Эмпатия и семейные отношения

Размещено на http://www.allbest.ru/

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИМЕНИ М.В. ЛОМОНОСОВА

ФАКУЛЬТЕТ ПСИХОЛОГИИ

Курсовая работа

на тему Эмпатия и семейные отношения

по специализации

«Психология развития и возрастная психология»

Выполнил: студент 57 группы

вечернего отделения

Волошин Александр Павлович

Научный руководитель:

канд. психол. наук

Лидерс Александр Георгиевич

Москва 2014



Содержание

Введение

1. Возникновения и развития понятия «эмпатия»

1.1 Развитие представлений об эмпатии в психологии

1.2 Современный взгляд на проблему эмпатии

1.3 Нейрофизиологическим механизмом эмпатии

2. Семейная система

2.1 Взаимодействие супругов в конфликтной ситуации

2.2 Психологическая совместимость супругов

3. Эмоциональные отношения и формирование личности

3.1 Формирование эмпатии в онтогенезе

3.2 Эмпатия как способность. Развитие эмпатии

Заключение



Введение

В настоящее время понимание значимости явления эмпатии возрастает как в научном, так и в общественном сознании, что связано с увеличивающейся ролью гуманистических идей, переориентацией на переживания, чувства человека, а также принятием важности развития и свободы личности во всем цивилизованном мире.

Общая тенденция к гуманизации и ориентации на личность, безусловно, касается и семейных отношений. В настоящее время становятся более важными новые семейные функции: эмоциональной, моральной поддержки, обеспечения условий для профессионального, личностного роста каждого из членов семьи. В этой связи, исследование семейной эмпатии приобретает практическую значимость, поскольку в данной области заложен потенциал разрешения множества супружеских и семейных проблем.

Цель работы: описание проявлений эмпатии в семейных отношениях, изучение взаимосвязи эмпатийности супругов с различными аспектами их отношений, влияющих на эффективность функционирования семейной системы. эмпатия нейрофизиологический супруг эмоциональный

Актуальность темы. В последнее время признание самоценности эмоциональных отношений супругов возрастает наравне с пониманием их значимости для эффективности всей семейной системы и развития каждого отдельного индивида. На мой взгляд, эмпатическое взаимодействие в браке на сегодняшний день освещено недостаточно ясно, поскольку разработка понятия эмпатии в целом имеет короткую историю и больше касается психотерапевтических отношений. Относительно нашего менталитета, где прохождение психотерапии не является неотъемлемой частью жизни человека, важно уточнить, как именно справляется семья с возложенной на нее функцией. В дальнейшем это может помочь в разработке оригинального, адаптированного к нашим реалиям плана психологической помощи семье.

В данной работе эмпатия рассматривается в контексте именно супружеских отношений, что важно для установления широты этого понятия, изучения его в эмоционально-насыщенной среде, где эмпатия должна проявлять себя особенно ярко и в ином свете, нежели в психотерапевтических или иных отношениях.

Практическая значимость. Область применения полученных данных непосредственно касается психологической и психотерапевтической практики, поскольку исследование направлено на поиск новых точек опоры для создания условий по улучшению отношений между супругами, развитию их взаимопонимания.



1. Возникновения и развития понятия «эмпатия»

Понятие эмпатии до сих пор четко не определено и окончательно не согласовано у разных авторов. Она до сих пор не имеет интегрального определения. Эмпатия описывается разными психологами как процесс, свойство, черта личности, качество, способность и т.д. Выделяются различные ее компоненты, такие как когнитивный или аффективный, коммуникативный и т.п. За всем этим стоит попытка ученых рассмотреть какой-либо ее аспект и через него определить эмпатию, но не попытка рассмотреть ее в целостности и множественности проявлений, что является основанием для подробного рассмотрения исторического контекста развития этого термина и попытки установления интегративного определения.

1.1 Развитие представлений об эмпатии в психологии

Под влиянием идей Т. Липпса в психологии первоначально развивались представления об эмпатии как вчувствовании. Э. Титченер в 1909 году переводит «Einfuhlung» на английский язык как «empathy», создавая термин, способный объединить различные содержания: вчувствования, сопереживания и симпатии. Титченер писал, что мы чувствуем эмоции других своим «умственным мускулом», таким образом, объединяя ее когнитивную и телесную «чувственную» основу.

В 20-30-х годах появляются трактовки эмпатического понимания через принятие роли другого и соответствующего ролевого реконструирования (Дж. Мид), децентрацию, учета точки зрения другого (Ж. Пиаже, А. Валлон, В. Штерн). Продолжается развитие понятия симпатии, в том числе, как основы социальных чувств, берущей начало в стадных инстинктах животных, таким образом, появляются и бихевиористские концепции эмпатии. Г. Олпорт соглашается с точкой зрения М. Шелера относительно первичности социального опыта, и впервые, в его работах, эмпатия выступает как личностный акт (способ понимания личности личностью).

В 1924 году Ш. Ференци вводит «правило эмпатии» в психоанализ. Оно подразумевает особый «такт» по отношению к клиенту, приводящий к избавлению от бесполезного страдания клиента (например, длительное молчание терапевта и др.), призывает быть максимально внимательным в отношении пациента. З. Фрейд активно поддерживает правило эмпатии Ш. Ференци, характеризуя процесс эмпатического понимания как принцип «свободно парящего внимания». Бессознательное аналитика слушает и реагирует на бессознательное пациента, и аналитик должен суметь расслышать голос своего Ид, для чего необходимо особое распределение внимания, «умение отмечать в своей памяти все совершенно одинаково (без выделения главного и второстепенного, наиболее существенного и неважного)» [8]. Эмпатия становится профессионально значимым для психотерапии качество, определяющим психотерапевтические отношения.

В исторической перспективе становится ясно, что все три линии развития понятия эмпатии - философская, конкретно-психологическая и психотерапевтическая - должны были сойтись, так как они все идут по направлению к личности, формирующейся и реализующейся в отношениях и общении. Этот интегративный подход был осуществлен в работах К. Роджерса и Х. Кохута, независимо друг друга - в русле гуманистической психологии и психоанализа - пришедших к схожим взглядам.

Эмпатия наиболее полно, интегративно представлена в этих подходах как единство познания и отношения, реализуемого в личностной встрече, ради личностного развития. В этих подходах эмпатия утверждается в статусе:

· практического метода психотерапии;

· метода психологии;

· предмета базовой человеческой потребности;

· необходимого условия личностного развития.

И Х. Кохут, и К. Роджерс трактуют эмпатию как процесс, ориентированный на понимание и реагирование на внутренний мир другого человека с точки зрения его внутренней феноменологической перспективы, базирующийся на «сопереживании, предельной целью которого является развитие личности другого человека». На уровне профессиональных установок и навыков работы психотерапевта эмпатия выступает как особое отношение к клиенту и способ реализации этого отношения. К. Роджерсом особо подчеркивается роль эмпатии в реализации принципов доверия, безусловного принятия опыта другого человека при понимании условного принятия как основного источника нарушений и патологий развития [10].

Эмпатия для обоих авторов выступает основным, фундаментальным условием существования и развития личности. К. Роджерс говорит об эмпатии как о необходимом и достаточном условии личностного развития. Х. Кохут считает базовой потребностью ребенка эмпатическое отражение его переживаний значимыми взрослыми. Отсутствие эмпатии со стороны значимых других для обоих авторов является источником нарушений развития Я-концепции, самости, структуры и качества переживания [8].

Х. Кохут выделяет как важнейшую потребность в эмпатическом отражении переживаний ребенка значимыми другими для развития его личности, формирования зрелых механизмов переживания и совладания.

В гуманистической психологии понятие эмпатии также было дополнено введением коммуникативного компонента, то есть способностью передавать парнеру понимание его переживаний, чувств. С. Дэниш, Н. Каган говорят о способности к отслеживанию и описанию внутреннего мира другого в понятных для него словах. Т. Киф включает этап передачи другому возникших в ответ чувств в вербальной и невербальной формах в свою модель эмпатического процесса. Такое расширенное и углубленное понимание эмпатии означает, что при отсутствии коммуникативного компонента нельзя говорить об эмпатии [7]. Акт эмпатии может состояться только тогда, когда ваш собеседник чувствует, что вы его понимаете: это должно быть заметно по мимике, пантомимике и конкретным поступкам.

Такое представление об эмпатии раскрывает широкие возможности для развития эмпатии через обучение специальным способам понимания и выражения своего понимания другого человека. Многие современные психотерапевтические направления, в том числе ориентированные на семейную систему, активно развивают этот метод [20].

1.2 Современный взгляд на проблему эмпатии

Один из авторитетных современных западных исследователей эмпатии, автор считающегося наиболее надежным теста эмпатии (IRI -- Interpersonal Reactivity Index), М. Дэвис говорит о смешении в различных теориях эмпатии процессов и их результатов, что, на его взгляд, является главной причиной путаницы в исследованиях изучаемого феномена [50]. Например, Д.Батсон считает эмпатией чувство симпатии, заботы, тогда как другие исследователи пишут, что эмпатия может привести к возникновению чувства симпатии [Wispe, 1991]. Н. Айснсберг определяет эмпатию как аффективный ответ, происходящий в результате постижения эмоционального состояния или ситуации другого [Eisenberg, 1987]. В понимании Дэвиса эмпатия как многомерный феномен должна анализироваться с точки зрения предпосылок, процессов, интра- и интерперсональных результатов.

Примерами реализации многомерного подхода являются модели описания стадий и этапов эмпатии. Наиболее часто используемая в зарубежной психологии модель [Barret-Lennard, 1981] описывает следующие стадии:

I. Фаза предварительных условий. Психотерапевт настроен отреагировать эмпатически на выражение себя клиентом.

II. Фаза эмпатического резонанса.

a. Восприятие различных аспектов поведения клиента -- слов,

стиля речи, особенностей вербальной и невербальной экспрессии и т.п.

b. Осознание собственного отклика -- чувств, эмоций, мыслей,

образов, воспоминаний, непосредственно возникших намерений и т.д.

c. Рефлексия источников отклика (что «мое», что принадлежит клиенту, что является результатом контрпереносных реакций и т.д.).

III. Фаза выражения эмпатического понимания.

IV. Фаза получения эмпатии клиентом.

V. Фаза обратной связи.

Существуют и попытки реализации многомерного подхода другого

рода -- модели, выделяющие системообразующие факторы для описания эмпатии как целостного феномена. В этом случае широкий спектр эмпатических явлений организуется в результате дифференциации процессов, форм, проявлений и результатов эмпатии. Примером такого подхода в отечественной психологии является модель Юсупова [3], которую автор основывает на понимании единства психики как системы, несущей отражательную, регуляторную и коммуникативную функции. Выделяются четыре основных процесса эмпатии, которые протекают в различных формах и выполняют определенную функцию:

1. Аттракция + синтония + сопереживание -- область аффективного (реактивного) регулирования.

2. Интроекция + социальная сензитивность + сочувствие -- область подсознательного отражения.

3. Проекция + атрибуция + интуиция -- область опережающего отражения;

4. Интеракция + рефлексия + содействие -- область произвольного регулирования.



1.3 Нейрофизиологическим механизмом эмпатии

Кроме психологии и психотерапии внимание к проблеме эмпатии было обращено и со стороны нейронаук. Нейрофизиологическим механизмом эмпатии, вероятно, служат зеркальные нейроны, которые впервые были обнаружены в 1992 году директором института физиологии Пармского университета Джакомо Риззолатти в экспериментах на макаках с введением микроэлектродов в зону F5 и верхнюю височную борозду. Благодаря чувствительным измерительным датчикам удалось зарегистрировать, когда и с какой частотой командные нейроны (нейроны, запускающие целостные акты поведения) посылают сигналы к премоторным и далее к моторным нейронам. Таким образом, удалось выявить отдельные командные нейроны и соотнести их с конкретными действиями. В одном из экспериментов, Риззолатти идентифицировал у обезьяны командный нейрон, который кодировал план действия «хватания ореха, лежащего на поверхности». Кроме того, было замечено, что эта нервная клетка активировалась и тогда, когда обезьяна просто наблюдала за тем, как кто-либо другой брал орех с подноса. Таким образом, можно говорить о своеобразном нейробиологическом резонансе: наблюдение за действием, производимым другим существом, активизировало у наблюдателя собственную нейробиологическую программу, которая могла бы привести к выполнению того же действия. Нервные клетки, отвечающие за явление данного нейробиологического резонанса, были названы зеркальными нейронами. В конце 1990-х годов, на основании схожести головного мозга обезьян и людей, Риззолатти распространил сферу своих исследований на человека и пришел к схожим результатам. У людей активность мозга, согласующаяся с поведением зеркальных нейронов, была обнаружена в лобных долях головного мозга в областях, отвечающих за реализацию двигательных функций и в теменной доле большого мозга. Интересен тот факт, что управляющие действиями нервные клетки подают сигналы не только при наблюдении за действиями других, но и в случаях, когда испытуемого просят представить себе соответствующее действие. Зеркальные нейроны действуют спонтанно и быстро. Было экспериментально доказано, что эти клетки при неполноте показанного действия способны дополнить наблюдаемые фрагменты до вероятно ожидаемой полной последовательности действий. Это послужило основанием для выдвижения гипотезы об участии зеркальных клеток в процессах интуиции (Бауэр И., 2009).

Нейробиологический резонанс не ограничивается исключительно моторными и сенсорными аспектами. Процессы отражения включают в себя также восприятие эмоционального состояния. В рамках исследования данной проблемы испытуемым показывали видеозаписи людей, которым давали понюхать вещество с резким неприятным запахом, и реакция отвращения которых отчетливо проявлялась в мимике и движениях. Анализ активности головного мозга у наблюдавших видеозаписи показал сильную активность центра отвращения, подобную той, которую можно было бы ожидать, если бы испытуемые сами ощутили неприятный запах. Эти результаты сходны с результатами другого наблюдения. Люди, у которых после инсульта пострадал центр отвращения, не способны не только испытывать это чувство, но и распознавать его у других людей. Это может служить доказательством того, что зеркальные системы являются главной нейробиологической основой способности к спонтанному пониманию того, что происходит с другим человеком.

Некоторые зеркальные нейроны были обнаружены в поясной извилине -главном эмоциональном центре головного мозга -именно они, по-видимому, представляют собой систему нервных клеток сочувствия и эмпатии. Способность к эмпатии основана на том, что нейрональные системы в различных эмоциональных центрах головного мозга спонтанно или произвольно реконструируют в человеке те чувства, которые он наблюдает у другого.

Ребенок рождается с определенным генетически заложенным набором зеркальных нейронов. Младенцы уже через несколько часов или дней после рождения начинают спонтанно имитировать выражения лиц окружающих людей, что было показано в исследованиях Андрея Мельцова, а также Ганусом и Мечхилд Папусек. Однако врожденные системы зеркального отражения младенца способны раскрыться и развиваться только при возможности адекватного общения. Дело не только в том, что ребенок спонтанно имитирует мимику и движения референтных лиц. Взрослые, со своей стороны, тоже интуитивно склонны имитировать ребенка и тем самым зеркально отражать ему сигналы, посланные им же самим. При этом они отражают его поведение в расширенной форме, обогащенной дополнительными элементами, в результате чего младенец -еще задолго до развития у него сознания -получает знаки, сигнализирующие ему о том, что он узнан, признан, и стимулирующие его к дальнейшим резонансным действиям. Из числа спонтанных мимических реакций ребенка подкрепляются наиболее адекватные для социума, и именно они впоследствии остаются. Благодаря взаимодействию с взрослыми, первоначальные ограниченные имитационные возможности ребенка перерастают в постоянно расширяющийся спектр коммуникаций.

Каждое действие имеет отличительные оптические признаки, которые могут служить распознаванию намерений, действий других людей: позы, жесты, движения головы, выражение лица и движения глаз. Когда ребенок наблюдает за людьми, он запоминает соответствующие типичные для конкретной последовательности действий оптические признаки действующих лиц. Возникают сети нервных клеток, из которых постепенно развивается оптическая система обработки и интерпретации. В этой системе вся информация, получаемая зрительной корой от глаз, подвергается быстрой, практически синхронной обработке. Обработанная здесь информация по нервным волокнам передается дальше, а именно: сначала к нервным клеткам представлений об ощущениях (в нижнем теменном кортексе), а оттуда - к командным нейронам (в премоторном кортексе). При нормальном развитии дети приобретают способность к эмпатии между вторым и третьим годами жизни. После появления способности к сопереживанию у ребенка впервые обнаруживается интеллектуальное сознание того, что другие люди в силу иной точки зрения не обязательно видят то же, что он сам, то есть формируется способность к децентрации.

Многое свидетельствует о том, что функциональная ограниченность различных систем зеркальных нейронов лежит в основе аутизма, однако остается неясным, идет ли речь о первичной дисфункции базовых биологических структур или о том, что такие дети в первые месяцы жизни имели меньше возможностей для осуществления отражающей коммуникации.

В целом, функции, которые выполняют зеркальные нейроны, до конца неясны и остаются предметом научных споров. Эти нейроны могут быть задействованы в понимании действий других людей и в изучении новых навыков путём имитации.

Но как именно должен проходить процесс эмпатического контакта в реальной жизни, особенно эмоционально-насыщенных сферах, таких как школьные или семейные отношения? Ответ на этот вопрос дается в работах Ю.Б. Гиппенрейтер, Т.Д. Карягиной и др., в которых раскрывается и уточняется и «переводится» на более простой язык понятие «активного слушания» [6]. Авторы производят попытку объединения понятий «эмпатия» и «конгруэнтность» на основании безусловной важности коммуникативного компонента в структуре эмпатического контакта, а также проведенного эмпирического исследования, посвященного эмпатии у учителей.

Понятие конгруэнтности было введено К. Роджерсом при описании условий успешного психотерапевтического процесса (или успешного процесса общения вообще). Она представляет собой вторую необходимую способность психотерапевта. Конгруэнтность -- это в первую очередь способность человека приходить в контакт с собственными чувствами и способность их искренне выражать. К. Роджерс говорил о конгруэнтности между тем, что человек испытывает, тем, как он это воспринимает и тем, как он это выражает. Например, конгруэнтность учителя означает, что тот способен «предстать перед учениками, классом, как реальный человек со своими сложностями, со своим хорошим и плохим настроением, со своими эмоциями по поводу того, что делается в классе». Очевидно, что в супружеских отношениях умение выразить свои эмоции именно такими, какие они есть - представляет высокую важность.

В супружеских отношениях эмпатия проявляет себя в контексте эмоционально-насыщенных отношений, а не отстраненных («Как будто»). Таким образом, описанный феномен «конгруэнтной эмпатии», как комплексной способности к восприятию чувств партнера и адекватному выражению своих, наиболее точно описывает то явление, которое мы можем наблюдать в супружеских отношениях и называть при этом эмпатией, включающей тот самый коммуникативный компонент, о котором говорилось выше.

Роджерс считает, что, «как только эмпатия превращается в идентификацию, консультант уже больше не способен полно понимать клиента, поскольку для того, чтобы делать это, необходимо, чтобы он сохранял свою объективность». Таким образом, эмпатия в семейных отношениях становится более сложным процессом лавирования между предельной эмоциональной близостью, приводящей к общему «застреванию» на проблеме, и некоторой сепарации, дающей возможность иметь свежий взгляд и разглядеть новые решения.



2. Семейная система

В рамках системного подхода семья рассматривается как целостная система, реализующая совокупность функций, обеспечивающих полное удовлетворение потребностей членов семьи, характеризующаяся внешними и внутренними границами и иерархической ролевой структурой отношений [7].

Модель Макмастера постулирует шесть основных параметров функционирования семьи:

* способность семьи к разрешению как инструментальных, так и аффективных проблем, обеспечивающая эффективное ее функционирование;

* коммуникация как открытый и направленный обмен деловой и аффективной информацией между членами семьи;

* ролевая структура, определяющая роли как повторяющиеся модели поведения, выполнение которых членами семьи обеспечивает удовлетворение общих базовых потребностей, распределение ролей и обязанностей, установление соответствующих границ семейной системы;

* эмоциональная отзывчивость как индивидуальная способность членов семьи к сопереживанию и выражению соответствующего диапазона чувств различного содержания и интенсивности;

* аффективная вовлеченность, определяющая степень заинтересованности и ценностной значимости членов семьи друг для друга;

* поведенческий контроль, определяющий правила и стандарты поведения, обязательные для всех членов семьи.

Оценка эффективности функционирования семьи базируется на успешности решения задач в каждой из выделенных сфер.

2.1 Взаимодействие супругов в конфликтной ситуации

Любая семья сталкивается с проблемными ситуациями, разрешение которых осуществляется в условиях противоречия индивидуальных потребностей, мотивов и интересов ее членов. Конфликт, в целом, определяется как столкновение противоположно направленных целей, интересов, позиций, мнений. Эффективное разрешение конфликтов считается в современной психологии важной функцией семьи. Избегание конфликта не избавляет семью от проблемы, а только усугубляет ее, поскольку значимые потребности членов семьи остаются фрустрированными[7]. Конфликт может быть конструктивным и повышать степень сплоченности, единства и эффективности функционирования семьи и деструктивным, усиливая семейную дисфункциональность.

Конструктивный конфликт характеризуется следующими признаками:

· проблема разрешается на основе компромисса, учета интересов всех членов семьи;

· в результате такого взаимодействия укрепляются отношения между супругами, улучшается взаимопонимание и возрастает эффективность разрешения новых конфликтов, снижается уровень конфликтности в семье в целом;

· после наступает улучшение эмоциональной атмосферы в семье в целом и эмоционального состояния каждого члена семьи.

Деструктивный конфликт характеризуется тем, что:

· проблема не решается -- происходит либо полное подчинение одним участником конфликта другого, силовое навязывание своего варианта решения проблемы, либо решается формально, может наблюдаться уход от проблемы, прерывание конфликта;

· противоречивость потребностей и интересов сохраняется, потребности члена семьи, вышедшего из конфликта «побежденным», остаются неудовлетворенными;

· в результате возникают эмоциональное отчуждение, дистанцирование, чувство одиночества, тревоги, безысходности (когда конфликты накапливаются); став хронической, такая ситуация может привести к невротизации и депрессии.

Неразрешенные конфликты также могут стать почвой для формирования различных дезадаптивных защитных механизмов, которые, в свою очередь, замыкают круг и мешают разрешению последующих негативных ситуаций. Они также являются маркерами, «симптомами» дисфункциональности супружеских отношений в конфликтных ситуациях.

2.2 Психологическая совместимость супругов

Многие исследования супружеских отношений касаются вопроса психологической совместимости в диаде, их можно разделить на три подхода:

1. Структурный подход.

В рамках данного направления изучается персональная совместимость - соотношение различных характеристик супругов: характерологических, интеллектуальных, мотивационных и т.п. (Р. Винч, А. Аугустинавичюте, Т.В. Галкина и др.) В этом случае совместимость супругов выражается в способности образовать гармоничную пару: структуру, обладающую признаками целостности, уравновешенности, завершенности, иначе говоря - комплементарности по данным признакам. Исследователями было выявлено, что более удовлетворены браком (что считается критерием совместимости) пары, в которых представлены противоположные темпераментальные особенности.

2. Функциональный подход.

Основан на представлении личности через ее роли и функции в группе. Применительно к супружеству функциональный подход выражается в исследовании соотношения психологических семейных ролей супругов, их представлений о семье (Ю.Е. Алешина, А.Н. Волкова). Сторонники этого подхода считают несогласованность ожиданий, притязаний на семейные роли, а также рассогласованность семейных ценностей основными источниками конфликтов в семье и неудовлетворенностью браком.

В данном случае важны согласованность (соответствие) ценностей и комплементарность в ролевой структуре, чтобы между супругами не происходила борьба за власть в определенных сферах, но при этом они чувствовали единство в отношении важных для них вопросов.

Сторонниками данного подхода изучалось влияние прародительской семьи на будущих супругов. Исследование Буде (Buda В., 1977) свидетельствует о том, что человек обучается своей супружеской роли на основе идентификации себя с родителем того же пола, а также принимая роль родителя того же пола. Родительские отношения, их проявления, становятся для индивида эталоном. Супруги, строя свои брачные отношения, приспосабливают их к своим внутренним схемам. Стремление к повторению модели отношений своих родителей сохраняется даже тогда, когда излишняя выраженность некоторых аспектов этих отношений были травмирующими для субъекта в детстве. Партнеры из семей, которые представляют противоположные модели, часто сталкивают с нестабильностью ролевой иерархии: постоянно происходит борьба за власть (или отмечается их ошибочное поведение). Вероятность гармоничного союза возрастает, когда модели семей, из которых происходят супруги, наиболее похожи (Sipova I., I977).

У. Тоумен считает, на основании обширных исследований семейной совместимости, что для стабильного супружества решающим фактором является то, в какой мере в нем повторяется положение, которое каждый из супругов занимал среди братьев и сестер (Toman W., 1976). В отношениях выделяют направленность к идентификации и комплементарности. Человек легче всего идентифицирует себя с тем, кто занимает сходную позицию в семейной структуре, например, младшая сестра из одной семьи может идентифицировать себя младшей сестрой из другой. Соответственно, считают исследователи, сотрудничество и конструктивное взаимодействие легче всего достигаются с партнером, занимавшим комплементирующее положение. То есть, старший брат, у которого была младшая сестра, может создать гармоничный брак с женщиной, также имевшей старшего брата (Кратохвил С, 1991; Ричардсон Р., 1994). И напротив, младший брат, у которого была старшая сестра, ожидает, что будущая жена будет оберегать его, заботиться, ухаживать за ним.

Тоумен также утверждает, что за этими процессами стоит перенос связей, существовавших в родительской семье между братьями и сестрами, на своего партнера в супружестве и эта связь тем прочнее, чем больше отношения обоих партнеров напоминают их положение в семьях родителей. Это правило называют «теорией дубликатов».

Место, которое занимал каждый из партнеров в родительской семье, может характеризоваться его положением (порядок, пол) среди братьев и сестер. Таким образом, супружеские связи могут быть комплементарными, частично комплементарными и некомплементарными (Кратохвил С, 1991).

«Комплементарный брак -- это такой союз, в котором каждый из супругов занимает то положение, какое он имел по отношению к братьям или сестрам в родительской семье» [13]. Роли супругов дополняют друг друга, таким комплементарным браком, например, является брак мужчины, который в родительской семье имел старшую сестру, с женщиной, имевшей младшего брата. В этом случае следует ожидать, что жена возьмет на себя все заботы и руководство семьей (Кратохвил С, 1991).

«Некомплементарный брак -- это брак партнеров с одинаковой порядковой позицией в родительской семье. При прочих равных условиях им требуется больше времени и усилий, чтобы договориться и действовать согласованно» [13]. Когда в брак вступают два старших ребенка, может происходить борьба за власть, конкуренция в отношениях. При этом единственные дети скорее будут искать в партнере черты отца или матери. Потому исследователи считают наиболее гармоничным вариант брачных отношений, при котором единственный ребенок имеет брак с супругом, имевшим младшего брата или сестру. Наихудший прогноз, по наблюдениям Черникова А.В., имеют брачные союзы, в которых каждый из супругов был единственным ребенком в семье (Черников А. В., 1997).

«Частично комплементарные отношения устанавливаются в том случае, когда один или оба партнера в родительской семье имели несколько типов связей со своими братьями и сестрами, из которых по крайней мере одна совпадала с таковой у партнера». (Кратохвил С, 1991).

Выявлена связь комплементарности супругов и уровня их удовлетворенности браком. Максимальная удовлетворенность браком свойственна для комплементарных и частично комплементарных браков. Наибольшая удовлетворенность обнаружна у мужчин из частично комплементарных брачных союзов, в которых один из супругов был единственным ребенком. Наименьшая -- у женщин в некомплементарных союзах, состоявших из супругов, бывших единственными детьми у своих родителей. Для выборки в целом и для каждой из подгрупп удовлетворенность браком мужчин была выше удовлетворенности женщин. Особенно значительным это различие было в некомплементарных браках (Гроздова Е. В., Лидерс А. Г., 1997).

3. Адаптивный подход.

Ориентируется на изучение проблемных аспектов супружеских отношений, вызывающих конфликты, разногласия, непонимание. Этот подход является, с одной стороны, объединяющим для двух вышеуказанных, и в то же время особым. Его задача - поиск ресурсов адаптации супругов друг к другу путем гармонизации супружеского союза.

В. Шутц выделяет три области межличностных потребностей, рассуждая о совместимости супругов:

· область включения, то есть потребность привлекать внимание, вовлекаться в отношения, а также стремление быть вовлеченным в отношения другими людьми;

· область контроля, которая говорит о стремлении влиять на других, брать руководство в свои руки, а также желание быть контролируемым, стремление индивида к тому, чтобы ему говорили что и как делать;

· область аффекта, которая включает потребность проявление дружеских, теплых чувств, быть в близких, интимных отношениях, а также стремление к тому, чтобы другие были близкими к индивиду.

Таким образом, каждая область подразделяется на две составляющие: выраженное поведение индивида и требуемое от партнера поведение.

Э.Г. Эйдемиллер и В.В. Юстицкий выделяют несколько подходов к пониманию собственно супружеской совместимости представленных в зарубежной социальной психологии, в том числе мотивационный [48]. Мотивационный подход базируется на представлении о том, что индивиды имеют разные потребности, удовлетворение которых изменяется при групповом взаимодействии. У совместимых в потребностной сфере личностей в ходе межличностного взаимодействия потребности удовлетворяются, и этим обеспечивается гармония в их отношениях. Э. Локки установил, что в основе субъективной удовлетворенности лежит принцип сходства личностных свойств, а не комплементарности. При дальнейшем исследовании психологической совместимости в браке было обнаружено, что совместимые партнеры характеризовались подобием одних и контрастом других личностных черт. При этом черты, обусловленные скорее врожденными факторами (например, черты темперамента), у совместимых партнеров скорее различны, контрастны.

Как пишет Олейник Ю.Н., наиболее полноценно совмещаются люди: с полярным темпераментом, глубоким духовным родством, со средним уровнем экстраверсии/интроверсии.

Мы видим, что подходы к пониманию совместимости у разных авторов различается, потому следует отталкиваться от целей нашей работы и имеющихся в нашем распоряжении параметров. Понятие супружеской совместимости так или иначе определяется через понятия удовлетворенности браком, его стабильности, при этом многие исследователи под супружеской совместимостью понимают нечто статичное. Рассуждая в таком русле, можно сказать, что для наибольшей стабильности семьи сходство необходимо в целях, мотивах, которые ставят перед собой члены семьи, как и писал Эйдемиллер, в направлении действий супругов. Также необходимо соответствие, взаимопонимание в диалоге на разных языках (вербальном, паравербальном, телесном и т.д.), сходство представлений об окружающем мире, жизни, ситуациях, в которых оказывается пара. Для гармоничных отношений различия должны проявляться в способностях, навыках, умениях членов семьи. Поскольку чтобы семье выполнять все ее функции, необходимо много разнообразных умений, которые одному человеку сложно будет освоить.

Если рассматривать эмпатию, как развивающуюся прижизненно высшую психическую функцию, которая сочетает в себе коммуникативный компонент и способствует духовной близости, можно предположить, что по признаку эмпатийности совместимость в супружеских парах выстраивается по принципу соответствия. То есть люди с высокой способностью к эмпатии скорее будут удовлетворены браком с партнером также готовым выслушать и понять, нежели «холодным», отвергающим чувства супругом. Кроме того, вероятно, что более высокий уровень эмпатии в паре в целом, будет способствовать гармонизации отношений как в комплементарном, так и некомплементарном браке, поскольку эмпатия проявляется, в том числе, в восприятии ожиданий и нужд партнера, а также толерантности и его мыслям и чувствам.



3. Эмоциональные отношения и формирование личности

А. Б. Холмогорова показывает, что все основные психологические традиции так или иначе пришли к выводу о важности семейных факторов (в частности, эмоциональных отношений) в генезе расстройств аффективного спектра [22]. Патология членов семьи выводится из патологии семейной системы, а в качестве излечения рассматривается изменение системы, освобождение ее от разного рода дисфункций. Для начала, стоит разобраться, как именно понималась в разных психологических школах здоровая личность, что видели в ней представители разных традиций.

В классическом психоанализе стирается грань между психическим здоровьем и болезнью: каждый из нас - носитель потенциально опасных конфликтов. Однако, З. Фрейд дает свое емкое определение психическое здоровья как способности к любви и работе. В неофрейдизме К. Юнга и А. Адлера значительно акцентируется самостоятельная роль общности и близости с другими людьми. Для А. Адлера психология здоровья - это, в первую очередь, психология сотрудничества, центром которой становится социальный интерес, как заинтересованность человека в общественной жизни и ее усовершенствовании. По мере развития психоаналитической мысли, все большее значение придается межличностным отношениям, характеру взаимодействия с близкими людьми.

Изначально очень далекая от гуманистических представлений бихевиоральная психология, приравнивающая человека к роботоподобному существу, оформляется постепенно в когнитивную психологию и психотерапию. В ней уже отводится место человеку, способному управлять своим эмоциональным состоянием и жизнью в целом. Когнитивная психология определяет здоровую личность, как способную осознавать, применять и совершенствовать свои когнитивные схемы, в соответсвии с меняющимся опытом и меняющейся реальностью. В контексте социума становится важным восприятие этой реальности, т.е. эмпатический контакт (по крайней мере, в его когнитивном аспекте) с ближайшим окружением и макросоциумом.

В экзистенциальном подходе зрелую здоровую личность отличает прежде всего подлинность существования и максимально полное осуществление возможностей бытия-в-мире. Л. Бинсвангер подчеркивал также, что существование в любви с другим человеком - это неотъемлемая характеристика психического здоровья. Воззрения В. Франкла утверждают возможность самотрансцеденции, как высшей ценности, только в отношении других людей или плодотворного труда. Психическое здоровье понимается им, как процесс постоянного движения и поиска «себя». Согласно К. Роджерсу, важнейшими характеристиками здоровой личности являются полнота интеграции опыта и автономность, развивающиеся, в том числе, на основе эмпатии.

В контексте отечественной психологии, Б.В. Зейгарник рассматривала в качестве центральной характеристики психического здоровья опосредованность, как свойство личности, выражающуюся в способности к осознанной регуляции своего эмоционального состояния и поведения путем использования определенных средств. В качестве механизма реализации этой способности начинает рассматриваться рефлексия, т.е. процесс осознания и перестройки оснований своей деятельности, а также порождения новых смыслов путем смыслового связывания - установления отношений между ранее не связанными содержаниями. Все большая роль уделяется активности человека, в том числе в социальных отношениях. Б. С. Братусь, среди прочих, предлагает в качестве критериев отклонения от нормы считать «отношение к человеку как к средству, заранее определимой вещи, эгоцентризм и неспособность к самоотдаче и любви». Таким образом, пропагандируется неугасающий интерес к окружающим, желание познать и понять другого человека. Ленинградская школа психологии уделяет еще большее значение в здоровье личности системы отношений с миром. В. Н. Мясищев считает зрелость этой системы критерием психического здоровья. Он выделяет основные характеристики отношений:

1) Целостность, интегрированность, отсутствие выраженных конфликтов и противоречий;

2) Активность позиции человека в этих отношениях;

3) Осознанность, сознательность позиции;

4) Степень избирательности, эмоциональной окрашенности, которая определяется значимостью отношений и заинтересованностью в них.

Представление о психологическом здоровье личности в каждой психологической традиции шло по пути от понимания личности как «изолированном» феномене к все более социально-детерминированному образу. Причем, расширяя область воздействия общества и ближайшего окружения на человека, роль его собственной активности не только не приуменьшается, но даже становится более важной, определяющей.

В рамках семейной психотерапии проблема нормы и патологии рассматривается не как проблема отдельного индивида, а как проблема всего семейного контекста. Таким образом, представителями данного направления моделируются представления о здоровой и дисфункциональной семье. Структура семьи описывается следующими характеристиками:

1) Связь, как психологическое расстояние между членами семьи.

2) Иерархия, характеризующая отношения доминантности - подчиненности, ролевые особенности семьи.

3) Внутренние границы подсистем и внешние границы семьи.

Баланс этих структурных единиц (оптимальная связь, отсутствие значительной доминантности одного из супругов и т.д.) определяет психологическое здоровье семьи. Более подробно характеристики семейной системы мы рассмотрим в параграфе № 3, а пока подведем итог о том, что вклад эмоциональных семейных отношений в формировании и развитии здоровой личности имеет крайне высокую значимость.



3.1 Формирование эмпатии в онтогенезе

Частично эта тема была затронута ранее - было упомянуто о том, как ребенок начинает учиться выражению и восприятию эмоций, благодаря нейробиологическому резонансу с референтными лицами, то есть в процессе эмоционального общения со взрослыми. Однако версия, согласно которой мимика и жесты человека являются результатом своеобразного социального научения (Маргарет Мид, Эдвард Холл, Рэй Бердвистел, Чарльз Осгуд), не единственная. Противоположного мнения придерживался еще Чарльз Дарвин, утверждавший, что мимические выражения - как продукт эволюции - являются врожденными и универсальными для нашего биологического вида. Некоторые доказательства, говорящие в пользу этой позиции, получил современный американский психолог Пол Экман (Экман П., 2010).

Но, несмотря на то, что механизмы лицевого выражения эмоций являются в значительной степени врожденными, эмоциональные реакции уже на первом году жизни начинают последовательно преобразовываться и дифференцироваться из первоначально диффузной реакции крика на любой витальный дискомфорт. Таким образом, необходимо обозначить некоторую «точку отсчета» эмоционального развития ребенка. Д.Б. Эльконин принимает за такой отправной пункт появление «комплекса оживления», впервые описанного в работе Фигурина и Денисовой в 1927 году. Комплекс оживления - это комплексная аффективно-положительная и мимико-соматическая реакция ребенка на лицо говорящего взрослого. Пользуясь терминологией Л.С. Выготского, комплекс оживления можно назвать новообразованием младенчества, которое формируется в возрасте приблизительно 2 месяцев как первая социальная потребность в общении и собственно первая форма общения. Комплекс оживления включает в себя три компонента: 1) аффективный - улыбка, смех; 2) моторный - протягивание ручек; 3) голосовой - гуление.

В современной психологии центром изучения развития, в том числе развития эмоциональной сферы, стало изучение привязанности (Боулби, Эйнсворт). По Боулби, привязанность - «это особое отношение ребенка к близкому взрослому как к источнику защиты и надежному убежищу, которое создает чувство безопасности и служит основой для активного исследования окружающего мира». Процесс формирования привязанности можно разделить на несколько этапов: 1) асоциальный этап (0-6 недель): эмоциональные сигналы ребенка не имеют специфического характера и не направлены на людей; 2) этап недифференцированной привязанности (6 недель-3 мес.): плач для привлечения внимания, чувствительность к голосу и лицу взрослого; 3) начало дифференциации (3-6 мес): начинается дифференциация по типу «свой-чужой», появляется предпочтение знакомого лица; 4) формирование «рабочей модели» - образа объекта привязанности, в котором обобщаются ожидания и чувства ребенка, связанные с респонсивностью взрослого (6-12 мес.): здесь появляется предпочтение разных видов и форм взаимодействия с тем или иным взрослым; 5) Этап установления определенного типа привязанности (1-3 года). В результате цикла исследований были выделены три типа привязанности: надежная привязанность, амбивалентная и избегающая. Поведение первой группы описывалось, как приближение к полюсу «безопасность», в то время как поведение двух других групп описывалось как приближение к полюсу «тревожность». Анализируя поведение детей с избегающим типом привязанности, Эйнсворт приходит к выводу о наличии у них острого конфликта приближения-избегания, когда их стремление к установлению связи на основе близкого телесного контакта тормозится болезненным отказом. При этом избегание рассматривается как защитный механизм, снижающий тревогу и гнев, переживаемые в конфликтной ситуации. Амбивалентная привязанность характерна для детей, чьи родители были непоследовательны в общении с ними, и характеризуется в первую очередь двойственным отношением ребенка к взрослому: с одной стороны ребенок демонстрирует отвержение, с другой -сильную эмоциональную зависимость. В свою очередь, условиями формирования безопасной привязанности являются: принятие ребенка родителями; доверие к решениям ребенка и ненавязчивость в руководстве; наличие у ребенка возможности обращаться к родителям по любому вопросу; поощрение ребенка к установлению и поддержанию дружеских отношений; благоприятный климат в семье, предсказуемость характера и временных рамок родительских средств контроля; частота участия членов семьи в совместных делах (Бреслав Г.М., 2006).

По мере развития способности к восприятию и дифференциации эмоций, в тесной связи с процессом формирования того или иного типа привязанности, развиваются способности ребенка к эмпатии. Согласно когнитивно ориентированным представлениям Мартина Хофмана, становление эмпатии проходит в онтогенезе четыре этапа: 1) Этап глобальной эмпатии (наблюдается на первом году жизни). На данном этапе другие не воспринимаются как отличные от себя, следовательно, страдание другого смешивается с собственными неприятными переживаниями. Ребенок реагирует на произошедшее с другим ребенком так же, как бы он реагировал на произошедшее с ним; 2) Этап «эгоцентрической» эмпатии (второй год жизни). Ребенок осознает, что страдает не он, а другой, но внутреннее состояние другого предполагается таким же, как свое; 3) Эмпатия на чувства другого (2-3 года). На данном этапе ребенок начинает понимать, что другие испытывают и другие чувства, и реагирует на них неэгоцентрическим образом; 4) Эмпатия на жизненную ситуацию (позднее детство). Ребенок начинает воспринимать чувства других не только как ситуативные реакции, но и как выражение общего отношения.

Можно предположить, что при дефиците эмоционального взаимодействия с близкими, развитие эмпатии может быть замедленно, а также вероятно возникновение фиксации на одной из ранних стадий.



3.2 Эмпатия как способность. Развитие эмпатии

Если эмпатию можно рассматривать как способность, тогда для нее будет верно следующее:

1. Одним из основных аспектов способностей является их взаимосвязь с деятельностью. Эмпатия, в таком случае, как и любая способность должна способствовать успешному выполнению деятельности и проявляться в ней. Кроме того, подразумевается активность субъекта, приводящая к некоторым результатам.

2. Способности рассматриваются как индивидуально-психологические особенности, которые имеют связь с задатками. Вполне логичным и понятным является представление об индивидуальном варьировании эмпатических способностей у людей. Степень выраженности является не единственным индивидуальным показателем - способы проникновения во внутренний мир другого человека также могут быть индивидуальны. По утверждению Теплова: «не многие обладают абсолютным слухом, но при достаточной тренировке результат у людей без такой способности все равно может быть равен тем, кто ею обладает. Вся разница будет заключаться лишь в способах определения высоты звука, но результат будет одинаковым».

Что можно считать задатками для эмпатических способностей? Исследования зеркальных нейронов и феномен эмоционального заражения младенцев говорят о наличии некоторых врожденных параметров эмпатии, возможно, вскоре появятся данные об индивидуальных особенностях и различиях в этой сфере.

3. Способность является динамическим понятием, она существует только в развитии. Для эмпатии как способности это должно быть верно. Как нельзя говорить о ней до, или после деятельности, так ее можно видеть только в процессе, в котором она изменяется. Нельзя представить эмпатию, как конечный продукт развитой способности у человека. Она постоянно развивается в процессе общения, если человек прилагает усилия к пониманию своего собеседника. Особенно интенсивно эмпатия может развиваться в процессе специализированных тренингов.

4. Важным положением является представление о возможности компенсации одной слаборазвитой способности другой. Эмпатия включает в себя некий набор способностей, которые обеспечивают ее цель - проникновение во внутренний мир другого и отклик на него. Входящие в нее способности могут иметь различную степень развития у разных людей. Если опираться на представление о способностях как проявлениях психической функции, то мы имеем дело с реализацией нескольких функций одновременно (как и в любой другой деятельности). Исходя из этого, если та или иная функция несколько слабее остальных, то реализация деятельности будет происходить в большей степени на основе остальных функций. Кроме того, эмпатия может развиваться, как компенсация, например, слаборазвитых или не имеющих возможности развиваться иных коммуникативных функций.

В отечественной психологии в рамках культурно-исторического подхода процесс обучения рассматривается как процесс развития высших психических функций. Возможность рассматривать эмпатию как ВПФ основывается на включении в последних исследованиях аффективной сферы в структуру ВПФ (О.С. Никольская, А.Ш. Тхостов, Г.А. Арина, Ю.П. Зинченко). Высшим психическим функциям присущи следующие характеристики: прижизненный характер формирования, опосредованность, иерархичность строения и произвольность. Рассмотрим далее эти характеристики на примере эмпатии.

Прижизненный характер формирования эмпатии и ее опосредованность заключаются в том, что с момента рождения ребенок находится в эмоционально-насыщенной среде, сопровождающейся определенной мимикой, речью и поведением родителей. Д. Штерн, описывая взаимодействие матери и младенца, ввел понятие «аффективной настройки». Согласно ему, это особая способность матери соответствовать особенностям проявлений младенца и его внутреннему эмоциональному состоянию, что также подразумевает имитацию его поведения. По мнению Д. Штерна, аффективная настройка является важным условием благоприятного развития ребенка, т.к. она помогает понять младенцу его внутреннее эмоциональное состояние, как человеческий опыт, который может быть разделен с другим. Д. Штерн считал, что такая настройка выражается через невербальные метафоры, и становится важным шагом на пути к овладению языком. Используя речь, родители комментируют происходящее вокруг и также комментируют происходящее внутри ребенка. Они и в речевой форме сопровождают их эмоции и переживания. Эти эмоции и переживания означиваются другими и именно так ребенок учится понимать себя и других. Происходит знаково-символическое опосредование переживания, основным орудием для которого служит речь.

...