Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

• Введение
• Глава 1. Теоретические рамки исследования
• 1.1 Дискурс-анализ
• 1.2 Дискурсивный неоинституционализм
• 1.3 Методы исследования
• Глава 2. Сланцевый газ в рамках единой энергетической политики ЕС
• 2.1 "Сланцевая революция" и ее последствия для ЕС
• 2.2 "Сланцевая революция" как внутреннее событие для ЕС и потенциал добычи собственных ресурсов
• 2.3 Последствия внутренней "сланцевой революции" для ЕС
• 2.4 Эволюция энергетической политики ЕС
• 2.5 Дискурсивные коалиции в вопросе регулирования добычи сланцевого газа
• 2.6 Основные выводы исследования
• Заключение
• Список источников и литературы


Введение

Единая энергетическая политика ЕС по-прежнему является незавершенной. Несмотря на значимость этой политики для всех заинтересованных игроков в ЕС и внимание, которое уделяется этой области со стороны наднациональных институтов, мы пока не можем говорить о выполнении целей европейской энергетической политики: общий рынок энергии остается незавершенным, что влияет на возможность стран-членов использовать разные источники энергии по доступным ценам; плохая координация внешней энергетической политики приводит к угрозам безопасности поставок; амбициозные планы по снижению нагрузки на окружающую среду также остаются нереализованными. Многие склонны видеть причины неудач единой энергетической политики в нежелании стран-членов до конца отказываться от монополии на эту стратегическую сферу в своих национальных юрисдикциях из-за крайней чувствительности сферы энергетики и секьюритизации этой политики. Желание государств-членов оставить за собой максимальную свободу усмотрения не уменьшается со временем. Новую волну дискуссий о разделении полномочий между странами-членами и наднациональными институтами вызвала "сланцевая революция", которая произошла в США и позже так или иначе повлияла на мировые газовые рынки. Опыт США выглядит очень привлекательно, так как страна смогла резко снизить свою зависимость от импортных поставок энергии - один из самых болезненных вопросов для европейцев в связи с недавними газовыми кризисами, разворачивающимся конфликтом России и ЕС по "Восточному партнерству", кризисом на Украине и другими событиями мировой политики. Внешняя "сланцевая революция" так или иначе уже повлияла на ЕС - на европейский рынок поступило значительное количество излишнего сжиженного газа, все больше газа в Европе стало покупаться на спотовых рынках, которые дополнили систему долгосрочных контрактов, цены на энергию стали более гибкими. В этих условиях перспектива разработки собственных сланцевых ресурсов выглядит для некоторых государств-членов очень радужной. Учитывая серьезность воздействия на окружающую среду новых технологий по добыче сланца - гидравлический разрыв пласта и горизонтальное бурение, возможный транснациональный эффект экологических проблем и общую стратегию ЕС по диверсификации источников энергии, наднациональные институты не могли проигнорировать вопрос о регулировании сланцевого газа и включили его в общеевропейскую повестку дня. На сегодняшний день вопрос о сланцевом газе в ЕС рассматривается с позиции строгости или мягкости наднационального регулирования, которое будет выработано наднациональными институтами. Исходя из собственного понимания энергетической безопасности, страны-члены самостоятельно сформулировали свои позиции относительно перспектив вмешательства ЕС в регулирование. Большинство исследований, посвященных сланцевому газу в Европе, концентрируются именно на изучении противоречий среди позиций стран-членов. Однако мало кто ставит себе задачу предсказать будущее "сланцевой революции" в Европе, и проанализировать позиции, которые во всех ведущихся спорах принимают институты ЕС. Новизна данного исследования состоит в попытке проанализировать разногласия внутри и между институтами ЕС по данной теме и сделать прогноз о будущем сланцевого газа в ЕС, как составляющей единой энергетической политики. Иными словами, мы хотим рассмотреть вероятность дальнейшей коммунитаризации единой энергетической политики ЕС через передачу полномочий в области регулирования добычи природных ресурсов, а именно сланцевого газа, на наднациональный уровень. Соответственно, в отличии от распространенного способа рассмотрения темы, мы фокусирует взгляд не на коммуникации институты ЕС - страны-члены, а на межинституциональной координации и борьбе, которые видятся важными для понимания процесса принятия решений.

Объектом данного исследования является регулирование добычи сланцевого газа как составляющей единой энергетической политики ЕС. Различные варианты регулирования сланцевого газа соотносятся с разными концепциями единой энергетической политике, что помогает понять позиции, занимаемые институтами по данному вопросу, а также сделать прогноз о будущем сланцевого газа в Европе.

В качестве предмета исследования мы рассматриваем "сланцевую революцию", не как единичное событие в США, но как динамичный процесс, который оказывает влияние на мировую систему обеспечения энергией и служит стимулом для ЕС отказаться от жесткого регулирования ради достижения экономических выгод и обеспечения безопасности поставок.

Цель работы - определить, станет ли сланцевый газ катализатором расширения компетенций ЕС в единой энергетической политике. Мы рассматриваем не только узкие предложения по регулированию применения специфических технологий добычи сланцевого газа, но стремимся исследовать контекст, в котором вырабатываются подходы к регулированию.

Задачи исследования можно обрисовать следующим образом. Во-первых, определить те теоретические подходы, которые обладают максимальным объяснительным потенциалом для изучения выбранной темы. Во-вторых, охарактеризовать явления "сланцевой революции", проанализировать его влияние на ЕС. В-третьих, определить основные концепции энергетической политики ЕС, ее основные составляющие и их приоритезация в различные периоды времени. В-четвертых, представить позиции основных акторов, участвующих в выработке и принятии решений по регулированию добычи сланца путем анализа документов, исследований и сообщений этих акторов. Наконец, сделать вывод об успехе той или иной позиции и о будущем регулирования сланцевого газа в Европе.

Основная гипотеза работы формулируется следующим образом: сланцевый газ не станет катализатором очередной передачи полномочий в энергетической политике на наднациональный уровень. Решение о степени вовлеченности ЕС в регулирование добычи сланцевого газа будет зависеть не только от противостояния ЕС - государства-члены, но и от институционального баланса из-за различия взглядов институтов ЕС на энергетическую политику.

Теоретической основой исследования стал дискурсивный неоинституционализм. Основные положения дискурс теорий были использованы для выделения и анализа дискурсов различных институтов ЕС. Дискурс подход также помог оценить не только аргументы, выдвигаемые оппонентами, но и выстраивание аргументационной стратегии, интерпретирование проблем, решений и объективной реальности различными акторами. В качестве метода исследования мы прибегли к разделению явлений, влияющих на выстраивание того или иного дискурса на макроуровень доминирующих представлений и внешних событий и средний уровень энергетической политики ЕС в целом. На микроуровне исследования мы поместили сами дискурс стратегии.

Структура работы соответствует цели и задачам работы. В первой главе, мы разрабатываем методологию исследования, определяем значимые теоретические предпосылки и пути решения поставленных задач. Во второй главе раскрывается суть "сланцевой революции" для ЕС, описывается энергетическая политика и ее основные составляющие, рассматриваются документы, представляющие основной материал для дискурса анализа. В конце второй главы делаются выводы по исследованию.

Глава 1. Теоретические рамки исследования

1.1 Дискурс-анализ

Несмотря на популярность теорий дискурса в различных исследованиях, как таковое понятие "дискурс" довольно размыто и не имеет конкретного определения. Разные исследователи определяют дискурс с позиции своих собственных теорий, которые зачастую противоречат друг другу по основным мировоззренческим и методологическим вопросам.

Ниже приводятся несколько определений и характеристик дискурса, которые показались нам довольно интересными Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ (Серия "Дискурсология"). Екатеринбург: Издательский Дом "Дискурс-Пи", 2006..

"Дискурс - это коммуникативное событие, происходящее между говорящим и слушающим (наблюдателем и др.) в процессе коммуникативного действия в определенном временном, пространственном и прочем контексте. Это коммуникативное действие может быть речевым, письменным, иметь вербальные и невербальные составляющие" (Тойн А. ван Дейк). В данном определении делается упор на коммуникативный подход в теории дискурса. Иными словами, дискурс рассматривается как необходимый и неотделимый агент коммуникации, который содержит и ретранслирует мнения, интерпретации, идеи и ценности.

Следующее определение подчеркивает дискурсивность не только текстов и слов, как таковых, но и всяких иных социальных практик. "Всякий текст (или слово) несет в себе содержание, но также и действие. Сказать всегда означает совершить: мыслитель что-то говорит и, говоря это, что-то совершает. Это высказывание и это совершение или этот дискурс и дискурсивное действие совпадают или не совпадают … Когда я говорю намеками, то, что я делаю, не совпадает с тем, что я говорю: интенциональный смысл скрыт в дискурсе, дискурсивное действие дает к нему ключ" (Филипп Бенетон). Перефразируя автора, можно сказать, что согласно некоторым теориям дискурса, можно поставить знак равенства между социальной средой и дискурсом, в том смысле, что не существует объективных социальных реалий - все они представляют собой дискурс и находятся в постоянном процессе взаимного изменения.

Некоторые теории дискурса расшифровывают дискурс как властный ресурс, мощный способ контроля, манипуляции и управления. "Дискурс есть результат гегемонистских артикуляций, цель которых - установление как политического, так и морально-интеллектуального лидерства в обществе" (Якоб Торфинг). Таким образом, посредством дискурса социальные институты и люди презентуют себя и свои идеи, добиваются легитимности своей власти, продвигают те или иные выгодные им интерпретации реальности или конкретных событий и занимают определенное место в политическом и социокультурном пространстве. В современном мире лидером становится тот, кто может контролировать содержание дискурса и каналы дискурсных коммуникаций. "Дискурсы рассматриваются как пароли идентификации: вы таковы, каков ваш дискурс". Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ (Серия "Дискурсология"). Екатеринбург: Издательский Дом "Дискурс-Пи", 2006.

Данные определения демонстрируют разнообразие теорий дискурса, поэтому перед тем как использовать теорию дискурса для исследования необходимо определить, какое из направлений дискурс анализа будет максимально соответствовать поставленным задачам.

Сегодня в научной среде сложились множество школ, предлагающих собственные трактовки дискурса. Разобраться в этом разнообразии довольно сложно, поэтому мы решили воспользоваться классификацией, предложенной Якобом Торфингом в его книге "Теория дискурса в европейской политике" ("Discourse theory in European politics. Identity, Policy and Governance"). Эта теория также является объектом сравнительного анализа дискурс подходов в статье Русаковой О. "Современные теории дискурса: опыт классификаций". Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ (Серия "Дискурсология"). Екатеринбург: Издательский Дом "Дискурс-Пи", 2006.

Торфинг разделяет разные теории дискурса исходя из времени их возникновения, уровня развития этой интердисциплинарной науки и широты трактовок дискурса (начиная от чисто лингвистического подхода и заканчивая постструктуралистским пониманием дискурса). Само появление теории дискурса Торфинг связывает с возникшей в 60-ые - 70-ые годы двадцатого века необходимостью интегрировать достижения лингвистики с ключевыми идеями политологии и социологии, которую он объясняет все большим пониманием значения языка в политике и тех возможностей, которые дает лингвистика в управлении процессами в обществе, создании политических стратегий и проектов управления. Иными словами, теория дискурса позволяла отказаться от старого понимания экономического детермирования процессов, происходящих в обществе и сфокусироваться на построении политической и интеллектуальной стратегии доступной и полностью поддерживаемой населением. Torfing J., Howarth D.R. Discourse Theory in European Politics: Identity, Policy and Governance, N.Y.: Palgrave Macmillan, 2005. Теория дискурса помогала понять и исследовать способы формирование социальной, политической и культурной идентичности, конструирование осадочных норм, ценностей и символов.

Торфинг выделяет три поколения теорий дискурса. Теории дискурса первого поколения рассматривают дискурс в узком лингвистическом смысле как некий устный или писанный текст, который обладает определенными семантическими характеристиками. Исследователи этого поколения больше концентрируются на особенностях отдельной языковой личности, анализируют соответствие между социально-экономический статусом личности и словарным запасом, концентрируются на контент-анализе, анализе принципов разговорной речи, стратегиях достижения желаемого посредством разговорной речи, лингвистических способах влияния на представление реальности в том или ином свете и т.д. Torfing J., Howarth D.R. Discourse Theory in European Politics: Identity, Policy and Governance, N.Y.: Palgrave Macmillan, 2005. Однако, для теорий первого поколения не характерно выявление связи между дискурсом и политикой, то есть понятия власти и идеологии не входят в спектр изучения.

Второе поколение теорий дискурса (критический дискурс анализ) трактует дискурс гораздо шире. Дискурс - это уже не просто язык, но набор различных социальных практик, каждая из которых обладает неким значением. Дискурс включает в себя речь, письменные тексты, символы, жесты, мимику, действия, которые так или иначе несут определенный смысл, передаются и интерпретируются в обществе. В критических теориях дискурса дискурс уже обладает четкой властной подоплекой. Например, социальные классы и этнические группы создают идеологический дискурс, чтобы либо добиться гегемонии, либо поддержать ее. Ibid. Соответственно, именно дискурс является инструментом поддержания социально-политического устройства общества и его трансформации. Для критических теорий не свойственно отождествление социальных практик и дискурса.

Одним из центральных понятий в критических теориях является понятие "коммуникативное событие" (Фэркло). Коммуникативное событие рассматривается как соединение объективного и субъективного: дискурса и реального социально-экономического порядка. В книге Филлипс Л. и Йоргенсен М. приводится пример похода в магазин как коммуникативного события. Филипс Л. Дж., Йоргенсен М.В. Дискурс-анализ. Теория и метод. Xарьков: Изд-во Гуманитарный Центр, 2004. Оно включает общение с продавцом и совершение купли-продажи, которая подчиняется логике рынка. В этой ситуации дискурс и логика социально-экономической реальности находятся в диалектическом взаимодействии, что ведет к изменениям в социальной сфере. Так, например, развитие рыночных отношений приводит к распространению маркетингового дискурса. Маркетинговый дискурс, в свою очередь, подчиняет себе дискурсивные практики разнообразных общественных институтов (образование, здравоохранение, культура). Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ (Серия "Дискурсология"). Екатеринбург: Издательский Дом "Дискурс-Пи", 2006.

Критические теории рассматривают дискурс как лингвистически агент событий, "которые определены казуальными силами и механизмами, производимыми существующими независимо от дискурса социальными структурами" Там же.. То есть помимо дискурсивных выделяются недискурсивные практики, которые работают по сложившимся в обществе законам. "Для специалиста в области критического дискурс-анализа, дискурс - это форма социальной практики, которая одновременно и созидает социальный мир, и одновременно созидаема посредством других социальных практик. Социальная практика и дискурс находятся в диалектической связи с другими социальными измерениями. Эта связь не только вносит вклад в формирование и изменение социальных структур, но также и отражает их". Филипс Л. Дж., Йоргенсен М.В. Дискурс-анализ. Теория и метод. Xарьков: Изд-во Гуманитарный Центр, 2004. Можно сказать, что социальная реальность - это структура, влияющая на дискурс, которая глубоко внедрена в жизнь людей и является объективной.

Торфинг считает, что этот аспект является недостатком критических теорий, так как снижает объяснительные возможности дискурс анализа. Он склонен согласиться с Фуко, который называл все социальные практики дискурсивными, так как они "очерчены правилами своего формирования, которые варьируются в зависимости от культурно-исторического времени и пространства" Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ (Серия "Дискурсология"). Екатеринбург: Издательский Дом "Дискурс-Пи", 2006..

Третье поколение теорий дискурса расширяет понятие дискурса до такой степени, что оно покрывает все явления в обществе. Дискурс больше не рассматривается как составная часть всей социальной системы, но приравнивается к ней. Все социальные явления являются дискурсивными, так как их значение зависит от децентрализованной системы правил и исключений, не подчиненных единой логике и формирующихся в зависимости от обстоятельств. Если отказаться от мысли, что существует некая структурная квинтэссенция, ядро, которое создает и воспроизводит само себя, тогда можно сказать, что все становится дискурсом и социальные идентичности не установлены и закреплены в том виде, в котором мы воспринимаем их сейчас, а создаются дискурсами. Торфинг приводит в пример работы Эрнесто Лаклау и Шанталь Муфф (Ernesto Laclau and Chantal Mouffe "Hegemony and Social Strategy"), которые определяют дискурс как исторически изменяющиеся условия того, что мы говорим, думаем и делаем. Torfing J., Howarth D.R. Discourse Theory in European Politics: Identity, Policy and Governance, N.Y.: Palgrave Macmillan, 2005. "Лакло и Муфф отвергают натуралистическую онтологию, содержащуюся в идее, что дискурс каким-то образом детерминирован внедискурсивными силами на уровне экономики или государственных институтов. Они не согласны, что такие кажущиеся недискурсивные феномены, как технология, институты и экономические отношения, сконструированы как-то иначе, без участия дискурсивных практик. Они рассматривают дискурс как атрибут любой социальной деятельности и любой социальной институциализации". Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ (Серия "Дискурсология"). Екатеринбург: Издательский Дом "Дискурс-Пи", 2006. Для Лаклау и Муфф дискурс представляет собой открытую для изменений, гибкую, незавершенную структуру, которая подвергается множеству вариантов структурирования реальности через борьбу разных дискурсов. В принципе выстраивание социальной реальности можно описать через постоянный антагонизм различных дискурсов. Субъект в таких условиях приобретает свою идентичность через дискурсивное структурирование окружающего мира и определения собственного места внутри дискурса. Чтобы определить свою идентичность субъект должен найти некий противоположный дискурс, то есть противопоставить себя другим.

"Идентичность, по Лакло и Муфф, всегда образована в соответствии с принципом относительности. Поэтому субъект всегда расщеплен, он имеет разные идентичности, он всегда имеет возможности иной идентификации" Там же.. В конкретных условиях и в конкретный момент времени люди могут рассматривать некоторые идентичности как более приемлемые, игнорируя другие варианты. Люди, выбирающие другие варианты самоидентификации, попадают под понятие "другие". Такая борьба идентичностей через дискурсивные практики реализуется в политике, которая изначально представляет собой способ влияние на конструирование социального мира.

Торфинг также выводит свой собственный вариант дискурс анализа политики путем обобщения всех рассмотренных им теорий на основе постструктуралистской парадигмы. Кроме повторения уже обозначенных пост-структуралистами решений об области действия дискурса и конструирования идентичности, он также выносит несколько своих положений на защиту: Torfing J., Howarth D.R. Discourse Theory in European Politics: Identity, Policy and Governance, N.Y.: Palgrave Macmillan, 2005.

- Существует мир, но не существует абсолютной истины, так как истина - это только свойство языка. Соответственно, нет внедискурсивных или экстрадискурсивных сущностей, которые бы гарантировали Истину. Истина всегда гибкая и конструируется тем дискурсивным режимом, который на данный момент превалирует;

- Дискурс создается через борьбу за гегемонию, за политическое и морально-интеллектуальное лидерство через артикуляцию и интерпретацию различных смыслов. Дискурс не предопределен, но является результатом политических решений, понимаемых ни как сознательные действия, предпринимаемые лицами, принимающими решения, но как бесконечное множество de facto решений, которые явились результатом миллионов стратегий, созданных для поддержания контроля за содержанием дискурса и, в конечно счете, для поддержания гегемонии. Дискурсы, сконструированные так, что они могут предложить правдоподобные принципы оценки прошлого, настоящего и будущего, "захватывая сердца и мысли людей", становятся доминирующими;

- Доминирующий дискурс всегда создает социальный антагонизм, который подразумевает исключение Другого, угрожающего существованию и доминированию дискурсивной системы. Наличие Другого одновременно стабилизирует дискурсивную систему, препятствует ее полному закрытию и обозначает ее границы. Однако, в политике линия, разделяющая внутренние и внешние стороны дискурса нечеткая. Отсюда происходят политическая борьба за включение или исключение агентов из данного дискурсивного пространства. Так, например, существуют демократические законы и "правила игры", но их интерпретация разными политическими акторами будет различна;

- Доминирующий дискурс может быть поставлен под сомнение при столкновении с новыми обстоятельствами, которые он не может объяснить и интегрировать в себя. Эта трещина в устоявшемся социальном порядке непременно откроет пространство для новой борьбы за доминирование среди дискурсов, готовых предоставить некое решение возникшей проблеме. Torfing J., Howarth D.R. Discourse Theory in European Politics: Identity, Policy and Governance, N.Y.: Palgrave Macmillan, 2005.

Данная работа следует традиции критического дискурс-анализа. Для нас важна властная подоплека, интенция агентов устанавливать свой порядок вещей путем формирования особого дискурса. При этом агент обладает способностью использовать дискурс стратегически для влияния на социум - соответственно мы отрицаем отождествление дискурсивных практик и социальной реальности, принятое постструктуралистами. Мы не согласны с предположением Я. Торфинга о полном отсутствии внедискурсвиной истины, для нас важна та объективная реальность, на фоне которой разворачивается борьба различных дискурсивных практик. Поэтому мы принимаем позицию Йоргенсен и Филлипс, которые трактуют дискурс как часть социальных событий, различая между более широкой социальной практикой и дискурсом. При этом фон для дискурса не существует обособленно, а также подвержен изменениям благодаря деятельности агентов. Важно отметить, что несмотря на наличия элемента стратегии, дискурс не строится только благодаря рациональной оценке средств, необходимых для достижения поставленной цели. По мнению О. Русаковой, дискурс определяется как "сложноструктурированная коммуникативно-знаковая система, обладающая шестью основными планами: интенциональным (властные интенции, стратегии, замыслы), актуальным (воплощение властных интенций в реальной деятельности, имеющей знаково-символический характер), виртуальным (распознавание и понимание смыслов, ценностей, идентичностей), контекстуальным (расширение смыслового поля на основе социокультурных, исторических и иных контекстов), психологическим (эмоциональный, энергетический заряд, содержащийся в дискурсе и придающий ему суггестивную силу) и "осадочным" (запечатление всех перечисленных выше планов в общественном сознании и опыте, в той конструируемой и материализуемой обществом среде, формы которой являются отражением культуры)". Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ (Серия "Дискурсология"). Екатеринбург: Издательский Дом "Дискурс-Пи", 2006. Мы предполагаем, что итоговый дискурс складывается из сознательной работы, стремления к доминированию и из бессознательных факторов: повторение привычных практик, свойства агента и его идентичность, запросы внешней дискурсивной среды, требования объективной реальности.

1.2 Дискурсивный неоинституционализм

Теория критического дискурс анализа, которая позволяет анализировать действия агентов и их выбор инструментов проведения той или иной политики, дополняется в данном исследовании специфической теорией неоинституционализма, объясняющей специфику поведения агентов в рамках институтов, созданных в процессе европейской интеграции. Соответственно, выбор агентами определенного дискурсивного инструментария определяется в рамках формальных и неформальных институтов Европейского Союза. Согласно неоинституционализму, институты определяются как организации, формальные и неформальные процедуры, рутинные практики, нормы, модели поведения. Наиболее поздний вариант неоинституционализма - дискурсивный неоинституционализм видит "институты как наполненные смыслом структуры и конструкты, а акторов как агентов, следующих логике коммуникации" Schmidt V.A. Discursive Institutionalism: The Explanatory Power of Ideas and Discourse // The Annual Review of Political Science, 2008. 11:303-326., то есть институты не только ограничивают или помогают агентам, они являются продуктом их действий. А агенты не действуют согласно расчетам или социальным нормам, но благодаря коллективным представлениям, интерпретациям и пониманиям окружающей реальности.

Изменения институтов могут следовать из работы агентов, а не только из вызовов внешней среды или кризисов. Такая интерпретация помогает объяснить происходящие с институтами и агентами изменения и является более гибкой, чем интерпретации других видов неоинституционализма - рационального выбора, исторического и социологического. Дискурсивный неоинституционализм отрицает подчинение агента институтам, которые происходят из-за неизменности рациональных предпочтений акторов, привязанности к выбранному пути или следования культурным нормам. По мнению В.А. Шмидт, "дискурсивный неоинституционализм одновременно относится к институтам как к данности (как к контексту, на фоне которого агенты думают, говорят и действуют) и как к изменяемой переменной (как к результату мыслей, слов и действий агентов). Институты, таким образом, это внутреннее свойство акторов; они служат структурами, ограничивающими акторов, и конструктами, созданными и изменяемыми акторами" Ibid.. Новые идеи, выраженные с помощью дискурса, могут привести к изменению политики и институтов, так как они меняют взгляды акторов на инструменты политики, на их предыдущее использование и соответствие решаемым проблемам и на роль институтов в этом процессе. Несмотря на подобный эффект дискурса, он не всегда должен приводить к изменениям: инерция и сохранение предыдущих практик также вписываются в данную теорию. Институты частично сдерживают потенциал акторов к постоянным изменениям и заставляют следовать привычным практикам. Lauber V. and Schenner E. The struggle over support schemes for renewable electricity in the European Union: a discursive-institutionalist analysis // Environmental Politics, Vol. 20 No4, July 2011, pp. 508-527.

Выбранная нами теория неоинституационализма полностью соответствует логике критического дискурс анализа. Накладываемые институтами ограничения не только не исключают стратегическое использование дискурса, но делают его еще более оправданным. Акторы анализируют объективную реальность и пытаются заставить других поверить в свои интерпретации, искренне, либо манипулируя фактами и желая обрести преимущества для себя. Институты могут помогать или мешать акторам строить свой дискурс.

1.3 Методы исследования

Исследование использует специальные источники и литературу. Источниковая база исследования состоит из трех видов документов: документы институтов ЕС; исследования, проведенные экспертными центрами по заказу институтов ЕС; внутренние документы институтов, в частности вопросы Европарламента к Комиссии ЕС. Литературные источники охватывают статьи в прессе, представляющие свою оценку документов институтов ЕС, заявления представителей институтов и стран-членов ЕС, экспертные доклады по добыче сланцевого газа (Международное энергетическое агентство), статьи и книги, рассматривающие теорию дискурс анализа и дискурсивного неоинституционализма, а также статьи, посвященные различным проблемам и составляющим энергетической политики ЕС, институциональному балансу, влиянию сланцевого газа на энергетические рынки и анализу деятельности европейских институтов.

Источниковый материал рассматривается в работе с двух позиций: источник информации о предмете и текст, обладающий определенными признаками того или иного дискурса. В первом случае важность представляет содержание документа, во втором - как это содержание преподносится и формулируется, какая информация раскрывается, какая остается за рамками документа, какая лексика используется и в каком контексте, то есть как конструируется и интерпретируется реальность. Мы уделяем внимание также интертекстуальности документа, то есть рассматриваем, как проблемы, представленные в документе, интерпретировались и решались раньше, в других документах. В целом такой подход помогает увидеть не только то, о чем говорили институты ЕС, но и как формировались их дискурсы.

Проследив разные дискурсы институтов, мы разделяем их на две условные группы - дискурсивные коалиции. Этот термин условен, так как принадлежность к той или иной коалиции не предполагает сотрудничества для достижения общих целей, но он помогает сделать акцент на то, что разные агенты могут похоже формулировать проблему и решения к ней. Соответственно, использование термина "дискурсивные коалиции" помогает обобщать аргументы, выбранные различными акторами и анализировать не только аргументы, но и сам выбор. Кроме того, термин помогает сравнивать поведение акторов в предыдущих ситуациях выбора политических инструментов и делать выводы о последовательности их стратегий.

Согласно основным положениям дискурсивного неоинституционализма, мы предполагаем, что анализ формальных и идейных институтов и дискурсивная характеристика выбранных инструментов политики важны для объяснения выбора того или иного инструмента, той или иной стратегии регулирования (в нашем случае стратегии регулирования добычи сланцевого газа в ЕС). Сам выбор можно объяснить исходя из нескольких факторов: характеристика политической системы (ЕС, как sui generis, институциональный баланс, отношения между странами-членами ЕС и наднациональным уровнем), особенности проводимой политики (энергетическая политика ЕС), как предлагаемый инструмент вписывается в общую структуру политики (как разные стратегии регулирования добычи сланцевого газа соотносятся с принципами энергетической политики ЕС), общие цели политии (как стратегии регулирования сланцевого газа и их возможные последствия выглядят на фоне общих целей ЕС), а также широкий региональный или мировой контекст ("сланцевая революция" в США и ее влияние на энергетические рынки, отношения ЕС с основными поставщиками энергоресурсов). Чтобы проанализировать взаимодействие всех этих факторов между собой и определить успех той или иной дискурсивной коалиции, мы, используя идею В. Лаубер и Е. Шеннер, Lauber V. and Schenner E. The struggle over support schemes for renewable electricity in the European Union: a discursive-institutionalist analysis // Environmental Politics, Vol. 20 No4, July 2011, p.512-513. разделяем наш анализ на три уровня. Макроуровень - это международный контекст, формальная институциональная структура ЕС и доминирующие идеи, которые определяют все политики ЕС. Энергетическая политика ЕС, ее эволюция и основные составляющие представляют собой мезоуровень, тогда как на микроуровне рассматриваются различные дискурсивные коалиции и стратегии регулирования добычи сланцевого газа. Соответственно, макро- и отчасти мезоуровни будут являться той структурой, в рамках которой происходит борьба между дискурсивными коалициями.

Использование данной классификации позволяет делать прогнозы относительно победы той или иной дискурсивной коалиции. Так можно предположить, что стратегия будет выбрана, если ее поддерживают акторы, которые обладают достаточным влиянием на макро- и мезоуровнях, а сама стратегия коррелируется с основными идейными парадигмами (макроуровень) и принятыми формулировками проблем и решений на мезоуровне. При этом мезоуровень более гибок, поэтому действия акторов на микроуровне могут привести к изменению на среднем уровне, если они ведут к иному формулированию общих целей и задач политики, особенно если подобная практика становится частой.

Таким образом, концепция дискурсивного неоинституционализма позволяет нам принять во внимание важность институтов, с одной стороны, и избежать детерминированности действий акторов структурой - как могло случиться, например, при применении теории исторического неоинституционализма - с другой.

Глава 2. Сланцевый газ в рамках единой энергетической политики ЕС

В последние годы наблюдается некоторые радикальные изменения на мировых газовых рынках. Так называемая "сланцевая революция" в США оказала очень серьезное влияние на энергетический рынок региона. Но влияние этой революции не ограничивается только одной страной; она имеет важные последствия для остального мира. Для Европейского Союза эти изменения могут нести как новые риски, так и новые возможности, в том числе возможность диверсификации внутренних источников энергии за счет добычи сланцевого газа на своей территории. Судьба сланцевого газа в ЕС во многом зависит от правовой рамки и уровня регулирования, которые будут выбрана в процессе дискуссий в ЕС.

2.1 "Сланцевая революция" и ее последствия для ЕС

Сланцевый газ относится к группе нетрадиционных источников природного газа, которые известны уже давно. Новыми технологиями, которые вызвали интерес к этому энергоресурсу, стали гидравлический разрыв пласта породы и горизонтальное бурение. Эти технологии позволяют не просто извлекать газ, но и делать его добычу экономически выгодной. В США, которые идут в авангарде добычи сланцевого газа, его количество растет с невиданной скоростью 48 % в год с 2006 по 2010. В результате США снизили свою зависимость от импортируемого топлива до минимума. По данным Управления энергетической информации США, к 2035 году 47 % произведенного в стране газа будет сланцевым. Golden rules for a golden age of gas, World Energy Outlook special report on unconventional gas, International Energy Agency, 2012, p. 102-108.

Это означает, что американский рынок стал обладает достаточным количеством собственных топливно-энергетических продуктов, что делает предыдущих поставщики ненужными. В связи с этим, например, Катар, который является одним из основных экспортеров сжиженного газа, и который серьезно инвестировал в свои мощности СПГ в надежде продать их в США, столкнулся с необходимостью поиска новых покупателей. Европейский рынок стал интересной альтернативой для поставщиков СПГ, учитывая потребность европейцев в энергии, их зависимость от внешних акторов и стремление диверсифицировать поставки. Рынок газа ЕС оказался разделен: с одной стороны, ЕС обладает большим трубопроводными мощностями, с другой, у Европы появилась возможность импортировать СПГ и торговать им на европейских газовых хабах. Последние оказались очень чувствительны к возросшим поставкам СПГ, что привело к снижению цен на газ. В результате на рынке ЕС проявилось несоответствие между высокими ценами на газ, привязанный к ценам на нефть в долгосрочных контрактах, и ??значительно более низким ценам на спотовом рынке European Commission, Report on Unconventional gas: Potential energy market impacts in the European Union, 2012.. Страны, связанные такими контрактами и имеющие доступ к спотовому рынку, захотели пересмотреть их на разных условиях. Крупным компаниям, в частности Газпрому пришлось предложить отдельным потребителям скидки, то есть согласиться на меньший доход в Европе, несмотря на сохранение высоких цен на нефть и, соответственно, на газ. Желание отдельных стран-членов, сильно зависящих от российского газа, использовать наднациональные механизмы для давления на российскую компанию критически рассматривается российским правительством. Парадокс состоит в том, что сегодня, в ситуации с глубоким кризисом на Украине, европейские страны, которые раньше были критичнее всего настроены по отношению к Газпрому и России, теперь призывают ЕС отказаться от строгих санкций против российских энергетических компаний, понимая тот факт, что их энергетическая безопасность сильно снизится. Вместо оказания давления на Газпром им приходится лоббировать свои интересы в ЕС, поскольку резко и быстро уменьшить свою зависимость от российских поставок не получится: спотовый рынок доступен в основном странам Западной Европы (что еще раз доказывает незавершенность общего энергетического рынка ЕС), а количество сланцевого газа на территории ЕС достаточно лишь для того, чтобы гипотетически поддерживать современный импорт на стабильном уровне.

В качестве внешнего контекста "сланцевая революция" принесла ЕС некоторые преимущества, а именно гибкость цен и конкуренция между поставщиками. С одной стороны, более низкие цены на газ смогли помочь ЕС реализовать свои амбициозные планы по декарбонизации экономики и повышению уровня энергетической безопасности. Тем не менее, вместе с преимуществами "сланцевая революция" может нести с собой и новые угрозы: волатильность цен, фрагментация рынков газа, сокращения инвестиций в странах-экспортерах, сокращение инвестиций в возобновляемые источники энергии в ЕС и возможная деградации окружающей среды.

Во-первых, волатильность цен может возникнуть в связи с тем, что цены на новые виды газа, поступающие в Европу не связаны с нефтью и не предназначены для выполнения долгосрочных обязательств, в отличие от долгосрочных контрактов. В случае долгосрочных поставок риски сбалансированы: импортер рискует, потому что он должен оплатить конкретные объемы газа, не будучи уверенным в будущем спросе, в то время как экспортер рискует из-за уровня цен, поскольку он не в состоянии влиять на уровень цен на нефть, к которой привязана цена на газ. Эта система взаимозависимости позволяет рынку функционировать без каких-либо резких колебаний Goldthau A., Hoxtell W. The impact of shale gas on the European energy security // Global Public Policy Institute, Policy paper, 2012.. Теперь, когда у европейцев появился доступ к СПГ, когда существует относительный потенциал для разработки собственных источников сланцевого газа и когда спрос на газ не рос так стремительно из-за экономического кризиса, Европа начала охотнее покупать газ на спотовых рынках. В этом случае цены на газ не сглаживаются ценами на нефть и начинают меняется быстрее, в соответствии с законами рынка. Возможно, это может привести к манипулированию ценами на газ. Если некоторые производители газа смогут координировать свои действия и держать цены на высоком уровне, энергетическая безопасность Европы пострадает, учитывая уровень зависимости от импортных источников энергии.

Кроме того, существуют предположения, что новый мир, в котором у всех есть доступ к разным источникам газа исчезнет, не успев появиться. В частности, традиционные поставщики, которые работают, опираясь на долгосрочные контракты, могут прийти к выводу, что у них отсутствуют стимулы к инвестированию в новые дорогие проекты и технологии, поскольку гарантий окупаемости этих инвестиций не будет. Ibid. Похожая ситуация разворачивается уже сейчас при спорах Газпрома и Европейской Комиссии о мерах европейского третьего энергетического пакета. Одним из примеров реальности этого риска является временное приостановление Газпромом разработки Штокмановского месторождения в Баренцевом море. Согласно объяснениям, доступным в открытых источниках проект была заморожен в связи с активизацией разработки сланцевых месторождений и высокими расходами. Такое развитие событий на сегодняшний день противоречит энергетической безопасности ЕС, так как не позволяет планировать поставки на несколько лет вперед. Стратегическое решение об обеспечении целой страны энергией не может приниматься спонтанно в зависимости от колебаний на рынке.

Дополнительной проблемой, которую несет с собой "сланцевая революция" может стать снижение интереса в инвестирование в возобновляемые источники энергии. В результате в долгосрочной перспективе Европа не станет менее зависимой от иностранных поставок и не достигнет целей, поставленных в Стратегиях 2030 и 2050. Эта проблема тесно связана с другой: увеличение потребления угля в ЕС. После "сланцевой революции" США стало выгодно придерживаться более устойчивой стратегии развития и отказаться от использования большого количества угля. Этот уголь экспортируется в ЕС. Количество импортируемого из США угля в ЕС возросло с 13,6 млн. тонн в 2003 году до 47,2 млн. в 2013. За тот же период экспорт только в Великобританию вырос в 10 раз, в Германию в 15 раз. Одна из самых больших электростанций Великобритании Drax Group PLC использует биомассу, чтобы снизить выбросы, одновременно импортируя грязный уголь с высоким содержанием серы из Иллинойса, поскольку он является самым дешевым (56 долларов за тонну, включая транспортные издержки против 80 долларов - за местный уголь) Miller J.W. Dirty U.S. coal finds a home in Europe; Lost cost outweighs high sulfur content as exports to continent surge // The Wall Street Journal, 5 May 2014.. Такая стратегия позволяет заводу укладываться в имеющуюся у него квоту на выбросы, но идет в разрез с планами ЕС по декарбонизации экономики. Уже в 2011 г. ЕС показал второй результат по уровню потребления угля в мире - на первом месте Китай. Interview with Fatih Birol, Chief Economist of the International Energy Agency // European Energy Review, November 19, 2012. Такая реальность делает все экологические усилия ЕС бесполезными.

Все эти проблемы заставляют поднять вопрос о мерах и инструментах необходимых для нейтрализации негативных последствий "сланцевой революции" как внешнего для ЕС процесса, а также тех регулятивных системах, которые позволят максимально использовать его выгоды. Можно отметить, что на макроуровне нашего анализа ЕС будет вынужден обратить внимание на баланс интересов импортеров по долгосрочным контрактам и стран, предпочитающих спотовый рынок. Во внутренней политике для ЕС будет важно завершить формирование единого энергетического рынка, устранить противоречия между экологическими целями и реальной ситуацией на рынке, а во внешней наладить хорошие отношения с поставщиками, то есть усилить внешнюю составляющую энергетической политики. В обоих случаях Комиссия ЕС имеет большой потенциал для увеличения своего влияния и авторитета.

2.2 "Сланцевая революция" как внутреннее событие для ЕС и потенциал добычи собственных ресурсов

Первый раздел был посвящен изменениям, которые произошли в ЕС в связи с бумом сланцевого газа в США. Эта часть будет давать некоторое представление в ситуации в самом Евросоюзе.

Договор о функционировании Европейского Союза предусматривает, что регулирование энергетической политики является областью общих компетенций ЕС и стран-членов (Ст. 4 ДФЕС), то есть страны-члены могут действовать в той области, которая не регулируется наднациональными институтами. Союз имеет широкие полномочия по регулированию энергетической сферы: "обеспечение функционирования энергетического рынка; обеспечение безопасности энергоснабжения в Союзе; повышение энергоэффективности, энергосбережения и развития новых и возобновляемых источников энергии; и поощрение интеграции энергетических сетей". Но в соответствии с П.2 Ст. 194 ДФЕС каждое государство-участник по-прежнему сохраняет за собой право "определять условия для эксплуатации своих энергетических ресурсов и самостоятельно выбирать между различными источниками энергии и формировать общий набор источников энергии". Эта свобода усмотрения в отношении набора источников энергии привела к большому разбросу во мнениях среди стран-членов ЕС, когда речь зашла об одобрении или отказе от добычи сланцевого газа. Позиции государств-членов варьируются от крайне одобрительных, в случае с Польшей и Великобританией, до крайне негативных, в случае с, например, Францией. Эти позиции сформировались согласно пониманию каждого государства своей энергетической и экологической безопасности, набору имеющихся ресурсов и энергетической зависимости.

Текущий уровень знаний о сланцевых углеводородах показал, что 73 % (16 млн. кубометров) имеющихся в Европе запасов могут быть технически доступными World Energy Outlook Special Report on Unconventional Gas: Golden Rules for a Golden Age of Gas // OECD/IEA, 2012.. Большая часть из них поровну распределена между Польшей (5,3 млн.) и Францией (5,1 млн.). Остальные ресурсы располагаются в Германии, Нидерландах, Великобритании, Дании, Швеции, Румынии, Португалии, Венгрии и Испании IMPACT ASSESSMENT, Part 1/4 Accompanying the document Communication from the Commission to the European Parliament, the Council, the European Economic and Social Committee and the Committee of the Regions: on the exploration and production of hydrocarbons (such as shale gas) using high volume hydraulic fracturing in the EU, 22 January 2014.. То есть эти страны имеют запасы, которые потенциально могут привлечь внимание энергетических компаний и принести доходы в будущем. Тем не менее, в последнее время только Польша и Великобритания выразили свои намерения перейти от экспериментальных проектов, к полномасштабной добыче. Коммерческая добыча сланцевого газа там может начаться уже в 2015-2017 гг.

Польша предоставила 108 лицензий на исследования и начало добычи Ibid, Official information from Polish Authorities, June 2013, as of 14 June 2013., тем не менее такие компании как Exxon Mobil Corp., Talisman Energy Inc., Marathon Oil Corp. уже решили прекратить свою деятельность в Польше, объяснив это не только технологическими трудностями, но и отсутствием четкой регулятивной системы Shale gas in Poland. Mad and messy regulation // The Economist, July 10, 2013.. С другой стороны, после отказа Европейской Комиссии от строгого сценария регулирования добычи сланцевого газа в странах-членах, к 2021 г. Польша надеется увидеть более 345 новых шахт Ibid, as of September 2013.. Например, польская компания PGNiG SA подписала контракт с Chevron Corp. о начале совместных проектов в Польше, а San Leon Energy PLC объявила о своих успехах в применении технологии вертикального бурения. Польша стремится снизить свою зависимость от российского газа, которая сейчас достигает 60 %. По словам премьер-министра Польши Д. Туска, законопроект, предложенный в феврале, демонстрирует отказ Польши от прежних планов создания национального регулятора и применения крайне строгих процедур лицензирования в пользу "менее бюрократических моделей регулирования" в связи с тем, что все больше стран склоняются в пользу разработки собственных сланцевых ресурсов Wasilewski P. Poland to Accelerate Work on Setting Regulations for Shale Gas Industry // Dow Jones Institutional News, 5 February 2014..

Великобритания также показывает высокую заинтересованность в начале добычи собственных сланцевых ресурсов (4 шахты, для двух их которых была применена технология гидравлического разрыва) IMPACT ASSESSMENT, Part 1/4 Accompanying the document Communication from the Commission to the European Parliament, the Council, the European Economic and Social Committee and the Committee of the Regions: on the exploration and production of hydrocarbons (such as shale gas) using high volume hydraulic fracturing in the EU, 22 January 2014, Source: Official information from UK authorities, June 2013.. В частности, страна пересматривает свое налоговое законодательство, планируя предоставить послабления компаниям, заинтересованным в добыче сланцевого газа. Кроме того, в своих недавних заявлениях Д. Кэмерон обозначил возможность изменения национального законодательства в области владения и посягательства на чужую собственность. Согласно этим инициативам, компании могут проводить глубокое горизонтальное бурение под собственностью граждан, не получая согласие на эти работы Green lobby splits in fight against fracking // The Times, 7 May 2014.. По словам министра энергетики Великобритании М. Фэллона, такие компании как Total, Centrica и GDF Suez планируют заняться британскими сланцевыми проектами. М. Фэллон объясняет активность Великобритании в этой области необходимостью снижения зависимости от российского газа, особенно в ситуации "аннексии Крыма" (несмотря на то, что Великобритания импортирует менее 1 процента российского газа), важностью завершения формирования трансъевропейских энергетических сетей и разработки собственных источников энергии British minister says EU shale gas would curb reliance on Russia // Reuters News, 6 May 2014..

Что касается других стран, то здесь позиции правительств стран-членов разделены. Франция, ввела запрет на добычу, который до сих пор не отменен, хотя в прессе есть заявления о неудовлетворенности некоторых политических сил такой радикальной позицией правительства. Болгария и Румыния наложили мораторий на добычу сланцевого газа. Германия в целом не высказывалась однозначно относительно своей позиции по этому поводу, хотя в некоторых землях существует мораторий на бурение. В связи с кризисом на Украине канцлер Германии А. Меркель заявила, что ЕС следует рассмотреть возможность импорта сжиженного сланцевого газа из США Merkel Says US Shale Gas Might Help Europe Diversify Energy // PeakOil News, 21 March 2014.