"Борьба мотивов" в психологии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Что означает «борьба мотивов»?

Вопрос о «борьбе мотивов» обсуждается в психологической литературе с конца прошлого века. В. Вундт (1897) связывал борьбу мотивов с процессом выбора, а В. Штерн (W. Stern, 1900) -- с проявлением человеком решительности. А. Ф. Лазурский (1906) писал, что возбудителем борьбы мотивов можно считать такое стечение обстоятельств, при котором у человека наряду с одним каким-нибудь желанием или влечением, отличающимся значительной силой и стремящимся перейти в действие, возникают другие желания, противоположные первому, затрудняющие его осуществление (например, столкновение между чувством долга и любовью к близким, между желанием достигнуть какой-либо цели и страхом перед опасностью и т. д.).

А. Ф. Лазурский рассматривал борьбу мотивов как одно из проявлений психической задержки. Он подчеркивал, что внутренняя борьба -- это такой процесс, в котором все важнейшие запросы и потребности человека выступают нередко с чрезвычайной яркостью. Очевидно, для него это имело принципиальное значение, так как он пишет: Нередко приходится встречаться с недостаточным различением между борьбой мотивов и обдуманностью поступков или даже с полным отождествлением этих двух сторон волевого процесса. Действия и решения, которым предшествует выбор, иногда прямо называют обдуманными действиями. Такое отождествление... нельзя считать вполне правильным. Правда, между ними существует, несомненно, тесная зависимость, так как усиленная борьба мотивов может благоприятствовать более полному их обсуждению; но все же бывают случаи, когда оба названных качества не идут рука об руку. Иногда напряженная борьба стремления до того наполняет все сознание человека, до того сосредоточивает на себе всю его психическую энергию, что ему положительно нет времени обдумывать или соображать что бы то ни было. С другой стороны, есть немало таких людей, которые в высшей степени обстоятельно и благоразумно обсуждают и взвешивают все подробности предстоящего им поступка, а когда настанет час выбирать и действовать, поступают как придется, совершенно забывая при этом все свои прежние соображения, и бывают способны наделать большие глупости. Таким образом, если борьба мотивов может во многих случаях способствовать более подробным обсуждениям поступков, то обратное заключение далеко не всегда оказывается справедливым (с. 194).

Это замечание А. Ф. Лазурского справедливо, и его следует принимать во внимание, когда речь идет о сложной мотивации. Но, с другой стороны, он сам допускает, на наш взгляд, известное упрощение, чрезмерно сблизив борьбу мотивов и принятие решения. Альтернативный выбор не всегда означает борьбу мотивов, мотиваторов, потребностей. В этом отношении его ссылки на работу В. Штерна по определению дифференциальных порогов представляются некорректными: решительность-нерешительность человека при вынесении суждений не является прямым показателем борьбы мотивов.

Часто борьбу мотивов сводят к борьбе мышления (рассудка) с чувством; человек как бы раздваивается: «Ум говорит одно, а сердце (чувство) -- другое». Если побеждает ум, то могут возникнуть отрицательные эмоции.

Как отмечает Н. Д. Левитов, словосочетание «борьба мотивов» вошло в традицию, что нельзя считать удачным; если его и сохранять, то как условный термин. Называя внутреннюю борьбу, возникающую перед принятием трудного решения, «борьбой мотивов», мы тем самым подчеркиваем безличностный характер этого состояния, пишет Н. Д. Левитов.

Дело фактически представляется так, как будто бы в сознании человека имеются независимые от личности и от самого сознания мотивы, имеющие определенную силу; эти мотивы сталкиваются, один вытесняет другой, и в результате этих столкновений получается решение. На самом деле то, что принято называть «борьбой мотивов», всегда является внутренней борьбой, или конфликтом личности. Не мотивы борются, а человек напряженно размышляет, сопоставляя разные мотивы, он борется сам с собой. Эта внутренняя борьба всегда отражает внешние, объективно данные противоречия, конфликты. Неудовлетворителен термин «борьба мотивов», -- продолжает Н. Д. Левитов, -- и потому, что он обедняет содержание тех психических состояний, которые возникают при трудностях принятий решения. Дело не только в том, чтобы отдать предпочтение какому-то мотиву, хотя это имеет очень существенное значение, но и в том, чтобы в нужный момент все необходимые мотивы имелись в сознании, и не только мотивы, но и цели и средства для достижения цели,, между которыми надо делать выбор. Да и всегда ли делается выбор? Не бывает ли часто так, что решение принимается без всякого выбора, а для оправдания этого решения постфактум оно рационализируется (с, 172-173).

Нельзя не признать справедливость этих слов Н. Д. Левитова, хотя лучше было бы говорить о сопоставлении при размышлении не мотивов, а мотиваторов.

Л. П. Кичатинов тоже считает, что утвердившийся в нашей литературе термин «борьба мотивов» недостаточно точно отражает суть явления. Он употребляет этот термин в значении взаимопереходов мотивов вследствие переосмысления личностного значения деятельности. Таким образом, у него борьба мотивов превратилась в смену мотивов, что тоже не отражает суть явления: ведь смена мотивов может происходить и без всякой борьбы.

Имеются и другие взгляды на борьбу мотивов. А. А. Файзуллаев (1989) предпочитает говорить о блокировке личностью принятия мотива, М. В. Демин (1977) -- о борьбе различных влечений и тенденций в мотиве (что, с моей точки зрения, ближе всего к истине), В. К. Вилюнас (1990) -- о конкурирующих побуждениях. Все это свидетельствует, что «борются» в человеке различные доводы, установки, желания, влечения, т. е. различные компоненты мотива, а не мотивы в целом. Борьба идет в процессе мотивации, когда мотив еще не сформирован. Когда же он сформирован, то бороться уже нет надобности, его надо реализовывать, запускать в действие. «Побежденные» мотиваторы (доводы, аргументы, установки) уходят из поля сознания, вытесняются как ненужные в данной ситуации. Если же их вытеснить не удается, то человек, реализуя намерение, продолжает сомневаться в правильности своих действий и при появлении обстоятельств, усиливающих сомнение, может прервать выполнение задуманного.

Сказанное дает основание говорить о том, что можно сознательно действовать наперекор какому-то влечению, желанию (потребности), если доводы в пользу другой необходимости оказались сильнее, но нельзя действовать наперекор мотиву, как утверждает В. С. Мерлин, иначе это действие становится немотивированным.

Правда, имеются случаи, когда вроде бы можно говорить и о борьбе мотивов в целом, когда конкурировать начинают намерения. Так, может сложиться ситуация, когда долго откладывавшиеся намерения концентрируются в одном временном отрезке. В этом случае человек обычно заявляет: «Не знаю, что и делать, и это надо сделать, и это». Но если разобраться, то, во-первых, конкурируют между собой мотивационные установки (нереализованные или отложенные мотивы), во-вторых, в результате этой борьбы «конкуренты» не «уничтожаются», а выстраивается определенная последовательность выполнения намерения: одна мотивационная установка снова превращается в мотив, в побуждение к действию, а другие на время так и остаются установками. Именно так мы понимаем иерархию мотивов, о которой писал А. Н. Леонтьев; иерархизируются мотиваторы, а не мотивы в целом, и мотивационные установки, а не устойчивые мотивы. В этом процессе главную роль играют ценностные установки человека: что ему кажется более существенным, главным не столько в данный момент, сколько в жизни вообще.

Очевидно, что истинная борьба мотивов возможна только тогда, когда противоборствуют намерения двух и более людей, что, например, встречается в спорте, в научных коллективах (где решение одной и той же проблемы предлагается разными учеными с разных позиций, разными способами. Именно тогда встает вопрос о формировании «коллективной мотивации»).

Надо отметить, что «борьба мотивов» может проходить как на сознательном, так и на бессознательном уровне. Последнее особенно характерно для органических потребностей (выявляется, какая из нужд пробьется на уровень сознания, если они возникают одновременно). Очевидно, борьба между ними осуществляется по механизму доминанты: более сильный очаг возбуждения тормозит более слабый.

При «борьбе мотивов» человек может решать разные задачи: действовать или не действовать, быть или не быть, обещать или не обещать и т. д., т. е. сказать себе или другим «да» или «нет». Это соответствует внутреннему мотивационному конфликту типа «стремление -- избегание» («и хочется, и колется»). Другая ситуация --действовать надо, но возникает вопрос -- как. При этом в одном случае все способы удовлетворения потребности ясны, известны, но равнозначны. Это внутренний мотивационный конфликт «стремление -- стремление». И если при первом типе конфликта выбранное действие обычно кажется более привлекательным, чем отвергнутое, то при втором типе -- менее привлекательным. Особенно сложен выбор, когда человек понимает, что «и так плохо, и так плохо», и ему приходится выбирать из нескольких зол меньшее. Это конфликт «избегание -- избегание»: В этом случае помогает сделать выбор внешнее воздействие, но это зависит от степени референтности (авторитетности) того, кто воздействует.

Когда выбор все-таки сделан, немедленно возникает состояние когнитивного диссонанса, стремление оправдать свой выбор. Обычным способом такого оправдания является переоценка альтернативы выбора: подчеркивание положительных черт выбранного объекта (или способа) удовлетворения потребности и негативных черт.Отвергнутого, и наоборот, преуменьшение негативных черт первого и положительных второго (Д. Брэм [J. Brehm, 1959); Л. Фестингер [L. Festinger, 1957]).

В ряде случаев не совсем ясны перспективы и пути достижения цели, а ответственность на человеке лежит большая (ошибочное решение может привести к наказанию субъекта или гибели других людей). В этом случае борьба мотиваторов при формировании мотива может приводить к существенному психическому напряжению человека и не всегда вызывает уверенность в правильности принятого решения. Для снятия этого напряжения могут использоваться разные способы: оттягивание принятия окончательного решения о цели, условное принятие цели, использование жребия, обращение за советом к другим людям, ссылка на то, что «все так делают», «сделаю один раз и больше не буду» и т. д. Многое зависит от решительности человека как его личностной особенности. У нерешительных борьба аргументов в пользу принятия того или иного решения проходит дольше и мучительнее. Одина-ково сильные аргументы или потребности приводят к временному или окончательному отказу от выбора и как бы парализуют волю.

Для последнего случая человек часто использует жребий. На роли жребия как вспомогательного средства выхода из тупика, созданного тем, что все альтернативы, влияющие на принятие решения, равноценны или их столько, что человек не в состоянии как следует оценить каждую, подробно останавливается Л. С. Выготский (1983). Ссылаясь на приведенный Спинозой примере ослом, испытывающим одновременно голод и жажду и находящимся на одинаковом расстоянии от пищи и воды, Л. С. Выготский замечает, что если на месте этого осла представить человека, который должен погибнуть от голода и жажды из-за невозможности сделать выбор, то такого человека следовало бы считать не мыслящим существом, а постыднейшим ослом. Поведение человека в ситуации буриданова осла как раз показывает различие между человеком и животным. Человек мыслит, т. е. познает со-здавшуюся ситуацию и ищет способ, который вывел бы из нее. Одним из таких способов и является жребий.

Австрийский философ и социолог О. Нейрат, как отмечает Л. С. Выготский, развил положение об использовании вспомогательных средств в учение о так называемых вспомогательных мотивах (простейшей формой которых является жребий), роль которых заключается в том, чтобы воздействовать на собственное решение (выбор) при помощи нейтральных стимулов, приобретающих от этого значение и силу мотивов ( в развиваемой мною концепции -- мотиваторов, имеющих решающее значение). Человек, например, заранее, для себя, оговаривает условие: если выпадет черная кость, то он сделает что-то намеченное, если белая -- то не будет делать. Или как в примере К. Левина с человеком, находящимся в неведении относительно того, вернется ли в комнату и когда человек, с которым он имел дело. Затянувшееся ожидание и отсутствие информации приводят человека к мысли, что о нем забыли и нужно уходить. Однако он колеблется и преодолеть нерешительность в принятии решения -- остаться или уйти -- ему помогает брошенный на часы взгляд. Человек принимает решение уйти из комнаты, когда стрелка дойдет до определенной цифры. Следовательно, положение стрелки часов становится как бы вспомогательным мотиватором. Вариантов жребия -- множество; можно сказать, что обращение к нему -- это перевод ответственности за принимаемое решение с себя на внешнее обстоятельство.

Нельзя, однако, не заметить, что ряд примеров, приведенных Л. С. Выготским и якобы показывающих роль «вспомогательных мотивов» (внешних обстоятельств, добавочных стимулов), не совсем соответствуют описанному выше принятию решения «что делать». Так, он приводит описание У. Джемса утреннего вставания человека с постели. Человек после пробуждения знает, что ему нужно встать, но его тянет полежать еще немного. Происходит, как считают упомянутые авторы, борьба мотивов. Оба мотива чередуются в сознании и сменяют друг друга. Помогает решение встать на счет «три».

мотив борьба психология

На первый взгляд здесь действительно происходит борьба понимания необходимости встать с желанием еще полежать (т. е. вроде бы человек тоже решает, что делать). Однако фраза «человек после пробуждения знает, что ему нужно встать» свидетельствует о том, что намерение встать у него уже имеется (т. е. он знает, что нужно делать), и речь идет только о том, когда встать, в какой отрезок времени, т. е. когда начать осуществление намерения. Следовательно, можно и должно говорить в данном примере не о формировании намерения (побуждения) встать, а об инициации действия вставания. Счет «три» придает человеку большую решимость, увеличивает импульс инициации, проявление им волевого усилия, направленного на преодоление желания полежать. Такую же роль выполняет и положение стрелок часов в примере К. Левина.

Таким образом, внутренняя борьба связана с принятием решения не только о том, что делать, но и когда делать, в какой момент начать действие при наличии противоположного желания, тормозящего инициацию (запуск) нужного действия. В приведенном примере речь идет в общем о том же, что и в случае с человеком на вышке: он знает, что нужно прыгнуть в воду, намерен это сделать, но не решается осуществить свое намерение и оттягивает момент начала действия из-за испытываемого страха.

Размещено на Allbest.ru