Л.Н. Толстой и русская интеллигенция: философский анализ исторических коллизий

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ

УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет гуманитарных наук

«Л.Н. Толстой и русская интеллигенция: философский анализ исторических коллизий»

Выпускная квалификационная работа

по направлению подготовки 47.03.01 «Философия» (квалификация бакалавр)

Ногай Мария Викторовна

Москва 2020

Введение

толстой дореволюционный интеллигенция

Актуальность работы связана с непреходящим интересом к идеям Л.Н. Толстого - крайне противоречивым и поэтому всегда новым и неожиданным в своих интерпретациях. Не возникает сомнений по поводу гениальности и уникальности художественного творчества писателя - оно навсегда останется непревзойденным достоянием читателя. Кроме того, актуальность обусловлена важностью темы русской революции в истории России. Начало XX-го века стало одним из самых кардинальных периодов как социальной, политической, так и культурно-духовной сфер общественной жизни. Даже в настоящее время возможность объективно рассмотреть, проанализировать события того времени не является простой. В данном контексте сопоставление имени Толстого, великого писателя и творца, с событиями русской революции с первого взгляда выглядит странно, вычурно и искусственно.

Дело в том, что Толстой никогда не был сторонником революционных преобразований. При этом вся политическая борьба начала ХХ века так или иначе была «завязана» на имени и личности великого писателя. Сам же Толстой всеми своими воззрениями противостоял самой сущности революции и революционной борьбы. Но его философские, религиозно-мировоззренческие мотивы как в прошлом, так и в настоящем, предполагали необходимость привлечения его имени на сторону какого-нибудь политического течения. Более того, например, со стороны большевиков, и конкретно В.И. Ленина, образ Толстого претерпевал значительные пертурбации и трансформации.

Особый интерес в данном исследовании представляет такая социальная группа как русская интеллигенция (производится анализ дореволюционной, революционной и эмигрантской, а также, частично, советской интеллигенции), т.к. она оказывала весьма большое влияние на понимание истории страны, а также на формирование философского климата того периода. Русская интеллигенция, включая и религиозно-философскую, и политическую (революционную) уникально отразила все события того времени в своих трудах.

Данная проблема органически вбирает в себя широкий спектр вопросов, и её разработка способствует внесению новых оценок в сложившиеся взгляды на политическую историю России.

Целью работы является анализ философских и политических взглядов Толстого в контексте сопоставления его реальной философии и позиции и идеологической символизации его имени в политической жизни страны.

Конкретными исследовательскими задачами являются:

- изучение состояния общественного мнения вокруг имени Толстого в период вызревания и реализации в России революционной ситуации начала XX века, а также уже в советский период, после смерти писателя;

- рецепция отношения к революции русской интеллигенции в ХХ веке;

- восприятие Толстым особенностей революции в России;

- анализ критики идей Толстого русской интеллигенцией (дореволюционной, революционной и эмигрантской, советской);

- противоречивое восприятие русской интеллигенцией образа и имени Толстого, а также его творчества в период с начала до середины XX века.

Объектом данной курсовой работы является критика идей Толстого в работах русской интеллигенции начала и середины ХХ века (в дореволюционный, революционный и советский периоды).

В качестве предмета исследования выступают религиозно-философские и политические труды Л.Н. Толстого в дореволюционный и революционный период.

В рамках исследования привлекаются разные виды источников, которые можно условно разделить на несколько групп:

Эмпирические: материалы периодической печати. По ним можно проследить формирование и изменение общественного мнения в отношении политики и разных персон в стране.

Художественные: произведения Л.Н. Толстого, отражающие и несущие в себе важную и оригинальную информацию о своей эпохе средствами художественного слова и методом «заражения», используя язык Л.Н. Толстого. См. эссе Толстого Л.Н. Что такое искусство (1897)

Публицистика: философско-религиозные трактаты, дневники, письма Л.Н. Толстого, а также его полемика с известными религиозными деятелями, философами, писателями, в т.ч. с многими русскими интеллигентами, такими как Н.А. Бердяев, П.Б. Струве, Д.С. Мережковский, В.В. Розанов и другие.

Источниковая база исследования достаточно широка, что позволяет углублять исследование в дальнейшем.

Степень научной разработанности:

Описанные источники связаны с привлечением классической и современной литературы:

1. Были рассмотрены материалы журналов: «Вестник РХД», «Голос Толстого и единение», «Истинная свобода», «Красный библиотекарь», «Социал-Демократ»;

2. Были привлечены к исследованию романы Л.Н. Толстого «Война и Мир», «Анна Каренина», «Воскресение»;

3. Рассмотрены статьи и трактаты Л.Н. Толстого «Исповедь», «Одумайтесь!», «Единое на потребу» и т.д., а тоже работы его аналитиков: Н.А. Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма», «Духи русской революции»; Д.С. Мережковского «Л. Толстой и Достоевский», «Л. Толстой и большевизм», статьи В.И. Ленина «Лев Толстой, как зеркало русской революции», «Л.Н. Толстой» и др., исследования А.В. Луначарского «Толстой и наша современность», Н.К. Михайловского «Десница и шуйца Льва Толстого», В.В. Розанова «Л.Н. Толстой и Русская Церковь», «Опавшие листья», П.Б. Струве «Роковые противоречия», С.Л. Франка «Этика нигилизма», Я.С. Лурье «После Льва Толстого» и др.

4. Использован корпус работ современных ученых: А.М. Зверев, В.А. Туниманов «Лев Толстой», В.К. Кантор. «Любовь к двойнику. Миф и реальность русской культуры. Очерки», М. Кривенкова «Лев Толстой в восприятии Святополка Мирского», С.М. Климова «Интеллигенция в поисках идентичности. Достоевский - Толстой» и др.

Методология исследования строится на амбивалентном описании Толстого с целью доказать, что никогда ни дореволюционный, ни революционный, ни советский, ни даже сегодняшний Толстой не был представлен целостно - его образ всегда был двойственным и рассмотрен через «кричащие противоречия» (Ленин). Основными методами работы являются принципы историзма, системного и конкретного анализа, которые позволяют нам видеть исторические и интеллектуальные процессы в их реальном развитии и взаимосвязи. Целый ряд аспектов исторических конфликтов, касающихся взаимодействия русской интеллигенции и Толстого, требует глубокого теоретического анализа, начиная с постановки проблемы, структурирования процессов восприятия его в истории, а также морально-философских оценок в истории общества. В работе применены следующие методы: историко-генетический, историко-сравнительный, историко-философский. Кроме того, при работе с источниками возникает необходимость прибегнуть к междисциплинарному подходу, то есть включить в основу философских исследований методы анализа других наук (филологии, истории, религии, политических идей).

Научная новизна исследования определяется постановкой проблемы как заполнением философского разрыва в понимании единства и многообразия восприятия Толстого русской интеллигенцией, а также всесторонним исследованием этой темы.

Структура выпускной квалификационной работы: исследование состоит из введения, трех глав, каждая из которых разбита на два параграфа, заключения и 31 использованных источника и литературы.

1. Толстой в оптике дореволюционной интеллигенции

1.1 Л.Н. Толстой в коллизиях дореволюционных идей русской интеллигенции. Постановка вопроса

Модернизированные процессы, которые начали происходить во второй половине XIX века стали отправной точкой для зарождения противоречивой социальной миссии у русской интеллигенции. Это время стало одним из самых больших испытаний для страны. Это время кардинальных перемен и братоубийственных войн. В этот период появилось много так называемых «отщепенцев», которые отделились от привилегированного социального слоя в его стандартном понимании, формировали собственное миропонимание и начинали действовать в соответствии с ним, тем самым, активизируя и проявляя особенное внимание социокультурной и политической жизни общества и страны в целом. Ведь дореволюционной интеллигенцией называлась не только образованная прослойка в обществе, занятая умственным трудом, но и некая радикальная - политическая сила, занимавшаяся активным переустройством страны в конце XIX - начале ХХ века.

Население огромной страны и, в первую очередь, интеллигенция ждали перемен во многих сферах жизни, и с революционными событиями народ связывал возможность начала «новой жизни» для себя. Стагнация в решении внутригосударственных проблем, отсутствие гражданских свобод, слабость власти и политическая активность некоторых слоев населения и т.д. привели к революционным событиям. Русские интеллигенты теперь активно решали вопрос о путях России и судьбах русского народа. В силу образования и положения, особый интерес был обращен к литературному творчеству, в котором были высказаны наиболее важные мысли - литература того времени была пронизана «глубоким философским восприятием жизни». Франк С.Л. Этика нигилизма. Сочинения. М.: Правда, 1987. С. 98 Литературные труды того времени являлись успешным отражением специфической ментальной коммуникации, которая не только объединяла общественные установки, но и порождала универсалистское мироощущение.

В условиях столь сильного влияния литературы на жизнь общества, учение и философия Л.Н. Толстого были весьма популярны в кругах дореволюционной интеллигенции. Безусловно, Толстой был великим художником русского слова, общество того времени вряд ли можно было представить без трудов писателя, которые зачитывались до дыр. Но такой интерес нельзя сводить только лишь к гениальности Толстого как русского писателя, а важно отметить его особый талант - он настолько умело улавливал болевые точки общества того времени, что любой читатель так или иначе пропускал всю назревшую проблематику XIX века через себя. Всех волновали отмена крепостного права, образовавшаяся в государстве нищета, нерешенный земельный вопрос, шаткая позиция интеллигенции на фоне конфликта с властью и т.д. Толстой особенно удачно освещал кризисные и переломные моменты того периода, чем оказал невероятное влияние на русскую дореволюционную интеллигенцию.

В 60-70-хх гг. XIX века русская интеллигенция активно начала политическую деятельность. Причем, она заключалась не только в оппозиционном отношении к власти, но и была спровоцирована так называемой «ревностью» в ее политическом смысле. «Народники» постоянно пытались доказать себе и обществу, что самое важное для них - это народ, которого они постоянно будут защищать. Они особенно яро ратовали за развитие политических свобод. Однако вскоре у них наступило разочарование и «отрезвление», т.к. народ не смог подтвердить и оправдать их ожидания, а точнее, веру «в способности русского мужика идти путем европейского развития». Созерцатель. [Оболенский Л. Е.] Обо всем. Мысль. 1882. № 10. С. 185 Но, на самом деле, как таковой вины народа в этом не было. «Народники» сами придумали себе образ народа, который стал для них «божественным идеалом», ничего не зная о русской деревне, по сути. Однако они «в ужасе отшатнулись от горе-божка, когда действительная деревня предстала перед ними со всеми своими красами и безобразиями». Созерцатель. [Оболенский Л. Е.] Обо всем // Мысль. 1882. № 10. С. 185

Сформировавшаяся к тому времени «новая» интеллигенция сместила акцент своего интереса к эстетическим и философским принципам, которые больше касались социальной реальности. Это, в свою очередь, выступило толчком к формированию внутренних конфликтов. Художественная интеллигенция начала замечать, что политизация их творчества приводит к сужению идейного пространства. Результатом выхода из сложившейся ситуации они видели поиск нового духовного идеала, который, тем не менее, не уберег их от надвигающейся революционной бури.

Дореволюционная русская интеллигенция всегда жила идеей, цепляясь за которую, она формировала для себя определенные мыслительные каркасы, под которые затем пыталась подстроить все общество. Логично, что большая часть интеллигенции, которая к тому времени уже вдохновилась идеалами социализма, восприняла революцию как панацею и решение проблемы социальной справедливости. Творческая, вдохновленная, мечтательная интеллигенция вообразила себе возможность обретения лучшей жизни и светлого будущего, даже если это все будет достигнуто путем кровопролития и насилия.

Таким образом, дореволюционная интеллигенция как продукт очередного витка развития истории России на протяжении второй половины XIX стала достаточно мощным катализатором важных политических, социальных и духовных процессов, происходивших в ту переломную эпоху. В поисках подходящей идеи, которая могла бы их вести вперед, многие из них обращались к Л.Н. Толстому, который прямо и без робости описывал всю происходящую в стране ситуацию.

Множество знаковых литературных трудов писателя было опубликовано как раз в предреволюционные годы. Именно они оказали наибольшее влияние на дореволюционную интеллигенцию, а затем уже были специфически интерпретированы интеллигентами в условиях революционной борьбы.

На самом деле, Толстой занялся поиском своего предназначения и смысла жизни еще задолго до первой революции. Тогда же он начал развивать идею несовместимости государственной власти с общечеловеческой нравственностью. Сама эта идея основывается на последовательно изученных Толстым нравственных идеях. Государство и власть, по Толстому, никогда не смогут дать настоящей свободы и нравственного выбора человеку и народу. Здесь Толстой поднимает проблему «права», которую анализирует в своих художественных произведениях, например, в романе «Воскресение». В. Кантор писал о нем: «Толстой отверг систему гражданско-правового устройства, заявив, что оно против человека» В.К. Кантор. Любовь к двойнику. Миф и реальность русской культуры. Очерки. М.: Научно-политическая книга, 2013. С. 403. Эта идея была довольно близка дореволюционной интеллигенции, тем самым «народникам», о которых уже упоминалось.

Толстой всегда смотрел на жизнь «глазами» русского крестьянства. Можно сказать, что вера народа спасла его в минуту острого кризиса, о чем можно подробно узнать из «Исповеди» (1879-1882). В каждом своем произведении он так или иначе обращается к народу, который выступает подлинным носителем истиной религиозной веры и нравственности. Именно крестьянский труд на благо всех - это «общественное здание», только благодаря нему возможно развитие культуры. Государственная система с ее капиталистической логикой прогресса и бюрократией лишь разрушает подлинную природу и предназначение человека.

В конце XIX века в письмах П.И. Бирюкову писатель признался в своем сугубо отрицательном отношении к государственной власти, при этом он отметил, что оно формировалось в течение довольно продолжительного периода, но теперь сложилось окончательно. Лурье Я.С. После Льва Толстого. Исторические воззрения Толстого и проблемы XX века, СПб., Дмитрий Буланин, 1993. Предположительную причину такого неприятия можно усмотреть в череде событий, которые произошли в начале 1881 г.: сначала цареубийство, затем последовавшие после него казни - все это подрывало веру писателя в благотворную патриотическую любовь к России. С началом Русско-Японской войны Толстой окончательно разочаровался в государстве и людях, стоящих у власти: он написал очерк под названием «Одумайтесь!». В частности, он отметил, что не встает ни на чью сторону, а всего лишь занимает позицию бедного обманутого народа, которому приходится «воевать противно собственному благосостоянию, своей совести и религии». Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений в 90 т. М. Государственное издательство художественной литературы, 1956-1983: Том 75. Письма 1904--1905 (январь -- июнь). С. 37.

Вскоре вышла его статья «Единое на потребу» 1905 г., в которой Толстой сделал акцент на том, что как правило, у власти обычно стоят жестокие и безнравственные люди. Толстой Л.Н. Полное собрание сочинений в 90 т. М. Государственное издательство художественной литературы, 1956-1983: Том 36. С. 174. Писатель выражал накипевшую народную ненависть, которая вызревала в качестве настоятельного устремления к лучшему будущему. И это «лучшее» могло начаться только с того, чтобы почувствовать в себе и проявить новую решительность избавится от прошлого. И мало, кто понимал, что Толстой говорил прямо противоположное желанию революционеров. Он искал пути не революционные, а идеалистические - уповал на разум и веру людей, их способность победить безумие следованию учения Христа. Сформировавшиеся в тот период взгляды и учение Толстого, однако, были довольно противоречивыми, хотя и не случайно: на их формирование так или иначе повлияли противоречивые условия, в которых оказалось все русское общество к концу XIX века, и в которых была вынуждена развиваться русская культура.

Предвещание революции в корне изменяло умонастроение дореволюционной интеллигенции, которая буквально горела идеей перемен, при этом этого хотели все слои общества, а не только русские интеллигенты. Все чаще, наблюдая картину «революционного брожения», многие начали менять свою точку зрения. Представители творческой интеллигенции придерживались самых различных взглядов. Многие из них судили крайние методы борьбы за свободу и демократию, например, такие известные творческие люди своего времени как Д.С. Мережковский, З.Н. Гиппиус, М.А. Кузьмин и другие. Они были против кровопролития и революции как способа преображения мира.

Итак, в конце XIX - начале XX века роль интеллигенции в идеологической сфере жизни общества сильно возросла, точнее было бы сказать, что русская интеллигенция начала в ней доминировать. Когда ей удалось добиться интеллектуальной власти, русская дореволюционная интеллигенция выдвинула требования на права и на политическую власть. Отношение к революции у многих интеллигентов было неоднозначным и противоречивым: основная масса отнеслась к ней скорее положительно, даже воодушевленно, что подтверждают публицистические материалы, но часть все же относилась настороженно, пытаясь разобраться в истоках революционного движения.

Толстой был и продолжал оставаться «всем» для России. Когда интеллигенция раскололась на два крыла - интеллигенцию религиозно-философскую («лоялистскую») и интеллигенцию революционную (радикальную), все продолжали через него мерить историю и судьбу России. Но Толстой на самом деле не был близок в своих идеях ни тем, ни другим. Для философско-религиозной интеллигенции он представлялся анархистом, который отрицал все институты общества, а у революционеров он, хотя благодаря Ленину и стал «зеркалом революции», тем не менее, вызывал отторжение своим убеждением в том, что переустройство общества и государства возможно только когда человек «перестраивает» и совершенствует самого себя. Обращение русской интеллигенции к трудам Толстого в дореволюционный период было обусловлено авторитетом писателя в общенародных кругах, а также его умением поднимать и концентрировать внимание на самых острых проблемах страны и человечества в целом. Писатель «чувствовал» приближение революции, колебания умонастроений социальных слоев, что несомненно нашло отклик во многих его публикациях, на тот момент свободно издававшихся. Интеллигенция была настроена к нему и его работам достаточно критически, многие отмечали запутанность писателя в собственных мыслях и его двойственность, которой, конечно же, способствовали внешние факторы.

1.2 Последователи Толстого («толстовцы) и его противники

В дореволюционный период, особенно в начале XX века толстовское учение о ненасилии, а также цикл его работ, в которых он освещал свое видение государственной власти и обстановки, которая происходила в стране, становились все более популярными в кругах русской интеллигенции, которая с удовольствием читала их и с не меньшим удовольствием их критиковала. Постепенно начали четко формироваться группы русской интеллигенции, которые были готовы пойти за него хоть в «огонь и воду», и те, кто его презирал и даже ненавидел открыто.

Вначале хотелось бы обратиться к движению последователей Толстого, которые называли себя толстовцами. Сам Толстой был уверен, что у него не так уж и много единомышленников. Да и учение он свое писал не для кого-то, с целью обрести собственную «армию поклонников», а на благо всего общества, всего лишь призывая жить по христианским заповедям и верить в возможность искоренения зла в себе, а затем и во всем обществе. Но согласно оценке и анализу М.А. Поповского, известного писателя и журналиста, в начале XX века в России представлялось возможным насчитать более 5 тысяч единомышленников Толстого, толстовцев, людей, разделяющих его взгляды. При этом, как считает Поповский, оказание ими влияния и воздействия на группы сектантов, крестьянское сословие и хоть и немногочисленные, но определенные слои интеллигенции, было намного большим, намного более интенсивным, чем представлялось возможным предположить. Но кроме преданных толстовцев, у Толстого были и другие соратники и единомышленники.

В целом людей, которые так или иначе симпатизировали Толстому и его творчеству можно разделить на две группы. В первую войдут те, кого привлекал негативный политический пафос в его работах, именно описанный им аспект разрушения дореволюционного старого мира и государства. Данная стратегия очень привлекала многих социал-демократов. Ко второй группе можно отнести именно уже упомянутый выше близкий круг толстовцев, которые были преданы писателю до конца своей жизни, они сосредоточились вокруг религиозного учения Христа и практики жизни по Христу.

Вполне закономерно, что наряду с теми, кто поддерживал Толстого, были и те, кто его полностью не принимал и критиковал. Его критиками были многие представители религиозной философии. К.Н. Леонтьев особенно сильно акцентировал внимание на противоречивости и двойственности личности и идей писателя в своей критике. Он рассматривал Толстого в двух ипостасях: как писателя и как «обнажителя» всех болей русского народа. Толстой-писатель, создатель великих романов, для него был живым и могучим, но вот «новый» Толстой, который не побоялся проповедовать то, чем он жил, не побоялся встать на сторону простого русского крестьянина, поднявшего так много важных и сильных тем - это уже не тот великий человек, по Леонтьеву, а скорее наивный проповедник «розового христианства», у которого был лишь расчет на «рационалистическое слабоумие читателей». Леонтьев К.Н. Два графа: Алексей Вронский и Лев Толстой. Л.Н. Толстой: pro et contra. Личность и творчество Льва Толстого в оценке русских мыслителей и исследователей. Антология. СПб.: Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 2000. С. 155 Религиозное учение Толстого Леонтьеву представлялось довольно однобоким, в котором отсутствует связь между моральными принципами и христианской вероучительной основой. По сути, Леонтьев полностью отрицал веру Толстого, хотя и отмечал, что тот все же является великим художником мысли и слова.

Среди друзей-противников Толстого был веховец Н.А. Бердяев, который в начале своего пути был поклонником творчества Толстого, а затем активно отмечал противоречивость и двойственность взглядов писателя, обвиняя его в том, что идеи и учения писателя сводятся к противоречию: Толстой одновременно и «за» революцию, и против нее, проповедуя мир с безграничным количеством любви, где нет места насилию, а каждый социальный класс живет в добре и счастье - но ведь для этого обществу нужна реформация (а в контексте России того времени революция), и одновременно с этим писатель не дает возможности революционерам побороться за социальное и экономическое равенство. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 71.

Да, Толстой не был пророком. И его спасительные рецепты можно скорее назвать панацеей, чем реальными к осуществлению наставлениями. Он стремился проповедовать человечеству «очищенную» от государства и власти религию, которая будет соответствовать знаниям людей об окружающем их мире, не являясь при этом чем-то мистическим, призванная объединить всех людей. Как оказалось, Толстой невольно стал выразителем идей и настроений, которые уже сложились к XX веку среди простого русского народа. Тем не менее, оригинальность и самостоятельность его идей не вызывает сомнений. Зверев А.М., Туниманов В.А. Лев Толстой. М., 2006. С. 177

Таким образом, Толстой изначально заявил о себе как о противнике государственной системы и власти, преследуя идею несовместимости государственной власти с нравственностью. Он обращается к простому русскому народу, мировоззрение и настроение которого было ему так близко, становится выразителем их взглядов и идеалов. Нравственная проповедь Толстого указывает на лицемерие существующего общества, на необходимость отказаться от насилия. А дореволюционная интеллигенция, в свою очередь, «зацепилась» за его идеи. Ведь писатель был, прежде всего, силен своим умением проникнуться болью русского народа, он выражал ему искреннее сочувствие, т.к. как и было сказано ранее, Толстой доподлинно знал жизнь крестьян, разворачивающуюся у него на глазах. Все его произведения вобрали в боли русского народа, и здесь, конечно же, нельзя полагать, что речь идет только о бедных крестьянах. Но кроме пафоса сострадания русскому народу, Толстой был известен своими установками на отрицание и разрушение сложившихся государственных институтов. И эта «программа отречения» отозвалась в сердцах и умах русской интеллигенции, в т.ч. даже у тех ее представителей, кто симпатизировал идеям революционной борьбы. В.И. Ленин определил, что Толстой является лучшим отражением революции. На самом деле, Толстой отлично отражал и русскую интеллигенцию. Толстой оказался меж двух огней - государственной властью и простым народом. Представители русской дореволюционной интеллигенции тоже попали в эту ловушку, внутренний разрыв в умах интеллигентов к началу XX века был на пике. Тем не менее, у Толстого в тот период были не только последователи или хотя бы интересующиеся его идей интеллигенты, но и конкретные противники и критики, которые уповали на безумство писателя, полного противоречий и умственных метаний, считавших нерациональными и ошибочными его установки и идеи.

2. Толстой в критике революционной и эмигрантской интеллигенции

2.1 Духовные искания Толстого и «непротивление злу насилием»

В процессе становления отношения к Толстому у русской интеллигенции наблюдалось два направления, она как бы разделилась на два лагеря - интеллигенцию религиозную (в своей критике они опирались на его христианское учение) и интеллигенцию революционную (уповали на литературный дар писателя и его влияние на свершившуюся революцию). Но и противники, и поклонники осознавали, какой гигант русской литературы стоит перед ними. В условиях революции и в первые годы после нее учение Толстого, призывавшее отказаться от насилия, стало главным «раздражителем» в среде русской интеллигенции, в т.ч. вынужденной эмигрировать (некоторые уехали из России по своей воле, не признав новую власть, другие были насильно высланы и покинули родину на знаменитом "философском пароходе" в 1922 году»). Кононова М.М. Традиции Московского университета: взгляд из зарубежья. Общественные науки и современность. 2002, № 1. С. 161-165 Несмотря на раздражительный и критичный образ писателя в глазах русских интеллигентов, никто никогда не посмел бы умалить его роль в становлении литературной мысли в России.

П.Б. Струве также не обошел стороной полемику о Толстом и, уже находясь в эмиграции написал весьма интересные заметки по поводу жизни и творчества писателя, затронув в них тему смерти, к которой у писателя было особое отношение. Струве П.Б. Жизнь и смерть Льва Толстого. Русская мысль. 2010, №12. С. 128-132 URL: http://www.tolstoj.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=10511 С его точки зрения, у Толстого в учении всегда боролись Красота и Добро. При этом Толстой, спев гимн земной красоте в «Казаках», восстаёт против неё же в жизни. Говоря об отказе от этой красоты писателя, Струве приходит к выводу, что он может быть объяснен только фактом морального, «спиритуального» обращения писателя к Богу, что «придает ему особое и глубокое философское значение» Там же.. Говоря о таинственном уходе Толстого из родового имения, Струве называет его не побегом от семьи или от прежнего образа жизни, а уходом к Богу, поэтому смерть Толстого была такой, как ее представляют обычные люди, он ее не боялся, наоборот, это стало для него религиозным преображением. Поэтому можно утверждать, что, по мнению Струве, смерть Льва Николаевича была уходом человека верующего, готового уйти в вечность.

Своими размышлениями о творчестве и жизни писателя делится М.А. Алданов. С точки зрения этого представителя эмигрантской интеллигенции, писатель изменчив и огромен одновременно, Алданов даёт высочайшую оценку творчеству писателя. Алданов М.А. О Толстом. Сочинения. В 6-ти книгах. Кн. 6: Ульмская ночь. Литературные статьи. М.: «Новости». 1996. В то же время, став свидетелем страшных потрясений, которые последовали уже после смерти писателя, в отличие от Струве, он считает, что человечество прошло мимо морально-философских взглядов писателя, современники не отреагировали на призывы Толстого одуматься. Сравнивая дневники «раннего» и «позднего» Толстого, Алданов отдает предпочтение именно записям писателя в молодости, отмечая, что они по-своему прелестны и не столь запущены, как будущие заметки. Жизнь Толстого, по мнению Алданова, достаточно непрактична, писатель предстает довольно беспомощным человеком, особенно это касается его семейной жизни (здесь он делает акцент на разладах Толстого с супругой, неспособности сойтись во взглядах на миропонимание и жизнь со своими детьми). Алданов приходит к выводу, что и жизнь Толстого, и его смерть были большим испытанием и тяжестью для писателя - а виной этому толстовское неверие в вечную жизнь, которое есть у истинно верующего человека.

Итак, эмигрантская интеллигенция по-разному оценивала Толстого, как его жизнь и мировоззрение, так и творчество. Да, с одной стороны он гениальный писатель, но с другой, пользы его религиозное мышление не приносило - оно даже навредило умам его современников - так считало большинство представителей русской интеллигенции. Смерть Толстого тоже была воспринята двояко: как уход глубоко верующего человека и как смерть человека, который не верил в вечную жизнь, оттого умирал тяжело, фактически «на дороге».

В период революции образ Толстого претерпевал значительные изменения. Отдельную роль в формировании его образа, искаженного в целях выгоды, сыграл главный представитель революционной интеллигенции - В.И. Ленин. Он решил, что знает, каков Толстой на самом деле, и что им движет, соответственно, осмелился открыть народу свою «тайну Льва Толстого». В своих статьях (1908 - 1910 гг.) он сумел представить Толстого в качестве зеркала, отображения и даже провозвестника русской революции, критикуя его идеи и взгляды, продемонстрировав свой пропагандистский талант. Ленин подчеркивал, что произведения Толстого, посвященные критике капитализма, по своей природе очень глубоки. Он напористо и вольно делал выводы о мировоззрении и идеях Толстого, выделяя противоречия, которые хотя и имели место быть, но все же были иначе интерпретированы Лениным в контексте политического момента. Он утверждал, что правильно оценить писателя можно исключительно «с точки зрения социал-демократического пролетариата» - такой подход он взял в качестве методологии своего исследования Толстого.

Глубокие противоречия Толстого Ленин описывает в известной статье «Лев Толстой, как зеркало русской революции», в которой он уходит от устаревшей теории «двойственности» Толстого как художника и моралиста (основанную на индивидуальной психологии), взамен высказывая свою собственную теорию, в которой все противоречия писателя объясняются в контексте закономерных исторических явлений, отражающих характерные для революции черты. Для него Толстой был одновременно прекрасным писателем и помещиком, «юродствующим во Христе», одновременно искренне протестующим против лжи общества и представителем «толстовства, одновременно трезвым реалистом и глубоко религиозным человеком.

В 1908 году Ленин в качестве основной задачи видел ясное отображение «противоречивых условий» жизни русского народа, которые весьма удачно и проницательно Толстой описал в своих трудах. К 1910 году у Ленина сформировался уже новый целевой алгоритм. Во-первых, он решил обратиться к социальности Толстого, критикуя его учение, в котором несмотря на свое аристократическое положение в обществе, тот живет как наивный русский крестьянин, причина этому - индивидуальное свойство его ума. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 20 // «Социал-Демократ» №18, 16 (29) ноября 1910 г. http://leninism.su/works/58-tom-20/2609-l-n-tolstoj-20.html Во-вторых, Ленин решает сконцентрироваться на слабостях учения Толстого, среди которых он выделяет отражение стихийности крестьянской революции и недостаточную сознательность революционного движения.

Ленин сумел проинтерпретировать Толстого в статусе ему совсем не свойственном, то есть в статусе революционном. Именно это предопределило отношение Ленина, его современников и критиков к писателю на протяжение последующих лет. Ленин стремился овладеть высоким авторитетом писателя, стать равным ему по силе воздействия на народ, более того, его предполагаемой целью было ослабление гуманистов-непротивленцев и толстовцев, которые «болели» за Россию. Ленин был умелым пропагандистом и манипулятором, у него сложилось устойчивое понимание, что образ Толстого будет одним из сильнейших мотиваторов привлечения «электората».

Представитель эмигрантской интеллигенции П.Д. Святополк-Мирский внес довольно весомый вклад в формирование мнения у русского общества о Толстом, который привлек его внимание, и о котором он написал в своих трудах. М. Кривенковой удалось провести удачный и обширный анализ его трудов. Кривенкова М. Лев Толстой в восприятии Святополка-Мирского. Русская филология. 13: Сборник научных работ молодых филологов: Памяти Елены Швайковской. Тарту, 2002. С. 116 - 123 В поле зрения Святополка-Мирского Толстой попал исключительно как мыслитель. Он критикует Толстого как индивидуалиста, подвергает довольно жесткой критике толстовскую теорию о непротивлении злу насилием, считая, что Толстой учит людей пассивности: точнее пассивному созерцанию, в то время как человек должен бороться с социальным злом. В то же время, исследователя привлекала толстовская идея о «братстве» (довольно близкая большевистскому «социальному равенству»), которая была важна для него, но вне учета путей, которые вели к нему. Там же. С. 118-119 При этом Мирский прекрасно понимал, что у Толстого эта идея очень далека от любого рода революционности. Он признает и отдает большое значение тому, что Толстой стремился выражать социальную правду, обличать существующее устройство государства. Ему кажется, что в критике буржуазного мироустройства Толстой оказывает близок коммунистам. Кривенкова М. Лев Толстой в восприятии Святополка-Мирского. Русская филология. 13: Сборник научных работ молодых филологов: Памяти Елены Швайковской. Тарту, 2002. С. 119-120 Тем не менее, это не могло оправдать писателя в глазах Мирского, который осуждал Толстого за его пассивное отношение к жизни, в которой занимаясь самосовершенствованием, он не предпринимал никаких активных действий с целью противодействия злу.

Религиозный философ В.В. Зеньковский обращался к образу Толстого в своих размышлениях, касающихся истории русской философии. Зеньковский В.В. О жизни и духовных исканиях Толстого. Историко-педагогический журнал. 2013, №3. С. 29-37 Особенно его внимание привлек цикл религиозно-философских учений Толстого. Зеньковский отмечает всем известный факт, что Толстой увлекался идеями некоторых западных философов эпохи Просвещения, например, идеей самосовершенствования Ж.Ж. Руссо, а также идеей противопоставления культуры «естественном», идеей «опрощения», в основе которой лежала необходимость исключения всех условностей, которые заполняли собой эту культуру. Зеньковский В.В. О жизни и духовных исканиях Толстого. Историко-педагогический журнал. 2013, №3. С. 32 Зеньковский также выделил роль Шопенгауэра в формировании философских взглядов Л.Н. Толстого: сродни ему были феноменализм и учение о метафизической призрачности бытия человека, а также пессимизм немецкого философа. В.В. Зеньковский считает, что пессимизм Шопенгауэра перешёл у русского мыслителя в окрашенный оптимистически имперсонализм.

Этические искания Толстого (его этика стремится путем преобразование подчинить себе философию и науку) Зеньковский видит в качестве системы «панморалзима, отличительной чертой которой является «нерастворение» этики в учении о бытии - в этом исследователь видел некоторую иррациональность. Он называет его этику видом «самораспятия»: Толстой страдает от своих же идей. По мысли В.В. Зеньковского, именно «панморализм» позволял Л.Н. Толстому быть тем человеком, к которому прислушивался мир, потому что так велико было обаяние, которое шло к людям, благодаря его высокой степени морали и доброты.

Хотя Зеньковский был протоиереем, он воспринимал религиозность Толстого не схоже с другими представителями РПЦ. «Без такого «вечного добра» жизнь становилась для него лишенной смысла, - потому-то Толстой стал проповедником и пророком возврата к религиозной культуре» Там же. С. 33. . Исследователь утверждает, что Толстому в его душевных метаниях открылась вся безрелигиозность окружающего его мира. Зеньковский считает, что толстовское учение о ненасилии в действительности есть отражение мистической этики Л.Н. Толстого, его имперсонализма, что как раз-таки могло вызывать те самые противоречия в писателе. Зеньковский отмечал амбивалентность Толстого, ссылаясь на то, что тот «…принял учение Христа, но для него Христос - не Бог, а, между тем, он следовал Христу, именно как Богу». Зеньковский В.В. О жизни и духовных исканиях Толстого. Историко-педагогический журнал. 2013, №3. С. 34 Поэтому исследователь утверждает, что расхождение мыслителя с Церковью является недоразумением, т.к. в действительности Толстой является последователем учения Христа. А то, что Толстой отказывался признавать Христа Богом - это лишь следствие толстовского рационализма, которое противоречит мистической составляющей его учения.

Несмотря на несогласие со многими утверждениями Толстого, исследователь считает важным то, что Л.Н. Толстой возвращает людей к идее религиозного сознания, раскрывающего в мирской жизни божественную природу. Так, одной из самых значимых заслуг Л.Н. Толстого является утверждение новой культуры в согласии с религиозным её видением. По мнению В.В. Зеньковского, Толстой, отвергнув Церковь, продолжал искать её - то, что его отлучили от нее было ошибкой.

Русский философ В.В. Розанов, современник Л.Н. Толстого, также отмечал некоторую нелогичность и ошибочность во взаимоотношениях Толстого и Церкви. В своей работе «Л.Н. Толстой и Русская Церковь» он писал, что они [Толстой и Русская Церковь] разошлись в силу незнания, непонимания, а потому непринятия друг друга. Розанов В.В. Л.Н. Толстой и Русская Церковь. СПб.: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2000. С. 1 Он относился к Толстому весьма критично, признавая, что такая неприязнь к писателю у него сохранялась всегда, какие бы его труды он не прочел, и считая его литературное творчество уступающим творчеству таких писателей как Пушкин или Гоголь, в произведениях Толстого он видел лишь «множество плоских мест», хотя и признавал гениальность писателя, тем не менее, «лишенного ума». Розанов В.В. Опавшие листья. М.: АСТ, 2003. С. 22

А.В. Слобожанин, исследователь и редактор рецензируемого научного журнала «Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого», сравнивает осмысление идей Толстого в работах двух эмигрантских интеллигентов - Н.А. Бердяева и И.А. Ильина. Слобожанин А.В. Критическое осмысление идей Л.Н. Толстого в работах Н.А. Бердяева и И.А. Ильина. Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого. 2012, №3. С. 71-75 Так, исследователь обращается к работе Бердяева «Л. Толстой». Отрицательными аспектами учения Бердяева он называет следующие:

- рационализм, который проявляется в неприятии мистического элемента жизни человека (поясняя свою точку зрения, Н. Бердяев указывает на противоречие во взглядах мыслителя: Толстой одновременно возносит человеческий разум и испытывает упоение от стихии народной жизни. При этом, с точки зрения Бердяева, критика Православия у Толстого возникла из европейского рационализма);

- чрезмерное доминирование элементов восточного учения, заключающееся в неприятии индивидуального начала, хотя Л.Н. Толстой определял своё учение как христианское;

- связанное с восточным учением отрицание христианского понятия искупления греха (по мысли Бердяева, Толстой отрицает и христианскую веру в бессмертие, и в личного Бога, что противоречит текстам Нового завета.);

- порождение нигилизма: Бердяев называет Толстого человеком неверующим, боящимся смерти, не верящим в загробную жизнь. Такой безликий закон жизни писателя не позволяет понять творческую силу личности, способной порождать предметы культуры и искусства: «Он хотел прекратить творчество совершенных художественных произведений и начать творчество совершенной жизни» Слобожанин А.В. Критическое осмысление идей Л.Н. Толстого в работах Н.А. Бердяева и И.А. Ильина. Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого. 2012, №3. С.73 - отмечает Бердяев бездуховность личности Толстого (однако Слобожанин отмечает, что эта характеристика довольно субъективна).

Бердяев не признает Толстого истинно верующим, но отмечает, что тот призывал жить в согласии с тем, что называется правдой, приняв христианство и реализуя в жизни христианские законы, его привлекали идеалы христианской нравственности, которые Толстой отразил в своих трудах. Но учение о ненасилии, по Бердяеву, возникает в процессе развития теоретического и практического принципа непротивления, а значит не может быть верным. Бердяев видит его как искаженность реализации «Божественного закона».

Слобожанин также обращается к анализу работ И.А. Ильина, который резко негативно относился к Толстому и его моральному учению: он считал, что мораль в толстовских трудах затмевает всё: и религию, и эстетику, и науку. Даже спасение после смерти, по Ильину, Толстой видел возможным только с помощью морали. Источниками питания морали становились совесть (сострадание) и разум, который Ильин саркастически называет «доктринерским рассудком» Слобожанин А.В. Критическое осмысление идей Л.Н. Толстого в работах Н.А. Бердяева и И.А. Ильина. Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого. 2012, №3. С. 74. Чувство удивления у И.А. Ильина вызывает раздвоенность учения Л.Н. Толстого о мире: Толстой совсем по-разному, скорее даже противоположно, смотрит на «божественную природу» и человеческом общество. Ильин не готов признать доводы Толстого о необходимости человека самосовершенствоваться и «самовоспитываться», тем самым, перебарывая свои грехи - Ильин видит в этом скорее «самопринуждение», которое в дальнейшем только способствует совершению зла. Духовность Толстого критик называет бездуховностью. Таким образом, для Ильина толстовское учение о ненасилии становится чуть ли не главным корнем революции, относился он к нему крайне агрессивно.

Итак, религиозно-философские труды Толстого революционная и эмигрантская интеллигенция в большинстве своем рассматривала как подход, благодаря которому расставлялись ценностные ориентиры, а также были неслучайным путем выведены некоторые исторические закономерности, ради которых или основываясь на которых, интеллигенты допускали возможность насилия. При этом мораль его учения оставалась в стороне, т.к. мораль человека мыслилась отдельно от внешних факторов, сама по себе, не относясь к индивидуальному «Я», но подпадающая под выдвигаемые интеллигентами ценности и исторические закономерности. Интерпретированное насилие совсем не находило для себя места в настоящем учение Толстого который никак не соотносил принцип ненасилия с далеким будущим, а рассматривал его уже в призме настоящего момента. Поэтому революционная и эмигрантская интеллигенция, по сути, критиковали учение о ненасилии как учение о позиции, центральное место в которой отдается не морали, а неким конфессиональным или национальным, общественным интересам.

2.2 «Моралист-разрушитель» или радикальный реформатор: критика толстовских идей в период перемен

Учение Толстого, преломляющееся в сфере критики власти и реформ, в т.ч. революции, особенно интересовали русскую интеллигенцию в революционный период и сразу после него. Анализ и критика его идей стали чуть ли не самыми популярными направлениями публицистической и литературной деятельности интеллигентов в социально-политической доктрине XX века. Некоторые современники писателя видели в нем мощную политическую фигуру - оппозиционера, «еретика», отлучённого от церкви, покушавшегося на устои государства; некоторые - наоборот, христианского «учителя жизни», человека, искренне обличавшего факты несправедливости. Сразу после революции появляется новый термин, с которым так любили соотносить учение Толстого - «монизм». Его основоположником считается Струве. Морализм был следствием того, что Толстой был будто бы под гипнозом всем те, что должно было «развиваться по нравственному закону».

В статье «Роковые противоречия» Струве попытался доказать, что Толстой призывает людей к моральному самосовершенствованию, но ищет причину зла в «ложном» общественном строе государства - в этом и заключалось противоречие: зло - государство, которое стремится уничтожить внутреннее достоинство человека, а исправляться нужно людям, чтобы сохранить себя - это их главная обязанность. Климова С.М. «Оставить только то, что не сдается». Толстой о зле, добре и человеческом достоинстве. Вопросы Философии. 2017. №10. Этого не понимал почти никто. При этом идея «переустройства» жизни, высказанная Толстым, в чем-то поддерживается Струве, который не отрицает, что возможно люди живут дурно, потому что сами дурны. Для Струве Толстой навсегда остался неудавшимся «нравственно-религиозным проповедником».

Важна позиция Толстого относительно армии, а точнее, отказа от службы, которая вызвала обширную критику среди большинства революционной и эмигрантской интеллигенции (хотя и были движения квакеров и пацифистов которые призывали не брать в руки оружие и не убивать). По мнению большинства интеллигентов, эта идея была утопична. Но Толстой не был ни утопистом, ни государственным реформатором. Он никогда и не пропагандировал никакой политической программы, в рамках которой народ должен был, следуя четкому курсу насильственно отказаться от системы власти. Толстой лишь рассуждал о действиях людей с позиции норм нравственности и морали, главное - внутреннего чувства - религиозных убеждений людей. Исторические процессы, он и вовсе считал неким стихийным массовым движением который никто не мог изменить, ни конкретно отдельно взятый человек или группа людей. Толстой никогда не хотел войти в ряды «инокомыслителей», которые выступали активными оппозиционерами новым формам власти и борьбы. Его «орудием» всегда во все времена оставалась лишь сила мысли и слова.

Желающих обвинить Толстого в разрушительном моральном учении и радикальных реформах среди русской интеллигенции было много. Исторические взгляды Толстого и его сторонников в историческом процессе не принимались большинством его современников. Отсюда и противоречивые обвинения, которые были высказаны в адрес Толстого, например, Бердяевым, считавшим, что Толстой отверг историю в своих попытках ее «морализовать», перенося индивидуальные критерии на целое общество. Он даже приписывал Толстому пропаганду «духа русской революции». Он говорил о том, что Толстой, являясь неким соблазнителем русского народа, в конечном счете привел его на путь проигрыша в войне, и причиной этому являлась моральная оценка войны Толстого. Бердяев Н.А. Духи русской революции. Рига, 1990. С. 24-28. Случившуюся революцию он смело и без колебаний называл «торжеством толстовства и Толстого». Он резко критиковал Толстого как нравственного учителя и считал, что только преодолев «толстовство» станет возможно духовное возрождение страны.

Мысли Бердяева разделял и Д.С. Мережковский, который подчеркивал, что Толстой не был ни соратником, ни противником как красных, так и белых, он был обособленным представителем русского народа, который даже никогда к интеллигентам себя не причислял. Так же как другие представители эмигрантской интеллигенции, он, обращаясь к великим соотечественникам и современникам, пытался дать ответы на вопросы, которые стояли перед теми, кто стал свидетелем революции. Д.С. Мережковский ещё до эмиграции создал книгу «Л. Толстой и Достоевский» (1902), в которой он сравнил двух писателей: их внешний облик, образ жизни, творчество и т.д., назвав Толстого - «ясновидцем плоти». Д.С. Мережковский смотрит на пережитое Россией и им самим сквозь призму учения Толстого. Его работа, вышедшая в 1922 году, называется «Л. Толстой и большевизм». Мережковский Д.С. Л. Толстой и большевизм URL: http://tolstoy-lit.ru/tolstoy/public/merezhkovskij-tolstoj-i-bolshevizm.htm (дата обращения: 09.03.2020) Д.С. Мережковский утверждает, что Л.Н. Толстой оказался и не с эмигрантской интеллигенцией, и не с большевиками. При этом автор замечает, что во время русского раскола сопротивлялись злу с помощью насилия обе враждующие стороны, тогда как писатель и мыслитель был категорически сторонником непротивления злу насилием. Размышляя же о том, как повёл бы себя писатель, когда рушилась старая Россия, автор не даёт прямого ответа, но считает, что при жизни Л.Н. Толстой с яростью убивал страну: «Всю Россию кинули, как сухое полено, в костер мировой революции. А Толстой не кинул бы, ужаснулся бы, понял бы, что Россия - тело Матери?» - в этом у критика уверенности нет. Там же. Таким образом, можно утверждать: на первый вопрос о том, есть ли вина Толстого в произошедшем в России, Д.С. Мережковский отвечает, что есть, так как писатель и мыслитель расшатывал устои государства, которое было разрушено во время революции и гражданской войны.