Радикализация неофитов Ислама

Анклавизация подразумевает под собой объединение различных групп на одной территории, после чего каждая из них ведет "параллельную жизнь". В то время как анклавизация играет лишь ограниченную роль в качестве фактора обосновывающего приход к радикализации с использованием насилия Varady, D. Muslim Residential Clustering and Political Radicalism // Housing Studies. - 2008. - №23(1). - 60p., исследования показывают, что сегрегация (часто самостоятельная сегрегация) некоторых мусульманских общин играет более существенную роль в радикализационном процессе, приводящем к насильственной радикализации Mahmood, M. Review Essay: Wither Political Islam? Understanding the Modern Jihad // Foreign Affairs. - 2004. - №84 (1). - P. 140-142..

Теория притеснения

Ряд исследователей показывает, что угнетение провоцирует политическое насилие Schmid,A. Political terrorism: A research guide to the concepts, theories, databases and literature.. - Amsterdam: NorthHolland., 1983. -P. 300-310.. В тех случаях, когда речь идет о национально-сепаратистском терроризме или этническо-сектантском терроризме (например ETA, PIRA, Hamas), в рамках которого актеры обращаются к несправедливости со стороны правительства, которая проявляется в лишении их уверенности, достоинства, чувства безопасности и свободы, что и становится мотивом для обращения к терроризму Crenshaw, M. The psychology of political terrorism // Political psychology. - San Francisco: Jossey-Bass, 1986. - P. 79- 113; Post, J. M., E. Sprinzak, and L. M. Denny The terrorists in their own words: Interviews with thirty-five incarcerated Middle Eastern terrorists // Terrorism and Political Violence. - 2003. - №15. - P. 171-84.. Поскольку трудно измерить степень угнетенности, то она может рассматриваться с точки зрения социально-политических взаимоотношений, оказывающих воздействие на субъективное чувство угнетения, в большей или меньшей степени ощущаемое физическими лицами внутри общества. Однако восприятие угнетения может быть когнитивно-эмоциональной переменной, являющейся потенциальным фактором риска для обращения к терроризму. Существует множество инструментов для оценки восприятия предрассудков и чувства дискриминации Neto, F. Satisfaction with life among adolescents from immigrant families in Portugal // Journal of Youth and Adolescence. - 2001. - №30. - P. 53-67.. Тем не менее, практически все они специально разработаны для изучения опыта одной группы. На самом деле, обзор баз данных показывает, что никакого общего инструмента для изучения притеснения не было предложено. В результате мы сталкиваемся с проблемой, когда нет убедительных данных для проверки часто используемой гипотезы о влиянии угнетения на поведение неофитов.

Даже если мы используем восприятие угнетения как фактор влияющий на поведение террористов, он никогда не будет достаточным для объяснения. Silke верно подметил: «Очень немногие индивиды пострадавшие от своего положения как меньшинств осуществляют движение в сторону приобщения к активным радикальным группам Becoming a terrorist // Terrorists, victims and society. - Chichester, UK: Wiley, 2003. - P. 29-53..

Теория национальной культуры

Несмотря на то, что объективно существует множество различий между культурами, можно выделить ряд ключевых переменных важных для нашего анализа. Так Weinberg and Eubank (1994) сделали предположение о том, что терроризм по разному выражается в “коллективистских” и “индивидуалистических” культурах. Согласно этой теории, в коллективистских культурах, идентичность человека, прежде всего, формируется социальной системой, деля мир строго в соответствии с разделением на внутре-групповые и внешние по отношению к группе связи, в то время как в индивидуалистических культурах, идентичность является производной от личных целей. Weinberg and Eubank (1994), предполагают, что для террористов в коллективистских культурах, в отличие от идивидуалистических, в большей степени характерно совершение актов насилия в отношении представителей аут групп. Индивидуалисты в большей степени склонны к нападению на членов своей группы. Кроме того, индивидуалисты чувствуют моральный барьер перед нападением на невиновных, в то время как у коллективистов существует два уровня морали: первая для членов своей группы, вторая для тех, кто не является членами их группы, именно она не оказывает никаких препятствий для нападения на невиновных, так как в ее рамках нет идеи виновных/невиновных, это члены аут группы Weinberg, L., and W. L. Eubank Cultural differences in the behavior of terrorists // Terrorism and Political Violence. - 1994. - №6. - P. 1-28..

Роль социальных связей и сетей

Один из наиболее последовательных выводов в исследованиях феномена радикализации заключается в том, что участие в радикализации с использованием насилия является групповым феноменом, а социальные отношения и сети играют ключевую роль на пути к участию в ней. Радикализация происходит как на уровне небольших сетей друзей и родственников, которые спонтанно самоорганизуются в радикальные группы, так и как результат организованных процедур рекрутинга сверху вниз, осуществляемого радикальными исламскими группировками через ряд информационно-пропагандистских методов. Ряд таких механизмов, как группы социализации, групповые связи, групповая поляризация и изоляция, и давление со стороны сверстников может передавать и активизировать воспитание и нравственное разъединение, возможно, приведет к вступлению в группы насильственного экстремизма.

Теория общественных движений и теории сетей, теории мобилизации ресурсов и теории фреймов показывают, как радикальные движения активно стремятся использовать политические возможности, чтобы объяснить, что способствует их причинам, когда рекрутеры взаимодействуют с потенциальными новобранцами Wiktorowicz, Q. Joining the Cause: Al-Muhajiroun and Radical Islam // The Roots of Radical Islam. Department of International Studies, Rhodes College, 2004; Sageman, M. A Strategy for Fighting International Islamist Terrorists // The Annals of the American Academy of Political and Social Science. 2008. - С. 220-225.. Теория фреймов показывает, как нормальный член группы может тяготеть к насильственному экстремизму через социальный и меж- субъектный процесс, который создает необходимую мотивацию Dalgaard-Nielsen, A Studying Violent Radicalisation in Europe 1: The Potential Contribution of Social Movement Theory // DIIS Working Paper No 2008/2. Danish Institute For International Studies. , 2008.. Wiktorowicz (2004) показывает, как мобилизационные агенты обращаясь к набору сантиментов умело перефреймируют эти вопросы, актуализируя их как вопросы несправедливости, снимая ответственность и предоставляя моральное оправдание насилия. Wiktorowicz, Q. Joining the Cause: Al-Muhajiroun and Radical Islam // The Roots of Radical Islam. Department of International Studies, Rhodes College, 2004.

.

Остается без ответа вопрос о том, могут ли групповые процессы привести индивида к экстремизму. Вайнберг и Дэвис, утверждают, что потенциальные подпольщики сближаются c определенной группой из-за их ранее существовавших когнитивных или аффективных атрибутов и погружаются в группу (повторно социализируясь) благодаря силам, проявляющимся в действиях самого коллектива Weinberg, L. Suicide Terrorism for Secular Causes // Root Causes of Suicide Terrorism: The Globalisation of Martyrdom. Routledge, 2006. - P. 224.. Конечно, роль групповой динамики как агента повторной социализации играет важную роль в объяснении вербовки и радикализации, но, как Bouhana и Wikstrцm отметили, остаются вопросы о процессе развития, ведущего к приобретению этих уже существующих атрибутов, или процессе отбора, с помощью которого некоторые люди вступают в контакт со средой, что способствует моральному изменению и приобретению новых моральных привычек Bouhana, N. and Wikstrцm, Per-Olof H. Theorizing Terrorism: Terrorism As Moral Action: A Scoping Study // - London: University College London, 2008. - P. 16-35..

Эта групповая перспектива иллюстрирует ряд преимуществ или факторов притяжения (стимулов), предлагающиеся членам, которые могут привлечь людей, и, кажется, сознательно используются для подхода к потенциальным новообращённым. К ним относятся (но не ограничиваются) предоставление чувства принадлежности, обеспечение личными и социальными связями, повышение статуса и самооценки, удовлетворение подробности в чувстве риска, азарта и опасности, ощущение себя частью мусульманской уммы, а также реализация стремления к мести Crenshaw, M. The Causes of Terrorism // The New Global Terrorism: Characteristics, Causes, Controls. Prentice Hall, 2008. - P. 92-105; DeMause, L. The Childhood Origins of Terrorism // Journal of Psychohistory. - 2003. - №29. - P. 340-348.. Это, вероятно, относится к отчужденным молодым мусульманским мужчинам, которые ищут место, которому они могли бы принадлежать или где могли бы найти свою собственную религиозную идентичность .

Недавнее исследование радикализации проведенное Bartlett, Birdwell, и King (2010) определили пять элементов, которые по мнению авторов являются ключевыми в процессе привлечения к насильственной радикализации:

1. Эмоциональное напряжение, позволяющее, подталкивающее действовать перед лицом несправедливости, в том числе :

· относительное отсутствие исламских знаний;

· привлекательные и агрессивные (яростные) нарративы мусульман, находящихся “под атакой зла провоцируемого интересами Запада”;

· повсеместность джихадистских видео.

2. Чувство риска и повышения социального статуса в глазах сверстников, предоставляемое контркультурными организациями:

· повышенная роль нерелигиозных факторов в этом процессе;

3. Статус и внутренний кодекс чести

4. Давление со стороны сверстников

5. Отсутствие альтернативных источников информации, которые потенциально могли бы выступать в качестве альтернативы.

Эти элементы подчеркивают важность влияния на уровне группы и непредвиденные последствия в эскалации отношений и поведения. Большинство опрошенных радикалов (которые не применяли насилие) сообщили, что рассматривали возможность применения насилия, однако, отказались от его использования. Наиболее значимыми приведенными причинами для этого отказа было наличие хороших образцов для подражания, старшее поколение, члены семьи обладающие с религиозным знанием, доступ к большим количествам текстов, контакт с идеями суфизма и доступ к идеям всемирно известных ученых выступающих на конференциях. Один из основных выводов исследования приравнивает принятие радикальных идей аналогичным «социальным эпидемиям», давление сверстников, играющих решающую роль: "Радикализация зависит от того, насколько сверстники принимают такие идеи и в какой степени они рассматривают их как достойные подражания".

Этот акцент на влияний группы сверстников имеет сильные параллели с более распространенными криминологическими исследованиями, изучение совместных правонарушений и центральной роли сверстников в понимании этиологии преступности, в частности то, как группы могут создавать свой собственный моральный климат, определять то, что является приемлемым поведением в автономной социальной системе.

Теория групповых процессов

Одно из наиболее популярных объяснений феномена радикализации заключается в том, что последняя - есть продукт психологии своеобразных субкультур, которые начинают взаимодействовать в ответ на возникновение обстоятельств, воспринимаемых как невыносимые Taylor, M., and H. Ryan Fanaticism, political suicide and terrorism // Terrorism: Roots, impact, responses. - 1988. - №11. - P. 91-111; Merari,A. The readiness to kill and die: Suicidal terrorism in the Middle East // Origins of terrorism: Psychologies, ideologies, theologies, states of mind. - Washington, DC: Woodrow Wilson Center Press, 1998. - P. 192-207; Levine, S. Youths in terroristic groups, gangs and cults: The allure, the animus, and the alienation. Psychiatric Annals. 1999. - 342-349 p.. Членство в радикальной организации предлагает последователям определение личностной роли, праведную жизненную цель, возможность осуществления мести за унижение и снятие ограничений на воспринимаемые в остальном обществе как запретные действия - освобождение членов группы от ответственности за осуществление насилия в отношении членов аут групп Hacker. Dialectic interrelationships of personal and political factors in terrorism // Perspectives on terrorism. - Wilmington, DE: Scholarly Resources, Inc., 1983. - P. 19-31; Taylor, M., and H. Ryan Fanaticism, political suicide and terrorism // Terrorism: Roots, impact, responses. - 1988. - №11. - P. 91-111.. Групповое влияние, в том числе, влияние идеологической обработки, обучение, давление ровесников может влиять на групповое насилие, к которому могут быть предрасположены или нет члены группы Crenshaw, M. How terrorists think: What psychology can contribute to understanding terrorism // Terrorism: Roots, impact, responses. - New York: Praeger, 1992. - P. 47-70; Clayton, C.J., S.H. Barlow, and B. Ballif-Spanvill Principles of group violence with a focus on terrorism // Collective violence. - Boca Raton, FL: CRC Press., 1983. - P. 277-311. . Это может произойти потому, что коллективная идентичность начинает включать в себя индивидуальную идентичность. Согласно предположению Sprinzak и Denny (2003, 176) «Всеобъемлющее чувство коллектива начинает поглощать индивида. Это слияние с группой, кажется, обеспечивает необходимое оправдание для своих действий с сопутствующей потерей чувства ответственности». Это описание погружения индивидуальности в коллектив сходно с предположением Eric Hoffer (1951, 128) о том, что люди, присоединяются к массовым движениям и начинают оформляться как зависимые, неполноценные существа.

Sageman, как сторонник теории групповых процессов, заявляет о том, что терроризм ни что иное как групповое явление, а поиск каких бы то ни было индивидуальных особенностей приведет исследователя в тупик. Однако следует делать поправку на то, что исследование проводимое Сейджманом основывается на анализе вторичных источников, которые не включают объективных поведенческих данных, поэтому выводы могут оказаться преждевременными. Rasch отмечает, что динамика жизни в радикальной группе предусматривает отчуждение человека от остального общества, кроме того отправная точка (импульс для вхождения в радикальную группу) и личные потребности, существующие на момент вступления могут варьироваться для разных неофитов Rasch, W. Psychological dimensions of political terrorism in the Federal Republic of Germany // International Journal of Law and Psychiatry. - 1979. - №2. - P. 79-85.. В соответствии с этой теорией, Фридланд постулировал, что терроризм не является чисто групповым феноменом, но, очевидно, является результатом взаимодействия между социальными процессами и индивидуальными диспозициями. Тем не менее, он предлагает три условия, при которых физическое лицо приобретает склонность к насилию, которые оказываются относительно незначительными факторами в рамках группы:

(1 ) Высокий уровень депривации;

(2) Групповая идеологизация своего недовольства;

(3) Члены группы сплочены и четко дифференцированы от внешних групп.

3. Модели радикализации неофитов Ислама

Предупреждающая модель Ассоциации руководителей полицейских служб (АРПС) Audit Commission Preventing Violent Extremism: Learning and Development Exercise // Report to the Home Office and Communities and Local Government. 2008. - P. 12..

Рис. 1 Предупреждающая модель АРПС

На уровне вершины пирамиды (Рис.1) - (4) располагаются активные террористы (непосредственно использующие насилие). Исследование действий данной группы по мнению АРПС должно производиться в рамках правоприменительного подхода, т.е. мы рассматриваем деятельность данной группы на соответствие ее действий установленным законодательным нормам.

Более многочисленная группа располагается на 3 уровне. Это индивиды осуществляющие переход к экстремизму. На данном уровне мы имеем дело с «вторгающимся подходом». Индивиды не совершают акции самостоятельно. Как правило, данные индивиды осуществляют поддержку тех, кто участвует в террористических актах, а также вдохновляют, побуждают к переходу индивидов располагающихся на втором уровне.

2 уровень объединяет всех тех, кто рассматривается как, своего рода, «группа риска», потенциально уязвимые для радикальных идей индивиды. Как правило это лица, существующие в криминальной системе. Мы будем говорить о применении к данной группе целевого подхода, так как действия по отношению к ней будут проводиться таким образом, чтобы перевести целевую группу на более высокий уровень предрасположенности к радикальным действиям.

В самом низу пирамиды концентрируется наиболее широкая часть общества. Однако трудно сказать, является ли данная группа в прямом смысле всем обществом, или же мы говорим здесь о более узком его понимании, подразумевая лишь ту часть, общества, которая стратифицируется на основе религиозной принадлежности, т.е. религиозную общину.

Следует отметить, что данная модель не предусматривает объяснение перехода индивидов из одной стадии на другую, а также не раскрывает скрытых связей между процессом радикализации и непосредственным участием в террористических актах. Таким образом, мы можем вслед за Марком Сейджеманом говорить о том, что данная модель не раскрывает всей сложности процесса радикализации, а лишь констатирует основные, линейные этапы.

Четырехуровневый процесс радикализации по М. Сейджеману Sageman, M. Radicalization of Global Islamist Terrorists. United States Senate Committee on Homeland Security and Governmental Affairs. 2007.

Пытаясь избежать подобных ошибок и осуществить более глубинное изучение рассматриваемого процесса Марк Сейджеман предлагает свою модель, предусматривающую 4 основные этапа. Автор говорит о том, что процесс радикализации под влиянием Аль-Кайды, приводивший к применению насилия состоит из 4 этапов:

1) Наличие чувства морального неудовлетворения (moral outrage), которое представляет собой чувство возникающее в результате нарушения основных моральных принципов (например, убийство мусульман в Боснии и Чечне или жестокое обращение с мусульманами в тюрьме Абу-Грейб в Ираке).

2) Пользование специфической интерпретации мира. На данном этапе нарушение моральных принципов начинает восприниматься как война против Ислама.

3) Ответная реакция на индивидуальный опыт. Предыдущий этап, когда восприятие внешних действий как западных войн против Ислама, начинает сращиваться с восприятием повседневной жизни, как анти-мусульманский социальный, политический, экономический и религиозный порядок, порядок дискриминации. Подобное мировоззрение ужесточается безработицей, высоким уровнем неудовлетворенности и скуки, которые вместе становятся стимулом к участию в незаконном активизме.

4) Мобилизация через сети. Недовольство, наращиваемое на предыдущих этапах, высвобождается в Интернете, чья интерактивность способствует с одной стороны концентрации молодых людей, а с другой усиливает коллективное недовольство.

Модель радикализации Департамента полиции Нью-Йорка Radicalization in the West: The Homegrown Threat (NYPD, 2007: 21).

Департамент полиции Нью-Йорка в 2007 году подготовил доклад, в рамках которого были проанализированы 11 случаев радикализации и последующего применения насилия под влияние Al Qa'ida. В ходе анализа было выделено 4 стадии процесса радикализации. (Рис. 2)

Рис. 2 Модель радикализации Департамента полиции Нью-Йорка

Пре-радикализация является стартовой точкой в процессе радикализации. На данной стадии мы работаем с определенными жизненными предпосылками, сформировавшиеся до процесса радикализации и оформившие своего рода предрасположенность индивида к принятию Джихадистско-Салафистской идеологии.

Само-идентификация подразумевает самостоятельное изучение Салафизма сопровождающееся поступательным отхождением от прежней идентификации, если таковая была сформирована. Появляются первые ассоциации себя с индивидами со схожим мировоззрением, а также начинается процесс, используемых данной группой идей для анализа собственного опыта. Подобные процессы подразумевают наличие когнитивной открытости или наличие кризиса, который сдвинул индивидуальные убеждения и артикулировал необходимость в новой модели мировосприятия. Маркерами возникновения когнитивной открытости, вызванной кризисом, могут служить экономические триггеры (потеря работы, блокировка мобильности);политические триггеры (международные конфликты с участием мусульман); а также персональные триггеры (смерть близких родственников).

Внушение идей, подразумевает под собой прогрессивно усиливающуюся веру на основе приняты Джихадистско-Салафистских идей. На данном этапе роль группы становится особенно сильной, формообразующей в процессе поддержания и укрепления жестких взглядов.

Джихадизация - это заключительная операциональная стадия в процессе радикализации, когда члены группы принимают индивидуальные решения об участии в Джихаде с использованием насилия и осознанно берут на себя ответственность, обозначая себя как священных воителей или маджахедов. На данном этапе группа готова к осуществлению террористических атак.

Ступени радикализации: концепция Moghaddam (2007) Moghaddam, F. M. The Staircase to TerrorismPsychology of Terrorism // Oxford University Press, 2007.

Moghaddam предлагает более сложный мульти-причинный подход для понимания суицидального терроризма. Автор выделяет три уровня- три ступени:

· Индивидуальный (фактор диспозиции)

· Организационный (ситуационный фактор)

· Относящийся к окружающей среде (социокультурные, экономические, политические факторы)

По сути метафора использована для того, чтобы показать, что на нижнем этаже располагаются все члены общества, однако лишь небольшое число индивидов могут подняться до верхнего «этажа», и лишь несколько человек на вершине здания, которая обозначает точку, в которой происходит совершение террористического акта. Каждая из стадий (ступеней) характеризуется определенным психологическим процессом и в тот момент, когда человек поднимается на ступень выше варианты решений сокращаются ( как в древе решений), таким образом становится все труднее абстрагироваться, что затрудняет спуск вниз по лестнице. Ступени радикализации: концепция Moghaddam

Табл. 1 Ступени радикализации: концепция Moghaddam

Идеи Могхаддам Moghaddam согласуются с существующим консенсусом в литературе по поводу того, что многие террористы-смертники мотивированы желанием мести, однако, подобные действия могут быть также мотивированы обязанностью следовать внутренним ценностям, семье, общине, религии (бездействие будет восприниматься как предательство близких, Бога, идеалов или страны). Кроме того, немаловажную роль играют ситуационные условия, особенно на социальном и организационном уровне, И наконец, на уровне окружающей среды обеспечивает более общие условия, способные привести к появление политического и религиозного насилия, подразумевающие политические, экономические и культурные условия. Однако если мы говорим о ситуативном уровне, то следует понимать, что принципиальное значение имеет, то как люди воспринимают вход в подобную организацию, насколько он открыт для них.

12 механизмов политической радикализации по McCauley и Moskalenko McCauley, C. and Moskalenko, S. Mechanisms of Political Radicalization: Pathways Toward Terrorism // Terrorism and Political Violence. 2008. - P. 415-433.

McCauley и Moskalenko (2008) выявляет 12 механизмов политической радикализации, которые операционизируются через 3 уровня: индивидуальный, групповой и массовый. Данная модель это не специально спланированные пути Исламской радикализации как таковой, она не предлагается как снова для единой теории радикализации или всеобъемлющей концептуальной основой, интегрирующей все возможные формы влияния. Результаты более скромны. Они представляют собой выявление и разработку тех социальных и психологических процессов, на долю которых приходится политическая радикализация.

В ходе исследования авторы приходят к выводу о том, что политическая радикализация включает в себе более одного механизма формирования траектории прихода индивида к терроризму. (2008 : 429).

Более подробно опишем каждый из приведенных механизмов.

Индивидуальная радикализация через персональную уязвимость. Данный механизм относится к роли, которую играет персональное недовольство в процессе радикализации. Примером могут служить само подрывы в Палестине, причиной которых служила потеря близких.

Индивидуальная радикализация через политическое недовольство. Политическое недовольство вызванное политическими событиями или трендами может также повлиять на радикализацию индивидов.

Индивидуальная радикализация через присоединение к радикальной группе - “скользкая дорожка”. Зачатую присоединение к радикальной группировки представляет собой медленный и поступательный процесс, начинающийся с небольших заданий перерастающих в принятие на себя большей ответственности и рисков, необходимое для участия в важных операциях.

Индивидуальная радикализация через присоединение к радикальной группе - “сила любви”. Данный канал радикализации возникает непосредственно через наличие персональных связей, в которых индивид вовлекается в группу друзьями, членами семьи или любимыми.

Групповая радикализация в группах единомышленников. Данный канал связан с феноменами “сдвига к риску” или “групповой поляризации”, которые подразумевают появление групповой тенденции к принятию более рискованных решений.

Групповая радикализация на основе изоляции и угрозы. Небольшие группы, находящиеся под угрозой, как правило, показывают наиболее высокий уровень сплоченности, внутригрупповое давление в целях усиления поведенческого соответствия и достижения ценностного консенсуса.

Групповая радикализация в процессе конкуренции за поддржку. Данный путь описывает процесс соревнования за более широкую поддержку, в рамках которого может быть использованы радикальные меры. Примером могут служить действия IRA и других националистических групп.

Групповая радикализация в процессе конкуренции с государственной властью. «Динамика конденсации Конденсация (сгущение) - процесс, посредством которого два (или более) образа объединяются (или могут быть объединены) так, чтобы образовать составной образ, наделенный смыслом и энергией, полученными от обоих. » относится к циклу реакций и контр реакций , возникающих между радикальными группами и государственными агентствами, когда первые видят воспринимают как обязанность осуществление ответа на политическое насилие со стороны государства.

Групповая радикализация, вызванная внутригрупповой конкуренцией. Данный канал радикализации включает внутригрупповой конфликт и роль возникающих внутри группы угроз.

Массовая радикализация, как ответ на конфликт с аут-группой - политика Джиу-Джитсу. Здесь масса радикализуется, когда угрозы со стороны аут-группы приводят к большей сплоченности внутри группы и уважению своих лидеров, что в свою очередь, способствует установлению санкций против инакомыслящих и девиаторов.

Массовая радикализация, как ответ на конфликт с аут-группой - ненависть. Подразумевает дегуманизацию “врага” членами группы. Долгосрочное насилие начинает восприниматься как экстремальная мера, в то время как противник начинает восприниматься как нечто меньшее чем человек.

Массовая радикализация, как ответ на конфликт с аут-группой- “мученичество”. Заключительный канал радикализации представляет собой, так называемый, феномен меченечества, когда радикальная группа сохраняет память о своих “мучениках”.

Как отмечают авторы выделить, большинство из 12 механизмов в значительной степени реактивный характер, в зависимости от "динамический оппозиции". В противоположность этому, только два механизмы группа радикализации относительно автономны. Первый индивидуален радикализация в присоединении радикальную группу - скользкий путь, который включает в себя принятие новых убеждения и ценности в понимании прошлого поведения. Второй группой радикализация в группами единомышленников, которые захватывает, как конкуренция в группе над состояния, награды и принятия может управлять радикализации.

Как отмечают авторы, большинство из представленных 12 механизмов преимущественно имеют реактивный характер. Только две группы механизмов радикализации относительно автономны. Первая, индивидуальная радикализация через присоединение к радикальной группе - «скользкая дорожка», которая подразумевает использование новых верований и системы ценностей для объяснения прошлого поведенческого опыта. Вторая, групповая радикализация в группе единомышленников, которая фиксирует как соревнование внутри группы за статус, вознаграждение или признание может вести к радикализации.

4. Религиозные организации бюрократизация или профессионализация на пути преодоления радикализации

В процессе сбора данных для исследования была сформулирована гипотеза, согласно которой, в условиях слияние государственных и непосредственно религиозных функций в рамках религиозной организации начинает формироваться особого рода структура усиливающая вероятность запуска процесс радикализации среди неофитов. При прочих равных условиях наличие подобной “бюрократической” религиозной организации будет стимулировать процесс радикализации.

Для того, чтобы объяснить данную модель нам необходимо будет обратиться к нескольким концептам: взгляду Пьера Бурдье на поле религии, теории религиозных организаций J. Kenneth Benson и James H. Dorsett. Каждая теоретическая концепция важна для комплексного понимания характера религиозной организации, а также ее представителе на руководящем уровне.

Взгляд Пьера Бурдье на религию долгое время считался парадоксальным. Не смотря на то, что непосредственный вклад Бурдье в социологию религии можно назвать незначительным, некоторые из его наиболее важных понятий, такие как “убеждения/вера (belief)” и “поле (Field)” были разработаны именно в ходе изучения религии. Социологически наиболее обстоятельные дискуссии Бурдье о религии были первоначально опубликованы в 1971 году, и предшествовали набросок теории практик. В синтезе ранних статей, Бурдье во многом опирается на классическую социологию , в частности Маркса и Вебера Dianteill, E. (2003). Pierre Bourdieu and the Sociology of Religion: A Central and Peripheral Concern. Theory and Society, 32/5-6: 529-49.. Его цель состоит в том , чтобы обнаружить стратегии, используемые господствующим классом для поддержания своей власти и престижа. Теория Бурдье анализирует теорию религиозной власти Вебера, посредством применения понятия «поле», которое ссылается на «множество всех возможных объективных отношений между позициями» Bourdieu, P. (1991[1971]). “Genesis and Structure of the Religious Field”. Comparative Social Research, 13: 1-44.. Урбанизация и разделение труда привело к конституции относительно автономной «религиозной сферы», которая характеризуется структурой отношений между различными категориями мирян и религиозных агентов Bourdieu, P. (1991[1971]). “Genesis and Structure of the Religious Field”. Comparative Social Research, 13: 301.. Символическое взаимодействие в данном случае действительно существующее в религиозной сфере является результатом артикуляции религиозных интересов Bourdieu, P. (1987[1971]). “Legitimation and Structured Interests in Weber's Sociology of Religion”. In S. Lash and S. Whimster (eds.), Max Weber, Rationality and Modernity, London: Allen & Unwin, 122..

Конкуренция за религиозную власть связана с конкуренцией за религиозную легитимность: то есть за легитимную власть специалистов, направленную на изменение практик и мировоззрения людей путем применения к ним религиозного габитуса Bourdieu, P. (1991[1971]). “Genesis and Structure of the Religious Field”. Comparative Social Research, 13: 22.. Понятие габитуса относится к «матрице восприятия» или «основе восприятия и понимания всего последующего опыта» Bourdieu, P. (1977[1972]). Outline of a Theory of Practice, trans. R. Nice. Cambridge: Cambridge University Press: 78 . Динамика религиозных полей характеризуются конкурентными отношениями между религиозными людьми и мирянами.

Опираясь на идеи Вебера о харизме и легитимности, Бурдье разрабатывает теорию символической власти. Термин «символический» связан с конструированием реальности, с помощью которого устанавливаются порядок и смыслы в социальном мире Bourdieu, P. (1994b[1982]). Language and Symbolic Power, trans. G. Raymond and M. Adamson. Cambridge: Polity Press: 166.. Религия может предоставлять легитимность только посредством одновременного производства того, что он назвал «misrecognition» реальных условий, т.е. формой веры, характеризующейся как самообман. Misrecognition относится к ложному сознанию или отказу от фундаментальных интересов в пользу набора практик.

Таким образом, в рамках теории Бурдье, клирик выступает как носитель легитимной символической власти. В. Волков анализируя типы ресурсов и формы власти выдвигает следующее утверждение: «В своей деятельности люди воспринимают окружающий природный и социальный мир не напрямую, а через призму коллективных смыслов, представлений, символов, ориентируя свои действия на определенные нормы и ценности. Поэтому, имея возможность определять или менять символический мир и господствующие ценности, можно так же управлять поведением индивидов групп. Те, кто имеют привилегированный доступ к символическому производству и моральному нормотворчеству, также обладают важным властным ресурсом Волков В.В. Силовое предпринимательство, XXI век: экономико-социологический анализ/Вадим Волков.-изд. 3-е, испр. и доп.-СПБ.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2012 - С. 17.». Таким образом, мы можем сделать вывод, что религиозная организация обладает ресурсом символической власти.

Теории религиозных организаций J. Kenneth Benson и James H. Dorsett предоставила нам несколько важных характеристик той самой религиозной организации, обладающей легитимной символической властью, о которой мы говорили ранее, а также ее возможных модификаций.

Любая религиозная организация по их мнению обладает своей внутренней структурой и сложной системой отношений между ее элементами, в которой существование одной структурной особенности накладывает ограничения на все остальные. На фоне подобных структурных механизмов в большинстве религиозных организаций возникают структурные изменения. Кроме того религиозные организации в силу открытого характера подвержены внешнему воздействию. Для выделения ключевых характеристик авторы данной теории предлагают определить:

1. Роль структурного конфликта;

2. Влияние внешнего давления на структурную модель;

3. Подвергается ли религиозная организация внешнему давлению или же она изолирована от любого внешнего вмешательства Benson, J. Kenneth and Dorsett, James H. Toward a Theory of Religious Organization. Journal for the Scientific Study of Religion. Vol. 10, №2, -P. 141..

Наиболее ярким структурным конфликтом, по мнению авторов, является конфликт бюрократизация-профессионализация.

Под бюрократизацией религиозных организаций мы будем понимать процесс, в ходе которого организации проходят через установление комплексного разделения труда, развитие иерархически устроенной структуры власти, разработку подробных правил организационного поведения, а также дифференциацию ориентированных на карьеру функционеров.

В то время как профессионализация подразумевает усиление роли ожиданий в отношении духовных лиц, связанные с тем, что последние, во-первых, вступая в должность будут работать полный рабочий день, что подразумевает данную занятость, как основную сферы их деятельности, а во-вторых, будут иметь специализированное образование.

Можно выделить три точки разлома, на основании которых и происходит структурный конфликт:

1. Бюрократическая опора на иерархическую структуру власти идет вразрез с подходом корпоративного управления в профессиональных структурах;

2. Преобладание четких правил в бюрократии выступает против приоритетной позиции опыта индивида в профессиональном подходе;

3. Стабильность и отсутствие гибкости бюрократии противопоставляется адаптивной и гибкой ориентации профессионализации.

Таким образом, мы можем констатировать наличие обратно пропорциональной связи между бюрократизацией и профессионализацией.

Перекос в ту или иную сторону дихотомии может осуществлять по следующим сценариям.

1. Давление в сторону бюрократизации.

Важным источником давления к бюрократизации в местных общинах является административный компонент деноминации. Конфессиональное руководство дает указания, которые могут приводить к бюрократизации в местной религиозной организации. Они включают в себя продвижение конкретных программ, требующих формальной структуры на местном уровне, распространения отчетов, которые требуют поддержания местной административной составляющей, а также спецификацию правил или процедур проведения местных мероприятий. С разработкой сложной административной единицы на конфессиональном уровне существует также тенденция укрепления иерархической структуры отношений на местном уровне. В этой связи административный компонент деноминации постепенно увеличивается.

2. Давление в сторону профессионализации

Доминационное давление в сторону профессионализации зависит от характера семинарского образования в деноминации. Семинарские программы различаются по тому, на какую литературу делается больший упор: на более традиционные учебные программы, включающих теологию, философию, библейские исследования, литургии и гомилетики или наиболее поздний дополнительный учебный план, включающий пастырскую психологию, церковное управление, а также ряд курсов в методах пастырской практики и в других конфессиональных программных областях (Авторы рассматривают случай христианства, однако, идентичная ситуация наблюдается и в случае смены конфессии на мусульманство). В то время как разнообразие курсов можно рассматривать как нацеленность в большей или меньшей степени на упрощение административных целей деноминации, было бы более целесообразно оценивать их с точки зрения того, насколько они поощряют или сдерживают независимость мысли и действий ученика. Таким образом, учебные курсы , сдерживающие инновации и независимость мысли будут рассматриваются как менее профессиональные, чем те курсы, которые поощряют нововведения.

Исходя из предположения, о том, что ключевую роль в процессе радикализации играет своего рода соотношение между когнитивная гибкость и ориентацией на практики поведения, мы можем сделать предположения о том, какое влияние будет оказано на процесс радикализации. В ситуации, когда для неофита ключевое значение играют именно поведенческие практики (а именно так и бывает, в силу ограниченности религиозного знания на входе) он в большей степени оказывается подвержен радикальным течениям, предоставляющим возможность непосредственного участия в актах веры, нежели в ситуации, когда уровень религиозного знания достаточно обширен, чтобы предотвратить бинарность мышления и допущение фундаментальной ошибки атрибуции, что в свою очередь предоставляет неофиту возможность осознания альтернативности понимания реальности. Именно в этой связи ключевую роль начинает играть религиозная организация. В случае, когда организация ориентирована на структуру, построенную по принципу профессионализации, духовные представители будут наиболее компетентны в вопросах развития неофита и его восприятия реальность, именно профессионалы способны предоставить наиболее широкий круг вопросов для обсуждения и в большей степени будут ориентированы на развитие у новообращенных умения мыслить в зависимости от изменяющихся ситуаций, предостерегая их от иррациональности в процессе принятия решений, тем самым снижая риск радикализации.

В то время как религиозные организации, построенные по бюрократическому принципу в большей степени будут ориентированы на внутриструктурные процессы, поддержание стабильности иерархической системы. В такой ситуации плюрализм мнений оказывается недопустим. А высокий уровень профессионализма членов организации может препятствовать поддержанию status quo. Таким образом, «бюрократические» функционеры религиозной организации в большей степени будут склонны к снижению уровня профессиональности членов общины, тем самым сокращая вероятность развития «креативного», многополярного когнитивного стиля у неофитов. Что в свою очередь будет усиливать потребность в реализации стремления к действию, и тем самым, повышать вероятность обращения неофитов к радикальным идеям и организациям.

5. Практики вовлечения неофитов Ислама в республике Северная Осетия-Алания

В данной главе будет представлена модель радикализации неофитов ислама на примере республики Северная Осетия-Алания. Для этого на основе теоретической базы, сформированной в первых двух частях данного исследовательского проекта, было проведено полевое исследование. Были организованы две поездки в данный регион, в ходе которых использовался метод включенного наблюдения, а также была проведена серия глубинных интервью с разными группами населения:

· Экспертные интервью;

· Интервью с представителями духовенства;

· Интервью с новообращенными мусульманами (неофитами Ислама);

· Жителями Северной Осетии, не являющимися мусульманами.

Перед нами стояла задача выяснить, как неофиты ислама характеризуют фоновые практики, оказавшие влияние на формирование индивидуальной и групповой предрасположенности к вступлению в религиозные организации (в данном случае - принятию Ислама); выявить поведенческие практики неофитов. А также необходимо было выяснить, при каких условиях возможен запуск процесса радикализации и будет ли согласно нашей гипотезе в данном процессе играть роль сама религиозная организация и непосредственно духовные лидеры.

Прежде чем перейти непосредственно к анализу, следует погрузить читателя данного исследования непосредственно в пространство, в котором проводилось исследование, в силу его сложности и «экзотичности». В первую очередь оно отличается сохранением традиционности, а это налагает на исследователя ряд ограничений и правил, которые должны быть учтены в ходе работы. Ее направленность на изучение религиозных групп также требует особой тщательности при подготовке.

Республика Северная Осетия-Алания является малой Родиной автора данной работы, что с одной стороны является преимуществом, так как мы не понесли издержки, связанные с непосредственной адаптацией в незнакомой среде традиционного общества, которое, несмотря на явную тенденцию к европеизации, все же сохраняет особые черты, учет которых необходим как в процессе включенного наблюдения, так и в ходе интервью. Например, если оно проводится с мужчинами и представителями старшего поколения, требуется больше времени в ходе интервью на установление доверия и достижения открытости в беседе. Для сравнения, девушки с большей охотой шли на контакт, и более того сами стремились завязать разговор, что с одной стороны было связано с негласной солидарностью, а с другой - с такой характерной чертой женщины в традиционном обществе как желание быть полезной.

Кроме того, следует отметить, что понимание социальной среды также упрощает процесс поиска ответов на поставленные в ходе исследования вопросы, при условии сохранения автором способности к проведению объективного анализа.

К слову, в схожей ситуации находились в свое время Георгий Дерлугьян и Пьер Бурдье, анализ работ которых также способствовал формированию навыков анализа в подобных условиях.

Артикуляция проблемы исследования сквозь призму заявлений жителей республики

Северная Осетия-Алания является весьма нетипичным регионом на Северном Кавказе, особенно для анализа радикализации неофитов Ислама. Однако именно здесь мы обнаруживаем важное противоречие, выделенное в качестве проблемы нашего исследования.

Исторически Ислам получил широкое распространение в Северной Осетии в XVIII: именно тогда начинают появляться осетины-мусульмане. Однако следует вернуться назад и зафиксировать несколько конфессиональных особенностей, характеризующих данный регион. Во-первых, длительное время на данной территории основную роль играло традиционное язычество со своим пантеоном богов. Христианство начало оформляться на так, называемой земле Алан (время существования данного на рода на территории республики дотируется X-XIII веком) в X-XIII веке соответственно. Однако в период татаро-монгольского нашествия и на протяжении нескольких веков после него на первый план вновь вышло язычество в силу ослабления контактов с другими христианскими территориями. Установление социалистической власти вновь ознаменовало эквивалентное ослабление роли наиболее крупных конфессий на территории республики. Так, профессор СЩИГСИ Сатцаев Эльбрус Батырбекович в ходе интервью отметил, что «в советский период в республики ни одно из религиозных течений не выделялось, все они в равной степени были нивелированы, в силу их явного противоречия идеологии. Однако, что касается языческой традиции, на нее «гнев» партии не распространялся. Возможно, потому что она не воспринималась как конкурентная идейная конструкция». И только после развала Советского Союза конфессии пережили своего рода ренессанс.

Однако здесь важно также упомянуть следующую характеристику, данную Сатцаевым: «Осетия всегда воспринималась как оплот христианства на Северном Кавказе. Кроме, того важную роль до сих пор играет фактор языческого прошлого. Язычество в умах многих осетин стало неразделимо с христианством, а порой встречаются и те, кто называя себя мусульманами, поднимают во время застолья тосты за языческого бога - Уастерджи (покровителей мужчин и путников), яро нарушая один из основных постулатов Ислама- единобожие. Я уже не говорю что каждый год сотнями осетины едут в Рощу Хетага для того, чтобы сделать подношение. Джеоргуба празднуют. Проезжая мимо церкви привстают, едут дальше мимо святого места, языческого конечно, тоже привстают. Это у нас культура такая! А последнее время вообще о своей религии Алан заговорили. Тут все как лоскутное одеяло!»

Итак, в чем же тогда противоречие. Проведенные наблюдения и интервью подтвердили, что за последнее время в республики выявилась явная тенденция на увеличение численности мусульманской общины и ее распространение на территории, исторически не связанные с данной конфессией. И все это - несмотря на отсутствие исторических предпосылок, а также негативное отношение к данной религии среди старшего поколения, чье мнение всегда считалось ориентиром, своего рода точкой отсчета. Так, для подтверждения данной мысли мне было необходимо поговорить с представителями старшего поколения, что не является затруднительным. Выйдя на прогулку в центральный парк или проехавшись на местных трамваях, вы запасетесь всей необходимой информацией, так как при проявлении должного уважения пожилые люди с радостью поделятся с вами своим опытом, наблюдениями и оценками. Нам удалось выяснить, что многие пожилые люди дают несколько характеристик Исламу. Многие отмечали, что «Все беды у нас от этих мусульмане-ингуши, в Беслане звери эти моджахеды все устроили, на базаре, на остановке. Не было у нас так раньше никогда, жили все мирно. А теперь наши ребята начали уходить туда!». Таким образом проводилась параллель с одной стороны с терроризмом, а с другой делался акцент на национальной принадлежности к Ингушскому народу, к которому даже спустя столько времени после кризиса в Пригородном районе остается остро негативное отношение среди взрослого населения. Так, мне часто отвечали: “Девочки наши никогда платки не носили, я, вот, старая и то платок только на похороны одеваю. Это ингушки так ходят, у них без платка не выйдешь, серной кислотой обольют. А у нас такое не принято”. Один из респондентов рассказывал мне историю, которая произошла с его дочкой в то время, как он был в отъезде. “У меня дочь красавица, в меде нашем учится на стоматолога, по традициям ее всегда воспитывал, но я же понимаю, что уже не то время, мода у них другая, ну я ей и не запрещал ничего, главное чтобы прилично выглядела. А тут не было меня два месяца, уезжал по работе. Приехал, потому что мать не знала, что делать с дочерью, непонятно, что происходить стало. Я приезжаю, а она вся в черном ходит, длинная юбка в пол, волосы под платком собрала, бледная вся. Оказалось, с парнем каким-то познакомилась и ударилась во все это, замуж собралась. А мне зачем, чтобы с моей дочерью такое произошло. Отвел в парикмахерскую, прическа, макияж, платьев ей накупил ярких. Нечего!”. К слову, включенное наблюдение подтвердило увеличение числа мусульманской молодежи на улице. Если раньше принадлежность к той или иной религии, как и многие другие характеристики в традиционном обществе, на бытовом уровне определялась по фамилии, то есть в зависимости от родовой принадлежности к той или иной территории, то сейчас исповедание Ислама стало ярко выраженным.