Современные концепции и особенности проявления самоповреждающего поведения

Размещено на http://www.allbest.ru

ГУО «Белорусская медицинская академия последипломного образования», г. Минск, Беларусь

ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В. П. Сербского»

Современные концепции и особенности проявления самоповреждающего поведения

MODERN CONCEPTIONS AND MANIFESTATION FEATURES OF SELF-HARMING BEHAVIOR

С.В. Давидовский, С.А. Игумнов



В настоящее время выявлено несколько факторов биологического риска, обуславливающих суицидальное и самоповреждающее поведение. Различия касаются изменений в ключевых нейротрансмиттерных системах (серотонинергическая, полиаминовая стрессовая реакция, глутаматергическая и ГАМКергическая системы), воспалительной реакции, астроглиальной дисфункции, факторе нейрональной пластичности, что подтверждает необходимость дифференцировать из общего количества суицидальных попыток лиц, мотивированных к совершению суицида, и лиц, склонных к несуицидальному самоповреждающему поведению. Несуицидальное самоповреждающее поведение (англ.: non-suicidal self-injury - NSSI), - определяется как повторяющееся, преднамеренное, прямое повреждение тела без суицидальных намерений, которое не является социально приемлемым. Интегрированная теоретическая модель развития и поддержки NSSI предполагает, что этот вид поведения функционирует как метод регулирования эмоционального опыта и социального взаимодействия при возникновении стрессового события. В настоящее время NSSI включено в раздел 3 DSM-5 и отнесено к состояниям, рекомендованным для дальнейшего изучения. В американском диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам 4-го пересмотра (DSM-IV-TR) и МКБ-10 NSSI кодируется как симптом пограничного расстройства личности.

Ключевые слова: суицидальное и самоповреждающее поведение, самоповреждение, суицидальные намерения, пограничное расстройство личности (ПРЛ) самоповреждающее суицидальное поведение



MODERN CONCEPTIONS AND MANIFESTATION FEATURES OF SELF-HARMING BEHAVIOR

Abstract:

To date several biological risk factors have been identified as contributing to suicidal and self-harming behavior. The differences relate to changes in key neurotransmitter systems (serotonergic, polyamine stress response, glutamatergic and GABAergic systems), inflammatory response, astroglial dysfunction, neuronal plasticity factor, which confirms the need to differentiate people who do have a suicidal motive and who are prone to non-suicidal self-injurious behavior out of the total number of suicidal attempts. Non-suicidal self-injury (NSSI) is defined as repetitive, deliberate, direct injury to the body without suicidal intent that is not socially acceptable. The NSSI Integrated Theoretical Model for Development and Support suggests that this type of behavior functions as a method of regulating emotional experience and social interaction when a stressful event occurs. The NSSI is currently included in section 3 of the DSM-5 and is classified as a recommended condition for further study. In the American Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders, Revision 4 (DSM-IV-TR) and ICD-10, NSSI is coded as a symptom of borderline personality disorder.

Keywords: suicidal behavior, self-injurious behavior, self-harm, suicidal intentions, borderline personality disorder, BPD



Несуицидальное самоповреждение (в английской транскрипции - non-suicidal self-injury - NSSI) определяется как повторяющееся, преднамеренное, прямое повреждение тела без суицидальных намерений, которое не является социально приемлемым [1, 2], и реализуются с целью уменьшить психологический дискомфорт. В последнее десятилетие во всём мире, в том числе и России, отмечается повышенный интерес к проблеме несуицидальных повреждений [3, 4].

Проявления NSSI чаще всего наступают в раннем подростковом возрасте, между 12 и 14 годами [5, 6]. Большинство исследователей отмечают, что суицидальное поведение у детей до 13 лет - редкое явление

, с 14-15-летнего возраста суицидальная активность резко возрастает, достигая максимума к 16-19 годам [5, 6, 8]. А.Г. Амбрумова, обследовав 770 детей, подростков и юношей с суицидальным поведением, установила, что в допубертатном возрасте (до 13 лет) попытку самоубийства совершали 14,4%, в пубертатном (13- 16лет) - 51,3%, в постпубертатном (17-18 лет) - 33,8%

. Главным отличительным признаком самоповре- ждающего поведения от суицидальной попытки является отсутствие осознанного намерения лишить себя жизни. Следует учитывать, что некоторые несуицидальные самоповреждающие действия, особенно в подростковом возрасте, могут приводить к смерти из-за неведения или неверного «расчёта дозы», с чем приходилось сталкиваться авторам статьи в своей клинической практике.

Необходимо также помнить о том, что эти две формы самоповреждений могут взаимно перекрываться: индивиды, совершающие суицидальные попытки, могут также демонстрировать несуицидальное само- повреждающее поведение, и наоборот. В реальной клинической ситуации наличие суицидальных намерений часто очень сложно оценить даже специалисту с большим опытом практической работы, что является серьёзным барьером в изучении данной проблемы. Поэтому, несмотря на то, что самоповреждающее поведение является широко распространённым явлением, данные о частоте NSSI значительно различаются по странам. На это влияют также особенности методологических подходов и, в частности, таких факторов, как тип поведения, классифицируемое как NSSI, а также метод оценки NSSI, демографические характеристики выборки и т.п. Высокие показатели распространённости отмечаются среди подростков, проходящих стационарное лечение, например, от 30% до 82,4% [9, 10], умеренно выраженную распространённость отмечают в общей популяции. В обзоре 53 исследований, опубликованных в период с 2005 по 2011 год по NSSI среди подростков, сообщалось о средней распространённости в течение жизни 18% [11]. Среди студентов университетов этот процент составляет до 38,9% и 4-23% среди взрослых [12, 13, 14, 15]. В настоящее время фигурируют следующие цифры распространённости: примерно 17,2% среди подростков, 13,4% среди молодых людей и студентов и 5,5% среди взрослых старше 25 лет. Эти данные согласуются с отдельным обзором о представленности NSSI среди подростков [11] и большим исследованием взрослых, отобранных случайным образом [16]. Считается, что NSSI значительно чаще встречается у женщин, чем у мужчин. Так согласно данным по Минской области за 2015-2019 годы среди детей и подростков девочки составляли 85% от общего количества случаев самоповреждения.

Смертность от суицидов в возрасте от 15-29 лет составляет 8,5% всех смертей, являясь второй по значимости причиной смертности после дорожнотранспортных происшествий в мире [17]. Следует отметить, что подростковый возраст и период ранней взрослости (20-29 лет) характеризуется драматическими изменениями в организме и характеризуется повышенной возбудимостью, резкой сменой настроения и переживаний, что и обуславливает повышенную реактивность естественной стресс-реакции подростка на социальные стимулы, создавая тем самым уникально уязвимые временные рамки для проявления суицидального поведения. В этот период происходят изменения в нейронных сетях головного мозга, что позволяет проводить более сложные социальные сравнения и получать более устойчивый смысл самооценки, которая в значительной степени зависит от воспринимаемых оценок со стороны сверстников [18, 19]. Исследования в области нейробиологии развития показывают, что подростки в период пубертата продуцируют более дифференцированные реакции на стимулы внешней среды, что позволяет им на основании получаемого социального опыта формировать свою самооценку, но при этом зрелые способности регулировать свои эмоции или подавлять импульсивные реакции отсутствуют [20]. Развитие предметных чувств ещё не произошло, что не позволяет им сформировать устойчивые эмоциональные отношения с ближайшим окружением. Повышенная реактивность, обусловленная подростковым возрастом, повышает интенсивность физиологических ответов на стрессоры [21] и префронтальную активацию мозга во время социальной оценки [20] и, таким образом, увеличивает трудности, связанные с оценкой социальных событий [21]. По-видимому, это и является причиной сбоев в биологических реакциях на острый стресс, что может лежать в основе острых суицидальных кризисов у подростков, сопровождающихся само- повреждающим поведением.

Формы NSSI включают такие виды поведения, как самопорезы, умышленно наносимые ожоги, царапины, удары и др. [6, 16, 22]. В настоящее время считается, что большинство людей, совершающих NSSI, используют более одного метода и зоны, с травматическими воздействиями на руки, ноги, запястья и живот [15, 17]. Наиболее распространённым методом считается само- повреждения острыми предметами (более 70%), за которым следуют удары головой, царапины, удары и ожоги [22, 23, 24]. Согласно данным по г. Минску за 2007-2014 годы, среди методов самоповреждения преобладали такие методы как самоотравления и само- повреждения (не менее 60% от всех случаев само- повреждения, преимущественно в возрасте 20-39 лет)[25]. Согласно данным по Минской области за 20152019 годы отмечались следующие методы самоповре- ждения: нанесение самоповреждений - 44,5%, отравление - 38,5%, повешение - 11,4%, падение с высоты - 3%, утопление - 0,4%, 2,2% составили редко используемые способы (огнестрельное ранение, падение под поезд, самосожжение и др.).

NSSI является распространённым явлением среди подростков и взрослых, связанным со значительными психическими нарушениями, включая посттравматическое стрессовое расстройство [26], депрессивные расстройства [27], обсессивно-компульсивное расстройство [26], тревожное расстройство [27], пограничное расстройство личности (ПЛР) [2, 28] и расстройство пищевого поведения [29].

Одни из самых ранних попыток определить данный синдром были сделаны ещё в 60-х годах ХХ столетия Н. Graff и R. Mallin, но из-за включения попыток самоубийства в определения суицидального поведения они потерпели неудачу [30, 31, 32]. В 1984 году J.Kahan и E.M. Pattison [33] дифференцировали поведение, связанное с самоубийством, от самоубийства и предложили отдельное диагностическое расстройство - синдром преднамеренного самоповреждения. Позже A.R. Favaz- za и R.J. Rosenthal [34] предположили, что привычное и повторяющееся самоповреждающее поведение можно рассматривать как расстройство импульсного контроля. В начале 2000-х J.J. Muehlenkamp предложил рассматривать NSSI как отдельное диагностическое расстройство [35]. В дальнейшем P. Wilkinson и I. Goodyer [36] посчитали, что предоставление NSSI собственной диагностической категории улучшит качество диагностики и увеличит количество исследований по этиологии, её лечению и результату.

Учитывая высокую распространённость само- повреждающего поведения среди клинических выборок и в общей популяции подростков [2, 4, 7], рабочая группа по расстройствам настроения при подготовке диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам DSM-5 предложила включить NSSI как отдельную диагностическую рубрику [37]. Критерии данного расстройства подвергались неоднократным пересмотрам, из-за неполного набора предложенных критериев неадекватных размеров исследовательских выборок и межкритериальной надёжности [38].

В настоящее время NSSI включено в раздел 3 DSM-5 и отнесено к состояниям, рекомендованным для дальнейшего изучения, при этом должны быть соблюдены следующие критерии:

За прошедший год индивид, по крайней мере, 5 дней преднамеренно наносил себе телесные повреждения, не пытаясь совершить суицид.

Индивид совершает самоповреждающие действия по одной или нескольким из следующих причин: наносит самоповреждения, ожидая получить облегчение от негативных эмоций; чтобы разрешить внутри-личностностный конфликт; пытается достичь положительного эмоционального состояния.

Предварять самоповреждающий акт должны (и/или): негативные мысли или чувства (C1a), конфликты с другими людьми (C1b), озабоченность поведением, которое трудно контролировать (C2), повторяющиеся мысли о самоповреждающем поведении (С3).

Совершённый акт является социально неприемлемым.

Самоповреждающее поведение или его последствия вызывают клинически значимый деструктивный стресс.

Действие не связано с психотическим эпизодом, делирием, опьянением или абстинентным синдромом, и не может быть причиной другого заболевания.

Дополнительно выделяются 2 подтипа неуточнён- ного NSSI:

Тип 1 (sub-threshold / «подпороговые»): относятся случаи с меньшей чем 5 раз за последний год частотой самоповреждений;

Тип 2 (intent uncertain / «неясные намерения»): случаи, когда при нанесении самоповреждений наравне с желанием избавиться от неприятных чувств или решить межличностные трудности имело место желание совершить суицид.

В ранее принятых классификационных системах (DSM-IV-TR и МКБ-10) расстройство NSSI кодируется как симптом ПЛР. Все виды аутоагрессивного поведения в МКБ-10 кодируются в зависимости от характера повреждений в рубриках X и Y. При этом в руководстве указано, что «данный класс, который в предыдущих пересмотрах МКБ являлся дополнительным, позволяет классифицировать происшествия, условия и обстоятельства в качестве причины травмы, отравления и другого неблагоприятного воздействия. В тех случаях, когда используется код из данного класса, подразумевается, что он должен применяться как дополнение к коду из другого класса, указывающему на характер состояния».

NSSI может встречаться у лиц, которые не получают диагноз ПРЛ, и не каждый человек, который получает диагноз ПРЛ, демонстрирует поведение, связанное с самоповреждением [39]. Различия между NSSI- группой и группой ПЛР предполагают определять NSSI как синдром сам по себе [40, 41]. Введение расстройства NSSI признает важность дифференциации NSSI от попытки самоубийства. Хотя и попытки самоубийства, и NSSI соответствуют поведению, наносящему себе вред, существуют важные клинические различия между данными формами поведения как в этиологии, так и по выполняемым функциям и методам. Исследования расстройства NSSI, проведённые Американской психиатрической ассоциацией, показало высокий процент тех, кто получил телесные повреждения и соответствовал критериям, предложенным DSM-5 [42, 43]. В комбинированных выборках пациентов стационарного и интенсивного амбулаторного лечения 85,5% соответствовали критерию A [43]. При оценке критерия B высокая степень одобрения была обнаружена в клинической выборке подростков и взрослых [39, 43, 44], а также в общих выборках для взрослых [39, 45].

Исследования психологических причин, лежащих в основе поведения NSSI, на немецкой выборке показало, что 56,8% немецкой выборки стационарных больных использовало NSSI «для прекращения плохих чувств» [46]. Согласно данным Б. Алмазова (1981) [цит. по 47], который обследовал группу подростков в возрасте 14-18 лет, умышленно нанесших себе порезы, установлено, что только 4% из обследованных в момент самоповреждения имели суицидальные мысли, 30% совершили самоповреждения как результат ссоры со сверстниками, у 20% как обряд «братанья кровью» и 20% как демонстрация, бравада перед сверстниками.

В настоящее время считается, что NSSI является преходящим явлением. Так крупное продольное исследование показало снижение данного типа поведения в молодом возрасте [48]. Интегрированная теоретическая модель развития и поддержки NSSI [2] предполагает, что этот вид поведения функционирует как метод регулирования как эмоционального опыта, так и социальных ситуаций при возникновении стрессового события. Эта модель была введена M.K. Nock и M.J. Prinstein (2004), известна как четырехфакторная модель - в английской транскрипции The Four Factor Model (FFM) [49]. Модель FFM основана на поведенческой теории, которая фокусируется на предшествующем и последующем влиянии на поведение. FFM разграничивает два дихотомических измерения функциональных процессов: непредвиденные обстоятельства межличностного / социального и внутриличностного / автоматического и усиление положительного против отрицательного. Четыре процесса, предложенные моделью, включают в себя: автоматическое отрицательное подкрепление, когда NSSI служит для уменьшения отрицательных внутренних состояний, автоматическое положительное подкрепление, когда NSSI служит для генерирования положительных чувств, социальное отрицательное подкрепление, когда NSSI служит для того, чтобы избежать межличностных потребностей, и социальное положительное подкрепление, когда NSSI служит для привлечения внимания или увеличения социальной поддержки [2].

Функция «самонаказания», как правило, отмечалась подростками и взрослыми среди клинических выборок [46, 50, 51]. Для взрослых функция NSSI в большей степени состоит в уменьшения отрицательных эмоций и переживаний, чем для получения социальной поддержки [15]. Можно сказать, что у взрослых само- повреждающее поведение нередко выполняет функцию «восстановления нормального эмоционального состояния» и предоставляет возможность отвлечься от кризисной ситуации.

В настоящее время отмечена также различная морфология мозга и нейронная активность у пациентов с NSSI или с ПЛР по сравнению со здоровым контролем, что может быть обусловлено различным восприятием эмоциональной и физической боли. Нейробиоло- гическая модель NSSI [52] предполагает, что аномалии в серотонинергической, допаминергической и опиоид- ной системах, а также в гипоталамо-гипофизарно- надпочечниковой (далее - ГГН) оси приводят к повышенному уровню восприимчивости к стрессу. Поэтому в случае стресса использование NSSI можно трактовать, как метод восстановления измененного опиоидно- го гомеостаза. Результаты исследований магнитно - резонансной терапии указывают на гипервозбуждение лимбических структур (таких как миндалина) [53]. Активация этих структур уменьшается как после индукции болевых раздражителей [54], так и после воображения акта NSSI [54]. Это и обуславливает предположение, что NSSI служит для регулирования стресса в сильно активированной лимбической системе.

Что касается уровня нейротрансмиттеров, то существует достаточно доказательств связи между импульсивным поведением и недостатком серотонина. Однако NSSI часто не может быть описан как преимущественно импульсивное поведение [55, 56]. В настоящее время существует мало доказательств в пользу поддерживающего механизма дефицита серотонина в формировании NSSI [51] в отличие от установленной связи между серотонинергической дисфункцией и повышенным риском насильственной суицидальной попытки [57, 58], что подтвердило и исследование, проводимое в рамках Государственной программы научных исследований «Фундаментальные и прикладные науки - медицине», которое выявило статистически значимые различия между группами с насильственными и ненасильственными методами самоповреждения по встречаемости генотипа Н^1 [59].

То же самое относится и к вовлечению дофами- нергической нейротрансмиссии у людей с NSSI. В проводимых исследованиях [51] не было обнаружено различий в уровнях метаболитов серотонина или дофамина в спинномозговой жидкости у пациентов с NS 81. Результаты исследований по кортизолу и ГГН оси у людей и животных с NSSI показали изменённый ответ кортизола [60, 61]. Исследователями также отмечен факт изменения уровня эндогенных опиоидов, что возможно, объясняет аддиктивное качество NSSI, которое было описано у людей с тяжёлым NSSI [62]. Эти эндогенные опиоиды могут служить объяснением явления гипоалгезии или анальгезии у пациентов с повторяющимся NSSI, которое, по-видимому, обратимо после прекращения NSSI [63]. Интересно отметить, что в недавнем метаанализе [64] подростковое самоубийство было описано как сбой систем, вовлечённых в острые реакции на стресс: вегетативная нервная система, ось ГГН, воспалительный ответ, что подтверждает интегрированную теоретическую модель NSSI, предложенную M.K. Nock (2010).

Проведённое в рамках научно-исследовательской работы - «Изучить молекулярно-генетические предикторы суицидального поведения с целью разработки диагностических критериев повышенного риска суицида» (Государственной программы научных исследований «Фундаментальные и прикладные науки - медицине», госрегистрация № 20161106 от 11.06.2016 г., Республика Беларусь, при научно-методическом содействии Национального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского Минздрава России) - также выявило наличие социально-психологических, биохимических и генетических факторов, позволяющих разграничивать различные формы самоповреждающего поведения в зависимости от выраженности мотивации к совершению суицида, что изложено в ряде научных статей [58, 65]. В результате проводимого исследования было отмечено, что в группе лиц с самоповреждающим поведением наблюдалось повышение уровня содержания кортикотропного рилизинг фактора (далее - КТРГ) и снижение адре- нокортикотропного гормона (далее - АКТГ) и кортизола по сравнению с контролем в отличие от лиц, с выраженной мотивацией к совершению суицида. В данной группе, наоборот, отмечалось снижение уровня КРТГ и одновременное повышение АКТГ и кортизола, что свидетельствовало о дезорганизации работы ГГН оси. Частота встречаемости аллеля С гена HTR1A у мужчин группы лиц, мотивированных к совершению суицида, была достоверно выше, чем частота встречаемости данного аллеля у лиц мужского пола, совершивших различного типа несуицидальные самоповрежде- ния (p=0,04).

В настоящее время выявлено несколько факторов биологического риска, обуславливающих суицидальное и самоповреждающее поведение: изменения в ключевых нейротрансмиттерных системах (серотонинергиче- ская, полиаминовая стрессовая реакция, глутаматерги- ческая и ГАМКергическая системы), воспалительной реакции, астроглиальной дисфункции, фактора нейрональной пластичности, содержания липопротеиновых фракций в периферической крови [66, 67], что подтверждает необходимость выделять из общего количества суицидальных попыток лиц, мотивированных к совершению суицида, соотношения которых согласно данным ВОЗ составляет 1 : 20 [17].

На сегодняшний день дополнительно предложено три диагноза, описывающих суицидальное поведение:

Суицидальное расстройство поведения (в английской транскрипции - Suicidal Behavior Disorder - SBD) [68], сфокусированное на попытке самоубийства в течение последних двух лет. Данное расстройство включено в раздел 3 и требует дальнейшего изучения [38], так же, как и NSSI.

Синдром суицидального кризиса (в английской транскрипции - Suicide Crisis Syndrome - SCS) [69] и

Острое суицидальное аффективное расстройство

(в английской транскрипции - Acute Suicidal Affective Disturbance - ASAD) [70], которые описывают острое предсуицидальное психическое состояние и отсутствуют в DSM-5, так как концепция данных расстройств была описана значительно позже.

Два нижеперечисленных синдрома симптоматически перекрываются, но также весьма различаются тем, что SCS не включает суицидальные мысли, в то время как ASAD основан на быстро нарастающей суицидальной активности [70, 71]. Все это указывает на формирование в настоящее время новых концепций и представлений о суицидальном или самоповреждающем поведении, что в будущем позволит более дифференцированно подходить к описанию данного сложного явления, выявляя значимые триггеры для формирования мотивации к совершению суицида и признаки, характерные для несуицидального самоповреждающего поведения.



Выводы

Таким образом, разработка новых диагностических критериев позволяет внести ясность в понимание особенностей самоповреждающего поведения и поможет эффективно идентифицировать лиц, подверженных суицидальному риску.



Литература / References

Favazza A.R. Bodies under siege: self-mutilation and body modification in culture and psychiatry, 2nd Ed. Baltimore, MD. John Hopkins University Press,1996.

Nock M.K. Self-injury. Annu. Rev. Clin. Psychol. 2010; 6: 339363. DOI: 10.1146/annurev.clinpsy.121208.131258

Зинчук М.С., Аведисова А.С., Гехт А.Б. Несуицидальное самоповреждающее поведение при психических расстройствах непсихотического уровня: эпидемиология, социальные и клинические факторы риска. Журнал неврологии и психиатрии им. C.C. Корсакова. 2019; 119 (3): 108-119. [Zinchuk M.S., Avedisova A.S., Guekht A.B. Nonsuicidal self-injury behavior in non-psychotic disorders: epidemiology, social and clinical risk factors. Korsakov journal of neurology and psychiatry. 2019; 119 (3): 108-119.] (In Russ)

Евсеев В.Д., Пешковская А.Г., Мацута В.В., Мандель А.И. Несуицидальные самоповреждения (NSSI) и их связь с цифровыми данными социальной сети. Академический журнал Западной Сибири. 2020; 16 (3): 38-41. [Evseev V. D., Peshkovskaya A. G., Matsuta V. V., Mandel A. I. non-Suicidal self-harm (NSSI) and their relation to digital data of the social network. Academic Journal of West Siberia. 2020; 16 (3): 38-41.] (In Russ)

Nock M.K., Joiner T.E., Gordon K.H., Lloyd-Richardson E., Prinstein M.J. Nonsuicidal self-injury among adolescents: diagnostic correlates and relation to suicide attempts. Psychiatry Res. 2006; 144: 65-72. DOI: 10.1016/j.psychres.2006.05.010

Muehlenkamp J.J., Gutierrez P.M. Risk for suicide attempts among adolescents who engage in non-suicidal self-injury. Arch. Suicide Res. 2007; 11: 69-82. DOI: 10.1080/13811110600992902

Barrocas A.L., Hankin B.L., Young J.L., Abela J.R. Rates of nonsuicidal self-injury in youth: age, sex, and behavioural methods in a community sample. Pediatrics. 2012; 130: 39-45. DOI: 10.1542/peds.2011-2094

Амбрумова А. Г. Методические рекомендации по профилактике суицидальных действий в детском и подростковом возрасте. М., 1978. [Ambrumova A.G. Methodical recommendations for the prevention of suicidal actions in childhood and adolescence. M., 1978.] (In Russ)

DiClemente R.J., Ponton L.E., Hartley D. Prevalence and correlates of cutting behavior: risk for HIV transmission. J. Am. Acad.

Child Adolesc. Psychiatry. 1991; 30: 735-739. DOI:

10.1016/S0890-8567(10)80007-3

Nock M.K., Prinstein M.J. A functional approach to the assessment of self-mutilative behavior. J. Clin. Consult. Psychol. 2004; 72: 885-890. DOI: 10.1037/0022-006X.72.5.885

Muehlenkamp J.J., Claes L., Havertape L., Plener P.L. International prevalence of adolescent non-suicidal self-injury and deliberate self-harm. Child Adolesc. Psychiatry Ment. Health. 2012; 6: 1-9. DOI: 10.1186/1753-2000-6-10

Gratz K.L. Conrad S.D., Roemer L. Risk factors for deliberate self-harm among college students. Am. J. Orthopsychiatry. 2002; 1: 128-140. DOI: 10.1037/0002-9432.72.1.128

Whitlock J., Eckenrode J., Silverman D. Self-injurious behaviors in a college population. Pediatrics. 2006; 117: 1939-1948. DOI: 10.1542/peds.2005-2543

Plener P.L., Libal G., Keller F., Fegert J.M., Muehlenkamp J.J. An international comparison of non-suicidal self-injury (NSSI) and suicide attempts: Germany and the USA. Psychol. Med. 2009; 39: 1549-1558. DOI: 10.1017/S0033291708005114

Andover M.S. Non-suicidal self-injury disorder in a community sample of adults. Psychiatry Res. 2014; 219: 305-310. DOI: 10.1016/j.psychres.2014.06.001

Klonsky E.D. Non-suicidal self-injury in United States adults: prevalence, sociodemographics, topography and functions. Psychol. Med. 2011; 41: 1981-1986. DOI: 10.1017/S0033291710002497

Word Preventing suicide: A global imperative Geneva, Word Health Organization. 2014. Available at http: //www.who. int/mental_health/suicide -prevention/

Casey B.J., Jones R.M., Hare T.A. The adolescent brain. Ann. N. Y. Acad. Sci. 2008; 1124: 111-126.

Harter S., Stocker C., Robinson N.S. The perceived directionality of the link between approval and selfworth: the liabilities of a looking glass self-orientation among young adolescents. J. Res. Adolesc. 1996; 6: 285-308.

Somerville L.H., Jones R.M., Ruberry E.J., Dyke J.P., Glover G., Casey B.J. The medial prefrontal cortex and the emergence of self-conscious emotion in adolescence. Psychol. Sci. 2013; 24 (8): 1554-1562.

Stroud L.R., Foster E., Papandonatos G.D., Handwerger K., Granger D.A. et al. Stress response and the adolescent transition: performance versus peer rejection stressors. Dev. Psychopathol. 2009; 21 (1): 47-68.

Whitlock J., Eckenrode J., Silverman D. Self-injurious behaviors in a college population. Pediatrics. 2006; 117: 1939-1948. DOI: 10.1542/peds.2005-2543

Quinn P., Surgenor P., McGilloway S. An exploratory service- based study of Deliberate Self-Harm (DSH) in Ireland: 'A hidden population'? IrMed J. 2017 May 10; 110 (5): 561.

Gratz K.L. Risk factors for deliberate self-harm among female college students: the role and interaction of childhood maltreatment, emotional in expressivity, and affect intensity/reactivity. Am. J. Orthopsychiatry. 2006; 76: 238-250. DOI: 10.1037/00029432.76.2.238

Давидовский С.В. Особенности суицидального поведения среди жителей г. Минска. Здравоохранение. 2016; 3: 72-77. [Davidouski S.V. Features of suicidal behavior among Minsk inhabitants. Health. 2016; 3: 72-77.] (In Russ)

Bolognini M., Plancherel B., Laget J., Stephan P., Halfon O. Adolescents' self-mutilation - relationship with dependent behaviour. Swiss J. Psychol. 2003; 62: 241-249. DOI: 10.1024/14210185.62.4.241

Darche M.A. Psychological factors differentiating self-mutilating and non-self-mutilating adolescent inpatient females. Psychiatr. Hosp. 1990; 21: 31-35.

Klonsky E.D., Oltmanns T.F., Turkheimer E. Deliberate selfharm in a nonclinical population: prevalence and psychological correlates. Am. J. Psychiatry. 2003; 160: 1501-1508. DOI: 10.1176/appi.ajp.160.8.1501

Iannaccone M., Cella S., Manzi S., Visconti L., Manzi F., Cotrufo P. My body and me: self-injurious behaviors and body modifications in eating disorders - preliminary results. Eat. Disord. 2013; 21: 130-139. DOI: 10.1080/10640266.2013.761087

Graff H., Mallin R. The syndrome of the wrist cutter. Am. J. Psychiatry. 1967; 124: 74-80. DOI: 10.1176/ajp.124.1.36

Pao P. The syndrome of delicate self-cutting. Br. J. Med. Psychol. 1969; 42: 213-221. DOI: 10.1111/j.2044-8341.1969.tb02071.x

Rosenthal R., Rinzler C., Wallsch R., Klausner E. Wrist-cutting syndrome: the meaning of a gesture. Am. J. Psychiatry. 1972; 128: 1363-1368. DOI: 10.1176/ajp.128.11.1363

Kahan J., Pattison E.M. Proposal for a distinctive diagnosis: the deliberate self-harm syndrome (DSH). Suicide Life Threat. Behav. 1984; 14: 17-35. DOI: 10.1111/j.1943-278X.1984.tb00334.x

Favazza A.R., Rosenthal R.J. Varieties of pathological selfmutilation. Behav. Neurol. 1990; 3: 77-85. DOI: 10.3233/BEN- 1990-3202

Muehlenkamp J.J. Self-injurious behavior as a separate clinical syndrome. Am. J. Orthopsychiatry. 2005; 75: 324-333. DOI: 10.1037/0002-9432.75.2.324

Wilkinson P., Goodyer I. Non-suicidal self-injury. Eur. Child Adolesc. Psychiatry. 2011; 20: 103-108. DOI: 10.1007/s00787- 010-0156-y

Shaffer D., Jacobson C. Proposal to the DSM-V childhood disorder and mood disorder work groups to include non-suicidal selfinjury (NSSI) as a DSM-V disorder. Washington, DC: American Psychiatric Association, 2009.

Regier D.A., Narrow W.E., Clarke D.E., Kraemer H.C., Kuramo-

to S.J., Kuhl E.A. et al DSM-5 field trials in the United States and Canada, part II: test-retest reliability of selected categorical diagnoses. Am. J. Psychiatry. 2013; 170: 59-70. DOI:

10.1176/appi.ajp.2012.12070999

In-Albon T., Ruf C., Schmid M. Proposed diagnostic criteria for the DSM-5 of nonsuicidal self-injury in female adolescents: diagnostic and clinical correlates. Psychiatry J. 2013; 13: 159-208. DOI: 10.1155/2013/159208

Turner B.J., Dixon-Gordon K.L., Austin S.B., Rodriguez M.A., Rosenthal M.Z., Chapman A.L. Non-suicidal self-injury with and without borderline personality disorder: differences in self-injury and diagnostic comorbidity. Psychiatry Res. 2015; 230: 28-35. DOI: 10.1016/j.psychres.2015.07.058

Selby E.A., Bender T.W., Gordon K.H., Nock M.K., Joiner T.E. Non-suicidal selfinjury (NSSI) disorder: a preliminary study. Personal. Disord. 2012; 3; 167-175. DOI: 10.1037/a0024405

Glenn C.R., Klonsky E.D. Nonsuicidal self-injury disorder: an

empirical investigation in adolescent psychiatric patients. J. Clin. Child Adolesc. Psychol. 2013; 42: 496-507. DOI:

10.1080/15374416.2013.794699

Washburn J.J., Potthoff L.M., Juzwi K. R., Styer D.M. Assessing DSM-5 nonsuicidal self-injury disorder in a clinical sample. Psychol. Assess. 2015; 27: 31-41. DOI: 10.1037/pas0000021

Zetterqvist M., Lundh L.G., Dahlstrom O., Svedin C.G. Prevalence and function of non-suicidal self-injury (NSSI) in a community sample of adolescents, using suggested DSM-5 criteria for a potential NSSI disorder. J. Abnorm. Child Psychol. 2013; 41: 759-773. DOI: 10.1007/s10802-013-9712-5

Gratz K.L., Dixon-Gordon K.L., Chapman A.L., Tull M.T. Diag

nosis and characterization of DSM-5 non-suicidal self-injury disorder using the clinician administered non-suicidal self-injury disorder index. Assessment. 2015; 22: 527-539. DOI:

10.1177/1073191114565878

Kaess M., Parzer P., Mattern M., Plener P.L., Bifulco A., Resch F., et al. Adverse childhood experiences and their impact on frequency, severity, and the individual function of nonsuicidal selfinjury in youth. Psychiatry Res. 2013; 206: 265-272. DOI: 10.1016/j.psychres.2012.10.012

Медико-социальные аспекты суицидального поведения подростков и молодежи / С.А. Игумнов, А.П. Гелда, Е.В. Гутке- вич, Е.Д. Счастный / род научной редакцией академика РАН Н.А. Бохана. Москва, Минск, Томск. Издательство ООО Интегральный переплет», 2020. 178 с. [Medico-social aspects of suicidal behavior in adolescence and youth / S.A. Igumnov, A.P. Gelda, E.V. Gutkevich, E.D. Schastnyy / scientific editor academician of RAS N.A. Bokhan. Moscow, Minsk, Tomsk: Tomsk Center for Scientific and Technical Information, 2020. 178 p.] (In Russ)

Moran P., Coffey C., Romaniuk H., Olsson C., Borschmann R., Carlin J.B., Patton G.C. The natural history of self-harm from adolescence to young adulthood: A population based cohort study. The Lancet. 2011; 379: 236-243.

Nock M.K., Prinstein M.J. A functional approach to the assessment of self-mutilative behavior. J. Clin. Consult. Psychol 2004; 72: 885-890. DOI: 10.1037/0022-006X.72.5.885

Briere J., Gil E. Self-mutilation in clinical and general population samples: prevalence, correlates, and functions. Am. J. Orthopsychiatry. 1998; 68: 609-620. DOI: 10.1037/h0080369

Laye-Gindhu A., Schonert-Reichl K.A. Nonsuicidal self-harm among community adolescents: understanding the whats and whys of self-harm. J. Youth Adolesc. 2005; 34: 447-457. DOI: 10.1007/s10964-005-7262-z

Stanley B., Sher L., Wilson S., Ekman R., Huang Y., Mann J.J. Non-suicidal selfinjurious behaviour, endogenous opioids and monoamine neurotransmitters. Journal of Affective Disorders. 2010; 124: 134-140.

Plener P.L., Libal G., Keller F., Fegert J.M., Muehlenkamp J.J. An international comparison of non-suicidal self-injury (NSSI) and suicide attempts: Germany and the USA. Psychol. Med. 2009; 39: 1549-1558. DOI: 10.1017/S0033291708005114

Schmahl C., Bohus M., Esposito F., Treede R.D., Di Salle F., Greffrath W., Ludaescher P., Jochims A., Lieb K., Scheffler K., Hennig J., Seifritz E. Neural correlates of antinociception in borderline personality disorder. Archives of General Psychiatry. 2006; 63: 659-667.

Kraus A., Valerius G., Seifritz E., Ruf M., Bremner J.D., Bohus M., Schmahl C. Script-driven imagery of self-injurious behaviour in patients with borderline personality disorder: a pilot FMRI study. Acta Psychiatrica Scandinavica. 2010; 121: 41-51.

Janis I.B., Nock M.K. Are self-injurers impulsive? Results from two behavioral laboratory studies. Psychiatry Research. 2009; 169: 261-267.

Crowell S.E., Beauchaine T.P., McCauley E., Smith C.J., Stevens A.L., Sylvers P. Psychological, autonomic, and serotonergic correlates of parasuicide among adolescent girls. Dev. Psychopathol. 2005; 17 (4): 1105-1127.

Fanelli G., Serretti A. The influence of the serotonin transporter gene 5-HTTLPR polymorphism on suicidal behaviors: a metaanalysis. Prog. Neuropsychopharmacol. Biol. Psychiatry. 2018; 88: 375-387.

Давидовский С.В., Ибрагимова Ж.А., Гончарик А.В., Марчук С.И., Залесская И.С., Третьяк А.Н., Хвостова И.И., Данилова Л.И. Особенности генотипа лиц, совершивших парасуицид. Психиатрия, психотерапия и клиническая психология. 2019; 10 (3): 417-427. [Davidouski S., Ibragimova J., Goncharik A., Marchuk S., Zaleskaya I., Tretyk A.3., Hvostova I., Danilova L. Features of the genotype of individuals who have committed suicide attempts. Psychiatry, psychotherapy and clinical psychology. 2019; 10 (3): 417-427.] (In Russ)

Tiefenbacher S., Novak M.A., Lutz C.K., Meyer J.S. The physiology and neurochemistry of self-injurious behaviour: A nonhuman primate model. Frontiers in Bioscience. 2005; 10: 1-11.

Kaess M., Hille M., Parzer P., Maser-Gluth C., Resch F., & Brunner R. Alterations in the neuroendocrinological stress response to acute psychosocial stress in adolescents engaging in nonsuicidal self-njury. Psychoneuroendocrinology. 2012; 37: 157-161.

Nixon M.K., Cloutier P.F., Aggarwal S. Affect regulation and addictive aspects of repetitive self- injury in hospitalized adolescents. Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry. 2002; 41: 1333-1341.

Ludascher P., Greffrath W., Schmahl C., Kleindienst N., Kraus A., Baumgartner U., Magerl W., Treede R.D., Bohus M. A crosssectional investigation of discontinuation of self-injury and normalizing pain perception in patients with borderline personality disorder. Acta Psychiatrica Scandinavica. 2009; 120: 62-70.

Miller A.B., Prinstein M.J. Adolescent suicide as a failure of acute stress-response systems. Annual Reviera of Clinical Psychology. 2019; 2: 12.

Давидовский С.В., Ибрагимова Ж.А., Гончарик А.В., Картун Л.В., Леонов Н.Н., Данилова Л.И., Кужаль В.В., Залесская И.С., Третьяк А.Н., Микицкий Ю.М. Классификационный метод прогнозирования суицидального риска. Вести Национальной академии наук Беларуси. Серия медицинских наук. 2020; 17 (2): 248-256. [Davydousky S.V., Ibragimova Zh. a.,

Goncharik A.V., Kartun L.V., Leonov N.N., Danilova L.I., Ku- zhal V.V., Zalesskaya I.S., Tretyak A.N., Mikitsky Yu.M. Classification method for predicting suicidal risk. News of the national Academy of Sciences of Belarus. Medical science series. 2020; 17 (2): 248-256.] (in Russ)

Dwivedi Y. The neurobiological basis of suicide / University Boca Raton (FL): CRC Press / Taylor & Francis; 2012. 482 p.

van Heeringen K. The neuroscience of suicidal behavior. Hardcover / Cambridge University Press, 2018. 286 p.

Oquendo M.A., Baca-Garcia E. Suicidal behavior disorder as a diagnostic entity in the DSM-5 classification system: advantages outweigh limitations. World Psychiatry. 2014; 13: 128-130.

Galynker I., Yaseen Z.S., Cohen A., et al. Prediction of suicidal behavior in high risk psychiatric patients using an assessment of acute suicidal state: the suicide crisis inventory. Depress Anxiety. 2017; 34: 147-158.

Rogers M.L., Galynker I., Yaseen Z., et al. An overview and comparison of two proposed suicide-specific diagnoses: Acute Suicidal Affective Disturbance (ASAD) and Suicide Crisis Syndrome (SCS). Psychiatr Ann. 2017; 47: 416-420.

Joiner T.E., Simpson S., Megan J.D., Rogers L., Ian M.S., Stanley H., Galynker I.I. Law and Psychiatry. Journal of Psychiatric Practice. 2018; 24 (4): 124-129Размещено на Allbest.ru

...