Философия хозяйства и обновление культурной системы России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Философия хозяйства и обновление культурной системы России

Е.В. Шелкопляс

Директор Института развития человека,

действит. член Академии философии хозяйства,

д.ф.н, к.м.н., г. Иваново

Аннотация

бытие культура религиозный познание

Философия хозяйства созданная С.Н. Булгаковым сегодня имеет наиболее развитую школу в современной России. Дополнение научно-рациональных взглядов на проблему познания сути Бытия религиозно-мистическим, православным подходам и идеями рожденными в художественной культуре позволяет выработать подход к формированию гармоничной культуры завтрашнего дня, устраняющей индивидуализм, гиперрационализм и пессимизм европейской интелектуальной культуры.

Ключевые слова: Культура, европейская и российская философские системы, догматизм и гармония в современных моделях социальной организации.

Основная часть

Часть первая.

«Религиозно-философские основания культурной самобытности России»

Еще, быть может, каждый атом -

Вселенная, где сто планет;

Там - все, что здесь, в объеме сжатом,

Но также то, чего здесь нет.

Их меры малы, но все та же

Их бесконечность, как и здесь;

Там скорбь и страсть, как здесь, и даже

Там та же мировая спесь.

Их мудрецы, свой мир бескрайный,

Поставив центром бытия,

Спешат проникнуть в искры тайны

И умствуют, как ныне я;

А в миг, когда из разрушенья

Творятся токи новых сил,

Кричат, в мечтах самовнушенья,

Что Бог свой светоч загасил!

В.Брюсов

Человек не только мера всех вещей,

но и разум, ведомый Логосом

в постижении Божественной Софии.

Россия - не Европа

Заявления президента страны, сделанные после триумфа прошедших зимних олимпийских игр в Сочи 2014 года, о том, что «Россия - не Европа», большая часть российского общества восприняла с облегчением и радостью. В истории российской культуры мысль президента хотя и не нова, но предельно важна при выборе смыслов, направлений и принципов развития той сущности, которую многие мыслители определяли не только как русскую культуру, но и как «российскую цивилизацию» [24].

Сегодня не только в результате теоретического осмысления, но уже и в результате накопления солидного практического опыта, россияне понимают, что совершенно точно не хотят жить, так как живут граждане государств Европы и Северной Америки. Причины отказа России от следования западному образу жизни достаточно исследованы нашей социальной наукой [25, 27, 37]. Суть такого отвержения в непринятии западных принципов бытия - индивидуализма, ограниченности жизни материальным потреблением и ничтожности духовных запросов. Проводившиеся нами многолетние социально-психологические и социологические замеры показывают, что средний россиянин воспринимает среднего представителя западной цивилизации как человека сытого, но не очень далекого и, в большинстве случаев, не очень счастливого. Впрочем, западная художественная культура и социальная наука демонстрируют те же оценки и идеи на протяжении практически целого столетия.

События весны 2014 года заставили Россию уже не столько вспоминать о классическом шпенглеровском «Закате Европы», сколько, после завершения очередного конкурса «Евровидения», где победила бородатая австрийская дама, говорить, смеясь сквозь слезы, о «Кончите Европы», невольно думая вновь: «Слава Богу, мы - не Запад!». Выбор России, сделанный в пользу своей культурной традиции, никак не может быть отнесен к разряду простых и самоочевидных решений. Украина, столь близкая нам в культурном отношении, значительной частью своего населения делает пока иной выбор.

Научной, политической и культурной элите, населению страны в целом, сегодня ясно, что российская культура принципиально не приняла либеральный индивидуализм, как этическую систему. В центре этой системы аномии (Э.Дюркгейм) находится предельно одинокий, никем не любимый, никому не нужный «маленький человек», лишенный «долгих смыслов» жизни. Стандартная персона либеральной культуры - человек, старающийся убедить себя в том, что жить нужно лишь основаниями «холодного рассудка» (правдоподобными иллюзиями). Он решает, что удел «глупого сердца» - молчать. Но ведь только в душе, в сердце и могут жить любовь, совесть, Бог… Носителям сердечной и духовной российской культуры такой «либеральный индивид» напоминает европейского мальчика Кая из сказки Андерсена. Возле сугроба, с торчащим из него потрепанным флажком, со странной надписью «свобода от счастья?», расцвеченного линялой радугой, в холодной пустыне маленький человечек собирает из льдинок огромные слова «Вечное Одиночество». Мальчик с холодным рассудком и ледяным сердцем надеется получить в награду от Снежной королевы то, что она пообещала - «весь мир и новые коньки»… В российской культуре нет подобной сказки. Как нет в нашей этической системе и ценности предельного индивидуализма, нет даже тени преимущества материального богатства перед счастьем любви, безусловно, достижимой для нравственного героя.

Различение истины и иллюзии

Современная наука претендует на способность различать в социальных проблемах иллюзию и истину, бесконечное многообразие восприятий «явления» и ограниченное число системообразующих, принципиально важных для человека сторон «сущности». Но любые декларации в науке стоят немного, если не опираются на убедительную логику, объясняющую наблюдаемые процессы, если выработанная модель не обладает прогностическими качествами.

Принципиальное несовпадение «явления» и «сущности» всегда подчеркивалось религиозными и философскими учениями. Религии призывают человека к познанию Бога, указывая, однако, что полное постижение его сущности не возможно. Платон считал, что любая «сущность» есть не тот объект, который мы воспринимаем, а его «идея», которая не сводима к чувственному восприятию, ибо она имеет нематериальный, сверхчувственный характер, вечна и бесконечна. Носителем сущности является Бог. Земное бытие полно иллюзий, далеко от истинного положения дел. «Явление», согласно И.Канту, есть не выражение «объективной сущности», а лишь субъективное представление о ней. Истинность философских взглядов разделяет и высокое искусство. Слова В.Брюсова, вынесенные в эпиграф работы, свидетельствуют об этом.

Но в обыденном сознании, не использующем средств и методов познания, свойственных глубинному постижению мира - науке, искусству, философии, религии, в массовом сознании, опирающемся на непосредственный опыт и доминирующие представления референтных групп, глубочайшему различию этих сторон познания мира обычно не придается значения. Однако практические следствия такого несовпадения трудно переоценить. Неискушенным (по сути наивным) людям подмена этих понятий не бросается в глаза. Но именно эти доверяющие люди невольно участвуют в создании иллюзий народовластия («демократии») и экономической справедливости («свободного рынка»), отдавая политическую и экономическую власть тем, кто ради собственной «короткой выгоды» легко пренебрегает «общим благом».

В условиях аномии, нравственного беззакония, потенциальные социальные лидеры, способные стяжать уважение, любовь и добрую память сограждан, быть по-настоящему счастливым, часто редуцируют для себя смыслы социальной жизни до роли жулика, криминального авторитета. Используя власть для обмана и воровства, стяжания все новых материальных благ, они быстро осознают их избыточность и ненужность (бессмысленность), колоссальную силу разрушительного влияния неправедно добытых благ на их душевную и духовную жизнь, на жизнь семьи, представителей и потомков рода.

Социальная наука подтверждает справедливость взглядов церкви, высокого искусства на существование закона запрета на счастье для представителей семей и родов, где богатство было приобретено аморально. Свидетельство тому не только биографии родов Ротшильдов, Рокфеллеров, Кеннеди, но и современных российских и зарубежных нуворишей, «нуворишек» и «нуворюг». Рациональное объяснение этого феномена дает психологическая наука. Саморазрушение в таких семьях и родах происходит в результате внутреннего психологического конфликта, когда рассудок безнравственного человека говорит ему, что не раскрытое преступление судить некому, подразумевая, что загробной жизни не существует. Но, против наивных доводов рассудка протестует бессознательная психика, намного более объемная и сильная, хранящая в памяти суть «долгих смыслов бытия» и связанных с ними нравственных ограничений, а также совесть - голос Бога в душе. В результате, неизбежно, включается механизм самонаказания - душевные и телесные болезни, несчастные случаи, извращенное поведение, бесплодие, ранние смерти, попытки подавить душевную боль алкоголем и наркотиками и т.п. Современная наука, теория системного оптимума адаптации и развития человека и общества (ТОР) [52] предлагают также и рациональное объяснение сути «жизни» после завершения земного пути отдельного человека «Жизнь» действительно продолжается через обновление, возрождение человека в потомках. Действуют законы генетики и культуры рода. Опытные психологи и врачи знают насколько серьезно нравственная сторона событий жизни предыдущих поколений влияет на их потомков. Не менее четырех поколений несчастливых людей, нарушивших нравственный закон, живут в состоянии стресса за счет вполне материальной «эпигенетической» памяти, которой «здравый смысл» обычно не придает значения. И в христианском учении и в восточных метафизических учениях (закон кармы, воздаяния) есть мистическое описание этих законов душевной и духовной жизни. Теория оптимума развития позволяет современному человеку расширить его горизонт восприятия судьбы, совершив постепенный подъем ее субъекта с уровня индивида на уровень рода, народа, человечества, Богочеловечества. Генетика и культурология демонстрируют человеку умопостигаемую связь с его сущностями (системами) более высокого уровня. Искусство и религия декларируют эту связь на уровне интуитивного и мистического постижения. Жизнь человеку дается не только родителями, но и народом, человечеством, мирозданием. Оттуда человек приходит, туда и уходит, не исчезая. Жить против этического и духовного закона, с позиции ТОР, еще и не выгодно, это преступление и против себя, преступление и в прошлом, и в будущем. Боль - есть малое воздаяние за малое преступление против этих законов, против Логоса. Уничтожение (превращение в «ничто») - воздаяние за большое преступление против себя и мира. Это и есть базовый принцип этического поведения, которое может быть качественно выработано лишь при соединении всех существующих способов познания мира.

На деле незначительная с виду замена понятий - источник огромного количества видов завуалированного обмана - в мировоззрениях, политике, экономике, частной жизни. Не случайно политики, финансовые махинаторы, рекламисты и цирковые фокусники (самые честные в данном ряду) манипулируя обыденным (массовым) сознанием, часто предлагают в качестве основания суждений по поводу того или иного действия, важного социального явления иллюзорные основания «здравого смысла», который, как известно, всякому неискушенному человеку отчетливо показывает, что параллельные линии на горизонте сходятся в одну точку, а Солнце вращается вокруг Земли [50]. В политической жизни подмену этих понятий особенно ярко показывают разного рода «демократические выборы», референдумы, реформы и «майданы», когда их участникам предлагают обратиться не к главному - анализу личных интересов социальных лидеров, а к сугубо второстепенному, а именно к «здравому смыслу» (наивным представлениям) участников этой неструктурированной социальной массы. Опираясь на известные им механизмы создания иллюзий массового сознания (политические, торговые и иные технологии обмана), они произвольно им манипулируют, всячески подчеркивая и выпячивая привлекательную часть явления, а негативные для масс последствия сущностных перемен - умышленно прячут. Механизм обмана основанного на подмене понятий особенно активно используется во времена информационных войн. Невзгоды, наступившие позже, будут списаны, с виду убедительно, на волеизъявление «демократических масс».

Новая российская история зафиксировала грандиозную аферу по изъятию общей собственности населения (ваучерная приватизация), которая была построена на иллюзиях обыденного сознания [41, 43]. Вначале ваучерами (равными долями общей собственности) был «осчастливлено» все население страны. Затем, не имеющим законной силы указом «принародно избранного» (обманом захватившего власть и постыдно ничтожного личностно) «президента», из документов именных они были превращены в безымянные. Следующим шагом эти ценные бумаги (известный экономист того времени П.Г. Бунич оценивал каждый ваучер примерно в один миллион долларов) в массовом сознании с помощью специальной пропаганды были определены как «ничего не стоящие», собраны и скуплены теми, кто понимал их реальную, а не мифическую цену. Так в России появились «лучшие» ее граждане, названные позже олигархами, которым, на основании этого системного обмана, мы и поныне обеспечиваем безбедную жизнь. Каждое взятое в этом абзаце в кавычки слово - пример обмана общества, подмена сущности реальных процессов формой, второстепенными по значимости сторонами явления.

Истоки философии хозяйства, теория оптимума развития.

Предлагаемый нами анализ основывается на подходах предлагаемых российской культурной антропологией, современной философией хозяйства, теорией оптимума развития, русской интеллектуальной традицией в целом [9, 26, 36, 39, 47, 48, 52]. Он дает вполне определенные ответы на возникающие в обществе вопросы об источниках преимуществ российской культуры, о контурах социально-экономической организации будущего российского общества, о ценности новой российской социально-экономической модели для обществ ближнего и дальнего зарубежья.

С позиции теории оптимума развития выделение иного, нового качества из прежней сущности, в данном случае отказ России от принадлежности к мировой либерально-капиталистической социальной системе, - событие «дифференциации», представляет собой акт рождения новой сущности. Это первое универсальное свойство бытия, первая из последовательно реализуемых потребностей [51, 52]. ТОР позволяет прогнозировать, что следующим этапом развития новой, признавшей свою принципиальную культурную, в том числе духовную, самобытность России, должен стать процесс реализации потребности «идентификации». На новом витке развертывания истории страны ее суть заключается в очередном отождествлении нашей новой долгосрочной политики с непреходящим содержанием национальной идеи, всегда производной от основной национальной религии (в российской реальности - православия), которая неизменно выполняет функцию стержня любой культуры. Второй этап этой фазы - оценка происходящих перемен окружающим миром и признание идентичности их проблем-задач с подобными, решаемыми в нашей стране. Далее, в случае выбора Россией прогностически точной модели динамичного и устойчивого гармоничного развития, обесценивающей устаревшие социально-экономические стереотипы современного мира, следует реализация потребности «экспансии» - принятия такой реализованной лидирующей модели другими социальными системами, обладающими качеством дальновидности. Четвертым этапом (потребностью развития) - является фаза глубокого научного «познания» перемен. Она означает возможность логически обоснованного системного описания сущности того, что сегодня еще не вполне постигнуто рационально, воспринимается во многом поверхностно, ошибочно, иллюзорно, т.е. как «явление», а не как «сущность». Этот этап позволяет социальной науке и обществу приступить к прогнозированию целей и содержания будущих перемен, соответствующих принципу «скользящей гармонии» [49], т.е. гармоничного движения в будущее.

Несмотря на упорные, но вполне бесплодные, попытки превратить российскую национальную мысль в периферию «западного» научного мейнстрима развитие нашей социально-экономической и философской науки сохраняет в качестве важнейшей цели свою историческую миссию, основанную на несомненной культурно - цивилизационной самобытности России. Эта миссия состоит в глубоком осмыслении достижений и ошибок человечества и российского общества, имевших место в предыдущей истории развития и, на основе осознания ключевых требований будущего, разработки «для себя» и «для мира» современной социально-экономической парадигмы и этической эпистемы (М.Фуко). Ныне, в отличие от конца IXX - начала XX века (Ф.Достоевский, Н.Бердяев, В.Ульянов и др.), принятие такой ответственности хотя и не декларируется явно, но отчетливо осознается основной массой российских ученых и мыслителей.

Славянофильство, народничество, западничество, русская религиозная философия, софиология, анархизм, космизм, марксизм, и, наиболее позднее, евразийство - представляют собой основные направления социально-философского поиска в России нового времени. При всем различии взглядов, абсолютное большинство представителей указанных течений были искренними патриотами, лишь по-разному воспринимая цели и способы развития российского общества.

Сегодня на статус перспективной, почти революционной идеи претендует программа евразийской интеграции, которая предлагается в качестве новейшей фундаментальной модели развития стран на постсоветском пространстве, способной оказать влияние на общее мироустройство. Концепция неоевразийства во многом является теоретической основой политических программ, разрабатываемых и реализуемых на постсоветском пространстве [12]. Истоки концепции евразийства специалисты видят в славянофильской традиции (А.С. Хомяков, И.С. и К.С. Аксаковы, К.Н. Леонтьев, Н.Я. Данилевский). Однако позднее евразийцы уже отрицали существование общего славянского культурно-исторического типа, утверждая, что культуры туранских народов, связанных с нами общей исторической судьбой, ближе к русской культуре, чем культуры западных славян (чехов, поляков). Они отвергали славянофильскую апологию общины и панславистский политический проект, предлагая федеративное евразийское государство в границах СССР до 1939 года с включением в его состав Монголии. Не принимая принципов чистого капитализма, евразийцы предлагали совмещать условно частную (функциональную) собственность с государственной.

Падение социализма в России закономерно поставило на повестку дня вопрос о новых смыслах развития общества. Под влиянием эпохальных перемен, воскрешенные Л.Н. Гумилёвым идеи евразийства к началу XXI века вновь привлекли внимание социальной науки [11]. Ключевая идея этого подхода, развивающая более ранние взгляды о культурно-историчесих типах (П.Чаадаев, Н.Данилевский, О.Шпенглер и др.) заключалась в том что, органично соединяя в себе, синтезируя в новое качество, и европейское, и азиатское, Россия соединяет две цивилизации по своему, и выступает как самостоятельная, качественно иная, новая цивилизация.

Роль ведущего идеолога неоевразийства сегодня принадлежит А.Г. Дугину [28]. Эта социальная идея следует принципам плюрализма, «стихийного взаимообогащения» и синтеза различных традиций. В фундамент новой антиглобалистской идеологии им включены взгляды классических евразийцев, русская старообрядческая традиция, опыт социалистической революции и национального социализма в России, богоискательство Серебряного века, западное контр-либеральное направление Ф.Ницше, «языческий империализм» Ю.Эволы, «примордиальная» и «инициатическая» идеи Р.Генона, взгляды Г.Вирта на «консервативную революцию», некоторые принципы консервативного иудаизма и мистических направлений «континентального» ислама (Э. Зибницкий). Грядущая Евразия мыслится в этом подходе как "Империя отцветающей сложности" предшествующая Концу [20].

Однако идея неоевразийства пока не воспринимается обществом ни как революционная, ни как мобилизующая, ни как по настоящему волнующая граждан страны. Евразийская тема в текущем моменте актуальна преимущественно для политических элит [10]. Евразийская интеграция сегодня понимается обществом скорее как важный инструмент, но не как цель и смысл развития, когда совершенно ясно, что никакие, даже самые хитроумные, инструменты политического маневрирования не станут по настоящему полезны, если не будут определены ключевые, долгие смыслы бытия (духовные и высшие социальные потребности социума), если не сформулированы среднесрочные смыслы, цели и задачи социально-экономического развития, если все сводится лишь к решению коротких задач сиюминутной экономической и политической выгоды.

Еще в первой половине ХХ столетия преобладание эмоциональной стороны в евразийском восприятии происходящего отмечал Н.А.Бердяев. Он считал, что «евразийство есть, прежде всего, эмоциональное, а не интеллектуальное направление, и эмоциональность его является реакцией творческих национальных и религиозных инстинктов на произошедшую революцию, воспринятую как катастрофа». Следует признать, что и неоевразийство обладает сходными чертами, во многом обусловленными личностными качествами малого экстравертивного радикала [51] автора теории претендующей на синкретичность, но в большей степени обнаруживающей эклектические и пессимистические свойства. Между тем, влияние на характер социальной концепции личностных качеств и сценария жизни ее автора - явление и закономерное и достаточно обычное, примером этому служат судьбы С. Кьеркьегора, Ф. Ницше, А. Шопенгауэра, В. Соловьева и др. [46]. В качестве основной претензии к концепции неоевразийства обычно предъявляется соображение об отсутствии в масштабной компиляции заимствованных (весьма интересных) подходов высшего, метафизического или логического системообразующего принципа, способного создать из множества противоречивых элементов новую теоретическую систему. Православная метафизика явно не представляет собой системообразующий принцип неоевразийства, также очевиден в нем и грех уныния, назначения скорого конца человеческого бытия, время которого во всех религиях (в отличие от сектантских подходов) сокрыт от познания человечества.

Не соответствие евразийского похода основным принципам российской интеллектуальной и духовной культуры, его эклектичность и невысокий потенциал конструктивности, требуют обратить внимание на другие, не противоречащие культурной традиции, взгляды мыслителей представленные в истории российской социальной науки. Было бы странно сегодня претендовать на роль лидеров евразийской интеграции, не добившись достаточного признания справедливости наших взглядов на историческую перспективу и пути гармоничного движения к ней в славянском, православном и христианском мире. Добровольный отказ от этого справедливо будет оцениваться как слабость аргументации.

История человечества, достигшего уровня создания государств, отражает постоянный поиск модели справедливого устройства общества. Не решенная (принципиально не решаемая до конца в режиме «окончательного ответа») проблема создания теоретической концепции социально гармоничного, «справедливого» общества («социализма») имеет давнюю историю, впервые отражаясь в письменных памятниках античной европейской культуры, в трудах Платона. В послепетровской России одной из первых обсуждений этой темы стала длительная дискуссия А.С. Пушкина и П.Я. Чаадаева [34]. П.Чаадаевым впервые в России была показана природа угроз социально-экономического противостояния между социализмом и его противниками, опасность построения глобального общества потребления, ведущего к тотальной деградации человека. П. Чаадаев отмечал, что «социализм победит не потому, что он прав, а потому, что неправы его противники». При этом он считает тупиковыми оба противоположных пути. Им был обоснован приоритет общего перед частным в социальной природе, показана ущербность примата индивидуализма, характерная для европейской культуры того времени. Кроме того, были разработаны принципы построения самобытной общественно-политической конструкции жизни страны, без ненужных европейских и азиатских заимствований, учитывая проявленные там ошибки.

Одним из первых проявлений национальной самобытности русской духовной жизни в новой истории России явилась философия славянофильства, возникшая как стремление опровергнуть немецкий тип философствования на основе русского толкования христианства, опирающегося на сочинения отцов восточной церкви. В число самых ярких представителей российского славянофильства, несомненно, входит А.С. Хомяков. В основу его философии положены идея провиденциализма (предопределенности Абсолютом хода истории) и идея соборности. По его мнению, материальный мир является внешним выражением свободно творящего духа (Бога); материальные факторы общественного развития также - его внешние проявления. Общая история есть процесс постепенного проявления полноты духа в общественной жизни человечества. История народа представляет собой процесс проявления в общественной жизни некой изначально присущей ему особой субстанцией, первичной идей, «началом». Хотя развитие каждого народа и предопределяется Абсолютом, однако в силу тех или иных причин народ в своём историческом развитии, как и отдельный человек, может отклониться от предначертанного и не выполнить возложенной на него «миссии», что есть проявление свободной воли дарованной человеку Богом [16, 19, 38]. А.С. Хомяковым подчеркивалась роль социальности в формировании душевно-нравственных и духовных качествах человека, в познании Мира. Он утверждал, что «истина, недоступная для отдельного мышления, доступна только совокупности мышлений, связанных любовью. Творцом и источником мира является разумная воля, или, иначе, волющий разум». Современная наука подтверждает справедливость этого взгляда. Социальность - главная сила человека, породившая речь, общество, науку, культуру, религию. Способность к социальной интеграции составляет основу могущества человечества - его интеллектуального потенциала, ибо сознание человека коллективно и исторично, это познание совершенное вместе с «другими». Следует также отметить, что славянофилы первыми обратили серьёзное внимание на такое фундаментальное явление русской действительности, как сельская община.

Вклад народников в развитие русской социальной мысли ярко отражен в трудах П. Лаврова и Н. Михайловского. П. Лавров видел единственный смысл истории в развитии нравственного идеала [18]. Задачу социологической науки, формировавшейся тогда в России, он усматривал в изучении мотивов деятельности личностей и их нравственных идеалов, уделяя особое внимание анализу «солидарных» действий людей, направляемых их общими интересами. Под этим понималось «сознание того, что личный интерес совпадает с интересом общественным» и «что личное достоинство поддерживается лишь путем поддержки достоинства всех солидарных с нами людей». Солидарность - это «общности привычек, интересов, эффектов или убеждений», которая обусловливает сходство поведения и деятельности людей. Основным двигателем истории, по мнению П. Лаврова, являются действия критически мыслящих личностей, составляющих передовую часть интеллигенции. «Развитие критической мысли в человечестве, ее укрепление и расширение есть... главный и единственный агент прогресса в человечестве».

В российской науке в то время уже появилось понимание роли психологического метода анализа социальных и экономических проблем. Н.Михайловский развивает учение о существовании двуединой правды, органически сочетающей в себе объективную («правду-истину») и субъективную правду («правду-справедливость»). С позиций двуединой правды он рассматривает проблемы общественной жизни и различных наук, в том числе социологии, этики, эстетики, политики и т. д. «Безбоязненно глядеть в глаза действительности и ее отражению - «правде-истине», правде объективной, и в то же время, сохранять и «правду-справедливость», правду субъективную - такова задача моей жизни» [22, 23]. Ему принадлежит одна первых попыток (задолго до З.Фрейда и Г.Лебона) социально-психологического анализа феномена социального лидерства, взаимодействия «героев и толпы». Мысль о том, что подражание масс своему герою - явление, почти гипнотическое, высказанная Н. Михайловским в то время, когда самостоятельной психологической науки еще не существовало, в полной мере соответствует представлениям современной социальной психологии. Н.Михайловскому наравне с П. Лавровым принадлежит разработка идеи о свободном выборе «идеала», которая философски обосновывала возможность изменить общественное развитие в избранном передовой интеллигенцией (своеобразным коллективным героем) направлении. Наиболее полное выражение эта идея получила в так называемом субъективном методе социологии, который в качестве высшего мерила общественного прогресса и исходным пунктом исторического исследования полагал отдельную личность [21].

Важнейшим этапом развития духовного и социального поиска в России стала православная религиозная философия, среди родоначальников которой следует выделить фигуру философа XVIII века Г.С. Сковороду, двоюродного прадеда В.С. Соловьева, позиции которого были близки к пантеизму. Он видел мироздание состоящим из макрокосма (вселенной), микрокосма (человека) и «симболичного мира» (священные тексты), отражающего в себе микро и макрокосмос. В XIX XX русская религиозная философия сформировала парадигму софиологии. Ее основоположником явился В.С.Соловьёв - религиозный мыслитель, мистик, поэт, публицист, литературный критик; почётный академик императорской Академии наук по отделению «изящная словесность», стоявший у истоков русского «духовного возрождения» начала XX в. [30, 31]. Он оказал влияние на религиозную философию Н. Бердяева, С. Булгакова, С.Н. и Е.Н. Трубецких, П. Флоренского, С. Франка, а также на творчество поэтов-символистов - А. Белого, А. Блока и др. Основой его религиозной философии была идея Софии - Души Мира, понимая ее как мистическое космическое существо, объединяющее Бога с земным миром. В. Соловьев, так и не создавший семьи в течение всей своей жизни, полагает, что София представляет собой и вечную женственность в Боге и, одновременно, замысел Бога о мире [17].

М.И. Туган-Барановский одним из первых убедительно объяснил социально-психологическую подоплеку непрекращающихся доныне жарких споров вокруг проблем политической экономии, указав на то, что в основе антисоциалистических взглядов обычно лежит произвольно и субъективно толкуемая справедливость («правда-справедливость»), т.е., в сущности, эгоистический интерес критиков социалистического подхода. В начале ХХ века он писал, что ни одна из общественных наук, за исключением политической экономии, «не отрицается столь часто в своем научном авторитете, не встречает такой враждебной критики с самых различных сторон». Причину он видел в том, что, «изучая отношения хозяйства, политическая экономия вторгается в область хозяйственных интересов, являющихся наиболее мощными и доминирующими интересами современности. Чем глубже захватывает эта наука природу общественно-экономических отношений, тем упорнее отвергаются ее выводы теми, интересам которых эти выводы противоречат» [35].

Один из блестящих российских аналитиков истории экономической мысли, марксист, Г.В. Плеханов, как и ряд его современников, утверждал, что принципиальными особенностями русской социальной культуры являются идеализм в построении планов общественного устройства и стремление к поиску абстрактных нравственных идеалов. В начале ХХ века размежевание среди русских экономистов проходило во многом по поводу понимания будущего пути развития России. При этом большинство русских социалистов стояли за установление общественной собственности как необходимого конституирующего принципа социализма, в этом состояло принципиальное отличие русского социализма от западноевропейского, который не выдвигал программы коренного изменения отношений собственности. Но, как стало понятно позднее, еще большее значение в расхождении взглядов русских мыслителей на будущее сыграли метафизические принципы.

С.Н. Булгаков и Н.А. Бердяев относятся к числу наиболее ярких российских мыслителей своего времени, взгляды которых на общество близки к позиции «христианского социализма», ставшего в последствии достаточно влиятельным в Европе ХХ столетия, но практически исчезнувших из числа рассматриваемых в социальной практике моделей в атеистической России прошлого века. Одним из удивительных достоинств Н.А. Бердяева была его способность облекать самые глубокие и сложные мысли, касающиеся актуальных проблем метафизики, культуры и социальной организации жизни в яркую, публицистическую форму. В работах «Судьба России» и «Истоки и смысл русского коммунизма» он убедительно объясняет уникальность судьбы России, выводя ее из нашей культурно-цивилизационной самобытности, которая, как он подчеркивает, определяется принципами православной веры. Он писал: «В русском народе поистине есть свобода духа, которая дается лишь тому, кто не слишком поглощен жаждой земной прибыли и земного благоустройства. … В России нет дара создания средней культуры, и этим она действительно глубоко отличается от стран Запада по духу своему. Дух этот устремлен к последнему и окончательному, к абсолютному во всем, к абсолютной свободе и к абсолютной любви. Для русских характерно какое-то бессилие, какая-то бездарность во всем среднем и относительном [2].

Н.А. Бердяев полагал, что «И в русском народе, и в русской интеллигенции было и будет искание царства, основанного на правде. В видимом царстве царит неправда. … Только в России могла произойти коммунистическая революция. … Русский народ не «догоняет» Запад, а идет собственным путем. … В России коммунизм не столько социальная система, сколько религия. Коммунизм стремится быть религией, идущей на смену христианству, он претендует ответить на религиозные запросы человеческой души, дать жизни смысл. … Русский коммунизм - есть трансформация и деформация старой русской мессианской идеи. … Идея коммунизма более согласна с христианством, чем идея, на которой базируется буржуазное капиталистическое общество. … В коммунизме есть здоровое, верное, и вполне согласное с христианской пониманием жизни каждого человека, как служения сверхличной цели, как служения не себе, а великому целому». Главная метафизическая особенность российской культуры, по мнению философа, заключается в идее Богочеловечества, как сущности христианства, которая мало раскрывалась западной христианской мыслью и является оригинальным порождением русской христианской мысли [1].

Приведенные выше слова выдающегося русского религиозного философа показывают наивность представлений о том, что коммунизм в России был «вывихом истории». На деле он, по сути, представлял собой эпохальный эксперимент по реализации идей православия в социально-экономической организации бытия общества; эксперимент наивный, но закономерный, соответствующий уровню знаний той эпохи, об обреченности которого, еще до его реализации, писали русские религиозные философы.

В ХХ столетии состоялось принятие массовым сознанием неразрывной связи двух форм познания - рационального и интуитивно-мистического. Особый вклад в понимание этой связи внесли достижения религиозной философии, софиологии и философии хозяйства в России (А.С. Хомяков, В.С. Соловьев, С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, П.А. Флоренский, И.А. Ильин, В.В. Розанов и др.). По существу совершилась новая духовная революция, предложившая осуществить дальнейшее сближение Бога и Человека, выдвинув идею Богочеловеческого единства. Ложное противоречие между религиозным и научным способом постижения смыслов бытия было снято. Центральное место в работах российских софиологов заняла идея не социального конфликта, неизбежно проистекающего из узкой классовой основы наивного социализма, а соборности, характеризующая природу христианской цивилизации как союза индивидов, собранных в «единство» свободное и органическое, во имя идей Бога и Любви, как основы «всеединства».

По определению Н.Струве [32] «Сергей Николаевич Булгаков - едва ли не самый крупный религиозный гений ХХ столетия не только в России, но и во всем мире». Выдающийся мыслитель, софиолог и автор теории «философии хозяйства» писал: «Человек, часть Мира, при создании, потенциально уже богочеловек, но раскрывается его богочеловечество тогда, когда человеческое творчество соединяется с Благодатью, «София Тварная» - соединяется с "Софией Божественной». София же, есть душа мира и его первообраз, собрание идей или «божественных замыслов», отвечающих каждой из вещей и явлений мира, она «просвечивает» в мире «как разум, как красота, как хозяйство и культура». «Назначение человека - открыть софийность в себе и мире. Здесь вступают в свои права социальная и гуманитарные науки, которые при правильной методологической обоснованности дают перспективу познания, достижения «тварной Софии». Задачей социальной науки, согласно С.Н. Булгакову, является «установление и причинное объяснение действительности, представляющей арену нравственной деятельности» [7, 8]. Таким образом, С.Н. Булгаков указывает, что «тварная София» постигается, не только интуитивно-мистическим, религиозным проникновением в смыслы бытия, но и научным методом. Так формируется Софиологическое (и Лого-Софийное) единство познания Мира человеком [39, 52].

Глубина идей С.Н. Булгакова оказалась столь значительна, что научная и политическая элита начала ХХ столетия, общество в целом, не смогли оценить в полной мере креативной роли его теории «философии хозяйства». В тот исторический момент на первый план вышел, и овладел умами миллионов, основанный на принципах атлантической культуры упрощенный западноевропейский, близкий к физиомонистической версии пантеизма, атеистический вариант всеединства (не «Богочеловечества», а «человекобожия»), именуемый марксизмом. В конце ХХ столетия философия, социология и антропология марксизма, после исторически короткого взлета популярности, закономерно потерпели фиаско, продемонстрировав наивность и несостоятельность таких базовых позиций, как идея долговременной диктатуры пролетариата, происхождения прибавочной стоимости преимущественно из эксплуатации человека человеком, отмирания государства, полного преобладания классовых мотивов поведения над индивидуальными целями и смыслами бытия. Раньше других исследователей осознав социальную и философскую несостоятельность марксизма, прежде всего его антропологии (социальной и индивидуальной психологии), «легальный марксист» С.Н. Булгаков совершил решительный поворот «от марксизма к идеализму».

В трудах С.Н. Булгакова «Богочеловеческое единство» принимает совершенно новое, оригинальное, православное («коллективное спасение») и русское (мессианское) значение, поднимаясь как деятельный и оптимистический идеализм, до уровня проработанной во многих деталях фундаментальной концепции «философии хозяйства», которая мало была оценена в ХХ веке, но убедительно демонстрирует принципиальное значение для человечества XXI столетия.

С.Н. Булгаковым, экономистом, философом и богословом было показано, что общество, ставящее экономику, нацеленную на увеличение количества материальных благ и богатства, выше хозяйства, ориентированного на воспроизводство всех аспектов бытия человека и социума, общество безнравственное и бездуховное - обречено на гибель. «Кроме экономических проблем существуют совершенно отличающиеся от них духовные проблемы. Их нельзя пренебрежительно назвать надстройкой, потому что именно они составляют суть и ядро нашей жизни. И если в этой сфере не происходит глобальных изменений, никакие экономические перемены не могут помочь. Без возрождения духа, возрождение социальное и хозяйственное невозможно».

Русская метафизическая идея Богочеловечества как сущности христианства закономерно ставит рациональные вопросы о путях развития гармоничного человечества, о новых задачах не только общества, но и церкви, которая, по мнению российских софиологов, должна была уйти от добровольного изоляционизма, стать «живой».

К середине ХХ столетия единство двух контрарных по форме и комплементарных по сути методов познания [51] уже признавалось многими видными мыслителями. Известный представитель европейского православия, протоиерей В. Зеньковский, определяя в то время соотношение Веры и Знания, писал: «С самого начала должна быть решительно отвергнута мысль о несовместимости веры и знания. Как вера в Бога не заключает в себе никаких затруднений в исследовании природы, так и знание, если оно серьезно и осторожно строит свои идеи, не может отрицать реальности «непознаваемого» - не в том смысле, что оно пока нами не познано, а в том смысле, что оно вообще не объемлется нашим разумом» [13].

На рубеже смены XX и XXI веков, второго и третьего тысячелетий от Рождества Христова, в эпоху, когда в мировой и российской науке рушились и распадались длительно существовавшие экономические и философские направления, в России появилась новая научная школа современной «философии хозяйства». Ее развитие привело в 2009 году к созданию Академии философии хозяйства под руководством Ю.М. Осипова [26, 27, 44]. Эта современная школа восприняла и развила ответ российских дореволюционных религиозных философов и софиологов на вызовы нового времени, остро поставившего вопрос о соотношении духовных, социальных и материальных смыслов бытия. Эта школа предложила новые софиологические (Лого-Софийные) принципы движения российского общества и человечества из прошлого в будущее [24, 39].

Труды представителей этой школы показывают, что Хаос нарастает в те эпохи, когда исчезают долгосрочные смыслы, в те времена, когда обесцениваются высшие законы жизни человека и общества, когда пустая Свобода Индивида от Мира дезинтегрирует социум под напором инфернальной силы Эгоизма, уничтожая и индивида и запрещенное законами бытия сообщество безнравственных и бездуховных эгоистов, живущих интересами и смыслами одного дня.

Современное российское общество, разочаровавшись в наивном, уравнительном и внутренне конфликтном социализме, забыв о выдающихся достижениях того периода, потеряв память о минувшем почти столетии блистательного общественного развития, о пике мирового признания за всю историю выдающихся достижений страны в науке, искусстве, экономике, военной и социальной сфере, движения в будущее основанного на соответствии национальной идее, позволило политической элите страны в Конституции РФ заявить нелепый принцип отказа и от национальной идеи, и от вытекающей из нее идеологии, т.е., по существу, политической элитой было заявлено отречение от дальних целей развития страны. Обществу, хитростью лишенному в ходе «перестройки» идеологии социализма под предлогом «пусть будет больше социализма», была предложена позиция противоестественной для культурной традиции России эклектической неопределенности в идеологии, за которой едва прикрыто в реальности стояла крайняя антисоциальность, разрушительный индивидуализм и эгоизм.

Попытки отрицать наличие идеологии в любом обществе - наивны, ведь идеология есть устоявшийся взгляд минимального числа поколений общества (обычно не более двух-трех) на способы достижения национальной идеи. Национальная идея, в свою очередь, входит в число главных детерминант культурной системы общества. Эта иерархия существует в любом обществе. В России национальная идея и состояла и состоит в реализации православной идеи построения «царства правды» (Н.А. Бердяев). Попытки ее придумать заново также нелепы, как намерения «придумать» для России новое географическое положение.

Теория оптимума развития (ТОР) претендует на описание с позиций философии хозяйства важных аспектов современной социальной науки - антропологии и философской этики [52]. В основе этой позиции принцип Протагора, утверждавшего, что «человек есть мера всех вещей», осуществившего важный шаг в переходе от натурфилософии к антропоцентризму. Ему же принадлежит и одно из первых известных описаний диалектики суждений («Контраверсии»), где говорится о неизбежном существовании «двух противоречащих друг другу суждений по поводу каждой вещи, полное опровержение любого из них - не возможно». Психологизм, использование понимания системы свойств человека, его индивидуальных и коллективных психических качеств для понимания мира и духовных явлений, как показывает история развития философской мысли, во все времена христианской эпохи был одним из основополагающих принципов онтологического анализа [14] не только в религиозной философии, но и в социальной науке и искусстве (Д. Миль, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, А.Ф. Лосев, К. Поппер и др.). Основанием для такого подхода является христианское учение, говорящее о творении человека по образу Бога и о событии Боговоплощения: «И слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины» (Ин. I, 14). Запечатленная Игнатием Бренчаниновым максима «Бог стал человеком для того, чтобы человек стал богом» - высказывалась на протяжении двух тысячелетий новой эры многими мыслителями, указывая на этический и духовный идеал развития человека.

ТОР относится к числу универсальных парадигм современной науки [24, 29, 45, 46, 51, 52, 53]. В ее основе - принципы системности и фрактальности в организации всех сущностей и явлений, изучаемых естественной и гуманитарной наукой. Идеология ТОР основывается на принятии закона фрактальности, подобия принципов организации всех существующих в мире систем (от макро до микрокосмоса) в качестве универсального алгоритма любого исследования. Методология ТОР базируется на принципах описания в любом исследуемом предмете свойств бинарности (двойственности его природы) и комплементарности (дополнительности противоположных свойств), оценки этапа развития изучаемого предмета (дифференциации, интеграции, экспансии в окружающей среде, познания и перехода на новый, системный уровень организации), (табл. 1).

Таблица 1

Базовые принципы общей теории оптимума развития

Не трудно заметить, что левая часть схемы фиксирует «сущностные» понятия, то идеальное, к чему стремится человек в своем бытии, а в правой части - фиксируются понятия, отражающие системообразующие факторы «явлений», реальности, доступной для овладения человеком. Понятия, расположенные в левой части модели отражают смыслы и цели бытия, в правой части - отражают суть главных инструментов постижения Целого, нас «окликающего Логоса» (Гераклит).

Развитие понимания Мира человеком, «тварной Софии», навстречу Промыслу, «Софии Божественной» дано человеку познавшего Закон, Логос, т.е. познающему Бога через его творение - Мир. Человек не только мера всех вещей, но и разум, ведомый Логосом в постижении Божественной Софии. Понятие Логоса, как всеобщего Закона, присутствует во всех религиях. Логос в христианстве - вторая ипостась Бога. Иисус Христос - Бог-Слово, Сын Божий, пришедший к людям со Словом Правды, с проповедью активного действия, с проповедью Любви.

В науке «закон» есть познанный стандарт взаимодействия сущностей, выявленные повторяющиеся связи. В ТОР одним из основных признаков, критериев истины является выявление тенденций, правил, закономерностей, принципов, частных законов, т.е. стандартов системного взаимодействия сущностей, различных по горизонту времени, продолжительности их действия, с определением их уровня в иерархической системе законов Бытия Мира, отражающей не познанный наукой общий закон мироздания (Логос). Подчинение Бытия Логосу вряд ли вызовет сомнение у любого мыслящего логично человека - его мышление признает принцип подчинение любых явлений Логосу. С этой позиции взгляд людей считающих, что и галактики и элементарные частицы подчиняются строгим законам бытия, а человек, включенный и в макро и в микро мир - свободен в своих действиях, трудно отнести к числу всегда мыслящих последовательно. Установление, познание стандарта взаимодействия наблюдаемых сущностей рождает не только герменевтический эффект (объяснение и познание прошлого), но и прогностический, антиципационный (знание, обращенное в будущее).