II.2 Особенности осуществления цифровой демократии в России

Цифровая демократия - это использование информационно-коммуникационных технологий и онлайн-каналов любых типов с целью расширения политической демократии и повышения уровня гражданского участия; это также комплекс предприятий по осуществлению демократических практик без временных, пространственных и других физических ограничений. Исследователи видят данный феномен как в положительном, так и негативном аспектах. Так, среди плюсов называются: процесс получения гражданами информации о политике и правительстве становится проще, появляется возможность отслеживания законодательной деятельности посредством ознакомления с транскрипциями заседаний, увеличивается также возможность присоединения к политическим дискуссиям и работы в группе для налаживания активистской деятельности). Что касается минусов: тезис теледемократии о том, что в несколько нажатий клавиш может быть выражено мнение и сообщение получит широкое распространение, не должен пониматься как гарант эффективного принятия решений (скорость распространения информации не детерминирует успех дискуссии).

Данная тема остается крайне популярной среди исследователей в силу противоречия между потенциальными возможностями и реальным их использованием. Так, гражданские объединения в сети изолированы друг от друга (феномен «рассеянного участия») и не каждое из них способно наладить процесс коммуникации с властью, более того, как подтверждают эмпирические данные, процент реального оказания влияния на политику крайне мал. Наличие же изменений по итогам деятельности активистов не всегда доводится до всех участников процесса, в этой связи предлагается введение системы долгосрочной обратной связи, позволяющей гражданам видеть итоги своей работы и продолжать сотрудничество с государственными институтами. Возвращаясь к тезису о разобщенности демократического онлайн-пространства, стоит назвать два мнения: одни исследователи полагают, что деятельность различных групп может привести к синергетическому эффекту, однако большинство авторов сходится в том, что наличие значительного количества Интернет-платформ, позволяющих принимать участие в общественной деятельности, рассеивает энергию гражданина от одного опыта онлайн-участия до следующего (среди барьеров называется также необходимость отдельной регистрации на каждом из порталов). Такая разобщенность площадок и отсутствие средств к их интеграции может препятствовать формированию гражданской идентичности и гражданского сознании.

Прежде чем переходить к российским исследованиям, рассмотрим проекты, предлагаемые западными актвистами для решения названных проблем, среди них - геймификация, призванная увеличить мотивацию граждан к вовлечению. Так, сообщество «PlanIt» начисляет премии за оставленные комментарии, включает систему оценки чужих комментариев посредством «лайка», публикует списки наиболее активных участников. Отмечается также повышение роли процессов обсуждения и рефлексии. Организация «Common Ground for Action» вводит формат дискуссии, описанный Дж. Гастиллом и Дж. Диллардом, при котором участники приходят к компромиссам путем стратегического выбора, параллельно рефлексируя над выбором других членов сообщества (рядом с онлайн-чатом, где ведется обсуждение, располагается динамический экран, отражающий текущее состояние голосования за то или иное решение).

Важно, что результат внедрения данных технологий выражается в повышении влияния деятельности подобных порталов на политические решения. Так, бюджетные системы «Citizinvestor» и «Open City Hall» уполномочивают граждан перераспределять средства из государственных фондов на общественно важные проекты. Законодательные краудсорсинговые платформы, такие как «D-Cent» в Европе и «Madison» в США, позволяют гражданам коллективно проектировать новые законы, которые могут быть наделены юридической силой посредством формальных законодательных процессов. Площадка «RegulationRoom» призывает оставлять свои комментарии к внесенным депутатами предложениям, чтобы обеспечить прохождение данной инициативы при голосовании. По оценкам работы системы «Peer-to-Patent», голоса участников в значительной мере оказывали влияние на решение чиновников о выдаче патента.

В Российской науке термин цифровой (ранее - электронной) демократии получил распространение в начале 2000-х годов, одним из первых его упоминает Л. Сморгунов наряду с «электронным правительством», отмечая глобальные сдвиги с системе государственных институтов и организации государственного управления в целом. Исследователи выделяют четыре технологии в реализации электронной демократии: (1) онлайн информация и коммуникация, (2) онлайн услуги, (3) онлайн участие граждан в деятельности органов власти, (4) экономическое обеспечение электронной демократии. В отличие от западных, отечественные авторы полагают, что E-democracy может наступить только после адаптации общества к E-government: «Цифровая демократия требует определенного уровня психологической адаптации граждан к информационным инновациям, усвоением ими привычек использования ИТ в процессе взаимодействия с властными структурами. Приобретя начальные навыки сетевых трансакций, граждане смогут овладеть и более сложными схемами, задействованными цифровой демократией». Важно подчеркнуть, что акцент сделан не на готовность общества к демократии как таковой, а на сложность обращения с новыми коммуникационными технологиями.

Аспект же готовности раскрывает в своих работах М. Вершинин, подчеркивая статус России как страны, только переходящей к демократическому политическому режиму: так, в переходных обществах, в отличие от развитых демократий, Интернет не всегда оказывает исключительно положительное влияние на уровень политического участия. Вопрос стоит в том, готовы ли массы и элиты эффективно реализовывать возможности Сети, такие как повышение прозрачности политических процессов, упрощение процесса диалога между индивидом и властью, а также между социальными группами и государственными институтами. Кроме того, для эффективного функционирования данного института необходимо его регулирование правовыми нормами, предполагающими права и ответственность для обеих сторон коммуникации - граждане и власть.

Выделяются также риски для общества в связи с развитием цифровой демократии: (1) манипуляция данными со стороны элит, (2) деление общества по признаку обладания доступом к информации, (3) пропаганда экстремизма в условиях развитой онлайн коммуникации. А. Голычев конкретизирует первый пункт, подчеркивая простоту и эффективность изменения, сокрытия и уничтожения данных политического содержания благодаря современным технологиям. Следствием подобных действий автор называет не только потребление массами дистиллированной информации, но и произведение гражданами тех выводов, которые им навязывают элиты в ходе манипуляции (в суждениях исследователь доходит до возможности смены демократии на диктатуру). Утверждается, что олигархия контролирует движение более 90% информационных потоков планеты, что находит свое отражение и в российском обществе.

Более подробное освещение у отечественных исследователей тема получила в 2010-е годы после старта ряда проектов в рамках развития цифровой демократии, в том числе рассматриваемой в данном исследовании Российской общественной инициативы. Стоит отметить, что тенденция к формированию нового уровня отношений власти и общества в России было позитивно воспринято большинством исследователей. Так, Е. Барышев описывает электронную демократию как более совершенный вариант классической концепции: при взаимодействии в онлайн-пространстве жители формируют гражданскую сеть, которая зиждется на принципах взаимодействия и самоконтроля, что имеет большее значение, нежели формальный статус гражданина и участие в политике в период выборов.

В 2013 году ВЦИОМ предпринял исследование по теме цифровой демократии и цифрового правительства в России. Основным выводом стала поддержка 80% респондентов развития технологий электронной демократии как «нового способа транслирования обратной связи от общества к государству». Подчеркнем, что россияне видят в данном инструменте коммуникации не возможность влияния на законодательный процесс и решение важнейших социально-экономических и политических вопросов, а площадку для обсуждения локальных вопросов и подачи жалоб на работу чиновников. При этом уровень осведомленности о понятии на момент проведения опроса находился на 22%, тогда как 10% из них определили электронную демократию как «право граждан свободно высказывать свои политические убеждения в интернете».

С точки зрения коммуникаций интересно также исследования А. Голубевой об отношении молодых людей к гражданскому участию и возможности повышения вовлеченности с помощью внедрения цифровых форм. Опрос показал наличие интереса респондентов к формам онлайн-участия: 58% высказали желание получать email-рассылку о деятельности органов законодательной и исполнительной власти, 52% готовы подписать петицию в Интернете. Среди инструментов коммуникации вариант «чаты с политиками и должностными лицами» (44%) превзошел традиционные для данной возрастной группы реакционные формы - «онлайн-протесты» (38%) и «онлайн-митинги» (21%). Важно, что 37% молодых людей, не занимающихся какой-либо гражданской деятельностью, выразили готовность воспользоваться хотя бы одной из электронных форм участия. Основные требования к процедуре осуществления цифровой демократии, согласно исследованию: (1) прозрачность, (2) гарантия учета мнения населения, (3) удобство. При этом именно недоверие в возможность повлиять на действия власти называется основным барьером к развитию данного института в России.

В следующем параграфе необходимо осветить вопросы коммуникации гражданских объединений на базе социальных сетей, то есть без организации со стороны государства.

II.3 Социальные сети
как площадка гражданского активизма в России

В отличие от описанных в предыдущем параграфе платформ, предполагающих значительную роль участия власти в процессе дискуссии (по крайней мере в качестве модератора), социальные сети являются площадкой, существующей за счет пользовательского контента (его создания, распространения, обсуждения, изменения), противопоставляемого профессионально созданным медиапродуктам. Тогда как правительственные сайты представляют собой цифровой формат получения обратной связи от граждан, социальные сети поддерживают формат диалога many-to-many, в которых государство становится одним из участников отношений, а не ключевым коммуникатором. Говоря о возможностях, предоставляемых пользователям данной площадкой, стоит выделить потенциал для кооперации многочисленных географически рассеянных групп для совместно действия и прямую связь с экспертами в решении сложных проблем (личное общение или в рамках заинтересованной определенной темой группы).

Наличие подобных характеристик этого инструмента коммуникации стало причиной появления исследований о зависимости таких переменных как использование социальных медиа и гражданское участие. Сформировались два полярных подхода к оценке роли социальных сетей в процессах активизма: позитивный (они позволяют людям быть более информированными, находить единомышленников и вовлекаться в жизнь общества) и негативный (концентрируют людей на межличностном общении в онлайн-пространстве, отвлекая от общественной деятельности - подход развивается, в основном, в рамках теории смещения времени и остается менее популярным). М. Ленци предложил модель, связывающую использование социальных сетей с гражданскими компетенциями индивида и готовностью его к участию, рассматривая ведение онлайн-дискуссий и репосты новостных материалов как посреднические факторы.

Социальные медиа становятся также площадкой для социального активизма в силу быстрого распространения информации на данной платформе, это особенно важно в условиях существования запроса на получение новостей через социальные сети. Качество гражданской активности может повыситься в процессе обмена пользователями информацией благодаря произвольно происходящему распределению ролей на активистов (наиболее активные и осведомленные об обсуждаемой проблеме), экспертов (разбирающиеся в определенных аспектах темы) и волонтеров (готовые присоединиться к реальным действиям, организованным активистами).

Ряд исследователей в качестве теоретической рамки используют коммуникационную теорию инфраструктуры, которая была описана в первом параграфе. Напомним, согласно ей, стротеллинг в рамках локального сообщества является ключевым фактором стимулирования индивидов к гражданскому участию, при этом коммуникация, обращенная к населению района, может осуществляться как в офлайн, так и в онлайн пространствах (однако предпочтение авторами отдается первому формату). По примеру того, как включенные в сообщество граждане больше склонны к решению социальных проблем, так и пользователи социальных сетей должны проявлять гражданскую активность, поскольку являются включенными в определенное сообщество (своих друзей, групп по интересам и т.д.). Большое количество пользователей имеет потенциал к объединению на базе общих проблем и вопросов: приобретая новые связи, индивид получает возможность расширить свои знания и начать высказывать свое мнение в онлайн-режиме.

Свойственная в большей степени западной науке тема - инициированная властями коммуникация с обществом в социальных сетях. Так, Бертот утверждает, что возрастающие ожидания граждан и потребность внедрения инноваций в бюрократические процессы обусловили становление социальных сетей «центральным компонентом электронного правительства за очень короткий период времени». Ученые видят в этом новом пространстве коммуникации тенденцию к «пересмотру традиционных границ между индивидами, сообществами, широкой общественностью и государственными институтами». Автор приводит обзор использования данного инструмента американским и европейскими правительствами, однако, поскольку кейсы не имеют успешных аналогов в России, перейдем к более релевантным для исследуемой страны форматам.

В ходе исследования Института социологии РАН был выявлен ряд характерных черт современного пользователя социальных сетей в России: молод, материально обеспечен (в малой степени зависит от государственной бюджетной политики), является носителем активных социальных практик, но в малой степени заинтересован в достижении общего блага (следят за политикой 24% опрошенных, «факультативно» - еще 36%) в ходе совместных действий (участие в митингах подтвердили 1-2%). Лишь 9% ставят своей целью поиск собеседников для разделения своего мнения, 5% - участие в общественных акциях, 2% - в политических акциях. Интересное наблюдение представляет собой формула Интернет-участия в России «90-9-1», где 1% генерирует контент, 9% проявляют активную реакцию, 90% - потенциально могут ознакомиться. Тем не менее, одна десятая участвующих не всегда выходит за рамки определенной группы: П. Биргер отмечает приверженность последователей какой-либо идеологии информации, отражающей их взгляды, следовательно, и потребление контента ограничивается группой тематических сообществ.

Несмотря на приведенные данные, исследователи отмечают позитивное влияние социальных сетей на российскую публичную сферу: (1) новые медиа обеспечили существование независимых источников информации, что вернуло интерес к общественной дискуссии о политических и социально значимых событиях, (2) они стали площадкой для развития общественных инициатив, которые вышли за пределы Сети и оказали значимое влияние на жизнь отдельных социальных групп и государства в целом. Успех акции или инициативы обуславливается не наличием определенного числа постоянно вовлеченных активистов, а наличием интереса (часто медийного) к проблеме - чем выше внимание, тем больше масштабы солидарности. Говоря о формах поддержки общественных инициатив, стоит выделить необходимое условие выхода подобных коммуникаций в социальные сети - прозрачность механизмов краудфандинга. Причем речь идет не только о благотворительных, но и о политически окрашенных проектах, таких как сбор средств на проведение протестных митингов или на поддержание СМИ (например, ТК «Дождь»).

Еще одна характерная черта российского сетевого участия - отсутствие четкого деления акций на общественные и политические, а также, что более важно, потенциальная возможность смены одного характера движения на другой. Так, социально направленные действия могут принять радикально политическую окраску: подобная трансформация часто обусловлена невозможностью осуществления целей объединения легальными путями или отсутствием какой-либо реакции на запросы активистов со стороны властей. Как отмечается, такой переход характерен для движений, борющихся за граждански и трудовые права. В то же время, политические объединения сегодня уделяют большое внимание соблюдению закона, чтобы, во-первых, привлечь большее число последователей и, во-вторых, иметь возможность вести свою деятельность без ограничения со стороны властией.

Большинство отечественных работ посвящено протестному движению в социальных сетях, что подтверждает проблему исследования: правительственные сайты не воплощают в жизнь принципы цифровой демократии, и гражданский активизм выходит на менее контролируемые площадки (кризис репрезентативной демократии). Другой причиной данного феномена может служить появление новых оппозиционных лидеров, которые, в силу принадлежности к digital поколению, ведут свою деятельность в социальных сетях, привлекая к этому и своих последователей. Подчеркивается, что новые медиа не являются движущей силой недовольства, но формируют структуру горизонтальных связей, в которой недовольство может усиливаться в ходе дискуссий и совместных действий. Для российской ситуации актуальна теория слабых связей Грановетра: наличие данных «слабых связей» между неоднородным населением позволяет проявлять ситуативное участие и осуществлять коммуникативные акты между членами различных социальных групп.

Подводя итог главы, стоит еще раз обозначить две онлайн формы гражданского участия в России: (1) Open Government - проекты, направленные на изменения сверху вниз и основанные на прозрачности действий государственных структур, развитии открытых данных, доступе к государственным услугам в электронном виде, а также участии граждан в принятии социально-политических решений, (2) Community Action -- проекты, направленные на изменения снизу вверх и основанные на обмене информацией, финансировании и просто сотрудничестве по принципу Peer-to-Peer.

Выводы ко II главе:

Можно выделить два полярных представления о потенциале ИТ - при первом власть рассматривается как гегемон, спускающий политическую информацию небольшими порциями и минимально допуская общественность до участия в жизни государства, второй же видит возможность развития цифровой демократии до равного сотрудничества государственных институтов и граждан.

России, как переходной демократии, стоит ориентироваться на успешный западный опыт внедрения инструментов цифровой демократии, осуществляемой через правительственные порталы, а также на запросы общества, среди которых важнейшими требованиями выступают прозрачность, эффективность и удобство использования ИТ для взаимодействия с властью.

В отечественной интерпретации данный институт сводится к получению властью обратной связи от общества, тогда как цифровое участие предполагает непосредственное вовлечение граждан в процессы управления.

Создание активистских сообществ в социальных сетях становится ответом на текущую ситуацию, при этом грань между социально и политически ориентированными группами в России незначительна и нестабильна.

Несмотря на то, что только 10% пользователей социальных сетей активны в создании и потреблении граждански ориентированного контента, значителен потенциал данной площадки в объединении разобщенных ячеек гражданского сообщества.

Глава III: Оценка эффективности цифровых форм гражданского участия в России на примере Москвы

Ответ на поставленный вопрос «Каковы мотивы объединения граждан на базе сообществ в социальных сетях в условиях существования официальных порталов для коммуникации с властью?» было предпринято исследование деятельности гражданских активистов Москвы, имеющих опыт использования данных инструментов для воздействия на государственные институты. Проверяемые гипотезы: (1) Сообщества создаются в поддержку опубликованной на официальных порталах инициативы, чтобы получить большую поддержку и, следовательно, большую вероятность, что инициатива будет рассмотрена и поддержана чиновниками; (2) Сообщества возникают в рамках «движения одной проблемы», после решения которой они переходят в «спящее состояние».

Географические рамки обусловлены тремя факторами: Москва является, с оной стороны, экстремальным случаем в отношении (1) запроса на решение проблем общественного характера и (2) политического активизма, с другой стороны - (3) репрезентативным городом в отношении уровня социального активизма.

Раскроем данные утверждения на примере выводов масштабного опроса населения русских городов, проведенного в 2014 году. (1) В отличие от других регионов, в столице высок уровень обеспокоенности коррупцией и взяточничеством, волнение же по поводу «политической обстановке в стране» высказывают лишь 10% респондентов, однако это на 3% выше, чем среднее по России. Показателен также вопрос о нарушении гражданских прав: тогда как жители крупных городов называли среди первых социально-экономические права («на социальную защиту и жизненный уровень», «на бесплатное образование», «на хорошие условия и справедливую оплату труда»), москвичи отмечали ущемление «права на справедливый суд», «свободы слова», «права на свободу от насилия, унижений и произвола». (2) Москва показала высокий протестный потенциал во время массовых акций 2011-2012 годов (а также недавних выступлений 2017 года), большое число участников которых обусловлено не только стихийностью и эпизодичностью событий, но и эффективной работой большого количества общественных организаций. (3) При этом уровень вовлеченности в постоянную (не реакционную) гражданскую деятельность находится в одних рамках по всей стране: около 60% опрошенных подтвердили вовлеченность в какие-либо общественные работы.

Важные дополнения вносит исследование активизма московских граждан, опубликованное в 2018 году. Во-первых, жители Москвы демонстрируют более позитивные взгляды на возможность повлиять на события в своем городе и в стране. Во-вторых, именно для данного региона характерно получение информации о деятельности общественных организаций через интернет (57% против 19% по России).

III.1 Описание исследования

Исследование включает два этапа: (1) проведение сравнительного анализа цифровых площадок и (2) опрос участников сообществ в социальных сетях, посвященных решению общественно-значимых проблем. В качестве площадок, на основе которых будут сделаны выводы исследования, выбраны два правительственных сайта для коммуникации с обществом, а также две группы в социальных сетях Facebook и Vkontakte:

· Портал «Российская общественная инициатива»: позволяет гражданину сформулировать предложение (федерального, регионального или муниципального уровня) по вопросам социально-экономического развития страны, совершенствования государственного и муниципального управления, а также принять участие в голосовании за другие инициативы. В случае, если инициатива в течение года набирает необходимое количество голосов, она направляется на рассмотрение в группу федерального, регионального или муниципального уровня. Решение о реализации или отклонении предложения публикуется на портале. Проект создан в 2013 году по указу Президента РФ и не имеет аналогов по функционалу (возможности инициативного участия в законодательном процессе) в России.

· Портал «Москва наш город»: позволят гражданину получить информацию о деятельности органов власти, проконтролировать своевременность и качество проводимых работ на объектах городского хозяйства, сообщить о выявленных нарушениях и оценить работу государственных учреждений. Среди аналогичных сайтов был выбран, поскольку его деятельность ограничена исключительно Москвой (Добродел - акцент сделан на Московскую область, iGrajdanin - действует на территории всей страны). Проект создан в 2011 году по инициативе мэра Москвы в рамках реализации программы «Открытое правительство».

· Сообщество в социальной сети Facebook «Москвичи против сноса (против закона о реновации)»: объединяет жителей всех районов Москвы, чьи дома участвуют в проекте Реновации жилья, аккумулирует информацию о петициях и других обращениях к государственным органам, предоставляет материалы для агитации, публикует новости движения. Проект создан в 2017 году гражданскими активистами Москвы.

· Сообщество в социальной сети Vkontakte «Спасем крылатские холмы»: объединяет жителей района Крылатское, выступающих против разрешения муниципальными депутатами размещения нестационарных торговых объектов на природной озеленённой территории «Экологический парк-музей» на Крылатских холмах. Проект создан в 2017 году гражданскими активистами Москвы.

Выбор площадок обусловлен необходимостью рассмотреть коммуникацию власти и общества на различных уровнях (федеральный, городской, муниципальный) и в различных форматах (инициатива, онлайн-референдум, жалоба). Действия выбранных сообществ в социальных сетях также направлены на разные ветви власти - законодательную и исполнительную. Обозначим, что рассмотрение двух площадок - Facebook и Vkontakte - позволит не только изучить большее количество инструментов коммуникации, но и сформировать более разнородный состав респондентов. Обе страницы имеют дубли в других социальных сетях, однако нами были выбраны наиболее популярные и активно обновляемые аккаунты.

Подчеркнем тематическое ограничение исследования - согласно классификации гражданских практик С. Селиной, полем анализа были выбраны две сферы («защита общественных территорий» - борьба с уплотнительной застройкой рекреационных зон и т.п., «сопротивление реструктуризации и оптимизации»). В данном контексте две категории могут быть объединены в общую - «защита пространства для жизни гражданина». На рассматриваемых правительственных платформах были также выбраны подходящие под данную тематику обращения. Таким образом, выводы, сделанные на основе одной категории гражданских практик, являющейся важнейшей темой общественной дискуссии 2017 года, будут интерпретированы как релевантные для феномена столичного гражданского активизма в целом.

Качественный сравнительный анализ. Метод сопоставления данных по результатам оценки двух или более объектов. Были отдельно проведены сравнительные анализы характеристик и контента двух правительственных порталов и в двух сообществ в социальных сетях, чтобы выявить основные черты онлайн-коммуникации власти и общества, как нисходящей, так и восходящей. Выделяются следующие измеряемые количественные индикаторы:

· Охват,

· Вовлеченность пользователей для социальных сетей (среднее количество «лайков» и «репостов»),

· Количество поданных инициатив / жалоб для порталов,

· Динамика публикаций постов для социальных сетей.

Также при сравнительном анализе были рассмотрены следующие качественные индикаторы:

· Формальные (ясность их изложения) и неформальные правила взаимодействия,

· Представленность разных районов Москвы для порталов,

· Статус обработки заявлений для порталов,

· Тематика обращений граждан для порталов,

· Присутствие дискуссии на смежные/отвлеченные темы для социальных сетей,

· Решение проблем и удовлетворенность пользователей (данный пункт был также верифицирован посредством опроса).

В качестве временных рамок были обозначены апрель 2017 - апрель 2018 годов, поскольку они соотносятся с периодом активной деятельности участников обоих сообществ. Что касается правительственных порталов, данные за последний год в также будут более релевантными и актуальными для оценки и составления выводов.

На основе сравнительного анализа была составлена анкета, которая позволила конкретизировать заключения, сделанные по итогам первой части исследования, а также получить новую информацию для оценки валидности заявленных гипотез.

Онлайн-анкетирование. Для проведения опроса была сформирована анкета из 30 содержательных вопросов. Опрос проводился с помощью платформы SurveyMonkey с 29 апреля по 3 мая и был пройден 322 респондентами, постоянно проживающими в Москве.

Цель опроса: выявить интенции участников активистских онлайн-сообществ ведения гражданской деятельности в социальных сетях, а также отношение активистов к сотрудничеству с властью на базе правительственных порталов.

Невероятностная выборка: отбор респондентов был осуществлен по критерию принадлежности к одному из двух сообществ в социальных сетях, то есть участниками анкетирования стали граждане, знакомые с поднимаемыми данными сообществами вопросами и лично заинтересованные в их решении. Кроме того, отбор релевантных респондентов (тех, кто не просто состоит в сообществе, а создает и потребляет его контент) обеспечен способом распространения ссылки: пост был опубликован на стене сообществ «Москвичи против сноса (против закона о реновации)» и «Спасём Крылатские Холмы», и, в силу особенностей формирования новостной ленты пользователя Facebook и Vkontakte, был показан подписчикам, регулярно следящим за обновлениями группы. Наконец, как будет описано во втором параграфе, выбранные сообщества в социальных сетях активно взаимодействуют с властями посредством правительственных платформ, то есть, отобранные респонденты знакомы с обеими формами коммуникации, рассматриваемыми в исследовании.

По итогам договоренностей с модераторами сообществ в социальных сетях опрос размещался на период майских праздников (с 29 по 3 мая), после чего посты в группах были удалены. К моменту окончания опроса респондентами стали 56 участников сообщества Vkontakte «Спасём Крылатские Холмы» и 266 участников сообщества «Москвичи против сноса (против закона о реновации)».

Операционализация. Исходя из задач исследования и гипотез, а выводов сравнительного анализа, опрос был составлен из трех смысловых блоков, отражающих следующие измеряемые индикаторы:

· Партисипативность

o Ответственность граждан за ситуацию в стране / городе / районе;

o Возможность повлиять на ситуацию в стране / городе / районе;

o Готовность властей воспринимать гражданское общество как полноценного актора законодательного и исполнительного процессов.

· Реципрокность

o Возможность обращения к властям с проблемой;

o Возможность контроля действий властей;

o Наличие обратной связи со стороны властей.

· Эффективность

o Решение проблемы как результат коммуникации;

o Консолидация населения для привлечения внимания к проблеме;

o Наличие устойчивого интереса к гражданскому участию/ Движение одной проблемы.

Ограничение: респондентам не задавались стандартные для исследований гражданского участия вопросы об осведомленности об активистских организациях, готовности объединяться с другими и т.п., поскольку мы исходим из установки «экспертности» респондентов по причине их вовлеченности в гражданскую активность.

Валидация данных происходила посредством отслеживания времени прохождения опроса и отбора семантически наделенных смыслом ответов. Кроме того, вопрос №30 позволил бы исключить ответы респондентов, не имеющих отношения к гражданской активности, если бы таковые прошли опрос (в случае, если б ссылкой на опрос поделились подписчики сообщества). Согласно данным критериям, ответы всех респондентов были расценены как релевантные.

III.2 Интерпретация результатов сравнительного анализа

Сравнение правительственных порталов «Российская общественная инициатива» и «Москва наш город». Охват посетителей портала за месяц РОИ - 388т., Наш город - 365т. Несмотря на разные уровни порталов - всероссийский и Московский - количество посещений сайтов находится примерно на одном уровне, что объясняется специализацией площадок: «РОИ» предназначена для участия граждан в законодательном процессе, что требует от активиста определенного политического и правового знания, тогда как «Наш город» аккумулирует жалобы москвичей на локальные проблемы, не предполагая осмысления глобальной социальной ситуации участником. Таким образом, при сравнении данных о числе пользователей с количеством населения России и Москвы наблюдаем, что насущные муниципальные проблемы (охват составил 0,03 населения) привлекают в десять раз больше участников, нежели более абстрактные вопросы законодательства (0,003 населения).

Прежде всего, остановимся на коммуникационном аспекте: ясность изложения правил обращения через портал. Платформа «РОИ» предполагает возможность рассмотрения заявки на федеральном уровне, что обуславливает более сложный процесс подачи обращения, как по форме его составления, так и по регистрации на портале. Информация для тех, кто хотел бы ознакомиться с принципом работы проекта в общих чертах, доступна в шапке («Как это работает?») и подвале («О портале», «Памятка») сайта, тем не менее, чтобы ознакомиться с более подробными правилами и рекомендациями по составлению петиции, нужно быть зарегистрированным пользователем (идентификация личности происходит через «Госуслуги»). Таким образом, расценивая перспективы подачи инициативы на «РОИ», пользователь может лишь ознакомиться с формой уже опубликованных обращений. Что касается правил коммуникации на портале «Москва наш город», система не предлагает ознакомления с ними, прежде чем оставить сообщение, поскольку свободная форма изложения считается приемлемой. Анализ сообщений показывает, что неформальные правила также отсутствуют, поскольку часть обращений имеет приветствие, выражение благодарности и другие составляющие деловой вежливости, но большее число (71%) составлены в подобном формате: «Грязный лифт.» или «Ужасно обработаны и покрашены двери в подъезда и низы дома! Мусор от покраски так и валяется!». Таким образом, простота подачи обращения может также объяснять значительную разницу в числе реальных пользователей двух порталов относительно потенциальных.

Количество поданных инициатив / жалоб. Для анализа в рамках исследования были отобраны обращения граждан, подходящие под категорию «защита пространства для жизни гражданина» за период апрель 2017 - апрель 2018 годов (на портале «Российская общественная инициатива» были отобраны обращения по критерию «город: Москва»). Их количество на «РОИ» составило 37 (из которых 11 посвящены программе реновации, 14 - регулированию деятельности застройщиков ЖК, 3 - регулированию действий коммунальный служб, 7 - защите общественных территорий, 2 - другое). Количество жалоб москвичей на сайте «Наш город» достигло 699 420 сообщений (из которых (для удобства показатели переведены в проценты) 41% посвящены дворовым территориям, 25% - состоянию дорог, 19% - многоквартирным домам, 5% - защите и благоустройству общественных территорий, 3% - регулированию деятельности застройщиков, 7% - другое). В дополнение к предыдущему выводу, можем сделать заключение о характере обращений: петиции на «РОИ» затрагивают более глобальный уровень, нежели сообщения на «Нашем городе», что предполагает специализация порталов, однако часть обращений (такие как «Сделать дорожку у дома 19к2 по Мосфильмовской улице» на первом сайте или «Обязать госорганы наносить дополнительную разметку платной парковки» - на втором) демонстрируют недостаточную осведомленность населения о типах вопросов, решаемых с помощью данных платформ.

Критерий представленности разных районов Москвы в большей степени может охарактеризовать качество работы сайта «Наш город», нежели «РОИ» (поскольку в этом случае географический фактор не имеет решающего значения), однако на примере отобранных сообщений можем сделать выводы по обеим площадкам. Анализ сообщений на портале «Москва наш город» говорит о примерно равном участии жителей всех районов в рамках МКАД (за исключением районов СЗАО, на протяжение рассматриваемого периода демонстрирующего меньшую активность). Жители более удаленных от центра районов подают не более 2% обращений. Рассматриваемые петиции на «РОИ» территориально привязаны и охватывают 7 из 12 московских округов, однако тематическая выборка сообщений незначительна по объемам, чтобы экстраполировать выводы на статистику портала в целом.

Одним из наиболее важных показателей становится фактическое решение проблемы, с которой обратился гражданин (инициативная группы) к властям. Начнем с проекта «Москва наш город», демонстрирующего позитивную динамику: из 699 420 обращений наличие проблемы было установлено в 82% случаев, и устранено в 80%. Так, вопросы, связанные с маломасштабными ремонтными работами или контролем действий социальных служб наиболее часто (96%) имеют положительный исход, тогда как наиболее сложными для разрешения остаются вопросы, затрагивающие деятельность третьих лиц (например, из 1 439 обращений за год, касающихся незаконного строительства, только в 370 случаях было выявлено нарушение закона).

Переходя к «Российской общественной инициативе», стоит еще раз обосновать выбор данной платформы. На этапе отбора площадок было обнаружено, что за пять лет работы проекта лишь 13 инициатив были рассмотрены экспертной рабочей группой и одна инициатива («О создании «зеленого щита» вокруг Москвы») полностью принята. То есть, за обозначенный период ни одна из заявок не набрала необходимого количества голосов для передачи ее в органы власти. Тем не менее, релевантность проведенного сравнительного анализа и дальнейшего анкетирования состоит в выявлении причин столь низкого интереса общественности к единственной в России к онлайн-платформе, позволяющей вносить предложения по законодательству.

Сравнение сообществ в социальных сетях Facebook «Москвичи против сноса (против закона о реновации)» и Vkontakte «Спасём Крылатские Холмы». Начнем также с охвата, который, как и в предыдущем сравнении, значительно разнится. Первое сообщество объединяет 26 770 участников, второе - 1 718 (здесь важно оговорить, что в социальных сетях были более популярные сообщества, посвященные проблеме застройки Крылатских холмов, однако они завершили свою работу еще до разрешения вопроса, и только выбранная страница продолжает активную деятельность в течение всего рассматриваемого периода). Разница в количестве подписчиков обусловлена масштабами проблемы - Москва и район Крылатское - и позволяет отследить коммуникацию гражданских активистов на различных уровнях (как отмечают эксперты, часто именно малые группы городских активистов способны добиться наибольших результатов за счет своей сплоченности).

Одной из ключевых метрик для социальных сетей является не только число участников сообщества, но и их вовлеченность, оцениваемая количеством «лайков», «репостов» и комментариев. Показатели для группы «Москвичи против сноса» по итогам оценки постов за апрель 2017 - апрель 2018 следующие: среднее количество «лайков» 91,3 (при этом наибольшую реакцию получают публикации с упоминанием конкретных депутатов, с которыми, как предполагается, участники сообщества взаимодействуют в ходе обсуждения проблемы), среднее количество «репостов» - 19 (наибольшую реакцию по данному показателю получают посты, касающиеся каких-либо подвижек в решении вопроса), среднее количество комментариев - 26 (обе названные категории постов являются также наиболее обсуждаемыми в комментариях). Переходим к показателей для группы «Спасем Крылатские холмы»: среднее количество «лайков» - 19 (наибольшую реакцию получают эмоциональные посты с фото, например, «Встретили сегодня черного дятла, занесенного в красную книгу»), среднее количество «репостов» - 3 (пользователи группы неактивно размещают информацию на своих страницах, что можно объяснить спецификой социальной сети Vkontakte, значимой корреляции между контентом и количеством репостов не обнаружено), среднее количество комментариев - 5 (большинство постов остается без комментариев, однако информация, касающаяся подвижек в решении проблемы, провоцирует бурное обсуждение).

Что касается правил ведения дискуссии и членства в сообществе - по данному критерию наблюдается значительное отличие, подчеркивающее статус сообщества в Facebook как высокоорганизованной группы актвистов и сообщества Vkontakte как стихийного объединения жителей одного района. Так, в описании группы «Москвичи против сноса» дана ссылка на правила сообщества, включающие подробное описание формата участий в деятельности объединения, уместности обсуждаемых тем, возможностей оказать помощь, а также руководством к действию для актвиста сообщества (об этом ниже). Группа же в защиту Крылатских холмов не предполагает каких-либо формальных правил, возможно, в силу малого числа участников и их личной заинтересованности в обсуждаемом вопросе, что определяет саморегулирование дискуссии.

Здесь же стоит обозначить другие формальные составляющие, помогающие подписчикам ориентироваться в работе сообщества. В графе «Информация» страницы, посвященной борьбе с законом о реновации, выделяются:

· Правила группы https://goo.gl/dtfVtv,

· Отправка писем, голосования и петиции https://goo.gl/ldMUBn,

· О законопроекте 120505-7 https://goo.gl/q8h1EJ,

· Земельный вопрос https://goo.gl/qw7C1q,

· Вопросы по голосованию на АГ и в МФЦ https://goo.gl/l5Nlzo,

· Способы агитации жителей https://goo.gl/32KjTQ,

· Агитационные листовки, плакаты, тексты https://goo.gl/IHce28,

· Рекомендации по проведению ОСС https://goo.gl/vMqbul,

· Список инициативных районных групп https://goo.gl/c7XCSF.

Еще более подробная информация о сути и юридических деталях закона, о правилах оформления документов на дом, о чиновниках и организациях, ответственных за решение вопроса, об освещении вопроса в СМИ и т.д. (приведение всего списка несущественно для результатов исследования) представлена на форуме сообщества (prava-sobstvennikov.ru/forum/). Важно подчеркнуть с точки зрения коммуникаций, что там же есть такие темы обсуждений как «найди соседа в соц. сетях» и «помощь новичкам», что обеспечивает формирование более тесных связей между членами движения.

В группе «Защитим Крылатские холмы» также присутствуют дополнительные материалы, среди них «Стихи и песни о Крылатских холмах», «Видео для СМИ», «СМИ о ситуации», «Идеи флешмоба» - в данном случае мы наблюдаем, в отличие от предыдущего кейса, акцент на эмоциональную составляющую, а не организационные вопросы. Те же тенденции различия в интенсивности и фокусе коммуникации прослеживается в динамике публикации постов сообществами: модератором страницы в Facebook размещается 17-19 постов ежедневно, посвященных (1) реновации - 40% контента, (2) официальным документам из сферы застройки территорий - 10%, (3) деятельности Московских и федеральных властей - 30%, (4) гражданским митингам в Москве - 5%, (5) публикациям в СМИ, косвенно касающимся вопроса реновации - 15%. Модератором сообщества Vkontakte размещается 1-2 поста в день, 40% которых посвящены теме объединения, 60% - изображениям природы Крылатских холмов. С нашей точки зрения, это объясняется масштабами проблемы и отсутствием постоянных обновлений информации о ситуации, что способствует наполнению контента сообщества эмоциональными символами.

Принципиальным моментом для данного исследования является наличие на обеих страницах в социальных сетях ссылок на петицию к властям для решения проблемы, которой посвящено сообщество. Так, на страницах сообщества «Москвичи против сноса» ведется агитация за подпись петиций, размещенных на «Change.org», «РОИ» (голосование завершилось 18.02.2018, набрав 6% необходимых голосов), призывают также участвовать в обсуждении законопроекта об отмене реновации на «Regulation.gov». Участники движения «Спасем Крылатские Холмы» также опубликовали петиции на «Change.org», «Петиция президенту» и «Москва наш город» (нарушений закона комиссией не выявлено, поскольку застройку разрешили муниципальные власти).

Выводы по данной части исследования будут сделаны после описания результатов опроса для формирования наиболее полной картины гражданского участия в Москве на базе онлайн-платформ.

III.3 Интерпретация результатов онлайн-анкетирования

См. Приложение №1. Как было обозначено в первом параграфе, состав респондентов обеспечил, с одной стороны, взгляд на проблему коммуникации с властью в России «изнутри», с другой стороны - экспертный взгляд, сформированный в ходе ведения активистской деятельности по вопросам защиты пространства для жизни граждан. В то же время, это является ограничением исследования, поскольку респонденты, в течение года ведущие коммуникацию с властью и не получившие на настоящий момент могут быть настроены более негативно, чем представители гражданского активизма России в целом (данный факт был учтен при интерпретации результатов).

Общие сведения о респондентах. 81% опрошенных составили женщины, 19% - мужчины, что отвечает российской тенденции к большей вовлеченности женской половины населения в активную общественную деятельность. Возраст распределен относительно равномерно, согласно текущему анкетированию, молодежь (16-24 года) участвует в отстаивании гражданских прав так же активно, как и люди старшего возраста (45-54 года). Вопрос о видах деятельности, в которых были задействованы респонденты в последний год, не несет в себе смысловой нагрузки и был использован для выявления нерелевантных респондентов, если таковые будут. Большинство участников опроса (71%) выбрали три и более вариантов ответа, тогда как варианты «затрудняюсь ответить» и «ничего из перечисленного делать не приходилось» остались невыбранными. Таким образом, компетентность респондентов в задаваемых им вопросах подтверждена. Как отмечалось в первом параграфе, участниками опроса стали 56 членов сообщества Vkontakte «Спасём Крылатские Холмы» (17%) и 266 членов сообщества Facebook «Москвичи против сноса (против закона о реновации)» (83%) - поскольку в группах распространялись две разные ссылки, вопрос о принадлежности к тому или иному движению не включен в анкету.

Ответственность за происходящие события. Респондентам предлагалось описать свои ощущения о личной мере ответственности за события, происходящие на трех уровнях - дома (двора), города, страны. Первый вариант интерпретируется в связке с уровнем муниципальных властей, поскольку, согласно анализу двух правительственных порталов, большинство обращений к ним, как правило, связанно именно с вопросами дома и двора. Так, основной тренд заключается в критическом расхождении показателей уровня ответственности в доме и в городе с показателями об ответственности за события в стране. 76% подтвердили, что «в полной мере» или «в значительной мере» ответственны за дом, 62% - за город и лишь 10% - за страну. Такой разрыв можно объяснить ассоциированием респондентом событий, происходящих с его жилищным комплексом, как с первым, так и со вторым пунктом. Это предположение может быть справедливо при учете того факта, что 83% опрошенных - члены движения против реновации, которые непосредственно вовлечены в коммуникацию с властями в ходе решения личных имущественных проблем. Процент респондентов, не чувствующих ответственности за страну в два раза выше, чем у других уровней (13% против 6%). При этом наибольшее число ответов собрал вариант «Чувствую ответственность за то, что происходит в стране, в незначительной мере» (62%), в связи с этим интересно рассмотреть пункты опроса, касающиеся активной деятельности, чтобы выявить последствия преобладания такой позиции среди респондентов.

Возможность повлиять на происходящие события. Логически вытекающим из первого блока стал вопрос об ощущении граждан, насколько действенным может быть их вклад в жизнь страны, города, дома. Интересно появление аналогичной ситуации с вариантом ответа «в незначительной мере» - на этот раз респонденты считают невозможным оказать весомое влияние на события не только уровня государства (68%), но и на более локальные форматы (по 36% дом и город). В то же время, в данном вопросе наметился разрыв между уровнями дома и города - так, об отсутствии шансов изменить что-либо в рамках района говорит всего один процент опрошенных, тогда как в масштабах города от увеличивается до 9%. Наконец, интересно большое количество выбранных вариантов «затрудняюсь ответить» - 26 в трех вопросах, при этом оценить возможность личного вклада на уровне страны затруднились целых 5% опрошенных. На наш взгляд, данный фактор является показательным, потому что респондентами являются люди, заведомо обладающие ключевыми знаниями о коммуникации с властями, и тот факт, что даже они не готовы оценить свои шансы на изменения чего-либо в стране, мы делаем вывод о существовании проблемы информированности населения об их гражданских возможностях.

Учет властями не артикулированного в законном обращении общественного мнения. Данный вопрос является одним из ключевых в исследовании, так как он направлен на получение мнения активистов, ведущих деятельность в социальных сетях, о целесообразности развитии общественной дискуссии о проблеме (то, что осуществляют их сообщества). В первую очередь, отметим вариант «затрудняюсь ответить», вновь выбранный 5% респондентов при ответе на вопрос об учете мнения федеральными властями, что подтверждает высказанное выше суждение о неосведомленности граждан о пределах своего влияния. Кроме того, 47% ответивших посчитали, что государственные служащие федерального уровня совершенно не учитывают мнение общественности, тогда как относительно городских властей такой вариант указали лишь 3% опрошенных. Важно также отметить, что 61% и 70% считают, что могут быть услышаны чиновниками города и муниципалитета, соответственно.

Учет властями законно направленных в государственные требований общественности. Данный вопрос также был направлен непосредственно на получение сведений для ответа на проблему исследования и рассматривался в связке с предыдущим. Итак, процент людей, считающих, что на федеральную власть можно повлиять через официальное обращение в два раза больше (9%), чем тех, кто считает, что достаточно создания общественного обсуждения проблемы (4%). Однако остается весомой доля ответов «федеральные власти совершенно не учитывают официальные требования» (33%) и «учитывают в незначительной мере» (39%). То есть, две трети респондентов не видят смысла в формулировании официальных требований к государственным органам. Что касается городского и муниципального уровней, общая картина остается позитивной, как и в предыдущем блоке, более того, число расценивающих, что власти «в полной мере» обращают внимание на требования, если они закреплены юридически, выше на 3% в обоих случаях.