Информационная политика в Чешской Республике

Общественные СМИ Чехии рассматриваются в законодательстве Чешской Республики как один из важных столпов защиты и продвижения демократических ценностей. Европейских нравственно-ценностных и моральных ориентиров, прав человека и позитивизации образа Чехии на региональном (Европа, постсоветское пространство) и глобальном уровне. Одной из важнейших функций общественных СМИ является обеспечение объективной передачи актуальной информации. Как показывает опыт, журналисты, являющиеся «стражами демократии», могут стать (сознательно либо несознательно) объектом информационной манипуляции.

Информационно-коммуникативные ценности Чешской Республики защищаются Конституцией Чешской Республики, Хартией основных прав и свобод, а также законами в сфере СМИ: Законом об использовании радио- и телевизионного вещания (так называемый Закон о СМИ, № 231/2001.), о чешском телевидении (№ 483/1991), о чешском радио (№ 484/1991), Законом о печати (№ 46/2000) и о свободном доступе к информации (№106/1999).

Согласно Закону о СМИ, единственным регулирующим органом, общим для коммерческого и общественного вещания, является Совет по радиовещанию и телевидению, избираемый Палатой депутатов Парламента Чешской Республики. Телевизионный совет и аналогичный совет по радио являются надзорными органами в сфере общественного вещания. Их главная компетенция состоит в проведении выборов и отстранении от должности руководителей обоих государственных учреждений. Как результат, во многом косвенный контроль за данным органом может дать возможность назначения определенных руководителей, которые будут заинтересованы в определенном смещении акцентов в работе отдельных СМИ (в данном случае невозможно говорить про феномен «ручных СМИ», либо «ручное управление», разворачивающее риторику СМИ на 180 градусов, однако, актуальным может быть пример в контексте антироссийской риторики, важности поддержки антироссийских санкций, антироссийской истерии, однобоком освещении конфликта на Востоке Украины и т.п.).

Вся сфера регулирования вещательных СМИ Чешской Республики унифицирована с законодательством Европейского союза. Так, в соответствии с Законом о СМИ, практика регулирования СМИ соответствует европейским нормам, за одним исключением: чешское законодательство противоречит Рекомендации Совета Европы о независимости регулирующих органов СМИ, которая идет в расхождение с деятельностью Совета по радиовещанию и телевидению.

В связи с тем, что электронные СМИ стали играть все более важную роль в информационном обществе, в Чешской Республике в середине 2000-х годов был актуализирован вопрос о возможности осуществления регулирования деятельности новостных порталов СМИ в рамках имеющегося законодательства, в частности, Законом о печати.

Существовало три мнения на этот счет. В соответствии с первым мнением утверждалось, что Закон о печати может автоматически применяться к новым медиа, так как имеет довольно размытую формулировку, позволяющую включить в спектр регулируемых структур электронных СМИ. Так, в нем не содержалось всеобъемлющего понятия печати, что давало возможность включить в компетенцию этого Закона категорию новых СМИ, т.е., электронную печать, электронный текст. Анализируя данный тезис необходимо сделать допущение, что в данном случае актуализируется попытка распространить юридические нормы регулирования традиционных СМИ на новые СМИ, без учета характерной специфики в работе данных структур и информационного пространства в целом. В соответствии со вторым мнением утверждалось, что новые СМИ не могут регулироваться этим Законом, но он может стать подходящей основой для создания нового законодательства для регулирования СМИ в электронной среде.

Следует предположить, что в целом данный подход может быть идентифицирован как достаточно сбалансированный, в силу того обстоятельства, что по мере разработки нового законодательства, могут быть учтены характерные особенности электронных СМИ, совокупная специфика информационного пространства в целом, в результате чего отдельные нормы Закона о печати, могут быть либо переработаны либо дополнены в соответствии с характерной спецификой данных СМИ (к примеру, в контексте идентификации минимальных критериев для определения, что может являться электронными СМИ в принципе). В соответствии с третьим мнением, Закон о печати объявлялся абсолютно бесполезным в этих двух отношениях.

Закон о печати все же был признан абсолютно неприменимым в решении проблемы регулирования новых СМИ ввиду больших технологических различий между печатью и интернет-средой. Новые СМИ должны были регулироваться особым правовым режимом.

Как основа для разработки нового законодательства рассматривался и принятый Закон об электронных коммуникациях № 127 от 2005 года. Однако он имел недостаток, суть которого состоял в семантической несопоставимости терминов «электронные коммуникации» и «электронная связь». В правой системе Чешской Республики существовало только определение «электронной коммуникации», обозначающей особый вид социальной коммуникации, который может быть идентифицирован как «процесс передачи и обмена информацией через специальные средства». Таким образом, в чешском законодательстве фактически отсутствует такой аспект понимания «электронной коммуникации» как коммуникации, которая «осуществляется через электронные средства».

Также экспертами отмечалось, что регулирование прав и обязанностей при публикации информации через интернет требовало обсуждения в обществе, прежде чем в Чешской Республике будет установлена новая концепция регулирования новых СМИ. Как отметил один из ведущих медиаэкспертов в Чешской Республике А. Розехнал, комментируя состояние законодательной базы о СМИ, в чешской правовой системе отсутствовало полное раскрытие понятия медиа. Законодательство в сфере СМИ не имело четких границ, поскольку оно фактически не рассматривалось как отдельный правовой сектор. Эксперт также подчеркивал, что в праве, прежде всего в праве о СМИ, не содержалось определения интернета как т.н. «посредника», через которого может передаваться информация. Интернет относили к киберпространству и поэтому более уместно было бы говорить о средствах массовой информации, работающих в среде интернета.

Новые СМИ было сложно классифицировать по видам, так как в одном источнике информация могла иметь как текстовый формат, так и содержать элементы аудио и видео. Тогда европейские институты стремились содействовать созданию единого информационного пространства для всех аудиовизуальных услуг: линейного и нелинейного типа. На фоне обсуждения в Брюсселе проекта директивы Европейского парламента о координации нормативными актами или административными действиями предоставляемых аудиовизуальных медиа-услуг, в Чешской Республике в 2009 году начали проводиться открытые дискуссии о возможном принятии Закона об аудиовизуальных СМИ.

Тем не менее, важно отметить, что речь в данном случае о полноценном регулировании интернета не велась, а ключевой темой обсуждения являлось создание равных и гармоничных условий для традиционного и интернет-вещания. Другими словами, если чешское телевидение регулируется законом, то ему должны были следовать и крупные новостные порталы.

На тот момент ни один административный орган в Чешской Республике не имел опыта в сфере регулирования интернет-среды. Еще одной проблемой было отсутствие обученного персонала для мониторинга чешского интернета даже в рамках Совета радиовещания и телевидения. Правительство Чехии возражало всем опасениям, отмечая, что другие страны-члены Европейского союза выбрали аналогичный подход, то есть передали решение этих вопросов тем регулирующим органам, которые контролировали телевизионное вещание. Таким образом, если польскому зрителю не нравилось содержание видео, транслируемое чешским интернет-оператором, он должен был обратиться в Совет радиовещания и телевидения.

Однако, несмотря на все усилия по объединению Европы в этом направлении, в отдельных странах сохранялись большие культурные и социальные различия, которые могли в перспективе затронуть и информационную сферу. Например, некоторые прогрессивные, либеральные взгляды в Нидерландах могли спровоцировать бурную реакцию в Польше.

Основная проблема Брюссельской Директивы 2007 года также заключалась в том, что в ней не была затронута деятельность интернет-порталов, созданных за пределами ЕС, что «выводило из-под контроля», таких информационных игроков как «YouTube», управляемой американской кампанией Google. Именно поэтому крупные чешские игроки восприняли директиву как своеобразное препятствие, которое не гармонизирует их взаимодействие и не создать приемлемые для чешского общества правила взаимодействия как на внутригосударственном, так и на региональном, глобальном уровне, а лишь ситуативно ограничит их конкурентоспособность в международном пространстве.

В итоге в принятом Законе № 132 от 2010 года был оформлен особый способ регулирования аудиовизуальных СМИ. Закон действительно был основан на Директиве Европейского парламента от 2007 года о координации нормативными актами или административными действиями предоставляемых аудиовизуальных медиа-услуг. В чешском Законе эти услуги определялись как услуги информационного общества, которые предусматривают ответственность, в частности телевизионного вещания за предоставление отрывков из передач, освещающих события, которые являются предметом повышенного общественного интереса. Требования закона также распространялись на поставщиков медиауслуг, не имеющих зарегистрированного офиса в Чешской Республике, но которые осуществляли свою деятельность на ее территории. Иными словами, фактически все поставщики информации наделялись обязанностью уведомлять Совет по радиовещанию и телевидению о своих услугах. Зарегистрированный поставщик должен был принять во внимание то, что Совет имел право контролировать соблюдение закона и в случае нарушения Закона налагал штраф в размере до двух миллионов крон.

Отличием чешского Закона от новой европейской Директивы являлось то, что он не налагал никаких обязательств по объективности. Кроме того, в европейской Директиве интернет-телевидение выделялось как отдельное интернет-средство, тогда как чешское законодательство не давало четкого и однозначного ответа относительно того, распространяется ли охват нового закона на телевизионное вещание в интернете. Кроме того, Чехия также не включила радиовещание в сферу действия закона.

Для регулирования новых СМИ в условиях информационного общества особо важными являются и такие критерии, как свобода слова, упомянутое ранее право на информацию, закрепленные в Хартии основных прав и свобод Чешской Республики. Право на информацию включает в себя право искать, получать и распространять идеи независимо от национальных границ. Это право в том числе гарантируется Законом о свободном доступе к информации № 106 от 1999 года. Внимание следует обратить на пункт о том, что свобода слова и право искать, и распространять информацию может быть ограничено законом в случае, если речь идет о защите прав и свобод демократического общества и угрозе безопасности государства.

Важно отметить и тот факт, что в силу активного развития информационного общества и стремительного нарастания глобальных угроз - информационная сфера, как известно не стала исключением, что побуждает Чешскую Республику развивать нормативно-управленческие основы также и в направлении защиты информации. За последние годы в Чехии реализован комплекс мер по совершенствованию обеспечения ее информационной безопасности. Начато формирование базы правового обеспечения информационной безопасности, принят ряд законов, начато создание механизмов их реализации, вводится создание защищенной информационно-телекоммуникационной системы специального назначения в интересах органов государственной власти.

Так, в частности, чешский закон «Об информационной безопасности» направлен на то, чтобы повысить безопасность киберпространства и попытаться защитить ту часть инфраструктуры, которая важна для функционирования государства, чье нарушение может нанести ущерб или поставить под угрозу интересы ЧР. Вместе с тем, как таковой целью закона не является устранение всех рисков в киберпространстве (например, как нарушение авторских прав, различные мошеннические действия, утечка электронных данных или распространение дефектного электронного контента). Характерной особенностью видится тот факт, что чешское законодательство и основные государственные документы, определяющие направления безопасности в информационной сфере, предполагают тесное сотрудничество с негосударственным сектором. Указанный закон определяет одним из приоритетов политики безопасности в информационной сфере привлечения и взаимодействие с институтами гражданского общества Формирование и внедрение правительством совместно с негосударственными институтами эффективной политики в обеспечении кибербезопасности определено одним из перспективных задач «Национальной стратегии кибербезопасности 2015-2020».

Таким образом, подводя промежуточные итоги, необходимо отметить, что в настоящее время в законодательстве Чешской Республики отсутствует какое-либо определение об электронных или интернет-СМИ. Как результат, с целью их регулирования не может быть в полной мере использован ни один действующий закон. В частности, в соответствии с разделом десятым Закона о печати, положения Закона не влияют на новости, публикуемые в интернете. Интернет пространство регулируется через законы лишь косвенно, что оставляет, с одной стороны, достаточно большое пространство для маневра интерне СМИ, действующим в интернет-пространстве, а с другой стороны, создает поле для характерных манипуляций, пресечение которых в чешском информационном пространстве, в силу отсутствия реально действующего и продуманного законодательства, является фактически невозможным. Тем не менее, учитывая, что Чешская Республика с 2004 года стала членом Европейского союза, и Директивы ЕС в области информационной политики рассматривались чешским законодателем в качестве основы для формирования чешского национального законодательства, оно обладает некоторыми национальными особенностями. Совет радиовещания и телевидения формируется Правительством страны, что идет в расхождение с Директивой ЕС о независимости органов регулирования СМИ. Тем не менее, в дальнейшем видится дальнейшая разработка соответствующего законодательства для регулирования работы новых СМИ, при дальнейшей унификации законодательства Чешской Республики в соответствии с концепциями, формируемыми в рамках Европейского Союза.

3.3 Практическая реализация принципов информационной политики Чешской Республики в контексте двусторонних чешско-российских отношений

Характеризуя же практическую реализацию принципов информационной политики Чехии в контексте чешско-российских отношений, в первую очередь необходимо отметить, что, как уже было отмечено в предыдущем параграфе данной главы, с начала 1990-х годов в чешском медиапространстве Россия имела неоднозначный образ, что было связано с европейским курсом Чехии. Кроме того, следует сделать допущение, что образ РФ зависел от политического контекста, продвигаемого чешскими политическими элитами, а сами чешские внутри страны политики имели ситуативные расхождения во взглядах по поводу происходящих событий и необходимости формирования отношений со всеми региональными акторами, что формировало высокую «волатильность» в формировании чешского подхода к чешско-российским отношениям.

Несколько детализируя указанный тезис необходимо отметить, что неприязнь В. Гавела ко всему советскому привела к явно антироссийской политике, что сопровождалось соответствующими настроениями, отражающими данную риторику в информационном пространстве. Так, во время его президентства широкую известность получила критика интернет-газеты «Protiproud», которая начала выпускать контент на русском языке. Сам факт использования русского языка тогда был интерпретирован как доказательство получения финансирования из-за рубежа.

В дальнейшем, политика В. Клауса по отношению к России была более взвешенной и выдержанной в концепции информационно-политического нейтрального образа РФ, что приводило к тезисам о необходимости системного и дружелюбного развития отношений во всех геополитических направлениях, но при монопольном положении европейского курса Чехии. Так, во время грузинского конфликта 2008 года, в интервью газете «Mlada fronta Dnes» В. Клаус настаивал на том, что ситуацию в Грузии нельзя сравнивать с событиями 1968 года в Чехословакии по причине разных оснований, которые привели к военному вмешательству. Так, в случае с Чехией речь шла о неприятии коммунистического режима, попытке избавиться от монопольного советского влияния и осуществить разворот в сторону взаимодействия с государствами Запада, что вызывало острую критику со стороны советского режима, тогда как в случае с Грузией акцент делался на спорных территориях (Абхазия и Южная Осетия), в фактической близости от границ РФ, а угрозе со стороны террористов, использующих территорию Абхазии и Южной Осетии в качестве перевалочного для боевиков пункта.

Кроме того, В. Клаус отметил, что Россию ошибочно представлять Советским Союзом. Согласно его точке зрения, Россия проводила ту политику, которая была созвучна ее национальным интересам, что обладает такой же легитимностью, как и подобная политика Чехии, что создает необходимость более взвешенного и вдумчивого подхода - как к оценке геополитических событий с участием Российской Федерации, так и в процессе формирования политических отношений и диалога между двумя государствами, который мог бы отражать реальные интересы в социальной, экономической плоскости, и базировался на желании конструктивного взаимодействия, а не активизации деструктивной риторики в интересах отдельных центров принятия стратегических решений (к примеру, США, которые могли использовать Чехию, государства Восточной Европы в качестве инструмента геополитической борьбы с Российской Федерацией на постсоветском пространстве).

В свою очередь, Премьер-министр М. Влчек и Министр иностранных дел К. Шварценберг тогда оспорили позицию В. Клауса. В СМИ, главным образом, было представлено однобокое мнение, что Грузия лишь реагировала на провокационные действия Москвы, в результате чего подверглась военной интервенции. Накануне годовщины 1968 года, М. Влчек, несмотря на позицию В. Клауса, все же сравнил события в Грузии с вводом войск Варшавского договора в Чехословакию, а Министр иностранных дел на заседании ГА ООН обвинил Россию в агрессии, что также указывает на упомянутое ранее внутриполитическое расхождение в риторике политических элит Чехии, часть из которых, фактически эксплуатируя ситуацию в Грузии, были заинтересованы в укреплении своих политических позиций и ситуативном извлечении политических дивидендов от сторонников позиции единоличной виновности РФ в конфликте 2008 г.

Так, в указанное время, около 30% чешского общества посчитала Россию виновной в развязывании конфликта. Но больше половины слушателей Чешского радио поддержало мнение В. Клауса Щербакова Ю.А. Восприятие России в современной Чехии // Россия и современный мир. - 2009. - № 3. С. 9.. Анализируя указанное обстоятельство также уместным видится допускать тот факт, что расхождение риторики относительно событий в Грузии затрагивало не только политические элиты Чешской Республики, но и граждан Чехии, и, как результат, СМИ, что не позволяет сделать допущение про однобокость восприятия Российской Федерации в указанное время.

Тем не менее, на текущий момент времени, рубиконом, усугубившим уже имеющееся противостояние в информационном пространстве, стал Украинского кризис, однако еще в 2014 году в чешских СМИ все чаще стала появляться информация, что в информационном пространстве (главным образом, в интернете, позволяющем сохранить минимальный уровень анонимности), возникло большое количество анонимных сайтов, которые последовательно придерживались пророссийской, а, следовательно, антизападной позиции по украинскому кризису.

Также в 2015 году на интернет-портале газеты «Lidovky.cz» была опубликована статья «Свидетельство русского тролля: я работал за 45 тысяч рублей на министерство», в которой рассказывалось о российской «фабрике троллей» или петербургском центре интернет-исследований, люди в котором занимались тем, что создавали большое количество фейковых аккаунтов в социальных сетях и писали комментарии, публикации, фейки, распространяя, тем самым, российскую пропаганду как на постсоветском пространстве, так и в западном сегменте.

На тот момент свой вклад в распространение антироссийских настроений уже внесла Чешская служба по безопасности и разведке, которая время от времени сообщала о повышении активности «шпионской» деятельности России в стране Там же..

Интересным является то, что в упомянутой в первом параграфе данной главы Стратегии «Чехия в цифровой Европе» в разделе «Киберпространство и кибербезопасность» содержится рекомендация Американского Института Предпринимательства о создании интерактивной платформы между государственными и частным секторами, которая позволит в реальном времени отслеживать потенциальные киберугрозы, что также может позволить отслеживать нежелательный контент либо скоординированные информационные вбросы в западный сегмент информационного пространства.

Фактически, в данном случае, речь идет о уже созданном инструменте, позволяющем отслеживать распространение как российской, так и любой другой иностранной пропаганды в твиттере с помощью платформы «Гамильтон-68», запущенным Альянсом по защите демократии. Данная платформа была создана для использования как журналистами, так и обычными гражданами для противодействия усилиям России по подрыву демократических институтов в США и Европейском союзе. По оценкам авторов платформы, данная структура позволяет отслеживать деятельность 600 учетных записей, которые были идентифицированы как: 1) «синхронизированные» со структурой RT и Спутником; 2) связанные с пользователями, продвигающими пророссийские точки зрения; 3) боты, которые осуществляют поддержку первых двух категорий.

Следует отметить некоторую условность и уязвимость данного списка с информационной позиции - так, учитывая, что пользователь может выражать любые, не противоречащие национальному законодательству и нормам международного права, точки зрения, а российская (либо пророссийская) точка зрения не противоречит законодательству, то подобная сегментация пользователей по принципу выражаемых мыслей, может служить основанием для дискриминации, ведь происпанские, пролитовские, проэстонские и пропольские, либо мифические прозимбабвийские взгляды в данном случае под мониторинг не попадают, и сам факт внимания со стороны системы к «пророссийским» взглядам указывает на однобокость в реальном понимании угроз в информационном пространстве, при любезном «выносе за скобки» авторами данной структуры таких угроз как кибертерроризм, отслеживание сетевого терроризма, отслеживание экстремистских призывов, разжигания ненависти, вражды к определенным культурным группам либо слоям населения в чешском и западном сегменте информационного пространства в целом. Как итог, важно отметить дискуссионность вопроса о эффективности указанной структуры как таковой.

Тем не менее, важно отметить, что Чешская Республика не использует подобные методы борьбы с российской пропагандой, однако именно с этой целью в 2016 году на базе МВД Чехии по инициативе Правительства ЧР было создано отдельное подразделение по борьбе с пропагандой. При этом целью России в данном случае объявлялось распространение в чешских СМИ пропаганды и дезинформации для влияния на общественное мнение в стране. Несмотря на наличие в Чешской Республике значительного количества российских СМИ, борьба с распространением фейков и дезинформации является стратегически важной задачей государства. Важно отметить, что Министерство внутренних дел Чехии сформировало специальный отдел для мониторинга медиа-пространства Чехии и Европы. Основная его цель - оперативное выявление источников российских фейков и противодействие пропаганде Москвы. В состав отдела входят 30 экспертов, которые являются представителями как государственных служб так и независимых СМИ. Методы достижения их цели - отслеживать и анализировать пророссийские сайты и соответствующие группы в социальных сетях.

Необходимо упомянуть и чешско-американскую инициативу по созданию DIGIM - цифровой медиа департамента, который был образован на базе чешского отделения «Радио Свобода». DIGIM включает в себя специалистов из социальных сетей, деятельность которых направлена ??на эффективное противодействие пропаганде и распространению дезинформации в российском медиапространстве с помощью самых популярных социальных сетей - Facebook, Twitter, «ВКонтакте» и «Одноклассники». Ключевым направлением борьбы DIGIM против «информационной агрессии России в Европе» является оригинальный контент. Так в частности в рамках данной инициативы реализуется видеопроект «Съемка против съемки» (англ. «Footage vs Footage»), основной функцией которого является выявление «русской телевизионной пропаганды» и представление общественности альтернативной информации, основанной на объективных фактах. На практике это проявляется в отслеживании различий в подаче главных новостей российскими и западными масс медиа, а на этой основе формируются видеоматериалы.

Как сообщил чешский журналист О. Соукуп, проводивший в чешских школах лекции о российской пропаганде, в интервью «Газете.ру», подразделение, возможно возникло по совету социал-демократической партии Германии, после того как новость о девочке Лизе, якобы изнасилованной беженцем, заставила выйти на демонстрацию около 60 тысяч граждан. В материалах опубликованных лекций, О. Соукуп подчеркивал заинтересованность России в распространении информации, которая имеет своей целью ослабить Европейский союз. При этом, по его мнению, Москва пыталась сосредоточиться на тех странах, которые имеют более слабые связи с Европейским союзом, а именно - бывших союзниках России по социалистическому лагерю (Польша, Чехия, Словакия, Венгрия, Румыния, страны Балтии). Утверждается, что в этих странах Россия имеет много контактов и связей, и хорошо знает менталитет этих народов - теоретическая предрасположенность в данном случае воспринимается как уязвимость для данных государств и, как результат, для ЕС, ослабленного и коронавирусом, и процессом выходы Великобритании из ЕС.

Именно поэтому, по оценкам О. Соукупа, «Россия будет привлекать людей для шпионажа и пытаться получить доступ к стратегическим материалам НАТО, используя именно эти ресурсы». То, что Чешская Республика, по оценкам журналиста, долгое время не могла определиться с тем, хочет ли она примкнуть к Западным политическим структурам, якобы использовалось Россией - в результате часть общества, восприимчивая к манипуляции, подталкивала чешских политиков к тому, чтобы они занимали пророссийские позиции, которые они затем продвигали в институтах Европейского союза, будь то вопросы безопасности, энергетики или взгляд на события в Грузии, Украине. Россия тем самым предлагала так называемый «альтернативный взгляд» на события, который противоречил интерпретации этих событий западными СМИ, которые стремятся искать факты, и лишь затем выстраивать реальность.

Что касается обвинения России в попытке влиять на информационное пространство Чехии, то кроме сайта «Спутник», публикующего статьи на чешском языке, других таких официальных интернет-порталов у России пока не имеется. Более того, о самом «Спутнике» в чешских СМИ можно найти множество критических статей. В частности, в 2019 году дело имел следующий инцидент: спустя несколько дней после того как «Спутник» провел открытую пресс-конференцию в Праге, где рассказывалось о его деятельности, в интернет-СМИ появились статьи присутствовавших на конференции журналистов, начинавшиеся со слов «российский пропагандистский сервер Спутник», в которых были упомянуты все грехи портала, что также позволяет допустить факт однобокости данного подхода и попытку формирования негативного в отношении РФ и всего, что связано с государством, мнения у граждан Чехии.

Тем не менее, важно также отметить, что в Чехии критикуются все интернет-порталы и СМИ, которые публикуют статьи, где высказывается российская точка зрения, имеющая отличия от Западной концепции восприятия мира. Так, по словам чешского журналиста О. Соукупа, в Чехии существуют новостные издания, которые не имеют четкой новостной политики и могут зарабатывать на вбросе в чешское информационное пространство пророссийских статей. При этом, осуждается сам факт публикации, а не уровень аналитики либо достоверность материала в целом. В качестве примера журналист приводит портал «Парламентни листы», на базе которого часто публикуются статьи с выражением российской позиции по актуальным вопросам международной политики - в данном случае критика касается самого факта наличия таких публикаций и «альтернативного мнения», хотя никому не удалось доказать факт получения финансирования этих сайтов из России. Однако О. Соукуп говорит о таком явлении как приписывание ложной информации некоторым иностранным журналистам, когда на анонимных сайтах опубликованные ими статьи преподносятся с искажением первоначального смысла и исчезают после их обнаружения. Он также отмечает, что несмотря на то, что отдельные чешские редакции имеют собственные этические кодексы, в Чехии отсутствует институт омбудсмена, который, например, существует в англосаксонской культуре, что не позволяет проверить публикуемую информацию на факт достоверности.

На фоне данных обвинений наглядным становится вымещение российской точки зрения с информационного поля Чехии. Последнее выражается в лишении аккредитации российских журналистов без каких-либо обоснованных причин. Так, в 2016 году аккредитации были лишены журналисты В. Снегирев, являющийся внештатным корреспондентом МИА «Россия сегодня», и А. Куранов, корреспондент «Вечерней Москвы», работающий в Чешской Республике с конца 1980-х годов. При этом никто из них не был уличен в манипулировании общественным мнением или в распространении ложной информации. О. Соукуп обозначил отказ властей в аккредитации российских журналистов только по причине того, что они работают в информационных службах, которые не нравятся чешским властям, не иначе как «дорогой, ведущей в ад».

В последнее время, в Чехии наблюдается последовательное нагнетание антироссийской истерии, при этом сильно обострились и сами двусторонние российско-чешские отношения. В феврале 2020 г., в площадь Немцова была переименована площадь Под Каштаны, где располагается Посольство России в Праге. Широкую огласку в чешских СМИ получила и ситуация вокруг сноса памятника И. Коневу в районе Прага-6. В мае чешский еженедельник «Респект» опубликовал статью «Человек с рицином», где речь шла о сотруднике посольства, якобы являющемся сотрудником российских спецслужб, и готовящем покушение на пражских административных чиновников, которые открыто лоббировали снос памятника И. Коневу. Эту информацию подтвердила и представитель МИД Чешской Республики З. Штихова. МИД России назвал эту новость фейком и направил в чешский МИД ноту, которую последний признал «ненадлежащей», поскольку она затрагивает политику независимых чешских СМИ, которые осуществляют свою деятельность согласно закону о свободе печати.

Автор статьи, заместитель главного редактора журнала «Респект» О. Кундра, в своих статьях часто обращается к теме деятельности российских разведслужб в Чехии. В частности, в 2016 году он написал книгу «Агенты Путина», которая транслировалась в радиоэфире Чешского радио и получила известную в Чехии литературную премию Magnesia Litera.

В 2018 году О. Кундра говорил о том, что как минимум треть сотрудников российского посольства в Праге являются сотрудниками спецслужб. В марте 2019 он также опубликовал статью о деятельности группы российских хакеров, якобы напрямую подчинявшихся подразделению ФСБ, которые осуществляли кибератаки в Чехии и других странах Европейского союза. Кроме того, когда в Чехии неизвестные лица осуществили кибератаку на Министерство иностранных дел и хакеры получили доступ ко всем адресам электронной почты сотрудников чешского Министерства иностранных дел, еженедельник «Респект» и некоторые другие чешские СМИ снова усмотрели за этими событиями т.н. «руку Москвы». О схожих подозрениях тогда также заявила Служба по безопасности и разведке.

Таким образом, подводя промежуточные итоги, можно констатировать и то, что анализ информационных приоритетов Чешской Республики в контексте применения их на практической реализации двусторонних отношений с Россией демонстрирует, что с точки зрения правительства Чехии основной целью российской информационной деятельности на чешском пространстве становятся следующие концепты: ослабление информационного потенциала страны (тайное проникновение в чешские СМИ, Интернет и массовое производство контролируемого государством распространения пропаганды и дезинформации); усиление информационного сопротивления российского общества (сфабрикованная дезинформация из чешских источников для российской аудитории); влияние на восприимчивость и мышление чешской аудитории и ослабление воли общества к сопротивлению или конфронтации (реализация девиза «все лгут»); разжигание и подпитка внутренней социальной и внутриполитической напряженности в Чешской Республике; нарушение внутренней сплоченности и способности Чехии действовать с западными партнерами (Чехия неоднократно указывает на попытки подорвать чешско-польские отношения, дезинформацию и тревожную информацию, порочащую по мнению чешского общества США и НАТО, дезинформацию, создающую виртуальную угрозу информационной войны с Россией) и пр.

Заключение

На основании проведенного исследования целесообразно сформулировать следующие выводы:

1. Основным принципом всей концепции государственной информационной политики является тезис о том, что развитие информационного общества является не только ролью государственного управления, но также распространяется на самоуправление, граждан, бизнес, информационную индустрию, академические и исследовательские отчеты и другие компоненты - в целом действительно все общество. Процессы последовательной информатизации и цифровизации общества приводят к достаточно существенным изменениям в структуре общественных и межгосударственных отношений, при интеграции информационных технологий и иных производных от процесса глобализации феноменов в жизнь современного общества. В свою очередь, указанные обстоятельства приводят к формированию новых тенденций и угроз, к которым необходимо отнести фактическое создание новых сфер мирового политического взаимодействия в информационном пространстве, при высоком уровне транснациональности и трансграничности данных отношений.

2. Результатом является процесс качественной трансформации существующей системы обеспечения международной безопасности, предполагающей не ситуативные действия отдельных государств, а международную кооперацию в контексте обеспечения информационной безопасности всего международного сообщества. Другим результатом цифровизации и информатизации общества является формирование т.н. «цифрового межкультурного пространства», в орбиту взаимодействия с которым последовательно вовлекается все международное сообщество. Также к результатам информатизации общества необходимо отнести процесс становления глобального гражданского общества, для которого характерной чертой является организация взаимодействия на основе т.н. «сетевых принципов», которые могут в перспективе оказывать сильное влияние на гражданскую и политическую активность общества. В конечном итоге, важно отметить, что последовательная информатизация и цифровизация общества приводит к повышению роли информации, информационного взаимодействия как на индивидуальном уровне, так и в мировой политике в целом, что обуславливает важность дальнейшей интеграции государств, международных структур и организаций в процесс информационного взаимодействия в качестве ключевого международного тренда. Другим итогом является трансформация системы международных отношений, при котором наиболее важные процессы, процессы принятия решений тесно связаны с взаимодействием в рамках международного пространства, для которого характерны новые принципы политической, индивидуальной коммуникации, что обуславливает стратегические особенности цифровизации и информатизации современного общества в качестве глобальных трендов современности.

3. Переходу от традиционных СМИ к новым СМИ способствовал финансовый аспект (получение разных объемов информации, которые пользователь получает при оплате Интернета и покупке газеты), возможность блокирования рекламы, возможность самостоятельного выбора контента, более оперативный трансфер контента к потребителю по сравнению с традиционными СМИ. Применимо к негативным сторонам новых СМИ необходимо отметить теоретическую возможность оперативного распространения ложной (т.н. «фейковой»), информации, что делает информационное пространство и новые СМИ мощным инструментом как в внутриполитической борьбе, так и в геополитическом противостоянии в целом, включая и то обстоятельство, что современное поколение с детства взаимодействует с цифровыми технологиями (на базе планшетов, ноутбуков, смартфонов, smart-tv, дающих возможность самостоятельного выбора контента для просмотра, подборок по интересам), что и делает новые СМИ более естественным выбором молодого поколения по сравнению с традиционным СМИ. Кроме этого, к важным преимуществам новых СМИ, по сравнению с традиционными СМИ необходимо отнести возможность формирования авторского контента, не подверженного жесткой цензуре либо редакционной политике, что выступает привлекательным маркером для новых пользователей. С другой стороны, возможность публикации фактически всех видов контента и сравнительно более низкий уровень мониторинга за контентом делает возможным использование информационного пространства и новых СМИ со стороны террористов, экстремистов и иных противозаконных формирований, заинтересованных в распространении своей идеологии с помощью новых информационных технологий, что создает объективные угрозы для всего международного сообщества и обуславливает необходимость разработки грамотной информационной политики со стороны как отдельных государств, так и всего международного сообщества.

4. Информационная политика государств ЕС тесно связана с интеграционными общеевропейскими процессами и базируется на нормах международного, европейского, национального законодательства. Отличительной чертой информационной политики ЕС является надгосударственный характер, при сохранении позиции и самобытности национальных СМИ, а также соблюдение интересов всех сторон, принимающих участие в формировании европейского медиапространства. Данная деятельность обеспечивается за счет формирования развитой системы базовых принципов информационной политики ЕС, которые сегментированы на продвижении базовых социально-политических ценностей (международное право, законодательство ЕС, акцент на свободе выражения мнений, обеспечении доступа к информации), защите общеевропейских ценностей (принципы свободного движения информации на территории ЕС, медиаплюрализм, свободная конкуренция в информационной сфере, культурные исключения, поддержка национального и европейского медийного продукта), и группе принципов, связанных с возможностью самостоятельной реализации информационной политики государствами ЕС (субсидарность, баланс между общеевропейской и национальной медиаполитикой, сохранение культурного многообразия), что способствует развитию информационного пространства ЕС на текущем этапе. Также к положительным результатам поддержки данных принципов необходимо отнести повышение роли СМИ, новых медиа, содействие реализации концепции европейской идентичности, поддержку национальной системы СМИ, обеспечение информационной поддержки малым культурным группам, развитие образования, развитие информационной политики в контексте общеевропейских интеграционных процессов, что позволяет решить две цели - создать единое информационное пространство ЕС и обеспечить защиту внутреннего коммуникационного пространства ЕС, при отражении трансформаций, которые осуществляются в ЕС в политической, культурной, социальной сфере, в информационном пространстве и информационной политике соответственно.

5. ЕС примеряет на себя роль передового региона, способствующего интеграции идеи информационного сообщества и цифровых технологий в жизнь граждан - так, с 1994 г., ЕС концентрирует усилия на формировании, развитии информационного сообщества, что связано с поддержкой разработок, исследований в информационной, цифровой, коммуникационной плоскости. Дополняется данный аспект развитой правовой базой, в структуру которой входят документы, директивы, программы, стратегии формирования информационного сообщества, суть которых, кроме прочего, связана с устранением существующих препятствий в процессе становления информационного общества и информационной интеграции в целом. Анализ информационной интеграции ЕС демонстрирует, что европейские страны условно находятся на первой стадии становления информационного общества, что сопровождается непростыми коллизиями преодоления многочисленных препятствий объективного и субъективного характера, однако определяющим является то, что концепции европейской интеграции на основе нового технологического уклада становятся приоритетами регионального сотрудничества и национальной политики. Поэтому задачей каждой страны, и мирового сообщества в целом является определение такой информационной стратегии, которая могла бы в будущем обеспечить углубление информационных процессов и соблюдения прав человека в новой эре развития человечества. И именно ЕС призван разработать и внедрить данную стратегию.

6. Реализация информационной стратегии Чешской Республики связана с укреплением интеграционных процессов между страной и другими государствами Европейского Союза, с включением т.н. «информационной переменной» в структуру общеевропейского взаимодействия. В конечном итоге, реализация данного подхода предполагает консолидацию усилий и чешского общества, и чешского государства в внутриполитическом и внешнеполитическом пространстве, с целью создания качественных механизмов противодействия внутренним и внешним угрозам в информационном пространстве и за его пределами, что позволит повысить устойчивость государства, ЕС перед новыми вызовами и угрозами за счет актуализации и адаптации к новым геополитическим процессам информационной политики Чешской Республики. Кроме того, в работе было выявлено, что внешняя политика Чешской Республики исторически имеет устойчивый идеалистический фундамент, что также находит отражение в информационной политике государства, в частности, в защите национального понимания многих понятий, таких как «демократия», «нормы международного права», «права человека». Также стоит отметить, что политическая элита Чешской Республики не имела единого согласованного подхода по вопросу развития информационной политики, что выражается в смене подходов к этой проблеме президентами и главами правительств на разных этапах времени, однако даже в данном случае видится дискуссионным допущение о кардинальной смене информационной стратегии Чешской Республики - наиболее уместным в данном случае видится тезис о достаточно высокой вариативности и адаптации отдельных элементов информационной политики Чешской Республики к новым геополитическим условиям, включая ситуативные изменения, направленные на гармонизацию и повышения эффективности предпринимаемых правительством мер.

7. Как показало проведенное исследование, в законодательстве Чешской Республики отсутствует какое-либо определение об электронных или интернет-СМИ. В целях их регулирования не может быть в полной мере использован ни один действующий ныне закон. Положения действующего законодательства практически не влияют на новости, публикуемые в интернете, а само Интернет пространство пока что все еще регулируется через законы косвенно, что оставляет, с одной стороны, крупное пространство для маневра интернет-СМИ, а с другой стороны, создает поле для характерных манипуляций, пресечение которых в чешском информационном пространстве, в силу отсутствия реально действующего и продуманного законодательства, является фактически невозможным. в дальнейшем видится дальнейшая разработка соответствующего законодательства для регулирования работы новых СМИ, при дальнейшей унификации законодательства Чешской Республики в соответствии с концепциями, формируемыми в рамках ЕС.

8. Российская Федерация, даже с учетом ситуативной смены информационной политики Чехии, занимает уязвимую позицию, что ослабляет силы РФ в информационном противостоянии с Чехией. Данная ситуация развивается на фоне наличия довольно многочисленной русской диаспоры, присутствия российского бизнеса в стране, а также активизацию культурного, социального диалога, развитие мягкой силы двух стран. Просматривая СМИ на чешском языке, в которых обсуждается международная проблематика, неизменно встречаются наиболее популярные тезисы о том, что Украинский конфликт, прежде всего, представляет собой столкновение Москвы и Киева, а его причиной является стремление Кремля укрепить свое политическое влияние на Украине и нежелание поддерживать европейский курс украинского государства. Не вдаваясь в критику подобных утверждений, важно подчеркнуть их преобладание в чешском медиа-пространстве, а следственно, формирование соответствующих взглядов и настроений у значительной части социально и политически активного населения Чешской Республики.

9. Тем не менее, общественно-политические настроения в Чехии в отношении России не отличаются концептуальным единообразием, что свидетельствует о наличии разных точек зрения как на политику РФ в мире, в отношении Чехии, так и на целесообразность формирования дружественных и доверительных отношений между двумя государствами. Иными словами, и чешской элиты, и среди чешских граждан есть как те, кто настроен на конфронтацию, так и те, кто рассчитывает на конструктивный диалог. В конечном итоге важно отметить, что, будучи малым государством даже по европейским меркам, Чешская Республика имеет маятниковую ориентацию, в том числе по некоторым чувствительным для России вопросам, и стремится действовать в русле той политики, которая наиболее выгодна при учете национальных интересов страны. На данный момент времени, таким остается европейское внешнеполитическое направление, формирующее магистральные направления информационной политики, стратегии страны в текущих геополитических условиях.

Список использованных источников и литературы

1. Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948) // Российская газета. - 1995. - № 67.

2. Окинавская хартия Глобального информационного общества от 21 июля 2000 г.

3. Концепция формирования информационного пространства Содружества Независимых Государств от 18 октября 1996 г.

4. A Global Strategy for the European Union's Foreign And Security Policy. Shared Vision, Common Action: A Stronger Europe, 2016

5. Communication from the Commission to the European Parliament, the Council, the European Economic and Social Committee and the Committee of the regions: A European strategy for data, COM(2020) 66. Brussels, 19.2.2020

6. Commission White Paper on Growth, competitiveness, employment - the challenges and ways forward into the 21st century, 1993

7. Commission Directive 2002/77/EC of 16 September 2002 on competition in the markets for electronic communications networks and services

8. Communication from the European Commission: "Network and Information Security: Proposal for a European Policy Approach" (COM 298 June 6, 2001)

9. Cybersecurity Strategy of the Еuropean Union: An Open, Safe and Secure Cyberspace

10. Declaration on a European Policy for New Information Technologies, adopted by the Committee of Ministers on 7 May 1999

11. Declaration of Principles: Building the Information Society: a global challenge in the new Millennium, 12 December 2003

12. Definition of a Research and Innovation Policy Leveraging Cloud Computing and IoT Combination, IDC and TXT, study carried out for the European Commission, 2014

13. Directive of the European Parlament of 6 July 2016 Concerning measures for a high common level of security of network and information systems across the Union

14. Directive 89/552/EEC of 3 October 1989 "Television without Frontiers"

15. Directive 2007/65/EC of the European Parliament and of the Council of 11 December 2007 amending Council Directive 89/552/EEC on the coordination of certain provisions laid down by law, regulation or administrative action in Member States concerning the pursuit of television broadcasting activities

16. Directive 2010/13/EU of the European Parliament and of the Council of 10 March 2010 on the coordination of certain provisions laid down by law, regulation or administrative action in Member States concerning the provision of audiovisual media services (Audiovisual Media Services Directive)

17. Europe's Digital Competitiveness Report Main achievements of the i2010 strategy 2005-2009, COM(2009) 390.

18. eEurope 2002: An Information Society For All Draft Action Plan prepared by the European Commission for the European Council in Feira, 19-20 June 2000

19. eEurope 2002: Impact and Priorities A communication to the Spring European Council in Stockholm, 23-24 March 2001

20. Europe's Way to the Information Society. An Action Plan. Communication from the Commission to the Council, the European Parliament, the Economic and Social Committee and the Committee of the Regions. COM (94) 347 final, 19 July 1994

21. Europe's way to the information society: an action plan. Communication from the Commission to the Council and the European Parliament and to the Economic and Social Commitee and the Committee of regions COM(94) 347

22. Growth, competitiveness and employment White Paper follow-up. Report on Europe and the global information society, 1994

23. I2010, a European information society for growth and employment communication. COM(2005) 229

24. Illegal and harmful content on the internet. Communication from the Commission to the Council, the European Parliament, the Economic and Social Committee and the Committee of the Regions. COM (96) 487 final, 16 October 1996