Информационно-коммуникативная структура инновационной эпистемологии

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.Allbest.Ru/

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (МГУ)

Lomonosov Moscow state university

Информационно-коммуникативная структура инновационной эпистемологии

Яковлев В.А., д.филос.н., профессор

Россия, г. Москва



Аннотация

Предметом исследования является информационно-коммуникативная структура инновационной эпистемологи. Выявляется важнейшая способность сознания - генерировать не только знание, необходимое в обыденной практике, но создавать и транслировать новую информацию. Рассматриваются универсальные эпистемические элементы, которые необходимы для всех духовных практик культуры и социума. Подчёркивается, что информационно-коммуникативный подход всё более утверждается в современных естественных и гуманитарных науках. Особо важную роль понятие информации играет в комплексе когнитивных дисциплин - нейрологии, когнитивной психологии, когнитивной социологии, теориях искусственного интеллекта, образующих в своём комплексе научный базис новой эпистемологии. Используются метод реконструкции смысловой структуры диалогов Платона «Тимей» и «Пир». Критически анализируются современные концепции эпистемологии и подходы к обоснованию математики. Проводится поуровневый анализ развития науки в историческом, институциональном и личностном аспектах. Новизна исследования заключается в следующих утверждениях. Раскрыта структура новой - инновационной - эпистемологии, базирующейся на информационно-коммуникативном подходе к познавательной деятельности. Выявленная смысловая структура инновационной эпистемологии как перехода новации в инновацию подтверждается конкретными эпизодами становления новых программ в современной физике и космологии. Вскрыт изоморфизм коммуникативно-информационных инновационных процессов генезиса и утверждения науки в культуре, деятельности научных сообществ и исследовательской практике отдельных учёных.

Ключевые слова: информация, эпистемология, инновация, наука, знание, коммуникация, резонанс, культура, творчество, структура



Iakovlev V.A. Information and communication structure of innovative epistemology

Abstract. The subject of the research is the information and communication structure of new epistemology - epistemology of innovation. The author of the article examines the major ability of consciousness to generate not only the knowledge necessary in ordinary practice but also to create and translate epistemological structures that are necessary for all spiritual practices exercised by culture and society. It is underlined that the information and communication approach more and more asserts itself in modern natural science and humanities. The concept of information plays an especially important role in cognitive disciplines - neurology, cognitive psychology, sociology and artificial intelligence theories altogether forming the scientific basis of new epistemology. In his research Yakovlev has used the method of the reconstruction of the conceptual structure of Plato's dialogues 'Symposium' and 'Timaeus' and the method of the critical analysis of modern epistemological concepts and approaches to explaining the grounds of mathematics. The researcher also analyzes each level and stage of the development of science in historical, institutional and personal aspects. The novelty of the research is caused by the the following. The author describes the structure of new 'innovation' epistemology that is based on the information and communication approach to cognitive activity. The described conceptual structure of epistemology of innovation as a transformation of 'novation' into 'innovation' is confirmed by particular episodes of the development of new programs in modern physics and cosmology. The author also describes isomorphism of innovative communication and information processes of the genesis and establishment of science in culture, activity of academic communities and researches of particular scientists.

Keywords: culture, information, epistemology, innovation, science, knowledge, communication, resonance, creativity, structure



Введение

В наших ранее опубликованных работах [1, 2, 3] выявлено, что в современной философии под понятием единой объективной реальности всё чаще понимается информационная реальность (бытие информации), данная субъекту в непосредственных восприятиях в его обыденной повседневной практике, показаниях научных приборов, логических операциях и математических вычислениях. Подчёркивалось, что в мировом научном сообществе непрерывно растёт число исследовательских работ по философскому осмыслению самого понятия «информация» и анализу фундаментальных основ информатики.

Из обыденного понимания информации как получения и передачи различного рода сведений (данных) в коммуникационной практике человеческого общения данное понятие трансформировалось в категорию, используемую во всех социальных науках, а затем проникло в космологию, биологию, химию и квантовый мир физики. В настоящее время в понятии информации выявляется телеологический (энтелехиальный) аспект, связанный с исследованиями синергетических процессов. Информационный подход на сегодняшний день используется во многих естественных и гуманитарных наук. Важную роль понятие информации играет в комплексе когнитивных дисциплин - нейрологии, когнитивной психологии, когнитивной социологии, теориях искусственного интеллекта, образующих в комплексе дисциплинарный базис эпистемологии.

Особо отмечалось - категория бытия в её современной интерпретации как в естественнонаучном, так и в социокультурном аспектах выражает бытие информационных программ, наиболее отчётливо представленных в трёх сферах реальности - самоорганизации неорганической природы, эволюции живых организмов и развитии сознания (разума) субъекта истории. Мир един в своей информационной реальности

При этом сознание (ментальность в целом) рассматривалось как объективная информационная реальность со своими определёнными причинно-следственными связями (так называемая информационная, или ментальная причинность) и синергетическими атрибутами (нелинейность, нелокальность, несепарабельность, спонтанность, бифуркационность, резонансность, аттрактивность и др.) [3].

Сознание, таким образом, признавалось в качестве высшей когнитивной способности, информационной по своей природе.

В данной статье акцент будет сделан именно на этой способности сознания - создавать не только знание, необходимое в обыденной практике, но и эпистемические структуры, которые необходимы для всех духовных практик культуры и социума, поскольку все уровни информационной реальности выражаются в коммуникативной деятельности субъекта познания.

Вектор всех этих практик, или, как их чаще называли раньше, форм общественного сознания (науки, религии, искусства, морали, политики, права), направлен в конечном счёте на расширение информационного поля культуры. Процесс становится возможным в ходе перманентных коммуникативных информационных диалогов (полилогов), в результате которых порождаются и закрепляются в культуре инновации.

Структура, информация, знание

В развитии общества, очевидно, количество информации непрерывно увеличивается, что указывает на неисчерпаемость его креативного потенциала. В то же время, понятно, - именно наука формирует эпистемическое поле, которое позволяет теоретически осваивать и проникать в новые миры Универсума, трансформируя и развивая в итоге все духовные и материальные практики социума.

В то же время, по мнению ряда учёных, современная наука начала XXI века столкнулась с проблемой, что идеал истины в качестве объективного выражения реальности сталкивается с многовариантными и часто взаимно противоречивыми теоретическими построениями об одних и те же объектах. Так, известный физик-теоретик Г.А. Сарданашвили считает, что "причиной тому является неуниверсальность, антропоморфность созданной человечеством науки" [4]. С его точки зрения, возникшая в ходе эволюции форма человеческого мышления посредством суждений, неадекватно отражает реальность. В действительности современная физика представляет реальность как иерархию структур, в том числе и жизнь, которую тоже может характеризовать как самовоспроизводящуюся структуру. Учёный пишет: «Сейчас, с теоретико-математической точки зрения, все известные фундаментальные физические объекты -- это та или иная структура, контент которой составляют элементы некоторой другой структуры, имеющей своим контентом еще одну структуру и т.д» [5].

С этим, как мы покажем ниже, можно согласиться с одним добавлением - фундаментальными являются информационно-коммуникативные структуры, что и вынесено в заголовок статьи.

Однако Г.А. Сарданашвили видит в этом слабость и даже кризис науки, поскольку в данных структурах наиболее полно выражается её антропоморфность, а философы просто не знают, по его мнению, современную науку.

По сути, автор солидаризируется с позицией Дж. Хоргана, выраженной им в широко известной книге "Конец науки" [6].

Заметим, что об антропоморфности научного знания философы и учёные начали говорить ещё в Древней Греции. Вспомним софистов и школу скептиков. Наиболее афористично эту опасность для научного знания выразил Ницше - «Человеческое, слишком человеческое…».

Однако свою объективность и эффективность наука, как известно, начала доказывать со второй половины XIX в., когда с опорой на фундаментальные научные теории появились мощные механические электрические и радиоустройства. В XX в. наука развивалась и продолжает развиваться наиболее интенсивно - согласно исследованиям науковедов и социологов науки более 90% всех важнейших открытий сделано именно за прошедший век.

Что касается философии, то, при всём уважении к учёному физику, заметим, что в позитивистском и постпозитивистском направлениях философии науки, куда, кстати, входило и входит много известных учёных, разработано большое количество интересных концепций (Карнап, Гёдель, Рейхенбах, Поппер, Кун, Лакатош, Фейерабенд, Стёпин, Лекторский и многие др.), подробно раскрывать которые, ввиду их широкой известности, в данной статье не имеет смысла.

Известный отечественный математик и философ Ю.А. Шнейдер в 80-е гг. XX в. впервые в нашей философской литературе поставил и заострил проблему соотношения знания и информации. Он выявил особенности социально-ценностных аспекты определения информации. Как утверждал автор, «…информация есть общественное достояние, она в принципе социальна, в то время как знание, вообще говоря, соотнесено с конкретной личностью, с тем, кто им владеет и непосредственно пользуется» [7].

Заметим, что Ю.А. Шнейдер явно разделяет подход к знанию М. Полани, хотя и не критикует, как последний, идею «третьего мира» («объективного знания без субъекта») К. Поппера. Мы же считаем, что понятие «информация» имеет фундаментальный характер и гораздо более объёмно, чем понятие «знание». Всякое знание есть информация, но отнюдь не всякая информация является знанием. Можно сказать, что современное научное знание есть информация, полученная с помощью специальных приборов, инструментов и выраженная на языке логико-математических символов и операций. Однако в целом эта проблема требует специального обсуждения, которое включает в себя переосмысление ключевого понятия материалистической гносеологии «отражение».

Профессор К.К. Колин, говоря о механизме передачи информации от одного объекта физической реальности к другому, например, утверждает, что в основе этого механизма лежит феномен отражения, присущий всем видам реальности. В структуре реальности, по его мнению, «объективно существуют как физические, так и идеальные процессы. При этом идеальные процессы возникают в результате взаимодействия физических процессов и представляют собой отражения последствий этого взаимодействия» [8].

Однако, на наш взгляд, совершенно непонятно, в какие образы могут обратиться логико-математические операции, с помощью которых протекают основные информационные потоки в современной науке. В современной науке понятие отражение реальности в лучшем случае носит метафорический характер, а в физике микромира существует даже запрет на какие-либо визуальные изображения квантовых объектов. Также не используется принцип отражения ни в одном из известных направлений философии науки.

Сейчас уже никто не спорит о конструктивной роли учёного, создающего определённую приборную ситуацию, которая и определяет наблюдаемую природу квантового объекта - волну или частицу. В этом смысле и выражение «Вселенная требует нашего участия», означает то, что мы сами создаём самые разнообразные приборы и аппараты для её изучения. Категории субъекта и объекта неразрывно связаны, когда речь идёт о процессе познания.

На 14-м Международном конгрессе по логике, методологии и философии науки (Франция, Нанси, 19-26 июня, 2011) в некоторых докладах и выступлениях утверждалось, что в сфере эпистемологии начался поворот, получивший название информационно-теоретического [9].

В настоящее время принято проводить различие между синтаксическим, семантическим и прагматическим аспектами информации. Синтаксическая составляющая - это количественный аспект; семантическая - это смысловой аспект информации, а прагматический аспект информации выражает её полезность для достижения определённых целей.

Однако, на наш взгляд, самый главный аспект информации - коммуникативный - остаётся вне поля анализа. Именно на нём мы и сосредоточим своё внимание.

Эволюционно-коммуникативные теории роста информации

Впервые концептуальную значимость этого аспекта информации показал Ж. Пиаже в своей известной оригинальной концепции генетической эпистемологии. Определяя интеллект как «прогрессирующую обратимость мобильных психических структур», Пиаже рассматривает его развитие через естественную эволюцию функционально априорных биологических характеристик в сторону всё большего равновесия с окружающей средой [10]. Механизм креативности обусловливается биологическим процессом образования равновесных когнитивных структур при последовательном прохождении четырех стадий интеллектуального развития, где важнейшую роль играет коммуникативная практика ребёнка со своими сверстниками и со взрослыми.

Пиаже развивает принцип эпистемологического конструктивизма, который предполагает целесообразную деятельность субъекта в социальной среде, не изменяя при этом естественного порядка прохождения стадий в развитии интеллекта. Информационная среда выступает как побудительный мотив данного развития, определяет его качество и скорость. С точки зрения Пиаже, субъект сам конструирует свои креативные механизмы, но делать это он может только через систему социальных коммуникаций [11, 12].

Такая позиция в понимании субстанции творчества предопределяет и взгляд Пиаже на механизмы развития науки. Её генезис отнюдь не является, согласно Пиаже, естественно-эволюционным продолжением развития обыденного знания, о чем неоднократно писали эволюционные эпистемологи. Не случайно, Пиаже и его соавтор, известный физик и историк науки Р. Гарсиа, уделяют пристальное внимание периоду возникновения науки, показывая, что различные по своему информационному наполнению социокультурные системы Китая и древней Греции порождали и различные эпистемические системы [13].

Возрождение науки в Европе в Новое время также рассматривается прежде всего с точки зрения решающей роли в этом процессе социокультурных информационных факторов. Хотя Пиаже и Гарсиа далеки от «чисто» социологической интерпретации научного развития, они вместе с тем не приемлют и «эпистемологию без субъекта» К. Поппера. Для них рациональность развития науки - это не только последовательное движение теорий ко все большей степени адекватности, а значит, равновесности, но и параллельное рациональное развитие когнитивного аппарата ученых и практики их коммуникативного общения, без сравнительного исторического анализа которого невозможно понять развитие знания. В этом плане Пиаже и Гарсиа при описании логики развития науки интерпретируют с позиций эпистемологического конструктивизма этапы исторического хода науки, отдельные эпизоды этой истории и научные открытия.

«Мы можем узнать больше об эвристике и методологии и даже психологии научного исследования, - пишет К. Поппер, - в результате изучения теорий и аргументов, выдвигаемых за или против теорий, чем непосредственно используя какой-либо бихевиористский, психологический или социологический подход» [14]. Заметим, кстати, что так называемый «третий мир» Поппера является по существу информационным полем социума, что в настоящее время наиболее отчётливо выражено в Интернете.

Для Пиаже и Гарсиа рациональность развития науки - это не только последовательное движение теорий к их всё большей степени адекватности, а значит, равновесности. Научный прогресс коррелируется с рациональным развитием когнитивного аппарата ученых и практики их коммуникативного общения, без сравнительного исторического анализа которого невозможно понять развитие знания.

Во второй половине XX столетия сложилось целое направление так называемой эволюционной эпистемологии (онтогенез познания - Ж. Пиаже и его школа; филогенез когнитивных структур - Д. Кэмпбелл, К. Лоренц, Г. Фоллмер; эволюция научных структур - Ст. Тулмин, К. Поппер), где познание представлялось атрибутом жизни, необходимым для выживания, а основным механизмом его реализации считался алгоритм BVSR (слепой, случайностный перебор вариантов, т.е. пробы и ошибки, с последующим селективным удержанием новаций для дальнейшего развития). Алгоритм рассматривался как универсальный для описания действия когнитивных механизмов от «амёбы до Эйнштейна».

Выражение «эволюционная эпистемология» принадлежит Дональду Т. Кэмпбеллу, который в своей ставшей классической работе под тем же названием [15] изложил понимание филогенеза человеческого познания. Эволюция, как считает Кэмпбелл, являетcя таким процессом, в котором информация, касающаяся среды, в результате адаптации организмов буквально пересаживается, внедряется в их когнитивные структуры. Эти структуры, в cвою очередь, есть результат эволюционных процессов, происходящих путем естественного отбора. По Кэмпбеллу, рациональность информационно-когнитивных структур способствовала выживанию организмов и поэтому закреплена генетически.

Слепая изменчивость, ведущая к появлению всевозможных новаций в живом мире, проистекает из мутации генов или случайных рекомбинаций генетического материала, а также из пластичности поведенческой активности, которая обусловливает селекцию организмов через заполнение ими новых экологических ниш. Эти процессы сопровождаются инвариантным воспроизведением новаций в следующих поколениях и их естественным отбором.

Таким образом, по Кэмпбеллу, рациональность когнитивных структур также способствовала выживанию организмов и поэтому закреплена генетически.

Эволюционные эпистемологи считают, что наш познавательный аппарат, прежде всего, является результатом эволюции. Субъективные структуры познания соответствуют реальности, так как они были выработаны в ходе эволюционного приспособления к нашему реальному миру. Они согласуются (частично) с реальными структурами, потому что только такое согласование обеспечивает возможность выживания.

Так, по мнению К. Лоренца, всему, что люди знают о реальном мире, в котором живут, они обязаны возникшему в ходе видового развития аппарату получения информации, который, хотя намного сложнее, но построен по тем же принципам, как и тот, что отвечает за двигательные реакции инфузории-туфельки.

Слабым местом эволюционной парадигмы, на наш взгляд, является излишне сильный акцент на случайности (а значит, в гносеологическом плане непознаваемости) всех процессов развития, ведущих к более сложным и высокоорганизованным структурам. Как мы уже отмечали выше, растет число ученых из самых разных сфер науки, которые признают телеологическую компоненту в данных процессах [16, 17, 18].

Противоположным эволюционному является когнитивно-социологический подход к пониманию природы знания. Данный подход стал новым этапом в развитии социологии науки, основателями которой считаются учёные XIX-XX вв. Огюст Конт, Эмиль. Дюркгейм, Макс Вебер. Первые социологи науки стремились показать, что генезис науки и её основные понятия - время, движение, сила, пространство, энергия и др. - носят социокультурный исторический характер и зависят от других форм общественного сознания.

Свой вклад в дальнейшее развитие социологии науки внесли Макс Шелер, Людвиг Флек. Флек также ввёл понятие «научное сообщество». Роберт Мертон в своей известной работе «Социология науки» разработал морально-этический кодекс поведения ученого в науке, в котором раскрыл наиболее важные характеристики этоса ученого.

В конце XX в. широкое распространение получили социологические исследования науки, так называемые сase-studies (Б. Блур, Д. Барнс, К.Д. Кнорр-Цетина, М. Малкей). С развитием этого типа исследований предшествующая, можно сказать, нормативная социология науки трансформируется в интерпретативную.

По мнению М. Малкея, пересмотр традиционной (классической) концепции науки даёт возможность рассмотреть существование прямых внешних влияний на содержание того, что учёные считают подлинным знанием. Малкей критикует такие принципы классической науки, как единообразие природы и теоретическая нейтральность утверждений о научных фактах. С его точки зрения, факты должны рассматриваться в их взаимосвязи со специфическими интеллектуальными структурами. Автор считает, что в истории происходило социальное конструирование науки, в котором большую роль играли её интерпретационные контексты и социокультурные ресурсы. Научные утверждения не даны непосредственно физическим миром, а создаются в социальном мире.

«Социологи, -- пишет М. Малкей, -- поскольку они традиционно приписывали научному знанию особый эпистемологический статус, рассматривали продуцирование и узаконивание научных формулировок в качестве специфического для социологии знания случая. Содержание научного знания исключалось из сферы социологического анализа...» [19].

Малкей подчёркивает, что «в противоположность стандартной концепции науки научное знание не обладает смысловой неизменностью, не независимо от социального контекста и не удостоверяемо с помощью приложения общепринятых процедур верификации». Он утверждает перспективность философской точки зрения, согласно которой физический мир предстаёт не столько открываемым, сколько социально и интеллектуально конструируемым.

Так, автор соглашается с американским историком физики Э. Френкелем, показавшим в своих работах, что драматический поворот от корпускулярной теории света к волновой («антилапласовский переворот»), который произошёл во французских исследованиях по оптике в 1815-1825 гг. совсем не соответствует теории Куна о смене парадигм. Важнейшим фактором в утверждении новой теории (Френель, Араго, Фурье, Ампер) явилось не накопление аномалий, а успешная политическая деятельность Араго (в частности, работа в правительстве), открывшая доступ сторонникам этой теории к публикациям в академических изданиях и преподаванию в системе физического образования.

Малкей вскрывает практические и теоретические вненаучные источники теории Дарвина. Это - общение с селекционерами и метафора естественного отбора, философский принцип единообразия природы Лайеля и принцип борьбы за существование в теории Мальтуса. Автор приходит к выводу о проблематичности объективности научных экспертиз и определяет научное знание как результат дискуссий в научном сообществе, достижение консенсуса в которых является прагматическим процессом, зависящим от самых различных социокультурных факторов. Малкей делает заключение, что в научном знании следует видеть лишь часть пронизывающего всё общество сложного движения культурных ресурсов, движения, которое опосредуется и формируется изменяющейся структурой социальных отношений и столкновениями групповых интересов.

В так называемой «сильной программе социологии знания» Д. Блура [20], как и в ряде др. радикальных концепций, уже сама по себе когнитивная сторона научного познания выступает в качестве некоего эпифеномена. С точки зрения Д. Блура, социолог должен быть в состоянии объяснить из социальных условий возникновение любых верований, к которым он относит и научное знание, безотносительно к их оценке с точки зрения истинности.

Иными словами, не следует даже задаваться вопросом об истинности тех или иных утверждений как таковых (включая, в частности, и законы логики и математики), - вопрос в том, каковы социальные механизмы, под действием которых мы признаем эти утверждения истинными либо ложными.

Блур полагает, что такие философские понятия, как монады и энтелехии остались на заднем плане философии, а в авангарде теперь укрепились понятия социальных связей, социальных практик, исторически ситуативной деятельности и т.п. Любое знание не есть продукт личного познавательного акта, а социально конструируется, утверждает Блур.

Таким образом, согласно Блуру, следует определять научное знание как убеждение, включающее в себя любые другие социально направленные убеждения. И наоборот, - любое социально разделяемое убеждение необходимо считать знанием. Не существует ни нормативного знания (в духе Поппера, Лакатоша, Куна), ни личностного знания (в понимании Полани).

В целом авторы этого направления попытались доказать, что определяющие факторы в научной деятельности - это социокультурные факторы. В отличие от Лакатоша, считавшего возможной рациональную реконструкцию истории науки, когнитивные социологи рассматривают науку с точки зрения герменевтики, то есть в поле интерпретаций различных социокультурных ресурсов науки. Они отрицают какой-то особый эпистемический статус науки и мертоновский научный этос, считая, что люди, работающие в сфере науки, руководствуются в основном теми же мотивами, что и в других сферах социальной деятельности. Это - деньги, слава и власть.

На наш взгляд, когнитивные социологи в значительной степени исказили понимание роли информационных коммуникаций в науке, принизили морально-этический статус учёных, сведя сам процесс получения нового знания к кулуарному выяснению ими своих личностных отношений. С нашей точки зрения, когнитивная социология была подвергнута вполне справедливой и глубокой критике как со стороны западных, так и отечественных философов науки [21].

Инновационная эпистемология. Общая характеристика

Предлагаемая к рассмотрению инновационная эпистемология, основанная также на информационно-коммуникативном подходе, существенно отличается от вышеизложенной теории. Инновационную эпистемологию, в целом, можно позиционировать между эволюционной эпистемологией и когнитивной социологией науки. Она основывается на работах таких известных авторов как Г. Селье, Ж. Адамар, Э. Боно, Д.К. Саймонтон, И. Пригожин, М.А. Розов, А.С. Новиков, С.П. Курдюмов, Е.Н. Князева и др.

Инновационную эпистемологию, в целом, можно позиционировать между эволюционной эпистемологией и когнитивной социологией науки.

Термин «инновация» вошел сравнительно недавно в философию науки, а теперь он широко используется в самых разных социокультурных контекстах. Так, в экономике под инновацией понимается новый появившийся на рынке продукт, пользующийся повышенным спросом. В науке же, в которой одним из основных принципов получения и развития знания является принцип коллективизма, инновация - это, прежде всего, новая идея, апробированная и принятая научным сообществом. Безусловно, любая новая идея рождается в голове отдельного человека, но только вследствие коммуникативной практики, принятой в научном сообществе, эта идея принимается или не принимается учёными.

Онтологический базис инновационной эпистемологии

Исходной онтологической идеей инновационной эпистемологии является признание информационной креативности самого мироздания. Онтология креативности впервые подробно разработана Платоном, в основном, в диалогах «Тимей» и «Парменид».

Творчество понимается предельно широко как всякий переход из небытия в бытие. Платон настаивает на том, что человек творит по аналогии с творением космоса Демиургом - так называемый космогенез.

В «Тимее» Платон постулирует абсолютное существование трех трансцендентальных сущностей - изначального образца творения (парадигмы), Демиурга (творца) и нечто, что он сам называет восприемницей, пространством, кормилицей, а его последователи и комментаторы считают иррациональной материей, или чистым становлением.

Кроме того, по Платону, существует ещё один абсолют, как бы абсолют всех других абсолютов - Единое, - структура и логика развития которого раскрываются в диалоге «Парменид». Единое изначально выступает как абсолютно недоступное для какого-либо познания сверхсущее (“вещь-в-себе”?). Оно - самотождественно, бесструктурно, одно, вне времени. Однако, наряду с такого рода абсолютом, «… должно существовать бытие единого, не тождественное с единым, ибо иначе это бытие не было бы бытием единого и единое не было бы причастно ему…» [22].

Иначе говоря, единое как абсолют абсолютов выступает еще и как высший принцип изначального порождения, творчества. Исходя из этого принципа, Единое творит свою собственную структуру и структуру всего иного, противостоящего ему по определению. Только через трансляцию изначального творческого импульса Единоговозможно существование трех вышеуказанных трансцендентальных сущностей, каждая из которых начинает играть свою роль в дальнейшем развитии творческого процесса. Но само Единое - сверхсущностно, трансцендентно. Оно оказывается за пределами и бытия, и небытия. Оно есть изначальный источник творчества [23].

С учётом современных теорий космогенеза - Большого взрыва, инфляции, суперструн и др., - а также помня о том, что в основе вещественного мира лежат, по Платону, прямоугольные треугольники, можно описать космогенез на языке информатики.

Вначале была информация-в-себе (Единое, Логос, Чип), виртуально содержащая огромное (но конечное) количество информационных программ. Затем произошёл взрыв (включение, подключение) и появилась информация-для-себя (Парадигма, Информационное поле). На третьем этапе - информация-в-себе и для-себя - реализуется через информационные программы в наблюдаемый сейчас космос, включая и программу существование человека (антропный принцип). А далее, последняя информационная программа в различных социокультурных практиках, о которых шла речь выше.

Ведь, по Платону, совершенный космос олицетворяет идею блага, познанию которой предшествуют идеи красоты, истины и гармонии. Каждой из этих идей соответствует определенный вид духовной информационной деятельности: красоте - искусство, истине - наука, гармонии - философия.

Не случайно, Платон выстраивает иерархию сфер креативной информационной деятельности человека:

1. Физическое творчество - воспроизведение, порождение себе подобных (генетические программы);

2. Художественное творчество - искусство как копирование чувственно воспринимаемых объектов, являющихся копиями идей (различные направления в искусстве);

3. Техническое творчество - изготовление ремесленниками различного рода изделий по определённому плану (чертежи и различного рода моделирование);

4. Научное творчество - физические и математические теории (логикооперациональная символика);

5. Социально-политическое и юридическое творчество - законы и указы по управлению обществом в целом и поведением каждого его члена (синтаксические и начертательные особенности различны языков) [24]

Причем, классификация сфер творчества выражает иерархию видов творчества, где высшим оказывается творчество государственных деятелей, поскольку от них исходят информационные потоки, имеющие важное значение для всех членов социума.

Процесс самосовершенствования человека представляется как эротическое восхождение по ступеням творчества: любовь к прекрасному телу, красоте души, к наукам и, наконец, овладение чистой идей красоты. Если в «Тимее» демиург вдохновляется в своем творчестве идеей блага, то для человека источником и целью творчества становится красота. Очевидно, Платон не без основания полагал, что красота более чувственна и очевидна для человека, чем абстрактная идея блага, а значит, является более эффективным стимулом для самосовершенствования человека. Заметим, также, что на каждом этапе человек должен овладеть определённой суммой информации об объекте

В современной науке, в отличие от космогенеза Платона, где главным творцом является Демиург, парадигма креативности связывается с идеями синергетики, прежде всего, с идеей самоорганизации. Подразумевается, что выражения «креативность мироздания», «имманентная креативность» или «самокреативность» не содержат апелляции к трансцендентному создателю. Творчество человека понимается как продолжение информационного творчества природы, а сама категория творчества (креативности) рассматривается в качестве центральной и обобщающей для четырёх кластеров философских категорий.

На неорганическом уровне природы категории: «состояние», «взаимодействие», «изменение», «движение»; на органическом - «развитие», «эволюция», «организация», «самоорганизация», «поведение», «активность». Социокультурный уровень творчества обобщается в категориях: «деятельность», «коммуникация», «культура», «прогресс». Четвёртый кластер выражает в категориях структуру субъектно-личностных форм креативности - «вдохновение», «фантазия», «воображение», «интуиция», «сознание». Заметим, что в основе каждого кластера лежат свои определённые информационные программы. Кластерный подход выступает как осмысление концептуального каркаса и универсальности фундаментальной категории информационной креативности.

Информационная креативность - это базисная современная метафизическая парадигма, приходящая на смену мировоззренческой установки глобального эволюционизма. Информационную креативность в онтологическом плане можно определить как процесс телеологического перманентного трансцендирования и актуализации информационных потенций Мультиверса. Метафизика информационной креативности непосредственно связана с понятием «стрелы времени» в науке, в частности в космологии.

Известные учёные всё чаще говорят о «целесообразности и гармонии» физических законов, исходной «информационной матрице», или «генетическом коде», «антропном принципе» Вселенной (Б. Картер, Дж. Уиллер, И.Л. Розенталь, С. Хоукинг и др.). Понятие времени выступает в качестве универсального информационного конструктивного начала всех открытых динамических систем (И. Пригожин, Г. Хакен, М. Эйген), а негоэнтропийные процессы, характерные для органической природы и лежащие в основе человеческого существования понимаются как естественное продолжение информационных процессов самоорганизации, происходящих в неорганическом мире.

В этом же ключе физики-теоретики рассуждают о «свободе выбора» на уровне элементарных частиц (Н. Бор, Ф. Дайсон и др.), а химики, математики и биологи - о телеологичности, диспозиционной заданности, телеономичности химико-биологических процессов, лежащих в основе генезиса и развития живых организмов. Подчёркивается информационная, направленность этих процессов на формирование всё более сложных когнитивных структур, ускорение цефализации, опережающей морфологические изменения и дающей возможность в кратчайшее время выйти на уровень разумной жизни (Р. Том, Лима-де-Фариа, С.Д. Хайтун и др.). В научный оборот довольно устойчиво вошли выражения типа «экспериментальная метафизика, или трансцендентальная физика», фундаментом которых является категория информационной креативности.



Коммуникативный аспект инновационной эпистемологии

На основе анализа диалога Платона «Пир» выявим общую коммуникативно-смысловую структуру инновационной деятельности в любой сфере человеческой деятельности.

I. Формирование проблемной ситуации. Описание Платоном ситуации, когда по случаю победы поэта Агафона его друзья решают собраться на «симпосиум», чтобы отметить это событие и поговорить на интересующие их темы. Заметим, что проблемная ситуация вырастает из традиции греков проводить различные соревновательные игры, в коих довольно чётко прослеживается принцип «агона» всей древнегреческой культуры. В чём состоит проблемность ситуации? - В том, что она складывается как результирующая многих непредсказуемых обстоятельств и не может быть определена волей одного из участников, не может быть до конца спланирована заранее.

II. Проблемное событие. Это - сам пир, в начале которого обговариваются процедуры его проведения и выбирается тема «симпосиума». Почему проблемное? - Потому что опять-таки в начале пира ещё нет определенности ни по одному вопросу его проведения. Например, собравшиеся, кстати, отнюдь, не сразу, участники какое-то время обсуждают предложение некоего Павсания не слишком уделять внимание возлияниям Дионису. Затем, после дискуссии принимается предложение Эриксимаха, чтобы каждый из участников сказал похвальное слово Эроту (Эросу). Легко представить, что, вообще-то, всё могло бы сложиться и по-другому, поскольку у собравшихся ещё свежи воспоминания о том, в каком формате проходил их последний пир.

III. Креативная ситуация. Когда участники определились в главных вопросах, они начинают непосредственно проявлять творческую активность. Выступающие соревнуются в произнесении оригинальных дискурсов о боге любви, задают друг другу вопросы по теме обсуждения, уточняют свои позиции, обмениваются ремарками и шутками. Создаётся аура творческого общения. Все «пировальщики» ищут истину, но делается это весело, раскованно и, что очень важно, с полным уважением к мнению каждого. Соблюдается некая презумпция интеллектуального равенства.

IV. Рождение новации. После речей всех собеседников, характеризующих Эрота с известных традиционных и нередко исключающих друг друга позиций, Сократ выдвигает ключевой тезис об изначально противоречивой сущности Эрота, поскольку тот рождён от Пороса (бога богатства) и Пении (богини бедности). Эрот, по мнению Сократа, во внешней красоте не нуждается, так как воплощает творческую силу красоты, стремление людей к прекрасному. Кроме того, в результате дискурса Сократа рождается представление о механизме творчества - эротическом восхождении мышленияк чистой идее красоты. Безусловно, речь Сократа является центральной в диалоге. Но главное, что следует из структуры диалога, это то, что «эврика» Сократа есть результат коммуникативной практики всех участников пира.

V. Переход новации в инновацию. Известно, нелегко выдвинуть оригинальную идею, но не менее трудно убедить в её правдоподобии других. На примере микросообщества «Пира» Платон показывает, что лучше всего для «продвижения» идеи это не возвеличивание её автора («генератора»), а напротив - его обращение в рядового соавтора («приземление»). Как и во многих других диалогах, в «Пире» можно найти и самоиронию Сократа, и прямую критику его другими участниками. Так, Алкивиад, выступая уже после Сократа, упрекает последнего в том, что он, выдвигая новые идеи, ни во что не ставит обычные ценности, считая, что его собеседники - ничто, а сам при этом морочит людей притворным самоуничижением. Таким образом, ненавязчиво один из персонажей «Пира» создаёт авторитет идеям Сократа и ему самому как человеку одарённому, но в то же время отнюдь не во всём лучшем среди многих людей.

Новация превращается в инновацию, когда большинство участников пира после трудного обсуждения принимают истинность идеи Сократа, ставшей уже как бы их собственной. Эта схема рождения нового вполне подходит для анализа инноваций в науке с тем добавлением, что в науке инновация в процессе своего дальнейшего утверждения превращается в традицию. А традиция впоследствии может превратиться в догму. Таким образом, задачей инновационной эпистемологии становится анализ информационной трансформации новаций в инновации как сложного и противоречивого коммуникативного процесса, где наряду с эпистемическими большую роль играют социокультурные и субъектно-личностные факторы.

Заметим, что в этом диалоге «Пир» речь идёт не о научном поиске, в котором, по Платону, диалектика является высшим креативным началом, исследуя основы мироздания, выраженные в правильных геометрических фигурах. Участники дискуссии говорят на обычном простом языке без использования каких-либо математических доказательств. Однако пересечение и обработка информационных потоков на каждом этапе развития ситуации, возможных только в результате коммуникативных действий участников, позволила выделить метаинформационную структуру, которая, как мы покажем дальше, вполне подходит и для анализа развития важных этапов науки.

Информационно-коммуникативные уровни науки

Выявленную в «Пире» Платона смысловую структуру инновационной деятельности можно проследить на трёх основных коммуникативных уровнях.

На первом - макроуровне - рассматривается процесс перехода науки, в целом, из новации в инновацию культуры. В Древней Греции, где и родилась наука, её возникновение представляется как разрешение определенной проблемной ситуации в античной культуре в целом, лишь отчасти объясняемое географической и экономической спецификой Древней Греции. Наука появляется как новация культуры, но, не получив признания и распространения, фактически исчезает с её горизонта на целых десять веков.

Лишь вторая, можно сказать, «проба пера» этой новации попадает в резонансные отношения с социокультурными и экономическими отношениями Европы эпохи Возрождения. Но наука ещё долгое время остаётся как бы «внутренним делом» нескольких европейских стран. Только со второй половины XIX века по мере всё большего применения на практике результатов научной деятельности наблюдается мировая экспансия науки, и она трансформируется в устойчивую социокультурную традицию, которую, впрочем, далеко не все философы оценивают положительно. Наука в целом рассматривается как переход локальной натурфилософской новации Древней Греции в инновацию европейской культуры, а затем и в глобальную инновацию человеческой цивилизации.

В Античности наука в аксиологическом плане ориентировалась на самоценностный характер знания как способа приобщения человека к гармонии космоса. Лишь в позднем Возрождении Ф. Бэкон, а затем просветители осмысливают науку в качестве средства установления власти над природой, орудия общественного прогресса и улучшения условий существования человека.

Наука как таковая ещё мало чего реально могла предложить в этом плане, но, тем не менее, «власть предержащие» поверили в её необходимость. Возникли научные организации, поощряемые и субсидируемые в значительной степени государством, в обществе сформировался высокий статус учёного. Во второй половине XIX века появились и реальные плоды научного знания - совершенствование паровых машин, различные электрические устройства, успешное применение новых материалов и удобрений на основе развития химии. В XX веке наука уже бесспорно становится производительной силой и приобретает статус социокультурной инновации, а затем и традиции современного цивилизационного развития.

Второй уровень фиксирует внимание на переходе новации как идеи, рожденной в голове конкретного учёного, в инновацию, принятую научным сообществом.

Проблемная ситуация в каждой научной дисциплине складывается периодически по мере увеличивающегося расхождения между эмпирическим базисом данной дисциплины и теоретическими построениями. Используя язык Т. Куна [25], можно сказать, что проблемная ситуация характеризуется ростом так называемых аномалий, постепенно подрывающих статус «нормальной» науки. Эта ситуация определяется деятельностью всего научного сообщества, каждый член которого относительно самостоятельно приходит к осознанию её появления.

Решающим фактором в этом процессе становится то или иное событие в жизни конкретного учёного, причём, не обязательно связанное непосредственно с его научной деятельностью. Как свидетельствуют многочисленные «case-studies», понимание необходимости «определиться» в сложившейся проблемной ситуации, выбрать то или иное направление дальнейших исследований приходит к каждому учёному в связи с конкретным событием, оставляющим глубокий след во всей его жизни.

Учёные, которые сделали выбор в пользу проведения исследований в определённом направлении с целью решения осознанной ими проблемы, в дальнейшем активно участвуют в формировании креативной ситуации, призванной объединить их усилия для достижения максимально эффективного результата. Данная ситуация существенно отличается от проблемной ситуации именно степенью и характером вовлеченности конкретного учёного в ход событий. Если наличие проблемной ситуации характеризует прежде всего объективное положение дел в данной дисциплине в определенное время, то креативная ситуация обусловливает личностную мотивацию того или иного учёного, отражает уровень конкуренции между учёными, стремящихся к признанию приоритета в выдвижении новации и утверждению своего авторитета в науке.

Рождение новации означает интеллектуальный «прорыв» учёного в решении поставленной проблемы. Ход этого процесса, как правило, не осознается самим учёным и часто представляется ему как непосредственное, внезапное, интуитивное прозрение. В истории науки, начиная с Античности, такое состояние мышления учёного характеризуют понятиями «эврика», «озарение», «инсайт», «искра божья»» и т.п. В методологическом плане рождение новации в сознании конкретного учёного, строго говоря, ещё нельзя считать действительно научным открытием. Известно, что новизна может оказаться таковой только для самого индивида, но не для науки в целом.

Признание и утверждение индивидуальной новации учёного на уровне научного сообщества означает переход её в статус инновации. Этот переход чаще всего сопряжён с большими трудностями самого разного рода и порой растягивается, как свидетельствует история науки, на десятилетия и даже столетия. Прочно утвердившиеся в науке инновации получают статус научных традиций, на которых воспитываются и образовываются последующие поколения учёных и с которыми, так или иначе, соотносятся все вновь рождающиеся новации.

Приведём пример - становление неклассической квантовой физики.

А) Традиция - механистическая парадигма в физике в конце XIX века.

Б) Проблемная ситуация - появившиеся открытия, не поддающиеся объяснению в её рамках: электромагнитные волны, рентгеновские лучи, радиоактивность, открытие электрона.

В) Проблемное событие. М. Планк описал математически излучение абсолютно чёрного тела, как прерывный процесс, введя понятие «квантов». Далее Эйнштейн доказал, что свет действительно излучается, распространяется и поглощается квантами, то есть придал этому понятию физический смысл.

Г) Креативная ситуация. Идея Л. Де Бройля о корпускулярно-волновом дуализме всех элементарных частиц получает признание научного сообщества (Нобелевская премия) и начинается бурное развитие квантовой физики.

Д) Рождение новации. Оно произошло на одном из Сольвеевских конгрессов (1927 г.), где Н. Бор выдвинул принцип дополнительности, согласно которому понятия квантового объекта как волны или частицы не противостоят, не противоречат друг другу, а взаимодополняют друг друга.

Эйнштейн, отрицавший вероятностностность квантового мира и пытавшийся доказать принципиальную неполноту квантовой механики, отстаивал противоположную позицию. Дискуссия между двумя выдающимися учёными продолжалась на протяжении многих десятилетий XX века, но не привела их к какому бы то ни было согласию.

Д) Утверждение инновации. Несмотря на весь авторитет Эйнштейна, после работ многих других известных физиков, в частности Белла, подход Бора был принят научным сообществом в качестве главного и наиболее перспективного.

Е) Формирование традиции. Подход Бора получил название ортодоксального, лёг в основу Копенгагенской школы квантовой физики и вошёл в общепринятые учебники по этой дисциплине.

Ж) Новая проблемная ситуация. В настоящее время нарастает оппозиция Копенгагенской школе, и уже насчитывается около двух десятков других интерпретаций квантовой теории, в том числе с включением в неё непосредственно сознания наблюдателя. (Р. Пенроуз, М.Б. Менский и др).

Третий уровень анализа инноваций - это рождение новаций в уме отдельного учёного и их критический анализ самим учёным. Здесь анализируется обширный материал по психологии творчества, физиологическим исследованиям высшей нервной деятельности, генетике, дневниковых записей и размышлений на эту тему самих учёных. Например, открытие Менделеевым таблицы периодических элементов во сне, догадка Кекуле о кольцевой структуре молекулы бензола, осенившей его, когда он застёгивал ожерелье на шее жены, внезапное озарение Пуанкаре, позволившее ему решить трудную математическую проблему, над которой он бесполезно трудился долгое время.

В принципе все элементы структуры инновационного акта присутствуют и на этом индивидуальном уровне. Однако, как отмечают психологи, сама стадия рождения новации определяется тремя основными фазами - фазой проб и ошибок, когда творческую задачу пытаются решить стандартными методами, инкубационной фазой, когда решение как бы созревает в сфере подсознания, и фазой инсайта, когда решение приходит неожиданно, внезапно и часто совсем не в рабочей обстановке. В то же время новация становится инновацией для учёного после критичной кропотливой её проверки, когда он решается вынести то, что ему представляется открытием на суд научного сообщества.

Важно подчеркнуть, что в итоге выявляется изоморфизм трёх уровней научной инновационной деятельности. Иначе говоря, раскрывается проблема изоморфизма инновационных процессов генезиса и утверждения науки в культуре, деятельности научных сообществ и исследовательской практике отдельных учёных.

Междисциплинарный подход к инновационной эпистемологии

коммуникативный инновационный информация эпистемология наука

В психологии творчества креативная информационная деятельность выступает как интенсификация смыслового (личностно-рефлексивного) плана при поиске в условиях «блокады» предметно-содержательного движения мысли с целью компенсирования «разрывов» в цепи логико-дискурсивных рассуждений. Информационно-коммуникативный механизм креативности на уровне индивида понимается в содержательном плане в рамках рефлексивно-личностной регуляции предметно-содержательного уровня развития мышления, а в формально-операциональном плане - через выделение следующих фаз решения творческих задач: «инкубационный» период, интуитивное решение, проверка решения и разработка следствий [26, 27]. В теории познания М.А. Розова наука рассматривается как модельная сфера инновационных процессов, а рождение знания как пересечение различных традиций («социальных эстафет», по терминологии М.А. Розова). Например, изоморфизм закона всемирного тяготения и закона Кулона [28].

...