Философия общего дела Н.Ф.Федорова

Приемы воскрешения, которые предлагает Федоров, разнообразны:

· "замена смерти воскрешением",

· обращение "бессознательного процесса рождения во всеобщее воскрешение",

· "собирание рассеянных частиц" для воссоздания тел умерших при помощи некоторых вибраций, которые будут обнаруживать "чутким слухом" сыны человеческие,

· воссоздание умерших отцов из спермы сынов,

· управление всеми молекулами и атомами мира, чтобы рассеянное собрать, разложенное соединить, то есть сложить тела отцов.

Федоров недаром подчеркивает значение наследственности, необходимости тщательного изучения себя и предков. Воскрешение мыслится в родственно связанном ряду, сын воскрешает отца как бы из "себя", отец - своего отца и т.д., в пределе же ставится задача воссоздать из спермы ныне живущих мужчин отцов, дедов, прадедов и так далее до первоотца и первочеловека. Иначе говоря, подразумевается возможность восстановления предка по той наследственной информации, которую он передал потомкам.

По Федорову посредством воссоздания тел отцов будут вызваны к новой жизни и их усопшие души. Воскрешению подлежит только тело, душа же возвращается в него в силу некоторой природной необходимости, как только оно восстановлено. Получается своеобразное соединение материализма и спиритуализма, которому соответствует чисто механическое понимание и смерти, и воскресения. Согласно этому мнению, душа, пока не восстановлено ее тело, находится в состоянии какого-то-анабиоза, чистой потенциальности. При этом заранее исключается возможность того, что душа, прошедшая через врата смерти, вообще не может возвратиться в отжившее и разрушенное смертью тело и его собою оживить, ибо и она потеряла способность оживлять тело, а не одно только тело утратило силу жизни; что поэтому воскрешение отцов сынами вообще невозможно. "Иначе говоря, смерть, в которой Федоров склонен был вообще видеть лишь род случайности и недоразумения или педагогический прием, есть акт, слишком далеко переходящий за пределы этого мира, чтобы можно было справиться с ней одной "регуляцией природы", методами физического воскрешения тела, как бы они ни были утонченны, даже с привлечением жизненной силы человеческой спермы в целях воскрешения или обратного рождения отцов сынами (на что имеются указания в учении Федорова). Душа может возвратиться только в преображенное тело воскресения, и бесполезно снова сшивать из клочков обветшавшую расползшуюся "кожаную ризу" умершего тела".

Глубокую характеристику взглядов отца русского космизма дал в работе "Свет невечерний" С.Н. Булгаков. Допустим, говорит Булгаков, что благодаря "регуляции природы" сынам удалось бы собрать из планетного пространства атомы от разложившихся тел умерших отцов и затеплить жизнь в воссозданных телах. Допустим, что эти тела явились бы точным повторением организма умерших и обладали бы сознанием связи и даже тождественности с ранее жившими их двойниками. Воскрешением предполагается не только полнейшее подобие, но и тождество: не два одинаковых повторения одной и той же модели, но восстановление той же самой, единой, лишь временно прерванной жизни. В этом суть "проекта" Федорова.

Такое воскрешение принципиально равнозначно неопределенному продлению человеческой жизни отстранением смерти. Характерно, что в построениях Федорова как будто вовсе не учитывается опыт загробной жизни и его значение, все те изменения, которые претерпевает душа в отрыве от тела, ее рост в этом таинственном и неведомом состоянии. Он хочет победу над смертью лишь как моментом смертной жизни, а не над смертностью, как ее общим качеством. Федоров все время думает об оживлении трупа, первоначально разложившегося, но вновь воссозданного средствами науки, а не о воскресении тела духовного, прославленного и преображенного. Поэтому воскрешение отцов, согласно федоровскому проекту, даже если бы оно было осуществимо, далеко еще отстоит от воскресения мертвых, чаемого христианской верой, оно находится в другой от него плоскости.

Согласно Федорову, человек должен вновь овладеть своим телом изнутри, настолько познать себя и мир, чтобы иметь возможность производить себя из самых основных начал, на которые разлагается человеческое существо. И это умение "воспроизводить себя" предполагает соответственную власть и над всяким человеческим телом, над материей вообще, "познание и управление" всеми молекулами и атомами внешнего мира, - ибо весь мир есть прах предков. Для Федорова вопрос стоит именно о собирании и сочетании частиц, о складывании разложившегося. Космический организм он хочет перестроить, переделать в космический механизм, полностью подвластный воле и разуму человека, и ожидает, что от такого обращения и рационализации мир оживет и воскреснет, станет бессмертным. Эти идеи невозможно назвать научными, они исходят из самых архаических форм религии, в них явно присутствует магия. Известно, что Федоров высоко оценивал магический период в развитии человеческого сознания, призывая превратить его в будущем из воображаемой власти над природой в действительную.

Однако его воззрения на телесно-вещественное воскрешение плохо согласуются с воскрешением и преображением духовным. Федоров буквально, натуралистически понимал воскрешение, вслед за материалистами он видел в мысли разновидность вещества: "…организм - машина, и… сознание относится к нему, как желчь к печени; соберите машину - и сознание возвратится к ней!" Федоров признавал, что понимает данном случае воскрешение в самом простом, вульгарном значении: "как только мы сумели бы привести… прах в такое состояние, чтобы он произвел мысль, мы были бы бессмертны <…> механизм может быть орудием разума".

Натуралистический подход к проблеме воскрешения сочетается у Федорова со своеобразным волюнтаризмом, прокладывающим дорогу чуду, мистике. Отметив, что воскрешение не есть что-либо мистическое, Федоров тут же признает: "Тем не менее мы верим в воскрешение, понимаемое как чудо, как непостижимое действие божества". Таким образом, у Федорова магические представления не только соседствуют с естественнонаучными, но и перекрывают их. Известно, что магия - это действия, обряды и церемонии, связанные с верой в существование сверхъестественных сил и возможность воздействовать на них, навязывать им свою волю, влиять с их помощью на окружающую действительность. "Литургия", "богослужение", "общее дело", "регуляция природы", "патрофикация", "воскрешение отцов" - все эти термины обозначают не что иное как действия явно магического характера, которые изменят греховную природу человечества в сторону первоначальной божественной сущности: "Чист человек и мир только в его источнике, в его детстве: детство и есть возвращение к началу. Сыновняя и дочерняя любовь, любовь братская, позднее превращается в половую любовь; и только тогда, когда половая любовь заменится воскрешением, когда восстановление старого заменит рождение нового, только тогда весь мир будет чист". Следовательно, речь здесь идет о фантастическом, сверхъестественном движении назад, к первооснове, к Богу.

По сути, Федоров требует от человека и человечества коренного изменения жизни, подчинения религии буквально всей общественной жизни, превращения ее в непрекращающуюся каждодневную, отчасти десакрализованную литургию: "Объединение народов произойдет в общем деле, в литургии, приготовляющей трапезу всем (вопрос продовольственный) для исцеления души и тела всех (вопрос санитарный), и эта всем человечеством совершаемая литургия будет молитвою, переходящей в действие; мысленным воспоминанием, переходящим в действительность; престолом этой литургии будет вся земля, как прах умерших, "силы небесные" - свет, теплота - будут видимо (а не таинственно) служить для обращения праха в тело и кровь умерших".

Во всем учении воскрешения прослеживается явная нелюбовь к естественному, природному, натуральному и жажда надприродного, сверхприродного, неестественного, сверхъестественного, предпочтение сделанного - рожденному, искусственного естественному. На это, в частности, обращает внимание Г. Флоровский: "Разгадку смерти Федоров ищет на путях какой-то биотехники. И характерно, что органическим процессам он противопоставляет технические, естественной силе рождения - человеческий труд и расчет. В природе Федоров не видит и не признает никакого смысла, ни целей, ни красоты. Мир есть хаос и стихия, потому в нем нет и мира. Смысл в мире привносится только трудом, - не творчеством. Жизненному порыву Федоров противопоставляет трудовой проект, - своего рода некую космическую многолетку… Человек для Федорова есть, прежде всего, техник, почти что механик природы, распорядитель и распределитель. И высший образ действия для него - регуляция…" И действительно, Федоров даже Землю стремится превратить в подобие космического корабля, управляемого сознанием и волей человека. "Вопрос о движении земли тогда только разрешится, когда человечество сделается из праздного пассажира прислугою, экипажем этого… неизвестно еще какою силою приводимого в движение корабля - земного шара. Когда этот вопрос будет разрешен, тогда впервые в небесном пространстве явится звезда, или планета, управляемая сознанием и волею".

В федоровской философии странным и причудливым образом переплетаются вера в человеческий разум и надежда на чудо, неожиданное преображение. Прогресс в привычном для нас понимании Федоров не принимает. Точнее, с одной стороны, он исходит из идеала научного прогресса, с другой - прогресс не только не принимает, но само это слово становится ему ненавистным. "Естественный прогресс" Федоров отвергает по моральным соображениям, понимая под таким прогрессом "превосходство младших над старшими и живущих над умершими, ученика над учителем, студента над профессором". Такое "мнимое превосходство" подрывает концепцию патрофикации как цели человечества. Прогресс природный и социальный есть устремленность в дурную бесконечность, в которой каждое новое поколение рассматривает предыдущие лишь как некий пьедестал для собственного возвышения. "Идеал прогресса (по понятию ученых) - дать участие всем как в производстве предметов чувственного удовольствия, так и в потреблении их; тогда как целью истинного прогресса может и должно быть только участие всех в деле, или в труде, познавания слепой силы, носящей в себе голод, язвы и смерть, для обращения ее в живоносную".

Федоров признает не прогресс отвлеченного знания, а прогресс практического знания и действия, и призывает перейти от знания того, что есть к знанию того, что должно быть. Он мыслит воскрешение как коллективное дело человечества, которое противостоит цели "естественного прогресса". Прах предков собирается для того, чтобы составить из распавшихся частей новый совершенный мир. Деятельность эта понимается как собирание разрозненных частей жертвы. Отцы являются жертвами в том смысле, что они поглощаются сыновьями. Рождение есть принятие, взятие жизни от отцов, т.е. лишение отцов жизни. Отсюда оригинальное определение смерти: смерть есть переход через рождение одного или двух существ в третье, рождение детей есть вместе с тем смерть их матери.

"Гуманизм" - слово, которое Федоров не принимает, да и наука интересует его лишь как возможное средство осуществления проекта, хотя по форме эти идеи действительно напоминают "гуманистический активизм", на что совершенно справедливо указывает Г. Флоровский . На то, что учение Федорова строится в русле просвещенческого гуманизма, обращает внимание и С. Булгаков: "В сущности, это учение является последним словом новоевропейского гуманизма (хотя сам Федоров последнего и чуждался). Под его грандиозностью робкими и нерешительными кажутся утопии Мечникова, Фурье, Маркса и др."

И тем не менее, есть важнейшее и принципиальнейшее отличие идей Федорова от идей гуманистов Просвещения. Дело в том, что Федоров далек как от идеи социального прогресса, так и от идеи личности - его интересует лишь общее дело. Более того, Федоров не принимает и христианскую идею личного спасения души, считая ее глубоко безнравственной. Он полагает, что "должно… жить не для себя и не для других, а со всеми и для всех".. В воскрешенном мире его интересует не столько полнота лиц, сколько полнота поколений, - осуществления или восстановления целости рода… Учение о человеческой личности у Федорова совсем не развито. Индивид остается и должен быть только органом рода. Поэтому и среди чувств человеческих выше всего Федоров ценит привязанности и связи кровные, и "родственная"…".

Заключение

В конце прошлого века, ожидая наступления нового неведомого столетия, предчувствовал, что приближающийся "к своему печальному и мрачному концу" век "идет не к свету и радости", - и мы-то знаем, насколько он оказался прав. XIX век, считает мыслитель, "восстановил веру в зло и отрекся от веры в добро", а горделиво усвоив дарвинизм как последнее слово науки, "признал борьбу законным делом и из слепого орудия природы стал сознательным ее орудием, органом". И главное, этот век - "настоящий сын предшествовавших веков, прямое следствие разделения небесного и земного, т. е. полное искажение христианства, завет которого заключается именно в соединении небесного с земным, божественного с человеческим". Как известно, все учение Федорова - борьба с таким искажением и смелая последовательная попытка реалистически раскрыть смысл и содержание задачи "соединения небесного с земным".

Две великих духовных добродетели отмечают Федорова как мыслителя и ставят его в положение царя и судьи среди сонма других мыслителей. Первая добродетель - праведная жизнь - житие. Федоров, кажется, единственный (если не считать Сократа) философ с житием, а не с биографией. Он «уже одною своей жизнью вносил в окружающее много доброго и поучительного».

Философия общего дела Федорова называется так потому, что именно в противостоянии смерти, в том числе и особенно через воскрешение уже ушедших поколений, в чем состоит, по его убеждению, долг сынов перед отцами, он усматривал бесспорное основание для единения человечества, поскольку в победе над смертью заинтересованы все люди без всякого исключения. Но как раз идея воскрешения представлялась и многим продолжает представляться особенно одиозной, которая, казалось бы, не может не вызывать решительного неприятия. Между тем научные открытия самого последнего времени, главным образом в области биологии и медицины, раскрыли удивительную проницательность и подлинную реалистичность федоровского учения. К числу таких открытий в первую очередь и можно, и нужно отнести клонирование человека, теламерную терапию, регенерацию стволовых клеток, расшифровку человеческого генома, нанотехнологию и многое другое. Возникающие в связи с этим самые различные проблемы, которые многих еще отпугивают, дезориентируют и просто сбивают с толку, будут, несомненно, раньше или позже тоже разрешены, ибо сегодняшнее слово науки -- отнюдь далеко еще не последнее ее слово.

Нельзя не отдать должное стремлению Федорова объединить человечество общим делом. Пусть «общее дело», как его определял сам автор, утопично, но нельзя не признать благородность его стремлений для осуществления «общего дела» объединить всех людей «во всеобщей родственной, праотеческой любви как верующих, так и сомневающихся, ученых и неученых, сословия, город и село», через это дело решить «санитарный вопрос» и «продовольственный вопрос». Можно не соглашаться с Федоровым в конкретном понимании этого «общего дела» - физического воскрешения всех умерших, но то, что человечеству необходимо «общее дело», объединяющее людей для выживания человеческого рода, в этом Федоров несомненно прав.

В грандиозном замысле Федорова есть два пункта, которые даже по нынешним меркам выглядят совершенно фантастическими. Он предлагал, во-первых, преобразовать человеческое тело таким образом, чтобы оно могло существовать во враждебных жизни средах (в космосе) и к тому же стало бессмертным. Федоров тут предвосхитил популярную в современной фантастике идею киборга. Во-вторых, он считал посильной для будущей науки задачу воскресить всех ранее живших на земле людей, чтобы дать им новое, бессмертное тело и бессмертную жизнь.

Проект "общего дела" предусматривает также решение множества других задач, часть из которых сегодня уже не кажется фантастической, а выглядит вполне буднично (выход человека в космос, использование солнечной энергии и др.).

Федоров первым из всех прочувствовал, осознал и выразил только-только зарождавшееся принципиально новое умонастроение неприятия смерти, необходимости борьбы с ней. Уверенность в достижимости данной цели все более крепла под влиянием успехов развития науки и техники XIX столетия, в частности экспериментов по искусственному вызыванию дождя и т.п. Если такого рода эксперименты и успехи имели для кого-то лишь самодовлеющее, локальное значение, хотя и на самом деле исключительно значимые, то Федоров увидел в них нечто несравненно более глубокое и важное, открывающее принципиально новые возможности прогресса, в конечном счете, возможность победы над главным врагом человека -- его смертью.

По Федорову человечество совершило ряд "измен" Богу: сначала человек изменил отцу небесному ради исполнения воли "жены" следующей изменой является оставление земледелия, села уход от рода и племени ради жизни в городе, предпочтение "юридико-экономического" общества семье и родственной общине. За эти измены человечество расплачивается "неродственными отношениями", войнами, утратой смысла жизни, смертью.

«В настоящее время, -- писал Федоров, -- дело заключается в том, чтобы найти, наконец, потерянный смысл жизни, понять цель, для которой существует человек, и устроить жизнь сообразно с ней. И тогда сама собой уничтожится вся путаница, вся бессмыслица современной жизни». В последних словах Федорова довольно ясно выступает оптимистическая уверенность в том, что при надлежащем понимании цели нашей жизни ее современная запутанность исчезнет «сама собой...»

Список используемой литературы

1.Бердяев Н.А. Религия воскрешения ("Философия общего дела" Н.Ф. Федорова) // Бердяев Н.А. Собрание сочинений, т. 3. Париж, 1989.

2.Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М., 1994.

3.Вишев И. Философия общего дела Н.Ф. Федорова - предтеча современной концепции практического бессмертия человека; 2004

4.Демидов А.Б. Феномены человеческого бытия; Минск: ЗАО Издательский центр "Экономпресс", 1999

5.Федоров Н. Ф. Сочинения. М., "Мысль, сер. "Философское наследие", 1982

6.Федоров Н.Ф. Собрание сочинений: В 4-х тт. М., 1995-1999.

7.Толстой И. Л. Мои воспоминания. М., 1969

8.С. Г. Семенова. Философия воскрешения Н. Ф. Федорова, «Прогресс», Москва, 1995

9.Флоровский Г.В. Пути русского богословия. Париж, (репринтное издание 1983 г.)

10.Ильин В.Н. О религиозном и философском мировоззрении Н.Ф.Федорова http://www.apocalyptism.ru/Ilin-Fedorov.htm

11.Волков В. «Общее дело» Николая Федорова: философское учение, научная теория, религиозное прозрение или социальная утопия? http://liga-ivanovo.narod.ru/volkov.htm

12.Федоров Н. Ф., Конец сиротства; безграничное родство

Размещено на Allbest.ru