Американский социолог и исследователь социальный психологии Дэвид Унру выделяет четыре основных стратегии сохранения идентичности умершего (identity preservation strategies): (1) реинтерпретация воспоминаний об умершем; (2) идеализация образа умершего; (3) поддержание связи с умершим; (4) сакрализация значимых символов, связанных с умершим. Все эти четыре стратегии будут иметь значение в ходе изучения ритуалов памятования в социальных медиа, поскольку именно эти стратегии оказывают значительное влияние на выстраивание нарратива об умершем. Эти стратегии так же используются в традиционных практиках скорби и традиционных ритуалах. Самый простой пример - поминки, которые в русской культурной традиции всегда предполагают рассказ об умершем и его жизненном пути. Медиатизированные ритуалы тоже содержат в себе черты этих стратегий: так, некролог, который тоже можно назвать формой ритуала памятования, тоже реинтерпретирует воспоминания об умершем и до определенной степени идеализирует его образ.

Первая стратегия (реинтерпретация воспоминаний об умершем) включает в себя все практики, которые связаны с воспоминаниями об ушедшем человеке. Как подчеркивает Унру, эти воспоминания всегда наделяются новым смыслом. Он приводит в пример рассказ Йоко Оно о том, что в ее памяти шоколад Hershey's тесно связан с мужем, Джоном Ленноном. Но шоколад напоминает ей именно о музыкальной работе мужа (а не в целом о нем и не об их романтических или семейных отношениях), поскольку во время записи последнего альбома он часто ел именно этот шоколад. Именно так происходит работа реинтерпретации воспоминаний. Воспоминания обретают внутреннюю логику, организуются вокруг определенных ассоциаций и становятся частью новой идентичности умершего человека. Эта стратегия реализуется и через медиа. Это особенно касается ситуаций, в которых происходит коллективный обмен воспоминаний об умершем (и, соответственно, переосмысление этих воспоминаний в процессе). Ярким примером могут служить телевизионные программы, приуроченные к годовщинам смерти известных людей, во время которых знакомые умершего вспоминая его, опять же реконструируют его идентичность. В социальных медиа тоже происходит коллективный обмен воспоминаниями. На это в своем исследовании групп памяти в англоязычном сегменте Facebook обращает внимание Жаклин деГрут, подчеркивая, что этот процесс становится важнейшей частью практик скорби и прощания.

Напрямую со стратегией реинтерпретации воспоминаний об умершем и часто реализуемая через нее, связана вторая - идеализация образа умершего. Эта стратегия, в первую очередь, облегчает боль утраты, помогает близким умершего избежать негативных воспоминаний о нем и упрощает комплекс переживаемых эмоций. Негативные воспоминания сами по себе ставят перед человеком сложные задачи по переосмыслению опыта общения с умершим и по осмыслению его идентичности, поэтому исключение негативных воспоминаний способно помочь человеку легче осмыслить переживаемый опыт потери.

Третья стратегия, описываемая Унру - поддержание связи с умершим. Она реализуется через действия, которые были связаны с умершим и ассоциировались с ним, и которые близкие продолжают совершать уже после смерти человека. Такими действиями могут быть традиционные походы в театр, ужин в одно и то же время или семейные праздники, а могут быть и действия в социальных сетях, среди которых - комментирование записей на странице умершего, регулярное посещение страницы и написание личных сообщений умершему.

Стратегия, связанная с сакрализацией символов, которые ассоциируются с умершим, включает в себя достаточно широкий спектр объектов сакрализации. В традиционном варианте - это, прежде всего, место захоронения или предметы интерьера и пространство дома, в котором жил человек, кроме того, значительно сакрализуются его личные вещи, которые близкие часто сохраняют после смерти. Вместе с тем, профиль на странице социальной сети тоже может быть сакрализован. Более того социальные медиа сами по себе оказываются важнейшим инструментом, который помогает реализовать как описанные выше три стратегии, так и эту. Именно социальные медиа позволяют создавать, сохранять и соединять разные нарративы об умершем, а значит вносят значительный вклад в создание новой идентичности умершего человека.

Практики и ритуалы, окружающие смерть, реализуясь в цифровой среде особенно подчеркивают социальный характер смерти. Смерть сама по себе - это не только физическая смерть человека, но и прекращение социальных связей с умершим, завершение коммуникации с ним.

Существует достаточно условное, но важное для понимания социальной природы смерти разделение смерти как социального явления на три типа: традиционная смерть, смерть модерна и смерть постмодерна. Эти типы основаны на пересечении индивидуального опыта членов сообщества, институтов, различных норм и практик, которые окружают смерть и формируют отношение к ней. И во всех трех типах смерти в том или ином виде существует идея о продолжении и поддержании связи с умершим, создания нового типа коммуникации с ним, которая не предполагает материально воплощенного ответа или реакции со стороны ушедшего человека. Но если традиционная смерть и смерть модерна связаны с достаточно четкими сценариями поведения в случае столкновения со смертью, смерть постмодерна предполагает большую степень индивидуализации практик, в том числе практик коммуникации с умершим. Скорбь и способы ее демонстрации, ритуалы прощания и памятования, перестают жестко регламентироваться со стороны различных институтов, например, со стороны церкви или семьи, а в публичном пространстве появляется все больше вариантов практик, окружающих смерть, что, при этом, не отрицает их ритуализированного характера.

Обращаясь к описанным выше стратегиями сохранения идентичности умершего, можно говорить о разных воплощениях присутствия умершего в реальности живых. Умершие символически продолжают присутствовать в мире живых через сакрализованные объекты, продолжаемые и повторяемые действия, воспоминания и рассказы. Социальные медиа, в свою очередь, делают продолжение коммуникации с умершим и реализацию всех стратегий сохранения его идентичности реализуемыми через достаточно простые действия посредством самых простых инструментов. Во-первых, социальные медиа сохраняют личную информацию умершего, то есть профиль в социальной сети сам по себе является частью идентичности ушедшего человека, ее воплощением. Во-вторых, над конструированием своего образа и своей идентичности в социальных медиа, умерший работал сам еще при жизни. Таким образом, обращаясь к социальным медиа, люди, которые ищут продолжения коммуникации с умершим, находят не только привычные и простые механизмы (написание сообщений, комментирование), но и часть идентичности самого человека.

Так, через действия в социальных медиа, люди, переживающие потерю, во-первых, ищут социальной поддержки в выражении своего горя и, во-вторых, поддерживают связь с умершим.

3. Специфика онлайн-исследований

Онлайн-наблюдение как особый метод сбора данных

Медиа и интернет-пространство в последнее время воспринимаются как в обыденном представлении, так и в исследовательском контексте вполне самостоятельными категориями пространства. Это ставит перед исследователями новые задачи по разработке новой методологии проведения онлайн-исследования, разведения методов оффлайн- и онлайн-исследований. Кроме того, сам метод онлайн-наблюдения становится все более актуальным по мере интернетизации общества, все больше людей активно присутствуют в интернете, ежедневно обращаются к социальным медиа, переносят большое число практик из оффлайн в онлайн. В связи с этим, об этом пишут многие западные социологи и исследователи в сфере антропологии медиа См. Atkinson, 2005; Kozinetz, 2010. , наиболее логичным представляется изучать онлайн-практики с использованием онлайн-методов и инструментов, доступных непосредственно в интернете. Тем не менее, чаще всего под онлайн-методами понимают сбор и автоматический анализ больших массивов данных, при этом наблюдение и кейс-стади остаются как бы за рамками исследовательского внимания. Это связано с целым рядом проблем в самой специфике виртуального сообщества как объекта исследования.

Здесь, в первую очередь, необходимо определить, что такое “онлайн-сообщество (или виртуальное сообщество)”. Мюррей и Уоллер (Murray, Waller, 2007) Murray, K.E. and Waller, R. Social Networking Goes Abroad. International Educator, 16. 2007. С. 56-59. понимают под виртуальным сообществом совокупность субъектов, которые обладают рядом общих характеристик и обмениваются информацией в социальных медиа различного типа. Испанский социолог Мануэль Кастельс, описывая виртуальные сообщества, отмечает, что в онлайн-пространстве не может существовать статичных групп Castells M. Communities, Networks, and the Transformation of Sociability//The Internet Galaxy. Refl ections on the Internet, Business and Society. Oxford: Oxford University Press. 2002. С. 125-126, а потому таким сообществам скорее подходит определение “сети”. Меняющиеся количество акторов, постоянное изменение структуры таких сообществ, отсутствие четко установленных правил взаимодействия, делает такие сети неустойчивыми, а потому исследователю каждый раз необходимо определять, что именно он понимает под изучаемым виртуальным сообществом. Находить то общее, что организовывает группу людей в сообщество с пусть и меняющейся, но все же структурой.

Другим способом определить виртуальное сообщество - исследовать типы его присутствия в оффлайн и онлайн-пространстве. В этом отношении актуально разделять сообщества Полухина Е. В. Онлайн наблюдение как метод сбора данных. ИНТЕРакция. ИНТЕРвью. ИНТЕРпретация. 2014. № 7. С. 95-106., которые существуют исключительно онлайн (так называемые сообщества цифрового воплощения”), сообщества онлайн-контактов (общение происходит онлайн, но связано с миром оффлайн: с опытом, который в оффлайн разделяют члены сообщества, личным знакомством друг с другом), и сообщества, которые изначально складываются оффлайн и только затем используют онлайн-пространство как способ поддержания организованного сообщества. Во всех трех случаях сообщества могут быть как закрытыми, так и открытыми, поэтому, прежде чем приступать к онлайн-наблюдению необходимо понять, с каким типом сообщества имеет дело исследователь и, исходя из этого, выстраивать свое наблюдение, понимая, когда для онлайн-практик важен опыт субъектов, полученный оффлайн, а когда - онлайн, что первостепенно для организации сообщества и как оно функционирует, как члены этого сообщества выстраивают коммуникацию внутри него и какие коммуникативные действия распространены и считаются приемлемыми внутри сообщества.

Установление объекта исследования - лишь первый этап проведения онлайн-наблюдения. Следующий связан с необходимостью определить, что исследователь в принципе понимает под наблюдением как методом онлайн-исследования. Чаще всего под наблюдением подразумевают начальную стадию любого исследования, цель которой - уточнить проблематику исследования. Девятко И. Ф. Методы социологического исследования. 2-е изд. М.: Университет. 2002. С. 295. При этом в последнее время все чаще наблюдение начинают воспринимать как самостоятельный метод исследования, который связывают с методом кейс-стади. То есть задачей, которая стоит перед исследователем при проведении наблюдения, становится не только сбор данных, но и их последующая (или даже происходящая в процессе) интерпретация. Истомина А. Г. Краткосрочное включенное наблюдение: опыт достижения ролей с высокой степенью вовлеченности. Социология. М. 2014. № 37. C. 75-103.

Так, основными этапами проведения онлайн-наблюдения становятся Kozinetz V. R. Netnography: Doing Ethnographic Research Online. L.: Sage. 2010. С. 211: (1) постановка исследовательского вопроса (проблемы исследования); (2) определение объекта исследования (в случае с онлайн-наблюдением типа исследуемого виртуального сообщества по важнейшим характеристикам: сообщество должно соотноситься с задачами исследователя, должно быть активно, то есть в нем должно происходить постоянная коммуникация и оно должно обновляться); (3) сбор данных; (4) анализ данных и последующая интерпретация.

Другим важным вопросом, который необходимо решить исследователю при проведении онлайн-наблюдения, становится непосредственно выбор собственной роли. Здесь актуальны те же концепции исследовательских ролей, что и при проведении оффлайн-исследований. Американский социолог Раймонд Гоулд выделяет четыре основных типа исследовательского участия при проведения наблюдения: полноценный участник (становится членом сообщества), участвующий наблюдатель, наблюдающий участник и просто наблюдатель. Если переносить эту модель в онлайн-пространство, то под полноценным участником необходимо понимать активно участвующего в жизни сообщества и принятого в это и этим сообществом исследователя, под вторым - исследователя, состоящего в сообществе и участвующего в его жизни и активно коммуницирующего с другими участниками, под третьим - состоящего в сообществе наблюдателя, и под последним - невидимого читателя, то есть даже не состоящего в сообществе (что возможно при условии полной открытости сообщества).

Онлайн-наблюдение как особенный метод исследования и сбора данных получил особенное развитие в рамках идей нетнографии. Часто исследования, которые проводятся в онлайн-пространстве так и называют - нетнографическими проектами. Роберт Козинец, исследователь социальных медиа и автор книг, посвященных нетнографическим исследованиям, особенное внимание уделяет разным типам данных Kozinetz V. R. Netnography: Doing Ethnographic Research Online. L.: Sage. 2010. С. 211, с которыми сталкивается исследователь в процессе работы с информацией, полученной в онлайн-пространстве. Первый тип - это архивные данные, которые хранятся в истории сообществ, и работу с ними Козинец считает близкой к методам работы с архивными документами. Второй тип - извлеченные данные, которые получаются непосредственно в процессе проведения исследования. И третий - это те записи и наблюдения, которые делает сам исследователь в процессе сбора первых двух типов данных. Разумеется, нетнографическое исследование предполагает работу со всеми тремя типа данных: от сбора до анализа и интерпретации.

Для интерпретации данных, полученных в ходе онлайн-наблюдения, используются разные инструменты. Это и аналитическое описание отдельных кейсов, и методы grounded theory (в частности, открытое кодирование), и использование программного обеспечения для анализа больших массивов текстовой информации. Выбор методов анализа данных, при этом, всегда отвечает как поставленным исследовательским задачам, так и типу самих данных, полученных в ходе онлайн-исследования.

Этика онлайн-наблюдений

Практики, связанные с выражением скорби в интернете, - явление, получившее внимание исследований не так давно. Новизна этой линии исследований связана с появлением ряда проблем как методологического характера (как проводить онлайн-исследования, чем они отличаются от привычных методов количественных и качественных исследований, которые реализуются оффлайн?), так и этического аспекта изучения практик, связанных со смертью и скорбью в интернете.

Исследования, связанные с сенситивными, то есть эмоционально чувствительными, темами (а смерть и скорбь, безусловно, относятся к таковым), сталкиваются с целым рядом этических проблем. Эти проблемы особенно актуализируются, когда речь идет об исследовании социальных сетей, поскольку для проведения такого исследования не всегда требуется согласие людей, чья активность оказывается в фокусе внимания исследователя. Все практики, связанные со смертью и переживание утраты само по себе - достаточно сложный процесс, который еще больше осложняется и самим отношением человека, переживающего горе утраты. В процессе переживания потери возникают вопросы о “законности” горя Balk, D., Worgin, C., Thorton, G., & Meagher, D. (Eds.). Handbook of thanatology: The essential body of knowledge for the study of death, dying, and bereavement. Florence, KY: Association for Death Education and Counseling. 2007. С. 214., о том, что считается приемлемым и неприемлемым в процессе выражения горя, о том, что может оскорблять умершего, его память и чувства близких. До определенной степени, онлайн-пространство, будучи публичным, снимает эти вопросы. Вынесенное в публичное пространство всегда как бы декларируется доступным всем. И тем не менее, разные люди (в том числе и активные пользователи социальных сетей) имеют разные ожидания по отношению к взаимодействию в интернете, своему присутствию в нем и к собственным действиям. Отсюда возникают следующие вопросы: (1) насколько важны конфиденциальность и анонимность; (2) какова позиция исследователя: скрытое наблюдение, возможны ли активное проникновение и попытка участия, чем обусловлена возможность или невозможность задавать прямые вопросы; (3) какой и почему выбирают язык пользователи, и какой язык для описания исследуемых практик должен использовать исследователь; (4) насколько объект исследования способен влиять на исследователя эмоционально и может ли это исказить результаты исследования; (5) каковы обязанности исследователя по скрытию персональных данных и личной информации тех, чьи, например, личные страницы в сетях он исследует.

Одним из основных вопросов связанных с изучением онлайн-дискурса о смерти и тех сообщений в социальных сетях, которые оставляют пользователи, по-прежнему остается конфиденциальность. Линия исследований, связанных с конфиденциальностью публикаций в интернете и восприятия проблемы конфиденциальности со стороны пользователей, особенно концентрируется на изучении несоответствия разного восприятия того, как пользователи в принципе понимают конфиденциальность. Lange, P. Publicly private and privately public: Social networking on YouTube. Journal of Computer-Mediated Communication, vol 13, № 1. 2007. С. 361-80. Несмотря на то, что пользователи, например, социальных сетей часто осведомлены о публичном характере публикаций и имеют доступ к настройкам приватности, они с большой настороженностью относятся к негативным последствиям, связанным с публикаций комментариев или их вероятным использованием посторонними. Именно поэтому в онлайн-пространстве происходит постоянное обновление и конструирование новых социальных и этических норм, связанными с приватностью, анонимностью и конфиденциальностью данных. Это приводит к еще более фундаментальному и до сих пор не решенному однозначно вопросу: является интернет (и социальные медиа как его часть) пространством публичным или частным, и до какой степени в онлайн-пространстве может быть ограничена публичность. Жаклин деГрут предлагает считать социальные медиа пространством публичным: если сообщения доступны всем пользователям и не ограничены настройками приватности, это, по ее мнению, означает возможность и заведомо данное разрешении на использование информации. Именно на основании этого тезиса деГрут решает этическую проблему сбора сообщений в социальных сетях для их дальнейшего изучения.

Тем не менее, это порождает еще одну проблему, связанную с использованием имен. Так, при изучении профилей социальных сетей и комментариев в них, невозможно добиться полной анонимности. Если при проведении исследования, например, через сбор интервью, проблема анонимности снимается посредством введения псевдонимов, то онлайн-исследователь не может гарантировать полной конфиденциальности. Практически любая информация, полученная при проведения онлайн-исследования, а тем более источник этой информации, могут быть найдены в интернете и это даже не требует сложных действий: достаточно примитивных инструментов поиска. Если считать социальные сети и интернет в целом публичным пространством, то использование реальных имен вполне допустимо, а активность пользователей в интернете можно считать публичным поведением. При этом часть исследователей убеждены, что при использовании реальных имен необходимо поставить об этом в известность людей, чья активность в интернете анализировалась. DeGroot, J. M., & Carmack, H. J. It may not be pretty, but it's honest: Examining embodied parental grief on the Callapitter blog. Death Studies, 37. 2013. С. 448-470. Walther, J. B. Research ethics in Internet-enabled research: Human subjects issues and methodological myopia. Ethics and Information Technology. № 4. С. 205-216.

Выбор позиции исследователя зачастую бывает продиктован как исследовательской этикой, так и обусловлен непосредственными целями и задачами исследования. Тем не менее, Жаклин де Грут и ее коллега по исследованию онлайн-практик скорби и прощания Хэзер Кэрмак убеждены, что чаще всего при проведении онлайн-исследований исследователь должен оставаться в тени и не вмешиваться в ход изучаемых процессов. DeGroot, J. M., & Carmack, H. J. Blogging as a means of grieving. In T. Dumova & R. Fiordo (Eds.). Blogging in the global society: Cultural, political, and geographical aspects. Hershey, PA: IGI Global. 2012. С. 161-177. Именно такой подход по их мнению способен объединить как этический аспект, так и исследовательскую стороны: во-первых, исследователь не сможет повлиять на изучаемые процессы, деформировать их или нарушить, а во-вторых, не будет затрагивать сенситивную тему без предварительного на то согласия со стороны субъектов исследуемых практик.

Уже упомянутая тема сенситивности изучаемых онлайн-практик скорби и прощания, отсылает еще и к вопросу личного восприятия исследователя. Здесь речь идет о концепции так называемых “эмоционально воспринимаемых знаниях” Fincham, B., Scourfield, J., & Langer, S. The impact of working with disturbing secondary data: Reading suicide files in a coroner's office. Qualitative Health Research. № 18(6). 2008. С. 853-862.. Эта концепция предполагает, что при изучении сенситивных тем исследователи могут, сами того не осознавая, раскрыть и свои личные чувства, связанные с изучаемой темой, что, в свою очередь, может исказить результаты исследования. Эта проблема также не находит однозначного решения: с одной стороны, абсолютно исключить эмоционально-ассоциативные связи исследователя с темой и их влияние на процесс исследования нельзя, но при этом часть исследователей предлагает постоянно фиксировать эти влияния и воспринимать их как часть процесса анализа данных. Denzin, N. K., & Lincoln, Y. S. Introduction: The discipline and practice of qualitative research. In N. K. Denzin & Y. S. Lincoln (Eds.). The SAGE handbook of qualitative research. Thousand Oaks, CA: Sage. 2000. С. 1-20.

По мере того как все больше людей обращаются к новым технологиям для отправления ритуалов прощания и памятования и в целом реализации практик, связанных со смертью, умиранием и выражения горя, все больше уникальных этических проблем встает перед исследователями. Описанные выше - лишь часть того круга вопросов, который каждый исследователь решает лично для себя, проводя исследование в онлайн-пространстве. Вместе с тем, необходимо признать, что исследовательское сообщество пока не выработало единых или даже хотя бы немногих базовых и универсальных принципов, регламентирующих этическую сторону онлайн-исследований. Скорее всего, складывание этих принципов будет происходить еще достаточно долго вместе с развитием и самих технологий, который изменяют привычные типы коммуникации.

4. Практическое исследование онлайн-практик и ритуалов памятования

Программа исследования

Для реализации исследовательских задач эмпирической части исследования был произведен отбор релевантных профилей “Вконтакте”, принадлежавших умершим пользователям. Отбор производился исходя из доступных данных об аудитории пользователей социальной сети. По данным, доступным на официальной странице “Вконтакте”, в социальной сети зарегистрировано более 380 миллионов пользователей, 80 миллионов из которых заходят на сайт ежедневно. Более 59% - пользователи старше 25 лет. По данным аналитического центра Brand Analytics за февраль 2017 года активная аудитория “Вконтакте” (то есть пользователи, оставляющие больше одного сообщения в сутки) составляет 13 миллионов, 59% из них - женщины, 41 - мужчины. 20% всей аудитории - пользователи младше 18 лет, 26% - в возрасте 18-24 лет, 36% процентов - 25-34 года, 10% - 35-44, 3,5% - 45-54 года и 2,7% - 55 лет и старше.

Исходя из имеющихся данных было выбрано 97 профилей умерших. Большая часть (60%) профилей были найдены в двух специальных существующих (закрытых) группах во “Вконтакте”, в которых сами пользователи оставляют ссылки на профили умерших, другая часть профилей были найдены по ключевым словам в поиске “Вконтакте”. Ключевые слова содержались в сообщениях, оставленных на стене пользователей. Кроме того, во “Вконтакте” существует практика переименования страниц пользователей с использованием словосочетаний “покойся с миром”, “вечная память”. Среди исследуемых профилей 8 были переименованы таким образом.

Отбор профилей осуществлялся по следующим параметрам: (1) пользовательская активность в оставлении сообщений должна была продолжаться не менее полугода, что представляется важным для прослеживания динамики в написании сообщений, зависящей от даты смерти; (2) наличие возможности установить дату смерти до дня, месяца и года (чтобы проанализировать зависимость контента сообщений от, например, традиционных памятных дней); (3) возможность верифицировать факт смерти: наличие не менее четырех сообщений о факте смерти и отсутствие сообщений, ставящих факт смерти пользователя под сомнение. Выборка была произведена пропорционально данным аудитории “Вконтакте”. Из 97 профилей:

1. 58 принадлежали женщинам, из них 8 - женщинам в возрасте от 14 до 18 лет, 21 - женщинам в возрасте от 18 до 24 лет, 20 - от 25 до 34 лет, 6 - от 35 до 44 лет, 2 - 46 и 47 лет, 1 - женщине 56 лет;

2. 39 - мужчинам, из них 6 - мужчинам в возрасте от 14 до 18, 12 - от 18 до 24 лет, 14 - от 25 до 34 лет, 4 - от 35 до 44 лет, 2 - в возрасте 45 и 49 лет, 1 - мужчине 55 лет.

В процессе поиска и отбора релевантных профилей были произведены начальные стадии онлайн-наблюдения, параллельно поиску фиксировались повторяющиеся элементы содержания сообщений, наблюдения заносились в отдельный текстовый документ для последующего анализа.

После отбора профилей был произведен контент-анализ сообщений на стенах этих профилей, оставленных сторонними пользователями, а затем произведены их описание и классификация. Важными параметрами, которые учитывались при анализе, были: (1) возраст и пол пользователей, оставивших сообщение; (2) дата написания сообщения; (3) проверялось, состоит ли пользователь, оставивший сообщение в списке друзей умершего пользователя (по возможности уточнялся родственный статус пользователя, который оставляет сообщение).

Для описания результатов онлайн-наблюдения, последующего контент-анализа и более глубокого анализа отдельных кейсов, все сообщения были разделены на три крупные группы: (1) текстовые сообщения, (2) сообщения с визуальной составляющей и (3) сообщения с аудиальной составляющей. В описании сообщений этих трех групп сообщения исследовались с учетом описанных выше параметров.

Анализ текстовых сообщений

Текстовые сообщения одна из самых распространенных форм выражения эмоций, связанных с потерей близких. Не имеет значения в каком пространстве (онлайн или оффлайн), люди чаще всего выражают свое горе, они зачастую обращаются к некоторым словесным формулам.

Язык сам по себе - это отражение социального, политического, исторического и культурного опыта народа. Выбор тех или иных языковых средств часто закреплен не только речевой традиций и языковыми нормами, но обусловлен еще и социокультурными аспектами. Через язык, особенности словоупотребления, понимание контекста, в котором используются те или иные слова, а также реальной ситуации использования этих слов, часто можно сказать и о текущих культурных процессах и изменении отношения членов общества (или сообщества) ко многим ситуациям, в которых используются те или иные языковые конструкции. Более того, само по себе высказывание может считаться и восприниматься самостоятельным (не только речевым) действием и выражать не только то, что заложено в непосредственный и устойчивый смысл слова. В основе теории речевых актов, особенный вклад в развитие которой внесли Джон Сёрль Серль Дж. Природа интенциональный состояний. Философия, логика, язык. М.: 1987. и Джон Остин, лежит как раз представление о том, как можно процесс речепорождения разделить на три фазы: (1) локутивная - то есть то, что сказано; иллокутивная - это перфомативная часть высказывания, для понимания которой необходимо учитывать контекст в котором находятся участники разговора; (3) перлокутивная - относится к цели говорящего при высказывании.

Обращаясь к теории речевых актов при исследовании сообщений, связанных с выражением реакции на смерть, необходимо учитывать таким образом, контекст, в котором эти сообщения появляются (не только соотношение оффлайн и онлайн, но и, например, время появления, доступ для комментирования, понимание, кому доступно сообщение для прочтения), информацию о субъекте речи (например, в каких отношениях человек относился с умершим), и то, чем становится такое сообщение (то есть какую цель оно предполагает) в исследуемом контексте.

Словесная формула, то есть закрепленное речевой традицией высказывание, оказывается ригидным по своей природе. То есть при наличии больших допущений в изменении формы, словесная формула просто прекратила бы свое существование. Это, однако, не обязательно означает ригидность перформативной части высказывания. Как раз цель и смысл, скрытые за устойчивой языковой формой, могут оказываться подвижными и приобретать новые значения. Примерно о таких изменениях, происходивших с языком в СССР “позднего социализма” пишет Алексей Юрчак Юрчак А. Это было навсегда пока не кончилось. Последнее советское поколение / пер. с англ. М.: Новое литературное обозрение, 2014. , как раз описывая изменения перфомативной составляющей некоторых типичных формул языка, свойственного социализму.

Когда приходится говорить о выборе языковых средств и языке, который выбирают люди, оказавшиеся в лиминальных состояниях, необходимо определить как раз то, на основе чего конструируется перфомативность высказываний о переживаемом опыте. То есть помимо изучения и классификации самих формул и языковых конструкций, появляется необходимость понять, какова цель обращения к ним. В случае с изучаемыми сообщениями, которые появляются в качестве реакции на смерть, очевидна необходимость учитывать и ритуальную составляющую этих высказываний. ритуал скорбь медиа идентичность

По каким признакам можно причислить высказывания о смерти сначала к словесным формулам, а затем определить некоторые высказывания как ритуал? И обязательно ли высказывание должно быть словесной формулой, чтобы быть отнесенным к ритуалу?

Словесная формула - это устойчивое словосочетание, использующееся в определенном контексте. Словесная формула - распространенный вид речевого ритуала. Джон Остин в принципе понимал под ритуалом любой конвенциональный речевой акт, хотя такое определение, пожалуй, оказывается слишком широким для исследователей не-лингвистов. При этом Остин обращается к понятию перфоматива и относит к перфомативу речевые ритуалы по следующим характеристикам: (1) перфоматив-ритуал лежит вне категорий истинности и ложности, достоверность высказывания во-первых, невозможно проверить, а во-вторых, перфоматив не имеет цели сообщения фактически достоверной информации; (2) перфоматив обладает признаками эффективности и неэффективности; (3) перфоматив отвечает в своей форме социально определенной и устоявшейся в обществе схеме, порядку действий. Таким образом, повторяющиеся словесные конструкции, появляющиеся в определенном временном контексте, обусловленные предшествующими событиями - являются ритуалами, обеспечивающими эффективную коммуникацию в, например, в ситуациях, связанных с лиминальными состояниями. Кроме того, словесные формулы, как перфомативы, могут обладать следующей функцией (она будет описана чуть позже на ряде реальных примеров из проведенного анализа данных полученных в ходе онлайн-наблюдения): словесная формула может становится как бы запросом на вход в определенное сообщество. В случае моего исследования, запросом на вход в сообществе скорбящих.

Изучая сообщения, оставленные на страницах умерших людей в социальной сети “Вконтакте” можно прийти к выводу, что словесные формулы примерно одинаково используются пользователями разных возрастов. В этом смысле не имеет значения, кто оставляет комментарий: мужчина сорока-пятидесяти лет или девушка пятнадцати-двадцати. Они могут использовать одинаковые известные им словесные формулы. С другой стороны, пользователи в возрасте старше тридцати лет достаточно редко обращаются к некоторым видам словесных формул. Так, сообщения “RIP”, “R.I.P”, “rip” (в переводе с английского означающие rest in peace), англоязычный аналог “покойся с миром”, оставляет чаще молодая часть аудитории “Вконтакте” в возрасте младше тридцати лет. Вместе с тем, что представляется особенно любопытным, молодая часть аудитории с равной частотой может употреблять как “RIP”, так и “покойся с миром”, в то время как первый вариант почти не употребляется старшим поколением. То есть выбор той или иной словесной формулы для выражения скорби все же имеет связь с возрастными характеристиками субъекта высказывания: чем младше говорящий (то есть оставляющий комментарий), тем более гибким представляется его поведение в отношении выбора разных словесных формул. При этом стоит отметить, что это, вероятно, связано с более интенсивным проникновением англоязычной культуры и принятием некоторых ее аспектов именно со стороны поколения людей младше тридцати лет.

И тем не менее, основной массив словесных формул используется по одинаковым схемам пользователями разных возрастов. Поскольку наиболее часто встречающиеся словесные формулы сложились еще задолго до проникновения практик скорби в цифровое пространство, обращение к ним во многом напоминает их использование в оффлайн. Основными словесными формулами, которые я встретила в процессе сбора данных на стенах профилей умерших «Вконтакте»: «помним, любим скорбим», «вечная память», «ты навсегда в наших сердцах», «покойся с миром», «светлая память», «R.I.P.» (и вариации: «rip», «RIP»), «спи спокойно», «наши соболезнования» (или «соболезную», «соболезную близким», «соболезную родителям»), «помним, скорбим».

Обращение к словесным формулам - один из самых простых способов выразить свое отношение к происходящему, выразить свое горе и боль потери. Кроме того, использование простой словесной формулы действительно может быть не только ритуалом скорби и памятования, но и ритуалом запроса на вход в сообщество скорбящих. Так, поскольку все изученные мной профили «Вконтакте» были открытыми и не имели ограничений настройками приватности, на стене этих профилей сообщения могли оставлять не только родственники и друзья умерших, но и незнакомые люди. Так, в нескольких случаях реакцией на оставленное незнакомым человеком сообщение «вечная память» оказывался ответный комментарий со стороны близких «кто вы?». То есть в таком случае можно говорить как раз о концепции «правомерности горя» («кому и когда можно скорбеть»). В случае с описанными ответами на сообщение о выражении соболезнований со стороны близких можно наблюдать отказ в принятии в сообщество скорбящих.

Словесные формулы составляют значительную часть текстовых сообщений, появляющихся на страницах умерших. Важно заметить и то, что почти всегда сообщения содержат словесную формулу. Даже если речь идет о достаточно длинном сообщении, в котором содержится много текста, оно может заканчиваться именно употреблением словесной формулы. Из этого можно сделать вывод о том, что почти любой пользователь считает использование словесной формулы как бы обязательным элементом выражения своего горя. Последнее еще больше подтверждает принадлежность самого действия (оставление сообщения на стене профиля умершего человека) к ритуалу: становится недостаточно просто написать что-то, у сообщения есть структура, правила, по которым оно оставляется и элементы содержания, которые воспринимаются пользователями как обязательные и обеспечивают конвенциональность самого действия.

Другой важной характеристикой оставляемых текстовых сообщений (помимо их содержания), которое соотносит их с ритуализированной практикой, становится и время оставления сообщений. Несмотря на уже упоминавшуюся необходимость учитывать специфику существования ритуала в секулярную эпоху, нельзя отрицать то, что ритуал сам по себе не может быть полностью избавлен от влияния традиции. Даже если этот ритуал опосредован новыми технологиями. Так, основная часть текстовых (и других типов сообщений на стенах умерших) оставляется в первые три дня после смерти человека. Следующая часть сообщения обычно оставляется на девятый и сороковой день после смерти. И третья - через год после смерти. Такая периодичность связана с традиционными представлениями о днях памяти, которые основываются во многом на христианских правилах поминовения умерших. Несмотря на то, что религиозная составляющая перестает играть значительную роль в отправлении ритуалов, связанных с днями памяти, символическое значение третьего, девятого, сорокового дней и других годовщин смерти как особенных дней, в которые принято вспоминать умерших, сохраняется. Примечательно и то, что другие христианские традиции связанные с поминовением умерших, в онлайн-ритуалах и практиках скорби не присутствуют. Речь идет, в первую очередь, о так называемых “Родительских субботах”, которых в православной традиции семь в году. Если говорить о причинах отсутствия особенных сообщений в дни родительских суббот (это христианские традиционные дни поминовения умерших), то придется вновь обратиться к тезису о том, что в секулярную эпоху значение религиозной составляющей ритуалов снижается, если не исчезает совсем. Кроме того, третий, девятый, сороковой дни и годовщины смерти привязаны именно к дате смерти, а потому обращение и сохранение значимости этих дат происходит проще, чем особенных дней поминовения (те же “Родительские субботы”). Это связано с тем, что последние не имеют устойчивой даты и привязаны не к дате смерти, а к традиционному православному календарю с постами и праздниками. Мне представляется, что именно это различие (основа для привязывания даты поминовения) позволяет сохранять сакральную и символическую значимость дней памяти (третий, девятый, сороковой), поскольку они кажутся обусловленными скорее историко-культурной традицией, нежели религиозным каноном, а потому обращение к ним представляется пользователям более простым механизмом для упорядочения ритуалов памятования. Другими сообщениями, привязанными к определенным датам, могут оказываться различные поздравления, оставленные на стене в профиле умершего. Это поздравления с днем рождения, профессиональными и другими праздниками.

Кроме словесных формул, можно выделить еще достаточно большое количество типов текстовых сообщений, оставляемых на стенах профилей умерших. Представляется, что эти сообщения, несмотря на вариативность своей формы и содержания, тоже могут рассматриваться как ритуал памятования. Если словесные формулы, которые были описаны выше, имеют достаточно много прямых характеристик ритуала (повторяемость, порядок оставления сообщений, конвенциональная форма), то более развернутые сообщения, несут в себе ритуальную составляющую скорее по самому факту оставления. При этом стоит отметить, что такие сообщения ритуализированы в разной степени, а о принадлежности некоторых к ритуалу говорить, пожалуй, невозможно.

Одним из достаточно распространенных типов сообщений оказываются те, которые содержат в себе запрос на информацию о случившемся: например, об обстоятельствах смерти, о времени и дате прощания. Часто, если люди, задающие такой вопрос являются знакомыми умершего, в комментариях они получают ответ. Например вопрос: “где произошло?”. Ответ: “в стоуне” (клуб, в котором человек получил травму, приведшую к смерти). Запрос и обмен информацией становится достаточно важной частью коммуникации. Так сообщают о дате похорон, месте проведения поминок, в случаях, когда человек погиб при трагических обстоятельствах (убийство, несчастный случай), сообщают о ходе расследования. Такие сообщения, на мой взгляд, не несут ритуальной составляющей, чаще всего обладая главной задачей - запросить или передать информацию. Они почти никогда (если не находятся в составе более длинного сообщения) не включают эмоциональной реакции на случившееся, не содержат конвенциональных словесных форм и не затрагивают непосредственно идентичность умершего или воспоминания о нем.

Идентичность умершего прорабатывается как раз через более развернутые сообщения. Чаще всего - это воспоминания об умершем: рассказ о чертах характера, о времени, которое автор сообщения проводил вместе с умершим, о том, чем умерший занимался. Такие сообщения-короткие нарративы об умершем имеют много общего с классическим поминальных обрядом и оффлайн ритуалами памятования. Цель таких ритуалов - переосмыслить и сохранить идентичность умершего человека, а также переосмыслить отношения между умершим и живыми. Приведу несколько примеров таких сообщений (авторские орфография и пунктуация сохранены).

1. “Ключи, сплетение рук, зубная щётка, сонный завтрак, масло джонснсбэби, утренние весы, твои фотографии, грейпфрукт за костюмы, шоколад, весёлая кассирша, строительный рынок, адмирал в полупустом зале у тебя на коленях, ночные разговоры, твой любимый вкусный ужин, магниты и рисунки, наконец занавески, стопка счетов, простмотр репетиций, выключенный свет, текила, преодоление стеснения, твои шорты и рубашка с закатанными рукавами, всё в яблоках, город на рязанке и шапка, ночной переход, трамвайный шум, твои прикосновения, мой шёпот, отсутствие кофе, полотенца, сочная груша в 4 утра, бесконечные звонки, робкий поцелуй у модерна, машина под дождём, беспокойный сон, земфира, много зелени в салат, аливковое масло и соевый соус, генеральная уборка, беспорядочный разговор с мамой и обожающий взгляд, скользкий пол, лифт, запах тёплой еды без меня, звонок в дверь, скатерть, отворённое окно и обогреватель, письма в одну строку и бесконечные смс, уставший голос и песня, воскресшие растения, сладкий запах изо рта, аллергия и загар
всё это ТЫ и Я”.

2. “Сижу и думаю о тебе каждый день. Как мы секретничали. О том как мы смеялись. Я тебя любила,люблю и буду любить всегда и никогда не забуду о тебя. Как смотрю фотки твои и вспоминаю так сразу слёзы на глаза. Ты моя вечная подружка”.

Сообщения такого типа (рассказ о воспоминаниях) на мой взгляд, имеют все основания быть отнесенными к ритуалу. Во-первых, какими бы разнообразными ни были воспоминания, сам факт обращения к ним - конвенциональная форма выражения эмоций, связанных с утратой, во-вторых, это часто повторяющаяся практика, в-третьих, ритуальный компонент рассказа о воспоминаниях определяется еще и тем, как подобные практики существуют в оффлайн-пространстве, из которого, безусловно все пользователи получают базовые представления о ритуалах прощания и памятования. Рассказывание воспоминаний об умершем в оффлайн - важная часть ритуалов, связанных с поминками.

Еще один важный тип текстовых сообщений - это сообщения, использующие чужой текст для выражения эмоций, связанных со смертью. Чужой текст - это отрывки из прозаических и поэтических текстов, тексты песен, узнаваемые фразы и диалоги из фильмов. С одной стороны, такие сообщения могут также прорабатывать воспоминания об умершем, с другой - выражать принадлежность к сообществу скорбящих. Судя по комментариям, оставленным к сообщениям такого рода, эти сообщения идентифицируются пользователями не-авторами сообщений как своего рода ритуальное действие. Среди комментариев: «да, это ее любимое стихотворение», «как про него», «он всегда ставил эту песню» - работа с памятью и идентичностью умершего; «нам тоже его не хватает» - прямое соотнесение с выражением скорби по поводу утраты. Такое соотнесение текста сообщений и текста комментариев свидетельствует о разделяемом представлении авторов и комментаторов о цели и функции оставленных сообщений. В этом смысле можно обратиться к нескольким важным характеристикам ритуала: конвенциональность, повторяемость и сакральность (которая означает не религиозную составляющую, но скорее соотнесенности с явлением, противоположным по своей природе повседневным явлениям).

Анализ сообщений с аудиальной составляющей

Наиболее, пожалуй, ярким примером конвенциональной составляющей в ритуалах памятования во «Вконтакте» могут служить сообщения, в которых есть аудиозаписи. Повторяемость самих аудиозаписей, которые прикрепляют пользователи является безусловным признаком ритуализированности таких сообщений. Кроме того, выбор той или иной аудиозаписи часто обусловлен ситуативно: чаще всего, этот выбор зависит от возраста и пола умершего.

Социальная сеть «Вконтакте» - единственное социальное медиа, которое хранит большой объем аудиозаписей, доступных всем зарегистрированным пользователям. Среди аудиозаписей есть и те, которые даже по названию относятся непосредственно к теме смерти. Массив таких аудиозаписей доступен по нескольким запросам в поисковой строке раздела. По запросу «вечная память» результат поисковой выдачи - более 72 000 аудиозаписей, по запросу «в память о..» - 172 000. Среди них есть как те, которые могут быть использованы без учета возраста и пола умершего (например, песня под названием «Вечная память»), так и те, в названии которых уже определен случай использования: (1) исполнитель Ксения Ангел и песня с текстом: «Папа, мой милый, папа,/Папа, услышь меня с небес!/Папа, любимый мой, папа,/Папа, хочу, чтоб ты воскрес!»; (2) песня неизвестной исполнительницы «друзья уходят как-то невзначай»; (3) песня Насти Каменских «Ты ушла» (часто используется на страницах умерших девушек и женщин, преимущественно молодых до тридцати лет); (4) группа Банда и песня «Мой брат» (ее оставляют как родственники, так и друзья); (5) песня неизвестного исполнителя под названием «Смерть любимого парня». Приведенные выше примеры - это самые популярные как по частоте использования, так и по поисковой выдаче аудиозаписи. Стоит заметить, что большая часть песен, которые активно используют пользователи при оставлении сообщений, являются песнями почти неизвестных исполнителей, они часто записаны в плохом качестве. Есть и известные песни, которые приобретают дополнительный смысл и воспринимаются как соответствующие ситуации (смерть и поминовение человека) уже будучи достаточно известными: например, песня в исполнении Анны Герман «Эхо любви». В небольшом количестве встречаются и духовные песни в исполнении хоров различных монастырей. Стоит, однако, заметить, что аудиозаписи такого типа редко появляются на стенах в профилях умерших и чаще - в поисковой выдаче. Это в свою очередь может свидетельствовать об уменьшении религиозной составляющей в медиатизированных ритуалах памятования и большую ориентацию пользователей на светскую природу ритуала.

Наиболее интересным явлением, которое необходимо отметить при исследовании и анализе сообщений с аудиальной составляющей, мне представляется именно повторение аудиозаписей, которые выбирают пользователи. Это в большой степени соотносится с базовыми характеристиками ритуала: (1) конвенциональностью и (2) повторояемостью. Другим важным параметром, при этом, становится то, что аудиозаписи пользователи оставляют почти без привязки к дате смерти: сообщения могут появляться как в памятные даты, так и в другие дни, в отличие от, например, случаев со словесными формулами, которые активно используются в памятные дни и реже встречаются в случайные даты.

Аудиальная форма - распространённый тип опосредованного выражения горя в ритуалах памятования. Традиционный похоронный и поминальный ритуал всегда сопровождался музыкой, духовными и специальными песнями. Песня и музыка - важная часть коммеморативных ритуалов в принципе, поскольку музыка символически как бы объединяет и позволяет сообществу совместно переживать разделяемый опыт утраты. И если все члены сообщества так или иначе воспринимают ту или иную музыку уместной для ритуала (то есть в определенном смысле разделяют ее сакральный смысл в конкретном случае и контексте), то можно говорить о том, что музыка или песня становятся полноценной частью ритуала. Именно это происходит и в случае с аудиозаписями, прикрепленными к изучаемым мною сообщениям на стенах в профилях умерших.

Одновременно с этим, важно заметить то, что аудиозапись в социальной сети выступает не только в качестве аудиальной информации, но и как текстовое сообщение. Пользователь не обязательно прослушает прикрепленную к сообщению аудиозапись, но само ее название уже будет нести сакральный смысл через слова-маркеры, сообщающие, что аудиозапись соотносится с ритуалом памятования. Более сложный в смысле восприятия случай - аудиозаписи, которые прорабатывают память об умершим и относят к его идентичности. Это, например, любимая песня умершего или песня, с которой умерший ассоциируется. Считывание такого смысла аудиозаписи оказывается доступно только членам узкого сообщества скорбящих, которые хорошо знали умершего или разделяют представления пользователя, оставившего комментарий, об умершем.

Анализ сообщений с визуальной составляющей

Из проведенного анализа сообщений, оставленных пользователями, следует, что изображения к сообщениям прикрепляются реже, чем аудиозаписи (на одно сообщение с изображением приходится примерно три сообщения с аудиозаписями). При анализе изображений были выделены две, как мне представляется, важнейшие особенности: (1) повторяемость используемых визуальных символов и (2) возможность дополнения изображения текстовой информацией. Примерно все изображения существуют в той же логике ритуализированного поведения, что и словесные формулы, то есть прорабатывают понятные конвенциональные символы, устоявшиеся в оффлайн-ритуалах памятования.

Первая особенность - повторяемость визуальных символов относится именно к историко-культурной традиции их использования. Чаще всего на стенах профилей умерших оставляют изображения свечей, цветов, ангелов, неба. То есть символов, которые так или иначе ассоциируются у широкой группы пользователей с трауром и горем. Такие изображения чаще всего появляются в первые дни и месяцы после смерти человека. К использованию таких изображений чаще всего обращаются пользователи в возрасте тридцати лет и старше. Необходимо заметить и то, что изображения чаще (по сравнению с аудиозаписями) оказываются самостоятельными сообщениями, то есть не дополняются авторским текстом.