О современном состоянии информационной защищенности общества: механизмы формирования и пути предотвращения индукции деструктивной идеологии в среде подростков и юношества при влиянии современной музыкальной и кино-культуры, видеоконтента интернета

Размещено на http://www.allbest.ru/

О современном состоянии информационной защищенности общества: механизмы формирования и пути предотвращения индукции деструктивной идеологии в среде подростков и юношества при влиянии современной музыкальной и кино-культуры, видеоконтента интернета

Кузина Н.В., канд. филол. наук, Центр исследования проблем безопасности РАН, г. Москва, Россия

Аннотация

Анализируются методы конструирования идеологии насилия и прецеденты использования в качестве ее проводника произведений современной молодежной субкультуры и массовой культуры с адресным учетом мотивационно-ценностной модели и психологического типа потребителей (авторское и документальное кино и видеостримы, музыкальные видеоклипы, компьютерные игры-"шутинги") и пути эффективного противодействия указанному процессу в сфере молодежной и культурной политики. Цель. Описать образы и мотивы насилия в современной массовой и молодежной культуре с точки зрения их возможного влияния на поведенческие паттерны и деструктивность (у подростков и юношества). Метод или методология проведения работы. Проводился типологический анализ содержания видеоконтента (видеостримы, музыкальные клипы, авторское и документальное кино, игры-"шутинги"), типологический анализ состояния подростков и юношества с проблемами социализации из неблагополучных семей с точки зрения возрастной и клинической психологии, анализ диагностических, реабилитирующих, поддерживающих психолого-педагогических методов работы с точки зрения возможностей формирования социализации и упреждения роста уровня агрессии и деструктивности у молодежи. Результаты. Описаны типологические приемы и средства трансляции идеологии насилия через художественное творчество на актуальных примерах, а также некоторые важнейшие приемы формирования деструктивной идеологии в компьютерных играх и документальном видеоконтенте. Область применения результатов. Результаты исследования могут быть использованы в работе педагогических, медицинских (психологическая и психиатрическая помощь) и правоохранительных органов, а также органов культуры.

Ключевые слова: социализация, возрастная психология, социальная психология, социальная безопасность, видеоконтент, экстремизм, идеология насилия, девиантное поведение, искусство, работа с трудными подростками, художественные средства. идеология насилие психологический

Abstract

CURRENT STATE OF THE INFORMATION SECURITY: FORMATION MECHANISMS AND WAYS TO PREVENT THE INDUCTION OF DESTRUCTIVE IDEOLOGY AMONG ADOLESCENTS AND YOUTH UNDER THE INFLUENCE OF MODERN MUSIC AND FILM CULTURE, INTERNET VIDEO CONTENT

Kuzina N., Ph.D., Center research security problems the RAS, Moscow, Russia

The paper analyzes methods of building the ideology of violence and precedents of using the works of modern youth subculture and mass culture as its vehicle with targeted consideration of the motivational-value model and psychological type of consumers (author and documentary films and video streams, music videos, computer shooter-games) as well as ways of effective counteraction to the specified process in the field of youth and cultural policy. Purpose. To describe the images and motives of violence in modern mass and youth culture in terms of their possible impact on behavioral patterns and destructiveness (among adolescents and youth). Methodology. Includes a typological analysis of the video content (video streams, music videos, auteur and documentary films, shooter-games), a typological analysis of the state of adolescents and youth with socialization issues from dysfunctional in terms of age and clinical psychology, an analysis of diagnostic, rehabilitative, supporting psychological-pedagogical methods of work from the perspective of forming socialization and anticipating growth of the level of aggression and destructiveness among young people. Results. The study identified typological methods and means of transmitting ideology of violence through artistic creation addressing relevant examples, as well as some of the most important methods for shaping destructive ideology in computer games and documentary video content. Practical implications. Results obtained may be used in the work of pedagogical, medical (psychological and psychiatric help) and law enforcement agencies, as well as cultural authorities.

Keywords: socialization, developmental psychology, social psychology, social security, video content, extremism, the ideology of violence, deviant behavior, art, work with difficult teenagers, artistic means.

Актуальность исследования. 29 мая 2020 г. Указом №344 Президента Российской Федерации "Об утверждении Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года" введена в использование уточненная редакция "Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года" (далее - Стратегия). В документе предлагаются новые важнейшие формулировки, более точно описывающие явления деструктивной деятельности.

Предлагается более широкое понятие "идеологии насилия" в дополнение к понятию "экстремистской идеологии", а также корректируется дефиниция понятия "радикализм": "Экстремистская идеология - совокупность взглядов и идей, представляющих насильственные и иные противоправные действия как основное средство разрешения политических, расовых, национальных, религиозных и социальных конфликтов" [45, с. 2]. "Идеология насилия - совокупность взглядов и идей, оправдывающих применение насилия для достижения политических, идеологических, религиозных и иных целей" <...> "радикализм - бескомпромиссная приверженность идеологии насилия, характеризующаяся стремлением к решительному и кардинальному изменению основ конституционного строя Российской Федерации, нарушению единства и территориальной целостности Российской Федерации" [45, с. 2].

Понятие "терроризм" в российском законодательстве также определяется через понятие "идеология насилия" [2]: "Терроризм - идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и/или иными формами противоправных насильственных действий" [39, с. 32]. Наиболее агрессивная форма терроризма при этом - "суицидальный терроризм" [39, с. 5].

Отмечается, что "угроза терроризма будет сохраняться до тех пор, пока существуют источники и каналы распространения экстремистской идеологии" [45, c. 5]. Важнейшей угрозой является распространение "мнения о приемлемости насильственных действий для достижения поставленных целей" [45, c. 5].

Отдельно отмечается, что наиболее существенному воздействию данной идеологии подвергается молодежь. Указывается на необходимость "создания единой государственной системы мониторинга в сфере противодействия экстремизму", а также "эффективных мер, направленных на информационное противодействие распространению экстремистской идеологии" [45, c. 8], "совершенствование процедуры проведения экспертизы материалов, предположительно содержащих информацию экстремистского характера" [45, c. 10], "принятие мер, препятствующих возникновению пространственной сегрегации, формированию этнических анклавов, социальной исключенности отдельных групп граждан" [45, c. 12], "выявление способов оказания экстремистскими организациями информационнопсихологического воздействия на население, а также изучение особенностей восприятия и понимания различными группами людей информации, содержащейся в экстремистских материалах" [45, c. 13], "проведение мониторинга девиантного поведения молодежи, социологических исследований социальной обстановки в образовательных организациях, а также молодежных субкультур в целях своевременного выявления и недопущения распространения экстремистской идеологии" [45, с. 14-15].

В качестве ожидаемых результатов реализации Стратегии названы, в том числе, "уменьшение доли преступлений насильственного характера в общем количестве преступлений экстремистской направленности", "недопущение распространения экстремистских материалов в средствах массовой информации и Интернете, "формирование в обществе, особенно среди молодежи, атмосферы нетерпимости к экстремистской деятельности, неприятия экстремистской идеологии" [45, с. 20, 21].

Степень изученности проблемы. В Российской федерации в 1990-2010-е годы защищено несколько десятков диссертаций о проблемах насилия [44; 26], агрессии [52] и экстремизма [5; 6; 37], в том числе их отражения в культуре [4; 9; 21; 36; 46; 52]. В исследованиях в том числе анализируется результат проявления идеологии насилия в культуре [24, 27, 47] и ее влияния на состояние юношества [16; 23; 43; 53; 56] и дальнейшие процессы в социальной жизни, приводится классификации экранного насилия [47; 52], описываются формы институализации экстремизма в молодежной культуре [40; 42; 58].

Рассматривается взаимосвязь таких явлений, как агрессия, насилие, экстремизм, терроризм [2; 3; 10; 12; 13; 18; 19; 20; 25; 28; 32; 37; 38; 44; 57]. Репрезентации агрессии, насилия, экстремизма в культуре могут не только влиять на моральный климат общества и психику воспринимающих лиц, но и быть использованы в политической сфере. Отмечается, что обсуждение и изображение их в произведениях культуры имеет как психотерапевтическую (снятие страхов и формирование социальных ценностей), так и антисоциальную функцию (угроза реализации изображенных сюжетов). Известно, например, что рок-музыка конца 1980-х гг. готовила падение режима СССР, а кинофильмы о противоправной деятельности формировали специфический образ социальной реальности и условия для изменения государственного устройства.

Последствия роста агрессивности в 1990-е годы анализируются, например, в исследовании Т.А. Хагурова "Феномен агрессии в системе ценностей современного общества" [55]. Приводя статистические доказательства роста агрессии (высокий процент заключенных на 100 тыс населения и высокий процент суицидов) [55, с. 9], автор рассматривает причины ценностной обусловленности агрессивного поведения [55, с. 7].

Противопоставляется антивитальная, неадаптивная идеология насилия и адаптивная, оборонительная витальная архаическая агрессия, присущая человеку (по Э. Фромму) [54, с. 9].

По Т.А. Хагурову, агрессия - "любые действия (либо намерения, не реализованные в действии по каким-либо причинам, но стремящиеся к этому), имеющие целью причинение ущерба или вреда (неважно - прямого или косвенного) другим, в независимости от характера преследуемой цели: обеспечение витальных интересов индивида, или же удовлетворение садистских черт характера" [55, с. 10]. Автор приходит к выводу, что "гипертрофированные формы проявления агрессии в уголовно-правовой сфере российской действительности, детерминированы, в первую очередь, причинами культурно-идеологического плана: разрушение имеющихся в общественном сознании представления о дозволенном и недозволенном, воздействие распространяемых потребительских ценностей западного Постмодерна, распространение среди населения (при активной поддержке масс-медиа) криминальных культурных образцов, в которых агрессия, представлена одной из доминирующих ценностей" [55, с. 14]. Феномен подростковой агрессии так же имеет "ценностную обусловленность, усугубляющуюся негативными последствиями кризиса социализирующей функции нашего общества, при активном внедрении в подростковое сознание западных культурных образцов" и связан со специфическими средовыми влияниями [55, с. 14].

Истоки агрессии, как отмечает автор, находятся "в специфике ценностей современного общества", прежде всего в общей деструктивности культуры Постмодерна [55, с. 17].

Если в 1990-е гг. центральным явлениям была криминальная агрессия и агрессия в немногочисленных национальных сообществах, в настоящий момент происходит рост агрессии в среде юношества и автохтонного населения.

В российской и зарубежной междисциплинарной науке в данный момент сформировалось целое направление, изучающее проявления насилия в обществе. Анализ понятия "насилие" в его социологических дефинициях дан, например, О.Ю. Тевлюковой [48]. Насилие и агрессию с точки зрения психических процессов много лет изучает С.Н. Ениколопов [19].

Агрессия, являющаяся архаическим механизмом реакции индивидуума на среду и во многом влияющая на шансы его выживания в древнейшей культуре, имеющая психологические классификации (прямая, косвенная, вербальная и др.), применительно к описанию социальной реальности измеряется интенсивностью и продолжительностью [33, с. 126] и может быть разделена по функции и направленности на экспрессивную (непроизвольные вспышки гнева, ярости, не имеющей целевой напряженности), враждебную (сопровождается нанесением ущерба, применением насилия), инструментальную (представляет собой средство достижения цели).

По приемлемости для общества насилие подразделяется на "структурное - закрепленное в образе жизни, общественном мнении", "манифестное - насилие, осуждаемое и запрещаемое обществом", "личное - исходящее от одного лица и проявляющееся в его непосредственном поведении" [33, с.126].

Отмечается распространение течений, оправдывающих насилие, в разных сферах общества [20, с. 6] - в политике, философии, культуре, спорте. При этом повышается роль радикализма [20, с. 11], идеологически обосновывающего "применение насилия для решения различных проблем любого общества", "идеологии коренных перемен в обществе".

Возникают экстремистские течения, стимулирующие, оправдывающие, эстетизирующие насилие, фанатизм, опору на чувства, инстинкты [18, c. 56].

И отечественными, и зарубежными исследователями особо отмечается роль подражания, мимесиса в порождении и распространении насилия. При этом за данные процессы отвечают в психике архаические механизмы, которые при активизации плохо поддаются контролю: "У архаического человека нет иного способа реакции на насилие, кроме подражания. <...> архаические люди не хуже современных видели в насилии зло, но единственным способом ответа оставался миметический: зло может быть преодолено другим злом. Соответственно это ведет к эскалации насилия" [31, с. 79].

Характерной чертой эпохи является эстетизация насилия в культуре, прежде всего в визуальной, "экранной" [52], где насилие начинает рассматриваться как характерное и приемлемое проявление межличностных отношений, взамен незрелищным предлагаются зрелищные формы его репрезентации (натуралистичное насилие, насилие-"экшн", насилие- игра - карнавальное, натуралистическое и комическое, репрезентация садистского насилия) [52, с. 15], этически обесцененные, ориентированные на непосредственно-чувственное мироощущение спонтанно-аффективные проявления инфантильного человека при актуализации архаических пластов его сознания [52, с. 7]. Отмечается, что помимо адаптации личности к социальным отношениям, демонстрация данных сцен имеет компенсаторную и гедонистическую функцию, функцию изживания социальных страхов и канализирования насилия в виртуальную сферу, а также идеологическая роли насилия [52, с. 9].

Эстетизация насилия идет через его поэтизацию, внесение комического начала, витализацию, архаизацию, через формирование чувства отвращения и через замыкание на сам образ насилия "как самодовлеющий знак" [52, с. 19-20]. Через образы насилия в экранных искусствах демонстрировалась деструкция мещанской морали в 1960-е гг., распад идеологии в 1990-е гг. [52, с. 21]. Как предполагает автор, в России изображение насилия на экране позволяет уменьшить невротизацию "общества риска", сдержать агрессивные импульсы [52, с. 23].

Терроризм также рассматривается как идеология пропаганды и оправдания насилия [2, 10, 13, 40]. Одной из детерминант террористической деятельности является коллективное насилие [39, с. 4].

Изображение актов терроризма в культуре при этом выстраивается по законам архаического восприятия [4].

Результаты исследования насилия, агрессии и экстремизма в среде молодежи в последние десятилетия активно публикуются и в России, и за рубежом [8, 17, 24, 42, 58].

Анализ понятия "жизненная позиция" и инструментальное ее исследование у членов националистических организаций юношеского возраста с помощью батареи психологических тестов с опорой на теорию транзактного анализа Э. Берна проводят, например, С.В. Бонкало и Т.И. Бонкало [8].

Было установлено, что "делинквентное поведение молодых людей, согласно выявленным корреляционным плеядам, взаимосвязано с нарциссической, изолирующей и депрессивной позициями, тогда как позитивное отношение к себе, другим и окружающему миру в целом, напротив, обусловливает снижение склонности личности в отклоняющемуся поведению" [8, c. 71]. Отмечается, что "жизненная позиция членов молодежных националистических организаций в целом имеет деструктивный характер. Она характеризуется неустойчивостью, неосознанностью выбора, ценностной пустотой, неопределенностью жизненных целей, их суженными границами и гедонистической или фаталистической направленностью, личностно-центрированной ориентацией и нарциссическим, изолирующим или депрессивным отношением к себе и к миру в целом. Существует значимая корреляционная связь между склонностью личности к девиантному поведения и гедонистической и фаталистической направленностью ее жизненной позиции" [8, с. 71].

Готовящая молодых людей к национализму "нарциссическая жизненная позиция, предполагающая построение жизни на основе модели "Я хороший - мир плохой", обусловлена прежде всего демонстративными эмоциями, отсутствием альтруистических и коммуникативных эмоций, негативным восприятие окружающего мира, завышенной самооценкой, приводящей к эгоцентрическим тенденциям, потребностям и чувствам" [8, c. 70]. Авторами было выявлено, что "нарциссическая жизненная позиция характерна для 62, 90% молодых людей - членов молодежных националистических организаций и 22, 58% социально адаптивных студентов - их сверстников. В экспериментальной группе 16, 93 % испытуемых - члены националистических организаций - были отнесены к личностям с изолирующей жизненной позицией. Изолирующая позиция, построенная на модели "Я плохой - мир хороший", обусловлена эмоциями обиды на свой прошлый жизненный опыт, неверием в себя и вместе с тем романтическими настроениями и амбивалентными чувствами, приводящими к исковерканной идентификации себя как "недостойного" и к сознательному уходу от реального мира. Подобная жизненная позиция не дает возможности для самореализации и самоидентификации молодых людей, препятствует их выходу на пределы собственной жизни, сиюминутных устремлений и желаний. Такая жизненная позиция положительно коррелирует с уровнем внушаемости личности, что свидетельствует о возможности трансформации у них социально ценностных ориентаций в псевдоценности" [8, c. 70].

Также было выявлено, что "еще один тип негативно окрашенной жизненной позиции членов националистических организаций - это депрессивная жизненная позиция, обусловленная присутствием фаталистических эмоций, апатией, раздражительностью, неврозоподобными состояниями, истеричностью и неверием в возможность изменить себя и окружающий мир" [8, с. 70].

Авторы отмечают, что в качестве противодействия рекрутированию молодых людей в националистические организации "целесообразно в первую очередь формировать позитивный и адекватный их взгляд на мир, развивать позитивную, основанную на принятии себя и других, жизненную позицию" [8, c. 71].

За последние двадцать лет десятки монографических исследований и учебных пособий посвящены противодействию распространения терроризма и экстремизма в молодежной среде [17, 29, 30, 34, 35, 39]. Важнейшим условием является анализ социокультурных моделей, влияющих на формирование и распространение данной идеологии [5]. Отмечается, что именно молодежь в силу черт мышления и поведения, максимализма и нигилизма, мировоззренческой неустойчивости и неудач в поисках самоидентичности, стремления к обновлению форм и способов жизнедеятельности, склонности к проявлению различных форм максимализма и протеста может быть средой для пополнения организаций, пропагандирующих идеологию насилия. Этому способствуют противоречия социокультурной, экономической, социальной, политической и духовной жизни России [5, с. 4]. Отмечается факт формирования нового поколения с особыми целеустановками и специфическими ценностями [5, с. 5]. Они проявляются в том числе в молодежной субкультуре [5, с. 5]. Молодежь находится в положении объекта социализации, подчинения и зависимости от взрослого поколения, в состоянии недостаточной определенности и незавершенности выбора смысложизненных ценностей, а потому не может в полной мере реализовать свой ресурсный потенциал. В целом молодежи оказывается присуще мироощущение, связанное с разочарованием, пессимизмом, растерянностью, апатией, безнадежностью и др. [5, с. 9-10]. Агрессия при этом выступает как способ снять тревогу и получить мнимый выход из трудной ситуации через эмоциональный агрессивный взрыв. Проявляется тяготение к социальному экстремизму, социальному нигилизму и радикализму, нравственному релятивизму, склонность к крайним средства м способам достижения целей при завышенных социальных ожиданиях, неуправляемость процесса социализации и возможность существования групповых форм взаимодействия [5, с. 12].

Актуальным направлением работы в сфере смысложизненных приоритетов и ценностей российской молодежи называется формирование позитивных социокультурных ценностей нового типа культуры ненасилия [5, с. 179].

Площадкой для обсуждения проблем распространения и отображения насилия в обществе и культуре стали в том числе специализированные зарубежные периодические научные издания ("Journal of Violence, Mimesis, and Culture", "International Journal of Conflict and Violence" и др.).

Зарубежные исследователи рассматривают, помимо проблем терроризма, также и проблемы репрезентации насилия в искусстве (не только визуальном), подчеркивая роль искусства в распространении идеологии насилия и дискутируя по вопросам оправданности мотивов агрессии и образов насилия в культуре.

Обсуждается вопрос о соотношении вреда и пользы от репрезентации насилия в искусстве - оно психотерапевтично и способствует снижению агрессии или, напротив, распространению ментальной "инфекции", росту агрессии.

N. Lawtoo, например, в двух работах [65, 66] обсуждает вопрос о связи изображения насилия с теорией катарсиса и проблемами бессознательного в античной и современной эстетике, в частности, пытается разъяснить двояко решаемый исследователями вопрос о том, насколько тесной и однозначной является связь между насилием в культуре и в мире, где доминирует данная вымышленная реальность (хотя и отличающиеся иногда повышенной реалистичностью); насколько аффект, возникающий при просмотре театральных постановок и кинофильмов с образами жестокости, а также от участия в видеоиграх, может выступать в качестве очищающей патологические проявления человека терапии, или формирование вымышленных представлений о ситуациях насилия способствует его распространению в социуме [65]. N. Lawtoo говорит о силе заражения, вовлечения [66]. Несмотря на то, что использование при работе с пациентом катарсиса, реакций на сцены насилия предназначено в теории психотерапии в качестве выхода для патологических, травмирующих переживаний в психике потребителя культуры, позволяет перевести их из бессознательного в сознание, повторно воспроизвести, переработать и избавиться от них, терапевтической практикой европейского специалиста успешность метода оспаривалась и в итоге от него отказались, как от запускающего процесс "миметического" инфицирования.

E. Brighi отмечает [62], что 1980-1990-е гг. в мировой культуре стали временем обиды и гнева, образы которых отражали крушение картины мира человека, рост взаимной ненависти и экзистенциальной обиды, враждебности к другим и к миру в целом. Также E. Brighi приходит к выводу, что распространение терроризма было вызвано в том числе психологическими процессами, а именно - в эпоху продолжающегося мирового экономического кризиса рост губительных негативных эмоций и состояний гнева и ярости.

H. Oberpfalzerova, J. Ullrich, H. Jerabek [67] рассматривают медицинское и социальное значение художественных историй и личных воспоминаний участников событий о насилии и терроризме, имевших место в исторической реальности. По мнению авторов исследования, данные произведения могут снимать психологическую травму социума и содействовать примирению групп, находившихся в конфликте. Отмечается, что инициатива создания художественных повествований может быть распространена на международном уровне, так как помогает устранить многие факторы, препятствующие примирению.

Целый том немецкого университетского журнала "International Journal of Conflict and Violence" в 2017 г. (т. 11) посвящен проблеме насилия и ее описанию в социологии: Focus: Violence - Constructing an Emerging Field of Sociology (Фокус: "насилие - создание новой области социологии").

E. Hartmann в преамбуле к выпуску журнала "Violence: Constructing an Emerging Field of Sociology" [64] отмечает, что насилие находится в центре внимания социальных наук и стало предметом новой области социологии как социальный факт. Меняются или должны измениться методы исследования явления и измениться тенденция рассматривать его как только моральную или политическую проблему.

R. Collins [63] рассматривает две модели насилия в историческом аспекте - эмоциональные конфликты переломного момента (на коротких отрезках времени) и рассеянные конфликты истощения (в длительные исторические периоды), а также стратегию действий осуществляющих насилие сторон. R. Collins отмечает, что чем сильнее выражается установка на эмоциональную силу конфликта, тем более уверенности в быстрой победе осуществляющей насилие стороны за короткой промежуток времени.

C. B. Bills в обзоре теоретических и эмпирических исследований актов насилия с точки зрения построения повествования и концептуальности [61] говорит о тесной связи между актами агрессии через убийство и через самоубийство, несмотря на различные интерпретации данных актов в религии, медицине и социальных науках. C. B. Bills вводит понятие направления потока агрессии и предлагает рассматривать вопросы формирования насилия, обращаясь и к сфере культуры.

N. Schils, A. Verhage [68] анализировали причины вступления молодежи в радикальные и террористические, экстремистские группы. Вопрос был изучен в Бельгии на основании полуструктурированных интервью с молодыми людьми, считавшими себя радикалами или экстремистами. Личные истории респондентов помогают выявить маршрут мировоззренческой радикализации и организации экстремистских групп через Интернет, в оффлайн, описать набор в них и их повседневную деятельность. Результаты исследования уточнили причины и пути радикализации молодежи, включая процедуру рекрутирования (онлайн и оффлайн). Как оказалось, содержание идеологии не было первым стимулом для поиска сообщества. Более существенную роль играло общее недовольство обществом и поиск способов борьбы с ним.

Цели исследования: охарактеризовать образ деструктивной деятельности, предлагаемый подросткам и юношеству в интернет-пространстве; описать систему психолого-педагогических методов взаимодействия с подростками и юношеством для исключения распространения деструктивных мировоззренческих тенденций.

Задачи исследования:

Провести анализ документального и музыкального (видеоклипы) видеоконтента - прежде всего на платформе YouTube, отражающего деструктивные поведенческие паттерны и затрагивающие темы терроризма (русскоязычный материал).

Провести анализ причин обращения подростков и юношества к деструктивной ценностной парадигме и экстремистской/террористической идеологии.

Разработать рекомендации по организации своевременной комплексной помощи подросткам и юношеству в период взросления, выявлению и устранению причин возможного протестного обращения представителей данных возрастных групп к девиантным деструктивным мировоззренческим системам и их присоединения к деструктивным (в том числе террористическим) группам.

Материал исследования: представленные в аудиовизуальной культуре артефакты, являющиеся документальной записью событий или художественной конструкцией, отражающей образы насилия, а именно - музыкальные видеоклипы исполнителей различных течений, содержащие сцены насилия и популярные у подростков и молодежи; видеостримы компьютерных игр со сценами насилия; обнародованные документальные видеозаписи событий, связанных с экстремистскими действиями/гибелью подростков и молодежи; художественные фильмы об аналогичных событиях на основе реальных или вымышленных событий.

Методика исследования: анализ содержания и структуры, причин психологического воздействия артефакта на реципиента.

Результаты исследования

I. Содержание контента. Особую роль в формировании образа деструктивного поведения в целом у молодежи, в том числе романтического образа насилия, и в наиболее отягощенном варианте - террориста и терроризма как явления - имеют произведения художественной, прежде всего массовой, культуры, распространяемые наиболее широко с помощью Интернета.

"Три кита" современной молодежной и массовой культуры - кино, музыкальная индустрия и индустрия компьютерных игр. По всем трем направлениям идет тиражирование не только образов приоритетных ценностей общества потребления, но и насилия. Отметим аудиовизуальный характер данных артефактов, то есть тот факт, что воздействие на потребителя идет сразу с помощью нескольких сенсорных систем. Остановимся в данной работе на музыкальном видеоконтенте и киноконтенте (как документальном, так и художественном), а также записанных в форме видеороликов стримах компьютерных игр.

В качестве предварительной гипотезы можно отметить, что создание образа идет с установкой на сенсацию и на эмоциональную травму, передаваемый образ всегда неоднозначен (сообщение о нем имеет признаки амбивалентности, "двойного послания", разрушая устойчивые представления подростков и юношества о добре и зле).

К числу исследованных видеоклипов относятся следующие произведения: "Террорист" ДДТ, "Иордан" Noize MC feat. Atlantida Project и др., "Антифриз" (2017) и "Ярость" (2017) Seryoga, "Стволок за поясок", "Обрез" (2019), "Прикури от ствола" (2017), "Армия" (2012) Ноггано, "Смерти больше нет" (2018), "Марш" (2020), "Плак Плак" (2020) и др. IC3PEAK, "Пироман" (2017), "Пуля-дура", "Панелька", "Крот" (2017) и др. Хаски, "360°", "Aqua" Элджея и др.

К числу исследованных относятся комментированные видеостримы игр Morimiya Middle School Shooting и других стримов аниматоров школьных расстрелов, комментированных в процессе игры русскоязычными пользователями, аналогичных продукции, размещенной на http://www.columbinegame.com/, Grand Theft Auto V (Rockstar Games), Dota 2 (Valve), Wiedzmin (CD Projekt RED).

К числу исследованных документальных стримов (в случае, если они велись) и фильмов - журналистских репортажей относятся истории Кати Власовой и Дениса Муравьева из Струг Красных Псковской области (2016), Романа Шингаркина и Александры Соловьевой из Москвы (2018), Евгении Хасис и Николая Тихонова из Москвы (2009), Акбарджона Джалилова из Санкт-Петербурга (2017), Владислава Рослякова из Керчи (2018).

К числу исследованных художественных фильмов и пьес относятся "Заложники" (2017) R Гигинейшвили, "Диалоги убийц" (2018) Е. Сковороды, "Бесы" (2014) В. Хотитенко.

Исследована была также и эмоциональная реакция зрителей на данные артефакты на платформе "YouTube", проявившаяся в виде комментариев и "лайков".

Согласно наблюдениям, проанализированные артефакты относятся к общему, сюжетно единому пространству, понятийно и эмоционально-психологически неожиданно актуальному для подростков и молодежи. Данный контент востребован для просмотра на платформе "YouTube".

Музыкальные клипы. Тема насилия охватывает различные современные музыкальные направления от рока до витчхауса. Как отмечал Т. Адорно, "очевидно, социальный смысл музыки раскрывается только постепенно - он скрыт, замаскирован, когда музыка появляется перед слушателем впервые. Он не выходит наружу непосредственно из самого явления объекта. <...> Как шифр социального музыку можно прочитать лишь тогда, когда эти моменты перестают поражать, занимая передний план сознания, когда то, что является новым с точки зрения музыкального языка, перестает казаться порождением индивидуальной воли, но когда за манифестацией индивидуального начала уже чувствуется коллективное единство <...> Современные общественные конфликты запечатлеваются в новейшей музыке, но противятся своему осознанию" [1, c. 155].

Все проанализированные музыкальные видеоклипы содержат образы насилия и/ или противоправной деятельности. Образ деятеля при этом или романтизируется, или маргинализируется с целью создания эмоционального шока, травмы. Присутствует апелляция к культурным стереотипам (Серега - "Ярость"), национальным образам (Ноггано - "Стволок за поясок"), люмпен-культуре (Хаски - "Пуля-дура", "Панелька"), культуре дауншифтеров (IC3PEAK - "Смерти больше нет").

Тематика музыкальных произведений: грабеж и нанесение телесных повреждений (Хаски - "Пуля-дура" и др.); убийство (Серега - "Антифриз", Ноггано - "Прикури от ствола", IC3PEAK - "Смерти больше нет"); поджог (Хаски - "Пироман", Серега - "Антифриз", IC3PEAK - "Смерти больше нет"); военные действия и террористический акт в метро (Noize MC - "Иордан"); суицид (IC3PEAK - "Смерти больше нет"); воспевание ярости, агрессии как исторического прецедента, ретроспективные упоминания случаев обострения противоречий, разрешавшихся путем столкновений (Серега - "Ярость"); протест, неприятие жизни обывателей (ДДТ - "Террорист", IC3PEAK - "Смерти больше нет"); месть (Элджей - "360°"); тема наркотрафика (Ноггано - "Армия" и др.).

В клипах присутствуют образы, связанные с особой жестокостью. Происходит героизация убийства, нередко массового (Серега - "Антифриз", "Ярость" и др.), в том числе из мести (Элджей - "360°", Ноггано - "Прикури от ствола" и др.). Особую роль в клипах играет акт смерти (всегда есть в кадре или присутствует за кадром, подразумевается), изображенный подчеркнуто натуралистично или с установкой на эмоцию отвращения (Элджей - "360°", IC3PEAK - "Смерти больше нет", Серега - "Антифриз" и др.). Эстетика клипов связана с установкой нанесения эмоциональной травмы, воздействие на психику сверхсильными раздражителями за пределами "добра и зла". Тот же прием используется в стримах и документальных съемках о реальных событиях и террористических актах.

Одновременно в клипах присутствует юмор, как правило, связанный с мотивами находчивости персонажей текста или клипа, находящих возможности обходить требования законодательства, нарушать законодательство, прежде всего в сфере оборота наркотических веществ. Происходит девальвация социальных ценностей и устанавливается приоритет ценностей противоправных.

При изображении в клипах актов поджога, разбоя, подготовки терактов, убийств на первый план у авторов клипов выходит протестная роль преступной деятельности. Источником этого архетипа в отечественной рок-культуре является образ террориста Ивана Помидорова, созданный в композиции "Террорист" группы ДДТ, несколько десятилетий назад воспринимавшийся автором, вероятно, как иронический.

Опасность видеоконтента часто заключается в его амбивалентности. Например, текст клипа может быть пацифистским (Noize MC - "Иордан"), видеоряд - агрессивным, с изображением актов террора (в клипе Noize MC "Иордан" автор выступает и как персонаж- подрывник). Двойственность изображаемого - в том числе наличие сострадания по отношению к персонажу (Элджей - "360°", Хаски - "Пуля-дура"), служит причиной возможного оправдания жестокости и убийства справедливостью (месть за убийство в случае Элджея - "360°" или за нарушения морали - например, в случае Хаски - "Пироман").

Суицид в музыкальных клипах также изображается как возможный бунт, наряду с противоправной деятельностью, террористическими действия и убийством. Часто суицид (или самоподрыв, самоподжог) является итогом террористического акта.

Насилие в целом пропагандируется в клипах как устойчивая, исторически сложившаяся идеология (Серега - "Ярость").

Таким образом, на подростка и юношество влияют образы, созданные негативно ориентированными по отношению к социуму харизматическими лидерами/взрослыми. В центре сюжетов музыкальных клипов находится убийство (Ноггано - "Прикури от ствола", Элджей - "360°", IC3PEAK - "Смерти больше нет", "Плак Плак"), подготовка взрыва (Noize MC - "Иордан"), поджог (Серега - "Антифриз", IC3PEAK - "Смерти больше нет"), разбой и грабеж (Хаски - "Пуля-дура", "Пироман"), участие в наркотрафике (Ноггано - "Армия") и др.

Видеоигры. В интернет-пространстве, в частности - на платформе YouTube, распространена практика размещения записей пользователями пройденных ими "сражений" в компьютерных видеоиграх с комментированием действий в процессе игры. Сюжет однотипен: записи игр (видео-стримы) рассказывают о том, как герой от первого или от третьего лица убивает других персонажей игры, а также гибнет сам.

Например, русскоязычный стрим игры Morimiya Middle School Shooting. Игрок выступает за террориста-одиночку, девушку. Дан ее психологический портрет, описана судьба ее семьи (смерть матери и уход отца). Показала подготовка девушки к теракту, ее внутренние рассуждения. Игрок может регулировать действия террористки, он делает это в прямом эфире. Игрок комментирует по-русски весь процесс игры: от подготовки к шутингу и выбора оружия, до совершения самого теракта. Среди предметов вооружения для террористки как аллюзия присутствует и оружие, из которого проводился расстрел в школе Колумбайн.

В процессе игры GTA 5, записи которой также востребованы пользователем платформы YouTube, участник может выступать от имени как полицейских, так и организаторов теракта. Имеются голосовые комментарии игрока (часто одобряющего характера). Например, в записи GTA 5. Прохождение игры в ролике "Террористы захватили метро!"" на канале MisterKey (2017 г.).

На платформе YouTube имеется большое количество записей игры Dota 2, часто в устных комментариях игрока в ролике и в тексте под видеороликом присутствует нецензурная или военная лексика. Под роликами на каналах указываются лица, как правило, подростки, перечисляющие денежные средства игроку, ведущему стрим. Суммы разнятся от сотен до нескольких десятков тысяч рублей, количество перечисливших денежные средства может составлять сотни человек.

Некоторые авторы каналов на платформе YouTube в иронической форме анализируют компьютерные игры и самостоятельно приводят к выводу о присутствии в их содержании явлений, запрещенных законодательством Российской Федерации, в частности в связи с наличием пропаганды терроризма и экстремизма, например в ролике "Майнкрафт и экстремизм" на канале Сыендук. Показательно, что ролик имеет 6 300 негативных оценок (дизлайков) и 213 позитивных оценок (лайков), а также 14 656 комментариев, большинство из которых включают негативную оценку российской законодательной практики.

Художественный мир компьютерных игр характеризуется общими сходными чертами (обычно они обозначаются как игры с сеттингом - определенными условиями симулированной вселенной, мира; игры-шутеры, предполагающие стрельбу). Это героизация насилия, культ смерти (и стереотип бессмертности героя), подрушивание реальности мира (в том числе через условности "сеттинга"), аргументация оправданности насилия, юмористическая демонстрация остроумного и жестокого противоправного поведения некоторых персонажей, находчивости героя.

Помимо имеющихся условий (сеттинга) и "задания" игры, в качестве психологической причины насилия/агрессии в пояснении к ней может называться самозащита в тяжелой жизненной ситуации через агрессию (например, предыстория девушки, героини японского шутинга и др.).

Таким образом, в среде игроков компьютерных игр явление терроризма и насилия может не иметь негативной оценки, а борьба с терроризмом со стороны государства, напротив, оцениваться негативно.

Представители данной культуры имеют доступ в Интернет, сформированное умение работать в команде, знания основных этапов и принципов организации как индивидуального, так и группового терактов или противоправных деяний (через тренировку в компьютерных играх, заменяющих симуляционное обучение, широко используемое в данный момент во многих профессиях, требующих сложных, сформированных до состояния навыка, действия).

В результате длительного использования в качестве досуга подобной продукции у игроков возникает тенденция к негативной самоидентификации.

Таким образом, можно утверждать, что к настоящему времени сформировалась имеющая свои культурные манифестации агрессивная молодежная контркультура с хорошо развитой схемой социального взаимодействия, консолидации и с возможностью быстрого сбора колоссальных денежных средств для деятельности уже в реальном мире.

Очевидно, что вербовка представителей данной социальной группы представителями террористических организаций будет облегчена.

Документальные стримы и журналистские репортажи. Высокой популярностью (до нескольких миллионов просмотров и десятки тысяч положительных оценок - "лайков") могут пользоваться документальные записи реальных событий с участием подростков и юношества, связанные с преступной деятельностью, или журналистские репортажи о них. Например, "Струги Красные (Псковская область), 15-летние девятиклассники Катя Власова и Денис Муравьев 14.11.2016" (https://clck.ru/QnsbP), "Недетский мир. Псковская трагедия. Специальный репортаж Ксении Кибкало" (https://clck.ru/Qnsbs), "Псков. Страшная трагедия в Стругах Красных: двое подростков покончили с собой 14.11.16" (https://clck.ru/Qnscg), "Студент одного из московских колледжей зарезал преподавателя, а после совершил самоубийство" (https://clck.ru/QnsdF), "Сын бывшего депутата Госдумы 11-классник Роман Шингаркин и его подруга, ученица медицинского колледжа Александра Соловьева, покончили с собой" (https://clck.ru/QnseC), "Погиб Роман Шингаркин" (https://clck.ru/QnsfD) и др.

Документальная видеопродукция может быть построена так, чтобы вызвать сострадание к персонажу, который в силу различных обстоятельств оказывается вовлечен в террористическую деятельность ("Питер.4.03.2017" Л. Яппаровой и др.).

Театр и киноиндустрия. В современных художественных фильмах и драматургии, посвященных насилию и терроризму, источником сюжета может быть как литературное произведение (роман Ф.М. Достоевского "Бесы"), так и реальные события.

Характерным примером рефлексии о преступлениях, совершенных молодежью, является фильм Р. Гигинейшвили "Заложники" (https://start.ru/watch/zalozhniki), получивший награды по двум номинациям на фестивале "Кинотавр" 2017, о реальных событиях в Грузии в 1983 г., связанных с попыткой захвата самолета семью молодыми людьми, имевшей большое число жертв. Фильм отличает неоднозначная оценка образов террористов, а также лиц, осуществляющих возмездие от лица государства.

Документальную основу текста в виде одиннадцатидневных записей прослушивания квартиры преступников имеет одноименный спектакль Театра.doc и пьеса "Диалоги убийц" Е. Сковороды (2018) о событиях 2009 г. - двойном убийстве в Москве, совершенном по указанию лидера неонацистской Боевой организации русских националистов (БОРН - запрещена в Российской Федерации) И. Горячева его сторонниками Н. Тихоновым и Е. Хасис (https://clck.ru/Qnu2L). При прослушивании пьесы, в основу которой положены записи, ставшие доказательством причастности лиц к убийству в суде, происходит серьезная ценностная дезориентация потребителя данного продукта творчества.

В 2014 г режиссером В. Хотиненко была создана экранизация романа Ф.М. Достоевского "Бесы" о русском терроризме. Фильм собрал на платформе "YouTube" более миллиона просмотров каждой серии, тысячи положительных оценок. В центре сериала - романтический образ главного героя, идеолога терроризма Ставрогина, и образ его последователя Верховенского, Негативные образы, созданные Ф.М. Достоевским как пародия на русский терроризм, приобрели благодаря данной экранизации неоднозначность, границы между добром и злом, созиданием, благородством и деструкцией размыты.

II. Психологические причины интереса юношества к данному контенту. Существенной психологической проблемой современного общества является раннее физиологическое взросление нового поколения и, с другой стороны, трудности его социализации, отражающиеся прежде всего в психоэмоциональной сфере, а также родительская депревация

(нередко связанная с высокой занятостью взрослых) или ее противоположность - директивный стиль воспитания. Трудности социализации порождаются не только родительским стилям воспитания, но и существенными различиями между терминальными и операционными ценностями (по Г. Триандису), транслируемыми в обществе - как в образовательных организациях, так и в семье, порождающие когнитивный диссонанс у подростков и юношества. Воспринимаемые подростком амбивалентные "двойные послания" создают угрозу поведенческой и эмоциональной нестабильности. Молодое поколение теряет точку опоры, испытывает затруднения в формировании ценностномотивационной системы и жизненной позиции.

Одной из поведенческих черт подростков является, в частности, в силу гормонального созревания зависимость от бомбардировки гормонами коры головного мозга. Эмоциональная нестабильность, склонность к агрессии в подростковом и юношеском возрасте связана также с большим объемом миндалевидного тела (подкорковой структуры мозга), вызывающей неконтролируемые проявления агрессии.

В силу особенностей этапа физического и психического развития (максимализм, категоричность, обостренное чувство справедливости, эмоциональная неустойчивость, отсутствие страха смерти, отсутствие сформировавшейся мотивационно-ценностной системы, ресурс высокой физической активности, интерес к экстремальному, конфликтогенность и др.) не поддержанные в своей "беде" подростки и юношество в ситуации вовремя не распознанных специалистами проблем социализации становятся особенно уязвимыми для влияния деструктивных мировоззренческих тенденций. Данные влияния осуществляются оказывающими "альтернативную" поддержку носителями деструктивного мировоззрения, нередко - "харизматическими лидерами" (часто людьми акцентуированными, находящимися в пограничном состоянии), на представителей указанных возрастных групп как неконтролируемо, спонтанно - путем индукции собственных специфических эмоционально-психологических состояний и ценностей (в том числе через художественное творчество и моду, путем распространения определенной информации или ее особой мотивационно-эмоциональной оценки с использованием средств передачи информации), так и целенаправленно - с целью формирования групп с противоправными целями деятельности, характеризующимися деструктивным поведением и установкой на причинение физического, материального либо иного ущерба личности.

Необходимо принимать во внимание, что в момент выстраивания социализации у подростка (еще дошкольника) формируется базовая модель взаимоотношения с миром, социумом (жизненный сценарий), известная в самом общем виде по моделям Эрика Берном ("я хороший - мир хороший", "я хороший - мир плохой", "я плохой - мир хороший", "я плохой - мир плохой") [7].

В силу трансформационных процессов в обществе [14, 15, 22, 41, 49, 50, 51] (прежде всего вызванных сменой общественно-политической формации) процесс социализации подростков и юношества, традиционно связанный на каждом этапе взросления с решением одной из задач (и при решении ее - успешный), стал усложнен, возрастные задачи социализации оказываются нерешенными вовремя, а потому на психику взрослеющих людей падает двойная и тройная нагрузка.

Формирование базовой модели двух типов - "я хороший - мир плохой", "я плохой - мир плохой" - ведет подростка в дальнейшем к агрессивным действиям по отношению к социуму и другой личности, а также к деструктивному или зависимому поведения, может подтолкнуть как к самоизоляции, социофобии, так и к вхождению в антисоциальные группы с деструктивной, в том числе террористической, идеологией. Это отмечают в том числе и исследователи жизненных позиций молодежи, принадлежащей к националистическим организациям [8].

Пятая стадия социализации по Э. Эриксону (подростковый и юношеский возраст - 1120 лет) становится временем формирования идентичности [59, 60]. В данный период наличие негативных примеров или образов, имеющих особую харизму для подростка, может формировать альтернативные представления себя возможного и своего места в мире. Наличие нескольких авторитетных разнонаправленных образцов формирует мозаичную, спутанную идентичность, приводит к затруднениям в выборе круга общения, предпочитаемого будущего. При кризисе идентификации подросток может негативную идентификацию или идентификацию с членами некоторой социальной общности, группы, "семьи". Диффузная идентичность, возможная на границе подросткового, юношеского возраста и взрослости, причиняет страдания. Облегчает их наличие четко выстроенной системы убеждений, аксиоматических утверждений, часто - заимствованных, в том числе и с негативным смыслом.

Исполнители музыки - творческие, независимые, конфликтующие - лучше всего соответствуют образцу для формирования идентичности. Воздействие звука, ритма, визуального ряда, создаваемых образов создает эффект катарсиса, сильного эмоционального воздействия. К числу почитателей данных исполнителей присоединяются подростки и юношество с проблемами социализации и несформировавшейся идентичностью. Данное творчество на определенном этапе может быть поддерживающим в кризисной ситуации, однако почитатели таланта нередко повторяют судьбу самих исполнителей. Показателен пример с американской группой Linkin Park. Ее солист, Честер Беннингтон, переживший насилие в детстве, многих почитателей спас своей музыкой от кризиса, но закончил жизнь, вернувшись в зрелом возрасте в аутодеструкции и суициду. В 2000-е годы у молодежи была популярна отечественная группа "Король и шут" и ее солист Михаил Горшенев, погибший от приверженности алкоголю и морфину в 39 лет.

Прогноз жизни многих музыкантов с темами агрессии в творчестве, несмотря на популярность у определенных возрастных групп их творчества, к сожалению, без помощи специалистов, почти однозначен.

К дефектной социализации подростков и юношество, таким образом, толкает ряд причин. Прежде всего - существенное социальное и имущественное расслоение [40, 49, 50, 51], тяжелые условия формирования и жизни в семьях, негарантированное получение конкурентноспособного образования, а также негарантированность в случае высокой успеваемости и хорошего образования, профессиональных навыков наличия стабильного и ожидаемого уровня благосостояния. Таким образом, существенный процент населения страны в возрасте до 20-21 года находится в зоне риска в части формирования адаптивной жизненной позиции. Учитывая высокую плотность общения среди подростков и юношества и наличия средств общения с помощью Интернета, представители данных групп имеют возможность находить и получать информацию, объединяться в группы по интересам и ценностным ориентациям. Еще одна часть подростков и молодежи, находящаяся в зоне риска, - это находящиеся не только в социальной, но и в родительской депривации дети из семей, имеющих высокий уровень дохода, но характеризующихся в целом атмосферой эмоциональной холодности в быту, прежде всего по отношению к детям. Данные представители молодого поколения имеют доступ к техническим средствам, неконтролируемое свободное время и риск ухода в деструктивные мировоззренческие системы в силу протеста.