Справедлив ли классический принцип бивалентности? (Чарльз Трэвис versus Тимоти Уильямсон)

Реканати предлагает умеренный контекстуализм, отвергающий модулярную точку зрения и принимающий тезис о всепроникающей чувствительность к контексту. При этом отличие от радикального контекстуализма лишь в степени. Умеренный контекстуализм Реканати и радикальный контекстуализм отвергают «допущение Фреге», что лингвистический смысл выражений, которым оно обладает в соответствии с правилами языка, то есть буквальный смысл, вносит вклад в содержание высказываний (в контексте). Это допущение предполагает, что (изолированные) лингвистические выражения имеют смысл. Радикальный контекстуализм, но не умеренный контекстуализм Реканати, отвергает и это предположение. ^[19]

Хотя изолированное слово (или фраза) для Реканати имеет смысл, этот смысл может изменяться (модулироваться) в зависимости от контекста. Например, слово «лев» имеет (буквальный) смысл, но в определённом контексте оно может означать статую льва, а не настоящего льва. Соответствующий смысл выражения, содержащего это слово, образуется в соответствии с законами композиционной семантики. Таким образом, истинностные условия высказывания определяются лингвистическим смыслом выражения и контекстуальным параметром. При этом речь идёт о так называемых «свободных прагматических процессах», а не об индексикальной прагматике (прагматическом «насыщении»). ^[19]

В ^[18] Реканати сделал различие между семантической интерпретацией выражения в контексте - «лектоном» -, и остеновским (Austinian) предложением, состоящим из лектона и оценочной ситуации. Лектон полностью артикулирован. Неартикулированные составляющие может содержать лишь остеновское предложение.

Например, для Реканати выражение «идёт дождь» в оценочном контексте имеет в качестве неартикулированной составляющей место.

Как мне кажется, если сравнить мою точку зрения с точкой зрения Реканати, то в первом приближении «лектону» соответствует «правило» (которое также как и лектон само может зависеть от контекста), а остеновскому предложению - употребление правила. Различие, которое делает Реканати в (Recanati 2010, с. 32), между устоявшимся смыслом (standing meaning) и ситуативным смыслом (occasion meaning) слова (или фразы) также соответствует нашему различию между смыслом правила/концепта, или смыслом изолированного слова (фразы), и смыслом-употреблением.

Точнее говоря, моя точка зрения состоит в том, что имеется три смысловых уровня, которые не отделены чётким образом друг от друга: 1. Лингвистический смысл (условный смысл, или характер) не вносит вклада в пропозициональное содержание. 2. Семантический смысл правила/концепта (может варьироваться вместе с вариацией контекста, но) вносит свой вклад в пропозициональное содержание. 3. Прагматический смысл, или смысл-употребление правила/концепта, есть собственно смысл. Это полнокровный смысл, который не есть композиция двух компонент: семантического смысла и прагматического смысла (не есть нечто вроде насыщенного семантического смысла). Смысл выражения, рассмотренного в изоляции (смысл правила/концепта), не вносит вклада в полный смысл как отдельная компонента.

Семантический смысл - смысл употребляемой (изолированной) фразы - как бы полностью «растворяется» в прагматическом смысле - обогащённом смысле фразы (фразы в употреблении), так что нет смысла говорить о двух компонентах смысла-употребления: семантической и прагматической.

Возьмём следующий пример Хилари Путнама (Hilary Putnam ^[16]) ^[20]:

«In many cases, Putnam points out, we start with the reference: the noun is associated with contextually given exemplars known to fall into the extension of the noun, or, on a more refined picture, with a stereotype used to identify the exemplars to be found in one's local environment. What determines the extension of the noun is not the lexically given stereotype, however, but a certain relation R of similarity to the local exemplars. So the extension-determining sense of an expression is context-dependent on two counts: it depends upon the contextually given exemplars (e.g. whether the transparent, thirst-quenching liquid around us is H20 or XYZ), and it depends upon the relation R, which itself may vary according to the interests of the conversational participants (Putnam 1975: 238-39). The sense thus determined in context is utterly different from the lexical meaning of the noun, which Putnam describes as a „vector? comprised of, inter alia, a „semantic marker? (e.g. liquid) and the exemplar-fixing stereotype» (Путнам указывает на то, что во многих случаях мы начинаем с референта: существительное ассоциируется с контекстуально данными экземплярами, о которых известно, что они принадлежат экстенсионалу (extension) существительного, или, в случае более утончённого подхода, со стереотипом, используемым для идентификации экземпляров, которые находятся в чьей-либо окружающей среде. Экстенсионал существительного определяет, однако, не лексически данный стереотип, а некоторое оношение R подобия с локальными экземплярами. Таким образом, смысл выражения, определяющего экстенсионал, зависит от контекста в двух смыслах: он зависит от контекстуально данных экземпляров (то есть от того, является ли прозрачная, утоляющая жажду жидкость вокруг нас H20 или XYZ), и он зависит от отношения R, которое само может варьироваться, в засисимости от интересов участников общения (Putnam 1975: 238-39). Определяемый таким образом в контексте смысл совершенно отличается от лексического смысла существительного, который Путнам описывает как «вектор», состоящий, помимо прочего, из «семантического маркера» (например, жидкость) и экземпляров, фиксирующих стереотип. Перевод мой).

Я интерпретирую отношение подобия R как виттгенштайновское семейное сходство, которое связывает различные употребления (смыслы, то есть прагматические смыслы как смыслы-употребления правила/концепта) одного и того же концепта. Различные стереотипы (виды примеров) соответствуют различным концептам/правилам (или «формам жизни»). Между ними может быть семейное сходство второго порядка (то есть более слабое семейное сходство). Вопрос о наличии семейного сходства нельзя решить заранее, но лишь на практике/опыте.

Теория смысла Трэвиса

Я вкратце резюмирую теорию смысла Трэвиса (см., например, ^[26], с. 267-269) в сравнении с моей собственной точкой зрения.

Возьмём выражение « (есть) голубой ».

1. «(Есть) голубой» говорит о том, что нечто является голубым. Это свойство выражения «(есть) голубой».

2. Свойство быть голубым допускает понимания.

3. Свойство быть голубым, о котором говорит выражение «(есть) голубой», нейтрально по отношению к его различным «пониманиям».

Для Трэвиса при одном понимании один и тот же объект может быть голубым (иметь свойство «голубой»), а при другом понимании нет. То есть при одном понимании (в одном контексте) высказывание «Объект А голубой» может быть истинным, а при другом понимании ложным.

Связь между смыслом и истиной для него следующая: «Meaning might supply some materials for truth; but some materials must come from elsewhere» (смысл может давать некоторый материал для истины; но некоторый материал должен также привноситься со стороны. Перевод мой) (^[26], с. 268).

Высказывание истинно или ложно в зависимости от его «понимания», которое есть результат взаимодействия между его лингвистическим/семантическим смыслом (описанием вещей, которые предлагают слова), миром (тем как устроен мир, самими вещами) и контекстом (то есть особым характером конкретного случая, в котором данные слова употребляются для описания вещей). Оценка высказывания требует, таким образом, восприимчивости (sensitivity) к контексту, то есть к тому, каким образом слова приспосабливаются к конкретным обстоятельствам их употребления. ^[22] (На мой взгляд такая точка зрения допускает слишком большую контекстуальную пластичность без постановки вопроса о смысле подобия между различными контекстами.)

Трэвис отвергает дефлационизм, который с его точки зрения (и с этим можно согласиться) не принимает во внимание явление чувствительности к контексту. ^[22]

Быть может, однако, дефлационизм (тривиальности дефлационизма) может быть модифицирован, наполнен, так сказать, жизнью, таким образом, чтобы принять во внимание явление чувствительности к контексту (останется ли он ещё при этом «дефлационизмом» - вопрос терминологический).

Я предлагаю, например, интерпретировать дефлационистский принцип соответствия, «“P” истинно тогда и только тогда, когда P») следующим образом: «x есть P» истинно тогда и только тогда, когда правило/концепт P (ассоциированное с предложением „Р“) применимо к объекту x (и в этом смысле объект x есть P). Например, «x есть игра» истинно тогда и только тогда, когда слово «игра» применимо к объекту x (и в этом смысле объект x есть игра). Будучи виттгенштайновским правилом, Р уже сделано из «плоти и крови». Истина в конкретном случае есть корректное (успешное) применение этого правила. Истина как соответствие (в области устоявшихся (парадигматических) применений правила/концепта) - вторичное понятие.

В этой связи отметим, что согласно Хью Прайсу дефлационистское «семантическое восхождение» Куайна не самом деле не есть восхождение. «`Снег белый` истинно тогда и только тогда, когда снег белый» есть употребление (а не упоминание) предложения ‚Снег белый`, при котором мы всегда остаёмся на уровне объектов реальности (не поднимаясь на собственно лингвистический уровень). Куайн говорит, что называя предложение «Снег белый» истинным, мы называем снег белым. (См. цитирование Куайна в ^[36], с. 9.)

4. Если в некотором случае мы употребляем «(есть) голубой» по отношению к некоторому объекту (например, чтобы что-то сказать об озере Лак Леман), так что это выражение означает то, что оно обычно означает (Трэвис говорит о смысле выражения в английском языке), то объект (например, озеро Лак Леман) будет описан как голубой. При этом «in the circumstances of your so speaking there may (though need not) be something that would, naturally, reasonable, be understood by a lake's being blue» (в обстоятельствах употребления языка (speaking) может (хотя и не обязано) быть нечто, что естественным и разумным образом было бы понято как указывающее на голубизну озера. Перевод мой) (^[26], с. 269).

Для Трэвиса выражение «Лак Леман (есть) голубое» предназначено для производства соответствующего акта, то есть для производства инстанциации голубой вещи, её конкретного понимания. Понимание определяется контекстом.

5.Смысл «(есть) голубой» не определяет, когда и для чего употребление этого выражения было бы истинно.

Ниже я сравниваю точку зрения Трэвиса с моей собственной (как я полагаю) виттгенштайновской точкой зрения.

Как я уже сказал выше, я различаю характер (лингвистический смысл), концепт/правило (я называю это семантическим смыслом) и содержание или смысл-употребление высказывания (употребление правила/концепта). В первом приближении «смысл-употребление» соответствует трэвисовскому «пониманию».

1. Прежде всего «(есть) голубой» имеет лингвистический смысл, или характер. Семантический смысл определяется характером в контексте. Возьмём обычный семантический смысл слова «голубой». Соответствующее правило/концепт определяется набором парадигматических случаев его употребления. 2. Правило/концепт может быть употреблено в различных более конкретных контекстах (случаях) по-разному. Каждое употребление правила есть «языковая игра», имеющая свой собственный смысл-употребление. 3. Смысл правила нейтрален по отношению к смыслам-употреблениям и вносит лишь частично в них вклад; частично вклад в смысл-употребление вносит контекст. 4. По определению все употребления правила/концепта управляются одним и тем же правилом/концептом. Между ними имеется семейное сходство. Например, «(есть) голубой» в различных контекстах будет отсылать к одному и тому же свойству быть голубым, хотя смыслы-употребления (содержания) будут различными в различных контекстах. 5. Новое применение правила не является предетерминированным. Нельзя просто вообразить новый контекст и ответить на вопрос о том, будет ли применение правила в нём истинным или ложным. Оно могло бы быть истинным или ложным. Оно могло бы быть применением того же концепта или другого (но подобного или более общего) концепта. Лишь реальная ситуация позволяет ответить на поставленный вопрос.

Таким образом, мой взгляд на смысл имеет определённые сходства со взглядом Трэвиса. Трэвис не делает, однако, различия между характером (лингвистическим смыслом) и семантическим смыслом (смыслом правила/концепта).

Я согласен с Уильямсоном, что Трэвис игнорирует существование характера и описывает все случаи как гомофонные, то есть как соответствующие одному и тому же свойству/референту.

В то же время, как мне кажется, сам Уильямсон не делает различия между лингвистическим смыслом и смыслом правила/концепта.

Вот что предлагает Уильямсон:

“Why should the contextual variation to which Travis points not be conceived as unobvious contextual variation in reference that yields unobvious failures of homophonic reporting in indirect speech?” (почему контекстуальная вариабельность, на которую указывает Трэвис, не может быть понята как неочевидная контекстуальная вариабельность референта, которая приводит к неочевидному нарушению гомофонного описания непрямой речи? Перевод мой) (^[29], с. 380).

Он употребляет лишь различие между характером и содержанием, которое делает Каплан (Kaplan). Характер - лингвистический смысл. Содержание - смысл характера в контексте. Уильямсон также допускает возможность незначительного и незаметного сдвига самого лингвистического смысла. Например, мой имеет лингвистический смысл, но также и разные референты в разных контекстах. Если я употребляю слово мой, оно отсылает ко мне. Если Джон употребляет это слово, оно отсылает к Джону.

Для Уильямсона то же самое верно для любого слова. Например, слово круглый в рассмотренном выше примере в двух контекстах (в контексте Мэри и в контексте Пьера) могло бы отсылать к двум разным свойствам (иметь два разных референта).

Можно согласиться с Уильямсоном, что Трэвис трактует постоянство лингвистического смысла как достаточное условие для гомофонного описания в разных контекстах. Это, конечно, неправильно. Как ясно из вышесказанного, у меня достаточным условием для гомофонного описания в различных контекстах является постоянство не лингвистического смысла, а концепта/правила (то есть не лингвистического правила, а правила в смысле виттгенштайновской «философской грамматики»).

В то же время, как кажется, Уильямсон не принимает во внимание прагматическое (в широком виттгенштайновском смысле) явление непредетерминированного расширения области применения концепта (так называемое явление «открытой текстуры»).

Очевидно, что его подход пригоден в случае индексикальных выражений и указательных местоимений. Например, в разных контекстах «я» отсылает к разным людям, а «это» указывает на разные объекты.

Однако, Уильямсон полагает, что нечто похожее имеет место и для таких слов как «круглый» в рассмотренном выше примере Трэвиса с деформированным в момент удара о стену мячом. Для Уильямсона это слово имеет скрытый индекс. То есть для Пьера и Мэри оно отсылает к разным свойствам.

Я вижу проблему по-другому. Я полагаю, что проблема в том, имеются ли два разных концепта (соответствующих двум разным свойствам), применимых, соответственно, к недеформированному мячу (концепт Мэри) и деформированному мячу (концепт Пьера), - или же имеется один и то же концепт применимый в обоих случаях (то есть подлинное расширение области применимости (одного и того же) концепта Мэри на случай деформированного мяча). В последнем случае слово «круглый» имеет только один референт (обозначает одно и то же свойство в обоих контекстах). Но условия применимости слова вариабельны; они включают в себя случай деформированного мяча.

Таким образом, как мне кажется, Трэвис преувеличивает явления открытой текстуры. Он не ставит вопрос о вариабельности самого концепта. Как следствие, он не делает различия между употреблениями концепта и употреблениями похожего, но отличного концепта. Напротив, Уильямсон, как мне кажется, игнорирует или минимизирует это явление. Обе позиции отличны от позиции Виттгенштайна.

Принцип бивалентности

Уильямсон говорит об «истинности» или «ложности» предложения (в смысле sentence), s, в контексте, c, высказывания: «Say (s, c, P)» означает `s [потенциально употребляемое предложение] в контексте cговорит[употребляется, чтобы сказать] что P», где «P» - повествовательное предложение. (^[29], с. 377.) (Подчеркнём, что Уильямсон говорит о «потенциально употребляемых» предложениях/фразах («as potentially uttered»).)

Это выглядит как стандартный модулярный взгляд на язык, критикуемый современными прагматистами (см., например, ^[20] и выше), хотя Уильямсон признаёт, что сам лингвистический смысл может меняться.

Заметим также, что содержание нового высказывания (в новом, ещё не установленном контексте) не может быть предетерминированным. Таким образом, оно не может быть представлено как Say (s, c, P). Представление Say (s, c, P) есть представление post factum. То, что Уильямсон говорит о потенциально употребляемых предложениях, по-видимому, означает, что он предполагает предетерминированность содержания. (Ниже я интерпретирую условие предетерминированности как условие, эквивалентное трэвисовскому «условию Аристотеля».)

Уильямсон формулирует принцип бивалентности так: «If a sentence in a context says that something is so, then the sentence is either true or false in that context» (если в контексте предложение (фраза) говорит, что нечто есть то-то и то-то, то в этом контексте предложение либо истинно, либо ложно. Перевод мой) (^[29], с. 378). Если предложение ни истинно, ни ложно, то, строго говоря, оно ничего не говорит.

Уильямсон показывает, что в основе принципа бивалентности лежат более фундаментальные принципы. В частности, он может быть выведен из определения истины при помощи известной схемы Тарского и принципа исключённого третьего классической логики (см. ^[29], см. также ^[35]).

Трэвис говорит об «истинности» или «ложности» высказываний (sayables), высказываний, что Р (saying that P). Он вводит следующее условие: «To say of what is either that it is or that it is not; or to say of what is not either that it is not or that it is» (сказать о том, что есть, либо что оно есть, либо что оно не есть; или сказать о том, что не есть, либо что оно не есть, либо что оно есть. Перевод мой). Он называет это условие условием Аристотеля. Высказывания (sayables), которые удовлетворяют этому условию, либо истинны, либо ложны.

Трэвис согласен с Аристотелем, что «to say of what is that it is not, or of what is not that it is, is false, while to say of what is that it is, or of what is not that it is not, is true» (сказать о том, что есть, что оно не есть, или о том, что не есть, что оно есть, ложно, тогда как сказать о том, что есть, что оно есть, или о том, что не есть, что оно не есть, истинно. Перевод мой) (Metaphysics Г 7.27).

Трэвис также утверждает, что существуют высказывания (sayables), которые не удовлетворяют условию Аристотеля. Такие высказывания (sayables) ни истинны, ни ложны. Поэтому он не согласен со следующим утверждением Аристотеля: «So that he who says of anything that it is, or that it is not, will say either what is true or what is false» (таким образом, тот, кто скажет о чём-то, что оно есть, или что оно не есть, скажет либо то, что истинно, либо то, что ложно. Перевод мой) (Metaphysics Г 7.27).

Другими словами, принцип бивалентности имеет место тогда и только тогда, когда выполняется условие Аристотеля.

Как понимать нарушение этого условия?

Согласно Трэвису наша языковая активность (которая зачастую не отделима от нашей активности в мире) не сводится лишь к удовлетворению условия Аристотеля. Это условие нарушается, например, когда мы идём на прогулку. Аналогичным образом, некоторое высказывание (saying) «P» также не обязано ему удовлетворять. Бивалентность может нарушаться, поскольку могут быть как (не окончательные) основания полагать, что «P» истинно, так и (не окончательные) основания полагать, что «P» ложно (см. также выше уильямсоновское объяснение того, что Трэвис называет нарушением бивалентности).

Рассмотрим некоторые примеры (мысленные эксперименты) Трэвиса ^[26].

Примеры Трэвиса с предполагаемым нарушением принципа бивалентности ^[26].

Пример с Роем (^[26], с. 259).

“Consider being a bachelor. To win its campaign against premarital sex, the State of Oklahoma passes a law marrying everyone born in the state at birth. (Some random method is used to pair up - of course - babies of opposite sexes.) These marriages are not recognized in any state west of the Rockies, or east of Dubuque and north of the Ohio, and in few others. Roy was born and raised in Oklahoma. So, in that state, he is married to one Laverne, whom he has never seen. Looking to better his prospects, he arrives, at age 30, in Providence, Rhode Island, where he proceeds to cut a fine figure. Is Roy a bachelor? (A pressing question for several of the female persuasion.) Well, yes and no. He is in a way, and he is not in a way. You cannot just say that he is, or that he is not. Neither is exactly true. We are accustomed to categorize people as bachelors or not. But, thanks to the State of Oklahoma, the world is not cooperating with our efforts in the direction” (рассмотрим вопрос о том, что значит быть холостяком. Чтобы предотвратить добрачный секс, штат Оклахома принимает закон, согласно которому все новорождённые в штате вступают в брак в момент рождения. (Для создания пар, конечно же между младенцами разных полов, используется некоторый вероятностный метод.) Эти браки не признаются вo всех штатах к западу от Рокиз, к востоку от Дюбук и северу от Огайо, и в ряде других. Рой родился и вырос в Оклахоме. В этом штате он женат на Лаверне, которую он никогда не видел. В тридцателетнем возрасте в поисках лучших перспектив он приезжает в Провиденс, Род Айлэнд, где он пытается произвести впечатление. Является ли Рой холостяком? (Насущный вопрос для некоторых женщин.) ОК, и да и нет. В известной степени да, и в известной степени нет. Вы не можете просто сказать, что он холостяк или что он не холостяк. Ни то, ни другое не является в точности верным. Мы привыкли категоризировать людей как холостяков или нет. Но благодаря штату Оклахома мир не кооперирует с нашими усилиями в этом направлении. Перевод мой).

Проанализируем отдельные составляющие этого примера, а также их комбинации при различных допущениях.

1. Описанная ситуация (мысленный эксперимент) является не реальной возможностью, а скорее чисто воображаемой, не основанной на корректном употреблении концептов. Следовательно, выводы, делаемые на основе этого примера не могут быть использованы в качестве предпосылок философских аргументов.

Другими словами, строго говоря, описанная ситуация бессмысленна. Не имеет смысла спрашивать действительно ли Рой женат или нет,

2. Принятый в Оклахоме закон настолько искусственен, что его нельзя принимать всерьёз. Другими словами обычный концепт женатого мужчины в действительности не применим к Рою даже в его собстенном штате. Рой не женат. Он «женат» лишь в условном смысле, то есть в смысле принятого «закона». Этот условный смысл очень отличается от обычного смысла слова «женат». (Мысленный эксперимент такого рода может быть, в принципе, реализован в реальной жизни.)

Таким образом, ни в случае 1, ни с случае 2 проблем с бивалентностью не возникает.

3. Предположим теперь другую крайность: предположим, что дело обстоит так, что принятый в Оклахоме закон имеет подлинную нормативную силу. То есть Рой (действительно) женат в Оклахоме (каким образом это возможно? См. ниже).

В соответствии с описанием Трэвиса в штате Провиденс, Род Айлэнд он считается холостяком. Тем не менее, согласно нашему предположению, он (действительно, а не условно) женат. Верно то, что он женат в Оклахоме, а не в Провиденс, Род Айлэнд. Но это лишь даёт ему возможность жениться ещё и в Провиденс, Род Айлэнд. Принцип бивалентности не нарушается.

Для Трэвиса, однако, воображаемый им мир устроен так, что принцип бивалентности нарушается. Для него вопрос “Является ли Рой холостяком?” имеет следующий (неопределённый) ответ: “И да и нет” (или: “В известной степени он холостяк и в известной степени нет”). На мой взгляд такой ответ ошибочен.

4. Зададимся теперь вопросом о том, почему в штате Провиденс, Род Айлэнд Рой считается холостяком. Возможны варианты. 4.1. Если ситуация такова, каковой она описана в пункте 2, то закон Оклахомы не должен быть принят всерьёз ни в каком штате. 4.2 Если ситуация такова, каковой она описана в пункте 3, то во всех штатах Рой должен быть признан женатым мужчиной. Причины непризнания могут быть различными: когнитивная неспособность или некомпетентность (Рой женат в настолько необычном смысле, что обыватель и даже специалисты других штатов не способны идентифицировать его как женатого человека), или, например, наличие некоторых политических оснований.

5. Ситуация та же, что и в пункте 3, и Рой признаётся женатым мужчиной даже в Провиденс, Род Айлэнд. Возможны варианты.

5.1. Рой признан женатым мужчиной в Провиденс, Род Айлэнд, несмотря на то, что в Провиденс, Род Айлэнд нет закона, аналогичного тому, который был принят в Оклахоме, так что в Провиденс, Род Айлэнд женятся лишь традиционным образом. Другой способ женитьбы был бы очень искусственным для устоявшейся в Провиденс, Род Айлэнд «формы жизни».

В этом случае Рой был бы холостяком в Провиденс, Род Айлэнд лишь в определённом смысле, то есть в том смысле, что он был бы женат не в том смысле, в котором женятся в Провиденс, Род Айлэнд. Тем не менее, он был бы действительно (а не условно) женатым мужчиной (в том числе и в Провиденс, Род Айлэнд). В то же время в Провиденс, Род Айлэнд он был бы исключением, потому что только он был бы женат нетрадиционным образом.

В пункте 3 выше мы поставили вопрос: «Каким образом это возможно?». Попытаемся на него ответить.

Прежде всего заметим, что в рамках описания примера, предложенного Трэвисом, мы не знаем и не можем знать, будет ли Рой в своём собственном штате Оклахома (действительно) холостяком или же (действительно) женатым человеком. Нам известна лишь тривиальность: он женат в смысле закона, принятого в Оклахоме (но этот закон может оказаться чистой условностью). Мы не знаем и не можем знать, имеет ли этот закон подлинную нормативную силу. Более того, мы даже не знаем в каком смысле он мог бы иметь подлинную нормативную силу.

В терминологии Неда Блока (Ned Block) ^[34] результат мысленнного эксперимента Трэвиса недоступен и мета-недоступен. Анализируемый Жослином Бенуастом (^[3], с. 182) пример Трэвиса с летающей свиньёй относится к той же категории). Мы сталкиваемся с проблемой «мета-недоступности», когда мы пытаемся применить концепты в области, в которой они не применимы или пока что не применимы. В таких случаях мы даже не знаем в каком смысле они могли бы считаться применимыми или нет.

Уильямсон описывает структуру примеров Трэвиса так: в одном контексте предложение говорит, что P, и P понимается так, что предложение истинно. В другой контексте оно тоже говорит, что P, но P понимается так, что предложение ложно. В третьем контексте предложение тоже говорит, что P, но в этом контексте нет достаточной ангажированности ни в принятии понимания «Р» в первом смысле, ни в принятии его понимания во втором смыле. В третьем контексте Р ни истинно, ни ложно.

Можно согласиться с Уильмсоном, что это не означает нарушения принципа бивалентности, поскольку. в третьем контексте предложение просто ничего определённого не говорит. Сам Трэвис указывает на то, что «утверждать, что Р» (saying that P) имеет два смысла. Согласно одному из них, P бессмысленно. Однако, Трэвис предпочитает другой смысл «утверждать, что Р» (saying that P). Этот другой смысл я переинтерпретирую как смысл правила/концепта, а не смысл его употребления (так сказать, полный смысл).

6. Вернёмся к ситуациям, описанным в пунктах 3 и 5. Рой действительно женат в штате Оклахома, то есть концепт «женат» каким-то (неизвестным нам образом) был расширен, так что он оказывается применимым к Рою. Я полагаю, что есть степени расширения концепта:

6.1. Рой действительно (а не только условно) женат, но он женат лишь, так сказать, в слабом смысле. То есть имеется семейное сходство между стандарным смыслом слова «женат» и его расширенным смыслом, но это сходство является достаточно удалённым (то есть Рой женат в обобщённом смысле). В этом случае следует говорить о двух разных концептах, ассоциированных со словом «женат», о двух разных смыслах и референтах слова. Рой не будет женат в исходном смысле слова «женат».

6.2. Расширение концепта «женат» достаточно умеренно, так что концепт «женат» (смысл и референт слова «женат», но не смысл-употребление слова) остаётся тем же самым. В этом случае Рой будет просто женат (то есть женат в сильном смысле).

Во всех случаях принцип бивалентности выполняется.

Лишь на практике (и прибегая к ассоциированным с ней основаниям) можно установить, является ли расширение концепта достаточно удалённым или нет, остаётся ли концепт тем же самым или же нет.

Посмотрим ещё раз на ситуацию, описанную в пункте 5.1. «Форма жизни» в Провиденс, Айлэнд такова, что вследствие культурной специфичности этой формы жизни концепт «женат» никогда не был расширен на нестандартные случаи и, быть может, не может быть расширен. Можно ли сказать, что поскольку форма жизни в Оклахоме допускает нестандартные случаи, она является «высшей» по сравнению с формой жизни в штате Провиденс, Айлэнд? Как кажется, обе практики «соизмеримы», потому что одна из них шире, чем другая. Можно также вообразить обратную ситуацию: реальное употребление концепта «женатый» не расширено, а сужено тем или иным образом. В этих случаях более развитая практика будет доминировать. Бивалентность не будет нарушаться.

Пример с таблетками.

Сингл Рой начинает употреблять таблетки с целью изменить свой пол. Один день он Рой, другой день она Роина. (См. детальное описание в ^[26], с. 259.)

Обычно слово «холостяк» означает «неженатый мужчина». Является ли Рой холостяком в описанном случае?

Для Трэвиса, и да и нет, поскольку в этом случае мир устроен так, что определённого ответа «да» или «нет» не существует (то есть для Трэвиса нарушается «условие Аристотеля»).

Заметим, что подобно описанному выше случаю с женитьбой Роя в штате Оклахома, описание данного случая является гипотетическим, абстрактным и, следовательно, недоопределённым. Таким образом, можно просто сказать, что вопрос бессмысленен и на него нет ответа.

Лишь реальная практика могла бы дать однозначный ответ на поставленный вопрос. Один из возможных (но не предопределённых) ответов мог бы быть, например, таким: поскольку Рой не сохраняет свою половую идентичность, в один день он холостяк (когда он Рой), в другой день - нет (когда она Роина).

Бивалентность не нарушается.

Пример с кошельком (см. описание примера в ^[26]).

Применим (ли один и то же) концепт «кошелёк» как к кожаному кошельку, так и к «кошельку», сделанному из твёрдой бумаги и используемому в тех же ситуациях и тем же образом, что и обычный кожаный кошелёк, или же следует говорить о двух разных концептах кошелька (быть может связанных между собой неким удалённым семейным сходством)? (При этом можно детально описать ситуацию, в которой используются и тот и другой «кошельки».)

На мой взгляд в принципе ответ может быть и «да» и «нет». Но мы не можем знать ответ заранее с определённостью. Prima facie разумно предположить, что имеется два разных концепта, отсылающих к двум разным свойствам: свойству «быть кошельком» и свойству «быть бумажным кошельком».

Описание Трэвиса не позволяет решить вопрос о том, применим ли концепт «кошелёк» к сконструированному бумажному кошельку. Хотя «(кожаный) кошелёк» отсылает, в частности, к парадигматическим случаям (кожаных) кошельков (то есть по умолчанию), никаких парадигматических случаев сконструированных бумажных кошельков не упоминается. Случай сконструированного из твёрдой бумаги кошелька остаётся достаточно нестандартным. Даже связь между двумя концептами кошелька кажется (может оказаться) достаточно слабой.

Мы могли бы «поэксперементировать» с описанием Трэвиса, пытаясь практически связать концепты и их употребления. И только тогда, post factum, мы могли бы решить успешны мы или нет. Заранее у нас есть как основания в пользу, так и основания против применимости концепта кошелька к бумажному кошельку.

Бивалентность «нарушается», таким оразом, лишь в том смысле, что заранее нет конституированного matter of factкасательно применимости концепта в новой области.

Пример с дверью.

Сид закрывает стеклянную дверь. Он делает это настолько сильно, что дверь разлетается на мелкие кусочки.

Закрыл Сид дверь или нет? Для Трэвиса, и да и нет. Обычно, когда закрывают дверь, она оказываетсязакрытой. В нашем примере остаётся лишь пустой дверной проём. Это основание «против» того, чтобы считать дверь закрытой. С другой стороны дверь достигла позиции, в которой она обычно считается закрытой (в противном случае, она бы не разлетелась на куски). Это основание за то, чтобы её считать закрытой. Таким образом, для Трэвиса, в этом случае условие Аристотеля нарушается.

Заметим, что даже если описанный случай (подобно предыдущему) выглядит достаточно обыденно (мы можем с лёгкостью реализовать его на практике), он не является таковым, потому что он достаточно существенно отличается от парадигматических случаев употребления выражения «закрыть дверь». В реальной практике может оказаться, что одно из двух вышеприведённых оснований доминирует. Таким образом, может оказаться, что дверь определённо закрыта, и может оказаться, что она определённо не закрыта. Может также оказаться, что вопрос о том, закрыта ли дверь, не имеет смысла.

Ситуация с дверью концептуально не доопределена. Не имеет смысла ставить поставленный Трэвисом вопрос. Бивалентность не нарушается.

Как мне кажется, все описанные Трэвисом ситуации именно такого рода.

Пример с «аристотелевскими учёными».

Во времена Аристотеля измерение количества материи при помощи пружинных весов и при помощи баланса давало одинаковый результат. Не было никакого matter of fact, позволяющего определить, думают ли учёные о массе тела или же его весе. Позже, однако, было замечено, что эти методы измерения дают разные результаты на больших высотах (см. детальное описание примера в ^[26]). В результате из одного понятия количества материи образовались два новых понятия: понятие веса тела и понятие массы тела.

Предположим теперь, что аристотелевский учёный имеет ввиду величину, О, измеряемую пружинными весами. Соответственно, он утверждает, что объект имеет свойство О. В действительности, однако, объект может иметь тот или иной вес не в абсолютном смысле, а лишь в зависимости от высоты. Исходя из этого Трэвис заключает, что утверждение (saying) аристотелевского учёного будет ложным.

Предположим теперь, что нет никакого matter of fact, позволяющего определить, имеет ли аристотелевский учёный ввиду величину, измеряемую пружинными весами или же балансом. В этом случае, считает Трэвис, высказывание учёного будет ни истинным, ни ложным. Условие Аристотеля нарушается.

Моя точка зрения отлична.

Всякое предложение истинно или ложно в рамках некоторой «формы жизни» (так понимает истинность предложения Виттгенштайн). При этом, как кажется, можно предположить, что есть высшие и низшие формы жизни, а, следовательно, есть высшие и низшие истины. Например, система Птолемея была истинной в рамках средневековой формы жизни. Система Коперника истинна в рамках нашей формы жизни. (То есть Птолемей и Коперник не имели ввиду одно и то же.) В то же время можно допустить, что наша форма жизни является высшей по сравнению со средневековой формой жизни. Если это так, то система Коперника истиннее системы Птолемея. То есть система Птолемея не просто ложна для нас, в рамках нашей формы жизни; в определённом смысле она абсолютно ложна.

Аналогичным образом, то, что считается ложным или ни истинным, ни ложным в рамках нашей формы жизни, могло быть истинным в рамках аристотелевской формы жизни. (Аристотелевские учёные никогда или почти никогда не поднимались на большие высоты, так что зависимость веса тела от высоты и различие между массой тела и его весом для них не имели никакого практического значения.)

Модификация Трэвисом классической логики

Трэвис предлагает «незначительно» модифицировать классическую логику, «эксплицируя» условие Аристотеля, А, которое, как он полагает, имплицитно в её употреблении. Например, модифицированный закон исключённого третьего принимает у Трэвиса следующую форму:

A(P) + P ? не-P, (A)

где A(P) - условие Аристотеля.

Замечание. Трэвис считает себя последователем Виттгенштайна. Заметим, однако, что Виттгенштайн защищает закон исключённого третьего против интуиционистов: “I need hardly say that where the law of excluded middle doesn't apply no other law of logic applies either, because in that case we aren't dealing with propositions of mathematics” (едва ли я должен сказать, что там, где закон исключённого третьего не применим, никакой другой закон логики также не применим, потому что в этом случае мы не имеем дело с предложениями математики. Перевод мой) (Wittgenstein, цитируется в ^[13]). Для Виттгенштайна закон исключённого третьего является правилом; он не может быть обоснован эмпирически.

В общем случае, если Ц (,...,) - классическая теорема, то

A(,...,) + Ц

- соответствующая модифицированная теорема.

Модифицированная схема Тарского («псевдоцитирование») имеет следующий вид:

A(P) + P - T(P), где P есть высказывание (sayable). (B)

Замечание. В рамках «модифицированной» классической логики (1) P - T(P) (без условия A(P)) ведёт к противоречию. Доказательство: если (1), то (2) not-T(P) > not-P. (3) Not-P > A(P). (4) Для некоторого P возможно не-A(P). (4) влечёт не-T(P). Но в соответствии с (2) и (3) не-T(P) влечёт A(P). Дополнительное допущение A(P) в (1) позволяет блокировать шаг (4).

Принцип бивалетности выводится из (A) и (B). Он имеет место тогда и только тогда, когда A(P), то есть

A(P) + T(P) ? F(P).

Согласно Уильямсону модификация Трэвиса не срабатывает для аксиоматической формулировки классической логики, не позволяет сохранить теоремы и правила вывода классической логики (Трэвис утверждает противоположное), не удовлетворяет принципу униформной подстановки. Кроме того, бэкграундные допущения, которые делает Трэвис, обычно ложны в логике первого порядка (например, вследствие существования пограничных случаев), а также в модальной логике.

Замечание. Уильямсон предполагает, что для Трэвиса закон исключённого третьего в логике предикатов первого порядка имел бы следующий вид: x A(Fx) x (Fx not-Fx). Уильямсон правильно замечает, что предикаты, F, обыденного языка как правило не удовлетворяют условию x A(Fx).

C критикой Уильямсона можно согласиться. В то же время, быть может, можно придать определённый смысл предложению Трэвиса касательно модификации классической логики, которое на самом деле не имеет отношения к логике.

Возьмём, например, закон исключённого третьего, P ? не-P. Это правило, которое применяется к миру, а не мысли. Как всякое правило оно имеет свою область применимости, вне которой нет смысла говорить о его истинности или ложности.

В этом смысле логику можно сравнить с научной теорией. (Между прочим, недавно Уильямсон предложил рассматривать логики как научные теории (см. также его книгу ^[30]). Для Уильямсона, в философии и логике, также как и в науке, применим абдуктивный метод.)

Предположим теперь, что мы применяем логику не непосредственно к миру, а к мысли и языку (sayables). Для того, чтобы такое применение было корректным, следует постулировать выполнение условия укоренённости мысли и языка в мире. (Если между высказыванием (sayable) P и миром имеется «провал», P не будет ни истинным, ни ложным.) Как мне кажется, это то, что делает Трэвис, вводя «условие Аристотеля», A(P).

Уильямсон говорит, что условие A(P) не может быть интегрировано в формальную систему. Это верно. Но, возможно, Трэвису это и не нужно.

Посмотрим, например, каким образом Трэвис трактует семантический парадокс.

Псть ik есть предложение, что ik не истинно. Тогда мы имеем: ik - не-T(ik) и ik - T(ik). Это приводит к противоречию: T(ik) - not-T(ik).

Для Трэвиса этот вывод пригоден только при выполнении условий A(ik) и A(T(ik)) (последнее следует из первого).

Но если условие A(ik) не выполняется, вывод нельзя принять. Таким образом, семантический парадокс устраняется, если признать, что для предложения ik не выполняется условие Аристотеля.

Предположим теперь, что вывод содержит условие A(ik). Мы можем вывести отрицание A(ik) из указанного выше противоречия. Но этот вывод верен лишь при условии A(A(ik)).

Таким образом, либо мы принимаем A(ik), и тогда имеет место семантический парадокс, либо мы принимаем A(A(ik)), и тогда парадокс устраняется.

Отметим, что не-A(ik) не-T(ik), а не-T(ik) влечёт противоречие (см. выше). Таким образом, это выглядит так, как если бы мы пришли к противоречию при отсутствии каких либо допущений. В действительности, однако, есть допущение A(ik). Таким образом, мы имеем A(ik) не-A(ik)) (T(ik) не-T(ik)). Это не парадокс. Таким образом, мы можем остаться с нашим заключением не-A(ik).

Согласно моей интерпретации нарушение условия Аристотеля A(ik) означает, что мысль «ik есть предложение, что ikложно» есть псевдо-мысль, то есть она не укоренена в мире.



Заключение: «условие Аристотеля» и бивалентность

Как мне кажется, «концептуальный анализ» Трэвиса делает эксплицитным то, что имплицитно не в логике (как полагает Трэвис, и что Уильямсон справедливо отрицает), а, так сказать, в «теории концептов», которая отвечает на вопросы «Что такое концепт?» и «Что есть применение концепта?»

Концепт/правило определяется посредством своих парадигматических употреблений, между которыми имеется семейное сходство. Для этих случаев высказывание о применимости или неприменимости концепта либо истинно, либо ложно (бивалентность имеет место). Это та область, в которой «условие Аристотеля» выполняется.

Эта область установленных (предетерминированных) применений концепта может быть расширена на случай его непредетерминированных потенциально новых применений, а также на случай применений обобщённого концепта. В этой области (до того, как расширение на самом деле реализовано) бивалентность «нарушается».

Как только новое корректное употребление концепта стандартизируется, оно становится определённо истинным, а его отрицание - определённо ложным (опять же принцип бивалентности выполняется).

Если мы мыслим непосредственно о мире, то есть если предложение Р описывает состояние вещей, мы применяем логику (концепты, научные теории и так далее) непосредственно к миру (при этом сами логика, концепты, теория говорят, где они применимы, а где нет). В результате Р (логическое или научное утверждение) не может быть истинным и ложным в одно и то же время. Оно истинно или ложно. И ассоциированная с Р мысль истинна или ложна.

Если мы мыслим о мысли или языке как представляющих мир и, возможно, отделённых от мира, то есть если Р есть « sayable», мы должны эксплицитно гарантировать, что «провал» между мыслью, языком и миром закрыт (то есть что мысль является подлинной мыслью, укоренена в реальности, а не оторвана от неё). Сам Трэвис говорит, что он модифицирует «каким образом логика применяется к мысли» (^[26], с. 381), а не к миру.

«Условие Аристотеля» соответствует условию укоренённости мысли и языка в мире. Таким образом, введение этого условия не есть модификация логики, а, как говорит Трэвис, способ её употребления. (Уильямсон прав: логику невозможно модифицировать лишь незначительно.) Может быть, поэтому Трэвис не предлагает правил вывода для области, в которой введённое им условие не выполняется. В этой области просто нет правил вывода.

«Нарушение» бивалентности есть явление концептуальной и, следовательно, как я полагаю, также и онтологической недоопределённости мира, имеющее отношение к «явлению открытой текстуры».



Библиография

1. Arif Ahmed (ed.). Wittgenstein's Philosophical Investigations. A Critical Guide. Cambridge UP, 2010.

2. Ambroise B. La pensee sans ombre. // In (Chauvire, Ch. (ed.) Lectures de Wittgenstein. Ellipses), 2012. C. 331-347

3. Benoist J. Concepts. Paris: Les йditions CERF, 2010/2011.

4. Benoist J. Elйments de philosophie rйaliste. Paris: Vrin, 2011.

5. Benoist J. Making Ontology Sensitive. // Cont. Philos. Rev. (Published online. 04 August 2012), 2012. 45. C. 411-424

6. Benoist J. Le myth de l'usage. // Les Etudes Philosophiques, 2010, 3, n 94, pp. 417-432.

7. Brandom R. Between Saying and Doing. Oxford UP, 2008.

8. Bridges J. Wittgenstein's contextualism. // In (Arif Ahmed (ed.). 2010. Wittgenstein's Philosophical Investigations. A Critical Guide. Cambridge UP), 2010.

9. Cappelen H & Lepore E. Insensitive Semantics. Oxford: Blackwell, 2005.

10. Haddock A. Thought's footing: A theme in Wittgenstein's 'philosophical investigations' - Charles Travis // Philosophical Quarterly, 2008, 58 (232) p. 546-550

11. Husserl E. Intuition and Reprдsentation, Intention and Fulfilment (= Gesammelte Werke, Husserliana XXII), ed. By B. Rang. The Hague, Netherlands: Martinus Nijhoff 1979). Engl. Tr.: Husserl (1994, p. 328), 1994.

12. Liedtke Frank. Unarticulated Constituents and Language Games, // 36 Wittgenstein Symposium, 2013

13. Lear Jonathan. Leaving the World Alone // in (Williams, M. (ed.) 2007. Wittgenstein's Philosophical Investigations: Critical Essays, Rowman & Littlefield Publishers, Inc. 2007)), 2007, pp. 209-229

14. Moyal-Sharrock Daniele. Words as deeds: Wittgenstein's ''spontaneous utterances'' and the dissolution of the explanatory gap, // Philosophy of Psychology, Volume 13, Number 3, 1 September 2000, pp. 355-372(18).

15. Pris Francois-Igor. Truth, // 2012.

16. Putnam H. The Meaning of Meaning. In his Philosophical Papers, vol. 2. Cambridge: Cambridge University Press, 1975, 215-71.

17. Recanati F. Literal Meaning. Cambridge: Cambridge University Press, 2004.

18. Recanati F. Perspectival Thought. Oxford: Oxford Clarendon Press, 2007.

19. Recanati F. Truth-Conditional Pragmatics. Oxford: Oxford University Press, 2010.

20. Recanati F. Contextualism: Some Varieties, // in Cambridge Handbook of Pragmatics, Cambridge University Press (Ed.), 2012, 135-149

21. Stanley J. Context and Logical Form. Linguistics and Philosophy, 2000, 23: 391-434.

22. Travis C. Meaning's role in truth. // Mind, 1996, 105 (419): 451-466

23. Travis C. Unshadowed Thought. Harvard UP, 2000.

24. Travis C. Les liaisons ordinaires. Paris: Vrin, 2003.

25. Travis C. Thought's Footing: A Theme in Wittgenstein's `Philosophical Investigations'. Oxford: OUP, 2006.

26. Travis C. Aristotle's Condition. // In (Greenough, P (ed.) 2009. Williamson on Knowledge. Oxford UP), 2009.

27. Williamson T. Vagueness. London: Routledge, 1994

28. Williamson T. Knowledge and Its Limits. Oxford UP, 2002.

29. Williamson T. Reply to Charles Travis”. // In (Greenough, P (ed.) 2009. Williamson on Knowledge. Oxford UP), 2009, c. 377-384

30. Williamson T. Modal Logic as Metaphysics. Oxford UP, 2013.

31. Wittgenstein L. Philosophical Grammar. (PG)

32. Wittgenstein L. Philosophische Untersuchungen/Philosophical Investigations. Basil Blackwell, 1953 (1ed.), 2009 (4ed.).

33. Виттгенштайн, Л. Философские исследования. Интернет. Цифроввая библиотека по философии.

34. Block Ned. The harder problem of consciousness. // Journal of Philosophy, 2002. 99 (8), c. 391-425.

35. Andjelkovic M., and Williamson T. Truth, Falsity, and Borderline Cases, // Philosophical topics, 2000. 28, c-211-244.

36. Price Hew. Expressivism, Pragmatism and Representationalism. Cambridge: CUP, 2013.

37. Прись И.Е. „Смысл есть употребление“ // Философия и культура.-2014.-1.-C. 40-48. DOI: 10.7256/1999-2793.2014.1.10509.

Размещено на Allbest.ru

...