Радикализация неофитов Ислама

Таким образом, в ходе проведенных интервью с жителями Северной Осетии, было найдено подтверждение наблюдениям автора данной работы, послужившим артикуляции проблемы, а именно наличия противоречия между активным вовлечением молодых людей в Ислам и отсутствием одобрения со стороны старшего поколения, а также исторических предпосылок для доминирования в Северной Осетии.

6. Характеристики внешней среды: кризис традиционного общества и социального государства

Этническая принадлежность и кризис идентичности

Роль этнического фактора в Осетии постепенно снижается начиная с 1990-х годов. Однако по прежнему остаются территории, на которых этническая принадлежность играет ключевую роль. Наиболее остро это проявляется на территории Пригородного района, который в 1992 году стал центром конфликта между Северной Осетией и Ингушетией. Ярким примером является тот факт, что ворота и заборы перед домами часто выкрашиваются в определенный цвет в зависимости от этнической принадлежности проживающей семьи.

Однако более важным для нас является именно тренд на снижение роли этнического фактора в основной части республики. Территорию Северной Осетии условно можно поделить на три части, каждая из которых исторически послужила источником становления трех субэтнических формирований: иронцы (на востоке), дигорцы (на западе) и кударцы (на юге). Также разделение возможно и по религиозному принципу. Большая часть дигорцев исторически является мусульманами, в значительно меньшей степени Ислам распространен среди иронцев и кударцев.

Однако на территории Северной Осетии проживали не только осетины и русские. Этнический состав республики пестрит более чем сотней национальностей, которые мирно сосуществуют на протяжении длительного времени.

Почему же для нас важен этнический фактор? Возвращаясь к первой главе данного исследования, мы видим, что одной из ключевых причин радикализации неофитов ислама является именно отсутствие идентификации и сильное стремление к ее обретению. В ходе серии глубинных интервью с новообращенными молодыми людьми было выяснено, что неофиты испытывали кризис идентичности, связанный с потерей смыслов, вкладываемых в понятие «быть осетином».

На мой вопрос: «Что вы вкладываете в понятие «быть осетином» и почему по вашему мнению оно потеряло свое значение?» - были получены схожие ответы, которые может отразить выражение одного из респондентов.

Алан, 20 лет: «Мне дедушка всегда в детстве говорил: Алан, ты осетин, ты должен этим гордиться, мы великий народ, а ты представитель не только своей фамилии, но и всего народа. Значит всегда должен быть жгъдауджын Жгъдауджын-воспитанный, порядочный, дисциплинированный. В данном контексте жгъдау подразумевает, институциональные рамки, обуславливающие поведение осетина.. Но сейчас в Осетии все не так. На девушек стыдно посмотреть, а ведь они чьи-то дочери, сестры. Ходят по клубам, курят на улице. А парни, что лучше, единственная цель на районе с пацанами своими встретиться, и на машине до Проспекта. Многие вообще снаркоманились, стали алкоголиками. Не работают, старшим от них пользы ноль. И при этом все себя в грудь бьют - мы осетины. Я не хочу быть таким осетином!».

Подобные заявления свидетельствуют о наличии нескольких феноменов. Во-первых, нивелирование традиционных ценностей, которые концентрируясь в жгъдау - обычае, служили механизмом институционализации взаимоотношений в обществе, а также моральным ориентиром, объединяющим индивидов в единую нацию.

Распространение европейских ценностей и идей современного модернизированного общества с одной стороны способствовало постепенной адаптации населения к современным реалиям, а с другой - вызвало сильное недовольство.

Общество в Северной Осетии сложно назвать закостенело традиционным. Это общество, находящееся в процессе серьезных трансформаций. Двигателем трансформационных процессов служит динамичный процесс урбанизации: люди покидают горные районы и обосновываются на равнинах, а сельское население стекается в города. Происходит трансформация демографической ситуации. Изменяется информационное пространство. По сути мы наблюдаем кризис традиционного общества в своем расцвете. Процесс, протекающий в тот или иной период во всех странах, в Северной Осетии начался лишь после распада социалистической системы, на фоне общегосударственных политических, социальных и культурных трансформаций, перехода к рыночной экономике. До этого момента традиционные ценности и нормы по сути были законсервированы, а основанная на них институциональная система сохранена.

Однако, как и в любом другом регионе, трансформация традиционной системы в систему современного глобализирующегося общества не проходит гладко. Происходит разрушение существовавших на протяжении столетий ценностей, которые служили механизмом регуляции социальных отношений, посредством предоставления системы норм, своеобразных «правил игры», а также обуславливали процесс самоидентификации как члена группы на основе критерия соблюдения ценностных ориентиров, соблюдения жгъдау, что является базовой характеристикой человека, принадлежащего к этнической группе - осетин.

Разрыв поколений

Логичным следствием подобных трансформационных процессов становится поколенческий конфликт, так как каждое из поколений оказалось в кризисе социальных норм и ситуации отсутствия эквивалентной замены. Можно выделить три одновременно проживающих на территории республики поколения, характеризующихся различным мироощущением и действующих в соответствии с различным ценностными ориентирами:

· Старшее поколение (старше 50 лет), сформировавшееся в СССР и совместившее в себе традиционные ценности осетинского народа и оформившиеся в период социализма нормы и специфическую этику, основанную на идеях коллективизма и соблюдении традиционных норм, призванных поддерживать порядок и предоставлять социальную защиту;

· Транзитное поколение (30-50 лет), столкнувшееся с разрушением ориентиров и целей, сформировавшихся в процессе социализации и неспособных адоптироваться к изменившейся конъюнктуре;

· Молодежь (до 30 лет), в большей степени адоптированная к действительности, однако столкнувшаяся с неспособностью найти отражение реальности в идеях современного общества.

В процессе общения с представителями поколенческих групп, мы с одной стороны выделили, что представители первых двух групп отмечали большее недовольство характером молодежи, однако, многие говорили о том, что ответственность в первую очередь лежит на них самих, так как их «в 90-е не было рядом, дети не воспитывались по традиции, многие языка даже не знают. Что с них спрашивать, если они и не видели того, как должно быть, на похоронах не были, на кувды В данном контексте сбор семьи, представителей братских фамилий. не ездили», а с другой стороны, респонденты говорили об отсутствии «стабильности и уверенности», которую им предоставлял Советский Союз в отличие от нынешнего правительства.

Как мы уже отметили, молодое поколение сформировало завышенные ожидания. Эксперты характеризуют молодое поколение как «индивидуалистов, с ориентацией на успех». При этом, механизмы достижения успеха и лифты социальной мобильности весьма ограничены в республике родственными связями и распространенной системой непотизма.

Таким образом, мы можем говорить о единовременном существовании трех поколений, находящихся в ситуации идейного кризиса, в силу чего обостряется проблема поиска идентичности, особенно для молодежи. Она связана с наличием неразрешимых противоречий между требованием соблюдения традиционных ценностей со стороны старшего поколения, инертным поддержанием системы традиционного общества поколением транзитным, которое непосредственно столкнулось с первыми проблемами адаптации их к современным реалиям, а также неспособностью молодого поколения связать и сопоставить описываемые и требуемые к реализации идейные конструкты с реальными практиками, осуществляемыми, как их родителями, так и их сверстниками, которые становятся одними из ключевых носителей авторитета.

Низкий уровень образования и отсутствие альтернативного восприятия реальности

Политическая и экономическая элита на Северном Кавказе формируется по клановому признаку. В результате этого представители кланов/родов/фамилий осуществляют распределение административного ресурса, что подразумевает под собой маргинализацию представителей не только других национальностей, но и представителей других кланов, фамилий. Обладание финансовым ресурсом, способность построения своего собственного бизнеса непосредственно зависит от обладания административным ресурсом, в противном случае индивид сталкивается с множеством бюрократических ограничений. Таким образом, осуществление продвижения по карьерной лестнице не только в государственном секторе, но и экономическом, напрямую зависит от наличия обширных родственных связей и принадлежности к более влиятельной в республике фамилии.

Однако в ответ на мой вопрос: “Что, по вашему мнению, помимо родственных связей играет важную роль в карьерном росте?”, многие говорили о важности квалификации. Однако, тут же добавляли, что в республике образование на низком уровне. “А где мне получить эту квалификацию, если бы я мог, я бы давно уехал”, отмечает один из респондентов (возраст - 22 года). “В России это больше ценят сейчас, может даже заграницу уехал бы”. Как респонденты, так и эксперты отмечали высокий уровень коррупции в системе образования (как школьного, так и высшего), а также низкий уровень квалификации педагогического состава. Кроме того, следует отметить и нежелание самих студентов прикладывать особые усилия в процессе освоения новых знаний и навыков. Молодые люди оказываются в ситуации нехватки альтернативных источников информации и моделей поведения, а авторитетное мнение формируется не старшим поколением, что было бы логично в традиционном обществе, а сверстниками молодых людей, которые добились успехов, проявляющихся, как правило, в материальном благополучии.

Однако, по нашему мнению, подобные индивиды не могут быть охарактеризованы как авторитеты, так как за исключением образа “успешности” они ничего не предлагают молодому поколению, ни моделей поведения, ни ценностного и/или идейного комплекса, формирующего моральные ориентиры.

Единственной реальной альтернативной в подобном контексте выступает религия Ислам, характеризующаяся четко очерченными поведенческими практиками, нормами поведения, ориентированными на священное писание и шариат. Молодое поколение, столкнувшееся с рядом противоречий, перестает ориентироваться на мнение старших, не способное подкрепить свои слова ничем, кроме силы традиционного авторитета старших.

Кризис политических институтов

Транзитный характер социальной системы подразумевает усиление индивидуалистических тенденций, которые в подобном обществе привели к тому, что большая часть людей стремиться решать свои проблемы самостоятельно. Из поля социальной жизни уходит совместное решение локальных проблем посредством групповой артикуляции интересов, что всегда являлось традиционной чертой горного народа. «Сегодня, как все проблемы решаются? Ты сам ищешь знакомых где-нибудь наверху, звонишь, приходишь, магарыч делаешь. Зачем кому-то знать, тут и так слухи разлетаются, еще подумать не успел!» Интервью с мужчиной сорока лет, 4 апреля 2014г. Пожелал остаться неизвестным. . Подобное заявление одного из респондентов иллюстрирует разбалансировку системы традиционных механизмов регуляции социальных отношений. В результате власть оказывается в удобном положении, когда транзитный характер социальной системы препятствует формированию социальных объединений, целью которых является осуществление контроля над деятельностью политической системы, а так же артикуляция своих интересов. Властные структуры оказываются вне поля контроля общества и, соответственно, усиливается произвол первых. В подобной системе, когда внутри политической системы наблюдается своего рода архаизация, усиление клановости и патрон-клиентских отношений, редкая ротация элит, те, кто выказывают свое несогласие, оказываются в абсолютном меньшинстве, а соответственно вынуждены либо примириться с подобным порядком вещей, либо выйти за пределы данного пространства. Это и наблюдается последнее время, когда наиболее образованная и перспективная часть населения переезжает в другие регионы страны. А на их место, на фоне обще-регионального процесса урбанизации, в города стекаются менее образованные сельские жители, привносящие элементы традиционного общества на этапе трансформации, и стимулирующие на этом фоне противоречия и смысловые конфликты.

Однако, следует отметить, что несмотря на то, что люди в подобных условиях не осуществляют контроль за деятельностью властных структур, их заявления показывают резко негативное отношение к установившемуся порядку. При этом в большей степени респондентов, особенно молодых, беспокоит неспособность изменить ситуацию, нежели сам факт наличия социальной несправедливости. «Им всем хорошо на своих местах сидится, семьи в Москву перевезли, дети в ВУЗах престижных учатся небось, а если, что не так, то и сами переедут. А мы что сделаем, голоса то наши они считают. Или попробуй на «Электроцинке ОАО “Электроцинк” Предприятие металлургического комплекса Уральской Горно-Металлургической Компании. сам проголосуй, быстро вычислят и отправят. Я там работаю, знаю. А если, что мне и пойти некуда. Все стоит Интервью с мужчиной 45 лет, сотрудник ОАО «Электроцинк», 3 апреля 2014 года.». Кроме того, недовольство усиливается еще и тем фактом, что, по заявлению респондентов они «как жили так и живем на свои пятнадцать тысяч, зато в правительстве у нас на мерседесах ездят, рестораны по городу открывают, а водочники в особняках живут».

Почти все респонденты, во время ответа на вопрос: «Какие по вашему мнению функции наиболее эффективно выполняют органы государственной власти?» отметили, что «Да никакие! Бордюры, вот например, каждый сезон новые ставят! (смеется) Ну у нас же бетонный завод не мне принадлежит. (смеется) В суде знаете как дела решаются? А я вам скажу. Вот будем мы с вами судиться, я больше денег принесу- значит я выиграю, вы больше денег принесете - вы выиграете Там же.».

Таким образом, причиной распространяющегося недоверия к органам власти служит все та же коррупция, произвол полиции, а также несовершенство судебной системы. В подобной ситуации людям становится необходима устойчивая, стабильная и простая основа для самореализации, которой и выступают религиозные организации, в рамках которых продвижение по социальной лестнице не зависит от производительной возможности. Так например, в силу недоверия к судебной системе роль арбитража могут выполнять мулы, в силу большего доверия к религиозным институтам. Низкий уровень самоудовлетворенности среди молодого населения приводит к поиску “места”, предоставляющего индивиду возможность к самореализации. Это также, как правило, приводит индивида в религиозные организации, в рамках которых твое продвижение по социальной лестнице не зависит от производительной возможности.

Отсутствие перспектив экономического развития

Политическая и экономическая элита на Северном Кавказе формируется по клановому признаку. В результате чего представители кланов осуществляют распределение административного ресурса, что подразумевает под собой маргинализацию представителей не только других национальностей, но и представителей других кланов, фамилий или тейпов. Обладание финансовым ресурсом, способность построения своего собственного бизнеса непосредственно зависит от обладания административным ресурсом, в противном случае индивид сталкивается с множеством бюрократических ограничений. Кроме того, распространена коррупция в системе образования, следовательно, отсутствует доверие к этому институту, что приводит к снижению уровня образования в высших учебных заведениях и препятствует интеграции грамотных специалистов, пусть и на основании непотизма.

Остается ряд проблем, таких как высокий уровень безработицы, существующий параллельно с тенденцией к самозанятости, необеспечивающей социальный статус, который является важной характеристикой успешности. Молодые люди, как правило, отвечая на вопрос: «В чем, по вашему мнению, заключается достижение успеха?», в качестве критерия выделяли уважение. Тем самым подчеркивая высокую роль социальной оценки своих успехов.

Важно отметить, что особенностью Северной Осетии также является относительно низкая рождаемость по сравнению с другими регионами Северного Кавказа. В результате оформляется ситуация, в которой соотношение между трудоспособным населением и населением пенсионного возраста играет не в пользу старшего поколения. Однако подобная ситуация негативно отражается и на молодежи, так как помощь старшим традиционно считается неотъемлемой обязанностью младших. Отсутствие постоянной, высокооплачиваемой работы приводит к неспособности оказывать поддержку старшим и оформлению обратной ситуации, когда родители уже в преклонном возрасте продолжают помогать своим детям и внукам.

Однако, если обратиться к интервью с представителями органов власти и в частности главой Департамента внутренней политики Администрации главы республики Багиевым Аланом Казбековичем, мы выясним совершенно иную точку зрения на проблемы занятости в республике. Так, он отмечал «Северная Осетия является одной из наиболее благополучных республик на Северном Кавказе. У нас ведется активная политика по трудоустройству молодежи, существует динамично развивающийся центр занятости молодежи». Подобные заявления идут в разрез с мнением той самой молодежи, по мнению которой «предприятия в республике стоят, даже на Электроцинке и Победите людей по-увольняли, и сократили рабочий день. Знаете, что интересно, вот все ругаются, что, мол, молодежь не по традициям живет, девушек красть начали как дикари. А я несмотря на то, что мусульманин, могу их понять. У нас как принято, чтобы сыграть свадьбу нужно всех родственников пригласить, а их не меньше ста, столы накрыть, подарки купить, я думаю вы представляете сколько денег нужно. А иначе никак. Вот и крадут от того, что свадьбу позволить себе не могут. А с другой стороны на что потом жить, на деньги родителей?!» отмечал один из неофитов, с которым я познакомилась после пятничной молитвы в мечети.

На данном этапе мы можем сделать ключевые выводы по части 1 главы 3, которые составляют основные характеристики внешней среды, в которой существуют неофиты ислама и которые, как будет показано ниже, становятся фоном, формирующим индивидуальные характеристики, отличающие неофитов Ислама.

7. Основные черты и поведенческие практики неофитов Ислама в республике Северная Осетия-Алания

Проведенный в Части 1 анализ, предоставил нам характеристики внешней среды, которые, как мы выяснили в результате интервью с неофитами, оказали существенное влияние на принятие ими решения в пользу обращения в Ислам.

Переход от характеристик внешней среды к оформлению характеристик неофитов Ислама

Для начала следует представить схему, которая отражает первую часть итоговой модели радикализации неофитов Ислама. (Рис.3)

Рис. 3 Модель перехода от характеристик внешней среды к индивидуальным характеристикам. Взаимосвязь с теориями радикализации

Кризис традиционных ценностей и поколенческий разрыв как фактор кризиса идентичности

Как мы уже отмечали, общество в Северной Осетии отличается транзитностью, обусловленной кризисом традиционных ценностей и отсутствием сформировавшейся альтернативы, характерной для современных обществ. Подобная тенденция вкупе с феноменом поколенческого разрыва формирует ряд характеристик неофитов Ислама, которые были подтверждены в ходе интервью с представителями данной группы.

Так, воспитание молодежи происходит в соответствии с традиционными нормами и обычаями. В связи с тем, что многие молодые люди воспитывались старшим поколением (бабушками и дедушками), так как в 90-е годы, родители, как правило, не обладали материальным благополучием, стабильным заработком и постоянной работой, позволяющей им уделять достаточно времени воспитанию детей.

Очень ярко данную ситуацию описала молодая девушка Залина (19 лет), с которой мы познакомились, пока я ждала приезда муфтия Северной Осетии, которая с большой охотой стремилась поведать мне свою историю прихода в Ислам, возможно, конечно, для того, чтобы вдохновить и меня. Так, вот, когда я попросила рассказать о своем детстве, о том, кто воспитывал девушку и как, она очень емко выразилась. «Все детство я у бабушки с дедушкой провела, папу практически не помню, он тогда все время, куда-то ездил, даже не знала, чем он занимается. А мама, обычно уходила, когда я еще спала, шла на базар, у нее там место было. В садик меня бабушка водила, забирала тоже она, целый день с ней. А когда засыпала, мама возвращалась. Помню, специально претворялась, что сплю, чтобы дождаться, когда мама придет и зайдет ко мне». Девушка также отметила, что воспитывали ее в строгости «Деду Деду- дедушка (пер. с осетинского) строгий был очень, я до сих пор помню как он меня отчитывал. Все дома убрано должно быть, я младшая женщина в семье, поэтому все хозяйсво на мне. Гулять можно было идти только тогда, когда все по-дому сделано и уроки приготовлены. Если успела, то могу идти, но не до-поздна возле дома до 7, а если, куда-то идти, то в пять дома должна быть». Девушка отмечала, что понимание строгих правил поведения, ограничивающих ее время, свободу передвижения и общения, регламентирующих внешний вид, четко оговаривающих функции, пришло к ней уже в зрелом возрасте, большую роль в этом сыграл Ислам. «Именно в общине я поняла ценность, которая заключалась в советах дедушки. А когда-то ругалась, обижалась, не понимала, что обретаю»

Обращаясь к теории личности, которая была описана нами ранее в Главе 1, мы понимаем, что в ситуации, когда деятельность индивида четко регламентирована нормами традиционного общества или чрезмерным контролем со стороны старшего поколения, не происходит процесса формирования способности к автономии и, как следствие, в период становления личности человек сталкивается с кризисом идентичности. В подобной ситуации индивид оказывается не способен самостоятельно формировать свои предпочтения, регулировать свою деятельность без вмешательства другого актора.

Подобная тенденция ужесточается, когда молодой человек существует в транзитном обществе, в котором отсутствуют сформировавшиеся альтернативные модели поведения, способные заменить ему родительский контроль. Такую альтернативную модель поведения нашим респондентам предложил Ислам, четко формирующий запросы и «правила игры», ограничивая вариативность поведения и выстраивая систему наказания.

Так респонденты отмечали, что «знаете, я, когда пришла в общину, постепенно начала изучать основы, требования. Я платок не сразу одела и платье закрытое первое время для меня странно было одевать. А потом постепенно начала понимать сколько мне всего это дает». Что дает? Спросила я у одухотворенной девушки, наливающей мне воды в кружку на которой глаза белочки были закрашены белой краской. «Порядок дает. Все понятно так сразу стало. Все по- полочкам. Знаете, нет хаоса в голове. Я всегда точно знаю чего я хочу и что должна сделать».

Абсолютистская теория, фундаментальная ошибка атрибуции и бинарность мышления

Обращаясь к когнитивной теории и абсолютистской теории, мы можем выявить важные черты неофитов, склонных к радикализации.

В ходе интервью с респондентами было выяснено, что для большинства из них характерно отсутствие когнитивной гибкости и неприятие двусмысленности. Во-первых, причиной тому для многих служило ограниченное образование. Многие молодые люди и девушки, как отмечал Муфтий в своем интервью недавно закончили школы. Часть молодых членов общины посещает университеты Владикавказа, многие, живут в селах и не имеют подобной возможности. Таким образом, информационное поле большинства неофитов формируется именно в религиозной организации, на занятиях, которые они посещают. Знания полученные ранее, до обращения к Исламу, так же трудно назвать богатыми на альтернативные модели мировосприятия, в силу, как уже было обозначено в первой части данной главы, низкого уровня образования в республике, а также отсутствия стремления среди молодежи к активному восполнению информационного лага.

Каждый из интервьюируемых неофитов в той или иной степени проявил феномен отсутствия когнитивной гибкости, среди некоторых, даже, было выявлено допущение фундаментальной ошибки атрибуции, когда респондент предписывал негативные характеристики аут-группе воспринимаемой им, как обратной стороной той реальности, в которой он существует в рамках общины. Так, например, были зафиксированы следующие противопоставления «они, там не понимают, не хотят понять единственно верные истины», «мы для них, плохие, хотя, на самом деле все из-за непонимания, не желания и страха, к этому прийти нужно, осознать, не все на это способны, только самые сильные могут признать, что они движимы шайтаном».

Фрустрация, изоляция и стремление к восполнению государственных функций

Неофиты ислама, как правило, отличались наличием явных фрустрационных тенденций, связанных с описанными в предыдущей части ограничениями социальной мобильности, распространением непотизма и патрон-клиентских отношений, не позволяющих им реализовать свои цели и задумки. Многие отмечали, что они «не из богатой семьи, у меня нет никого в правительстве, или органах, кто бы пристроил к себе. Сейчас только, начал понимать, что это хорошо. А то пошел бы я по тому же пути, что и наши чиновнике, жил бы во грехе». Многие отмечали, что трудно сохранять самоуважение, когда «ты уже себя мужчиной считаешь, а до сих пор на шее у родителей сидишь». Респонденты, в основном мужского пола рассказывали о том, что подобная ситуация доводила молодых людей до исступления: «Я на мать никогда голос не поднимал за свою жизнь, а тогда, как шайтан попутал. Я понимал, что сделать ничего не могу и начал уже смиряться…».

Всех респондентов объединяло несколько фактов. Во-первых, все они оказывались в ситуации, когда социальные вызовы не соответствовали их ожиданиям. Это свидетельствует о подтверждении идеи о том, что в ситуации трансформации традиционных ценностей и поколенческих расколов, у молодежи сформировались завышенные оценки относительно их возможностей, удовлетворить которые у них не получалось. А во-вторых, большая часть отметила, что в общину они пришли потому, что видели, насколько сильно изменились их знакомые ребята, которые ранее приняли ислам. Так, например, Заур, молодой человек, который совсем недавно принял Ислам, рассказывал мне о своем личном опыте: «Я тут не просто так оказался, у меня друзья многие мусульмане, брат двоюродный. Я сам иронец, семья у меня не мусульманская, поэтому сначала меня не понимали, а потом убедились сами. Я когда начал только в мечеть ходить и на занятия, сразу заметил, что здесь ребята другие. У них сразу целеустремленность в глазах видна. Начал когда с ними общаться ближе, понял насколько деятельные это люди: они и работают, и семьи у них большие, и Богу себя посвящают.» Таким образом, мы можем судя по данному заявлению отметить потребность в целеполагании респондента. С другой стороны мы видим, что именно в мечети Заур нашел для себя авторитетов, на которых, по его мнению, следует ориентироваться.

Почти все респонденты отмечали, что именно в общине, мечети они увидели деятельных людей. Они смогли проследить то, как «Коран, занятие, постоянная работа над собой систематизирует твою жизнь. Если сначала кажется, что ты просто перед Богом отчет держишь, то потом видишь, как начинаешь меняться и развиваться, а дела налаживаются. Бог все видит и одаряет тех, кто посвящает свою жизнь ему»

В ходе интервью было выяснено, что многие респонденты в процессе общения с другими членами общины обзавелись полезными знакомствами, связями, многие нашли деньги для бизнеса, так как «все мы братья и сестры, мы друг другу помогаем, только здесь узнаешь, какие люди искренние бывают, настоящие. Тут тебя не предадут»- такую характеристику дала общине Залина.

Таким образом, религиозная организация начинает выполнять функцию государства по поддержке молодого населения республики. Она предоставляет лифты социальной мобильности, как внутри самой организации, так и за ее пределами, благодаря расширению социальных связей.

На фоне подобных процессов выявляется тенденция среди неофитов к изоляции, отгорожению от внешнего мира и аут-групп, особенно в условиях давления, притеснения со стороны силовых структур, о чем зачастую в своих интервью СМИ и интервью, предоставленном мне, заявлял муфтий Хаджи-Мурат Гацаллов.

8. Бюрократизация религиозной организации или когда неофиты радикализуются

В начале полевого исследования мной было получено пожалуй одно из наиболее важных интервью, давшее как ответы на поставленные вопросы, так и открывшее для автора новые факты и вопросы. Кроме того, данное интервью оказалось весьма полезно непосредственно в методологических целях, так как обусловило дальнейший ход исследования и модель поведения интервьюера.

Итак, для начала следует предоставить краткий экскурс в историю. Необходимо рассмотреть процесс смены муфтиев ДУМ.

ДУМ было сформировано в 90-е гг., в период, когда религия вновь получила право на существование в республике. Первым муфтием в 1994 году стал Дзанхот Хекилаев, чья фигура не является для нас ключевой, поэтому в рамках данного анализа она будет нами опущена. Следующим муфтием стал бывший сотрудник ГИБДД Руслан Валгасов, чья деятельность, по мнению эксперта, была во много предопределена характером его предыдущей работы. Валгасова характеризуют в первую очередь как чиновника, не стеснявшегося осуществлять коррупционную деятельность даже на посту муфтия, что проявлялось в отсутствии четкой документации и системы предоставления отчетов о расходовании средств. Кроме того, по мнению экспертов, Руслан Валгасов был причастен к задержанию Ермака Тегаева, возглавлявшего на тот момент конкурентную религиозную организацию - Исламский культурный центр. В доме Тегаева были проведены обыски и обнаружены взрывчатые средства и экстремистская литература, после чего Ермак Тегаев был задержан и заключен под стражу. Однако, по свидетельству очевидцев, дело было сфабриковано, а улики подброшены силовыми структурами. Это, в сущности, позволило Волгасову избавиться от конкурента, активно привлекающего в свою организацию как новых членов, так тех, кто до этого был задействован в деятельности ДУМ, а соответственно сокращающего тем самым численность членов последней организации и объемы ее финансирования, пропорциональные числу прихожан.

В 2005 году Волгасова на посту муфтия сменил Мурат Тавказахов, который по мнению эксперта отличался еще большей коррумпированностью. Деятельность Тавкозахова осуществлялась в пост-бесланский период, что во многом определяло риторику муфтия, которая была направлена на установление доверительных отношений с властными структурами. В противном случае могли начаться проверки и массовые аресты, чего Тавказахов всячески хотел избежать, во многом также за счет того, что хотел оставить без внимания обширное присвоение средств организации. Роман Силантьев отмечает, что уход в отставку по состоянию здоровья муфтия вовсе не отражает реальную суть происходящего. Уже после своего ухода Тавказахов отмечал, что его уход был связан с давлением и шантажом со стороны будущего муфтия Али Евтеева, чьи интересы, помимо всего прочего, лоббировал заместитель министра по делам национальностей Абрек Батраев. Наиболее запоминающимся моментом в период управления ДУМ Евтеевым стало его заявление, в котором он говорил о своем радикальном прошлом, учебе в Саудовской Аравии у представителей радикальных течений Ислама и в частности у Хатаба, а также о том, что в свое время возглавлял джамаат, радикальную организацию. После подобных заявлений, а так же ряда высказываний в адрес РПЦ, Евтееву пришлось подать в отставку. Однако уже после он заявил о том, что будет не только продолжать свое обучение в Саудовской Аравии, но и вести активную просветительскую деятельность, направленность которой не является тайной.

В марте 2011 года пост Муфтия занял Хаджи-Мурат Гацаллов, деятельности и заявлениям которого будет уделено особое внимание.

По мнению нашего эксперта, приход Гацалова сопровождался активными кадровыми перестановками в муфтиате, был практический полностью изменен его состав. Членами нового совета муфтиев стали, по заявлению эксперта представители из республики Дагестан, что «представляло собой стратегическое решение, характеризующее Гацалова в первую очередь как опытного чиновника. Места в совете заняли чужаки, не обладающие влиянием, а соответственно вынужденные поддерживать, принимаемые главой решения. Из муфтиата были исключены, все те, кто могли осуществлять контроль над деятельностью муфтия или возразить его действиям». Мнение эксперта относительно характеристики Гацалова как бюрократа абсолютно соответствуют реальности. На протяжении длительного срока он занимал различные административные посты, и несмотря на то, что он вырос в мусульманской семье непосредственно духовного образования, необходимого для поста подобного уровня он не получал, впрочем как и многие представители духовенства, что объясняется историческими предпосылками.

Несмотря на это во время интервью муфтий всячески стремился проявить себя, как человека знающего свое дела, образованного и способного разобраться в любом вопросе. Ярким свидетельством тому, стал интерес самому исследовательскому проекту. Гацалов записал на листке бумаги всю необходимую информацию и приступил к самостоятельному формированию структуры беседы, показывая тем самым, что он как никто другой разбирается в поставленном перед ним исследовательском вопросе. Однако при всем при этом, Гацалов, оставался предельно подозрителен к моей персоне. Его интересовало мое происхождение, имена моих родителей, адрес проживания, цели проведения подобного интервью и лица, через которых я договаривалась о встречи.

По итогом интервью можно выделить два ключевых момента. Первый связан непосредственно с причинами радикализации неофитов ислама. Муфтий объясняет данный феномен прибегая к следующей схеме (рис. 4)

Рис. 4 Направленность поведенческих практик

Данная схема означает, что если мы говорим о неофитах Ислама, то, как правило, мы в первую очередь говорим о тех действия, практиках, которые они выполняют. Неофиту, по мнению муфтия «присущ максимализм, в результате сложившихся обстоятельств, молодые новообращенные стремятся увидеть результаты, реальное воплощение идеи и принципов. Ислам предоставляет им такую возможность. Ты сходи в мечеть на пятничную молитву и увидишь, сколько людей пришло. Но после молитвы мы всегда занятия проводим, читаем Коран, учим арабскому. Так вот если на молитву придёт человек пятьсот, то на занятие даже десяти процентов не останется. А это плохо. Отсюда узость восприятия. Они все в черно белом свете начинают видеть. И тогда становится мало того, что им дает традиционный ислам, молодые ребята стремятся к действию, особенно когда они видят, что на мусульман осуществляется давление по всему миру. Начинают искать способы, натыкаются на литературу, сайты, находят людей объединяющих их вокруг искомой ими цели». А у нас много радикально настроенных? - спрашиваю я. «Нет, у нас таких нет. Если такие люди появляются в общине, мы с ними беседуем, если они своих взглядов не меняют, мы их изгоняем».

Итак, мы подошли к ключевому противоречию, проявляющему наv лазейку, в механизме противостояния радикализации с одной стороны, и роль религиозной организации с другой. В ситуации, когда ключевым элементом преодоления запуска процесса радикализации среди неофитов является приобретение обширного религиозного образования, преодоления отсутствия когнитивной гибкости и бинарности, узости восприятия реальности и аут-группы, именно религиозная организация начинает играть ключевую роль. Однако, решить проблему радикализации возможно только за счет активного вовлечения и стремления донести альтернативную модель. На это способна лишь та религиозная организация, которая построена по принципу профессионализма. Клирики в подобной организации, являются в высшей степени образованными людьми.

Однако именно этого и не хватает наиболее влиятельной религиозной организации в Северной Осетии, что, во-первых, проявляется в характеристиках лиц занимающих на протяжении двух десятилетий ключевые должности в ДУМ, а во-вторых в бюрократическом характере ее деятельности и риторики.

Подтверждение последнему примеру можно найти в разборе информационного поводов. Первый связан с жестоким убийством осетинского поэта Шамиля Джигкаева, а второй со смертью заместителя муфтия ДУМ РСО-Алании. Мы не будем разбираться в том, кто виновен в данном преступлении, мы лишь покажем, как проявил себя главный представитель религиозной организации бюрократического типа.

Силовые структуры задержали подозреваемого в смерти Джигкаева Давида Мурашева, а также 15 представителей мусульманской общины по подозрению в убийстве. В ходе интервью Х. Гацалов дал свою трактовку произошедшего. Во-первых он отметил, что задержанный Мурашев скорее всего находился под влиянием Абдулы Тагирова, который за несколько месяцев до произошедшего появился в общине. «Спустя некоторое время мы заметили, что он ведет пропагандисткую деятельность радикального толка. Я проводил лично с ним беседы, однако, безрезультатно. После чего он был изгнан из общины. А мы в свою очередь передали информацию о нем в правоохранительные органы». Уже после изгнания Тагиров, по мнению муфтия, сумел за короткий срок «обработать» Мурашева. Таким образом, мы видим реальный случай, когда деятельность организации привела к непосредственному акту насильственного радикализма. Кроме того, муфтий рассказал, что под влияние Тагирова также попала девушка шестнадцати лет, с которой муфтий также «провел беседу» и ничего не добился, перенеся ответственность на плечи матери: «Тогда и связался с ее матерью, объяснил тяжесть ситуации и посоветовал спасать дочь».

Таким образом, муфтий снимает с себя ответственность за проявления радикальных течений, вытекающие акты насилия, переложив ее на плечи правоохранительных органов или третьих лиц. «Изгнание» же всякого рода нежелательных элементов, так же направлено на поддержание имиджа организации и ее главы, как в лице правительства, так и в лице потенциальных спонсоров. Однако именно такие действия, как мы можем судить, приводят к открытию пространства для радикализации.

Заключение

Целью данного иследовательского проекта являлось обоснование практик вовлечения неофитов Ислама в республике Северная Осетия-Алания в радикальные течения Ислама.

Для достижения поставленной цели в первой главе были рассмотрены теоретические подходы к обоснованию феномена радикализации. Были выявлены ключевые предпосылки, обуславливающие предрасположенность индивида к радикализации. В ходе проведения серии интервью с неофитами Ислама, была выявлена важная закономерность. Причины, под влиянием которых у неофитов формировалось стремление к обращению в религию Ислам, совпали с ключевыми характеристиками, выдвинутыми в первой главе. Таким образом, мы столкнулись с ситуацией, когда у большинства интервьюируемых сформировались основания для радикализации (Рис.5).

Рис. 5 Слияние факторов запуска процесса радикализации и факторов обращения к религии Ислам сквозь призму теоретических концепций

Подобная ситуация свидетельствует о том, что представленные в первой главе модели радикализации: предупреждающая модель Ассоциации руководителей полицейских служб (АРПС), Четырехуровневый процесс радикализации по М. Сейджеману, Модель радикализации Департамента полиции Нью-Йорка, Ступени радикализации: концепция Moghaddam, а также 12 механизмов политической радикализации по McCauley и Moskalenko, на первом уровне непосредственного анализа причин радикализации, т.е. факторов объединившихся в рамках каждого отдельного индивида и сформировавших его отношения относительно радикализации, было опущено, почему при прочих равных условиях одни неофиты стремятся к радикальным формам Ислама, а другие к традиционным.

Было выяснено, что первостепенную роль в данном процессе играет соотношение между ориентацией неофита на «действие», подразумевающее расширение пространства религиозных практик действия, снижение когнитивной гибкости и усиления тенденций к бинарности мышления (изначально это намаз, посещение мечети, закят и т.д., однако в последствие подобная преференция перерастает в стремление к участию в Джихаду, направленному во вне, проведение «Священной войны» против «повсеместно притесняющих мусульманскую общину и посягающих на истинную веру») и «знанием», ориентацией на расширения когнитивных способностей, углубленное теоретическое изучение Ислама, связанное с достижением более высокого уровня когнитивной гибкости, способствующей многомерной интерпретации реальности и, соответственно, снижению радикалилизационного потенциала (Рис 4).

Данная конструкция подтверждает нашу основную гипотезу, которая заключалась в том, что процесс радикализации провоцируется комплексом факторов, особых характеристик внешней среды, под влиянием которых оформляются индивидуальные и групповые характеристики, обуславливающие предрасположенность к радикализации, однако, решающее значение для запуска процесса радикализации будет играть характер религиозной организации (бюрократизация/профессионализация).

В рамках второй главы нами было выяснено, что бюрократические религиозные организации ориентированы на внутриструктурные процессы и поддержание стабильной иерархической системы. В такой ситуации плюрализм мнений ограничивается. А высокий уровень профессионализма членов организации может препятствовать поддержанию status quo. Таким образом, «бюрократические» функционеры религиозной организации в большей степени будут склонны к снижению уровня профессиональности членов общины, тем самым сокращая вероятность развития «креативного», многополярного когнитивного стиля у неофитов. Что в свою очередь будет усиливать потребность в реализации стремления к действию, и тем самым, повышать вероятность обращения неофитов к радикальным идеям и организациям.

Как уже было сказано ранее, в рамках третьей главы производился анализ проведенных интервью с различными группами населения для проверки выдвинутой теории.

В результате проведенных интервью было подтверждено наличие в социальном пространстве выделенной в рамках исследования проблемы: противоречие между активным вовлечением молодых людей в Ислам и отсутствием одобрения со стороны старшего поколения и исторических предпосылок для доминирования данной религии в Северной Осетии.

Также можно говорить о:

1) Снижении роли этнической идентичности населения, вызванном кризисом и трансформацией традиционных ценностей в регионе с одной стороны, и поколенческим разрывом, усиливающим противоречие между декларируемыми старшим поколением ценностными ориентирами и реальной природой вещей в современном трансформирующемся обществе.

2) Отсутствие эффективных механизмов социальной мобильности, вызванное укоренением системы непотизма, клановости и патрон-клиентских отношений.

3) Отсутствие альтернативных источников восприятия реальности, связанное с низким уровнем образования, коррупцией в системе образования, отсутствием вовлеченности молодых людей в образовательный процесс. Кроме того, важную роль в данном процессе играет отсутствие независимых средств массовой коммуникации.

4) Недоверие со стороны населения к представителям государственных органов власти и политической системе в целом. Формирование устойчивого мнения, согласно которому властные структуры не выполняют предписанные им функции по удовлетворению потребности населения, эффективному регулированию их взаимоотношений в правовом поле. Подобная ситуация обусловлена, неспособностью самого населения организоваться для артикуляции своих интересов и требований, а так же осуществлением контроля за деятельностью органов государственной власти, что приводит к ослаблению подотчетности органов власти и усилению негативных тенденций в сторону усиления непотизма, клановости и патрон-клиентских отношений.

5) Низком уровне экономического развития региона, характеризующегося высоким уровнем безработицы, высокими барьерами на входе (государственная служба и естественные экономические монополии).

В данной части исследования в процессе анализа интервью было выяснено, что внешние характеристики оказывают влияние на формирование набора индивидуальных предпосылок, формируют набор индивидуальных особенностей, обуславливающих приход индивидов в религиозную организацию и принятие Ислама. Однако, если мы сопоставим данные характеристики с предложенными в первой главе факторами, оказывающими влияние на запуск процесса радикализации, то увидим, что многие из них совпадают. Но было бы весьма опрометчиво заявлять, что в связи с этим велика вероятность, что большинство неофитов Ислама в Северной Осетии изначально склонны к радикализации.

Поэтому мы обращаемся к анализу наиболее влиятельной религиозной организации в регионе ДУМ РСО-Алании (Духовное Управление Мусульман).

Данный анализ позволяет на основе, экспертных интервью, интервью с муфтием Северной Осетии Хаджи-Муратом Гацалловым и неофитами, а также анализа СМИ на предмет выявления событий, высказываний и действий религиозной организации и непосредственно ее членов подтверждающих или опровергающих характер религиозной организации (бюрократическая/профессионалистская).

В результате мы пришли к выводу о том, что религиозная организация носит бюрократический характер. Муфтий снимает с себя ответственность за проявления радикальных течений и вытекающие акты насилия, перекладывая ее на плечи правоохранительных органов или третьих лиц. «Изгнание» же всякого рода нежелательных элементов (представителей радикальных течений), так же направлено, в первую очередь, на поддержание имиджа организации и ее главы, как в лице правительства, так и в лице потенциальных спонсоров. Однако подобные действия, как мы можем судить, приводят к открытию пространства для радикализации.

Список литературы