Размещено на http://www.allbest.ru/

Визуализация левого протеста в западном обществе на рубеже XX-XXI вв

Оглавление

антиглобалистский глобализация политический протест

Введение

1. Западное левое движение на рубеже XX-XXI вв

1.1 Становление и развитие альтерглобалистского движения как ответа западных левых на политику неолиберальной глобализации

1.2 Организационные и идеологические особенности альтерглобализма

1.3 Трансформация форм политического и культурного протеста на рубеже веков

2. Визуальная коммуникация левого протеста

2.1 Визуальная агитация в контексте уличных акций западного левого движения

2.2 «Глушение культуры» как визуальная форма левой критики

2.3 Стрит-арт как протест. Семиотический анализ работ Бэнкси

Заключение

Список использованных источников и литературы

Приложения

Введение

Актуальность исследования. В современном западном обществе левый протест занял не только устойчивое место в политическом спектре западных государств, но также можно смело говорить и о формировании протестной идентичности, связанной с определенными политическими взглядами, аксиологическими установками, образом жизни, моделями поведения, способами коммуникации. Левый протест в странах Запада нужно рассматривать не только как явление политическое, связанное с политической борьбой, но и как явление культурное, связанное, в первую очередь, с развитием контркультуры, берущей свое начало в 1950-1960-е гг., а также с определенными направлениями современного искусства.

Выбор хронологических рамок исследования обусловлен тем, что в конце 1990-х оформляется альтерглобалистское движение, которое становится новой организационной формой левых сил Запада. Несмотря на обобщающее название, движение альтерглобалистов представляет собой смесь из совершенно разноплановых структур - от партий и профсоюзов до контркультурных аффинити-групп, хакерских сообществ или уличных художников. При этом альтерглобализм включает в себя как умеренные силы, так и радикалов. Политические убеждения его участников могут колебаться от умеренной социал- демократической программы до современных форм анархизма.

Такое многообразие воспринимается как сильная сторона движения. Современный левый протест представляет собой всеобъемлющую критику тотальности капитализма, выходя за рамки экономической и политический критики. Начиная с 1960-х годов, на повестку дня стали выноситься вопросы культуры и искусства, экологии, гендера, повседневной жизни, городского пространства, свободы информации и многие другие. К началу первого десятилетия XXI века западный альтерглобализм трансформируется в движение Occupy.

Именно в исследуемый нами период левые активисты начинают все больше использовать визуальную составляющую в своих политических действиях. Красочные уличные акции, имеющие много общего с карнавалом, передают большое количество информации невербальными средствами. Фиксируясь на фото и видео, они распространяются по сети Интернет, находя отклик у единомышленников с разных частей планеты. Сегодня активистам левого протеста стало важно именно показать свои политические взгляды, борясь с «большими» СМИ и корпоративной рекламой за глаза и умы людей при помощи, в том числе, визуальной коммуникации. Современный методологический инструментарий визуальных исследований (visual studies) открывает новые возможности для анализа западного левого движения последних десятилетий.

Предметом исследования является визуализация как реконструкция текстуальности в визуальных образах.

Объектом исследования является левый протест в западном обществе с середины 1990-х годов до начала первого десятилетия XXI века.

Целью исследовательской работы является выявление корреляции между идеологемами левого движения и их визуального (зрительно-образного) воплощения.

Для достижения поставленной цели выполняются следующие исследовательские задачи:

· Выявить причины и основные этапы становления альтерглобалистского движения на Западе в 1990-е годы, проследить за его развитием в начале XXI века.

· Рассмотреть организационную структуру и идеологические особенности западного альтерглобализма.

· Охарактеризовать основные зрелищные формы левого протеста 1990- 2000-х годов.

· Определить специфику визуальной агитации западного левого движения рубежа веков.

· Показать визуальное выражение левой политической критики в различных образцах «глушения культуры».

· Провести семиотический анализ работ английского стрит-арт художника Бэнкси.

Источниковая база исследования. Основным видом источников нашего визуального исследования послужат фотоматериалы, размещенные в сети Интернет. Без сомнения, глобальная сеть является главным информационным медиумом, по которому современный западный протест транслирует свои идеи.

Важнейшими ресурсами для источниковой базы исследования являются официальные сайты и тематические группы в социальных сетях (в основном, Facebook) левых политических и общественных организаций. Туда выкладываются символические изображения, фото стрит-арт объектов, работы в стиле «глушения культуры», сконструированные самими представителями левого движения.

Стоит отметить несколько специализированных на изображениях и фотографиях сайтов. Во-первых, это относительно популярный на Западе, в первую очередь в США, социальный Интернет-сервис Pinterest, начавший свою работу в 2010 году. Он представляет собой фотохостинг, позволяющий пользователям добавлять в режиме онлайн изображения, помещать их в тематические коллекции и делиться ими с другими пользователями. Во-вторых, это крупнейший в мире фотобанк, американское фото-агентство - Getty Images1. На этом сайте в свободном доступе выложено огромное количество фотографий, снятых совершенно разными фотографами во время уличных акций левого протеста.

Также мы использовали материалы, представленные в онлайн-библиотеке Вашингнтонского университета США. Это агитационные плакаты левого движения, распространявшиеся активистами накануне и во время знаменитой протестной акции в Сиэтле 30 ноября 1999 года. Данные визуальные источники представлены на сайте библиотеки в оцифрованом виде.

Для того чтобы охарактеризовать идеологию левого протеста, его организационные формы и методы борьбы, мы будем использовать теоретические работы его основных представителей.

На рубеже XX-XXI вв. широкую известность в мире получила канадская журналистка и левая активистка Н. Кляйн. Ее работы «No logo: люди против брэндов»1 и «Доктрина шока: расцвет капитализма катастроф»2 представляют собой классику альтерглобалистской критики неолиберальной глобализации. Помимо этого, сборник ее статей «Заборы и окна» представляет собой описание различных альтерглобалистских акций начала века, за которыми журналистка Н. Кляйн наблюдала в качестве журналиста3.

Другой классической альтерглобалистской теоретической работой является «Империя» М. Хардта и А. Негри - «коммунистический манифест нашего времени»4. Авторы выстраивают теорию о переходе от империализма эпохи модерна, основанного на взаимодействии национальных государств, к постмодернистскому конструкту, который они называют Империей.

Также нельзя не отметить И. Валлерстайна, который на протяжении многих лет являлся критиком мирового капитализма и пропагандистом «антисистемных движений». В своей фундаментальной работе, вышедшей на русском языке под названием «Анализ мировых систем и ситуация в современном мире», И. Валлерстайн использует свой концептуальный подход мир-системного анализа и прогнозирует упадок и крушение мировой капиталистической системы1.

Работы современных анархистских авторов и групп играют немаловажную роль в современной теории и практике западного леворадикального движения. В нашем исследовании мы использовали тексты американского политического писателя Х. Бея2, сети анархо-организаций США CrimethInc3, лидера сапатистов Субкоманданте Маркоса4, а также французского «Невидимого комитета»5.

Методологическая основа исследования. Наша работа выполнена в рамках такого междисциплинарного исследовательского направления как визуальные исследования, сложившегося в западной социогуманитаристике после т.н. «визуального поворота» конца XX века. Особый интерес к визуальному был обусловлен рядом общественных процессов, таких как растущая медиализация и визуализация общества, что, в свою очередь, стало результатом появления новых технологий создания, копирования, хранения, тиражирования и распространения изображений и видео6.

В качестве теоретико-методологического основания нашего исследования используется постструктурализм. Широкая трактовка понятия текста («Весь мир есть текст») делает эту методологию применимой к анализу визуальных образов7.

Именно в рамках этой парадигмы возможна реконструкция текстуальности в таких специфических исторических источниках как фотографии и графические изображения.

Исследование визуальных образов через призму семиотических методов является на наш взгляд чрезвычайно эффективным. Рассматривая визуальную культуру как знаковую систему, семиотика предоставляет методы для ее анализа. Инструментарий семиотического анализа применительно к визуальным образам предполагает подробную «работу» с конструирующими их знаками.

Основоположник семиотики, американский ученый Чарльз Пирс, по характеру связи с означаемым подразделяет знаки на три типа - иконические, индексные и символические1. Иконический знак строится по прицепу подобия, сходства знаковой формы и означаемого. Индекс - знак, чья форма указывает референт как на свою причину или свою часть. Символьный (или символический) знак не имеет прямой связи знаковой формы с референтом. Символ - это конвенциональный знак, при его считывании, на первый план выходят обстоятельства соглашений, принятых среди групп индивидов или в обществе в целом, об условностях в отношении тех или иных явлений2. Данная классификация Ч. Пирса использовалась нами во время семиотического анализа для характеристики тех или иных рассматриваемых визуальных знаков.

Вслед за французским постструктуралистом и семиотиком Р. Бартом мы выделяем два уровня восприятия визуальных знаков. Первый уровень - это денотация, когда означающее находится со своим означаемым в отношении системной обусловленности, релевантности, без каких-либо идеологических наслоений («буквальное» значение знака). Второй уровень - это коннотация, при котором знак воспринимается в связи с чувствами и эмоциями индивида, зависящими от его социокультурных и персональных ассоциаций.

Рассмотрение визуальных образов как дискурсивной практики также на наш взгляд является важным методологическим «ключом» к пониманию исследуемой проблемы. Понятие дискурса и дискурс-анализ являются ключевыми составляющими методологии другого французского постструктуралиста - Мишеля Фуко. Безусловно, современный западный левый протест сформировал собственный дискурс как на уровне языка, так на уровне визуальных образов и символов. Следовательно, дискурсивный анализ расширяет исследовательские возможности, связанные с проблематикой визуализации левого протеста.

Научная новизна исследования. Визуальные исследования в российской социогуманитаристике являются перспективным, но пока еще только развивающимся направлением. В этом есть свои плюсы и минусы. С одной стороны, российские ученые не обошли вниманием те новые тенденции, которые сформировались в западной академической среде. С другой, столкнувшись с новым исследовательским полем, российская историография еще не выработала свой методологический инструментарий для его освоения. Отечественная социогуманитарная традиция изучения визуальной культуры находится только в фазе становления. Таким образом, на данный момент, научную новизну любого визуального исследования в России можно оценивать достаточно высоко.

Во-вторых, научная новизна нашего исследования заключается в рассмотрении развития современного западного левого протеста именно через призму его визуального самовыражения. Конечно, о левом движении конца XX- начале XXI вв. написано немало статей и монографий, однако, они посвящены в основном его истории, идеологии, формах борьбы и т.д. Взгляд на левый протест со стороны визуальной коммуникации является принципиально новым.

Степень изученности темы. За последние два десятилетия вышло в свет немало работ, как в отечественной, так и в зарубежной историографии, посвященных объекту нашего исследования.

В российской историографии особого внимания заслуживают работы ведущего в нашей стране теоретика альтерглобализма профессора МГУ А.В. Бузгалина. Под его редакцией был опубликован сборник статей «Альтерглобализм: теория и практика "антиглобалисткого" движения»1, авторами которых выступили известные теоретики и практики альтерглобалистского движения и крупные ученые: Э. Валлерстайн, С. Амин, Ф. Утар, К. Агитон, Э. Туссен, К. Майданик, Э. Боуман, Д. Эриксон и др.

Следующим важным сборником, написанным от лица международного альтерглобалистского сообщества и вышедшим под редакцией А.В. Бузгалина, стал «Глобализация сопротивления: борьба в мире»1. В нем описана борьба различных левых движений с неолиберальной глобализацией во всех континентах земного шара, включая западный мир.

Другим крупным российским специалистом по современному левому протесту является российский социолог и политолог Б.Ю. Кагарлицкий, являющимся, к тому же, участником альтерглобалистского движения. В своей работе «Политология революции»2, отечественный исследователь обращается, в том числе, к истории мирового левого движения последних десятилетий.

Также среди российских исследователей западной левой политической теории и практике рубежа веков стоит отметить работы Аксютиной О.А.3, Вебера А.Б.4, Эриксон Д.Ф.5, Ященко В., Колпаковой Я.Г.6, Швец А.В.7, Руденко В.Н.8, Столярова А.О.9, Овруцкого А.В.10 и других.

Проблематика связи современного искусства и политического активизма, а также политически ангажированного стрит-арта является одной из центральных в нашем исследовании. В последние годы, в отечественной историографии это проблемное поле активно разрабатывается. В связи с этим, мы бы отметили работы Акуниной Ю.А.1, Кудряшова И.С.2, Тылик А.Ю.3, Чистяковой М.Г.4, Самутиной Н. и Запорожец О.56 и др.

Западные ученые и общественные деятели также рефлексируют по поводу возникновения новых форм левого политического и культурного протеста, возникших на рубеже XX-XXI вв.

Например, в 2004 году была издана книга известного французского активиста альтерглобалистского движения К. Агитона7. Он подробно описывает современные социальные движения, участвующие в альтерглобалистских мероприятиях, уделяя особую роль профсоюзному движению, феминистским организациям, неформальным молодежным союзам, которые выступили единым фронтом, сорвав министерскую встречу ВТО в Сиэтле в 1999 г.

Другой важной работой по этой же проблематике является «Антикапиталистический манифест»8 профессора политической философии Йоркского университета Алекса Каллиникоса. Помимо богатого фактологического материала, связанного с историей западного альтерглобализма, А. Каллиникос анализирует идеологические особенности различных по степени радикализма составных частей этого гетерогенного движения.

Для решения поставленных нами исследовательских задач, важное значение играют теоретические работы, посвященные становлению и развитию в западном обществе феномена контркультуры, таких зарубежных авторов, как

Практическая значимость работы. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в практике преподавания Новой и новейшей истории зарубежных стран в рамках образовательных программ бакалавриата и магистратуры.

Апробация исследования. Положения и выводы диссертационного исследования были отражены в статье, сданной для публикации в сборник научных трудов Института истори и политики МПГУ «CLIO-SCIENCE: Проблемы истории и междисциплинарного синтеза. Сборник научных трудов». Кроме того, материалы исследования были использованы для выступления с докладами на конференции «Проблемы визуальной антропологии», проходившей в МПГУ 19 ноября 2015 года, а также на межвузовском круглом столе молодых исследователей «Город в зеркале времени: историческая урбанистика» (МПГУ, 26 апреля 2017 г.). Тезисы доклада, представленного на конференции «Проблемы визуальной антропологии», вошли в сборник «Студенческая наука. Московская научно-практическая конференция. Сборник тезисов».

1. Западное левое движение на рубеже XX-XXI вв

1.1 Становление и развитие альтерглобалистского движения, как ответа западных левых на политику неолиберальной глобализации

Современная форма западного левого движения сформировалась в конце XX века как реакция на такой процесс общемирового масштаба, как глобализация. Существует множество трактовок этого понятия. Различные исследователи предлагают свои версии начала процесса глобализации: кто-то ведет отчет с расселения племен времен неолита, кто-то выделяет ключевым фактором мировую экспансию Римской империи, кто-то следует за немецким философом К. Ясперсом и ведет отчет с «осевого времени» и т.д.

Термин «глобализация» стал входить в оборот примерно со второй половины 80-х годов. В широком смысле, под глобализацией мы понимаем втягивание большей части человечества в единую систему финансово- экономических, общественно-политических и культурных связей на основе новейших средств информатики и телекоммуникаций1. Предпосылки глобализации складывались постепенно: в результате географических открытий, развития мировой торговли, индустриализации, технического прогресса, информационных революций.

Результат глобализационных процессов был исследован в работах Карла Поппера, где он выдвинул концепцию открытого общества, Дэниела Белла с его теорией постиндустриального общества, а также в трудах Иммануила Валлерстайна, в которых он описывает глобальное общество. Эти и другие исследователи сходятся во взгляде на глобализацию как на закономерное эволюционное развитие мира, складывание национальных государств и экономик в общемировую глобальную систему социально-экономических и политических институтов. Таким образом, в этом понятии зафиксирован новый этап интеграционных процессов в мире.

В более узком смысле, под глобализацией мы понимаем именно экономическую глобализацию. Американский финансист Дж. Сорос определяет ее как свободное движение капиталов и возрастающую зависимость национальных экономик от финансовых рынков и транснациональных корпораций1. В таком понимании глобализацию характеризируют как «корпоративная» или «неолиберальная».

Действительно, решающее влияние на глобализационные процессы конца XX-начала XXI вв. оказал именно неолиберализм. Основоположниками неолиберальной доктрины можно считать двух экономистов: австрийца Фридриха фон Хайека (его основной труд - «Дорога к рабству») и американца Милтона Фридмана («Капитализм и свобода»). С точки зрения этой экономической философии, для того, чтобы капитализм работал наиболее эффективно государственное вмешательство должно быть сведено к минимуму. Неолиберализм определяется как политика свободного рынка, которая поддерживает частные компании и повышает потребительский спрос. Все те мероприятия, которые направлены против корпоративного доминирования, автоматически рассматривается как деятельность, угрожающая работе свободного рынка, который - согласно неолиберальной идеологии - считается единственным рациональным, справедливым и демократическим выбором2.

Современный российский историк А.Б. Вебер выделяет следующие факторы, которые способствовали увлечению на Западе неолиберализомом:

«информационная революция, открывшая беспрецедентные возможности совершения рыночных сделок в планетарном масштабе; ускорение темпов экономической интеграции; разочарование в кейнсианской политике государственного вмешательства и регулирования (как реакция на чрезмерное увеличение государственных расходов и налогов в предшествующий период); нефтяной шок 1973 г. и его последствия; наконец - распад социалистического содружества и Советского Союза, воспринятый многими на Западе как свидетельство окончательной победы экономического либерализма, как всемирный триумф свободного рынка».

Поворотным моментом и началом проведения политики неолиберализма стал почти одновременный приход к власти неоконсерваторов в ведущих западных странах - премьер-министра Великобритании М. Тэтчер (1979 г.) и президента США Р. Рейгана (1980 г.). В 1990-е годы либерализация торговли и дерегулирование становятся официальной установкой в сфере международных экономических отношений и в администрации президента США Б. Клинтона. В начале последнего десятилетия XX века происходит еще одно немаловажное событие - это распад СССР и Восточного блока. В связи с этим, симптоматичным выглядит провозглашение в 1992 году Ф. Фукуямой «конца истории». В одноименной книге этот американский политолог и философ оптимистично заявил о невозможности никакой системной альтернативы либеральному капитализму.

Так, начиная с 1980-х годов, неолиберализм постепенно становится главной экономической моделью и ведущей идеологией Запада на последующие десятилетия. В 1990 году экономист Джон Уильямсон употребил выражение «Вашингтонский консенсус» для обозначения не менее десятка областей экономики и политики, в которых лица, принимающие решения во всем мире согласились с неолиберальной программой. Она включала в себя финансово- бюджетную дисциплину, приоритет расходов на государственные нужны, налоговую реформу, финансовую либерализацию, конкурентный валютный курс, либерализацию торговли, прямые иностранные инвестиции, приватизацию, дерегуляцию и права собственности.

Экономическая политика «Вашингтонского консенсуса» реализовывалась финансовыми международными институтами и крупными развитыми странами - США, ЕС, Японией. Основным методом проведения неолиберальной модели глобализации в мировую экономику было политическое давление посредством прямых действий правительств (в первую очередь - США) и/или через деятельность Международного валютного фонда (МВФ), Всемирного банка (ВБ), Всемирной торговой организации (ВТО), Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Это давление использовалось в целях унификации национальных экономик на основе набора одинаковых экономических правил, подразумевающих свободное движение капиталов, товаров и услуг в соответствии с рыночной оценкой.

Бесспорно, неолиберальная глобализация - это крайне противоречивое явление, имеющая как своих сторонников, так и ярых противников. С одной стороны, она открывает новые возможности для экономического и технологического развития, связанные с распространением информации и новых технологий; позволяет полнее использовать преимущества международного разделения труда, производственной кооперации, эффективно использовать производственные и природные ресурсы и т.д.

С другой стороны, политика свободного рынка, ориентированная на максимальную экономическую эффективность, обнажила серьезные проблемы в социальной и экологической сфере. Именно они стали жертвами жестких условий «структурной адаптации», навязываемой развивающимся странам. Урезание государственной и общественной сферы в пользу свободного рынка серьезно ударило по системам здравоохранения, образования, социального обеспечения беднейших слоев населения, защиты окружающей среды. Кроме того, постепенно стал очевиден асимметричный характер неолиберальной глобализации, который выразился в концентрации богатства в странах Севера (страны-«потребители»), и бедности - в странах Юга (страны-«производители»).

Такая экономическая система приносит выгоду тем государствам, которые занимают наиболее сильные конкурентные позиции в мировой экономике. Издержки же глобализации ложатся главным образом на тех, чье отставание от лидеров технологического прогресса предопределено изначально слабыми позициями в глобальном силовом поле мировой экономики и политики (худшие стартовые условия модернизации, неравные условия торговли, доступа к рынкам капитала, к «ноу-хау»)1. Не удивительно, что максимальную выгоду от глобализации получали именно Соединенные Штаты Америки. В 1990-е годы средние темпы роста американского ВВП составили 3,6% в год, что в полтора раза выше темпов роста мировой экономики. Ежегодный прирост внутренних инвестиций достиг 7%, в то время как для всего мира он не превышал 3%2. Постепенно, США окончательно закрепляется в роли мирового гегемона.

Российский исследователь и представитель альтерглобализма А.В. Бузгалин диагностирует закат неолиберализма на рубеже XX-XXI веков, выделяя два новых качественных изменения, повлиявших на это:

1. Очевидно доминирующая роль транснационального корпоративного капитала, преодолевшего качественную границу подчиненности государству и ставшего господствующей силой в условиях внешней свободы конкуренции на глобальных мировых рынках.

2. Выход на мировую арену сверх-государства, способного на самостоятельные и неконтролируемые международным сообществом действия по подчинению любых других контр-агентов мировой геополитики - во-вторых.

Именно транснациональные корпорации с их экономической мощью, а также военно-политическая машина США как основные проводники глобального капитализма, стали главными врагами сформировавшегося в 1990-е годы альтерглобалистского движения.

Стоит сразу разделить понятия «альтерглобализм» и «антиглобализм». Несмотря на широкое распространение в СМИ ярлыка «антиглобализма» по отношению к основной массе протестных общественных и политических организаций, современное левое движение преимущественно самоидентифицирует себя именно как альтерглобалистское. Альтерглобалисты согласны с растущей интернационализацией и интеграцией технологий, экономик и культур. Под прицелом их критики находится именно глобальный неолиберальный капитализм как единственная возможная форма глобализации. Антиглобализм же стоит на изоляционистских и консервативных позициях, критикуя глобализацию в широком ее понимании.

1 января 1994 года произошло два важнейших события, которые способствовали формированию альтерглобализма. Во-первых, именно 1 января 1994 года вступило в силу Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА) между Канадой, США и Мексикой. Хотя сопротивление принятию этого соглашения потерпело провал, оно способствовало началу широких дебатов о глобализации. В результате этих дебатов, в Соединенных Штатах вызревает две точки зрения, критикующие господствующий либеральный нарратив глобализации. Первая - националистическая (антиглобалистская) критика. Вторая - это левая оппозиция НАФТА, состоящая из космополитических и демократических левых организаций, ориентированных на транснациональное активное политическое участие. Именно эта левая оппозиция продолжила организовывать все более широкое сопротивление программе свободной торговли, что, поспособствовав провалу в 1998 году переговоров относительно Многостороннего соглашения об инвестициях, привело к выступлениям протеста в Сиэтле.

Во-вторых, в день вступления в силу НАФТА, 1 января 1994 года, в штате Чьяпас на юго-востоке Мексики произошло вооруженное восстание Сапатистской армии национального освобождения (САНО). Сапатисты разослали коммюнике с объяснением, что НАФТА, запретившее субсидировать сельскохозяйственные кооперативы коренного населения, стало бы «безотлагательной смертью» для четырех миллионов мексиканских индейцев в Чьяпасе, беднейшей провинции страны2. Лидер сапатистов - Субкоманданте Маркос, объявил утверждение неолиберализма как мировой системы, ни много ни мало, началом Четвертой мировой войны (считая Третьей мировой - «холодную войну» между США и СССР)3. Высокоэффективное использование САНО средств массовой информации и, в особенности, Интернета, превратило дело сапатистов в одно из объединяющих идей зарождающегося глобального движения. Субкоманданте Маркос становится чрезвычайно модной фигурой в среде западных левых, а успех восстания в Чьяпасе добавил движению оптимизма, дав пример действием.

Спустя год после сапатистского восстания, волна протестов захватила одну из стран «большой семерки» - Францию. В ноябре-декабре 1995 года Париж был потрясен забастовкой государственных служащих и многотысячными демонстрациями, что привело к краху программы реформ свободного рынка, предложенных консервативной коалицией и приходу к власти в июне 1997 года правительства «множественных левых» под руководством Лионеля Жоспена.

Однако, несмотря на социалистическую риторику, правительство Жюспена продолжило политику приватизации, превысив даже масштабы его консервативных предшественников. В противовес этому, новые левые во Франции объединились вокруг журнала Le Monde diplomatique и движения за демократический контроль над финансовыми рынками и их институтами, под названием «АТТАК». В декабре 1998 года активисты «АТТАК-Франция» провели в Париже международную встречу, на которую пригласили делегации «Движения безземельных» (Бразилия), «Политического и информационного центра международной солидарности» (Южная Корея), «Женского движения» (Канада),

«Фермеров крестьянской организации Karnathaka» (Индия), «Международного форума альтернатив» (Бельгия). Впоследствии «АТТАК» станет одной из крупнейших и влиятельных альтерглобалистских неправительственных организаций, которая уже к 2002 году имела отделения в сорока странах мира1.

Также к концу 90-х годов во Франции и Швейцарии становится заметным движение против индустриального сельского хозяйства. Борьба Конфедерации крестьян ставила под сомнение европейскую сельскохозяйственную политику как с социальной, так и с экологической точек зрения. Символом этой борьбы среди новых левых Франции становится Жозе Бове - профсоюзный лидер фермерского движения страны. В конце 1990-х годов Ж. Бове, используя радикальные методы прямого действия, он выступает против использования генетически измененных организмов и других угроз традиционным методам ведения сельского хозяйства.

Что касается других организационных предпосылок, к концу века по всей Европе вырастают новые и возрождаются старые общественные движения, выступающие против неолиберальной модели глобализации. Борьба против заключения Многостороннего инвестиционного соглашения стала определяющей позицией в кристаллизации этих групп. Она объединила экологов («Друзья Земли»), движения в поддержку стран третьего мира, христианские организации

(Jubilee campaign), феминисток, леворадикалов, и иногда, как, например, во Франции, и представителей мира культуры (ассоциации режиссеров)1. Впоследствии, эти группы и организации станут каркасом гетерогенного альтерглобалистского движения Европы.

Однако все это лишь предшествовало событию, с которого принято отсчитывать начало альтерглобализма. Это поворотное событие вошло в историю под неформальным названием «битва в Сиэтле». Она представляет собой первую скоординированную протестную акцию, в которой участвовали оппоненты неолиберальной глобализации со всего мира. Целью протеста было блокирование генеральной ассамблеи ВТО в Сиэтле, запланированной на 30 ноября 1999 года.

Акцию протеста в Сиэтле координировала «Сеть прямого действия» (Direct Action Network - DAN), которая формировала организационные группы из незнакомых друг с другом людей, приехавших в Сиэтл со всего мира2. Для этого DAN проводила собрания представителей неформальных групп (spoke-councils), необходимые для закрепления за каждой группой определенной территории и функции, а также для обучения тактики ведения борьбы в городских условиях.

«Битва в Сиэтле» стала по-настоящему масштабной акцией, в город прибыло порядка 40 тысяч активистов3. Число и воинственный настрой протестующих, в совокупности с использованием передовых методов организации застали власти врасплох. Мэр Сиэтла объявил чрезвычайное положение и комендантский час. Вспыхнули уличные беспорядки, на подавление которых были вызваны в помощь полиции два батальона элитных военных подразделений США - национальных гвардейцев. Полностью стабилизировать ситуацию в городе властям удалось только на следующий день, 1 декабря. Сотни активистов были задержаны и попали в тюрьму, однако протестующие смогли добиться срыва генеральной ассамблеи. «Битва в Сиэтле» стала демонстрацией силы нового движения, с которым политическая и экономическая мировая элита отныне вынуждена была считаться.

Следующая крупная протестная акция новообразованного альтерглобалистского движения последовала спустя четыре месяца, 16 апреля 2000 года в столице США Вашингтоне. Около 10 тысяч человек оцепило Белый дом и находящиеся неподалеку штабы Всемирного банка и МВФ. Именно недостаток в «прозрачности» в работе этих международных финансовых организаций стали причиной манифестации1. Для того чтобы обеспечить безопасность их работы, властям пришлось на несколько дней ввести нечто вроде осадного положения, а полиция прибегала к превентивным арестам.

Постепенно, акции протеста начали выходить за рамки США и Северной Америки. Наиболее громкие массовые манифестации были приурочены, как правило, к заседаниям ВТО, Всемирного банка, МВФ, «большой восьмерки», ЕС, Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС), Американская зона свободной торговли (АЗСТ) и т.д. В этих структурах альтерглобалисты видели основных проводников политики неолиберальной модели глобализации, ответственных за те ее последствия, которые и вызывают протест. Как отмечает современный российский историк А.Б. Вебер: «Решения, принимаемые чиновниками международных организаций за закрытыми дверями, часто с подачи лоббистов крупнейших корпораций, затрагивают интересы и отражаются на условиях существования миллионов людей, не имеющих никакого влияния на эти решения. Желание заставить "сильных мира сего" услышать голос "слабых" толкает людей, особенно молодежь, на радикальные действия»2.

Темпы глобализации требовали проведения большого количества встреч на высшем уровне обозначенных выше организаций. В ответ на это, выступления протеста стали распространяться по всему миру с невероятной скоростью - Мийо (30 июня 2000 г.), Мельбурн (11 сентября 2000 г.), Прага (26 сентября 2000 г.), Сеул (10 октября 2000 г.), Ницца (6-7 октября 2000 г.), вновь Вашингтон (20 января 2001 г.), Квебек (20-21 апреля 2001 г.), Гетеборг (14-16 июня 2001 г.)1. В ходе всех этих выступлений, кривая противостояния между демонстрантами и полицией росла, достигнув высшей (на этом этапе) точки в крупномасштабном протестном выступлении во время саммита «большой восьмерки» в Генуе 20-21 июля 2001 года. Оно вылилось в кровавую конфронтацию между радикальной частью движения (представленной, в основном, анархистским «Черным блоком») с полицией, что привело к убийству полицейскими 23-летнего итальянского анархиста Карло Джулиани.

Такое постепенное смещение центра тяжести движения из Северной Америки в Европу послужило необходимым импульсом для европейских левых. Демонстрация в Генуе обозначила процесс радикализации, охвативший итальянское общество и возрождение левых после двадцати лет «депрессии». Генуэзский социальный форум, занимавшийся координацией выступлений, стал организационной моделью общенационального движения, в котором различные течения учились совместно вести конструктивную работу. Новое движение ответило на войну в Афганистане рядом массовых выступлений. В Великобритании, откуда в Геную приехало немало левых активистов, неприятие «войны с терроризмом» привело к возникновению антивоенного левоориентированного движения, сопоставимого с движением континентальной Европы и Северной Америки.

Помимо совместного протестного действия, альтерглобализм в начале XXI века начинает вырабатывать свою конструктивную программу. Для этого движение выступает инициатором международных дискуссий, посвященных проблемам современности. Предлагая альтернативную модель глобализации, альтерглобалисты проводят параллельные международные встречи, где помимо критики неолиберализма, выдвигают предложения по реформированию существующих финансово-экономических институтов.

Так, требования, идущие в этом направлении, выдвигал, в частности, Всемирный социальный форум, организовавшийся в противовес давосскому Всемирному экономическому форуму. Всемирный социальный форум в Порту- Алегри (Бразилия, январь 2001 г.), в котором участвовало 10 тыс. делегатов из 120 стран, проходил под лозунгом «Против неолиберализма». Второй Социальный форум (Порту-Алегри, 2002 г.), собравший свыше 15 тыс. делегатов из 123 стран и более 50 тыс. участников, прошел под лозунгом: «Иной мир возможен»1. Именно в Порту-Алегри активисты официально объявляют «альтерглобализм» наиболее адекватным названием для своего движения.

Практика проведения социальных форумов прижилась и хорошо себя зарекомендовала. Альтерглобализм использовал этот инструмент для «глобализации борьбы», популяризируя идеи критики неолиберализма в странах Третьего мира, а также, помогая местному протестному движению выйти на новый уровень и почувствовать себя частью большого интернационального проекта. В течение первого десятилетия XXI века, Всемирный социальный форум проводился в индийском городе Мумбаи (2004 г.), в венесуэльском Каракасе, столице Мали - Бамако, пакистанском Карачи (все в 2006 г.), в кенийском Найроби (2007 г.) и бразильском Белене (2009 г.).

Помимо Всемирного социального форума, в крупнейших городах ЕС начал проводиться также и не менее массовый Европейский социальный форум, в том числе, с целью консолидации левых сил в этой части света. В 2002 г. ЕСЦ проводится во Флоренции, в 2003 г. в Париже, в 2004 г. в Лондоне, в 2006 г. в Афинах, в 2008 г. в Мальмё, а в 2010 г. в Стамбуле.

Необходимо отметить, что наибольшую активность в участии и проведении социальных форумов принимали наиболее умеренные, реформистски настроенные организации и группы. Несмотря на многочисленность и дисциплинированность, их критика неолиберальной глобализации и в целом позитивная программа может существенно разниться не только между собой, но и по отношению к радикальному крылу движения (радикальными марксистами, анархистами, экологами и т.д.), которое имеет немаловажное значение, особенно, во время уличных акций. Принципиальная ориентация альтерглобализма на «единение в своем разнообразии» привело к существенному сглаживанию углов и туманным представлением о конструктивной программе по созданию «иного мира», которая хоть и пытается минимизировать противоречия между реформистами и радикалами, тем ни менее, по-настоящему не устраивает ни тех, ни других.

Что касается проведения протестных мероприятий, то, несмотря на тактические изменения ведения уличных акций («уроки Сиэтла»), в широком, стратегическом плане, альтерглобалистское движение постепенно останавливается в своем развитии. Яркую вспышку Сиэтла и Генуи так и не удалось повторить на протяжении десяти лет дальнейшего существования движения. Где бы ни проходили саммиты «большой восьмерки», а потом и «большой двадцатки», международные встречи Всемирного банка, МВФ и других финансовых и политических структур, они постоянно сталкивались с многотысячными уличными манифестациями, нередко заканчивающиеся столкновениями с полицией и военными. С 2003 года альтерглобализм подхватывает старую традицию мировых левых политических сил и объявляет 1 мая днем глобального протеста. Тем ни менее, постепенно становится очевидным отсутствие у альтерглобалистов идей по поводу дальнейшего развития форм борьбы.

2008 год ознаменовался наступлением мирового финансового кризиса, который застал левое движение врасплох. Массовые демонстрации в преддверии мировых политических и экономических саммитов практически прекратились и существенно поредели. Западное альтерглобалистское движение нуждалось в некотором внешнем импульсе.

Такой импульс произошел в 2011 году, приведя к образованию международного движения Occupy. Этим пусковым механизмом послужила серия социальных выступлений на Ближнем востоке и в Северной Африке, так называемая «арабская весна», которая вдохновила западных левых на активное возобновление своей борьбы. При этом стоит понимать разницу между политически ориентированной борьбой в арабском мире против, в первую очередь, собственных правительств и диктаторов, и западного движения Occupy, продолжающего альтерглобалистскую риторику сопротивления мировым финансовым рынкам и власти транснациональных корпораций.

Новый протестный «бренд» сформировался после первой акции Occupy Wall Street, прошедшей 17 сентября 2011 года. Ее организатором стал известный на Западе антиконсюмеристский канадский журнал Adbusters, широко распространивший информацию о готовящейся акции в Интернете: на своем сайте, в социальных сетях Facebook и Twitter, в политически ориентированных сообществах, блогах и т.д.

Начавшись на Уолл-Стрит у здания нью-йоркской фондовой биржи (символа финансового капитализма), демонстранты оккупировали парк Цуккотти. Подобно захвату площади Тахрир, американцы превратили парк в полноценный протестный лагерь, управляющийся согласно организационным принципам анархистов - самоуправлением посредством консенсуса, децентрализацией и автономией1. Там же был предложен лозунг нового движения - «Нас 99 %» - цифра, означающая, по замыслу организаторов, разницу в доходах «двухслойного общества». Двухслойное общество подразумевает существование и значительного увеличивающегося с каждым годом разрыва в уровне доходов между бедными и богатыми, между элитой (1 %) и всем остальным населением США (99 %).

Одновременно массовые выступления в поддержку идей активистов Occupy Wall Street проходили в Великобритании, Германии, Франции, Канаде, Италии, Австралии, Новой Зеландии. А уже к концу 2011 г. движение протеста охватило 82 страны мира1. В названии каждой подобной акции присутствовал призыв Occupy и указывалась цель - улица или площадь города, в котором проходила акция. Везде, где захват проходил успешно, активисты возводили палаточный лагерь и использовали методы принятия решений, разработанные на нью-йоркской «генеральной ассамблее». Следовательно, можно сказать, что движение Occupy стало наиболее значимой организационной формой западного левого протеста к началу 2010-х гг.

Резюмируем. Западное левое движение конца XX-начала XXI вв. нашло свое выражение, в первую очередь, в форме альтерглобализма. Новое движение стало реакцией на проведение неолиберальной политики в мировом масштабе, на ее социальные и экологические последствия. Альтерглобализм впервые громко заявил о себе после «битвы в Сиэтле» 1999 года, когда демонстрантам удалось сорвать министерскую конференцию ВТО. В дальнейшем, альтерглобалисты продолжили эту тактику по блокированию саммитов и деловых встреч организаций, являющихся проводниками неолиберальной модели глобализации - ВТО, МФВ, Всемирного банка и т.д. Консолидация движения и выработка общей критической линии проводится на Всемирных и европейских социальных форумах. Однако, к концу первого десятилетия, закостеневшая тактика заводит альтерглобализм в тупик. Новым этапом становится оформление движения Occupy.

1.2 Организационные и идеологические особенности альтерглобализма

На рубеже XX-XXI вв. после первых крупных альтерглобалистских протестных акций, мировые СМИ создают образ единого движения. Как пишет швейцарский философ и теоретик искусства Геральд Рауниг, противники глобализации «независимо от специфических социальных структур и региональных различий между Америками и разными частями Европы, воспринимаются как слившиеся в единую "протестную культуру" - форму, которая одинаково может быть использована на фоне североамериканского Сиэтла, старой среднеевропейской столицы Праги или южной Генуи»1. Однако, несмотря на такой образ, это движение чрезвычайно неоднородно.

Французский политический активист и социолог Кристоф Агитон, выделяет три основные точки зрения на неолиберальную глобализацию, которые сформировались на Западе в середине 1990-х годов в лагере ее противников:

1) Радикальная точка зрения, имеющая интернациональную ориентацию. Она одновременное противостоит и решениям в духе протекционизма, и различным реформистским предложениям. Сторонники этой позиции с трудом формулируют целостную программу и альтернативные предложения, которые они могли бы выдвинуть, в силу раздробленности и общего кризиса проектов общественного преобразования.

2) Националистическая точка зрения или, во всяком случае, убеждение в том, что модель государств-наций является единственно возможным гарантом социальных завоеваний и реализации демократии. Трудности представителей этой позиции, как и сторонников «радикальной» точки зрения, заключаются в построении связной и вызывающей доверие программы как для стран Юга, так и для развитых стран.

3) «Неореформистская» точка зрения, распространенная больше в странах Севера, чем Юга. Первоочередной задачей представителей этой позиции является всеобщая реформа международных институтов. Это приверженцы Мирового правительства, выступающие как против любых крайних форм неолиберализма, так и против националистических лозунгов. Эта точка зрения после Сиэтла и Вашингтона потеряла часть своей привлекательности, поскольку внутри международных институтов пространство для деятельности очень ограничено1.

В нашем исследовании под левым движением мы будем подразумевать, в первую очередь, представителей антикапиталистической, радикальной точки зрения. Безусловно, это неполная часть альтерглобализма, однако, в нее входит основная масса левых организаций и групп, наиболее активных в уличных протестах и экспериментирующих с формами ведения политической борьбы. Остальную часть движения составляют левые центристы («неореформисты» по Агитону). Они заняты, по большей части, «традиционной политикой» и нередко кооптируются в истеблишмент. Представители же т.н. националистической точки зрения составляют, как мы уже отмечали выше, антиглобалисткое движение. Будучи приверженцами правых политических взглядов, они воспринимаются подавляющей частью левого протеста как враги, что проявляется в уличных столкновениях, между правыми и радикальными антифашистами (антифа)2.

Рассмотрим более подробно внутреннюю структуру движения. Современный экономист и ведущий пропагандист идей альтерглобализма в России А.В. Бузгалин следующим образом систематизирует его составные части. Во-первых, в него входит множество традиционных структур - общественных союзов и неправительственных организаций, среди которых:

- профсоюзы;

- экологические, женские, молодежные, детские организации;

- гуманитарные и неправительственные организации, оказывающие помощь развивающимся странам, в том числе - в вопросах борьбы с нищетой, голодом, болезнями и т.п.;

- научные, образовательные и т.п. организации.

Во-вторых, наряду с ними А.В. Бузгалин пишет о поддержки альтерглобализма традиционными левыми политическими организациями широкого спектра, от умеренных демократических социалистов до радикальных марксистов и анархистов.

В-третьих, российский исследователь выделяет еще одной частью альтерглобализма «новые социальные движения», которые разнообразны по составу, целям, структуре и принципам организации1.

Таким образом, ключевой организационной особенностью альтерглобализма является принципиально децентрализованный сетевой характер. Движение не имеет единого лидера, оно не иерархично. В него входят на равных правах огромное множество разнообразных организаций и групп, которые, как уже отмечалось, могут иметь совершенно разные политические взгляды.

Как пишет американская анархистская группировка начала XXI в. под названием «Бригада любопытного Джорджа»: «В последние несколько лет, с конца 90-х годов прошедшего столетия, замес из движения против глобализации, локального активизма, местных компаний, анархо-бродяг и технических фриков, а также солидарность с интернациональным сопротивлением создали нечто совершенно новое в Северной Америке. Мы просто заменяем массовое движение огромным количеством движений, в которых нет причины угнетать наши страсти, прятать нашу креативность и отказываться от нашей воинственности. Нетерпеливым может показаться, что нас слишком мало и что мы добиваемся лишь малых побед. Но если мы откажется от претензий на массовое превосходство, то увидим, что в малом не только красота, но и настоящая сила»1.

Одна из причин того, почему мы можем говорить о некоем глобальном едином движении, заключается в том, что, начиная с конца последнего десятилетия прошлого века, оно нашло идеологическую формулировку в корпусе критических работ, созданных множеством интеллектуалов. Отметим ключевые имена и произведения.

Британский левый политический активист и автор «Антикапиталистического манифеста» Алекс Каллиникос выделяет две главные фигуры старшего поколения, оказавшие существенное влияние на формирование альтерглобалистской критики неолиберализма. Первая - это философ и социолог Пьер Бурдье, который начиная «с забастовок 1995 года и до своей смерти в январе 2002 года <… > бросил свой огромный авторитет ведущего французского интеллектуала на борьбу против неолиберализма; вместе с «Поводами к действию», группой ученых-активистов, он выпустил ряд небольших недорогих книг, включая два тома собственных полемических статей - «Ответный огонь» и «Ответный огонь 2»2.

Вторая основополагающая фигура старшего поколения - это видный американский ученый-лингвист и анархист Ноам Хомский. Начиная с 1990-х годов, он последовательно критикует неолиберальную модель глобализации и агрессивную внешнюю политику США в следующих своих работах: «Новый военный гуманизм: уроки Косова» (1999), «Прибыль на людях. Неолиберализм и мировой порядок» (1999), «Гегемония или борьба за выживание: стремление США к мировому господству» (2003) и др. В начале века Н. Хомский являлся одним из главных ораторов альтерглобалистских Всемирных социальных форумов.

Помимо двух этих крупных фигур, в один ряд с ними мы бы поставили еще одного яркого критика капитализма, крупнейшего современного неомарксиста, философа, социолога и политолога - американца Иммануила Валлерстайна. В своем фундаментальном труде «Анализ мировых систем и ситуация в современном мире» он использует метод мир-системного анализа, одним из разработчиков которого и является. Такой анализ определяет мир как сложное переплетение экономических связей, образующий единую «Мир-систему». Она делится на две части - центр и периферию, которые, в свою очередь, находятся в постоянном взаимодействии. И. Валлерстайн с уверенностью говорит о неминуемом крахе «капиталистического мира-экономики» в XXI веке, чему должно способствовать новый тип «антисистемных движений», учетших стратегический провал «старых левых»1.