"Брендовая религия" как феномен новой религиозности

Представляется, что это определение наиболее близко к феномену «брендовой религии». Так как высший источник гиперреальной религиозности, согласно Поссамэ, находится в сознании индивида, а не в какой-то внешней доктрине. Если представить, что «брендовая религия» это общее понятие для обозначения ряда околорелигиозных явлений, когда «брендовая лояльность» заставляет потребителя наделять почитаемый бренд «религиозными» свойствами, как это происходит в некоторых брендовых культах, то ее смело можно назвать гиперреальной.

3.4 Проблематика определения понятия «брендовой религии»

Определение «брендовой религии» позволяет отнести его как к категории гиперреальных религий, так и назвать ее имплицитной религиозностью. Другой важный аспект в интерпретации этого феномена, состоит в более подробном рассмотрении взаимодействия новой религиозности, массовой и медиа-культуры, потребительской и брендовой культуры. Представляется, что «брендовая религия» оказалась своеобразным пересечением столь разных, но в то же время взаимосвязанных концептов.

Можно попытаться обобщить те критические замечания, которые вызывает пересечение религии и брендинга. Бренды хотят стать универсальными и транснациональными симулякрами религии, но им все еще надо соседствовать с традиционными религиями, традициями и культурами. Бренд-менеджеры усиленно копируют религиозные практики, чтобы конкурировать с религиозными организациями за внимание потребителей Традиционные религии под огнем критики, а на стороне брендов масс-медиа, ставшие верными союзниками рекламной коммуникации. Также стоит выделить позицию ряда исследователей, рассматривающих мегацеркви как устоявшиеся бренды в американском религиозном пространстве.

Тот факт, что реклама наделяет предметы новым смыслом, извращая их реальные значения, вовсе не говорит о ее схожести с религией. Реклама не фетишистский культ, хотя и обладает особой социальной силой. Конструирует идентичность современного потребителя, что представляется достаточно важным. «Тяга к сверхъестественному» никуда не пропала, а только принимает различные новые формы, что показал пример гиперреальных религий. Ряд критиков также утверждает, что «брендовая религия» копирует лишь христианство. Но они не разъясняют, что именно было «позаимствовано» у мировой религии. Хотя конечно важно учитывать, что подавляющее большинство маркетинговых стратегий ориентировано на западное общество. Не менее странным кажется противопоставление религиозной веры и брендовых ценностей. Дать однозначное определение для обоих феноменов достаточно проблематично, к тому же непонятно почему «брендовые адепты» не могут быть верующими.

Канадский социолог религии Дуглас Эдвард Коуэн, говоря о новых религиозных движениях, замечает, что современному исследователю религии надо прежде всего искать их культурные и политические предпосылки. НРД выступают, как новый взгляд на миропорядок, переосмысление старых предпосылок под новым ракурсом. Коуэн не считает, что надо подгонять каждую «религию» под какое-либо строгое определение религии. Важно понимать, что каждое проявление новой религиозности -это своеобразная рефлексия какого-либо общественного процесса.

Коуэн говорит о новой религиозности как о результате поиска «высшего блага». Он видит и негативные эффекты от роста новой религиозности, такие как «промывка мозгов». Речь идет не только об НРД, иногда люди сами обманывают себя, наделяя какие-либо измерения массовой культуры религиозным содержанием Cowan D. E., Bromley D. G. Cults and new religions: a brief history, P. 5.

Важно понять, кто же «вербует» последователей «брендовой религии». Бренды и не отрицают, что нацелены на прибыль. Но представляется, что этот процесс синтеза брендинга и новой религиозности куда глубже, чем просто лояльность к брендам. Большинство брендовых культов, так и остается малочисленными, а иногда и крайне маргинальными группами. Не каждое проявление новой религиозности подпадает под определение культа. Примечательно, что брендовые культы, зачастую, удостаиваются позитивного освещения средствами массовой информации. Не представляется уместным говорить о «подлинности» этой доктрины, она пока не вступала в конфронтацию с традиционными религиями.

Коуэн считает, что под новые мифы массовой культуры нужна новая религиозность, не обязательно институциональная. Скорее более индивидуалистская и ориентированная на массовую культуру. Вполне возможно, что утверждение Коуэна подразумевает концепт гиперреальной религии. «Брендовой религии» не нужно бороться за признание, а понятие культа все еще остается удобным для манипуляции. Вот и маркетологи не остались в стороне, называя группы лояльных последователей бренда именно культами. Если следовать логике Коуэна, то понятие культа очень привлекательно для современной аудитории. Различные проявления новой религиозности берут свое вдохновение и в культуре.

Все еще непонятно, меняет ли «брендовая религия» взгляд на мир у своего последователя. Если это альтернативная «религия», то какому учению она альтернативна. Выявляем ли мы «религию» по ее участию в жизни последователей или только по институциональности? Такие вопросы могут возникнуть, если применить подход Коуэна к феномену «брендовой религии». Религиовед говорит о новой религиозности, как о явлении альтернативном по своей сути, каждое ее проявление предоставляет верующему альтернативу другому явлению. Еще Коуэн подчеркивает проблематичность определения понятия религии в современной ситуации Cowan D. E., Bromley D. G. Cults and new religions: a brief history, P. 10.

Израильский правовед Катя Ассаф продолжает развивать проблематику «брендового фетишизма». Подробно исследовав этот феномен, исследователь приходит к выводу, что эмоциональная вовлеченность адептов бренда превращает потребительский рынок скорее в аналог «религиозного супермаркета». В мире брендов потребительские свойства товара отходят на второй план. Торговые марки стали брендами, что послужило началом новой эры маркетинга. Другая проблема состоит в том, как «выявлять» последователей «брендовой религии». Представляется, что у «брендовой религии» не было предшественников. Она инновационна, но в то же время и вторична. Если мы взглянем на брендовые культы, то не становится ясным, что же они скажут о задачах маркетологов Assaf K. Brand fetishism//Connecticut law review, Vol. 43, № 1, 2010. P. 97.

Ассаф отмечает, что связь между удовлетворением от товара и лояльностью по отношению к бренду довольно слабая. Исследования показывают, что потребительская лояльность основана на эмоциональной составляющей. Маркетологам нужно создать с потребителем псевдоперсональную связь. Под «брендовым фетишизмом» исследователь понимает наделение брендов сверхъественными свойствами. Одним фетишистам нужно подчеркнуть свой социальный статус, другие же нуждаются в идеологии и направляющей функции брендов.

Ее интересует та роль, которую бренды играют в потребительской культуре. Ассаф задается вопросом ориентированы ли брендовые мифы на прибыль. Исследователь убеждена, что брендовые культы не могут стать достойной заменой существующим религиям и идеологиям. Она говорит о том, что существующая экономическая ситуация поддерживает лишь «брендовый фетишизм». Но с «брендовой религией» маркетологи не могут мириться, так как это «неконтролируемый феномен». Другими словами, Ассаф считает, что маркетологам выгодно лишь поклонение брендам, а совмещение новой религиозности и брендовой культуры настолько индивидуально для каждого потребителя, что не укладывается ни в одну из существующих маркетологических схем.

Исследователь говорит, что бренды выводят товары в семиотическое пространство, они должны транслировать свои ценности и идеалы. У маркетологов должно быть четкое представление, что они хотят пропагандировать. А многие бренд-менеджеры уже конкурируют за «вовлеченность» потребителя в брендовое учение, а не за лояльность как раньше. Мерчендайзинг как показатель роста силы бренда, лояльность бренду надо демонстрировать. Эмоциональная вовлеченность решает проблему качества, брендовые культисты не так требовательны к качеству продукции почитаемого бренда Assaf K. Brand fetishism//Connecticut law review, Vol. 43, № 1, 2010. P. 108.

Американский религиовед Даниель Кирби выделяет цифровую культуру как один из важнейших компонентов новой религиозности. Даже понятия религии, включающего НРД, становится недостаточно для освещения современных религиозных процессов Kirby D. Fantasy and belief: alternative religions, popular narratives, and digital cultures, P. 106.

Кирби говорит о религиозности, духовности, метафизике, как о ключевых словах для понимания современной религиозной ситуации в западном обществе. Особо она также выделяет мистицизм как наделение сверхъестественными свойствами. Альтернативная религиозность как процесс повторного «заколдовывания» мира. Популярная культура, цифровая культура и религиозное воображение взаимодействуют, образуя новые формы религиозности. Интернет не внес ничего нового в религиозное воображение, он только упростил коммуникацию людей.

Кирби отмечает, что потребительская культура достаточно проблематичный для интерпретации феномен. Термин «общества потребления» далеко не нов и уже не представляется актуальным. Исследователь считает более уместным говорить о «гедонистической идеологии» современного потребителя. Этот потребитель вовлечен в «постмодернистский поиск собственной идентичности», он не может обойтись без направляющей роли брендов. Этот поиск также совмещается с квестом по поиску новых «духовных» идей и трендов. Никто не совмещает эти казалось бы разнонаправленные тенденции, а зря. Не стоит полагаться лишь на социологию, психологию, маркетинг. Религиоведение не должно оставаться в стороне от совмещения социальных ролей верующего и потребителя в современном обществе Kirby D. Fantasy and belief: alternative religions, popular narratives, and digital cultures, P. 24.

Секуляризацию Кирби понимает не как исчезновение религии, а ее большую приватизацию. Речь уже идет о брендовой культуре, где происходит процесс потребления «религиозного продукта». Можно рассматривать понятия «маркетинговая религия» и «религиозный супермаркет» как необоснованные допущения. «Духовность рекламы» и попытка религии выжить в обществе потребления. Теории секуляризации. Попытка внедриться на «нерелигиозные рынки». Преодолеть сегментацию рынка, чтобы создать из разномастных потребителей «бренд-коммьюнити». Происходит возвращение к мифологическому сознанию. Интернет уже стал частью идентичности современного потребителя религиозного продукта. Религия уходит в интернет. Столько новых видов духовности можно найти в киберпространстве. Идея альтернативной реальности, где лояльность может стать религией Kirby D. Fantasy and belief: alternative religions, popular narratives, and digital cultures, P. 8.

Можно ли верить в несколько брендов? Современную религиозность часто невозможно отделить от религиозных продуктов. Искусство брендинга состоит в том, чтобы наделить продукт наиболее привлекательными качествами, которыми он объективно не обладает. В мире брендинга конкуренция идет за веру потребителей, а не только за прибыль. Чем больше ценностей бренд сумел себе «присвоить», тем успешнее маркетинговая стратегия.

Религиовед отмечает, что фактор анонимности в кибер-пространстве, позволяет выдавать желаемое за действительное. Доступ к обширному количеству религиозной информации дал новые источники для религиозного воображения. В киберпространстве можно попытаться найти различия между практикой и виртуальной религией. Другую важную функцию интернет-коммуникации Кирби видит в возможности создания групп людьми со схожими устремлениями, особенно в религиозной сфере. Параллельность онлайн и оффлайн религиозного опыта. Сложность провести границу между реальностью и виртуальностью. Отсылка к гиперреальной религиозности. Можно найти пересечения между фанатскими культами и «брендовой религией». Особая связь последователей. Понятие культа обретает новые смыслы в гиперреальности, к тому же, в рамках культа может сосуществовать несколько измерений культуры.

Кирби хочет найти в современном обществе ту границу, где кончается религиозность и начинается коммерция. Поясняя свою метафору, исследователь говорит о явлении «макдональдизации» религиозных практик, своеобразном религиозно-потребительском синкретизме. Мышление современного потребителя иррационально, нельзя понять, как происходит, к примеру, формирование брендовых культов, опираясь лишь на эмпирические данные. Она просит не забывать про «метафизические измерения» процесса потребления Kirby D. Fantasy and belief: alternative religions, popular narratives, and digital cultures, P. 105.

Южноафриканский религиовед Томас Альбертс фокусирует свое внимание на феномене фальшивых религий. По его мнению, многие пересечения популярной культуры и религии ошибочно принимаются за новые религиозные движения. Он замечает, что религиоведам проще сказать, что религией не является, чем дать однозначное определение религиозного явления. Под фальшивой религией, Альбертс подразумевает такие учения и доктрины, которые лишь имитируют отдельные элементы религии, отдает должное виртуальным религиям и фанатским культам Alberts T. Virtually real: fake religions and problems of authenticity in religion//Culture and Religion, Vol. 9, No. 2, July 2008, P. 125-139.

Американский религиовед Конрад Оствальт также говорит о том, что религиозное воображение находит новые «источники вдохновения» в пространстве массовой культуры. Новые культы берут на себя часть функций традиционных религиозных институтов в постоянно меняющемся секулярном пространстве современности. Оствальт убежден, что в современном обществе все больше размывается граница между сакральным и профанным. А бренды такие сильные как Найк имеют все шансы стать религией Ostwalt C. E. Secular steeples, popular culture, and the religious imagination. P. 14.

Представляется, что в современном обществе потребительская культура и религиозность находятся в постоянном взаимодействии. Вполне возможно, что «брендовая религия» стала закономерным результатом «углубления» этого синтеза, отмечаемого религиоведами.

Итак, чтобы дать собственную интерпретацию «брендовой религии» как феномена новой религиозности, достаточно важно выделить основные тенденции развития этого феномена.

Во-первых, представляется, что «брендовая религия» одновременно является и маркетинговой стратегией, и в то же время своеобразным проявлением «религиозного воображения» потребителями брендов в ситуации новой религиозности.

Во-вторых, «брендовая религия» и «религиозный брендинг» выступают как две взаимосвязанные стороны единого феномена взаимовлияния религии и рекламной коммуникации в современном информационном обществе.

В-третьих, как представляется, медиа-культура, популярная и брендовая культура выступают как одни из главных факторов, способствовавших такому своеобразному синтезу брендинга и религиозных идей, как «брендовая религия».

Наконец, появление этой «религии» гармонично вписывается в тренды секуляризации и постсекуляризации. Секуляризация проявляется в том, что маркетологи все активнее используют религиозные концепты в своих стратегиях. Постсекуляризация проявляется в том, как религиозное воображение отдельных адептов брендовой культуры превращает свою «брендовую лояльность» в проявление «брендовой религии».

Главное преимущество представленного подхода состоит в том, что «брендовая религия» может интерпретироваться как комплексный феномен, проявляющийся во взаимодействии не только религии и брендинга, но и других аспектов популярной и медиа-культуры в пространстве брендовой культуры. Несмотря на некую абстрактность рассматриваемого феномена, можно отметить, что в пространстве «брендовой религии» происходит гармоничное совмещение ролей «верующего» и потребителя, что кажется актуальным для большинства рассматриваемых исследователей.

1) «Брендовая религия» может рассматриваться как феномен новой религиозности, но не как полноценное религиозное учение.

2) Представляется, что этот феномен все еще находится в стадии развития и формирования, поэтому говорить ее будущем и перспективах пока преждевременно.

3) Как своеобразный синтез брендовой культуры и ряда религиозных идей, «брендовую религию» можно интерпретировать и как имплицитную религиозность, и как гиперреальную религию.

Заключение

Рассмотрение «брендовой религии» как феномена новой религиозности показало, что она представляет собой своеобразный синтез маркетинговых стратегий и отдельных религиозных идей. Итак, «брендовая» или «рекламная» религия все еще остается своеобразной абстракцией, однако без этого концепта нельзя в полной мере описать нарастающее влияние брендовой культуры. Появление этого феномена наглядно продемонстрировало, что реклама и религия находятся в постоянном взаимодействии.

Возникновение «брендовых культов» и развитие «религиозного брендинга» демонстрируют как в современном обществе могут вступать во взаимодействие потребительская культура и религиозность. При этом важно отметить, что «религиозный брендинг» и «брендовую религию» можно рассматривать как две стороны одного феномена, характеризующего взаимовлияние рекламной коммуникации и религии в современном информационном обществе.

В рамках приведенного исследования, «брендовая религия» интерпретировалась, и как имплицитная религиозность, и как гиперреальная религия. Представляется, что эти два методологических подхода гармонично дополняют друг друга, и тесно связанны между собой. В их рамках так называемые «околорелигиозные» феномены могут быть интерпретированы. Гиперреальная религия обозначает эксплицитные проявления «брендовой религии», дополняя концепт имплицитной религиозности.

Важно отметить, что концепт гиперреальной религии разработан в рамках философского постмодернистского дискурса и околорелигиозные феномены, такие как «брендовая религия», рассматриваются в нем как симулякры религии. Концепция имплицитной религиозности, делающая максимальный упор на вовлеченность/преданность (commitment), вписывается в общий тренд религиоведческих исследований постсекуляризма и новой религиозности. Посредством этой концепции можно легко объяснить тягу современных потребителей превращать свою лояльность бренду во что-то большее. Представляется, что «брендовая религия» гармонично вписана в постмодернистскую действительность, выступает проявлением постсекулярного, при этом являясь феноменом новой религиозности. Таким образом, рассмотрение «брендовой религии» и в рамках теории имплицитной религиозности, и в рамках концепта гиперрелигии, не создает концептуальных и методологических противоречий, а напротив, способствует взаимодополнению и более комплексному анализу «брендовой религии».

Обозначенные тенденции показывают, что понятие религии становится для каждого человека более индивидуальным и он вполне может включать в набор своих «верований» даже нечто, на первый взгляд далекое от религии, например, какие-то явления массовой и медиа-культуры, скажем, рекламу и брендинг. Представляется, что вопрос о развитии «брендовой религии» как феномена новой религиозности, содержащего в себе в ряд религиозных функций, так и остается открытым для интерпретации различными отраслями гуманитарного знания. Невозможно отрицать растущее влияние «брендовой культуры» на жизнь потребителей, более того, можно говорить, что «брендовая» религиозность порой заменяет некоторые функции, традиционно приписываемые исследователями религии.

Важно понимать, что «брендовая религия» как комплексный феномен, является и маркетинговой стратегией, и проявлением новой религиозности. Нельзя забывать и о том, что маркетологи и бренд-менеджеры стремятся превратить «брендовую лояльность» в своеобразный аналог религиозной веры, а также заимствуют отдельные религиозные концепты и идеи. С другой стороны, стремление некоторых исследователей представить современного потребителя как «жертву» маркетологов, выглядит довольно наивным. В современном обществе происходит взаимопроникновение потребительской культуры и религиозности. В этой связи, «брендовую религию» можно рассматривать и некоторое проявление новой религиозности, которое предполагает гармоничное совмещение ролей потребителя и «верующего». В связи с этим, разговор об этической проблематике взаимодействия религии и рекламы не должен сводиться к критике самого факта этого взаимодействия или его формы. Представляется, что современный потребитель способен дать самостоятельную оценку этому взаимодействию.

В работе представлена интерпретация феномена «брендовой религии», основанная на ее изучении как комплексного феномена, подверженного различным влияниям, и не вписывающегося в единый тренд религиозного развития. Именно рассмотрение популярной и медиа-культуры в качестве основных причин появления и развития «брендовой религии» позволяет относить ее к проявлениям новой религиозности и трактовать как гиперреальную религию. Такой подход важен тем, что не «упрощает» представленный феномен до простого синтеза брендинга и религии, что характерно для большинства маркетологических исследований.

Другое важное отличие предложенного подхода состоит в том, что он вписывает «брендовую религию» как в тренд секуляризации, так и в тренд постсекуляризации. Секуляризация проявляется в возрастающей частоте обращения маркетологов к различным религиозным концептам и идеям. Постсекуляризацию же можно наблюдать, рассмотрев тенденцию к наделению потребителями «религиозными свойствами» отдельных аспектов массовой и медиа-культуры, к которым смело можно отнести и брендовую культуру. Подобное рассмотрение позволяет избегать ряда упрощений, свойственных исследователям, вписывающим обозначенные тенденции в единый тренд религиозного развития.

Рассмотрение рядом религиоведов современного человека, как «потребителя» продуктов, «производимых» религией, массовой и медиа-культурой, представляется актуальным. Такой подход позволяет избегать негативных коннотаций термина «потребление», и учитывать потребительскую культуру как важный фактор, влияющий на современную религиозность. Лишь при таком походе можно оценить значимость феномена «брендовой религии», вписанного в ситуацию новой религиозности и предоставляющего возможности для интерпретации различных «пересечений» маркетинга и религиозности в современном обществе.

Список использованной литературы

Источники:

1. Гирц К. Интерпретация культур. - М.: РОСПЭН, 2004

2. Тайлор Э. Первобытная культура. - М.: Политиздат, 1989

3. Тейлор Ч. Секулярный век. - М.: ББИ, 2017

4. Bailey E. Implicit Religion // The Oxford Handbook of the Sociology of Religion / Ed. by P. B. Clarke. Oxford: Oxford university press, 2009. P. 801-818.

5. Bailey E. Implicit religion in contemporary society, Kok Pharos Publishing House, 1999.

6. Caputo J. D. On religion, Routledge, 2001.

7. Pope Benedict XVI Celebration of Palm Sunday of the Passion of Our Lord. 17 April 2011. Режим доступа: http://w2.vatican.va/content/benedict-xvi/en/homilies/2011/documents/hf_ben-xvi_hom_20110417_palm-sunday.html (дата обращения : 11. 05. 2018)

8. Possamai A. Religion and Popular Culture: A Hyper?Real Testament // Gods, Humans and Religions, N 7. Brussels: Peter Lang, 2005.

9. Possamai A. Yoda Goes to Glastonbury: An Introduction to Hyper-real Religions // Handbook of Hyper-real Religions / Ed. by A. Possamai. Leiden Boston: Brill, 2012. P. 1-22.

Исследования:

10. Дмитриева Л.М., Шушарин С.А. Религия и брендинг: аспекты взаимодействия // Омский научный вестник. Философские науки. 2013. №4 (121). С. 78-81

11. Кунде Й. Корпоративная религия. - СПб.: Стокгольмская школа экономики, 2004

12. Кырлежев А. И. Постсекулярное: краткая интерпретация//Логос. 2011. №3 (82). С. 100-106

13. Михельсон О.К. Процесс секуляризации и рождение новых форм религиозности: мифы массовой культуры // Религия в меняющемся мире. СПб.: Издательство С.-Петерб. гос. ун-та, 2012. С. 115-129.

14. Михельсон О.К. Сакрализация популярного. Методологические подходы к исследованию religion-like phenomena в современном религиоведении // Вестник СПбГУ. Философия и конфликтология. 2018. Т. 34. Вып. 1. С. 122-137.

15. Рыжов Ю. В. Ignoto Deo: Новая религиозность в культуре и искусстве. М.: Смысл, 2006.

16. Смоленков О. В. «Брендовая религия» как феномен новой религиозности// Аллея науки. 2017. Т. 1. Вып. 15. С. 112-122.

17. Узланер Д. А. Введение в постсекулярную философию// Логос. 2011. №3 (82). С. 3-32

18. Abela A. V. Appealing to the imagination: effective and ethical marketing of religion//Journal of Business Research, Vol. 67, 2014. P. 50-58.

19. Alberts T. Virtually real: fake religions and problems of authenticity in religion//Culture and Religion, Vol. 9, No. 2, July 2008, P. 125-139.

20. Assaf K. Brand fetishism//Connecticut law review, Vol. 43, № 1, 2010. P. 83-148.

21. Barker E. New religions and new religiosity, Aarhus University Press, 1998.

22. Belk R., Tumbat G. The cult of Macintosh// Consumption, Markets, and Culture, Vol. 8, №3, Sep. 2005, P. 205-217.

23. Campbell H A. How the iPhone became divine: new media, religion and the intertextual circulation of meaning//New media & society, №12, 2010. P. 1191-1207.

24. Cernat M. The role of religion in advertising: case study on the “Batman” TV commercial//Journal for the Study of Religions and Ideologies, vol. 13, issue 39 (Winter 2014). P. 140-163.

25. Cooke P. Branding faith: why some churches and nonprofits impact culture and others don't, Ventura: Regal, 2008.

26. Cowan D. E., Bromley D. G. Cults and new religions: a brief history, Oxford: Blackwell, 2007.

27. Crockett D., Davis L. Commercial mythmaking at the Holy Land experience// Consumption Markets & Culture, Vol. 19, No. 2, 2016. P. 206-227.

28. Crouch A. Steve Jobs: The Secular Prophet// Wall Street Journal [New York] 8 Oct. 2011. Режим доступа: http://andy-crouch.com/articles/steve_jobs_the_secular_prophet (дата обращения: 11. 05. 2018).

29. Cutright K. M., Erdem T., Fitzsimons G. J., Shachar R. Brands: the opiate of the nonreligious masses?// Marketing Science, Vol. 30, №1, P. 92-110.

30. Cutright K. M., Erdem T., Fitzsimons G. J., Shachar R. Finding brands and losing your religion?// Journal of Experimental Psychology, Vol. 143, No. 6, 2014. P. 2209-2222.

31. Einstein M. Brands of faith: Marketing religion in a commercial age, Routledge, 2008.

32. Einstein M. The evolution of religious branding//Social Compass, Vol 58, 2011. P. 331-338.

33. Frunza M. Advertising, gender stereotypes and religion. A perspective from the philosophy of communication//Journal for the Study of Religions and Ideologies, vol. 14, issue 40 (Spring 2015). P. 72-91.

34. Grad I. Religion, advertising and production of meaning // Journal for the Study of Religions and Ideologies, vol. 13, issue 38 (Summer 2014). P. 137-154.

35. Hills M. Fan cultures, London: Routledge, 2002

36. Hoover S. M. Religion in the Media Age, Routledge, 2006.

37. Jhally S. Advertising as religion: The dialectic of technology and magic. //Cultural politics in contemporary America, P. 217-229, Routledge, 1989.

38. Kirby D. Fantasy and belief: alternative religions, popular narratives, and digital cultures, Routledge, 2014.

39. Knauss S. “Get to know the unknown”: understanding religion and advertising //Journal of Media and Religion, Vol. 15, №2, 2016. P. 100-112.

40. Knott K. Media portrayals of religion and the secular sacred, Routledge, 2013.

41. Lindstrom M. How Apple, others have cultivated religious followings//Ad Age, 2008. Режим доступа: http://adage.com/article/cmo-strategy/apple-cultivated-religious-followings/132996/ (дата обращения: 11. 05. 2018)

42. Mallia K. L. From the sacred to the profane: a critical analysis of the changing nature of religious imagery in advertising//Journal of Media and Religion, Vol. 8, 2009. P. 172-190.

43. Marmor-Lavie G., Stout P. A. Consumers' insights about spirituality in advertising//Journal of Media and Religion, Vol. 15, 2016. P.169-185.

44. Moraru M. Reshaping American identity through advertising standardization vs. localization/ Journal for the Study of Religions and Ideologies, Vol. 12, issue 35 (Summer 2013). P. 39-62.

45. Morgan D. Key words in religion, media and culture, Routledge, 2008.

46. Muniz A., O'Guinn T. Brand community//Journal of Consumer Research, Vol. 27, №4, 2001. P. 412-432.

47. Nardella C. Religious symbols in Italian advertising: symbolic appropriation and the management of consent//Journal of Contemporary Religion, Vol. 27, No. 2, 2012. P. 217-240.

48. Ogilvy D. Ogilvy on Advertising, New York: Crown Publisher, 1983.

49. Ostwalt C. E. Secular steeples, popular culture, and the religious imagination. Harrisburg: Trinity Press International, 2003.

50. Petrof S. Religious broadcasting - between sacred and profane// Journal for the Study of Religions and Ideologies, Vol. 14, issue 40 (Spring 2015). P. 92-111.

51. Redden G. Revisiting the spiritual supermarket: does the commodification of spirituality necessarily devalue it? // Culture and Religion, Vol. 17, № 2, 2016. P. 231-249.

52. Roof W. C. God is in the details: reflections on religion's public presence in the United States in the mid-1990s// Sociology of Religion, Vol. 57. P.149-162.

53. Sarkar A., Sarkar J. G. Sing Hosanna for the brands: the process of substituting religion with brand//Society and Business Review, Vol. 12 No. 1, 2017. P. 33-45.

54. Sheffield T. The religious dimensions of advertising, Palgrave Macmillan US, 2006.

55. Spaulding C., Formentin M. Building a religious brand: exploring the foundations of the Church of Scientology through public relations// Journal of public relations research, Vol. 29, №. 1, 2017. P. 38-50.

56. Taylor V. A. Consumer responses to Christian religious symbols in advertising// Journal of Advertising, Vol. 39, 2010. P. 79-92.

57. Twitchell, J. Branded nation: the marketing of megachurch, college inc., and museumworld. New York: Simon and Schuster, 2004.

58. Vann Graves R. Go sell it on the mountain: the religions of iconic brands Apple, Nike, and Disney. Masters thesis. 2014. ProQuest Dissertations and Theses database. UMI № 1560941

59. Williamson J. Decoding advertisments. Ideology and meaning in advertising, Marion Boyars Publishers Ltd. 1987.

60. Wu Y.-C. Religious consumption: inside the minds of apple and catholic devotees. Doctoral dissertation. 2015. ProQuest Dissertations and Theses database. ProQuest Number: 3728870.

Размещено на Allbest.ru