Базовая идейная структура правых радикальных идеологий в современной России

Сущностный характер оппозиции дазайнов обосновывается обращением к платоновской Хоре, инстанции по природе внешней Логосу, темной, туманной, не относящейся ни к сущему, ни к становлению, угрожающей в силу своей непознаваемости. Однако Дугин предлагает занять позицию не Логоса, характерную для всей западной философии, но Хоры. В результате этой операции обнаружится тотальность Хоры: "Есть только одно начало - хора, пространство, и именно пространство конституирует своей внутренней динамикой все остальное". При таком понимании, Хора оказывается "простором для развертывания логоса", изначальным чреватым Хаосом всевозможности. Хаос содержит в себе порядок и разлагает его: "В разум хаос приносит тончайший оттенок безумия. В ясность - тончайшую дымку намека. В вечность - тончайшую интуицию конечности. Утвердительность Единого, являющегося ответом на все, превращается хаосом в вопросительность - не в такую, которая требовала бы ответа, но в особую вопросительную утвердительность, в громогласной очевидности которой скрыта насыщенная смыслом драматическая неуверенность. В свете - в самом центре - хаос обнаруживает невидимое присутствие мрака, крохотную черную точку...".

Схватывание Хаоса как истока и сути русскости воспроизводится и развивается в "Социологии Русского Общества". Согласно заключениям обеих работ, русская философия возможна лишь как философия Хаоса. Выстраивая русскую антропологию, Дугин постулирует доступность русским не "интуиции мира" - сведения множества к цельности, но "интуиции хаоса" - выведения множества из производной от изначальности хаоса цельности. "Человек есть место встречи множественности вещей с темной, непонятной, хаотической, все уравнивающей, невнятной, но чрезвычайно действенной, активной силой, рождающей истинный свет, подлинное могущество и необратимое озарение. Вот это и есть загадка русского человека как носителя пространства, как пространственного явления". Непрерываемый контакт с животворящим хаосом позволяет, с одной стороны, разлагать любой порядок, но, с другой стороны, одушевлять его, наполнять энергией. Русские есть место осуществления космологического различия (единое - множество; мир - хаос).

Высветим "хаотичность" русского, Дугин обращается к ревизии антропологической дроби, помещающий в числитель Логос (сознание; рациональное), а в знаменатель Мифос (бессознательное; творческое). Сначала он заменяет эту дробь на - Мифос Матери Сырой Земли \ Хаос, но далее приходит к окончательному варианту - Сияющий Хаос \ Зияющий Хаос. "В этой дроби мы видим напряженную диалектику огромного, всепоглощающего, тянущего внутрь зевания бездны и всемирного восстания столь же гигантской чаши хаоса, только на сей раз сияющего и испускающего лучи. Это одна и та же тьма, только в одном случае она выступает как тьма, а в другом случае -- как свет". Логос тонет в Хаосе, а Хаос обретает свойства логоса (систематичность, упорядочивание, закон). Сияющий Хаос оказывается динамичным (диалектичным), жизненным и радикально инклюзивным Логосом (в противовес обычному, по природе своей исключающему и замороженному). Сияющий Хаос оказывается всеобщим мифом, обретающимся над разделением на отдельные сюжеты и темы ("рассказ о судьбе бытия"). Таким образом, "Русская дробь" есть "ось восстающего хаоса" - соединение двух бездн.

Аналитика русского дазайна представляется адекватно согласованной с Радикальным Субъектом. Действительно, последний стремится пересечь грань, отделяющую порядок манифестаций Единого (становления сущего) от таинственной изначальной субстанции (материи, чистой привации; здесь реальный мир исчерпывает свое сходство с идеальным). Радикальный Субъект стремится пересечь эту границу и найти, как мы теперь знаем, Хору или Хаос. "Именно достигая дна, развоплоащаясь и максимально удаляясь от Единого, реальность (становление) вступает в режим истинной и полной референтности, обозначая отныне хаос. ... Таким образом, внешней границей становления, пространством, пределом, материей интеллигибельного космоса оказывается сам праисток, самое первейшее, самое вечное и самое предшествующее, никуда не исчезнувшее, неопределенное, не избытое". Здесь мы наталкиваемся на обратную сотериологию, полагающую спасение в бездне тьмы.

Важно подчеркнуть допущение в философии Дугина существования двух вариантов хаоса, смешение которых грозит привести к искажению понимания системы. В ранней работе сборника Консервативная Революция можно обнаружить упоминания хаоса, как порождения современной западной цивилизации на последнем этапе ее существования. "Чистый разум, человеческий разум, оторвавшийся от связей со Сверхразумным, с Божьим Промыслом, с Первым Умом, превративший себя в идола, в богиню и был первым шагом человечества на пути к финальному мраку". Здесь обозначается проблема вырождения западного "начала философии" в эпоху наступления постмодерна. Действительный, положительно оцениваемый Хаос, в данном случае противопоставляется одновременно относительности гибнущего человеческого Разума и "богам Безумия", являющимися воплощением недостаточности господствовавшей рациональности. В ранней работе Дугин лишь намечает развитую позднее концепцию Хаоса, указывая на необходимость выдвижения некоторой иной "абсолютной концепции", выражающей "абсолютную иррациональность".

Философская операция по выведению базиса для русской философии представляется "пучком" концептуальных связей между важнейшими для системы смысла Дугина моментами. Во-первых, фактически доказывается избранность России: Радикальный Субъект как универсальный движитель и смысл истории должен на настоящем этапе обратиться к русскости, скрывающей глубинное, онтологическое "понимание" Хаоса. Во-вторых, геополитический вектор мысли Дугина обнаруживает свой исток в русском дазайне как фундаментально пространственном. В-третьих, универсализм России обосновывается отсылкой к русскому дазайну как всеобъемлющему, не терпящему противоречия, являющегося в-себе всем, а потому мирно стремящемуся стать таковым и для-себя, в философских и богословских конструктах, а также их воплощении - Империи. именно об этом Дугин пишет в работе об аполлоно-диониссийском русском Логосе.

Аналитика русского дазайна и основания философии Хаоса позволяют Дугину обозначить некоторые ориентиры русской философии. Необходимыми шагами к постижению (конструированию) русского логоса становятся платонизм, христианское богословие, распознание смысла России в мировой истории. Русский логос полагается градуальным, а не эквиполентным или привативным."Особенность русской философии состоит в том, что она в некоторых аспектах неотделима от религии, морали, политики, искусства и хозяйства".

Ключевой фигурой русской философии становится София, предвечное и женственное начало, замысел Бога о мире, символизирующий, возможно, не саму философию, момент ее рождения. София в моменте чуда преодолевает пропасть между Творцом и миром, выступает божественным процессом просветления космоса, снятия оппозиций во всеединстве (имманентность и инклюзия), проведение человеческого во всей его тотальности (вместе с неполнотой и свободой) в область вечности. София распознается как "родимый Хаос", оборачивающий любой Порядок в тревожный, распознаваемый как его "тайная черта".

По Дугину, В.С. Соловьев "стремился выразить одновременно две - причем главные! - стороны русского Начала: принадлежность русского дазайна к интенциональной мысли Бога (имманентность русского дазайна Богу, понятому по-русски) и материнскую (женскую) философию хоры, отвечающую за то, что по обе стороны от ее фундаментального движения разделения наличествует не одно и другое, но одно и то же, то же самое, Это и Это". Федоров, в свою очередь, в Философии Общего Дела схватывает "принципиальную нераздельность между субъектом и объектом, человеком и миром, на котором строится философия хаоса", а также распознание русской онтологической утопии как тихого уюта "милого мира" (малый мир родной деревни), где вещи не оторваны друг от друга, мира всеобщности, предшествующей индивидуации.

Создание философии есть дело национальной элиты, героев. Здесь мы видим соединение темы русской философии с характерными для системы Дугина мотивами эпох истории, а также фундаментальной роли (аутентичной) элиты, вырастающей из народа и воплощающей в себе его истинную волю.

Устройство России

Осветим лишь некоторые ключевые детали политического и экономического устроения России.

Базовыми принципами политической культуры, оправдываемыми культурной традицией, полагаются: патернализм, коллективизм, иерархичность, отношение к государству и обществу как семье, превосходство морали над правом - этического над рациональным. Русский национализм должен быть религиозным (православный, месианский, эсхатологический; строиться вокруг идеи Катехона), пространственным (природа, не культура как отличительный признак; сакральность места; геополитика), имперским (интегрирующий, всеохватывающий, универсальный; евразийские римляне; сверхэтническое оношение), социальным (общинный субъект). Формальный этатизм превознесения государства как рациональной инстанции чужд Дугину. "Левиафан" как репрессивный аппарат, подавляющий инакомыслие и бунты (своеволие; нежелание подчиняться порядку), борющийся с заговорами и воровством, должен быть снят (сохранен в своей истине на высшем этапе) в фигуре "Бегемота". Таково "евразийское" разрешение проблемы государственности и политического порядка, необходимости ограничения и направления безудержности, беспредельности, хаотичности и очарованности русского народа: "И если возрождать "Бегемота", то надо восстанавливать не механизм и не машину репрессий, а тончайший, едва уловимый сакральный смысл - содержание, богословскую цель, эсхатологический проект, глубинную и животворящую религиозную идею, которая тайно питала русский народ в его пути по истории ... На это русские люди откликнуться по-другому - не ленью, саботажем и безразличием, а энтузиазмом последней битвы, жаром огненного крещения, рывком к последним границам национальных небес".

Иной аспект воззрений Дугина на государство раскрывается в идее "Государства вглубь", захвата власти "экстремальными государственниками, готовыми действовать в критических обстоятельствах вопреки правовым нормам во имя спасения державы". Элита очищается от коррумпированных и предательских элементов, переводится в мобилизационный волюнтаристский режим, тем самым, воспроизводится режим "опричинины", высоко оцениваемый Дугиным. Эти члены элиты понимают государства как высшую ценность, как идеологию, даже исповедуют государство как религию. Как правило, призываются различные философские, религиозные, геополитические надстройки для одухотворения государства, сращения с культурой общества. Формируемое государство должно распространять себя на упорядочивание многих сфер жизни общества, быть радикальным (уходить к корням проблем и решительно их преодолевать) и возвышенным. Здесь угадываются очертания "Этического Государства" фашизма, а также державный национал-большевизм Н.В. Устрялова. Можно предположить, что "Государством Вглубь" оборачивается "левиафанический" (силовой, упорядочивающий, конкретно-демиургический) уровень государственности, который, будучи подчиненным, "Бегемоту", составляет вместе с ним целостную модель "идеократической" государственности.

Проблематика русской государственности связывает политологический аспект идеологии с социологическим. Как мы могли заметить, государство осмысливается Дугиным диалектически, как нечто в себе противоречивое, оборачиваясь попеременно "тезисом" и "антитезисом". Государство, как рациональная и упорядочивающая структура, не вырастает непосредственно из русского начала, тяготеющего к низовому демократизму непосредственного решения конкретных проблем. Русские воспринимают государство пассивно. Однако подобная ситуация, как мы полагаем, исходя из общей системы Дугина, характерна для русского этноса. Вторжение диурнического логоса кочевников приводит к действительному рождению русского народа, важной чертой которого оказывается жизненная сопряженность с государством, выступающим важнейшим, ключевым, инструментом преодоления острой нехватки, которую ощущает народ, познавший утрату гармонии, присутствие радикально другого, опасности неупорядоченного хаоса, желающий вернуться к своему мифическому "Золотому веку". "Государство и Православие в русской истории всегда шли рука об руку, т. к. представляли собой два параллельных направления одного и того же социологического процесса -- они оформляли социальный логос, создавая культуру народа (понятого технически -- как «лаос»)".

Однако наличествует несколько иное, и, одновременно, конкретизирующее приведенное обоснование возможности идеальной русской государственности. Наиболее совершенная политико-социальная система по Дугину - Московское царство - характеризовалось в его сущности двумя чертами - приравниванию Правителя и Государства с мессианизмом: "Государство -- как логос -- сводится к единственной фигуре великого князя, а полуофициально со времен Ивана III и совершенно официально с Ивана IV -- к фигуре царя. Царь и есть государство. Но в духе воспринятого византизма царь выступает как носитель православно-религиозной миссии, воплощенной в церкви". Достигается Симфония властей, а царь приглашает народ к участию в истории. На новом витке истории совершается бессознательная, но сравнительно успешная, попытка возврата к этому ориентиру. Сталин оборачивается воплощением Ивана Грозного, а возводимая им система, при многочисленных и коренных искажениях, все же, оказывается родственной идеалу русской государственности, во многом воплощенном в Московском царстве, так как характеризуется следующими фундаментальными моментами: самодержавность (неоспоримость власти верховного правителя); народность (близость и понятность народу); холистский коллективизм; независимость (полный суверенитет); упорядоченное (рациональная модель); мощь (накапливающее стратегический, технический, экономический, промышленный и информационный потенциал); мессианизм (воля к совершенному обществу).

Развитие России должно проходить под знаменем синтеза Традиции (религия, этнос, уникальная культура, предания) и Модерна технологический рывок, экономическое развитие, социальная справделивость, освобождение труда). На уровне геополитики Дугин желает видеть Россию континентальной Империей, сверенной во всех отношениях, на уровне внутренней национальной политики - восстановившей национальную справедливость в отношении к русскому народу (русская власть; русская идеология), на уровне социальной политики - воплотившей идеалы социализма и "гарантийного государства".

Авторитарные мотивы политического проекта Дугина для России предположительно должны примиряться с глубинным демократизмом. Мыслитель обращается к концепту "органической" качественной демократии (холистское понимание народа), противопоставляемой количественными версиям демократии - эгалитарной (народ как масса) и индивидуалистической (народ как субъект полностью вытесняется). Главным критерием истинной демократии становится соучастие народа в своей судьбе, а для сохранения духа демократии она может принимать различные формы, зависящие, в первую очередь, от степени гомогенности общества, его величины и воли государствообразующего народа к воплощению в действительность масштабных, иногда мессианских, проектов. Таким образом, аутентичными режимами участия единого народа в политике могут оказаться как прямая демократия, так и авторитарная Империя. В органической демократии национальное сознание приводится в гармонию с национальным бессознательным - общественной душой народа, хранящей психические архетипы Традиции, заключающей отпечаток исторического пути народа. "Национальное сознание - это та качественная категория, которая вступает в игру в тот момент, когда дело доходит до реального "соучастия" народа в решении своей собственной судьбы, в переломный момент истории, в момент ответа на напряженный вызов, брошенный нации временем и пространством". В этих ситуациях "здоровый народ" утверждает из глубин своего коллективного Я свое историческое воплощение - Героя и сакральные иерархии. Здесь мы сталкиваемся вновь с идеей Решения как средоточия Политического.

В области экономики Дугин предлагает следовать в фарватере консервативного социализма, опираясь в выработке экономических моделей для России на "неортодоксальные" концепции, преимущественно связываемые с традицией "Третьего пути". Попытаемся обозначить ключевые принципы евразийской экономики, по Дугину. Признание экономики продолжением политики; центральность Народа как верховной ценности, цели и субъекта хозяйствования; отказ от экономического редукционизма и универсализма; автаркия больших пространств; хозяйственный уклад как проекция философских, религиозных, культурных установок; кейнсианское вмешательство государства в коррекцию функционирования рынка; развитие реального сектора, а не виртуального; сосредточение на экономическом развитии, а не росте; инвестиции в очаги роста; приоритет сельского хозяйства, сохраняющего органические связи труженика с общиной и прошлым; принцип синхронии общественно-хозяйственных укладов. Дугин указывает на обобщающие положения "гетеродоксальной экономической мысли": контекстуализация (естественность и укорененность), культуроцентрический плюрализм, синтез принципов борьбы и равновесия классов, акцент на развитии, сосредоточенность на мезэкономическом срезе, регионализация, экологизм, автаркии больших пространств, дифференциализм (зависимость экономики от общества). В конечном счете, мыслитель, как он сам заявляет, воспроизводит фундаментальные принципы социализма, который утверждает приоритет общего над частным, а также ценность коллективного усилия, мобилизационного проекта служения общественному идеалу.

Миссия России

Тема русской миссии, призвания Росси как евразийской цивилизации, отражается практически в каждой работе Дугина. Многогранность и комплексность этой проблемы позволяют нам лишь тезисно обозначить наиболее значимые моменты русского мессианизма.

Система смысла Евразийства утверждается современным изданием русского мессианизма, "большой проект" для России в новаторской и демократической редакции. "Она предлагает общий проект нового общественно-политического устройства для всех народов земли". Евразийский проект неразрывно связан с Традицией: "На религиозном уровне Евразийский Проект России предполагает сохранение и “огласительное” развитие духа Традиции, новое обращение к религиозным истокам человечества. В таком “возвращении к истокам” заключается расширительно понятая религиозная миссия России".

Россия полагается медиатором между Востоком и Западом. Она призвана стать на глобальном уровне "весами, уравновешивающими цивилизационные противоположности - модернизм и традиции, технологическое развитие и сохранение культурной самобытности, рывок в будущее и верность истокам, взгляд на Восток и взгляд на Запад". "Русская цивилизация, несущая в себе соцветия ценностей, отчасти схожих как с мировоззренческими системами Европы, так с идеологиями Востока, представляла своеобразный и не имеющий аналогов синтез, который и лежит в основе нашего национального бытия". В России раскрывается возможность достигнуть гармонии между рационализмом Запада и созерцательностью Востока. Россия в метафизическом смысле становится страной-между , через которую пролегает "путь нового рождения, маршрут духовного возврата" с Запада как предела энтропии на Восток, к истоку Сакрального, онтологическому Началу. Россия становится реальностью перехода от западного изгнания к восточному рассвету.

Россия исторически выступает как цивилизация универсализма. Бытие русского народа, его экспансионизм, сопряжены с имперской миссией, "эта миссия несет в себе некий "общий знаменатель", который позволяет русским интегрировать в свою Империю самые различные культурные реальности". Несмотря на то, что концепция плюрализма Дугина заставляет его приравнивать любой универсализм к расизму, он не боится высказывать утверждение об имманентном, но благом, расизме русских: "Расизм здесь в том, что только русский есть всечеловек, и никакой другой народ, а интернационализм в том, что русский готов и стремится вобрать в себя всех остальных -- настойчиво и нежно, чтобы, изменившись как можно больше, остаться -- возвышенно и дополненно -- самим собой как извечно и томительно абсолютно иным". Этот мессианизм преодолевает ограниченность и замкнутость, освобождает человека и народы, примиряет и объединяет: "Русский народ - открытый, и любовь наша открытая. Она не ограничивается одним, другим, она вбирает всех".

Россия оборачивается эсхатологической страной. Исторически миссия России была связана с продолжение дела Византийской империи - осуществления "катехона", удерживания прихода антихриста в мир, спасения части реальности от власти князя тьмы до Второго Пришествия. Именно с этим связывалась идея "Москва - Третий Рим", ставшая, по Дугину, первым выражением русской национальной идеи, аутентичного Логоса.

Однако есть и несколько иной аспект эсхатологии русского мессианства: "Русские -- избранный народ, а русская история -- резюме мировой истории. К нам, как к временному и пространственному, этническому магниту, тяготеет с нарастающей силой судьбоносный смысл веков". Внутри России и через нее свершится Конец Света как внезапное Откровение полноты Истины. "Именно эсхатологизм позволяет определить русского как "всечеловека", как "общий знаменатель" человеческой истории, способный отомкнуть лабиринты материального бытия человеческих наций". Тотальное преображение реальности должно состояться сначала в России, которая сможет преобразить весь мир, раскрыть и осуществить финальное торжество Правды, Духа и Справедливости.

Наиболее интересным, обращенным к будущему по ту сторону Конца Света, является эсхатология Нового Начала. Дугин полагает, что Хайдеггер, разочаровавшись в отказавшихся от аутентичного бытия немцах, положил Новое Начало задачей всего человечества, однако именно немцы и русские обязаны сыграть главные роли в подготовке полюсов Четверицы (Geviert) к пришествию Последнего Бога. Смыслом Событие становится слияние освобожденной (от археомодерна) русскости - Хоры с немецким Небом. При такой интерпретации, достижение конца и разложения западной философии, ставящее Радикального Субъекта на границу открытия и проявления русской Хоры, вписывается в цикл человеческой истории, растянутой между Первым и Новым Началами. Возможно, в получаемую модель стоит интегрировать и цикл Ноомахии, где, однако, роли перемешиваются - Запад ввергается в культ Кибелы и, будучи одурманенной, стремится сделать Ночь бытия Вечной, а "Европейская" Россия Аполлона и Диониса проявляет световую суть в противостоянии этому европейскому дублю, нисходит во Тьму и зачинает Новый цикл.

Геополитическое предназначение России заключается в сопротивление атлантизму, спасении мира от мондиализма, глобализации по-американски и тоталитарного либерализма, "злого рока человеческой цивилизации", воплотившего и развившего до предела главные тезисы модерна: индивидуум как мера вещей, священность частной собственности, равенство возможностей как моральный закон, договорная основа институтов, упразднение общеобязательных авторитетов, разделение властей, гражданское общество, универсализм западного пути. Возможность осуществления данной миссии обеспечивается ядерным оружием, ресурсной базой и опытом имперского строительства.

Сначала необходимо выработать идейный базис сопротивления, доминирующему "языку" либерального глобализма ("мягкая идеология"). Именно евразийство полагается способным объединить в открытую и гибкую синкретическую "метаидеологию" сопротивления глобализму ревитализированные ценные "останки" проигравших исторических идеологий с многочисленными современными протестными "версиями "политического бессознательного", как правило, не имеющими общего идеологического знаменателя, не обладающими потенциалом универсализма, не способными оперировать с элементами "языка современности" и не обладающими убедительными системами локальной рационализации, т.е. не структурированными даже на уровне локальных "политических диалектов".

Россия должна выдвинуть интеллектуальный проект "парадигмы традиционного языка" и сплавления в политический фронт всех идеологических направлений и цивилизаций, отклоняющихся в той или иной мере от матрицы либерализма. Только в России может вызреть "философия многополярности", синтезирующая в общем русле "целый спектр традиционных или новаторских доктрин", выступающая как нечто авангардное и оригинальное, общим знаменателем которой на раннем этапе становления может стать отрицание "нового мирового порядка" и "american way of life". "Это не только узконациональная идея, это усердная и трудная (сплошь и рядом парадоксальная) выработка планетарной идеологии, применимой для всех народов земли. Эта евразийская цивилизация представляет собой антитезу цивилизации атлантистской, которая суммирует в своих основах логику сложного исторического ансамбля, который ранее отождествлялся с Европой".

Органическим развитием всеобщей евразийской мысли становится реорганизация структуры международных отношений. Россия должна стать осью многополярности, возродив мощь Суши, став первой суверенной Империей, противостоящей США, способной сплотить вокруг себя иные "большие пространства": "Для всех тех, кто всерьез намерен противостоять американской гегемонии, глобализации и планетарной доминации Запада (атлаитизма), аксиомой должно стать следующее утверждение: судьба миропорядка решается в настоящее время только в России, Россией и через Россию". Признавая глобальную роль России, Дугин заключает: "Россия должна мыслить и действовать по-имперски, как мировая держава, которой до всего есть дело - и до прилегающих к ней территорий, и до самых отдаленных уголков планеты".

Заключение и выводы

Центральной инстанцией системы смысла Дугина вскрывается фигура Радикального Субъекта, задающего собой модель Философии Истории, метафизический нарратив оправданного постепенного отпадения от естественной нерасчлененной гармонии и регрессивное движение к ситуации триумфа энтропии, интерпретируемой как interregnum, положение возможности абсолютного политического Решения, оказывающегося онтологическим Событием (Революцией), полагающего "Золотой Век" иного цикла. История протягивается между рядами синхронных противоположностей, где один из полюсов оказывается выражением в ситуации отпадения некоего аспекта Истока, а другой отражает момент негативной силы к отвержению и разрушению Истока. Ключевыми оппозициями становятся "Суша (Восток) - Море (Запад)" (геополитическая), "Аполлон - Дионис" (философская), "Традиция - Модерн" (парадигматическая), "Онтологическая Политика - Дезонтологизация Политики" (политическая). Между парами полюсов наличествуют отсылки и взаимосвязи, оппозиции распадаются на частные и производные, семантически перетекают друг в друга. Настоящее время, эпоха Постмодерна, триумфа Запада, конца истории, царство антихриста, характеризуется как interregnum, субъектом преодоления которого становится Россия как особая цивилизация, соответственно, выступающая как Евразия. В целях высвобождения России к свершению ее онтологического призвания, вводится принцип радикального плюрализма, позволяющего диагностировать проблему российского археомодерна, осмысляющее снятие и социально-политическое преодоление которого позволит осуществить аналитику русского дазайна, выстроить на фундаменте русского мифоса органичный русский логос, приведя в состояние гармонии коллективное сознание с бессознательным, обеспечив возможность исполнения Россией своей универсальной имперской эсхатологической миссии, предполагающей, или в качестве начального этапа, или ключевого момента, достижение победы над США и атлантизмом.

Ответим на вопрос о корректности отнесения системы смысла Дугина к идеологической семье правого радикализма. Если опираться на нашу схему Правого Радикализма, то стоит ответить утвердительно. Система Дугина опирается на принцип неравенства, раскрываясь, одновременно, как конструкция иерархизма и партикуляризма. Коллективность оформляется на основе принципов холизма, эссенциализма, интеграционизма (слияния аспектов идентичности). Данная идеология выступает как система "культурной гегемонии", представляя развернутый мета-уровень, отказываясь от парламентской борьбы и ориентируясь на достижение господства над культурной и интеллектуальной сферами, стремясь, однако, оказывать влияние непосредственно на действующую власть. Ключевые черты данного типа правого радикализма в полной мере представлены в системе Дугина: сакрализация Политики (сакроцентризм; онтологизация Власти; повышение роли религии); Тоталитаризм (стремление к радикальным и тотальным преобразованиям); Фигура Героя (Радикальный Субъект; Правитель как воплощение Народа).

Обратимся к восьмичленной матрице показателей правого радикализма. Данная система строится на резком "отторжении" США и атлантистского мировоззрения, как выразителя позднего Модерна, переходящего в Постмодерн. Принцип "отторжения" обретает в рамках разбираемой конструкции основанием Политического. Кроме этого, для Дугина характерен этницизм, о чем свидетельствует крайне частое обращение именно к русскости и подчеркивание статуса данной исторической общности как ведущей в России. Экспансионизм представлен Дугиным в концептах Империи Традиции. Геополитической программой для России становится разрастание в Евразийскую державу, предполагающее практически полное восстановление СССР. Русский Мессианизм выступает магистральной линией мысли Дугина, что выражается не только в крайне распространенных указаниях на универсальное призвание России (Рима), но и убежденности в присутствии англо-саксонского мессианизма (Карфаген). Палингенетический миф разворачивается мыслителем во всей полноте и на различных уровнях: как мироздание в целом находится в ситуации абсолютного упадка, так и Россия, после распада СССР, находит себя в моменте наибольшего "сжатия", что проявляется в сокращении территорий, отсутствии воли к Империи и масштабной идеологии; возрождение России связывается с ее освобождением, возвращением к аутентичному экзистированию, обращению к исполнению своего мирового Предназначения, Спасению мира и человечества инициацией Нового Начала. Отчетливые палингенетические черты носит так же философия забвения и возвращения Бытия М. Хайдеггера, на которой основывается Дугин.

Переходя к консервативным моментам, обнаруживаем их радикальное искажение традиционализмом. Нация, в ее буржуазном понимании однозначно отрицается Дугиным как производное модерна. Несмотря на это, Дугин высоко ставит ценности исторических общностей, замещая искусственный конструкт нации - цивилизацией. Традиционные ценности объемлются постулированием примордиальной Традиции, тем самым выводятся на совершенно иной уровень, утрачивая значимость в их относительности (обусловлены историческим путем коллектива), но обретая содержательную качественную ценность (оправданы с позиции вечности). Патриархальный строй возводится к сакральному порядку и онтологии эротизма, а религия - к универсальному эзотеризму Традиции. Проблемы безопасности рассматриваются в контексте метафизики войны, оправданности насилия, утверждению носителями политической упорядочивающей власти в Государстве "яростных" "стражей". Кроме этого, все проекты многополярного устройства мира направлены на обеспечение безопасности России через минимазицию угрозы со стороны США. Наконец, популизм в системе смысла Дугина не сводится к политическому стилю, но выражает глубинную ориентацию на "простой народ", который в меньшей степени заражен Западом и Постмодерном, находится ближе к Земле, отчетливее выражает коллективную идентичность. Дугин предлагает обращаться к "свету простых людей", восстанавливая картину исконного русского мифоса. Учитывая наблюдение радикального идеологического смещения консерватизма, можно заключить о доминировании право-радиклаьных моментов в системе смысла, а также производности консервативного блока от отчетливо право-радикальной идеологии Традиционализма и Консервативной Революции.

Опираясь на изложенное, можно уверенно заявить о принадлежности системы смысла Дугина к идеологической семье Правого Радикализма. Однако, учитывая многообразие систем Правого Радикализма, а также признавая некоторое упущение "ядра" и фундаментальных принципов разворачивания системы смысла Дугина, обусловленное сведением ее лишь к правому радикализму, наметим наиболее корректный, схватывающий суть и целостность, вариант определения данной идеологии. Наиболее подходящим концептом может служить идеократия. Некоторые важные моменты данной системы обозначены нами в тексте "Концепт идеократии", помещенном в приложении. Идеократия как эвристически ценный конструкт развернут нами в теоретическом тексте "Идеократия как идеология тотального радикализма", так же приведенном в приложениях к данной работе. Идеология Дугина представляется достаточно адекватным воплощением идеократии, объединяя в себе ее абсолютную форму (чистая идеократия) на уровне принципов с конкретным идеалистическим и романтическим выражением (конкретная идеократия) на уровне системы высказываний. Подчеркнем, родство "идеократии" и "национал-большевизма", который ставится мыслителем крайне высоко и на более ранних этапах творчества даже полагается "именем" и основой идеологии. Национал-большевизм, в трактовке Дугина, заключает в своей "левой" вариации "мистерию обновления" и радикальную политическую трансгрессию (Новый Мир), а в "правой" - сознательный ориентир к возведению аутентичного национального (= имперского) Порядка. Хранящийся в его основании потенциальный синтез этих начал полагается фундаментом союза сторонников "Абсолютного", "Политического Проекта", последовательно и радикально выступающих против "Открытого общества".

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В представленной работе проведено комплексное исследование базовой идейной структуры правого радикализма в современной России.

В первой главе предлагается вариант разрешения эвристической проблемы определения правого радикализма. Комплексный и противоречивый характер данных систем затрудняет их концептуальное схватывание, сопоставление между собой и идеологиями иных групп, проведение корректного анализа интегрированных в них смысловых блоков. Представленный анализ исследований в области идеологии правого радикализма позволяет сделать заключение о наличии нескольких вариантов конструирования и интерпретации "правого радикализма", каждый из которых корректно отмечает и выявляет, по нашему мнению, некоторый отдельный аспект рассматриваемого феномена. Приведенная в данной главе "эвристическая схема" позволяет интегрировать и систематизировать научные достижения в данной области, полагает комплексный подход к решению проблемы формирования расчлененного в себе понятия правого радикализма, а также выступает основанием сравнительных исследований конкретных идеологических построений, совершения диагностики интеллектуального пространства на предмет представленности праворадикальных моментов и целостных систем. Схема заключает в себе уровень базовых принципов разворачивания правого радикализма; выделяет основные идеологические типы, обозначая свойственные им ключевые смысловые моменты и вскрывая внутреннее диалектическое напряжение, характерное для каждого из них; определяет ряд конкретных показателей выражения право-радикальной сущности идеологии.

Вторая глава посвящена рассмотрению предположительно наиболее последовательной вариации "парламентского" типа правого радикализма в современной России. Здесь производятся операции определения адекватности отнесения партии ЛДПР к семье правого радикализма. На основе качественно-количественного контент анализа официальных программ политических партий, мы пришли к выводу о допустимости помещения ЛДПР в группу правого радикализма. Исследование электорального профиля ЛДПР и контекстных условий ее успеха позволяет скорее опровергнуть заключение о право-радикальной сущности партии, как минимум, на наиболее важном и показательном для каждой парламентской силы уровне восприятия ее гражданами. Наконец, анализ интернет сайтов политических партий и различных националистических организаций позволил выявить структуры идеологического "соседства", на основе которых можно обнаружить наиболее схожие по профилю сайты, для которых характерен отчетливый, но не радикальный, русский этноцентризм. Обобщая выводы главы, можно сделать вывод о проблематичности отнесения ЛДПР к семье европейского парламентского правого радикализма. Мы полагаем, что это обусловлено радикальным уклоном партии к риторическому популизму и авторитарным уклоном российской демократии, препятствующей становлению "нишевых" партий.

В последней главе произведена реконструкция системы смысла современного российского философа и политического деятеля Александра Гельевича Дугина. Проведение подробного анализа и систематизации положений мыслителя, опирающихся на интерпретацию отдельных положений и интеллектуальной конструкции в целом, позволило сделать вывод о корректности отнесения выстраиваемой Дугиным системы смысла к правому радикализму. Более того, идеология Дугина явно относится именно к типу "культурной гегемонии". Реализация опыта смысловой реконструкции обернулась основанием к заключению, согласно которому наиболее подходящим концептом для отражения сути и некоторых идейных истоков системы Дугина может служить "идеократия", развернутая как эвристически ценный конструкт в теоретическом тексте "Идеократия как идеология тотального радикализма" (в приложениях).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Аксючиц В. Вавилонское пленение: Русская Православная Церковь в ХХ веке http://www.zavet.ru/kalendar/novm/008.htm

2. Алексеев Н.Н. Русский народ и государство. - М.: Аграф, 2003, с. 640

3. Анкудинов К. Н. Современная неоромантическая поэзия как «параллельная культура» // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. 2007.

4. Багдасарян В.Э. Николай Васильевич Устрялов. Идейная эволюция в контексте времени//Николай Васильевич Устрялов. Избранные труды. Библиотека отечественной общественной мысли с древнейших времен до начала ХХ века. - М.: Российская политическая энциклопедия, 2010, с. 5-33

5. Бауман З. Текучая современность. СПб.: Питер, 2008. 250 С.

6. Бердяев Н.А. Утопический этатизм евразийцев. URL: http://www.magister.msk.ru/library/philos/berdyaev/berdn082.htm

7. Бердяев Н.А. Философия неравенства. - М.: АСТ, 2006, с. 349

8. Блюнчли И.Г. Общее государственное право.- М.: Университетская типография Катков и Ко. 1865. 462 c.

9. Боббио Н. Правые и левые \\ Неприкосновенный запас. 2003. №5(31)

10. Вейль Э. Гегель и государство. - СПб: Владимир Даль, 2009, с. 282

11. Воронов Ю.М., Резаев А.В. Феномен идеократии: возможность и действительность социально-политического анализа.- СПб: Изд-во СПбГУ. 1999.

12. Гадамер Х-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. - М.: Прогресс. 1988. 637с.

13. Гегель Г.В.Ф. Философия Истории. - СПб: Наука, 1993, с. 477

14. Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники.- М.: Московская школа политических исследований. 2004. 240c.

15. Генон Р. Восток и Запад. - М.: Беловодье, 2005, с.240

16. Генон Р. Духовное владычество и мирская власть. - М.: Беловодье, 2012, с.208

17. Генон Р. Кризис современного мира, - М.: Арктогея, 1991, с.160

18. Генон Р. Символы священной науки. - М.: Беловодье, 2002, с.496

19. Генон Р. Царство количества и знамения времени. - М.: Беловодье,2011, с.304

20. Джентиле Дж. Введение в философию. - СПб: Алетейя. 2000. 480 С.

21. Дугин А.Г. Абсолютная Родина. - М.: Арктогея. 1999. 752 с.

22. Дугин А.Г. В поисках темного логоса. Философско-богословские очерки. - М.: Академический Проект. 2013. 515 с.

23. Дугин А.Г. Война континентов (современный мир в геополитической системе координат). - М.: Академический Проект. 2014. 359 с.

24. Дугин А.Г. Евразийская миссия: программные материалы. - М.: Евразия. 2005. 95 с.

25. Дугин А.Г. Евразийский реванш России. - М.: Алгоритм. 2014. 256 с.

26. Дугин А.Г. Знаки Великого Норда. - М.: Вече. 2008. 320 с.

27. Дугин А.Г. Конец экономики. - СПб: Амофрма. 2010. 479 с.

28. Дугин А.Г. Консервативная Революция. - М.: Арктогея. 1994. 343 с.

29. Дугин А.Г. Конспирология (наука о заговорах). - М.: Евразия. 2005. 614 с.

30. Дугин А.Г. Логос и Мифос. Социология глубин. - М.: Академический проект; Трикста. 2010. 364 с.

31. Дугин А.Г. Мартин Хайдеггер. Последний Бог. - М.: Академический Проект. 2014. 846 с.

32. Дугин А.Г. Наш Путь. Стратегические перспективы развития России в XXI веке.- [Электронный ресурс]. URL: http://arctogaia.com/public/pr-oglav.htm. Дата обращения: 01.05.2015.

33. Дугин А.Г. Новая Формула Путина. Основы этической политики. - М.: Алгоритм. 240 с.

34. Дугин А.Г. Ноомахия: войны ума. Логос Европы: средиземноморская цивилизация во времени и пространстве. - М.: Академический Проект. 2014. 530 с.

35. Дугин А.Г. Ноомахия: войны ума. Три Логоса: Аполлон, Дионис, Кибела. - М.: Академический проект. 2014. 447 с.

36. Дугин А.Г. Ноомахия: войны ума. Цивилизации границ: Россия, американская цивилизация, семиты и их цивилизация, арабский Логос, туранский Логос. - М.: Академический проект. 2014. 694 с.

37. Дугин А.Г. Обществоведение для граждан новой России. - М.: Евразийское движение. 2007. 784 с.

38. Дугин А.Г. Основы геополитики. - М.: Арктогея. 2000. 928 с.

39. Дугин А.Г. Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли. - М.: Евразийское движение. 2009. 744 с.

40. Дугин А.Г. Путин против Путина. Бывший будущий президент. - М.: Яуза-Пресс. 2013. 320 с.

41. Дугин А.Г. Радикальный Субъект и его дубль. - М.: Акртогея. 2009. 464 с.

42. Дугин А.Г. Русская Вещь. Очерки национальной философии. Т.1. - М.: Арктогея. 2001. 619 с.

43. Дугин А.Г. Русская Вещь. Очерки национальной философии. Т.2. - М.: Арктогея. 2001. 531 с.

44. Дугин А.Г. Социология воображения. Введение в структурную социологию. - М.: Академический Проект. 2010. 564 с.

45. Дугин А.Г. Социология русского общества. Россия между Хаосом и Логосом. - М.: Академический Проект. 2011. 583 с.

46. Дугин А.Г. Тамплиеры пролетариата. - М.: Арктогея. 1997. 326 с.

47. Дугин А.Г. Теория многополярного мира. - М.: Евразийское движение. 2013. 532 с.

48. Дугин А.Г. Философия войны. - М.: Яуза. 2004. 256 с.

49. Дугин А.Г. Философия политики. - М.: Арктогея. 2004. 614 с.

50. Дугин А.Г. Философия Традиции. - М.: Арктогея. 2002. 624 с.

51. Дугин А.Г. Четвертая Политическая Теория. Россия и политические идеи XXI века. - СПб: Амфора. 2009. 351 с.

52. Дугин А.Г. Эволюция парадигмальных оснований науки. - М.: Арктогея. 2002. 418 с.

53. Дугин А.Г. Этносоциология. - М.: Академический проект. 2011. 634 с.

54. Дятлов А. В. Инновационные группы населения: в поисках социетальности // Общество: политика, экономика, право. 2007. №2. c. 50-66

55. Е. Гончаров Логика идеократии, или роль систематизированной репрессии в идеократическом государстве. URL: http://stalinism.narod.ru/docs/sakralnoe/ideokrat.htm

56. Ж. Сорель Размышления о насилии. - М. Фаланстер. 2013. 293 с.

57. Зеньковский В.В. История русской философии.- М.: Академический Проект, Раритет. 2001. Степун Ф.А. Мысли о России / Степун Ф.А. Сочинения.- М.: РОССПЭН. 2000. c. 201-425

58. Иванов А.В., Попков Ю.В., Тюгашев Е.А., Шишин М.Ю. Евразийство: ключевые идеи, ценности, политические приоритеты. - Барнаул, 2007, с. 246

59. Ильин В.В. Философия истории.- М.: Издательство Московского Университета. 2003. 380c.

60. Ильин И.А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. - СПб: Наука, 1994, с. 541

61. Инглхарт Р., Вельцель К. Модернизация, культурные изменения и демократия. Последовательность человеческого развития. - М.: Новое издательство. 2011. 464 с.

62. Карсавин Л. П. Основы политики / Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн.- М.: Наука. 1993. c 174-216

63. Карсавин Л.П. Церковь, личность и государство//Лев Платонович Карсавин. Малые сочинения. - СПб: Алатейя, 1994, с. 414-447

64. Люкс Л. «Особые пути» России и Германии на примере евразийства и «консервативной революции»//Идеология «особого пути» в России и Германии: истоки, содержание, последствия. - М.: Три квадрата, 2010, с. 96-118

65. Мусихин Г.И. Власть перед вызовом современности. Сравнительный анализ российского и немецкого опыта конца XVIII - начала XX веков. - СПБ: Алатейя, 2004, с. 285

66. Нольте Э. Фашизм в его Эпохе. - Новосибирск: Сибирский Хронограф. 2001. 568с.

67. Пленков О.Ю. Триумф мифа над разумом. - СПб: «Владимир Даль», 2011, с. 606

68. Савицкий П.Н. Петр Николаевич Савицкий Избранные труды. Библиотека отечественной общественной мысли с древнейших времен до начала ХХ века. - М.: Российская политическая энциклопедия, 2010. 744c.

69. Соболева М.Е. Философская герменевтика: Понятия и Позиции. - М.: Гаудеамус. 2014. 151с.

70. Субетто А.И. Сочинения. Ноосферизм. Том третий. Россия в XXI веке в контексте действия ноосферного и социалистического императивов.- Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова. 2006. 482c.

71. Тихомиров Л.А. Единоличная власть как принцип государственного строительства / Тихомиров Л.А. Руководящие идеи русской жизни.- М.: Институт русской цивилизации. 2008.

72. Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. - М.: Эксмо, 2007

73. Устрялов Н.В. Николай Васильевич Устрялов. Избранные труды. Библиотека отечественной общественной мысли с древнейших времен до начала ХХ века. - М.: Российская политическая энциклопедия, 2010. 888c.

74. Хюбнер Б. Смысл в бес-смысленное время. - СПб: Экономпресс. 2008. 384c.

75. Шмитт К. Диктатура. От истоков современной идеи суверенитета до пролетарской классовой борьбы. - СПб: Наука, 2005, 326c.

76. Шмитт К. Политическая теология. - М.: Канон-Пресс-Ц Кучково Поле, 2000, с. 7-99

77. Шопенко А. Д. Концептуальные основания социальной рискологии транзитивного общества // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. 2010. №120. c. 307-315

78. Шульга Е.Н. Проблемы предпонимания в герменевтике, феноменологии и социологии. - М.: Ифран. 2004. 173с.

79. Эвола Ю. Люди и руины. - М.: Профиздат, 2008, 288c.

80. Эвола Ю. Метафизика войны. - Тамбов: Общество «Полюс», 2008, 168c.

81. Эвола Ю. Оседлать тигра. - М.: Владимир Даль, 2005, 512c.

82. Эвола Ю. Традиция и раса. Новгород: "ТОЛЕРАНТНОСТЬ", 2007, 72c.

83. Эвола Ю. Фашизм: критика справа. -- М.: Реванш, 2005, 80с.

84. Эвола Ю. Языческий империализм. - М.: Арктогея, 1980

85. Юнгер Э. Рабочий: Господство и Гештальт. - М.: Наука, 2002, 546c.

Размещено на Allbest.ru