2.2 Особенности интеллигенции и основные отличия интеллигента от интеллектуала

В современной России проблема сущности российской интеллигенции, её роли в жизни страны, того, по какому пути она может её повести, по проторенной Западом дорожке или в своем уникальном направлении, стоит довольно остро и горячо обсуждается исследователями. Многие из них сходятся на мысли, что интеллигенция в наши дни также должна ставить своей целю предложение каких-либо решений для выхода страны из социального и культурного кризиса, преодоления разобщённости и установления справедливости.

Стоит, тем не менее, отметить, что сам термин «интеллигент» сейчас часто употребляется в качестве синонима слову «интеллектуал», термину, употребляемому к западным работникам умственного труда в контексте рассуждений мыслителей. Во многих исследованиях эти два понятия разграничивают и сопоставляют, при этом выделяя особые духовные качества российской интеллигенции и презрительно подчёркивая корыстную природу интеллектуалов.

Разобрав множество типологий и трактовок понятий «интеллектуал» и «интеллигенция», автором был сделан вывод о том, что дать наиболее адекватную сравнительную оценку можно, используя содержательные и функциональные критерии оценки. Голубева Ю. В. Интеллигенция и интеллектуалы: критерии различия //Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. - 2011. - №. 6.

Критерии, касающиеся содержательной составляющей, демонстрируют основные различия между интеллектуалами и интеллигенцией по положению в общественной системе. В данном случае интеллигенция, как уже было подробно расписано выше, выступает в качестве социального слоя, пропитанного идеей спасения нации и «простых» людей и страты, несущей ответственность за беды государства в целом. Интеллектуал же, в отличие от интеллигенции, представляет собой конкретного образованного человека, занятого в сфере интеллектуального труда, который, в том числе, выражает свою политическую позицию, и способен объединиться с людьми в определённые моменты времени, что участвовать в локальной практике борьбы. Интеллектуалы не представляют собой какой-то конкретный объединённый конкретной идеей социальный слой, это скорее социальная группа, состоящая из людей, занятых в той или иной сфере умственного труда.

Функциональные критерии, как это понятно из названия, позволяют разграничить понятия интеллигенции и интеллектуалов по выполняемым ими функциям. В основном эти функции можно разделить на социальные, политические и культурные.

Культурные функции в данном случае присущи преимущественно интеллигенции. К ним можно отнести:

- формирование и трансфер культурных ценностей;

- бескорыстное стремление к участию в развитии общества в лучшую сторону;

- тяга к творчеству, креативное мышление;

- сострадание и терпимость.

Политические функции выполняются обеими группами, однако в этом случае можно провести некоторое разграничение: как интеллигенция, так и интеллектуалы заняты в политической жизни страны и борются против государственного произвола, но такая функция, как борьба с любой формой государственного давления с помощью локальных практик, присуща только западным интеллектуалам.

Социальные функции, в целом, у обеих групп схожи: поиск и трансляция истины народу и властным инстанциям, а также несение ответственности за народ и угнетаемые социальные группы.

Далее, следуя содержательному и функциональным критериям, определим далее сходство и различие российской интеллигенции и западноевропейских интеллектуалов.

В первом параграфе мы разобрали классическое определение интеллигенции, его особенности и ключевые характеристики, такие как ориентация на ценности и мораль, умственный характер труда, а также то, что именно интеллигенты играют ключевую роль в формировании ценностного конструкта, поддерживающего общественные институты.

Профессор В.А. Куренной, давая свою характеристику интеллигенту, употребляет термин «интегральная личность». Куренной В. А., Мартьянов В. С. Мыслящая Россия: история и теория интеллигенции и интеллектуалов //М.: Некоммерческий фонд" Наследие Евразии. - 2009. - Т. 364. Это не только человек, который играет в обществе определенную роль и выполняет определенную функцию, но и личность с особым типом поведения, для которой главную роль играют этические и моральные аспекты жизни, а также стремление жить в соответствии с универсальными общечеловеческими ценностями.

Куренной отмечает, что современный мир с высоким уровнем функциональной специализации и сильно дифференцированными элементами в интеллигенте в классическом понимании не нуждается, в результате чего «интегральный интеллигент» исчезает как социально значимый феномен. Его место занимает именно интеллектуал, который обладает несколько иными социальными ролями.

Российские интеллектуалы, существующие в рамках культурного пространства нашей страны, во многом схожи с интеллектуалами западными.

Немецкий культуролог и социолог Бернард Гизен рассматривает интеллектуалов как чисто европейское явление XIX-XX вв. и даёт им такую характеристику:

«Интеллектуалы представляют собой дискурсивные сообщества, претендующие на миссию конструирования коллективного прошлого, настоящего и будущего, т.е. производства коллективных идентичностей - национальных, классовых, гендерных и т.д.».

И.В. Нарский в своей статье Нарский И. В. Школа Лотмана: Европейские интеллектуалы на советской почве //Вестник Пермского университета. Серия: История. - 2017. - №. 3 (38)., опираясь в том числе на труды Гизена и его определение, выделяет несколько отличительных черт так называемых интеллектуалов:

- их общественная роль, позволяющая формировать классификации и типологии социальных групп и явлений;

- осознание принадлежности к группе людей, обладающих неким «сакральным знанием»;

- двойственные отношения с властью (сотрудничество и материальная зависимость с одной стороны, а с другой - обособленность от властителей и широкие возможности для критики);

- специфические отношения с публикой, которая может ложно трактовать толкования интеллектуалов, не понимать их или вовсе отвергать;

- особые формы коммуникации, способствующие единению интеллектуалов как группы (общественная полемика, академические диспуты и т.д.);

- концентрация на проблемах общества, игнорирование частностей и практических интересов;

По мнению Нарского, концепция Гизена не интерпретирует понятие интеллектуалов через ряд довольно значимых характеристик, таких как высокий коэффициент интеллекта, эрудированность, высокий образовательный и экспертный статус и другие.

Тем не менее, типология Гизена с небольшими поправками может быть применена и по отношению к России.

Нарский выделяет несколько характеристик, присущих российским интеллектуалам:

- желание преодолеть отставание России от более прогрессивных стран Запада посредством просвещения;

- конструктив в отношениях между властью и интеллектуалами (связь «патрон-клиент»);

- убеждённость в том, что препятствием для обоснования своего морального лидерства и цивилизаторской миссии является дефицит «культурности» у народных масс;

Нарский отмечает, что эта теория имеет свои недочёты, к примеру, некоторая отстранённость от реальной истории, объединение под понятием «интеллектуалы» слишком разных социальных групп, и либералов, и националистов, и левых радикалов, и оппозиции, и власти, и т.д. Но и без достоинств не обходится: существует возможность при помощи данной концепции вписать российскую историю в историю Европы, а также возможность рефлексии для интеллектуалов гуманитарной сферы.

Мы полагаем, что наиболее точно охарактеризовать интеллектуала как эрудированного и образованного человека, который, наблюдая за социальными и политическими процессами, выносит им ту или иную оценку, даёт прогнозы о направлении общественного развития, а также, но это уже опционально, участвует в политической деятельности.

Интеллектуал оценивает события в политике и социальной сфере, обозначает наиболее вероятные векторы развития, подкрепляя это своим авторитетом как эксперта либо эрудированностью. Таким образом, именно интеллектуалы должны судить и возможных последствиях социальных преобразований.

Несмотря на то, что существует огромное количество научных трудов, касающихся темы интеллигенции, до сих пор идут дискуссии о том, является ли интеллигенция уникальным русским явлением, в корне отличающимся от западного феномена интеллектуалов, или же эти явления выполняют схожие (либо одни и те же) социальные функции, и различаются только исторические ситуации.

Одним из главных отличий, уже вскользь упомянутым выше, является институциональный характер борьбы интеллектуалов с властью. То есть, существенный акцент делается на противодействии не только государству, но и выражениям власти в других институтах, например, институтах знания и здравоохранения. Интеллигенция же настолько фокусируется на государстве, что игнорирует дифференциацию власти.

Интеллектуалы не являются представителями народа, рупором всеобщего негодования, не борются за справедливость для всех. Они ведут локальную борьбу в отдельных институтах. У них отсутствует стремление к объединению в единую социальную группу, что присуще российской интеллигенции, интеллектуалы же направлены к развитию собственной индивидуальности.

Ещё одним важным отличием интеллектуалов от интеллигенции являются выполняемые ими задачи. Присутствие в политике и занятие политической деятельностью в том или ином виде присуще и тем, и другим. При этом, стоит отметить, что сами интеллектуалы западного образца вступают в спор о сущности деятельности интеллектуала, о том, имеет ли он право определять, что есть справедливость и истина, говорить от лица народа. Европейская культура предполагает множество мнений относительно задач и целей деятельности интеллектуалов по отношению к государственной власти.

В политико-культурном пространстве современной России имеют место быть интеллектуалы, которые переняли в том числе черты своих западноевропейских аналогов, а именно, отказ от своего «мессианского» предназначения, миссии по спасению народа, и переход к институциональному подходу к борьбе с властью.

По мнению, Жиля Делёза, первым мыслителем, как в теории, так и на практике показавшим, что «говорить за других - это подлость», был Мишель Фуко. До этого, интеллектуалы во многом играли ту же роль, что и интеллигенция в России, стремились служить «нравственным ориентиром».

Жан-Поль Сартр, французский писатель и философ, также отмечает, что интеллектуалы создали себе негативную репутацию именно тем, что стали в своей деятельности выходить за пределы своей учёной компетенции и принимать активное участие в политике. То есть, подобно термину «интеллигенция», термин «интеллектуал» также порой несет в себе негативный оттенок.

Современное значение понятие интеллектуала приобрело в 1898 году, когда широкий резонанс вызвало дело капитана Дрейфуса, обвинение против которого было сфальсифицированным. Тогда юристы, писатели и учёные подписали знаменитый «Манифест интеллектуалов» и придали кампании большой размах, в результате чего в обиход и вошло слово «интеллектуал», означающее работника умственного труда, демонстрирующего своё отношение к политическим событиям и пытающегося на них повлиять в том или ином ключе. Иными словами, сформировался образ борца за справедливость и против произвола власти, направляющего в ту или иную сторону мнению большинства.

Сартр пишет: «“Интеллектуалами” не назовешь ученых, которые работают над расщеплением атома, чтобы улучшить оружие для атомной войны, - они только ученые, и всё. Но если те же ученые, испугавшись разрушительной мощи оружия, которое они создают, собираются вместе и пишут манифест, чтобы предостеречь от использования атомной бомбы, они становятся интеллектуалами».

Также он анализирует процесс становления интеллектуала с марксистских позиций. Он пытается ответить на вопрос о том, каковы причины формирования интеллектуала из учёного. Ведь не каждый учёный становится интеллектуалом.

По его мнению, к этому приводит внутренний конфликт работника умственного труда, принадлежащего к буржуазному классу, то есть, классу эксплуататоров. Интеллектуал, остро чувствуя, существующую несправедливость борется с доминирующей идеологией. Таким образом, интеллектуалом становятся люди, обладающие сильным моральным обликом и стремящиеся к истине.

Конкретно в этом случае взгляды Сартра расходятся с мнением Фуко, который считает, что поиск истины, её производство также относятся к осуществлению властных отношений. То есть, необходимо сражаться с самим установлением истины. Фуко М. Интеллектуалы и власть (1972) // Интеллек- туалы и власть: Избранные политические статьи, выступле- ния и интервью / пер. с фр. С.Ч. Офертаса; под общ. ред. В.П. Визгина и Б.М. Скуратова. М., 2002. С. 66 - 80. Пьер Бурдье также анализирует легитимацию научного знания и авторитет ученых, основанный на их интеллектуальном капитале. Бурдье П. Рынок символической продукции //Вопросы социологии. - 1993. - Т. 1. - №. 2. - С. 49-62.

Тем не менее, Сартр стоит на позиции, с которой интеллектуал является продуктом буржуазного общества, его совести. Важную роль играет конфликт буржуазного воспитания интеллектуала и общественных противоречий, которые он видит вокруг себя. В результате этого конфликта представители интеллектуальной элиты принимают сторону эксплуатируемых.

Если следовать этой концепции, то становится понятно, что понятие интеллектуала не связано только с умственным характером труда. Отличительной чертой в данном случае будет выступать функция, которую выполняет интеллектуал, социальная (Жан-Поль Сартр) или политическая (Мишель Фуко).

В итоге, можно выделить две позиции интеллектуала западноевропейского образца: борец за истину и справедливость, и борец с властью на любых уровнях её проявления. Различие между этими позициями продиктовано историческими предпосылками и взглядами самих интеллектуалов, которые были активными участниками политических событий середины XX века. Поэтому при изучении феномена интеллектуалов важно учитывать политический аспект.

Ищущий истину интеллектуал для европейского общества представлял определенную опасность, поэтому и произошло его преображение в нечто новое. История интеллектуалов, а также многочисленные исследования, посвященные им, показывают их зависимость от политической ситуации в Западной Европе. Их положение менялось в зависимости от того, насколько тяжёлым был социальный и политический кризис, часто на них выплескивался общественный гнев, но тем не менее, они никуда не делись и являются предметом философских и социологических исследований и по сей день.

В современных условиях, сформированных западноевропейским обществом (плюрализм в политике, доступное и качественное образование и т.д.), интеллектуалы легко появляются и занимаются выполнением своих основных задач: оценки последствий социальных и политических преобразований, прогнозирование путей развития общества. Общество нуждается в таких специалистах, которые стоят в стороне, как и от народа, так и от государства.

Постмодернистский философский дискурс породил, в свою очередь, новый вид интеллектуала, как борца против любого, не только чисто государственного, принуждения и установления окончательной истины в научной сфере, образовании и здравоохранении. Таким образом, классический западноевропейский интеллектуал во многом похож на российского интеллигента, а вот интеллектуал постмодерна в российской действительности скорее маргинал.

Интеллектуалы Западной Европы и российские интеллигенты по-разному понимают сущность интеллектуальной оценки социально-политических действий. Интеллигенция в России стремится вернуть свою роль, которую она играла в конце XIX в. - начале XX в. Однако дискурс в современной России всё больше заполняется именно интеллектуалами нового типа, в результате чего мы имеем некоторое разнообразие оценок будущего России и её культуры.

2.3 Интеллектуалы сегодня. Концепция креативного класса Р. Флориды

Если развивать концепцию интеллектуалов, конкретно затрагивая их функционал и роль в современном мире, то нельзя не обратиться к книге Ричарда Флориды «Креативный класс: люди, которые меняют будущее», в которой рассматривается, каким образом меняются интеллектуалы как класс, и как они влияют на изменение производственной сферы в постиндустриальную эпоху.

Следствием работы Флориды, стало, в частности появление индексов креативности, которые служат для определения креативного потенциала регионов. Это методика является важной частью современной регионологии, потому что помогает выявить факторы, сопутствующие сбалансированному развитию регионов, сформировать стратегию развития.

В понимании Р. Флориды к креативному классу относятся квалифицированные специалисты, занятые в разных секторах экономики, специфика работы которых заключается в производстве различных нематериальных активов - новых технологий, новых идей. Флорида Р. Креативный класс: люди, которые создают будущее. - " Манн, Иванов и Фербер", 2016.

Креативность здесь выступает в качестве отличительного признака этого нового класса, поэтому следует рассмотреть подробнее, что же Флорида подразумевает под этим словом. Он отмечает, что креативность включает в себя, помимо развитых интеллектуальных и творческих способностей, ещё и способность к синтезу, производству каких-либо инноваций (новых теорий, идей, технологий, изобретений). То есть, в качестве основных компонентов креативности можно также выделить способность к поиску новых и эффективных путей решения тех или иных проблем.

Таким образом, выходит, что креативность - это качество, которое может проявляться в самых разных сферах человеческой деятельности. То есть, не существует каких-либо формальных критериев принадлежности к креативному классу. Ни уровень доходов, ни степень образованности не являются таковыми показателями. Это также означает, что сколько бы ресурсов не тратила та или иная властная структура, у неё не получится искусственно воссоздать креативный класс. Нечто похожее встречается в работах социолога и экономиста Й. Шумпетера, когда он описывает отличительные черты предпринимателей: ориентирование на инновации и развитие экономики. Шумпетер Й. Теория экономического развития. М.: Прогресс, 1982 //Кондратьев НД Проблема предвидения//Экономика и математические методы. - 1988. - Т. 24. - №. 2. - С. 245.

Понятие креативного класса наиболее тесно связано с особым, творческим взглядом на деятельность и жизнь в целом. Предпосылкой к формированию этого понятия можно назвать термин «инновационный класс» (или «новый класс», который рассматривался исследователями ещё в XX веке.

Идеолог русского анархизма Михаил Бакунин был одним из первых, кто ввёл понятие нового класса в социальную мысль. При анализе последствий социалистических преобразований в обществе Бакунин отмечал, что правительство социалистов, исходя из своей сути, будет нуждаться не только в политическом, но и в экономическом контроле над социумом, что потребует безграничных знаний и компетенций. Бакунин М. А. Избранные сочинения. - Directmedia, 2013.

В 1930-е годы в ряде работ социологов можно встретить утверждения о том, что термин «новый класс» обозначает формировавшуюся в то время касту менеджеров, бюрократов и технократов. Однако лишь в 1960-е в исследованиях появляются обоснования понятия нового класса, делающие акцент на его отношении преимущественного к тем социальным группам, которые обладают высшим образованием и своей особой культурой.

Причиной таких изменений следует считать преображение общества, в частности изменение социальных связей, появление новых общественных возможностей, трансформация личности человека и мировоззрения социума в целом.

В исследовательской сфере сдвиг начался благодаря трудам Джона Кеннета Гэлбрейта и Дэниела Белла, посвящённым новому индустриальному и постиндустриальному обществу соответственно и затрагивающим технологический подход к развитию общества. Кеннет Г. Д. Новое индустриальное общество. Избранное/Дж. К. Гэлбрейт //М.: Эксмо. - 2008.

Описанное Беллом и другими теоретиками постиндустриальное общество характеризуется расширением сферы услуг и ориентацией преимущественно на удовлетворение культурных потребностей. Белл вводит понятие класса знания, который формируется благодаря научно-техническому прогрессу и возросшей ролью учёных в жизни общества. Знание, по его мнению, выступает ключевым фактором экономического роста. Постиндустриализация привела к появлению нового типа руководства - меритократического, который, в отличие от бюрократии и технократии, обусловлен выдвижением людей на ключевые должности согласно их таланту и заслугам. Такой принцип управления способен заменить бюрократию и изменить структуру общества в целом, выдвигая «класс знания» на место элиты.

В 1953 году известный теоретик менеджмента П. Друкер вводит в своих работах термин «knowledge worker» (или в переводе «работник умственного труда»). В условиях, когда новые разработки в области, например, технологий выступают в качестве ключевого фактора для получения высокой прибыли, фигура интеллектуала становится особенно значимой. При этом возникает определённое противоречие между интеллектуалом и предпринимателем, поскольку первый заинтересован в качестве продукта, а второй - в его рентабельности. Друкер отмечает, что именно интеллектуалы должны занимать руководящие посты, иначе эффективность работы компаний или, если смотреть шире, даже государственных структур сильно снизится. Друкер П. Эффективное управление. Экономические задачи и оптимальные решения //М.: Фаир-пресс. - 1998. - Т. 288. - С. 2.

Разумеется, интеллектуал должен быть хорошо подготовлен к выполнениям обязанностей руководителя. Кроме того, он должен хорошо подстраиваться под постоянно меняющийся окружающий мир и быть готовым к повышению своей квалификации.

В 80-е годы западные социологи посвящают множество работ профессионалам - элитным представителям среднего класса, обладающих уникальными характеристиками. Учитывая многообразие социальных групп, которое сложно отнести к бедным или к богатым, их нельзя обозначить как один социальный субъект. Всё больше учёных отмечают этот факт относительно средних классов в разных странах.

В итоге, происходит смещение акцента с анализа среднего класса в целом, на так называемый «новый средний класс», элитный костяк которого составляют профессионалы.

Эту группу исследователи по-разному называли в своих работах: и «новым классом» (И. Селеньи, Э. Гулднер, Б. Мартин), и «профессиональным классом» или «классом экспертов» (Э. Райт, Д. Голдторп), однако можно выделить общую характеристику, по которой выявлялись её представители: занятость в сфере умственного труда и обладание уникальными навыками и знаниями, выделяющими их из общей группы работников своей сферы.

В 1970 году Элвин Гулднер в своей работе описывает новый класс, в который, по его мнению, стоит включить техническую интеллигенцию, представителей так называемых свободных профессий. Он делает акцент на том, что новый класс прямо задействует свой потенциал для влияния на культурный капитал. Гулднер выделяет «культуру критического дискурса» в качестве базиса для нового класса, указывает на специфику языка, которым пользуются его представители, на то, как они отстаивают интересы, какие у них потребности и как они их удовлетворяют. Он отмечает высокий революционный потенциал нового класса и называет этот класс главной революционной силой в обществе. Gouldner A. The future of intellectuals and the rise of the new class //New York. - 1979. - Т. 79.

Голдторп в своих трудах писал о важности для профессионалов высокого уровня автономности при выполнении работы, способности независимо принимать решения. Голдторп Д. Социальный класс и дифференциация контрактов занятости //Социологический факультет Харьковского национального университета им. ВН Каразина. - Т. 30

В 1991 году Роберт Райх в своей книге «Труд наций. Готовясь к капитализму XXI века» заявляет о высокой степени зависимости экономического развития и глобализации не только от информационных технологий, но и от способности человека обрабатывать информацию. Он выделяет категорию «знаковых работников», специалистов по обработке информации, «креативщиков». Это люди, оперирующие абстрактными понятиями и знаками, главная обязанность которых состоит в интерпретировании и развёртывании информации. Райх Р. Труд наций //Готовясь к капитализму XXI века. Новая постиндустриальная волна на Западе Антология Москва «Academia. - 1999.

Этот класс стоит в стороне от двух других, главным отличием которых от него является рутинный характер труда: работников, выполняющих один и тот же производственный цикл, и обслуживающего персонала.

Книга «Восстание элит и предательство демократии» за авторством К. Леша повествует о том, что базисом нового класса является не столько уровень доходов и объединяющая идеология, сколько образ жизни.

Попытки выделить новый класс из совокупности государственных служащих и политтехнологов, продвигающих какие-то реформы либерального толка, обделяют вниманием то, насколько разнообразны политические взгляды среди элит специалистов и управленцев.

Эти группы формируют новый класс лишь в том смысле, что их существование обеспечено не столько получением прибыли за счет владения и пользования собственностью, сколько способностью манипулировать информацией и обладанием профессиональной эрудицией. Они инвестируют в образование и информацию, а не в собственность, в отличие от буржуазии, доминировавшей на ранней стадии капитализма, и от среднего класса, класса собственников, составлявшего некогда основную массу населения.

Подводя итоги, можно сказать, что теория креативного класса Ричарда Флориды является своеобразным развитием уже существующего множества теорий и предположений. Она выступает в качестве попытки осмыслить ту фазу развития капиталистического общества, которую называют постиндустриальной. Именно эта фаза характеризуется повышенным вниманием к креативности как явлению, этим отличаясь от индустриальной фазы.

Черты постиндустриального общества начали проявляться во второй половине XX века, ближе к его концу. Его базисом выступает не сырьевое производство и погоня за ресурсами, как на предыдущей стадии развития, а человеческий потенциал. Экономические процессы ускоряются, конкуренция становится более интенсивной, в результате чего преимущества, получаемые при помощи инноваций, стали играть ключевую роль. Именно поэтому возрастает количество людей-творцов, принадлежащих к креативному классу.

Креативный класс, по определению Флориды - важнейший фактор развития экономики в постиндустриальных городах. Его ядро составляют люди, занятые в разных сферах деятельности: науке, архитектуре, музыке, индустрии развлечений и т.д.

Не считая ядра, креативный класс включает в себя также специалистов из сферы бизнеса, права, здравоохранения и смежных областей. Учитывая сложность выполняемых ими задач, они требуют большей независимости для принятия решений, обладают высоким уровнем образования.

Если рабочие и обслуживающий персонал получают заработную плату за выполнение монотонной работы по плану, то креативный класс генерирует за деньги нечто новое и требует за это большей автономии.

С приходом креативного класса начались перемены не только в области производства, но и в области норм и ценностей. При этом необязателен полный разрыв с прошлым, поскольку во многих обществах сейчас наблюдается смешение традиционных и новых ценностей. Часть из них уже длительное время закреплены за креативными людьми с высоким уровнем образования.

Флорида выделяет три направления этих ценностей:

Индивидуальность. Творческое мышление креативных людей предполагает свободное от ограничений мышление. Строгие правила и жёсткое подчинение инструкциям делают их менее работоспособными.

Меритократия. В эту категорию входит убеждение в том, что денежное вознаграждение не единственное, за что стоит работать. Нематериальная мотивация, работа повышенной ответственности, требующая особых навыков и творческого подхода - это то, чего хотят полные амбиций «креативщики». Для них важен профессиональный рост и построение карьеры, зависящей от улучшения их способностей, чтобы их заслуги были замечены и поощрены должным образом. Одним словом, идет ориентация на полное раскрытие человеческого потенциала.

Открытые системы и разнообразие. Креативный класс наиболее эффективно проявляет свой потенциал в условиях, благоприятствующих самовыражению, свободе личности и применению своих способностей. В первую очередь важен талант, а не цвет кожи, сексуальная ориентация или внешность. Создание комфортных условий для представителей креативного класса приводит к повышению производительности и увеличению количества полезных творческих решений, и улучшению уровня жизни.

Итак, теория Флориды определяет ведущую мотивацию креативного класса в их деятельности. Деньги решают не всё, главное, чего ищут «креативщики» - это удовлетворение от работы, её наполнение, возможность проверить на прочность свои профессиональные способности.

Высокая степень индивидуализма креативных работников предполагает, что они не намерены искать отношения, отличающиеся высоким уровнем обязательств. Они предпочитают горизонтальную карьеру вертикальной, уходя из компаний, переставших нуждаться в их услугах, в другие, где они могут попробовать свои силы. Также они мобильны в плане выбора места жительства, они легко могут поменять город, в котором они живут и работают, на другой, предлагающий более интересные перспективы для развития своего потенциала.

Флорида провёл исследование, в котором сравнивал экономические показатели регионов США, и выявил закономерность: в местах наибольшего скопления представителей креативного класса экономика развивается наиболее интенсивно. В то же время, города, население которых состоит преимущественно из рабочих и обслуживающего персонала, менее успешны в этом плане. Флорида Р. Креативный класс: люди, которые создают будущее. - " Манн, Иванов и Фербер", 2016.

Иными словами, для достижения экономического роста необходимо создавать благоприятную среду для привлечения креативного класса.

Флорида также разработал показатель, названный им «индексом креативности», объединяющий в себе четыре фактора:

- доля креативного класса в занятом населении;

- инновационность (количество патентов на душу населения);

- высокотехнологичные индустрии (согласно индексу высоких технологий);

- разнообразие («гей-индекс», открытость региона к новым людям)

Для максимально успешного развития компании, города и регионы должны создавать среду, которая будет максимально комфортна для креативных специалистов. Её можно охарактеризовать посредством трёх «т»: технологии, таланта и толерантности. Только в совокупности эти три элемента образуют среду, привлекательную для творческих людей, которые и будут заниматься инновациями, необходимыми для экономического роста.

Эта концепция позволяет Флориде дать объяснение тому, некоторые, на первый взгляд, развитые города не испытывают рост в экономическом плане, несмотря на развитую культурную сферу или технологические резервы.

Индекс креативности, по его мнению, позволяет увидеть последствия высокого скопления креативных специалистов и результатов его деятельности. Высокие показатели этого индекса демонстрируют так называемые «креативные центры».

На данный момент действует глобальный исследовательский проект, касающийся темы индекса креативности, анализа данных о нем по всему миру. Этот проект оценивает и ранжирует 82 государства по вышеописанным показателям трёх «т», где технологии - это инвестиции в научные исследования, число исследователей и патентов на душу населения. Сводный индекс технологий является средним арифметическим индексов затрат на изобретения и инновационную деятельность. Талант - это уровень и характер образования и наличие креативного класса. Сводный индекс таланта является средним арифметическим индексов креативного класса, человеческого капитала и научного таланта. К креативному классу Флорида относит профессионалов из научной сферы, инженеров, артистов, музыкантов и других творческих работников, которые самостоятельно ставят себе профессиональные задачи.

Данные для индекса толерантности берутся из социологических опросов на тему отношения общества к наиболее уязвимым и дискриминируемым группам, вроде ЛГБТ-сообщества, иммигрантов и т.д. Интегрируются два показателя: индекс ценности и индекс самовыражения, где первый показывает степень готовности общества к новым идеям, а второй - качество жизни, демократичность и терпимость.

Стоит пояснить, что полная реализация творческого потенциала человека возможна только в среде, терпимой к разнообразию религиозных взглядов, идеологий, творческой деятельности. Такая среда вырабатывается самим людьми в процессе совместного проживания и является весьма, во-первых, весьма привлекательной для представителей креативного класса из других регионов, во-вторых, способствует формированию креативного класса внутри себя.

Итак, во второй главе нами были разобраны понятия интеллигенции и интеллектуалов во всём их многообразии. Интеллигенция в классическом российском понимании - это специфический класс умственных работников, миссия которого, согласно воззрениям самих интеллигентов, это формирование и передача определённых ценностей. Российский интеллигент - это человек особого склада ума, способный вести за собой людей в светлое и справедливое будущее.

Интеллектуал - это больше западное понятие. Изначально было весьма похоже по содержанию на интеллигенцию, но со временем трансформировалось в отдельный класс. Важным отличием интеллектуала от интеллигенции является его стремление к индивидуальности, а не к единению с другими представителями интеллектуальной элиты. Помимо этого, стоит отметить, что интеллектуал противостоит проявлениям власти в разных общественных институтах, а интеллигенция осуществляет борьбу только с государственной властью.

Важной концепцией, развивающей теории об интеллектуалах, является теория креативного класса Ричарда Флориды. Креативный класс - это интеллектуалы постиндустриального общества, люди, занимающиеся инновациями во всех сферах человеческой жизни. Для них имеет большое значение их собственная автономия, открытость системы и принципы меритократии.



Глава 3. Интеллектуалы на пути к классовой власти во второй половине XX века: сравнительный анализ России и стран Восточной Европы

3.1 СССР и новый класс. Отношения бюрократии и интеллектуалов

Отношения интеллектуалов и правящей бюрократии в России на протяжении всего XX века несколько раз претерпевали значительные изменения. Интеллигенция в одни моменты получала доступ к влиянию на принятие управленческих решений, к получению ключевых должностей в государственной структуре, а в другие - лишалась большей части привилегий и, за исключением полностью лояльных власти своих представителей, полностью отстранялась от сферы управления.

В этой главе мы рассмотрим отношения между интеллектуалами и властью в России и странах Восточной Европы, мотивацию интеллектуалов в получении управленческих должностей, их роль в изменениях, происходивших в политической и экономической сфере.

Существует достаточное количество теорий, стремящихся раскрыть особенности социальной структуры Советского Союза. Если рассматривать общественное устройство того времени с позиции различных классовых концепций, то, согласно работам их приверженцев, главенствующую позицию в социуме занимал бюрократический класс. В период, начавшийся после Второй мировой войны, после смерти Сталина, многие исследователи отмечают, что правящий класс стал меняться, а вместе с ним претерпевала изменения и советская интеллигенция.

Д. Гэлбрайт указывал, что в новом государстве существенную роль начали играть инженеры, техническая интеллигенция. Гэлбрейт Дж. К. Новое индустриальное общество. Избранное/Дж. К. Гэлбрейт //М.: Эксмо. - 2008. О. Гоулднер, рассматривавший современную ему интеллектуальную элиту как новый класс, писал о том, что их способность поглощать и применять знания позволит интеллектуалам в дальнейшем сменить бюрократию на посту власти, причём как в капиталистических странах, так и в социалистических. Gouldner A. The future of intellectuals and the rise of the new class //New York. - 1979. - Т. 79.

Интеллигенция в СССР сформировалась в 20-30 годы, причём можно расценивать это явление как искусственно созданный слой (партийный аппарат, выдвиженцы и др.), призванный заменить русскую буржуазную интеллигенцию. Толковый словарь Ушакова издания 1935 года приводит определение интеллигента как человека безвольного, сомневающегося, колеблющегося. В повседневной жизни слово «интеллигент», таким образом, использовалось с оттенком презрения. Фирсов Б. М. Интеллигенция и интеллектуалы в конце ХХ века //Звезда. - 2001. - №. 8. - С. 164-173.

Таким образом, власть преследовала цель преобразить интеллигенцию и избавить её от основного недостатка в виде оппонирования государству. Для этого над её деятельностью осуществлялся жёсткий контроль, в результате чего и сформировался советский интеллигент, верный руководству. Смерть Сталина привела к более мягкому отношению к интеллигенции, но надзор над её деятельностью остался не менее строгим.

И. Селеньи, венгерско-американский социолог пишет о разрядке в отношениях между интеллектуалами и правящей элитой, об увлечении верхов «сциентизмом». Руководство Хрущёва предприняло вторую попытку легитимизировать коммунизм посредством научных и технологических преобразований.

Впервые же, это «заигрывание с наукой» происходило в 20-30-е годы при И. Сталине, когда Советский Союз достиг успехов, например, в производстве авиационной техники.

В 60-е годы, когда вовсю шла гонка между СССР и США за покорение космоса, запуск спутника, научно-техническая сфера была щедро обласкана советской властью. Также вкладывались огромные средства и в высшее образование.

При Хрущёве был отвергнут сталинский волюнтаризм и предприняты попытки научно обосновать экономическое планирование. Капитализм, согласно новой идеологии, объявлялся анархичным, а при социализме экономическая деятельность обуславливалсь наукой и планом. При Брежневе такой подход сохранился, и приверженцы плана грезили о реформах и обновлении бюрократии, при котором к власти придёт техническая интеллигенция, которая сможет воспользоваться последними достижениями науки и техники и снизить в результате этого пользования издержки и затраты, а также максимизировать экономический рост. В многом эти мечты подкреплялись тем, что сам Брежнев был инженером по образованию, а также притоком кадров из числа технической интеллигенции в аппарат власти.

Однако интеллектуалы так и не взяли власть в свои руки. Власть бюрократии приобретала всё более жёсткие действия по отношению к оппозиционно настроенным интеллектуалам, и после 1968 года (ввода войск в Чехословакию) начался полноценный откат к старому стилю правления, исключающему какие-либо серьёзные политические реформы.

К 1970-м годам в социальной структуре существовало разделение элит на государственную, партийную и элиту из технической и культурной интеллигенции. Для их представителей существовали определённые льготы. Сама власть стремилась к достижению равенства своего культурного уровня с уровнем интеллектуальной элиты и вовсю занималась потреблением продуктов умственного труда интеллектуалов. Например, существовали специальные редакции, которые занимались переизданием литературы писателей-диссидентов для бюрократов. У председателя Гостелерадио СССР С. Лапина, к примеру, была приличная коллекция сочинений опальных поэтов и, собственно, писателей-диссидентов.

Б. М. Фирсов пишет о том, что партийная номенклатура обладала огромной властью, но при этом фактически не владела и не могла пользоваться собственностью. Именно с целью приобретения собственности номенклатура и воспользовалась стремлением общества и интеллектуалов к реформам, в результате которых сумела и сохранить преемственность власти, и перевести государственную собственность в формат «квази-частной». После этого снова произошёл раскол интеллигенции: часть из неё власть сохранила «при своём дворе» в обмен на лояльность, а часть отправилась в свободное плавание. Фирсов Б. М. Интеллигенция и интеллектуалы в конце ХХ века //Звезда. -2001. - №. 8. - С. 164-173. интеллигенция выборы президент

Стоит отметить, что советское руководство довольно плотно взаимодействовало с интеллектуалами и до Перестройки. Хрущёв читал труды советских академиков, у Брежнева был огромный штат советников и консультантов, и Андропов также не брезговал советами экспертов. Однако именно при Горбачёве перед интеллектуалами был поставлен вопрос о направлении, в котором стоит двигаться Советскому Союзу. Фирсов пишет о том, что для интеллигенции в первую очередь на тот момент были характерны три направления мысли: движение в сторону гуманизации власти, перемены в сторону некоего стандарта «нормальной страны», слепая вера в идеал свободного рынка.

Но, тем не менее, системные изменения произошли во многом из-за деградации на высших уровнях власти. Интеллигенция этому также способствовала, поскольку не одно поколение советская система формировала этот слой для поддержки режима и его легитимации. В условиях унифицированного образования, исключавшего разнообразие и вариативность для развития индивидуальности в людях, культурные ресурсы социума быстро истощались. В стране догоняющей индустриализации этих ресурсов хватило на то, чтобы провести первичную модернизацию, пережить войну и восстановиться после нанесённого ей ущерба. Однако, когда мир вступил в постиндустриальную фазу, где определяющими для развития факторами была научно-техническая сфера, а также воспроизводство знаний и их распространение, СССР остановился.

Фирсов пишет, что верхние слои государства и общества на тот момент сложно было назвать элитой. Это были бюрократы-государственники с абсолютно житейским мировоззрением, которым были чужды инновации.

Итак, в России XX века в определённые моменты времени появлялась надежды о том, что партийная власть сменится с закостенелой жёсткой бюрократии на новый класс интеллектуалов, которые реформируют советскую систему таким образом, чтобы достичь максимальных успехов в экономической сфере страны. Однако бюрократия эти надежды быстро подавляла, отстраняя настроенных на перемены интеллигентов от ключевых должностей, при этом воспитывая лояльный к любым действиям власти слой интеллектуалов. Большие любители культурного потребления, представители бюрократии при этом не стремились к развитию культурной жизни общества, к формированию его настроенной на эффективность и преобразование элиты. Такая политика по отношению к интеллигенции находила своё отражение и в странах Восточной Европы, но при этом существуют некоторые отличия, поэтому рассмотрим их немного подробнее.

3.2 Интеллектуалы и власть в странах Восточной Европы (Чехия, Польша, Венгрия и др.)

После Второй мировой восточноевропейские страны находились под властью бюрократического сословия. Однако «оттепель», последовавшая за смертью Сталина и реформы 60- годов привели к тому, что бюрократический аппарат стал пополняться различными типами интеллектуалов, от технократов до гуманитариев-идеологов. Во власть наконец-то пришли образованные люди, так называемые «эксперты», которые начали сменять необразованных чиновников. И. Селеньи пишет, что существовала уверенность в преображении бюрократии, её рационализации, избавлении её от архаики. При этом интеллектуалы, в свою очередь, перенимали некоторые черты чиновников. Таким образом, создавался совершенно новый класс из интеллектуалов и бюрократов.

В Венгрии сближение власти и интеллектуалов началось примерно в 1963-1964 гг. Образ управления, основанного на научном подходе, превосходящего в своей рациональности капиталистический подход, сильно повлиял на молодых венгерских интеллектуалов. Идеологическое обрамление научного социализма того времени сложилось во многом благодаря Георгу Лукачу и его ученикам Геллер и Маркушу, объявившим о «ренессансе марксизма». Лукач Г. История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике./Пер. с нем. СН Земляного. - 2003. Под их влиянием сформировалось новое поколение радикально настроенных марксистов, которые в дальнейшем сформируют новый костяк критически мыслящей интеллигенции и реформаторов. Эти молодые люди, закончившие ВУЗы в 60-е годы, стремились к преображению общества и получению власти. Многие из них вступали в коммунистическую партию с целью сместить престарелых бюрократов и провести необходимые реформы.

В польской интеллектуальной среде на то время происходили схожие изменения. Интеллигенция, представленная в частности Я. Куронем и К. Модзелевски, стремилась реформировать компартию изнутри и замещать консерваторов на реформаторов. Аналогичные процессы происходили и в Чехословакии, где также интеллектуалы призывали к реформам, к переменам в сторону демократии и гуманизма.

Интересно, что в Восточной Германии в отличие от других стран формирование нового класса было обусловлено именно идеей о научно-технической революции, «ренессанса марксизма» в философском плане в Германии тогда практически не существовало. Одними из влиятельных немецких идеологов реформ были Роберт Хавеман [36] и Рудольф Баро. Баро был промышленником, изучавшим марксистскую политэкономию и концепции современного менеджмента, и в 1970-е стал одни из самых известных немецких диссидентов. Если в Венгрии общество постепенно приходило к мысли о необходимости преобразования экономики в сторону более рыночной, то восточнонемецкие интеллектуалы были убеждены, что сталинский волюнтаризм вполне возможно преодолеть посредством научного планирования и рационального распределения.

Рудольф Баро написал труд «Альтернатива в Восточной Европе», в котором рассказывается о безнадёжных попытках навязать восточноевропейской бюрократии своё видение новых реформ социализма. Он писал о новом классе интеллектуалов, и о том, что социализм в принципе возможен только в том случае, если этот класс превратится в доминирующий. Селеньи пишет о том, что при чтении этой книги он чувствовал всё раздражение технической интеллигенции в равной степени и консервативной бюрократией, и пассивными необразованными рабочими. Он также указывает о различиях между его трудом «Интеллектуалы на пути к классовой власти» и книгой Баро, касающихся становления нового класса. Баро считал, что интеллектуалы слишком медленно добивались роста своего влияния, в то время как Селеньи наоборот отмечал, что власть слишком быстро рекрутирует интеллигенцию в свой строй. Bahro R. The alternative in eastern Europe. - 1980.

Однако «научный» проект Восточной Германии не стоит так уж активно противопоставлять восточноевропейскому «философскому». В конце концов, решающее влияние всегда оказывалось советским руководством и тенденциями в отношениях между ним и интеллектуалами. Хрущёв с его научным социализмом и рациональным перераспределением оказал громадное влияние на всю Восточную Европу.

Происходила не только легитимизация социалистического режима посредством обновления идеологического обрамления, но и реальное пришествие интеллектуалов во власть. Частично они приглашались самими бюрократами, частично они получали своё место в ходе упорной борьбы. Комитеты по проведению реформ, возглавляемые экспертными группами, занялись проектами по преобразованию школьной системы, жилищной политики, регионального управления. Руководство над обществом посредством социальной инженерии было близко как никогда. И несмотря на то, что полнотой власти интеллектуалы фактически ещё не обладали, они были крайне к этому близки. Технократическая часть интеллигенции на тот момент была более активной, чем гуманитарная, и именно технократы стояли на передовой линии борьбы со старой бюрократией. Эпизоды этой борьбы можно во всех странах Восточной Европы. Например, в конфликте между молодыми специалистами аграрного хозяйства и тогдашними менеджерами, контролировавшими сельскохозяйственную сферу, в которой первые одержали победу и поставили производство под свой контроль.

Однако становлению нового правящего класса в итоге активно воспротивилась старая бюрократия.

В Польше местные бюрократы сохранили контроль над социальной структурой и, заручившись поддержкой рабочего класса, проводили политику против интеллектуалов. В результате тысячи представителей технической и гуманитарной интеллигенции покинули страну, а оставшиеся были нейтрализованы. Удары нанесённый несостоявшемуся новому классу в 1968 году были столь тяжёлыми, что, когда впоследствии политика по отношению к интеллектуалам мягчилась, и часть из них вернулась в страну, они не смогли ничего сделать для вхождения во власть. В итоге, движение за проведение реформ было возглавлено представителями рабочего класса.

Раскол бюрократии в Чехословакии способствовал ослаблению контроля, и более сильными позициями интеллектуалов. Некоторые чиновники даже вставали на сторону интеллигенции. События Пражской весны 1968 года привели к вводу советских войск в Чехию и подавлению «контрреволюции». Слабость бюрократии здесь проявилась вновь, многие чиновники были рады возвращению к старым порядкам. В результате, интеллигенция практически полностью была изгнана из страны, а в Чехословакии установился неосталинистский режим, приведший страну к экономической стагнации и застою в целом.

В 70-е годы в Польше после прихода к власти Герека появилась возможность для продолжения реформаторского движения. Однако все попытки протолкнуть реформы были зарублены на корню польским бюрократическим аппаратом. В декабре 1981 года генерал Войцех Ярузельский ввёл военное положение в рамках противостояния как правящему классу, так и радикальным сторонникам движения «Солидарность». Даже его небольшие подвижки в сторону реформ были заблокированы бюрократами после отмены военного положения. А. Шафф писал, что виной тому был тот факт, что Ярузельский не распустил партию, чтобы она не препятствовала проведению необходимых преобразований.

В Венгрии, в те же 70-е бушевала ожесточённая борьба между интеллектуалами-реформаторами с одной стороны, и консервативными политиками и профсоюзами, действовавшими от имени пролетариата с другой стороны. В итоге, бюрократами был создан союз между лояльными власти интеллектуалами и рабочим классом для противодействия технократам.

...