Общая психология

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Российской Федерации

ФГБОУ ВПО "Магнитогорский государственный университет"

Факультет Психологии

Реферат

Психофизиологическая проблема в психологии

студентка 2 курса

КУЗНЕЦОВА ПОЛИНА НИКОЛАЕВНА

Научный руководитель:

Е.Д. Петрова

Магнитогорск 2013 г

Содержание

Психофизиологическая проблема

Решение психофизиологической проблемы с позиций параллелизма

Возможность решения психофизической проблемы на основе единства психического и физического в философии Б.Спинозы

Психика и мозг

Концепция «физиологической активности» Н.А. Бернштейна

Психофизиологическая проблема

психофизиологический параллелизм спиноза бернштейн

Одна из фундаментальных теоретических проблем психологии как науки о явлениях и закономерностях психики - это проблема взаимосвязи психической и нейрофизиологической организации человека, или психофизиологическая проблема.

Психофизиологическая проблема (англ. mind-body problem) -- философский и психологический вопрос об отношении психики (или психических явлений) к телу (физиологическим явлениям); часть психофизической проблемы в философии.

Предлагалось несколько точек зрения. Одна из них -- теория, согласно которой психика и тело существуют разобщенно, раздельно (и так же должны изучаться), называется дуализмом. В рамках дуализма разрабатывались две противоположных точки зрения:

1) интеракционизм, в соответствии с которым психика и тело непосредственно влияют друг на друга;

2) психофизический параллелизм, в котором утверждается, что психические и физиологические процессы протекают параллельно (соответственно друг другу), но при этом не взаимодействуют (и в принципе не способны взаимодействовать).

Дуалистическим концепциям противостоят монистические. Согласно концепции материалистического монизма реально существует только физическое тело.

На эту концепцию опирается эпифеноменализм, представители которого утверждают, что психические процессы являются несущественными «побочными продуктами» высшей нервной деятельности (некоторых нейрофизиологических процессов) и никакого влияния не оказывают на мозг и поведение (правда, формально не отрицается, что психические процессы могут выполнять роль субъективной «замочной скважины», т.е. использоваться как источник информации для исследований того, что происходит в мозге). Напротив, согласно концепции идеалистического монизма, реальна психика, а телесная активность -- это просто феномен психики.

Кроме того, существует теория двойного языка, согласно которой психические и телесные процессы (или науки о них) -- это как бы два разных языка, посредством которых представляется один и тот же феномен. При этом она оставляет без ответа вопрос о природе самого феномена и того, кто же его описывает (представляет) с помощью двойного языка.

С древнейших времен, придавая душе самостоятельное значение, человек стремился, тем не менее, обнаружить ее материальную первопричину. Далеко не сразу человеческая мысль связала бессмертную душу с особым, наиболее сложным органом тела -- мозгом.

На разных исторических этапах проблема локализации психических функций получала различное решение. Оно всегда было специфичным и отражало характер господствовавших представлений о природе человека.

Существует версия, что первым мыслителем, считавшим головной мозг органом души, был древнегреческий врач Алкмеон (VI век до н.э.). Однако взгляды этого легендарного врача скорее представляли исключение и значительно отклонялись от общепризнанных воззрений его эпохи.

Решая проблему материального субстрата (вместилища) души, древние греки, в большинстве своем не придавали особого значения мозгу, считая его просто каким-то совершенно несущественным «предметом в голове». Они помещали человеческий разум в диафрагму, полагая, что ее ритмические движения тесно связаны с движениями мысли. Древние иудеи также придавали диафрагме особое значение: ведь именно отсюда Иегова извлек образец человека.

Как уже отмечалось, представление о взаимосвязи ритма дыхания с состоянием психики оказалось весьма устойчивым и отразилось в разных языках. Слово, которым греки обозначали диафрагму, сохранилось и в таких обычных для нашего времени словах, как «безумие» или «неистовый», в термине «френология» и в диагнозе «шизофрения». Несмотря на существенные сдвиги в понимании характера взаимосвязи душевного и телесного, язык по-прежнему хранит следы былых представлений.

В Древнем Египте, Вавилоне, Индии и Китае основой психической жизни признавалось кровообращение. Многие столетия прообразом нервного процесса служила «пневма» -- подобная нагретому воздуху тончайшая субстанция, движениями которой по кровеносным сосудам объяснялись все психические акты. Учение о пневме было ранней попыткой естественнонаучного объяснения психофизиологических феноменов и надолго укоренилось в медицине. Не случайно одно из первых имен психологии -- пневматология.

Крупнейший мыслитель античности Платон распределил различные проявления и функции души между конкретными частями тела. Так, у Платона вожделение помещается в брюшной полости, мужество -- в груди, разум -- голове. Аристотель разделил душу на животную, растительную и разумную, связал последнюю ее часть, специфичную для человека, с абстрактным теоретическим мышлением. Однако специального интереса к строению человеческого мозга этот великий ум не проявлял.

Начало систематических исследований сложного характера связи психики и мозга, анатомической и функциональной организации нервной системы совпадает по времени с зарождением новоевропейской науки, основанной на ньютонокартезианской парадигме. Декарт, стремясь объяснить основные принципы функционирования «телесной машины», впервые выдвигает идею рефлекторной организации простейших форм активности живого существа: мозг, согласно его представлениям, регулирует работу мышечных органов посредством «животных духов», циркулирующих по нервным проводящим путям. Высшие же формы духовной деятельности человека, его мышление и воля, по Декарту, не зависят от механики тела. Тем не менее, может быть обнаружена анатомическая структура, обеспечивающая взаимодействие телесного и духовного в человеке -- Декарт полагал, что это шишковидная железа.

Последователь Декарта, французский философ-материалист Ламетри и, особенно, Кабанис последовательно опровергают традиционное учение о бестелесности души, распространяя на духовную деятельность человека базовые принципы механистического детерминизма. Они впервые всецело отождествляют психические и нейрофизиологические процессы и определяют сознание как особое свойство материальной организации.

Благодаря кропотливым нейрофизиологическим исследованиям ряда выдающихся ученых XVII--XIX в.в. (среди которых выделяются Хартли, Гальвани, Галлер, Прохазка, Белл) в западноевропейской науке постепенно закрепляется представление о нервной системе, как «анатомическом начале» или первоисточнике всего многообразия душевных проявлений и животного, и человека. Своего расцвета это экспериментальное направление достигает во второй половине XIX--XX в.в., что связывается с научной деятельностью таких великих физиологов, как И.М. Сеченов, И.П. Павлов, Ч. Шеррингтон, позднее -- К. Прибрам и др.

В наше время существует несколько альтернативных теорий, призванных ответить на вопрос, как связаны психика и мозг.

Согласно теории психофизиологического параллелизма, психическое и физиологическое составляют два самостоятельных ряда явлений, соответствующих друг другу, но не пересекающихся и непосредственно не влияющих друг на друга. Тем самым допускается существование души, которая соотносится с конкретным физическим телом, но действует независимо от него, по собственным (имманентно присущим ей) законам.

В теории механического тождества психические процессы рассматриваются как физиологические по своей природе и происхождению. Отсюда следует известная максима: мозг продуцирует психику подобно тому, как печень выделяет желчь. Данная теория не учитывает качественных отличий психических и нервных процессов.

В теории единства мозга и психики постулируется, что психические и физиологические процессы возникают одновременно, но при этом различаются по существенным качественным характеристикам. Поэтому психические явления соотносятся не с отдельными нейрофизиологическими процессами, а с их организованными совокупностями -- функциональными системами мозга. Тем самым утверждается, что психика -- это системное свойство мозга, которое реализуется посредством многоуровневых функциональных систем, формирующихся у человека на протяжении жизни в процессах индивидуальной и совместной деятельности, обучения и общения.

Таким образом, исследование всего нашего внутреннего мира исторически было отделено от изучения работы мозга естественнонаучными методами. К изучению психического существовало два подхода. В первом случае для описания субъективного мира наблюдатель использовал аналогию с собственным внутренним миром, что приводило к использованию таких психологических терминов, как воля, цели, чувства, разум и т.д. Но это не приводило к пониманию реально существующих материальных механизмов психических явлений.

Другой подход использовал исключительно естественнонаучные методы и понятия, и это приводило к тому, что исчезал феномен психического: если память рассматривается в контексте пластичности нейронных ответов, биофизических и биохимических реакций, то нет сомнений в ценности таких наблюдений; но как от физических величин и химических реакций перейти к миру психических явлений? Это и есть психофизиологическая проблема, или, в старинной терминологии, проблема взаимоотношения тела и души. Она является пробным камнем для состояния естествознания и философского обобщения.

Принципиальным недостатком решения этой проблемы является прямое сопоставление психического и физиологического, что с точки зрения психологии малопродуктивно (А.Н. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн, В.Д. Шадриков, М.Г. Ярошевский и др.) и неизменно приводит к рассмотрению психологических и физиологических процессов как тождественных, параллельно протекающих (при этом психика оказывается эпифеноменом) или взаимодействующих (при этом допускается действие нематериальной психики на материю мозга).

Названные варианты решения психофизиологической проблемы существуют уже столетия, меняются лишь термины в рамках все тех же альтернатив. Так, например, дуализм Декарта, предполагающий воздействие психики на мозг через эпифиз, сменяется «триализмом» у R.R. Popper и J.C. Eccles (1977 г.).

Они выделяют три мира:

Мир I -- физических объектов и состояний (включающий неорганические и биологические структуры, в т.ч. мозг);

Мир II -- состояний психического (включающий субъективные знания, мышление, эмоции и т.д.);

Мир III -- знаний в объективном смысле (включающий знания, зафиксированные на материальных носителях и теоретические системы).

Мир I взаимодействует с миром II, а Мир II с Миром III. Воздействие психики на мозг осуществляется в области синапсов.

Среди имеющихся решений проблемы наиболее перспективна идея, что психическое и физиологическое - это две сущности одного и того же системного процесса.

Суть системного решения психофизиологической проблемы заключена в следующем положении. Психические процессы, характеризующие организм и поведенческий акт как целое, и нейрофизиологические процессы, протекающие на уровне отдельных элементов, сопоставимы только через информационные системные процессы, т.е. процессы, организующие элементарные механизмы в функциональную систему.

Иначе говоря, психические явления могут быть сопоставлены не с самими локализуемыми элементарными физиологическими явлениями, а только с процессами их организации. При этом психологическое и физиологическое описание поведения и деятельности оказываются частными описаниями одних и тех же системных процессов. Данное положение согласуется с представлением Д.И. Дубровского (1971, 1980) о том, что связь между психическим и физиологическим не является причинной; психическое и физиологическое однопричинно и одновременно.

Приведенное решение психофизиологической проблемы избегает:

отождествления психического и физиологического, поскольку психическое появляется только при организации физиологических процессов в систему;

параллелизма, поскольку системные процессы -- есть процессы организации именно элементарных физиологических процессов;

взаимодействия, поскольку психическое и физиологическое -- лишь аспекты рассмотрения единых системных процессов.

Интересно отметить, что уже в самое последнее время предлагается решать психофизиологическую проблему с привлечением концепции информации следующим образом. Физическое (мозговые процессы) и психическое рассматриваются как два базовых аспекта единого информационного состояния, или, по крайней мере, «некоторого информационного состояния» (D.J. Chalmers). Однако сразу возникает закономерный вопрос, какой именно информационный процесс обладает таким свойством? И этот вопрос не менее трудный, чем сама исходная проблема.

Решение психофизиологической проблемы с позиций параллелизма

Иное решение психофизической (психофизиологической) проблемы предложил современник Р.Декарта английский философ Томас Гоббс (Hobbes, 1588-- 1679). С его точки зрения, человек -- одно из природных (естественных) тел, обладающее мышлением и способностью создавать искусственные тела. Однако мышление (являющееся, как и у Р.Декарта, синонимом любого психического процесса вообще), по Т. Гоббсу, производно от телесных процессов, и поэтому его изучение должно сводиться к изучению разнообразных движений тела и в теле. Так, в начале своего главного произведения «Левиафан» Т. Гоббс определял мысль (в том числе ощущение, представление и т.п.) как «призрак» (кажущееся), т.е. как субъективное явление. Объективно, в реальности, существуют лишь определенные телесные движения, имеющие своим истоком какое-либо воздействие внешнего объекта на органы чувств: «Объект действует на глаза, уши и другие части человеческого тела и в зависимости от разнообразия своих действий производит разнообразные призраки. Начало всех призраков есть то, что мы называем ощущением (sense) (ибо нет ни одного понятия в человеческом уме (mind), которое не было бы порождено первоначально, целиком или частично, в органах ощущения). Все остальное есть производное от него».

Таким образом, Т. Гоббс пытался объяснить возникающий нас образ мира процессами в нашем теле, возникающими на воздействие объекта (т. е. такого же тела) на наши органы однако в этом взаимодействии образ как таковой теряет свою значимость -- это всего только «кажимость», лишь переживаемая субъектом. Если довести эту мысль до своего логического конца, окажется, что психическое (отождествляемое с образом) -- бесполезный придаток физиологического, оно существует только для субъекта, т.е. психика есть эпифеномен³. Точку зрения Т. Гоббса о том, что за любым психическим явлением всегда лежит телесный процесс и именно его в реальности и надо изучать, разделяли значительное число философов и психологов в последующие века. К тому времени психофизическая проблема была уже сведена к психофизиологической.

Так называемые вульгарные материалисты XIX в. -- немецкие философы Л.Бюхнер, К.Фогт, Я.Молешотт -- утверждали, что мозг выделяет мысль почти так же, как печень -- желчь. Из верного положения о том, что никакой психический процесс не может существовать без мозга, был сделан неадекватный вывод о том, что исследовать мысль можно, только изучая мозговые процессы. Логическим следствием этого вывода были попытки ликвидировать психологию как науку, заменив ее физиологией.

Подобные попытки реально предпринимались в нашей стране некоторыми последователями И. П. Павлова в 40 -- 50-е гг. XX в. На печально знаменитой «сессии двух академий» -- Академии наук СССР и Академии медицинских наук СССР -- в 1950 г., посвященной проблемам физиологического учения И.П. Павлова, прямо утверждалось, что область исследования психологии идентична области физиологии высшей нервной деятельности, что нет никаких особых психологических закономерностей, что признание специфики психического есть «замаскированный» вариант дуалистического решения психофизиологической проблемы и т. п.

Изложенный в данном параграфе вариант решения психофизической и психофизиологической проблем обычно называется психофизическим параллелизмом, так как он предполагает сосуществование двух реальностей -- физической, редуцированной до физиологической (как объективной), и психической (понимаемой как субъективная реальность) -- так, как будто они взаимно-однозначно соответствуют друг другу, при этом не пересекаясь: как только случается событие в одной реальности, так тут же случается событие в другой. Однако тот вид психофизического параллелизма, о котором до сих пор шла речь, может быть назван «материалистическим параллелизмом» (ниже мы отметим, что есть еще идеалистический вариант психофизического параллелизма), поскольку речь во всех перечисленных выше концепциях шла о том, что субъективная реальность в соотнесении с объективной выступает как зависимое, производное от этой последней.

Субъективная реальность в таком случае может быть сравнима с тенью, отбрасываемой реальным предметом, всюду следующей за ним и являющейся иной реальностью, чем сам предмет, но зависимой от него, повторяющей его контуры, форму и какие-то еще свойства объективного реального предмета. В силу того что субъективное (отождествляемое здесь с психическим) -- с этой точки зрения -- всего лишь «отблеск» объективного, строго научным может быть признано изучение лишь объективных, т. е. физиологических, процессов. Таким образом, позиция материалистического психофизического параллелизма закономерно приводила к физиологическому редукционизму в изучении психической реальности -- стремлению свести предмет психологии к предмету физиологии.

Надо отметить, что представители некоторых психологических школ XX в., в частности психологи Берлинской школы (гештальт - психологии), в принципе разделяющие позиции материалистического психофизического параллелизма, все-таки не решались окончательно перейти на позиции физиологического редукционизма и ликвидировать психологию как самостоятельную науку. Согласно их точке зрения, процессам в феноменальном поле соответствуют (или изоморфны) процессы в мозге, которые имеют и в том и в другом случае «гештальтный» характер. Однако гештальт - психологи и многие другие авторы, придерживавшиеся того решения проблемы, которое приводило (в пределе) к физиологическому редукционизму, все-таки эмпирически изучали «параллельный» физиологическому феноменальный мир, считая его «реально действующим», и не торопились ликвидировать психологию как самостоятельную науку.

В истории философии и психологии был и идеалистический вариант психофизического параллелизма. Это, в частности, позиция философа XVII в. Г.В.Лейбница. В его монадологии, весьма сложном философском учении, тело монады есть, в известном смысле, производное от ее духовной (душевной) составляющей.

Согласно Г.Лейбницу, «весь универсум состоит единственно из простых субстанций, или монад, и из их сочетаний. Эти простые субстанции суть то, что в нас и в гениях именуется духом, а в животных -- душой...». Его позиция противоположна точке зрения Т. Гоббса. Для последнего весь универсум состоит из тел, которые во взаимодействии производят призраки -- психические явления; для Г.Лейбница же мир состоит из монад, суть которых -- способность к действию, а эта способность присуща лишь духу (душе). В письме Т. Гоббсу от 13 -- 22 июля 1670 г. Г.Лейбниц прямо указывает, что подлинное сознание, которое мы наблюдаем в себе, невозможно объяснить только движением тел: «Положение, которым Ты часто пользуешься, -- всякий двигатель есть тело, -- насколько мне известно, никогда не было доказано». И далее: «Если бы тела были лишены духа, то движение не могло бы быть вечным» .

Как же связаны тогда тело и душа в монадологии? Позиция Лейбница схожа с аристотелевским пониманием души как энтелехии тела, т.е. как принципа организации тела (так, он писал о том, что «душа меняет тело»), однако речь идет в буквальном смысле не о соединении (и тем более единстве) души и тела, а о согласии души с органическим телом.

Для объяснения этого согласия Лейбниц вводит принцип предустановленной гармонии: «Душа следует своим собственным законам, тело -- также своим, и они сообразуются в силу гармонии, предустановленной между всеми субстанциями, так как они все суть выражения одного и того же универсума». Таким образом, душа и тело -- не одно и то же и действуют по своим законам: душа -- по законам конечных причин (т.е., например, в соответствии с целью), тело же -- по законам причин действующих, или движений, однако ни одно не влияет на другое, находясь друг с другом в гармонии. Тем не менее, как мы видели, в этой гармонии духовное в определенном смысле главенствует над телом, а тело является производным от души.

Решение психофизической проблемы в духе параллелизма внутренне противоречиво: с одной стороны, психическое и физическое признаются двумя разными по своей природе реальностями, с другой -- находящимися друг с другом в «одной упряжке», в некотором согласии, только в материалистическом варианте психофизического параллелизма психическое есть «тень» физических процессов, в идеалистическом варианте -- в определенном смысле наоборот.

Возможность решения психофизической проблемы на основе единства психического и физического в философии Б. Спинозы

Предшествующие варианты решения психофизической (психофизиологической) проблемы сохраняли дуализм телесного (физического) и духовного (психического) как двух разных по природе реальностей. Даже когда речь шла о материалистическом варианте психофизического параллелизма, его представители не считали возможным научно изучать психическое как «кажимость», «субъективное», т.е. в точном смысле слова сводили не психическое к физическому, а предмет психологии к предмету физиологии, подменяя первый последним. Между тем в истории философии и психологии можно найти иные варианты решения указанных проблем, которые не ведут к ликвидации психологии как науки и при этом рассматривают физическое и психическое как две стороны (ипостаси) одной и той же реальности. Истоки этого решения следует искать в том же XVII веке, в философских работах голландского философа Баруха (Бенедикта) Спинозы (Spinoza, 1632--1677). В отличие от дуалиста Р.Декарта, Б.Спиноза считал, что в мире существует всего одна субстанция, которой присущи как атрибут⁵ протяжения, так и атрибут мышления. Поскольку отдельные вещи составляют состояния (или модусы) субстанции, они имеют те же атрибуты. Если мы рассмотрим с этой точки зрения человека, то выясним, что его тело и душа «составляют один и тот же индивидуум, представляемый в одном случае под атрибутом мышления, в другом -- под атрибутом протяжения» [ИЗ, 426]. При этом то, что для тела выступает как действие, для души выступает как идея.

Отсюда Б. Спиноза делает следующий вывод: «Идея всего того, что увеличивает или уменьшает способность тела к действию, благоприятствует ей или ограничивает ее, -- увеличивает или уменьшает способность нашей души к мышлению, благоприятствует ей или ограничивает ее» [113, 465]. И поэтому чем более активен человек в мире, чем более совершенно он действует, тем более адекватные идеи о мире он получает, и наоборот -- глубокое познание закономерностей мира способствует более совершенному действованию человека в мире, ведущему к его подлинной свободе, которая заключается для Б. Спинозы прежде всего в укрощении своих „аффектов и жизни «единственно по предписанию разума». И тогда .достигается избавление от всяческих страхов -- прежде всего от страха смерти -- и состояние «высшего блаженства».

Таким образом, душа и тело, по Б. Спинозе, субстанциально одно и то же -- мы бы сказали сейчас, что это действующий и мыслящий субъект и что действие и мысль исходно неразделимы, выступая как разные проекции одной и той же реальности на «разные плоскости». Поэтому они в принципе могут стать предметами разных наук. Таким образом, нет ни одного психического образования, которое одновременно не было бы физическим, и наоборот -- нет ни одного физического тела, которое не имело бы, кроме атрибута протяжения, еще и атрибута мышления. С точки зрения последующих форм материализма это последнее утверждение Б. Спинозы неверно. Далеко не каждое физическое образование обладает способностью именно психического отражения мира. Он слишком широко понимал психическое (душевное) как способность отражения вообще. Согласно современной материалистической философии, психическое является лишь вариантом, особой формой отражения, имеющей, как мы уже говорили выше, смысловую природу. В то же время даже самая высокая и сложная форма психического -- например, волевое действие -- невозможна без соответствующих физиологических процессов и вместе с тем первое не сводимо к последнему. Впервые об этом на новом уровне развития психологической науки обоснованно заговорил наш соотечественник -- выдающийся физиолог Иван Михайлович Сеченов (1829 - 1905).

Психика и мозг

Согласно научным представлениям, сформированным в рамках физиологии высшей нервной деятельности, а также в психофизиологии, психика является интегральным продуктом функционирования нервной системы. Таким образом, нервная система и высшая нервная деятельность составляют анатомо-физиологический субстрат (основу) психической активности организма.

Нервная система -- это иерархическая структура нервных образований (нейронных элементов и связей) у позвоночных животных и человека; центральный регулятор, обеспечивающий жизнедеятельность организма как целого.

Выделяются следующие основные функции нервной системы.

1. Организация взаимодействия индивида с окружающим миром:

а) переработка и интеграция сенсорной информации, поступающей из внешней и внутренней среды организма;

б) программирование адекватной ответной реакции и, в более широком смысле, поведения индивида (или особи).

Координация работы внутренних органов.

Постановка и реализация целей поведения / деятельности.

Активная и целостная адаптация организма к условиям существования.

Возникновение нервной системы -- результат длительной эволюции органического мира, выражавшейся в непрерывном усложнении и дифференциации физиологических механизмов поведения.

В качестве структурного и функционального элемента нервной системы (независимо от уровня ее организации) выступает нейрон. Это нервная клетка, основная составляющая нервной ткани. Назначение нейрона состоит в том, чтобы проводить возбуждение -- передавать нервный импульс от одного отдела нервной системы к другому.

Структура нейрона идентична у всех позвоночных; она включает тело клетки и отростки, среди которых различаются дендриты -- древовидные ветвящиеся волокна, воспринимающие возбуждение, и аксон -- волокно, по которому возбуждение передается другим нейронам. Пункт соединения аксона одного нейрона с дендритами или телом клетки другого называется синапсом. В этом пункте осуществляется функциональная связь между нейронами. Синапс играет ведущую роль в формировании новых функциональных связей в нервной системе.

При установлении этих связей благодаря химическим или структурным изменениям в синапсах обеспечивается избирательное проведение нервных импульсов в определенном направлении. Синапс способен блокировать возбуждение и представляет собой своего рода барьер, возникающий на пути нервного импульса. Некоторые барьеры легко преодолимы, другие -- труднее, а иногда возникает ситуация выбора одного из путей распространения возбуждения (А.В. Петровский).

Нервная система подразделяется на три отдела:

- центральную, состоящую из головного и спинного мозга;

- периферическую, состоящую из афферентных нервов, передающих импульсы от рецепторов органов чувств к мозговым центрам; эфферентных нервов, передающих импульсы от головного и спинного мозга к скелетным мышцам; межпозвоночных нервных узлов;

- вегетативную, обеспечивающую иннервацию мышц внутренних органов и желез.

Мозг -- центральный отдел нервной системы позвоночных животных и человека, главный орган, обеспечивающий функционирование психики. Пользуясь метафорой В. Шекспира, это «дом души».

Мозг образован нервными и глиальными клетками и их отростками. Нервные клетки (нейроны) специализируются на приеме и передаче нервных импульсов, обеспечивающих коммуникацию между различными органами и подсистемами организма и их согласованное взаимодействие. Глиальные клетки поддерживают постоянство внутренней среды мозга и его питание (трофику).

Мозг покрыт тремя оболочками -- твердой, паутинной и сосудистой. Нервная ткань мозга состоит из серого вещества, представляющего скопление нервных клеток, и белого (скопление отростков нервных клеток).

Анатомически различают головной мозг, помещенный в полости черепа, и спинной, находящийся в позвоночном канале. Различные отделы мозга выполняют разные по характеру и уровню сложности виды нервной деятельности. Сложность повышается по мере восхождения от спинномозговых отделов к головным. Чем выше расположен тот или иной отдел мозга, тем сложнее его функции.

Если спинной мозг регулирует работу отдельных групп мышц и внутренних органов, то расположенные над ним отделы головного мозга выполняют более тонко дифференцированные функции, координируя сложные формы жизнедеятельности организма и психики.

В головном мозге выделяются такие важные специализированные отделы, как задний, средний, промежуточный и передний мозг. Наиболее значительную часть последнего (и по размерам, и по функциональной важности) составляет кора больших полушарий.

Задний мозг включает в себя продолговатый мозг, варолиев мост и мозжечок (малый мозг). Нервные образования варолиева моста и продолговатого мозга имеют важнейшее значение для поддержания общей жизнедеятельности организма: они контролируют совместную деятельность больших групп мышц и внутренних органов, интегрируя их в целостные системы и обеспечивая таким образом оптимальное протекание процессов дыхания, кровообращения, пищеварения и др. Через варолиев мост и продолговатый мозг идут главные пути, связывающие передний мозг со спинным мозгом и периферической нервной системой.

Мозжечок отвечает за регуляцию процессов двигательной сферы (моторики). В нем «хранятся» основные программы усвоенных двигательных реакций, которые могут потребоваться двигательной коре головного мозга при координации сложных форм активности.

Центральная функция среднего мозга в целом также состоит в контроле сложных движений и положений тела в пространстве.

Перечисленные структуры взаимодействуют со структурами переднего мозга через «передаточные станции» промежуточного мозга. Основные функциональные образования промежуточного мозга -- таламус (зрительный бугор) и гипоталамус. В их составе выделяются поля и ядра. В таламических и гипоталамических полях и ядрах происходит переключение практически всей информации, входящей в передний мозг и исходящей от него.

В таламусе (холмовидное скопление ядер серого вещества) собираются импульсы от всех органов чувств (за исключением обоняния) и осуществляется их первичный анализ и синтез. Кроме того, согласно У. Кеннону, таламус осуществляет функцию вегетативного выражения эмоций.

Гипоталамус представляет собой совокупность мозговых ядер, от которых зависит ряд важнейших органических функций (гормональной, обмена веществ), а также их согласование с целостной физиологической деятельностью организма. Ядра гипоталамуса контролируют информацию, поступающую от вегетативной нервной системы, и управляют организмом с помощью вегетативных нервов и гипофиза. Именно в этой части мозга Декарт усматривал «место встречи» тела и души.

В психической деятельности человека особая роль принадлежит лобным долям, занимающим 30% общей поверхности коры больших полушарий. Поражение лобных долей (в результате интоксикации, повреждения и т.п.) сказывается не столько на элементарных, сколько на высших формах поведения, связанных с интеллектом, научением, мыслительной деятельностью. Многочисленные клинические факты показывают, что поражение лобных долей мозга, наряду со снижением умственных способностей, влечет за собой ряд нарушений и в личностной сфере человека, в его характере.

Установлено также, что психические функции определенным образом распределены между левым и правым полушариями. Оба полушария способны получать и перерабатывать информацию как в виде образов, так и в форме вербальных стимулов (слов), но существует межполушарная функциональная асимметрия головного мозга -- различная степень выраженности тех или иных функций в левом и правом полушариях. Функциями левого полушария являются чтение, счет, иными словами, преимущественное оперирование знаковой информацией (словами, символами, цифрами и т.д.).

Левое полушарие обеспечивает возможность логических построений, без которых невозможно последовательное аналитическое мышление. Расстройство деятельности левого полушария, как правило, ведет к нарушению речи (появлению так наз. афазий), блокирует возможность нормального общения, при глубоком поражении нервной ткани приводит к серьезным дефектам мышления.

Правое полушарие оперирует образной информацией, обеспечивает ориентацию в пространстве, восприятие музыки, эмоциональное отношение к воспринимаемым объектам и, по некоторым данным, интуицию. Оба полушария функционируют в постоянном взаимодействии.

Функциональная асимметрия мозга присуща только человеку. Она окончательно складывается в процессах общения и обучения, в которых определяется относительное преобладание функционирования левого или правого полушария, что сказывается на индивидуально-психологических характеристиках личности.

Нейрофизиологические механизмы психических процессов человека во многом схожи с аналогичными механизмами психики высших животных. Общее строение и базовые принципы функционирования нервной системы едины у всех млекопитающих. Это обстоятельство породило две тенденции в исследованиях взаимосвязи мозга и психики у животных и человека:

антропоморфизм -- приписывание животным характерных особенностей поведения и психической организации человека;

чрезмерная экстраполяция данных, полученных в экспериментах с животными, их необоснованное перенесение на различные сферы психической деятельности человека (эта тенденция характерна, в частности, для ряда исследований бихевиористского направления).

Признавая общебиологические закономерности, не следует забывать о специфических особенностях нейрофизиологической и психической организации человека, ее differentia specifica. По многим способностям человек существенно уступает животным: острота зрения или скорость перемещения некоторых хищников недостижима для него. Но только человек способен к абстрагированию, анализу и синтезу при решении сложнейших интеллектуальных задач, только человеческий мозг делает возможным восхождение к высшим уровням обобщения в теоретическом мышлении и научном познании мира.

Итак, различия между психической деятельностью человека и животных носят не только количественный, но и качественный характер. Они наиболее ярко проявляются при изучении высших познавательных процессов и, прежде всего, мышления.

Эти процессы не локализуются в определенных участках коры, подобно сенсорным и перцептивным процессам, но предполагают системный характер работы мозга, как функционального целого, в котором отдельные элементы связаны отношениями взаимодополнительности. Если у человека поражена затылочная часть коры больших полушарий, то выпадение функции зрительного восприятия неизбежно. Повреждение же участков мозга, связанных с мыслительными процессами, носит иной характер. В этом случае функции поврежденного участка может взять на себя другой структурный компонент. Нервным структурам, обеспечивающим интеллектуальные и речевые акты, свойственны высокая пластичность и взаимозаменяемость.

Мозг работает согласованно, как целостная, интегрированная система; поэтому, выделяя его отдельные анатомические структуры, необходимо помнить о функциональных связях между ними. Структурные компоненты мозга объединяются в подсистемы или блоки, специализирующиеся на выполнении определенных функций. Таким образом, наряду с анатомической структурой мозга, выделяется и его характерная функциональная организация.

Основные положения концепции функциональной организации человеческого мозга сформулировал видный отечественный психолог А.Р. Лурия (1902--1977 г.г.).

Согласно ему, в головном мозге выделяются три основных функциональных блока.

Блок тонуса коры (энергетический блок), основная функция которого -- постоянное поддержание оптимального уровня возбудимости (тонуса) коры головного мозга. Оптимальный тонус коры -- необходимое условие нормальной жизнедеятельности, активного бодрствования и саморегуляции поведения, основная предпосылка успешного осуществления всех прочих видов мозговой деятельности. Оптимальный уровень возбудимости поддерживается за счет работы структур древней («лимбической») коры, верхних отделов ствола мозга, в частности, гипоталамуса и зрительного бугра, а также системы сетевидных, нисходящих и восходящих нервных волокон, получившей название «ретикулярная формация». Источниками тонуса являются как приток информации из внешнего мира, так и

импульсы из внутренней среды организма.

Блок приема, переработки и хранения информации включает структуры, расположенные в задних отделах коры головного мозга (в теменной, височных и затылочной долях) и представляющие корковые компоненты анализаторов. В отличие от аппаратов первого блока, имеет связях между ними. Структурные компоненты мозга объединяются в подсистемы или блоки, специализирующиеся на выполнении определенных функций. Таким образом, наряду с анатомической структурой мозга, выделяется и его характерная функциональная организация.

Блок тонуса коры (энергетический блок), основная функция которого -- постоянное поддержание оптимального уровня возбудимости (тонуса) коры головного мозга. Оптимальный тонус коры -- необходимое условие нормальной жизнедеятельности, активного бодрствования и саморегуляции поведения, основная предпосылка успешного осуществления всех прочих видов мозговой деятельности. Оптимальный уровень возбудимости поддерживается за счет работы структур древней («лимбической») коры, верхних отделов ствола мозга, в частности, гипоталамуса и зрительного бугра, а также системы сетевидных, нисходящих и восходящих нервных волокон, получившей название «ретикулярная формация». Источниками тонуса являются как приток информации из внешнего мира, так и импульсы из внутренней среды организма.

Исследования А.Р. Лурия и его учеников показали, что двустороннее поражение лобных долей мозга приводит к неспособности прочно удерживать намерения, сохранять сложные программы действий, тормозить не соответствующие этим программам отвлекающие импульсы, концентрировать внимание на задаче и регулировать деятельность на различных ее этапах.

В основе всех форм системной деятельности мозга обнаруживается универсальный принцип -- рефлекторность, т.е. организация нервных процессов по типу безусловных или условных рефлексов.

Принцип рефлекторной деятельности мозга был впервые сформулирован Р. Декартом. Само понятие «рефлекс» стало широко применяемым научным термином, позднее -- его разработка связана с именем И.М. Сеченова.

Рефлекс (от лат. reflexus -- обращенный, отраженный) -- это опосредованная нервной системой ответная реакция живого организма на воздействие какого-либо фактора внешней или внутренней среды. Необходимой предпосылкой рефлекса является возбуждение рецепторов определенного анализатора; на телесном уровне рефлексы проявляются в сокращениях мышц, выделении секреции или в других физиологических эффектах.

Схема действия любого рефлекса получила обозначение «рефлекторная дуга» или, в более сложном и точном варианте, -- «рефлекторное кольцо». Эта схема отражает характер связей между воспринимающими и исполнительными отделами нервной системы, т.е. между анализатором (органом чувств, поставляющим сенсорную информацию) и эффектором (двигательным органом, обеспечивающим коррекцию поведения).

Согласно фундаментальной теории И.П. Павлова, различаются безусловные и условные рефлексы.

Безусловный рефлекс -- это наследственно закрепленная (врожденная) и стереотипная форма реагирования на биологически значимые воздействия внешнего мира или на изменения внутренней среды организма. Этот тип рефлекса всегда реализуется при непосредственном воздействии на организм определенных раздражителей, на основе генетически обусловленной нервной связи между органами восприятия и исполнительными органами. Согласно И.П. Павлову, качественно своеобразный класс безусловных рефлексов составляет генетическую основу прижизненного формирования сложных иерархических условно-рефлекторных связей.

Выделяются простые безусловные рефлексы, обеспечивающие элементарную работу отдельных органов и их систем (сужение зрачков под действием света, кашель при попадании в гортань инородного тела), и более сложные, лежащие в основе инстинктов. Среди важнейших обычно упоминаются рефлекс пищевой, половой, оборонительный, ориентировочный и пр.

Огромное значение для осуществления активного и целесообразного поведения живого существа имеет ориентировочный рефлекс -- сложная реакция животных и человека на новизну стимула, названная Павловым рефлексом «что такое?». Его биологический смысл -- создание предварительных условий для лучшего восприятия действующего раздражителя. Это достигается за счет появления комплекса соматических, вегетативных реакций и изменения уровня активации центральной нервной системы при общем торможении или нарушении текущей деятельности организма.

В состав ориентировочного рефлекса входят:

двигательные реакции:

обеспечивающие поворот головы и движение глаз в на правлении зрительного раздражителя, принюхивание и пр.;

обеспечивающие поддержание позы и приближение к стимулу;

вегетативные реакции:

сосудистые -- в виде сужения сосудов конечностей и расширения сосудов головы, обеспечивающие увеличение кровоснабжения мозга;

кожно-гальваническая реакция;

изменение частоты сердцебиения и дыхания;

общее изменение уровня активации центральной нервной системы.

В качестве возбудителей ориентировочного рефлекса кроме новизны стимула выделяют такие его свойства, как изменение стимула, его сложность или двусмысленность. По мере повторения стимула, вызывающего ориентировочную реакцию, происходит ослабление и угасание рефлекса.

В зависимости от широты распространения возбуждения в нервной системе различаются генерализованная и локальная формы ориентировочного рефлекса.

В отличие от условных рефлексов, служащих приспособлению организма к изменяющимся условиям мира, рефлексы врожденные и безусловные обеспечивают приспособление к относительно постоянным условиям и не зависят от наличия внешнего подкрепления. Однако в чистом виде безусловные рефлексы практически не существуют. В онтогенезе на их основе надстраиваются сложные системы условных рефлексов, определяющие в единстве с безусловными рефлексами гибкость и динамизм поведения.

Условный рефлекс -- это приобретенный, т.е. прижизненно сложившийся рефлекс, образующийся за счет сближения во времени любого первоначально безразличного стимула с последующим действием раздражителя, вызывающего безусловный рефлекс.

В основе условного рефлекс лежит выработка новых -- временных -- связей. При повторных действиях раздражения, если оно не подкрепляется безусловным раздражителем, условно-рефлекторная реакция ослабевает и исчезает. В основе такого угасания лежит процесс коркового торможения.

В результате образования условного рефлекса раздражитель, прежде не вызывавший соответствующей реакции, начинает ее вызывать, становясь сигнальным раздражителем (или условным, т.е. обнаруживающимся при определенных условиях).

Различаются два вида условных рефлексов:

условные рефлексы классические, получаемые указанным способом;

условные рефлексы инструментальные (оперантные) -- при их выработке безусловное подкрепление дается лишь по возникновении определенной двигательной реакции (например, в форме поощрения для закрепления поведенческого навыка).

Механизм формирования условных рефлексов первоначально понимался как проторение пути между центрами условного и безусловного рефлексов. Ныне общепринято представление о сложной функциональной системе с обратной связью, организованной по принципу кольца, а не дуги.

У животных на основе условных рефлексов формируется сигнальная система, где сигнальными раздражителями являются агенты (факторы, свойства) среды их обитания. У человека наряду с первой сигнальной системой, порождаемой воздействиями среды, функционирует вторая сигнальная система, где в качестве условного раздражителя выступает слово -- «сигнал сигналов».

Генерализация условного рефлекса -- феномен, возникающий на начальных этапах выработки условного рефлекса, когда требуемая реакция вызывается не только подкрепляемая стимулом, но и другими, близкими к нему. Существует, в частности, генерализация эффекторной части ответа: например, при выработке у животного условно-рефлекторного сгибания одной конечности, в реакцию первоначально могут вовлекаться и другие.

Нейрофизиологический механизм генерализации условного рефлекса -- иррадиация процесса возбуждения. Показано, что генерализация сопровождается изменением электрической активности мозговых структур разного уровня.

Процесс, противоположный генерализации условного рефлекса -- его специализация.

Специализация условного рефлекса -- это процесс, состоящий в том, что после первичной генерализации условно-рефлекторной реакции по мере ее повторения она приурочивается к строго определенному сигналу и осуществляется только требуемым способом.

Нейрофизиологический механизм этого эффекта заключается в активации только тех структур мозга, что непосредственно обеспечивают данную реакцию.

В теории рефлекторной деятельности мозга основным принципом, объясняющим ориентацию живого существа в окружающем мире служит принцип сигнальности. Согласно этому принципу, животное или человек ориентируются в среде своего обитания благодаря сигнальным системам, которые складываются при жизни на основе условных рефлексов.

Сигнальные системы -- это механизмы ориентировки живого существа на определенные признаки окружающей среды. Благодаря функционированию этих механизмов, мозг получает сигналы из окружающего мира, позволяющие активно регулировать поведение индивида или особи.

В соответствии с терминологией И.П. Павлова, разделяют первую и вторую сигнальные системы.

Первая сигнальная система -- это механизм ориентировки и регуляции поведения живых существ в окружающем мире, при котором свойства среды воспринимаются мозгом в виде сенсорных сигналов, т.е. ощущений цвета, звука, запаха и пр.

Вторая сигнальная система -- это механизм ориентировки и регуляции поведения живых существ в окружающем мире, при котором свойства среды воспринимаются мозгом в виде сигналов, представленных в знаковой системе языка.

Система вербальных сигналов специфична для человека и не обнаруживается у животных. Имеет особое значение: именно она лежит в основе волевой деятельности, обеспечивающей регуляцию сложных опосредованных форм поведения и социального взаимодействия; именно благодаря ей человек может отображать мир в обобщенной (понятийной) форме и выступать активным участником речевого общения.

Вторая сигнальная система возникает в культурно-историческом развитии человека как «чрезвычайная прибавка», определяющая новый принцип работы центральной нервной системы. Она взаимодействует с первой сигнальной системой и образует совместно с ней качественно новое целое.

Начатое Павловым преобразование исходного понятия о сигнале в понятие о знаке, как наделенной значением единице интеллектуальной активности, было развито Л.А. Орбели, в концепции которого знаки выступили как носители культурных смыслов, охватывая, наряду с речевыми, и другие виды знаковых отношений -- музыкальные звуки, рисунки, выразительные движения и пр.

Сигнальные системы обеспечивают функционирование психической деятельности. У человека она связана как с первой сигнальной системой, общей с животными, так и со второй сигнальной системой, специфической и имеющей для него особое значение. Анатомическая основа сигнальных систем -- полушария большие головного мозга.

При относительном преобладании первой сигнальной системы у человека складывается художественный тип личности, при преобладании второй -- мыслительный.

Локализация высших психических функций -- это соотнесение их с конкретными мозговыми структурами и установление представленности конкретной функции в определенном участке (локусе) мозга.

Проблема локализации высших психических функций разрабатывается нейропсихологией, нейроанатомией, нейрофизиологией и др. смежными дисциплинами. Она имеет длительную историю, в которой выделяется ряд подходов: узкий локализационизм, антилокализационизм, теория системной динамической локализации высших психических функций.

...