Внутреннее побуждение

Но детская любовь родится не из благодарности родителям, а из восхищения ими. И поддерживается детская любовь не чувством долга, а уверенностью в любви взрослых.

Поэтому любовь детей ничем нельзя купить: ни вседозволенностью, ни восхвалением, ни подарками. Нарушающий этот закон сталкивается с презрением или брезгливостью воспитанников. Безнравственность этой попытки будет немедленно наказана: ребенок перестанет считаться с таким воспитателем и может даже презирать его.

Но любовь детей нельзя и вытребовать, выпросить. Ни попреками, ни угрозами, ни взыванием к совести, ни слезами. Нарушающий этот закон сталкивается со злобно окрашенной раздраженностью. Воспитатель надоедает своими вымогательствами, и его тоже будут презирать.

Детскую любовь можно получить от воспитуемых только в подарок за свой привлекательный для них облик. За совпадение их представлений о прекрасном с тем, что они обнаруживают во взрослых. И можно поддержать уважением к ним признанием хорошего в них, пониманием и обсуждением трудностей и иногда тактичной помощью в решении их ребячьих проблем.

Если воспитатели не признают, не понимают трудностей детской жизни, не учитывают и не уважают их, дети склонны видеть в таких воспитателях скорее врагов, чем объекты любви.

Представления детей о тяжелом и невыносимом в жизни подчас целиком совпадают, а иногда и серьезно расходятся с представлениями взрослых людей. Несмотря на все яркие радости и сильные чувства, типичные для детства, в жизни ребенка много тайного и явного горя.

Много страданий в более или менее жестокой форме испытывают дети под игом товарищеской тирании, подавляющей их своеобразие (Э. Кей).

Взрослым необходимо знать, что так называемые трудные дети, как правило, несчастны. Несчастны и ребенок-тиран, и забитый трус.

Есть много разных видов страдающих детей. Эмоционально неуравновешенные дети. Агрессивные или подавленные, апатичные или непрерывно дерущиеся, ненавидящие себя и других. Страдающие от своей неспособности, робкие и слишком волнующиеся.

Все они нуждаются в понимании. Уметь глядеть на мир глазами ребенка - это и наука, и искусство.

"Даже малейшее недоверие или неделикатность, какая-нибудь мелкая обида или мимолетная насмешка - все это может оставить в душе ребенка неизгладимые и жгучие следы, больно задеть тончайшие струны его души. С другой стороны, неожиданная ласка, благородная предупредительность или справедливый упрек не менее глубоко запечатлеваются в этой душе, которую принято называть "мягкой, как воск", но с которой обращаются, как если бы она была из бычьей кожи" (Э. Кей).

Ребенку надо сказать: "Я знаю - у тебя обида на то-то или на того-то. Расскажи мне все, и я пойму". Полезно увести ребенка и поговорить с ним наедине, почему ему плохо (не почему он плохо поступает или поступил, а почему ему плохо). Можно, ничего не говоря, обнять беснующегося ребенка или же сесть рядом и тихо заговорить. Совершенно обязательно устранить волнующие факторы.

Опасны обобщающие оценки качеств личности ребенка по его отдельным поступкам. Осторожнее: не обобщайте, воспитывая! Ребенок может совершить весьма даже дурной поступок, но это не значит, что он - плохой!

Поощрять нужно хороший характер, а не хорошие способности (И. Кант). Любовь детей к другим взрослым и детям. В норме самая страстная любовь детей к родным, друзьям (как и к дереву и зверю, куклам и игрушкам) полностью свободна от сексуальной окраски.

Первые сильные детские влюбленности наблюдаются уже у дошкольников, и они не знают половозрастных ограничений. Но в них много ревности, борьбы за внимание и даже мести.

Любовь детей есть продукт восхищения и поэтому несет в себе все позитивы и негативы восторга. Она имеет своим следствием жажду ответа, взаимности и потому несет в себе все позитивы и негативы страсти владения.

Особенно сложны и противоречивы отношения детей к близким по возрасту братьям, сестрам и другим детям. Весьма часто встречается напряженная ревность, т. е. амбивалентная смесь любви и неприязни, у старших детей к младшим.

Зато при большом (как правило, более пяти лет) возрастном разрыве между родными братьями и сестрами в семье у них возникают нередко заботливо-любящие отношения.

Спокойная, уравновешенная любовь учащихся к своим педагогам весьма желательна. Ребята невольно и неукоснительно переносят отношение к носителю усваиваемой культуры на самый учебный предмет.

Но эта любовь благотворна при одних обстоятельствах, при иных же разрушительна. Любовь детей идеализирует заведомо не идеальных людей и потому небезопасна и в случае разочарования, и в случае стойкого очарования.

Одна из угроз, подстерегающих юношество в его поисках себя, - персонификация идеала: идеализация конкретной личности. Чрезвычайно нежелательно, чтобы юность питала иллюзию об идеальном человеке, никогда не ошибающемся и совершенном во всех своих проявлениях.

Поскольку любая любовь есть восхищение и почитание, она предстает перед нами как страшное своей силой оружие. Ведь вполне возможна и любовь к злодеям, а вместе с ней - и подражание им.

Любовь к родине, к своему народ у. Родительская любовь, по В.С. Соловьеву, или попечение старших о младших, защита слабых сильными, в исторической перспективе создает отечество, перерастая родовой быт, постепенно организуя национально-государственное бытие.

Сыновняя привязанность распространяется на умерших предков, а затем и на общие и отдаленные причины бытия. Из культа предков проистекает уважительное отношение к прошлому. Отсюда - и любовь к отечественной истории.

Патриотизм есть любовь. "Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам…" (А.С. Пушкин). Привычки и любовь прочнее всего на свете удерживают людей вместе. Истинный патриотизм И.А. Ильин определял как любовь к духу своего народа.

Если люди осознают, что их связывают общность их жизни, общая деятельность и судьба, то на авансцену поведения выступают орудия и агенты этой связи - любовь и нужда друг в друге. Эти ценности и отношения необходимы для успеха деятельности.

Снабдить питомцев самым нужным "на дорогу", в самостоятельный жизненный путь, значит научить их деятельной любви и взаимопомощи, искусству быть полезными, понимать трудности других. Радости узнавания и дарения.

Глубокая привязанность к родному - основа общества. Домом, родиной человек дорожит только тогда, когда он искренно и сильно их любит. В ныне действующей Конституции России говорится о "памяти предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству".

Любовь к родине дается, однако, не только привязанностью к месту своего рождения, месту жительства, не только ностальгией, т. е. болью о своем гнезде. Патриотизм предполагает совершенные познания в гуманитарной сфере, которые дают осознание своего долга отечеству. Растущему человеку предстоит усвоить знания о природе своего очеловечения, об исторической "цене" приобретенной им культуры.

Половая любовь. Это - не разложимое на части сродство сильного духовного и физического тяготения, влечения людей. Когда страстное желание общения, жажда взаимности, восхищение и нежность не отделимы от импульсов к интимной близости.

В этом смысле половая любовь противостоит "сексу" как соитию без духовности и платонической любви, свободной от полового желания.

Половая любовь охватывает широкий спектр явлений, отличающихся по своей длительности и интенсивности, уровню, характеру и содержанию. От кратковременного аффекта - до продолжительной страсти.

Способность любить близка к таланту, и дается она не всем. Достигая колоссальной интенсивности, это чувство требует от человека самоотдачи и напряжения душевной близости, заботы, понимания, тепла и сочувствия.

Проявится или заглохнет талант любви у данного молодого человека, в огромной степени зависит от наличия или отсутствия любви в климате и атмосфере воспитывающей среды. Люди часто переносят жизненный стиль своих родителей (воспитателей) на собственные интимные отношения или же, напротив, отталкиваются от родительского стиля.

Рассматриваемая во временной последовательности, половая любовь зарождается, расцветает и увядает. Нескончаемой любви сопровождается иногда душевными кризисами и даже катастрофами.

Бескорыстной любви мужчины и женщины дается удивительная нежность и неиссякаемый оптимизм. Чувственная радость взаимной любви наполняет бытие праздничным полным звучанием красок, обостряет ощущение красоты жизни. Эта любовь выражает энергию очищения и выступает как спасение в миру и подлинное счастье.

Напротив, неискренность в любви противостоят импульсивности, откровенности желаний. Трагическое понимание любви отрицает ее облагораживающее действие.

Первая, юношеская, любовь отличается разительным контрастом между хрупкостью, детской беззащитностью и большой силой духа, которую обретают любящие, порой бросая вызов окружающему миру.

Пробуждение любви (совсем не обязательно "с первого взгляда" и "до гробовой доски") чаще всего связано с мучительными сомнениями, взаимными заблуждениями и колебаниями. Для молодых людей типично и желание, и страх любви, в которой находится подчас и раздражение от невозможности не любить. Отсюда - сопротивление любви.

По В.С. Соловьеву, различимы три основных вида несчастной любви и один - счастливой.

Горестна неразделенная любовь. Немудрено иссохнуть, как бедной нимфе Эхо, от любви без взаимности настолько, чтобы стать невидимой и сохранить лишь голос. Безответная юношеская любовь укрепляет подчас человека в жестокости, как это было, например, в случае с Джироламо Савонаролой.

Не слишком радостна любовь, которая более дает, нежели получает. Непрочна и любовь, которая более получает, нежели дает.

И только взаимная любовь, в которой то и другое уравновешено, изящна, крепка и верна. Она не нуждается в свободе, поскольку сама есть воплощение свободы.

Взаимная любовь требует дисциплины, сосредоточенности, заинтересованности, веры. Это - искусство делать доброе без ожидания воздаяний.

В воспитании желательно неизменное сочувствие к половой любви. Любви как соответствию верхним этажам в иерархии ценностей человека. Молодым людям предстоит открыть ценность любви, простого бытия, выработать в себе убежденность в единстве любви и свободы. Это понимание созидательной миссии любви отвечает юношеским поискам не эфемерных ценностей и стремлению найти объяснение и оправдание собственной жизни.

Важно мироощущение величия, а не только сложности и противоречивости любви. Важно убеждать в неистребимости идеалов человеческого сердца - любви и жалости. Жажда веры и добра наперекор скептицизму и отчаянию в силах противостоять драме человеческого бытия. Одиночество, трагическая обреченность человека компенсируются принадлежностью к высшему миру любви, к наслаждению прекрасным.

Любовь к жизни. Чтобы жить в этом мире, не разрушая его, необходимо уметь нравиться себе и другим.

Естественная и нормальная любовь к себе не должна при этом переходить в самолюбование, в томную негу, в нарциссизм. А желанию любви со стороны окружающих не подобает достигать степени честолюбивой страсти.

Потребность в любви у разных людей неоднозначна как по силе, так и по содержанию.

Весьма разрушительны крайности. Уделом тех, кто не любим, остается трагически безысходное одиночество. Оно неизбежно и когда человек заставляет себя бояться.

Во всех случаях между способностью к любви и отношением человека к самому себе имеется связь. И есть взаимоотношение этой способности с самоутверждением, мировоззрением, самосознанием личности.

Науке хорошо известны метания мизантропов, нравственно ущербных людей, тяготеющих к смерти, жестокости и уничтожению.

Без любви к жизни невозможно ее созидание, работа по ее совершенствованию. Жизнь давно прекратилась бы без людей, одушевленных любовью к ближнему. Любовью в творчестве, отцовстве и материнстве, братском сострадании к бедному и скромному человеку.

Любовь к себе, к миру и к людям не становится сама по себе, автоматически. Она появляется и развивается в весьма сложном процессе в истоке которого лежат первые восприятия и отношения.

Любовь к жизни всего сильнее тогда, когда лучшая часть ее пройдена. Сильная привязанность к бытию свойственна как раз не молодости, а старости, как это убедительно показал И.И. Мечников (1845-1916).

Конечно, бытие таит в себе очарование. И оно способно наполнить душу человека волнующей благодарностью, смешанной, может статься, и с терпкостью слез. Умонастроение преклонения, благоговения перед жизнью свойственно личностям типа Альберта Швейцера.

Но в жизни много лицемерия, эгоизма, насилия, жестокости, страданий.

Столкновение ребенка со злом и безжалостностью мира приводит, в зависимости от обстоятельств, к разным результатам. В некоторых случаях оно может возбудить восторг и желание подражать злу. В других - вызвать отвращение к грубому эгоизму и склонность творить добро. В третьих - привести к нервным и даже к психическим заболеваниям.

Не обучать любви к жизни - значит подвергать опасности душевное равновесие, которое удерживает человека в этом мире. Именно воспитанию предстоит дать силу видеть и находить в противоречивом мире разумное, прекрасное и великое.

Для того чтобы взрастить и укрепить в человеке любовь к жизни и благоговение перед ней, полезно стимулировать и поощрять в нем страстно заинтересованное изучение жизни. Нужно, чтобы ребенок увлекался жизнью, которая становится предметом его изучения, старался бы запечатлеть узнаваемое в сердце.

Здесь входит в воспитание вкус к размышлениям о жизненном назначении человека. О достоинстве средств и способов укрепляться в своих силах. О вере в самого себя, в лучшее, что есть в жизни.

Жизнь человека есть священная, высшая, предельная - и последняя, и первая - ценность. Такое отношение к миру, к человеческому сообществу - единственно возможное, чтобы оно могло продолжать существовать и развиваться.

Любовь к жизни прокладывает путь к ответственности человека перед настоящим и будущим. Пусть не все, но лучшие души, и становящиеся, и зрелые, согревает сознание, что они суть продолжатели и носители лучшего, а не худшего в жизни.

Нравственное становление человека предполагает в нем отсутствие зависти, а это значит - присутствие любви к достоинству других, глубокое уважение к этим совершенствам, благодарная радость от их существования.

Нашим воспитанникам предстоит понять, что бытие - не сплошное страдание, не непрерывная боль, беззащитность, слабость и т. д., а смена добра и зла, слабости и силы. В конечном счете, побеждает добро, ибо иначе невозможно продолжение существования.

Здесь главное вызвать восхищение к достоинству человеческого поведения, к его способности подчинять чувство разуму. Точнее, согласовывать разум с чувством, т. е. иметь интеллектуальную любовь к людям и миру.

Воспитание уважения к миру со всеми его трагедиями - это воспитание уважения к несчастьям и горю людей.

Смерть и разлука, связанная с нею, требуют постепенного, взвешенного ознакомления ребенка с этими травмирующими и, тем не менее, необходимыми компонентами миропонимания. До трех-четырех лет малыш, как правило, ощущает себя бессмертным, хотя может и знать слово "смерть". Но в какой-то момент он делает открытие: "все должны умереть, значит, и я умру". Затем возникает следующий вопрос: "А что потом, после смерти?"

Ответы на вопросы ребенка ни в коем случае не должны быть отданы случаю. В разговоре с ним на тему смерти должен господствовать серьезный и не обыденный, а несколько торжественный тон.

Жизнь человека, как правило, преодоление и подвиг, именно на это воспитателю стоит обращать внимание детей и юношей. Иначе мы лишаем человека сопротивляемости дурным влияниям и силы противостоять злу.

Сейчас, когда, наконец, стали честно говорить о детских самоубийствах и когда создана специальная служба доверия для детей и подростков, мы знаем о множестве случаев поведения взрослых, загоняющего ребенка в тупик. И ребенок предпочитает расстаться с ненавистной и невозможной для него жизнью потому, что не может найти выхода. Особенно восприимчивый, тонко чувствующий, весь состоящий из нервных окончаний ребенок.

Нужно всячески подчеркивать, что жизнь не просто труднее смерти, но и достойнее, мужественнее, прекраснее смерти. И если в какой-то момент кажется, что нет сил для сопротивления смерти, как легкому и недостойному выходу из трудностей, то человек должен знать, что за периодом слабости неизбежно появится период силы, и от него требуется не впадать в отчаяние.

Помогать молодым людям справляться с сегодняшней, каждодневной жизнью, закаливать их в борьбе с препятствиями - значит напряженно ждать от них преодоления оных.

Жертвовать настоящим детей ради подготовки их к отдаленной будущей жизни очень опасно. Надо помогать жить сегодня, и тем самым готовить к будущему.

Здесь вся суть дела - в рациональном и эмоциональном разделении труда между взрослыми и детьми с учетом возможностей детей и даже с небольшим забегам вперед в отношении к этим возможностям. В посильном и ответственном участии ребенка любого возраста в общей жизни.

Любовь как разрешение противоречий и конфликтов между обществом и человеком. Равнодушие к миру, тем более презрение и ненависть к нему, суть результат ложно понятого личного интереса, который в действительности зависит от интереса социального.

В борьбе людей за самосохранение и выживание проявляется основное свойство человека - себялюбие. Но человеку присущи и социальные чувства - сострадание, благодарность, соревнование, любовь к чести. Без них не было бы общества.

Парадоксальное несоответствие между индивидуалистическими, эгоистическими и общественными интересами всегда занимало умы воспитателей. Можно ли исправить это парадоксальное несоответствие с помощью умственно-эстетического воспитания личности? Можно ли сделать достоянием растущего человека такую культуру, которая гармонизирует его личностно-индивидуальные потребности со справедливостью и разумностью? Или это проблема справедливого устройства всей общественной жизни, а не только воспитания?

И в этом случае справедливо не "или-или", а и то, и другое. И воспитание к более справедливому устройству общества, и более разумное устройство жизни, делающее возможным такое воспитание. Одно зависит от другого, одно обгоняет другое, одно должно порождать другое. Ничто не отменяет друг друга.

Это правда, что основные противоречия человеческого существования - между расчетливым эгоизмом и интересами социума. Как показал еще мыслитель V в. до Р.Х. Моцзы, эти противоречия снимаются практикой универсальной любви. Основной тезис учения Моцзы о "всеобщей любви и взаимной выгоде" - путь к миру мира и счастью человечества. Тот же самый принцип применим к благосостоянию семьи и личности.

Противоборство эгоистических воль чревато анархией и хаосом, поэтому надежда людей только на хорошее воспитание. Оно призвано научить людей видеть личную выгоду в выгоде общества.

Адам Смит (XVIII в.) показал, что общественные интересы в свою очередь зависят от личной выгоды. Стремление каждого индивида улучшить свое положение образует в совокупности равновесие противоречий. Именно личная выгода обеспечивает рост общественного благосостояния.

Удовольствие и страдание.

Общая характеристика. Любая человеческая деятельность сопровождается удовольствием или страданием.

Человеку также свойственна способность преобразовывать эти мгновенные впечатления в длительные переживания, приятные или мучительные.

Он может испытывать эти чувства, видя или вспоминая радости или страдания других существ, наделенных чувствительностью.

Наконец, эта способность, соединенная со способностью образовывать и сочетать идеи, порождает отношения интереса и долга. А с ними по воле природы связаны самая драгоценная доля счастья и самая скорбная часть бедствий.

Удовольствие как высшая цель и основной мотив человеческого поведения неизменно уживается с неудовольствием.

В личности и обществе существует амбивалентная потребность в наказании и поощрении. Люди живут пьяными от самолюбования, жаждущими похвал, в томном восхищении собой. Но при этом они стремятся к наказанию и унижению, к упрекам. Люди нередко противодействуют исцелению и во что бы то ни стало держатся за страдание.

Люди боятся свободы личного выбора, они страшатся самих себя. ("Правильно, что нас били, заслужили. Мало еще нам досталось").

"Люди холопского звания - сущие псы иногда: чем тяжелей наказание, тем им милей господа", - отмечал Н.А. Некрасов, и это очень точное наблюдение. Оно высвечивает тягу к рабству с новой, дополнительной стороны.

Стремления к удовольствию как мотивы поведения имеют непосредственное отношение к воспитанию поведения и характера человека, полезного себе, семье и обществу в целом.

Проблема удовольствия и страдания логически предшествует педагогическим проблемам этического развития, становления отношений к добру и злу, счастью и несчастью, достоинству, долгу и обязанностям.

Удовольствие и страдание - любое и всякое ярко выраженное и положительно окрашенное состояние, переживание, чувство, эмоция.

Страдальческий опыт человека чрезвычайно велик. Это боль потерь или лишений, печали, сопровождающие лишения, различные мучения болезненного расстройства чувств. Человеческое страдание включает в себя и муки духа (смысловых страданий), и болезни плоти. Страдание, боль могут быть соединены со страхом, неуверенностью, невознагражденной или потерянной любовью.

Необходимые различения. Стремление к удовольствию, как и избежание страданий и избавление от них, следует отличать от самих по себе удовольствий и страданий. Получение удовольствия и предвкушение его, как и преднамеренное стремление к нему, суть психологически разные акты и процессы. Они могут совпадать, но могут и серьезно различаться.

Сами по себе радости и боль - ощущения, эмоции, чувства. В качестве же побуждений к деятельности мучения и утехи - одновременно еще и мотивы, и предмет воображения, и содержание мышления каждого человека. С ними связаны желания, страсти, влечения, симпатии и антипатии, любовь и ненависть.

Человек не может и не должен жить без удовольствий, но это не значит, что он непременно обязан к ним стремиться. Между влечением и самим актом получения удовлетворения есть принципиальная разница.

Быть довольным достижением желательной цели (удовлетворение голода, жажды, приобретение знания или вещи, завоевание любви и т. п.) - не то же самое, что желать удовольствия непосредственно, как, например, приятных ощущений, которые могут быть вовлечены в еду или питье.

Фома Аквинский был очень глубок, когда говорил относительно боли как удовлетворенных, так и не удовлетворенных желаний. Так, желание славы не есть сама слава, в которой отсутствует почти все, чего от нее ждут.

Великий русский мыслитель и художник Андрей Платонов делал очень ясным это различие при рассмотрении сильной любви мужчины к женщине: "Он пожелал ее всю, чтобы она утешилась, и жестокая, жалкая сила пришла к нему. Однако Никита не узнал от своей близкой любви с Любой более высшей радости, чем знал ее обыкновенно, - он почувствовал лишь, что сердце его теперь господствует во всем его теле и делится своей кровью с бедным, но необходимым наслаждением".

В некоторых случаях непосредственная радость достижения желанной цели совмещается с удовольствием от процесса ее достижения. Но подчас человек не ищет, не добивается какого-нибудь удовольствия по тем или иным мотивам.

Преследование радости бывает ярче окрашенным в положительные цвета, чем испытанное удовольствие.

Иногда же человек идет на большие муки в ходе достижения желанного наслаждения. Так, спортсмен подвергает себя болезненным тренировкам ради получения желаемого результата. Сравните с поговоркой: "Терпи, казак, - атаманом будешь".

Тесно связаны друг с другом, но притом и ясно различимы телесные, чувственные и душевные удовольствия и страдания.

Радость и горе можно понимать как эмоции, связанные с удовлетворением или неудовлетворением желаний.

Телесные радости и страдания гораздо ближе к ощущениям, чем душевные, которые тяготеют к психическим состояниям и сложным переживаниям.

Платон приводит пример целиком и полностью чувственного, телесного удовольствия - удовлетворение зуда почесыванием.

Удовольствия и болезни тела влекут за собой явные душевные переживания, но влияние эстетических и этических радостей или терзаний на тело далеко не столь очевидно. Однако оно тоже нередко имеет место.

Удовольствия души - более высокие, собственно человеческие - суть результат вмешательства разума. Они бесконечно сложнее по своему содержанию и по их внутренней структуре.

В норме душевные наслаждения включают в себя радости любви и дружбы, созерцания красот природы или искусства (театра, музыки и поэзии и пр.). Удовольствие игры как необходимого отдыха от забот и работ. Веселость праздников, фестивалей, различных спортивных событий.

Есть еще интеллектуальные радости и страдания в получении образования и в познании. Велики удовольствия доблести и человеческого достоинства: выносливости, подвига, храбрости и т. п.

Природа приятных и неприятных ощущений. Удовольствие и страдание каждым человеком познаются из опыта. Удовольствие связано с полезным и (или) нужным, выгодным человеку, страдание - с вредным и (или) нежелательным для него.

Удовольствия и деятельность. Без деятельности удовольствие не возникает, и каждая деятельность заканчивается сопутствующим ей удовольствием. Это значение удовольствия аналогично, если не идентично с удовлетворением.

Как правило, удовольствия сопровождают беспрепятственную деятельность, в то время как страдание сопутствует затрудненной деятельности.

Ясно, что числу различных видов удовольствия соответствует количество типов деятельности. И качество удовольствия детерминировано характером деятельности, которую оно сопровождает.

Природа душевных наслаждений. Некоторые удовольствия могут быть нейтральными относительно того, что психологи называют эмоциональным фоном или эмоциональным качеством.

Удовольствие и страдание измеряются достоинством, которое приписывают им люди. Есть страдания, которым человек подвергает себя, исходя из своих убеждений. Он настолько привыкает считать их благом для себя, что не может обойтись без этих страданий. Парадоксально выражаясь, такой человек с удовольствием и охотно страдает.

Согласно стоикам типа Марка Аврелия, страдание - не зло, поскольку, когда мы "испытываем страдание от любой внешней вещи", мы должны помнить, что "нас тревожит не эта вещь, но наше собственное суждение относительно нее".

И "удовольствие не является ни хорошим, ни полезным", считал Марк Аврелий. Удовольствие и страдание нравственно безразличны, поскольку смерть и жизнь, честь и позор, страдание и удовольствие - вещи, которые "случаются одинаково с хорошими людьми и плохими", и поэтому они "не делают нас ни лучше, ни хуже, ни добрыми, ни дурными".

Качество и количество наслаждений. Из того же наблюдения, что подчас одинаковым удовольствием наслаждаются и хорошие, и плохие люди, Платон и Аристотель делают другой вывод.

Удовольствия не безразличны в нравственном отношении, но имеются хорошие и плохие удовольствия.

Принимая во внимание, насколько разнообразны качества удовольствия, мы обнаруживаем среди них возвышенные и прекрасные. Равно как и низкие, и позорные.

Так, жажда развлечений и разнообразия всех видов, рассеяния, отвлечения, забвения - признак опасной для человека и общества душевной опустошенности.

Это - бегство от мысли. Блез Паскаль справедливо утверждал: люди избегают раздумий о себе, о смерти, о счастье, о долге. "Как пусто и исполнено грубостью сердце человека!" Факт, что "люди проводят время в катании шаров или травле зайцев" и что "это служит удовольствием даже для королей", указывает на то, как глубока душевная нищета, от которой люди пытаются ускользнуть через игру и развлечение".

Счастье. Аристотель был прав: "Люди нуждаются в расслаблении, потому что не могут работать непрерывно" и "развлечение - своего рода расслабление". Но "счастье не состоит в развлечении. Оно - не цель, а средство. Было бы, действительно, странно, говорит Аристотель, "если бы забавы были целью жизни. Тогда каждый должен был всю жизнь стремиться к неприятностям и переносить затруднения, чтобы иметь возможность рассеяться, отвлечься и развлечься".

Это правда, что "приятное развлечение" походит на счастье, но, продолжает рассуждения Аристотель, "счастливая жизнь является добродетельной, и поэтому лучше, чтобы серьезные дела, поступки и вещи сочетались с развлечением".

Ни один только труд сам по себе, ни сплошное удовольствие сами по себе не хороши. Каждая из однообразных жизней - жизнь как тотальное удовольствие или жизнь как только мудрость - несовершенное проживание жизни. Только смешанное бытие, в котором комбинируются и удовольствие, и мудрость, и развлечение, и добродетель, является полной жизнью.

Что касается счастья, то человек приближается к нему только в случае, когда ему удается достичь состояния гомеостаза - душевного равновесия, в котором самоуважение уравновешивает неизбывные удары, разочарования и потери.

Преследование удовольствия в этом смысле не может быть идентифицировано с достижением счастья. Они не существуют в чистом виде.

Было ли бы, например, воздержание от вина большим лишением в жизни? Скорее - уменьшением удовольствий, но не уменьшением счастья.

Проблема алкоголизма, наркомании в педагогическом отношении это, по преимуществу, проблема гедонизма - того умонастроения, которое требует получения все большего удовольствия от бытия.

Дело не в том, что воспитанию следует взращивать установку на гедонизм или, напротив, аскетизм. Дело в содержании того наслаждения, которое субъект получает от жизни. В том, что конкретно стоит за установкой на удовольствие.

Если счастье состоит в наличии всех удовлетворенных желаний, то содержание счастливой жизни может быть описано в терминах благ, которыми счастливый человек обладает (состояние достигнутых целей, желаний). Или в терминах удовольствий, которые сопровождают удовлетворение желаний.

Так, потеря здоровья или благосостояния может в огромной степени вредить счастью человека, а в некоторых случаях может и не слишком повредить ему.

Высшее благо личности, или счастье как удовлетворенность своим бытием, полнотой и осмысленностью жизни (summum bonum), состоит для каждого конкретного человека в наличии тех аспектов его бытия, которые производят самое большое для него удовольствие. Для каждого из людей эти высшие источники весьма различны.

Удовольствие и боль разным людям доставляют разные предметы, вещи, явления и процессы. Одному надобна радость покоя, другой же, "мятежный, ищет бури, как будто в буре есть покой" (М.Ю. Лермонтов). Для одного счастье недостижимо без личной свободы, для другого - без подчинения и даже рабства.

Однако их разнообразие не бесконечно и легко попадает под типологию - "Скажи мне, от чего ты счастлив, и я скажу, кто ты".

Наибольшая совокупность удовольствий жизни как по продолжительности, так и по разнообразию, казалось бы, заслуживала название истинного счастья. Но, как это убедительно показал А. де Мюссе, чувственников подстерегает пресыщение - самое страшное из наказаний.

Удовольствие, чтобы не быть недружелюбным к счастью, или представляет собой состояние удовлетворения, которое идентично счастью, или же - элемент счастливой жизни.

Счастье - не всегда цель жизни. Так, у М.Ю. Лермонтова читаем: "Я жить хочу! Хочу печали Любви и счастье на зло: Они мой ум избаловали. И слишком сгладили чело. Пора, пора насмешкам света. Прогнать спокойствия туман: Что без страданий жизнь поэта, И что без бури океан? Он хочет жить ценою муки, Ценой томительных забот. Он покупает неба звуки. Он даром славы не берет".

Достижение многих стремлений, например удовлетворение желания здоровья, знаний, денег, власти или известности, не дает непосредственного удовольствия, но служит источником разнообразных удовольствий.

Счастье очень мало зависит от внешних обстоятельств, но очень много - от состояния нашей души. Сторож на железной дороге, который беззаботно ест натертую чесноком корку хлеба, может быть бесконечно счастливее миллионера, осаждаемого заботами. Развитие цивилизации создало у современного человека массу потребностей, не давая ему средств их удовлетворения, и в результате произвело недовольство в душах.

Что же такое счастье не как благосклонность судьбы, удача, везение, а как наслаждение бытием? Есть ли это ощущение благосостояния, испытываемое самим человеком, или же мнение других людей об этом ощущении?

Часто бывает очень трудно решить: счастлив или нет данный человек. Когда он обладает здоровьем, семьей и средствами к существованию, мы, со стороны, склонны считать его вполне счастливым. Но это часто бывает диаметрально противоположно его собственному мнению. Поэтому иногда совершенно невозможно полагаться на постороннюю оценку.

С другой стороны, собственное мнение человека относительно своего счастья может также основательно подлежать критике, когда хотят составить себе понятие о нем.

В нем различимо то, что зависит от самой личности, от качества и меры ее собственной активности, и то, что от нее не зависит.

От самой личности в огромной степени зависят ее добродетели и совершенства. К счастью человека ведет, прежде всего, его совершенство. Поэтому радость бытия есть труднодостижимая, но возможная для человека цель его бытия. В известном смысле самого человека можно определить как существо, предназначение которого состоит в том, чтобы быть счастливым.

Эта субъективная составляющая счастья представляет собой самоцель жизни личности. Человек переживает экзистенциальную полноту, когда он достоин счастья.

Позволят обстоятельства реализоваться его совершенствам - степень удовлетворенности и насыщенности бытием только усилится. Не будет судьба как случайность благосклонна к нему - степень радости все же останется достаточной для чувства удовлетворенности тем, как в целом складывается его жизнь.

Может ли быть счастливым человек, если несчастны его окружающие? Счастье одних людей прямо зависит от счастья других. Счастье одних связано со счастьем других через нравственные отношения между ними, через счастливое общество.

Вопрос счастья, тесно связанный с общественною жизнью, является одной из самых трудных задач педагогики. Счастливый человек в счастливом обществе - главная и центральная тема педагогических изысканий.

Призвание. Воспитать к счастью - значит, в частности, воспитать к призванию.

Каждый год происходит сдвиг профессии. Человек дрейфует к той или иной деятельности. Для того чтобы эта деятельность приносила наслаждение и стала призванием, человек должен научиться делать эту работу до тонкости, до мелочей. Надобно овладеть своим ремеслом как искусством.

Нет такого занятия, которое всем приносило бы счастье. Счастливый человек - тот, который выработал в себе свое призвание безжалостным к себе трудом.

Призвание - это то, что человеку удается лучше, чем другим в округе.

Призвание - любимый труд, труд, который очень хорошо получается. Благодаря этому человек принимает участие в общем деле, чувствует себя нужным, всегда ценим и сам к себе испытывает высокое уважение.

Призвание вырабатывается в детстве влиянием окружающих людей, их увлеченностью, их отношением к жизни, к делу, к себе. А в отрочестве и юности оно определяется самосознанием и деятельностью, постижением мира и себя, умением и склонностью самосовершенствоваться. Ясно тогда, что "всяк своего счастья кузнец", как говаривал еще Коменский.

Хороший сапожник бесконечно счастливее скверного актера или дурного премьер-министра.

Тайна призвания - это полное овладение своим ремеслом и доведение этого ремесла до уровня искусства.

К искусству, к мастерству ведет напряженный, безжалостный к себе труд. Надобно научиться "маленьким хитростям", тонкостям своего дела.

Что надобно для этого? Избранное дело необходимо узнать досконально. Достижение высшего уровня мастерства - вот призвание человека, чем бы он ни занимался.

Призванный - это человек, который увлечен, вдохновлен своим делом. Он получает от него истинное наслаждение, любит его. Он нашел себя, свое место в мире.

Этот человек всегда хороший специалист, профессионал.

Профессионал - тот, кто мастерски преодолевает сопротивление материала, материала своего труда, овладевает его тайнами, добивается замечательных успехов, например, изготовляет великолепную обувь. А для этого необходимо забывать себя в своем труде, т. е. полностью отдаваться ему и заботиться о нем, а не о себе.

Любимое дело требует сначала преодоления себя и только потом дает призвание, т. е. счастье.

Выводы для воспитания. Индивидуальный склад способностей нуждается в признании и адекватной оценке со стороны воспитателя. Если ребенок не самый большой теоретик, но великолепно готовит пищу, то воспитатель не может не восхищаться его - в данном случае кулинарным - талантом. Ибо здесь заложена тайна призвания.

Научить искусству искать свое призвание означает показать, что пробовать себя нельзя бесконечно. Что надо остановиться на том, что сосредоточивает в себе наиболее приемлемые и доступные для тебя ресурсы.

Надобно принудить себя как можно полно овладеть ремеслом или иным делом. В любом серьезном занятии есть черновая работа, есть рутинные моменты, малоприятные стороны.

Это значит, что первое главное условие подготовки человека к призванию - это воспитание в нем установки на преодоление трудностей и на радость от трудоспособности, от работоспособности.

В свою очередь эта важнейшая из способностей - к труду - укрепляется, усиливается призванием. И каким бы трудным ни был труд, он становится величайшей радостью, когда дает глубокое удовлетворение своим результатом, а удовлетворение это невозможно без достижения мастерства.

Надобно, чтобы человек стремился к виртуозности в выполнении своего дела, пусть хотя бы и простого ремесла. Это противоядие против недовольства своим призванием и своей жизнью. Соответствовать своему призванию - значит овладеть своей судьбой, руководить ею, руководить обстоятельствами своей жизни и своей профессии как действительно своими. Поведение человека, удовольствие и действительность. Человек строит все свое поведение с учетом своего "рая" и своего "ада" (принцип удовольствия).

В экзистенциальном отношении, с точки зрения личностно переживаемого бытия, самым важным для человека являются ощущения, чувства и настроения, окрашенные в положительные тона. Человек стремится к хорошему самочувствию - психическому, физическому - и избегает всего, что расстраивает и мучит его.

Принцип удовольствия не является единственным объяснением человеческой деятельности, а само удовольствие - главным мотивом или целью поведения.

Однако даже в тех случаях, когда страдание воспринимается человеком как удовольствие, он, как правило (хотя и не всегда), стремится к положительно окрашенному переживанию (влечется, тянется к нему, ищет его).

Чаще всего, но не во всех случаях, человек предпочитает обходиться без отрицательных ощущений (избегает, сторонится их, обходит).

Все же люди любят то, что есть благо для них, и не любят того, что представляет для них зло.

Принцип удовольствия, согласно З. Фрейду, автоматически регулирует душевную жизнь. "Вся наша психическая деятельность, - пишет он, - подчинена обеспечению удовольствия и уходу от страдания".

При этом задача избежать страдания равняется по важности задаче получения удовольствия.

Человек рано узнает, что неизбежно должно часто обходиться без немедленного удовлетворения желаний ("на всякое хотение есть терпение"), откладывать вознаграждение, учиться переносить лишения, а иногда и целиком отказываться от некоторых источников удовольствия.

Принцип удовольствия как руководитель поведения сменяется принципом действительности, который в основе своей также ищет удовольствия, но отсроченного и умеренного, сообразного с действительностью. Эта все определяющая смена принципов поведения дается учением и основанным на нем воспитанием.

Итак, мы обнаруживаем двуединое руководство человеческим поведением - принцип удовольствия в сложном (и внутренне противоречивом) соответствии с принципом действительности.

Роль и место удовольствий и страданий в нравственном и умственном обучении. Конкретное содержание индивидуального "рая" обусловлено прижизненной историей личности. В этой избирательности, в иерархии различных возможностей "рая" находится источник воспитания. Осуществимость воспитания сводится к установлению и закреплению связей между "раем", его стимулами и содержанием.

Именно поэтому в обучении молодого поколения так важно обеспечить для воспитуемых убедительный опыт достойных наслаждений и ясное представление о недостойных.

Не менее важно существенно подвести молодого человека к пониманию природы скорби, мук, страданий, чтобы он мог отличать в них то, что заслуживает отвращения, даже ненависти и презрения, от того, что требует терпения и преодоления, т. е. мужества.

Правильное воспитание ведет новое поколение к верным чувствам удовольствия и страдания, а от них - к уму, достоинству, нравственности, здоровью, мировоззрению, профессии и силе преодолевать вредные влияния.

Главные вопросы воспитания к счастливой жизни:

- какие удовольствия, какую их долю следует искать и почему эти, а не иные;

- каких удовольствий необходимо избегать;

- каких тягот, лишений, ограничений и страданий не следует избегать и почему.

Растущим людям предстоит узнать также о неизбежности конфликта между удовольствием и законом, правосудием.

Культура и несомый ею разум способны необходимым образом приглушать интенсивность и напряженность и страданий, и радостей.

Ум:

Интеллект - одновременно и объект, и субъект развития. Умственные силы человека разворачивают свой потенциал во времени. Но по мере умственного созревания интеллект все более сложным образом взаимодействует с чувствами.

Чувства и разум. Сократ показал, что добродетель есть в огромной мере знание, а порок - неведение. Действительно, жизнь, не обремененная сознанием, не руководимая проверенным и перепроверенным знанием, целиком зависит от обстоятельств, случая, влияния и среды.

Чтобы не полагаться на легко обманывающие человека чувства, он вынужден вооружиться знанием о причинах удовольствия и страдания. И о результатах или сопутствующих обстоятельствах удовольствий и страданий.

Именно разум доставляет человеку благоразумие и умеренность для принятия достойных наслаждений, и мужество как управление страхом перед страданием, если оно в какой-то степени неизбежно.

Мудрость и знание необходимы как критерий, в соответствии с которым измеряется количество и качество наслаждений. Если мудрости позволяют выбирать среди удовольствий, то она становится на защиту правильно понимаемого интереса личности, т. е. ее высшего блага, ее счастья.

Благодаря уму человек следует правилам человеческого общежития. Значительная часть этих правил - суждения, которые составляются постепенно на основе жизненного опыта таким образом, что в конечном счете они начинают приносить людям пользу.

Роль интеллекта в нравственном развитии чрезвычайно велика.

Дети могут прогрессировать по направлению к высоким уровням морального рассуждения. Переходить от решений, основанных на личном интересе, к поиску одобрения других. Затем - к уважению прав других и т. д.

Но высокие требования к самому себе, добрую волю как свое убеждение человек может выработать только сам. Отсюда видно, что нравственное воспитание есть воспитание умственное, воспитание убеждений.

Развитие интеллекта. Развиваясь, мозг становится более совершенным органом, чем это возможно при прямом определении всех его деталей набором генов.

Этот прирост мощи интеллекта берется из окружающей среды. Именно окружающей среде приходится в значительной степени определять, как будет действовать организм. Таким образом, набор генов и окружающая среда вместе участвуют в формировании взрослого организма.

Вот почему взрослый организм, в конечном счете, обнаруживает большую способность регулирования, чем та, которая могла бы определяться одним набором генов.

Поэтому возможно усиление умственных способностей, подобно усилению физической мощи. Источником этого усиления является образование.

Ум ребенка развивается не ровно и не строго постепенно, а, как правило, скачкообразно, иногда взрывообразно.

Формальную организацию интеллекта можно определить как группу законов, определяющих формы мысли и действия, независимо от того, на какой предмет направлена умственная деятельность.

Такого рода законам подчинены, например, способы отличия одних представлений от других. Ассоциации представлений с прежними представлениями. Действия, вызываемые стимулами, и возникновение порождаемых ими эмоций, и т. д.

Но ум - не только форма и не только содержание способностей и знаний, а синтез того и другого.

Функционирование ума возможно только как непрерывное слияние его формальных компонентов с содержанием сознания.

Роль опыта. Влияние индивидуального опыта на становление и развитие ума весьма велико. Человеческий опыт накапливается главным образом благодаря апперцепции. Этот закон объясняет, почему так важны процессы накопления, переструктурирования опыта решения задач - и житейских, и познавательных.

Трудности детей при решении задач дедуктивного вывода происходят скорее от узкого объема их памяти, чем от ограниченности дискурсивных способностей.

Для педагогики это означает необходимость сугубого внимания к содержанию сознания в связи с изменениями личного опыта. Рост и изменения в содержании сознания как тезауруса личности зависят от конкретных условий окружающей культурной среды.

Сложная работа по развитию интеллекта у детей начинается с осознания ими повседневных впечатлений и далее продвигается к анализу и синтезу, становлению понятий.

Ведь то, что узнает растущий человек о поведении людей, что воспринимает из произведений искусства, производит на него глубокое впечатление и врезается в его сознание только в том случае, когда это близко ему и личностно для него значимо. А это условие зависит от характера и особенностей его жизнедеятельности.

Поэтому главным в развитии интеллекта нельзя не признать личный опыт ребенка. В частности, особенности его отношений - дружбы и вражды, товарищества и антипатии, конфликтов, ссор, обид, разочарований и прямо противоположного - любви. Всего, что может приводить к возникновению известных обобщений.

Конечно, здесь, важен круг чтения. Важны формирование круга любимых героев и помощь в выработке отношений к произведениям искусства и любимым героям. Но еще важнее выработка отношений к человеческим качествам друзей в реальном опыте общения с ними. Задача педагогики - помочь человеку делать правильные обобщения, избегать логических, эмоциональных, содержательных ошибок при подобного рода обобщениях. Надо научить сопоставлять личный опыт с опытом других людей, зафиксированным и в информации, поступающей от близких, от окружающих, и в искусстве и науке.

Важность контекста окружающей среды, и особенно социальной окружающей среды, невозможно переоценить. Интеллектуальное развитие может находиться в значительной степени под влиянием взаимодействия ребенка с окружающими. Ребенок видит, как и о чем размышляют и действуют важные для него люди, и затем усваивает их модели интеллектуального поведения.

Осознанная жизнь души есть сознание - жизнь со знанием.

Воспитание ума есть наступление сознания на бессознательное. Огромную роль в воспитании разума играет тренировка критичности и реалистичности.

Как предмет постоянных забот воспитателя и учителя следует также рассматривать разумную волю - подавление импульсов, торможение или регулирование сильных желаний ("уменье властвовать собою"). Равно как и способность сосредоточить внимание к продуктивному мышлению.

Воля - атрибут мышления, и ее направленность есть первейший предмет внимания воспитателей. Здесь особенно важно поощрять единство цели воспитуемых со средствами их достижения, единство помысла и свершения, взаимозависимость целей, средств и результатов деяний.

Здесь понадобятся многочисленные упражнения на соотнесение средств и целей, на выработку критериев их соотнесенности, на нравственно-волевые поступки в их разнообразии.

Детям предстоит выработать в себе силу. Силу противостоять дурным влияниям среды. Для этого нужно поощрять в ребенке сопротивление вредным влияниям и не поощрять слепого подражания или трусливого конформизма. Правильность мышления зависит от нравственных установок, от характера, от отношения человека к миру. И становиться они могут только вместе, как яйцо и курица, или постоянно меняться местами, как курица и яйцо.

Отвращение к самообману - тот материал, на котором замешивается правильная мысль. Отношение к самообману как к постыдному пороку, спасительный страх самообмана - вот что необходимо для правильного развития ума.

На процессы мышления влияют и общие характерологические особенности, и общее развитие (образованность) личности. Например, смелый человек шире и свободнее в своем мышлении по аналогии, чем малодушный. Что, впрочем, еще не означает, что смелый логичнее мягкого по характеру человека.

Огромная польза примеров именно в том и состоит, что они усиливают способность суждения. Примеры суть подпорки для способности суждения.

Формирование понятий. Детям совсем не нужно десять раз показывать кошку и пятнадцать раз собаку, чтобы они научились отличать кошку от собаки. Формирование понятий происходит спонтанно и мгновенно. Для формирования понятия кошки абсолютно достаточно одного ее предъявления при условии, если у нее пушистый хвост и она мяукает.

Вот почему так легко внедряется в сознание нового жильца земли его обстановка.

Ни понятие, ни суждение не находятся только в нашей голове и не образуются лишь нами. Понятие есть то, что живет в самих вещах, то, благодаря чему они существуют, что является их сутью. Понять предмет означает, следовательно, осознать его понятие. Не наша субъективная деятельность приписывает предмету тот или иной предикат (действие, свойство), а мы рассматриваем предмет в его объективной определенности.

Рефлексия. Рассматривается как способность человека отслеживать собственные действия, в частности мыслительные действия.

Без рефлексии нет ясных понятий, духовная жизнь человека остается туманной, примитивной.

Мышление образованного человека должно повиноваться им же открытым законам, а практические действия должны логически контролироваться.

В умственной сфере важнее всего - прохождение человеком пути от смутных к ясным понятиям. Для этого совершенно необходимо воспитание рефлексии - способности к сознательно-волевому регулированию потока ощущений, представлений и идей.

Рефлексия - это умение проверять само мышление, его пути, надежность его методов. Умение отказываться ради истины от своих прежних, вечно недостаточных, знаний, от предвзятости, от своей субъективности.

...