Фактор - единица синдромного нейропсихологического анализа

Размещено на http://www.allbest.ru/

Фактор - единица синдромного нейропсихологического анализа

фактор психофизиологический мозговой

Фактор -- звено целостной психофизиологической функциональной системы, опосредующей осуществление той или иной психической функции. Это особая структурно-функциональная единица работы мозга или определенный способ работы (modusoperandy) определенных мозговых структур. Как любое научное открытие (подчеркиваю -- именно открытие) такого ранга, это определение А.Р. Лурия продолжает насыщаться и углубляться. Лавинообразное нарастание новых обнаруживаемых феноменов в различных областях психологии, психофизиологии, нейробиологии, медицины заставляет с большой осторожностью относиться к исчерпывающему его определению, окончательная формула которого -- дело будущего.

Безусловной классикой, активно работающим «капиталом» учения о факторе были и остаются работы А.Р. Лурия, его учеников (Е.Д. Хомской, Л.С. Цветковой, Н.К. Корсаковой, Э.Г. Симерниц-кой, Л.И. Московичюте и др.) и последователей, основные из которых представлены в списке литературы.

В них же подробно рассмотрены идеология, стратегия и тактика синдромного анализа, системоорганизующей единицей, осью которого и является фактор. По этой причине нет необходимости подробно рассматривать этот вопрос здесь. Единственное, что хотелось бы особо акцентировать: проведение синдромного анализа неразрывно связано с клинико-эволюционной традицией, заложенной А.С. Шмарьяном. В ней постулируется рассмотрение любого патофеномена(то есть, по А.Р. Лурия, -- следствия нарушения/искажения определенного фактора) в трехмерной системе координат: локальной мозговой, общемозговой и общепатогенетической (общесоматической).

К приведенной в конце книги литературе я адресую всех специалистов, заинтересованных в полноценном присвоении идеологии, стратегии и тактики факторного синдромного анализа, поскольку это классика нейропсихологии. Рамки и жанр данной книги никак не рассчитаны на исчерпывающее изложение.

Дело даже не в том, что в работах всех этих авторов отдельным параграфом идет обсуждение природы фактора. Суть в другом. Любая грамотная нейропсихологическая работа привносит новый ракурс видение проблемы мозговой организации того или иного психического процесса, функции или феномена поведения. А мозговая организация-- это и есть факторная организация психологической реальности.

Употребляю здесь термин «грамотная», поскольку в последнее время появилось слишком много «интродукций и рондо-каприччиозона нейропсихологическую тему», весьма далеких от нейропсихологии. Более того, находящихся с ней в параллельных (пересекающихся, как известно, исключительно в теории Лобачевского) и даже перпендикулярных плоскостях, но обильно использующих ее номинативный арсенал. Именно «номинативный», а не понятийный.

Проблема фактора была и остается центральной, базовой теоретической и методологической проблемой нейропсихологии. Однако, констатируя во многом открытый, не во всем определенный характер этого явления, нельзя не поражаться, что со времени его открытия по сегодняшний день эвристичностъ понятия «фактор» не просто не уменьшается, но находит все большее воплощение в реальной психологической, клинической и педагогической практике. Очевидно, это связано с тем (и мы знаем аналоги в истории развития других наук), что энергоинформационный потенциал, заложенный А.Р. Лурияв введенной им единице анализа, оказался синэргичным, изоморфным, максимально приближенным к описываемой ею объективной реальности.

Ограничимся рабочим авторским определением (естественно, во многом производным от классических представлений) понятия фактор.

Фактор-- это единица нейропсихологического анализа поведения человека в норме и патологии, отражающая определенный, относительно независимый, дифференцированный аспект, звено целостной психологической системы, функции, процесса.

В зависимости от заданного контекста он может соотноситься как с конкретной мозговой зоной или распределенной системой, так и с нейросоматическими образованиями макроуровня. На пример, кинестетический (артикуляторный) фактор речи -- паттерн (способ и форма) существования не только пост центральных отделов левого полушария, но базальных ядер, речедвигательных, дыхательных и т.д. систем (со всеми соответствующими молекулярными, клеточными, биофизикохимическими, неврологическими и иными механизмами внутри- и межсистемных взаимодействий).

* Это процесс (механизм), паттерн взаимодействия между нейробиологическими (локальными, общемозговыми, обще соматическими) и психическими аспектами жизнедеятельности человека, имманентно включающий в себя свойства окружающей и внутренней среды человека. Иными словами, фактор, например, фонематического слуха, речевого звуко-различения, -- это церебральный (шире -- нейросоматический) механизм восприятия не звуков речи вообще, а механизм восприятия определенных их свойств.

По-видимому, здесь и кроется принципиальная разрешимость многовековой дискуссии о переводе языков внешней среды на языки мозга. Можно предположить, что в филогенезе, вступая в энергоинформационные коммуникации с разнообразными свойствами внешней/внутренней среды, мозг, и шире -- организм, наших предков (в силу уже оговоренного наличия в нем абсолютно всех ингредиентов природы) научался создавать изоморфные (например, частоте, высоте, температуре и т.д.) именно этим свойствам «слова и фразы» восприятия, памяти, отреагирования. А потом, если стагнированность, неизменность среды и результаты естественного отбора позволяли, запоминал самые эволюционно «выгодные» (ретро- и перспективно) из них, передавая из поколения в поколение. Иными словами, шел взаимообмен между абсолютно не противоречащими друг другу паттернами среды и аналогичными (так как создавались они по тем же биофизикохимическим законам) им паттернами мозга. Менялась среда, менялись и паттерны мозга, что, собственно, наблюдается в каждом конкретном онтогенезе в норме и патологии.

Как единица психологической системы, существующая в форме внутри- и межсистемных нейропсихосоматических взаимодействий, фактор обладает многокомпонентным и многоуровневым строением, включающим как психические, так и нейробиологические (психофизиологические, соматические, нейрохимические и т.д.) параметры, способы и формы актуализации.

Представляет собой генетически заданную потенциально и развивающуюся в онтогенезе (и каждый актуальный момент жизни) человека морфофункциональную структуру, в которой ежемоментно происходит смена удельного вклада каждого из перечисленных аспектов.

Фактор может выступать и как фигура, и как фон; быть более или менее сложно организованным. Обладает по преимуществу

статическими (например, объем восприятия) или, напротив, динамическими (например, мануальная или речевая кинетика) характеристиками; более или менее выраженной компонентой врожденной заданности и/или зависимости от обучения. Это очевидно, например, из сравнения соответственно кинестетического (структурно-топологического, нейродинамического и т.п.) фактора с фонематическим слухом, а тем более -- с логико-грамматическим (номинативным, стратегии пространственной актуализации, произвольной саморегуляции и др.). Соответственно различные факторы обладают организацией разной степени сложности.

В самом общем виде фактор -- системно-динамический психологический процесс и результат комплементарности, изоморфности определенных свойств мозга (и шире -- нейросоматической организации) человека определенным свойствам внутренней и окружающей среды.

По-видимому, здесь и кроется абсолютная «материальность» разнообразных нормативных, субнормативных и «пси-явлений», гениальности и патологии. Все эти сферы индивидуальных различий человечества -- континуум, срединные значения которого и являются «нормой реакции». Каждая из точек этого континуума обладает своими разрешающими способностями в отношении соответствия (количественного и качественного) свойствам внутреннего и внешнего мира. Гипотетическая модель такого континуума отражена на рис. 9*.

Модель описывает индивидуальные различия и норму реакции определенного фактора у взрослого здорового человека. Очевидно, что помещение в данную систему координат какого-либо психологического фактора среднестатистического, нормально развивающегося ребенка принципиально приведет к сдвигу центральной точки «<«« вниз и влево с одновременным уменьшением размеров самой «°о» -модели. Ведь объем паттернов внешней и внутренней среды у ребенка (хотя бы ввиду меньшего опыта), безусловно, беднее, чем у взрослого.

В нейропсихологии детского возраста принята «взрослоцентрическая» парадигма, что подробнее будет обсуждаться в следующей главе. Следовательно, отражение результатов обследования детей различных возрастов будет сопровождаться определенной динамикой основной модели: чем младше ребенок, тем дальше от заданного центра оси координат и тем меньше по объему будет «о»; понятно, что здесь возможны варианты. Числовое обозначение заданного на базовой модели центра (точки пересечения осей координат) -- некая универсальная, среднестатистическая для взрослого состояния определенного фактора единица оценки, измерения. В общем виде она представлена в материале, посвященном количественной оценке нейропсихологических данных в главе «Нейропсихологическая диагностика и консультирование».

В реальности данная комплексная базовая модель дублируется, одна отражает операциональные, а вторая соответственно регуляторные параметры. То есть на рисунке представлен, в сущности, уже второй шаг анализа, когда они рассматриваются наложенными друг на друга, создавая матрицу, в рамках которой актуализируется (следовательно, может быть исследован) тот или иной фактор.

Внешне простой вариант, предлагаемый для описания детского возраста, перестает быть просто уменьшенной и несколько смещенной копией взрослого, как только мы понимаем:

модель описывает один-единственный фактор;

разные факторы в определенном возрасте, а также отдельный фактор на разных участках онтогенеза, будут обладать разной конфигурацией.

Примеры этого приведены в частях «Состояния» и «Процессы» рис. 10: на нем для доступности изображения дан плоскостной (то есть двумерный, без оси «z») вариант; условные обозначения те же, что и на рис. 9. Предоставляю возможность читателю в качестве некоторого «нейропсихологического практикума» описать все возможные факторные (фонематический слух, кинестезия, объем слухо-речевой памяти, нейродинамика, произвольный контроль и т.д.) модели конкретного ребенка, который сейчас наблюдается, отдельно, а затем просто наложить их друг на друга. Это и будет приблизительной моделью общего нейропсихологического статуса данного ребенка.

Подчеркнем особо, что видимая на рисунке плоскость, заключенная в каждой из «°о»_;таковой не является, поскольку:

изначально задана в трехмерной системе координат;

движется вдоль собственного контура (стрелки на контуре «<«« -- векторы этого движения); очевидно, что в детстве или критических ситуациях скорость этого движения резко увеличивается по сравнению со среднестатистическими параметрами таковой во взрослом, спокойном состоянии;

вращается вокруг собственной оси (рис. Юа) и вдоль заданной системы координат (рис. 106);

практически постоянно демонстрирует колебания (рис. 10в).

Понятно, что потенциальная готовность к актуализации того или иного варианта этой образной модели (равно как и выраженность совокупности количественных и качественных показателей) -- врожденный механизм, реализация которого детерминирована в большой степени средой. Но очевидно, что практически каждый человек проходит этот путь (например, имеет место высший пик достижений и, напротив, низший -- в возрасте инволюции). Иногда он проигрывает эту драматургию многократно, создавая (рис. 10в) большие, длинные жизненные циклы: в детстве, юности, зрелости, старости у него имеют место свои «гениальные озарения» и «пещеры с демонами». Мы говорим о «раннем» и «позднем» А.П. Чехове или Л. Ван Бетховене, «цветовых» периодах П. Пикассо и т.д. А иногда он, лишь единожды «качнув маятник» и достигнув высот «гениальности» и/или «помешательства», остальную жизнь проводит в нормативном ареале. Но думаю, что в любом случае принципиальная динамика всегда направлена в одну сторону, как это отмечено стрелками-векторами «оо» на рис. 9 и 10; в норме стремится к медианной, индивидуализированной реакции с небольшой амплитудой колебаний, не заходящей за границы субнормативных состояний.

Поясним представленные на рис. 10 примеры. В части «Состояния» «асимметричный вариант» (рис. Юг), например, описывает несформированность какого-либо фактора, или в патопсихологической традиции -- типичный вариант задержки психического развития (определенного звена психической деятельности), закономерно ставший во взрослом возрасте психологической акцентуацией. Вариант «смещения по двум (или по всем трем) осям» (рис. Юд) -- дефицитарность определенного фактора, обусловленного генетической и/или актуальной недостаточностью мозга. Например, так может быть описана олигофрения. Дефицитарность актуализируется в данной иллюстрации в том, что центр графика смещен относительно нормативной оси координат. «Дисгармоничный вариант» (рис. Юе) описывает тип развития или состояния, протекающий в условиях выраженной (вплоть до полной элиминации) депривации относительно внешней среды. Это, например, слепоглухонемые индивиды. Если же эту «оо» развернуть вдоль оси ординат, то есть изобразить ее в вертикальной плоскости, перед нами -- вариант тяжелого спинального больного, резко депривированного относительно своей внутренней среды

Таким образом, графически (учитывая все варианты, представленные на рис. 9--10, и иные возможные) каждый из открытых или еще не выявленных факторов описывается многомерной моделью. А любая психическая функция, процесс или поведенческий феномен -- наложением всех факторных моделей, их соответственно образующих

Хо есть матрицей, где число степеней свободы по видимости стремится к бесконечности, но в реальности (потенциально) конечно. Хотя конечность эта и видится в весьма отдаленной перспективе, оптимистический прогноз (принципиальная познаваемость этой реальности) все же имеет право на существование.

Как уже не раз акцентировалось, возможность планомерного, упорядоченного во времени развития и устойчивого состояния факторной организации психологических систем предопределена генетически заданными у человека врожденными моделями поведения, которые активизируются только благодаря контактам с внешним миром, выступающим в роли триггера («курка», пускового механизма). Врожденными и крайне индивидуализированными в каждом конкретном случае являются соответственно и пороги, допустимые значения крайних (положительных и отрицательных) показателей на всех точках периметра этого «оо-образного» паттерна и его динамические характеристики. Знаки же «бесконечности» на осях координат обозначают принципиально, потенциально возможные ресурсы человечества в прошлом (Платон, Леонардо да Винчи и Галилей), настоящем (А.Р. Лурия и С. Эйзенштейн, Н. Бор, И. Пригожий и т.п.) и будущем. Сказанное относится как к конкретным факторам, внутри и межфакторным констелляциям (частным психическим функциям), так и к поведению человека вообще.

В миру эти пороги обозначаются формулами: «Выше головы не прыгнешь», «Не дано». Это, безусловно, отражает реальность, поскольку «нижняя и верхняя планки» потенциальной способности к чему бы то ни было (музыкальный слух или объем памяти, пластичность или зависимость, агрессивность, научаемость или сексуальность) у каждого из нас заданы от рождения. Так же задан и удельный вес каждого из перечисленных аспектов в целостном индивидуальном нейропсихологическом статусе. Повторим, что реализация его абсолютно зависима от внешних воздействий; существует определенная возможность направленного формирования и абилитации отдельных факторов. Но все же их генетически заданные границы-- достаточно устойчивый и консервативный механизм. Это один из базовых аспектов системно-динамической мозговой организации психической деятельности. Если бы его не было, не пришлось бы нам сегодня ломать голову над проблемами отклоняющегося развития: любой пре- и/или перинатальный дефицит компенсировался бы без особых видимых осложнений.

То, что фактор является врожденным механизмом, то есть эволюционно одобренным конструктом поведения человека, подтверждается одним неопровержимым доводом. Практически у всех правшей, а они составляют подавляющее большинство человечества, мозговая организация и соответственно синдромоорганизующая функция идентичны. Сенсорная афазия, связанная с патологией фактора фонематического слуха, всегда возникает при поражении задних отделов левой височной области и актуализируется, в принципе, одинаково: в литеральных парафазиях, словесной окрошке, отчуждении смысла слов и т.п., обнаруживаясь во всех формах речи (устной, письменной, чтении). Полевое поведение (нарушение факторов программирования и контроля) патогномонично для лобного синдрома, а дефицит реципрокной координации (фактор межполушарного взаимодействия в кинетическом) -- для дефицита передних отделов мозолистого тела.

Собственно, на этом и построена вся многовековая диагностика, коррекция и реабилитация не только в неврологии, нейропсихологии, логопедии и т.д., но и в психиатрии. Ведь при всех возможных гипотезах о сущности отклоняющегося поведения лечат этих больных совершенно определенными лекарствами, мишенью которых являются конкретные мозговые (и шире -- нейросоматические) системы, имманентно связанные с продуцированием конкретных психопатологических симптомов и синдромов. И доказательство от обратного: если эти закономерности не учитываются, имеет место то, что именуется «побочными (непрогнозируемыми, парадоксальными) эффектами».

Здесь хотелось бы уточнить одну важную деталь понятийного аппарата нейропсихологии. Фактор -- это нормативное звено, аспект психической функции или процесса; этот термин имеет исключительно «+»-звучание. Когда же мы говорим о патологии (дизонтогенезе, дизадаптивных состояниях), следует употреблять эпитеты «пораженный (дефицитарный, несформированный и т.п.) фактор» или «недостаточность (патология, незрелость и т.п.) фактора».Иными словами, терминологически придавать сказанному «--»-звучание.

На сегодняшний день не существует какого-то единственного языка описания фактора. Поскольку и функционально, и процессуально он существует на всех обозначенных уровнях и стадиях реализации (в статике и динамике), выступая в едином потоке поведения человека то как фон, то как самостоятельная фигура, и (по аналогии с физическими реалиями) как квант и как волна. Он может быть полноценно описан только через взаимодействие различных языков, отражающих его сущность как отдельного функционального звена психической деятельности (фонематический слух, объем памяти, координатные представления и т.д.); как специфической функции, индивидуального таланта определенной зоны мозга; как соматических, био- и физико-химических процессов клеточного и молекулярного уровня, активности нейронных колонок, сетей и узлов.

Вернемся к луриевской логике размышлений, которая, помимо прочих ее достоинств, является блестящим, элегантным (впрочем, как и все, что создал этот человек) образцом клинико-психологического анализа феноменов поведения человека. Естественно, что, создавая свою теорию, А.Р. Лурия опирался на те знания и факты, которые были накоплены в нейронауках тогда. Сегодня мы имеем возможность оперировать категориями существенно более широкими и сложными, чем «зоны мозга», с которыми соотносятся в классическом варианте теория системно-динамической мозговой организации психических процессов. Между тем собственно психологическое ядро луриевской теории неизменно подтверждает свою абсолютную, исчерпывающую завершенность.

Вечная дискуссия о том, где в мозгу «локализовать» психику, была переформулирована А.Р. Лурия в вопрос: «Что именно следует "локализовать" в мозгу?» Эта методологическая смена приоритетов с неизбежностью привела к необходимости рассмотрения понятия «психическая функция». Итак, по А.Р. Лурия:

1. Любая психическая функция (высшие психические функции (ВПФ) в терминологии А.Р. Лурия) -- движение, память, речь, эмоции и т.д. -- и психическая деятельность человека в целом обладают едиными устойчивыми характеристиками. ВПФ включают обширный диапазон явлений и феноменов человеческого поведения, начиная от относительно элементарных аффективных, гностических или двигательных процессов и кончая сложными системами мнестических и речевых связей, приобретаемых в процессе обучения, высшими формами интеллектуальной и духовной деятельности.

Они являются: а) общественно-историческими, социальными по своему происхождению (формируются прижизненно в контакте с другими людьми и разнообразными объектами внешнего мира); б) по своему строению опосредствованы различными «психологическими орудиями», знаками, ведущая роль среди которых принадлежит слову, речи; в) по способу функционирования -- сознательны и произвольны: речевое опосредствование перестраивает психические процессы, открывая человеку возможность произвольной регуляции и саморегуляции.

2. Любая ВПФ -- сложная функциональная система. Она может нарушаться при поражении большого числа мозговых зон, но при различных по локализации поражениях она нарушается по-разному. Это связано с тем, что каждая зона мозга, участвующая в обеспечении функциональной системы, ответственна за свой фактор.

3. ВПФ не являются чем-то монолитным, статичным, но представляют собой системно-динамические образования, включающие целый ряд структурно организованных функциональных и процессуальных звеньев -- факторов, каждый из которых играет в осуществлении целостной психической деятельности свою особую роль.

Чтобы проиллюстрировать содержательное наполнение этого понятия, рассмотрим классический пример А.Р. Лурия («Высшие корковые функции человека», 1962), отмечая в скобках курсивом названия тех факторов, которые упомянуты. Итак: «Для того чтобы человек мог написать диктуемое ему слово, он прежде всего должен подвергнуть его звуковой состав акустическому анализу (фактор «фонематический слух»). Он заключается в выделении из сплошного звукового потока отдельных дискретных элементов -- звуков, в определении их существенных «фонематических» признаков и в сопоставлении их по данным признакам с другими звуками речи. Акустический анализ и синтез осуществляется при ближайшем участии (внутрифункцио-нальноемежфакторное взаимодействие сенсорных и моторных компонентов речи) артикуляций (кинестетический и отчасти кинетический речевые факторы).

В дальнейшем звуковой состав слова «перешифровывается» в зрительные образы букв. Каждый выделенный при участии слуха и артикуляции звук речи прочно связан с определенным образом (межфункциональное взаимодействие различных гностических, пространственных и мистических факторов) буквы, или «графемой», которая может быть изображена различным образом (в виде заглавной или строчной, простой или стилизованной буквы). «Перешифровка» каждой фонемы в зрительную схему графемы должна осуществляться с учетом ее топологических свойств и пространственного (метрические, структурно-топологические, координатные факторы) расположения ее элементов.

Этот акт подготовляет третий этап письма -- «перешифровку» (факторы межфункционального взаимодействия) зрительных схем букв в кинестетическую систему (мануальный кинестетический фактор) последовательных движений. Движения записи букв представляют собой сложную «кинетическую мелодию», требующую определенной организации двигательных актов в пространстве, определенной их последовательности (кинетический и пространственный мануальные факторы) и т.д.».

В данной цитате А. Р. Лурия обращается только к операциональным функциональным и процессуальным звеньям письма взрослого человека. Он вообще не упоминает здесь факторы произвольной(программирование, контроль за протеканием этого процесса и т.п.) и непроизвольной (общий, оральный и мануальный тонус, энергетика, мотивация и т.п.) саморегуляции. Однако и сказанного довольно, чтобы представить себе всю необъятную функциональную и процессуальную драматургию психической деятельности человека. А ведь мы обратились всего лишь к простому акту письма и рассмотрели его на кратчайшем временном отрезке. По сути, страница, которую вы только что прочитали, посвящена отнюдь не полному, тезисному изложению процесса написания одного-единственнного слова взрослым человеком, да и то под диктовку.

Итак, нейропсихология -- наука о системно-динамической мозговой организации различных этапов, форм и уровней реализации психической деятельности человека в норме и патологии, которая включает следующие параметры:

Мозговая организация отдельного функционального звена (фактора) конкретной психической функции (фонематический слух, кинетика, объем восприятия или памяти и т.п.) процесса (нейродинамика, внутри- и межполушарное взаимодействие, пластичность, переключаемость и т.д.).

Мозговая организация межфакторных взаимодействий и систем, или частных психических функций (например, пространственное или цветовое восприятие, непосредственная слухо-речевая или зри тельная, импрессивная или экспрессивная речь, движение и т.д.).

Мозговая организация межфункциональных систем (например, опосредствованное запоминание, письмо, счет, мышление и т.п.).

Мозговая организация надфункционалъных форм психической деятельности (взаимодействие непроизвольных/произвольных форм запоминания организованного/неорганизованного семантически слухоречевого/зрительного материала в состоянии покоя и активности; взаимодействие гностического мнестического интеллектуального обеспечения эмоциональных процессов или стрессовой ситуации и т.д.).

Понятие «надфункциональная» отражает тот факт, что существует уникальная, специфическая в каждом случае мозговая организация: а) различных когнитивных систем, б) различных эмоциональных систем, в) стресса и дистресса, различных функциональных состояний и т.д. Поэтому, например, «мозговая организация процессов слухо-речевой памяти в стрессовых условиях» подразумевает конгломерат как минимум двух реальностей: мозговой организации слухо-речевой памяти и мозговой организации стресса, каждая из которых обладает системно-динамической природой.

5. Мозговая организация целостных поведенческих феноменов (обучение, агрессивное и игровое поведение, творчество и парапсихологические феномены; гиперактивность, психосоматические состояния, шизофрения и т.д.).

Все перечисленные параметры рассматриваются в нейропсихологии с точки зрения процессов их развития (ранний онтогенез, возраст инволюции, кризисные возраста и т.п.) как формирование мозговой организации психической деятельности человека на разных отрезках его онтогенеза в норме и патологии.

Существуют два основных, принципиально различающихся подхода при описании и анализе выявленной феноменологии. Первый ориентируется на синдромы поражения (функциональной недостаточности, несформированности) мозга, например, «Нейропсихологическая синдромология поражения лобных отделов мозга» («расщепленного мозга» и т.д.). Второй -- на синдромы нарушения (недостаточности, несформированности) психических функций (поведения) в норме и при разных формах патологии (органических, функциональных, психопатологических). Соответственно Нейропсихологическая типология (синдромология) индивидуальных различий, искажений и/или нарушений психической деятельности обозначается как «Нейропсихология памяти (речи, письма, счета, пространственных представлений и т.д.)». Это замечание принципиально, потому что довольно часто в исследованиях возникает путаница, связанная с постоянной сменой ориентиров, а это некорректно и не слишком грамотно.

Внесем ясность в ту позицию, на основании которой, при перечислении феноменов поведения, через запятую были упомянуты обучение и игровое (агрессивное) поведение рядом с шизофренией, «пси-явлениями» и гиперактивностью. Дело в том, что все они суть объективные отражения разнообразных уровней, форм и типов поведения человека, одинаково обладающие нейропсихосоматической структурой. Строго говоря, в патологии (сверхнорме) нет ничего, чего не было бы в норме, и наоборот. Это аксиома эволюционного учения. Норма от ненормативных (в любую сторону) вариантов самоактуали-зациипринципиально отличается по трем основным взаимосвязанным параметрам:

количеством, качеством и выраженностью пато- или сверхнормальных (паранормальных) феноменов в единицу времени;

их актуальным синдромальным единством и очевидностью в патологии (сверхнорме, паранорме) и, наоборот, мозаичностью, отсутствием систематизированности в норме. Точнее, указанная систематизированность в норме присутствует, но в

виде относительно незаметных акцентуаций. Кроме того, она видна только при условии, когда имеется возможность и желание наблюдать за человеком постоянно, в разных обстоятельствах и длительное время;

-- способностью кпроизвольной саморегуляции, инвариантно включающей реестр привлекаемых извне средств и нахождение «экологической ниши». То есть, по сути, нахождение человеком механизмов адаптации собственного поведения (в связи с актуализацией этих феноменов) к требованиям окружающей среды. Понятно, что при грубой патологии, как это было проиллюстрировано на рис. 9, таковая будет стремиться к нулю, а при истинной сверхнорме -- к бесконечности.

Например, обучение -- это конкретный поведенческий процесс, включающий жесткие и более подвижные взаимодействия внутри развивающейся во времени субъект-объектной системы. Он предполагает системную, своевременную, содержательно регламентированную изнутри и извне, строго иерархизированную совокупностью эндо- и экзогенных, врожденных и приобретенных факторов динамику, обусловлен этими факторами и приводит к появлению психологического новообразования. В различных дисциплинах этому термину -- обучение -- придается разное звучание, известное читателям из других источников. Но ведь на всех этапах этот тип поведения нейропсихосоматически, факторно организован и, следовательно, может быть описан на языке системно-динамических перестроек своей мозговой организации.

Для формирования, например, бреда необходима совершенно определенная нейробиологическая база, в частности -- системно-динамическая церебральная предиспозиция, то есть актуализация доступного исследованию конкретного комплекса факторов, которая делает возможным именно такой прием, переработку и хранение информации, именно такую форму произвольной саморегуляции (замечу -- не отсутствие, а именно такую ее форму) и т.п. Наконец, именно такое нейрохимическое и гормональное, энергетическое, ритмологическое, когнитивное и эмоционально-мотивационное, в целом -- специфическое нейропсихосоматическое обеспечение, принципиально поддающееся описанию, а следовательно, более глубокому пониманию.

Но разве гиперактивность, те или иные психические девиации (от сметающей все на своем пути привязанности/ненависти до патологического фантазирования, суицидальных и агрессивных тенденций и т.д.) в любом возрасте не являются аналогичной, совершенно-определенным образом организованной формой поведения? По-видимому, ответ утвердительный, равно распространяющийся и на творческую (продуктивную), и на непродуктивную деятельность человека, на его психосоматический статус, стиль общения.

Все перечисленные феномены и состояния имеют факторное строение, анализ мозговой организации которых потенциально позволяет подойти к исследованию их пока нераскрытых интимных механизмов. В конце концов, нас почему-то не удивляет, что В.А. Моцарт или Ю. Башмет несколько иначе, а подчас -- лучше, чем мы, слышат и исполняют музыку. А вот то, что при шизофрении (ясновидении, в состоянии комы и т.п.) по-своему воспринимается и отреагируется действительность, возводится в ранг «инакости», того, чего «на белом свете (во всяком случае -- с нами) вообще не может быть». Непонятно, почему все эти поведенческие паттерны определяются формулой: «Это категорически не мы, норма». Гораздо мудрее и профессионально грамотнее, очевидно, относиться к ним по принципу: «Глупость -- это не плохой ум, это -- такой ум», что более эвристично для исходной научно-исследовательской позиции.

Все это варианты поведенческих паттернов, которые могут быть описаны в психологических категориях, именно поэтому и ставшие предметом исследования различных областей психологии. Нейропсихология также (на Западе данное направление обозначено как концепция «нейрокогнитивного дефицита») все более активно включается в обсуждение, рассматривая с позиций синдромного анализа инволюционные процессы, психиатрическую (психоаналитическую) феноменологию и т.п. Помимо прочего, гносеологически в такой парадигме имманентно (ввиду использования единой системы координат) заключена принципиальная познаваемость различных -- от крайне неординарных и гениальных до откровенно патологических -- девиаций человеческого поведения. А следовательно -- возможность их прогнозирования и предупреждения.

Размещено на Allbest.ru