Нонконформизм как культурная стратегия

Середина шестидесятых годов прошлого столетия характерна возникновением явления, которое в дальнейшем назовут хиппейским движением. В этот период наблюдался массовый исход молодых людей из реальности. Безудержной рациональности и прогрессивному развитию техники, хиппи противопоставили эволюцию чувств и сознания, расширение ментальных горизонтов. «Решающую роль в борьбе хиппи против технократического общества играли три составных элемента контркультуры: наркотическая культура (бегство в себя, приобретение запредельного опыта, познание Бога), восточный мистицизм (вернее его синтез с христианством и индейским шаманизмом) и идея всеобщей любви (сексуальная революция как способ достижения максимальной личной свободы от традиционных правил и норм)»[30].

В отличие от консервативного стиля начала шестидесятых, мода хиппи характеризовалась отсутствием каких-либо правил, представляя собой один из элементов культурной стратегии. «Клеша правили балом - от полосатых до джинсовых, смешанных, с низким поясом, обнажающим пупок и даже кожаных. Верхняя часть варьировалась от рубашек негру до ярко окрашенных африканских дашики и средневосточных кафтанов, тай-дай и шелковых мужских рубашек с оборками. Девушки носили индийские сари и саронги с Бали и Явы. Бархат, кожа, батик, джинса, индийский хлопок и шелк были очень популярны. Обувь разнилась от сандалий до сапог на молнии, платформ и ярких туфлей из лакированной кожи. Крестьянская одежда, длинные со с кладками юбки были тоже очень популярными. В ходу были фенечки из бисера, банданы, кожаные куртки, жакеты с оборками и небольшие очки с круглыми или квадратными цветными линзами. Ювелирные украшения, особенно выполненные из мексиканского, индийского или марокканского серебра имели особое значение. Носили браслеты, кольца, колечки для ушей, для носа, браслеты на щиколотке, особенно на вечеринках и концертах. Ожерелья украшались символами мира, поднятым кулаком, символами ин-янь и другими символами восточной эзотерики» [31, с. 22].

Наряду с внешними фактами самоутверждения общины хиппи определилась и тоже стала очевидным социальным фактом их коллективная идеология. «Быть хиппи гораздо сложнее и требовательнее, чем соглашаться с диктатом общества. Хиппи принимают высший уровень социальной, экологической, этической и моральной ответственности, чем другие люди. К сожалению, зачастую это противопоставляет нас системе. Наша совесть не позволяет нам следовать за ней, как овцам. Если это необходимо мы восстанем снова и снова»[43].

2.3 Молодежная революция 60-х - «слияние племен»

Мы все хотим совершить революцию,

Но для этого не надо менять конституцию,

Прочистить, прочистить свои мозги

The Beatles

Радикальным проявлением нонконформизма как контркультурной стратегии является революция. Нужно отметить, что характер событий, проходивших в 60-х гг., имел специфический характер. Это было связано, прежде всего, с политическими и социально-экономическими процессами, происходящими во второй половине ХХ в. Похожесть политики консерваторов, либералов, социалистов, кризис коммунистического движения, новые, порожденные научно-технической революцией (НТР), проблемы в экономике, социальной жизни, в глобальной экологии, подъем антиимпериалистического и национально-освободительного движений привели к феномену, получившему название «крах идеологий».

Рассматривая проблемы идеологии и политики во второй половине ХХ в., нельзя обойти стороной события середины 1960-х - 1970-х гг. Казалось, ни одна идеологическая система уже не может адекватно описать реальный мир, выявить направление его развития, предложить модель будущего. Все политические партии запаздывали с решениями, действовали прагматически, игнорируя свои идеалы. Это было время поколения «образовательного взрыва» в Европе, поколения, сверхкритично отвергавшего многое из наследия своих отцов. Но его собственное мировоззрение было воистину эклектическим. Отринув «буржуазную и обуржуазившуюся социалистическую мораль и свободу», молодое поколение жаждало революции.

Однако революция в условиях кризиса идеологий была революцией анархической и экзистенциальной (человеческая сущность проявляется в существовании конкретного индивида, познание мира базируется на интуиции, на расширении человеческого сознания). В этих условиях были востребованы доктрины анархизма, троцкизма (в его перманентно революционной части), неомарксизма, учений Г. Маркузе, Ю. Хабермаса, Т. Адорно, Альтюссера, Э. Фромма, А. Камю, Ж.-П. Сартра и других. «Люди должны обрести истинное сознание вместо ложного, вместо непосредственного интереса настоящий. Они смогут сделать это, только почувствовав потребность изменить свой образ жизни, отказаться от того, что дает им общество»[30]. Итогом стали «красная весна» 1968 г. в Европе (студенческие волнения и бои с полицией под революционными лозунгами), молодежные движения в США, «красный террор» семидесятых годов в Германии, Италии и некоторых других странах. «С прошлым не сходятся врукопашную. Новое побеждает, лишь поглотив его» [37].

То, что в массовых волнениях середины 60-х принимали активное участие студенты, не случайно, по мнению Герберта Маркузе именно молодежь и пролетариат являются самыми реакционными (испытующие на себе давление системы). «Революционная сила изгои, обделенные. Но при этом революционна их оппозиция, но не их сознание. Их оппозиция проникает в систему извне и потому не отклоняется этой системой; она является элементарной силой, не соблюдающей правил игры и начинающей свою игру. Тот факт, что они начинают отказываться играть в нашу игру, является признаком начала конца этого периода. Экономические и технические мощности нашего общества достаточно велики, чтобы пойти на уступки и переговоры с обделенными, его вооруженные силы достаточно обучены и оснащены, чтобы справиться с кризисной ситуацией. Но призрак вновь здесь - внутри и снаружи развитого общества»[30].

Леворадикализм, вспыхнувший в мире на рубеже 1960-х - 1970-х гг., подтолкнул левые партии на сближение, а итальянских коммунистов - на «исторический компромисс» (парадокс в том, что проведение в жизнь этого «компромисса» дало новый толчок леворадикальному террору). На правом же фланге началось сосредоточение внутри консерваторов, а их экстремистские организации перешли к «черному террору» (либо ранее левых экстремистов, либо параллельно с ними). Активизация перестройки всей партийно-политической системы в Европе, новые проблемы социально-экономического развития, теории «неоконсерватизма» и «монетаризма», на время удовлетворившие запросы части населения в идеологических объяснениях действительности, в определенной степени стабилизировали политическую ситуацию в Европе.

Другим итогом периода «краха идеологий» стали поиски новых систем социально-политического объяснения мира. В этих поисках заметную роль играли мотивы полного отвержения индустриального общества как антигуманного. Жизнь индивида и общества подчинены интересам экономики и капитала. Потребление развивается не в связи с потребностями человека, а в связи с потребностями расширения капитала. Человек развивается (живет) не сообразно своей воле, а в рамках, жестко задаваемых и диктуемых обществом, которое само по себе не есть уже сообщество свободных людей. Таким образом, нынешнее состояние мира - это отчуждение человека от его родовой сущности и вообще глобальное отчуждение от гуманистических основ. Отчуждение мира от гуманизма ставит планету на грань самоуничтожения людей в термоядерной войне или экологической катастрофе. Таков технологический уровень антигуманной цивилизации. Поэтому необходимо отказаться от идеологии и политики, оказавшихся в заложниках мнимых индустриальных потребностей. Путями к этому разрыву являются экологическое мышление, самоорганизация граждан для решения своих истинных нужд, минуя официальные структуры общества и государства. В начале 1970-х г. вокруг этих идей начинают организовываться неформальные объединения, сначала на местном региональном уровне, затем на национальном и даже международном (например, «Гринпис»).

В средине 60-десятых в молодежной социокультурной среде наблюдается, используя термин западной антропологии, «слияние племен». Что бы в полной мере представить суть этого культурного феномена, приведем пример праздника «короббори» у туземцев Австралии «Жизнь австралийских племен обычно делится на два периода. В течение первого периода кланы рассеяны по обитаемой ими территории, отрезаны и изолированы друг от друга, их жизнь течет спокойно, без особого накала страстей, подчас даже скучно, в трудах и заботах - они заняты рыболовством, охотой, обеспечением всего необходимого для жизни. Второй период, наступающий обычно после окончания сезона дождей, резко отличается от первого. В это время рассеянные кланы собираются вместе, обычная жизнь сменяется праздником - 'короббори'. Трудиться уже нет необходимости - достаточные запасы пищи заготовлены заранее. Сам факт соединения рассеянных до того кланов нарушает рутинное течение жизни, все испытывают лихорадочное оживление; как сказал бы Зиммель, темп и ритм жизни убыстряются. Происходит индуцирование своего рода психической энергии, как в толпе на стадионе перед началом матча, или в зрительном зале перед концертом, или в митинговой толпе. Живущие нормально и размеренно в течение всего года аборигены в этот период становятся легко возбудимыми, и любые, даже простейшие стимулы вызывают бурную реакцию, как будто накопившаяся энергия только ждет повода излиться. Напряженность растет и растет, и, наконец, происходит всеобщая 'разрядка': аборигены впадают в священный экстаз, при этом все запреты, в частности половые, исчезают, танцы и возбуждающие наркотики усиливают чувство полного освобождения, а украшения, новые татуировки, маски преображают торжествующих не только внешне, но и внутренне, заставляя каждого считать себя в этот миг новым, иным существом, не тем, которое выполняло скучную работу весь долгий и тяжкий год»[36]. «Слияние племен» это маргинальное состояние, переходное время, в этом жизненном отрезке стираются все различия сословные, половые, и т.п., снимаются запреты, структура сменяется беструктурностью, серьезное уступает место несерьезному, говоря о групповом переходе Виктор Тернер использовал понятие «коммунитас». «В спонтанной коммунитас есть в этом смысле что-то "магическое". Субъективно в ней есть ощущение нескончаемой силы" и власти. Однако, если эта сила не преобразована, ее невозможно тотчас использовать применительно к организационным факторам общественного бытия. Она не является заменой ясной мысли и направленной воли. С другой стороны, структурное действие быстро становится бесплодным и механическим, если те, кто его выполняют, не погружаются периодически в возрождающую пучину коммунитас. Мудрость всегда состоит в том, чтобы найти верные отношения между структурой и коммунитас при данных обстоятельствах времени и места, в том, чтобы принимать каждый из образов жизни, когда он господствует, не отвергай другой, и не цепляться за один из них, когда его импульс иссякает».

Выводы ко второму разделу

Говоря о причинах возникновения социокультурного феномена молодежи а с нею - и возникновения молодежных субкультур, следует отметить такие факторы: рост индустриализации, потребность в людских ресурсах и связи с этим возникновение государственных институтов, занимающихся подготовкой к профессиональной деятельности. На этом фоне наблюдается выделение особой социальной группы, подпадающей под определение «молодежь», по статусу занимающей промежуточное положение (оторванные от семьи, но еще не включенные во взрослую жизнь). В процессе становления данного социального явления эта неустойчивость начинает проявляться в репрезентативных актах, носящих творческий характер, что позволяет говорить о нем как о субкультурном феномене.

Нонконформизм является одной из форм субкультурной репрезентации, суть которой - непринятие норм и ценностей «отцов», бунт, революция. Первые молодежные субкультуры такие как «зутис», «моды», «теды», «стиляги», использовали стратегию «наооборотности», которая выражалась в сознательном возвышении своего внешнего вида «dressing up». Занимая нижние позиции в социально-иерархичной системе, они бросали немой вызов обществу.

Являясь отражением внутренних социальных процессов, молодежные субкультуры 50-х, 60-х г. в США и Европе, противопоставили потребительскому образу жизни - отказ от собственности, частному индивидуализму - жизнь в коммунах, технократическому рационализму - чувственность. Характерной особенностью нонконформистских стратегий битников (литературное движение в США 50-х г.), является неклассический подход к художественной литературе (ненормативная лексика, эксперименты с формой), внешний вид (темные очки, берет, сандалии, подчеркнутая отстраненность от большинства).

Субкультурное движение хиппи, фактически явилось наследниками битников, особенностью их стратегии было непринятие обывательского образа жизни «американской мечты», эксперименты с изменением сознания с помощью наркотиков и восточных психопрактик. «Мы расширили свое сознание, вследствие чего сбросили оковы социального конформизма. Каждый хиппи, своим ярким существованием, представлял пример свободы, который угрожал и продолжает угрожать консервативной общественной фабрике Америки»[42]. Переломным моментом в истории молодежных субкультур стали события, произошедшие в середине 60-х в США и странах Запада.

Они заставили обратить более пристальное внимание на проблему молодежи, и особенно на её социально-культурные аспекты. Молодежная революция 1968 года вскрыла пласт лавы, которая через трещину, образовавшуюся на тот момент в социальных отношениях, вырвалась наружу. До этого интерес к молодежной проблематике обычно появлялся в периоды обострения «проблем с молодежью», а сами «проблемы» находились в латентном состоянии.

Раздел 3. РАЗМЫТОСТЬ ГРАНИЦ В МОЛОДЕЖНЫХ СУБКУЛЬТУРАХ

3.1 Игровой аспект молодежных субкультур

Одной из ярких характерных особенностей молодежных cубкультур является их игровой характер. Заглядывая в историю мировых культур, можно обратить внимание, что именно игра с ее свободой и несерьезностью была одним из самых эффективных способов выйти за пределы традиционного уклада жизни, для обновления творческого потенциала. Игра является одной из основных функций динамического развития культуры и общества. Утратив игровой аспект, культура становится инертной, замкнутой и фактически обреченной.

Именно несерьезный характер молодежных субкультур, не приемлющий строгой системной организации, является одним из источников творческой энергии. «Несерьезность» - это одна из особенностей молодежных стратегий, суть ее - непринятие стабильности и постоянства, отказ от обывательства и накопительства, характерных для конформисткого образа жизни. Находясь в пограничном состоянии между детством и «взрослостью», играя, молодежные субкультуры сохраняют ту детскую непосредственность, которой так не хватает большинству взрослых. Игра является той нитью, которая соединяет человека с «бытием», играя человек «со-бытийствует», играя он становится свободным. Представляя собой маргинальные феномены одной природы, молодежные субкультуры и игра содержат много общего.

В истории мировой культуры можно найти много фактов сосуществования серьезного и несерьезного. Практически в каждой традиционной культуре существовали маргинальные персонажи, являвшиеся «энергетическими донорами», они представляли собой обратный полюс. Если официальная культурная традиция была возвышена и серьезна, то они были несерьезны и непредсказуемы как сама природа. «Для смеховой культуры средневековья характерны такие фигуры, как шуты и дураки. Они были как бы постоянными, закрепленными в обычной (т.е. некарнавальной) жизни, носителями карнавального начала. Такие шуты и дураки как, например, Трибуле при Франциске I (он фигурирует и в романе Рабле), вовсе не были актерами, разыгрывавшими на сценической площадке роли шута и дурака (как позже комические актеры, исполнявшие на сцене роли Арлекина, Гансвурста и др.). Они оставались шутами и дураками всегда и повсюду, где бы они ни появлялись в жизни. Как шуты и дураки, они являются носителями особой жизненной формы, реальной и идеальной одновременно. Они находятся на границах жизни и искусства (как бы в особой промежуточной сфере): это не просто чудаки или глупые люди (в бытовом смысле), но это и не комические актеры» [3]. Эта промежуточность характерна также для гениев и творческих людей, которые балансируют на границе серьезного и несерьезного.

Природа искусства также тесно переплетена с игрой, детскость и простота, являются необходимым условием «со-бытия» в акте творения художественных произведений. Художник как бы создает мир заново с чистого листа и этот творческий порыв и есть игра. Потеряв детскую непосредственность, искусство превращается в ремесло, манерность. «Вместе с уверенностью сознания своего высокого назначения оно что-то утратило от своего вечно детского бытия»[45].

Игра как культурная стратегия является характерной чертой молодежной субкультуры хиппи. Противопоставляя веселость и беззаботность своего поведения серьезности официальных властей и потребительской морали «квадратов» (среднестатистических обывателей), культурная стратегия хиппи представляет собой пример нонконформизма. Вся бесструктурность, спонтанность, антииерархичность уклада жизни хиппи наводит на мысль о проведении параллелей между «хэппенингом» (одним из видов досуга хиппи) и такими традиционными формами как праздник, карнавал, обряд.

«На фоне исключительной иерархичности феодально-средневекового строя и крайней сословной и корпоративной разобщенности людей в условиях обычной жизни этот вольный фамильярный контакт между всеми людьми ощущался очень остро и составлял существенную часть общего карнавального мироощущения. Человек как бы перерождался для новых, чисто человеческих отношений. Отчуждение временно исчезало. Человек возвращался к себе самому и ощущал себя человеком среди людей» [3].

«Специфика хеппенингов состоит лишь в том, что все это делается разом, в атмосфере непринужденного хаоса - в соответствии с обычаем хиппи структурировать любые действия не как последовательность, а как одновременность. Это проявляется особенно наглядно во время танцев. Хиппи толпами входят и выходят из помещения, танцуют и в "праздничных", и в будничных костюмах, под музыку, без музыки и не в такт музыке, под громкие разговоры, парами и очень часто в одиночку, каждый на свой лад; половина вообще не танцует, а сидит на полу около эстрады, тут же с визгом бегают ребятишки. Все это называется хеппенингом» [23, с. 4].

3.2 Молодежные субкультуры в контексте маргинальной антропологии

Важной особенностью молодежных субкультур является наличие признаков, которые позволяют говорить о них как о маргинальном феномене. Один из таких признаков - безструктурность. У молодежных субкультур нет жесткой иерархии, их возникновение, в отличии от государственных образований носит спонтанный характер,

Для субкультуры хиппи характерно стирание половых различий: «джинсы, украшения носят и юноши и девушки. Ни один хиппи-мужчина не станет заниматься "накачкой" мышц, зато предъявит к своему внешнему виду определенные эстетические требования, скорее свойственные женщинам (вопреки распространенному мнению, хиппи-мужчины уделяют много заботы и внимания своим волосам, нередко вышивают одежду, тщательно подбирают украшения из бисера и керамики). Хиппи-женщина, напротив, небрежно относится к своей внешности: косметика почти не используется. Равнодушно она воспринимает и антисанитарные условия, в которые часто попадает»[29].

«У нгаджу-даяков Южного Борнео посредниками между людьми и богами (особенно Сангиангами) являются бальяны и басиры, жрицы-шаманки и бесполые жрецы-шаманы (термин басир означает "неспособный к оплодотворению, импотент"). Последние являются настоящими гермафродитами, одеваются и ведут себя в точности, как женщины» [55, с. 46]. «Что же касается бисексуальности и импотенции басиров, то они объясняются тем, что басиры считаются посредниками между двумя космологическими уровнями - Землей и Небом, - а также тем, что они соединяют в одном лице элемент женский (Земля) и элемент мужской (Небо). Речь идет о ритуальной андрогинии - хорошо известной архаической форме божественного двуединства и совпадения противоположностей. Как гермафродитизм басиров, так и проституция бальянов основаны на священной ценности "посредника", на потребности устранить полярность» [55, c. 146]. Стираются не только половые границы, для хиппи характерным есть то, что у них отсутствуют бинарные оппозиции, такие как Восток - Запад. «В любом случае, Восток и Запад встретятся. Подумай только, какая великая произойдет революция, когда Восток, наконец, действительно встретится с Западом, а все станут такими, как мы» - пишет Джек Керуак в романе «Бродяги Дхармы» [17, с. 25].

«Дело в том, что между людьми существуют родовая связь и обусловленное ею чувство "принадлежности к человечеству", которые не являются эпифеноменами какого-либо стадного инстинкта, а представляют собой продукты "людей в их целокупности, во всей их полноте". Лиминальность, маргинальность и низшее положение в структуре - условия, в которых часто рождаются мифы, символы, ритуалы, философские системы и произведения искусства. Эти три культурные формы снабжают людей набором шаблонов или моделей, являющихся на определенном уровне периодическими переклассификациями действительности и отношений человека к обществу, природе и культуре. Однако это нечто большее, чем классификация, поскольку они побуждают людей к действию, так же как и к размышлению. Каждое из этих произведений многозначно и мно-госмысленно, и каждое способно привести людей на множество психобиологических уровней одновременно»[46].

«Теперь наступило время для тщательного рассмотрения гипотезы, пытающейся объяснить свойства таких по видимости различных явлений, как неофиты в лиминальной фазе ритуала, покоренные автохтоны, малые народы, придворные шуты, блаженные нищие, добрые самаритяне, милленаристские движения, "бездельники дхармы" (dharma bums), матрилатеральность в патрилинейных системах, патрилатеральность в матрилинейных системах и монашеские ордены. Воистину связка невяжущихся социальных явлений! И все же у них есть общая черта: это люди или принципы, которые (1) находятся в промежутках социальных структур, (2) или на их окраинах, (3) или занимают самые низкие положения»[46]. Короче говоря, в периоды определенных жизненных переломов - таких, как зрелость, вступление в старость, смерть, - разных по значению в различных культурах, переход от одного структурного статуса к другому может сопровождаться сильным чувством "принадлежности к человечеству", ощущением родовой социальной связи между всеми членами общества, - в некоторых случаях даже выходя за пределы племенных или национальных границ, - вне зависимости от субгрупповой принадлежности или положения в структуре. В особых случаях, таких как принятие шаманских обязанностей у саора в Центральной Индии [17], результатом может быть трансформация того, что обычно является лиминальной или внеструктурной фазой, в постоянное условие сакрального "аутсайдерства".

3.3 Молодежные субкультуры - характерная черта демократического общества

Необходимым условием для возникновения альтернативных социокультурных образований, является либеральная государственная политика. «Либерализм - правовая основа, согласно которой Власть, какой бы всесильной она ни была, ограничивает себя и стремится, даже в ущерб себе, сохранить в государственном монолите пустоты для выживания тех, кто думает и чувствует наперекор ей, то есть наперекор силе, наперекор большинству»[34]. Заглянув в недалекое прошлое можно отметить, что именно творческая интеллигенция и молодежные субкультуры были первыми «подснежниками» хрущевской «оттепели» в СССР. «Высшая политическая воля к сосуществованию воплощена в демократии. Это первообраз "непрямого действия", доведший до предела стремление считаться с ближним». Стабильность и достаток, вот та почва, на которой возникают молодежные субкультуры, главным манифестом которых является бунт против системы, их породившей. Как объяснить подобный парадокс? Дело в том, что ситуация когда «все решено за нас» создает перед молодым человеком «онтологическую бездну». Навязывание «универсальных» решений на возникающие проблемы, является одной из причин конфликта «отцов и детей», решение которого возможно при полноценном «диалоге поколений» в демократическом обществе. «В развитом обществе возникновение альтернативных форм культуры неизбежно, оно порождается самим фактом развитых социальных отношений. Этот процесс абсолютно здоровый и нормальный. Культура любого общества, а демократического в особенности, должна впитывать, ассимилировать, переосмысливать эти ответвления. Попытки запретить, уничтожить порождают наиболее уродливые формы, например, протестные, агрессивные, фашиствующие группы. В целом же альтернативные формы культуры ведут к обогащению и омоложению всех существующих культур»[28].

3.3.1 Нонконформизм как элемент инновационной культуры

Жизнь в современном динамическом обществе требует от человека постоянно приспосабливаться к изменяющимся социокультурным условиям, достойно отвечая на брошенный вызов. Нонконформизм в современном мире представляет собой преодоление одних стереотипов другими, при этом не исключено введение новой системы стереотипов (инновация). Этот тезис подтверждается выводами из первой главы, в соответствии с которыми нонконформизм является условием культурной динамики. Именно появлением средств массовой информации усилило динамические процессы в мире, они стали проходить намного интенсивнее. Попытки повлиять на свободу слова, контролировать средства массовой информации, приводят к торможению либеральных процессов, конформизму и косности.

Интернет в современном обществе прорубил окно в мир, или более того, открыл дверь, из которой хлынул поток информации. Современная молодежь намного быстрее «врубается» в новинки контркультуры, однако владение информацией не означает умение ею пользоваться. Часто знаки проходят по нашей жизни, не донося информации, которая в них заложена, причиной этому является неподготовленность адресата, однако случается, что сам знак, по причине своей односторонности, отсутствия сигнификативной (смысловой) стороны, не является полноценным носителем информации. В современном потребительском обществе культурные ценности подгоняются под запросы массового потребления. Возникшая «новая идея», если она представляет ценность, немедленно, наглым образом эксплуатируется средствами массовой информации, которые в глобально-информационном обществе являются детонатором, приводящим к взрыву во всех областях общественно-культурной жизни.

3.3.2 Нонконформизм как элемент массовой культуры

Бунт как стратегия стал одним из самых популярных сюжетов молодежных фильмов, обязательным элементом молодежных рок-групп, источником вдохновения людей творческих профессий. В контексте репрезентативной культуры «новая идея», воплощенная в знаках и символах, пускается в оборот. В результате ротации, вызванной массовым спросом, знаки теряют свою суть, становятся прагматическими вещами, «новая идея» превращается в формальность. По мере того как процесс восприятия новой идеи приобретает массовый характер, возникает потребность в его структурированности (путь от простого к сложному), в том числе и в социальной сфере (ценностные нормы, отношения между статусами, ролями и должностями). В итоге вчерашняя «непричесанная» идея становится доминирующей, с претензией на универсальность.

«С появлением и дальнейшим развитием различных видов нонконформистского искусства появляется и определенная мода на это искусство. Нонконформизм как культурное явление становится популярным, способным притягивать к себе людей - людей, зачастую воспринимающих его поверхностно либо имеющих о нем весьма ограниченное представление, судящих о тех или иных его формах сообразно своим "конформистским" представлениям - таким образом, нонконформизм (имеется ввиду, конечно же, нонконформизм в искусстве), изначально созданный с целью "несогласия", неприятия существующих форм и вопреки моде (а это безусловно, ибо лишь только что-то немодное способно быть альтернативой общепринятому, модному), сам становится частью этой моды. Круг замыкается. Мыслить "нестандартно", "нонконформистски" становится популярно» [35].

Выводы к третьему разделу

Молодежные субкультуры, не смотря на наличие некоторых системных признаков, не являются строгим системным образованием. Способствует этой бессистемности игровой характер молодежных субкультур, а также их маргинальность Система стареет, когда в ней нет игры, тогда искусство превращается в ремесло, идеи уступают место форме, нарушается гармония материального и духовного. Для подержания баланса в культурном организме, в контексте каждой традиционной культуры существовали маргинальные персонажи (шуты, шаманы, скоморохи и тд.). В наметившихся в ХХ в. тенденциях перехода от моностилистического типа культуры к полистилистическому, эту роль играют субкультурные образования. Являясь маргинальным феноменом для молодежной субкультуры характерны такие особенности; размытость границ, безструктурность, амбивалентность, и тд.

Молодежные субкультуры являются характерной чертой демократического общества, именно в условиях демократии и либерализма могут полноценно развиваться мультикультурные тенденции.

Являясь детищем ХХ в. молодежные субкультуры тесно связаны с массовой культурой, нонконформизм как культурная стратегия, стал одним из популярнейших сюжетов второй половины ХХ в., и активно эксплуатируется средствами массовой информации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате исследования, посвященного выявлению особенностей нонконформистских культурных стратегий в молодежных субкультурах второй половины ХХ в., мы определили спектр значений понятий «конформизм» и «нонконформизм», проанализировали нонконформистские тенденции в культурно-исторической ретроспективе, выявили специфику нонконформизма в контексте инновационной культуры.

Полученные результаты можно конкретизировать в следующих положениях:

1. Молодежные субкультуры представляют собой социокультурный феномен ХХ в., формирование которого прошло несколько этапов. Нами выявлены причины и динамика возникновения молодежных субкультур. В начале ХХ в. в связи с ростом индустриализации возникает новая социальная прослойка - молодежь. В середине ХХ в. в молодежном социальном срезе наблюдается формирование альтернативных ценностей, норм поведения, произведений искусства, которые носят репрезентативный характер, что дает полное основание к этому социальному явлению добавить приставку культурное.

Вторая половина ХХ ст. а именно период 60-х гг., был переломным для молодежных субкультур, они «вышли из подвалов», став неотъемлемым элементом массовой культуры. Этот динамический процесс становления молодежных субкультур характерен как для США и Западной Европы, так и с небольшим отставанием, для государств бывшего СССР. В нынешнее время в контексте молодежных субкультурных образований наблюдаются тенденции к размытости границ (культурная трансгрессия).

2. Нонконформизм занимает особое место в культурных стратегиях молодежных движений второй половины ХХ в. Одной из главных особенностей культурных стратегий молодежных субкультур является принцип «наоборотности». Нонконформизм представляет собой культурную стратегию и является одним из основных элементов культурной матрицы молодежных субкультур, проявляясь в знаках, образах, нормах поведения. Нонконформизм первых молодежных субкультур выражался в основном во внешнем виде и в музыке, примером этому могут служить такие субкультуры как «зутис» в Америке, «теды» в Великобритании и «стиляги» в СССР. Для этих субкультур характерным является подчеркнутое улучшение внешнего вида, не соответствующего статусу (dressing up), которое в период послевоенной разрухи было немым вызовом большинству. В последующем развитии молодежных субкультур появляется литературное направление молодой творческой интеллигенции, произведения которой выходили за рамки государственной цензуры, являясь альтернативным источником культурных ценностей.

К ним относятся «битники», или «поколение разбитых» в США, «сердитые молодые люди» в Великобритании, «шестидесятники» в СССР. Генезис молодежных субкультур предполагал не только количественное, но и качественное изменение, формируясь при этом в полноценный субкультурный феномен, включающий в себя образ жизни, философию, произведения искусства.

3. Можно предположить, что общество - это сложная динамическая структура постоянного взаимодействия кинетической и потенциальной энергии, черпающая творческий потенциал из конфликта противоположностей, старого и нового, структуры и без структурности, конформизма и нонконформизма.

Нонконформизм молодежных субкультур является условием культурной динамики, представляя собой индивидуальную контр-культурную стратегию, которая в ряду с другими внутренними процессами влияет на макрокультуру, гибкость которой зависит от умения реагировать на внешние и внутренние процессы. Целью этих стратегий является выход за рамки социокультурной традиции для открытия новых культурных горизонтов.

Нонконформизм - это игра, бытие в этом случае воспринимается не тотальным и пугающим, а родным и близким, источником чего-то нового. Нонконформизм - это творчество, ибо «со-бытийствуя» с «логосом», человек обновляется, становясь примером для остальных. Нонконформизм - это призыв к очищению и обновлению.

Список использованной литературы

1. Алфьорова З.І. New Age. Нова картина світу і практика «зміненої свідомості» хіппі / З. І. Алфьорова // Вісн. Харк. держ. акад. культури: Зб. наук праць. - Х., 2002. - С. 55-60.

2. Англо-русский словарь американского сленга. - М., 1993. - 338 с.

3. Антология кинизма: Антисфен. Диоген. Кратет. Керкид. - М.: Наука,1984.-398с.-С.53-398

4. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса / М.М. Бахтин Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса // М., 1989. 345 с.

5. Башляр Г. Грезы о воздухе. - М., 1999. - 244 с.

6. Валлерстайн И. Америка и мир: сегодня, вчера и завтра / И. Валлерстайн; Пер. с англ. // Свободная мысль. - 1995. - № 2. - С. 19-28.

7. Вершинин М. Современные молодежные субкультуры: скинхеды / Михаил Вершинин // http://psyfactor.org/

8. Гуревич П.С. Субкультура // Культурология. ХХ век: Энциклопедия / П.С. Гуревич. - СПб.: Юрист, 1998. - Т. 2. - 284 с.

9. Гурин С.П. Маргинальная антропология / С.П. Гурин //http://philosophy. ru/library/misc/margin/index-html

10. Зиммель Г. Общение, пример чистой или Формальной социологии // Социологические исследования. - 1984. - № 2. - С. 33-45

11. Ильин И. Посттруктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм / И. Ильин // М., 1996. - С. 182.

12. Ионин Л.Г. Социология культуры: путь в новое тысячелетие: Науч. пособие для студентов вузов / Л.Г. Ионин. - М.: Логос, 2000. - 431с.

13. Источники. Составные части хиппизма // Забриски поинт. - 1992. - С. 12-18.

14. Камю А. Бунтующий человек / Альбер Камю; Пер. с фр. - М.:

Политиздат, 1990. - 415 с.

15. Кастанеда К. Отделенная реальность / К. Кастанеда; Пер. с англ. - М.; СПб.: Университет. кн., 1999. - 356 с.

16. Кенистон К. Молодежный раскол. Возникновение новой оппозиции / К. Кенистон; Пер. с англ. - М.: Наука, 1981. - 248 с.

17. Керви А. Молодежные субкультуры США и Великобритании с конца 40-х по наши дни / дип. роб. МГУ 1997

18. Керуак Дж. Бродяги Дхармы / Дж. Керуак; Пер. с англ. А. Герасимовой. - М., 1998. - 186 с.

19. Керуак Дж. В дороге / Джек Керуак; Пер. с англ. В. Когана. - СПб.: Азбука-классика, 2003. - 384 с.

20. Козлов А. Рок-музыка: истоки и развитие / Алексей Козлов // Календарь школьника. - 1991. - С. 119-127.

21. Конт О. Курс позитивной философии // Родоначальники позитивизма. - Вып. 1 - СПб., 1912. - С. 23-89

22. Коуленд Д. Поколение «Икс» / Дуглас Коуленд; Пер. с англ. В. Ярцева, С. Силаковой // Иностранная литература. - 1998. - № 3. - 134 с.

23. Краткий словарь по социологии. - М., 1989. - 502 с.

24. Кэйвен Ш. Коммуна Хиппи в Хейте / Ш. Кейвен. - Сен-Луи - Нью-Йорк: Нью Критикс Пресс, 1972. - С. 11-19 // http://friends.pomorsu.ru/Alest/library/hippie/heit.htm

25. Левикова С.И. Динамическая модель молодежной субкультуры / С.И. Левикова // Международный исторический журнал. - 2002. - № 19. - С. 24-39.

26. Лернер М. Развитие цивилизации в Америке / М. Лернер. - М., 1992. - Т. 2. - 486 с.

27. Лири Т. Политика экстаза / Тимоти Лири; Пер. с англ. - К.: Янус; М.: Пересвет, 2001. - 224 с.

28. Лортц Й. История Церкви. - Т. I. Древность и средние века / Й. Лортц. - М., 1999. - 234 с.

29. Мадисон А. Воспоминание об эйфории / А. Мадисон; Пер. с англ. // Забриски Reader. - 1994. - C. 7-19.

30. Мазурова А.И. Развитие, структура и сущность хиппизма / А.И. Мазурова., М.В. Розин // http://friends.pomorsu.ru/Alest/library/hippie/hip_i.htm

31. Маркузе Г. Одномерный человек / Социальное исследование, 1938. 245 с.

32. Манхейм К. Диагноз нашего времени / К. Манхейм; Пер. с нем. - М.: Наука, 1994. - 224 с.

33. Молодежная культура: Молодежь и проблемы современной художественной культуры: Сб. научных трудов. - Л., 1990. - С.8-9.

34. Московичи С. Век толп / С. Московичи. - М., 1996. -???

35. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс / Хосе Ортега-и-Гассет // http://www.chat.ru/~scbooks

36. Ручий А. Конформистский нонконформизм / Алексей Ручий // www_punk_ru мнение. mht

37. Семенова В.Г. Социология молодежи / В.Г. Семенова, В.А. Ядов // Социология в России. - 1998. - № 5. - С. 5-19.

38. Сергеев В.К. Молодежная субкультура в условиях мегаполиса / Институт социально-политических исследований РАН. - М., 2001. - С. 24-78

39. Силантьев А. Хиппизм как мировоззрение // Бриколаж. Теория и история культуры. - Х.: ХГАК, 1998. - С. 5-39.

40. Словарь иностранных слов. - М.: Русский язык, 1983. - 606 с.

41. Современная энциклопедия: Музыка наших дней. - М.: Аванта+, 2007. - 428 с.

42. Сорокин П.А. Эмиль Дюркгейм о религии // Новые идеи в социологии. Сб. 4. - СПб.: Образование, 1914. - С. 56-97

43. Стоун С. Хиппи от А до Я / Скип Стоун; Пер. с англ. Р.Ю. Царева. - СПб., 2001. - 384 с.

44. Титов Д. Ситуация постмодерна в философии и культуре. Место и роль хиппи в становлении постмодернизма / Д. Титов // www.gumer.info

45. Тойнби А. Постижение истории / Арнольд Тойнби. - М., 1991.

46. Тэйлор Э. Первобытная культура / Э. Тэйлор; Пер. с англ. - М.: Наука, 1989. - 328 с.

47. Тэрнер В. Символ и ритуал / Виктор Тэрнер; Пер. с англ. - М.: Наука, 1983. - 280 с.

48. Уллис П. Профанирующая культура / П. Уллис; Пер. с англ. - М.: Наука, 1983. - 312 с.

49. Фрэзер Д.Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии / Джеймс Джордж Фрэзер; Пер. с англ. - 2-е изд. - М.: Политиздат, 1986. - 703 с.

50. Фромм Э. Бегство от свободы / Э. Фромм; Пер. с англ. Г. Ф. Швейника - М., 1990. - 163 с.

51. Хорева Н. Субкультура хиппи: попытка культурологического анализа: Школа радости: 825-й маршрут / Хорева Н., Лопухина А., Ларин С. - М.: Педагогическое общество России, 2004. - С. 326-341.

52. Хейзинга Й. Homo Ludens; Статьи по истории культуры. / Пер., сост. и вступ. ст. Д.В. Сильвестрова; Коммент. Д.Э. Харитоновича. - М.: Прогресс-Традиция, 1997. - 416 с.

53. Чиарди Д. Эпитафия разбитым / Джон Чиарди // The New York Times Magazine. - 1952. - № 16. - November. - Р. 32-38.

54. Шопенгауэр А. Смерть и ее отношение к неразрушимости нашего существа / Артур Шопенгауэр; Пер. с нем. - М.: Наука, 1994. - 224 с.

55. Щепанская Т. Символика молодежной субкультуры. Опыт этнографического исследования системы. 1986-1989 гг. / Т. Щепанская // subculture.narod.ru/texts/symbolism/intro1_1.htm

56. Элиаде М. Шаманизм. Архаические техники экстаза / М. Элиаде; Пер. с фр. - К.: София, 1998. - 384 с.

57. Эллюль Ж. От революции к бунту / Ж. Эллюль; Пер. с фр. - М.: Наука, 1972. - 318 с.

58. Buhler Ch. Das Seelenleben des Jugendlichen / Ch. Buhler. - Jena, 1922. - 128 s.

59. Charlan Jeane Nemeth, Joel Wachtler Creative Problem Solving as a Result of Majority vs. Minority Influence / European Journal of Social Psychology.-1983. -Vol. 13.-P. 45-55

60. Hippie // Wikipedia the free encyclopedia.mht

61. Hall St. Adolescence / L., 1905

62. Merton R.K. Social theory and social structure. Glencoe: Free Press, 1957.

Размещено на Allbest.ru