Учение Б.Н. Чичерина о человеческих союзах

Однако из приведенных цитат видно, что слово "принудительный" относится по смыслу не к тому обстоятельству, что человек принудительно находится в государстве или государство принуждает его быть членом союза, а именно к правовому принуждению, которое осуществляется в государстве. Поэтому все же точнее будет определение государства как верховного союза обладающего властью к правовому принуждению.

Государство у Чичерина - это не только верховный союз, управляемый верховной властью, но это еще и некое метафизическое образование, обнимающее живущих в данный момент в нем людей с предшествующими поколениями. Из этого Чичерин делает вывод, что государство основывается не на физических, а на духовных началах. Эта идея отстаивалась Чичериным еще с конца 50-х годов. Именно в силу метафизической духовной сущности государства верховная власть в нем действует не только во имя решения текущих проблем, но и во имя сохранение этого идеального целого, длящегося в веках. Таким образом, верховной власти вменяется в обязанность сохранять идентичность государства. Это, пожалуй, единственный смысл, который вытекает из тезиса о наличии у государства некой метафизической сущности. Какого-то дальнейшего развития идеи идентичности мы у Чичерина в явном виде не находим.

Разрабатывая концепцию государства как человеческого союза, Чичерин должен решить две задачи: во-первых, показать, как соотносится верховный союз с подчиненными союзами, во-вторых, определить область специфических именно для государства целей, задач и механизмов их решения.

Из того факта, что государство является верховным союзом не следует, как мы уже отмечали выше, что оно может упразднить, или поглотить, или каким-то образом подменить собой другие союзы. На этой мысли Чичерин непрестанно настаивает. Семья как частный союз сохраняет свое существование и свои уникальные функции. При этом она основывается не на государственных требованиях, а на природе семейного союза. Тот же самый принцип действует и в отношении церкви: государство не вправе вмешиваться в ее внутренние дела, а может лишь регулировать ее положение в обществе в соответствие с ее целями и задачами. С гражданским обществом у государства значительно более богатые и разнообразные отношения, но и в этом случае гражданское общество управляется своими собственными законами, основанными на частном праве. Интересно, что частное право по Чичерину вырабатывается в ходе самой гражданской жизни на основе принципов, определяющих частные отношения и логику их осуществления, а именно, на принципах равенства сторон и свободы договора. Государство только записывает эти нормы в виде законов. Поскольку гражданское общество - это не часть государства, то государство не вправе вводить публично-правовые механизмы регулирования гражданской жизни, так как "это повело бы к уничтожению частной свободы человека, т. е. именно того, что составляет самый корень свободы" [9, С. 235].

Но если государство не вправе подменять собой другие человеческие союзы, то важно понимать, как должны осуществляться прямые функции государства и какие ограничения на его деятельность должны налагаться, как должны формироваться границы государственной деятельности.

Чичерин критикует две наиболее распространенные точки зрения на границы деятельности государства. Одна из них ограничивает деятельность государства только вопросами внешней и внутренней безопасности и вопросами охраны права. В "Истории политических учений" Чичерин подробно разбирает плюсы и минусы такого подхода анализируя политические учения Гумбольдта, Роттека, Аретина, Велькера и Цахариэ (в современно написании - Цехарие). Другая же точка зрения исходит из того, что границы деятельности государства слишком подвижны или их и вовсе нет, поскольку исходя из соображений практической пользы, государство может устанавливать любые ограничения частной деятельности.

Подход Чичерина к вопросу о гарантиях обеспечения границ деятельности государства связан именно с определением основных элементов государства (власть, закон, свобода и цель) в качестве человеческого союза. Поэтому он видит эти гарантии только в надлежащем устройств самого государства и места в нем права, а также в надлежащем понимании особенностей нравственных задач государства.

Государство - это союз юридический и нравственный. В первом томе "Курса государственной науки" Чичерин пишет: "Государственная власть имеет характер чисто общественный. Действуя во имя идеи государства, которое есть вместе юридический и нравственный союз, она имеет и принудительную силу и высшее нравственное освящение. Принадлежа государству, как верховному союзу, который в юридической области владычествует над всеми, она есть власть верховная" [6, С. 59]. Как юридический союз государство призвано устанавливать и охранять нормы права. На общегражданской стадии своего развития государство устанавливает одинаковые для всех обязательные нормы. Оно же защищает эти нормы от нарушения, чем, собственно, занимается в государстве судебная власть.

Однако этими функциями не может быть ограничена сфера деятельности государства, оно должно также удовлетворять материальные и духовные потребности, которые касаются государства как целого, реализовывать те задачи, которые могут быть реализованы только объединенными усилиями всех: "Задачи государства не ограничиваются охранением права. Этим оно становилось бы только в служебное отношение к гражданскому обществу. В качестве союза, представляющего собою общество как единое целое, оно призвано осуществлять все те цели, которые составляют совокупный интерес этого целого. Сюда относятся прежде всего внешняя и внутренняя безопасность. Государству принадлежит распоряжение общественными силами, организованными для удовлетворения этой потребности. … Но кроме того, оно призвано удовлетворять и всем материальным и духовным интересам общества, насколько они касаются целого и требуют совокупной организации. Это составляет задачу гражданского управления. В этой области государство приходит в столкновение с правами и интересами отдельных лиц и частных союзов, а потому относительно объема и границ его деятельности возникают самые горячие прения" [9, С. 235].

Чичерин понимает, что реализация этих функций все же может вести к нарушению самим государством законных границ своей деятельности. Оно может вторгаться в область частных отношений, при этом никто не сможет принудить государство, тогда как государство может принудить всех.

Мы уже указывали на то, что Чичерин видит нравственный аспект деятельности государства в том, что оно в своей деятельности исходит из принципа общей пользы, при этом сам Чичерин понимает, что данный принцип может трактоваться расширительно. Ситуация была бы безвыходной, если бы сам закон не был основанием государственного союза и не противостоял произволу: "Закон есть связующее начало государственного союза. Отсюда высокое его значение не только юридическое, но и нравственное. Им установляется, с одной стороны, правомерное господство общего интереса над частными, что составляет вместе и требование нравственности, а с другой стороны, им же ограждается свобода лица, что составляет столь же непреложное требование, как права, так и нравственного закона. В законе, таким образом, выражается нравственная сторона государственного союза. Государство настолько носит в себе сознание нравственных начал, насколько оно управляется законом, и настолько уклоняется от нравственных требований, насколько в нем предоставляется простора произволу" [9, С. 237] В другом месте Чичерин еще более четко формулирует эту мысль: "Нравственное значение государства измеряется твердостью господствующего в нем законного порядка. Ему противоречит всякий произвол как сверху, так и снизу" [6, С. 18].

Свобода в государстве имеет особый двойственный характер или двоякую форму. С одной стороны, лицо живет своей гражданской жизнью, основанной на частном интересе и частном праве. Это есть свобода частная. С другой стороны, лицо как член государственного союза приобретает свободу общественную, то есть оно получает возможность участвовать в принятии решений, которые касаются не только его, но и других. Свобода в этой сфере регулируется публичным правом.

Свобода в древних республиках была неустойчивой, считает Чичерин, и быстро приходила в упадок, поскольку свобода в них состояла преимущественно в праве участвовать в общих делах. Частная же свобода не имела сколько-нибудь серьезного значения, что делало гражданина полностью подвластным государству, то есть общим решениям. "В новом мире отношение совершенно обратное: здесь общественная свобода покоится на широком основании личной свободы, а потому имеет несравненно более прочности. Истинный корень свободы заключается в личном праве; общественное право служит ему только гарантией и восполнением. В этом выражается то отношение государства к гражданскому обществу, которое было изложено выше. Гражданское общество есть настоящее поприще человеческой свободы. Государство воздвигается над ним, как высший союз, но оно в гражданском обществе имеет свои корни и из него черпает свои силы. Где нет широкой свободы гражданской, там политическая свобода всегда будет висеть в воздухе. Отсюда высокая важность преобразований, устанавливающих всеобщую гражданскую свободу в стране. Отсюда, наоборот, совершенная превратность теорий, стремящихся заменить личную свободу общественною" [9, С. 238]. Чичерин в принципе не согласен с Руссо. Его идея о том, что человек, вступая в общественный договор, отказывается от своих личных прав, но взамен получает права общественные, глубоко порочна. Порочность ее в том, что человек полностью отдает себя в руки большинства. Власть большинства может превратиться в полный деспотизм, причем деспотизм такой, что у человека не останется прибежища даже в частной сфере.

Общественная свобода может основываться только на личной свободе, в то же время там, где нет свободы общественной, личная свобода может подвергаться различным притеснениям. Однако, как считает Чичерин, смысл общественной свободы не может сводиться только к гарантированию личной свободы или свободы в частной сфере. Человек живет не только своей частной жизнью, он еще стремится реализовать свои убеждения, свои представления о долге и справедливости, о правильном устройстве общества через общественное служение. Это стремление, а не только интерес, вовлекает его в государственную жизнь, в жизнь, связанную в той или иной степени с доступом к государственной власти.

Вопросы о доступе и осуществлении государственной власти, а также вопросы о том, кто и в силу чего может выполнять властные функций в государстве, всегда были в центре внимания Чичерина, начиная с самых ранних его трудов. Эти вопросы в реальной общественной жизни тесно переплетены, но рассматриваться должны раздельно в качестве двух самостоятельных проблем, считает Чичерин.

Первая проблема - это проблема органа власти и лица, эту власть осуществляющего. В этом вопросе есть своя чисто чичеринская специфика. Мы помним, что, согласно Чичерину, ни какие институты сами по себе не функционируют, это всего лишь правовые оболочки, душой и двигателем которых могут быть только конкретные люди. Поэтому именно люди осуществляют власть. Чичерин отмечает, что какую бы форму правления мы не взяли (монархия, олигархия, аристократия, демократия) реально власть принадлежит либо одному лицу, либо очень ограниченному кругу лиц.

В этой связи Чичерин подчеркивает, что идея власти народа, - это лишь своего рода метафора. Государственная власть реально, то есть в прямом смысле слова, не может принадлежать народу, а только каким-то конкретным людям, вопрос же о том, как эти люди получают данную власть, - это уже вопрос политического устройства, а не идеи государства как верховного союза.

Может показаться странным, что Чичерин отделяет вопрос о государстве от вопроса о политическом его устройстве. Государство как человеческий союз, считает Чичерин, может иметь самые разнообразные формы осуществления, но суть его в тех задачах, которые призвано решать государство, а это - выработка права и реализация общей пользы. При любом политическом устройстве государство как человеческий союз должно рассматриваться с точки зрения главных элементов любого союза, а именно - общей цели союза, осуществления в нем свободы, власти и закона. Поэтому идея государства для Чичерина не связана с вопросом о политическом устройстве. Его интересует государство как таковое, то есть как универсальный человеческий союз, вне его связи с формой государства: то есть его не интересует ни форма государственного правления, ни форма государственного устройства, ни политический режим. Форма государства всегда зависит от особенностей исторического пути и наличных условий жизни, тогда как человеческие союзы связаны с самой онтологией земного существования человека.

Вторая проблема - это проблема способностей (компетентности), которую можно также отчасти назвать концепцией ценза на власть или на участие во власти. "Государство есть идеальное, или юридическое, лицо, которое собственной мысли и воли не имеет. Эта воля может выражаться только через физические лица, которые являются ее органами. Им поэтому присваивается реальная верховная власть как представителям идеального целого"[9, С. 243-244]. Верховная власть, таким образом, принадлежит в государстве тому, кому она присваивается на основании закона. В силу этого обстоятельства личность, наделенная властью, должна отвечать высоким стандартам компетентности. Чичерин в связи с этим высказывает ряд соображений относительно критериев отбора лиц, способных к осуществлению такой власти. По существу этими критериями становятся те или иные аспекты личного успеха в гражданской жизни.

Интересно, что говоря о верховной власти, Чичерин особым образом трактует принцип разделения властей. Для него это три аспекта или три отрасли самой верховной власти: "Эти отрасли суть власть законодательная, судебная и правительственная. Первая представляет отношение власти к закону, вторая - к свободе, третья - к государственной цели" [9, С. 247]. При этом разделение властей возможно ровно настолько, насколько не нарушается принцип единства верховной власти, что требует согласованности действий этих трех отраслей.

При рассмотрении государства как союза Чичерину важно понять, как свобода может сочетаться с общей пользой, нет ли в этом сочетании неустранимого противоречия. История гибели государств как будто не дает повода для оптимизма. Ответ, считает Чичерин, лежит в надлежащей организации, с одной стороны, взаимодействия всех четырех союзов, с другой, в понимании того, как должны соотноситься и взаимодействовать в государстве основные его элементы - общая цель, закон, свобода и власть.

Решая эту задачу, Чичерин все же вынужден обратиться к вопросам политического устройства государства, и тут мы видим, что именно политическое устройство Англии он рассматривает как близкое к идеальному. Двухпалатный парламент должен состоять из демократической и аристократической палат. Демократическая палата предоставляет гражданам право самим решать вопросы о налогах, об обязанностях, о гарантиях своих свобод, другие вопросы. Аристократическая палата выполняет в большей степени контрольную функцию: она не должна допустить законодательного произвола и радикализма, столь характерного для демократического элемента.

Именно в аристократическом элементе общества Чичерин видит столь успешное развитие конституционных учреждений в Англии. Но не только. Большим благом он считает гармоничное развитие в Англии отношений гражданского общества и государства, где обществу предоставлено самое широкое самоуправление. Неизменным условием также является наличие независимой судебной власти при несменяемости судей, то есть наличие отрасли верховной власти, специально организованной для защиты свободы. Именно судебная власть, считает Чичерин, является и защитником и гарантом свободы в государстве. Только такое политическое устройство создает оптимальные условия, как для осуществления свободы, так и для реализации государством принципа общей пользы без его расширительного толкования.

Отношение Чичерина к так называемому "демократическому вопросу" всегда было сложным. Как мы отмечали выше, он видит "корень свободы в личном праве", поэтому без "широкой свободы гражданской … политическая свобода всегда будет висеть в воздухе". Поэтому Чичерин критически относится к идее Руссо об отказе человек от личных прав при вступлении в общественный союз. Однако, подчеркивает Чичерин, у Руссо ведь и сами гражданские права появляются в обществе в результате отказа людей от прав естественных. Идея отказа от прав сама по себе порочна, но за этой идеей может стоять, и в действительности стоит, более глубокая идея - идея существенной взаимозависимости гражданских прав и прав общественных, в результате чего каждая из них претерпевает изменения.

Чичерин справедливо полагает, что человек вступает в общество не в силу некоего общественного договора, однажды заключенного или каждый раз вновь заключаемого, он всегда застает общество и государство в некоторой стадии его наличного существования. Поэтому встает вопрос о том, как понимать это вступление и как трактовать права лица на участие в общественных делах. То ли это государство наделяет его правом участвовать в решении общественных вопросов, то ли он в силу своей свободы и как полноправный член этого общества имеет право на такое участие. Чичерин, как мы понимаем, разделяет именно вторую точку зрения, но при этом он видит, что далеко не каждый способен к этой деятельности. Вопрос о способностях и компетентности встает в этой связи достаточно остро: "Если человек вступает в общество как свободное лицо, то нет сомнения, что с этим связано и право участвовать в решениях, которые касаются всех; но так как для этого требуется способность, то для пользования правом могут быть постановлены известные условия, определяющие эту способность. Таким образом, источник публичного права, так же как и частного, есть свобода, но способность является здесь ограничительным началом. Отсюда следует, что, по идее, условия способности должны быть определены одинакие для всех, ибо все граждане равно суть члены государства. Эти условия относятся не к отдельным лицам, которые теряются в массе, а к целым разрядам или классам, которые одни играют роль в политических обществах. Условия могут быть более или менее высоки, но они должны быть всем доступны, а потому должны иметь совершенно общий характер. Таково теоретически правильное положение для выборного права массы, независимо от исторических условий, видоизменяющих эти отношения. Но это не мешает государству даровать высшие права известным категориям лиц во имя общественной пользы. Это составляет неотъемлемое его право" [9, С. 241] .

Это право даровать высшие права реализуется государством через систему цензов, причем, чем выше уровень общественных вопросов, которые надлежит решать, тем выше и уровень возможных цензов. Так, полагает Чичерин, в делах местной жизни и самоуправления цензов вообще не должно быть. В делах же государственных необходимо, чтобы приоритет имели образованные классы. Проблема цензов в вопросе об управлении государством - это вопрос, который не может быть решен раз и навсегда. Понижение цензов это закономерный процесс. Однако чистая демократия, вообще отрицающая ценз способностей на участие в решении государственных вопросов, ни когда не сможет стать идеалом политического устройства, полагает Чичерин.

При всей своей масштабности учение Чичерина о человеческих союзах, с одной стороны, оставляет все же много вопросов, а с другой, как мы знаем, не встретило поддержки даже среди философов права, наиболее ему близких.

Первый вопрос, который нас интересует: удалось ли Чичерину реализовать свой замысел, то есть удалось ли ему показать человеческие союзы в качестве формы объективной нравственности?

Идея любого союза состоит, по мнению Чичерина, в полном и согласованном развитии всех его элементов, однако, в каждом союзе эта идея осуществляется особым и только ему присущим образом, соответственно "встреча нравственности и права" будет иметь свои особые характеристики. Однако есть общая всем союзам черта: чем дальше от непосредственных связей людей отстоят основные отношения в союзе, тем они формальнее, тем в меньшей степени они регулируются нравственным чувством и нравственными отношениями между людьми. Чичерин настаивает, что гражданское общество основано на частном интересе и регулируется практически исключительно нормами частного права. Что касается церкви как нравственного союза, то нравственные отношения между людьми в религиозной общине, по словам самого Чичерина, опосредствованы общим поклонением Абсолюту и идеей спасения. Мы видим: чем более общий и отчужденный характер носят отношения в союзе, тем меньшую роль в нем играет нравственность. Чичерин пытается решить эту проблему с помощью понятия общей пользы, представляя ее как важнейший элемент нравственного содержания любого союза. Но именно с идеей общей пользы возникнут самые большие проблемы.

Описывая первые три союза (семью, гражданское общество и церковь), и это важно подчеркнуть, Чичерину нет нужды использовать понятие общей пользы для описания нравственной составляющей каждого из союзов. Иначе обстоит дело с государством. Чичерин настаивает, что реализация общей пользы в государстве - это и есть нравственность, как она существует в нем объективно. Верховная власть призвана осуществлять общую пользу в первую очередь посредством права и правового принуждения. Все это плохо согласуется с утверждением самого Чичерин о природе нравственности: "Нравственность состоит в свободной деятельности на пользу других. В отличие от юридического начала, нравственное требование не имеет принудительного характера: оно обращается к совести и исполняется добровольно"[8, С. 15]. Складывается парадоксальная ситуация: ни деятельность верховной власти и лиц, ее представляющих, ни действия граждан, вынужденных выполнять веления власти, не подпадают под определение нравственности. В то же время, рассчитывать на "свободную деятельность на пользу других" в столь отчужденных отношениях, которые есть в государстве, не приходится.

Но это не единственная проблема, которая возникает в правовой доктрине Чичерина с введением в нее принципа общей пользы. Есть еще так называемая проблема дуализма целей государства, поскольку реализация общего блага и реализация свободы личности в государстве неизбежно входят в противоречие. Этот дуализм критиковал его ближайший ученик Иосиф Михайловский. Он считал, что принцип права, основанный на концепции свободы, и принцип общей пользы противоречат друг другу, причем это противоречие может быть использовано властью для ограничения свободы, поскольку общая польза может трактоваться властью совершенно произвольно. Михайловский пишет: "Если Чичерин совершенно ясно и точно установил один принцип ограничения свободы личности, а именно чужую свободу, то другой выставленный им принцип - "требования общей пользы" - отличается неопределенностью и из него могут быть сделаны выводы прямо противоположные учению Чичерина о свободе и самоцельности личности"[13, С. 897].

Идея государства у Чичерина существенно связана с реализацией общего блага посредством верховной власти. Трактовка характера этой власти также оказалась неприемлемой для последователей Чичерина.

Четыре элемента, как мы помним, составляют необходимую принадлежность государства: свободные лица, закон, связывающий этих лиц, общая цель и верховная власть. Чичерин дает такое определение государства: "государство есть союз народа, связанного законом в одно юридическое целое, управляемое верховною властью для общего блага" [6, С. 3]. Наличие верховной власти - это отличительная черта власти именно в государстве. Верховная власть, считает Чичерин, есть особый юридический принцип, в котором заложена полнота права. Власть в той или иной форме есть в любом союзе, но только в государстве она является верховной, то есть способной принуждать любого, не будучи принуждаемой ни кем и ни чем. Над ней не может быть ни какой более высокой власти, поэтому она неподсудна.

Исследователь истории русской мысли Айлин Келли, анализируя гегелевское влияние на концепцию государства у Чичерина, пришла к выводу, что его крайняя непопулярность в русском либеральном движении была связана именно с тем, какую роль он отводил государству, какие права закреплял за верховной властью [15, P. 221-230].

Такой взгляд на существо верховной власти неизбежно создает напряженность в вопросе о соотношении верховной власти и права, верховной власти и других человеческих союзов, верховной власти и целей государства, наконец, верховной власти и свободы в государстве.

Однако, если мы проанализируем эволюцию Чичерина в его взглядах на государство, то обнаружим довольно четкую тенденцию: государство и верховная власть все больше и больше трактуются им именно как власть, основанная на праве, обусловленная правом и полностью ему подчиняющаяся. Эту мысль Чичерин очень четко сформулировал в предисловии к третьему тому "Курса государственной науки".

Права человеку прирождены, то есть даны самим фактом рождения. С государством же дело обстоит иначе. Все права государства на власть и управление - это всегда установленные законом права и обязанности, которые определены правовой системой. Государство связано в своей деятельности правом, которое, как обычно представляется, само же и устанавливает. Однако это не совсем так. Чичерин рассматривает право как основание возможности самого государства: это не государство порождает право, а развитие права приводит к возникновению государства.

Интересен еще один момент эволюции взглядов Чичерина. В поздних работах он стал сближать право и общую пользу. С одной стороны, он стал говорить не столько об общей пользе, сколько об общем благе, по сути, отказавшись от чисто утилитарных трактовок. С другой стороны, он само право стал представлять в качестве общего блага.

Подводя итог, следует сказать, что учение Чичерина о человеческих союзах представляет собой крайне интересную попытку построения основ социальной теории на принципах свободы и права как фундаментальных аспектах человеческого существования. Свобода, по Чичерину, не столько условие, сколько сам способ существования человека, как существа, наделенного разумом. Именно разум и разумное самоопределение человека создает нравственные основания общежития. Но разум и нравственность существовать могут только посредством свободы, без свободы они не могут быть тем, чем они должны быть. Отсюда у Чичерина та трогательная забота о сохранении свободы личности и в первую очередь свободы внутренней при рассмотрении каждого из человеческих союзов.

Чичерина часто упрекают за излишний схематизм и попытки прилагать полюбившиеся ему рассудочные модели к живому материалу. Этот упрек верен лишь отчасти. Его излюбленная схема - синкретическое единство, которое распадается на два противоположных элемента и последующее их объединение при сохранении относительной автономии - в учении о человеческих союзах выполнила скорее техническую задачу. Она использована в основном для последовательного изложения материала, тогда как логика его размышлений, как мы видели, разрушала этот схематизм, обнаруживая каждый раз такие грани и такие противоречия, которые не вписывались в изначальную схему.

Удалось ли Чичерину реализовать идею "объективной нравственности" в его учении о человеческих союзах и в первую очередь в его концепции государства? На этот вопрос трудно ответить утвердительно. Чичерин показал, что право и нравственность проистекают из одного источника - из свободы личности. Нравственность как сфера внутренней свободы, не может подвергаться какому-либо воздействию извне, в том числе и со стороны права, но и правовые нормы не должны определяться нравственными требованиями. Право и нравственность, имеющие общий корень в свободе человека, все же являются автономными сферами и решают разные задачи. Попытку их объединить в рамках учения о человеческих союзах, а уж тем более в таком союзе как государство, трудно признать удачной.

Именно поэтому Евгений Трубецкой, Павел Новгородцев, Иосиф Михайловский, испытавшие сильное влияние философско-правовых идей Чичерина, видели главную заслугу Чичерина не в учении о государстве, а в его учении о свободе личности и ее достоинстве как источниках права.

Библиография

1. Гегель Г.В. Ф. Философия права. - М.: Мысль, 1990. 524 с.

2. Евлампиев И.И. Политическая философия Б.Н. Чичерина. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2013. 226 с.

3. Чижков С.Л. Идейная эволюция Бориса Николаевича Чичерина. - М.: Новая юстиция, 2008.122 с.

4. Чичерин Б.Н. Вопросы философии. - М.: Типо-лит. Т-ва И.Н. Кушнерев и К., 1904. 390 с.

5. Чичерин Б.Н. Воспоминания. В 2х тт. Т.1. - М.: Издательство им. Сабашниковых, 2010. 528 с.

6. Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. Ч. I. - М.: Типо-лит. Т-ва И.Н. Кушнерев и К., 1894. 495 с.

7. Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. Часть III. - М.: Типо-лит. Т-ва И.Н. Кушнерев и К., 1898. 563 с.

8. Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. Часть II. - М.: Типо-лит. Т-ва И.Н. Кушнерев и К., 1896. 436 с.

9. Чичерин Б.Н. Философия права // Чичерин Б.Н. Философия права. - СПб.: Наука, 1998. 656 с.

10. Чичерин Б.Н. Основания логики и метафизики. - М.: Типо-лит. Т-ва И.Н. Кушнерев и К., 1894. 381 с.

11. Лобеева В.М. Социальная философия Б.Н. Чичерина: системный анализ. - М.: "Канон+", 2012. 304 с.

12. Валицкий А. Философия права русского либерализма / Анджей Валицкий; пер. с англ. под науч. ред. С.Л. Чижкова. - М.: Мысль, 2012. 567 с.

13. Михайловский И.В. Чичерин // Энциклопедический словарь. Репринтное воспроизведение издания Ф.А. Брокгауз - И.А. Ефрон. Т. 76. "Терра". 1993. С. 887-898.

14. Hamburg G.M. Boris Chicherin and Early Russian Liberalism, 1828-1866. Stanford, 1992. 443 p.

15. Kelly A.M. Toward Another Shore: Russian Thinkers Between Necessity and Chance. New Yaven: Yale University Press.1998. 397 p.

References (transliterated)

1. Gegel' G.V.F. Filosofiya prava. - M.: Mysl', 1990. 524 s.

2. Evlampiev I.I. Politicheskaya filosofiya B.N. Chicherina. - SPb.: Izd-vo S.-Peterb. un-ta, 2013. 226 s.

3. Chizhkov S.L. Ideinaya evolyutsiya Borisa Nikolaevicha Chicherina. - M.: Novaya yustitsiya, 2008.122 s.

4. Chicherin B.N. Voprosy filosofii. - M.: Tipo-lit. T-va I.N. Kushnerev i K., 1904. 390 s.

5. Chicherin B.N. Vospominaniya. V 2kh tt. T.1. - M.: Izdatel'stvo im. Sabashnikovykh, 2010. 528 s.

6. Chicherin B.N. Kurs gosudarstvennoi nauki. Ch. I. - M.: Tipo-lit. T-va I.N. Kushnerev i K., 1894. 495 s.

7. Chicherin B.N. Kurs gosudarstvennoi nauki. Chast' III. - M.: Tipo-lit. T-va I.N. Kushnerev i K., 1898. 563 s.

8. Chicherin B.N. Kurs gosudarstvennoi nauki. Chast' II. - M.: Tipo-lit. T-va I.N. Kushnerev i K., 1896. 436 s.

9. Chicherin B.N. Filosofiya prava // Chicherin B.N. Filosofiya prava. - SPb.: Nauka, 1998. 656 s.

10. Chicherin B.N. Osnovaniya logiki i metafiziki. - M.: Tipo-lit. T-va I.N. Kushnerev i K., 1894. 381 s.

11. Lobeeva V.M. Sotsial'naya filosofiya B.N. Chicherina: sistemnyi analiz. - M.: "Kanon+", 2012. 304 s.

12. Valitskii A. Filosofiya prava russkogo liberalizma / Andzhei Valitskii; per. s angl. pod nauch. red. S.L. Chizhkova. - M.: Mysl', 2012. 567 s.

13. Mikhailovskii I.V. Chicherin // Entsiklopedicheskii slovar'. Reprintnoe vosproizvedenie izdaniya F.A. Brokgauz - I.A. Efron. T. 76. "Terra". 1993. S. 887-898.

14. Hamburg G.M. Boris Chicherin and Early Russian Liberalism, 1828-1866. Stanford, 1992. 443 p.

15. Kelly A.M. Toward Another Shore: Russian Thinkers Between Necessity and Chance. New Yaven: Yale University Press.1998. 397 p.

Размещено на Allbest.ru