Косвенная агрессия как фактор деформации мирового порядка

Некоторые исследователи предлагали считать банды одной из форм повстанческих групп и обращаться с ними соответственно, утверждая, что города сталкиваются с «другим видом войны» и что банды стремятся «нейтрализовать правительства, поставить их под свой контроль или свергнуть» [Хайзен: С. 6].

Доказательств для такой точки зрения очень немного. У банд мало общего с повстанческими группировками. Самое главное, банды не стремятся к захвату государственной власти, а именно это представляет собой основную цель повстанцев. Они не являются «новыми городскими повстанцами», которые «должны в конечном итоге захватить политическую власть, чтобы гарантировать себе свободу действий и такую коммерческую среду, какая им нужна». Они не объявляют войну правительствам или государствам. Они не пытаются свергать правительства. В действительности, создается такое впечатление, что во многих местах банды стараются оставаться вне поля видимости правоохранительных органов или сотрудничать с государственными субъектами (включая правоохранительные органы), чтобы защитить себя от притеснений и получить возможность продолжать свою рискованную экономическую деятельность [Хайзен: С. 7].

Однако для определения косвенной агрессии решающее значение имеет тот факт, что все виды иррегулярных формирований, используемых для осуществления косвенной агрессии, объединяет то, что они формально независимы от государства-агрессора, но фактически действуют в его интересах и под его руководством. Связь этих иррегулярных формирований с государством-агрессором является непременным признаком наличия косвенной агрессии, причем такая связь должна носить устойчивый характер и быть решающим фактором существования и деятельности таких формирований.

"Присваиваться" государству или, иными словами, рассматриваться как его поведение может поведение его органов, лиц или образований, осуществляющих элементы государственной власти (причем и в тех случаях, когда они превышают свои полномочия), поведение лица или групп лиц, фактически осуществляющих элементы государственной власти в отсутствие или при несостоятельности официальных властей, а также поведение, которое государство принимает и признает в качестве собственного.

Государство не может ссылаться на положения своего внутригосударственного права в качестве оправдания для невыполнения своих международно-правовых обязательств. Как поведение государства может рассматриваться и оказание им в значительных размерах помощи вооруженным бандам, иррегулярным силам, наемникам, которые осуществляют акты применения вооруженной силы против другого государства.

Это вытекает из п. "g" ст. 3 Определения агрессии, принятого Генеральной Ассамблеей ООН 14 декабря 1974 г. За действия частных лиц государство ответственности не несет. Отметим, что список актов агрессии является открытым. Статья 4 Определения агрессии документа закрепляет право СБ ООН определять, что другие акты, в данном случае другие виды террористической деятельности, к которой государство причастно, представляют собой агрессию.

1.3 Отличие косвенной агрессии от внутригосударственного вооруженного конфликта и от международного терроризма

Под внутригосударственным вооруженным конфликтом (вооруженным конфликтом немеждународного характера) понимается вооруженное противоборство, происходящее в пределах государственной территории РФ между федеральными силами, с одной стороны, и антиправительственными вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами - с другой, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью территории РФ, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять нормы международного гуманитарного права. Отдельные авторы упрощают понятие, указывая лишь на военные действия, происходящие в пределах территории одного государства [Колосов: С. 453].

Лица, входящие в состав антиправительственных сил (групп), сражаются в целях захвата власти, достижения большей автономии в пределах государства, отделения и создания собственного государства. Такого рода вооруженный конфликт является следствием сепаратизма либо экстремизма и может именоваться различным образом: вооруженное восстание, военный заговор, путч, мятеж, гражданская война. Однако, по сути, такая борьба ведется между силами законного правительства и силами повстанцев.

Критериями, характеризующими немеждународный вооруженный конфликт, являются следующие [Колосов: С. 453]:

1) наличие враждебных организованных действий между Вооруженными Силами РФ (подразделениями иных силовых структур) и вооруженными отрядами повстанцев (незаконными вооруженными формированиями);

2) целенаправленное применение оружия;

3) коллективный характер вооруженных выступлений повстанцев (незаконных вооруженных формирований);

4) минимум организации повстанцев (незаконных вооруженных формирований), наличие ответственного командования;

5) определенная продолжительность вооруженного конфликта;

6) установление контроля повстанцев (незаконных вооруженных формирований) над частью территории Российской Федерации;

7) стремление повстанцев (незаконных вооруженных формирований) достичь определенных политических целей (разрушить структуру государства), деморализовать общество [Смирнов: С. 26].

Понятие "немеждународный вооруженный конфликт", а также критерии, характеризующие его, закреплены в Дополнительном протоколе II (1977 г.) к Женевским конвенциям (1949 г.). Согласно ст. 1 этого Протокола под немеждународным вооруженным конфликтом понимаются все не подпадающие под действие ст. 1 Дополнительного протокола I вооруженные конфликты, происходящие на территории какого-либо государства, "между его вооруженными силами и антиправительственными вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью его территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять настоящий Протокол". Таким образом, исходя из приведенного определения, можно констатировать, что Дополнительный протокол II охватывает лишь конфликты вооруженных сил (т.е. военной организации законного правительства государства - "Высокой Договаривающейся Стороны") с силами мятежников [Смирнов: С. 26].

Основные правила, касающиеся соблюдения прав человека, обеспечение которых является международно-правовым обязательством государств и подлежащие соблюдению воюющими в таких конфликтах, закреплены в ст. 3, общей для всех Женевских конвенций (1949 г.). Сфера ее применения ограничивается ситуациями, когда вооруженная борьба ведется на территории одного государства. Статья 3 устанавливает, что все эти положения "не будут затрагивать юридического статуса находящихся в конфликте сторон". Из анализа этой статьи видно, что не все положения Женевских конвенций 1949 г. распространяются на внутренние вооруженные конфликты, ст. 3 обеспечивает применение в немеждународных вооруженных конфликтах лишь основных положений МГП.

Согласно его преамбуле Дополнительный протокол II к Женевским конвенциям 1949 г. призван "обеспечить лучшую защиту жертв вооруженных конфликтов". В преамбуле дается ссылка на ст. 3, общую для Женевских конвенций 1949 г., и подчеркивается, что принципы, изложенные в этой статье, "лежат в основе уважения человеческой личности в случае вооруженного конфликта, не носящего международный характер". Из этого следует, что Дополнительный протокол II необходимо рассматривать лишь как дополнение к ст. 3. В пункте 2 ст. 1 Дополнительного протокола II устанавливается, что его положения не применяются к ситуациям нарушения внутреннего порядка и внутренней напряженности, таким как беспорядки, отдельные или спорадические акты насилия и иные акты аналогичного характера, поскольку они не являются вооруженными конфликтами (т.е. дается негативное определение-отрицание).

Ни одно государство не должно ни прямо, ни косвенно вмешиваться по какой бы то ни было причине в вооруженный конфликт, происходящий на территории Российской Федерации, на стороне повстанцев, иное может привести к его перерастанию в международный вооруженный конфликт ("интернационализированный немеждународный вооруженный конфликт"). Российская Федерация может расценивать подобные акты как вмешательство во внутренние дела и вправе объявить войну такому государству, основываясь на общепризнанных принципах и нормах международного права.

Внутригосударственный вооруженный конфликт может быть низкой либо высокой степени интенсивности [Смирнов: С. 26].

Внутригосударственный вооруженный конфликт низкой интенсивности характеризуется наличием антиправительственных вооруженных формирований (незаконных вооруженных формирований), которые целенаправленно используют оружие (ведут боевые действия) против федеральных сил, но такие вооруженные выступления носят разрозненный характер.

Внутригосударственный вооруженный конфликт высокой интенсивности характеризуется наличием ответственного командования повстанцев, ведением скоординированных и продолжительных военных действий, установлением антиправительственными вооруженными формированиями (незаконными вооруженными формированиями) контроля над частью территории РФ.

Российская Федерация в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права имеет право осуществления любых вариантов силового воздействия на повстанцев (незаконные вооруженные формирования), вплоть до их физического уничтожения.

МГП применимо, когда речь идет о внутренних вооруженных конфликтах, если военные действия достигают определенного уровня интенсивности. Все, что ниже этого уровня, уже не вооруженный конфликт, а внутренние волнения и беспорядки. Это касается только применения норм внутригосударственного права, поскольку в контексте рассматриваемой проблемы критериями применения норм МГП являются степень насилия и потребность жертв в защите. Статья 3 Женевских конвенций начинает действовать, если в процессе беспорядков участники массовых выступлений организуются в антиправительственные вооруженные формирования и усиленно используют оружие (ведут боевые действия). Статья 3 гарантирует лицам, которые непосредственно не участвуют в боевых действиях либо прекратили участие в них вследствие болезни, ранения, задержания или по любой другой причине, минимальные гуманитарные права - запрет убийства, жестокого обращения, пыток и истязаний, оскорбительного и унижающего обращения (в том числе по причинам, связанным с расовой принадлежностью, вероисповеданием, происхождением, имущественным положением), использования в качестве заложников, внесудебных расправ. Что же касается участников антиправительственных вооруженных формирований, которые продолжают участвовать в боевых действиях и не складывают оружие, то МГП оставляет за государством любые варианты силового воздействия на них, вплоть до физического уничтожения. Такого рода кризисные ситуации характеризуются как внутренние вооруженные конфликты низкой интенсивности [Смирнов: С. 27].

По мере эскалации вооруженного конфликта, при наличии ответственного командования и установления антиправительственными формированиями такого контроля над определенной территорией, который позволяет вести скоординированные и продолжительные военные действия (ст. 1 Дополнительного протокола II), можно констатировать наличие внутреннего вооруженного конфликта высокой интенсивности. Именно для регулирования таких вооруженных конфликтов предназначен Второй Дополнительный протокол к Женевским конвенциям 1949 г. [Смирнов: С. 27].

Таким образом, в международном гуманитарном праве традиционно сложилось деление вооруженных конфликтов немеждународного характера на конфликты низкой интенсивности и конфликты высокой интенсивности. Вместе с тем такое деление уже не отражает всего спектра кризисных ситуаций, складывающихся в мировой практике государств. Практически все гражданские войны, как указывает Х.-П. Гассер, так или иначе связаны с международными событиями, и лишь за редкими исключениями внутренние конфликты не остаются "за закрытыми дверями". Воздействие третьих государств на конфликт может принимать любые формы, вплоть до вооруженного вмешательства. В результате международное соперничество превращается в "войну по доверенности", которая зачастую ведется в интересах сторонних государств. Международное право - в его общепринятом толковании - не запрещает вмешательство в конфликт другого государства (третьей стороны) на стороне и по инициативе правительства, в то время как участие в конфликте на стороне повстанцев рассматривается как незаконное вмешательство во внутренние дела соответствующего государства и, следовательно, как нарушение международного права. В международно-правовой литературе они получили наименование "интернационализированные немеждународные вооруженные конфликты" [Коротков: С. 67].

По объему правового регулирования можно выделить две группы правоотношений, которые складываются между участвующими в конфликте сторонами. Так, статья 3, общая для всех Женевских конвенций, и Дополнительный протокол II 1977 г. регулируют правоотношения в вооруженных конфликтах между правительством и повстанцами, а также между другим государством (третьей стороной), принимающим участие в конфликте на стороне правительства, и повстанцами. Международное гуманитарное право вступает в действие в полном объеме, когда имеет место вооруженный конфликт между государствами, принимающими участие в конфликте на обеих сторонах, а также между правительством и другим государством (третьей стороной), принимающим участие в конфликте на стороне повстанцев.

Косвенная агрессия может как сопутствовать внутреннему вооруженному конфликту, так и нет. Очевидно, что внутригосударственный вооруженных конфликт происходит между противоборствующими сторонами одного и того же государства, в то время как при косвенной агрессии к одной из сторон присоединяется другое государство путем оказания военной или иной помощи, введения иррегулярных войск и пр.

Разграничение косвенной агрессии и международного терроризма в современной ситуации имеет свои сложности. На рубеже XX - XXI вв. наряду с абсолютным и относительным ростом терроризма одной их характеризующих его тенденций является то, что представители меньшинств в союзе с неправительственными организациями и другими международными структурами могут осуществлять гораздо более мощные акции и силовые воздействия, в том числе террористического характера. На этой основе создаются сетевые структуры - диаспорные, радикально-фундаменталистские или криминальные коалиции, которые ныне играют все большую роль в политике [Волеводз: С. 129].

Сегодня главными акторами, вовлеченными в подготовку, финансирование и совершение террористических актов, становятся группировки и организации, объединяющие представителей различных стран мира, формально являющиеся негосударственными организациями и группами. В основном они осуществляют свою деятельность на территории нескольких государств и располагают достаточно развитой инфраструктурой, включающей органы управления, финансовые инструменты, лагеря подготовки боевиков и т.д. За последние полтора десятилетия между отдельными террористическими организациями налажено постоянное взаимодействие и даже сотрудничество. Все больше расширяется практика оказания террористическими организациями и группами взаимной помощи друг другу кадровым составом, опытом, военно-техническими средствами и т.п.

В силу этого конкретные террористические акты, совершенные, например, на территории России, в большом числе случаев не обходятся ныне без так называемого иностранного элемента и по своей природе являются актами международного терроризма. Наличие такого "иностранного элемента" может быть как прямым (участие иностранцев в совершении терактов, финансирование их из-за рубежа и т.д.), так и косвенным - определяемым главной целью современного международного терроризма, которой является переустройство мира на иных, более справедливых, по мнению террористов, началах. Так, теракты, совершаемые на территории одного государства, представляют угрозу международному правопорядку и безопасности, что всегда наносит ущерб нескольким государствам [Волеводз: С. 129].

Криминализация терроризма как преступления по международному праву (преступления международного характера) осуществлена в большом числе международных антитеррористических договоров универсального и регионального характера. Ныне подписано 40 "антитеррористических" международных договоров - 18 универсальных на уровне Организации Объединенных Наций (14 документов и 4 поправки к ним) и 22 региональных [Волеводз: С. 130]. Практически все они сводятся к закреплению обязательств государств:

- по криминализации во внутригосударственном праве отдельных преступлений террористического характера (фактически описывая объективные признаки конкретных составов преступлений);

- по формированию правовых основ отдельных аспектов международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства по делам о терроризме.

При этом ни в одном из ныне действующих международных договоров как универсального, так и регионального характера нет дефиниции "международный терроризм". Все они оперируют определениями конкретных видов террористических актов (захват заложников и др.), терроризма или террористических преступлений.

Нет такого определения и в единственном международном договоре, который в своем названии содержит этот термин - в Конвенции Организации "Исламская конференция о борьбе с международным терроризмом" [Конвенция Организации "Исламская конференция о борьбе с международным терроризмом" (Уагадугу, 1 июля 1999 г.)], согласно которой:

- терроризм означает любой акт насилия или угрозу такого акта, независимо от его побудительных причин или намерений, который совершается ради осуществления единоличного или коллективного преступного плана с целью запугивания людей или угрозы нанесения им вреда, либо создания опасности для их жизни, чести, свободы, безопасности или прав, либо создания угрозы для окружающей среды или для любого объекта или любой государственной или частной собственности, либо завладения ими или их захвата, либо создания угрозы для отдельного вида национальных ресурсов или для международных объектов, либо создания угрозы для стабильности, территориальной целостности, политического единства или суверенитета независимых государств;

- террористическое преступление означает любое преступление, которое было совершено, начато или в котором приняли участие ради достижения террористической цели в каком-либо из договаривающихся государств либо против его граждан, имущества или интересов или иностранных объектов и граждан, находящихся на его территории, и которое влечет за собой наказание согласно его внутреннему законодательству; а также преступления, предусмотренные в антитеррористических конвенциях ООН, за исключением тех, которые исключаются на основе законодательства Договаривающихся Государств или государств, не ратифицировавших их.

Фактически в действующих международных договорах даны разнообразные дефиниции, относящиеся к так называемому внутригосударственному терроризму. А разработанные определения использованы государствами-участниками для криминализации терроризма в национальном уголовном законодательстве в качестве общеуголовных преступлений, отнесенных, как правило, по своему родовому объекту к преступлениям против общественной безопасности и общественного порядка [Щерба: С. 266], что является составной частью внутригосударственного правопорядка.

Разница разработанных государствами в национальном законодательстве дефиниций объективно создает препятствия для международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства по уголовным делам о терроризме. Преодолеть эти трудности предполагается путем выработки общепризнанного определения понятия "международный терроризм" и придания ему юридически обязательной силы международным договором универсального характера.

Именно поэтому Резолюцией ГА ООН от 17 декабря 1996 г. N 51/210 [Меры по ликвидации международного терроризма. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН N 51/210, принятая 17 декабря 1996 г.] был сформирован Специальный комитет для разработки на первом этапе проектов международных конвенций о борьбе с бомбовым терроризмом и с актами ядерного терроризма. С 2000 г. он приступил к разработке и обсуждению проекта Всеобъемлющей конвенции о международном терроризме. Достигнутый при этом прогресс позволяет заключить, что выработка общепризнанного определения "международный терроризм" в принципе возможна. Именно поэтому, несмотря на незавершенность разработки Проекта, упомянутый Специальный комитет по поручению Генассамблеи ООН приступил к подготовке созыва дипломатической конференции высокого уровня для обсуждения вопроса о противодействии международному терроризму [Доклад Специального комитета, учрежденного Резолюцией N 51/210 Генеральной Ассамблеи ООН от 17 декабря 1996 г. Шестнадцатая сессия (8 - 12 апреля 2013 г.)].

Тем не менее, отличия косвенной агрессии от актов международного терроризма можно выделить и на существующем понятийном уровне. Во-первых, субъектами актов терроризма, в отличие от актов косвенной агрессии, не могут быть государства. Во-вторых, цели террористических актов определены - это устрашение политических противников, выражающееся в физическом насилии, вплоть до их физического уничтожения.

Таким образом, косвенная агрессия имеет существенные отличия и от внутреннего вооруженного конфликта (включая национально-освободительную войну) и от международного терроризма.

Одним из отличий является сам характер действий иррегулярных формирований, используемых государством-агрессором при косвенной агрессии, методы их создания, состав и, главное, преследуемые цели, которые принципиально отличаются от характера, методов и целей иррегулярных формирований, участвующих в национально-освободительной борьбе.

Наконец, косвенную агрессию нельзя смешивать с внутригосударственными преступлениями, совершаемыми, например, вооруженными бандами по мотивам уголовного характера.

Приложение.

1. Определение агрессии, утвержденное Резолюцией 3314 (XXIX) ГА ООН от 14 декабря 1974 г. (URL: http://www.un.org/ru).

2. Договор об отказе от войны в качестве орудия национальной политики (Париж, 27 августа 1928 года): Документ опубликован не был. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата доступа 13.03.2016 г.).

3. Устав Организации Объединенных Наций (Принят в г. Сан-Франциско 26.06.1945)// Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами, Вып. XII, - М., 1956. С. 14 - 47.

4. Например, Римский статут Международного уголовного суда (Принят в г. Риме 17.07.1998): Документ опубликован не был. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата доступа 13.03.2016 г.).

5. Конвенция об определении агрессии (Лондон, 4 июля 1933 г.) : Документ опубликован не был. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата доступа 13.03.2016 г.).

6. Определение агрессии, утвержденное Резолюцией 3314 (XXIX) ГА ООН от 14 декабря 1974 г. (URL: http://www.un.org/ru)

7. Бухмин С.В. Агрессия. Международно-правовые аспекты// Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2004. № 4. С. 94-100.

8. Тимошков С.Г. Формирование международно-правового понятия "агрессия" после Второй мировой войны // История государства и права. 2013. N 5. С. 26 - 28.

9. Батырь В.А. Международное гуманитарное право: учебник для вузов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юстицинформ, 2011. С. 320.

10. Международное право: учебник / Б.М. Ашавский, М.М. Бирюков, В.Д. Бордунов и др.; отв. ред. С.А. Егоров. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2014. С. 215.

11. Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I) [рус., англ.] (Вместе с "Правилами, касающимися опознавания", "Удостоверением журналиста, находящимся в опасной командировке") (Подписан в г. Женеве 08.06.1977)// Действующее международное право. Т. 2.- М.: Московский независимый институт международного права, 1997. С. 731 - 792.

12. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 30.12.2015)// СЗ РФ. 1996. N 25. Ст. 2954.

13. Хайзен Д. Банды как вооруженные группы// Международный журнал Красного Креста, No. 878. С. 5-27.

14. Международное право: Учеб. / Отв. ред. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Междунар. отношения, Юрайт-Издат, 2007. С. 453.

15. Смирнов М.Г. Вооруженный конфликт немеждународного характера: международно-правовой аспект. М.: Норма, Инфра-М, 2014. С. 26.

16. Коротков А.П., Соковых Ю.Ю. Правовые средства управления кризисными ситуациями: сравнительный анализ международно-правового и внутригосударственного регулирования // Государство и право. 1997. N 10. С. 67.

17. Волеводз А. Уголовно-правовое противодействие международному терроризму // Уголовное право. 2014. N 2. С. 128 - 134.

18. Конвенция Организации "Исламская конференция о борьбе с международным терроризмом". Документ ООН A/54/637-S/1999/1204, 11 October 2000. : Документ опубликован не был. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата доступа 13.03.2016 г.).

19. Сравнительное уголовное право: Особенная часть: Монография / Под общ. и науч. ред. С.П. Щербы. М.: Юрлитинформ, 2010. С. 266 - 294.

20. Меры по ликвидации международного терроризма. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН N 51/210, принятая 17 декабря 1996 г. Документ ООН A/RES/51/210, 17 January 1997. : Документ опубликован не был. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата доступа 13.03.2016 г.).

21. Доклад Специального комитета, учрежденного Резолюцией N 51/210 Генеральной Ассамблеи ООН от 17 декабря 1996 г. Шестнадцатая сессия (8 - 12 апреля 2013 г.). Документ ООН A/68/37. : Документ опубликован не был. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс» (дата доступа 13.03.2016 г.).

II. Противодействие косвенному вмешательству

2.1 Деформация правопорядка от косвенного вмешательства

Предпосылкой косвенного вмешательства иностранного государства является наличие внутреннего конфликта в государстве-жертве. Возникает вопрос, каким образом и кем должен констатироваться факт наличия такого факта. Важнейшим критерием здесь является признание центральным правительством факта наличия в стране политической оппозиции, ведущей вооруженную борьбу за власть. Современное международное право исходит из того, что центральное правительство каждого государства осуществляет суверенную власть над собственной территорией и именно центральное правительство выступает от лица всего государства на международной арене, и на первый взгляд прерогатива такой констатации должна принадлежать ему [Ашавский: С. 400].

Однако на практике центральное правительство страны, схваченной вооруженным внутренним конфликтом, чрезвычайно редко признает официально оппозицию воюющей стороной, поскольку это равносильно признанию, что его поддерживает не все население страны, а только часть, и соответственно оно при этом теряет право выступать от имени всего населения. Воздерживаясь от признания, правительство тем самым отвергает претензии оппозиции на власть и отстаивает свои исключительные полномочия представлять государство. Любые контакты представителей вооруженной оппозиции с иностранными государствами не признаются законными.

Лишь в том случае, если внутренний конфликт принимает достаточно широкие масштабы, охватывает все территорий страны или ее значительную часть, признание центральным правительством наличия в стране внутреннего конфликта становится неизбежным [Ашавский: С. 400].

Факт признания центральным правительством наличия внутреннего конфликта качественно изменяет оценку действий иностранных государств по поддержке центрального правительства или иррегулярных формирований оппозиции. Соответственно это в корне изменяет и такие аспекты проблемы, как вопрос о права обращения центрального правительства за помощью к иностранным государствам, проблема ответных мер в отношении государств, которые оказывают помощь оппозиции, и т.д.

Наряду с позицией центрального правительства охваченного внутренним конфликтом государства важное значение имеет также позиция других государств по этому вопросу. Часто бывает так, что признание наличия внутреннего конфликта со стороны других государств наступает раньше, чем со стороны центрального правительства (Афганистан, Никарагуа). При этом возникает вопрос: вправе ли иностранные государства оказывать помощь той или иной из сторон внутреннего конфликта?

История последних десятилетий дает многочисленные примеры, когда иностранные государства первыми признавали наличие внутреннего конфликта в другом государстве и начинали оказывать помощь сторонам конфликта в одних случаях центральному правительству, либо восставшей стороне [Ашавский: С. 401].

Важной и сложной проблемой является вопрос о правомерности оказания помощи иностранным государством сторонам внутреннего конфликта. В целом в доктрине прослеживаются три основные позиции: согласно первой - иностранное государство имеет право само определить "справедливую" сторону во внутреннем конфликте в другом государстве и соответственно оказать ей помощь; согласно другой - иностранное государство имеет право оказать помощь только центральному правительству и, наконец, согласно третьей - иностранные государства обязаны соблюдать нейтралитет по отношению к обеим сторонам внутреннего конфликта [Ашавский: С. 401].

Третья точка зрения, заслуживающая поддержки, исходит из того, что с позиций современного международного права недопустимо любое вмешательство во внутренний конфликт с момента признания оппозиции воюющей стороной. Во главу угла при этом ставится именно то обстоятельство, что в случае наличия гражданской войны центральное правительство уже не вправе выступать от имени всего народа, которому должна быть предоставлена возможность самому решать конфликт в соответствии с принципом самоопределения [Колесник: С. 151].

Эта точка зрения предполагает "взаимность", то есть отказ также и других государств от поддержки одной из сторон конфликта. Тем самым она объективно препятствует разрастанию внутреннего конфликта, его интернационализации за счет вовлечения новых государств, поддерживающих борющиеся стороны.

При осуществлении косвенного вооруженного вмешательства вмешивающееся государство совершает противоправное деяние, поскольку при этом оно нарушает прежде всего неотъемлемое право любого суверенного государства самому свободно выбирать ту форму правления и государственного устройства, которую оно желает. Однако, в отличие от прямого вмешательства (интервенции) при косвенном вмешательстве отсутствует применение вооруженной силы непосредственно вмешивающимся государством против государства-жертвы. При косвенном вмешательстве, в отличие от косвенной агрессии, вмешивающееся государство не является инициатором возникновения вооруженного конфликта. Конфликт возникает в связи с внутренними причинами, и сторонами в нем являются граждане самого государства-жертвы, а вмешивающееся государство выступает в качестве "третьей" стороны, которая только помогает одной из сторон конфликта, увеличивая ее военный потенциал, но само военную силу не применяет. Соответственно косвенное вмешательство представляет собой относительно менее опасное международно-противоправное деяние по сравнению с агрессией (прямой и косвенной) и интервенцией потому подлежит квалификации в качестве международно-противоправного деяния [Колесник: С. 151].

Косвенное вооруженное вмешательство порождает у государства-жертвы право на ответные действия. Отсутствие в действиях вмешивающегося государства признаков вооруженного нападения не позволяет государству-жертве действовать в порядке самообороны в соответствии со ст. 51 Устава ООН. Оно имеет право на принятие мер только в порядке самозащиты, т.е. в пределах своей национальной территории. Сказанное относится не только к центральному правительству, но и к оппозиции, которая вправе в порядке самозащиты препятствовать косвенному вмешательству на стороне центрального правительства.

Косвенное вооруженное вмешательство - открытая или тайная помощь - может иметь место, как на стороне оппозиции, так и на стороне центрального правительства. При этом решающим фактором выбора является политическая ориентация той стороны, которой оказывается поддержка.

Конкретные формы косвенной деформации могут быть самыми различными в зависимости от специфики конкретного конфликта. Наиболее распространенной формой косвенного вмешательства является финансовая поддержка одной из сторон конфликта. Применение вооруженной силы со стороны вмешивающегося государства в этом случае трудно доказать, хотя средства, идущие на вооружение и усиление военной мощи одной из, сторон, воздействуют на конфликт так же, как и силовое движение. Финансовая поддержка может оказываться как тайно, так и открыто (выделение конгрессом США финансовых средств на поддержку "контрас" в Никарагуа). Она может оказываться как центральному правительству (помощь США правительству Сальвадора), так и восставшей стороне (помочь США группировке УНИТА в Анголе) [Колесник: С. 153].

Другой формой косвенного вмешательства является поставка оружия одной из сторон внутреннего конфликта. Она также может осуществляться, как открыто (Сальвадор, Афганистан), так и тайно. В последнем случае вмешивающееся государство отрицает, что поставляет оружие, ссылаясь часто на то, что оно может быть приобретено на черном рынке. Эта форма вмешательства имеет большую привязку к процессу вооруженной борьбы, вмешивающееся государство уже прямо способствует активизации вооруженной борьбы.

Следующей формой косвенного вмешательства является ситуация, когда вмешивающееся государство непосредственно, хотя и тайно, берет на себя руководство отдельными действиями поддерживаемой стороны, предоставляет разведывательные данные, дает инструкция и обучает, как использовать предоставляемое вооружение и т.д.

И, наконец, крайней формой косвенного вмешательства, граничащей с косвенной агрессией, можно считать случаи, когда вмешивающееся государство берет на себя руководство военными операциями поддерживаемой стороны, тем самым практически подчиняя ее себе. При такой форме вмешательства эта страна в конфликте уже становится орудием вмешивающегося государства.

В качестве одного из примеров того, как косвенная агрессия влияет на деформацию правопорядка, можно разобрать конфликт в Южной Родезии (1965--1979). Родезия - название двух британских колоний в Южной Африке. Разделялась на Южную Родезию (сейчас Зимбабве) и Северную Родезию (сейчас Замбия). В 1953-63 гг. обе колонии входили в Федерацию Родезии и Ньясаленда. После развала Федерации, все её члены получили независимость, за исключением Южной Родезии. Южная Родезия в 1965-1979 гг называла себя просто Родезией.

Великобритания планировала предоставить Южной Родезии официальное самоуправление, но этому помешала начавшаяся в 1914 г. Первая мировая война. После Второй мировой войны в Африке начали набирать силу националистические движения. Великобритания предприняла попытку создания нового государственного образования под названием Федерация Южной Родезии, Северной Родезии и Ньясаленда (современная Малави). Однако в 1963 году искусственная федерация распалась, а Лондон спешно дал независимость всем территориям бывшей федерации, кроме Южной Родезии. Стоит отметить, что в Южной Родезии не существовало официальной политики апартеида, как в соседней ЮАР. Также не существовало по существу расовых проблем, поскольку негры не волновались за своё будущее - белые укрепляли внутреннюю инфраструктуру страны и обеспечивали негров работой.

Необходимо также отметить, что Британия в это время стала раздавать независимость бывшим колониям с калейдоскопической быстротой, порой совершенно необоснованно. Измотанность двумя мировыми войнами и нежелание решать никакие проблемы, кроме своих, привела к тому, что Великобритания спешила быстрее признать националистических лидеров бывших колоний, а нежелающих прогибаться под новыми, в целом расистски настроенными африканскими вождями, представителей белого населения, в свою очередь, объявляла расистами и консерваторами.

В конце 50-х - начале 60-х гг под давлением мирового сообщества и Организации Африканского единства (ОАЕ) бывшие метрополии стали предоставлять независимость бывшим колониям, что приводило в конечном итоге к гражданским войнам на их территории. В 1957 г. Великобритания даровала независимость Гане. Через пару лет это привело к краху экономики бывшей британской колонии, установлению диктатуры и политическим убийствам. В 1960 г. вслед за Ганой последовала Нигерия, в которой сразу началась кровопролитная гражданская война между мусульманским севером и негритянским югом. В том же году получило независимость Бельгийское Конго. Независимость пришла также в Танзанию, Замбию, Уганду, Бурунди, Руанду, Чад, Судан, Анголу, Кению. Бывшие колониальные державы с развитой экономикой превращались из процветающих колоний в независимые руины.

Великобритания в отношении Родезии руководствовалась принципом NIBMAR (No Independence Before Majority Rule) - "Независимость только после предоставления власти большинству". Однако у Родезии уже существовал 40-летний опыт построения демократического общества, в котором как белое, так и чёрное население само определяло своё будущее на постоянно проводившихся выборах. В 1964 году к власти в стране в результате выборов пришла партия «Национальный фронт» во главе с Яном Смитом. В 1961 году была создана партия Союз африканского народа Зимбабве (ЗАПУ). Через год эта организация была запрещена и перешла на нелегальное положение, объявив курс на свержение существующего правящего режима. А в 1963 году, в результате раскола ЗАПУ, была создана партия Африканский национальный союз Зимбабве (ЗАНУ), также перешедшая к вооружённому противостоянию правительству Родезии. 11 ноября 1965 года, после продолжительных переговоров с Лондоном о статусе доминиона, не принесших результата, правительство Яна Смита объявило о провозглашении независимости Родезии в одностороннем порядке. Правительство Великобритании, как и правительства других стран, не признало независимости Родезии. Совет Безопасности ООН принял решение о применении экономических санкций (с 1966 выборочных, с 1968 - всеобъемлющих) против Родезии. Тем не менее, ряд стран проигнорировал постановление Совбеза ООН и продолжал вести торговлю с Родезией через территории ЮАР и португальского Мозамбика. В то же самое время, Родезия с дня провозглашения независимости стала подвергаться нападением вооружённых группировок ЗАНУ (руководитель Р. Мугабе) и ЗАПУ (Д.Нкомо) как непосредственно с самой родезийской территории, так и с территорий Мозамбика, Ботсваны и Замбии.

Позиция Великобритании и санкции ООН в отношении правительства Яна Смита поддержали также США. Не остались в стороне и социалистические страны, заклеймившие позором «расистский режим» в Родезии. СССР, КНР и КНДР стали оказывать военную и финансовую помощь чернокожим партизанам. Сначала Москва, Пекин и Пхеньян не афишировали свои действия в данном вопросе, но постепенно стали действовать открыто. СССР в конце 70-х годов разработал план полномасштабного вторжения в Родезию, используя для этого все отряды ЗАНЛА и ЗИПРА, находившиеся на территории Мозамбика, Замбии, Ботсваны, но осуществить его не успел. Великобритания также оказывала всестороннюю помощь лидерам партизанского движения. Таким образом, на территории Родезии была организована тяжёлая партизанская война.

В 1987-м г. Мугабе упразднил пост премьер-министра и провозгласил себя президентом Зимбабве. В стране проводились политические репрессии, затронувшие все слои общества. Уровень экономики стал катастрофически падать, росла инфляция. В итоге Зимбабве из развитой страны, обеспечивавшей продовольственные нужды половины Африки, превратилась в нищую экс-колониальную державу, зависящую от иностранной гуманитарной помощи.

И это лишь несколько примеров участия третьих стран в локальных конфликтах. Сюда смело можно добавить войну в Корее, гражданскую войну в Анголе (1961-2002), Сомали (c 1988 года по наше время), Уганде (1981--1986), Никарагуа (1981--1990), Сьерра-Леоне(1991-2002). Война в Афганистане, Ираке, Сирии, перечислять можно очень долго. Практически в каждом конфликте ХХ века было косвенное участие третьих стран(будь то запада или стран соц.лагеря). И везде они преследовали свои геополитические и экономические интересы, что в итоге деформировало правопорядок в этих странах.

Так же, думаю, не следует оставлять без внимания недавние события на Украине. Самый что ни на есть яркий пример участия третьих стран в «разделе» страны, без официального участия, государственный переворот с помощью наемников и политических партий, что в итоге привело именно к деформации правопорядка (отделение Крыма и присоединение к России). Но в отличие от войн на Ближнем Востоке, Африке и т.д., на Украине использовались новые методы косвенной агрессии. Усиление информационной войны, огромное влияние СМИ, провокации со стороны политических и националистических организаций, и отсутствие целенаправленных, открытых силовых действий против власти на первоначальном этапе, а затем перерастание в открытый локальный конфликт.

2.2 Самозащита государства от косвенного вмешательства

В международном праве до принятия Устава ООН отсутствовала общая норма, запрещающая применение силы или угрозы силой, концепция самообороны, как выражение фактической защиты государства, имела лишь ограниченное правовое значение для осуществления юрисдикции государств вне своих границ, не вступая при этом в формальное состояние войны. К этому выводу можно прийти, исследуя практику государств XIX - начала XX веков. Однако вместе со становлением в международном праве принципа неприменения силы или угрозы силой концепция самосохранения эволюционировало в концепцию необходимости, а самооборона получила новое правовое значение и перестала выступать как выражение фактической защиты государства [Обрбелян: С. 15].

Статья 51 Устава ООН признаёт «неотъемлемое право на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдёт вооружённое нападение на Члена Организации, до тех пор, пока СБ ООН не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности». Таким образом, Устав стремится по возможности ограничить вооружённый конфликт уже на начальной стадии, указывая, что «о мерах, принятых в порядке самообороны, государство-член ООН должно немедленно информировать СБ ООН, и эти меры нисколько не ограничивают ответственность Совета и его полномочия предпринять в любое время такие действия, какие он сочтёт необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности.

Самооборона в современном международном праве представляет собой форму самопомощи, и соответственно действия при самообороне являются формой индивидуального санкционного принуждения [Обрбелян: С. 15].

Единственным основанием самообороны является вооруженное нападение. Для констатации вооруженного нападения необходимо:

- наличие фактического составляющего вооруженного нападения;

- присвоение данных действий другому государству.

Действия в самообороне не должны включать «карательный» элемент, так как это будет противоречить суверенному равенству. Действия в самообороне a priori являются необходимыми.

Государство обязано представлять доклады СБ ООН о всех мерах, предпринятых в осуществление права на самооборону. Непредставление докладов СБ ООН не должно лишать государство права ссылаться на самооборону. Отказ от предоставления доклада СБ ООН также составляет нарушение международного права, за что государство может нести ответственность.

Ограниченное применение вооруженных сил с целью эвакуации собственных граждан (или также граждан других государств в случае наличия просьбы последних) с территории государств, где гражданам грозит опасность из-за массовых беспорядков в стране или вооруженного конфликта при невозможности центрального правительства контролировать территорию или части территории страны (несостоятельность государств) является правомерной с точки зрения современного международного праву.

Применение вооруженных сил в антитеррористических акциях, в том числе и на территории других государств соответствует действующим нормам международного права [Колесниченко: С. 25]:

- в случае если действия террористов можно присваивать другому государству, то государство-жертва международного терроризма имеет право применить свои вооруженные силы в отношении второго государства и террористов на его территории на основе своего права на самооборону;

- в случае же, если базы террористы или сами террористы находятся, на территории другого государства, но последнее не контролирует эту часть своей территории, т.е. когда имеет место «провал» государства, то первое государство имеет право применить вооруженные силы для уничтожения баз террористов на основе концепции необходимости, т.е. только в случае, если уничтожение этих баз является единственной формой гарантирования собственной безопасности от актов международного терроризма, и сопутствующий ущерб государству, где эти террористы находятся, не является чрезмерным.

Из ст. 39, ст. 51 и п. 4 ст. 2 Устава ООН следует, что реализация государством права на самооборону поставлена Уставом ООН под четкое и недвусмысленное условие предварительного совершения против него вооруженного нападения. Косвенная агрессия так же, как и прямая, посягает на объекты, перечисленные в п. 4 ст. 2 Устава ООН, она является вооруженным нападением и поэтому порождает у государства право на индивидуальную и коллективную самооборону в соответствии со ст. 51 Устава ООН, которая не проводит разницы между "прямым" и "косвенным" вооруженным нападением, но указывает на его первичность.

В литературе справедливо подвергается критике распространенная на Западе концепцию о том, что якобы косвенная агрессия порождает у жертвы лишь право на "самозащиту", т.е. на принятие мер по пресечению деятельности иррегулярных формирований, вторгшихся на ее территорию, без права пересечения границы и переноса военных действий на территорию государства-агрессора [Обрбелаян: С. 16].

Эта позиция противоречит пониманию принципа неприменения силы или угрозы силой как запрета абсолютного, не допускающего исключений. Акт самообороны не составляет акт применения силы по смыслу ст. 2.4 Устава.

Из Устава ООН и определения агрессии 1974 года вытекает, что государство-жертва косвенной агрессии вправе прибегнуть к самообороне, не дожидаясь квалификации действий противника Советом Безопасности в качестве агрессии. Оно вправе предпринять ответные действия не только против вторгшихся и проводящих операции иррегулярных формирований, но и непосредственно против государства-агрессора, их засылающего, а также и против государства-соучастника косвенной агрессии, если косвенная агрессия совершается с территории государства, предоставившего свою территорию для этих целей. Государство-жертва вправе обратиться за помощью для отражения косвенной агрессии к другим государствам для коллективного подавления агрессии.

Современное международное право признает единственным правомерным основанием самообороны свершившееся вооруженное нападение. Все остальные ситуации, в частности угрозы нападения, дают лишь основание отдельным государствам для обращения к невоенным средствам и повышения собственной обороноспособности, а также могут являться основанием для применения коллективных мер по решению Совета Безопасности.

Ст. 51 Устава ООН не содержит никаких требований относительно характера действий при самообороне. Однако, как уже отмечалось, институт самообороны регулируется также общим международным правом.

Основная сложность с определением точного содержания требований необходимости при осуществлении права на самооборону заключается в том, что большинство исследователей объединяют различные по характеру действия в категорию самообороны. Даже те авторы, которые отделяют самооборону от смежных понятий, в большинстве случаев допуская возможность упреждающей самообороны, рассматривают содержание требования необходимости отдельно в отношении к самообороне в ответ на свершившееся вооруженное нападение и отдельно в отношении неминуемой угрозы нападения [Обрбелаян: С. 17].

Основным элементом содержания критерия необходимости является исчерпывание мирных средств для разрешения конфликта. Однако при такой постановке вопроса допускается методологическая ошибка, а именно предположение, что вооруженная самооборона создает спор. Однако, как это было показано, самооборона представляет собой форму санкционного принуждения в ответ на совершенное вооруженное нападение. Соответственно, применение любых ответных мер является необходимым.

Таким образом, можно констатировать, что необходимость, как критерий правомерности современной самообороны, заключается в разграничении вооруженного нападения от смежных категорий, таких как пограничные и международные инциденты.

Существует также ряд методологических сложностей определения точного содержания критерия соразмерности. Одна из проблем заключается в смешении требования соразмерности, как критерия правомерности самообороны, с соразмерностью, как принципом международного гуманитарного права (например ДП 1, ст. 51.5b).

Соразмерность можно определить двумя разными способами. Во-первых, требование соразмерности можно определить, как обязанность предпринять меры, соразмерные с нарушением. В контексте исследования это означало бы сравнение военного ответа в самообороне с вооруженным нападением. Такое понимание не получило поддержки мирового сообщества [Обрбелаян: С. 18].

Другой подход к определению соразмерности заключается в оценке мер, предпринятых в рамках самообороны с целью прекращения вооруженного нападения. Соответственно, соразмерность необходимо определить исходя из целей самообороны. Следовательно, критерий соразмерности должен указать, насколько предпринятые в рамках самообороны меры соответствуют цели, а именно прекращению вооруженного нападения.

Вышесказанное, с другой стороны, не означает, что меры, предпринятые в рамках самообороны, должны ограничиваться рамками собственной территории или действия должны быть как-то локализованы. Действия, осуществляемые в различных регионах нападавшего государства, при условии, что они направлены на достижение цели самообороны -- окончание вооруженного нападения, должны считаться соразмерными.