Практики формирования этнического баланса в республиканских политических элитах в постсоветский период

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ «ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет социальных наук

Департамент политической науки

практики формирования этнического баланса в республиканских политических элитах в постсоветский период

Выпускная квалификационная работа - бакалаврская работа

по направлению подготовки 41.03.04. Политология

студента группы № БПТ 123 (образовательная программа «Политология»)

Жигульская Мария Сергеевна

Научный руководитель:

доктор политических наук,

профессор факультета

социальных наук ВШЭ

Туровский Р.Ф.

Москва - 2016



Содержание

Введение

Глава 1. Теоретико-методологические основы анализа этнического фактора в формировании политической элиты и распределении властных позиций в многосоставных обществах

1.1 Этничность как политический ресурс

1.2 Модели институционального устройства многосоставных обществ и формальные механизмы кооптации этнических групп во власть

1.3 Институционализация неформальных практик согласования интересов во властных отношениях

Глава 2. Трансформация отношений «центр-регионы» и их влияние на распределение власти в республиках РФ

2.1 Предпосылки формирования влияния этнического фактора в республиках РФ

2.2 Роль этничности во внутриэлитном взаимодействии между Центром и регионом и внутри региона в 1990-х (на этапе процесса автономизации)

2.3 Роль этничности во внутриэлитном взаимодействии между Центром и регионом и внутри региона в 2000-х (на этапе процесса централизации)

2.4 Динамика этнического баланса в республиканских политических элитах в постсоветский период

Глава 3. Сравнительный анализ практик формирования этнического баланса в политических элитах республик РФ

3.1 Влияние процессов централизации на современные практики формирования этнического баланса в республиканских политических элитах

3.2 Влияние уровня конфликтности на практики формирования этнического баланса в республиканских политических элитах

3.3 Влияние этнических балансов в республиканских политических элитах на протестное голосование

Заключение

Список использованной литературы и источников

Приложения



Введение

Актуальность данного исследования обусловлена значимой ролью этнического фактора в современных политических процессах России, в частности, на региональном уровне. Трансформационные процессы 1990-х годов, приведшие к возрастанию значения этнической принадлежности не утрачивают своего влияния и сегодня. Этнический фактор продолжает играть определяющую роль при распределении высших постов во власти республик. Такой сложившийся в каждой республике особенный этнический баланс, особое состояние элиты с людьми различными по своему этническому происхождению, не является результатом ситуативного процесса. Традиционное отношение к власти как к способу распределения ресурсов превращают этничность в инструмент достижения и легитимации власти (Chandra K., 2005; Cornell B., 1996; Fearon J.D., 2006 и другие).

Кроме того, этнический баланс, под которым в настоящей работе понимается неформально квотированное распределение властных позиций, основанное на принципе этнической принадлежности, и учитывание интересов различных этнических групп лежит в основе устойчивого развития российской государственности. Известно, что большинство внутренних политических конфликтов связанно именно с этническими противоречиями (Cordell K., Wolff S., 2010; Coakley J., 2009). Поэтому изучение динамики этнических балансов и действующих практик является необходимым условием для сохранения стабильности и низкого уровня этнической конфликтности.

Интерес к республикам обусловлен их разнородностью, среди которых есть, как сильно «русифицированные» регионы, так и регионы с доминированием титульного этноса/этносов, республики, как сильно дотационные и финансово зависимые от центра, так и экономически развитые с определенными амбициями и политическими привилегиями.

Научная новизна заключается, с одной стороны в комплексном рассмотрении и анализе российских республик и действующих в них этнических балансов, что открывает возможности для понимания общероссийских процессов. С другой стороны, новизна заключается и в постановке самой исследовательской проблемы.

Исследовательская проблема состоит в недостаточной изученности влияния трансформации отношений «центр-регионы» на изменения этнического баланса в республиканских политических элитах.

Теоретическая разработанность темы исследования:

В качестве теоретической основы данного исследования можно выделить несколько основных направлений, каждое из которых, так или иначе, рассматривалось в работах российских и зарубежных авторов.

Во-первых, это работы, которые связаны с понятием «этничность» (Chandra K., 2005; Cornell B., 1996; Fearon J.D., 2006; Olzak S., 1983; Rothschild J., 1981; Тишков В.А., Шабаев Ю.П., 2011). Данные авторы акцентируют свое внимание на возможных вариантах политизации этничности и этнической мобилизации, что дает основу для понимания этничности как политического ресурса.

Целый комплекс научных работ (Choudhry S., 2008; Deiwiks C., 2009; Horowitz D.L., 1985; Lijphart A., 1977, 2002; Wolff S., 2009; Вавилина Е.А., Панов П.В., 2013; Ильченко М.С., 2011) посвящен моделям институционального устройства государств, сложных по своему этническому составу, и механизмам, обеспечивающих кооптацию различных этнических групп во власть. Названные работы западных и российских исследователей позволяют выявить роль формальных и неформальных практик во властных отношениях при (этно)федеративном устройстве государства.

В-третьих, это работы российских авторов (Грошева Г.В., 2010; Дробижева Л.М., 2013; Мадюкова С.А., Персидская О.А., 2014; Панов П.В., Филиппова Е.Ю., 2015; Улинова И.Н., 2011 и многие другие), посвященные отдельным республикам РФ. Данные работы дают обширный фактологический материал по этнополитическим ситуациям в республиках, который позволяет выявить ключевые особенности и влияние этнической принадлежности для кооптации во власть.

В-четвертых, это ряд работ (Лапина Н.Ю., 2006; Петров, 2000; Туровский Р.Ф., 2005, 2006), связанных с историей и развитием отношений «центр-регионы», которые являются важным элементом в понимании и обосновании этнополитических процессов в республиках РФ.

Кроме того, помимо научных источников в работе также используются аналитические доклады (Центр Политических Технологий, Институт этнологии и антропологии РАН и Сеть этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов) и экспертные оценки (информационный сайт политических комментариев Политком.Ру, экспертная сеть Клуб Регионов, информационное агентство Regnum и многие другие).

Объект исследования: этнический баланс в политических элитах республик РФ

Предмет исследования: практики формирования этнического баланса в республиканских политических элитах в постсоветский период

Целью данного исследования является выявление практик формирования этнического баланса в республиканских политических элитах в постсоветский период

Поставленная цель определила необходимость решения следующих взаимосвязанных исследовательских задач:

1. Рассмотреть теоретические аспекты изучения практик распределения властных позиций и складывания этнического баланса в полиэтнических (многосоставных) обществах;

2. Выявить этнические балансы в республиканских политических элитах России и их динамику;

3. Проанализировать связи между изменением отношений «центр-регионы» и этническим балансом в республиканских политических элитах;

4. Соотнести этнический состав населения с этническим составом политических элит республик и выявить диспропорциональность представительства;

5. Провести классификацию республик и выявить различные эмпирические модели формирования этнических балансов;

6. Определить причины межрегиональных различий в практиках распределения властных позиций республик РФ;

7. Проанализировать связи между этническим балансом и развитием протестных настроений.

Исследовательский вопрос: приводит ли изменение отношений «центр-регионы» и стратегий федерального центра в региональной политике к изменению этнического баланса в политических элитах республик РФ?

Гипотезы:

Гипотеза 1. Процессы автономизации республик в условиях ассиметричного федерализма 1990-х годов привели к росту диспропорциональности не в пользу русских и к ее росту в пользу титульного этноса. В то же время процессы централизации 2000-х годов привели к новому изменению в этом балансе с частичным восстановлением позиций русских, в том числе через их интеграцию федеральным центром;

Гипотеза 2. Высокий уровень этнополитической конфликтности в регионе может способствовать, по решению, как Центра, так и регионов, формированию этнического баланса, в то время как отсутствие конфликтов снижает внимание Центра к этой теме и способствует возможности проведения этнизации власти в республике;

Гипотеза 3. Однонаправленная этнизация власти и возникновение диспропорциональности приводят к росту протестных настроений ущемленной этнической группы.

Методология и методы:

В качестве методологии в данной работе используется новый институционализм рационального выбора, позволяющий рассматривать акторов как рациональных игроков, которые создают выгодные для себя формальные и неформальные правила игры. В этой перспективе могут быть рассмотрены отношения «центр-регионы», как установление определенных стратегий Центра и определенных стратегий, объединенных по этническому признаку групп в элитах республик, в качестве правил игры, выгодные либо обеим сторонам, либо одному доминирующему игроку. Установление таких правил игры определяет практики формирования этнического баланса и влияет на электоральное поведение.

В качестве методов исследования используется биографический анализ, с помощью которого осуществляется анализ персоналий, представляющих региональную политическую элиту и занимающих основные властные позиции (глава Республики, председатель Правительства, председатель Парламента и их заместители, мэр столичного города и председатель Совета Депутатов при двуглавой модели местного самоуправления, члены Совета Федерации и депутаты Государственной Думы РФ), для выявления их этнической принадлежности, этнического баланса и его динамики.

Также в данной работе используется сравнительный анализ, заключающийся в сравнении выявленных этнических балансов в политических элитах, как внутри республики между 1994 и 2015 годами, так и между республиками, на основе чего можно будет выявить динамику и межрегиональные различия в распределении властных позиций в республиках РФ.

Временные рамки исследования соответствуют периоду с 1994 по 2015 г. Выбор 1994 года обусловлен, во-первых, небольшим промежутком времени после первых думских выборов и выборов в Совет Федерации РФ, которые прошли в 1993 году, во-вторых, складыванием к этому время новой региональной властной элиты.

Эмпирическая база исследования:

- биографические данные с официальных порталов региональных правительств, парламентов, столичных городов республик РФ, Государственной Думы и Совета Федерации РФ, доступная информация из источников СМИ и интернет-порталов;

- рейтинг конфликтности этнополитической ситуации в регионах РФ - данные Сети этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов за 2013 г.;

- этнодемографическая статистика - данные Территориальных органов Федеральной службы государственной статистики по республикам РФ;

- электоральная статистика - данные Центральной избирательной комиссии по республикам РФ о результатах федеральных выборов в Государственную Думу 2011 г.

Теоретическая значимость исследования:

Положения, выдвинутые в данной работе, могут быть использованы для дальнейших теоретических и эмпирических исследований этнополитических процессов регионального уровня на территории РФ.

Практическая значимость исследования:

Проведенное исследование может представлять интерес для специалистов в области этнополитологии, политической регионалистики и электорального анализа для понимания роли этнического фактора в политических процессах РФ.

Структура работы:

Работа состоит из введения, трех глав - первая глава включает в себя 3 параграфа, вторая глава включает 4 параграфа и третья глава - 3 параграфа, заключения, списка литературы и приложений.



Глава 1. Теоретико-методологические основы анализа этнического фактора в формировании политической элиты и распределении властных позиций в многосоставных обществах

§ 1.1 Этничность как политический ресурс

Убеждение, что этничность является одним из важнейших политических ресурсов, можно считать неоспоримым в современном мире. Появление такого ресурса, который связан с созданием национальных государств (nation-state), где в идеальном устройстве этнические, равно как и конфессиональные, языковые и другие культурные различия не должны иметь значения в политических взаимодействиях (так как предполагается принцип равного доступа к властным позициям и ресурсам для всех граждан), в действительности обострило проблему этнических меньшинств и, как следствие, привело к политизации этничности.

Если говорить о том, что понимается под политизацией этничности, на сегодняшний день в этнополитологии не сложилось общепринятого определения. Так, один из первых исследователей данного процесса Дж. Ротшильд определял политизацию этничности, «как процесс превращения этничности из психологического, культурного или социального фактора в собственно политическую силу с целью изменения или стабилизации сложившихся в обществе конкретных систем неравенства среди этнических групп» Rothschild J. Ethnopolitics: a Conceptual Framework. - New York: Columbia University Press, 1981. - P. 2. .

В более широком смысле можно говорить о политизации этничности как о любом проявлении этнического фактора в политических процессах Тишков В.А., Шабаев Ю.П. Этнополитология: политические функции этничности. - М.: Издательство Московского университета, 2011. - 376 с. . То есть, если, например, те или иные политические институты или структуры организованы на этническом основании, тогда мы говорим о политизации этничности. Или, если доступ к политическим или экономическим благам зависит от этнической принадлежности, это также означает, что этничность политизирована.

Так, в случае политических институтов и структур, примерами могут служить различные политические коалиции, движения или партии, основанные на этническом принципе; различные институты политического представительства или политической автономии этнических групп. Сюда же, в качестве примера, можно отнести законодательное признание прав и интересов различных этнических сообществ, а также многое другое.

Что касается влияния этнического фактора на доступ к различного рода общественным благам, здесь примером может служить ситуация, когда решающим фактором при выборе политической партии или кандидата на ту или иную должность, оказывается именно этническая принадлежность, а не профессиональные или деловые качества.

Учитывание этнической принадлежности при выборе кандидата или политической партии, с одной стороны, объясняется тем, что человек лучше ориентируется по этнической категории, чем по любой другой социальной категории. Ему легче судить о качествах претендента, исходя из совпадения с собственной этнической принадлежностью. В этом случае претендент на должность или политическая партия может восприниматься как «поставщик» общественных благ по этническому принципу. Chandra K. Ethnic Parties and Democratic Stability // New York University. - 2005. - Vol. 3, № 2. - P. 235-252; Cornell B., Welch I. Culture, Information, and Screening Discrimination // Journal of Political Economy. - Chicago, 1996. - Vol. 104, № 3. - P. 542-571. На этой основе возникают определенные электоральные предпочтения, в результате чего голосование начинает носить «конъюнктурный характер» Тишков В.А., Шабаев Ю.П. Указ. соч. - с. 292.. Но, с другой стороны, дело не ограничивается только субъективными предпочтениями людей. Крайне важно учитывать фактор сохранения этнического равновесия в любых сложных по составу этнических обществах с политизированной этничностью для сохранения баланса интересов доминантных этнических групп и этнических меньшинств, что служит основой стабильности и устойчивости государства.

Конечно, приведенные выше примеры не являются исчерпывающими. Политизация этничности представляет собой сложное и многогранное понятие: это может быть также и идеологическая база при строительстве государственности, и основа для этнического национализма, и конструирование идентичности в политических целях, и многое другое. Другими словами, возможны различные методы, формы политизации этничности, которые могут варьироваться в разных странах и изменяться с течением времени.

Кроме того, следует отметить, что этничность как политический ресурс может служить основой легитимации власти и основой для политической мобилизации этнических сообществ.

С понятием этнической мобилизации тесно переплетены понятия собственно этнического сообщества и этнической солидарности. Из их понимания вытекает и понимание этнической мобилизации. Как правило, здесь выделяются два основных подхода: «примордиалистский» и «модернистский»:

Понимание этнической мобилизации на основе примордиалистского подхода вытекает из понимания этничности как объективной реальности, выделяемая на основе аскрптивных характеристик (языка, религии, территориальной идентификации и т.д.) и этнической солидарности как связи с определенной этнической группой и поддержания этих связей путем развитых институтов и сетей этнического взаимодействия. Если возникшее коллективное чувство преобразуется в коллективное действие, это и означает этническую мобилизацию. Fearon J.D. Ethnic Mobilization and Ethnic Violence // Oxford Handbook of Political Economy / Ed. by B.R. Weingast, D.A.Wittman. - Oxford: Oxford University Press, 2006. - P. 852-868; Olzak S. Contemporary Ethnic Mobilization // Annual Review of Sociology. - 1983. - Vol. 9, № 1. - P. 355-374.

Что касается модернистского подхода, в нем выделяется несколько теорий, в рамках которых существуют различные модели, каждая из которых обладает своими особенностями при определении этничности, этнической солидарности и этнической мобилизации: это эволюционная (developmental) теория, рабочая (labor) теория, экономическая (economic) и конкурентная (competitive) теории.

Особое внимание следует обратить на конкурентную (competitive) теорию модернистского подхода, рассматривающая этническую мобилизацию как процесс, при котором группы организуются вокруг этнической идентичности для преследования коллективных целей, которые, в свою очередь, усиливают этническую солидарность. При этом этничность определяется ситуативно с помощью набора социально-приписываемых характеристик. Olzak S. Contemporary Ethnic Mobilization // Annual Review of Sociology. - 1983. - Vol. 9, № 1. - P. 355-374.

Такой угол зрения может быть весьма перспективным, поскольку позволяет сфокусироваться именно на конкуренции этнических групп в достижении групповых интересов и в расширении доступа к ограниченным ресурсам, будь то политические, экономические или социальные ресурсы. Сама же этничность важна здесь лишь в той степени, насколько она способствует достижению этих самых групповых интересов и целей.

Таким образом, в современном мире в эпоху национальных государств, где политическое значение должна иметь гражданская идентичность, зачастую в политических процессах, как на национальном, так и на субнациональном (региональном) уровнях, более интенсивной оказывается групповая идентичность, основанная на этнической принадлежности. Этнические группы превращаются в политические сегменты, которые борются за доступ к власти и преследуют определенные политические цели, преломляющиеся через объектив этнической составляющей. Происходит политизация этничности, которая, проявляя себя в совершенно разных вариациях и с разной степенью силы, ведет к фрагментации политического порядка и, как следствие, порождает многочисленные этнополитические конфликты. Преодоление этих конфликтов и желание сохранения устойчивости и стабильности вынуждает полиэтничные государства учитывать этнический фактор через признание этих этнических групп как отдельных политических сегментов и институциональное закрепление для них доступа к власти.

Поэтому далее будут рассмотрены модели институционального устройства, позволяющие учитывать этнический фактор в сложных по этническому составу обществах и включать разные этнические группы во власть с помощью формальных и неформальных практик.

§ 1.2 Модели институционального устройства многосоставных обществ и формальные механизмы кооптации этнических групп во власть

Как уже было сказано выше, преодоление этнических различий общества, которые нередко превращаются в политически значимые и приводят к этнической напряженности и конфликтности, зависит от институционального устройства многосоставного государства. В качестве теоретической основы здесь принято выделять две основные модели: это интегративная модель и аккомодационная (консоциативная) модель.

Названные модели, фокусируясь на поиске способов институциональной устойчивости в условиях политической фрагментации, основанной на этнических размежеваниях, имеют много общего между собой настолько, что на практике иногда даже могут переплетаться в одном институциональном устройстве государства. Тем не менее, модели имеют и принципиальные различия. И интегративная и аккомодационная (консоциативная) модели предлагают различное понимание, имеющего для нас значение, территориального устройства и организации власти. Поэтому необходимо кратко рассмотреть данные категории на примерах обеих моделей.

Интегративная модель, связанная с именем Д. Горовица, не отрицает необходимости многосоставных обществ в отдельных территориальных устройствах и организации власти на основе признания этнических групп как отдельных политических сегментов с их вытекающими правами участия во власти. Однако стоит заметить, что наиболее предпочтительными здесь являются такие территориальные устройства, которые не могут служить основой для усиления групповой идентичности и собственной государственности, которые, как правило, способствуют замыканию этнической группы на себе и зачастую служат фактором дестабилизации и неустойчивости. На практике это означает, что совпадение административно-территориальных границ с этническими границами считается неприемлемым, необходимы территориальные единицы, гетерогенные по своему составу, которые будут стимулировать выстраивание межгрупповых взаимодействий, контактов и коалиций, вместо усиления политической фрагментации по этническому признаку. Как результат, предоставление автономии различным этническим сегментам, не имеющих собственные территориальные единицы, не дают гарантии однозначного участия всех значимых этнических групп в осуществлении власти и совместном принятии политических решений. Horowitz D.L. Ethnic Groups in Conflict. - Berkeley: University of California Press, 1985. - 697 p.

Что касается аккомодационной модели, основой здесь служит консоциативная теория демократии А. Лейпхарта. Рассматривая автономию и гарантированно совместное участие всех значимых этнических групп в осуществлении власти - модель «power-sharing» - в качестве двух базовых характеристик институционального устройства государства, сложного по своему этническому составу, аккомодационная модель, напротив, в отличие от интегративной модели способствует институциональному закреплению политизированных групповых различий и их доступа к власти, закрепляя фрагментированный политический порядок, что является оптимальным способом сохранения целостности и устойчивости государства Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование. - М.: Аспект Пресс, 1997. - 287 c..

Предоставление автономии означает, что этнические группы получают самостоятельность при решении каких-либо внутренних вопросов, связанных с их групповыми интересами. Lijphart A. The Wave of Power-sharing Democracy // The Architecture of Democracy: Constitutional Design, Conflict Management, and Democracy / Ed. by A. Reynolds. - Oxford: Oxford University Press, 2002. - P. 37-54. При этом, в отличие от интегративной модели, здесь возможны различные вариации соотнесения административно-территориальных границ с границами этническими: возможен вариант проживания этнической группы в нескольких административно- территориальных единицах и деления такой единицы с другими этническими группами, а также наиболее предпочтительные в данной модели территориальные единицы, границы которых полностью соответствуют этническим группам, тем самым образуя территориальные автономии, своеобразные латентные государства определенной этнической группы, что в интегративной модели считается абсолютно неприемлемым.

Что же касается организации власти по модели «power-sharing», это означает не просто политическое признание групповых различий и предоставление доступа к власти. Модель предполагает аккумуляцию различных политических интересов а, следовательно, и включение всех значимых этнических сегментов в структуры власти и процессы принятия решений. Там же. - P. 37-54.

Следует заметить, что в данном случае под моделью «power-sharing» понимается только организация власти. Нередко это понятие трактуется в более широком смысле слова, включая сюда различные измерения, где появляется, например, доступ к военным и экономическим ресурсам, а также территориальную автономию, которая для нас является самостоятельной категорией. Кроме того, использование данной модели обычно ассоциируется с национальным уровнем. Тем не менее, модель может быть приложена и на субнациональный (региональный) уровень власти, фокусируясь на политической репрезентации различных этнических групп при формировании региональных органов власти.

Таким образом, аккомодационная модель, основанная на консоциативной теории демократии А. Лейпхарта с ее пониманием территориального устройства и организации власти на субнациональном (региональном) уровне, может являться весьма перспективной при анализе полиэтничного государства. Данная модель может проявляться в различных институциональных формах, в том числе и в форме (этно)федерации, что является ключевым для данной работы.

Обращаясь к примеру (этно)федеративного государства, под которым понимается федеративный тип государственного устройства с наличием «хотя бы одной административной единицы, ассоциированной с этнической категорией» Deiwiks C. The Curse of Ethno-federalism? Ethnic Group Regions, Subnational Boundaries and Secessionist Conflict // ETH Zurich, 2009. - 21 p., можно сказать, что такая форма государства предлагает отличную возможность для предоставления территориальной автономии этническим сегментам (хотя автономия может быть предоставлена и не на территориальном принципе) и для организации региональной власти по модели «power-sharing».

Территориальные автономии, имеющие привязку к определенной этнической группе, названия которых могут быть совершенно разные - это и этнические территориальные автономии (ЭТА), и национально-территориальные автономии, и этнические автономные регионы или просто этнические регионы, повышают легитимность этой самой этнической группы путем политизации этнической идентичности с данной территорией Там же. - 21 p.. Как и при любой автономии, они обладают значительной самостоятельностью в решении своих внутренних вопросов, а также имеют свои органы власти, обладающие определенным объемом полномочий, где также доминирует соответствующая этническая группа.

Важно заметить, что это приводит к возникновению противоречия: с одной стороны федерализм предполагает наличие автономии и определенной степени своей государственности, которые в многосоставных обществах, действительно, способствуют разрешению этнических противоречий и конфликтов, но, с другой стороны, именно это вместе с этнической составляющей, способствует и возникновению сепаратизма, а значит, и нестабильности. Ильченко М.С. Федеративные механизмы в разрешении этнических конфликтов: переговорный процесс за рамками формальных правил // Политическая наука. - М., 2011. - №1. - С. 170-190.

Тем не менее, рассматривая (этно)федерализм как переговорный процесс, в ходе которого достигается соглашение элит и происходит «конституционная сделка» Riker W.H. Federalism: Origin, operation, significance. - Boston: Little, Brown & Co., 1964. - P. 2. (сюда включаются различные формальные соглашения между центром и регионами), можно говорить об установлении определенного баланса интересов центра и этнических регионов с соответствующим распределением политических ресурсов. Это служит основанием того, что федерализм, хоть и несовершенен, но способствует нахождению оптимального исхода для всех.

Однако данный баланс интересов служит лишь формальным основанием для установления дальнейших отношений и взаимодействий между различными элитными группами. А те неформальные практики, которые утверждаются, а затем устойчиво воспроизводятся этими же элитными группами в ходе взаимодействий, обеспечивают реальное содержание властных отношений. Остановимся на них более подробно.

1.3 Институционализация неформальных практик согласования интересов во властных отношениях

Рассмотрев модели институционального устройства многосоставных государств вместе с формальными механизмами кооптации этнических групп во власть, для полноты картины представляется необходимым рассмотрение и неформальных механизмов, которые на практике формируют «реальное» содержание властных отношений.

Как уже было сказано, неформальные практики связаны с возникновением неких формальных договоренностей и соглашений, достигнутых политическими акторами в ходе переговорного процесса. Как результат, если установленные договоренности соблюдаются обеими сторонами, это дает основания для их превращения в устойчивые практики взаимодействия политических акторов в лице различных элитных групп. Ильченко М.С. Федеративные механизмы в разрешении этнических конфликтов: переговорный процесс за рамками формальных правил // Политическая наука. - М., 2011. - №1. - С. 170-190.

В качестве примеров институционализации неформальных практик могут служить различные механизмы урегулирования противоречий между политическими акторами, практики неформальных согласований интересов, неформальные практики межэлитных взаимодействий и внутриэлитных субординаций, бюрократизма, а также различные неформальные способы коммуникации.

Следует заместить, что при институционализации неформальных практик важны именно постоянные взаимодействия элитных групп, которые в итоге приводят к устойчивости этих практик, которые в дальнейшем способны предопределять ход нового переговорного процесса, оказывая значительное влияние на стратегии и предпочтения обеих сторон. Там же. - С. 170-190.

Возвращаясь к примеру этнофедеративного государства, где комплекс устойчивых практик складывается в процессе взаимоотношений между центром и регионом, обладающий статусом автономии на основании этнического принципа, ярким примером неформальных практик могут служить механизмы формирования региональных органов власти и распределение властных позиций.

Дело в том, что территориальные автономии, в рамках которых определенная этническая группа получает доминирование (титульная этническая группа), не всегда являются гетерогенными по своему составу. Нередки примеры, когда в рамках одной этнической территориальной автономии проживают и другие нетитульные этнические группы. Эти группы могут составлять меньшинство населения и, тогда замещение ключевых властных позиций только доминирующим этносом будет восприниматься как «норма» Панов П.В., Филиппова Е.Ю. Практики распределения властных позиций в российских «национальных республиках»: проблема межэтнического баланса // Вестник Пермского университета / Серия - Политология. - П., 2015. - №3 (31).. Но, если нетитульные группы составляют большинство населения этнического региона, тогда может возникнуть проблема поддержания этнического баланса.

Конечно, возможны ситуации, когда в рамках этнических территориальных автономий этничность не является политизированной и, поэтому проблема распределения властных позиций в регионе, гетерогенном по своему составу, совершенно не рассматривается в этнических терминах. Но, как правило, такие случаи больше являются исключениями, так как обычно в таких регионах этничность политизируется и этническая гетерогенность становится политически значимой, если доля нетитульного населения превышает 10% Wolff S. Complex Power Sharing and the Centrality of Territorial Self-governance in Contemporary Conflict Settlements // Ethnopolitics. - 2009. - Vol.8, № 1. - 18 p..

В таких случаях весьма актуальной становится, уже описанная выше, организация власти на региональном уровне по модели «power-sharing» с включением представителей разных этнических групп в региональные органы власти. Это может осуществляться путем установления специальных квот для представителей отдельных групп с закреплением властных позиций за представителями определенных этнических сегментов. Как правило, данная практика нигде не прописывается, а значит, ее можно считать неформальной.

Таким образом, основываясь на аккомодационной модели при анализе институционального устройства государства, наиболее значимыми элементами для сохранения устойчивости государства и небольшой этнической конфликтности является наличие автономий и организация власти по модели «power-sharing», будь это на национальном или субнациональном (региональном) уровне. Реализация данной модели не ограничивается только формальными соглашениями и конституционно заданными рамками. Важны и неформальные практики, которые формируют реальное содержание процесса взаимодействия элитных групп и служат основой там, где нормативное регулирование невозможно в силу разных причин.

Такой подход, в дальнейшем, позволит нам рассмотреть неформальные практики распределения властных позиций на примере российских республик (которые являются национально-территориальными автономиями), где формальное регулирование распределения власти отсутствует, но на практике осуществляется с учитыванием этнической принадлежности в целях сохранения этнополитической стабильности.



Глава 2. Трансформация отношений «центр-регионы» и их влияние на распределение власти в республиках РФ

В состав Российской Федерации входит 85 субъектов, 22 из которых являются республиками. В общей сложности их территория составляет 28,6% всей территории России, на которой проживает 16,9% населения страны. Территориально республики не сосредоточены в одной части страны, а расположены на протяжении всего огромного пространства России и входят в состав 7 различных федеральных округов: Южного федерального округа (республики Адыгея и Калмыкия), Северо-Западного федерального округа (республики Карелия и Коми), Дальневосточного федерального округа (республика Саха (Якутия)), Сибирского федерального округа (республики Алтай, Бурятия, Тыва и Хакасия), Приволжского федерального округа (республики Башкортостан, Марий Эл, Мордовия, Татарстан, а также Удмуртская и Чувашская республики), Северо-Кавказского федерального округа (республики Дагестан, Ингушетия, Северная Осетия - Алания, Чеченская республика, Кабардино-Балкарская и Карачаево-Черкесская республики) и Крымского федерального округа (республика Крым).

Каждая республика РФ - это совершенно уникальная административно-территориальная единица, обладающая характерными только для нее особенностями в политической, экономической, социальной и культурной сферах жизни. В частности, в каждой республике сложилась своя элитная конфигурация с закреплением определенных властных позиций за представителями определенной этнической принадлежности. Иными словами, сложился уникальный этнический баланс.

Для того чтобы понять причины таких различий и особенностей этнических балансов в республиках РФ, представляется необходимым рассмотреть их во взаимосвязи с отношениями «центр-регионы», которые являются краеугольным камнем всей российской политической системы постсоветского периода, которые претерпели серьезные изменения: от стихийных взаимодействий до выстраивания централизованной иерархической системы отношений. Лапина Н.Ю. «Центр-регионы» в постсоветской России: история, механизмы взаимодействия, сценарии будущего // «ПОЛИТЭКС»: Политическая экспертиза. - СПб., 2006. - №2 (2). - Режим доступа: http://www.politex.info/content/view/239/30/ (Дата обращения: 01.02.2016.) Это позволит ответить на исследовательский вопрос и выявить влияние трансформации отношений федерального Центра с регионами на изменение практик формирования этнического баланса во власти республик РФ.

§ 2.1 Предпосылки формирования влияния этнического фактора в республиках РФ

Прежде чем перейти к более детальному анализу роли этничности во внутриэлитном взаимодействии между центром и регионом и, непосредственно, внутри региона, следует остановиться на предпосылках, способствовавших появлению этнического фактора как политического ресурса в современной России.

Процессы, положившие начало складыванию политизации этничности на региональном уровне, связаны с формированием территориального устройства государства и политикой «коренизации аппарата», проводившейся в 1920-1930-е годы, которая предполагала, что:

1) каждая этническая группа в качестве основы государственности должна иметь собственное национально-государственное образование;

2) на территории данного национально-государственного образования определенная этническая группа признается титульным этносом, имеющим право на политическое доминирование в органах власти. Тишков В.А., Шабаев Ю.П. Указ. соч. - С. 213.

Следует заметить, что во многих случаях в основе таких национально-государственных образований, где политизировалась определенная этническая группа с вытекающими политическими привилегиями, лежали не исторически проживающие на данной территории этносы, а сконструированные самим же государством этнические общности иногда даже с новообразованными этнонимами. Такими сформированными сверху этническими группами, не существовавшие ранее, являлись, например, «алтайцы» и «хакасы».

Подобная политика актуализации этничности стала основой для превращения «коренных» или сконструированных сверху этнических групп в политическую элиту на определенной территории с концентрированием в их руках основных региональных политических ресурсов, независимо от их численности в составе населения в данном национально-государственном образовании. Все это способствовало успешному использованию этнического ресурса для этнической мобилизации уже непосредственно региональными политическими элитами в начале 1990-х годов.

Распад СССР и ослабление федерального Центра привели к дестабилизации отношений «центр-регионы» и усилению влияния региональных этнополитических элит.

Произошел «парад суверенитетов», который привел к процессу перераспределения полномочий в форме «стихийной децентрализации» Лапина Н.Ю. «Центр-регионы» в постсоветской России: история, механизмы взаимодействия, сценарии будущего // «ПОЛИТЭКС»: Политическая экспертиза. - СПб., 2006. - №2 (2). - Режим доступа: http://www.politex.info/content/view/239/30/ (Дата обращения: 01.02.2016.). Федеральная власть не смогла справиться с «наступлением региональных элит под флагом этничности на полномочия центра» Тишков В.А., Шабаев Ю.П. Указ. соч. - С. 221., в результате чего полномочия и ресурсы региональной власти существенно расширились. В обмен на политическую лояльность регионам предоставлялось столько полномочий, сколько они могли сами «взять». В этой ситуации в наиболее выигрышном положении, добившись огромной экономической и политической самостоятельности, оказались, преобразованные из АССР и ряда автономных областей (Адыгейская, Горно-Алтайская, Карачаево-Черкесская и Хакасская автономные области), национальные республики в составе РФ.

Таким образом, влияние этнического фактора в региональных политических процессах в постсоветский период возникло не случайно. Сначала оно создавалось сверху самим государством, где этничность намеренно политизировалась с целью увеличения доли этнических кадров в региональных органах власти. Но с процессами суверенизации политизация этничности начала осуществляться наиболее активно уже самими элитными группами этнических регионов, которые стали использовать этнический фактор в процессе торга с федеральным Центром. Кроме того и сама организация власти в этнических регионах на основе национально-территориального принципа способствовала повышению своих требований и позиций по отношению к федеральной власти в кризисный период. Все это послужило основой для выстраивания новых отношений федерального Центра с регионами и, в частности, с национальными республиками.

§ 2.2 Роль этничности во внутриэлитном взаимодействии между Центром и регионом и внутри региона в 1990-х (на этапе процесса автономизации)

Относительная формализация и стабилизация отношений между федеральной властью и элитами регионов произошла к 1994 году. Начался новый этап («ассиметричной федерации»), где при отсутствии универсальных правил и сохранении фактического неравенства субъектов Федерации между собой и в отношениях с Центром, начинается выстраивание формальной институционализации отношений «центр-регионы». Особую роль здесь сыграли принятие Конституции РФ в декабре 1993 года и, начиная с 1994 года, заключение двухсторонних договоров о разграничении полномочий и предметов ведения между РФ и ее субъектами. Лапина Н.Ю. «Центр-регионы» в постсоветской России: история, механизмы взаимодействия, сценарии будущего // «ПОЛИТЭКС»: Политическая экспертиза. - СПб., 2006. - №2 (2). - Режим доступа: http://www.politex.info/content/view/239/30/ (Дата обращения: 01.02.2016.); Туровский Р.Ф. Путинская пятилетка в региональной политике, или бег по кругу// Демократия.ру. - Режим доступа: http://www.democracy.ru/article.php?id=1061 (Дата обращения: 01.02.2016)

Однако характерным все еще остается сохранение особых отношений Центра с национальными республиками с их огромными ресурсами влияния, которые сложились в начале 1990-х годов. Продолжается актуализация этнического фактора в жизни республик, растет этническая мобилизация и использование этнической принадлежности при формировании органов власти и распределении ключевых властных постов в республиках РФ, тем самым образуя разнообразные этнократические режимы, характеризующиеся определенной долей титульного этноса и русских во власти.

В этой связи, целесообразно обратиться к этническим балансам республик РФ, сложившихся к 1994 году, и рассмотреть долю титульного этноса и долю русских в республиканской политической элите с акцентом на роли этнической принадлежности при распределении ключевых и наиболее статусных должностей республик (Главы Республики, Председателя Правительства (при наличии) и Председателя Законодательного Собрания):



Диаграмма 1.

Соотношение титульного этноса и русского населения в республиканских политических элитах в 1994 г. (в %)

На основе полученных результатов, мы видим, что диапазон по доле титульного этноса во власти республик является очень большим, он составляет более 80%: есть республики, где ключевые властные позиции полностью отданы титульному этносу (100%), и, наоборот, где титульный этнос минимально включен в распределение ключевых должностей региона (16,7%). Все это выливается и в различные способы распределения ключевых позиций.

Так, наименьшим показателем доли титульного этноса в республиканской политической элите обладает республика Карелия (16,7%), где из трех наиболее значимых должностей (Председателя Правительства, Председателя Палаты Республики и Председателя Палаты Представителей Законодательного Собрания) у карелов находилась лишь должность Председателя Правительства (Степанов В.Н.).

Напротив, наибольшая доля (100%) титульного этноса во власти среди республик РФ, возникла в Чеченской республике, где все ключевые должности, на тот момент временных институтов, находились у представителей чеченского народа.

Что касается остальных республик РФ их можно разделить на четыре подгруппы:

1. Небольшой долей титульного этноса во власти (25-37,7%) на 1994 год обладали республики Алтай, Мордовия, Хакасия, а также Удмуртская республика, где властные позиции были преимущественно у русского населения.

Так, в республике Алтай, несмотря на небольшой процент представительства титульного этноса (25%), должность Председателя Государственного Собрания - Эл Курултай находилась у алтайца (Чаптынов В.И.). Должность Председателя Правительства была отдана русскому (Петров В.И.).

Что касается республики Мордовия, небольшое количество титульного этноса во власти (33,3%) замещается тем, что высшие должности республики, существовавшие на тот момент - Председателя Верховного Совета и Председателя Совета Министров - находились у представителей мордвы (Бирюков Н.В. и Швецов В.Н.).

Напротив, в республике Хакасия, также обладающая небольшим представительством титульного этноса во власти (33,3%), ключевые должности были распределены между хакасами и русскими: пост Председателя Верховного Совета был отдан хакасу (Штыгашев В.Н.), пост Председателя Совета Министров - русскому (Смирнов Е.А.).

Если говорить об Удмуртской республике, этнический баланс там был выстроен схожим образом: при небольшом представительстве удмуртов во власти республики (37,5%), одна из ключевых должностей - Председателя Государственного Совета - была отдана удмурту (Тубылов В.К.). Должность Председателя Совета Министров находилась у представителя русского населения (Волков А.А.).

2. Ниже среднего доля титульного этноса во власти (40-50%) сформировалась в Карачаево-Черкесской республике, республиках Коми, Марий Эл и Башкортостан.

Характеризуя этнический баланс Карачаево-Черкесской республики, стоит заметить, что 40% титульного этноса, выявленного в республиканской политической элите, включают в себя только карачаевцев, которые разделили ключевые властные позиции в республике с русским населением: должность Председателя Совета Министров находилась у карачаевца (Хубиев В.И.), а должность Председателя Народного Собрания - у русского (Савельев В.Н.).

В республике Коми, где доля титульного этноса во власти была выявлена в 42,9%, тем не менее, ключевые должности - Главы Республики и Председателя Верховного Совета - находились у представителей русского населения (Спиридонов Ю.А. и Кулаков И.Е.).

Что касается республики Марий Эл, также с долей титульного этноса во власти в 42,9%, ключевые посты были отданы и марийцу, занявший пост Президента Республики (Зотин В.М.), и русскому в качестве Председателя Государственного Собрания - Кугыжаныш Погына (Смирнов А.В.).

Если говорить о республике Башкортостан, представительство титульного этноса, составляющее около 50% во власти республики, хорошо отражено и при распределении ключевых постов: должности Президента Республики и Председателя Совета Министров были отданы этническим башкирам (Рахимов М.Г. и Бакиев Р.С.), а должность Председателя Верховного Совета - русскому (Дёмин Ю.С.).

3. Выше среднего доля титульного этноса в органах власти (60-71,4%) возникла в республике Адыгея, Чувашкой республике, а также в республиках Татарстан, Калмыкия, Ингушетия, Саха (Якутия).

Так, в республике Адыгея, где доля титульного этноса в органах власти составила 60%, два наиболее важных поста - Президента Республики и Председателя Законодательного Собрания - находились в руках представителей адыгейцев (Джаримов А.А. и Тлеуж А.Х.).

Республика Чувашия, также обладая достаточно высокой долей титульного этноса во власти (62,5%), показала следующее распределение высших постов: должности Президента Республики и Председателя Государственного Совета были отданы чувашам (Федоров Н.В. и Шурчанов В.С.), а должность Председателя Кабинета Министров - Вице-президента была отдана татарину по происхождению (Аблякимов Э.А.), тем самым, не включив русское население в распределение высших постов.

Что касается республики Татарстан, обладая долей титульного этноса во власти в 63,6%, три ключевых властных позиции - Президента Республики, Премьер-министра и Председателя Верховного Совета - оказались у представителей татарского народа.

В республике Калмыкия с представительством титульного этноса в 66,7%, высшие посты были распределены несколько иным способом: должности Президента Республики и Председателя Народного Хурала были отданы калмыкам (Илюмжинов К.Н. и Максимов К.Н.), а должность Председателя Правительства - Вице-президента была отдана русскому (Богданов В.П.).

В республике Ингушетия, где доля титульного этноса во власти составляла 71,4%, три высшие должности - Президента Республики, Председателя Правительства и Председателя Народного Собрания - также, как и в республике Татарстан, были предоставлены только титульному этносу - ингушам.

Наконец, если говорить о республике Саха (Якутия), обладая высокой долей титульного этноса во власти (71,4%), распределение высших постов схоже с республикой Калмыкия: должности Президента Республики и Председателей обеих палат Государственного Собрания - Палаты Республики и Палаты Представителей - были отданы якутам (Николаев М.Е., Ларионов Е.М., Илларионов А.П.), а должность Премьер-министра - Вице-президента находилась у русского (Штыров В.А.).

4. Высокой численностью титульного этноса во власти (80-90%) обладают республики Бурятия, Северная Осетия-Алания, Тыва, Кабардино-Балкарская республика и республика Дагестан.

Что касается республики Бурятия, сложившийся этнический баланс с долей титульного этноса во власти в 80%, характеризуется тем, что высший пост республики - Президента Республики - был отдан представителю русского населения (Потапов Л.В.), а Председателем Народного Хурала был избран бурят (Семёнов М.И.).

В республиках Северная Осетия-Алания и Тыва, где доля титульного этноса во власти составляет 80% и 83,3%, высшие посты республики - Президента Республики и Председателя Верховного Совета - отданы титульным этносам данных республик.

Что касается Кабардино-Балкарской республики, обладая высокой долей титульного этноса во власти в целом (85,7%), соотношение между двумя титульными этносами республики во властной политической элите можно представить следующим образом:

...