Рациональность как норма поведения

Нередко проблема рациональности идентифицируется с проблемой определения точных критериев научной иррациональности, причем в ряде работ сама проблема рациональности отождествляется с проблемой неклассической рациональности. Это весьма обстоятельно рассмотрено в работах В.С. Степина, В.С. Швырева, А.Л. Никифорова. Отметим лишь, что эти проблемы фактически не отождествляются. Действительно, в современной литературе имеет место определенное размывание четких критериев научной рациональности. Однако проблема эта до некоторой степени может быть снята в том отношении, что сама проблема рациональности как таковая шире, чем она представлена в науке и в теоретическом познании вообще, ибо фактически рациональность будет охватывать не только рациональные формы познания и сознания, но и способы человеческого действия и поведения.

Современный кризис самой идеи классической рациональности - это именно кризис классических представлений о ней. Он выступает как симптом общего кризиса методологических основ классической европейской науки и связан с утратой ясных ориентиров, которые были свойственны классической интерпретации рациональности. Характерной особенностью понимания проблем рациональности как в зарубежной, так и в отечественной литературе является идея монологичности классического разума, что не могло не привести к тому, что возник целый ряд типов рациональности. В результате этого произошла определенная релятивизация интерпретации научного знания. В философии науки идея плюрализма типов рациональности в той форме, в которой она существует в современном сознании, практически лишает саму идею рациональности ее исходного принципа, связанного с осознанным поиском глубинных основ адекватного существования человека в окружающем его универсумуме, ибо рациональность как бы растворяется в технологиях частных парадигм человеческой деятельности. Однако в таком случае утрачиваются основания для выделения рациональности как некоторого локального принципа культуры и способа отношения человека к миру. Очевидно, что в настоящее время необходимо жестко размежеваться с прямолинейностью классической рационалистической концепции. И в этом смысле вполне справедлива критика в адрес ее монополизма. Отметим, что рационалистический монополизм является предметом только философского мышления. Он весьма активно проявляется в ряде конкретных наук, которые пытаются выработать определенные рационалистические критерии для построения тех или иных моделей.

Такие характеристики, как соразмерность, соответствие, адекватность позиции субъекта в действительности в широком смысле призваны обеспечить эффективность как рациональности познания, так и рациональности действия. Рациональное отношение к миру обязательно предполагает нацеленность на эффективность, на успешность действия, так что обязательным условием рациональной деятельности и рационального отношения к миру выступает специальное усилие сознания по анализу позиций самого субъекта по отношению к той реальной ситуации, в которой он, собственно говоря, и находится. При этом постнеклассическая рациональность связана с адекватным пониманием проблемной ситуации, в которой находится субъект действия в результате сознательного управления собственным поведением. Такая рациональность предполагает два обязательных условия: рефлексивный самоконтроль и учет требований реальности. Собственная ответственность и рефлексивный самоконтроль определят свободу субъекта действия, которая противостоит субъективной зависимости от внешних сил.

Рациональность предполагает альтернативность поведения, возможность выбора вариативных способов действия. В зависимости от того, какие слои ментальных предпосылок деятельности и в какой степени становятся предметом рефлексивного контроля в процессе их объективирующего моделирования, устанавливаются различные уровни и степени рационализации деятельности.

Явной ограниченностью классического рационализма являлось именно непонимание сложности процесса рационализации, упрощенное представление о прозрачности собственного менталитета для рефлексирующего сознания. Неклассический рационализм должен исходить из относительности самоконтроля, в реальной жизни. Рациональность в смысле осознанного поиска позиции, адекватной действительности, не осуществляется в чистом виде; она охватывает какие-либо стороны человеческого мироотношения, переплетаясь, конечно, с нерациональными его формами.

Присущая рациональности свобода выбора реализуется в поисках оптимального способа достижения определенных целей, причем степени рациональности зависят от характера и масштаба выбранных в данной парадигме целей, видов деятельности, ориентиров, моделей поведения и т.д. В современной литературе на первый план выходит идея открытой рациональности, основа которой заключается в осознанной готовности к постоянному совершенствованию основания мироориентации человека как свободного субъекта, контролирующего свои позиции по отношению к окружающему его миру. При этом проблема так называемой формальной ориентации в смысле Р. Швери или в веберовском смысле отходит на второй план. Идея же открытой рациональности как принцип рациональности на высоте ее возможностей оказывается связанной с другими понятиями, характеризующими специфику человеческого бытия и окружающей его действительности.

В неклассической теории основная модель поведения человека, например на рынке товаров и услуг, в принципе не отличается от поведения человека на рынке труда и капитала. Однако это происходит тогда, когда сам предмет теории включает все возможные области человеческого поведения. В этом случае определение предмета теории уже будет аналитическим, а не просто классификационным. С другой стороны, аналитическое определение предмета теории имеет в виду собственный подход в исследовании, что делает необязательным выделение какой-то особой области.

Нельзя не отметить, что многие ученые, особенно в сфере экономики, не придерживаются неклассической традиции, но широко пользуются классификацией рабочих моделей для обозначения специфических характеристик предлагаемых подходов. При этом в ряде случаев подобные подходы означают классификацию всех моделей поведения по двум основным критериям: информационная обеспеченность и ориентация на собственный интерес.

Определяя условия интерпретации поведения человека как рационального поведения, следует учитывать ряд структурных элементов его поведения:

1) цель;

2) средства ее достижения;

3) используемая информация.

Но нельзя не учитывать и то, что само поведение человека представляет определенный спектр возможностей выбора. Рациональным может считаться поведение, направленное на реализацию поставленной человеком цели, а также поведение, направленное на реализацию приписываемой человеку цели, так что вопрос переносится в сферу соотношения осознаваемой и неосознаваемой цели поведения.

В настоящее время авторы некоторых теорий, в том числе социологических и экономических, вообще придерживаются принципа методологического индивидуализма, когда только индивиды принимают решение, а само общество может рассматриваться как результат взаимодействия между принимающими решение индивидуумами. При этом, видимо, нужно оговориться, что принцип методологического индивидуализма служит не столько для объяснения поведения отдельного человека, столько для объяснения организации общества в целом. Использование методологического индивидуализма позволяет элиминировать из аналитической деятельности социальные цели, которые будут рассматриваться как самостоятельные явления, имеющие свой аналитический инструментарий, а соответственно и свои собственные цели.

С точки зрения определения вида целей, как это принято в современной неклассической рациональности - цели рациональности, в модели экономического поведения можно выделить инструментальную и ценностную рациональность; инструментальная рациональность характерна для неклассического варианта (например, в экономической теории); что же касается ценностной рациональности, она ближе к другим социально-гуманитарным теориям.

Неклассическая рациональность выступает как инструментальная, если человеческая деятельность связана с выбором средств, наиболее подходящих для реализации выбранной цели. Из этого следует, что инструментальная рациональность и будет соответствовать концепции неклассической рациональности, которая используется, например, в неклассической экономической теории. Такая обусловленность определяется самим свойством инструментальной рациональности, которая связана с ранее выбранной целью. Что же касается вопроса о формировании самих целей, то данная концепция ответа не дает; такое свойство рациональности следует из принципа методологического индивидуализма. В конце концов, оказывается, что, например, агент экономической деятельности будет рациональным лишь в той ситуации, когда он эффективно концентрирует некоторую достаточно выраженную цель в рамках предельно четко обозначенных возможностей [9]. При этом естественно, что рациональность может пониматься и как объективная, и как субъективная точка зрения; это зависит от того, формирует ли человек адекватную картину экономической деятельности, или же речь идет только о субъективно определенной цели на фоне выделенных альтернатив в рамках той же экономической среды. Цель выступает в качестве критерия выбора среди имеющихся альтернатив, вопрос об их необходимом соотношении решается достаточно просто при неизменности самой цели, в противоположном же случае, предполагающем изменение целей как результат изменений в системе предпочтений, появляется несопоставленная ситуация выбора, так как не существует работающей теории, способной объяснить подобное изменение. Одним из возможных направлений в решении таких проблем является поиск целей более высокого ранга. Инструментальность рациональности и связанная с ней предпосылка об определенности предпочтений обычно обусловлены возможностью математизации моделей принятия решений и их проверки.

В ситуации, когда используется понятие инструментальной рациональности, сам человек рассматривается как некоторая «неопределенность». При входе в нее существует совокупность данных, а на выходе - уже принятое решение. Собственно, какие процессы происходят в рамках этой неопределенности, с точки зрения инструментальной рациональности особого значения не имеет, потому что постулатом является внутренняя согласованность предпочтений. Таким образом, экзистенциальные проблемы снимаются, внутренняя сущность человека рассмотрению не подлежит, а поэтому снимаются трудности, связанные с математизацией процесса принятия решений, и всегда можно использовать предпосылки о стабильности предпочтений. И как следует из постнеклассической теории, это означает, что человек должен выбирать не между различными типами благ, а между различными типами собственных предпочтений. В этом случае возникает вопрос о ценности и как следствие - проблема определения ценностной рациональности. Рациональности будут являться ценностными, если в них объектом выбора будет служить непосредственно цель. Другими словами, человек ищет цель для ее реализации, а затем ищет средства для ее реализации. Поэтому процесс целеполагания становится одним из важнейших элементов модели поведения человека. Вполне справедливым будет отметить, что ценностная рациональность непосредственно связана с потребностью человека в самовыражении. Если же провести параллель с инструментальной рациональностью, то подобные ситуации будут означать не что иное, как перенос приоритета с цели на средства.

Ценностная рациональность обычно поднимает вопрос, связанный с гносеологическими противоречиями, и в результате обычно возникают затруднения в самом процессе принятия правильных и последовательных решений. Наиболее оптимальным выходом из подобной ситуации является поиск и элиминация тех данных, которые создают познавательный диссонанс. На следующем шаге вырабатываются адекватные индивидуальные решения, которые уже при работе с моделями представляются как ценностно-рациональные. Неклассическая теория в качестве исходного момента непосредственно принимает принцип рациональности. Однако альтернативные ей концепции в основном построены на основе неопределенности, которая, естественно, переинтерпретирует понятие рациональности. В этой связи можно выделить модель ограниченной рациональности, которая является распространенной в неоинституциональной экономической теории. Д. Конлиск выделяет четыре основных фактора, которые позволяют обратить достаточно серьезное внимание на понятие ограниченной рациональности. Первый фактор связан с большим числом эмпирических свидетельств в пользу ограниченной рациональности людей, принимающих решение. Второй фактор связан с прогностическими возможностями моделей ограниченной рациональности. Третий фактор связан с неубедительностью обоснования использования неограниченной рациональности. Четвертый фактор отмечает необходимость достижения соответствия поведения человека и принятия им решений, адекватных в рамках неклассической теории. Выделение полной и неограниченной рациональности основывается на том, насколько полно учитываются в модели имеющиеся альтернативы использования ограниченных средств реализации поставленных целей. Концепция полной рациональности предполагает существование такого исследователя, который учитывает все возможные альтернативы на стадии принятия решения. Полная рациональность предполагает выполнение двух основных условий: внимание и интеллект человека являются неограниченными, что позволит в качестве рационального рассматривать человека, который способен реализовать наилучшую альтернативу; но такое положение явно не является реалистичным, а, кроме того, в рамках концепции полной рациональности нельзя обнаружить возможности открытия новых ресурсов. Постулат относительно ограниченности интеллекта требует другого взгляда на модели той же экономической информации, которая является крайне необходимой для самой экономической деятельности. Таким образом, возникает потребность принятия решений, предполагающих уход от большого объема информации на основе использования многоуровневого поиска; ограниченность интеллекта определяет переход от полной рациональности к ограниченной, которая переносит приоритет с результата на процесс; в этой связи традиционное поведение может быть обозначено как процедурно-рациональное, так как в этом случае изменяется время принятия решений. Однако, с другой стороны, сам выбор в процессе принятии решений может быть обозначен через понятийный аппарат процедурной рациональности, то есть на уровне конкретной ситуации ограниченная рациональность должна быть дополнена процедурной рациональностью.

Если в неклассической теории используется тезис о неизменном уровне рациональности поведения индивида в экономической сфере деятельности, что, в общем, является необходимым следствием полноты самой рациональности, то в ряде смежных концепций рассматриваются случаи, в которых сам индивид будет учитывать, выбирать и сравнивать имеющиеся альтернативы. Как раз это имеется в виду при определении поведения как рационального.

Неклассическая рациональность, предполагающая изменение своего уровня, будет называться селективной; с учетом такого определения необходимо иметь в виду, что рациональность может пониматься и как содержание выполнения каких-то конкретных действий, и как их результат. Но селективная рациональность не предполагает, например, построения оптимизационной модели поведения, когда значение имеет только результат действия, а не сама стратегия.

Что же касается сложности задачи выбора, то она непосредственно зависит от частоты количественных показателей и степени их предполагаемого обособленного исследования. Немаловажное значение имеет также степень подобия модели данной ситуации, тем моделям, с которыми индивид уже имел дело. Имея полную рациональность, можно предположить, что индивид обладает полной информацией о позитивных сторонах достигнутого результата.

При рассмотрении адекватной мотивации следует постоянно коррелировать два основных аспекта. С одной стороны, чем большее значение имеет выбор, тем больше времени уходит на анализ самой проблемы, но тем быстрее человек и освоит ее. С другой стороны, следует иметь в виду, что чем больше человек уверен относительно того, что его выбор оказывает влияние на сам результат, тем сильнее мотивация рационального поведения с точки зрения самой стратегии выбора.

Когда селективная рациональность касается частоты и качества адекватной информации, то в этих случаях приоритетное значение будет иметь соответствие получаемой информации содержанию выбора, так как будет действовать принцип, связывающий адекватность информации с независимостью рациональности. Другими словами, чем адекватнее информация, тем адекватнее модель принятия решения соответствующей независимой рациональности. Обычно в подобных ситуациях используется модель с минимальным уровнем сложности, так как, например, экономические институты способствуют максимальному упрощению мыслительных операций, которые возникают в ходе принятия решений. Если речь заходит об адекватной информации, то, естественно, информированность является необходимым фактором для изменения в целях, с учетом которых будут приниматься решения. Стремление к увеличению частоты выбора обычно не только дает возможность снизить вероятность отхода от предельного решения, но и увеличивает для субъекта полезность полученной информации.

Заметим, что речь идет только о различных типах индивидуальной рациональности, так как решение проблем переносится фактически в сферу принятия индивидуальных решений, необходимых для обращения к субъекту экономического решения, деятельности и поведения. Рассмотрение же моделей интерактивной рациональности в задачи данного исследования не входило, как не входило, например, рассмотрение соотношения рационального и не рационального на уровне индивидуальном и интерактивном.

Рациональность и её ограниченность

Ежедневно каждый из нас выступает в роли экономического фактора в большей или меньшей степени. Одни принимают экономические решения на бытовом уровне, многие в профессиональной сфере, но все мы часто задумываемся над рациональностью нашего поведения, стремясь извлечь максимальную выгоду из располагаемых нами ресурсов. Однако чаще всего, пожалуй, мы задаёмся вопросом, насколько эффективно нам удаётся это сделать.

В связи с этим неудивительно, что на протяжении всего существования экономической теории одним из главных объектов внимания представителей различных школ оставалось поведение индивида в экономике и, следовательно, в поле зрения находились сопутствующие вопросы о мотивации поведения, факторах, влияющих на него, и пр. Интерес к этой проблеме стал особенно очевиден во второй половине XIXв., когда в развитых странах утверждается капитализм и встаёт проблема об использовании и распределении ограниченных ресурсов. Зародившееся тогда течение неоклассиков взяло за основу понятие т.н. «экономического человека», которое экономическая теория использовала со времени своего возникновения как самостоятельной области знаний. «Экономический человек» всегда естественен в своём поведении, т.е., по классикам, действует абсолютно рационально по отношению к извлечению полезности из экономических благ.

Что мы понимаем под рациональностью? Рациональность может быть определена следующим образом: субъект никогда не выберет альтернативу X если в тоже самое время ему доступна альтернатива Y, которая с его точки зрения, предпочтительнее X. Точнее так мы определяем абсолютную рациональность, рассматриваемую классиками и неоклассиками. 

Итак, цель экономического человека - максимизация полезности. В современной научной литературе используется акроним REMM, что означает «изобретательный, оценивающий, максимизирующий» человек. Такая теория предусматривает следующие допущения:

информация, необходимая для принятия решения, полностью доступна экономическому фактору и он умеет с абсолютной точностью её обрабатывать и интерпретировать;

человек в своих поступках в сфере экономики является совершенным эгоистом, т. е. ему безразлично, как его действия повлияют на других людей;

желание увеличить свое благосостояние реализуется только в форме экономического обмена, а не в форме захвата или кражи;

Таким образом, мы видим, что для классической модели характерны упрощённые представления, на которых и построена модель максимизации полезности. Рассматривая реальное экономическое поведение на наиболее наглядном для нас примере - себе, - мы оцениваем в первую очередь свою мотивацию и объективность результатов обработки получаемой информации (нередко, впрочем, мы отказываемся от идеи получения или обработки информации, к примеру, по причине высоких трансакционных издержек, а также действуем без определённой мотивации, наобум). Это приводит к следующим умозаключениям:

индивид не может обладать всей полнотой информации для принятия абсолютно эффективного решения, и даже если объём этой информации близок к максимуму, то он физически неспособен её обработать;

экономический фактор не тратит силы, для того, чтобы каждый раз оценивать рациональность одного действия по отношению к другому, т.е. однажды выбрав определённую стратегию поведения, он не будет пересматривать её по крайней мере некоторое время;

эффективность и рациональность не всегда имеют для фактора чисто экономический смысл, польза в индивидуальном понимании превращается в удовлетворение, в силу вступают неэкономические факторы поведения (так возникает, например, феномен альтруизма и т.п.);

фактор не всегда вполне честен в экономической деятельности;

часто фактор не использует все имеющиеся ресурсы для удовлетворения потребностей, а оставляет резерв на «чёрный день», что является нерациональным.

Продолжая этот список «исключений» из теории максимизации прочими фактами из реальности, мы приходим к выводу, что классическая модель гиперрациональности чрезмерно и, можно даже сказать, непростительно упрощена и тем самым слишком удалена от реальности. Становится понятно, что, несмотря на простое определение рациональности, это понятие является очень сложным для научного анализа.

Возможно, поэтому понятия ограниченной рациональности и оппортунизма вводятся в экономическую теорию соответственно Г.Саймоном и О.Уильямсоном лишь на рубеже ХIX-XXвв. с появлением нового течения институционалистов, продолженного и усовершенствованного впоследствии неоинституционалистами. Основным достижением новых экономических школ, на мой взгляд, является отход от ортодоксальной экономики к экономике как науке социальной. Благодаря этому стремление актора к глобальной максимизации трансформируется в стремление скорее к личной удовлетворённости, понятие рациональность становится ещё более условным: предполагается, что актор лишь стремится действовать рационально и не обязательно достигает своей цели. Поэтому индивид, ориентируясь всё-таки на собственный интерес часто прибегает к оппортунистическому поведению, т.е. непременному достижению своих целей, в т.ч. и обманным путём.

Получается, целесообразно брать за основу экономического анализа поведение индивида, складывающиеся внутри экономических организаций в соответствии со сложившимися экономическими институтами, в рамках которых действуют акторы. Здесь всплывает ещё одно серьёзное упущение классической теории экономического поведения - абстрагирование от системы предпочтений, ценностей, целевых установок, стереотипов поведения, привычек индивидов, которые существуют в соответствии с институциональным климатом. Таким образом, действия актора, как рациональные, так и оппортунистические фактически регулируются ещё и институционально. Как высказывается на этот счёт О.Уильямсон, в институтах нуждаются ограниченно разумные существа небезупречной нравственности.

Проследив развитие экономической теории и вместе с ним трансформацию представлений об экономической деятельности фактора, связанных с рациональностью, мы видим всё большую взаимосвязь этой науки со смежными социальными науками. Поэтому неизбежно происходит расширение всех понятий, добавления в них аспектов этих наук и тем самым вносятся необходимые уточнения и дополнения для полного раскрытия сущности этих понятий. Так, понятие рациональности приобрело новое звучание и стало адекватнее отражать окружающую действительность.

Заключение

В следствии изложенного, существенным является различие между двумя уровнями рациональности: универсальной рациональности, охватывающей целую эпоху или культуру, и локальной рациональности, характеризующей особенности мышления в отдельных областях теоретизирования конкретной эпохи или культуры. 

Понятие рациональность является настолько сложным для научного анализа, насколько простым это понятие кажется с точки зрения обыденного сознания. Рациональность может быть определена следующим образом: субъект никогда не выберет альтернативу X если в тоже самое время ему доступна альтернатива Y, которая с его точки зрения, предпочтительнее X.

Проследив развитие экономической теории и вместе с ним трансформацию представлений об экономической деятельности актора, связанных с рациональностью, мы видим всё большую взаимосвязь этой науки со смежными социальными науками. Поэтому неизбежно происходит расширение всех понятий, добавления в них аспектов этих наук и тем самым вносятся необходимые уточнения и дополнения для полного раскрытия сущности этих понятий. Так, понятие рациональности приобрело новое звучание и стало адекватнее отражать окружающую действительность.

Список литературы

1. Автономов, В.С. Человек в зеркале экономической теории (Очерк истории западной экономической мысли) / В. С. Автономов. - М.:Наука,1993. 176 с.

1.Олейник А.Н., «Институциональная экономика» 2002

2.Вольчик В.В. Курс лекций по институциональной экономике. Ростов-н/Д: Изд-во Рост. Ун-та, 2000;

3. http://www.bibliofond.ru/view.aspx

4. http://alversch.ru/finansy-dengi-kredit_2/racionalnost-i-eyo-ogranichennost.html

5. http://sbiblio.com/BIBLIO/archive/volchik_kurs

Размещено на Allbest.ru