Проблема созависимости в отношениях

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Понятие созависимости

Традиционно под созависимостью в семье понимается зависимость супруга, детей или родителей от члена семьи, пристрастившегося к наркотикам или алкоголю (его называют зависимым). Однако это только частный случай созависимых отношений. В широком смысле слова, созависимость -- это эмоциональная зависимость одного человека от значимого для него Другого.

При этом в любых значимых отношениях между людьми формируется определенная доля эмоциональной созависимости, поскольку пуская в свою жизнь близких людей, мы обязательно реагируем на их эмоциональное состояние, так или иначе приспосабливаемся к их образу жизни, вкусам, привычкам, потребностям. Однако в так называемых «здоровых», или «зрелых» отношениях всегда остается достаточно большое пространство для удовлетворения своих собственных потребностей, для достижения собственных целей и индивидуального роста личности. В отношениях, которые называются «созависимыми», пространства для свободного развития личности практически не остается. Жизнь человека полностью поглощена значимым Другим. В таких случаях он живет не своей, а Его жизнью. Созависимый человек перестает отличать собственные потребности и цели от целей и потребностей любимого.

Выражаясь схематично, психологическая территория одного человека, поглощенная психологической территорией другого, практически прекращает свое существование. Вот почему на вопросы психолога созависимым клиентам «Что вы хотите иметь вместо данной ситуации?», «Что для вас важно в ваших отношениях?» они отвечают: «Я хочу, чтобы он приходил домой вовремя», «Я хочу, чтобы она перестала раздражаться по пустякам», «Мне важно, чтобы он был внимательнее к нашим детям» и т. д.

Ниже приведена схема, наглядно показывающая виды взаимодействия психологических территорий при «зрелой» любви и в случае созависимых отношений.

Размещено на http://www.allbest.ru/

При взаимодействии людей друг с другом их психологические территории (или границы территорий) приходят в соприкосновение: они могут пересекаться, подвергаться оккупации, уважаться или насильственно ограничиваться.

Под психологической территорией понимается совокупность нескольких факторов: система представлений о себе (какой Я, что во мне хорошо и что плохо, какими качествами Я обладаю, оценка моей внешности и т.д.); представления о своем месте в мире, социуме; система правил и принципов, по которым строится взаимодействие с социальной средой и другими людьми; потребности, желания, стремления, цели и представление о способах их достижения; представление о собственных возможностях; право создавать идеи и выбирать способ их реализации; обладание некоторой физической территорией, т.е. вещами, предметами, объектами, которые именуются словом «мой» (стол, диван, комната, дом, одежда, рабочее место и т.д.).

Психологические территории разных людей могут являться в той или иной степени устойчивым образованием и иметь более или менее жесткие границы, нарушение которых всегда вызывает негативную реакцию -- от легкого дискомфорта до болезненных переживаний. Такая реакция, в свою очередь, может стимулировать возникновение самых разнообразных форм защиты, вплоть до ответной агрессии. В любом случае, собственные границы всегда стремятся сохранить, защитить, отстоять.

Нарушением границ психологической территории мы будем назвать воздействие одного человека на другого с той или иной степенью насильственности (то есть без получения согласия) с целью изменить по своему усмотрению принадлежащую человеку систему представлений о себе, своих возможностях, ресурсах и своем месте в мире, заставить изменить правила и принципы, навязать чужие цели и способы их достижения, а также самовольное использование и присвоение физической территории другого человека или его предметов физического мира.

Под оккупацией психологической территории другого человека подразумевается то же воздействие, что и при нарушении границ, но осуществляемое во всех сферах жизни человека и с гораздо большей степенью интенсивности.

Психологическая территория ребенка формируется с момента зачатия и проходит следующие этапы развития:

1. Эмбрион. Нет своей психологической территории. Полное включение в материнское тело и состояние. Ответственность за развитие и вся инициатива лежит на матери. Полная зависимость от материнского организма.

2. Грудной период, младенчество (0-1 год). Тело отделилось, но сохраняется абсолютная зависимость физического и психологического развития от матери.

3. Ранее детство (1-3 года). Ответственность за развитие и жизнь ребенка лежит на матери, но он уже может активно выражать свои потребности и даже требовать их удовлетворения. Подавление инициативы и самостоятельности, сверхконтроль или излишняя опека в этом возрасте обуславливают развитие невроза характера.

4. Детство (3-5 лет). Появляется свое «Я», свои вещи, понимание того, что является «моим»; ребенок демонстрирует стремление к познанию, развитию, изучению собственных возможностей. Развивается желание, с одной стороны, отстоять свои границы, а с другой -- расширить свою психологическую территорию. Но зависимость от родителей все же велика. Если в этом возрасте родители не считаются с психологическими границами ребенка или, наоборот, лишают его всякой психологической опеки, то впоследствии ребенок:

а) не умеет определять психологические границы, считаться с чужими и защищать свои: постоянно вторгается в чужую сферу и получает болезненный отпор; не умеет постоять за себя и страдает от постоянного насилия своей личности и сущности, навязывания чуждой, нежелательной деятельности и целей; имеет трудности самоидентификации: с трудном представляет, кто он, каковы его цели, желания, каков смысл всей его деятельности; развивается стремление создавать созависимые отношения.

б) наращивает мощные негибкие границы, стремится к самоизоляции, переживает страх неудачи, страх конкуренции, страх успеха; за счет этого нарушаются социальные связи; отсутствует способность к построению близких отношений, возникает чувство одиночества, затруднены сотрудничество и способность к командному взаимодействию.

5. Старший детский возраст (6-11лет). Психологическая территория расширяется. Психологические границы приобретают четкие очертания. Появляются свои «тайны», четко выраженное стремление к приобретению новых качеств, умений, знаний. Увеличивается желание взаимодействовать со сверстниками, подражание, проявляются склонности, интересы, дарования. Возрастает стремление к самостоятельности, но при благоприятных обстоятельствах забота родителей и их опека воспринимается вполне терпимо: ощущение опоры на родителей воспринимается как комфортное, расширение границ пока еще производится довольно осторожно, и ребенок легко поддается стремлению родителей владеть его территорией. Но если родители негибки, то актуализируется первая борьба за психологическую территорию. Агрессивность и жестокость родителей влечет за собой потерю доверия и внутреннее отстранение ребенка: он «отодвигается внутри», чтобы иметь больше свободы, хотя бы внутренней, в присутствии родителей оставаясь замкнутым.

6. Ранний подростковый возраст (11-13 лет). Начало периода самоидентификации, самоопределения. Социальное окружение постепенно вытесняет авторитет родителей. Происходит внутреннее отсоединение от родительских ценностей и попытка примерить на себе совершенно другие ценности, цели, смыслы, задачи. Если родители продолжают претендовать на всю психологическую территорию своего ребенка, то начинается острая борьба «за свободу». Основная трудность: противоречие между желанием свободы и независимости и полной зависимостью от родителей в материальном плане и в плане возможностей для разрешения серьезных проблем. Основная слабость: свобода подростком принимается отдельно от ответственности. Ответственность отдается родителям.

7. Подростковый возраст (13-16 лет). Тенденции предыдущего этапа усиливаются. Родители постепенно сдают позиции и отступают с территории подростка. Но зависимость от родителей остается: сохраняются материальная зависимость, сознательное использование возможностей родителей, зависимость от моделей поведения и системы ценностей родительской семьи.

8. Юность (17-19 лет). Если к этому периоду не определены разумные границы, борьба достигает своего апогея. Обособление продолжается. Обычно в конце этого периода родители сдают свои психологические позиции, даже если продолжают поддерживать подростка материально.

9. Молодость. В здоровых отношениях устанавливается партнерство суверенных территорий, которые свободны в своем развитии и могут оказывать взаимную помощь и поддержку, но в пределах, не препятствующих осуществлению потребностей каждого. Сохраняется область взаимодействия, на территории которого устанавливаются взаимовыгодные правила, в остальном -- происходит совершенно свободное самоопределение. Если на предыдущих этапах развитие личности подавлялось, этот уровень развития личности не наступает.

Блокирование развития личности может наступить практически на любом этапе. Это означает, что человек, становясь взрослым, оказывается не в состоянии строить суверенные и ответственные отношение с окружающими. Напротив, у него развивается склонность к созависимым отношениям, тенденция «уходить» от самостоятельного решения проблем или, наоборот, сверхответственность как частный случай попытки нейтрализовать тревожность и чувство собственной ничтожности через стремление к контролю.

Что же происходит? Каким образом человек, обладающий всеми необходимыми ресурсами для того, чтобы стать зрелой и независимой личностью, оказывается в тисках потребности «употреблять» других людей для достижения собственных целей?

садистский мученик созависимый личность

2. Глубинная сущность созависимости

2.1 Причины формирования созависимой личности

Основываясь на идее М.М. Решетникова о клеточной структуре депрессии, Е.В. Емельянова в своей книге «Кризис в созависимых отношениях» предлагает следующее объяснение развития «опустошенного», «дефектного» Я.

Гипотетически структуру личности можно представить в виде «клетки», где в центре находится «ядро» -- Оно, окруженное оболочкой» Я (и внутри этой оболочки есть какое-то «содержимое» -- содержание Я), а поверх этой оболочки -- еще одна «оболочка» -- Сверх-Я со своим содержимым (содержание Сверх-Я).

«Если Я было исходно «сломано» в детстве или даже просто «надломлено», то, во-первых, в нем нет «содержимого», а если оно даже было, то оно «растеклось» под «оболочкой» Сверх-Я и смешалось с содержанием последнего (которое является более вязким и более мощным, в любом случае -- у нормально социализованной личности -- доминирующим).

И в этом случае, так как Я фактически отсутствует (или присутствует кое-где в виде фрагментов, при этом Я все равно оказывается «опустошенным»), то Оно напрямую контактирует со Сверх-Я, которое не принимает и жестко осуждает потребности Оно, диктуемые принципом удовольствия и никак не соотносимые с реальностью (так как они не трансформированы -- с помощью Я -- даже в сколько-нибудь социально приемлемые формы).

Во-вторых, так как Я было «сломано» в раннем детстве, то из него не могло развиться нормальное собственное Сверх-Я (у большинства людей -- всегда более «покладистое», чем его социальный прототип), поэтому единственная «наружная оболочка» представлена почти полностью родительскими запретами (и оценками) и самыми жесткими вариантами моральных норм и социальных установок (то есть Сверх-Я вынуждено в определенной степени искусственно и насильственно идентифицировать Я и Оно -- именно поэтому пациенты бесконечно обвиняют себя во всех смертных грехах, к большей части которых они никогда не имели отношения: при таком-то Сверх-Я это просто невозможно!)».

В итоге фрагментарное Я (не имеющее собственного содержания) не просто мечется, а «зажато» между властными побуждениями (стремлением к удовольствию) Оно и не менее жесткими требованиями сверх-моралитета Сверх-Я (и ему, этому Я, не до общения с внешним миром). Это Я опустошено и ожесточено, весь его запрос к внешнему миру большей частью обусловлен потребностью любви, любви безбрежной, такой, как ему представляется и которая вряд ли возможна -- как в терапии, так и вне ее). А значит, исходно терапия должна строиться на восстановлении (или даже воссоздании) адекватного Я пациента, способного к адекватному тестированию реальности и адекватной оценке того, что можно получить от этой реальности (одновременно с постоянством усилий терапевта по интроекции его терапевтического Сверх-Я взамен «извращенно-жестокого» родительского)». Решетников М.М. Психодинамика и психотерапия депрессий. СПб., 2003. С. 58-60.

Итак, используемые здесь понятия «обладание утратой», «сломанное Я», «фрагментарное Я», «опустошенное Я» -- именно то, что характеризует людей, строящих созависимые отношения. Каждый из них испытывал совершенно естественную для ребенка зависимость от отношения к нему своих родителей или тех, кто их замещал. Каждый из них пережил основной, наиважнейший дефицит -- дефицит любви. Слишком холодное и отчужденное, слишком контролирующее и доминирующее, слишком критическое и уничижительное или слишком непоследовательное отношение родителей надломило хрупкое Я, которое начало образовываться на основании той обратной связи, которую маленький ребенок получал в связи со своими самопроявлениями. Система представлений о себе, еще не закончив формироваться, уже была повреждена или опустошена. Каждый человек, развивающийся таким образом, «обладает утратой» и поэтому вечно ищет любви, которая была необходима и которую он так и не смог получить.

Итак, Я, как система представлений о себе, как структура, которая призвана к построению реальной картины мира, определению места человека в этом мире и необходимая для урегулирования инстинктов, потребностей и желаний с реальными возможностями, оказывается нарушено. Но жизнь без него практически невозможна.

Что же происходит дальше? Человек с опустошенным Я стремится его заполнить с помощью тех людей, с которыми он вступает в значимые отношения. Ему необходима эта прослойка, которая позволяет достичь более или менее комфортного ощущения себя в окружающем мире. И поскольку его собственное Я когда-то было нарушено и опустошено в результате отношений с близкими людьми, в любви которых он нуждался, теперь он стремится восстановить и заполнить его также с помощью отношений, предполагающих любовь.

Тревожность, неустойчивость, амбивалентность чувств, которые он испытывает в результате непрерывного внутреннего конфликта между потребностью получить любовь и уверенностью, что он ее не стоит, делает его стремление к получению любви Другого и наполнению им своего Я главной и навязчивой целью его существования. Пустота его Я стремится к заполнению, иначе оно будет раздавлено внешним или внутренним давлением. В экзистенциальном смысле для его обладателя это по истине вопрос жизни и смерти.

2.2 Формы созависимых отношений

В созависимых отношениях партнер используется для заполнения пустующей оболочки Я. В зависимости от того, каким образом взаимодействуют психологические территории партнеров, могут формироваться четыре основных видов взаимоотношений между ними.

1) Любовь через отказ от собственного суверенитета и растворение своей психологической территории в территории партнера.

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Я -- часть Его. Он -- лучше, умнее, интереснее, значительнее, чем я. Это счастье, что он позволил быть частью Него. Я живу для того, чтобы быть рядом с ним. Я существую для того, чтобы выполнять его желания. Он -- моя жизнь. Без Него я -- никто, без Него меня нет».

Человек, отказавшись от своего суверенитета, живет интересами партнера. Он инкорпорирует его взгляды, вкусы, систему ценностей, то есть усваивает их без критики и осмысления. Он также перенимает от партнера систему представлений о себе.

В данном случае партнер играет роль Родителя, отношением которого и заполняется пустующая оболочка. Тирания собственного Сверх-Я отступает перед вновь инкорпорированным образом Внутреннего Контролера, который полностью копирует партнера.

Ответственность за свою жизнь полностью передается значимому Другому. Вместе с ней человек отказывается от своих желаний, целей, стремлений. Партнер используется им как материнская утроба: как среда обитания, как источник всего необходимого, как способ выживать.

2) Любовь через поглощение психологической территории партнера, через лишение его суверенитета.

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Без меня Он не сможет жить. Без меня Он не сможет справиться с проблемами. Я сильнее, умнее, активнее. Я знаю, как надо. Я живу для Него. Я живу, чтобы у Него все было хорошо».

В данном случае роль Родителя играет сам ищущий любви и заполнения. Каков должен быть человек, который любит своего ребенка (то есть делает то, чего так и не получил человек, «обладающий утратой»)? Этот образ складывается из эклектических представлений о любви и заботе, порой несовместимых между собой.

Поведение человека в этом случае управляется его собственным Сверх-Я с помощью долженствований и бывает удовлетворено только в случае, когда роль контролирующего опекуна выполняется им идеально.

Ответственность за жизнь партнера полностью принимается на себя. Собственные желания, цели, стремления осознаются только через призму их полезности для партнера. Последнего инкорпорируют и руководят им так, как это делают по отношению к ребенку. Любая самостоятельность партнера опасна, поскольку может разрушить сооруженное Я. Дабы подтвердить эту систему представлений о себе, партнер должен всем своим поведением оправдать необходимость такого контроля, воспитания и заботы, исполняя роль опекаемого ребенка.

3) Любовь через абсолютное владение и разрушение психологической территории объекта любви.

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Я абсолютен, а Он -- ничтожен. Я -- властелин, а Он -- раб. Он должен абсолютно подчиняться мне. Я должен быть уверен, что смогу сделать с Ним все, что угодно. Полная власть -- это власть над вещью. Он -- моя вещь».

В данном варианте человек может действовать двумя способами:

1. Желая наполнить собственное Я, он проецирует это желание на партнера. И вместо того, чтобы стремиться восполнить собственную пустоту, начинает заполнять партнера собственными представлениями о своем Идеальном Я. Но структура Я партнера занята. Поэтому ее надо разрушить, опустошить, чтобы появилась возможность увидеть в партнере возможного себя. Он может делать это жестко и жестоко или исподволь и манипулятивно. Этот способ может являться крайним выражением любви через поглощение, когда партнер не только поглощается, но и разрушается.

2. Человек уже не способен ни наполнить собственное Я, ни даже пытаться созидать свое Идеальное Я в партнере. Он способен только разрушать, то есть делать то, что когда-то сделали с ним. И, разрушая, он испытывает некоторое удовлетворение, поскольку разрушенная личность партнера со всей очевидностью свидетельствует о том, что: во-первых, он не единственный, кто пережил такие страдания, во-вторых, он имеет власть и, значит, может контролировать окружающих, в-третьих, разрушая партнера, но при этом удерживая его около себя, он получает представление о себе как о человеке сильном, самостоятельном и значимом, поскольку партнер продолжает слушаться его и демонстрировать свою покорность и любовь.

Карающее Сверх-Я слишком агрессивно, поэтому его критикующие «посылы» вытесняются из сознания, а затем перенаправляются на партнера.

Ответственность за жизнь партнера декларируется, но на самом деле не осуществляется: партнер только используется. На нем ежедневно проверяется собственная способность властвовать, контролировать, управлять не только поступками, но и чувствами.

4) Любовь через отражение в значимом Другом.

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Любовь к Нему -- это обуза. Но я должен получать свидетельства того, что я -- необыкновенный человек. Он должен восхищаться мной и выражать мне свою любовь. Он должен стремиться удовлетворять мои желания. Он должен каждый день добиваться моего расположения. Он должен доказать, что лучше других и достоин любви».

На партнера перекладывается ответственность за собственное благополучие. Ему предписывается определенное поведение, которое обеспечит заполнение опустошенного Я его любовью, его отношением. Значимый Другой должен всячески показывать, что имеет дело с человеком, который соответствует стандартам Идеального Я.

Партнер является зеркалом, к которому постоянно обращаются с вопросом: «Свет мой, зеркальце, скажи, кто на свете всех милее, всех красивей и умнее?» По сути, это «зеркало» должно, видя перед собой пустоту, отражать портрет Идеального Я и при этом сопровождать это отражение словами любви и действиями, доказывающими преданность. Если партнер перестал служить таким «зеркалом», то возможно четыре варианта дальнейших действий:

1. Партнер, который не ведет себя в соответствии с ожиданиями (то есть не сообщает жаждущему любви о его превосходстве, многогранности и глубине) может быть покинут ради поиска нового «зеркала»;

2. Переживание недостатка «стараний» партнера стимулирует либо поиск одновременно развивающихся нескольких отношений, либо постоянную смену партнеров (чаще противоположного пола), которые моги бы взять на себя функцию заполнения пустующего Я;

3. На партнера, который не осуществляет постоянного наполнение Я, страждущего доказательства его полноты и ценности, усиливается давление с помощью различных манипуляций. Могут быть использованы взывание к жалости, демонстрация беспомощности, призывы к справедливости, шантаж или прямые мольбы о любви, уверения (весьма правдивые), что без его постоянного внимания и признаний в любви он не сможет жить;

4. Предпринимаются попытки заслужить любовь и внимание партнера ценой любых жертв и унижений.

Сверх-Я в данном случае относительно лояльно по сравнению с другими вариантами. Оно не столько карает, сколько бесстрастно холодно. В нем меньше должествований, но зато много ядовитой критичности. Оно наполнено уничтожающим презрением, спастись от которого можно только заглушив голос Сверх-Я восхищением и знаками обожания окружающих.

Во всех рассмотренных способах взаимодействия любовь является способом компенсировать собственную недостаточность, а партнер -- объектом, который призван дополнить эту недостаточность до целостного Я. Задача невыполнимая, поскольку ощущение целостности может быть устойчивым только в результате развития внутриличностных ресурсов. В противном случае потребность в подтверждении своей целостности и значимости со стороны других людей становится ненасыщаемой.

Именно ненасыщаемость является отличительной чертой созависимых отношений. Любой человек испытывает потребность в любви, уважении, значимости, контроле. Эти потребности являются базовыми и позволяют выживать. Но в норме они могут быть насыщены на определенное время или их удовлетворение может быть отложено без особого вреда. В случае же опустошенного Я потребность в непрерывном насыщении никогда не иссякает, поскольку такое Я не способно поддерживать свою структуру самостоятельно.

3. Различные психологические портреты людей, склонных создавать созависимые отношения

Несмотря на то, что довольно редко можно встретить человека, точно отражающего какой-то определенный тип, психологические портреты позволяют лучше ориентироваться во внутреннем мире людей. Каждый тип созависимого человека является обладателем соответствующего комплекса, выросшего на месте «надлома» его Я в связи с дефицитом любви. В свою очередь, каждый комплекс предполагает и определенный способ заполнения Я. Эти комплексы таковы: самоуничижение, мученичество, садистские наклонности, нарциссизм и ненасытная жажда любви.

Портрет человека с комплексом самоуничижения.

Человек с комплексом самоуничижения всегда старается держаться в тени -- так ему спокойнее. Он уже давно убежден: что бы он ни делал, это обязательно получится плохо, он просто не способен оправдывать ожидания других людей, ему не дано достигать успеха, самый лучший способ не вызывать раздражения окружающих -- это поменьше путаться у них под ногами.

Часто такой человек может выглядеть неряшливо или, по крайней мере, невзрачно. Его одежда и прическа как будто просят: «Не обращайте на меня внимания. Я просто не стою этого». Он никогда не стремится занять какую-нибудь заметную должность. У него нет этого не только в планах, но и желания такого он никогда не испытывал. Он соглашается с любыми, даже с самыми плохими условиями, и не требует большего, поскольку не считает себя достойным лучшей жизни.

Иногда такие люди могут погрязать в нищете и разрушать себя алкоголем и наркотиками. В ряде случаев они могут вести вполне достойный образ жизни, много трудиться и даже достигать определенных успехов. Но больших достижений они боятся. Однажды достигнутые результаты влекут за собой соответствующие ожидания окружающих, а это пугает. Такой человек вовсе не считает успехи собственной заслугой. «Это всего лишь дело случая, -- думает он. -- И такого может достичь буквально каждый. Но второй раз у меня может просто ничего не получиться. Я только разочарую людей».

Поскольку такой человек не уверен в себе, в своих силах и способностях, он не решается самостоятельно принимать решения и предпринимать что-либо важное без подсказки со стороны какого-либо авторитетного лица.

Такое отношение к себе и своим делам не проходит бесследно. Потребности человека с комплексом самоуничижения не перестают существовать, они только подавляются и глубоко скрываются от собственного сознания. И хроническая неудовлетворенность жизнью -- естественное следствие подобного вытеснения.

Как это ни странно, человек с комплексом самоуничижения может быть чрезвычайно внимателен к своей внешности. Он глубоко переживает любой, даже незаметный глазу постороннего изъян, а уж тем более явные отклонения от… эталона красоты. И это -- одно из проявлений внутреннего конфликта.

На самом деле, при всей своей внешней скромности и демонстрируемой непритязательности такие люди имеют высокий уровень претензий к тому, каким должен быть «достойный» человек. Именно разница между образом Идеального Я и восприятием себя реального является причиной столь печального комплекса.

Человек с комплексом самоуничижения выглядит скромным и готовым угождать всем, кто его окружает. Но в действительности он полностью сконцентрирован на самом себе. Его голова постоянно занята мыслями о том, как он выглядит в глазах других людей, что он сделал неправильно, в чем виноват. Он заботится прежде всего о себе, когда стремится услужить -- он должен выглядеть «хорошим», «милым», скромным. Он не должен раздражать, не должен выделяться на фоне окружающих, должен быть удобным для всех.

Самоуничижающийся человек чрезвычайно зависим от мнения окружающих людей. Поэтому любая критика с их стороны для него невыносима. И в этом выражается еще одно противоречие. Критикуя отрыто самого себя, он чувствует боль и гнев, если с его словами соглашаются. Попробуйте сказать ему, что вы согласны с тем, что он никуда не годится и ни на что не способен, и он затаит враждебные чувства по отношению к вам. Не для того он ругает себя, чтобы вы с ним согласились, а для того, чтобы вы возразили ему, и таким образом он получил, наконец, подтверждение собственной значимости.

Внутренний конфликт такого человека состоит в том, что в глубине души он уверен, что заслуживает презрения, и одновременно он хотел бы выглядеть лучше других.

Будучи не в состоянии принимать самого себя таким, каков он есть, человек с комплексом самоуничижения не способен поверить, что другие, узнавшие все его недостатки, могут отнестись к нему с дружелюбием и принятием. Он перестает воспринимать любые положительные чувства других людей. Комплименты он воспринимает как саркастические замечания, выражение симпатии -- как снисходительную жалость. Если кто-то хочет его видеть -- это потому, что он от него что-нибудь хочет. Если другие люди выражают ему свое расположение, то только потому, что они плохо его знают, или потому, что он может быть им чем-то полезен, или потому, что они сами ничего не стоят. Если кто-то не поздоровался с ним на улице -- это пренебрежение, если кто-то задержался -- это неуважение, если добродушно подшутил -- это явное стремление его унизить. При этом сам человек не осознает происходящие в нем искажения: он уверен, что полностью прав.

Что же служит причиной для развития такого тяжелого комплекса?

Прежде всего -- завышенные требования со стороны родителей, оправдать которые ребенок явно не способен.

Следующая причина -- постоянные сравнения с другими детьми, которые делают родители и которые оказываются не в пользу ребенка. В дальнейшем он сам к себе начинает предъявлять подобные требования, сам себя критикует и сравнивает с другими людьми не в свою пользу. А пока он твердо усваивает, что если он ничего не делает, то получает гораздо меньше критических замечаний, чем когда начинает делать и при этом ошибается.

Постоянное подавление собственной энергии и стремление быть незаметным постепенно сказывается на всем облике человека, а затем и на всей его судьбе.

Человек с комплексом самоуничижения строит свои отношения со значимыми людьми по принципу «Любовь через отказ от собственного суверенитета и растворение своей психологической территории в территории партнера».

Он успокаивает собственную тревожность и максимально избегает страха неудачи и страха успеха, если передает ответственность за свою жизнь значимому Другому. Он готов растворяться и угождать, он привык слушаться и быть незаметным. Да и критика доминирующего партнера хотя и больно ранит, но вполне привычна. Мало того, она ему необходима, поскольку постоянно возвращает его в привычную атмосферу его детства и подтверждает субъективное чувство верности его выбора: при таком количестве собственных «недостатков» ему просто не выжить без неустанного руководства близкого человека.

Соответственно, партнер должен обладать всеми качествами, позволяющими ему занимать доминирующую позицию. Можно предположить, что при длительном и близком общении со зрелой личностью, доброжелательном отношении человека, заботящегося о развитии своего избранника, самоуничижение могло бы постепенно уступить место вере в собственные силы и самоуважению. Но в реальной жизни взаимодействие с таким партнером предполагает длительный период дискомфорта и тревожности. Так что каждый день самоуничижающийся человек будет стремиться подтвердить свою ничтожность, что, в свою очередь, невыносимо для зрелой личности, привыкшей разделять ответственность, уважать свободу решений и стремление к развитию. Такие люди настолько неудобны друг для друга, что их длительный союз практически невозможен без специальной терапевтической проработки.

Портрет человека с комплексом мученичества.

Основная черта мучеников -- это несгибаемая уверенность в том, что они жертвы, и кто-то (но только не они сами) виноват в их страданиях.

Свои истоки мученичество берет в раннем детстве. Маленькому ребенку больше всего на свете нужна любовь и забота. Для него она -- объективно существующий способ выживания. А стремление выжить -- основная, врожденная потребность всего живого.

В то же время ему постоянно внушали, что он должен «заработать» любовь родителей, заплатить за то беспокойство, которое он причинил родителям самим фактом своего существования.

С другой стороны, что он ни делает -- мама и папа никогда не бывают довольны. А пока он «плохой», любить его не за что. Если он заболеет, родители будут ухаживать за ним, но и «счет» ему предъявят немалый. Постепенно озлобляясь, ребенок начинает чувствовать себя жертвой и тоже хочет получить расплату.

Отношение родителей является почвой для развития мученичества. Вот основные составляющие такого отношения:

· Отсутствие выражения родительской любви

· Противоположные реакции родителей (гнев, умиление, равнодушие) при одних и тех же проявлениях ребенка

· Раздражительность родителей, неясность причины их раздражения.

· Насильственные методы воспитания (жестокие наказания, унижения, побои)

· «Ты недостаточно хорошо, чтобы мы тебя любили. Ты должен заслужить нашу любовь»

· «Мы так многим для тебя жертвуем, что ты должен заплатить за это: ты должен соответствовать нашим ожиданиям»

· «Ты не должен злиться, раздражаться или плакать -- ты должен испытывать только те чувства, которые нам нравятся»

· «Ты в ответе за мое здоровье» -- «Я поплатилась своим здоровьем, когда рожала тебя»

· «Если ты не будешь соответствовать моим ожиданиям, я накажу тебя: ты увидишь, как я страдаю -- ты тоже будешь страдать от чувства вины»

· «Не вздумай быть самостоятельным: я не прощу тебе своей ненужности».

Выводы ребенка:

· «Мне жизненно важно иметь любовь. Я должен ее получить»

· «Я не понимаю, что они от меня хотят»

· «Со мной что-то не так: я причиняю одни беспокойства»

· «Меня нельзя любить: я недостоин любви»

· «Я не в состоянии соответствовать всем ожиданиям» -- «Я никогда не получу любовь».

· «Я не должен сердиться или плакать, но я сержусь и плачу. Значит, я плохой».

· «Любят тех, кто исполняет желания, удовлетворяет потребности -- любовь заслуживают своей необходимостью и полезностью».

· «Я должен платить за любовь, и мне должны платить за любовь».

· «Я не могу заставить вас полюбить меня, но я могу заставить вас страдать: вы будете видеть, как я страдаю, и будете испытывать чувство вины».

· «Я всемогущ: от меня зависит жизнь, успешность, здоровье других людей».

· «Если я скрою, какой я, то они могут подумать, что я хороший, и полюбят меня».

· «Я совершенно беспомощен, я ничтожен, но никто не должен знать об этом».

· «Окружающие в любой момент могут сделать мне больно или догадаться, что я ничтожество -- я должен контролировать их».

· «Если я один, значит, меня никто не любит, значит, я действительно полное ничтожество. Чтобы они не покинули меня, я должен сделать так, чтобы они не смогли обходиться без меня».

Проходят годы, и перед нами оказывается человек, мучимый неутоленной жаждой любви ближних, страдающий от чувства собственной ничтожности, в то же время стремящийся показать окружающим, что достоин любви, и вечно боящийся «разоблачения», поскольку глубоко в его душе живет убеждение, что он крадет любовь незаконно. Проецируя свое отношение к себе на окружающих, мученик подозревает их в тайной враждебности, и в ответ на свою проекцию становится враждебным. Он может быть мстительным и стремящимся к любви, заботливым и тайно наказывающим одновременно. Он стремится сделать любимых людей зависимыми от себя, но сам зависит от них в еще большей степени: он готов все терпеть, переносить унижения и обиды, только бы его не бросили, только бы не чувствовать себя одиноким.

Чувство превосходства, внимание и благодарность окружающих необходимы мученику, как воздух, потому что его самооценка зависит от их мнения о нем. Так он убеждается, что выглядит в глазах других достойным любви. Вот почему любая забота мученика -- это забота, по существу, корыстная, хотя корысть эта связана с неудовлетворенной жаждой любви. А она и не может быть удовлетворена, потому что мученик не верит, что его действительно можно любить. Он часто подозревает, что окружающие лишь притворяются, говоря об этом. Притворяются, только чтобы использовать его для получения заботы.

Мученик может быть наполнен гневом, который он может подавлять в себе, пока он не находит выходя в эмоциональном срыве, депрессии или заболеваниях. Собственно, он не упускает случая, чтобы наказать тех, о ком заботится, если они не проявляют к нему должного внимания и любви. А они не проявляют, поскольку:

· во-первых, мученик выбирает партнеров или воспитывает детей, которые привыкли потреблять, не давая ничего взамен;

· во-вторых, мученик сам берет на себя решение проблем ближних, а затем сердится на них за то, что те не решают проблемы самостоятельно;

· в-третьих, если бы ближние решали проблемы самостоятельно, мученик почувствовал бы себя отвергнутым, незаслуженно обиженным недоверием, и снова имел бы право сердиться.

В общем, у мученика всегда найдется причина для обиды. И это -- еще одна его характерна черта. Простить -- значит понять и принять человека таким, каков он есть, а затем сделать выбор, находиться ли с ним в близких отношениях или жить на расстоянии, не общаясь. Но мученик не может сделать ни того, ни другого. Он всегда хочет переделать другого человека. И это стремление есть смещение собственного стремления к недостижимому совершенству. Однако ему легче взяться за изменение другого, чем себя. Своим оружием он может считать любовь, власть, стремление к совершенству, но, по сути дела, все это нужно только ему самому для того, чтобы постоянно чувствовать собственную значимость. Однако это стремление никогда не бывает удовлетворено:

· во-первых, ему постоянно кажется, что его труды и старания недостаточно оценили;

· во-вторых, где-то там, в глубине души, он понимает, что вовсе не такой добрый, каким хотел бы казаться, и этот внутренний конфликт порождает тревожность и угнетенное состояние;

· в-третьих, та осознанная и неосознанная враждебность, которая наполняет душу мученика, очень не вяжется с его ролью жертвы, и такое противоречие разрушает самоуважение;

· а в-четвертых, он действительно устает, выматывается и страдает, и все это отнимает огромное количество энергии; рано или поздно он чувствует тщетность всех своих усилий и тяжело переживает беспомощность.

Результаты:

· Страх одиночества.

· Навязчивое стремление к любви, зависимым отношениям.

· Стремление к превосходству.

· Стремление к доминированию, власти (открытой или тайной) и контролю.

· Самоуничижение.

· Высокомерие.

· Постоянное чувство вины.

· Потребность жаловаться тем, от кого не зависят изменения, ради сочувствия, ради желания, чтобы все знали, какие жертвы мученику приходится приносить.

· Мстительные мысли и желания. Поступки, слова, вызывающие у окружающих чувство вины перед мучеником.

· Болезненное восприятие критики. Критика воспринимается особенно болезненно, потому что в глубине души мученик ей верит, а это значит, он не настолько хорош и значим, насколько он хочет казаться. Критика вызывает панический страх, а затем уже защитную ярость, потому что критикующий как будто бы догадался о том, что мученик тщательно скрывает. И к тому же он целиком зависит от мнения окружающих. Все, что он делает, -- это только для того, чтобы «заработать» любовь. Критика же в понимании мученика лишает его права на любовь. Это равносильно для него психологической смерти.

· Частые конфликты, обиды. Страхи, гнев, боязнь критики и неуемная потребность получать одобрение людей лишает мученика способности объективно рассматривать конфликтные ситуации, открыто признавать себя неправым, понимать и принимать желание окружающих также чувствовать себя значимыми, свободными, иметь собственное мнение. Собственные болезненные чувства оглушают и ослепляют мученика и заставляют яростно сражаться даже там, где спор может быть разрешен простым вниманием к сути конфликта и к потребностям его участников.

Несмотря на явную невротизацию характера при развитии мученичества, этот комплекс позволяет осуществить почти все базовые потребности, описанные Маслоу, что делает его чрезвычайно устойчивым психическим образованием.

Однако было бы ошибкой считать, что такой опосредованный путь получения жизненно необходимых ценностей является осознанным выбором мученика. Как правило, он видит причины своих осложнений в ближайшем окружении и в «несчастной судьбе», искренне полагая, что выполняет лучшее из возможных предназначений, полностью отдавая себя «служению людям». В этом он видит смысл своей жизни. А так как подобная позиция социально одобряется и находит сочувствие окружения, то критический взгляд на свою деструктивную роль в создании ограничивающих развитие личности отношений становится для мученика практически невозможным. Стремление к контролю выглядит в его глазах как потребность любить. И он не замечает, что его забота является оккупацией психологической территории ближайших людей.

Зависимые отношения -- единственно возможное условие, при котором мученик ощущает наибольший комфорт, поскольку только тогда он чувствует себя максимально защищенным от переживаний собственной ничтожности и страха одиночества.

Мученик не видит возможности для самореализации рядом с психологически зрелым партнером и поэтому его всегда влечет к людям, личностное развитие которых по каким-то причинам остановилось на уровне детского или подросткового возраста.

Мученик строит свои отношения со значимыми людьми по принципу «Любовь через поглощение психологической территории партнера, через лишение его суверенитета».

Портрет человека с садистскими наклонностями.

Главное в садистских наклонностях -- это стремление к абсолютной власти. Привычное понимание садизма как причинение физических страданий кому-либо -- всего лишь один из способов достижения этой власти. Чтобы стать абсолютным повелителем, необходимо другого человека сделать абсолютно беспомощным, покорным, то есть превратить в свою живую вещь, сломив его дух. Достигается это посредством унижения и порабощения.

Карен Хорни перечисляет типичные садистские установки, по наличию которых можно определить, что в человеке в той или иной мере присутствуют садистские наклонности.

1. «Воспитание» жертвы. Человек садистского типа хочет порабощения других людей. Ему нужен партнер, не имеющий свих желаний, чувств, целей и какой-либо инициативы. Соответственно, у него не может быть претензий по отношении к своему «хозяину». Взаимоотношения такого «хозяина» и его жертвы сводятся, по сути, к «воспитанию»: «Твои родители не позаботились о твоем настоящем воспитании. Теперь я буду воспитывать тебя правильно». Отношения с собственным ребенком строятся еще более жестко -- он абсолютный раб. Иногда ему позволяется радоваться, но только тогда, когда источником радости является сам «властитель». «Воспитание», будь то партнер или ребенок, проходит по принципу «чем больше критики, тем лучше». Похвалить -- означает дать почувствовать другому, что он чем-то приблизился к «повелителю». Поэтому похвала полностью исключена из воспитательных мер.

Чем более наделен подчиненный человек какими-либо ценными качествами, чем очевиднее они, тем более жесткой будет критика. Садист всегда чувствует, в чем именно не уверена его жертва, что именно ей особенно дорого. Поэтому критике подвергаются как раз эти свойства, особенности, умения и черты.

Действительно, садист вовсе не озабочен судьбой другого. Да и своя судьба не настолько ему дорога, как ощущение власти. «Он будет пренебрегать своей карьерой, отказываться от удовольствий или многообразных встреч с другими людьми, но не допустит ни малейшего проявления независимости своего партнера» Хорни К. Наши внутренние конфликты // Собрание сочинений: В 3-х т. Т.3. М., 1997. С. 187.

2. Игра на чувствах жертвы. Люди садистского типа чрезвычайно чутки в отношении реакции партнера. Они способны своими действиями породить бурную радость или погрузить в отчаяние, вызвать эротические желания или охлаждение. Такой человек знает, как добиться подобных реакций, и наслаждается своей властью.

Чаще всего подобная игра с чувствами происходит бессознательно. Вряд ли человек смог бы объяснить истинную причину своих чувств и поступков. Скорее всего, он просто их рационализирует. Впрочем, как говорила К. Хорни, любой невротик краем сознания догадывается о том, что он делает на самом деле. Догадывается, но не может отказаться от деструктивного стиля поведения, поскольку Другой ему неведом или кажется слишком опасным.

3. Эксплуатация жертвы. Сама по себе эксплуатация может быть не связана с садистскими наклонностями, а совершаться только ради выгоды. В садистской же эксплуатации самая главная выгода -- это ощущение власти, независимо от того, присутствует при этом какой-либо иной выигрыш.

Требования к партнеру постоянно возрастают, но что бы он ни дела, как бы ни старался, он не добьется благодарности. Мало того, любые его старания будут раскритикованы, и ему будут предъявлены обвинения в плохом обращении. За всем этим стоит отчаянное желание, чтобы партнер наполнил его жизнь всем необходимым (удовлетворение основных потребностей, обеспечение карьеры, получение любви и заботы, безграничной преданности и безграничного терпения, сексуального удовлетворения, комфорта, престижа и т.д.), потому что сам садист не чувствует себя способным на это.

4. Фрустрирование жертвы. Еще одна характерная особенность -- стремление разрушать планы, надежды, препятствовать осуществлению желаний других людей. Главное для человека с садистскими наклонностями во всем действовать наперекор другим: убивать их радость и разочаровывать их в их надеждах. Он готов причинить вред себе, лишь бы не допустить ликования партнера при достижении успеха. Он сорвет удачу партнера, даже если она выгодна ему самому. Все, что доставляет удовольствие другому человеку, должно быть немедленно устранено.

Кстати, консультанты, работая с клиентами садистского типа, непременно почувствуют на себе эту особенность: как только такой клиент почувствует, что работа с ним доставляет хотя бы малейшее удовлетворение (например, если психолог отметил прогресс в терапии), он немедленно уничтожит его, изощренно ставя специалиста в тупик, вызывая в нем состояние растерянности, раздражения, провоцируя неосторожные выражения или агрессивное защитное поведение, чтобы затем указать на профессиональную несостоятельность.

5. Третирование и унижение жертвы. Человек садистского типа всегда чувствует наиболее чувствительные струны других людей. Он быстро отмечает недостатки. Но самое главное, он видит, какие из них наиболее болезненны или крайне тщательно скрываются их носителем. Именно они и подвергаются наиболее жесткой и болезненной критике. Но и те качества, которые садист тайно признает как положительные, будут немедленно обесценены для того, чтобы партнер:

- не смел равняться с ним в достоинствах;

- не смог стать лучше ни в своих, ни в его глазах.

Например, открытый человек будет обвинен в хитрости, лживости и манипулятивном поведении; человек, умеющий отстраненно анализировать ситуацию, окажется бездушным и механистичным эгоистом и т.д.

Садист часто проецирует собственные недостатки на других людей. Например, расстроенному его же действиями человеку он может сочувственно высказать опасения по поводу эмоциональной неустойчивости и порекомендовать обратиться к врачу.

6. Мстительность. Человек с садистскими наклонностями на уровне сознания уверен в своей непогрешимости. Но все его отношения с людьми строятся на основании проекций. Он видит других людей именно такими, каким он считает самого себя. Однако резко отрицательное отношение к себе, ощущение себя абсолютным ничтожеством полностью вытеснено из сознания. Агрессивные чувства в сочетании с презрением к себе просто не дали бы подобному человеку выжить. Поэтому-то он и видит только то, что его окружают люди, достойные презрения, но при этом еще враждебные, готовые в любую минуту унизить его, лишить воли, отнять все. Единственное, что может защитить его, -- это собственная сила, решительность и абсолютная власть. Неподчинение приводит садиста в ярость. За этой яростью стоит мощнейший страх: отпустить «на волю» человека -- все равно что признать себя побежденным. Но тогда это будет означать, что он не абсолютный властитель, что им тоже можно манипулировать, унижать, втаптывать в грязь. И настолько знакомо, настолько непереносимо, что садист способен на отчаянные шаги мести.

Садистский характер может передаваться как модель жизни от матери или отца, если они обладали садистскими наклонностями, или сложиться в процессе воспитания. Но в любом случае -- это результат глубокого душевного одиночества и чувства неуверенности в мире, который воспринимается как враждебный и опасный.

Условия, создающие предпосылки к развитию садистских наклонностей:

· Ощущение эмоциональной покинутости, рождающейся у ребенка в самом раннем возрасте, которое сочеталось с проявлениями жестокости и оскорблениями по отношению к ребенку (эмоциональное или физическое оскорбление, наказание или надругательство). Причем наказание должно быть значительно более суровым, нежели того заслуживает ребенок за совершенные им проступки. Подобное наказание больше походит на расправу. Иногда ребенка наказывают за то, что он не совершал, а иногда и без повода -- просто под руку попался. Наказание может носить физический характер, но часто это бывают изощренные издевательства и унижения, нацеленные на причинение душевной боли.

· Психические отклонения кого-либо из родителей, в результате которых ребенок получает оба компонента: эмоциональную покинутость и жестокое обращение.

· Алкоголизм и наркотическая зависимость родителей, чье поведение в состоянии опьянения часто носит характер немотивированной агрессии.

· Атмосфера непредсказуемости, невозможности понять, за что можно получить наказание и как этого избежать.

· Эмоциональная неуравновешенность родителей. За один и тот же поступок ребенок в одном случае может быть жестоко наказан, в другом случае вызвать прилив нежности и умиления, в третьем -- равнодушие.

Наиболее подходящим для человека с садистскими наклонностями будет, по всей видимости, самоуничижающийся партнер. Но дело в том, что для удовлетворения садистских наклонностей недостаточно прямого и полного подчинения. Именно достигая подобного поведения партнера, садист теряет к нему всякий интерес. Для него важен сам процесс разрушения любой самостоятельности, любого проявления независимости и суверенности личности. Только душевные страдания человека, отстаивавшего свое стремление к свободе и самоопределению, но уже подавленного и побежденного, рождают в садисте необыкновенный прилив энергии и чувство своей абсолютной власти.

Однако самоуничижающийся человек не оказывает должного сопротивления садисту, и процесс подавления не приносит нужного удовлетворения. Чтобы получить его, агрессивно доминирующий партнер увеличивает силу своего давления и неудовлетворенный психологической борьбой переходит к мерам физического насилия.

Часто садист может строить отношения с людьми, совсем не склонным самоуничижаться. Тем большее удовлетворение он может достигать, преуспевая в своих целях.

Так что садиста больше привлекают люди наполненные, имеющие живую и упругую оболочку Я, которую и необходимо сломать. Однако достаточно долго находиться в близких отношениях с подобным человеком могут только люди, чье Я надломлено, и которые могут обращение с собой садиста хотя бы отчасти признать соответствующим тому, что они сами о себе думают. И в этом противоречии скрывается причина постоянной неудовлетворенности садиста отношениями любви и его потребность находить новые жертвы.

...