В данной главе предложен следующий способ структуризации причин наступления политических транзитов: первая группа - экстрасоциетальные факторы природного характера, находящиеся за пределами не только политической системы и ее социальной системы, но и человеческого общества в целом (стихийные бедствия, космические явления и т.д., которые могут спровоцировать или обострить социальные коллизии); вторая - экстрасоциетальные факторы социально-политического характера (воздействие иных социальных и политических систем); третья - интросоциетальные факторы (процессы, происходящие в социальной системе, частью которой является конкретная политическая система, в том числе характер и результаты их взаимодействия); четвертая - интрополитсистемные факторы (кризисные явления, происходящие непосредственно в политической системе). Под воздействием экстрасоциетальных (природных и социально-политических) и особенно интросоциетальных факторов в политической системе обостряются противоречия как между ее подсистемами, так и внутри каждой из них, конфликтный характер приобретают взаимоотношения между господствующей и оппозиционной подсистемами.

Многообразие причин политических транзитов во многом предопределяет разнообразие форм их протекания и, следовательно, типов транзитивных политических систем. Первый по времени разработки и главный по широте использования подход к их анализу реализован в концепции политической модернизации. Отмечается, что политическая модернизация является составной частью перехода от традиционного к современному обществу. Сооответсвенно, она определена как процесс изменений в политической сфере модернизирующегося общества, в ходе которого формируется его многокомпонентная, многофункциональная политическая система. Вместе с тем в качестве методологически перспективной предложена трактовка модернизации не только как исторической, но и как философской категории. В этом случае явление модернизации предстает в качестве не уникального конкретно-исторического события, а одного из вариантов развития по его направленности - прогрессивного развития по восходящей линии, в процессе которого происходит "осовременивание" общества, его переход в новое качественное состояние.

В 1980-1990-е годы в исследованиях политических транзитов все большее место стали занимать проблемы демократизации, охватившей в это время десятки стран в различных регионах мира. Ее содержание в большинстве из них составили не создание демократических политических институтов и процедур, а их восстановление или совершенствование как переход от авторитарных и тоталитарных политических режимов (систем) к демократическим. На этом основании демократизация как процесс, имеющий собственное политическое содержание, предстает одновременно составной частью процедур и технологий политической модернизации в широком смысле слова, ее конечной целью. В целом концепции демократизации и демократизации играют важную роль в осмыслении и прогнозировании политических транзитов соответствующих видов. Однако геополитические и социокультурные пределы этих концепций, прежде всего, четко выраженная одновекторная американо-евроцентрическая ориентация, существенно ограничивают их познавательные возможности и требуют поиска новых перспективных теоретических конструкций. Таковой вполне может стать новое научное направление - транзитология (социальная и политическая). Однако этому препятствует его восприятие многими исследователями через призму уже известных научных моделей и парадигм. В реальности же явление политической транзитивности намного шире и многограннее.

По мнению автора, политический транзит как научное понятие включает в себя все виды переходов политических систем в новое качественное состояние: во-первых, по восходящей линии (модернизация): от политических систем традиционного общества к политическим системам современного общества, от политических систем современного, модернизированного общества к политическим системам постсовременного, информационного общества; во-вторых, по нисходящей линии (деградация, распад); в-третьих, с точки зрения их характера: не только от авторитаризма к демократии, но и наоборот; не только по западным моделям (демократизация), но и в соответствии с национальными социокультурными и политическими ценностями (модернизация без вестернизации), а также сочетающие политические достижения западной и собственной цивилизаций. Соответственно реальной многогранности политического явления, подпадающего под понятие политического транзита, представляется обоснованным считать, что политическая транзитология - это научное направление в исследованиях политических систем, изучающее все типы их переходных состояний, включающее в себя в качестве составных частей теории и концепции частных видов переходов (модернизации, демократизации, постмодернизации и т.д.), анализирующее общее и особенное между ними, а также национальную специфику в рамках каждого из них.

Проведенный анализ теории и практики модернизации и демократизации, а также выработанные на его основе элементы новой парадигмы транзитологии позволили разработать типологию транзитивных политических систем, включающую 9 типов и 6 подтипов, охватывающую все основные виды политических транзитов, начиная с формирования политических систем в странах Запада во второй половине ХIХ века и заканчивая еще только начинающимися трансформационными политическими процессами начала ХХI века. Изучение опыта становления и развития транзитивных политических систем всех выделенных типов показало, что, несмотря на все их многообразие, существует определенная парадигма, включающая в себя ряд успешно апробированных подходов, политических технологий, путей и средств, способствующих достижению поставленных целей. Их можно рассматривать в качестве определенных условий или факторов повышения вероятности успешного политического и социального транзита. Наиболее важными из них представляются следующие: ориентация на тот или иной тип транзита (модернизация по западному образцу, комбинированная модернизация и т.д.); качество деятельности институционально-субъектной подсистемы политической системы и развитие отношений в треугольнике: подсистема государственного управления - институты гражданского общества - политически активные граждане; использование изменений в самой политической системе как средства обеспечения социального транзита общества в целом.

Раздел II "Содержание и тенденции транзитивных преобразований политической системы российского общества" представляет собой развернутый анализ реальной практики преобразований основных институтов и подсистем российской политической системы. В нем прослеживается динамика и направленность изменений в предварительный, советский период и на трех этапах основного, постсоветского периода транзита: с распада СССР до политического кризиса сентября-октября 1993 года; с принятия новой Конституции РФ до конца 1999 года; с 2000 года до настоящего времени. При этом отмечается возможность и целесообразность вступления в четвертый, завершающий этап демократического модернизационного транзита.

В Главе 1 "Становление нового российского государства: выработка формы и структуры, трансформация роли в обществе" анализ данного процесса ведется в двух аспектах: внутреннем - с точки зрения изменений в самом государстве как политическом институте и сложном системном объекте, и внешнем - как в главном субъекте политики, осуществляющем управление всей социальной системой общества. Это становление сопровождается непрерывной, временами острой борьбой как между различными политическими силами и в общественном сознании по поводу выбора оптимальных путей государственного строительства, так и внутри самой системы государственных органов - за преобладающую, максимальную власть. Исследование наиболее очевидных проявлений этой борьбы позволило высветить главные противоречия существующей модели государства и, соответственно, раскрыть основные направления ее корректировки и совершенствования.

Первая линия борьбы внутри государственного аппарата пролегает по горизонтали - между законодательной и исполнительной ветвями власти и представляет собой процесс выбора формы государственного правления. Первые изменения и дополнения в действовавшую Конституцию 1978 года, внесенные еще в советский период политического транзита существенным образом реформировали систему органов государственной власти в пользу представительных органов в форме Советов народных депутатов всех уровней. Однако вскоре в систему российского государства был введен новый центр власти - Президента РСФСР. Весь потенциал противоречий между ветвями власти в полной мере реализовался на первом же этапе постсоветского политического и социального транзита и привел к прямому вооруженному столкновению противоборствующих сторон в сентябре-октябре 1993 года, завершившемуся полным уничтожением прежней модели представительной власти.

В нынешнем варианте республиканской формы государственного правления, введенном Конституцией 1993 года, особое, приоритетное положение занимает пост Президента РФ, являющегося главой государства, определяющего основные направления внутренней и внешней политики государства, обеспечивающего согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти. Несмотря на распространенное мнение о сходстве российской формы правления с полупрезидентской республикой французского типа, анализ выявил столь существенные различия между французской и российской конституционными моделями во властном треугольнике: президент - правительство - парламент, что это дает все основания трактовать формально общую для обоих государств полупрезидентскую форму правления в первом случае как "президенстко-парламентскую", а во втором - как "суперпрезидентскую".

Устранение противоречий между полномочиями президента и исполнительной власти, с одной стороны, и парламента - с другой, в пользу исполнительной власти привело к стабилизации политического режима, установленного в сентябре-октябре 1993 года, однако не заложило правовые основы для эффективной деятельности государства по обеспечению устойчивого экономического подъема, политического, социального и духовного развития общества. Наиболее очевидно негативный потенциал перекоса в полномочиях ветвей власти проявился в середине-конце 1990-х годов. На третьем этапе государственного транзита карт-бланш общества на проведение исполнительной властью своей политики не привел к решению многих жизненно необходимых для народа и стратегически важных для будущего страны проблем. Непреодоленность многих негативных явлений, сохраняющихся во всех сферах общественной жизни, в значительной мере обусловлена установкой на всемерное усиление исполнительной власти как наиболее оптимальный путь политического и социально-экономического развития России. Практически деятельность исполнительной власти по многим позициям могла и должна была подвергнуться серьезной корректировке со стороны Государственной Думы и Совета Федерации. Однако их полная зависимость от нее не позволила им реализовать свой конструктивный потенциал как органов представительной власти. Институциональная и структурная неэффективность современного российского государства объясняется тем, что консолидация ветвей государственной власти произошла не за счет оптимального сочетания их полномочий и ответственности, а за счет простого подчинения исполнительной властью - власти законодательной.

Вторую основную линию борьбы внутри государственного аппарата образует борьба по вертикали - между федеральным центром и регионами (субъектами Федерации), - как процесс выбора формы государственного (территориально-политического) устройства России, ставшая продолжением двухсотлетнего поиска оптимального сочетания принципов унитаризма и федерализма. Максимальный подъем нынешней "волны федерализации" пришелся на окончание предварительного периода современного транзита (1990-1991 годы). Его содержание составила суверенизация национальных образований или "парад суверенитетов". Первый постсоветский этап ознаменован принятием и реализацией Федеративного договора от 31 марта 1992 года, остановившего нарастание хаоса и центробежных тенденций во взаимоотношениях российского государства и его составных частей и ставшего крупным шагом в сторону подлинной федерализации России, - к переходу от федерации республик к федерации всех крупных административных образований, созданных как по национальному, так и по территориальному признакам.

Второй этап транзита ознаменован принятием новой Конституции РФ и стабилизацией взаимоотношений федерального центра и субъектов Федерации. В Конституци полностью преодолен избирательный характер применения принципов федерализма лишь по отношению к национальным республикам (полуфедерация-полуунитарное государство), продекларировано юридическое равенство всех субъектов Федерации, существенно уменьшены политико-правовые различия между ними. В то же время нынешняя конституционная федеративная модель российского государства содержит в себе весьма серьезные противоречия и потенциальные угрозы его целостности, существенно ограничивает его эффективность. Главным из них стал ее асимметричный характер, то есть целый комплекс весьма существенных различий между субъектами Федерации.

Содержание современного этапа нынешней "волны федерализации" России составляют попытки центральной государственной власти (начиная с конца 1990-х годов) упорядочить сложившуюся на предыдущем этапе модель федеративного устройства, устранить ее наиболее очевидные несовершенства. Начался процесс исключения элементов конфедеративности из федеративных отношений, пресечения сепаратистских тенденций в политике региональных властей, сокращения асимметрии в федеративном устройстве страны в целом. Наиболее зримым, реальным проявлением начавшейся трансформации российской федеративной модели выступает весьма актуальный и перспективный процесс объединения субъектов Федерации, позволяющий решить ряд стратегических задач реформирования Федерации.

Внешний аспект трансформации современного российского государства - изменение его роли и места в управлении обществом - характеризуется, прежде всего, тем, что делает государство (содержанием деятельности), и тем, как действует государство (характером деятельности). При этом характер действий государства представляет собой третью составляющую его формы или государственный (государственно-правовой) режим, как определенное качественное состояние правовой базы и фактически используемого арсенала властного воздействия государства на общество. Он составляет основу политического режима, характеризующего уровень демократии и политических свобод в обществе в целом, в деятельности всех других политических институтов и их взаимоотношениях с государством.

Анализ и обобщение всего спектра показателей, по которым идентифицируются основные виды государственных режимов, позволили сформулировать ряд критериев, репрезентативно выражающих содержание и динамику продвижения от авторитаризма к демократии: способы и порядок формирования органов государственной власти; фактическая реализация главного принципа демократии - проведение свободных, справедливых и честных выборов; реализация принципа разделения властей и создания механизма сдержек и противовесов; положение политической оппозиции - возможности для ее легитимного прихода к власти и т.д. По всем критериальным показателям российский государственно-правовой режим претерпевает весьма значительные качественные изменения, имеющие как демократическую, так и авторитарную направленность. Причем соотношение тех и других существенно различается на разных этапах трансформации.

Предварительный, советский период транзита ознаменован решительным отказом от фундаментальных основ избирательной системы прежнего режима и переходом к действительно демократическим выборным процедурам. Кардинальные изменения произошли в области создания и функционирования инфраструктуры политической конкуренции. В целом результаты этого этапа можно оценить как тотальный демонтаж советского авторитарного режима и попытку перевода всей системы взаимоотношений государственной власти и общества на демократические принципы, как победу демократических тенденций. Основное содержание первого постсоветского этапа составила борьба демократических и авторитарных тенденций в сфере реализации принципа разделения властей и выработки механизма их взаимодействия. Силовое разрешение политического кризиса сентября-октября 1993 ознаменовало переход российского постсоветского режима в стадию преобладания авторитарных методов практического осуществления государственной власти. На второй этап постсоветского транзита российского политического режима приходится утверждение его постсоветской модели, прежде всего, ее конституционной, правовой составляющей. Избранный способ разделения властей и особенно его практическая реализация предопределили общий авторитарный характер установившегося режима, не позволили в полной мере реализовать большой демократический потенциал новой Конституции. Очевидный приоритет интересов крупных собственников в деятельности государства в течение всего правления Б. Ельцина, огромная реальная власть "олигархов", фактически приватизировавших во второй половине 1990-х годов государство, дают основания квалифицировать этот режим как авторитарно-олигархический.

Анализ тенденций трансформация российского режима на третьем, современном этапе политического транзита показывает, что большинство изменений последних лет в избирательном законодательстве и практике формирования органов государственной власти направлены на его ужесточение. Причем, если часть из них, например, переход к фактическому назначению президентом глав субъектов Федерации, вполне может быть оправдана интересами обеспечения единства исполнительной власти в стране и борьбы с сепаратизмом, то большинство других ведет к монополизации политической власти в руках государства и "партии власти", осложнению положения оппозиций, сокращению возможностей для политической инициативы граждан. В то же время на этом этапе режим приобрел некоторые новые существенные характеристики. В качестве наиболее важной из них выделяется удаление от государственной и политической власти "олигархов" и переход их решающего влияния к бюрократической элите. На этом основании констатируется, что сложившийся при Б. Ельцине авторитарно-олигархический режим трансформировался в авторитарно-бюрократический. Для самой общей характеристики всей совокупности его черт наиболее точен термин "гибридный", означающий в данном случае сочетание демократических и авторитарных начал.

Трансформация современного российского государства как главного субъекта транзитивной политической системы в значительной мере характеризуется также основными тенденциями эволюции содержания его деятельности. На первом этапе постсоветского транзита оно избрало радикально-реформаторский курс либеральных экономических реформ, методологическую основу которого составила установка на полное отстранение государства от управления экономикой. Однако очень скоро тяжелые социально-экономические и политические последствия такого подхода побудили перейти к стабилизационно-реформаторскому курсу, который предусматривал некоторое расширение экономической и социальной роли государства. В целом в период президентства Б. Ельцина произошло становление функциональной составляющей современной модели российского государства. Оно сумело достичь своей главной цели - совершить переход к рыночной экономике с приоритетом частной собственности и другими сопутствующими характеристиками. В то же время из двух составляющих социального назначения современного государства - обеспечения интересов наиболее влиятельных сил и учета потребностей всего общества - явный крен сделан в сторону первой из них.

Современный, третий этап политических реформ в области внутренней политики российского государства характеризуется как преемственностью самой главной, принципиальной установки на построение рыночной экономики, так и более или менее существенной корректировкой практически всех основных параметров прежнего курса и, прежде всего, включением в зону ответственности государства фактически всех основных сфер жизнедеятельности общества, существенным смещением приоритетов его внутренней политики, расширением арсенала средств его регулирующего воздействия на общественные процессы. Наряду с этим внутри экономической политики государства сформировалось противоречие между целевой установкой на рост экономики и монетаристскими, во многом ограничительными, методами ее реализации.

В Главе 2 "Многопартийная система: этапы становления и роль в модернизации России" исследуется процесс зарождения и формирования современной российской многопартийности как неотъемлемого компонента демократической политической системы. Он базируется на политических и правовых решениях, принятых на предварительном, советском этапе. Тогда же начался интенсивный, фактически неконтролируемый процесс создания политических организаций (партий) самого широкого идеологического и политического спектра. В целом этот этап можно охарактеризовать как крах однопартийности и номинирование будущей многопартийности.

На первом этапе постсоветского российского партийного транзита главным мотивом создания и деятельности партий стало участие в борьбе за утверждение (или смену) установленного общественно-политического строя в целом. Соответственно четко обозначилось разделение большинства партий на "правые" и "левые". Этот непродолжительный период отмечен, во-первых, началом перехода от свободного, гражданского по характеру процесса создания и деятельности политических партий к активному его регулированию государством; во-вторых, зарождением феномена "партии власти"; в-третьих, введением пропорционально-мажоритарной системы выборов депутатов Госдумы, согласно которой половина их состава избирается по партийным спискам. Таким образом, этот период можно в целом охарактеризовать как этап официального конституирования политических партий в качестве важнейшего элемента российской политической системы.

Второй этап постсоветского партийного строительства ознаменовался бурным развитием российских партий как в количественном, так и в качественном измерениях. При этом определился достаточно узкий круг реально действующих партий, аккумулирующих наиболее важные процессы, протекающие в российском партийном пространстве. Начали также проявляться некоторые тенденции в развитии партийных флангов и закладываться их дальнейшие перспективы. Так, траектория развития левых партийных сил, прежде всего, КПРФ описала вначале восходящую, а затем нисходящую дугу. На правом партийном фланге этот этап заполнен упорными и почти до самого его конца безуспешными попытками создания мощной "партии власти" и консолидации под ее эгидой всех правых и правоцентристских сил. В целом этот период можно охарактеризовать как этап становления парламентских политических партий, выработки и освоения принципов и технологий их парламентской и внепарламентской деятельности, утверждения парламента в качестве главной сферы их самореализации.

Выборы в Государственную Думу в декабре 1999 года стали одновременно окончанием второго и началом третьего этапа современного российского партийного строительства. Результаты этих выборов предопределили, с одной стороны, главенствующее положение путинского движения "Единство" среди всех проправительственных партий в парламенте и стране и, с другой стороны, конец преобладания в Госдуме левых сил. Выборы в Государственную Думу в декабре 2003 года завершили реализацию проекта создания крупной, доминирующей "партии власти". "Единая Россия" не только заняла первое место по партийным спискам (37,57%), но и (с учетом своих кандидатов, избранных по одномандатным округам) получила конституционное большинство. Другим важнейшим результатом выборов стало сокрушительное поражение КПРФ (12,61%), утратившей сколько-нибудь заметное влияние на положение дел в Думе и ее законодательную деятельность. Еще одним исключительно важным направлением нынешнего этапа формирования российской многопартийности выступает создание детально проработанной законодательной базы деятельности политических партий. Принципиальное политическое значение имеет решение о переходе к избранию депутатов Госдумы только по партийным спискам. Тем самым политические партии возведены в ранг единственного источника формирования состава депутатского корпуса высшего законодательного органа страны.

Очень наглядно (таблица 1, с.29) процесс становления российской многопартийности просматривается при анализе динамики результативности участия партий (и приравненных к ним политических субъектов) в выборах депутатов Государственной Думы по партийным спискам.

Во-первых, наблюдается устойчивое сокращение числа участников выборов (с 43 в 1995 до 11 в 2007 году). Во-вторых, наблюдается процесс снижения числа парламентских партий (с 8 в 1993 до 4 в 2003 и 2007 годах). Кроме них, во всех выборах (до 2007 года) обычно участвовал ряд партий, приближавшихся к "проходному" 5-процентном барьеру, а также преодолевавших 3-процентный барьер. Однако лишь часть этих партий, представлявших собой сложившиеся, устойчивые организации, могла рассматриваться как второй, резервный эшелон российской партийной системы. Введение 7-процентного квалификационного барьера на парламентских выборах 2007 года закрепило тенденцию к стабилизации числа российских парламентских партий и снижению количества и электоральной поддержки партий второго, резервного эшелона. В-третьих, несмотря на весьма обширный набор существующих политических партий (парламентских, "предпарламентских", просто участвующих в выборах), он не отражает всего спектра политических представлений граждан о "своей партии". От выборов к выборам устойчиво росло число политически активных избирателей, голосующих против всех партийных списков. Это свидетельствует как о возможности появления новых, так и об общественной потребности в корректировке политики действующих политических партий.

Таблица 1. Динамика участия политических партий, избирательных блоков и объединений в выборах депутатов Государственной Думы по партийным спискам

За весь постсоветский период в Госдуму по партийным спискам избирались представители 15 политических партий и приравненных к ним организаций. При этом только две из них (ЛДПР и КПРФ) получали достаточную поддержку избирателей на всех пяти выборах. К ним может быть отнесена цепочка партий ("Выбор России" - "Наш дом - Россия" - "Единство" ("Медведь") - "Единая Россия"), представляющих собой последовательно меняющиеся модификации "партии власти". Успешное выступление в 1999 году "Единства" и еще более успешное - созданной на его базе "Единой России" в 2003 и 2007 годах означают, что власть полностью овладела технологиями партийного строительства и надежно контролирует процесс своей партийно-парламентской легитимации. Таким образом, за годы современного политического транзита сложился ряд политических партий, ставших устойчивыми компонентами российской партийной системы, реально участвующими в политическом процессе.

Главным по значению политическим фактором, обусловливающим специфику современной российской партийной системы, является активное воздействие государства на процесс формирования и деятельности политических партий. Оно осуществляется посредством: а) упорного стремления создать мощную, подконтрольную исполнительной власти политическую партию, надежно обеспечивающую интересы действующей власти при помощи демократических партийных и парламентских процедур, б) создания и поддержки "партий-приманок" для тех категорий избирателей, которые в условиях свободной партийной конкуренции, скорее всего, проголосовали бы за партии оппозиций; в) мощного, неослабевающего давления на реальную, фактическую оппозицию; г) вмешательства в избирательный процесс. В результате естественный, демократический процесс борьбы (конкуренции) политических партий во многом подменяется борьбой государства с оппозиционными, "негосударственными" партиями при явно неравных условиях для последних. Таким образом, решив в принципе задачу создания "партии власти", государство перешло к созданию "партийной системы власти".

Специфические формы и методы воздействия постсоветского российского государства на процесс партийного строительства обусловили и весьма противоречивые результаты. Наиболее проблемными из них для политической системы и общества в целом представляются: отсутствие достойных политических партнеров и оппонентов государства в лице как проправительственных, так и оппозиционных партий; отсутствие реальной, конкурентоспособной партийной оппозиции, способной обеспечить демократическую периодическую сменяемость власти; ослабление потенциала государственного управления ввиду блокирования интеллектуальных и кадровых ресурсов оппозиционных партий; нарастающее политическое отчуждение граждан.

Общий итог транзита российской политической системы в сфере партийного строительства состоит в создании совокупности политических партий, вполне отвечающей критериям понятия "система". Проведенный в данной главе типологический анализ позволил идентифицировать ее как не конкурентную многопартийную систему с доминирующей партией. В то же время, помимо чрезмерного вмешательства государства в процесс партийного строительства, формированию конкурентной многопартийной системы препятствуют определенные стороны в идеологии, имидже и деятельности самих оппозиционных и альтернативных партий.

В Главе 3 "Массовое политическое сознание как составная часть и фактор трансформации политической системы российского общества" посредством анализа результатов социологических опросов населения прослеживается процесс формирования системы политических ценностей россиян в качестве важнейшего компонента духовно-культурной подсистемы новой политической системы. Отдельные индивиды и их группы, выделенные по социально-демографическим признакам, политическим, идеологическим и иным установкам, могут разделять лишь ту или иную часть ценностей общества, а также достаточно динамично менять состав своих ценностей. Именно это явление избирательного отношения социальных субъектов к политическим ценностям, выражающегося в активной направленности их интереса на эти ценности как объекты поддержки или освоения, выражается понятием ценностных ориентаций массового политического сознания. Анализ их динамики представляет собой неотъемлемую часть изучения транзита политической системы. Он позволил судить об эволюции состава и структуры ценностей массового политического сознания, о том, какие из них становятся доминирующими и начинают определять политическую культуру российского общества.

Адекватное представление о содержании и структуре системы ценностей массового политического сознания составляет использование следующих аналитических процедур: а) группировка ценностей по их предметному содержанию, имея в виду, что понятие "политические ценности" в широком смысле отражает также факт наличия политической составляющей в экономической, социальной и духовно-культурной сферах общественной жизни; б) разделение всей совокупности ценностей на идеалы, цели политического развития и на средства их достижения и реализации; в) выявление онтологической связи ценностей с соответствующими типами цивилизаций и историческими эпохами. Анализ ценностей в трех рассмотренных аспектах способствовал воспроизведению качественной стороны существующей модели ценностной системы. Анализ ее количественной стороны осуществлен посредством выявления политических ценностных ориентаций, показывающих уровень поддержки населением отдельных элементов ценностной системы, их политическую значимость.

Во главе иерархии системы политических ценностей стоят политико-идеологические ценности социально-философского характера, представленные, прежде всего, определенными моделями общественного развития, объединяющимися в массовом сознании в два их основных вида - "капитализм" и "социализм". За годы транзита массовое политическое сознание в оценке каждой из них оно стало менее категоричным. Возрастает доля опрошенных, высказывающих положительное суждение по поводу обеих моделей, а также выступающих за собственный путь развития России. Это свидетельствует о вызревании социального заказа на выработку конвергентной модели, сочетающей сильные стороны каждого из основных типов общественного устройства и учитывающей специфику и потребности российского общества.

Более предметно конкретные черты желаемого общественного устройства раскрываются в ориентациях граждан на те или иные ценности, относящиеся к другим выделенным группам. В этом плане наиболее показательными представляются их ориентации в сфере ценностей политико-экономического характера. Уже к концу предварительного этапа политического транзита массовое сознание стало склоняться к решительным преобразованиям самих социально-экономических основ общественного устройства. В то же время оно отвергло те меры внедрения рыночных отношений в экономике, которые не соответствуют интересам населения и его представлениям о справедливости. Так, уже в марте 1996 года за неизменность курса экономических реформ высказались лишь 15% опрошенных, а за его коррекцию - 42%. В мае 2002 года за продолжение экономических реформ в неизменном виде высказались только 6,8% опрошенных, за внесение более или менее существенных изменений - 65,2%. В целом же результаты социологических опросов позволяют сделать вывод о том, что сложившиеся ориентации массового сознания в сфере политико-экономических ценностей не могут служить препятствием для проведения продуманных и эффективных реформ в интересах всего общества.

Ключевая роль среди ценностей социально-политического характера принадлежит ценностному восприятию понятия "социальная справедливость". При этом результаты исследований свидетельствуют о начавшемся процессе утверждения его понимания как равенства стартовых возможностей. Процесс формирования ориентаций массового сознания к ценностям этой группы включает в себя динамику предпочтений, отдаваемых ценностям в известной степени альтернативного порядка: материальным или духовным, коллективистским или индивидуалистическим, социально-классовым или общесоциальным. В целом для него характерна тенденция перехода от противостояния, с одной стороны, либеральных, западных и, с другой - традиционно российских и советских ценностей к их постепенной гармонизации и взаимодополняемости.

Основное ядро ценностных ориентаций российского массового политического сознания образует структура отношения его субъектов к собственно политическим ценностям. Центральное место в ней занимает формирование ценностного отношения широких слоев населения к органам государственной власти и другим институтам политической системы, обеспечивающего их политическую лояльность к этим институтам. Как показывают данные опросов, проблема обеспечения политической лояльности населения существует вполне реально. По данным майского опроса 2002 года, только президенту России доверяет большинство респондентов - 74,7%. Только церкви и органам безопасности (ФСБ) доверяет большее число респондентов (соответственно 41,4% и 38,0%), чем не доверяет (соответственно 25,0% и 31,6%). Безусловно, на лояльность массового сознания к политическим институтам весьма существенно влияет оценка гражданами (таблица 2) стиля, форм и методов деятельности российской власти в целом.

Таблица 2. Динамика оценок методов осуществления политического руководства страной (в % от числа опрошенных)

Явно не благоприятствует лояльному отношению к политическим институтам также мнение о том, чьи интересы защищает государственная власть. Так, в ноябре-декабре 2003 года на первые три места были поставлены бюрократия (высшие чиновники) - 45,9% опрошенных, крупные предприниматели и финансисты - 44,5%, президент и его ближайшее окружение - 31,0% опрошенных. Все остальные категории работников и пенсионеры вместе взятые получили менее 9%, например, крестьяне - 1,2%. Только 16,0% считают, что государственная власть действует в соответствии с волей народа (2,4% - да, 13,6% - скорее да) и 75,3% - что нет (42,3% - скорее нет, 33,0% - нет). По результатам опроса, проведенного в августе 2007 года, мнение о при оритетности интересов бюрократии для российской государственной власти еще более укрепилось: так считает уже почти половина - 48,9% опрошенных.

В итоге выстраивается следующая зависимость: нелояльность идеологическая и технологическая (неприятие целей политики и средств ее реализации) переходит в нелояльность институциональную и персональную (отказ в доверии соответствующим политическим институтам и лидерам), что, в свою очередь, снижает уровень их легитимности и управленческую эффективность. Таким образом, многолетний социологический мониторинг процесса формирования лояльности россиян к институтам новой политической системы показывает, что массовое сознание весьма чутко и в целом адекватно реагирует на все перипетии их становления. При этом часть из этих институтов, прежде всего парламент, первоначально были восприняты им вполне доброжелательно. Однако кризисное развитие в 1990-е годы подорвало веру в демократические институты, так как в силу своей неразвитости они не смогли эффективно решать проблемы социально-экономического транзита. Тем не менее из этого не следует делать однозначный вывод об априорной приверженности россиян к недемократической системе власти.

На уровне массового политического сознания основное содержание движения российской политической системы по пути ее демократизации составляет процесс формирования доминирующих ориентаций на ценности политической демократии. Для выработки наиболее достоверных представлений об истинном отношении российских граждан к демократии следует использовать их ценностное восприятие конкретных форм ее проявления и, прежде всего, такой общепризнанной отличительной черты демократической политической системы, как регулярное проведение свободных, честных и беспристрастных выборов лиц, наделенных государственной властью. Динамика ценностного восприятия населением демократической процедуры выборов, а также их реальной роли в управлении страной наглядно представлена данными таблицы 3. Из них следует, что, несмотря на резкое снижение политической роли выборов, россияне упорно и стойко сохраняют ценностную ориентацию на них на доминирующем уровне, возможно, в надежде на лучшее будущее.

Таблица 3. Динамика ценностного восприятия населением участия в выборах (в % от количества опрошенных)

Достойное место в системе ценностных ориентаций массового политического сознания занимают политические права и свободы. Так, в июле 1998 года подавляющее число респондентов - 85,1% посчитали важным и очень важным для себя лично быть свободными в выборе политических взглядов и поведения. Обеспечение свободы слова и политических убеждений очень важным и скорее важным в феврале 2002 года считали 67,6%, а в июне 2005 года - 72,2% опрошенных. Динамика ориентаций массового сознания в целом показывает, что из всей совокупности либеральных ценностей именно ценности политической демократии были наиболее благосклонно восприняты в самых широких слоях российской общества, быстро заняли доминирующие позиции в его политическом сознании и становятся гармоничной частью формирующейся новой национально-государственной идеологии.

Большую группу политических (в широком смысле слова) ценностей составляют духовно-культурные ценности политического характера. Они обладают высоким потенциалом психологического воздействия на политическое поведение людей, придавая определенную эмоциональную окраску протекающим политическим процессам. В качестве базовой духовно-культурной ценности выступает патриотизм как чувство любви к своей Родине, как ценностное восприятие своего Отечества. В 1990-е годы патриотизм подвергся жесткому прессингу со стороны российских СМИ, либеральной интеллигенции и идеологов концепции деидеологизации. Однако, несмотря на крайне неблагоприятные внешние условия, в массовом политическом сознании его положительное восприятие оставалось доминирующим, а с корректировкой идеологических ориентиров официальной пропаганды - стало еще больше нарастать. Важный блок ценностей этой группы образует совокупность позитивных ценностных восприятий важнейших событий и эпох, выдающихся деятелей, оказавших влияние на ход отечественной истории и мирового развития, а также крупнейших достижений отечественной науки, техники, литературы и искусства, обеспечивших прогресс своей страны и ставших достоянием человечества. Все более весомое место начинают занимать также ценности национально-патриотического содержания, ценностное восприятие гражданами своей собственной нации.

Итак, в течение всего периода российского социального и политического транзита происходит интенсивный, внутренне противоречивый процесс формирования новой системы ценностных ориентаций и установок массового политического сознания. Ее онтологическими источниками выступают системы ценностей традиционного российского, советского и постиндустриального, либерально-демократического типов. Главным фактором вхождения конкретных ценностей и установок в разряд доминирующих выступает не их происхождение или сфера реализации, а соответствие сегодняшним потребностям людей, способы и эффективность воплощения этих ценностей в политике органов власти.

Раздел III "Пути оптимизации модернизационного развития российской политической системы" направлен на разработку путей завершения демократического транзита российской политической системы на базе достигнутого уровня политической и социальной трансформации российского общества. В Главе 1 "Прагматический эффект политической трансформации России в контексте теории систем и практики модернизации" подводятся текущие итоги предшествующих этапов политического транзита как с точки зрения формирования современной политической системы, так и с позиций ее социальной эффективности. Обобщая анализ содержания и динамики преобразований в основных институтах и подсистемах политической системы через призму тех свойств и принципов, которым должны отвечать сложные социальные системы в современном обществе, констатируется, что российская политическая система сложилась в многокомпонентный, целостный, сложноструктурированный, способный к самосохранению и дальнейшей эволюции сложный социальный организм. В то же время ее характерные черты составляют недостаточная сбалансированность ветвей государственной власти, несформированность эффективной системы сдержек и противовесов между ними. Во взаимодействии подсистем и элементов политической системы отношения субординации явно превалируют над отношениями координации. Выработаны и активно используются политические технологии, позволяющие государству искажать политическую волю граждан, игнорировать в своей политике ценности и установки массового политического сознания. Во взаимоотношениях господствующей и оппозиционной подсистем вместо отношений конкуренции преобладают ограничение и подавление последней.

Таким образом, за годы современного политического транзита успешно решены задачи первого этапа политической модернизации, завершено создание институциональной и правовой инфраструктуры для функционирования демократии. В то же время анализ современного состояния российской политической системы с помощью критериев демократического транзита показал явную незавершенность этапа ее демократизации. Для выявления ее перспектив важно учитывать общие закономерности, уже сложившийся алгоритм политического развития России. Важнейшей составной частью ее эволюционной парадигмы выступает борьба двух начал: с одной стороны - западного, европейского, с другой - восточного, азиатского, что предопределяет специфический, волнообразный характер социального и политического развития страны на протяжении трех последних веков. Периоды модернизационных прорывов посредством внедрения тех или иных сторон западной модели развития сменяются периодами контрмодернизационных откатов, в большей или меньшей степени восстанавливающих подорванные традиционные основы общественной и хозяйственной жизни.

Следовательно, в пользу анализа российского транзита в системе демократических координат свидетельствует уже проявившая себя закономерность циклической модернизации. Она позволяет предположить, что и в дальнейшем демократия останется ее главным ориентиром, а нынешнее преобладание авторитарных тенденций вновь окажется временным. Однако при этом необходимо учитывать, что помимо объективного несоответствия либеральной модели модернизационных реформ восточной составляющей российской идентичности, у данной закономерности есть и субъективные причины. Во-первых, содержание как российских реформ, так и контрреформ отличается односторонностью, однобокостью. Во-вторых, характер российских и реформ, и контрреформ, как правило, отличается крайней резкостью, радикальностью и торопливостью. Эта их особенность не оставляет времени ни обществу, ни политическим институтам для плавной адаптации даже к самым разумным изменениям, провоцирует их отторжение. И наконец, в-третьих, технология осуществления российских модернизаций традиционно носит мобилизационный характер и этим принципиально отличается от западной - естественной, спонтанной модернизации. Технология ее повторения предполагает не насильственное внедрение либеральных политических практик, а создание необходимой социально-экономической инфраструктуры и культурных предпосылок для позитивного восприятия демократии, вызревания потребности в ней самого общества.