Роль и место Фемистокла и Аристида как общественно-политических деятелей афинской демократии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Спецификой данной работы является изучение общественно-политической деятельности Фемистокла и Арестида, хронологические рамки исследования относятся к VI в. до н.э. - Vв. до н.э. Эти два выдающихся политических деятеля выше всего ставили благо государства. Поэтому их и помнят до сих пор. Но люди они были совершенно разные.

Фемистокл государственный деятель и полководец, благодоря его плану была выиграна битва при Саламине (480г. До н.э.). Неоднократно занимал должности архоната и стратега, выражал интересы торгово-ремесленных слоев населения и бедноты, стремился превратить Афины в сильную морскую державу. Политическая реформа Фемистокла в 487-486 г.г. до н.э. привела к дальнейшему усилению афинской рабовладельческой демократии.

Против Фемистокла выступал Аристид, участник марафонской битвы, пользовавшийся славой честного аристократа. Аристид имел опору, главным образом, среди сельского населения не связанного с морем и опасавшегося усиления морской партии, большенство которой составляли служившие во флоте феты. В отличии от морской радикально-демакратической партии Фемистокла, партия Аристида может быть названа умеренно-консервативной.

Жизнь этих деятелей афинской демократии подверглась столь долгому и тщательному изучению. Само разнообразие мнений, которые существовали как в античноти, так и в новое и новейшее время вокруг личностей Фемистокла и Аристида, а также их деятельности, побуждает внести какой-то порядок в это многообразие мнений как о самих деятелях, так и об очередном этапе развития афинской демократии. Прошли два с половиной тысячелетия, а спор всё не кончается.

Цель данного исследования - определить роль и место Фемистокла и Аристида как общественно-политических деятелей афинской демократии.

Достижение поставленной цели реализовывалось через решение исследовательских задач:

Показать становление афинской демократии

Раскрыть предпосылки греко-персидских войн.

Осветить начальную деятельность Фемистокла и Аристида

Определить реформаторскую деятельность Фемистокла и Аристида.

Объектом данного исследования является греко-персидские войны. Предметом изучения в данной работе являются личности Фемистокла и Аристида.

Курсовая работа состоит из введения, двух глав и заключения. Во введении автор обозначил цели и задачи, определил объект и предмет исследования, актуальность данной темы.

Первая глава посвящена источникам и историографии. Автор дал характеристику источников, проанализировал ряд зарубежных и отечественных работ по Фемистоклу и Аристиду.

Во второй главе рассматривается складывание афинской демократии, предпосылки и начало греко-персидских войн, начальная деятельность Фемистокла и Аристида, реформаторская деятельность Фемистокла и Аристида.

В заключении формируется основные теоретические выводы, к которым пришел автор в результате изучения источников и литературы по данной теме.

Исходя из цели и задач исследования, руководствуясь современными методами исторических исследований и полученными конкретными результатами, автор выносит на защиту следующие основные положения:

Афинская демократии сложилась исторически, она была чисто народным созданием, результатом работы целого ряда деятелей и поколений, а не результатом честолюбия и интриг отдельных личностей.

Первой крупной победой демоса по пути демократизации афинского общества явились реформы Солона открыли путь для развития рабства в его классической, античной форме и расцвета рабовладельческой демократии. Главной целью реформ Солона была защита государством прав малоимущих граждан.

Важнейшим этапом в развитии демократии в Афинах стала деятельность Фемистокла, который сумел добиться решения о создании военного флота. Эта мера не только спасла Афины в годы персидского нашествия и создала огромный личный престиж Фемистоклу.

Процесс демократизации жизни афинского общества не была прямолинейным. Политика Фемистокла вызвала сильные противодействия аристократических кругов, которые опирались на ареопаг, авторитет которого возрос в первые годы греко-персидских войн, когда ареопаг выступил организатором переселения граждан.

Победоносная борьба с персами и Фемистокловы меры окончательно определили дальнейшее направление политической жизни Афин. Афинская демократия впервые в истории сознательно и ясно поставили идеалом свободу и равноправие в сочетании с законом.

1. Источники и историография

В историографической науке сложились разные трактовки оценки изучаемого явления. Противостояние Фемистокла и Арестида в наши дни остается в ряду важнейших проблем античной истории в отечественной и зарубежной историографии, ни политические события, ни появление новых исторических теорий и течений не исчерпали интереса к этому вопросу.

За это время было опубликовано значительное количество исследований по истории противостояния Феистокла и Арестида. Этот вопрос остается объектом изучения зарубежных и отечественных ученых и в настоящее время.

Среди дореволюционных российских антиковедов, исследовавших афинскую демократию, особо выделяется исследователь её становления и развития зачинатель отечественного антиковедения М. С. Куторга, также известны посвящённые данной теме работы В. П. Бузескула. Несмотря на различия во взглядах на её историю, оба они признавали определяющим политическим субъектом Афин демос, а его лидеров -- выразителями интересов большинства. Куторга писал: "В своем постепенном и долговременном изучении истории Греции я дошел до вывода, что полития, т. е. гражданство или гражданская община, была высшим государственным строем, до коего достигли древние эллинские республики" [24].

В.П. Бузескул настаивал, что афинская демократия была чисто народным созданием, результатом работы целого ряда деятелей и поколений, а не результатом честолюбия и интриг отдельных личностей. Он видел в ней глубокий гуманистический смысл, заключавшийся в открытости и терпимости к иному мнению, подчеркивал её постепенный, эволюционный характер, особо выделяя эпоху Перикла как период её расцвета [21].

Отмечают, что определяющее влияние на формирование исторических взглядов на афинскую демократию в отечественной историографии имели сочинения Аристотеля, Платона и Фукидида.

Анализ важнейших проблем реального функционирования античной демократии является в настоящее время приоритетным вопросом современного антиковедения [11].

Вся информация о Греко-персидских войнах в наше время известна исключительно по греческим источникам. Геродот Галикарнасский после изгнания из родного города, в середине V в. до н. э. проехал по всему Средиземноморью и вне его, от Скифского государства до Египта, собирая информацию по греко-персидским войнам и другим событиям, которые он описал в своей книге, известной на русском языке как "История". Он начинает повествование с завоевания Крёзом Ионии и заканчивает падением Сеста в 479 до н. э. [6]. Он, как полагают, повторяет то, что говорилось ему его собеседниками, не подвергая это критическому анализу, таким образом давая нам время от времени правду, время от времени преувеличения и время от времени политическую пропаганду. Однако древние авторы рассматривали его работу как намного лучшую по качеству, чем работы любого из его предшественников, Цицерон даже назвал его отцом истории.

Фукидид Афинский намеревался начать работу от того места, где окончил Геродот, до конца Пелопоннесской войны в 404 до н. э. Его труд называется известной на русском языке как "История Пелопоннесской войны" или просто "История". Предполагают, что он умер перед завершением своей работы, поскольку он пишет только о первых двадцати годах Пелопоннесской войны и немного информации относительно о том, что случилось раньше. События греко-персидских войн даются в I книге, параграфах 89--118.

Среди более поздних авторов выделяется Эфор Кимский, который в IV в. до н. э. написал универсальную книгу по истории, которая включает в себя события этих войн. Диодор Сицилийский написал в I в. нашей эры исторический труд, в который также была описана история этой войны. Самая близкая вещь к персидскому источнику в греческой литературе -- труд Ктесия, который был личным врачом Артаксеркса III Оха и написал в IV в. до н. э. историю Персии по персидским источникам. В своей работе он также дразнит Геродота и утверждает, что его информация точна, так как он получил сведения от персов. К сожалению, работы этих последних авторов полностью не сохранились. Так как фрагменты их даются в Мириобиблоне, собранном Фотием, который позже стал константинопольским патриархом в IX век нашей эры, в книге Eklogai императора Константина VII Багрянородного (913--919) и в словаре Суды X век нашей эры, предполагают, что они были потеряны вместе с уничтожением императорской библиотеки Святого Дворца в Константинополе крестоносцами, участвовавшими в четвёртом крестовом походе в 1204.

Таким образом, историки вынуждены сравнивать труды Геродота и Фукидида с работами более поздних авторов, такими как написанные во II в. нашей эры "Сравнительные жизнеописания" Плутарха и справочник по южной Греции, собранный в то же самое время географом и путешественником Павсанием (не путать со спартанским полководцем). Некоторые римские историки в своих работах также писали об этом конфликте, например Юстин и Корнелий Непот.

Источников об Аристиде не очень много. Геродот в своём труде "История" уделяет большое внимание Фемистоклу, а об Аристиде кратко говорит в нескольких местах. Впервые Геродот упоминает о нём, описывая события перед битвой при Саламине, а затем он писал о его участии в Саламинском сражении и командовании афинским контингентом в битве при Платеях. Также историк даёт оценку Аристиду:Этого Аристида я считаю, судя по тому, что узнал о его характере, самым благородным и справедливым человеком в Афинах [6].

Таким образом, уже у Геродота появляется тот образ Аристида, который не менялся на протяжении античности, -- образ благородного и справедливого человека, образ однозначно положительный.

Лирический поэт первой половины V века до н. э. Тимокреонт Родосский так отзывался о некоторых полководцах греко-персидских войн:

"Можешь Павсания ты восхвалять и можешь хвалить Ксантиппа,

Славь Левтихида, пожалуй, а я одного вознесу Аристида,

Сына священных Афин,

Лучшего мужа из всех мужей..."

Аристид упоминается в произведениях великих греческих философов Платона и Аристотеля. Платон писал в "Горгии":

"Ибо это трудно, Калликл, и потому особенно похвально -- прожить всю жизнь справедливо, обладая полной свободою творить несправедливость. Таких людей немного, но они были и, я надеюсь, будут и впредь и здесь, и в иных краях -- честные и достойные люди, чья добродетель в том, чтобы справедливо вершить дело, которое им доверено; а один прославился больше остальных, и не только в Афинах, но повсюду среди греков -- это Аристид, сын Лисимаха."

В "Афинской политии" Аристотель упоминает об остракизме Аристида, совместной деятельности Аристида и Фемистокла, организации Делосского союза. Там же есть уже ставшая стандартной в то время характеристика Аристида: "Аристид, по общему мнению, отличался ещё между своими современниками справедливостью" [1].

Более поздние биографы Корнелий Непот и Плутарх написали жизнеописания Аристида. Жизнеописание Аристида, написанное Непотом, является одним из самых коротких в его сборнике "О великих иноземных полководцах". В нём конспективно излагаются основные события жизни Аристида. Римский биограф выделяет его личные качества (справедливость, беспристрастие, честность) и его бедность [25, с. 70]. В жизнеописании Аристида, написанном Плутархом, как и в других его жизнеописаниях, есть примеры "диалогизма", сопоставления разных точек зрения. Это произведение является главным источником, повествующим о жизни Аристида [25, с. 73].

Также есть эпиграфические источники -- остраконы, черепки, на которых афиняне писали имя политика, которого хотели подвергнуть остракизму. Остраконов с именем Аристида найдено более 120. На одном из них Аристид, возможно, назван братом Датиса (надпись сохранилась не полностью), а на другом -- "прогнавшим молящих о защите". Почему Аристид был назван "прогнавшим молящих о защите", неизвестно, а надпись на первом остраконе намекает на то, что он начинал свою деятельность в составе группировки Алкмеонидов, сторонников дружбы с Персией.

В историографии личность Аристида не очень привлекала внимание исследователей, очевидно, из-за его однозначности. О нём нет отдельных монографий, есть всего лишь немного статей, в которых говорится об отдельных эпизодах его жизни, главным образом о его остракизме. Первым исследователем, написавшим биографию Аристида, стал специалист Института всеобщей истории РАН И. Е. Суриков. В своей книге "Античная Греция: политики в контексте эпохи. Время расцвета демократии" он посвятил Аристиду одну главу [25, с. 62-138].

Необходимо отметить что, источниковая и историографическая база по данной теме весьма обширна. Это говорит о том, что данная тема не потеряла своей актуальности и популярности как за рубежом, так и на постсоветском пространстве. Остаётся ещё много неизученых или малоизученых вопросов, на которые смогут ответить, только со временем.

Таким образом, отношение к этому неоднозначному периоду мировой истории в историографии такое же неоднозначное, что только усиливает интерес к проблеме и лишний раз подтверждает, что ее актуальность не затухает.

2. Роль Фемистокла и Аристида в развитии афинской демократии

2.1 Становление Афинской Демократии

Приблизительно с 500 по 321 г. до н.э. в Афинском полисе существовала демократическая форма правления. Её называют первой в мире демократической системой [11]. Любой гражданин имел право (и даже обязанность) участвовать в работе Народного собрания. Как отмечают, в эпоху расцвета афинской демократии около трети граждан одновременно занимали ту или иную государственную должность [19]. Разделения властей в современном понимании не было. По замечанию американского эссеиста Карлина Романо, опыт афинской демократии по сей день привлекает внимание учёных больше, чем современные реализации демократии. Древние афиняне, скорее, назвали бы британскую и американскую политические системы олигархическими.

В. П. Бузескул подчёркивал правовой характер афинской демократии, где воля народа ограничивалась законом. Древнегреческая демократия была ограниченной демократией только свободных граждан, оставляя без политических прав рабов и женщин, составлявших абсолютное большинство населения, античная демократия была рабовладельческой демократией. Рабы, метэки (иноземцы и освобожденные рабы) и женщины не имели прав граждан и не могли участвовать в управлении государством. Весьма вероятно, что соотношение свободных граждан к рабам было 1:3, поэтому в управлении государством (за вычетом женщин, детей и метэков) участвовали не более 15 % населения.

Среди дореволюционных российских антиковедов, исследовавших афинскую демократию, особо выделяется исследователь её становления и развития зачинатель отечественного антиковедения М. С. Куторга, также известны посвящённые данной теме работы В.П. Бузескула. Несмотря на различия во взглядах на её историю, оба они признавали определяющим политическим субъектом Афин демос, а его лидеров -- выразителями интересов большинства[11].

В.П. Бузескул настаивал, что афинская демократия была чисто народным созданием, результатом работы целого ряда деятелей и поколений, а не результатом честолюбия и интриг отдельных личностей. Он видел в ней глубокий гуманистический смысл, заключавшийся в открытости и терпимости к иному мнению, подчеркивал её постепенный, эволюционный характер, особо выделяя эпоху Перикла как период её расцвета[11].

Аристотель описывет в "Конституции Афин" все конституционные реформы в Афинах, первые из которых были направлены на развитие соборного строя и на предотвращение возможных политических и социальных потрясений.

Первой такой реформой было учреждение должности полемарха-архонта (воеводы, буквально - военачальника, префекта конницы в Риме, тысяцкого в Новгороде), первоначально в качестве первого помощника царя (архонта-василевса). Должность полемарха была учреждена для предотвращения возможных затруднений, в случае отсутствия военных талантов у очередного архонта-василевса. Такая важная роль военного вождя становится одной из главных характеристик афинской демократии. В последний период существования Афинского полиса, военный вождь становится первой фигурой афинской демократии. (Как известно, самым известным демократическим лидером Афин был военный вождь Перикл).

Затем учреждается должность третьего архонта (буквально: начальника). Со временем, этот третий архонт становится первым архонтом, с титулом архонта-эпонима, т. е. дающего свое имя году. Титул царя (архонта-василевса) сохраняется для второго архонта, без каких-либо особых политических или военных функций, кроме председательства в Аеропаге и возглавления религиозных жертвоприношений и обрядов. Третьим архонтом становится полемарх (воевода, тысяцкий). Этот порядок рангов между тремя старшими архонтами в будущем меняется. Под конец афинской демократии, первым архонтом становится полемарх, архонт-василевс продолжает быть вторым архонтом, а архонт-эпоним становится третьим.

Все отслужившие свой срок архонты становятся членами совета старейшин (сената), заседающих на Ареопаге (холме бога войны Ареса), напротив Акрополя, под председательством архонта-василевса.

С 753 года архонтов выбирают не пожизненно, а на 10 лет. С 682 года их выбирают только на 1 год, и одновременно учреждаются шесть младших архонтов, для административных работ, так что Афинами управляют девять архонтов. ("Архонт" можно буквально перевести, как "начальник", от корня "архе" - начало, власть. Южные славяне переводят этот титул, как "князь").

Таким образом, первой конституционной демократической реформой Афинского полиса было учреждение военной власти, ставшее началом создания тройственной верховной власти афинской демократии (политической, религиозной и военной), олицетворяемой тремя старшими архонтами, при содействии шести младших архонтов.

Вторая конституционная реформа в Афинах была реализована в 624 году архонтом Драконом, который создал первое письменное уголовное законодательство, затем всенародно опубликованное, с жестокими наказаниями за уголовные преступления, в том числе, особенно, за воровство. Такое отношение к преступникам, с этого момента, становится тоже характерным для афинской демократии, до конца её существования, хотя законодательство Дракона было затем частично смягчено.

Третью конституционную реформу произвёл архонт Солон. Законодательство Солона и все его реформы были направлены к тому, чтоб устранить главные причины бедственного положения государства и предотвратить возможность возобновления их в будущем; он хотел освободить граждан, которые были отданы в работу кредиторам; освободить от долгов заложенные земли поселян, а чтоб облегчить уплату долгов, которыми были обременены простолюдины, он находил надобным изменить монетную систему. Солон сделал это посредством законов, в которых, по его собственному выражению, "насилие было соединено со справедливостью", и которые, по общему своему значению, обозначаются общим названием "сисахфия" ("снятие бремени", льгота).

Во-первых, реформами Солона была отменена отдача неисправного должника в работу кредитору. Солон освободил своих несостоятельных должников от уплаты долгов ему; эти долги, прощенные им, составляли 5 талантов (более 10.000 русских дореволюционных рублей), - сумму, огромную по тогдашней ценности денег. Поступив так относительно своих должников, Солон особой реформой объявил отмененными все те долги, которые были сделаны под залог личной свободы должника; таким образом, получили свободу все те афиняне, которые находились за долги в работе у кредиторов; а те, которые были проданы за долги в рабство, были выкуплены на счет государства, и было установлено, что кредитор не имеет права на личность должника или его детей, что личность не может быть предметом залога. Государство освободило своих должников и отказалось от всех взысканий по неуплаченным ему долгам. Известия о том, в чем состояла реформа Солона относительно долгов частным лицам, передаются греческими писателями не одинаково: по одним известиям, были совершенно уничтожены и эти долги, по другим, они были только уменьшены на 27 процентов. В одной из элегий Солона есть выражения, смысл которых, по видимому, согласен с известиями, что должники были совершенно освобождены от уплаты долгов [13].

Известия об уменьшении долгов на 27 процентов выставляют это уменьшение результатом изменения монетной системы, которое - совершенно достоверный факт. Ещё одной реформой Солон ввел новую монету легче прежней; 100 драхм новой монеты были равны по весу серебра 73 драхмам прежней монеты, чеканившейся по эгинской монетной системе. Но древние писатели, говорящие о системе монеты, введенной Солоном, выражаются так, как будто это была система, изобретенная самим Солоном; нет, он только ввел в Афинах систему, называвшуюся эвбейской и употреблявшуюся, между прочим, в Коринфе. И быть может, ошибаются греческие писатели, ставя эту реформу в связь с распоряжениями об облегчении должников; цель Солона была, вероятно, другая: при всей выгодности положения Афин для торговли, Аттика была до той поры чисто земледельческим государством; преобладание земледельческих интересов довело государство до разорения. Введением монетной системы, употреблявшейся у коринфян, потому принятой в морской торговле, Солон, вероятно, хотел облегчить афинянам переход к торговым занятиям.

Реформа сисахфии вывела народ из бедственного положения, но было надобно предотвратить повторение такого же бедствия в будущем. Освободив граждан, находившихся в рабстве у кредиторов, и возвратив на родину тех, которые были проданы на чужбину, где "не слышали они звуков аттической речи", Солон воспретил давать ссуды под залог личной свободы. Продавать афинского гражданина в рабство было запрещено под страхом смертной казни; это запрещение распространялось и на несовершеннолетних детей. Но Солон не принял для облегчения должников той меры, которую употребляли для этого в новой Европе, не определил законной нормы процентов, выше которой воспрещалось бы брать; в его законах было, как мы знаем по цитатам из них, положительно сказано, что право заимодавца назначать величину процентов не стеснено никакою нормою.

Чтобы поселянин, выкупивший свою землю и восстановивший свое самостоятельное хозяйство, был огражден от алчности крупных землевладельцев, Солон постановил, что никто не может иметь более определенного законом количества земли; этим было предотвращено поглощение мелкого землевладения крупными, сосредоточение земельной собственности в немногих руках.

Радуясь успеху своей реформы, Солон призывал землю-мать в свидетельницы, что она "избавлена им от ненавистного бремени заимодавческих столбов"; но для того, чтобы государство получило устройство, обеспечивающее ему здоровую жизнь, оставалось сделать еще очень много. Потомок Кодра Солон снова имел полную возможность захватить в свои руки верховную власть: народ охотно предоставил бы ему ее за обещание раздела земель. Но Солон не поддался искушению. Этою мудрою сдержанностью он приобрел доверие эвпатридов. По принесении торжественной жертвы благодарности богам за восстановление мира между сословиями, собрание эвпатридов назначило Солона устроителем и законодателем государства с неограниченной" властью. Он исполнил это трудное поручение в духе мудрой справедливости очень успешно.

Продолжением реформ Солон хотел примирить враждующие между собою сословия, уменьшить неравенство в распределении собственности и прав, создать средний класс, интересы которого были бы неразрывно соединены с благом всего государства. Верный этому своему стремлению, Солон старался удовлетворить потребностям простолюдинов, по возможности сохраняя привилегированное положение эвпатридов, и организовал новые государственные учреждения на широкой основе расчетливого сочетания аристократически-консервативных элементов с демократически-прогрессивными. Солон постановил, что размер политических прав должен быть пропорционален средствам и желанию служить государству, сделал мерилом политических прав лица количество продуктов, доставляемых этому лицу земельною собственностью его. Все население Аттики очередной реформой Солона было разделено на четыре класса; принадлежность гражданина к тому или другому классу определялась собственным его показанием о том, сколько чистого дохода сельскохозяйственными продуктами получает он от своей земли.

К первому классу принадлежали, согласно этой реформе Солона, те граждане, которые получали чистого дохода от своей земли не менее 500 медимнов (около 150 четвертей) ячменя (или другого хлеба) или столько же метретов (несколько более 1500 ведер) вина и оливкового масла. Они назывались пентакосиомедимнами, "пятисотмедимными гражданами". По рыночной цене продуктов, капитал, подлежавший обложению податями, при этом наименьшем, размере дохода граждан первого класса составлял 6000 драхм или 1 талант. Ко второму классу реформа Солона отнесла тех граждан, которые получали со своей земли от 500 до 300 медимнов чистого дохода; таким образом наименьшая величина капитала во втором классе была 3600 драхм. Граждане этого класса назывались "всадниками" (hippeis). К третьему классу Солон причислил получавших от 300 до 150 медимнов дохода; наименьшая величина капитала их была, 1800 драхм. Они назывались зевгитами ("имеющими пару волов"). Наконец, все те граждане, которые не имели 150 медимнов дохода от земли, то есть, не имели земельной собственности такого размера, который обеспечивает хозяйственную самостоятельность, по этой реформе Солона составляли класс фетов (рабочих людей) [13].

Обязанности военной службы Солон распределил между гражданами соответственно этому делению их на классы по порядку земельной собственности. Первый класс был обязан содержать 48 триер; он и строил и снаряжал их на свой счет. Менее богатых землевладельцев, составлявших второй класс, реформа Солона обязала служить всадниками; каждый гражданин этого класса обязан был содержать двух боевых коней, одного для себя, другого для оруженосца. Граждане третьего класса, зажиточные поселяне, имевшие столько земли, что для её обработки было надобно содержать по крайней мере пару волов (или лошадей, или мулов), имевшие и работников, служили в войске гоплитами, тяжеловооруженными пехотными воинами; каждый из них обязан был иметь полное вооружение - то есть, и латы - для себя и для одного работника, шедшего с ним на войну. - Фетам реформа Солона предписала служили в войске только легко вооруженными, а во флоте матросами. Кроме военной службы, на афинянах эпохи реформ Солона лежало очень мало государственных тягостей. Постоянных налогов не было. Все общественные должности были почетные; их могли получить только граждане трех первых классов; жалованья должностные лица не получали. Издержки на обеды в Пританее, на посольства, и на другие государственные расходы совершенно покрывались доходами от государственных земель, серебряных рудников, судебных штрафов и таможенных пошлин. Расходы были тем менее значительны, что на должности вообще выбирались люди зажиточные, за почет, оказанный им, охотно принимавшее на себя часть должностных своих издержек. Налоги установлялись лишь временные, во время войны или по каким?нибудь чрезвычайным случаям. Они платились гражданами первого класса со всей суммы их оценочного имущества (с 6000 драхм); граждане второго класса платили только с пяти шестых долей своего оценочного состояния (из 3600 драхм только с 3000); граждане третьего класса только с пяти девятых долей своего состояния (с 1000 драхм из 1800). Например, если установляли налог в 2 процента, то пентакосиомедимн платил 120 драхм, всадник - 60, зевгит - 20. Феты были свободны от всяких налогов,

Установленное реформами Солона распределение народа на эти классы заменило прежние привилегии знатности рода привилегиями по богатству, аристократическую форму правления тимократией, "правлением богатых". Но основанием ценза исключительно служила земельная собственность, а большая часть удобной земли в государстве принадлежала эвпатридам, потому господствующим классом и после реформ Солона фактически оставались они. Впрочем, установление классов по цензу все?таки было большим шагом вперед к равноправности граждан: привилегированность положения перестала быть наследственною; обедневшие эвпатриды лишались привилегий; простолюдины, достигшие трудолюбием, дарованиями или удачею до обладания цензом, получали соединенные с ним почет и права. Введённый Солоном ценз представлял для общества и другие выгоды; он побуждал молодых эвпатридов беречь и увеличивать отцовское поместье, поднял ценность собственности, противодействовал чрезмерной склонности ионийцев предпочитать торговлю сельскому хозяйству. Солон сделал сельское хозяйство самыми почетным занятием афинского гражданина, землю самым драгоценным для гражданина имуществом; это много помогало развитию крепкого здоровья в народе, содействовало тому, что граждане были людьми, расположенными энергически защищать родину. Те люди, почет, права, благосостояние которых совершенно срослись с родными нивами, всегда будут готовы твердо защищать безопасность и благосостояние родины [13].

2.2 Предпосылки Греко-Персидских войн

Греко-персидские войны явились переломным моментом в истории Греции. Множество мелких греческих городов, нередко враждовавших между собой, смогли сплотиться перед лицом опасности и не только выдержали натиск могущественнейшей Персидской державы, но сумели, отстояв свою независимость, перейти в контрнаступление и положить предел персидской агрессии на запад. Борьба с Персией выявила положительные результаты социальных и политических преобразований, происшедших в греческих полисах в течение VI в. до н.э. Впервые в этой борьбе прозвучали идеи общеэллинской солидарности, единства, основанного вне зависимости от государственных границ па общности образа жизни, культуры, религии, а также языка [9, с. 159].

Решающий период греко-персидских войн (500--478) изучается главным образом на основе "Истории" Геродота, который хотя и не был современником описываемых событий, но еще имел возможность беседовать с состарившимися их участниками, посетить места сражений, познакомиться со сравнительно свежей устной традицией, памятниками в честь победителей. Геродот предельно добросовестен в изложении доступных ему фактов, чужд тенденциозности по отношению к персам, не умалчивает о персофильских настроениях среди части греков, но как всякий историк, освещает события прошлого под углом зрения своего времени. Достоверность его рассказа проверяется другими сохранившимися свидетельствами, сообщающими и новые данные, в частности о событиях после 478 г. до н.э. Цепные сведения содержатся в сочинениях Фукидида, Диодора (I в. до н.э.), использовавшего не дошедший до нас труд Эфора (IV в. до н.э.), в биографиях Плутарха, в надписях в честь победы над персами. Последующая греческая и римская традиция изобилует реминисценциями об этих столь значимых для судеб Эллады войнах. Исходным пунктом гроко-персидских войн было восстание греческих городов западного побережья Малой Азии и прилегающих островов против персидского владычества. Завоевания Кира, Камбиса и Дария привели к включению всего Ближнего Востока в состав Персидской держаны. Греческие города Малой Азии, подчинявшиеся до 546 г. до н.э. Лидии, после ее разгрома перешли под власть персов. Размер налогов, взимавшихся новыми властелинами, был примерно таким же, что и прежде, но при владычестве Лидии взыскивавшиеся деньги поступали в обращение, а теперь они оседали мертвым капиталом в сокровищницах персидских царей. Это наносило вред развивавшимся торгово-денежным отношениям и вызывало недовольство связанных с торговлей групп в греческих городах побережья.

Власть Лидии, не имевшей своего флота, к тому же прямо не затрагивала экономических интересен мадоазийских греков, связанных с морской торговлей [9, с. 162].

Персия же, подчинившая своему контролю проливы, соединявшие Средиземное море с Черным, и располагавшая отличным флотом финикиян, серьезно ограничила торговые возможности греческих полисов как Малой Азии, так и Балканского полуострова. Тягостной для греков была трудовая повинность. Их привлекали к участию в строительных работах, которые персидские цари проводили в больших масштабах, посылая даже в Сузы и Персеполь. Бременем для греческих городов Малой Азии было и обязательное участие в военных походах персидских царей и их сатрапов.

Для недовольства греков персидским владычеством существовали и политические причины. В период персидского завоевания в ряде греческих полисов Малой Азии и прилегающих островов у власти стояли единоличные правители-тираны. Рапнегреческая тирания VII--VI вв. до н.э. на Балканском полуострове, на островах Эгейского моря и в Малой Азии имела, как было показано выше, преходящий характер. Персидское же правительство, искусно использовавшее местные традиции, сохранило застигнутую ими форму правления в греческих полисах, превратив прежних тиранов в своих ставленников или заменив их новыми. Изжившая себя тирания стала ощущаться греческим населением как навязанная извне власть, и борьба за демократизацию политического строя слилась с борьбой против чужеземного ига [9, с. 165].

Персия, подчинив себе побережье Малой Азии и некоторые прилегающие острова, пыталась продвинуть свое владычество на север и запад. Поход Дария (515--514 гг. до н.э.), хотя и не привел к покорению придунайских областей, заселенных скифами, позволил персам закрепиться на фракийском побережье, что открывало путь для их экспансии в сторону Балканской Греции. Греки Малой Азии тесными экономическими и культурными узами связаны были с родственными им полисами Балканского полуострова. Последние поддерживали антиперсидские настроения в Ионии и на остальном побережье.

К концу VI в. до н.э. определились непримиримые противоречия между выросшей на Востоке гигантской державой, проводившей политику безудержной экспансии, и миром греческих полисов. Отсюда вовсе не следует, что все греческие государства склонны были вступить в борьбу с Персией. Ряд полисов предпочитал стоять в стороне, или не будучи заинтересован в борьбе с Персией, или надеясь таким образом спасти свое существование. Это диктовалось иногда страхом перед военной мощью Персии, иногда недооценкой грозившей с ее стороны опасности. Здесь играли роль и экономические и политические факторы. Сторонниками решительной борьбы с персами были представители групп, кровно заинтересованных в морской торговле с восточными областями, которые оказались под контролем Персии. Интересы земледельческого населения и полисов с преобладанием аграрного характера экономики в меньшей степени были ущемлены персидскими завоеваниями.

Сказывались и внутриполитические противоречия в полисах. Отдельные группы и деятели искали помощи у Персии в борьбе против своих противников, там нередко находили убежище политические изгнанники. Против борьбы с Персией выступали государства, тяготившиеся притязаниями Спарты (Лакедемона) и Афин на господство (Аргос, Эгина).

В этой сложной обстановке произошло антиперсидское выступление греков Малой Азии. Поскольку его инициаторами были полисы центральной части западного побережья Малой Азии -- прежде всего Милет,--заселенные ионийскими греками, его принято называть ионийским восстанием. Временно правивший Милетом Аристагор, родственник тирана Гнстиея, пытаясь услужить персам завоеванием одного острова на Эгейском море, своими неудачными действиями вызвал их недовольство и решил сам возглавить выступление против Ахеменидов. Оно началось со свержения правивших в греческих полисах тиранов.

Одни из них вслед за Аристагором сами отказались от власти, другие были изгнаны или казнены. Повсеместно в восставших городах установилась республиканская форма правления. К Милоту присоединились и другие греческие города Малой Азии и некоторых прилегающих к побережью островов. Был создан общесоюзный орган. Примкнувшие к борьбе города, чеканившие прежде монету различного веса, стали выпускать ее по общему стандарту. Понимая трудность предстоящей борьбы, Милст обратился за помощью в Балканскую Грецию. Спарта, не заинтересованная экономически в связях с Востоком и Причерноморьем, опасавшаяся далеко уводить свои войска, решительно отклонила просьбу о помощи.

Из других греческих государств откликнулись только Афины и Эротрпя, заинтересованные в торговле с Востоком н связанные также тесными узами с ионийскими городами. Они послали соответственно 20 и 5 судов в Ионию: афинский флот этого периода был еще невелик (70--100 судов), а по соседству находилась враждебная Эгина [9, с. 169].

По прибытии подкрепления восставшие предприняли активную наступательную операцию, дошли до Сард, резиденции персидского сатрапа Артаферпа, и взяли город, кроме цитадели. Случившийся то ли по небрежности солдат, то ли но злому умыслу пожар привел к почти полному уничтожению города и гибели весьма почитаемого местными жителями храма Кибелы, что вызвало сильное их возмущенно. Поело этого греки покинули Сарды и вернулись к побережью, а афиняне вскоре отплыли домой.

Первоначальные успехи восставших, вследствие которых они приобрели еще некоторых союзников, объяснялись в значительной мере тем, что Персия не сразу подтянула свои войска. В дальнейшем на подавление восстания были брошены сухопутные и морские силы, значительно превосходившие армию восставших. Среди греков с самого начала не было единства. Но все города и области примкнули к восстанию, а его участники выступили не одновременно, что позволило персам бить их по частям. Внутри греческих государств, участвовавших в восстании, но прекращалась борьба группировок. Одни с самого начала считали сопротивление персам безнадежным, другие в силу экономических или политических причин заинтересованы были в сохранении персидского владычества. В результате, когда произошел решающий морской бой при о-ве Лада невдалеке от Милета, самосские и лесбосские корабли ушли домой. Бой кончился полной победой персидского флота, и судьба Милета была решена. Город был взят, разграблен, большая часть населения перебита, а уцелевшие увезены в Сузы и затем поселены у впадения Тигра в Персидский залив. Те, кому удалось спастись, отправились в Сицилию(В прежнем виде Милет не смог возродиться. Археологические раскопки показали, что прежний отличный порт Милета, откуда в свое время отправлялись многочисленные суда в Черное море, никогда более не отстраивался.) [9, с. 179].

2.3 Фемистокл и Аристид в начальный период их политической деятельности

Эти два выдающихся политических деятеля выше всего ставили благо государства. Поэтому их и помнят до сих пор. Но люди они были совершенно разные. Фемистокл отличался изворотливостью и не стеснялся в средствах для достижения цели. Он считал, что от политика требуется прежде всего умение добиваться выгод для своего отечества.

Ясно, что такие два человека, как Фемистокл и Аристид, не могли идти рядом. Аристид, зная крайнее честолюбие Фемистокла, опасался, чтобы он, пользуясь своим влиянием на народ, не захватил в свои руки неограниченной власти. Фемистокла же, отважного и предприимчивого, раздражало постоянное противодействие со стороны Аристида. Столкновения между ними стали повторяться все чаще, и кто-нибудь из них должен был уступить.

Соперничество Аристида с Фемистоклом никогда совершенно не прекращалось.

2.3.1 Начало Деятельности Фемистокла

Становление Фемистокла как политической фигуры было не очень простым. Это Плутарх отлично показал в своей книге "Сравнительное жизнеописание". В этой книге он описывает жизнь Фемистокла с рождения и до смерти.

В книге говориться, что мать Фемистокла была не из Фракии, а из Карии, и что имя ее было не Абротонон, а Эвтерпа. Неанф указывает даже город в Карии, из которого она происходила, - Галикарнасс. Незаконнорожденные собирались в Киносарге: это - гимнасий за городскими воротами, посвященный Гераклу, потому что среди богов и он не был чистой крови, но считался незаконнорожденным по матери, которая была смертной женщиной. Фемистокл стал уговаривать некоторых молодых аристократов ходить в Киносарг и вместе с ним заниматься гимнастическими упражнениями. Они стали ходить. Таким лукавством он, говорят, уничтожил разницу между полноправными гражданами и незаконнорожденными. Однако несомненно, что он имел какое-то отношение к роду Ликомидов: он сам вновь отстроил и украсил картинами, как рассказывает Симонид, родовое святилище Ликомидов во Флии, сожженное варварами [23, 14.1].

Еще в детстве Фемистокл, по отзывам всех, был полон бурных стремлений, по природе умен и сам развивал в себе наклонность к подвигам и к общественной деятельности. Так, в часы отдыха и досуга, покончив с учебными занятиями, он не играл и не оставался праздным, как другие дети, но его находили обдумывающим и сочиняющим про себя какие-нибудь речи. Темою этих речей было обвинение или защита кого-нибудь из детей. Поэтому учитель его не раз говаривал ему: "Из тебя, мальчик, не выйдет ничего посредственного, но что-нибудь очень великое, - или доброе, или злое!" Действительно, тем предметам, которые изучаются для развития нравственности или для удовольствия и благородного времяпрепровождения, Фемистокл учился лениво и неохотно; но то, что преподавалось для развития ума или для практической жизни, он, как видно, любил не по годам, рассчитывая на свои природные дарования. Поэтому впоследствии, когда во время развлечений, носящих название благородных, светских, люди, считавшие себя воспитанными, насмехались над ним, ему приходилось защищаться довольно грубо и говорить, что лиру настроить и играть на псалтири он не умеет, но, если дать ему в распоряжение город безвестный, ничем не прославившийся, то он сможет сделать его славным и великим. Стесимброт, однако, утверждает, что Фемистокл был слушателем Анаксагора и учился у физика Мелисса. Но он делает ошибку в хронологии: когда Перикл, бывший гораздо моложе Фемистокла, осаждал Самос, Мелисс был стратегом его противников, а Анаксагор был современником Перикла. Поэтому лучше верить тем авторам, которые утверждают, что Фемистокл был последователем Мнесифила Фреарского. Последний не был ни преподавателем красноречия, ни одним из тех философов, которых называли физиками; он избрал своей специальностью то, что тогда называли "мудростью", а в действительности было умением вести государственные дела, практическим смыслом. Это учение Мнесифил унаследовал от Солона и превратил в философскую школу. Но последующие учителя применяли к ней адвокатское крючкотворство и перевели ее от дела к слову; они были названы софистами. С этим Мнесифилом Фемистокл сблизился, когда уже был государственным деятелем.

В пору первых порывов молодости Фемистокл был неровен и непостоянен: он следовал только голосу природы, которая без руководства разума и образования производила в нем огромные перемены в ту и другую сторону - и часто уклонялась в дурную; в этом и он сам впоследствии признавался и говорил, что даже самые неукротимые жеребята становятся превосходными конями, если получат надлежащее воспитание и дрессировку. На этих чертах его характера основаны вымыслы некоторых авторов об отречении он него отца, о самоубийстве матери от горя из-за такого позора сына; эти рассказы считаются лживыми. Напротив, некоторые авторы говорят, что отец, стараясь отвлечь его от общественной деятельности, указывал ему на старые триеры, брошенные без всякого внимания на берегу моря: "Подобным образом, - говорил он, - и народ относится к государственным деятелям, когда они оказываются бесполезными" [23, 14.2].

Тем не менее общественная деятельность, по-видимому, рано и бурно привлекла к себе Фемистокла; сильно им овладела жажда славы, из-за которой он с самого начала, желая играть первую роль, смело вступал во враждебные отношения с сильными людьми, занимавшими в государстве первые места, особенно же с Аристидом, сыном Лисимаха, который всегда шел по противоположному с ним пути. Но все-таки вражда с ним, как думают, началась по совершенно ничтожному поводу: они оба полюбили красавца Стесилая, уроженца острова Кеоса, как об этом рассказывает философ Аристон. С тех пор они постоянно враждовали и на поприще общественной деятельности.

А несходство в образе жизни и в характере, по-видимому, усилило их расхождение. Аристид, человек мягкий и благородный, в общественной деятельности руководился не стремлением к популярности и славе, но благом государства, осторожностью и справедливостью. Поэтому он был вынужден часто противодействовать Фемистоклу и препятствовать его возвышению, так как Фемистокл старался вовлечь народ в разные предприятия и вводить крупные реформы. Говорят, Фемистокл горел таким безумным стремлением к славе и из честолюбия так страстно жаждал великих подвигов, что еще в молодости, после сражения с варварами при Марафоне, когда у всех на устах были речи о стратегическом искусстве Мильтиада, он был часто погружен в думы, не спал по ночам, отказывался от обычных попоек; когда его спрашивали об этом и удивлялись перемене в его образе жизни, он отвечал, что спать ему не дает трофей Мильтиада. Все считали поражение варваров при Марафоне концом войны, а Фемистокл видел в нем начало более тяжкой борьбы, к которой он и сам готовился для спасения всей Эллады, и сограждан своих приучал, задолго предвидя будущее [23, 14.3].

Так как у афинян был обычай делить между собою доходы от серебряных копей на Лаврии, Фемистокл прежде всего решился выступить один в народном собрании с предложением прекратить такой дележ, а на эти деньги построить триеры для войны с Эгиной. Эта война в Элладе была тогда в полном разгаре: Эгина благодаря своему сильному флоту властвовала над морем. Тем легче было Фемистоклу уговорить сограждан, не стращая их ни Дарием, ни персами (они были далеко, и не было вполне твердого основания бояться их нашествия); но он как раз вовремя использовал соперничество и гнев граждан против Эгины для подготовки к войне с Персией: на эти деньги было построено сто триер, которые и сражались с Ксерксом. Затем понемногу он начал увлекать граждан к морю, указывая им, что на суше они не в состоянии померяться силами даже с соседями, а при помощи сильного флота могут не только отразить варваров, но и властвовать над Элладой. Так, по выражению Платона, он сделал их из стойких гоплитов матросами и моряками. Этим он дал повод к упреку, что дескать Фемистокл отнял у сограждан копье и щит и унизил афинский народ до гребной скамейки и весла. Эту меру он провел, по свидетельству Стесимброта, одержав победу над Мильтиадом, который был против этого. Повредил ли он этим строгости и чистоте государственного строя, или нет, - это скорее вопрос философский; но что спасение эллинов тогда зависело от моря, и что те триеры восстановили Афины, это, помимо других доказательств, засвидетельствовал и сам Ксеркс. Хотя сухопутные войска его оставались еще невредимы, он бежал после гибели флота, признав свое поражение, и оставил Мардония, как мне кажется, не столько для порабощения эллинов, сколько для того, чтобы помешать им преследовать его [23, 14.4].

Говорят, Фемистокл был ревностным стяжателем, - по словам одних, вследствие своей щедрости, так как любил жертвоприношения и блеск при приемах иностранцев, а это требовало очень больших средств. Другие, напротив, обвиняют его в скряжничестве и мелочности, - будто бы он даже продавал присланные ему в подарок съестные припасы. Однажды он попросил жеребенка у Дифилида, имевшего конский завод; Дифилид не дал; тогда Фемистокл пригрозил, что он скоро сделает его дом деревянным конем: этим он намекал на то, что возбудит семейные ссоры и тяжбы между ним и некоторыми членами его дома.

В честолюбии он всех превзошел. Еще в молодости, когда он был неизвестен, он упросил Эпикла из Гермиона, кифариста, пользовавшегося большим уважением в Афинах, чтобы он занимался музыкой у него в доме: он желал из честолюбия, чтобы много людей искало доступа в его дом и ходило к нему.

Приехав однажды в Олимпию, он стал соперничать с Кимоном в роскоши пиров, палаток и вообще в блеске обстановки. Но это не нравилось эллинам: Кимону, молодому человеку, члену знатной фамилии, находили они, подобные поступки дозволительны; а Фемистокл, еще ничем себя не прославивший, казался даже хвастуном, потому что все видели, что он хочет себя возвеличить, не имея для этого ни средств, ни заслуг. Бывши хорегом на представлении трагедии, он одержал победу; это состязание уже тогда было предметом честолюбивого соревнования; в память этой победы он поставил доску с такой надписью: "Фемистокл фреарриец был хорегом, Фриних - автором пьесы, Адимант - архонтом".

Но народу Фемистокл нравился, как потому, что на память называл по имени каждого гражданина, так и потому, что оказывался беспристрастным судьею в делах частного характера. Так, когда он был стратегом, а Симонид Кеосский просил у него чего-то незаконного, он ответил ему, что, как он, Симонид, не был бы хорошим поэтом, если бы в своих стихах не соблюдал законов стихосложения, так и он, Фемистокл, не был бы хорошим правителем, если бы в угоду кому-нибудь поступал противозаконно. В другой раз он насмехался над Симонидом, называл его человеком безумным за то, что он ругает коринфян, жителей большого города, и что заказывает свои изображения, хотя у него такое безобразное лицо. Когда его влияние возросло и он стал популярен, он наконец одержал верх в борьбе на государственном поприще и посредством остракизма заставил Аристида удалиться из Афин [23, 14.5].

2.3.2 Начало Деятельности Аристида

Становление Аристида как политической фигуры проходило в несколько этапов. Лучше всего эти этапы представлены в книге Плутарха "Сравнительное жизнеописание", где он рассказал историю Аристида от рождения до выдающейся фигуры Греции.

Аристид, сын Лисимаха, происходил из дема Алопеки филы Антиохиды. О его достатке судят по-разному. Одни утверждают, что он провел жизнь в крайней бедности и оставил двух дочерей, которые после смерти отца, терпя нужду, долгое время не могли выйти замуж. Эту точку зрения, разделяемую многими, оспаривает в сочинении о Сократе Деметрий Фалерский, утверждая, что знает в Фалере поместье, именуемое "Аристидовым", где Аристид и похоронен, и приводя три других доказательства, свидетельствующие, по мнению Деметрия, о его состоянии: во-первых, он был архонтом-эпонимом, а на эту должность выбирались по жребию лица, принадлежавшие к самым богатым семействам, - так называемые пентакосиомедимны; во-вторых, он подвергся остракизму, между тем как остракизм никогда не применялся к беднякам, но лишь к людям знатным и могущественным, чья сила была ненавистна их согражданам; в-третьих же и в последних, он пожертвовал в храм Диониса священное приношение хорега-победителя - треножники, которые целы и по сей день и несут на себе следующую надпись: "Победила Антиохида, хорегом был Аристид, учителем хора Архестрат". Последнее обстоятельство кажется на первый взгляд самым важным, но в действительности оно ничего не доказывает. Ведь и Эпаминонд, который, как известно каждому, и воспитывался и жил в большой бедности, и философ Платон с достоинством несли расходы по хорегии, один - подготовив хор флейтистов, другой - киклический хор мальчиков: Платону дал денег Дион Сиракузский, а Эпаминонду - Пелопид. Люди порядочные не отвергают непримиримо и жестоко даров своих друзей, но, полагая бесчестным и унизительным принимать те из них, посредством которых утоляется корысть, не отказываются от подарков, служащих бескорыстному честолюбию и славе. К тому же Панетий доказывает, что Деметрия ввело в заблуждение совпадение имен: со времени Персидских войн и до конца Пелопоннесской в списках значатся лишь два хорега Аристида, одержавшие победу в состязаниях, но ни того ни другого нельзя отождествлять с сыном Лисимаха, ибо отца первого из них звали Ксенофилом, а второй жил гораздо позже, как показывает начертание букв вошедших в употребление после Эвклида, и стоящее рядом имя учителя жоров Архестрата, которое ни разу не встречается в связи с событиями Персидских войн и очень часто - в связи с событиями Пелопоннесской войны. Однако мнение Панетия требует тщательного изучения. Что касается остракизма, то действию его мог подпасть любой, кого возносила над прочими слава, происхождение или красноречие: ведь и Дамон, учитель Перикла, отправился в изгнание за то, что казался согражданам чересчур разумным. Что же касается должности архонта, то, по словам Идоменея, Аристид получил ее не по жребию, но был избран афинянами. Если он был архонтом после битвы при Платеях, как сообщает сам Деметрий, представляется весьма вероятным, что громкая слава и блистательные успехи помогли доблести удостоиться той же чести, какая обычно выпадала на долю богатства. Впрочем, хорошо известно, что Деметрий, считая бедность великим несчастьем, старается избавить от нее не только Аристида, но и Сократа, утверждая, будто у последнего был собственный дом и даже семьдесят мин денег, которые Критон отдавал в рост [23, 33.1].