Социальные аспекты толерантности

Размещено на http://www.allbest.ru/

Социальные аспекты толерантности

Содержание

1. Толерантность в свете глобализации современного мира

1. Толерантность в свете глобализации современного мира

толерантность глобализация общество культура

В условиях глобализации современного мира, необходимость перехода, к новому типу социальных отношений, основанных на принципах плюрализма и толерантности, становится очевидной при анализе кризисного состояния существующей системы международных отношений, построенной на принципах господства и подчинения. Дефицит толерантности в современном российском обществе является одним из факторов, препятствующих его выходу из системного кризиса. Широкое распространение толерантности в обществе немыслимо без появления доминирующего фактора в человеческом сознании, способного к положительной адаптации к представителям Инакового в современном сложном и многообразном социуме.

Проблема толерантности во второй половине XX в. обрела международный характер, так как ее положительное решение позволяет развязать нити многочисленных международных и внутристрановых конфликтов. Достижение компромиссов в диалоге конфликтующих сторон невозможно без определенного уровня взаимной терпимости, признания права другого на инаковость, согласия с тезисом о недоступности конкретным социальным субъектом абсолютной истины.

Важность проблемы толерантности выразилась в проведении Года Организации Объединенных Наций (1995 г.), посвященного терпимости, а также в резком увеличении числа международных мероприятий, направленных на привлечение внимания мирового сообщества к этой животрепещущей проблеме, и на попытки нахождения условий, способствующих росту толерантности. Огромное значение имеет и локализация факторов, усложняющих решение проблемы толерантности.Одним из таких факторов является глобализация современного мира.

Суть процесса глобализации состоит в резком расширении и усложнении взаимосвязей и взаимозависимостей как людей, так и государств, что выражается в процессах формирования планетарного информационного пространства, мирового рынка капиталов, товаров и рабочей силы, в интернационализации проблем техногенного воздействия на природную среду, межэтнических и межконфессиональных конфликтов и безопасности См.: Иванов Н. Глобализация и проблемы оптимальной стратегии развития // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 2. С. 15. .

Рассмотрим подробно положительные и негативные моменты глобализации современного мира с точки зрения благоприятных условий для создания системы толерантных социальных отношений как между государствами, так и внутри них. Предварительно отметим, что для секулярного сознания, являющегося ныне господствующим типом общественного сознания, имманентна абсолютизация «социальной роли определенного исторического субъекта, которому приписываются черты совершенства, исторического превосходства и универсальности» Скворцов Л.В. Толерантность: иллюзия или средство спасения? // Октябрь.1997. № 3. С. 141. .

Идеологические продукты секулярного сознания, как отмечает Л.В. Скворцов, подрывают условия развития толерантности. Этому способствуют, во-первых, необязательность эмпирического подтверждения и логических доказательств определенных догматических постулатов, во-вторых, совпадение последних с латентной интенцией масс. «Другой важный момент состоит в том, что идеологическая сублимация этнической или социальной самооценки определяется относительно возвышения: унижение своего визави автоматически ведет к самовозвышению» Там же. С. 142. .

Таким образом, эрозия толерантности в современном секуляризованном мире во многом объясняется именно абсолютизацией этнических и национальных социальных представлений, а также забвением понимания единства судьбы человечества (его прошлого, настоящего и будущего).

Глобализация современного мира постоянно напоминает человечеству о том, что мир многообразен и в то же время един, что различные подходы к одним и тем же процессам неизбежны ввиду различия культур, но уже небезопасны как для конкретных социальных субъектов, так и для мира в целом. Налицо повторение ситуации, возникшей в Новое время в период кровопролитных религиозных войн в Европе, выходом из которой стала легитимация толерантности.

Усиление взаимозависимости человечества, осознание ответственности за его дальнейшую судьбу, четко проявившиеся в процессе глобализации современного мира, безусловно, способствуют формированию культуры толерантности.

Специфическими особенностями глобализации современного мира, по мнению Г. Дилигенского, являются экономическая взаимозависимость, информационная глобализация и взаимозависимость с точки зрения безопасности См.: Актуальные вопросы глобализации («круглый стол»). Выступление Г. Дилигенского // Мировая экономика и международные отношения. 1999. № 4. С. 37. . Такая структура взаимозависимости социальных макросубъектов означает, что отныне принцип толерантности в международных отношениях перестает носить характер этического пожелания, а приобретает свойство социально-политического императива.Однако именно процессы глобализации в немалой степени затрудняют переход к принципиально новому типу международных отношений, базирующихся на принципе толерантности. Прежде всего препятствием является нарастающее многообразие мира (появление новых государств, религий и т. д.). До недавнего времени казалось, что развитие человеческого сообщества протекает в направлении его гомогенизации и универсализации, что неизбежно создаст условия для развития культуры толерантности.

В связи с тем, что основным субъектом глобализации является западная цивилизация, само собой разумеющимся, как правило, считалось, что именно ее ценности приобретут универсальный характер и поведут человечество к «золотому веку». Такие представления особенно усилились после краха коммунистической идеи в СССР и других странах социалистического лагеря. Квинтэссенцией таких взглядов явилась нашумевшая статья Ф. Фукуямы «Конец истории?» (1989), в которой была провозглашена победа либерализма во всемирном масштабе. Тем не менее в сфере международных отношений вряд ли воцарится мир, причиной чему, по мнению американского футуролога, является наличие государств, оставшихся в истории и не имеющих шансов пересечь ее границы и войти в постисторию.

«Конфликт между государствами, принадлежащими постистории, и государствами, принадлежащими» истории, «будет по-прежнему возможен». Более того, по мнению Фукуямы, «сохранится высокий и даже все возрастающий уровень насилия на этнической и националистической почве, поскольку эти импульсы не исчерпают себя и в постисторическом мире. Палестинцы и курды, сикхи и тамилы, ирландские католики и валлийцы, армяне и азербайджанцы будут копить и лелеять свои обиды. Из этого следует, что на повестке дня останутся и терроризм, и национально-освободительные войны». Несмотря на такой неутешительный прогноз, общий вывод в целом достаточно оптимистичен: «Однако для серьезного конфликта нужны крупные государства, все еще находящиеся в рамках истории; а они-то как раз и уходят с исторической сцены» Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. 1990. № 3. С. 148. .

Подобный «идеологизированный оптимизм» (Ю.А. Замошкин) игнорирует как подлинные причины «обид» народов, приписанных Фукуямой к истории, так и реальные угрозы международных конфликтов и терроризма безопасности всего человечества. Дискурс творцов «конца истории» (Гегель, Фукуяма и т. д.) и обладателей абсолютной истины возникает на почве предпосылки единой рациональности. Веру в существование «общеобязательного и общезначимого, т. е. независимого от исторических и географических условий, сознания» разделяли все ведущие западные мыслители, начиная с Декарта и заканчивая Вебером и Гуссерлем. Свою лепту в разрушение этой веры внесла глобализация, в ходе которой стал очевиден провал западного социального макропроекта в сфере международных отношений. Этим проектом предусматривалось создание вселенского содружества наций, их «объединение в рамках гомогенной социальной конструкции: глобального гражданского общества, находящегося под эгидой коллективного межгосударственного центра» Актуальные вопросы глобализации… Выступление А. Неклессы. // Там же. № 4. С. 41. . Кризис ООН, попытка НАТО узурпировать функции последней, а также появление планов западных государств о легитимации так называемых гуманитарных интервенций (по модели, апробированной в Югославии в 1999 г.) недвусмысленно свидетельствуют о невозможности обеспечения международной безопасности и даже выживания человечества при сохранении нынешней - иерархической - системы международных отношений, основанной на «принципах господства и подчинения и органически включающей в себя стратегию баланса сил» (Ю.А. Красин).

Реалистическая оценка современного состояния системы международных отношений вызывает две противоположные реакции.

Первую представляет позиция С. Хантингтона, справедливо полагающего, что пролонгация действия существующей системы неизбежно ведет к столкновению цивилизации Запада с остальными цивилизациями, фактически отстраненными от участия в управлении процессами глобализации. А.С. Панарин особо отмечает неверие Хантингтона в возможность межкультурного диалога и отказ от традиции Просвещения, покоящейся на безусловной вере в человеческий разум См.: Панарин А.С. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в XXI веке. М., 1998. С. 244-246. . Со своей стороны отметим, что на самом деле известный американский политолог фиксирует неспособность западной цивилизации к компромиссу с другими цивилизациями.

Одним из парадоксов глобализации, направляемой западным миром, является следование принципу демократии, плюрализма и толерантности внутри стран Запада, с одной стороны, и следование принципам господства, монизма и нетерпимости во взаимоотношениях с незападными странами, с другой стороны. Попытка европейского сообщества вмешаться во внутренние дела демократической независимой Австрии после вхождения в ее правительство представителей националистической партии, поддержанных на выборах почти 1/3 избирателей, свидетельствует об очевидной тенденции отхода Запада от принципа толерантности в международных отношениях даже внутри западной цивилизации. Принципы демократии, плюрализма и толерантности из базовых принципов западного общества все больше превращаются в принципы инструментальные, используемые избирательно. В этой связи показательно признание Б. Клинтона, сделанное им еще до избрания президентом США: «Мы отстаиваем дело демократии не по доброте душевной. Дело в том, что демократия за рубежами нашей страны защищает наши собственные реальные экономические интересы и интересы нашей безопасности. Демократические страны не воюют друг с другом, они не поддерживают терроризм, не угрожают друг другу оружием массового поражения. Именно потому, что демократии более склонны уважать гражданские свободы, права собственности и верховенство закона у себя дома, они образуют превосходный фундамент, на котором может прочно держаться мировой порядок» Цит. по: Поликарпов В.С. Горизонты третьего передела мира (философские размышления). СПб., 1997. С. 118. .

Вторая реакция на кризисное состояние системы международных отношений заключается в поиске общих принципов дискурса цивилизаций (Ю. Хабермас и др.). Сторонники дискурса цивилизаций отмечают, что у современного человечества существует общей интерес - интерес выживания, который и должен обеспечить победу принципов плюрализма и толерантности в международных отношениях. А. Вебер полагает, что «потенциальная уязвимость Запада перед лицом глобальных вызовов указывает на то, что в конечном счете придется выходить на путь направляемого развития, то есть управления мировыми процессами в духе компромисса на почве общего интереса» Актуальные проблемы глобализации… Выступление А. Вебера. // Там же. № 5. С. 51. . Вопрос, видимо, заключается в том, когда это произойдет, и не окажется ли согласие Запада на компромисс запоздавшим решением.

Рассмотрим подробнее те социальные последствия глобализации современного мира, которые затрудняют переход к новому типу международных отношений, основанных на принципах плюрализма и толерантности.

Так, Г. Дилигенский отмечает антиномичность всех процессов глобализации. «Каждая тенденция, которую мы улавливаем как реально действующую, наталкивается на контртенденцию, и весь глобально-социальный ансамбль приобретает все больше вид хаоса, нагромождения самых разных тенденций, принципов, начал и т. д. Эта антиномичность, взаимосвязанная с размножением и мельчанием социальных субъектов, становится все большей внутри каждого общества, а социальное поведение людей становится все менее детерминированным макроэкономическими факторами и социетальными культурными эталонами» Актуальные вопросы глобализации… Выступление Г. Дилигенского. // Там же. № 4. С. 38. .

Одной из таких антиномий, по мнению Г. Дилигенского, является вопрос, связанный с западной трактовкой прав человека, когда последние считаются более важными, нежели права нации и государства. Данная проблема также отчетливо видна при анализе официальных мотивов вмешательства стран НАТО в решение косовской проблемы, а также в политику экономических санкций, якобы направленных не против югославского народа, а против его диктаторов. Зачастую для защиты прав человека западное сообщество готово наказать целый народ.

Крайне важным социальным последствием глобализации становится появление активных маргинальных групп в развитых странах, настроенных в духе крайнего национализма. Так, рост национализма и осложнение межэтнических отношений во Франции, Германии, Австрии и ряде других западно-европейских стран явились результатом глобализации рынка рабочей силы. Структурная безработица в бедных странах, воспроизводство которой коренится в современной системе международного разделения труда, выталкивает свободные рабочие руки на международный рынок труда, где требуется малоквалифицированная дешевая рабочая сила. В результате глобальный характер принимает массовая эмиграция населения из малоразвитых стран в страны развитые.

Процессы экономической глобализации способствовали увеличению разрыва доходов наиболее бедных стран. Информационная глобализация привела к развитию процесса относительной депривации этих стран, повысив тем самым уровень социально-политической напряженности в мире. В этом проявилось еще одно последствие глобализации «Мир становится более целостным и одновременно эта целостность подрывается, уменьшается степень стабильности мировой системы» Актуальные вопросы глобализации… Выступление А. Вебера. // Там же. № 5. С. 49. .

Асимметричность настоящей системы международных отношений в рамках глобализируемого мира принимает кризисный характер и питает националистические и фундаменталистские процессы как в странах богатого Севера, так и странах бедного Юга.

Следует также напомнить и о концепции «золотого миллиарда», согласно которой наличные сырьевые и энергетические ресурсы планеты могут обеспечить жизнь только 1 млрд жителей Земли. В настоящее время термин «золотой миллиард» получил широкое распространение в западных странах и стал означать население 24 стран Европы и мира, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития. Понятно, что остальные 5 млрд землян оказываются «лишними». Осознание значительной частью населения планеты, списанного со счетов не только постистории, но уже и истории, повышает риск наступления эпохи насилия и разрушения.

Показательно, что современные теории глобализации отмечают следующие свойства глобализируемого мира:

усиление иррационализма, элиминирующего из структур социального действия социальную логику;

фактическая легитимация терроризма как средства достижения политических целей Покровский Н.Е. Глобализация и конфликт // Вестник Моск. ун-та. Сер. 18, Социология и политология. 1999. № 2. С. 33. .

Таким образом, глубинные противоречия глобализации современного мира способствуют созданию предпосылок к разрушению цивилизации в результате экологической или социальной катастрофы.

Единственным выходом из настоящего тупика, по убеждению большинства социальных мыслителей, является переход к новому типу социальных отношений, основанному на принципах плюрализма, толерантности и сотрудничества. Как справедливо отметил американский ученый Л. Айзенберг, «идея братства не нова, но отличительным для нашего времени является то, что братство превратилось в условие выживания» (выделено нами) Цит. по: Иванов Н. Указ соч. С. 19. .

Перейдем к рассмотрению вопроса вхождения России в глобализируемый мир. Нынешнее вхождение страны в глобальную общность некоторые ученые считают третьим по счету. В отличие от первых двух «открытий» России внешнему миру (в XVIII в. и в конце XIX - начале XX в.) третье является наиболее трудным и проблемным, наименее благоприятным с точки зрения внутренних и внешних обстоятельств См.: Актуальные вопросы глобализации… Выступление В. Хороса. Там же. № 4. С. 49. .

Включение новых стран в начале 90-х гг. в мировую экономическую систему происходит по крайне жестким и невыгодным для «новичков» правилам игры, разработанными западными странами. Как правило, результатом этого вхождения становится дальнейшее ухудшение структуры экономики, рост социального неравенства и социальной напряженности.

Усиление зависимости России от мировых экономических процессов способствовало не преодолению социально-экономического кризиса, а его переводу в более острую форму. Согласно выводам ряда экспертов, «форсированная интеграция России в мировое хозяйство, усиливающая зависимость национальной экономики от ресурсов и условий функционирования глобальной экономики, приобрела деструктивные формы» Белоусов А.Р. Системный кризис как вызов российскому обществу // Проблемы прогнозирования. 1998. № 2. С. 31. .

Кризис вхождения российской экономики в систему глобального хозяйства выражается в четырех основных противоречиях: между потребностью в импорте и экспортными возможностями; между сырьевой структурой экспорта и ориентацией импорта на продукцию конечных производств; кризис внешней платежеспособности; утрата геоэкономических позиций страны, традиционных рынков сбыта Там же. С. 33-35. . Следует особо выделить дальнейшее ухудшение структуры российского экспорта (увеличение доли в нем энергосырьевых ресурсов) и почти трехкратное снижение получаемой «технологической ренты» (объясняется главным образом изменением структуры импорта: резким снижением доли машин и оборудования и увеличением доли потребительских товаров).

Ситуация с получением незападными странами «технологической ренты», точнее, неполучением, является результатом действия системы жесткого контроля в этой области со стороны развитых стран мира. Производство продукции, имеющей наиболее высокую долю добавленной стоимости, монополизировано в рамках семи наиболее развитых стран мира. Исходя из этой стратегии Россия (и ряд других стран) не допускаются на мировой рынок высокотехнологической продукции, что способствует увеличению разрыва в развитии национальной экономики от высокоразвитых экономик.

А. Неклесса приводит четыре действенных, по его мнению, сценария нанесения значительного урона безопасности России с применением чисто экономических средств: целенаправленная деятельность по разрушению рынка ценных бумаг, единовременное предъявление платежных требований по внешним долгам; интенсивная, целенаправленная конкуренция; использование продовольственной уязвимости; технологическая блокада См.: Неклесса А. Геоэкономическая безопасность России в современном мире // Рубежи. 1997. № 10-11. С. 68-69. .

Таким образом, интеграция России в мировое хозяйство в рамках глобализации человеческого сообщества носит деструктивный характер. В. Ядов, отмечает, что глобализация для России оборачивается преимущественно негативными ее сторонами. Одновременно подчеркивается наибольший вред экономической глобализации, для которой присуще «формирование такой мировой экономической системы, в которой господствуют неконтролируемые силы, непонятные финансовые корпорации, и государство утрачивает способность гарантировать человеку устойчивое существование» Актуальные вопросы глобализации... Выступление В. Ядова. // Там же. № 5. С. 41. .

В результате проведения экономических реформ, направленных в сторону цивилизации (западной), включения в мировую экономику, федеральный бюджет страны стал сопоставим с бюджетом среднего американского штата.

Информационный аспект глобализации для России также во многом оборачивается отрицательными сторонами. Речь идет прежде всего об утрате немалой частью россиян национальной идентичности. Для российского общества, характеризующегося расколотостью, глобализация в информационной и культурной сферах усиливает действие разнонаправленных процессов - вестернизации и огульного отрицания национального прошлого, с одной стороны, и гипернационализма, ксенофобиии, поиска «врагов» и т. п., с другой стороны.

Еще одним результатом «открытия» России для мира является снижение до критических значений уровня национальной безопасности: геополитической, геостратегической, геоэкономической и т. д. Утрата прежних позиций страны в сфере безопасности - результат не утопического характера нового политического мышления М. Горбачева, а инерция традиционных силовых подходов в обеспечении национальной безопасности. Однако потребность в новой парадигме мировой политики для глобализирующегося мира не исчезла. Возврат к поиску новых возможностей неминуем См.: Актуальные проблемы глобализации… Выступление Ю. Красина. // Там же. № 5. С. 43. .

Несоответствие старого политического мышления новым международным реалиям находит, как полагает Ю. Красин, отражение в трех парадоксах глобализации и плюрализации мира Там же. . Первый парадокс состоит в том, что разрушение биполярной системы международных отношений способствует переходу от латентных к открытым формам конфликтов. При этом возрастает число источников глобальной нестабильности и насилия. Второй парадокс заключается в том, что усиление взаимозависимости мира происходит в условиях ослабления управляемости международных отношений с помощью старых институтов. Третий парадокс выглядит как стремление государств жить в глобальном мире, преследуя исключительно национальные интересы, объясняемые страхом проиграть в условиях отсутствия надежных гарантий и механизмов защиты безопасности страны.

Эти парадоксы объясняют утверждение новой, еще более авторитарной, чем в период существования биполярности, системы международных отношений. Неадекватность деятельности ООН условиям глобализируемого однополярного мира вызывает появление новых международных субъектов, ориентированных на защиту своих интересов. Другое дело, что и они следуют прежней логике игнорирования целей и интересов других сторон, блоков, цивилизаций (яркий пример - трансформация НАТО в международного жандарма, отстаивающего ценности и интересы западной цивилизации).

Согласно оптимистическим взглядам, интересы и ценности любых стран и цивилизаций не являются принципиально несовместимыми, что дает шанс на формирование новых международных институтов, способных обеспечить построение справедливого глобального порядка в рамках мировой цивилизации. Данную позицию разделяют те российские ученые, которые, по западной классификации, относятся к «либералам».

Пессимисты, представленные «националистами», разделяют убеждение С. Хантингтона о существовании только локальных цивилизаций (в том числе российской) и невозможности формирования универсальной цивилизации, а также его тезис о неизбежности столкновения цивилизаций См.: Цыганков А.П., Цыганков П.А. Плюрализм или обособление цивилизаций? Тезис Хантингтона о будущем мировой политики в восприятии российского внешнеполитического сообщества // Вопросы философии. 1998. № 2. С. 24-30. , в том числе российской и западной.

«Националисты» опираются при этом и на постулаты классической геополитики о неснимаемом противоречии между западной и незападными цивилизациями, что подразумевает латентное существование биполярности. Следование этой логике означает фатальную обреченность нынешнего человечества, не способного проявить терпимость к различиям его составляющих.

Обратим внимание на одну из политических рекомендаций Хантингтона, которую можно интерпретировать как движение Запада в сторону толерантности к другим цивилизациям. Речь идет о его предложении уменьшить вмешательство в дела других цивилизаций, продиктованное увеличением возможностей незападных цивилизаций для формирования мира по незападному образцу.

Таким образом, мы видим, что даже сторонники идеи «столкновения цивилизаций» видят уменьшение напряженности между цивилизациями в более терпимом отношении к ценностям и интересам других, чуждых им народов. Иными словами, идея толерантности пробивает себе дорогу благодаря усилению взаимозависимости мира в ходе его глобализации. Именно в этом можно усматривать ее положительный аспект.

Трагический опыт XX в. вынуждает признать, что дальнейшее распространение интолерантности в сфере международных отношений ставит под вопрос существование нынешнего человечества, а значит, обесценивает ценности всех наличных цивилизаций. Этот ход мысли зафиксировала и Декларация ООН о толерантности (1993), подчеркнув, что современный мир «несовершенен, и есть основания опасаться, что он никогда совершенным не станет. Насилие, смерть, интолерантность могут его сделать лишь еще более жестоким и мрачным. Нет альтернативы толерантности, которая хотя и не решает всех проблем, но позволяет подходить к ним в духе открытости, прогресса и мира» Цит. по: Валитова Р.Р. Толерантность: порок или добродетель? // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7, Философия. 1996. № 1. С. 36. .

Возвращаясь к адаптации российского общества к условиям глобализации отметим, что позиции «либералов» и «националистов», исходя из противоположных допущений по вопросу возможности формирования универсальной цивилизации, в действительности отражают подлинную сложность и неоднозначность этой проблемы.

Так, «либералы» основываются на теории взаимодействия цивилизаций, согласно которой процессы глобализации станут ведущим фактором возникновения универсальной цивилизации, ценности и нормы, которой будут разделяться всеми государствами и локальными цивилизациями. При этом они фактически солидализируются с прогнозом А. Тойнби относительно судьбы западной цивилизации, которая в отдаленном будущем «может измениться до неузнаваемости за счет контррадиации влияний со стороны тех самых миров, которые мы в наше время пытаемся поглотить, - православного христианства, ислама, индуизма и Древнего Востока» Тойнби А. Цивилизация перед лицом истории. СПб., 1995. С. 130. .

«Националисты» же исходят из конкретного анализа истории взаимоотношений Запада с российской и другими цивилизациями, из фактического воплощения в жизнь концепции «золотого миллиарда», из геополитической (а отнюдь не гуманитарной) подоплеки интервенции НАТО в Косово (что косвенно подтверждают критические оценки английского парламента этой военной акции), анализа опубликованных документов Совета национальной безопасности США 1945-1950 гг. и т. п. И этот анализ однозначно свидетельствует о давнем стремлении Запада установить тот порядок, который он считает приемлемым для защиты своих интересов. Об этом открыто заявляет и С. Хантингтон, утверждая, что «Запад, в действительности, использует международные институты, военное могущество и экономические ресурсы, чтобы управлять миром, поддерживая западное превосходство…» Цит. по: Цыганков А.П., Цыганков П.А. Указ. соч. С. 21. .

Кроме того, «националисты» могут опираться на парадоксальный феномен Запада, заключающийся в том, что рожденный в его недрах «принцип плюрализма - диалога, консенсуса, терпимости - ограничивался внутрицивилизационным пространством партийно-политического плюрализма, практически не распространяясь на отношения с другими культурами, цивилизациями» Панарин А.С. Указ. соч. С. 277. . Отсюда естественным образом возникает пессимизм в отношении диалога на равных российской цивилизации с западной, а также трактовка противостояния двух сверхдержав - СССР и США, как «столкновение цивилизаций».

Известно, что Хантингтон следует давней традиции, согласно которой наиважнейшим конституирующим признаком цивилизации является религия. Несовместимые интерпретации христианской доктрины православия и католичества с протестантизмом позволяют относить Запад и Россию (ранее СССР) к разным цивилизациям. Нельзя не заметить, что взаимная нетерпимость различных конфессий христианства постоянно подтверждается (начиная с последнего крестового похода на Русь и заканчивая истреблением миллиона православных сербов католиками в годы Второй мировой войны). Поэтому споры о цивилизационной идентичности России лишены серьезных оснований, так как Запад задолго до схизмы придерживался линии чужеродности россиян. Многовековая история неудачных попыток привить западные общественные институты на российской почве также говорит в пользу того, что Россия не является составной частью западной цивилизации.

Многочисленные уступки СССР в период правления Горбачева, отступления на внешнеполитической арене во времена новой России так и не сблизили ее с Западом. Противоречивая политика последнего в первые годы либеральных российских реформ подвергалась критике с разных сторон, в том числе и со стороны такого последовательного сторонника «раскрытия» России, как Сорос. Наиболее вероятным мотивом такой позиции Запада можно считать нежелание возрождения России в качестве сильной державы, неверие в стратегическое партнерство двух стран, стремление единолично управлять миром. Иными словами, западная цивилизация (прежде всего США) давно определились в своем негативном отношении к потенциальному (либо реальному) противнику, т. е. России (СССР).

Руководство нашей страны, по всей видимости, не имеет никаких иллюзий относительно намерений Запада в отношении России, что отражается в корректировке ряда принципиальных положений Концепции национальной безопасности и военной доктрины. В то же самое время сегодняшняя внешняя политика лишена идеологической составляющей советского периода и односторонней ориентации на Запад начала 90-х гг. Основной упор сделан на создание условий формирования многополярного мира, что предусматривает возникновение незападных центров силы и власти, что позволит поставить под контроль незападной части мирового сообщества процессы глобализации.

Переход к «системе сетевых отношений» (Ю. Красин) невозможен без преодоления интолерантности в международных делах. В этом плане перспективы России можно оценить достаточно высоко, так как в отличие от Запада ей присущ прямо противоположный парадокс - «в ней принцип культурологического плюрализма, внимания, терпимости к инокультурному опыту сочетается с политическим монополизмом власти, не терпящей оппозиции» См.: Панарин А.С. Указ. соч. С. 277. .

Возвращаясь к диалогу «либералов» и «националистов» вокруг проблемы взаимодействия цивилизаций, отметим, что если вторые более адекватно отражают текущую ситуацию, то первые - пока невозможную, но необходимую будущую ситуацию, ситуацию безальтернативности плюрализму, согласию, терпимости и диалогу культур и цивилизаций.

Терпимость россиян к чужому опыту во многом основывается на понимании того, что «получаемый в ходе диалога (культур, цивилизаций, политических партнеров) ответ в принципе нельзя получить никаким другим путем, и опыт этот обогащает сферу не только полезного, но и духовного, ибо в ходе диалога возделывается поле взаимного согласия людей, растет копилка общечеловеческих ценностей» Панарин А.С. Введение в политологию. М., 1994. С. 318. .

Взращивание культуры толерантности в сфере взаимодействия культур, народов, цивилизаций в условиях глобализации не имеет альтернативы. Терпимость к чужому перестает носить характер этического требования, превращаясь в социально-политический императив современного человеческого сообщества.

«Внутренняя неоднородность российской цивилизации столь велика, отмечает А. Ахиезер, что позволяет говорить о расколотой цивилизации. Раскол происходит тогда, когда имеются пласты культуры разных цивилизаций, которые могут разрушать друг друга. Речь идет об основополагающих ценностных моментах, о различиях, которые несут разные программы того, как человек должен обеспечивать свою выживаемость» Россия и Латинская Америка: цивилизации пограничного типа и модернизация: (Независимый теоретический семинар). Выступление А. Ахиезера // Рубежи. 1997. № 8-9. С. 160.. Линия российского раскола проходит по оси «традиционализм-либерализм», элементы которой, по мнению того же автора, исторически лишены диалогических мостов, а значит, и возможности преодоления конфликтности между ними Ахиезер А. Проблемы государственной власти в России. Статья VIII. Центр власти и центр духа // Рубежи. 1996. № 9. С. 94. .

Я. Шемякин относит российскую цивилизацию к цивилизациям пограничного типа, в которых присутствуют все три типа взаимодействия культур (прямое враждебное противостояние, симбиоз, синтез), но доминирует симбиозный тип. При этом отмечается, что в сравнении с другими пограничными цивилизациями (например, Латинской Америки) российский раскол обладает большей глубиной и порождает большую энергию социального разрушения Россия и Латинская Америка... Доклад Я. Шемякина. С. 144-150. .

М. Чешков видит в симбиозе «особый способ реализации разнородности, когда разнородные элементы равнополагаются друг другу, при этом их значимость, их удельный вес в социальном организме различны», а в советском опыте - попытку «синтеза внутри через противостояние вовне» Там же. Выступление М. Чешкова. С.157. .

Заметим, что особенность сегодняшнего расколотого состояния российского общества, по мнению Ю. Левады, состоит в «отсутствии общезначимых критериев оценки человеческих действий» Левада Ю.А. Человек в поисках идентичности: проблема социальных критериев // Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. 1997. № 4. С. 11. . Это выражается, в частности, в трудносовместимых представлениях, взглядах, позициях по вопросу выхода из социально-экономического кризиса.

Антиномичность национальной культуры выражается в сложном структурном и диахронном характере: «соединение Запада и Востока, наслоение различных этнических и региональных культурных типов, временных компонентов, конфессиональных общностей» Духовные основы и динамика российской цивилизации: (Независимый теоретический семинар). Доклад Б. Ерасова // Рубежи. 1997. № 5. С. 133. . Процессы глобализации лишь усилили значимость этой характеристики российской культуры. В России зарегистрировано более 16 тыс. религиозных организаций 60 различных конфессий См.: Наука и религия. 1998. № 9. С. 36. .

Ряд авторов (А.С. Ахиезер, А.А. Пелипенко, И. Гр. Яковенко и др.) обращают внимание на манихейскую доминанту российской ментальности, усиливающую социальный раскол. Для оптики манихейства присуще рассмотрение социальной реальности, состоящей из двух субъектов, ведущих между собой непримиримую, вечную и бескомпромиссную борьбу. «Значение манихейства для судьбы российского общества, - полагает А. Ахиезер, - заключается в том, что оно несет в себе относительно простую программу массовых действий, мотивированных яростным стремлением истребить мировое зло» Ахиезер А. Мифология насилия в советский период (возможность рецидива) // Общественные науки и современность. 1999. № 2. С. 86. . Привлекательность манихейской методологии состоит в ее способности быстро и доходчиво конкретизировать субъекта социального зла.

Еще одна особенность российского общества - в подверженности манихейской мифологии не только социальных низов, но также интеллигенции и элиты. Питательной почвой для развития этой мифологии является высококонфликтное общество. А. Ахиезер отмечает, что уровень конфликтности в российском обществе на протяжении всей истории страны был и остается довольно высоким и выделяет четыре аспекта конфликтности как элемента повседневности Там же. С. 87-89. .

1. Разрушение диалогического механизма в обществе во второй половине XVI в. с помощью опричнины, уничтожавшей одну из сторон конфликта, а следовательно, и его возможность (в дальнейшем это отольется в известную формулу «нет человека - нет проблем») Кроме того, на этом переломном рубеже отечественной истории произошло закрепление той модели взаимоотношений государства и общества, которая стала в дальнейшем ведущей. Суть этой модели состояла в том, что государство стало вторгаться в повседневную жизнь каждой общности, каждой личности. Согласно объяснениям А. Янова, возникновение тоталитарной модели стало возможным потому, что «массовое сознание признавало за властями право совать… нос во все детали частной жизни. Не только свой дом россияне не считали своей крепостью, но и бороды не воспринимали как свое личное достояние. Не потому, что им было чуждо чувство собственного достоинства. Просто порог чувствительности в российской культурной традиции был по сравнению с другими странами заметно сдвинут в сторону расширения правомочий государства» Янов А. Тень грозного царя. Загадки русской истории. М., 1997. С. 120. .

2. Вариант борьбы с социальной дезорганизацией, применявшийся на макроуровне, заимствовался и использовался при разрешении конфликтов на микроуровне (внутри общины, между общинами).

3. Периодический выход насилия за пределы микроуровня, в ходе которого осуществлялись попытки уничтожения правящего и образованного слоя, а также государства. Этот процесс «не всегда принимал крайние формы, но выработалась устойчивая предрасположенность к ненависти или даже к простому равнодушию к власти, как к чему-то враждебному, чужому, тому, что не следует поддерживать, воспроизводить. Этого подчас оказывалось достаточно для катастрофического страха государства. Массовое кровопролитие могло возникнуть позже в результате разнонаправленных попыток сформировать новую государственность» Ахиезер А.С. Указ. соч. С. 88. .

4. Высокий уровень конфликтности на микроуровне в современном российском обществе. Так, в структуре умышленных убийств значительное место занимают бытовые убийства и убийства на семейной почве. По данным Д.А. Шестакова, до 40% умышленных убийств происходит внутри семьи Шестаков Д.А. Семья и предупреждение преступлений // Известия ВУЗов: Правоведение. 1995. № 4-5. С. 94. .

А. Ахиезер видит признаки того, что эти конфликты могут переместиться с микроуровня на макроуровень, способствуя очередному разрушению государства. В этом плане он отмечает, что протесты людей, испытывающих серьезные трудности в адаптации к новым жизненным условиям (задержки с выплатой заработной платы, пенсий, пособий и т. п.), в свое время начинали носить дисфункциональный характер (перекрытие железнодорожных и автомагистралей, неподчинение решениям судебных органов и т. д.) что угрожало полной дезорганизацией общества. «Такое разрешение, как это бывало периодически в России, начинается с противопоставления народа (тех или иных групп) государству, постепенно перерастающего в массовую враждебность, которая несет угрозу развала государства». Крайне важно подчеркнуть, что люди, способствующие разворачиванию этих конфликтов, как правило, не уделяют внимания вопросу нахождения конструктивных решений на всех уровнях общества. При этом они не считают необходимым компенсировать свои действия «гражданской ответственностью, озабоченностью об эффективном функционировании целого, не осознают своей ответственности за все происшедшее со страной». Подобная социальная безответственность и близорукость связана «с архаичной, тяготеющей к манихейству верой, что разрушение зла тождественно восстановлению господства добра» Ахиезер А.С. Указ. соч. С. 89. .

Если обратиться к генезису принципа толерантности, то известно, что он сформировался в рамках западной культуры и не является универсальным принципом всех культур. Одним из условий легитимизации толерантности является появление на Западе автономной личности, и если следовать этой логике, то необходимо, с одной стороны, отметить отсутствие такой личности в российском обществе, а, с другой - сослаться на причины этого - молодость российской цивилизации (по сравнению с западной) и настороженное отношение православия к свободной личности См.: Духовные основы и динамика российской цивилизации … Выступление И. Гр. Яковенко. С. 140. .

Таким образом, с точки зрения логики становления принципа толерантности в западной культуре, в случае с российской культурой мы имеем неблагоприятный набор факторов. Расколотость российской цивилизации, ее молодость (относительно западной цивилизации) и принадлежность к пограничному типу (где синтез различных культурных начал затруднен), антиномичность культуры, манихейская доминанта ментальности, недоверие православия к автономной личности и, наконец, обширный и разнообразный опыт насилия на всех уровнях общества трудно считать благоприятными условиями легитимизации толерантности.

Важной социальной предпосылкой развития толерантности считается наличие в обществе массового среднего класса (к примеру, в США он составляет до 80% от всего населения). Трудно переоценить роль добротной правовой базы культурных взаимодействий, а также опыта толерантности, наработанного как в своем, так и ином обществе. Оставляя в стороне споры о наличии в России среднего класса, заметим, что в любом случае его социальный вес не позволяет пока выступать в качестве субъекта толерантности, согласия и стабильности в общества. Изменения в правовой базе также еще не достигли критического объема.

Неразрешенность многочисленных социальных конфликтов в советском обществе, в том числе и вследствие отрицания их наличия, имевших место как на макро-, так и на микроуровне, после разрушения мощного политического и государственного пресса привела к высвобождению огромной социальной энергии разрушения, нигилизма и нетерпимости.

Важное значение для развития толерантности представляет нормальное функционирование механизмов интеграции общества. В качестве интеграторов, как правило, рассматриваются религия, государство, культура, территория и т. д. Для современного российского общества характерно ослабление действия всех вышеуказанных интеграторов.

Религиозным деятелям так и не удавалось предотвратить обострение ситуации в российских «горячих» точках, провалом завершилась миротворческая миссия Русской православной церкви (РПЦ) в октябре 1993 г. Рост авторитета РПЦ пока слабо сказывается на росте терпимости в обществе.

В российском обществе государство традиционно выполняло функцию обеспечения диалога между различными группами и слоями населения. В начале 90-х гг. государство фактически отказалось следовать этой традиции, предоставив общество самому себе. Социологические опросы в течение последних лет отмечают низкий общественный рейтинг практически всех государственных институтов.

Культура, существовавшая до начала либеральных реформ, оказалась не готовой ответить на новые вызовы времени (коммерциализация отношений, утрата прежних идеалов и ценностей, глобализация и т. д.), что инициировало процесс преимущественно индивидуальной адаптации.

В последние года существования советского государства резко обострились межнациональные отношения, что стало возможным не только из-за ошибок национальной политики КПСС, но и снижения уровня толерантности в обществе. Опросы среди наиболее демократичной части общества - студенчества - показали, что от трети до половины опрошенных, представлявших различные национальности, резко отрицательно относились к «чужим» нациям См.: Национальность - феномен более существенный, чем казалось … // Человек. 1990. № 6. С. 7. . После идиллического единства братских народов этот результат кажется, на первый взгляд, неожиданным. Однако эксперты объясняют это следствием прежнего использования социальных технологий регулирования и манипулирования уровнем этнического противостояния. Национальный взрыв стал возможен и потому, что терпимость народов по отношению друг к другу не принимала характер расширения своего национального опыта и критического диалога, без чего крайне трудно находить компромисс при решении даже несложных проблем и противоречий. Понятно, что в моноидеологическом обществе подобное развитие событий (критический диалог) было неосуществимо. Тогда, в соответствии с классификацией В. Лекторского, толерантность в советском обществе следует отнести к безразличию, к наличию различий между нациями, которые расценивались как несущественные и медленно стирающиеся.