Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Выпускная квалификационная работа

Эстетическая теория И. Канта и проблема политической революции

Введение

эстетика кант революция политический

На сегодняшний день Иммануил Кант является одним из наиболее влиятельных мыслителей западной философии. Нельзя не отметить факт многогранности философии Канта: его гносеологическое учение во многом произвело революцию в гуманитарном знании, подобную тому политическому и социальному перевороту, каким стала революция во Франции в конце 18 века. Смещение акцента с природы на познающего субъекта послужило одним из поводов для формирования гносеологических концепций целой плеяды мыслителей: Иоганн Фихте, Георг Гегель, Фридрих Шеллинг. Безусловно, здесь также необходимо отметить направление известное как неокантианство. Но влияние Канта не ограничивалось миром академической философии. Вильгельм Виндельбанд характеризует кёнигсбергского философа следующими словами: « «Критика чистого разума» дала основную структуру науки, как ее нашел и понимал Кант; «Критика практического разума» и построенная на ней «Метафизика нравов» - царство разумных целей в морали и праве; «Критика способности суждения» - определение сущности искусства и эстетического творчества жизни». Новаторское видение искусства Канта во многом повлияло на становление идей Фридриха Шиллера, а впоследствии и всего немецкого романтизма.

Философия Канта не ограничивается гносеологической проблематикой. Кант обращает своё внимание и на социально-политические отношения людей. Однако так ли важно сегодня его политическое учение? Трудно не согласиться с тем, что наше сегодняшнее социальное или юридическое регулирование общества сильно разнится с тем, что можно было наблюдать в период Просвещения в Германии. Помимо внутренних изменений в государствах нужно отметить и появление международных организаций, оказывающих влияние на направления развития современных обществ и государства: Организация Объединенных наций, Европейский союз, международные суды и т.д.

С другой стороны, эпоха Канта характеризовалась наличием множества преград на пути осуществления равноправия людей: бесконечные межгосударственные войны, прекращающиеся лишь ненадолго благодаря временным союзам, остаточное рабство во многих странах. Кант, несмотря на фиксацию данных проблем общественной жизни, описывает структуру, в которой у каждого человека есть право на свободу, совместимую со свободой других людей. Его космополитическая теория обладала значительным потенциалом, и уже в 18 столетии Кант сумел предугадать некоторые тенденции развития современной мировой политики и международного права.

На данный момент существует огромное количество работ, посвященных политической философии Иммануила Канта. В большинстве из них проблемы свободы и справедливости в государстве интерпретируются в перспективе кантовской этической концепции, центральное место в которой отведено учению о категорическом императиве. Другой возможной оптикой рассмотрения политических вопросов - например, проблемы революции как социально-политического феномена - становится учение Канта о праве.

В данной работе мы намереваемся обратиться к проблеме, которая зачастую остаётся вне поля зрения исследователей Канта. Нам кажется необходимым прояснить взаимосвязь эстетической концепции Иммануила Канта с его политическими воззрениями. При этом для достижения этой цели необходимо будет обратиться не только к философскому наследию Канта, но и к трудам американского мыслителя немецкого происхождения Ханны Арендт, которая также уделяла внимание вопросу соотнесения эстетического и политического горизонтов кантианской философии. Более того, не менее важно в ходе данного исследования также упомянуть интерпретацию идей Иммануила Канта в произведениях немецкого поэта и философа Фридриха Шиллера. В частности, благодаря данному анализу мы планируем подтвердить или опровергнуть гипотезу о том, что созерцание прекрасного и возвышенного является причиной формирования революционных интенций в сознании людей.

Задачи, которые необходимо решить в связи с поставленной целью:

1) Дать наиболее полное и целостное определение понятию политической революции в интерпретации его Иммануилом Кантом.

2) Рассмотреть интерпретацию Ханной Арендт и Фридрихом Шиллером кантовской эстетической теории и ее взаимосвязи с политической философией немецкого мыслителя.

3) Сопоставить две части философии Иммануила Канта, посвящённые эстетике и политике.

Актуальность данной работы заключается в том, что проблема революции в творчестве Канта освящается по большей мере в настоящее время только в свете его моральной философии. Взаимосвязи эстетики Канта и политической революции посвящено всего несколько работ, но они лишь косвенно затрагивают данную связь. Нам же представляется, что для полноценного и систематического определения взглядов Канта на революцию игнорирование эстетической перспективы политической рефлексии недопустимо.

В данном исследовании будут использованы два основных метода: компаративистский и герменевтический. Благодаря сравнительному анализу кантовских произведений, посвященных проблеме политической революции и эстетике, и сопоставлению их с текстами Ханны Арендт и Фридриха Шиллера мы планируем подтвердить или опровергнуть гипотезу о том, что деятельность эстетического субъекта в философии Канта является одной из главных причин возникновения революции, как социально-политического феномена. Благодаря герменевтическому методу мы сможем дать структурное описание концепции Канта. Также его применение позволит рассмотреть понятие революции в философии Канта во всём многообразии его контекстов. Будет использован также метод исторического анализа для выявления влияния на взгляды Канта ключевых событий его эпохи.

Положения, выносимые на защиту:

1) Революция как социально-политический феномен является неприемлемым инструментом политической борьбы. Однако наряду с войнами она важна для прогресса общества.

2) Отношение Канта к революции во всей его полноте может быть установлено только при комплексном рассмотрении его политико-правовых и эстетических работ. На взаимосвязь политики и эстетики обратили внимание в своих интерпретациях Канта Фридрих Шиллер и Ханна Арендт.

3) Созерцание революции - один из способов переживания возвышенного чувства, которое в свою очередь ведет к нравственному совершенствованию человека.

4) Созерцание революции способствует прекращению конфликтов в политической среде.

1. Понятие революции в философии Иммануила Канта

эстетика кант революция политический

1.1 Проблематика революции в докритический период

Для того чтобы показать связь политической революции и эстетической концепции в философии Иммануила Канта необходимо в первую очередь эксплицировать понимание немецким мыслителем революции как социально-политического феномена. Здесь важно отметить, что первоначально данный термин ассоциировался в языке с регулярно повторяющимся движением. Свободное вращение планет вокруг определенного небесного тела являлось одним из примеров революции. Роль революции как астрономического термина особенно возросла после появления в 1543 году работы Николая Коперника «О вращениях небесных сфер» или «De revolutionibus orbium coelestium». Revolutio как производное от глагола volvere в тексте Коперника используется для описания периодического вращения планет (в русском варианте перевода возможно также использовать слово «обращение»). Термин революция появляется в работах Канта еще задолго до его критического периода. В 1755 году в трактате «Всеобщая естественная история и теория неба» немецкий мыслитель пишет об обращении - революции небесных тел.

В 1777 году в «Двух статьях относительно «Филантропина»» возникает призыв к революции в образовании. В данной работе Кант критикует современное устройство школ и уровень подготовки преподавателей, говоря о необходимости нового вида образования. «Не медленная реформа, а только быстрая революция способна это осуществить». Ключевым моментом здесь является отказ от постепенного совершенствования в пользу кардинального преобразования. И такой революционный дух в образовании распространяется далеко за пределы Германии на территорию даже той части цивилизованной Европы, где недостатки и изъяны не являются неотъемлемой чертой преподавания. Кант подмечает тот факт, что за идеальной внешней стороной школ и университетов кроется испорченное внутреннее начало. «Так как все в них делается против природы, то из человека извлекается далеко не все добро, предрасположением к которому наделила его природа». Иными словами, немецкий мыслитель олицетворяет современную культуру с некоторым фактором, оказывающим негативное влияние на человеческую сущность, вынуждая людей отказываться от своей природы.

Такая интерпретация культуры во многом была свойственна одному из главных мыслителей Просвещения, труды которого в последствии были использованы в ходе Великой Французской революции, - Жан-Жаку Руссо. В своем произведении «Об общественном договоре» французский мыслитель видит в отличие от Гоббса в естественном состоянии не войну всех против всех, а равное положение между людьми. Безусловно, равноправие присуще лишь изначальному состоянию. Постепенное развитие людей приводит к возникновению частной собственности и появлению распрей. Конфликтная ситуация разрешается с помощью государства. С другой стороны, именно на данном этапе развития общества и возникает главная проблема: появляются формы правления, в которых права народа-суверена как представителя общей воли, стремится ослабить либо монарх, либо определенная группа представителей власти. В данной работе Руссо рассматривает революцию в ее первозданном значении. Планета должна пройти движение, вернувшись в начало своего пути: человек, родившись свободным существом, становясь рабом общественных отношений, приходит к свободе. Подобные интенции мы видим и на страницах «Двух статей относительно «Филантропина»». Несмотря на стремление к кардинальным преобразованиям в образовании, Кант еще далёк от реализации в сфере образования сценария 1789 года.

Такое понимание вещей касалось и политической истории: революцией было принято считать не приход к власти Кромвеля в Англии, а падение Долгого парламента в 1660 году. Иными словами, термин революция в языке во всех сферах деятельности подразумевал не резкое преобразование, а своего рода возобновление прежнего состояния. Отсюда возникало и схожее значение данного понятия в докритический период философии немецкого мыслителя.

Согласно мнению Ханны Арендт, появлению современного понимания революции политическая философия обязана в первую очередь герцогу Лианкуру, который охарактеризовал взятие Бастилии как революцию. Здесь важно отметить тот факт, что термин революция не терял свою привязку к движению небесных светил, но отныне акцент ставился на том, что данное движение является необходимым и не зависящим от человека. Несмотря на данное заявление Арендт схожую мысль о данном социально-политическом феномене мы находим на страницах произведения Иммануила Канта пятью годами ранее.

1.2 Революция как политико-правовой феномен

В 1784 году термин революция приобретает политический статус в его произведении «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане». В данной работе Кант рассуждает о политике через призму истории. Сама государственность представляет собой актуализацию некоторого возможного состояния взаимоотношений между людьми. Возникновению государства, как и всего остального, человек обязан в первую очередь природе. Реализация человеческих способностей, согласно немецкому мыслителю, является целью данной высшей сущности. Нельзя с уверенностью сказать, что именно подразумевал под природой Кант. Данную субстанцию можно отчасти сопоставить с мировым духом Гегеля, что, например, заметно в следующем отрывке: «Отдельные люди и даже целые народы мало думают о том, что когда они, каждый по своему разумению и часто в ущерб другим, преследуют свои собственные цели, то они незаметно для самих себя идут к неведомой им цели природы…». С другой стороны, важно отметить тот факт, что природа наделяет человека разумом в отличие от всех остальных животных, тем самым даруя ему свободу и возможность не быть рабом причинности во всех сферах деятельности.

Общество индивидов, которое постепенно возрастает, повторяя путь преобразования из простого животного в политическое, как об этом говорилось у Аристотеля, становится государством необходимым для выполнения всевозможных человеческих задатков внутри объединения людей как рода с момента полной разобщенности. Для формирования данной государственности природа пользуется следующим методом: «Средство, которым природа пользуется для того, чтобы осуществить развитие всех задатков людей, - это антагонизм…». Итак, антагонизм определяется Кантом как неотъемлемое свойство человеческой природы. Антагонизм определяется как некоторая борьба склонностей и разума. Подобно стадному животному человек стремится к объединению с остальными индивидами благодаря заложенному в него природой чувству инстинкта, которое попеременно сменяется уединением, выражающим проявление личности или ноумена. Данное деление является фундаментом философии Канта. Необходимо сказать несколько слов про данное деление перед тем как продолжить рассмотрение понимания революции в данном произведении.

Здесь стоит упомянуть о другой революции, или, иными словами, «коперниканском перевороте», совершенным Кантом в философии и науке в 18 веке. Подобно Копернику, предположившему, что движутся не звезды, а сам наблюдатель, немецкий мыслитель смещает акцент с объекта на субъект познания. С другой стороны, активная деятельность человека, влияющего на мир, все же подчинена эмпирическим законам. Каким образом возможна свобода субъекта при наличии временно-пространственных отношений?

Для того чтобы понять смысл, который Кант закладывает в термин антагонизм в своей работе 1784 года, обратимся к разделу «Антиномия чистого разума» главного труда немецкого мыслителя - «Критика чистого разума». Данная часть произведения посвящена рассмотрению наиболее важных проблем философии: здесь ставится вопрос о сущности вещей, структуре мира и первопричине. Для настоящего исследования необходимо обратиться к проблематизирующейся там теме свободы. Все вышеуказанные проблемы, поставленные философией еще задолго до немецкого мыслителя, возникают в первую очередь, согласно Канту, из-за природы человека. Иными словами, антагонизм, выраженный на страницах произведения 1784 года, здесь проиллюстрирован с помощью двух способностей человека - рассудка и разума. «поэтому если единство синтеза адекватно единству разума, то оно слишком значительно для рассудка, а если оно сообразуется с рассудком, то оно слишком ничтожно для разума; отсюда и должно возникать противоречие, которое нельзя устранить, что бы мы ни предпринимали».

Для разъяснения сущности конфликта между чувственным и умопостигаемым необходимо перейти к третьему разделу «Антиномии чистого разума», посвященному проблеме свободы и причинности. Утверждение о существовании свободы звучит следующим образом: «Причинность по законам природы есть не единственная причинность, из которой можно вывести все явления в мире. Для объяснения явлений необходимо еще допустить свободную причинность (Causalitдt durch Freiheit)». Антитезис стремится подтвердить главенство каузальности: «Нет никакой свободы, все совершается в мире только по законам природы». Безусловно, проблема здесь заключается в том, что принятие свободы означает для Канта не только победу разума над рассудком, но и некоторый элемент веры в неподкрепленные эмпирическим материалом понятия, которые немецкий мыслитель, критикуя на протяжении большей части первой критики догматизм прежней философии, пытался элиминировать из научного познания. Тем не менее такой радикальный отказ от свободной причинности означал попытку выстраивания картины мира без бога, где результат поступка мог быть объяснен наличием тех или иных причин. Решением данной проблемы в философии является ноумен или вещь в себе, которая находится за пределами сферы распространения каузальных отношений.

Познавательные способности чистого разума оставляют свободу в виде некоторой регулятивной идеи, которая подтверждается уже в сфере нравственности благодаря практическому разуму. Инстинкты свойственные животной части человеческой природы элиминируются посредством собственной воли индивида, освобождая разум от целей поступка, которые и заставляют людей становиться объектом каузальных отношений. Борьба между склонностями и разумом обеспечивается с помощью особых нравственных законов - императивов. «…императивы суть только формулы для выражения отношения объективных законов воления вообще к субъективному несовершенству воли того или другого разумного существа, например, воли человека». Необходимо сказать, что императивов существует два вида: 1) категорический и 2) гипотетический. Более того, для понимания свободы как проявления разума субъекта определяющую роль играет лишь первый вид.

Смысл категорического императива заключен в его формальной структуре: религиозные заповеди или золотое правило морали является для Канта содержанием - максимой, которую индивид для подтверждения статуса свободной личности необходимым образом избирает самостоятельно, доказывая наличие в мире антипода причинности нравственной жизнью даже в самые тяжелые моменты существования. «Если же превратности судьбы и неизбывная тоска совершенно отняли вкус к жизни, если несчастный, будучи сильным духом, более из негодования на свою судьбу, чем из малодушия или подавленности, желает смерти и все же сохраняет себе жизнь не по склонности или из страха, а из чувства долга, - тогда его максима имеет моральное достоинство». Более подробно об этике немецкого мыслителя будет сказано в последующих главах настоящего исследования уже для разъяснения взаимосвязи морали и красоты в философии Иммануила Канта.

Несмотря на тот факт, что указанная выше борьба склонностей и разума доставляла на протяжении всей истории философии множество проблем, которые так и остаются без решения даже в наше время, согласно Канту, без антагонизма человечество лишилось бы целого ряда преимуществ: прогресс, который свойственен обществу во сферах развития, существует исключительно благодаря данному конфликту, выраженному в конкуренции, славе и т.д. Иными словами, развитие человека невозможно представить себе без характеристик, которыми снабдил людей еще Томас Гоббс в естественном состоянии. Если для английского мыслителя причина прихода к искусственно созданному общежитию в первую очередь было решением именно человека, осознавшего тяжелые условия войны всех против всех, при которой возможность реализации своих целей во многом уступала альтернативному варианту - государству, то, согласно Канту, развитию государственности в целом человечество обязано природе. Гражданское общество, при котором индивид способен оставить животные качества в прошлом, обеспечив возможность совершенствования разума, является главной целью высшей сущности немецкого мыслителя. С другой стороны, как уже было сказано выше, объединение свободных личностей - пик разобщенности. Каким образом достигается снятие противоречий в данном произведении?

Если обратиться к концепции общественного договора уже упомянутого британского мыслителя, то решением данной проблемы являлось делегирование полномочий определенному человеку или группе лиц - суверену. Согласно Канту, такой подход к реализации общественно-политических отношений является крайне затруднительным вследствие несовершенства природы человека. Если для Гоббса суверен являлся гарантом как исполнения закона, так и соблюдения нравственности в государстве, то для кенигсбергского философа абсолютизация власти подразумевала под собой неминуемое злоупотребление полномочиями. В данной идеи Канта отчетлива видна параллель с другим английским философом - Джоном Локком. «Тот, кто был бы наглым и несправедливым в лесах Америки, вряд ли стал бы лучше на троне, где, вероятно, привлекут науку и религию, чтобы оправдать все, что он будет творить в отношении своих подданных, а меч заставит сразу же замолчать тех, кто осмелится сомневаться в этом». Во многом благодаря именно нелегитимному правлению суверена и возникают восстания и революции, которые являются одним из наиболее масштабных проявлений антагонизма. Более того, стоит также отметить и другой вид данного конфликта между рассудком и разумом человека - война. «Проблема создания совершенного гражданского устройства зависит от проблемы установления законосообразных внешних отношений между государствами и без решения этой последней не может быть решена». Иными словами, решение проблемы революций невозможно представить без преодоления войны всех против всех между находящимися в естественном состоянии государствами. Спасение людей лежит в союзе народов. Данное гражданское устройство - синтез разобщенности людей и их единения -, подробно освящен в произведениях «К вечному миру» и «Метафизике нравов в двух частях». Важно отметить тот факт, что для природы необходимо полное раскрытие задатков человека, а это в свою очередь требует максимального проявления антагонизма: чем сильнее война и масштабнее революция, тем ближе приход идеального общежития индивидов. Иными словами, дар природы в виде свободного разума является амбивалентным.

Сущность свободы и причинности Кант более подробно анализирует в работе «Предполагаемое начало человеческой истории», где он в целом продолжает развивать идеи, высказанные им в произведении 1784 года. Неизбежное зло, которое возрастает по мере развития разума человека, постепенно приобретает благие очертания. Первоначальный страх перед свободой выбора, возникающий после потери главенства инстинктивности животного в сознании индивида, а также появление множества противоестественных пороков и потребностей, которые ведут лишь к разрозненным отношениям между людьми, трансформируются со временем в преимущество над остальными существами, созданными природой. Безусловно, Кант отмечает, что человек, как и в философии Руссо от природы добр, но тем не менее немецкий мыслитель не стремится удержать людей в данном состоянии. «История природы, таким образом, начинается с добра, ибо она произведение Бога». Кенигсбергский философ подробно иллюстрирует тот факт, что в животном инстинктивном периоде развития человека заботит лишь сохранение жизни и половое размножение, а не мораль и интеллектуальное развитие. Тем самым Кант делает акцент на неизбежности зла, выраженного в войнах и революциях, как инструменте реализации блага. Более того, порок, проиллюстрированный в тексте немецкого мыслителя в виде роскоши или жадности становится главной причиной объединения людей. Вещи, которые изначально несли вред приобретают совершенно иной статус благодаря торговле, а также иным взаимоотношениям. «Но со временем все увеличивающаяся роскошь горожан, в особенности их искусство нравиться, благодаря которому городские дамы затмевали чумазых женщин пустыни, должна была стать для кочевников влекущей приманкой и побуждать их ко вступлению в союз со своими врагами и разделению с ними блистательной нищеты города».

В другом тексте 1784 года «Ответ на вопрос: Что такое просвещение?» мы знакомимся с кардинально противоположным пониманием проблемы революции в философии Иммануила Канта. «Просвещение - это выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине». Несовершеннолетним, согласно немецкому мыслителю, является тот индивид, который несмотря на наличие разума отказывается от данной способности перед страхом выбора. Данной трусостью пользуются «опекуны», которые на протяжении долгих лет содержат большую часть населения в рабском состоянии. Под опекунами Кант понимает не только правителей, но и врачей, предписывающих образ жизни, книги, диктующие, как и что мыслить и т.д. Иными словами, несовершеннолетним может быть необязательно раб, каждодневно, кормящий своего господина, но также и сам господин, не утруждающий себя проблемами современного общества. Подобно критическому описанию образования в произведении «Две статьи относительно «Филантропина»» в работе 1784 года Кант продолжает анализ уже в пределах целого государства. Если ранее необходимо было произвести лишь частное изменение, то теперь предполагается реформация самого общества. «Посредством революции можно, пожалуй, добиться устранения личного деспотизма и угнетения со стороны корыстолюбцев или властолюбцев, но никогда нельзя посредством революции осуществить истинную реформу образа мыслей». Здесь Кант отмечает тот факт, что для просвещения необходима не определенная группа людей способных пользоваться своим разумом или один человек, который укажет цель путникам, из известной метафоры о караване французского мыслителя Анри Сен-Симона. Резкая смена парадигм приведет к тому, что те, кто изъясняли свои мысли на страницах различных произведений или врачи, предписывавшие образ жизни, станут управлять несовершеннолетней толпой с большей силой.

Революция как инструмент прогресса уходит на второй план, оставляя место для свободного публичного пользования разумом. Здесь возникает одна из главных проблем кантовской политической философии: проблема взаимосвязи частного и публичного права пользования разумом. Просвещение полностью зависит от желания и возможности определенной группы лиц к применению собственного разума. Схожие идеи мы находим в трактате французского мыслителя 19 века Алексиса де Токвиля - «Демократия в Америке». «Нация, не требующая от своего правительства ничего, кроме поддержания порядка, в глубине души уже поражена рабством; она порабощена своим благополучием, и всегда может появиться человек, способный заковать ее в цепи». Французский мыслитель концентрирует внимание на особом внутреннем стержне граждан США - американском духе. Рвение, заключенное внутри, ведет американцев к активному участию в решении социально-политических проблем, что позитивно сказывается на всем государстве. Иными словами, прогресс общества зависит от самих индивидов. С другой стороны, данный призыв к действию Кант ограничивает законом. Частное пользование подразумевает под собой подчинение гражданином обязанностям, данным ему государством. Тем самым мы можем выделить некоторую последовательность в кантовских рассуждениях: проблема конфликта рассудка и разума, проходя красной нитью через всю философию немецкого мыслителя также проиллюстрирована и на страницах данного произведения. Рядовой работник, исполняющий предписания руководства, в то же самое время является свободной личностью, находясь за пределами влияния предрассудков. Способность к анализу проводимой правительством политики в государстве Кант в последствии назовет духом свободы в его произведении 1793 года - «О поговорке «Может быть, это и верно в теории, но не годится для практики»».

Важно отметить тот факт, что высказывания Канта о просветительской деятельности не затрагивают негативный характер политической свободы, который имплицитно содержался в «Идее о всемирной истории в гражданском плане»: возможность пользоваться собственным разумом с полной свободой может привести также и к анти-просветительской деятельности. «Рассуждайте сколько угодно и о чем угодно, только повинуйтесь!» - кантовский способ участия в политической жизни подразумевает под собой негативный ответ на вопрос о праве революции, однако в целом не проясняет проблему возникновения данного социально-политического феномена. Для того, чтобы понять специфику взаимоотношений между членами гражданского общества в философии кенигсбергского философа необходимо обратиться к его более позднему труду - «Метафизике нравов в двух частях».

«Поскольку они касаются лишь внешних поступков и их законосообразности, они называются юридическими законами; если же ими выдвигается требование, чтобы они (законы) сами были определяющими основаниями поступков, они называются этическими, и в этом случае говорят: соответствие с первыми есть легальность, со вторыми - моральность поступка». Из данного фрагмента текста видно, что проблема частного и публичного приобретает новый характер. Помимо обязанностей перед законом и наличия ответственности за просвещение общества возникает внутренняя частная жизнь индивида, которую он вправе сохранять несмотря на несовпадение тех или иных убеждений с политикой, проводимой в государстве. Иными словами, если мораль требует от нас соблюдения правил, исходя из некоторого чувства уважения к долгу, то юридический закон позволяет людям оставаться такими, какими они были в естественном состоянии Гоббса: алчными и стремящимися к славе.

Для Гоббса решением проблемы возникновения конфликтной ситуации в обществе была абсолютизация власти суверена. Плюрализм мнений для немецкого мыслителя, как уже было отмечено ранее, является неотъемлемой чертой прогрессивной формы правления. Более того, важно отметить тот факт, что чем сильнее публичное пользование собственным разумом, тем скорее возможно осуществление проекта просвещенного общества. С другой стороны, если у Гоббса страх перед сувереном заставлял сдерживать толпу еще недавних участников войны всех против всех, то в случае с кантовским мироустройством остается уповать лишь на благоразумие индивидов. Безусловно, юридическое регулирование общественной жизни связано с насилием - оно активно использует принуждение и наказание за несоблюдение тех или иных обязанностей. С другой стороны, это не мешает определенной группе людей формировать частные общества сходные с якобинским клубом во Франции. Более того, стоит отметить, что в сфере права, предложенной Кантом, есть свои недостатки. Одним из примеров несоблюдения закона является упование на погодные условия в случае невыполнения статей ранее подписанного контракта. Другим более ярким примером будет являться оказание сопротивления человеку, покусившемуся на главную ценность любого индивида - его жизнь. «Способность существа поступать сообразно своим представлениям называется жизнью». Как видно из данных примеров всегда возможен случай, когда жизнь будет означать нечто более важное, чем закон. Можно ли считать несоблюдение правительством своих обязанностей поводом для отказа от общественных норм?

«Люди с большим самоуважением могли бы затевать в таком государстве революции, поэтому надо задавить страхом всякое мужество в людях и погасить в них малейшую искру честолюбия». Так характеризует поведение людей в деспотическом государстве известный французский мыслитель эпохи Просвещения - Шарль Луи Монтескьё. При любой возможности революция привносила бы резкое, но вынужденное и оправданное условиями изменение общественного устройства. В «Метафизике нравов в двух частях» Кант продолжает развивать идею постепенного развития в виде тщательно выверенных реформ. «Следовательно, изменения в (имеющем изъяны) государственном устройстве, которые иногда требуются, могут быть произведены только самим сувереном путем реформы, а не народом, стало быть путем революции». Здесь важно отметить тот факт, что оказать влияние на власть могут граждане далеко не любого государства. Только при наличии определенных презентаторов в парламенте обычное население способно к легитимному диалогу с правительством, выраженным исполнительной властью. Данный вид правления Кант характеризует как ограниченный. При этом полномочия народа заканчиваются на негативном, или иными словами, частичном несогласии с некоторыми требованиями властей. С другой стороны, кенигсбергский философ подмечает важность активного участия граждан в политике в следующем фрагменте: «если бы народ всегда уступал им, то это было бы верным признаком того, что он испорчен».

Иными словами, Кант иллюстрирует здесь пример процветающей римской республики на пике ее политического роста, описанной Макиавелли в «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия»: соединение народного правления, оптиматов и самодержавия в одном городе. Народ Рима был свободен и мог противостоять решению властей, чем во многом приводил государство к благу. «Но стремления свободного народа редко бывают губительными для свободы, ибо они порождаются либо притеснениями, либо опасениями народа, что его хотят притеснять». Безусловно, стоит отметить тот факт, что на страницах «Метафизики нравов в двух частях» идеалом государства предстает не само римское государство, а его разновидность: исполнительной властью в истинной республике Канта может являться как король, дворянство так и демократический союз. С другой стороны, смыслом для обеих форм правления становится активное влияние граждан на проводимую политику государством.

«Законодательная власть может принадлежать только объединенной воле народа». Данный фрагмент из «Метафизики нравов в двух частях» говорит о том, что в проблемах государства граждане могут и обязаны винить лишь себя. Иными словами, невозможно представить народ, который исходя из своего собственного свободного пользования разумом наносил бы вред самому себе. С другой стороны, необходимо отметить, что помимо уже указанных недостатков в правой системе, проблемная ситуация существует и в институте гражданства.

Гражданами, согласно немецкому мыслителю, являются лишь определенная часть населения: лицо, обладающее правом голосования. Для остальных людей вводится термин «пассивный гражданин», хотя Кант сразу же от него отказывается по причине его внутреннего противоречия. Такой подход к организации общества в целом напоминает систему греческих полисов. Ярким примером может являться Спарта, где большую часть населения составляли рабы, не имеющие права даже на участие в военных сражениях. «Следующие примеры помогут устранить эту трудность: приказчик у купца или подмастерье у ремесленника, слуга (не на государственной службе), несовершеннолетний (naturalitervelciviliter), каждая женщина и вообще все те, кто вынужден поддерживать свое существование (питание и защиту) не собственным занятием, а по распоряжению других». Более того, из данного фрагмента можно сделать вывод, что определенная часть населения используется как средство для достижения цели, что, безусловно, противоречит кантовскому категорическому императиву. «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству». Возникновение тирании меньшинства немецкий мыслитель пресекает, говоря о том, что право в государстве не должно притеснять естественные законы, утверждающие равенство всех людей. Иными словами, никто не может препятствовать переходу гражданина из пассивного в активное состояние.

Как уже было сказано ранее, проблема возникновения и распространения предрассудков становится виной самих людей неспособных к решительному шагу в сторону просвещения. Отсутствие политической активности в отдельных слоях населения можно объяснить при помощи термина «культура», который Кант вводит на страницах «Идеи всеобщей истории во всемирно-гражданском плане. Союз народов, нравственное совершенство или «царство целей» - все это некоторые регулятивные идеи, которые позволяют нам двигаться дальше к просвещенному обществу. Культура подразумевает уже достигнутые успехи в попытке реализации всех задатков, заложенных в нас природой. Рабство и невозможность оказывать политическое влияние определенной части населения представляют собой недостатки общества, описанного кенигсбергским философом в своих работах. Тем самым можно сказать, что равенство, необходимое среди подданных государства должно в первую очередь обеспечиваться именно той частью населения, которая на данный момент является активной в политической сфере. Таким образом, несмотря на тот факт, что женщины, лесорубы, дети и другие пассивные граждане не участвуют в политической жизни страны, они не являются при этом лишь средством для меньшинства. Это самое меньшинство в то же самое время видит в них также и цель в виде прихода к такому гражданскому общежитию, в котором возможно соблюдение законов естественного права. Однако возникает вопрос: каким образом оказывается влияние на политическую жизнь?

Согласно Канту, исходя из частного пользования разумом, каждый гражданин или подданный обязан выполнять строго установленные правила, приписанные ему законом. Несоблюдение данных законов и попытка осуществления восстаний, даже при наличии многократного злоупотребления полномочиями со стороны государственной власти, карается смертной казнью. Единственным оружием против несправедливости является подача жалобы. Безусловно, решение проблемы в виде конструктивного анализа и критики проводимой политики является более релевантным к ситуации правонарушения. С другой стороны, в истории известны случаи, когда обязанность соблюдения установленного закона могла быть нарушена, исходя из первого определения категорического императива: «Таким образом, существует только один категорический императив, а именно: поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом». Режим апартеида в ЮАР, фашизм в Италии, нацизм в Германии и т.д. Данные примеры можно в целом охарактеризовать как преступление, совершенное над человечеством. С другой стороны, согласно Канту, чем страшнее война, тем больше надежда на осуществление мира. Иными словами, возникает противоречие: граждане не имеют право нарушать закон, однако власть, представленная такими же людьми, как и остальные подданные государства, может пренебрегать своими обязанностями.

В политическом учении Джона Локка существует объяснение ситуации, при которой исполнительная власть вправе пренебречь установленными ранее законами. Такое право называется прерогативой. Британский мыслитель объясняет данную способность несоблюдения обязанностей с помощью особого состояния государства, при котором народ принимал решение предоставить неограниченную власть для того, чтобы прийти к всеобщему благу. С другой стороны, сам Локк ставит вопрос о наличии надзорного органа, обеспечивающего защиту населения в случае возникновения деспотической власти. «Против этого у народа нет никаких средств, как и во всех других случаях, где для него нет судьи на земле, кроме как обращения к небесам». Безусловно, обеспечение данной прерогативой исполнительной власти является добровольным решением народа. В случае несоблюдения законов исполнительной властью без данного права на достижения блага общества граждане вправе осуществить восстание, вернувшись к естественному состоянию. Для Канта, как и для Локка главной целью в государстве является благо людей. Британский мыслитель задается вопросом, что лучше для человечества: «чтобы народ всегда был предоставлен ничем не ограниченной воле тирании или чтобы можно было иногда оказывать сопротивление правителям, когда они переходят всякую меру в использовании своей власти и направляют ее на уничтожение, а не на сохранение собственности своего народа?».

В «О поговорке «Может быть, это и верно в теории, но не годится для практики»» Кант ставит акцент на том, что при принятии закона конституции надо быть столь же последовательным как при выборе максимы в качестве содержания формальной структуры категорического императива: должно отсутствовать внутреннее противоречие. Проблема, связанная с наличием права на несоблюдение обязанностей, заставляет устанавливать посредника в отношении между властью и народом. Однако, как и в случае, проиллюстрированном ранее в политическом учении Джона Локка, так и здесь предположить наличие данного судьи невозможно.

С другой стороны, в «Метафизике нравов в двух частях» Кант допускает возникновение революций и приход к власти нового правительства. «Неправомерность этого начинания и совершения революции не может освободить подданных от обязательности подчиниться в качестве добрых граждан новому порядку вещей». Из данного фрагмента становится непонятно, в какой момент прежняя конституция уходит в историю и подданные перестают нести ответственность за соблюдение законов прежнего правительства. Совсем неясно отношение немецкого мыслителя к контрреволюционной деятельности: низложенный монарх, пытающийся тайным образом вернуть прежний порядок приобретает в философии Канта крайне негативные коннотации. Право интервенции в государство, в котором происходит данный социально-политический феномен остается для кенигсбергского философа вопросом международного права.

В «К вечном миру» Кант пишет о том, что в целом свержение тирана, несоблюдающего законы настоящей конституции, можно считать справедливым деянием. С другой стороны, немецкий мыслитель считает данный метод решение проблемы с злоупотреблением власти весьма ненадежным и призывает к иному пути. Элисон Маллард, ссылаясь на «Метафизику нравов в двух частях» пишет в своей работе «Freedom under the Law», что революция невозможна исходя из закона. Само допущение мятежа со стороны народа не позволяет говорить о наличии суверенной власти в таком государстве. «Несправедливость восстания явствует также из того, что публичным признанием восстания максима его сделала бы невозможной его собственную цель». Здесь Кант продолжает анализировать проблему тайных обществ, которую он ставит ранее в «О поговорке «Может быть, это и верно в теории, но не годится для практики»». Иными словами, революция, являясь противоправным деяние, должна пониматься одновременно и как отступление от этических норм. Дэвид Каммиский говоря о том, что связь этики и политики для немецкого мыслителя имеет первостепенное значение, подмечает тот факт, что ложь является главным преступлением, которое нельзя совершать, даже под страхом смерти.

«Точно так же (что вполне согласно с предыдущим) если бы народу удалось восстание, то глава должен был бы вернуться к положению подданного и не поднимать восстание с целью возвратить власть, но и не следует бояться, что его привлекут к ответу за его прежнее управление государством». Из данного отрывка возникает сомнение о запрете Кантом права на революцию. Нельзя не отметить тот факт, что такой способ разрешения проблемы является весьма противоречивым: народ, не обладающий сувереном не в праве считаться законной властью. Каммиский отмечает, что не только правительству свойственно ошибаться. Граждане также наряду с деспотической властью могут осуществить в государстве тиранию большинства. Здесь нельзя не согласиться с Томасом Гоббсом по поводу деления форм правления на три вида: 1) демократия, 2) аристократия и 3) монархия. Объяснение о бессмысленности аристотелевской классификации, предполагающей выделение «неправильных» форм правления, британский мыслитель даёт, указывая на природные особенности восприятия человеком власти. Согласно Гоббсу, возникновению терминам тирания и олигархия политическая философия обязана в первую очередь эмоциональной составляющей субъекта, а не рациональному анализу политики в государстве. Любовь, гнев или ненависть - все это для британского философа является причиной некорректного рассмотрения действующей власти, выраженной сувереном.

Безусловно, монарх, несправедливо свергнутый в государстве, согласно Канту, имеет право на восстановление своих полномочий с помощью поддержки других стран. Для этого немецкий мыслитель вводит понятие «международное право». С другой стороны, данный термин в философии Канта также, как и пассивный гражданин, является противоречивым. Кенигсбергский философ в целом продолжает идею Гоббса о перманентной полемичности межгосударственной политики: каждый Левиафан находится в естественном состоянии по отношению друг к другу из-за отсутствия некоторого посредника. В гражданском обществе соблюдение правил обеспечивает суверен, в мировом сообществе можно рассчитывать только на собственные силы. Иными словами, прибегая к помощи другого государства, свергнутый монарх вступает в противоправные отношения принуждения, нарушая фундаментальное положение гражданского общества. Таким образом, граждане после свержения законного суверена обязаны защищать уже нового правителя, недавно выступавшего в роли мятежного субъекта.

Отношение немецкого мыслителя к возникновению революции можно охарактеризовать с помощью следующего фрагмента работы Жан Поля Сартра «Экзистенциализм - это гуманизм»: «Одних, скрывающих от себя свою полную свободу с помощью духа серьезности или ссылок на детерминизм, я назову трусами». Недостатки необходимо искать не в суверене: в «мертвом послушании» виноваты сами граждане. Главная проблема - отсутствие собственного нравственного и интеллектуального просвещения. Решением проблемы для Канта является уже упомянутый союз народов, о котором немецкий мыслитель подробно пишет на страницах «К вечному миру». Для данного исследования в первую очередь важно отметить не статьи договора, с помощью которых государства могут стремиться к состоянию, при котором войны и революции станут артефактами, а наличие возможности нравственной эволюции субъекта. Иными словами, Кант выступал за мирную прогрессивную реформу, а не насильственную революцию.

На основе прочтения текстов Канта, посвященным политической философии и этике, можно сделать предварительный вывод, что революция являлась для немецкого мыслителя неприемлемым элементом политической и общественной жизни. Безусловно, нельзя не отметить феномен антагонизма, представляющий фундамент всех противоречий человечества. С другой стороны, данный феномен олицетворяет в философии Канта инструмент для реализации цели природы, не являясь при этом одним из главных способов осуществления государственной политики.

2. Философия Канта в интерпретации Арендт и Шиллера

2.1 Интерпретация политических идей Канта Арендт

Для философии проблема взаимосвязи политики и эстетики не является неожиданным сюжетом. Уже в работах Платона мы становимся свидетелями описания искусства как неотъемлемой части развития государственной структуры. «А этим полна прежде всего музыка, строящая созвучие не на размере, но на упражнении чуткости; такова же и вся часть музыки, относящаяся к кифаристике, потому что она ищет меру всякой приводимой в движение струны по догадке, так что содержит в себе много неясного, устойчивого же мало». Благодаря данному фрагменту становится ясно, что музыка приобретала в философии Платона учесть ремесла, необходимого для формирования определенных навыков у населения государства. Безусловно, важно отметить тот факт, что данный вид искусства претерпевает определенное ограничение в использовании: лидийский лад в музыке, по мнению мыслителя, негативно отражается на важном элементе государства - стражах. Более того, путем запрета ионийского лада Платон избегает изнеженности и праздности данного сословия.

Еще одним ярким примером связи эстетики и политики является негативное отношение к театру Жан-Жака Руссо, проиллюстрированное в его письме «О зрелищах», представлявшего собой критику на статью Жана Лерона Д'Аламбера о городе Женева в 7 томе «Энциклопедии».

Смысл статьи заключался в необходимости и важности театра для города Женева, которая до сих пор во многом по причине аскетизма, закрепленного в виде клейма на теле швейцарского города Кальвином, не располагала таковым. Д'Аламбер предполагал, что «Театральные представления воспитывали бы вкус граждан и сообщали бы им утонченность манер, деликатность чувств, которых без этого трудно добиться; при этом литература выиграла бы, а распутство ничего бы не приобрело, и Женева соединила бы спартанское целомудрие с афинской образованностью». По мнению Руссо, театр был не в состоянии выступить в роли источника нравственного закона поведения. Более того, театр невозможен в Женеве не только по причине угрозы моральному состоянию общества, но и в связи с тем, что такой род «возвышенного» досуга приемлем лишь для мировых столиц, таких как Париж, а не для маленьких городов Швейцарии.

Совсем иной характер взаимосвязь политики и эстетики приобретает благодаря интерпретации кантовской философии американским мыслителем немецкого происхождения - Ханны Арендт. В своих лекциях о политической философии Канта Арендт акцентирует внимание на проблеме способности суждения. В частности, ее интересует влияние способности суждения на политическое в философии немецкого мыслителя. Весь поздний этап творчества Арендт посвящает данной способности. Только по причине смерти мыслитель не успела завершить свою работу «Жизнь ума» третьим томом, который должен был иметь название «суждение». Безусловно, стоит отметить, что американский философ стремилась к собственной концепции, в которой способность суждения играла бы важную роль для решения социально-политических проблем, с другой стороны, ее интерпретация учения Иммануила Канта о прекрасном и его политических идей важна для решения поставленных задач данного исследования. В первую очередь нам необходимо обратиться к лекциям о Канте американского мыслителя, прочтенным впервые в Чикаго в 1970 году.

С первых страниц Арендт проводит переворот подобный коперниканскому, критикуя все произведения немецкого мыслителя, относящиеся к социально-политической проблематике. «Ироничный тон трактата «К вечному миру» - по своей важности намного превосходящего прочие из этих текстов - ясно демонстрирует, что Кант не воспринимал их слишком серьезно». «Метафизика нравов в двух частях» сопровождается негативным оценочным суждением Артура Шопенгауэра: «Только старческой слабостью Канта объясняю я себе его учение о праве, это странное сплетение ошибок, идущих одна за другой». Иными словами, Арендт настаивает на отсутствии в философии немецкого мыслителя наличие политических произведений. С другой стороны, американский мыслитель говорит о том, что основание политического учения Канта необходимо искать в его третьей критике.

Как замечает В.Ф. Асмус, Кант отличался выдающимся знанием в сфере эстетики. Помимо понимания немецких представителей данного направления в философии, кенигсбергский философ был знаком и с британской эстетикой. Безусловно, стоит отметить, что сам термин эстетика изначально имеет другой смысл в философии Канта. В «Критике чистого разума» мы встречаемся с трансцендентальной эстетикой, которая характеризуется как наука об априорных формах чувственности. «Вот почему наша трансцендентальная эстетика познавательной способности могла, конечно, говорить о чувственных созерцаниях, но никогда не говорит об эстетических суждениях, так как все ее суждения должны быть логическими, поскольку она имеет дело лишь с познавательными суждениями, определяющими объект». В данном фрагменте третьей критики Кант разделяет два вида эстетики, делая акцент на том, что суждение о прекрасном основано в первую очередь на чувстве субъекта - на его вкусе, а не с помощью теории. Иными словами, данное суждение не вызывает цели сформировать знание о созерцаемом предмете. Как отмечает Делез, эстетическое суждение также не подразумевает наличие самого объекта суждения. В отличие от других типов удовольствия эстетическое созерцание нуждается во внутренней структуре вещи - ее целесообразности. Для удовольствия от еды нужен сам объект. Схожая ситуация возникает и при выполнении морального закона: его внешнее проявление необходимо подкреплять в виде нравственного поступка. Таким образом, во всем кроме эстетического возникают либо теоретические, либо практические каузальные связи, которые не дают возможности к созерцанию вещи, как ее задумала природа: согласно ее внутренней целесообразности.