Структуралистская теория мифа и ее критика

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ

УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет гуманитарных наук

Выпускная квалификационная работа

по направлению подготовки 47.03.01 - Философия (квалификация бакалавр)

Образовательная программа «Философия»

СТРУКТУРАЛИСТСКАЯ ТЕОРИЯ МИФА И ЕЕ КРИТИКА

Рецензент Семенько Дмитрий Сергеевич

канд. филос. наук, доц. Соколов Павел Валерьевич

Руководитель канд. филос. наук, доц. Борис Кириллович Кнорре

Москва 2019



Оглавление

Введение

1. Происхождение теоретических установок Леви-Стросса

2. Неприрученная мысль

2.1 Категории первобытного мышления

2.2 Первобытный способ познания мира

2.3 Бриколаж

3. Миф в теории Леви-Стросса

3.1 Диахрония и синхрония

3.2 Многоаспектность мифа

4. Критика в рамках антропологии

4.1 Клиффорд Гирц

4.2 Виктор Тёрнер

5. Рецепция в рамках современной философии: Леви-Стросс как постструктуралист

Заключение

Список использованной литературы



Введение

Исследование посвящено структуралистской теории мифа, предложенной антропологом Клодом Леви-Строссом, а также критике и рецепции этой теории со стороны антропологов и философов. Леви-Стросс - это, с одной стороны, один из наиболее важных философов и учёных прошлого века, своим влиянием задавший интеллектуальную ситуацию в философии того времени. С другой стороны, неимоверная популярность структурного метода и спад, последовавший после, создали некую иллюзию пройденности, освоенности этого мыслителя. Поэтому не будет лишним осмотреть теоретическое наследие Леви-Стросса и попытаться осмыслить его роль для современной философии.

Целью исследования является описание теории мифа Леви-Стросса и сопряжённых с ней ключевых понятий, а также и рассмотрение критики, возникшей в ответ на леви-строссовские идеи. Помимо прочего, если это возможно, следовало бы оценить с позиций сегодняшнего дня актуальность самого структуралистского проекта для философии в целом. Задача исследования - обратиться к работам Леви-Стросса, а также других антропологов и философов, чтобы проследить за эволюцией структурной теории мифа и уяснить взаимосвязь основных понятий этого направления. Стоит оговорить важный момент, касающийся того, что теория мифа у Леви-Стросса развивается в тесной связке с другими понятиями из его арсенала (такими, например, как структура, первобытное мышление, бриколаж и т.д.), а, следовательно, для прояснения его представлений о мифе необходимо затронуть эти понятия. По этой причине теория мифа будет описываться с их привлечением, а потому одной из задач исследования будет также осветить происхождение этих концептов, являющихся ключевыми для понимания леви-строссовской теории мифа.

стросс структуралистский философия миф



1. Происхождение теоретических установок Леви-Стросса

Ось, вокруг которой выстраивается структурная антропология Леви-Стросса, - различие между первобытным и современным мышлением. Первобытное мышление представляет собой особый тип мышления, развивавшийся параллельно с западным (научным) мышлением. Это своеобразный способ освоения мира, который в своих условиях крайне результативен и позволяет первобытному человеку выполнять такие сложные задачи, которые европейцам часто оказываются не под силу. Так, например, первобытное мышление помогает обеспечивать выживаемость человека в крайне тяжёлых природных условиях.

Задача, которую ставит перед собой Леви-Стросс, - показать первобытное мышление таким, какое оно есть, и продемонстрировать, чем эта версия рациональности примечательна и полезна может быть для нас, носителей европейской культуры. Сам Леви-Стросс считал себя своего рода дикарём мышления, который также склонен к несвойственным для европейской мысли ходам и решениям.

Заметно, что Леви-Стросс, говоря о первобытных народах и их мышлении, изображает несколько романтическую картину. Это обусловлено философской установкой, которая уходит своими корнями еще к Руссо с его идеей о благородном дикаре. Леви-Стросс этого влияния вовсе не отрицает и даже пишет о Руссо статью Леви-Строс К. (2008) Структурная антропология. М.: Академический Проект. С. 19-28, в которой величает его отцом антропологии. Стоит отметить, что по образованию Леви-Стросс был философом, но гораздо сильнее его влекла именно научная деятельность. К систематической философии, которую Леви-Строссу довелось несколько лет преподавать в лицее, он питал неприязнь. Тем не менее философская составляющая просвечивает через все его работы.

Помимо прочего, стоит отметить и тот факт, что Леви-Стросс очень интересовался музыкой и это повлияло на него как на исследователя. Он часто пользуется музыкальной терминологией, пытается рассматривать формальные структуры как своего рода симфонии или определённые музыкальные формы. Его концептуальный аппарат складывался под сильным влиянием музыкальной теории и степень этого влияния можно даже сравнить с влиянием на Леви-Стросса структурной лингвистики. В определённый период своей исследовательской деятельности он даже станет рассматривать само первобытное мышление как аналог музыкального творчества.

В 1955 году у Леви-Стросса выходит полижанровая книга "Печальные тропики", представляющая из себя одновременно и путевой дневник, описывающий путешествие в джунгли, и описание полевых исследований первобытных племён, и свободные размышления об антропологической науке. Это было время, когда Леви-Строссом ещё не был сформирован структуралистский метод антропологии, но он уже публиковал ряд научных работ описательного характера.

В джунглях Леви-Стросс столкнулся с различными племенами - социальное устройство и быт у одних были высокоразвиты и очень сложны, а у других - примитивны и бедны. Но это была вторичная примитивность - ряд племён испытывал сильнейшее воздействие европейцев: их коренные земли опустошались, а сами они изгонялись на неудобные для проживания территории, где было им трудно поддерживать традиционный образ жизни даже добывать себе пропитание.

Среди племён высокого уровня развития - племя бороро, принадлежащее к языковой группе же. В этом племени особое отношение к смерти - смерть считается неким насильственным ущербом, который нанесла обществу природа. Какие-то силы в природе виноваты в смерти члена племени - поэтому теперь людям необходимо восполнить этот ущерб Леви-Стросс К. (1999) Печальные тропики. М.: Издательство АСТ. С. 298., устроив охоту на какого-нибудь зверя. Племя разделено на две группы - и та группа, к которой относится мёртвый человек, не должна мстить за него. Эта сложная игра составляет основу всей религиозной и социальной жизни племени.

Вместе с тем Леви-Стросс заметил серьёзное социальное расслоение в племени - есть богатые, среднего достатка и бедные люди. Но это деление не воспринимается ими всерьёз. По-настоящему члены племени воспринимают лишь эту игру между людьми и природой по возмещению ущерба смерти. Эта игра как бы затмевает социальное расслоение (горизонтальное деление) и замещает его расслоением на две группы, что играют в игру (вертикальное деление). И богатые, и бедные члены племени чувствуют свою солидарность от принадлежности к одной группе.

Другое общество, которое довелось исследовать Леви-Строссу, - это племя кадиувеу, тоже имеющее сложную социальную структуру и, соответственно, сложное решение проблемы социального расслоения. В племени существует легенда о том, что они были поставлены господами над всеми другими племенами - боги давали дары племенам (умение ловить рыбу и т. д.), а кадиувеу было нечего дать - они дали им власть над всеми остальными Там же. С. 234..

Для них очень важно отделять себя от природы, а потом все их практики направлены на то, чтобы дистанцировать человека от природы - они сбривают все волосы на теле, разрисовывают лица и т.д. Также у кадиувеу весьма отрицательное отношение к деторождению - они совершают аборты, а если ребёнок всё же рождается, то убивают его или отправляют в джунгли. Они размножаются тем, что завоёвывают детей в постоянных войнах с другими племенами, а потом усыновляют этих захваченных детей.

Росписи, которыми кадиувеу покрывают свои лица, выполняют, как считает Леви-Стросс, задачу преодоления социального расслоения. Каким образом? Росписи кадиувеу похожи на игральные карты - такое же асимметрическое косое деление, завитушки и т. д. Что такое карты? Что такое карточная игра? Это определённое соотношение между симметрией и асимметрией - в картах есть симметрия и асимметрия.

Игральная должна выполнять два назначения - у неё есть определённая функция (есть два участника игры, между ними существует некий диалог, игра) и определённая роль (карта относится к масти, имеет определённое место в карточной структуре). От необходимости выполнять функцию и выполнять роль проистекают определённые требования - симметричность (соответствует функции) и асимметричность (соответствует роли).

Таким образом, люди племени кадиувеу ведут гигантскую карточную партию - эта партия затмевает реальность социального расслоения общества Там же. С. 245-247..

От таких сложных по устройству обществ отличается племя, которое многими антропологами считалось примитивным. Это племя намбиквара. Их описывали весьма нелестно - народ, представители которого питаются отбросами, живут в грязи, болеют, спят в золе (люди золы), у них примитивная социальная структура и т. д.

Леви-Стросс же напротив относится к этому племени с нескрываемым восхищением. Он считает, что социальная простота этого племени - это вовсе не недостаток, но достоинство. Люди племени намбиквара хорошо знают природу и успешно выживают в ней, они легко могут найти каких-нибудь червей, ягоды, какой-либо минимум еды, позволяющей выжить. В этом обществе очень ценятся человеческие отношения.

Социальная структура у намбиквара очень простая - люди собираются и живут вместе, у них есть определённые лидеры, которые не обладают какой-то сакральной властью - их власть является не сакральной, но реальной (то есть те, кто сильны, например, на охоте - становятся вождями людей на охоте) - лидерство умелых и опытных.

Разрушение этой идиллии связано с обретением письменности. Леви-Стросс высказывает мысль о том, что письмо извращает человеческие отношения Там же. С. 386-387.. Письмо представляет собой основание для появления социального расслоения - появляется знать, некий класс грамотных людей, которым доступна письменность. Простые же люди этого лишены и им нечего противопоставить.

С другой стороны, письмо можно рассматривать как своего рода экстернализацию мысли - она переходит во внешний план, закрепляется каким-то образом, а потому работает в этом случае совсем иначе, чем раньше, иным способом, в ином стиле.

Итак, уже в “Печальных тропиках” проявляются отдельные проблески структуралистского подхода к изучению первобытных обществ. Структуралистская теория Леви-Стросса складывается в течение многих лет - он начинает изучать, каким образом соотносятся социальные структуры, каково представление людей об этих структурах, каковы взаимоотношения в семье и обществе. Кроме того, на Леви-Стросса в это время оказывает большое влияние структурная лингвистика (прежде всего, через Романа Якобсона, с которым Леви-Стросс был знаком лично). Уже конце 40-х Леви-Стросс начинает применять свой новый метод. Первая структуралистская книга Леви-Стросса - “Элементарные структуры родства” (1949), она сопровождалась математическим аппаратом, разработанным математиком Вейлем.

Структурализм заключается не в том, что мы воспринимаем нечто структурно (мы так или иначе всегда склонны воспринимать что-то структурно), а в том, что мы можем выделять эффекты структуры.

Леви-Стросс обращается к теоретическому наследию Соссюра и Якобсона, заимствуя у них определённые представления о лингвистической структуре. Важной может оказаться не только связь элементов, но и, например, нулевой элемент - нулевое окончание может маркировать некий элемент как исходный, первоначальный элемент, то есть не-обладание каким-то элементом тоже является важной характеристикой.

Другой важный момент, заимствованный из лингвистики, связан с тем, что язык представляет из себя систему различий. Например, при изучении двух разных племён, племени ястребов и племени змей, надо не пытаться выяснить как племя ястребов связано с ястребами, а племя змей связано со змеями - есть различие между ястребом и змеёй и различие между одним племенем и другим племенем - связь устанавливается не между животным и племенем, а между различием и различием.



2. Неприрученная мысль

2.1 Категории первобытного мышления

Один из ключевых мотивов в работах Леви-Стросса - изучение неевропейских обществ с позиции интереса к альтернативам европейскому мышлению (при позитивном оценивании этого “дикого” мышления).

В определённое время на Западе возник образ дикаря, фигура не-европейца, которая включала в себя все негативные характеристики, которые А как устроено мышление дикаря, если рассматривать его не как негатив нашего европейского представления о себе, но как нечто самостоятельное?

Леви-Стросс в своей работе “Неприрученная мысль” приходит к выводу, что это вполне завершенный, богатый тип мышления, который позволяет человеку выполнять функции гораздо более сложные, чем те, которые выполняет современный человек. Современный человек живёт в благоустроенной среде, если сравнивать его жизнь с жизнью в диких условиях, практически ничего делать не нужно. Дикарю же необходимо совершать множество различных действий, чтобы добыть себе воду, пропитание, одежду и т. д.

В этом свете дикарь предстаёт перед Леви-Строссом в качестве спонтанного исследователя. Первобытные народы в совершенстве знают природу места, в котором проживают, включая виды животных, растением, камней. Как только они сталкиваются с чем-то новым, они начинают это исследовать - например, пристально рассматривают растение, растирают, нюхают его.

В таких условиях формируется особый подход к познанию мира, который в сравнении с европейским является гораздо более медленным, но внутри таких первобытных обществ с течением тысячелетий происходит аккумуляция знаний, мышление меняется - в диких условиях огромное количество людей являются спонтанными медиками, химиками и т.д. - находятся в огромной лаборатории, пробуют на вкус, запах и проч., делают выводы, каким-то образом кристаллизуют это своё знание и передают его из поколения в поколение.

Леви-Стросс считает, что такая крайне продуктивная деятельность от начала веков приводит человека в определённый момент к неолитической революции Леви-Строс К. (1999) Первобытное мышление. М.: ТЕРРА. С. 125. - люди научились ткать, строить жилище, приручать животных, выводить растения изучили гончарное мастерство и т.д. Если сравнивать эти коренные изменения с результатами, например, научно-технической революции, то окажется, что неолитическая революция была самым продуктивным этапом в плане технологического продвижения человечества.

Что за тип мышления привёл к неолитической революции? Леви-Стросс считает, что его нельзя противопоставлять науке, как это делал, например, Леви-Брюль, считая, что первобытное мышление является дологическим, и что оно не ищет первоначала и причины. Леви-Стросс напоминает о том, что на самом деле, первобытный человек одержим причинами и видит их даже там, где мы их не видим, ведь мы имеем возможность сказать, что нечто не имеет причины. Именно одержимость причинностью порождает у первобытных людей веру в сверхъестественные силы.

Если дерево упало на голову именно этому человеку - мы списываем это на случайность, а первобытное мышление пытается найти объяснение (через представление о сверхъестественных силах). Таким образом, Леви-Стросс выступает против Леви-Брюля, считавшего, что существует качественная разница между первобытным и современным мышлением.

Получается, что наука и мифология не являются непересекающимися плоскостями, они не расходятся принципиально. Они являются разными проявлениями человеческого стремления понимать мир, разными способами осуществлять познание. Посыл Леви-Стросса заключается следующем: "человек всегда мыслил одинаково хорошо" Леви-Строс К. (2008) Структурная антропология. М.: Академический Проект. С. 207.. И в мифологическом, и в научном мышлении задействована те же самая логика, те же самые механизмы познания, просто как бы проявленные в разных своих модусах.

Различие между этими двумя способами познания заключается в том, что наука оперирует некими общими понятиями, которые абстрагируются от чувственного. Первобытное мышление - это мышление в категориях чувственного. В мифологии животное или растение могут рассматриваться в качестве своеобразных аналогов понятия или аналогов категории.

Леви-Стросс показывает на примерах систему категорий первобытного мышления, но она оказывается открытой, неограниченной, категории могут спонтанно появляться. Это более гибкая система категорий, чем те системы, которые существуют в западной культуре.

Несмотря на степень спонтанности, некоторые категории первобытного мышления носят в своём роде необходимый характер. Таково, например, деление на природу и культуру. У первобытных народов сырое может обозначать природу, а приготовленное - культуру, но это открытая система - поэтому наличествует некий медиатор, среднее, которое позволяет соединять и то, и другое - это гнилое, то, что и не сырое, и не приготовленное. При помощи таких медиаторов первобытный человек разворачивает целую сеть понятий и набрасывает её на природу.

В таких категориях есть определённое удобств, заключающееся в том, что в отличие от абстрактных интеллектуальных категорий чувственные категории могут улавливать некие тонкие переходы, пограничные состояния. Так, например, Боас выделял у эскимосов большое количество слов для описания снега.

Таким образом, разнообразие чувственного опыта даёт первобытному человеку основания для построения цельного последовательного мировоззрения и мышления. Каким образом это происходит?

Что такое структура? В обычном словоупотреблении мы понимаем это так - есть явление, в котором есть детали, связаны друг с другом определённым образом и имеют своё назначение в общем плане. Так, например, рука - это обязательно рука именно в организме, так как вне тела она не будет выполнять свою функцию и исчезает смысл называть её рукой.

Леви-Стросс вкладывает в термин “структура” более глубокое понимание. Для него структура - это не столько механическая или органическая организация какого-то явления, сколько инвариантность. Структура существует не в каком-то явлении, а только в том случае, когда есть целый ряд явлений (кулинарных, астрономических, социальных и т.д..) и нечто, что позволяет нам описывать множество этих явлений. Структура нам позволяет переходить от одного слоя действительности к другому и сшивать эти слои

Важный момент, связанный с инвариантностью, - это то, что структура существует во множестве своих проявлений. Допустим, у нас есть множество мифов, и они все очень разные, не похожие друг на друга. Их трудно бывает описать и понять - но есть нечто, что остаётся неизменным, хотя эмпирически это вычленить трудно (т.е. взять и увидеть) - чтобы это понять, нужно сопоставлять множество различных мифов и тогда получится так, что то, что нам кажется различным и противоречащим друг другу по сути дела составляет некое единство, но единство не повторения, а противоположности, инверсии, вариации. Так один миф может говорить о том, как некто залезает на дерево, а в другом мифе кто-то другой падает с дерева - через такую серию инверсий можно увидеть единство в огромном количестве мифов. Так, например, Леви-Стросс обнаруживал связанные вариации в мифологии племён, живущих как в Северной и Южной Америке, так и в Юго-Восточной Азии.

Возникает закономерный вопрос - не слишком ли далеко заходит Леви-Стросс? На самом деле, выводы Леви-Стросса небезосновательны, ведь мифы очень тесно связаны с природно-климатическими условиями. Народы, проживающие в различных точках планеты, могут одновременно (одинаковым или разным образом) реагировать на некоторые астрономические явления, смену сезонов и т .д. Так возникали схожие метеорологические и астрономические мифы у народов, живших в недосягаемости друг для друга. Иначе говоря, разных уголках земли могут складываться схожие структуры.

Претензия, которая часто предъявлялась Леви-Строссу, заключается в том, что якобы его структурализм безграничен, универсален. Но Леви-Стросс указывал на ограничения своего структуралистского метода - прежде всего он подходит для описания бесписьменных обществ. Это связано с тем, что устная передача информации требует откристаллизования некоторых простых, но эффективных структур, таких структур, которые могут задействовать богатую игру оппозиций, инверсий, гомологий.

У первобытного человека небольшой инструментарий, но он позволяет производить большое количество моделей, описывать множество явлений, бесконечно варьировать для этого элементы.

Структуры, описываемые Леви-Строссом, являются бессознательными. Есть некие структуры, они заложены в языке и что-то производят через нас - для нас они предстают объективными ограничителями - язык заставляет нас где-то останавливаться. Всё, что человек производит, нужно рассматривать как продукт бессознательной, но строго структурированной деятельности.

Баланс между сознательным и бессознательным различный в разных культура. Для структурализма есть более удобные и менее удобные для изучения типы общества - что-то сложнее описать, что-то легче (например, бесписьменные общества). Внутри этих обществ также существуют привилегированные объекты, которые очень хорошо подходят для изучения через структуралистский подход - это, например, семейные отношения (родство - это некий язык, который действует по правилам некой грамматики) и мифология.



2.2 Первобытный способ познания мира

Познание мира первобытными людьми кардинально отличается от нашего познания - они знают что-то о животных, так как некоторые из людей в своё время вступали в брак с животными и от своих жён-животных они узнавали нечто об этих животных Леви-Строс К. (1999) Первобытное мышление. М.: ТЕРРА. С. 142.. Весь мир в этом случае мыслится родственно - мир есть некоторая семья, в котором знание передаётся из поколения в поколение.

В эссе “Тотемизм сегодня” (1963) Леви-Стросс пытается выяснить, как связаны тотемические системы, мифология и первобытное познание. Понятие “тотемизма” редко употреблялся в научной антропологии того времени, хотя оно был распространено в XIX веке и начале XX века в рамках эволюционистской парадигмы изучения первобытных обществ. Затем этот термин был подвергнут мощной критике и от него отказались

Леви-Стросс говорит о том, что понятие "тотемизм" неудовлетворительно, так как в нём намешано очень много различных вещей. Под словом "тотемизм" понималось множество различных вещей - клановые тотемы, личные тотемы (начало этому могла дать какая-то встреча с животным в лесу), половые, профессиональные тотемы (так, например, шаман обязательно имел духа-покровителя).

В рамках теории тотемизма выделяли три элемента - клан, животное клана, легенда о происхождении тотема. Но Леви-Стросс говорит о том, что в конкретных случаях не может быть легенды, либо самого клана - описание в категориях теории тотемизма не всегда возможно.

Леви-Стросс пишет о том, что есть подлинная проблема, которая стоит за этими наивными дискуссиями - почему именно это животное? Что в нём такого? Как оно связано с кланом?

Есть разные версии того, что за животные избираются в качестве тотема клана. Так, например, Малиновский предложил критерий отбора животных по их значимости, полезности Малиновский Б. (2015) Магия, наука и религия. М.: Академический Проект. С. 47. - животное значимо - но такая закономерность не прослеживается - тотемами становятся и дикие, и домашние животные, и те, которых едят, и те, которых не едят.

Антрополог Эдвард Эванс-Притчард, изучавший африканское племя нуэров и написавший об этом книгу, приводит любопытный пример. В культур нуэров близнецы, с одной стороны, представлены в качестве одного человека, а, с другой стороны - это вовсе не люди, а птицы Эванс-Причард Э. (1985) Нуэры. Описание способов жизнеобеспечения и политических институтов одного из нилотских народов. М.: Наука. С. 128-129.. Каким образом это сочетается?

Близнецы во многих культурах связываются с чем-то божественным (либо демоническим). Небо связано с божественным пребыванием. Люди-птицы в мифологии нуэров бывают верхние и нижние (земляные). Близнецы являются верхними птицами. Таков способ нуэров понять, что же такое близнецы.

Здесь явно видна система бинарных оппозиций, благодаря противопоставлению которых выражается идея того, что такое близнецы и какую роль они играют в социуме.

Рэдклифф-Браун в полемике с Малиновским выразил суть отбора животных для тотемической системы, (это, согласно Леви-Строссу, можно применить и к отбору элементов для мифологии и, шире, первобытного мышления) следующим образом - отбираются не те животные, которых хорошо есть, а те животные, которыми хорошо думать.

Малиновский же и его последователи считали определяющим в выборе тотема определяющим является полезность объекта. Из спутанного хаоса первобытный человек, одержимый голодом, выделает нечто съедобное, полезное или просто привлекательное. Но эти критерии слишком размытые - всё так или иначе может быть полезным, либо просто интересным человеку.

Леви-Стросс говорит, что функция полезности вторична по отношению мышлению. Человек прежде всего мыслит, классифицирует мир, выделяет в нём разнообразные виды, а уже потом задаётся вопросом: “я выделил в мире нечто, а давайте подумаем, чем это будет полезно”, таким образом расширяя свой инструментарий.

Леви-Стросс обнаруживает важную идею у философа Анри Бергсона в его работе “Два источника морали и религии”. Он точно так же задавался вопросом о причине и смысле тотемизма. Его посетила следующая мысль - из того, что известно, какое тотемное животное у данного клана, невозможно ничего извлечь; более значим тот факт, что более значимо то, что два клана входящие в одно племя, имеют два различных тотема. Каждое из этих наименований могут быть произвольными, но суть в том, что вместе они различаются

Леви-Стросс удивляется тому факту, что философу становится ясно то, что не было ясно антропологам того времени? Он замечает, что мышление Бергсона было очень похоже на первобытное мышление (особенно в аспектах понимания времени и длительности).

Леви-Стросс перенимает эстафету - с одной стороны, у поздних функционалистов (прежде всего Рэдклилфф-Браун), с другой стороны, у Бергсона; пытается развивать теорию, согласно которой тотем - это некая система, при помощи которой мы можем осмысливать и социальный мир, и мир природы - и связывать их.

В первобытных обществах имеется определённая система противопоставлений, которая является достаточно логически мощной, чтобы давать нам возможность описания мира.

Леви-Стросс приводит следующий пример. Пять древних кланов оджибве ведут своё происхождение от шести антропоморфных существ. Одно обладало смертельным взглядом и на глазах у него была повязка. Оно заинтересовалось индейцами при встрече, приподняло повязку, а остальные животные, движимые человеколюбием, заставили его уйти Леви-Строс К. (1999) Первобытное мышление. М.: ТЕРРА. С. 50..

В этом мифе отчётливо видно противопоставление группового и индивидуального поведения, причём индивидуальное поведение (т.е. действие в индивидуальных интересах) порицается и утверждается важность некой системы.

Одна из задач, решаемых системой тотема, - это проблема непрерывного мира и превращения его в прерывный - нужно поток разбить на кусочки - взять и изъять некий предмет. Так мы положим начало некоторой прерывности.

Связь устанавливается не между животным и кланом, а между соотношением двух животных и соотношением двух кланов - общее между двумя различиями.

2.3 Бриколаж

Итак, каким же образом устроено познание и мышление первобытных людей?

Нельзя с токи зрения Леви-Стросса считать, что это более примитивное сознание, по сравнению с более сложным

Оно такое же как научное; человек всегда мыслил хорошо, это просто другой способ познания. Этот способ познания не является хаотичным, сумбурным, просто дело в том, что это довольно сложные классификации, которые нам могут показаться не-классификациями, потому что мы привыкли к другому виду классификаций. Мы не понимаем, почему орёл связан с белкой - они оба связаны с деревьями - причём орёл связан с пихтой, а белка - с кедром.

Нас смущает та вещь, что используются не понятия (это и не концепты и не образы) - нечто среднее между ними, нечто особенное

Леви-Стросс пытается понять, что же это такое - то, что находится между чувственным восприятием и мышлением?

Неприрученная мысль одержима классификациями. Так, например, понятие сакральности связано с классификациями - сакральное туземцы определяют как то, что лежит в правильном (надлежащем) месте - и наоборот - если вещи лежат не на своём месте, то это потрясёт пусть не мир, но нашу систему, нашу ориентацию в мире, нашу способность классифицировать мир, действовать в мире.

Если мы обратимся к ритуалу, то удивимся, насколько там всё расписано (например, чайная церемония) - к чему такая одержимость деталями? Леви-Стросс называет это микрораспределением Там же. С. 121. Задача микрораспределения - не упустить какое-либо существо или объект и найти ему место внутри некоторого класса - всё должно быть классифицировано, любая мелочь должна быть классифицирована.

В этом отношении показательна церемония перехода через реку у одного из племён - они входят в воду, передвигаются в воде, погружаются всей кожей и т. д. - для каждого действия есть особое заклинание Там же... По сути, это обращения, адресуемые всем вещам, так как верховный дух пребывает в каждой вещи и всё, что они встретят на своём пути, может помочь им или навредить.

Такая сложная система гораздо более сложна, чем та реальность, в которой человек в данный момент пребывает. Эта система производит определённый эффект, который (а люди занимаются этим в течение тысячелетий) аккумулируется и если мы набрасываем на мир такую достаточно подробную, разработанную сетку, то мы получим некий результат.

Неолитическую революцию нельзя объяснить какими-то случайностями. Обретённые во время этой революции технологии довольно сложны, они не могли спонтанно обнаружиться, самозародиться. Для их появления было необходимо совпадение большого количества элементов.

Это всё может получиться только в том случае, если у нас есть очень сложные системы дифференциации мира, изучения различных элементов и их сочетаний. Неолитическая революция представляет собой яркое свидетельство того, что люди того времени обладали эквивалентом научного мышления.

В чём заключаются отличия первобытного мышления от мышления научного?

1) в качестве материала используется нечто среднее между перцептом (т.е. единицей чувственного восприятия) и концептом;

2) способ сочетания различных предметов - бриколаж Там же. С. 126.;

Бриколаж - это сочетание различных (подручных) элементов, некий вроде бы случайный, но при этом удачный ход. Бриколёр противостоит учёному (инженеру) по нескольким параметрам.

Во-первых, инженер знает, что он хочет; он создаёт некий проект и его деятельность направлена на реализацию этого проекта. У бриколёра нет этого проекта - вернее, он возникает уже позднее.

Во-вторых, инженер должен обладать необходимыми материалами и инструментами, которые подходят для его проекта. И чем меньше в них чуждого, ненужного, тем лучше - нужны оптимальные качества. Бриколёр же использует подручные средства. Ему нечто пригождается. Конструкцию, которую реализует бриколёр, можно разобрать, пересобрать в иной конфигурации, либо вообще использовать элементы по иному назначению. Иными словами, пространство для импровизации. Материал, которым пользуется бриколёр, нагружен историей, предыдущим опытом использования.

Деятельность бриколёра позволяет прояснить, чем же является то нечто среднее между перцептом и концептом. Перцепты невозможно отделить от конкретной ситуации. Концепты абстрактны, отвлекаются от ситуации, позволяя тем самым действовать в символическом плане, строить некую новую реальность.

То нечто среднее, то, чем пользуется неприрученная мысль - с одной стороны, связано с восприятием, предметностью, не абстрагируется от неё, а, с другой стороны, может собой заменять какие-то другие вещи, подобно тому, как понятие заменяет собой множество разных вещей.

Чтобы прояснить это, Леви-Стросс обращается к лингвистической теории де Соссюра и к треугольнику означающего (понятие), означаемого (предмет) и знака Соссюр Ф. де (1977) Труды по языкознанию. М.: Прогресс. С. 99.. Знак отличается тем, что, во-первых, это конкретная вещь (например, слово, звук), а, во-вторых, он может замещать другую вещь, либо множество вещей.

Бриколёр, представитель первобытного мышления, пользуется такого рода знаками. Для того, чтобы создать какой-то проект, он сначала должен осмотреть свои предметы и материалы, провести инвентаризацию и "затеять нечто вроде диалога среди них, чтобы составить перечень возможных ответов, прежде чем выбрать какой-то среди них" Леви-Строс К. (1999) Первобытное мышление. М.: ТЕРРА. С. 128..

Бриколёр как бы вопрошает, что каждый из предметов может значить, и тем самым вносить вклад в реализуемую целостность. Разные ситуации влекут разное назначение элемента.

Существуют какие-то случайные вещи, с которыми мы сталкиваемся, и нам нужно найти какие-то объективные законы, некую структуру, которая стоит за этими событиями - учёный стремится к тому, чтобы найти эту структуру. А бриколёр действует совершенно иначе - он не разделяет событие и структуру - структура состоит из группы событий.

Мыслить первобытно - означает построить из подручных материалов некую машину для мышления - вернее, не построить (так как миф сам себя строит), а участвовать в этом строительстве.

Ещё одна область европейской культуры (помимо науки), к которой обращается Леви-Стросс для того, чтобы лучше понять первобытное мышление - это искусство. Художник во многом действует как бриколёр. Леви-Стросс считал, что элементы бриколажа, элементы неприрученной мысли, при должном их изучении могут обогатить европейскую культуру и науку. Вместе с тем Леви-Стросс не любил авангардное искусство, он считал, что искусство первобытных народов - это полноценное искусство, через него они решают какие-то проблемы, а современный художник, работающий в стилистике близкой к первобытной, лишь внешне имитирует эти вещи.

Известен интерес, который испытывал Леви-Стросс к творчеству художника Франсуа Клуэ Там же. С. 131., которому свойственно тончайшее портретное воспроизведение людей, а особенно их костюмов. Он фактически воспроизводил узоры, изображённые на одежде. Леви-Стросс обращает внимание на то, что Клуэ не писал свои картины в размер оригинала (чуть-чуть меньше) и что это уменьшение и есть создание модели. Такое моделирование представляет собой весьма важное средство познания.

Согласно Леви-Строссу, любое искусство представляет собой уменьшенную модель чего-то Там же.. Этот способ познания мира отличен от научного (выделение элементов - проанализировать их - потом собрать и понять уже целое) - способ познания неприрученной мысли - мы берём целое, уменьшаем целое (делаем сами, воспроизводим). Ценность уменьшенной модели заключается в том, что в некоторой степени мы уходим от точности в чувственно-постигаемом измерении, приобретая нечто ценное и полезное для нас в измерении умопостигаемом Миф использует структуру для того, чтобы создать абсолютный объект, который выглядит как совокупность событий (в мифе рассказывается некая история), а искусство действует исходя из совокупности объект плюс событие и идёт к открытию структуры. Леви-Стросс себе возражает - действительно ли в каждом произведении искусства происходит единение структуры и события?

Леви-Стросс рассматривает дубинку для убиения рыбы, выполненную в форме морского чудовища Там же. С. 134. - получается, что форма (символика) и функции предмета полностью совпадают (представляют единую закрытую систему, куда нет возможности проникнуть событию).

Однако это не совсем так. Всегда в деятельности искусства есть определённая возможность - распределяется по трём различным аспектам

1) по связи с моделью (чем-то внешним) - некая изначальная ситуация, то, что мы описываем и т. д.;

2) материал, которым мы обладаем;

3) работа предназначена для определённого использования, она обращена к каким-то людям;

Художник ведёт три диалога - с тем миром, который выступает моделью для его произведения, с веществом, из которого он это создаёт, и со зрителем (потребителем), для которого он это создаёт. При этом он не может ориентироваться сразу на три этих линии - если он ослабляет своё внимание, сконцентрируется на чём-то одном, то уменьшается возможность чего-то другого. Таким образом, первобытное искусство оказывается противоположным академическому искусству - современное европейское искусство абсолютно совершенно в плане исполнения, в плане мастерства и в плане назначения - имеет цель в самом себе. Но оно склонно к тому, чтобы случайной была модель (что-то внешнее). Получается, что европейский художник имеет абсолютное мастерство и абсолютное сознание своей цели - но что он будет делать - сюда входит элемент случайности

А в первобытном искусстве наоборот - исполнение и предназначение являются элементами случайности.



3. Миф в теории Леви-Стросса

3.1 Диахрония и синхрония

Проявление первобытного мышления Леви-Стросс обнаруживает в системе кланов, то есть в системе соотношения между природными видами, которые носят прерывный характер, и человеческим обществом, которое носит непрерывный характер. Непрерывность заключается в том, что в диком состоянии люди одинаковы, их сложно отличить друг от друга.

Таким образом, тотемный оператор - то, что позволяет производить различие. Когда один дикарь говорит другому: “я - лев, а ты - обезьяна”, то он с помощью этих тотемных операторов формулирует неочевидное сообщение - “мы разные”.

Если рассматривать всю эту совокупность понятий, которыми оперирует первобытное мышление, то можно выявить определённые закономерности - например, понятия-животные имеют какую-то локацию - вверху, внизу, либо в небе, на земле или в воде. Это не обязательно место, но и цвет, манера пения птиц, способ строительства гнезда, способ пропитания и т. д. Можно выявить некие оси, по которым можно укладывать мышление.

Горизонтальная ось - это ось событий, истории, ось диахронии. Здесь последовательно разворачиваются события. Вертикальная ось - это ось синхронии, ось парадигмы Леви-Строс К. (2008) Структурная антропология. М.: Академический Проект. С. 60.. В этой оси нет времени, на ней располагаются оппозиции - верх и низ, право и лево и т. д.

Так элемент может существовать в некоторой последовательности - например, в словаре или в учебнике грамматики, а может использоваться в речи, в построении фразы.

Первобытное мышление отличается тем, что оно уничтожает историю - вся эта машина работает, чтобы вернуться как бы назад в это "время сновидений", время, где нет никакого времени, где происходят масштабные космические события, первые события, те события, которые обладают полнотой смысла - остальное - пыль истории, то, что подлежит уничтожению - через потлач, жертвоприношение, войну.

В статье "Структура мифов" Там же. С. 238. Леви-Стросс говорит о трёх объяснительных моделях, которые могут быть задействованы в изучении мифов:

- философская или психологическая - миф воспринимается как проявление глубинных человеческих чувств (например, архетипы по Юнгу) и внутренних конфликтов человека;

- символическая - через миф человек метафорически описывает мир (прежде всего различные астрономические и метеорологические явления);

- социологическая - мифы разрешают какие-то возникающие социальные трудности;

Все три модели представляют из себя версии редукции содержания мифов к тем или иным отдельным аспектам и задачам мифотворчества. Леви-Стросс предлагает антропологам рассматривать мифы не извне, а изнутри. Что это значит? Это значит, попытаться отыскать смысл мифа не вне и не до него, а внутри его самого.

Если сравнивать миф с языком, проецируя какие-то методы лингвистики на мифологический материал, то можно достичь весьма значительного продвижения в этой области исследований. Леви-Стросс выдвигает гипотезу о том, что мифы одного и того же культурного ареала, подобно родственным языкам, образуют систему. Он предлагает рассматривать и сравнивать мифы, складывающиеся в рамках сообщающихся друг с другом культурных пространств. Таким образом, Леви-Стросс предлагает проект систематики мифов, основанный не на архетипическом, но скорее на генеалогическом родстве.

С одной стороны, это позволяет сузить поле исследовательского обзора - учёному больше не приходится изучать схожие сюжеты в мифологии абсолютно несхожих культур для того, чтобы выявить в них какие-то архетипические мотивы. С другой стороны, это позволяет, сосредоточившись в рамках какого-то выбранного локального кластера мифов, использовать инструментарий, который предлагает Леви-Стросс исследователю.

А то, что выходит за рамки локальной культуры, относится уже не к сюжету, но скорее к законам мифотворчества, законам трансформации мира. Это то общее, общечеловеческое, что проявляется в разных культурах, ведь в процессе образования любого мифа задействован тот же самый инструментарий человеческого мышления, те же (мифо-)логические операции - симметрия, инверсия, перемещение, подмена.

Рассмотрение совокупности мифов в качестве языка является весьма плодотворным предприятием ещё и потому, что лингвистике и в изучении мифов имелись схожие проблемы. Лингвисты, изучающие связь между звуком и смыслом, пришли к выводу, что в отдельных звуках нет смысла, но смысл есть в комбинации этих звуков. Таким же образом, проецируя этот подход на мифологию, Леви-Стросс обнаруживает, что повествование мифа зависит не столько от единиц, его образующих, сколько от их соотношения внутри мифа.

Что есть минимальная нарративная единица мифа? Леви-Стросс называет это мифемой Там же. С. 244.. Очевидна аналогия с фонемой, но тут имеется определённая разница. Она заключается в том, что фонема лишена своего содержания, а мифемы, нарративные отрывки составляющие миф, не являются окончательно лишёнными смысла. Но всё же это некий атом мифологического повествования, отдельная единица, включённая в некую комбинацию. Мифема малоинформативна вне той системы отношений, в которую она включена. Значение мифа можно понять не через его содержание и не через отдельные мифемы-элементы, составляющие миф, но через соотношение этих элементов.

В статье Структура и форма (1960) // Статья в сборнике. Французская семиотика: от структурализма к постструктурализму, опубликованной по поводу выхода "Морфологии волшебной сказки" Проппа на английском языке, Леви-Стросс говорит о том, что структурализм - это не формализм. Хотя формальный анализ и занимает главенствующую роль в структурализме, но для структурного подхода всё же характерно внимание к мелочам, к деталям, а формализму присуще абстрагирование от конкретного содержания. Структурализм зиждется на максимальный учёт контекста и деталей. Так, например, вид и специфические особенности тех птиц, что участвуют в сюжете мифа, очень важны, потому что внешний зритель увидит в птице лишь птицу, но птица может иметь особый внешний вид или вести себя характерным образом - это всё играет немаловажную роль в мифе. Как замечает Энафф Энафф М. (2010) Клод Леви-Строс и структурная антропология. СПб.: ИЦ "Гуманитарная академия". С. 237, это похоже на соотношение синтаксиса и лексики - синтаксис не существует вне лексики, он работает исключительно с её материалом. Детали, контекст, мелочи - это "лексика" мифа. Невозможно понять миф, если не изучать эту "лексику". Таким образом, структурализм не ограничивается уровнем "синтаксиса" мифа, но и обращается к уровню "лексики" - а это невозможно без пристального изучения особенностей жизни, флоры, фауны, то есть контекста, в котором складывался миф.

С одной стороны, это, как было сказано выше, смена перспективы взгляда - от элементов к структуре, в которую эти элементы вписаны. С другой стороны, элементы так же крайне важны, но их нужно изучать, вглядываться в них. Нужно нечто более полноценное, чем отыскивание архетипов и расхожих мотивов. Помимо анализа сюжета следует также обратиться к изучению той реальности, которая этот миф породила. Птица в мифе, согласно Леви-Строссу, это конкретная птица. То же самое с другими животными, деревьями, цветками, камнями и т.д. Леви-Стросс говорит о том, что всякий исследователь мифа должен стать в какой-то степени зоологом, ботаником и т.д. Такая методология ставит перед исследователем мифологии задачу составления перечня тех элементов, которые включены в повествование мифа, и пристальное их изучение в тех аспектах, которые могут стать плодотворными в изучении мифа.

Обращаясь к мифологии, Леви-Стросс применяет различие между синтагмой и парадигмой - мы имеем дело с некими мифами, которые развиваются по горизонтали (кто-то пошёл куда-то, с ним случилось что-то, набор странных событий). Как это понять? Это понять невозможно. Существуют разные есть разные теории, что в мифах что-то отражается, психологические какие-то проблемы человека, либо описание природы.

Ситуация очень сильно поменяется, если мы возьмём не один миф, а разные мифы разных племён и как бы нарисуем целый ряд горизонтальных линий, на которых развиваются события, и попытаемся отыскать закономерности вертикально - что вертикально связывает эти мифы? - они могут быть похожими или напротив непохожими - инверсией.

Тогда получится, что разные мифы укладываются в один ряд - мы можем увидеть вертикальные сочленения, которые будут разворачиваться в пределах этих оппозиций. Таким образом получается, что постоянно происходит перевод из оси синтагмы в ось парадигмы - при этом приоритетом обладает ось вертикальная, ось синхроническая.

Если в одном мифе что-то происходит вверху, то в другом что-то будет происходить внизу, в одном мифе кто-то убивает, в другом убивают его.

Если читать мифы по вертикали, а не по горизонтали, то обнаружится, что эта бессмыслица приобретает некий смысл, что обнаруживаются некие закономерности, эти закономерности очень строгие.

Чтобы пояснить это на примерах, Леви-Стросс обращается к серии мифов об Эдипе Леви-Строс К. (2008) Структурная антропология. М.: Академический Проект. С. 247. Там есть события, которые можно расположить по горизонтали:

Колонка 1.

1) Кадм ищет свою сестру Европу, которая была похищена Зевсом (настолько любит свою сестру);

2) Эдип женится на своей матери Иокасте;

3) Антигона, нарушая запрет, хоронит своего брата Полиника (настолько любит своего брата);

Все три события схожи тем, что речь идёт о родственных отношениях - причём во всех событиях некий человек пытается приблизить своего родственника ближе, чем полагается.

Колонка 2.

1) спартанцы убивают друг друга в братоубийственной резне;

2) Эдип убивает своего отца Лая;

3) Этеокл убивает своего брата;

В этих событиях опять речь идёт о родственниках, если в первом случае родственные связи были преувеличенными, слишком сильными, то в этом случае они недооцениваются - люди относятся к своим родственникам как к врагам и убивают их.

Колонка 3:

1) Кадм убивает дракона;

2) Эдип убивает сфинкса;

В обоих случаях человек убивает некоторое опасное существо.

Колонка 4:

1) отец Лая Л. был хромой;

2) Лай, отец Эдипа, был левша;

3) Эдип тоже с искалеченной ногой;

Люди, у которых проблемы с конечностями.

О чём весь эдиповский цикл? О тайне рождения человека. Что есть человек? Является ли человек существом порождаемое из земли, от животных, каких-то чудовищ? Эта мысль отрицается через мифологическое убийство дракона и сфинкса - это отрицание нашего животного начала, нашего животного происхождения.

Смысл мифа об Эдипе в том, что человек не животное, человек не произошёл от животных. Хромота лишает людей двуногости, персонажи мифа как бы припадают к земле, имеют животные черты и пытаются их преодолеть

Две первые таблицы показывают ситуации переоценивания и недооценивания родственных отношений - где-то между двумя этими полюсами находится нормальная ситуация. От двух крайних, радикальных попыток интерпретировать родственность (приведут к негативным последствиям) необходимо перейти к установлению правильного соотношения.

Первобытные люди упорядочивают мир с помощью противоположностей, бинарных оппозиций. Между этими противоположностями присутствует третий элемент - посредник, промежуточная инстанция. Эти противоположности могут изменяться (например, инвертироваться) при передаче от поколения к поколению.

Так, например, мифология, связанная с процессами приготовления пищи 7. Леви-Строс К. (2006) Мифологики: Сырое и приготовленное. М.: ИД «Флюид». С. 96., говорит о дихотомии природы и культуры, естественного и искусственного. С усложнением комбинаций возможность мифа говорить о мире усиливается. Включаются новые оппозиции (близость / дальность, быстрота / медленность, длительность / краткосрочность), количество категорий увеличивается. Мифотворчество позволяет человеческому мышлению ткать полотно познания между этими крайними точками. Всё это порождает бесчисленное количество комбинаций - они отображают логические возможности мышления. Все эти комбинации представляют собой коды, которые миф интегрирует в поток повествования.

Мифотворчество представляется Леви-Строссу своего рода попыткой освоения логических возможностей. Функция мифа - медиация Леви-Строс К. (2008) Структурная антропология. М.: Академический Проект. С. 201, снятие (вернее, попытка снятия) оппозиций, наблюдаемых в реальном мире. Но окончательное снятие противоречий невозможно СА Там же. С. 206, а потому мифотворчество может осуществляться бесконечно, творчески производя всё новые и новые комбинации, собирая и пересобирая нарративы. Миф по Леви-Строссу представляет собой, как пишет Энафф, “свободное упражнение в комбинаторике” Энафф М. (2010) Клод Леви-Строс и структурная антропология. СПб.: ИЦ "Гуманитарная академия". С. 243.

Мифология - это способ осмыслить разные явления, привести их в определённое сопоставление и установить те оси, те линии, в которых можем смотреть как соотносятся эти явления.

3.2 Многоаспектность мифа

Позднее Леви-Стросс переосмысляет свой подход - он не отходит от лингвистического подхода к мифу, но трансформирует свою модель мифа в модель музыкальную. Этот пересмотр происходит в “Мифологиках”, грандиозной тетралогии, в которой исследователь производит интеграцию различных уровней анализа.

...