Государство и религиозные организации Сибири в 1940-1960-е гг.

Регуляция государством финансово-хозяйственной деятельности РПЦ являлась довольно эффективным рычагом давления на церковную жизнь. Метод финансового прессинга имел очевидное преимущество в борьбе с религией. Оно заключалось в том, что без какой-либо афишируемой антирелигиозной кампании и богоборческой риторики, слишком негативно воспринимаемой международным сообществом, можно было подорвать материальную базу церкви, тем самым поставив ее на грань выживания. Диссертантом выделены ключевые моменты: «свечной вопрос», налоговое давление, введение твердых окладов.

В то же время, полагает диссертант, в Сибири экономическое давление не оказало столь большого влияния на церковную жизнь крупных православных обществ, как это происходило, к примеру, в центральной России или на Украине. Малочисленные православные приходы Сибири были в большей степени экономически защищены. Они не столь существенно были зависимы от колебаний экономической конъюнктуры, обладали большими, нежели европейские приходы, финансовыми возможностями и ресурсами. При каждом фискальном нажиме государства в финансово-хозяйственном механизме приходов находился адекватный ответ, практически нивелирующий этот прессинг. Только запрет на благотворительность со стороны государства определил печальную судьбу многих сельских (бедных) приходов. Их закрытие также определенным способом способствовало финансовой устойчивости оставшихся крупных, финансово благополучных немногочисленных сибирских приходов.

В диссертации сделан вывод о том, что наибольший урон православной церкви со стороны государства в реальности нанесли методы, находящиеся вне юридического и экономического давления. Это чиновничий произвол, методы жесткого силового, зачастую незаконного, принуждения: Среди них были такие как: злоупотребление предоставленного права регистрации (лишение регистрации за маловажные поступки или необоснованный отказ в регистрации); вмешательство в архиерейские функции в вопросах назначения и перемещения духовенства; руководство религиозными обществами во внутрицерковной и финансово-хозяйственной сферах; администрирование со стороны исполнительных властей, органов коммунального хозяйства, санитарной и пожарной инспекций; необоснованное закрытие церквей под надуманными предлогами.

В разделе «Стабилизация государственно-церковных отношений (1965-1969 гг.)» отмечено, что после отстранения Н.С. Хрущева в 1964 г. от должности первого секретаря ЦК КПСС, церковная жизнь в основном стабилизируется, медленно изживаются последствия антирелигиозной кампании.

Партийные органы, по сути, потеряли интерес к религиозной проблематике, ограничиваясь спорадическими бесплодными призывами о необходимости вести научно-атеистическую работу и принятием соответствующих постановлений. Советские органы предпочитали «не замечать» незаконно (т.е. без разрешения) перестроенные церковные здания с расширением подсобных помещений, нелегально действующие православные группы, рост обрядности и др. Ряд православных приходов существовал на положении зарегистрированных, хотя юридически они не были легализованы. Отличительной особенностью указанного периода в жизни православных приходов Сибири является церковное строительство. Власти особо не препятствуют в деле реконструкции и строительства новых храмов взамен старых молитвенных домов. Подтверждением некоторого «потепления» государственно-церковных отношений в данный период может служить факт роста официальных православных обществ, хотя и незначительный. В указанный период, в процессе длительного и тщательного кадрового отбора со стороны спецслужб и уполномоченных, окончательно сформировался тип священника абсолютно лояльного к советской системе. Уполномоченные в своих отчетах не скрывали своего удовлетворения от той степени покладистости и конформности, которые присутствовали у большинства духовенства.

Указанная модель церковно-государственных и церковно-общественных отношений, которая окончательно сложилась в середине - конце 1960-х гг. в Сибири, оставалась в основе своей неизменной вплоть до начала в СССР «перестроечных процессов». К концу 60-х годов РПЦ функционирует в условиях тотального государственного контроля, в условиях усиления идеологического прессинга, когда ранее видимые примеры сосуществования и взаимодействия (кроме внешнеполитической деятельности в центре) государства и религии растворяются. Истинная жизнь церкви для общественности была скрытой. В то же время атеистическая государственная риторика перестает быть воинственной. Многочисленные примеры разного рода конфликтов между государственными структурами и РПЦ предыдущих лет становятся историей. Приходы функционируют в основном без каких-либо внешних потрясений. Однако правовой статус РПЦ оставался неизменным, решения Архиерейского Собора 1961 г. оставались в силе еще долгие годы. Они были отменены только Поместным Собором 1988 года, спустя 27 лет.

В третьей главе «Советское государство и протестантские религиозные организации» исследуются проблемы взаимоотношения властных структур и протестантских организаций в Сибири: адвентистов седьмого дня, Свидетелей Иеговы, Христиан веры евангельской (пятидесятников), объединений ЕХБ. В главе исследованы основные направлении и результаты деятельности органов, реализовывавших вероисповедную политику государства в отношении указанных религиозных организаций.

С конца 50-х гг. большинство случаев репрессий духовенства и верующих в СССР приходилось на «сектантов», к которым относили преимущественно религиозные протестантские группы и иосифлян. Манипулируя общественным сознанием, властные структуры через хорошо налаженную систему пропаганды формировали устойчивое представление о «сектантах» как мизантропах, интеллектуально неразвитых, с надломленной психикой, склонных к преступным действиям. В борьбе с религией в указанный период в задачи режима входит создание такого идеологического репрессивного механизма, при котором бы советский народ морально разделял ответственность с властью в борьбе с внутренним врагом. Реанимируются «суды общественности».

Среди самых неприемлемых для власти социальных установок и деятельностных характеристик «сектантов» автор выделает следующие.

1. Отказ от регистрации религиозного общества (даже когда им предлагали это сделать представители власти).

2. Демонстративный отказ от участия в общественно-политической жизни страны. Так, они игнорировали любые выборы, не посещали кино, театр и танцы, дети верующих отказывались вступать в пионеры и др.

3. Отказ при наступлении призывного возраста служить в Советской армии по религиозным мотивам.

4. Миссионерство - активное участие в распространении собственного вероучения среди инаковерующих. Если у католиков и православных миссионерством занимаются служители культа, у протестантов это обязанность каждого верующего.

5. Применение в религиозной деятельности методов конспиративной работы: использование тайников, схронов, условных кодов, шифрописи и других средств подпольной работы.

6. Организация детских кружков и воскресных школ. В 1950-1960-х гг. противостояние советской системы образования и «сектантских» семей носило исключительно драматичный характер. Со стороны государства дети подвергались насильственной атеизации. В свою очередь, верующие родители прилагали все усилия по предотвращению какого-либо приобщения своих детей к светской жизни, к «советскому образу жизни».

7. Создание нелегальных типографий, множительной техники, использование пишущих машинок, фотолабораторий и других технических средств.

8. Распространение нелегальной литературы, рассылка писем, воззваний, обращений и других документов.

9. Организация и проведение религиозных собраний, процессий и других акций, нарушающих общественный порядок.

10. Крайне отрицательное восприятие действующего режима. В своих проповедях и выступлениях, обращениях они подвергали жесткой критике политическую систему советской власти, нередко характеризуя ее как «власть Сатаны». Сами власти ряд религиозных организаций нередко идентифицировали как «антигосударственные секты».

11. Практика религиозных радений, приводящих их участников в состояние транса или экстатического измененного состояния сознания.

12. Эмиграционные настроения верующих, связанные с ограничением свободы совести.

Все перечисленное, что присутствовало в повседневной практике ряда конфессий, вступало в неразрешимое противоречие с существующим законодательством, и, соответственно, вызывало крайне негативную реакцию у властных структур, побуждая к ответным решительным действиям. Атеистическая пропагандистская машина в 1960-1970-е гг. была направлена главным образом против «сектантов».

Используя метод экспертных оценок, можно суммировать атрибутивные признаки (через начисление баллов по трехбалльной шкале) самых неприемлемых для власти социальных установок и деятельностных характеристик у определенной деноминации. Таким образом, можно (несомненно, учитывая относительность самой операции начисления баллов - как количественных интегральных выражений совокупных атрибутивных свойств) выявить самые «экстремистские» и «реакционные» конфессии. В целях приближения к объективности показателей при составлении таблицы помимо автора исследования параллельно принимали участие сибирские эксперты, также исследовавшие проблему взаимоотношений государства и «сектантов» в 1950-1970-е гг.: к.и.н. Т.Б. Смирнова, к.и.н. В.В. Шиллер, к.ф.н. А. П. Самович. Учитывались также результаты опроса современников исследуемого периода.

Так, по признаку «реакционности» выделяются религиозные организации: ЕХБ (инициативники) - 19 баллов, Свидетели Иеговы - 18 и пятидесятники - 18. Учитывая, что в Сибири эти конфессии были достаточно широко представлены (на середину 1960-х гг. СИ - около 5000 чел., ЕХБ (и) - около 3000, ХВЕ - около 1500), то можно понять, почему органы власти воспринимали их как реальную угрозу для общества. При общности характеристик также можно выделить некоторые особенности в деятельности организаций, которые особенно отторгались властями. Если пятидесятники вызывали наибольшее неприятие практикой глоссолалии, иеговисты - тотальной конспирацией (тайники, шифровки, подполье) и откровенно антиобщественной направленностью, то «инициативники» - публичными резонансными антигосударственными акциями. Неслучайно все перечисленные организации (у пятидесятников - их радикальная часть) вплоть до времен «перестройки» находились в состоянии острого конфликта с государством.

Деятельность этих организаций являлась альтернативной советскому «образу жизни», по многим своим признакам она родственна диссидентской, правозащитной. Всех их объединяло сопротивление действующему религиозному законодательству, отказ от сотрудничества с властями, готовность к страданиям и преследованиям за веру. Если для большей части религиозных организаций Сибири с середины 1960-х гг. наступил длительный период относительно стабильных и сравнительно бесконфликтных отношений с государством, то относительно т.н. экстремистских общин и групп, этого сказать нельзя, так как конфронтация продолжалась.

В четвертой главе «Сибирский буддизм и советское государство» анализируется вероисповедная политика в отношении буддийских организаций.

В разделе, посвященном восстановлению буддистских организаций, отмечено, что легализация религиозных институтов осуществлялась под взыскательным контролем государства, что соответствующим образом отразилось на принятых «Уставе» и «Положении о буддийском духовенстве (ламстве) в СССР». В основу этих документов легли положения политической программы обновленцев бурятского ламаизма, разработанные еще в 1920-1930 гг. В «Положение» были включены разделы, отражающие лояльность буддийского духовенства к советской власти. Аннулировался культ хубилганов (перерожденцев), тем самым разрушая вековые традиции, отражающие национальную и региональную специфику бурятского буддизма и модифицируя саму церковную организацию. Соответственно требованиям времени был введен достаточно высокий возрастной ценз -18 лет для лиц ламского звания. Ламы лишались личного хозяйства и усадеб и должны были жить при дацане в домах, которые являлись собственностью монастыря. Дацаны также теряли право на владение земледельческими наделами для скотоводческого и земледельческого хозяйства. Единственной статьей дохода монастыря теперь становились добровольные пожертвования за исполнение треб. На каждый административный район приходился лишь один лама, что совсем не соответствовало возросшим религиозным запросам верующих в годы войны. В целом, основные положения данного документа носили ограничительный характер, выполняя задачу приспособления буддизма к условиям социалистической действительности. Ограничительные тенденции проявились и в вопросе открытия буддийских храмов.

В разделе «Буддийская церковь в политике советского государства» констатируется особый статус буддийской церкви. Диссертант отмечает, что в целом отношения между властями и зарегистрированными буддийскими объединениями носили толерантный характер. Основной причиной терпимого отношения являлась возможность использовать международные связи буддистов в государственных внешнеполитических интересах, а также для укрепления имиджа СССР как страны, полностью соблюдающей права человека, в том числе и в части свободы совести. Буддисты СССР, выезжая за границу, также осуществляли миссию выгодную во внешнеполитическом смысле для высшего руководства страны. Подобно Отделу внешних церковных сношений РПЦ, ЦДУБ отстаивал интересы СССР на международной арене, но в большей степени затрагивая проблемы Азиатского континента.

Характерными особенностями отношений между государством и буддийскими организациями в исследуемый период являлись:

1. Сравнительная мягкость антирелигиозной деятельности государственных структур, относительная стабильность и устойчивость, в определенной степени консервация отношений. В большей степени эти особенности соответствуют региону, где располагался ЦДУБ - Бурятии, и в наименьшей - Туве, где официально зарегистрированных буддийских обществ не было.

2. Меньшая зависимость ЦДУБ от республиканских органов власти в силу внешнеполитического фактора и, соответственно, значительное влияние центральных органов, Совета по делам религиозных культов при СМ СССР. Во внешнеполитической деятельности ЦДУБ полностью подчинялся государству. Можно с определенностью утверждать, что союзное руководство было даже всецело заинтересовано в существовании и даже определенном преуспевании (особенно для внешнего мира) буддийской организации на Востоке Сибири.

3. Антирелигиозная деятельность местных государственных и общественных структур затруднялась тем, что многие коренные жители Восточной Сибири (особенно проживающие в сельской местности и ведущие традиционный уклад жизни) отождествляли свою национальную культуру с ламаизмом, воспринимая его как естественную данность. Система бытовой культовой практики ламаизма являлась обязательной для каждой семьи и каждого человека. Ламаистские обряды, в особенности поминальные, совершало значительное число сельского и городского населения, в том числе неверующие, интерпретируя их как национальные обычаи. В обществах традиционного типа, в которых культура формируется, главным образом, на основании религиозного мировосприятия, вообще свойственна абсолютизация и консервация собственных культурных ценностей.

4. Буддийские внешние контакты способствовали у верующих бурят развитию этнокультурного самосознания, содействовали формированию чувства религиозной консолидации, что также противодействовало в целом атеистической политике советского государства.

Так, на взгляд диссертанта, в исследуемый период сложилась своеобразная модель отношений между советским государством и буддизмом, основанная на относительно толерантных отношениях при взаимовыгодных условиях, определяющихся внешнеполитическими факторами.

Заключение содержит основные выводы исследования.

Сложные структура и иерархия, многоуровневость системы отношений обусловили разновариантные пути развития государственно-конфессионального взаимодействия в Сибири в 1940-е-1960-е гг. На основании избранных методологических установок автор выделяет два основных этапа во взаимоотношениях государства и религиозных организаций в Сибири в исследуемый период.

С середины 1940-х гг. до 1958 г., за исключением коротких рецидивов, можно говорить о государственной либеральной политике в отношении религии и верующих. Происходит процесс легализации религиозных организаций в Сибири (РПЦ, ЕХБ, ислам, иудаизм, буддизм), которые, получив возможность для приумножения зоны своего воздействия, значительно укрепляют собственное непосредственное влияние среди сибирского населения, в том числе через увеличение количества верующих практически во всех сибирских регионах и конфессиях, а также роста обрядности.

Тем не менее, процесс выравнивания государственно-церковных взаимоотношений не может быть квалифицирован как всеобъемлющий и полный. Существенная часть религиозных объединений так и не приобрела возможность официально зарегистрироваться (это касалось как легальных, так и запрещенных религиозных групп и общин) и была поставлена перед необходимостью действовать нелегально, что являлось несоблюдением действующего законодательства и интерпретировалось властными структурами как противоправная деятельность. Таким образом, государственная власть собственными силами породила проблему «реакционной и незаконной деятельности церковников и сектантства», которую ей придется неустанно разрешать в последующие периоды.

В практике отношений представителей местных органов власти к религиозным объединениям возобладали подходы, базирующиеся на опыте тридцатых годов, когда метод административного и судебного давления считался единственно политически верным. Это проявлялось в фактах администрирования, неоднократных попытках ликвидации религиозных объединений, в том числе и зарегистрированных. Энергичная позиция Советов по делам РПЦ-РК и, частично их уполномоченных на местах, в защите интересов верующих в 1945-1957 гг. в большинстве случаев сдерживала грубый административный натиск, позволяла затормозить, а в некоторых случаях остановить процесс закрытия ряда религиозных объединений.

На следующем большом этапе в государственно-конфессиональных отношениях (1958-1969 гг.) сфера вероисповедной политики становится всецело партийной прерогативой. Советские органы власти дистанцировались от решения крупных проблем в религиозном вопросе, а уполномоченные по делам религии по существу стали проводниками установок идеологических отделов КПСС. Во время «хрущевской атаки» на церковь и верующих именно функционеры данных институтов, сойдя со своих нейтральных позиций, предусматриваемых советским законодательством, становятся инициаторами многих начинаний, связанных с ограничением жизнедеятельности церкви, закрытием религиозных объединений.

С приходом к руководству страной Л.И. Брежнева в вероисповедной сфере происходит отказ от политики богоборческого натиска. Это стало началом периода стабильных, относительно бесконфликтных отношений с РПЦ; преследования прекратились, но ее правовой статус остался прежним. Медленно и очень выборочно государство начинает регистрировать религиозные объединения, ранее бывшие в большинстве своем нелегальными или под запретом. В Сибири это ЕХБ, АСД, лютеране, меннониты и др. К ряду «запрещенных» конфессий государство сохранило непримиримую позицию.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В конфессиональной картине Сибири присутствовали разнонаправленные тенденции. С одной стороны, в ряде конфессий (РПЦ, иудаизм, ислам, старообрядчество) наблюдались тенденции к снижению численности верующих, старению состава, превалированию доли женщин и неработающих. В то же время для других конфессий, например, протестантских, а особенно в которых преобладали верующие немцы, характерным являлись слабая выраженность или даже отсутствие указанных особенностей. Более того, в некоторых общинах и группах (пятидесятников, меннонитов, иеговистов, баптистов - «инициативников») в течение длительного периода наблюдался устойчивый рост членов, отмечалась достаточно высокая доля работающих граждан (от 30 до 50 %). Эти религиозные объединения активно осуществляли свою религиозную деятельность, при этом энергично вытесняя другие конфессии, традиционно существующие в регионе. Соответственно таким религиозным организациям органы власти уделяли повышенное внимание, оказывали им активное противодействие.

2. Переселенческая политика государства являлась немаловажным фактором, оказавшим влияние на государственно-конфессиональные отношения в послевоенной истории Сибири. Миграции радикально изменили конфессиональный ландшафт региона. В руководстве множества сибирских религиозных групп и общин середины ХХ века оказывались бывшие или настоящие спецпереселенцы и ссыльные. Активную роль в евангелическом движении в Сибири играли насильственно переселенные верующие немцы.

3. В вероисповедной политике советского государства можно выделить несколько каналов, через которые государство осуществляло свое воздействие на религиозные организации:

а) идеологический канал определял и содержание, и вектор реформирования политики государства в отношении религиозных объединений. Проявлял себя конкретно через пропагандистские институты;

б) законодательный канал обеспечивал формирование юридической основы деятельности религиозных организаций;

в) экономический канал - система контроля ресурсного обеспечения религиозных организаций (материально - технического, финансового); он регулировал права собственности. Одним из главных рычагов, регулирующих экономические взаимоотношения религиозных организаций с государством являлась налоговая система;

г) административный канал - система мер государственного принуждения, аппарат управления, который в своей деятельности мог использовать легальные и нелегальные административные механизмы. Это также система распределения полномочий (прав и обязанностей), фиксируемых в организационных документах религиозных структур (уставах, положениях и др.).

Автор указывает, что не все каналы воздействия государственного аппарата на религиозные организации во время «хрущевских гонений» оказались одинаково результативными. Идеологический прессинг был весьма затратным и крайне неэффективным, носил скорее профилактический характер. Экономическое давление в Сибири не оказывало такого негативного определяющего влияния на жизнедеятельность общин, как это наблюдалось в европейской части СССР. Как отмечалось, малочисленные православные приходы Сибири были в большей степени экономически защищены. Экономические и юридические рычаги давления на религиозные организации являлись лишь формальным прикрытием, средством легитимации, необходимым дополнением к пакету антирелигиозных мероприятий. Наиболее эффективный метод, нанесший существенный урон религиозным организациям, находился вне идеологического, юридического и экономического давления. Это чиновничий произвол, методы жесткого силового, зачастую незаконного, принуждения.

4. Существенное влияние на функционирование религиозных общин оказывала деятельность специальных отделов КГБ. Автор выделяет три основные сферы поступательного воздействия органов КГБ на религиозные организации. Это контроль (управление); профилактическая и разложенческая работа среди духовенства и верующих; репрессии.

5. Государство на протяжении всего исследуемого периода осуществляло дифференцированный подход к каждой конфессии на основании их лояльности и религиозной активности. Таким образом, можно рассматривать бесспорно избирательную политику советского государства по отношению к религиозным организациям, исходя из предложенной нами модели, в движении от «мягкой» к «жесткой», от «безвредных к врагам».

Для так называемой мягкой модели характерны: низкая религиозная активность верующих; редкое вмешательство во внутриобщинную жизнь и периодический контроль государственных органов; единичные факты уголовного и административного преследования; редкие случаи конфликтов.

Для жесткой (антагонистической) модели свойственны: строгий непрестанный контроль государственных структур, в том числе непременно органов госбезопасности; внесудебное вмешательство во внутрирелигиозную жизнь; широко задействованный репрессивный аппарат: уголовное и административное преследование; агрессивная атеистическая пропаганда; присутствие постоянного взаимного конфликта. Религиозные организации в рамках данной модели избирают жесткую бескомпромиссную позицию отношения с миром, которая, как правило, создает угрозу самому факту их существования.

Отсюда вполне допустимо выделить некий «умеренный» вариант отношений, находящийся условно в равновесной центральной части противостояния этих бинарных оппозиций. Соответственно, все рассматриваемые нами конфессии можно расположить по шкале этого движения (схематическое изображение отражено в основном тексте диссертации).

6. Под влиянием государственного давления и изменения вероисповедной политики в евангелических организациях происходит дифференциация на группы: умеренные и радикальные. Для каждой из этих групп соответствовало определенное поведение.

«Умеренные» во взаимоотношении с государственными структурами осуществляли осторожные попытки наладить диалог. Некоторые из них шли на сотрудничество с властями и официально признавали религиозное законодательство. «Радикалы», в свою очередь, все больше замыкались в узком кругу единомышленников, при этом ориентируясь на все более экстремальные и пошаговые, в определенной степени провокационные методы воздействия на госструктуры и общественность. Значительная часть соратников, устав от преследований и зачастую бессмысленной и затяжной борьбы, переходили в конфессионально-родственные общины, к группам «умеренных».

К «непримиримым» в Сибири относились «инициативники» - Совет Церквей, Свидетели Иеговы, адвентисты-реформаторы, иосифляне, радикальная часть пятидесятников. Антагонистические отношения этих организаций с государством продолжались вплоть до времен «перестройки». Таким образом, по отношению к «маргинальным» общинам, открыто не признающим религиозное законодательство, государство в 1965-1969 гг. проводило жесткую запретительную политику, используя административные и репрессивные меры. Некоторые конфессии до сих пор находятся в непростых отношениях с российским государством (Свидетели Иеговы, иосифляне, в некоторой степени Совет Церквей ЕХБ).

7. Советский партийно-государственный аппарат обладал имманентной неспособностью разрешать какие-либо конфликты в области идеологии цивилизованными средствами. Вся история отношений государства и церкви в Советском Союзе показывает, насколько затруднено было существование альтернативы коммунистическим взглядам. Декларируемые положения о свободе совести, свободе вероисповедания использовались, прежде всего, для достижения политических, в основном внешних целей. Потому возник существенный разрыв между декларируемыми положениями официальных партийно-правительственных документов и практической вероисповедной политикой. Здесь не было места и атеизму как живой философской традиции. Свобода совести могла стать фактом лишь с началом демократических преобразований, предполагающих свободную конкуренцию идеологий.

В настоящее время в процессе складывания новой российской государственности, ориентированной на демократический путь развития, вырабатывается современная концепция политики в сфере свободы совести. В связи с этим можно сформулировать ряд рекомендаций.

1. Государству следует придерживаться принципов религиозного плюрализма. В поликонфессиональном и этнически разнообразном обществе, каковым является РФ, попытки предоставления тех или иных не предусмотренных конституцией функций одной религиозной организации, нарушает принцип равенства всех конфессий. Наше исследование показывает, что многие религиозные организации, например, протестантские деноминации (баптисты, лютеране, пятидесятники, адвентисты) на протяжении длительного времени имеют устойчивые корни в Сибири, являются традиционными в рамках конфессионального ландшафта региона. Сегодня многие из них осуществляют значимое социальное служение на поприще милосердия и благотворительности, поддержания нравственности, защиты семьи, борьбы с вредными привычками и др. Игнорирование их позитивной социальной и духовной деятельности, а тем более противопоставление с государствообразующими религиями (РПЦ, ислам, буддизм) как реакционных «сектантов», что нередко происходит сегодня, нарушает баланс межконфессионального взаимодействия, служит источником социального напряжения, будущих конфликтов.

2. Представляется целесообразным создание компетентного демократического специального ведомства, которое могло бы осуществлять мониторинг нарушений прав граждан на свободу совести, а также определенным образом воплощать в жизнь вероисповедную политику, защищать преследуемые конфессии, контролировать соблюдение принципа равенства религий и, наконец, разрабатывать стратегию государственно-конфессиональных отношений в законодательном пространстве. Считаем, что требует корректировки действующий закон «О свободе совести и религиозных объединениях» 1997 г., в котором присутствует определенное число норм, вступающих в противоречие с принципами демократии.

3. Полагаем, что наряду со свободой совести и сотрудничеством с религиозными организациями в вероисповедной политике государства следует нейтрально, но уважительно учитывать интересы атеистов, также достойно представляющих часть российского общества.

4. Российское общество, полагаем, остро нуждается в квалифицированных специалистах по государственно-конфессиональным отношениям, религиоведах. Это показывает и предыдущий опыт, и демонстрирует сегодняшняя реальность, когда остро стоит вопрос о необходимости преодоления этнической и религиозной нетерпимости, межконфессионального противоборства. Действенным способом противодействия этим проявлениям может стать воспитание культуры толерантности. Видится продуктивным введение факультативного курса «Религиоведение» или «История религий» в систему образовательных учреждений, прочтение аналогичных тем в системе повышения квалификации государственным служащим, чиновникам администраций всех уровней.

религиозный конфессия сибирь вероисповедный

Научные статьи в журналах, рекомендованных в списке ВАК

1. Горбатов, А.В. Государственный контроль финансово-хозяйственной деятельности Русской Православной Церкви в Сибири в 1950-е - 1960-е годы [Текст] / А.В. Горбатов, И.А. Чуднов // Вестник Кузбасского государственного технического университета. - Кемерово, 2004. - № 4 (41) - С. 135-141. - 0,8/ 0,6 п. л.

2. Горбатов, А.В. Государственно-конфессиональные отношения в Сибири (1947-1974 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Вестник Бурятского университета. - Сер. 4 - Вып.8. - Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета, 2004. - С. 85-98. - 0,7 п.л.

3. Горбатов, А.В. О технологии закрытия православных обществ в Восточной Сибири в начале 1960-х гг. (на примере Успенской церкви г. Кяхта) [Текст] / А.В. Горбатов // Вестник Бурятского университета. - Сер.4 - Вып.11. - Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета, 2006. - С. 137-142. - 0,3 п.л.

4. Горбатов, А.В. Государственно-церковные отношения в Сибири (1949 - 1952 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Известия Томского политехнического университета - № 3 - т. 310. - Томск, 2007. - С.166-170. - 0,6 п.л. (статья поступила 30.06.2006 г.).

5. Горбатов, А.В. Население, миграции и конфессиональная карта Сибири (1940-1960 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Вестник Тамбовского университета. - Сер. Гуманитарные науки. - Вып.4(60). - Тамбов, 2008. - С. 56-61. - 0,5 п.л.

6. Горбатов, А.В. Государство и Христиане веры евангельской в Сибири (1945-1970 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Известия Алтайского государственного университета. - № 4(3). - Барнаул, 2008. - С.68-73. - 0,8 п.л.

7. Горбатов, А.В. КГБ и религиозные организации в Сибири [Текст] / А.В. Горбатов // Вопросы истории. - № 6. - 2008. - С. 128-132. - 0,5 п.л.

8. Горбатов, А.В. Закрытие православных обществ в Сибири: основания, формы, методы. 1958-1964 гг. [Текст] / А.В. Горбатов // Вестник Челябинского государственного университета. - Вып. 36 - Челябинск, 2009 - 0,3 п.л.

Монографии:

9. Кемеровская и Новокузнецкая епархия Русской Православной Церкви [Текст] / Н.П. Шуранов, А.М. Адаменко, А.В. Горбатов, В.М. Кимеев, Д.М. Мошкин и др. - Новосибирск, 2003. - 304 с. - 20 / 0,5 п.л.

10. Русская Православная Церковь юга Западной Сибири (ХIХ-ХХ вв.): исторические очерки [Текст] / А.М. Адаменко, Ю.Ю. Гизей, А.В. Горбатов, К.Ю. Иванов, В.А. Овчинников, О.Н. Устьянцева. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 2007. - 320 с. - 18,6/3 п.л.

11. Горбатов, А.В. Государство и религиозные организации Сибири в 1940-е - 1960-е гг. [Текст] / А.В. Горбатов - Томск: Издательство Томского государственного педагогического университета, 2008. - 408 с. - 20,36 п.л.

Статьи и тезисы в сборниках научных работ, международных, всероссийских и региональных научных конференций

12. Горбатов, А.В. К вопросу о взаимоотношениях церкви и государства. [Текст] / А.В. Горбатов, В.П. Машковский // Тез. докл. научн. конф. «50 лет коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны. 50 лет Кемеровской области». - Кемерово: Кузбассвузиздат, 1992. - С.132-133. - 0,2/0,1 п.л.

13. Горбатов, А.В. Историография проблемы свободы совести в советской России [Текст] / А.В. Горбатов, М.В. Зайка // Вопросы истории и теории культуры. Сб. науч. тр. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1995. - С. 121-126. - 0,1 п.л.

14. Горбатов, А.В. О декрете СНК 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» [Текст] / А.В. Горбатов // Тез. науч. конфер. «Октябрь 1917 года: уроки истории и современность. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. - 0,1 п.л.

15. Горбатов, А.В. «Дело КМК» [Текст] / А.В. Горбатов // Тезисы науч. конф. «55 лет Кемеровской области». - Кемерово: Кузбассвузиздат, 1998. - С. 207-208. - 0,1 п.л.

16. Горбатов, А.В. К вопросу об историографии проблемы взаимоотношения государства и религиозных институтов в России (1943 - сер. 1990-х гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Материалы Всерос. науч. чтений «Интеллектуальный и индустриальный потенциал регионов России». - Кемерово, 1999. - С. 103-106. - 0,2 п.л.

17. Горбатов, А.В. К вопросу о легализации структур Русской православной церкви в Кузбассе (1943-1947 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Материалы Всерос. науч. конф. «Сибирь - фронту». - Кемерово: Кузбассвузиздат, 2000. - С. 124-127. - 0,2 п.л.

18. Горбатов, А.В. К истории отношений меннонитских общин Кузбасса с государственными институтами в послевоенное пятнадцатилетие (1945-1960 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Тез. Докл. Междунар. научн.-практ. конф. «Германия и Россия в ХХ веке: две тоталитарные диктатуры, два пути к демократии». - Кемерово: Кузбассвузиздат, 2000. - С.40-41. - 0,1 п.л.

19. Горбатов, А.В. Религиозные организации в Кузбассе (краткий обзор) [Текст] / А.В. Горбатов, У.И. Зенькович, А.П. Самович // Материалы II Всерос. науч. чтений «Интеллектуальный и индустриальный потенциал регионов России». - Кемерово: Кузбассвузиздат, 2002. - С. 104-108. - 0,3/0,2 п.л.

20. Горбатов, А.В. Религиозные объединения немцев в Кузбассе в послевоенное пятнадцатилетие (в аспекте церковно-государственных отношений) [Текст] / А.В. Горбатов // Материалы Третьей Междунар. науч.-практ. конф «Немцы Сибири: история и культура». - Омск, 2002. - С. 215-221. - 0,35 п.л.

21. Горбатов, А.В. К вопросу о легализации структур РПЦ в Западной Сибири (1943-1948 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Сборник науч. статей Первой Междунар. конф. «Макарьевские чтения». - Горно-Алтайск, 2002. - С. 125-129. - 0,35 п.л.

22. Горбатов, А.В. Спецслужбы и религиозные организации в Кемеровской области (1950 - 1966 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Материалы Междунар. научн. конф. «Тоталитарный менталитет: проблемы изучения, пути преодоления». - Кемерово: Кузбассвузиздат, 2003. - С. 315-320. - 0,35 п.л.

23. Горбатов, А.В. Антирелигиозные кампании в Кузбассе (1922-1942 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Материалы Всерос. науч. конф. «Кемеровской области - 60 лет». - Кемерово: Кузбассвузиздат, 2003. - С. 132-138. - 0,35 п.л.

24. Горбатов, А.В. Отношения государства и Русской Православной Церкви в Кузбассе (1949-1953 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Материалы III Всеросс. научн. чтений «Интеллектуальный и индустриальный потенциал регионов России». - Кемерово, 2003. - С.-124-128. - 0,2 п.л.

25. Горбатов, А.В. Немцы Сибири в движении "инициативников" (в аспекте государственно-конфессиональных отношений) [Текст] / А.В. Горбатов // Материалы Четвертой Междунар. науч.-практич. конф. « Немцы Сибири: история и культура». - Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2003. - С. 35-37. - 0,25 п.л.

26. Горбатов, А.В. Адвентисты седьмого дня в Кузбассе. История и современность [Текст] / А.В. Горбатов, В.В. Шиллер, Д.В. Щербаков // Труды IV Междунар. науч.-практич. конф. «Региональные проблемы устойчивого развития природоресурсных регионов и пути их решения». В 2 тт. - Т.2. - Кемерово: Институт угля и углехимии СО РАН, 2003. - С.557-563. - 0,25/0,1п.л.

27. Горбатов, А.В. Взаимоотношения Государства и Русской Православной Церкви в Сибири (1958-1985 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Материалы IV Междунар. науч. конф. 8-9 декабря 2004 г. «Церковь, государство и общество в истории России ХХ века». - Иваново, 2004. - С. 62-65. - 0,1 п.л.

28. Горбатов, А.В. Религиозная жизнь Сибири в годы Великой Отечественной войны [Текст] / А.В. Горбатов // Материалы Регион. науч.-практич. конф., посвященной 60-летию Победы. Вклад сибиряков в победу в Великой Отечественной войне. - Кемерово, 2005. - С. 86-90. - 0,2 п.л.

29. Горбатов, А.В. Международные связи центрального духовного управления буддистов СССР в 1960-е гг. (в аспекте государственно-конфессиональных отношений) [Текст] / А.В. Горбатов // Актуальные проблемы истории и культуры народов азиатско-тихоокеанского региона. Материалы Междунар. науч. практич. конф. г. Улан-Удэ 26 апреля 2005 г. - Улан-Удэ, 2005. - С. 104-108. - 0,25 п.л.

30. Горбатов, А.В. Этапы взаимоотношений советского государства и Русской Православной Церкви в Сибири (1943-1985 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Материалы II Межрегион. конф. «Сибирь на перекрестье мировых религий». Новосибирский гос.ун-т. - Новосибирск, 2005. - С. 203-207. - 0,2 п.л.

31. Горбатов, А.В. В. Мосс об истории Православной Церкви в 1917-1999 гг. (на правах рецензии) [Текст] / А.В. Горбатов // Наука и образование: Материалы VI Междунар. науч. конф. (2-6 марта 2006г.) В 4 ч. - Ч. 3. - Белово: Беловский полиграфист, 2006. - С. 290-292. - 0,15 п.л.

32. Горбатов, А.В. Верующие немцы Кузбасса в 1950-1960 гг.: факторы консолидации и участие в межэтнических конфликтах [Текст] / А.В. Горбатов, В.В. Шиллер // Материалы V Междунар. научн.-практич.конф. «Немцы Сибири: история и культура». - Омск, 2006. - С. 63-66. - 0,4/0,2 п.л.

33. Горбатов, А.В. «Суды общественности» над «сектантами» в Сибири (1959-1963 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Материалы III Межрегион. конф. «Сибирь на перекрестье мировых религий» // Новосибирский гос.ун-т. - Новосибирск, 2006. - С. 52-55. - 0,2 п.л.

34. Горбатов, А.В. Адвентисты седьмого дня в Сибири. История и современность [Текст] / А.В. Горбатов, В.В. Шиллер // Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Сб. статей. - Выпуск 3. - М.: Российское объединение исследователей религии, 2006. - С. 319-344. - 1,2/0,6 п.л.

35. Горбатов, А.В. Из истории буддизма в Сибири в 1940-1970 гг. (в аспекте государственно-конфессиональных отношений) [Текст] / А.В. Горбатов // Сибирь: ХХ век: межвуз. сб. науч. трудов. - Вып.5. - Кемерово, 2007. - С. 137-146. - 0,3 п.л.

36. Горбатов, А.В. Патриотическая деятельность приходов РПЦ в Сибири в 1943-1949 гг. [Текст] / А.В. Горбатов // Государство, общество, Церковь в истории России ХХ века. Материалы VI Междунар. науч. конф. 7-8 февраля 2007 г. - Иваново, 2007. - С. 46-53. - 0,3 п.л.

37. Горбатов, А.В. Спецслужбы и религиозные организации в Сибири. 50-60-е годы XX века. [Текст] / А.В. Горбатов // Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Сб. статей. - Выпуск 4. - М.: Российское объединение исследователей религии, 2007. - С. 414- 432. - 0,7 п.л.

38. Горбатов, А.В. Верующие немцы Сибири и советское государство (сер.1940-х-нач. 1970-х гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Российское государство, общество и этнические немцы: основные этапы и характер взаимоотношений (ХVIII- ХХI вв.). Материалы ХI Междунар. науч. конф. Москва. 1-3 ноября. 2006 г. - М.: Изд-во «МСНК-пресс», 2007. - С. 379-387. - 0,4 п.л.

39. Горбатов, А.В. Закрытие православных приходов в Сибири (1930-1941 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Права человека в России и за рубежом. Материалы Междунар. науч.-практич. конф. "Правовые средства обеспечения и защиты прав человека: российский и зарубежный опыт" (Москва-Пенза, 5-6 апреля 2007 г.), "Религия в изменяющейся России: проблемы исследования религии и защита свободы совести" (Пермь, 22-25 апреля 2007 г.). - М.: Изд-во МНЭПУ, 2007. - С. 275-280. - 0,3 п.л.

40. Горбатов, А.В. Зарегистрированные объединения ЕХБ и государство в Сибири (1944-1970 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Сб. статей. - Выпуск 5. - М.: Российское объединение исследователей религии, 2007. - С. 56-66. - 0,5 п.л.

41. Горбатов, А.В. Стабилизация государственно-церковных отношений в СССР (1965-1970гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Сибирь: ХХ век: межвуз. сб. науч. трудов. - Вып.6. - Кемерово, 2007. - С. 137-146. - 0,3 п.л.

42. Горбатов, А.В. От идеологического натиска к перемирию. Государство и РПЦ в Сибири (1954-1957 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Государство, общество, церковь в истории России ХХ века. Материалы VII Междунар. науч. конф. 13-14 февраля 2008 г. - Иваново, 2008. - С. 67-72. - 0,3 п.л.

43. Горбатов, А.В. Христиане веры евангельской и советское государство в Сибири (1945-1970 гг.) [Текст] / А.В. Горбатов // Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Сб. статей. - Выпуск 6. - М.-СПб., 2008. - С. 260-273. - 0,6 п.л.

Размещено на Allbest.ru