Стоит отметить, что Европейский союз является одной из первых организаций, которые включили в свою внешнюю политику распространение эффективного управления, прав человека и демократических ценностей. Bцrzel T. A., Pamuk Y., Stahn A. Op. cit. P. 6. Считается, что во внешней политике ЕС представляет собой «нормативного актора» - создающего и распространяющего связанного с ним нормы, в число которых также входят принципы good governance. Manners I. Normative Power Europe: A Contradiction in Terms? Copenhagen Peace Research Institute. - Working paper 38, 2000. P. 32-33. Нормативная способность ЕС состоит из шести основных элементов, таких как: «эффект заражения», предполагающий ненамеренное распространение норм и принципов, стратегические и декларативные переговоры, институционализация отношений, трансферт, физическое присутствие ЕС в-третьих странах и культурный фильтр, включающий изучение политик (policy learning) и диффузию норм. Ibid. P. 35. По сути, как отмечает И. М. Бусыгина, основой этого нормативного подхода ЕС является торговля - плюсы свободного рынка. Такая внешняя политика представляет собой довольно дорогостоящий инструмент, так как зачастую «нормативное» присутствие актора в третьих странах не позволяет ему детально контролировать трату выделенных им средств.Busygina I. Op. cit. P. 58. Кроме того, отмечается, что внешняя политика ЕС является довольно децентрализованной, так как она состоит из наднационального и национального уровней, Европейский Совет хоть и является главным институтом, принимающим решения по внешней политике, разделяет с Комиссией функции представительства, а государства-члены способны накладывать вето на не желаемые для них курсы.Ibid. P. 60. Данное отсутствие согласованности между государствами-членами ЕС во внешней политике зачастую критикуется в литературе. Критики считают, что отсутствие согласованности негативно влияет на способность ЕС трансформировать страны Европейской политики соседства и Восточного Партнёрства, так как ЕС не «говорит одним голосом». Bцrzel T. A., Lebanidze B. “The transformative power of Europe” beyond enlargement: the EU's performance in promoting democracy in its neighbourhood //East European Politics. 2017. Vol. 33. №. 1. P. 23.

Изучение внешней политики ЕС пользуется большой популярностью у исследователей. Как обозначает Ф. Шиммельфенниг, существует три наиболее значимых процесса евроинтеграции, дающие импульс к росту числа исследований. Это прежде всего, создание единого европейского рынка, самое значительное расширение ЕС на Восток, когда сразу десять государств вступило в ЕС и институциональные инновации, создаваемые ЕС для взаимодействия с другими странами, включая интересующие нас Европейскую политику соседства и Восточное Партнерство. Schimmelfennig F. EU External Governance and Europeanization beyond the EU //The Oxford handbook of governance. 2012. P. 1-2. Данные факторы несомненно отражаются и в приоритетах внешней политики Евросоюза. Таким образом, ЕС склонен регионализировать интеграцию, нацелен на экономическую либерализацию и свободный рынок, а также распространяет демократические принципы. Ibid. P. 3. Отдельным аспектом Ф. Шиммельфенниг суммирует механизмы, посредством которых ЕС осуществляет свое влияние на третьи страны. Данные механизмы разделяют в зависимости от прямого или непрямого участия ЕС, а также «логики последствий» или «схожести». Ibid. P. 4. Кондициональность представляет собой прямой механизм и «логику последствий», экстернализация - непрямой механизм, при котором акторы вынуждены придерживаться правил ЕС (к примеру, фирмы, работающие на европейском рынке), посредством социализации акторы адаптируют схожие для их страны правила ЕС, а посредством имитации перенимают их. Ibid. P. 4-5. Использование данных механизмов зависит от регионального фактора. Так, интересующий нас регион Восточного Партнёрства характеризуется использование кондициональности в рамках внешнего управления. Ibid. P. 10. Теория внешнего управления и инструмент кондициональности наиболее часто используется для анализа влияния ЕС на другие страны, что и будет рассмотрено чуть позже.

Что касается понимания качества управления во внешней политике ЕС, то, как отмечают Т. Бёрцель с соавторами, в литературе по эффективному управлению можно выделить два пласта. Согласно одному из них, управление можно ассоциировать с административно-правовой базой государства и сосредотачиваться на оценке эффективности и результативности того, как рационально осуществляется управление государственными финансами и борьба с коррупцией. Bцrzel T. A., Pamuk Y., Stahn A. Op. cit. P. 7-8. Однако существует и другой подход, трактующий эффективное управление более широко, связывая его с распространением демократии и включением негосударственных акторов в процесс принятия решений. В любом из двух подходов потенциал государства и его административные функции играют ключевую роль. Ibid. P. 8. Исходя из разницы этих подходов, Т. Бёрцель и соавторы предлагают дифференциацию из четырех подходов внешнего распространения эффективного управления, в частности для политики Евросоюза. Эти подходы различаются в зависимости от ориентированности целей реформ - на вход или на выход и от каналов влияния - межправительственный канал (государственные субъекты) или транснациональный канал (негосударственные субъекты). Ibid. P. 10. Таким образом, существует подход эффективного правительства, нацеленный на реформирование самого правительства и его административных функций. Второй подход, собственно, само эффективное управление, нацелен на достижение результатов реформ, продвигаемых ЕС и включение негосударственных акторов в процессы имплементации. Другие два подхода, предлагаемые авторами, демократическое правительство и демократическое управление ориентированы на входные цели и в первом случае, опорой является межправительственный канал, а во втором транснациональный. Выбор релевантного подхода как инструмента внешней политики ЕС зависит от уровня демократичности государства и его государственного потенциала. Ibid. P. 12. Таким образом, полагают авторы, в случае низких показателей демократичности, но высокого государственного потенциала, ЕС будет выбирать демократическое управление, демократическое правительство больше подходит для стран с довольно высокими показателями и демократичности, и государственного потенциала, построение эффективного правительства необходимо странам с крайне слабым государственным аппаратом, а эффективное управление применяется ЕС для стран в довольно низкими показателями по обоим переменным.

С. Краснер и Д. Ваейстейн выделяя различные механизмы, посредством которых иностранные акторы могут оказывать влияние на управление в других странах, считают, что, при внешнем управлении наиболее эффективным инструментом влияния на качество управления являются контракты, выгодные обоим сторонам - внешним и внутренним акторам. Krasner S. D., Weinstein J. M. Op. cit. Р. 123. Значение также имеют стимулы внешних акторов. Чтобы внешнее управление было эффективным, пишут авторы, внешние акторы должны сами желать институциональных изменений. Кроме того, внутриполитические условия должны быть приняты во внимание. Интересы местных элит должны идти в ногу с интересами внешних акторов, а более высокий уровень развития государства облегчать проведение институциональных изменений, нацеленных на улучшения качества управления. Ibid. P. 137-138.

Для региона Восточного Партнерства эффективное управление зачастую приоритетнее для Евросоюза, нежели уровень демократичности, что показывают в своем исследовании Т. Бёрцель с соавторами. Дело в том, что сложившееся там недостойное правление, характеризуемое высоким уровнем коррупции и функционированием неформальных институтов, мотивирует ЕС прежде всего реформировать правительственную деятельность. Bцrzel T. A., Pamuk Y., Stahn A. Op. cit. P. 11. В литературе также неоднократно подчеркивается то, что при рассмотрении эффективности внешнего управления нужно брать во внимание интересы внутренних игроков и внутренние особенности стран. Однако существует крайне мало работ, которые бы учитывали это двухстороннее влияние. Как правило, они носят теоретический характер и представляют собой кейс-стади, изучая влияние ЕС на страну или какую-то одну ее отрасль. К примеру, изучаются отношения между ЕС и Украиной после подписания Соглашения об Ассоциации См. Например, Burlyuk O., Shapovalova N. “Veni, vidi,… vici?” EU performance and two faces of conditionality towards Ukraine //East European Politics. 2017. Vol. 33. №. 1. P. 36-55., отношения с Молдовой в рамках теории внешнего управления См. Например, Bosse G. The EU's relations with Moldova: governance, partnership or ignorance? //Europe-Asia Studies. 2010. Vol. 62. №. 8. P. 1291-1309., или производится анализ отдельных инициатив и реформ. Таким образом, отсутствуют сравнительные работы, которые бы показывали, как влияние ЕС и локальные факторы определяют качество управления в той или стране Восточного Партнерства. Мы намереваемся заполнить это «белое пятно» и понять, какое влияние оказывают те или иные внешние и внутренние факторы на страны Восточного Партнерства, ускользающие от внимания исследователей. Для этого далее необходимо проанализировать инструменты внешнего влияния ЕС на третьи страны, такие как кондициональность, в рамках теории внешнего управления, связи и рычаги и др. Данные теории будут подробно рассмотрены в следующем параграфе.

2.2 Теоретико-методологические подходы к изучению внешней политики Европейского союза и его влияния на другие страны

Как было отмечено ранее, теория внешнего управления (external governance) наиболее часто используется при анализе реформ, проектов или курсов, проводимых ЕС в странах Восточного Партнерства. Под внешним управлением можно понимать «передачу правил и норм ЕС странам не членам ЕС», то есть того, как эффективно ЕС осуществляет передачу своих правил и норм и как они перенимаются третьими странами. Ibid. P. 1292. Успешная имплементация странами задаваемых правил ведет к увеличению дальнейшей финансовой поддержки и движению в сторону интеграции и кооперации. Osoian I. The Europeanisation of executive governance in Moldova and Ukraine: the weakness of political conditionality?.2007. P. 9. Внешнее управление отличается от внутреннего тем, что в отличии от последнего, не нацелено на создание каких-либо правил внутри страны и их дальнейшую имплементацию, а характеризуется трансфертом практик ЕС странам не членам. Schimmelfennig F., Sedelmeier U. Op. cit. P. 669. Как отмечают Ф. Шиммельфенниг и У. Седельмайер, для подхода характерны ассиметричные отношения, иерархия коммуникационных структур и высокий уровень бюрократизации. Ibid. P. 669. Фокус ЕС приходится на элиты и поэтому способностью местных игроков кооперироваться часто объясняется ход политических курсов. Ibid. P. 669. По этой причине также возникает критика, связанная с этим подходом.

Отмечается, что успешность преобразований зависит от знания интересов элит. Nizhnikau R. Institutional change in the eastern neighbourhood: environmental protection and migration policy in Ukraine //Southeast European and Black Sea Studies. 2015. Vol. 15. №. 4. P. 497. Таким образом, ЕС поощряет или наказывает выбранных им внутриполитических игроков - применяет кондициональный подход. Кондициональный подход условно сводится к принципу «услуга за услугу», когда ЕС поощряет или санкционирует третьи государства за прогресс или откат от демократического курса. Кондициональность представляет собой властные отношения между Евросоюзом и его соседями, базирующиеся на «общих благах», предлагаемых со стороны ЕС - свободный рынок, общая валюта и свобода перемещений. Busygina I.Op. cit. P. 62. Интересы ЕС в сотрудничестве в третьими странами, как правило, сводятся к безопасности на границах и упрощению экономических отношений.Ibid. P. 64. В свою очередь третьи страны, как пишет И.М.Бусыгина, обладающие собственным суверенитетом, также решают делать или нет выбор в пользу сотрудничества с ЕС Ibid. P. 66., так как сотрудничество предполагает быть продолжительным и подразумевает проведение ряда преобразований.

Эффективность кондициональности является отдельным аспектом исследования. Считается, что кондициональность эффективна и страны улучшают показатели демократичности и качества управления только при наличии перспективы членства в Евросоюзе. Bцrzel T. A., Schimmelfennig F. Op. cit. P. 278-296. Ф. Шиммельфенниг и Т. Бёрцель эмпирически показывают, что ЕС больше оказывает влияние на качество управления, нежели на показатели демократичности, и более эффективно осуществляет это влияние предлагая перспективу членства, особенно на этапах присоединения, нежели на дальнейшем становлении стран членами ЕС. Так, перспектива членства является своеобразным credible commitment, когда страны готовы проводить преобразования во имя будущего членства. В тоже время Соглашения об Ассоциации, используемые для стран Восточного Партнерства, не являются таким сильным инструментом и стимулом для улучшения показателей качества управления. Ibid. P. 279. Однако литература не отвечает четко насколько важным является фактор перспективы членства, скорее он представляется необходимым, но не достаточным условием. Ibid. P. 280. В случае стран Восточного Партнерства ЕС вынужден искать новые «пряники». Ф. Траунер утверждает, что в таком случае ЕС увеличивает ценность policy conditionality Trauner F. From membership conditionality to policy conditionality: EU external governance in South Eastern Europe //Journal of European Public Policy. 2009. Vol. 16. №. 5. P. 774-790., то есть определенная мера и политика со стороны внешнего актора служит приятным бонусом, который получат государства при осуществлении нужных преобразований. В качестве примера такого бонуса можно привести либерализацию визового режима Ibid. P. 778. , которая была предоставлена для Молдовы, Украины и Грузии. Т. Бёрцель и Б. Лебанидзе не согласны с тем, что перспектива членства в ЕС является необходимым условием для проведения демократических преобразований и улучшения эффективности управления. Авторы отмечают, что успех влияния ЕС зависит от применения кондиционального подхода.Bцrzel T. A., Lebanidze B. Op. cit. P. 18. Авторы выделяют два условия для применения кондициональности: отсутствие демократично-стабилизационной дилеммы и наличие про демократической коалиции реформаторов. Первая дилемма, также упоминаемая в отчетах Европейской комиссии, заключается в том, что страны ЕС, окруженные авторитарными государствами, отдают предпочтение авторитарной стабильности, нежели демократическим преобразованиям, которые могут вызвать поток мигрантов и рост террористических атак. Ibid. P. 23. Однако эта дилемма больше характерна для стран Южной Африки, нежели интересующего нас региона Восточного Партнерства. Ibid. P. 25. Наличие про демократической коалиции реформаторов является важным условием для распространения влияния ЕС в третьи страны. На примере Грузии, Украины, Молдовы и Туниса авторы показывают, что поддержка демократических преобразований в этих странах привела к эффективному применению кондициональности. В противном случае ЕС склонен придерживаться статус-кво, отдавая предпочтение авторитарной стабильности нежели демократическим изменениям. Ibid. P. 18.

Ф. Шиммельфенниг и У. Седельмайер также выделают три модели внешнего управления. Модель внешних стимулов представляет собой рациональную модель переговоров, при которых акторы стремятся максимизировать собственную выгоду. Schimmelfennig F., Sedelmeier U. Op. cit. P. 671. По мнению авторов, именно кондициональный подход с его предпосылкой «услуга за услугу» вписывается в рамки этой переговорной модели. Отправной точкой для старта переговоров между ЕС и третьей стороной является недовольство статусом-кво, который институционально отличается от политических систем европейских государств. Ibid. P. 672. Как отмечают авторы, кондициональный подход стремится изменить это внутриполитическое равновесие, при этом зачастую, как отмечалось ранее, ЕС поощряет акторов, которые склоны отходить от статус-кво, при этом увеличивая их переговорную способность на внутриполитической арене своей страны. В целом, основной гипотезой данной модели является утверждение, что «государство принимает правила ЕС, если выгоды от вознаграждений от ЕС превышают внутренние издержки на их реализацию». Ibid. P. 672. При этом, по-мнению авторов, важна определенность правил ЕС, размер и быстрота получения вознаграждения за проведение преобразований, и уменьшение количества вето-игроков, несущих основную ношу от реформ.

Другая типология внешнего управления предлагается С. Лавенекс. Она основывается на регуляторной границе - принятии acquis communitaire, и расширении свободного рынка и организационной границе - включение в структуру ЕС. Lavenex S. Op. cit P. 376-378. Согласно этой типологии, Европейская политика соседства характеризуется: частичным принятием acquis, политическим контролем, соглашениями о сотрудничестве с агентствами, включением и спонсорством ЕС независимых акторов. Ibid. P. 388. С. Лавенекс относит данные характеристики ко 2-3 кругу внешнего управления из 4, при котором первый характеризуется наибольшим сближением с ЕС, а четвертый отсутствием внешнего управления как такового.

Однако существуют и альтернативы кондициональному подходу ЕС. С. Лавенекс также выделяет другой инструмент - управление через сети. Этот инструмент является более гибким, а интеграция осуществляется путем координации совместных усилий, а не передаче acquis communitaire. Lavenex S. A governance perspective on the European neighbourhood policy: integration beyond conditionality? //Journal of European public policy. 2008. Vol. 15. №. 6. P. 940. Управление через сети можно считать альтернативой подходу внешнего управления. Согласно нему, интеграция происходит не через законы, а через координацию. Ibid. P. 941. Опираясь на предыдущие работы, С. Лавенекс выделяет три вида сетей. Так существуют информационные сети, через которые распространяются политические практики, идеи и знания; имплементационные сети, через которые осуществляется координация и регуляторные - наиболее важные с точки зрения управления, так как здесь формируются законодательные стандарты для определенной сферы. Ibid. P. 943. В рамках сетевого подхода к примеру Р. Нижникау анализирует влияние внешних и внутренних факторов в случае миграционной реформы и реформы окружающей среды в Молдове и на Украине. Автор подчеркивает необходимости включения в процесс негосударственных авторов и отхода от жесткой иерархии. Он полагает, что ЕС в основном важен результат, а выбранный актором подход способствует эксклюзивным институциональным изменениям из-за того, что в реализацию включены узкие группы. Nizhnikau R. Promoting Reforms in Moldova. Op. cit. P. 108.

Проанализировав такие две модели внешнего управления как иерархическую (кондициональность) и управление через сети стоит также отметить существование третьей модели рынка, которая не всегда воспринимается как модель внешнего управления. Дело в том, что в такой модели отсутствуют централизованные и иерархические структуры, которые, собственно, и должны осуществлять управление, а результаты являются продуктом рыночной конкуренции между независимыми агентами. Lavenex S., Schimmelfennig F. EU rules beyond EU borders: theorizing external governance in European politics //Journal of European public policy. 2009. Vol. 16. №. 6. P. 799. В качестве примера такого управления Ф. Шиммельфенниг и С. Лавенекс упоминают единый европейский рынок. Авторы не только предлагают теоретические концепции внешнего управления и измерения его эффективности, но также условия эффективности внешнего управления. Такими условиями являются: институциональные и внутриполитические объяснения. В первом случае эффективность управления зависит от институтов ЕС: она увеличивается с легализацией и легитимацией правил ЕС, при которой иерархическое управление является наиболее эффективным. Ibid. P. 802. Объяснение, основанное на силе, предполагает соревновательную способность ЕС противостоять управлению других стран, к примеру России и США. Ibid. P. 803. Объяснение через внутриполитические факторы предполагает, что данные факторы оказывают влияние на внешнее управление, так как акторы третьих стран склоны принимать и имплементировать те правила ЕС, которые наиболее близки их собственным и которые затрагивает наименьшее число вето-игроков. Ibid. P. 804-805.

Еще одной формой влияния внешних акторов на третьи страны являются связи и рычаги (linkage and leverage), которые ввели в оборот С. Левицки и Л. Вэй. Под связями с Западом понимается то, сколько экономических, политических, социальных и других отношений имеется у страны с ЕС или с США, а под рычагами то, насколько правительства зависимы от западного давления к демократизации как таковой. Levitsky S., Way L. A. Op. cit. P. 379. Что касается связей с Западом, то авторы выделяют четыре категории данных отношений. Наибольшее значение имеют географические связи, так как именно государства, наиболее близко расположенные к ЕС или США, попадают в зону влияния данных акторов. Плотность экономических связей, измеряемых в потоке капитала, торговле, инвестициях и наличия каких-либо торговых соглашений также имеет значение. В целом, плотность связей зависит от социально-экономического развития государства. Ibid. P. 384. Социальные связи включают в себя миграционные потоки, туристические и образовательные, а коммуникационные подразумевают потоки информации. Ibid. P. 384. При наличии таких связей, авторитарные лидеры становятся уязвимее, так как, как пишут С. Левицки и Л. Вэй, любой их отход от демократического курса придается огласке и попадает под внимание западных игроков. При плотных связях, узнавая о каких-либо нарушениях, западные акторы также вероятнее всего примут какие-либо действия и вмешаются в ситуацию в стране. Ibid. P. 384. Кроме того, при высоких экономических и социальных связях, местные негосударственные акторы и бизнес также окажут давление на недемократические правительства, так как они уже почувствовали плюсы свободного рынка и хотят ощущать их и далее. Западные рычаги усиливают влияние связей. Так, правительства становятся более чувствительными к демократическим настроениям посредством давления через уже затронутую ранее политическую кондициональность, санкции или же дипломатию. Ibid. P. 382. Как отмечают авторы, рычаги напрямую связаны с государственным потенциалом и экономикой страны. Так, небольшие государства, зависимые от иностранной помощи, больше подвержены иностранному давлению, нежели страны с сильной армией и экономикой. Ibid. P. 383. Однако эффективность западных рычагов может быть ослаблена другим региональным актором, оказывающим военную, экономическую и какую-либо еще поддержку странам. Ibid. P. 383. Страны Восточного Партнёрства сталкиваются с конфликтующим давлением со стороны таких региональных акторов как Россия и ЕС, что зачастую ослабляет связи с одним партнером в сторону другого. В итоге, только в симбиозе плотности связей и наличия западных рычагов может происходить демократизация, считают С. Левицки и Л. Вэй. Эффективность обоих инструментов может также преодолеть сопротивление локальных факторов, полагают авторы, несмотря на то, что внутреннее состояние экономики и гражданское общество имеют значение. Ibid. P. 396. Таким образом, если трактовать внешнее влияние более широко, нежели кондициональность и сводить его к предложенным С. Левицки и Л. Вэй связам и рычагам, то влияние Европейского союза на страны Восточного Партнерства можно также измерять в плотности связей и рычагов. Такой подход, собственно, и используется в Индексе Восточного Партнерства.

В данном параграфе мы отметили, что в целом внешнее управление не является целостным инструментом и представляет собой регулирование отдельных сфер и проблем. Lavenex S., Schimmelfennig F. Op. cit. P. 808. Кондициональность представляет собой наиболее распространенный инструмент внешнего управления, когда ЕС поощряет или наказывает определённых игроков, с которыми он взаимодействует. Таким образом, влияние ЕС как внешний фактор можно операционализировать через экономическую составляющую кондициональности, когда ЕС выделяет определенное количество средств той или иной стране или же сокращает финансирование в следствии отката страны от курса реформирования. Кроме того, политическую кондициональность можно операционализировать через инициативы, «награды» со стороны ЕС по отношению к той или иной стране, что и делает в своей работе Ф. Шиммельфенниг с Т. Бёрцель. Bцrzel T. A., Schimmelfennig F. Op. cit. P. 286. Размер награды зависит от институционального соглашения страны с ЕС, которую авторы подразделяют на: «0 - отсутствие соглашения, 1 - соглашение о партнерстве, 2 - соглашение об ассоциации и 3 - присоединение». Ibid. P. 286. Однако внешнее управление можно сводить и к интенсивности связей и рычагов определенной страны с ЕС, включая торговые отношения между союзом и страной. Данный подход наиболее удобен эмпирически, что мы более подробно обоснуем при формулировке гипотез. Перед тем как сформулировать теоретическую рамку исследования, мы также осветим влияние России на страны Восточного Партнерства.

2.3 Влияние России на качество управления в странах Восточного Партнерства: конфликтующая «кондициональность» России и Европейского союза

Анализ отношений между ЕС и странами Восточного Партнерства был бы не полон без рассмотрения участия Россия в этом партнерстве. Дело в том, что интересующий нас регион относится к «общему соседству» См. например, Trenin D. Russia, the EU and the Common Neighbourhood. - London: Centre for European Reform, 2005. (Common Neighborhood) - странам, соседствующим как с ЕС, так и с Россией. Как следствие, оба внешних актора имеют свои интересы по отношению к данным странам и оба хотят видеть их в числе своих союзников. Эти страны находятся под непосредственным влиянием России, будучи пост-советскими государствами, членами Содружества Независимых Государств (СНГ) (кроме Грузии и Украины), Евразийского экономического союза (ЕАЭС) (государствами-членами являются Беларусь и Армения, Молдова - наблюдатель) и др. Россия всячески заинтересована в поддержании и укреплении своего влияния на постсоветском пространстве и ее влияние зачастую разнится с проектами ЕС. «Российский фактор» зачастую отмечается в литературе. Полагается, что российское влияние нацелено на удержание у власти лояльных автократов, нежели на демократизацию соседних государств. Ambrosio T. Authoritarian backlash: Russian resistance to democratization in the former Soviet Union. Routledge, 2016. Кроме того, внешний актор дестабилизирует ситуацию в постсоветских странах, апеллируя наличием там русскоязычных меньшинств и замороженных конфликтов. Россию, в отличии от Европейского союза, не назовешь нормативным актором. Как отмечают Э. Адеммер, Л. Делкур и К. Волчук, делая обзор литературы по данной тематике, российское влияние, как правило, нацелено на безопасность и сферу энергетики. В отличии от ЕС, у России отсутствует единая политика по отношению к соседним государствам, а применяемые ей меры носят ad hoc характер. Wolczuk K., Delcour L., Ademmer E. Beyond geopolitics: Exploring the impact of the EU and Russia in the “contested neighborhood” //Eurasian Geography and Economics. 2016. Vol. 57. №. 1. Р. 10.Данные меры основаны на взаимозависимости между Россией и странами СНГ, берущей свое начало еще из времен и политики СССР. Внешний актор использует данную взаимозависимость для того, чтобы влиять на «сферу своих интересов», используя негативные и позитивные инициативы, своего рода особенную российскую кондициональность. Ibid. Р. 10. Так, дружественным государствам Россия поставляет газ по заниженной цене, доступ к своему рынку и облегченный таможенный режим, а отступающим от желаемого ей курса государствам, к примеру, вводит торговое эмбарго (как в случае Молдовы и Грузии).

Российский фактор также представляет собой непосредственную значимость для анализа влияния ЕС на данные страны. Как отмечается в литературе, эффективность влияния ЕС на качество управления зависит от плотности взаимозависимостей между Россией и странами Восточного Партнерства. Dimitrova A., Dragneva R. Constraining external governance: interdependence with Russia and the CIS as limits to the EU's rule transfer in the Ukraine //Journal of European Public Policy. 2009. Vol. 16. №. 6. Р. 3. Стоит также учесть, что данная взаимозависимость не столько основана на обязательствах каких-либо договоров, к примеру договоров СНГ или ЕАЭС Ibid. Р. 9., сколько на геополитических и экономических связях между Россией и постсоветскими странами. Д. Р. Камерон и М. А. Оренштейн предлагают оценивать влияние России на страны СНГ через уже упомянутые нами раннее концепты связей и рычагов. Они выделяют следующие виды связей между Россией и интересующими нас странами: культурные (русскоязычные меньшинства в стране), экономические (торговые связи с Россией), энергетическая зависимость стран от поставок нефти и газа из России и институциональные - членство стран в международных организациях, патронируемых Россией. Cameron D. R., Orenstein M. A. Op. cit. Р. 6. Во всех интересующих нас странах до сих пор существуют русскоязычные и зачастую влиятельные меньшинства и высокая этническая гетерогенность. Внешняя политика России активно нацелена на поддержание прав данных меньшинств. Saari S. Russia's Post-Orange Revolution strategies to increase its influence in Former Soviet Republics: Public diplomacy po russkii //Europe-Asia Studies. 2014. Vol. 66. №. 1. Р. 58. Кроме того, для данных стран российский экономический рынок очень важен и зачастую Россия является первым или вторым партнером по экспорту. Однако наибольшую значимость представляет собой энергетическая зависимость постсоветских стран от российской нефти и газа. Именно энергетика является мощнейшим инструментом российской внешней политики. Дело в том, что все интересующие нас страны, кроме Азербайджана и отчасти Украины очень бедны ресурсами. Wolczuk K. Managing the flows of gas and rules: Ukraine between the EU and Russia //Eurasian Geography and Economics. 2016. Vol. 57. №. 1. Р. 114. К. Волчук даже объясняет энергетические отношения между Украиной-Россией в рамках «эффекта Хиршмана», когда асимметрические экономические отношения между более сильным и слабым государством приводят к политическим последствиям, более сильное государство может использовать болезненный для слабого государства вариант разрыва экономических отношений как политический инструмент. Ibid. P. 115-116. Предложенная Д. Р. Камероном и М. А. Оренштейном классификация связей между Россией и постсоветскими государствами также предполагает не только связи через международные организации, патронируемые Россией, то есть в каких организациях состоит та или иная страна, но также военные связи основанные на том, на территории каких стран и какого типа расположены российские военные части. Cameron D. R., Orenstein M. A. Op. cit. P. 37.

Несмотря на плотность перечисленных выше связей между интересующими нас странами и Россией и аргумент части литературы о том, что влияние России сказывается на эффективности влияния ЕС, откату от реформ и демократизации, в другой части литературы по данной тематике существует и альтернативное мнение. К примеру, Л. Делкур считает, что, казалось бы, конфликтующие между собой подходы ЕС и России к данным странам зачастую могут пересекаться. Пересекающиеся кондициональности внешних акторов используются местными элитами и игроками для проталкивания своих интересов и использования внешних ресурсов. Delcour L. `You can lead a horse to water, but you can't make it drink': the EU's and Russia's intersecting conditionalities and domestic responses in Georgia and Moldova //European Politics and Society. 2018. Vol. 19. №. 4. Р. 490. Кроме того, как резюмирует Л. Делкур с соавторами результаты недавних исследований, негативные меры, проводимые Россией, могут подталкивать страны ближе к ЕС, что идет на руку этому внешнему актору. Wolczuk K., Delcour L., Ademmer E.Op. cit. P. 7.

В данном параграфе было затронуто влияние России на страны Восточного Партнерства, которое зачастую рассматривается как противоположное влиянию ЕС. Конфликтующие кондициональности внешних акторов могут пересекаться между собой и инициируемые ими инициативы могут стопориться. Кроме того, элиты стран Восточного Партнерства могут извлекать для себя выгоду как в партнерстве с ЕС, так и с Россией. Также существует много каналов влияния, используемых Россией на страны Восточного Партнерства. С теоретической стороны данное влияние мы будем рассматривать также через связи между странами Восточного Партнерства и Россией, как и в случае связей с ЕС. Конфигурация данных факторов будет подробно описана в следующем параграфе при формулировке теоретической рамки работы и гипотез.

2.4 Теоретическая рамка и гипотезы исследования

На данном этапе мы продемонстрировали широкий охват литературы по тематике, что привело нас к необходимости выстроить теоретическую рамку исследования. Теоретическая рамка, в свою очередь, позволит нам выдвинуть гипотезы, тестируемые в эмпирической части работы. Из дизайна работы и обзора литературы ясно, что мы дифференцируем факторы, влияющие на качество управления на внешние и внутренние.

К внешним факторам относится влияние Европейского союза на качество управления. Рассмотрев теорию внешнего управления и кондициональный подход, сетевое управление и теорию связей и рычагов, предложенную С. Левицки и Л. Вэй Levitsky S., Way L. A. Linkage versus leverage. Op. cit., мы останавливаемся на последней. Данная теория подразумевает, что плотность связей и рычагов между страной и Западом приводит к демократизации. Выбор данной теории как наиболее релевантной для данной работы в качестве объяснения влияния ЕС обусловлен рядом факторов. Данная теория обладает высокой объяснительной способностью и влиятельностью. Кроме того, плотность связей и рычагов между страной и ЕС довольно легко операционализировать, использовав данные Индекса Восточного Партнерства Eastern Partnership Index 2017. Op. cit., где такие показатели существуют и варьируются каждый год. В то время как широко используемая теория внешнего управления и кондиционального подхода, хотя и весома теоретически, крайне редко применяется для эмпирического анализа, за исключением работы Ф. Шиммельфеннига с Т. Бёрцель, где авторы операционализируют политическую кондициональность через институциональное соглашение между страной и ЕС. Bцrzel T. A., Schimmelfennig F. Op. cit. P. 286. Однако такой подход представляет только дихотомическую вариацию для наших кейсов. Таким образом, мы выдвигаем следующую гипотезу: если у страны существуют довольно интенсивные связи с Европейским союзом, то Европейский союз будет оказывать положительное влияние на качество управления в этой стране (H1).

Говоря о внешних факторах, мы также включаем в теоретическую рамку влияние России. Несмотря на то, что данное влияние не нацелено на улучшение качества управления, оно важно для включения как вмешивающегося фактора. Как было отмечено в обзоре литературы, часть авторов считает, что подходы ЕС и России к этому региону не всегда противоположны друг другу, а местные игроки зачастую используют выгоды от обоих партнёрств в своих целях. См. Например, Delcour L. Op. cit. Р. 490. Тем не менее, большинство работ этого пласта полагает, что эффективность влияния ЕС на страны Восточного Партнерства также зависит от их связей с Россией. См. Например, Dimitrova A., Dragneva R. Op. cit. Р. 3. Отталкиваясь от этого аргумента, а также от предпосылок теории связей и рычагов, мы выдвигаем следующую гипотезу. Если у государства Восточного Партнерства существуют довольно интенсивные связи с Россией, то Россия будет оказывать негативное влияние на показатели качества управления (H2).

Следующая группа факторов включает в себя различные локальные характеристики стран, связанные с качеством управления. Как было отмечено, мы не включаем в теоретическую рамку культурные и ценностные факторы, так как в фокусе нашего исследования находятся институциональные. Тем не менее, основываясь на исследовании Ла Порта La Porta R. et all. Op. cit. P. 1-44., показывающем, что этнически гетерогенные общества управляются хуже, так как правительства должны учитывать конфликтующие интересы и зачастую перераспределять долю налогов в пользу этнических меньшинств, мы включаем этот структурный фактор. Выдвигаем гипотезу: если в стране существует высокая этническая фракционализация населения, то она будет оказывать негативное влияние на качество управления (H3).

Из экономических факторов мы основываемся на исследованиях Всемирного Банка, показывающих связь между качеством управления и экономическим ростом. См. Например, Knack S. Op. cit. P. 1-33. Выдвигаем гипотезу, что если в стране существует относительно более высокий уровень экономического развития, измеряемый в ВВП на душу населения, то будет существовать и более качественное управление (H4). Мы также исходим из теории М.Росса о связи ресурсов и политического режима и об связи нефти и авторитарного правления. Ross M. L. Op. cit. P. 325-361. Применяя данную теорию к нашей работе, мы выдвигаем гипотезу, что если страна богата запасами ресурсов, то наблюдается низкое качество управления (H5).

Из политических факторов, связанных с качеством управления, в литературе выделяется фактор поляризации элит. Полагается, что на постсоветском пространстве конфигурации элит зачастую приводят к извлечению ренты из публичных ресурсов, захвату государства и «недостойному правлению» в целом. Gel'man V. Op. cit. P. 501. Мы выдвигаем гипотезу, что если в стране существует высокая поляризация элит, то больше будет фрагментация государственных институтов и хуже качество управления (H6).

Другой политический фактор, который также будет включен -- это фактор политического режима в целом. Как было отмечено, качество управления зачастую связывают с демократией. Rothstein B. O., Teorell J. A. N. Op. cit. P. 180. Мы полагаем, что если режим в стране относительно более демократичен и открыт, то лучше будет качество управления (H7).

Таким образом, сформулировав теоретическую рамку исследования и выдвинув гипотезы, мы переходим к эмпирической части работы.

3. Эмпирический анализ влияния внешних и внутренних факторов на качество управления в странах Восточного партнерства

3.1 Дизайн эмпирического анализа. Обоснование выбора методов анализа данных и их описание

Прежде всего, мы намереваемся использовать качественный сравнительный анализ нечетких значений (fsQCA). Данный метод был придуман и разработан Ч. Рагиным и широко используется при проведении анализа, когда имеется среднее число кейсов для анализа, примерно от 5 до 50, что слишком много для кейс-стади и мало для статистического анализа.Ragin C. C. Redesigning social inquiry: Fuzzy sets and beyond. University of Chicago Press, 2009. Так как число изучаемых нами кейсов ровно шести, то именно QCA подходит нам в качестве метода. QCA основан на Булевой алгебре и теории множеств и позволяет вычислить как определенное условие или их комбинация приводит к результату. Ibid. При проведении анализа каждая из переменных должна быть откалибрована, установлены пороги включения и невключения значений в множество, варьирующиеся от 0 до 1. Изначально, существовал только качественный сравнительный анализ чётких множеств (crispy set), при котором переменные принимали дихотомические значения либо 0, либо 1. Однако впоследствии был разработан и качественный сравнительный анализ множественных значений (multi-value QCA, mvQCA) и нечетких значений (fuzzy set), позволяющий использовать более развернутую кодировку, детальнее подходить к интерпретации и увеличивать объяснительную способность метода. В результате QCA стоит на пороге между качественными и количественными методами. С качественной стороны, необходимо детальное знание кейсов и теории, для того чтобы грамотно установить пороговые значения для данных и интерпретировать результаты. Schneider C. Q., Wagemann C. Standards of good practice in qualitative comparative analysis (QCA) and fuzzy-sets //Comparative Sociology. 2010. Vol. 9. №. 3. P. 400. Именно поэтому мы изначально теоретически опишем изучаемые нами страны Восточного Партнерства по выделенным раннее внутренним и внешним характеристикам. С количественной стороны математическим образом происходит минимизация условий и вывод конечных результатов.

В данной работе мы будем использовать сравнительный анализ нечетких значений (fsQCA). Именно этот метод позволяет наиболее чувствительно подойти к калибровке переменных, располагая их значения на шкале от 0 до 1 с учетом выдвигаемых исследователем порогов. Другие два вида анализа, особенно дихотомический (кодирующий переменные просто как 0 и 1 - отсутствие или присутствие фактора) создаст для нас потери различий между кейсами, сильно упростив картину. Дело в том, что изучаемые нами кейсы чрезвычайно похожи на ряду факторов, к примеру, по поляризации элит. Кроме того, как мы уже говорили раннее, они все в целом характеризуются недостойным правлением, низкими показатели по зависимой переменной, и только fsQCA позволит их как-то различить и детально подойти к анализу и интерпретации результатов. При проведении анализа мы будем, в частности, опираться на разработанный К. Шнейдером и К. Вагеманном «кодексом хорошей практики QCA». Ibid. P. 397-418. Поэтому мы также отдельно проверим необходимые и достаточные условия, проведем минимизацию таблицы истинности, проверим три различные формулы, ведущих к результату. К. Шнейдер и К. Вагеманн также рекомендуют после применения QCA проводить количественный анализ.

Мы будем использовать триангуляцию методов и после проведения fsQCA проведем регрессионный анализ панельных данных. Данная комбинация методов позволит нам отойти от предвзятости и вмешивающейся позиции самого исследователя, за что зачастую критикуют все качественные методы и QCA в том числе и достигнуть большей валидности и достоверности результатов. К тому же, при сборе данных для fsQCA мы будем брать медианные значения переменных за весь изучаемый период, что не позволяет нам учесть динамику и влияние факторов на временном интервале. В то время как регрессионный анализ панельных данных позволит нам это сделать. Чтобы расширить количество наблюдений, мы охватываем временной промежуток с 2004 года (начало Европейской политики соседства) по 2017-2018 гг. в зависимости от доступности данных. Собранные нами данные являются панельными, так как каждый изучаемый нами объект (государство Восточного Партнерства) ежегодно наблюдается в течение определённого периода. Преимуществом работы с панельными данными является то, что мы можем проследить развитие индивидуальных характеристик объектов и их влияние на изучаемый феномен - качество управления.

Для панельных данных существуют собственные регрессионные модели: объединенная модель панельных данных (Pooled model), модель панельных данных с фиксированными эффектами (Fixed effect model) и модель панельных данных со случайными эффектами (Random effect model). См. например, Ратникова Т. А. Введение в эконометрический анализ панельных данных //Экономический журнал Высшей школы экономики. 2006. Т. 10. №. 2. В данной работе мы будем строить модели с фиксированными эффектами по следующей причине. Мы исходим из понимания качества управления, разработанного Всемирным Банком и определяемым как «совокупность традиций и институтов, с помощью которых осуществляется власть» World Bank. 2016. Worldwide Governance Indicators, 1996-2014. Op. cit.. Институты в свою очередь являются крайне устойчивыми и тяжело изменяемыми во времени. Предыдущее институциональное наследие оказывает значимое влияние на дальнейшее развитие государств, что происходит и с качеством управления как совокупностью институтов. Его показатели из года в год изменяются незначительно, а более весомое изменение качества управления заметно лишь на более длительном временном промежутке. Поэтому, мы предполагаем, что предыдущее состояние качества управления оказывает немаловажную роль на его текущие показатели. Исходя из этой предпосылки мы включаем в регрессионные модели лаг зависимой переменной, то есть ее значение за предыдущий период. Дело в том, что неправильно использовать объединенную модель для панельных данных с лагом зависимой переменной. Finkel S. Analysis of Panel Data : Dynamic Panel Models and SEM-Econometric Model Integration [Электронный ресурс] URL:https://gul.gu.se/public/pp/public_file_archive/archive.html?publishedItemId=30025912&courseId=70156&fileId=29873125 (дата обращения 24.04.19) Включать такой лаг в модели со случайным эффектом также не рекомендуется. Allison P. Don't Put Lagged Dependent Variables in Mixed Models, [Электронный ресурс] URL: https://statisticalhorizons.com/lagged-dependent-variables (дата обращения 24.04.19) Мы предварительно статистически проверяем какую модель необходимо использовать. Для этого изначально строится базовая объединенная модель, проводится панельная диагностика, состоящая из трех тестов (статистики Фишера, теста Бройша -- Пагана и теста Хаусмана) и исходя из значений критерия значимости p-value делается выбор в пользу одной из трех моделей. Проделанная нами диагностика указала на необходимость использования модели с фиксированным эффектом. Таким образом, модели с фиксированным эффектом являются наиболее удобным инструментом для нашего случая. Данные модели учитывают влияние только тех переменных, значения которых варьируются во времени.

Итак, дизайн эмпирического анализа носит следующую структуру. Прежде всего мы теоретически опишем изучаемые кейсы, что позволит нам далее провести fsQCA и интерпретировать результаты анализа. Затем мы проведем количественный регрессионный анализа панельных данных, позволяющий генерализировать результаты, учесть временную динамику и добиться большей валидности и надежности полученных результатов.

3.2 Особенности качества управления, внешних и внутренних факторов в странах Восточного Партнерства: нарративное описание изучаемых кейсов

Основываясь на выделенных ранее факторах, связанных с качеством управления и на концепции качества управления в целом, в данной части работы мы проанализируем каждый из интересующих нас кейсов, исходя из данных факторов и теоретической рамки исследования.

Грузия

Грузия, вместе с Молдовой и Украиной заключила Соглашение об Ассоциации с ЕС в 2014 году, а также соглашение об Углублённых и всеобъемлющих зонах свободной торговли в 2016-ом.Georgia. EU-Georgia Relations//European Commission [Электронный ресурс] URL: https://ec.europa.eu/neighbourhood-enlargement/neighbourhood/countries/georgia_en (дата обращения: 13.03.19) В 2017-ом году гражданам Грузии также открыли безвизовый въезд в ЕС. Ibid. Страна обходит все остальные государства Восточного Партнерства практически по всем показателям качества управления Всемирного Банка. К примеру, наиболее интересующий нас показатель эффективности правительства оценён в 72 балла из 100, что в два раза больше, чем в Молдове и на Украине. World Bank. 2016. Worldwide Governance Indicators, 1996-2014. Op. cit. Тем не менее, Грузия сталкивается со множеством вызовов, встающих на пути к улучшению управления. Одним из них является крайне поляризованное общество и поляризация элит. К примеру, правящая сегодня партия Грузинская мечта - Демократическая Грузия, основанная бизнесменом Б. Иванишвили, испытывала серьезное сопротивление президента и части гражданского общества при смене конституции и переходе на парламентскую систему. Eastern Partnership Index 2017. Op. cit. P. 62. Кроме того, оппозиция, медиа и общество является крайне поляризованным. В стране существуют антизападные и ксенофобные настроения, выступающие за сохранение грузинской идентичности и боящиеся ее разрушения при западной интеграции. Ibid. P. 62. Что касается связей страны с Россией, то они носят двойственный характер. С одной стороны, после войны 2008 года и оккупации территории Южной Осетии и Абхазии, отношения с Россией резкой ухудшились и большинство грузин видят Россию как страну-агрессора и главную угрозу для безопасности государства.Survey reveals Georgians view Russia as biggest threat//Jam News [Электронный ресурс] URL: https://jam-news.net/survey-reveals-georgians-view-russia-as-biggest-threat/ (дата обращения: 13.03.19) Данный замороженной конфликт и усиленная им этнолингвистическая поляризация общества создает препятствия для реформирования. С другой стороны, Грузия, будучи бедной ресурсами страной, продолжает быть очень зависимой от российской нефти и газа, экспорта своих товаров в Россию. После прихода партии Грузинская мечта к власти, Россия в 2012-ом году сняла торговое эмбарго, действовавшее с 2006 года, в Грузию полились инвестиции из России и наблюдается рост туризма. Грузия-РФ: торговые отношения и туризм//Sputnik [Электронный ресурс] URL: https://sputnik-georgia.ru/reviews/20161129/233993391/Gruzija-RF-torgovye-otnoshenija-i-turizm.html (дата обращения: 13.03.19) Что касается показателей роста ВВП, то ВВП на душу населения выросло почти в два раза в Грузии за период 2009-2018 гг., наблюдая спад лишь в 2014 году, после чего снова продолжая расти. World Bank. 2017. GDP per capita (current US$), 1960-2017. Op. cit. Согласно данным Всемирного Банка, ни одно другое государство Восточного Партнерства не сделало подобного рывка за изучаемый период. Однако Грузия продолжает относится к группе стран с доходом ниже среднего Country and Lending Groups. [Электронный ресурс]. // World Bank. URL: http://data.worldbank.org/about/country-and-lending-groups (дата обращения: 31.03.19)., что делает ее довольно бедной страной и препятствуя улучшению качества управления в целом.

Молдова

С подписания инициативы о Восточном Партнерстве до 2017-ого года, Молдова была названа лидером по проведению реформ и сотрудничеству с ЕС. “Eastern Partnership Index 2015-2016: Charting Progress in European Integration, Democratic Reforms, and Sustainable Development”. Eastern Partnership Civil Society Forum. 2017. [Электронный ресурс] URL: http://www.eap-index.eu/sites/default/files/EaP_Index_2015-16_0.pdf (дата обращения 19.04.19) Однако страна сейчас уступает первую позицию в связи с затянувшемся конституционным кризисом 2009-2016 гг., который сказывался на неэффективности правительства и который бал разрешен путем прямых президентских выборов и победы на них пророссийского кандидата И. Додона. Moldovan Politics: Presidential Crises 2009-2018//Geohistory [Электронный ресурс] URL: https://geohistory.today/moldovan-presidential-crises/ (дата обращения: 04.02.19) Прямые президентские выборы были проведены, хотя Молдова является государством с парламентской системой и непрямыми президентскими выборами с 2000-ого года. Roper S. D. From semi-presidentialism to parliamentarism: Regime change and presidential power in Moldova //Europe-Asia Studies. 2008. Vol. 60. №. 1. P. 120. Кроме того, как отмечает Л. Вэй, Молдова является наиболее демократичной страной из СНГ. Почему же тогда Молдова управляется плохо? Л. Вэй считает, что Молдова характеризуется «плюрализмом по умолчанию» (pluralism by default), когда в стране существует не столько демократия, сколько плюрализм мнений и соперничество элит. Дело в том, что общество в стране исторически биполярно, разделено этнически и национально на прорусское и более проевропейское. Way L. Op. cit. Данное разделение привело в 90-ые года к войне на Днестре, когда территория Приднестровья провозгласила независимость и сейчас находится под патронатом России, являясь замороженным конфликтом. Кроме того, этнолингвистическое разделение создает базу для геополитического разделения, выражающегося в конфликтующих позициях поддержки евроинтеграции или членства в ЕАЭС. Так, по недавним опросам населения, 48% граждан страны поддерживает вступление страны в ЕАЭС (где она в последствии получила статус наблюдателя), а 40% членство в ЕС. Poll: 48% of Moldovans would vote to join Eurasian Economic Union, 40%- the European Union//Moldova.org [Электронный ресурс] URL: https://www.moldova.org/en/poll-48-moldovans-vote-join-eurasian-economic-union-40-european-union/ (дата обращения: 13.03.19) Поляризация также несомненно сказывается на конфликтах среди элит. И.Додон, будучи популярным пророссийским политиком, фактически не имея полномочий в парламентской системе Молдовы, был несколько раз временно отстранен от власти решениями Конституционного суда, после того как он вторично отказывался подписать указы о выбранных парламентом министрах. Eastern Partnership Index 2015-2016. Op. cit. Р. 42-43. Кроме того, он также выступал с призывом провести референдум о роспуске парламента и расширении своих прав. Ibid. Р. 42-43. Действующий президент также всячески пытается улучшить отношения Молдовы с Россией, регулярно совершая визиты в Россию и укрепляя зависимость страны от внешнего актора, уже добился статуса наблюдателя для Молдовы в ЕАЭС и всячески работает над возобновлением торговых отношений между странами, ухудшившимися после наложения Россией торгового эмбарго.