Ретрогаллюцинация: "Сухой закон" в России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Ретрогаллюцинация: «Сухой закон» в России

«Трезвость - …свобода от иллюзий, самообмана».

Общественно-политическое движение всегда имеет причину своего собственного возникновения и всегда цель - устранение причины своего собственного существования. К сожалению, это весьма слабо осознается, а то и вовсе не осознается не только представителями социальных течений, но и партийными лидерами, пребывающими, в частности, в Партии «сухого закона» (ПСЗ), объявившими конкурс, посвященный столетию «сухого закона» (1914 г.) и «яйцеголовыми» из Международной Академии Трезвости (МАТ), учредившими аж целую памятную медаль «100 лет сухому закону России». Хуже того, идущие на поводу у слабо осведомленных, а то и просто под влиянием лукавых негодяев, обычный набор бессистемных ограничительно-запретительных, административно-законодательных полумер, действовавших в период с 1914 по 1925 годы, не только обозначают, как «сухой закон», но еще и выставляют его в качестве цели, к которой надлежит стремиться и государству, и обществу, и каждому сознательному гражданину.

Выставлять в качестве цели то, что закончилось наиполнейшим и наипозорнейшим крахом?! Как вам это? Более того, они, объярлычив этот крах, как «столетие сухого закона», этот провал антиалкогольной политики, жирный крест на которой поставил лично товарищ Сталин, решили этот крах, этот провал еще и отпраздновать?! Очевидно, реваншистам-«сухозаконникам» мнится, что они, как Феникс, - и этот образ они даже вставили в свой гимн, - восстанут из пепла, и уж на этот-то раз непременно своего добьются. Как это похоже на поведение алкоголика, который, ничего не смысля в генезисе проблемы, от которой страдает, пытается в очередной раз «завязать». политический спирт алкоголизация

Сизифов труд, господа, деяния ваши! Катать вам свой «камень», и не выкатить!

И в этой связи, я совсем не прочь полюбопытствовать: с какой же это целью нас так настырно ориентируют именно на эту-то цель, на этот крах, на этот провал? Не затем ли, чтоб в очередной раз завести трезвенническое движение в очередной тупик, и еще на добрую сотню лет намертво отбить, и у всех, всякое желание вести борьбу за отрезвление общества?

Хорошо известно, что антисемитизм инспирируют сами же жиды. Ради удержания соплеменников во власти кагала. Это общемировая практика. Так вот, я сейчас смотрю, прищурясь, и думаю - нет ли тут какой-никакой аналогии по сходству: не сами ли представители алкобизнеса, находящиеся в преступном сговоре с государством, инспирируют внедрение «агентов влияния» в трезвенническое движение, роль которых сводится к имитации активности и к пропаганде полумеры типа пресловутого «сухого закона» образца 1914 года, выставляемой в качестве радикального, самодостаточного способа решения алкогольного вопроса?

Представляется совершенно очевидным, что правильное понимание явления невозможно без правильного понимания слов, которыми оно обозначается. Поэтому мы и предпримем сейчас попытку уточнить, что есть «сухой закон» и был ли он вообще?

Будучи участником 25-го слета представителей трезвеннического движения на оз. Тургояк (июль 2014 г.), я опросил более двух десятков соратников, наиболее сведущих в теме, используя там же «на коленке» написанный опросник, и, что более всего меня удивило, все ответы, по сути, были идентичны.

Вопрос: «Был ли в России в 1914 году «сухой закон»?

Ответ: Я считаю, был неполный «сухой закон» или, скажем так, был полусухой закон.

Вопрос: А бывает неполная беременность или полубеременность? Можно ли быть полутрезвенником или полуподлецом?

Ответ: В таком случае, «сухой закон» был.

Вопрос: А откуда вы об этом узнали?

Ответ: Из какой-то лекции.

Вопрос: Что такое «сухой закон»?

Ответ: Это полный запрет на производство, продажу и употребление алкоголя.

Вопрос: А был он - «полный запрет»?

Ответ: В 1914 году полного запрета не было.

Вопрос: Если «полного запрета не было», так был ли «сухой закон»?

Ответ: Получается, что его не было.

Вопрос: В таком случае, можно ли праздновать 100-летие того, чего не было?

Ответ: ?!..

Вопрос: Мы знаем, что в 1913 году душевое потребление алкоголя было 4,7 литра. А располагаете ли вы данными о душевом потреблении алкоголя в тот период, который раньше вы называли периодом действия «сухого закона» - с 1914 по 1925 год?

Ответ: Данные за период с 1914 по 1916 никогда не встречались, а вот с 1917 по 1924 год, как утверждают лекторы - В.П. Кривоногов и А.Н. Маюров, душевое потребление алкоголя приближалось к нулю.

Вопрос: Ну, во-первых, эти лекторы - Кривоногов и Маюров - не источники, т.к. они не исследователи, а всего лишь - популяризаторы, т.е. люди, транслирующие уже кем-то добытую информацию, верно? А во-вторых, эти лекторы, насколько мне известно, никогда и никому не говорят, где они эту цифирь взяли.

Далее, известно ли вам, сколько вообще непьющих в процентном выражении было в период с 1914 по 1925 гг.? Сколько? 10%, 30%, 60%?

Я знаю, у вас нет таких данных, потому что в эти годы не проводился соответствующий социологический опрос населения.

Так если в России не был наложен полный запрет на производство и торговлю алкоголем, и у вас, к тому же, нет данных, - сколько было непьющих, нет данных, каково было душевое потребление алкоголя, - то, как же вы смеете утверждать, что «сухой закон» все-таки был?!..

Представляется очевидным, что были лишь некоторые ограничения, и на первых порах они дали определенные положительные результаты. Утверждать же обратное, означает, либо выставлять себя в качестве невежды (профана), либо лжеца, либо врага трезвеннического движения.

Особо хорошо, на мой взгляд, эту тему должны бы понимать члены «политбюро» Партии «сухого закона»… Но… каково ж было мое изумление, когда в ее Программе [1], принятой учредительным съездом 1 декабря 2012 г., я не обнаружил и намека на то, что, хотя бы исходя из самого названия организации, там непременно должно было бы быть - фиксация конечной цели в виде «сухого закона»?!

В Программе много и подробно говорится о бюрократии, из Программы мы узнаем, что Партия признает три формы собственности - государственную, смешанную и частную; узнаем, что Партия считает необходимым свести к минимуму торговлю импортной продукцией на внутреннем рынке; защитить сельхозтоваропроизводителя; спасти отечественную промышленность, расследовать обстоятельств грабительской приватизации, начиная с 1991 года; развивать государственное образование, поддержать высшее образование, улучшить условия жизни пенсионеров, ветеранов, инвалидов, матерей-одиночек и всех социально незащищенных слоев населения; и мы узнали, что национальный вопрос решить невозможно, но его необходимо постоянно решать; и что «Партия считает насущной потребностью разработать концепцию военной политики России и программу создания новых Вооружённых сил с учётом опыта конфликтов с конца XX века и до начала XXI века»…

?!..

Господи, осади покусившихся на необъятное, одари трезвостью и ясностью умственной возомнивших себя наиспособнейшими решать задачи, кои им не по карману, не по уму, да и не по силам!..

А вот о простом и насущном - о «сухом законе» в Программе наших «сухозаконников», раздухарившихся не в меру, почему-то ни фига и ни гу-гу… Впрочем, почему же «почему-то»? Они объясняют - почему: «Что будет дальше в России? Этого не знает никто».

?!..

Как вам подобная плюха, уважаемый читатель?

«Сухозаконники» сподобились написать целую Программу, так и не уразумев, что программа это «изложение основных положений и целей деятельности политической партии» [2].

Как же можно говорить о целях, пребывая в наиполнейшем неведении о том, что будет дальше в России?

Хуже того, «сухозаконники», походя расписавшись в своей футуристической неосведомленности, тотчас заявили и уж совершенно немыслимое: «конкретные детали, которыми изобилуют бесчисленные программы различных политических партий, здесь ни к чему. История показывает - они всё равно никогда не выполняются».

?!

Ни хрена себе откровения, да?

В таком случае, зачем же вы, друзья, корпели, старались, писали эту свою Программу, если для вас уже изначально яснее ясного, что и она все равно никогда не будет выполняться?!..

Хуже того, наши удивительные «сухозаконники», совершенно не верящие себе и в себя, тем не менее, умудряются все в той же Программе уповать, подобно халявщикам из МММ, на некий счастливый случай! Они прямо так и заявляют: «и если произойдёт счастливый поворот в нашей стране, Сухой закон установится в России, мы - социал-патриоты, обязаны поддержать этот счастливый поворот в политике, ведь трезвость - счастье народа».

Вот оно как, оказывается!?

Вот коли выпадет этот самый счастливый случай, то тут уж тогда-то наши «сухозаконники», до сих пор с ленцой бившие баклуши, своего не упустят, тотчас и прислонятся к удаче, и поддержат этот самый счастливый поворот!..

Стыдно-то как...

А у них и гимн Программе под стать:

Мы встанем как феникс из пепла…

Еще и палец о палец не ударив, сухозаконники уже замыслили поспешно самоликвидироваться путем самокремации, чтоб потом - «как феникс из пепла».

И в чем фишка?

И почему называющие себя социал-патриотами, осимволизировали свой мудреный замысел не с помощью русской птицы - Финиста, а с помощью ее иностранного, афро-древнегреческого аналога?

И потом - что такое феникс? Тупая курица, двуногая тварь в перьях, не способная понять наипростейшее: если хочешь получить какой-то другой результат, прекрати же, наконец, черт тебя побери, дезертировать - самосжигаться, как офанатевшие староверы времен Петра Великого, а начни делать хоть что-то по-другому! Феникс, - можно сказать еще и так, - это символ того, что в России называют «мартышкин труд», а в Греции - «сизифов труд». Кремировался - воскрес, кремировался - воскрес, кремировался… Тупая реинкарнация. И - ни потомства, ни дел достойных, ни доброй памяти…

Вот и наши сухозаконники-реваншисты, похоже, опять норовят побрести по этому, пресловутому, замкнутому кругу, и именно поэтому всячески превозносят ограничительно-запретительные паллиативы 1914 года. И, судя по Программе, при этом еще и не верят в достижимость своих собственных деклараций, и лишь красуются - «возродимся из пепла»…

Впрочем, проблема заключается, конечно же, не в отдельном секторе Трезвеннического Движения, но в том, что Трезвенническое Движение России не может предложить социуму (народу) ту Даль светлую, в которую социум хотел бы быть позванным.

Вместо привлекательной, радостной, трезвой перспективы - полицейский режим «сухого закона», который мыслится основной массой населения именно в той конфигурации, в каковой он был в царские времена периода империалистической войны. Режим, потерпевший крах.

И мало кого сегодня в нашем обществе волнуют тонкости да нюансы, могущие объяснить причину провала былых благостных намерений.

И мало кого сегодня могут привлечь призывы реанимировать полумеры царя-неудачника, так и не отказавшегося самолично от водки и вина, так и не призвавшего отказаться от вина и водки представителей высших сословий, но якобы радевшего сугубо о народной трезвости. Не лжива ли, и не ущербна ли подобная позиция?

Мне думается, что вопрос этот является совершенно излишним.

Мне думается, что задача нашего Трезвеннического движения решительно отмежеваться от пытающихся обозначить «сухим законом» провальные антиалкогольные меры, неуклюже предпринятые царизмом, задача нашего Трезвеннического движения самым добросовестным образом очистить понятие «сухой закон» от всего того, что к нему не имеет ровным счетом никакого отношения. И первое, что на этом поприще надлежит сделать, так это определиться с самим понятием. В этой связи я со своей стороны внес бы на рассмотрение нижеследующие рассуждения.

«Сухой закон» - нормативный правовой акт, запрещающий в Российской Федерации производство, продажу, перевозку, а также ввоз в Российскую Федерацию и вывоз из Российской Федерации «напитков», содержащих этиловый спирт, предназначенных для достижения состояния опьянения или же употребляемых с ритуально-символической целью.

Вместе с тем, мы осознаем, что закон, не отражающий волю народа, представляет собою простую декларацию, неизбежно обреченную на провал. Поэтому, само существование в стране дееспособного закона признается только в том случае, если за него проголосовало абсолютное большинство избирателей, т.е. 50% + 1 голос, а независимыми социологическими службами признано: доля населения старше 15 лет, ведущих трезвый образ жизни, составляет не менее 51% от общей численности страны.

При этом мы исходим не из того, что «сухой закон» - это нуль производства алкоголя, нуль продаж и нуль потребления, но из того, что, несмотря на любое душевое потребление алкоголя, за «сухой закон» проголосовало абсолютное большинство избирателей, т.е. 50% + 1 голос, и доля населения старше 15 лет, ведущих трезвый образ жизни, составляет не менее 51% от общей численности страны.

Логика в данном случае проста, убедительна и через аналогию может быть выражена в следующем виде: мы признаем Уголовный Кодекс действующим, несмотря на то, что только в 2013 году в России было зарегистрировано 2 млн 206 тыс. преступлений, а 1 млн человек - привлечено к уголовной ответственности [3].

Это очень существенный нюанс, который необходимо понимать и принимать.

Итак, исходя из выше изложенного, ставим вопрос ребром: был ли в России в период с 1914 по 1925 гг. «сухой закон»?

Мы нередко и слышим, и читаем, что в 1914 году в преддверии и даже «в начале Первой мировой войны был издан царский указ о запрещении производства и продажи всех видов алкогольной продукции на всей территории России» [4], и именно на основании этих заявлений, у многих складывается впечатление, что в России фактически был введен «сухой закон».

Однако ж на самом деле все обстояло не только несколько иначе, но очень иначе.

В 1913 году в России - с февраля и до осени - отмечалось 300-летие царствующего дома Романовых. Государь решил не ограничиваться своим участием в столичных торжествах, и 15 мая отбыл из Царского Села через Москву во Владимир, далее - Суздаль, Нижний Новгород, Кострома, Ярославль, Ростов… И, как результат, был чрезвычайно впечатлен «как проявлением народной преданности, так и теми картинами бедности и нужды, которые Ему случилось наблюдать при проезде через деревни» [5]. Не укрылись от Николая II, конечно же, и нетрезвость народная, и неизбежные следствия этой нетрезвой жизни. И не просто не укрылись, но и не давали ему покоя более полугода… И все это на фоне понимания того, что доходы от казенной винной монополии за 1913 г. уже составили - 899,3 млн руб. (1900 г. - 117,9 млн руб.) [6], что повлекло за собой обвинения в сознательном спаивании народа. Даже «друг семьи» - Григорий Ефимович Распутин и тот в Царском Селе начал постоянно твердить: «Негоже Царю торговать водкой и спаивать честной народ» [7]...

Быть может, последним информационным плевком, выведшим, наконец-то, монарха из затянувшихся бесплодных терзаний по поводу всенародного пьянства, явилось выступление опального графа С.Ю. Витте на заседании Государственного Совета 10 января 1914 г., в котором инициатор питейной реформы, отстраненный несколько лет тому назад от ее проведения, доказывал, что прекрасную идею сокращения пьянства в стране действующий министр финансов Коковцов подменил шкурной идеей пополнения бюджета за счет интенсификации алкоторговли. Причем, последний силу данного фактора умудрился еще сам же и преумножить.

19 января 1914 года Коковцов направил Николаю II письмо с просьбой об аудиенции. На встрече, состоявшейся 21 января, министр финансов после бессмысленных жалоб на развязное поведение графа Витте фактически выступил против закрытия винных лавок, утверждая, что «никакие искусственные меры трезвости не достигнут цели и приведут только к тайной продаже вина и тайному винокурению», «нанесут непоправимый вред казне и народу, натолкнувши его на самые ужасные злоупотребления, перед которыми бледнеют все искусственно раздуваемые рассказы о том, что государство спаивает народ» и что якобы «единственные действительные средства борьбы против пьянства заключаются в подъеме морального и материального уровня народа» [8].

Махровый враг трезвости!

Конечно, подобные лукавые предложения не могли убедить царя, уже достаточно хорошо знакомого с проблемой и прекрасно знающего, что за последние столетия вместе с повышением морального и материального уровня народа шел рост душевого потребления водки, ибо нравственность и достаток не являются антагонистами уровня душевого потребления спирта. Нам, вооруженным учением Г.А. Шичко, сегодня это понятно более чем хорошо, но ведь и тогда сие было очевидным для способных наблюдать и сопоставлять.

Между тем, нужно отметить, что Коковцов - это незаурядный, опытнейший и наимудрейший государственный деятель, но… когда дело касается алкоголя, даже в такие светлые головы приходит беспросветная, темная ночь. Причем, он ведь прекрасно знал о той антиводочной позиции, которую к тому моменту уже занимал, отчасти вынужденно занимал Николай II, знал, что и Витте знает об этой позиции, оттого-то и был опальный граф столь неосторожен и бесцеремонен в своих речах, произносимых в стенах Государственного совета…

Удивительно!

И развязка не заставила себя ждать. 26 января 1914 года на приеме у Николая II появляется товарищ министра торговли и промышленности П.Л. Барк, не только заявивший, что «нельзя строить благополучие казны на продаже водки, которая подрывает народное благосостояние» [9], но и вовремя предложивший весьма привлекательную и неординарную финансовую программу действий (в том числе, введение подоходного налога, принятия мер для сокращения потребления водки и отмену винной монополии).

В результате, 30 января 1914 г., министр финансов В.Н. Коковцов отправляется в отставку, П.Л. Барк с этого же момента становится управляющим Министерства финансов (с 6 мая - министр финансов), и в этот же день Петр Львович получает еще и Высочайший рескрипт: «Я пришел к твердому убеждению, что на Мне лежит перед Богом и Россиею обязанность ввести безотлагательно в заведывание государственными финансами и экономическими задачами страны коренные преобразования во благо Моего возлюбленного народа. Нельзя ставить в зависимость благосостояние казны от разорения духовных и хозяйственных сил множества Моих верноподданных, а посему необходимо направить финансовую политику к изысканию государственных доходов, добываемых из неисчерпаемых источников государственных богатств и от народного производительного труда при соблюдении разумной бережливости, постоянно соединять заботы об увеличении производительных сил Государства с заботою об удовлетворении нужд народа. Таковы должны быть цели желательных преобразований» [10].

П.Л. Барк, получивший царский указ, размышлял о прочитанном довольно долго, так долго, что лишь 11 марта соизволил отреагировать, да и то весьма странным образом: в разосланном циркуляре он рекомендовал своим акцизным чиновникам на местах «относиться с полною благожелательностью к ходатайствам сельских обществ о закрытии или недопущении торговли крепкими напитками, неуклонно удовлетворяя все законно состоявшиеся о том приговоры», и вменил им в обязанность «использовать все силы и все предоставленные законом пути» для искоренения тайной торговлей питьями [11].

И все. И на этом его меры, направленные на защиту императорских верноподданных от водки, исчерпались.

Хуже того, 24 апреля 1914 г. Государственным Советом и Государственной Думой был одобрен «Закон Российской Империи о виноградном вине», который, как утверждалось, был «проникнут сознанием необходимости дать возможность потребителю иметь натуральное виноградное вино» [12].

И Николай II, - давно ли утверждавший - «с глубокой скорбью Мне приходилось видеть печальные картины народной немощи, семейной нищеты и заброшенных хозяйств - неизбежные последствия нетрезвой жизни» [13] - на подлиннике этого Закона «Собственною Его Императорского Величества рукою» начертал: «Быть по сему». И этой же, «Собственною Его Императорского Величества рукою», год всего лишь тому назад на заявлении, поступившем от имени 1800 церковных обществ трезвости, выводил: «Прочел с удовольствием и желаю всемерного распространения по всей земле Русской трезвенного движения» [14].

Какая ж все-таки плюралистическая желалка была у этого последнего нашего Государя! И не зря, видимо, на гербе романовской династии - орел двуглавый: нипочем под одной черепной коробкой, без опаски тронуться умом, не повенчать шкурную политику алкоголизации с благородной политикой всенародного отрезвления.

И уже одно только это было б не лишним осознать нашим трезвивцам, не в меру восторженным, склонным к идеализации особ, имеющих отношение к государственной власти. Было бы не лишним понимать, что представители власти просто в силу своего положения и взаимозависимости неспособны пойти на полное устранение алкоголя из общества. Неспособны по целому ряду причин. Единственное, что от них можно ожидать, так это - временное и частичное ограничение циркуляции алкоголя в обществе. Что мы и наблюдали в России в предвоенное время. Но, опять же, не следует даже эти, реальные шаги, изображать, ни как «результат борьбы передовой русской интеллигенции», ни как некую добрую волю восседающих во властных структурах, т. к. законы, которыми устанавливались определенные ограничения на алкогольную торговлю, были приняты во всех воюющих странах в связи с их участием в Первой мировой войне. Поэтому, как мне думается, есть существенное основание для того, чтобы несколько попритушить наши излишние притязания на исключительность в сфере антиалкогольных мер. Кстати, наши известные ученые Ю.П. Лисицын и Н.Я. Копыт в своей известной книге «Алкоголизм», касаясь данной темы, даже несколько увлеклись и написали, что будто бы в странах-участницах был введен закон «о полном запрещении продажи алкогольных напитков (1914-1918)» [15]. Конечно, если б так оно и было б, - полный запрет да во всех странах, - то зачем бы о мерах, принятых в России, и несколько более суровых, чем в той же Франции, британский министр финансов Д. Ллойд-Джордж сказал: «Это самый величественный акт национального героизма, какой я только знаю»?

С другой же стороны, и в этом, отчасти, лейтмотив моей очередной статьи, необходимо и тут не слетать с трезвой позиции, и не тащиться на поводу у тех, кто утверждает, будто бы закон был принят «о полном запрещении».

О каком полном запрещении можно говорить, если, как подметил один из самых добросовестнейших исследователей данной темы - С.Н. Шевердин, временный запрет на торговлю водкой, введенный 19 июля 1914 г. на время мобилизации, «не касался продажи церковного вина в храмах и всех видов спиртных напитков в питейных заведениях, посещавшихся представителями состоятельных классов и сословий (ресторанах первого разряда и буфетах при собраниях и клубах)» [16]?

Об этом же писал в 1915 году и Н. Коломаров: «…рабочие, когда впервые, в начале войны, была запрещена продажа водки, а оставлены вина с пивом и продажа напитков в ресторанах 1-го разряда, протестовали против такого способа борьбы с пьянством, горячо высказываясь тогда же за меры настоящей борьбы в смысле полного запрета» [17].

А поскольку полного запрета не было, то совершенно правы и такие исследователи, как И.В. Курукин и Е.А. Никулина, считающие, что принятые в июле «меры отнюдь не означали введения «сухого закона» [18].

И совершенно прав историк А.В. Николаев: «В литературе часто указывается на то, что с началом первой мировой войны в стране был введен «сухой закон». Данная точка зрения нам кажется ошибочной. Как такового, «сухого закона» вообще не было, его никто не вводил» [19].

Итак, «сухого закона» не было, но «утка» о нем запущена была, и запустил ее в общественное сознание - заведующий лечебницей для алкоголиков и душевнобольных И.Н. Введенский, написавший в своей брошюре «Опыт принудительной трезвости»: «В истории антиалкогольного движения 1914 год останется одной из знаменательнейших дат. Одновременно с началом Великой Европейской войны … страна с полуторастамиллионым населением … вдруг отрезвела, как по волшебству. Государство приостановило деятельность монополии, бывшей главным источником его дохода… <…>

…19 июля 1914 года Россия одержала победу над врагом гораздо более страшным, чем враг внешний» [20].

Оч-чень ярко, сочно, красноречиво! Но, какую, скажите Христа ради, победу одержала Россия 19 июля 1914 года, и что там государство приостановило, и о каком «полном прекращении торговли алкоголем в день мобилизации» мы до сих пор бездумно трындим, как попки-попугаи, если 27 июля 1914 г. принимается, одобренный Государственным Советом и Государственной Думой, закон «О некоторых мерах к усилению средств казны в виду обстоятельств военного времени» [21]?

Этим законом Совету Министров предоставлялось право:

«1) установить во всех местностях, где введена казенная продажа питей, цены на вино в размерах, не превышающих следующих высших предельных цен:

а) для очищенного вина крепостью в 40є - 12 рублей 80 копеек за ведро; б) для ректификованного спирта - в 32 копейки за градус, и в) для вина высшей очистки (столового) и водочных изделий - в 16 рублей 80 копеек за ведро;

2) акциз с вина и спирта, выкуриваемого из всякого рода припасов, кроме выкуриваемого на фруктово- и виноградно-водочных заводах из виноградных материалов и сырых фруктов и ягод всякого рода, взимать в размере не свыше 20 копеек с градуса (1/100 ведра) по металлическому спиртомеру или не свыше 20 рублей с ведра безводного спирта;

3) акциз с выкуриваемого на фруктово- и виноградно-водочных заводах спирта из виноградных материалов и сырых фруктов и ягод всякого рода взимать в размере не свыше 14 копеек с градуса (1/100 ведра) по металлическому спиртомеру или не свыше 14 рублей с ведра безводного спирта;

4) акциз с пивоварения взимать в размере не свыше 3 рублей с пуда поступающего в затор солода;

5) с пивоваренных заводов, производящих затирание солода с применением ручного способа или тяги животных и перерабатывающих в течение отчетного года не более двух тысяч пудов солода, взимать акциз в размере не свыше двух рублей 30 копеек с пуда учтенного солода».

Более того, 31 июля 1914 года Министр Финансов П. Барк подписал циркуляр № 2326 Главного Управления неокладных сборов и казенной продажи питей управляющим акцизными сборами «О повышении размеров акциза с вина и спирта и пивоварения» [22]!

Если, как утверждают мистификаторы истории, в связи с начавшейся войной была полностью прекращена торговля алкоголем, зачем же тогда повышать акциз на то, что уже запрещено производить?

Далее, 9 августа 1914 года Совет министров, обсудив представленные действительным статским советником Барком соображения, «положил:

Предоставить Министру Финансов:

1) разрешать на определяемых им условиях продажу, с 16 текущего августа, виноградного вина и денатурированного спирта, с соблюдением указанных в настоящем журнале Совета Министров ограничений, и

2) продлить сроком до 1 сентября сего года существующее воспрещение на вынос всех прочих, - кроме указанного в п.1 виноградного вина, - крепких напитков, а равно действующие в отношении распивочной ими торговли ограничительные постановления» [23].

Речь, обратите внимание, идет о запрете на вынос, а не о запрете пьянства в ресторанах 1-го разряда.

Далее, целый легион фальсификаторов, в том числе, и невольных фальсификаторов, т.е. тех, кто слепо поверил явно врущим, утверждает, что «сухой закон» якобы установленный в связи с мобилизацией, был пролонгирован 22 августа 1914 года, т.к. Государь Император «Высочайше повелеть соизволил: существующее воспрещение продажи спирта, вина и водочных изделий для местного потребления в Империи продолжить впредь до окончания военного времени» [24].

Обратим, уважаемый читатель, особое внимание на эти лукавые словечки - «существующее воспрещение». Только существующее, т.е. ничего нового к уже существующему не добавлено! А это означает, что, как и прежде, пьем вино в ресторанах, торгуем вином церковным, реализуем портвейн и коньяк через аптеки, варим пиво и брагу дома... И все это, заметьте, тогда существовавшее, сегодня протаскивается в современное информационное пространство под видом «сухого закона»?!

Сразу же после июльской антиводочной инициативы Государя, в Адмиралтейств-совете (председатель И.К. Григорович) прошли соответствующие дебаты, и… большинство адмиралов высказалось за сохранение чарки водки на флоте?!

Не лучшим образом дело обстояло и в армии: через несколько дней после того, как в морском ведомстве было решено проигнорировать царскую инициативу, по военному ведомству выходит приказ № 309, подписанный военным министром, генерал-адъютантом Сухомлиновым: «Государь Император в Своих непрестанных заботах о благе армии, дабы оградить ее от признанных опытом и наукою вредных последствий употребления спиртных напитков и охранить в ней вящшую силу, здоровье и твердость духа, столь необходимый для боевой готовности, как в мирное, так и в военное время, Высочайше повелеть соизволил принять к неуклонному исполнение прилагаемые у сего «Меры против потребления спиртных напитков в армии» [25].

И каковы же были эти «Меры против потребления»?

«5. Офицерские собрания не должны служить местом для кутежей, в силу сего:

а) подача спиртных напитков допускается только во время завтрака, обеда и ужина, в часы, точно установленные командиром части;

б) открытых буфетов с выставкой вин и закусок не должно быть;

в) спиртные напитки во всех случаях подаются только на наличные деньги и на дом не отпускаются» [26].

Кстати, этот документ или, если сказать точнее, эту карикатуру, мы находим в качестве Приложения 40 и к действующему Уставу внутренней службы, изданного Товариществом «В.А. Березовский» в 1916 году.

И, конечно, с точки зрения наших «сухозаконников», пить «только во время завтрака, обеда и ужина, в часы, точно установленные командиром части», это и есть «сухой закон»!

А далее и того хуже! 1 сентября 1914 года Государь Император собственною рукою утвердить соизволил Положение Совета Министров «Об изменении порядка открытия в городах пивных лавок, а также оптовых складов пива и меда».

Какой же порядок изменил данным своим Положением СМ?

Читаем:

«1) действие примечания 1 к ст. 558 Уставов об Акцизных Сборах (Св. Зак., т. V, по прод. 1912 года) отменяется и

2) правила, упомянутою статьею 558 Уставов об Акцизных сборах (изд. 1901 года) установленные, распространяются на существующее уже в городах пивные лавки и оптовые склады пива и меда со дня истечения срока выданных владельцам их, до обнародования настоящего постановления, патентов на производство торговли» [27].

Что такое «примечание 1 к ст. 558»? Смотрим Устав об Акцизных Сборах:

«Примечание 1 (по Прод. 1906 г.). Оптовые склады пива и меда и пивные лавки открываются в городах по выборке установленного патента, без соблюдения порядка, указанного в статье 558» [28].

Т.е., теперь «оптовые склады пива и меда и пивные лавки» могли открываться в городах уже без соблюдения порядка, указанного в статье 558.

Каков же был он, этот порядок согласно ст. 558?

Ст. 558: «Указанным в предшедшей (557) статье порядком открываются оптовые склады пива, меда и русских виноградных вин, коньячные склады, пивные лавки, погреба для продажи русских виноградных вин, ренсковые погреба в городах и временные выставки для продажи пива, меда и русских виноградных вин (ст. 555 п.2, а, 6, г-ж). Ренсковые погреба вне городских поселений открываются не иначе, как с особого каждый раз разрешения Министра Финансов. Буфеты с продажею крепких напитков на вечерах, базарах и гуляньях, имеющих благотворительную или иную общеполезную цель, открываются с разрешения Губернаторов, по уплате установленного для сего патентного сбора» [29].

И ст. 557:

«Казенные винные лавки открываются по соглашению Управляющего акцизными сборами с Губернатором. В случаях, если между Губернатором и Управляющим акцизными сборами не последует соглашения, возникшее разногласие разрешается с Министром Внутренних Дел» [30].

Ну и, на всякий случай, еще ст. 555 Устава об Акцизных Сборах:

«Места продажи питей суть:

1) (по Прод. 1906 г.) казенные: а) склады (ст. 552), б) винные лавки и в) запасные магазины;

2) содержимые частными лицами: а) оптовые склады пива, меда, а также русского виноградного вина; б) коньячные склады; в) заведения трактирного промысла; г) пивные лавки; д) погреба для продажи русских виноградных вин; е) ренсковые погреба, и ж) временные выставки для продажи пива, меда и русского виноградного вина» [31].

Таким образом, теперь уже существующим в городах пивным лавкам и оптовым складам пива и меда не нужно было испрашивать разрешение Министра Финансов или Губернатора. Положение СМ, фактически, пролонгировало действие уже существующих патентов!

Ну, о-очень, согласитесь, большой шаг в деле сухозаконничества! Настолько большой, что новый порядок дал спаивателям то, чего не было даже в довоенное время!

Далее, мы много слышим похвал в адрес тогдашней власти, которая снизошла, наконец-то, до благого дела - предоставила право местного запрета органам местного самоуправления, и этим правом якобы благодарный, обрадованный и образумившийся народ не преминул повсеместно воспользоваться и, как напишут год спустя депутаты Государственной Думы IV созыва: «Сказка о трезвости, этом преддверии земного рая, стала на Руси правдой» [32].

Вне всякого сомнения, красиво выразились депутаты, но сказка, даже ставшая правдой, это ведь всего лишь большая сказка, чья природа метафорично-призрачна и иллюзорна…

Обратимся же к документу.

Документ Совета Министров, утвержденный Государем Императором 27 сентября 1914 года, о котором мы сейчас ведем речь, назывался «О сроках прекращения торговли крепкими напитками по ходатайствам о том сельских и городских общественных управлений». И уже из его названия следует, что, во-первых, Совет Министров, приняв Положение, тем самым самоустранился от проведения политики отрезвления, а, во-вторых, власть подтверждает, что до принятия этого документа, т.е. до 27 сентября 1914 г. в России продавались «крепкие напитки». А если продавались, и продавались на законном основании, то о каком же «сухом законе» можно говорить?

Чтобы не было кривотолков, размещаю обсуждаемый документ полностью:

Высочайше утвержденное положение

Совета министров.

О сроках прекращения торговли крепкими напитками по ходатайствам о том сельских и городских общественных управлений.

Совет Министров полагал, на основании статьи 87 Основных Государственных Законов (Св. Зак., т. I, изд. 1906 г.) в изменение, дополнение и отмену подлежащих узаконений, постановить:

1) Волостным, гминным, станичным, сельским, селенным, хуторским, аульным и другим заменяющим их сходам и сборам, а в городах и посадах - городским думам и заменяющим их учреждениям, предоставляется возбуждать, установленным порядком, выраженные в законносостоявшихся постановлениях и приговорах, ходатайства о воспрещении в состоящих в их ведении местностях, а также на расстоянии ста саженей от границ означенных местностей, - продажи крепких напитков.

2) Продажа питей прекращается, по ходатайствам о том перечисленных выше (ст. 1) учреждений, распоряжением местного управляющего акцизными сборами, по соглашению с подлежащею административною властью, в порядке статьи 557 Уставов об Акцизных Сборах (Св. Зак., т. V, изд. 1901 г. и по Прод. 1912 г.), начиная со дня истечения выданных в данной местности на производство торговли питьями разрешений, но, во всяком случай, не позднее трех месяцев со дня поступления соответствующих ходатайств.

3) Разрешения на право торговли питьями выдаются частным лицам на срок не свыше одного года.

4) Срок разрешений на право торговли питьями, выданных до издания настоящего постановления, оканчивается 31 декабря 1914 года.

5) При закрытии, по ходатайствам о том сельских и городских общественных управлений: (ст. 1), частных мест продажи питей до истечения срока (ст. ст. 3 и 4) выданного на право производства таковой разрешения, владельцам этих мест возмещаются, - в причитающейся им, по расчету времени, части, - внесенные за право производства торговли платежи.

Государь Император, в 27 день сентября 1914 года, на положение Совета Министров Высочайше соизволил [33].

Далее, Высочайше утвержденным положением Совета Министров с 1 ноября 1914 года была разрешена продажа пива и портера «на вынос», и даже «в местностях, состоящих на военном или осадном положениях» [34].

11 ноября 1914 г. на свет появляется Высочайше утвержденное положение Совета Министров «О повышении акциза с пивоварения» [35]…

Пиво варят, пиво продают, пиво выпивают и все это - на законном основании. И, несмотря на это, мы заявляем, что в России действует «сухой закон»?

Да… трезвы ли вы, утверждающие это?!

Мои бодрые оппоненты на мой, в общем-то, риторический вопрос, вполне горазды ответить и своим, вполне уместным вопросом: если «сухой закон» - выдумка, следует ли считать тем же самым и все написанное Иваном Николаевичем Введенским (1875-1960) в брошюре «Итоги принудительной трезвости»? Например, Введенский, заведующий лечебницей для алкоголиков и нервнобольных, в 1915 году утверждал:

«Оказалось, что закрытие казенных винных лавок и вообще запрещение торговли крепкими напитками и их суррогатами повлекло за собою уменьшение числа душевнобольных. <…>

Сообщения о резком падении преступности в результате отрезвления очень многочисленны и определенны. <…>

По сведениям земских статистических бюро, страшное зло русской деревни - горимость, резко уменьшилось. <…>

К этой же области изменений надо отнести уменьшение несчастных случаев на фабриках и заводах и на железных дорогах, число строительных катастроф в Москве понизилось на 80%. <…>

О росте благосостояния трудового населения можно судить по тому, что с июля по октябрь 1913 года было внесено в московские сберегательные кассы 3 250 000 руб., тогда как за этот же период в 1914 г. внесено 6 000 000 руб.» [36].

Все это - выдумка или же эти красноречивые данные о чем-то говорят?

Говорят, но… о чем?

Прежде всего, о том, что антиалкогольные, ограничительно-запретительные меры на первом этапе действительно способствуют снижению негативных последствий пития и проявлению, раскрытию всего того позитивного, что присутствует в жизни народа, государства и каждого отдельного гражданина. Но уменьшение числа душевнобольных, резкое падение уровня преступности, снижение числа сгоревших строений и т.п. не является вместе с тем еще и основой для наших заявлений о том, будто бы в стране воцарился «сухой закон», и что страна одержала некую победу и какая-то сказка стала, наконец-то, правдой.

Дело в том, что любое резкое изменение привычного хода жизни, - а начало мировой войны именно такое изменение, - вносит, и порой очень серьезные, коррективы в привычные реакции. Резкое изменение привычного хода жизни вызывает в социуме порой настолько сильное состояние дистресса, что его симптоматика сохраняется до полугода - расстройство адаптации с преобладанием нарушения привычного поведения, и инстинктивным возвратом к естественному, магистральному поведению, отвечающему природной человеческой сущности: резко снижается уровень преступности, заболеваемости, потребления алкоголя и т.п. Причем, подобное состояние возникает не только при смене картин реальности - вчерашних и сегодняшних - даже отдаленные, ожидаемые изменения грубо вторгаются в мироощущение народа, и вызывают то, что в 1970 году американский социолог, один из авторов концепции постиндустриального общества, Элвин Тоффлер назвал таким термином, как футурошок. Футурошок - реакция общества на грядущие изменения.

Именно это мы имели и в июле 1914 года - начало войны, совпавшее с введением строгого режима ограничений на торговлю алкоголем.

Подобное же страна переживала и в 1894 году, когда по инициативе министра финансов С.Ю. Витте в России была установлена монополия на спирт: спирт, производимый на винокуренных заводах, скупался казной, и продавался в государственных питейных заведениях. Цель, которая при этом преследовалась, была озвучена С.Ю. Витте в докладе от 11 июля 1894 года: «казенная питейная монополия даст возможность совершенно изъять торговлю питиями из рук евреев и таким образом послужить решительным шагом на пути освобождения местного христианского населения из-под еврейской зависимости» [37].

И мнилось при этом очевидно Сергею Юльевичу, что свершает он дело благое и великое, но донимали его при этом еще и сомненьица, избавления от которых ради обратился он в январе 1897 года к представителям местной власти восточных и южных губерний с просьбою сообщить о том, насколько по их личному мнению, оказался успешным его мартышкин труд.

И мнения посыпались как из рога изобилия.

Митрополит С.-Петербургский и Ладожский:

«Ныне действующая система питейной торговли оказывается предпочтительнее прежней. Она более ограждает нравственность и здоровье народа от вредных последствий потребления вина дурного качества и от неумеренного употребления крепких напитков вообще и приносит значительную пользу экономическому благосостоянию народа» [38].

Митрополит Киевский и Галицкий:

«Введенная в Киевской губернии в 1896 году казенная продажа вина и по настоящее время продолжает оставаться благодетельною для народа формой в смысле ограничения в среде его пьянства, а следовательно, и в смысле того доброго влияния, которое она умела внести в народную жизнь в нравственном и материальном отношениях» [39].

Киевский, Подольский и Волынский генерал-губернатор:

«Винная лавка, бесспорно, стоит несравненно выше, чем прежний кабак, и население пьет теперь лучшую водку, чем прежде. Нет никаких данных, указывающих на вредное влияние винной монополии… О дурных сторонах казенной продажи питей я сведений не имею» [40].

Епископ Кишиневский и Хотинский:

«Из полученных донесений благочинных видно, что трехлетнее применение казенной продажи вина оказало на народную жизнь как в нравственном, так и в материальном отношениях, вполне благотворное влияние» [41].

Архиепископ Холмский и Варшавский:

«С закрытием кабаков и с прекращением праздничной продажи вина, народ проводит праздничные дни в храме Божьем, а вечера в школах… По деревням не слышно шума, прекратились драки, уменьшилось воровство и другие пороки. Свободную копейку, за неимением возможности свободно пропить ее, крестьянин обращает на улучшение хозяйства и домашние надобности или жертвует на храмы. По отзывам некоторых священников, сами крестьяне с радостью приветствуют мудрую меру правительства, выражая сожаление, что она не была принята раньше» [42].

Виленский губернатор:

«…замечается уменьшение, почти наполовину, числа случаев бесчинств, буйств и драк в публичных местах и числа арестованных за таковые бесчинства. Так, например, собранными цифровыми данными установлено, что в городе Вильне число полицейских проступков сократилось в два раза: в 1896 году таких проступков было зарегистрировано 1841; в 1897 году 1398, а в 1898 году всего 912. Вместе с сим уменьшилось число случаев базарных краж лошадей и другого имущества, а также сократилось, в крестьянской и особенно в городской рабочей среде, число прогульных дней» [43].

И т.д., и т.п.! Четыреста страниц!

Ну, все, как у г-на Введенского! Но… если бы наши «сухозаконники», абсурдисты-мистификаторы набрались бы терпения и дочитали брошюру «Опыт принудительной трезвости» до странички 13-ой, то и они, вне всякого сомнения, обрели б и должную трезвость ума, поскольку именно на этой страничке И.Н. Введенский резко меняет тон изложения на прямо противоположный: «До сих пор, - пишет он, - мы имели дело с положительными результатами запрещения спиртных напитков» [44].

И вот - не положительные:

«Алкоголь играл слишком большую роль в нашей жизни, чтобы внезапный переход к трезвости прошел легко и безболезненно. <…>

Отравление денатуратом и другими суррогатами, представлявшее до войны явление сравнительно редкое, сразу резко возросло с первых же дней трезвости и имеет, по-видимому, склонность все увеличиваться.

По данным, собранным докторами Кузнецовым и Лукиным, в Петроградской Обуховской больнице с 16 июля по 1 декабря 1914 г. было зарегистрировано 1 020 случаев отравлений; из них 606 отравлений денатуратом, 372 политурой и 42 другими различными суррогатами спирта. <…>

С 23 августа, когда была разрешена продажа виноградного вина и денатурированного спирта, по 30 августа оно уже достигло 59. В следующую неделю число отравлений достигло 87, затем - 88 и в третью неделю сентября - 115, т.е. даже превысило число поступлений пьяных до запрещения продажи водки» [45].

Таким образом, люди пьют вино и денатурат, причем, на законном основании. И это - «сухой закон»?

А положением Совета Министров, Высочайше утвержденным 13 октября 1914 г., к продаже допускается еще и пиво не свыше 3,7є… [46]

Выше мы уже говорили о том, что закон - это просто директива верховной власти, но директива, отражающая волю большинства. Только в этом случае закон жизнеспособен и имеет перспективы существования.

Было ли это большинство - трезвое большинство - в 1914 году, если не в Москве и не в Питере, а в глухой сибирской казачьей станице Сретенске (Забайкальской обл.) по данным инспектора сретенского городского училища среди учащихся до 13 лет не пьющих совсем было всего лишь 7%, и только 5% отцов и матерей вели трезвый образ жизни [47]?

И что же в те годы происходило в городе, пьющем, как утверждают документы тех лет, значительно больше, чем село?

Идем дальше. Быть может, в 1915 году что-то круто изменилось?

1915 год начался с того, что законность пивоварения в стране была, фактически, подтверждена принятием сразу двух постановлений министра финансов:

1. Постановление «Об установлении срока взимания повышенного акциза с пивоварения» от 17 января 1915 г. за № 135 [48].

2. Постановление «О применении Высочайше утвержденного, 11 ноября 1914 года, положения Совета Министров о повышении акциза с пивоварения» от 22 января 1915 г. № 205 [49].

В таком случае, вопрос: если пиво производится, продается и потребляется на законном основании, это и есть - «сухой закон»?

И если он уже есть, то зачем же что-то менять, верно? Мы же уже получили желаемое. В таком случае, какого рожна в том же, в 1915 году, в городскую думу Самары обращалась депутация из двадцати врачей, требуя искоренить пивную и винную продукцию, называя производство пива и вина «заговором против России»? Речь в данном случае шла и о закрытии Жигулевского пивоваренного завода [50].

В феврале 1915 г. состоялся очередной съезд заводчиков Северо-Западного края, - представители 640 винокуренных заводов Виленской, Ковенской, Гродненской, Минской, Могилёвской и Витебской губерний, - которые были озабоченны не тем, что происходило в текущем году, они были озабочены тем, что может случиться вынужденная приостановка винокурения в связи с предполагаемой отменой приема спирта по продразверстке 1916 г. И поэтому на всякий случай составляли соответствующее ходатайство, и обсуждали возможность возбудить перед Советом Министров вопрос об оказании «пособления на покрытие убытков и расходов, которые проистекут от вынужденного простоя заводов» [51].

Далее, 14 июля 1915 г. выходит Высочайше утвержденное положение Совета Министров «Об установлении с виноградных, плодовых, ягодных и изюмных вин:

«1) Акцизу подлежат: виноградные, плодовые, ягодные и изюмные вина, как производимые внутри Империи, так и привозимые из-за границы; последние облагаются акцизом независимо от оплаты их установленною таможенной пошлиною.

2) Не подлежать платежу акциза: а) виноградные, плодовые и ягодные вина, производимые для домашнего потребления, б) в районе виноделия (ст. 8) - виноградные вина местного производства, кроме отправляемых за пределы этого района или продаваемых в нем в черте городских поселений, и в) виноградные вина внутреннего производства, приобретаемые для религиозных целей церквами и монастырями христианских исповеданий» [52].

И в развитие данного положения выходит инструкция, подписанная Министром Финансов П. Барком, которая предписывает:

«§ 1. Выделка вина из винограда, плодов и ягод для собственного потребления повсеместно производится без особого разрешения и выборки патента, и выделанное с этою целью вино платежу акциза не подлежит (выделено мной. - Е.Б.).

§ 2. Приготовление для продажи плодовых и ягодных вин повсеместно, а виноградных вин вне района виноделия допускается в особо устроенных для того заведениях только по разрешениям, выдаваемым по соглашению с Губернаторами, Управляющими акцизными сборами, при условии выборки патента, установленных для погребов русских виноградных вин.

§ 3. В районе виноделия приготовление виноградных вин для продажи производится без особого со стороны акцизного надзора разрешения и выборки патента» [53].

Презабавна позиция государства: то чуть подзапретит, то чуть подразрешит… Представляется очевидным, что авторы подобной политики просто были неспособны предвидеть итоги своих же собственных решений. Глупо думать, что, не дав напиться пьющим в первом полугодии и упоив их же во втором, вы, тем самым, намного продвинетесь в деле отрезвления народа.

Но если и в 1915 году пиво и вино производились на законном основании, то можно ли утверждать, что в 1915 году в России был «сухой закон»?

Хуже того! Когда 3 августа 1915 г. в Государственную Думу поступило Законодательное предположение 82 членов Государственной Думы «Об утверждении на вечные времена в Российском государстве трезвости», которым так любят потрясать наши «сухозаконники», то оно по просьбе самих же подписантов было передано «на заключение по вопросу о желательности» [54] в комиссию о народном здравии, где и пропылилось благополучно до 1917 года включительно.

И, слава богу, что пропылилось, так как ничего, кроме позора делу трезвости оно дать не могло, поскольку оно само же не столько на самом деле утверждало трезвость на вечные времена, сколько позволяло желающим спаивать и пьянствовать на совершенно законном основании:

«2. Необходимое для лечебных, хозяйственных и технических надобностей количество всякого рода спирта изготавливается с разрешения и по разверстке правительственной власти и отпускается из аптек, казенных лавок или специальных складов по рецептам врачей или особым разрешениям, выдаваемым общественными учреждениями.

3. Необходимое для лечебных целей и при отправлении богослужения количество виноградного вина отпускается из аптек, казенных лавок или специальных складов: в первом случае - по рецептам врачей, а во втором случае - по разрешениям, выдаваемым духовною властью.

6. Денатурированный спирт, спиртные препараты и всякого рода материалы, изготовленные на спирте, допускаются к продаже в частных торговых предприятиях и отпускаются только по разрешительным свидетельствам или книжкам, выдаваемым подлежащею властью» [55].

...