Социализация и жизненный цикл

В различных секторах большого общества предъявляются разные требования к воспитанию и дисциплине, имеются порой противоположные ценности и ожидания. Влияние различных типов семейной культуры легко обнаружить, если сравнить, как представляет себе жизнь ребенок, выросший в бедной чернокожей семье, живущей в районе городских низов, и другой ребенок, родившийся в пригороде, в процветающей белой семье. Множество проведенных социологических исследований позволяют увидеть эти различия более детально.

Обстоятельства социализации в семье могут быть чрезвычайно неблагоприятными для ребенка. Например, часть детей становится жертвами насилия или сексуальных посягательств со стороны родителей, старших детей или посторонних взрослых, а опыт такого рода оказывает тяжелое воздействие на всю последующую жизнь.

Разумеется, вряд ли найдется много детей, которые бы совершенно некритично воспринимали мировоззрение родителей. Особенно это верно для нашего противоречивого мира, столь глубоко затронутого переменами. Более того, само существование разнообразных агентов социализации ведет ко многим расхождениям в мировоззрении детей, подростков и родительского поколения.

Отношения со сверстниками

Другим важным агентом социализации является группа сверстников, дружеская компания детей примерно одного возраста. В некоторых культурах, особенно в небольших традиционных обществах, группы сверстников формализуются по возрастной градации. Каждое поколение имеет определенные права и обязанности, они меняются по мере взросления. (Системы возрастной градации, как правило, касаются представителей мужского пола.) Переходы индивидов из одной возрастной (84стр) градации в другую отмечаются обычно специфическими церемониями и процедурами. Лица, принадлежавшие к одному возрастному кругу, обычно сохраняют дружеские отношения на протяжении всей жизни. Набор возрастных рангов обычно следующий: дети, младшие воины, старшие воины, младшие старейшины и высшие старейшины. Люди продвигаются по этим рангам не индивидуально, а группами.

Значение семьи для социализации индивида достаточно очевидно, поскольку мироощущение маленького ребенка формируется вначале более или менее исключительно в ее рамках. Значение группы сверстников менее очевидно, особенно для представителей западного общества. Тем не менее, даже при отсутствии формальной возрастной градации дети старше четырех-пяти лет обычно проводят большую часть времени в компании друзей того же возраста. В современной ситуации, когда большое число женщин работает, а их дети в это время находятся в детских центрах, отношения сверстников являются еще более значимыми, чем раньше. Теории Мида и Пиаже одинаково подчеркивают важность отношений сверстников. Пиаже делает особый акцент на том, что отношения между сверстниками более “демократичны”, чем между ребенком и родителями. Слово “сверстник” означает “равный”, и возникшие между детьми дружеские отношения, действительно, обладают умеренным эгалитаризмом. Энергичный или физически более сильный ребенок может пытаться доминировать, но, поскольку отношения сверстников основываются на взаимном согласии, а не на зависимости, характерной для семьи, ребенок может больше отдавать и больше получать. Пиаже указывает, что, обладая властью, родители могут (в разной степени) навязывать детям нормы поведения. Напротив, в группах сверстников ребенок встречает другие условия взаимодействия, при которых правила поведения можно менять и подвергать проверке.

Отношения со сверстниками часто сохраняют значение на протяжении всей жизни человека. Особенно это характерно для поселений с невысокой мобильностью, где индивиды могут быть членами одной неформальной группы или иметь одну и ту же группу друзей практически всю жизнь. Даже когда это не так, отношения со сверстниками, по-видимому, оказывают значительное влияние и после периодов детства и отрочества. Неформальные группы людей одного возраста на работе, да и в других ситуациях, обычно оказываются очень важными при формировании позиций и привычек индивида.

Школа

Школьное образование -- формальный процесс, поскольку определяется фиксированным набором изучаемых предметов. Однако школы действуют как агенты социализации и в несколько ином отношении. Наряду с формальным набором учебных дисциплин существует то, что некоторые социологи называют скрытой программой, определяющей специфические условия обучения (см. главу 13, “Образование, коммуникация и средства массовой информации”). От детей ожидается, что они будут тихо заниматься в классе, пунктуально вести себя на уроках и соблюдать правила школьной дисциплины. Они вынуждены принимать требования учителей и реагировать на них. Реакции учителей также воздействуют на то, что ожидают дети от самих себя. Все это впоследствии оказывается связанным с выбором работы после окончания школы. Группы сверстников часто формируются в школе, и система распределения по классам в зависимости от возраста усиливает их влияние.

Считается, что благодаря школам дети смогут преодолеть ограничения социальной среды, из которой они происходят. Поскольку образование не только открыто для всех, но даже обязательно, дети бедных и непривилегированных слоев в случае успешного обучения имеют шанс подняться по социально-экономической лестнице. Массовое образование в современных обществах неразрывно связано с идеалом равенства возможностей, согласно которому люди достигают положения, соответствующего их талантам и способностям. Однако на практике образование часто не только не способствует преодолению неравенства, но даже усугубляет его. Тому есть несколько причин. Дети из бедных семей не всегда могут рассчитывать на поощрение своих успехов со стороны родителей, особенно если те индифферентны или враждебны к идеалам и целям образования. Школы, расположенные в бедных районах, имеют худшие технические возможности и меньшее количество учителей, чем школы богатых районов. У детей может появиться враждебное отношение к школе потому, что задачи, которые она ставит перед ними, не имеют, с их точки зрения, никакого отношения к их жизни ни в настоящем, ни в будущем.

Средства массовой информации

социальный депривация ребенок психоанализ

Эпоха расцвета периодических изданий началась на Западе с конца XVIII века, но в те времена газеты и журналы предназначались относительно узкому кругу читателей. Лишь спустя столетие они стали частью повседневной жизни миллионов людей, определяя их взгляды и мнения. Распространение средств массовой информации в виде печатных изданий вскоре было дополнено электронными коммуникациями. Британские дети проводят в течение года за экраном телевизора время, эквивалентное ста школьным дням. Взрослые тратят на это примерно столько же времени. Исследования показывают, что в случае, если освещение событий газетой и телевидением различается, телевизионной версии верят вдвое больше людей, чем газетной.

Громадное количество исследований было посвящено анализу влияния определенных типов телевизионных программ на социальные установки детей и взрослых, однако окончательные ответы не получены. Нет единого мнения, например, по вопросу, в какой степени показ насилия вызывает агрессивное поведение у детей. Но не подлежит сомнению, что средства массовой информации оказывают глубочайшее воздействие на установки и мировоззрение людей. Они передают все то многообразие информации, которое невозможно получить иным способом. Газеты, книги, радио, телевидение, фильмы, музыкальные записи и иллюстрированные журналы позволяют нам приобщиться к опыту, о котором мы иначе не имели бы ни малейшего представления.

В наше время лишь незначительная часть обществ, в том числе среди традиционных культур, осталась вне поля действия средств массовой информации. Средства электронной коммуникации доступны даже совершенно неграмотным; в самых удаленных регионах третьего мира нередко можно найти людей, у которых есть радиоприемники или даже телевизоры.

Другие агенты социализации

Агентов социализации, помимо уже упомянутых, существует так же много, как групп и социальных контекстов, в которых индивиды проводят сколько-нибудь значительную часть своей жизни. Работа во всех культурах является важнейшим окружением, в котором происходит процесс социализации, хотя только в индустриальных обществах огромное число людей “ходят на работу” -- т. е. каждый день (86стр) проводят несколько часов на рабочем месте, отделенном от дома. В традиционных обществах многие обрабатывают землю вблизи того места, где живут, или работают в мастерских на дому. “Работа” в таких обществах не является столь выделенной среди остальных видов деятельности, как это характерно для большей части рабочей силы на Западе. В индустриальных странах начало “хождения на работу” подразумевает гораздо большие изменения в жизни человека, чем начало трудовой деятельности в традиционных обществах. Обстоятельства работы выдвигают непривычные требования, вынуждая человека принципиально менять мировоззрение и поведение.

Хотя местная община, как правило, влияет на социализацию в современных обществах в гораздо меньшей степени, чем при других типах социального устройства, полностью ее влияние исключать нельзя. Даже в крупных городах имеются сильно развитые группы и организации жителей (добровольные общества, клубы, церкви), которые оказывают огромное воздействие на мысли и действия тех, кто принимает участие в их деятельности.

Ресоциализация

В некоторых ситуациях взрослые люди могут переживать ресоциализацию, т. е. разрушение ранее принятых ценностей и моделей поведения личности с последующим усвоением ценностей, радикально отличающихся от предыдущих. Одна из таких ситуаций -- пребывание в карцерных организациях: клиниках для душевнобольных, тюрьмах, казармах, в любых местах, отделенных от внешнего мира, где люди попадают под действие новых суровых порядков и требований. Изменения мировоззрения в ситуациях крайнего напряжения могут быть весьма драматичными. Изучение таких критических ситуаций дает нам возможность более глубоко познать процессы социализации, протекающие в обычных условиях.

Поведение в концентрационном лагере

Психологу Бруно Беттельгейму принадлежит знаменитое описание ресоциализации людей, помещенных нацистами в конце 1930-х и в 1940-х годах в концентрационные лагеря Германии. Частично его рассказ основывается на собственном опыте пребывания в лагерях Дахау и Бухенвальд, пользовавшихся самой мрачной славой. Условия лагерной жизни были ужасающими, заключенные подвергались пыткам, постоянным оскорблениям, они столкнулись с острой нехваткой пищи и других элементарных средств для поддержания жизни. Будучи практикующим психотерапевтом, Беттельгейм привык видеть людей, чье мировоззрение и поведение менялось фундаментальным образом по мере того как они приспосабливались к меняющимся условиям. Но изменения в заключенных, вызванные гигантским напряжением лагерной жизни, были гораздо более радикальными и быстрыми. “В лагерях, -- писал Беттельгейм, -- я... наблюдал быстрые изменения, и не только в поведении, но и в личности; изменения невероятно быстрые и значительно более радикальные, чем те, которые можно было бы вызвать психоаналитическим лечением”¹¹¹⁾ Bettelheim Bruno. The Informed Heart. Harmondsworth, 1986. P. 14.¹⁾.

Согласно Беттельгейму, все заключенные подверглись личностным изменениям, которые следовали в определенном порядке. Начальный момент заключения вызывал (87стр) шок, поскольку людей безжалостно вырывали из семьи и круга друзей и перед помещением в лагерь нередко подвергали пыткам. Большинство новых узников пыталось противостоять влиянию лагерных условий, стремясь действовать в соответствии с опытом и ценностями предыдущей жизни; но это оказывалось невозможным. Страх, лишения и неопределенность вызывали распад личности узника. Некоторые узники превращались в то, что остальные называли muselmanner -- “ходячие трупы”, людей, лишенных воли, инициативы и какого-либо интереса к своей собственной судьбе. Такие мужчины и женщины вскоре умирали. Поведение других становились похожими на поведение детей, они теряли ощущение времени и способность “думать вперед”, и их настроение сильно колебалось из-за тривиальных событий.

Большинство из тех, кто пробыл в лагерях больше года, -- “старые узники” -- вели себя совершенно иначе. Старые узники пережили процесс ресоциализации, в течение которого они справились со зверствами лагерного существования. Часто они не могли вспомнить имена, места и события их предыдущей жизни. Перестроенная личность старых узников развивалась путем имитации взглядов и манер поведения тех самых людей, которых они нашли такими отвратительными по прибытии в лагерь, -- лагерной охраны. Они подражали поведению охраны, иногда использовали обрывки одежды для имитации их униформы.

Беттельгейм пишет: Старые узники испытывали огромное удовольствие, есяц во время ежедневных построений им удавалось хорошо выполнить команду “смирно”. Они чувствовали гордость, когда им удавалось быть такими же, или еще более, жестокими, чем СС. В своем отождествлении они заходили так далеко, что даже копировали развлечения СС. Одна из игр охранников состояла в том, чтобы найти, кто дольше всех может выдержать избиение, не жалуясь. Старые узники копировали эту игру, как будто их били недостаточно часто и без того, чтобы повторять это еще и как игру.

“Промывание мозгов”

Сходные реакции и изменения личности наблюдаются в других критических ситуациях. Например, у индивидов, подвергаемых усиленному допросу или “промыванию мозгов”. На начальных стадиях допроса человек пытается сопротивляться оказываемому давлению. Затем наступает стадия регрессии до детского уровня. Ресоциализация начинается в тот момент, когда индивид начинает моделировать в себе новые черты поведения, моделируемые на основе персоны, олицетворяющей власть -- допрашивающего. Уильям Саргант, исследовавший множество типов критических ситуаций, замечает: “Одним из самых ужасных последствий жестоких допросов, по описанию жертв, является то, что они неожиданно начинали чувствовать влечение к следователю, который с ними так грубо обращается...”¹¹²⁾ Sargant William. Battle for the Mind. London, 1959. P. 192.²⁾.

По-видимому, в критических ситуациях процесс социализации “обращается вспять”. Реакции, являющиеся следствием социализации, устраняются, и индивид впадает в состояние, схожее с переживаниями маленького ребенка, лишенного родительской опеки. Личность индивида эффективно перестраивается. Радикальные изменения в личности и поведении, наблюдаемые в критических ситуациях, представляют собой крайний случай нормального процесса социализации. Ценности и мировоззрение людей никогда не остаются абсолютно “неизменными”, они меняются вместе с опытом, приобретаемым на протяжении всего жизненного цикла.

(88стр) В качестве иллюстрации можно привести опыт молодых американцев, посланных воевать во Вьетнам в 1960-х -- начале 1970-х годов. В тяжелых условиях войны во враждебных джунглях против непреклонного изобретательного врага многие солдаты подверглись личностным изменениям, напоминающим описанные Беттельгеймом и Саргантом. Они ресоциализировались в суровой и жесткой ситуации, в которой оказались. Вернувшись после войны в Соединенные Штаты, ветераны обнаружили, что им предстоит новый процесс ресоциализации -- возвращение в мир без войны, к которому они плохо подходят.

Жизненный путь

На первый взгляд кажется, что те разнообразные изменения, через которые проходят люди в течение своей жизни -- переход из детства в юность, затем во взрослое состояние и, наконец, наступление старости и смерть, -- фиксированы биологически. Дело, однако, обстоит гораздо сложнее. Стадии жизненного пути человека по своей природе являются социальными в той же мере, что и биологическими. На эти Стадии влияют культурные различия, а также материальные условия жизни людей. Так, в современном западном обществе о смерти обычно думают в связи со старостью, потому что большинству людей удается прожить семьдесят лет и больше. Однако в традиционных обществах гораздо больше людей умирало в молодости, чем доживало до преклонных лет.

Детство

В современных обществах детство -- это четкая и определенная стадия жизни. “Дети” отличаются от “младенцев”. Детство расположено между младенчеством и началом юности. Идея детства, как и многие другие стороны современной социальной жизни, появилась лишь два или три века назад. В традиционных обществах молодые люди от продолжительного младенчества сразу переходили к своим рабочим ролям в обществе. Французский историк Филипп Арье утверждал, что “детства” как особой стадии развития в средние века не существовало¹¹³⁾ Aries Philippe. Centuries of Childhood. Harmondsworth, 1973.³⁾. На средневековых полотнах дети изображаются как “маленькие взрослые”, со взрослыми лицами, одетые так же, как и старшие. Дети принимали участие в той же работе и в тех же развлечениях, что и взрослые, и не имели особых игрушек или игр, которые сегодня мы воспринимаем как данность.

Вплоть до начала двадцатого века в Британии и большинстве других западных стран детей заставляли работать в очень раннем, по современным понятиям, возрасте. Фактически и сегодня существует множество стран, в которых дети заняты полный рабочий день, нередко в тяжелых условиях (например, на угольных шахтах)¹¹⁴⁾ UNICEF. The State of the World's Children. Oxford, 1987.⁴⁾. Идея, что дети имеют особые права, и формирование представления о том, что детский труд -- это нечто аморальное, являются относительно недавним достижением.

Ряд историков, развивая взгляды Арье, предполагали, что в средневековой Европе большинство взрослых было настроено безразлично и даже враждебно по отношению к своим детям. Однако другие опровергали этот взгляд, кроме того, он не подтверждается нашими знаниями о традиционных культурах, существующих (89стр) до сих пор. В традиционных обществах большинство родителей, в особенности матерей, испытывало такую же привязанность к своим детям, как и сегодня. Тем не менее, поскольку сегодня период “детства” более длительный, современные общества в некоторых отношениях являются более “детоцентричными”, чем традиционные. И период родительства, и детство более ясно выделены среди остальных стадий, чем это было характерно для традиционных обществ.

Следует подчеркнуть, что детоцентричное общество -- не всегда то, где все дети испытывают любовь и заботу со стороны родителей или других взрослых. Физические и сексуальные оскорбления детей являются обычной чертой в жизни современной семьи, хотя полное представление о размерах таких злоупотреблений -- достояние лишь недавнего прошлого. Злоупотребления по отношению к детям прямо связаны с типичным для старой Европы дурным (по современным меркам) обращением с детьми.

Возможно, в результате изменений, происходящих в современных обществах, “детство” как особый статус вновь начинает разрушаться. Исследователи указывают, что дети “вырастают так быстро”, что специфический характер детства начинает исчезать¹¹⁵⁾ Suransky Valerie P. The Erosion of Childhood. Chicago, 1982; Winn Marie. Children Without Childhood. New York, 1983.⁵⁾. Например, даже совсем маленькие дети имеют возможность смотреть те же телевизионные программы, что и взрослые, гораздо раньше узнавая “взрослый мир”, чем предыдущие поколения.

Юность

“Подросток” -- понятие, характерное для современных обществ. Биологические изменения, связанные с половой зрелостью (моментом, начиная с которого индивид становится способным к взрослой сексуальной активности и воспроизводству), универсальны. Тем не менее, во многих ранних культурах эти изменения не вносили такого беспокойства и нестабильности, которое часто наблюдается у молодых людей современного Запада. В случае, когда, например, система возрастных рангов существует параллельно с особыми обрядами вступления человека во взрослое состояние, процесс психосексуального развития совершается проще. Юношеству в традиционных культурах приходилось “отучиваться” меньше, чем их сверстникам в современных культурах, поскольку изменения происходили медленнее. Наступает момент, когда перед детьми встает необходимость перестать быть детьми, убрать игрушки и порвать с детскими привычками. В традиционных культурах в связи с тем, что дети работают наравне со взрослыми, процесс “отвыкания” от детства обычно менее суров.

Специфика “быть подростком” в западных странах связана и с общим расширением прав детей, и с процессом формального образования. Подростки часто пытаются действовать как взрослые, однако законом они рассматриваются как дети. Они могут пожелать работать, но вынуждены оставаться в школе. Они располагаются “посередине” между детством и зрелостью, и растут в обществе, которое само по себе постоянно меняется.

Молодые взрослые

По-видимому, это состояние все более и более выделяется в особую стадию личностного и сексуального развития граждан современных обществ. Молодые (90стр) люди в возрасте 20 лет, принадлежащие в основном к состоятельным группам, хотя и не только к ним, берут “тайм-ауты”, чтобы путешествовать, приобрести сексуальный, политический и религиозный опыт. Значение этого “моратория” ввиду распространения длительного периода обучения будет, по-видимому, возрастать¹¹⁶⁾ Elkind David. All Grown Up and No Place to Go: Teenagers in Crisis. Reading, 1984.⁶⁾

Зрелость

Большинство молодых взрослых на Западе сегодня могут ожидать, что их жизнь продлится до старости. В прежние времена лишь немногие с уверенностью могли рассчитывать на такое будущее. Смерть от болезней, эпидемий, травм среди взрослых была значительно более частой, чем сегодня, и для женщин риск был намного выше вследствие высокого уровня смертности при родах.

С другой стороны, некоторые из тех нагрузок, которые мы переживаем сегодня, были выражены значительно слабее. Люди обычно поддерживали более тесные отношения с родителями и родственниками, чем сегодня, и их ежедневная работа была схожа с той, которой занимались предки. В наше время при заключении брака, в семейной жизни и в других социальных контекстах, как правило, приходится иметь дело с неопределенностью. Мы можем “делать” собственную жизнь в большей степени, чем люди прошлого. Например, сексуальные и брачные связи сегодня определяются не родителями, а инициативой и выбором индивида. Это предоставляет индивиду больше свободы, но одновременно большая ответственность может вызвать трудности и напряжения.

Умение в среднем возрасте сохранить способность ориентироваться на будущее имеет особое значение в современных обществах. Большинство людей не собираются “делать одно и то же всю жизнь”, как это было принято в традиционных культурах. Случается, что, посвятив себя какой-либо карьере, к середине жизни человек обнаруживает, что он не удовлетворен достигнутым, и дальнейшие перспективы утрачены. В момент, когда дети покидают дом, у женщин, отдавших свою молодость семье, возникают сомнения, являются ли они сами социально ценными. Явление “кризиса середины жизни” -- это проблема многих людей среднего возраста. Человек может чувствовать, что отказался от возможностей, которые предлагала жизнь, и что теперь он никогда не достигнет целей, о которых мечтал с детства. Тем не менее, нет никаких причин к тому, что этот переход должен вызывать смирение или ввергать в отчаяние: освобождение от детских мечтаний может принести человеку свободу.

Старость

В традиционных обществах старым людям, как правило, оказывалось большое уважение. В культурах с возрастной градацией “старейшины” обычно имели главное, часто решающее, слово в делах, касающихся всей общины. Авторитет мужчин и женщин в семьях обычно увеличивался с возрастом. В индустриальных обществах, наоборот, старикам обычно недостает авторитета как в семье, так и в более широком социальном контексте. Выбывая из состава рабочей силы, они могут стать беднее, чем когда-либо раньше в жизни. В то же время происходит значительное увеличение доли населения старше шестидесяти пяти. В Британии в 1900 году только один из тридцати был старше шестидесяти пяти лет. Сегодня это соотношение составляет один к пяти. Такие изменения имеют место во всех индустриально развитых странах.

В традиционных культурах достижение старости знаменовало вершину положения, которого индивид -- по крайней мере, мужчина - мог достичь. В индустриальных обществах уход на покой приводит к прямо противоположным последствиям. Старым людям, живущим отдельно от детей и вытесненным с экономической арены, нелегко оплачивать последний этап своей жизни. Принято думать, что успешно переживают старость те, кто обращается к своим собственным ресурсам и оказывается менее заинтересованным во внешних денежных поступлениях, которые может предложить общество. Это, без сомнения, так, но есть основания полагать, что в обществе, где в старости многие граждане сохраняют хорошее физическое здоровье, все большее значение будет приобретать взгляд, устремленный во “внешний мир”. Ушедшие на покой могут обрести возрождение в так называемом “третьем возрасте” (следующем за детством и зрелостью), в котором начинается новая фаза образования и обучения.

Смерть и преемственность поколений

В средневековой Европе смерть была гораздо более видимой, чем сейчас. В современном мире значительная часть людей умирает в замкнутой обстановке больниц, лишенная контактов с близкими и друзьями. Сегодня на Западе смерть рассматривается скорее как конец индивидуальной жизни, чем как часть процесса обновления поколений. Ослабление религиозных верований изменило наше отношение к смерти. Как правило, смерть становится для нас предметом, не подлежащим обсуждению. Страх перед смертью воспринимается как данность, и поэтому врачи и родственники часто скрывают от смертельно больного человека, что он скоро умрет.

По мнению Элизабет Кюблер-Росс, адаптация к неизбежности смерти -- это сжатый процесс социализации, включающий несколько стадий. Первая стадия -- отрицание, когда индивид отказывается принимать то, что с ним происходит. Вторая -- гнев, в особенности у тех, кто умирает относительно молодым и испытывает обиду за преждевременный уход из жизни. За этим следует стадия торговли. Индивид заключает сделку с судьбой или с Богом, обязуясь умереть спокойно, если ему, например, удастся увидеть важное событие, такое, как свадьбу или день рождения. Далее индивид может впасть в депрессию. Наконец, если эту стадию удается преодолеть, он, возможно, приходит к стадии приятия, когда перед лицом надвигающейся смерти устанавливается спокойствие.

Кюблер-Росс отмечает, что, когда она опрашивала аудиторию, выяснялось, что людей больше всего страшит в умирании неизвестность, боль, разъединение с любимыми или оставшиеся незавершенными проекты. По ее мнению, такие представления в действительности лишь вершина айсберга. Большая часть того, что мы связываем со смертью, подсознательна, и если мы хотим умереть в согласии, следует извлечь это на свет. Подсознательно люди не могут представить свою смерть иначе как некое злобное начало, пришедшее наказать их -- как они неосознанно думают о серьезной болезни. Если он смогут понять, что эта ассоциация иррациональна -- что, например, неизлечимая болезнь не есть наказание за прегрешения -- процесс будет менее болезненным¹¹⁷⁾ Kubbler-Ross Elisabeth. Living with Death and Dying. London, 1987⁷⁾.

В традиционных культурах, в которых дети, родители и старики часто живут в одном доме, обычно четко осознается связь между смертью и сменой поколений.

Индивиды ощущают себя частью семьи и общества, которые продолжаются бесконечно, не зависимо от мимолетного личного существования. В таких условиях на смерть можно было смотреть с меньшей тревогой, чем в динамично изменяющихся социальных условиях индустриального мира.

Социализация и индивидуальная свобода

Поскольку культурные установки, среди которых мы родились и достигли зрелости, так значительно влияют на наше поведение, может сложиться представление, что мы лишены индивидуальности или свободы воли. Получается, что нас вгоняют в шаблоны, приготовленные заранее обществом. Некоторые социологи писали о социализации -- и даже о социологии в целом! -- как будто так оно и есть, но такой взгляд принципиально неверен. Конечно, тот факт, что от рождения до смерти мы вовлечены во взаимодействие с другими, обусловливает нашу личность, жизненные ценности и поведение. Но социализация также -- источник той самой индивидуальности и свободы. В ходе социализации каждый обретает способность к самоотождествлению, к самостоятельному мышлению и действию.

Проиллюстрировать этот тезис можно примером обучения языку. Никто не изобретает язык, обучаясь с детства, и все мы скованны специальными языковыми правилами. В то же время владение языком является одним из основных факторов, делающих возможным наше самосознание и творчество. Без языка люди не были бы существами, осознающими себя, и жили бы только здесь и сейчас. Владение языком необходимо для сохранения символического богатства человеческой жизни, для осознания индивидуальных характеристик и для практического овладения условиями бытия.

Размещено на Allbest.ru