Предотвращение виктимизации при тяжких насильственных преступлениях

Конечно, учитывая объективные условия, в которых делались подобные научные выводы, можно понять некоторую сглаженность взглядов ученых, однако, современное состояние общества вообще и размеры проявлений всякого рода социальных патологий и преступности, в частности, не позволяют говорить о "нулевой" виктимности. Виктимность - это объективно обусловленное свойство, имеющее свои проявления на социальном, массовом, индивидуальном уровне. Наличие в обществе преступности неминуемо создает в нем виктимный потенциал. Преступлений без жертв не бывает. Так или иначе, кто-то всегда оказывается под угрозой причинения вреда или терпит телесный, моральный или психологический ущерб, непосредственный или отдаленный. Исходя из анализа статистических данных о том, что ежегодно в Казахстане совершается более 60-70 тысяч насильственных Преступлений, из них около 2-3 тысяч убийств, можно сделать вывод о том, что шанс любого человека стать жертвой тяжкого преступления вполне реален и увеличивается из года в год. Безусловно, верен такой вывод именно в той степени, в которой статистика насильственной преступности является точной. Если же, принимая во внимание высокий уровень латентной преступности, предположить, что до сведения правоохранительных органов доходят данные лишь о части насильственных преступлений, то имеющиеся шансы возрастают еще значительнее.

В этих условиях правильнее всего говорить о виктимности, как о социальном явлении, требующем своего изучения на соответствующем уровне. Интересно в этом смысле мнение Р.Т.Нуртаева, понимающего под виктимностью совокупность всех жертв, понесших различного вида ущерб от преступлений.(31) Хотя нам представляется недбстаточной для понимания содержания виктимности лишь простая констатация определенного количества жертв. Ибо подобно тому, как на индивидуальном уровне можно выделить наиболее типичные личностные и поведенческие свойства, повышающие степень виктимности, так и на социальном уровне виктимность имеет свои характерные черты не только как совокупность жертв,, но и как совокупность присущих им наиболее типичных виктимных свойств.

Изучение виктимности как социального явления позволяет сделать некоторые выводы. Так, насильственная преступность распространяется неодинаково по всей территории Казахстана. Она существенно меняет свои показатели в зависимости от места и условий жизни населения. У городского жителя степень вероятности стать жертвой гораздо выше, чем у сельчанина. Коэффициент умышленных убийств, причинения вреда здоровью, изнасилований в крупных промышленно развитых городах -Алматы, Караганде и др. почти вдвое выше, чем в других областях Казахстана.

Общие средние показатели дают весьма приблизительное представление о географии распространения насильственных преступлений и, соответственно, степени риска населения, поскольку концентрация преступности имеет другие уровни - в пределах города, района и т.д. Существует определенная дифференциация различных видов насильственной преступности внутри отдельных регионов, социальных групп, различных категорий граждан. Следовательно, можно предположить, что виктимный потенциал распределяется неравномерно и детерминирован не только общесоциальными объективными причинами и условиями, но и субъективными, проявляющимися на социально-психологическом уровне. .

Вообще, следует иметь в виду, что одной из наиболее трудных задач, возникающих в процессе анализа данных, собранных во время криминологического исследования и виктимологического, в том числе, является установление причинно-следственных связей. Отталкиваясь как от точки отсчета от предположения, что виктимность -- свойство, присущее любому индивиду, живущему в обществе, где существует преступность, можно предположить, что изначально она есть у всех людей. Проживая в таком обществе, ежечасно оказываясь участником всякого рода отношений, жизненных ситуаций, влияющих на его личность и поведение, любой индивид может (потенциально) стать жертвой преступления. Рассуждая, таким образом, разумнее определить виктимность не как способность, а как потенциальную возможность любого индивида стать жертвой преступления, учитывая ее объективный характер и зависимость от состояния преступности.

Вероятность практической реализации своего виктимного потенциала у каждого индивида зависит от многих субъективных и объективных причин. О повышенной виктимности субъекта принято говорить, если он -обладает или проявляет такие черты характера как агрессивность, конфликтность, имеет склонность к алкоголю или наркотикам и т.д. В этом смысле следует согласиться с Р.Т.Нуртаевым, вкладывающим в само понятие виктимности смысл отклоняющегося поведения, которое может характеризоваться как преступное, либо как преступное. Но приманкой для преступника может стать и человек, проявляющий доверчивость, невнимательность, легкомысленность, т.е. такие свойства личности, которые не являются безнравственными или, тем более, противоправными.

Большинство населения, к счастью, остается вполне законопослушным, а его поведение - "невиктимным". Но означает ли это, что оно не должно охватываться , вниманием исследователя при виктимологических исследованиях, если субъект не обладает "виктимностью, как повышенными способностями"? Кроме того, если под виктимностью понимать приобретенную в силу различных свойств и качеств личности, повышенную способность стать жертвой преступления (как понимают ее Л.В.Франк, В.П.Коновалов, П.С.Дагель и др., можно предположить, что она должна как-то проявиться. Иначе, как можно судить о ее "повышенное™"? Нам представляется, что проявиться она может в участии субъекта в формировании ситуации преступления или попадания в такую ситуацию, т.е. тогда, когда скрытые до поры повышенные способности раскрываются. Если же иметь в виду только тех, кто свою виктимность уже реализовал, став жертвой преступного насилия, то решить задачу виктимной превенции вряд ли возможно.

Таким образом, мы понимаем под виктимностью специфическое свойство индивида, обусловленное присутствием в обществе, где он живет, преступности и означающее наличие у него потенциальных возможностей стать жертвой преступления. Однако степень риска действительно оказаться жертвой преступления у разных людей различна и детерминирована сложной совокупностью факторов.

Следует согласиться с польским криминологом Б.Холыстом, предупреждавшим об опасности "однофакторной интерпретации этиологии преступности", утверждающим, что "преступление является результатом влияния громадного множества взаимоисключающих, но сходных детерминант, содержание и сочетание которых могут резко отличать одного индивида от другого." Принимая во внимание столь сложную природу преступления думаем, что и характеристику жертвы, как обязательного элемента насильственного преступления, не следует упрощать, ссылаясь лишь на некий набор свойств ее личности или поведения.

По мнению В.И.Полубинского "данная предрасположенность представляет собой лишь степень относительной способности оказаться в

роли жертвы, обусловленную совокупностью личностных качеств (курсив наш -Н.К.) того или иного человека в определенной жизненной ситуации, отрицательно взаимодействующих с внешними факторами. Трудно согласиться с автором, который, как видно, виктимность связывает исключительно с субъективными качествами индивида, отводя при этом внешним факторам роль реализаторов потенциальной виктимности.

Бесспорно, на индивидуальном уровне виктимность детерминирована не только общесоциальными факторами, но и личностными. Справедливо также и обозначение сочетания этих личностных свойств термином "предрасположенность". Но при этом следует отметить, что эти конкретные свойства личности повышают виктимность именно потому, что проявляются в конкретной ситуации. Т.е. индивидуальную виктимность составляет сочетание личностного и ситуационного компонентов.

Для более полного и целенаправленного изучения индивидуальной виктимности В.П.Коновалов предлагает использовать двухтиповое его понимание: . личностно-психологическая (или личностная) виктимность, как сочетание личных свойств, увеличивающих риск стать жертвой преступления и ролевая виктимность, которая обусловлена выполнением лицом определенных социальных ролей и выражающаяся в опасности для их исполнителя, независимо от его личностных качеств, подвергнуться преступному посягательству. (Например, профессиональная виктимность.) Реализованной такую виктимность следует считать тогда, когда преступное посягательство на это лицо совершено именно в связи с выполнением такой роли, т.е. когда мотив преступления находится в причинной связи с социальным статусом или ролью жертвы.

В.Я.Рыбальская подобным образом дифференцирует виктимность как: 1) совокупность социально-психологических свойств личности, связанную с особенностями ее социализации; 2) профессиональную или "ролевую" виктимность; 3) возрастную виктимность; 4) виктимную патологию, как следствие патологического состояния личности. При этом автор замечает, что в реальной жизни виктимность разных типов может накладываться друг на друга в личностных и поведенческих проявлениях.

У нас вызывает возражение определение возраста как свойства, влияющего на степень виктимности. По нашему мнению, возраст как биофизическое свойство лица, вряд ли может быть виктимным сам по себе. Малолетние дети или престарелые люди более уязвимы в виктимном отношении в силу личностных, психических, физических особенностей -доверчивости, легкомысленности, беспомощности, физической слабости и т.п. Поэтому вряд ли есть необходимость выделения возраста в отдельную группу свойств, влияющих на индивидуальную виктимность.

Можно заметить, что большинство ученых солидарны в понимании того, что на степень виктимности оказывают влияние определенные свойства личности, проявленные в определенной ситуации. Однако, общим недостатком такого понимания виктимности, как нам кажется, является то, что оно не учитывает поведения жертвы как важного элемента, связывающего ее с преступлением и, нередко, послужившего поводом к нему. Поведение жертвы может и не отражать духовных и физических качеств человека, его социальных ролей и поэтому смешивать его с личностными свойствами или воспринимать как форму проявления социально-психологических и иных виктимных свойств личности представляется нам неверным.

Но воспринимать виктимность лишь как определенную форму поведения лица, способствующего совершению в отношении него преступления, без учета социально-психологических и иных свойств личности, о которых выше шла речь, ни в крем случае нельзя, так как подобное выхолащивание понятие виктимности за счет личностного компонента усложняет понимание механизма формирования криминогенной ситуации. Разработка мер, направленных на нейтрализацию индивидуальной виктимности, при таком понимании вопроса также окажется проблематичной, так как решение этой задачи возможно лишь посредством влияния именно на личность. Поведение вторично по отношению к личности и потому не может быть исправлено само по себе, без соответствующих изменений на личностно-психологическом уровне. В этой связи нам представляется спорным мнение Д.А.Сорокотягиной, представляющей виктимность как "образ действия или бездействия индивида, при котором он становится жертвой преступления."

Наибольший интерес, по нашему мнению, вызывает позиция, в соответствии с которой индивидуальная виктимностъ представляет собой совокупность личностных свойств и поведенческой характеристики лица. Так, В.С.Минская, проводя сопоставительный анализ личности преступника и жертвы преступления и обнаруживая при этом много схожих черт, особенно заметных в насильственных преступлениях, отмечает, что "в тех пределах, в которых наблюдается устойчивое сходство показателей (нравственно-психологических и пр.), определенная их совокупность может способствовать формированию как преступника, так и жертвы, объективируясь в отрицательном поведении, имевшем место до совершения преступления (задолго до него или непосредственно перед совершением).

При этом автор полагает, что о виктимности, как о предрасположенности стать жертвой преступления можно говорить лишь тогда, "когда поведенческий акт потерпевшего вписывается в событие преступления и несет в себе заряд криминогенности. Таким свойством обладает отрицательна оцениваемое, не обязательно противоправное поведение жертвы". При этом В.С.Минская не исключает возможного влияния на генезис преступления и социально-одобряемого поведения.

Вместе с тем, уместно заметить, что никакой комплекс личностных качеств "потенциальной" жертвы не может свидетельствовать о фатальной. Предрасположенности стать жертвой. Он может свидетельствовать лишь о том, что обладающий им человек при определенных обстоятельствах имеет больше возможностей стать жертвой, чем другой, не обладающий ими. Совершение преступления в отношении такой потенциальной жертвы зависит еще от ряда других взаимодействующих виктимогенных и криминогенных факторов, являющихся компонентами допреступной ситуации.

В этом взаимодействии возрастает значимость определенного поведения потерпевшего, как. условия, способствующего совершению преступления, если ему при этом благоприятствуют место и время возникновения, криминогенной ситуации. Бесспорно, что таким поведением, явившимся поводом к преступлению, чаще всего, как показывает практика, является отрицательное поведение, не только с точки зрения закона, но и общественной морали. Но нельзя игнорировать и тот факт, что в определенных - обстоятельствах общественно полезное поведение лица может привести к преступному посягательству против него (как, например, в случае убийства лица или причинении тяжкого вреда его здоровью в связи с выполнением им служебного или общественного долга).

Таким образом, можно предположить, что "виктимность"комплексное понятие, включающее в себя многочисленные факторы, которые в совокупности определяют степень уязвимости лица перед тем или иным преступлением. Это личностная и поведенческая характеристика личности, определенный социальный статус или выполнение определенных социальных ролей. В этом смысле следует согласиться с Е.Бафия, который считал, что источники виктимности, как предрасположенности к тому, чтобы стать жертвой преступления заключаются: 1) в личности жертвы; 2) во взаимодействии жертвы и преступника; 3). в той общественной ситуации, в которой находится жертва.

Понятие "виктимность" широко используется и в виктимологических исследованиях западных криминологов. Появивишись впервые в трудах Б.Мендельсона, который понимал виктимность как "некий общий феномен, который охватывает все категории жертв, независимо от причин, которые привели их к такой ситуации", этот термин был широко использован при исследовании биопсихосоциальных признаков,₍ характеризующих жертву. Современная западная криминологическая наука практически использует изучение виктимности, как свойства личности, социальной роли или социальной ситуации, которая провоцирует или облегчает преступное поведение. При этом соответственно выделяются личностная, ролевая и ситуативная виктимность. Западные ученые считают, что в зависимости от личностных характеристик, правового статуса должностного лица, специфики его функций, уровня его защищенности (при профессиональной виктимности), степени конфликтности ситуации, особенностей места и времени, в которых эта ситуация развивается, уровень виктимности может меняться.

Будучи ориентированной на решение практических задач обеспечения безопасности населения,, выработку рекомендаций по предотвращению реализации виктимных потенциалов на уровне социальной группы или индивида, западная криминология применяет для определения личностных и поведенческих свойств индивида, более других предрасположенного к тому, чтобы оказаться жертвой преступления, термин "виктимогенных". Этим же термином принято обозначать обладающими соответствующими признаками места или время.

Нам представляется возможным использование этих- терминов и в отечественной науке и практике. Но при этом следует иметь в виду, что вывод о виктимогенности определенных свойств личности, форм поведения или конкретных жизненных ситуаций можно сделать лишь на основе многочисленных виктимологических обобщений и выявлении определенных сочетаний факторов, значительных в виктимном плане. Мы склонны судить о виктимогенной ситуации как об определенной комбинации таких факторов внешнего происхождения, которые способны усиливать- степень индивидуальной виктимности лица.

Применение подобного термина представляется нам оправданным и при обозначении им более широких, частых виктимных проявлений на социальном . или групповом уровне. Так, при обобщении данных о количестве и качестве насильственных преступлений, имеющих место на определенной территории и в определенное время чаще, чем в других местах, обладающих сходными признаками, можно сделать вывод о их виктимогенности.

Криминологические исследования показывают, что конфликтные ситуации, которые нередко служат непосредственным поводом для совершения убийств, причинения вреда здоровью и т.п., возникают чаще всего среди знакомых людей, а то и родственников на бытовой почве, нередко в связи с совместным распитием спиртных напитков, взаимными оскорблениями, ссорами. Можно заметить, что семейные насильственные преступления являются результатом неблагоприятной обстановки в семье, сложившейся, нередко, задолго до непосредственного совершения тяжкого преступления.

Подобные наблюдения позволяют сделать вывод о подобных ситуациях как о виктимогенных, также как и о виктимогенных формах поведения их участнике. Однако следует иметь в виду, что сами по себе ни свойства времени или места, ни качества личности или его поведения не могут породить преступление или "жертвенную карьеру". Таковыми они становятся только тогда, когда находят соответствующее отражение в сознании преступника.

Можно предположить, что различные предупредительные и разъяснительные мероприятия направленные на нейтрализацию индивидуальной виктимности или уменьшение ее степени, носят довольно условный характер, потому что не могут с уверенностью предупредить потенциальную жертву именно о той реакции преступника, которую могут вызвать, в случае их внешнего проявления, присущие ей те или иные виктимные свойства.

Интересный опыт наработан в странах дальнего зарубежья, где наличие виктимогенных характеристик у определенных объектов учитывается при архитектурном планировании и строительстве жилья, разбивке парков и скверов или при разработке нормативных актов, регулирующих деятельность транспорта, правоохранительных и иных учреждений.

Исследования и практика показывают, что степень виктимности индивида неодинакова по отношению к преступлениям различных видов. Так, если степень потенциальной опасности стать жертвой дорожно-транспортного происшествия у всех людей, как участников дорожного движения, практически одинакова, то при насильственных преступлениях степень виктимности зависит от особенностей взаимоотношений между преступником и жертвой, поведения последней и свойств ее личности.

Как уже отмечалось, большинство посягательств на жизнь или здоровье совершаются в отношении людей знакомых преступнику, а то и родственников. При изнасилованиях доля жертв ранее знакомых преступнику несколько меньше, но тоже достаточно высока. В отличие от разбойных нападений, которые, характеризуются тем, что совершаются, как правило, в отношении людей, не состоящих с преступником ни в каких социальных связях. Таким образом, можно предположить, что одной из главных детерминант преступного мотива при различных насильственных преступлениях выступают особенности поведения жертвы, ее морально-нравственного, а иногда даже и эстетического облика.

Вообще говоря, закономерности повышения степени виктимности в зависимости от "бытового" или "семейного" элемента в содержании убийств или причинении тяжкого вреда здоровью объясняются, на наш взгляд, повышенной конфликтностью внутри таких социальных групп, затрагиванием ее членами личных интересов и ценностей друг друга, т.е. деформацией нормальных взаимоотношений в конкретном социуме.

Выяснение причин повышения степени виктимности при совершении насильственных преступлений позволяет: во-первых, установить общественную оценку личности и поведения жертвы, имеющую уголовно-правовое значение; во-вторых, выявить признаки потенциально виктимогенных ситуаций и потенциальных жертв; в-третьих, на основе полученных данных разработать общие и специальные меры виктимологической превенции.

Проведенный нами анализ судебно-следственной практики по насильственным преступлениям позволяет предположить, что нередко отрицательному воздействию определенных факторов в докриминальной ситуации почти одинаково подвергаются обе стороны криминального конфликта. И преступник, и жертва в той или иной степени проявляют нарушения ценностной ориентации, асоциальные или антисоциальные установки. Так, при изучении уголовных дел об убийствах было установлено, что большинство жертв обладало отрицательными качествами и * проявляло их и до непосредственного момента преступления, около 40% из них проявляли откровенную конфликтность характера, более 20% имели склонность к употреблению наркотических средств, а около 80% в момент совершения преступления находились в состоянии алкогольного опьянения, причем убийством нередко заканчивалось совместное распитие спиртного.

Исследование жертв сексуального насилие позволило выяснить, что 3/4 жертв имели ранний сексуальный опыт, отрицательную социальную характеристику, отличались вызывающим поведением, неразборчивостью в знакомствах.

Очевидно, что такие свойства личности как конфликтность, нетерпимость, агрессивность, пристрастие к алкоголю или наркотикам, изъяны в половом воспитании или сексуальная патология и т.п. способствуют развитию различных отрицательных взглядов и привычек, ' которые в конечном счете, ведут к снижению или утрате самоконтроля в ситуациях риска.

Отметим, что сами по себе ни свойства личности, ни особенности поведения не являются причиной того, что индивид стал жертвой. Но в определенной жизненной ситуации, в зависимости от межличностных отношений или от субъективного осознания преступником таких свойств личности или поведения жертвы, они могут оказаться провокационными и усилить его агрессивные тенденции.

Как уже говорилось, индивидуальная виктимность (или степень виктимности индивида) определяется совокупностью личностного и ситуационного компонентов. Как справедливо отмечал Д.В.Ривман, "она заключается в возможности реализации качеств присущих лицу, совершением в отношении него преступления, т.е. субъективные виктимные качества и свойства личности объективируются как элементы системы "человек-среда".

Накопленный эмпирический и практический материал позволяет с определенной долей вероятности . выявить конкретные сочетания виктимных потенций отдельного лица или социальной группы с учетом определенных ситуаций . или среды их жизнедеятельности, что имеет принципиальное значение для изучения виктимности на массовом уровне. В этом плане следует согласиться с Д.В.Ривманом, считавшим, что люди обладающие сходными или, напротив, различными морально-психологическими, биофизическими или социальными качествами, определяющими степень виктимности . при насильственных преступлениях, составляют определенную массу. Такая массовая ^ч виктимность выражается не только совокупностью всех жертв подобных преступлений, но и наличием общих для всего населения или отдельных его групп признаков той или иной степени виктимности, которая может быть реализована при определенных обстоятельствах.

Механизм реализации виктимности будет подробно изучен в следующих разделах работы. Общетеоретическое понимание виктимности, изложенное в настоящем параграфе, позволяет сделать вывод о том, что степень риска оказаться жертвой насильственного

преступления зависит от совокупности внешних и внутренних факторов, которые, варьируясь, способны усиливать виктимные свойства как на индивидуальном уровне, так и на социально-групповом. Подобные выводы о степени виктимности, присущей различным, социальным группам, позволят специалистам разработать рекомендации по предотвращению виктимогенных ситуаций, выбору наиболее приемлемых и оптимальных форм поведения в них, а населению в значительной степени обезопасить себя, при условии их выполнения.

2. ПРОЦЕСС ВИКТИМИЗАЦИИ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ

2.1 Социально-психологическая характеристика личности жертвы тяжких насильственных преступлений

Как уже отмечалось, поведение потерпевшего в предпреступной ситуации, проявление в нем различных личностных свойств и качеств нередко является условием, способствующим совершению преступления или созданию конфликтной ситуации. Однако при этом следует иметь в виду, что такое виктимогенное значение те или иные черты личности имеют не сами по себе, а лишь находясь в связи, во взаимодействии с личностью преступника, проявляясь при этом в конкретной жизненной ситуации.

По характеру своего воздействия на психику и личность виновного обстоятельства, обусловливающие совершение тяжких насильственных преступлений можно разделить на объективные (внешние) и субъективные (внутренние), а по степени их влияния на мотивацию и выбор варианта поведения - на обстоятельства, способствующие созданию конфликтной ситуации и обстоятельства, способствующие возникновению умысла на совершение преступления.

Как отмечал В.В.Сидоров, "если обстоятельства объективного характера должны найти соответствующую личностную оценку виновного, стать его "внутренним фактором", чтобы оказать какое-то воздействие на его- поведение, то субъективные обстоятельства становятся этим "внутренним фактором" к моменту неблагоприятного воздействия внешних обстоятельств, изменяя тем самым внутренние условия восприятия последних".

Проводя криминологическое исследование личности жертвы тяжких агрессивно-насильственных преступлений, мы пытались выявить то социально типичное, что во взаимодействии с личностью преступника и делает возможным, а иногда и необратимым совершение таких преступлений. В выборочном порядке нами исследовалось большое количество уголовных дел об убийствах и покушении на них, причинении тяжкого вреда здоровью, в том числе и со смертельным исходом; - изнасилованиях. При этом выяснялись не только демографические и другие социальные признаки, но и психические свойства личности жертв этих преступлений. Другими словами, исследование личности жертвы рассматривалось в двух аспектах - статическом, признаки которого нередко прямо влияют на квалификацию преступления, и динамическом, определенном поведением жертвы в предпреступной ситуации, в период события преступления и, наконец, его связью с поведением преступника.

Социально-психологические признаки, характерных для жертв тяжких насильственных преступлений по данным материала судебно-следственной практики по названной категории дел г.Алматы последних лет, позволило составить представление не только о социально типичных чертах потерпевших, но и об общей динамике насильственной преступности.

В большинстве своем жертвами тяжких насильственных преступлений являются лица, связанные с преступником более или менее длительными связями, а нередко прочными социальными взаимоотношениями. Однако если в начале 90-х годов можно было наблюдать тенденцию сокращения числа убийств или умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, совершенных в отношении лиц, ранее незнакомых преступнику, то сегодня наблюдается рост этих преступлений.

В частности, по убийствам доля незнакомых жертв увеличилась как минимум в 1,5 раза, что, безусловно, находится в прямой связи с ростом числа насильственных преступлений, совершаемых на улице и в иных общественных местах. Особенно характерно это для крупных городов. Жертвами таких преступлений, как правило, становятся мужчины. Заметно и увеличение (по сравнению с предыдущими годами) числа несовершеннолетних жертв.

Традиционно высокими остаются цифры, характеризующие наличие преступных связей между преступником и жертвой, особенно часто устанавливающихся в связи с совместным проведением свободного времени, главным образом, совместным распитием спиртного. Каждая третья жертва убийства или умышленного причинения тяжкого вреда здоровью относится к этой категории.

В общей совокупности жертв тяжких насильственных преступлений доминируют лица, связанные с преступником семейно-бытовыми отношениями - супруги, родители, дети, соседи и др. Каждый третий такой потерпевший -- родственник виновного, каждый второй находился с ним в юридически оформленном или незарегистрированном браке. Тяжкие насильственные преступления, которыми, как правило, заканчивается семейный конфликт, совершаются в основном в отношении женщин - жен или сожительниц. Если в среднем доля женщин - жертв убийств и умышленного причинения тяжкого вреда здоровью составляет 1/3 от общего числа всех потерпевших, то те же преступления, совершаемые в семье, в 2,5 раза увеличивают долю жертв - женщин.

Изучение массива тяжких насильственных преступлений, совершенных :в отношении родственников, позволило выявить значительные перепады возрастных характеристик жертв - от убитых новорожденных до престарелых пенсионеров. Несмотря на утрату социальной активности, пенсионеры - родственники виновных фигурируют в качестве жертв в каждом четвертом преступлении изучаемой категории. Схожие показатели характеризуют насилие, совершенное виновным в отношении пожилых соседей. Особенно часто такие преступления совершаются на почве бытовых взаимоотношений, существующих между соседями-жильцами, так называемого, частного сектора.

Проведенное изучение судебно-следственной практики подтвердило сделанный нами ранее вывод о том, что чаще всего (например, в каждом втором убийстве) поведение жертвы в предпреступной ситуации носило социально неприемлемый характер -с точки зрения морали и права.

Интересным, на наш взгляд, является и то, что нередко поведение жертвы было по своему социальному содержанию правильным, социально одобряемым, но будучи выраженным в грубой оскорбительной для виновного форме, по сути послужило поводом для совершения .преступления. Наиболее часто эта особенность проявляется в семейно-бытовых преступлениях (в каждом шестом). Но эти показатели не исключают возможности совершения таких действий со стороны жертвы, находящейся с виновным в иных взаимоотношениях - . служебных, производственных и т.п.

Уместно в этой связи, на наш взгляд, привести пример убийства, квалифицированного областным судом Алматинской области как убийство лица в связи с осуществлением им служебной деятельности, т.е. по п.б ч.2 ст.96 УК РК: Потерпевший Б., будучи служащим сельского акимата препятствовал М.Абдраимову в приватизации домостроения, которое последний планировал использовать для занятия фермерством. Как было установлено, отказ Б. был вполне законным, так как домостроение было ветхое, в аварийном состоянии и приватизации не подлежало. Однако форма этого отказа была грубой, .унижающей честь и достоинство Абдраимова. Бесспорно, усугублению конфликта и зарождению преступного мотива способствовало и то, что оскорбления, грубость со стороны Б. в адрес виновного носили неоднократный характер. После одного из таких разговоров, в котором Б. вновь в оскорбительной форме категорически отказал Абдраимову, тот вскочив в свою автомашину, совершил наезд на стоящего у обочины Б., после чего нанес упавшему на землю Б. несколько ударов камнем по голове.

Однако приведенный выше пример не является типичным для изучаемой категории дел. Напротив, обращает на себя внимание определенная схожесть социального статуса и морально-нравственного облика преступника и его жертвы, которая проявляется, в частности, в социально нежелательных формах поведения обоих сторон в предпреступной ситуации. Особенно эта схожесть проявляется в преступлениях, совершаемых в девиантной, маргинальной среде.

Материалы исследований позволяют сделать следующие выводы: при распределении по признаку половой принадлежности жертв убийств и покушений на них; причинения тяжкого вреда здоровью, в том числе повлекших за собой смерть потерпевшего, оказалось, что женщин среди них значительно меньше мужчин (соответственно 30% против 70%). Следует согласиться с В.С.Минской, объясняющей это обстоятельство тем, что мужчины вступают в значительно более широкий круг отношений с окружающими ввиду меньшей занятости по организации и обслуживанию быта, семьи, воспитанию детей; тем, что мужчины чаще и больше употребляют алкогольные напитки; в силу психологических особенностей они чаще и легче завязывают случайные и сомнительные знакомства, нередко приводящие к конфликтам.

Случаи убийства ранее незнакомой преступнику женщины крайне редко встречаются в следственной практике. Они характерны лишь для, так называемых, сексуальных маньяков - серийных убийц, преступная мотивация которых в меньшей степени связана с личностью жертвы.

Как уже отмечалось, мотивация тяжких насильственных преступлений, совершаемых "серийными преступниками" или "маньяками", в меньшей степени зависит от личностных или поведенческих свойств жертвы. Преступный мотив формируется подчас задолго до самого преступления и обусловлен, как правило, личностными свойствами, переживаниями, стремлениями самого преступника. Однако при виктимологическом анализе подобной категории дел можно заметить, что жертвы своим легкомысленным поведением, неосмотрительностью, доверчивостью или аморальным образом жизни нередко создавали условия для реализации виновным преступного мотива, направленного, главным образом, на самоутверждение.

В этом смысле следует согласиться с Т.Рахимовым, утверждающим, что совершение преступления по отношению к постороннему лицу означает, что у преступника имеется генерализованная антиобщественная установка, которая, будучи скрыта в подсознании, может выразиться в тяжком преступлении, совершенном по незначительному поводу или совсем без повода. В массиве ознакомленных дел около 15% жертв-мужчин ранее не были знакомы преступнику. При этом обращало на себя внимание то обстоятельство, что совершались эти насильственные преступления чаще всего с корыстной мотивацией.

Однако подавляющему большинству изученных нами уголовных дел свойственно наличие допреступных связей между преступником и жертвой. Причем, чаще всего эти связи проявляются в совместном распитии спиртного, бесцельном времяпрепровождении. Около 80% жертв тяжких насильственных преступлений находились в нетрезвом состоянии (впрочем, также как и преступники). Поводом для возникновения криминального конфликта часто является незначительная А,, ссора, раздражение, вызванное кажущимся непониманием со стороны другого и т.п. Характерно в этом отношении уголовное дело об убийстве, мотив которого был связан с нежеланием жертвы отдать виновному (после совместной пьянки) наручные часы. Категорический отказ Ж. Отдать наручные часы "в знак мужской дружбы", (возникшей за столиком ресторана за час до происшедшего), привел к тому, что Ж. был зверски забит ногами и камнями А.

Безусловно, к социально-психологическим свойствам личности следует -отнести и возраст, как один из показателей социально-демографической характеристики лица. Проведенное исследование уголовных дел об убийствах и умышленном причинении тяжкого вреда здоровью показало, что их жертвами -чаще всего становятся представители молодого, социально-активного возраста - более чем 60% общего числа потерпевших по указанным категориям дел составляют люди в возрасте от 22 до 45 лет, доля старшего и пожилого возраста незначительна - около 10% и несовершеннолетние жертвы тяжкого насилия составляют около 30%.

В результате сравнительного исследования было установлено, что удельный вес несовершеннолетних жертв превышает удельный вес несовершеннолетних преступников (менее 25%). Безусловно, совершение преступления, тем более тяжкого насилия над личностью, предполагает интенсивную нравственную деформацию лица его совершившего. Несовершеннолетний же в силу возрастных психологических особенностей - доверчивости, внушаемости, любопытству, неумению адекватно реагировать на быстро меняющиеся ситуации, социальной и психологической незрелости, преобладанию в психической деятельности процессов возбуждения над процессами торможения, а часто и просто физической слабости скорее может оказаться жертвой, чем преступником.

Преступления в отношении пожилых людей чаще всего совершаются в результате конфликтов бытового характера, в семье. В отдельных случаях отмечается провоцирующий характер самого пожилого возраста, связанный с ослаблением физических сил и возрастными психологическими изменениями, нередко вызывающими у преступника недовольство или раздражение.

Данные о возрастной структуре потерпевших несколько отличаются от аналогичных данных, касающихся преступников. Особенности возраста сказываются на поведении жертвы значительно меньше, чем на поведении преступника и сравнительно в большей степени связаны с антисоциальными качествами ее личности, приобретенными в процессе жизнедеятельности.

В нравственно-психологическом плане для жертв изучаемой категории преступлений характерны склонность к употреблению алкоголя - около 40%, неразборчивость в выборе знакомых (в том числе вследствие склонности к праздности и безделью, а также неоправданной обстоятельствами доверчивости и наивности) -- более 25%. Из имеющихся в уголовных делах сведений видно, что около 30% потерпевших характеризовались в целом отрицательно, при этом ранее замечались в драках и других аморальных поступках, были вспыльчивы и раздражительны, невыдержаны и грубы; нередко проявляли деспотизм в отношении близких. Как уже отмечалось, подавляющее большинство жертв убийств и причинения тяжкого вреда здоровью (около 80%) находились в момент совершения преступления в нетрезвом состоянии.

Уровень образования жертв тяжких насильственных преступлений невысок. Около 75% из их числа имели среднее или средне специальное образование, высшее образование имели около 2% потерпевших. Однако следует отметить, что в последние годы заметно увеличение числа тяжких преступлений, совершаемых в отношении лиц, в связи с осуществлением ими профессионального или общественного долга, что предполагает наличие у жертв таких преступлений более высокого уровня образования и должностного положения.

Изученные материалы позволили- установить, что в 5% убийств жертвы обладали определенным социальным статусом. Особенно характерно это для, так называемых, заказных убийств. По сравнению с прошлыми годами наблюдается увеличение общего числа таких преступлений, что соответственно меняет показатели образовательного и социального статуса их жертв.

73,5% жертв тяжких преступлений против жизни и здоровья работали, преимущественно на производстве, около 5% - учились, более 12% - не учились и не работали. Однако, сравнительный анализ судебно-следственной. практики за несколько последних лет позволил заметить, что число работающих жертв заметно снижается, а число неработающих соответственно увеличивается, что, безусловно, связано с общими социальными проблемами занятости трудоспособного населения.

Специфика социально - психологической характеристики жертв изнасилований обусловлена своеобразием объекта преступления, каковым является половая неприкосновенность, половая свобода женщины, ее честь и достоинство.

В общественном сознании сложилось мнение, что жертвами изнасилования, как правило, становятся незнакомые преступнику женщины. Однако изучение судебно-следственной практики показало, что около 65% жертв были знакомы с преступником и, более того, моменту изнасилования предшествовало совместное времяпрепровождение, нередко сопровождающееся употреблением алкоголя. Но при этом следует , отметить и то, что доля незнакомых или малознакомых преступнику жертв в 3 раза больше, чем при убийствах и причинении тяжкого вреда здоровью. Если при изнасилованиях типичными признаками виктимного поведения жертвы, предпосылками виктимизации являются ее легкомыслие, аморальное поведение, нравственная распущенность, пренебрежение принятыми в обществе нормами поведения, то в случаях совершения тяжких преступлений против жизни или здоровья незнакомой преступнику жертвы можно говорить скорее о ее неосторожности, непредусмотрительности или стечении обстоятельств, в силу которых она оказалось в виктимное время в виктимном месте.

Обращает на себя внимание большое число несовершеннолетних среди жертв изнасилований, особенно в возрасте 14-16 лет. Предполагаем, что особенности пубертатного периода - периода полового созревания - в определенной степени объясняют этот факт. Девушки этого возраста отличаются, с одной стороны внешней взрослостью, во всяком случае, стремятся к ее проявлениям в повадках, поведении, разговорах и др. С другой стороны - социальной незрелостью, житейской неопытностью, доверчивостью, наивностью. Эти качества, безусловно, влияют на генезис преступления, но не как причина возникновения мотива, а как условие реализации преступником, принимающих их во внимание, своих преступных намерений.

По наблюдениям А.Р.Ратинова и Г.Х.Ефремовой, насильственные преступники в большинстве своем предпочитают обвинять окружающих за происшедшее и в особенности "сваливать" вину на жертву преступления. Проведенные нами опросы обвиняемых и осужденных по этой категории дел подтверждают эти выводы. Так, насильственные преступники в большинстве своем оценивали поведение жертвы как аморальное и противоправное (9 из 10 убийц и каждый второй хулиган).

Можно заметить, что в своих суждениях преступники обнаруживают искаженное представление о роли жертвы, что проявляется в преувеличении значения одних элементов криминальной ситуации и преуменьшении других. Ссылки на предосудительное поведение жертвы, требующее, по мнению виновных, активных мер для его пресечения, носят оправдательный характер и являются предпосылкой преступной мотивации.

В девяти из десяти латентных изнасилований жертва либо связана родством с насильником, либо знакома с ним.

Однако, большинство латентных жертв (около 60%) не сообщали о совершенном насилии из-за стыда и боязни скомпрометировать себя перед родителями, мужем, другими родственниками и знакомыми. Опасались недоверия и даже обвинений в собственной вине в случившемся со стороны близких людей и правоохранительных органов.

Вообще, социально-психологическая характеристика личности жертвы тяжких насильственных преступлений была бы неполной без самооценки жертвы своего допреступного поведения, тем более что такая оценка необходима для предупреждения повторной виктимизации. Для выяснения этого вопроса ознакомились с опросами лиц, признанных потерпевшими по делам о покушениях на убийство, умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, изнасилованиях и участвующих в этом качестве в процессе предварительного следствия. Следующее обстоятельство - оценка жертвой своего поведения, предшествовавшего совершению преступления, практически не меняется по прошествии времени, так как изначально зависит от общего уровня ценностной системы личности.

Так, лица с заниженной ценностной ориентацией, которым характерно стремление к примитивным ценностям и благам, как правило, оценивали свое поведение в допреступной ситуации как нейтральное, не дававшее поводов к насилию по отношению к ним со стороны преступника. Около 40% жертв, оценивших себя таким образом, тем не менее были непосредственными участниками конфликтной ситуации, сложившейся на фоне совместного распития спиртного, взаимных оскорблений и угроз.

Примерно, 20% жертв признали, что отчасти виноваты в совершении в отношении них преступления. Но при этом большинство

из них отметили, что реакция виновного на их поведение была более резкой, чем они того, по их мнению, "заслуживали".

Женщинам -- жертвам изнасилования, в общем, характерна более самокритичная оценка своего поведения. Но при этом они скорее соглашаются признать свое поведение легкомысленным и неосмотрительным, чем безнравственным или распущенным. 15,5% респондентов именно таким образом ответили на поставленный вопрос. Попутно заметим, что женщины гораздо в большей степени склонны переживать случившееся и искать его причины. По-видимому, это объясняется особенностями женской психологии, особой сензитивностью, эмоциональностью и др.

25% жертв тяжких насильственных преступлений считали, что своей небрежностью и самонадеянностью способствовали виктимизации. При этом мы обратили внимание, что такая самооценка свойственна жертвам преступлений, совершенных с корыстной мотивацией. А вот 22% опрошенных оценили свое поведение как положительное и социально полезное. Как оказалось, большинство из них стали жертвами насилия с хулиганскими мотивами.

Лишь 5% респондентов оценили свое поведение как отрицательное, а преступление - как его результат. Характерно для таких жертв чувство раскаяния и даже жалости к осужденному преступнику. Но и здесь заметим, что подавляющее большинство таких жертв - женщины, по отношению к которым преступление совершили их собственные мужья или даже дети.

При изучении материалов уголовных дел о тяжких насильственных преступлениях мы обратили внимание на то, что следственные и судебные органы, к сожалению, не всегда уделяют должное внимание исследованию, личности жертвы. Так, если характеристика на виновного является обязательным документом в уголовном деле, то характеристика на жертву, даже в тех случаях, когда получение такого документа вполне возможно, следствием и судом не потребуются.

Нередко нравственно-психологическая характеристика жертвы преступления устанавливается со слов виновного, что вызывает сомнение в ее объективности. Усилия защиты подсудимого, по понятным причинам, тоже, как правило, направлены на отыскание в личности жертвы только негативных качеств, способных, по мнению адвоката, смягчить вину подзащитного. Таким образом, при установлении морально-нравственных и психологических особенностей жертв тяжких агрессивно-насильственных преступлений мы столкнулись с определенными трудностями. Лишь в делах о преступлениях, которые были совершены вследствие явно отрицательного поведения жертвы, нам удалось получить следующую информацию:

Наиболее характерными качествами в структуре нравственно-психологического облика жертвы оказались склонность к употреблению алкоголя -- 20%; неразборчивость в выборе знакомых - 20%; раздражительность, скандальность, неуживчивость - 13%; агрессивность -10%; деспотизм в отношении близких - 3%; сексуальная распущенность -3%. В то же время нельзя не отметить, что перечисленные личностные качества жертв насилия отмечаются и у преступников, что позволяет сделать вывод о том, что лишь особенности развития ситуации превратили равноценных, в нравственно-психологическом плане, участников такой ситуации соответственно в преступника и жертву.

В процессе изучения уголовных дел названной категории мы обратили внимание на то, что по оценкам самих виновных поводом к совершению преступления чаще всего является оскорбление, насильственные действия, издевательства со стороны жертвы.

Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает выявление специфических социально-психологических черт жертвы, так называемых, заказных убийств. При изучении судебно-следственной практики мы обратили внимание на то, что их общее число по отношению к традиционным насильственным преступлениям составляет не более 8-10%, однако отмечается тенденция к их росту и низкая раскрываемость. Жертвами таких преступлений в основном являются коммерсанты, предприниматели и представители преступного мира. По мнению сотрудников правоохранительных органов, это связано с активной борьбой криминального мира за контроль над промышленными, коммерческими и банковскими структурами. Безусловно, основная побудительная причина совершения этих преступлений -- деньги, а это значит, что на процесс мотивации преступления и виктимизацию влияют не столько социально-психологические свойства личности жертвы или ее поведение, сколько социальный статус или материальное положение. И хотя собственная повышенная виктимность хорошо осознается такими людьми, которые нередко прибегают к услугам телохранителей и сами бывают вооружены, процесс виктимизации бывает очень трудно предотвратить. Из опросов нескольких преуспевающих бизнесменов, с которыми мы специально обсуждали этот вопрос, у нас сложилось представление, что постоянная готовность к нападению извне, к самозащите накладывает серьезный отпечаток на характер таких людей и их восприятие окружающего. Любой человек, в конце концов, может восприниматься ими как потенциальный враг, способный убить, если самому не успеть сделать это раньше. Владение оружием провоцирует на разрешение любых, даже самых незначительных конфликтов насильственным путем.

Можно заметить, что в корыстно-насильственных преступлениях нет столь прямой детерминированности насилия особенностями личности или поведения жертвы, как в агрессивно-насильственных. Именно поэтому подходы к предупреждению виктимизации должны быть различными и многоплановыми - от социального реформирования до нейтрализации индивидуальной виктимности посредством воздействия на личность и формирования ее положительного нравственно-психологического облика.

2.2 Последствия виктимизации при тяжких насильственных преступлениях

Особенностью насильственных преступлений является то, что, будучи прямо направлены против жизни и здоровья, они всегда наносят физический, имущественный или моральный вред жертве. При этом, причиненный вред выражается не только в наступлении конкретных и предусмотренных - уголовным законом последствий (например, гибели лица или причинении тяжкого вреда здоровью и др.), но вместе с этим и другого вреда, всегда непосредственно связанного с преступным посягательством. Однако виктимизация вообще, а тем более при совершении тяжких насильственных преступлений всегда порождает более отдаленные последствия в виде психологического и социального ущерба.

Способы причинения физического вреда жертвам тяжких насильственных преступлений, как правило, связаны с применением ножей, топоров, тяжелых предметов. Как видно из судебно-медицинских исследований, тяжкий вред здоровью чаще всего связан с повреждением жизненно важных органов (голова, брюшная область, грудь). В силу того, что большинство тяжких насильственных преступлений носят ситуативный характер, виновными при их совершении, как правило, не используется специально предназначенного оружия.