Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

Введение

1. Биография и творческий путь Йована Дучича

2. Особенности национального стереотипа

3. «Города и химеры»

3.1 Письма из Швейцарии

3.2 Письмо из Франции

3.3 Письмо с Ионического моря

3.4 Письмо из Италии

3.5 Письма из Греции

3.6 Письмо из Испании

3.7 Письмо из Палестины

3.8 Письмо из Египта

Заключение

Приложение

Список использованной литературы

Введение

Настоящая дипломная работа посвящена литературоведческому анализу и систематизации национальных стереотипов о европейцах в произведении «Города и химеры» (1940 г.) сербского писателя-модерниста Йована Дучича (1871-1943). Выбор этой темы не случаен. Йован Дучич исследован русскими и сербскими учёными больше с точки зрения его поэтического творчества, чем прозаического. Научных трудов, посвященных анализу сборника «Города и химеры», практически нет, поэтому данная работа в этом смысле открывает новую область для исследований. Сборник травелогов «Города и химеры» состоит из десяти писем о семи странах: о Швейцарии, Греции, Франции, Италии, Испании, Египту и Палестине. Интересен также непосредственно сам жанр травелога: в тексте не констатируются общеизвестные исторические факты и не документируются данные настоящего времени, зато само содержание текстов отражает писательскую рефлексию культур, с которыми он сталкивается. Дучич рассуждает, об истории, религии, человеческих ценностях и о таких философских понятиях, как любовь, предназначение в нашем мире и бог. В письмах возникает большое количество национальных стереотипов, из-за потребности повествователя систематизировать и понять быстро сменяющуюся действительность.

Тема данной работы актуальна потому, что явление национального стереотипа особенно широко распространено в современном мире: мы сами является создателями и носителями определенных стереотипов, так как сталкиваемся с ними не только во время путешествий, но и в повседневной жизни, где виртуальное пространство уже давно стёрло реальные границы между государствами.

Цель данной работы заключается в анализе и систематизации национальных стереотипов на материале сборника Йована Дучича «Города и химеры».

Для достижения этой цели в работе необходимо решить следующие конкретные задачи: национальный стереотип дучич химера

ѕ рассмотреть основные этапы жизни и творчества Й. Дучича;

ѕ изучить научные работы, посвященные исследованиям национальных стереотипов;

ѕ вычленить, описать и проанализировать национальные стереотипы в сборнике «Города и химеры»;

ѕ систематизировать полученные данные в виде таблицы и объяснить принцип их систематизации.

Методы исследования: сравнительно-сопоставительный, культурно-исторических подход, структурный и текстуальный анализ.

Дипломная работа состоит из введения, трёх глав, заключения, приложения и списка использованной литературы.

1. Биография и творческий путь Йована Дучича

Йован Дучич родился 5 февраля 1871 г. в Боснии и Герцеговине в небольшом городе Требине, находящемся недалеко от территории современной Черногории и Хорватии. Писатель по происхождению из простой бедной сельской семьи. Отец писателя был торговцем, он погиб в Боснийско-герцеговинском восстании 1885 г. Заканчивает писатель школу в Требине, но из-за тяжелого финансового состояния семьи и невозможных условий для жизни они с матерью и сестрой вынуждены переехать в город Мостар на северо-запад Боснии и Герцеговины в дом к сводному по матери брату. В новом месте Дучич продолжает учиться в училище по торговому направлению, параллельно помогая брату в его торговой лавке.

После смерти матери в 1890 г. писатель решает поменять направление и поступает в педагогическое училище в столицу Боснии и Герцеговины, в г. Сараево, где проучится до 1891 г. Он продолжает изучение той же специальности в г. Собмор и заканчивает в 1893 г. По окончании Дучич устраивается на работу учителем в разных городах, среди которых и г. Биелина, откуда его выгонят австро-венгерские власти за стихотворения с патриотическими настроениями «Отаџбина» 1894 г. («Родина») и «Ој, Босно» 1894 г. (Ой, Босния»). Из-за этого на Дучича было заведено дело, а затем в майе 1894 г. его депортируют из города. Сразу после изгнания писатель не мог нигде найти работу, поэтому устраивается в школу при монастыре Житомислич. Однако уже через год он находит себе вакансию учителя в Мостаре, которую оставит только спустя четыре года. В этот период он вступает в музыкальное общество «Гусле», возглавляемое выдающимся сербским поэтом, Алексой Шантич. Совместно с ним он организовывает литературный кружок, а затем и выпускает журнал «Зора». Благодаря деятельности обоих поэтов, город Мостар в конце XIX века становится ещё одним культурным центром на Балканском полуострове.

Автор монументального научного труда «История сербской литературы», Йован Деретич, пишет, что 1899 г. становится переломным в биографии Дучича Деретић. J. Историја српске књижевности. Београд, 2011. С. 945: писатель уезжает на учёбу в Женеву - так начинается его большое путешествие, которое закончится уже в Америке, где он умрёт. В Женеве поэт учится на философско-социологическом факультете. Почти десять лет живёт за границей, из которых дольше всего Париже, где знакомится с Йованом Скерличем, критиком и литературоведом. В это время он поддерживает литературные связи с писателями из Мостара, сотрудничает со многими журналами, в том числе продолжает работать с «Зорой». По окончании обучения в 1906 г. Дучич возвращается на Балканы в Сербию, где начинает новую карьеру в Министерстве иностранных дел. С 1910 г. он начинает заниматься дипломатией. До Первой мировой войны и в период между двумя войнами писатель занимал разные должности: атташе в тогдашнем Царьграде и Софии; с 1912 по 1927 секретаря в посольстве; позже консула, представителя посольства в Риме, Афинах, Мадриде и Каире. В 1831 г. его назначили членом-корреспондентом сербской королевской Академии. С 1933 г. по 1941 г. был представителем Королевства Югославия в Риме, Бухаресте и до распада Королевства в апреле 1941 г. в столице Испании. В период вторжения и оккупации Югославии Дучич находился в Мадриде, выполняя свою посольскую миссию, но, вследствие признания Испанией Независимой Республики Хорватии, он был вынужден её покинуть и переехать в страну, сохраняющую на тот момент нейтралитет, в Португалию. Из Лиссабона Дучич направится в Америку к своему родственнику, где после и возглавит самую многочисленную сербскую диаспору, основанную сербско-американским учёным, послом Сербии в США, Михайло Пупиным в 1914 г. в штате Иллинойс. Свою писательскую деятельность Дучич не оставил, продолжил писать стихотворения, газетные статьи и политические брошюры, в которых выражал протест против политики хорватских усташей геноцида над сербами и сопереживал страданиям своего народа. Йован Дучич умер в 7 апреля 1943 г. в г. Гэри, штат Индиана. Его предсмертная просьба похоронить в родном городе Требине была исполнена уже в нашем веке осенью 2000 г.

Дучич достаточно рано начинает свой поэтический путь: уже в 1886 г. публикуется его первое стихотворение «Самохрана мајка» («Одинокая мать») в журнале «Галуб» г. Сомбор. Йован Деретич отмечает, что уже тогда просматривались зачатки выдающегося писательского таланта. Там же. С. 196 Обращаясь ко всему творчеству Дучича, он выделяет в нём три этапа. Первый этап - «воиславский», который заканчивается, по мнению исследователя, до отъезда в Женеву. Он характеризуется следованием тенденций, сформированным ещё Воиславом Иличем, ярчайшим представителем сербского романтизма, то есть обращением к русским и немецким поэтическим традициям. Второй - «символистско-парнасский», относящийся к периоду до первой мировой войны. Ему свойственен отказ от предыдущей художественной фазы развития, творчество находится под влиянием французской поэзии. Дучич стремится достичь изысканности и совершенства поэтической формы; и наконец последний третий этап - «пост-символистский». Длится от начала Первой мировой войны до конца. Он отмечен, как считает Деретич, окончательным оформлением мировоззренческих концепций писателя и его художественной зрелостью. Там же. С. 946

Несмотря на то, что Дучичу славу принесла поэзия, его проза составляет большую часть его творчества: из пяти томов собрания его произведения только один том - поэзия, а остальные - проза. Ещё в стихотворениях, пишет Деретич, проявились его склонности к выражению идей через нарратора. Действительно, в прозе такие жанровые формы, как травелог, художественная критика, эссе, публицистические статьи ему ближе, чем роман и рассказ. Там же. С. 953 Как и в стихотворениях, он уделяет большое внимание форме выражения и выверенности каждого слова, поэтому писатель над тексами работает достаточно долго, тексты публикуются с большими промежутками.

Так, произведение «Города и химеры» создавалось в течение 40 лет. Первое «Письмо из Швейцарии» свет увидел в 1900 г. Впервые оно было издано в 1930 г., и последний вариант с дополнением в 1940 г. Каждый травелог представляет собой художественно целостный текст, в задачи которого входит как описание увиденного, так и личные впечатления писателя. Абдулвахиду Майга Абубакар. Литературный травелог: специфика жанра. Филология и культура. №3(37). 2014. С. 257 Действительно, письма отражают восприятие автором других народов и культур, попытку объяснить существующие реалии через обращение к реальным историческим событиям и персонажам, а также выражение собственной системы ценностей. Совершенно очевидно, что Дучич не преследовал цель представить достоверные факты. Его стиль характеризуется метафористичностью в передаче действительности, афористичностью высказываний и особенной поэтичностью. Отрывки, описывающие пейзажи, по своей экспрессивности и красоте сопоставимы с тургеневскими стихотворениями в прозе.

Выделяя тематику в письмах Дучича, необходимо отметить, что он обращается к проблемам взаимоотношений между народами, к культуре отдельных народов, истории и религии. Он пишет о человеческих ценностях и о таких философских понятиях, взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, о разных представлениях о Всевышнем. В каждой стране, где он путешествует, он совершает попытку объяснить действительность через исторические события прошлого, чтобы наладить духовный контакт между собой и чужой культурой. Интересно отметить, что, по мнению Деретича, в художественно стилизованных описаниях истории, религии и культуры у Дучича нет подлинной глубины и особой оригинальности. Однако в художественной изобразительности пейзажей он показывает себя как подлинного поэта, лирично описывающего действительность, выражающего свои чувства через природные образы. Там же. С. 955

Одним из центральных образов в поэзии и прозе Дучича является женский. Считается, что любовная лирика принесла ему славу поэта, была сразу признана современниками и читателями. Дучич, когда пишет о любви, представляет её не как переживание, связанное непосредственно с реальным событием из его жизни, а как абстракцию. Так же он создает и женский образ, который будет возникать как лейтмотив на протяжении всего сборника травелогов «Города и химеры».

Многие критики положительно отзывались о произведении Йована Дучича «Города и химеры», считая, что травелоги, вошедшие в сборник, являются примером сербской прозы высочайшего уровня. Так, сербский литературовед, Славко Леовац, считает, что в «Городах и химерах» автор рассуждает о самых важных для человечества понятиях. Леовац. С. Зборник радова у част академика Славка Леовца. Бања Лука, 1999. С. 385

2. Особенности национального стереотипа

Проблеме стереотипов посвящены многие научные работы как российских, так и зарубежных учёных. «Общественное мнение» -- один из самых первых научных трудов о стереотипах американского исследователя У. Липпмана. Именно он ввёл в широкий научный оборот понятие «стереотип». Его основные идеи заключаются в том, что человек испытывает потребность систематизировать мир, используя готовые формулы и модели. Липпман рассматривает стереотип как бессознательный психологический механизм самозащиты. Липпман У. Общественное мнение. Пер. с англ. Т.В. Барчуновой. М., 2004. С. 109 Он также отмечает, что такой подход познания действительности - естественная экономия наших усилий, легче воспользоваться уже существующими представлениями, сложившимися в ходе развития истории. В работе «Стереотипы и стереотипизация», написанной под руководством Макрэ, показано, что не только накопившиеся знания в культуре влияют на формирование стереотипа. Авторы книги демонстрируют, какие существуют механизмы в современности, способствующие возникновению стереотипов, какие технологии позволяют трансформировать, казалось бы, устоявшиеся взгляды отдельного народа на конкретную нацию в зависимости от политического курса страны. Macrae C., Stangor Ch., Newstone M. Stereotypes and stereotyping. NY, 1996. С. 153

Среди отечественных учёных к проблемам стереотипа обращался доктор психологических наук Крысько В.Г. Он в своём труде описывал понятие «национального стереотипа». В общественных науках под ним обычно понимают дихотомическую систему своей или чужой этнической общности, которая отражает упрощенное знание о психологических особенностях и поведении представителей конкретного народа и на основе которого складывается устойчивое и эмоционально окрашенное мнение одной нации о другой или о самой себе. Крысько В. Г. Стереотип национальный (этнический). Этнопсихологический словарь. М., 1999. С. 146

Крысько считает, что стереотипы образуются в силу действия двух главенствующих тенденций человеческой психики. Он, во-первых, выделяет конкретизацию - стремление к пояснению абстрактных, трудно усваиваемых понятий через какие-то реальные образы, доступные индивиду и всем членам данной группы. Во-вторых, это упрощение, суть которого заключается в выделении одного или нескольких элементарных черт в качестве основополагающих для раскрытия сложных явлений Крысько В. Г. Стереотип национальный (этнический). Этнопсихологический словарь. М., 1999. С. 147.

Красько замечает, что многие из них возникают спонтанно. Он это объясняет тем, что человек бессознательно стремится к экономии в процессе усвоения опыта других людей и предшествующих поколений, который закреплен в виде привычных представлений. Национальные стереотипы как правило охватывают не существенные, а наиболее выделяющиеся черты явления или события. В анализе стереотипов нужно обязательно учитывать его субъективность. Там же. С. 150

Стереотип, считает исследователь, однозначен, поскольку делит мир на две категории: «знакомое» и «незнакомое». «Знакомое» становится синонимом «хорошего», а «незнакомое» - синонимом «плохого». Здесь речь идёт об упомянутой ранее дихотомии «свой»-«чужой». Согласно позиции Красько, в самой основе стереотипного мышления находится стремление отделить себя и «своих» от «чужих». Филюшкина С. Национальный стереотип в массовом сознании и литературе (опыт исследовательского подхода). Логос 4(49), 2005. С. 142

Каждый раз, когда человек сталкивается с незнакомой культурой, он испытывает широкий спектр эмоций. Их положительная или отрицательная окраска напрямую зависит от того, насколько культурные ценности и взгляды ещё не познанного близки сознанию человека, воспринимающего новые явления. Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. Основы межкультурной коммуникации. М., 2003. С. 36 В связи с этим при взаимодействиях культур между собой понятие «чужой» является основополагающим. Оперируя данной категорией, человек структурирует познаваемый мир. В учебнике «Основы межкультурной коммуникации» Грушевицкой Т.Г. поднимается проблема формулировки научного определения этого понятия. Авторы этого учебника отмечают, что во всех вариантах употребления оно понимается на бытовом уровне. При таком подходе понятие «чужой» имеет несколько значений и смыслов:

1. чужой как нездешний, иностранный, находящийся за границами родной культуры;

2. чужой как странный, необычный, контрастирующий с обычным и привычным окружением;

3. чужой как незнакомый, неизвестный и недоступный для познания;

4. чужой как сверхъестественный, всемогущий, перед которым человек бессилен;

5. чужой как зловещий, несущий угрозу для жизни. Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. Основы межкультурной коммуникации. М., 2003. С.37

Противоположное ему понятие «свой» подразумевает тот круг явлений окружающего мира, который воспринимается человеком как знакомый, привычный. Понятие «свой» тесно сополагается с таким явлением как этноцентризм.

При контактах с другими культурами большинство людей судят о чужих культурных ценностях, используя в качестве оценочного критерия культурные ценности собственного этноса. Такой тип суждения называется этноцентризмом. Он представляет собой психологическую установку воспринимать и оценивать другие культуры и поведение их представителей через призму своей культуры. Чаще всего этноцентризм предполагает, что собственная культура превосходит другие. В таком случае она расценивается как единственно правильная, превосходящие все другие. Там же. С. 38

Интерпретация явлений чужой культуры происходит в результате столкновения привычного и непривычного. Это создает ситуацию отстранения, в соответствии с которой, понимание чего-то нового, неизвестного происходит путем сравнения с привычными и известными явлениями собственной культуры. Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. Основы межкультурной коммуникации. М., 2003. С. 40

В травелогах довольно часто встречаются национальные стереотипы, ведь путешественник знакомится с представителями других народов, пытается осмыслить другие культуры и неизбежно сравнивает «свое» и «чужое». Так и в сборнике травелогов «Города и химеры» повествователю, прибегающему к стереотипам, было необходимо адаптироваться в новых условиях, чтобы составить целостную картину о народах, с которыми он сталкивается во время своих путешествий по разным странам.

3. «Города и химеры»

3.1 Письма из Швейцарии

Травелоги Й. Дучича «Города и Химеры» открываются «Письмами из Швейцарии», датируемыми 1906 г. Автор воспринимает Швейцарию как страну, являющуюся временным прибежищем для путешественников или гостей, желающих поправить своё здоровье. Действительно, невероятной красоты пейзажи, кристальные озера, чистый горный воздух притягивают людей с разных концов света. В этой главе повествователь упоминает большое количество европейцев, среди которых и представители Западной Европы: французы, немцы, англичане, испанцы, итальянцы и, конечно же, сами швейцарцы; и восточной Европы: поляки, словенцы, сербы, болгары и русские, а также наследники европейской культуры, населившие другое земное полушарие - американцы. Безусловно, такое количество культур, чужое место вызывают потребность систематизировать действительность, в связи с чем автор при её описании обращается к стереотипу.

В первых письмах можно заметить, что стереотип о некоторых народах сформирован системой моральных ценностей самого автора: «Смех и радост су без сумње ствари једне више цивилизацији и хуманости» («Смех и радость, безусловно, вещи, принадлежащие цивилизации и гуманности») Дучић Ј. Есеји и путопоси. Градови и химере. Нови Сад, 1971. С. 96. Так, автор рассматривает образ народов, рассуждая об их отношении к смеху и о чувстве юмора. Для англичан, пишет Дучич, смех и радость - показатель воспитания, молчание и хмурость - дурной тон. Они удивляются всему и смеются по любым причинам. В отрывке, где изображаются англичане, на синтаксическом уровне возникает антитеза: «...ми се смејамо људима и идејама, а они стварима» («мы смеёмся над людьми, а они над вещами»), что указывает на отнесение автором этой культуры в дихотомии «свой»-«чужой» к полюсу «чужой». Более того, в следующем абзаце повествователь характеризует англичан как народ, соединивший в себе противоречия: добрые, но ко всему равнодушные, развиты интеллектуально, при этом их легко одурачить Там же. С.97. Также они являются националистами: Англия в их восприятии - «шестой континент», они считают себя первыми среди европейских народов. Каждой нации автор причисляет ментальный возраст: словенцы - молодежь лет двадцати, немцы - мудрецы лет тридцати, итальянцы - балагуры лет сорока, греки целуются и воюют как пятидесятилетние дядьки, а англичане, как бы подводя итог образу холодного и улыбчивого народа, всему искренне удивляются и смеются как пятнадцатилетние дети. Там же. С.97

Если, сербы на фоне британцев выглядят серьёзно, то на фоне русских, как утверждает Дучич, они кажутся недостаточно добрыми и радушными. Русский для автора простодушный, но одновременно сложный. Русские идеальные юнаки-богатыри и при этом благородные безумцы. Интересно, как писатель соединяет воедино в образе русского и ребёнка, и мужчину, и женщину. Объясняет повествователь это следующим образом: он живет в мире с детской любовью, играючи, по-женски не скуп на эмоции, при этом он обладает мужской силой, чтобы всё попробовать. Ни у кого, по мнению повествователя, нет столько уважения к слезам, и никто так красиво не может быть несчастным.

Важно отметить, русский характер ближе автору, чем западноевропейский. Такое отношение отчетливо проявляется в предложении, где Дучич наделяет русского такой чертой как фамильярность: «Њихова фамилијарност у односима има разлога да буде можда за западњака сасвим несносна» Там же. С.98(«Их фамильярность в общении, возможно, для западного человека имеет достаточно причин, чтобы считаться несносной»). Так, отделяя западных европейцев, он относит их мир однозначно к категории «чужой». Оснований в данном травелоге, чтобы отнести к понятию «свой», в описании русского недостаточно, но очевидны теплое отношение повествователя к русскому народу. Дучич заявляет, что если французов он всегда любил умом, то русских - сердцем Там же. С.97.

Основой формирования стереотипа о той или иной национальности становится не только моральная система повествователя, но и его эмоциональное восприятие. Дучич на протяжении своего творческого пути всегда воспевал женскую красоту, чуткость и чувственность. Описание своей спутницы польского происхождения открывается не сколько стереотипом о национальности, сколько с обобщенного женского образа или же гендерного стереотипа. Будучи увлеченным юной девушкой, автор от генерализации приходит к частности, но тем не менее эта же конкретная особа станет мостом к национальному женскому стереотипу. Образ польки сложен, возможно, идеализирован. Он складывается из сопоставлений с многими национальными женскими образами. Так, например, автор пишет: «Оне имају сенсуалне покрете Шпањјолке, духовиту кокетерију Французкиње, чисто срце и топлоту Рускиње, носталгију Скандинавкиње, наивност Енглескиње, и, што је извесно, ничег од Немице»(«У них есть чувственность в движениях испанок, остроумное кокетство француженок, чистое сердце и тепло русской, ностальгия скандинавок, наивность англичанки и, как известно, ничего от немок») Там же. С.106. Стереотип польской девушки вбирает в себя лучшие, по мнению повествователя, черты многих других тоже стереотипизированных женских национальных образов, то есть гендерный стереотип основывается на национальном стереотипе. Далее в тексте мы наблюдаем обратный процесс распада идеализированного стереотипа: через образ полячки автор немного раскроет свой стереотип о русской женщине и француженке. Болтливость первой не исполнена скромности, а вторая не умеет предаваться грусти и мечтаниям. Автору симпатизирует игривое начало в польской женщине больше, чем героизм русской: «За Рускињу је љубав херојство, а за Пољкињу је интрига» («Для русской любовь - геройство, для польки - интрига») Там же. С.106. Сила польской женщины, по мнению Дучича, заключается в том, что она умело управляет мужчиной, используя его желания и страсти, поэтому именно она самая женственная из всех женщин Там же. С.106. Данное утверждение вновь расширяет национальный женский стереотип до гендерного. Как мы видим, границы стереотипов в данном случае не могут быть четкими из-за того, что образ полячки является практически воплощением совершенной женщины.

Ещё одна основополагающая черта, выделяемая Дучичем - остроумие. Она также выступает в роли лакмусовой бумаги, определяющей полюс «свой - чужой» или, скорее, «близкое - чуждое». Остроумие сополагается с чувством юмора и умением смеяться, по которым выстроился стереотип о британцах. Если смех по Дучичу есть показатель чистоты сердца, то чувство юмора и, конечно же, остроумие обличает уровень интеллекта, а женское остроумие вдохновляет мужчину, стимулирует его умственное и духовное развитие. Юная спутница повествователя, как и все её соотечественницы, наделены этим качеством. Благодаря тому, что француженки тоже остроумны, их мужчины самые речистые и самые деятельные, а благодаря остроумию греческих женщин, греки стремятся быть первыми банкирами в любой стране, куда бы ни приехали. Там же. С.107

Дучич заканчивает первое письмо описанием коренных жителей Швейцарии. По мнению автора, этот народ абсолютно не соответствует величавым красивым пейзажам, среди которых они живут. Стереотип о швейцарцах в отличие от предыдущих подкреплён историческими фактами, претендуя на объективность и обоснованность индивидуального авторского восприятия. К истории Дучич впоследствии будет прибегать каждый раз, говоря о жителях страны, в которой он гостит или через которую прокладывает свой путь. Так, например, писатель объясняет холодность этой нации, прибегая к описанию истории и сравнивая с природой. Он рассказывает в письме, что швейцарцы возвели кафедральный собор в Альпах, потому что на их вершинах восседает Всевышний. В тексте возникает метафора «ледяной трон» для описания собора на вершине гор. Этот выбор, по мнению Дучича, раскрывает характер швейцарцев: они надменны, смотрят на всё с высоты и холодны к окружающим. Он также добавляет, пока Бог бдит с ледяного престола в Альпах, его подопечные спускаются с гор в качестве наемников и служат, наоборот, дьяволу. Там же. С.112В этих маленьких очаровательных городах, среди грандиозной красоты местных ландшафтов не родилось, констатирует автор, ни одного талантливого писателя, вокруг «небесных озёр» не возникло ни одной легенды и преданий. Впрочем, были гениальные люди, но они же и разоряли страну. История их успешных военных походов, пишет Дучич, это исключительно история о торговле витязями. Так, повествователь подходит к тому, что ход истории породил что-то прислужливое в характере швейцарца, а также укоренил систему торгово-деловых отношений между людьми. Здесь все с немецкой точностью подсчитано и узаконено. Швейцария мыслится автором буквально как большая гостиница, где иностранец никогда не будет чувствовать себя как дома. Возвращаясь к пейзажам Швейцарии, Дучич добавляет, что неудивительно, что эта земля ничего не сказала. Потрясающая природа этих окрестностей исчерпывает, слова бы были излишни. Действительно, этих людей и их страну характеризует безмолвие и спокойствие, которое находит отражение и в устройстве общества. Всё подчиняется строгим законам, за всем присматривает полиция, в каждом городе порядок и чистота.

В целом, Дучич обобщает, швейцарцы народ «маленьких» людей, которые разбили красивые сады и небольшие городки. Их счастье ограничивается физическим влечением, стабильностью, и тем, что они сами себя освободили от великого, породистого и духовного.

3.2 Письмо из Франции

Дучич по окончании юридического факультета в Женеве, продолжает своё обучение в Париже. Исследователи биографии писателя утверждают Деретић J. Историја српске књижевности. Београд, 2011. С. 946, что Париж и французская культура покорили его, возможно, поэтому одним самым восторженным письмом является «Писмо из Француске».

Наиболее подробный, развернутый стереотип автора складывается о самих французах. Для него они представляют собой практически безусловный идеал. Об этом Дучич заявляет с первых страниц: «Ово је једини народ који уме све да схвати, у све продре, и све објасни»(«Это единственный народ, которые всё понимает, во всём разбирается и всё объясняет») Дучић Ј. Есеји и путопоси. Градови и химере. Нови Сад, 1971. С. 117. Идеальный образ строится на сопоставлении с другими народами, в связи с чем в травелоге также упоминаются представители и других европейских культур, среди которых итальянцы, испанцы, португальцы, немцы, голландцы, англичане, американцы, русские, словенцы, сербы, греки и румыны.

Первый пример сопоставительной модели, которая ляжет в основу формирования национальных стереотипов о европейцах, представлен сразу же после вышеуказанной цитаты. Автор, как бы подкрепляя свой тезис о превосходстве французов, пишет, что, итальянцы их ненавидят, потому что у них сильная армия, испанцы - потому что они революционеры, румыны в них влюблены из-за их фривольности и порочности, а сербы - из-за их геройства. Там же. С. 117 Подобную конструкцию, где ориентир - французы, а другие им уступают в ряде черт, писатель будет использовать во всём письме.

Стереотипы обо всех народах формируются по такому же принципу, как и в швейцарских письмах, на основе моральных ценностей и идеологических воззрений писателя. Так, французы, несут Европе гуманизм, самую передовую, согласно мнению Дучича, концепцию, а понятие человечность и человечество вообще пришло именно из Франции. Англия в XIX веке возглавляла мировую политику, но не имела представление, что такое человечество, потому что её правительство изолировало себя от других Там же. С. 118, а на немецкой земле не родилось ни одного либерального мыслителя.

Французский народ талантлив во всём, считает повествователь, несмотря на то, что в разные времена, кто-то их обходил в развитии, будь то итальянцы в искусстве или голландцы с португальцами в мореплавании, они тем не менее занимали передовые позиции на мировой арене, более того, их гений распространяется равномерно на весь народ. Так, например, в Англии в эпоху Елизаветы, королевы-девственницы, Шекспир не был понят и замечен современниками, до сих пор люди сомневаются, существовал ли он. Во Франции же каждая выдающаяся личность была вовремя замечена и обязательно выделена, потому что французы «jедна од најумнијих нација који су икада живели на земљи» («одна из самых умных наций, которые когда-либо жили на земле») Там же. С. 119.

Для Дучича важным аспектом в характеристике народа является патриотизм и свобода. Эти понятия, пожалуй, одни из самых ключевых ценностей не только писателя, но и практически любого жителя балканского полуострова в начале ХХ века. Имеет место предположение, что освободительные движения, развернувшиеся на Балканах ещё в XIX веке, отразились на системе ценностей автора, так как он был не только современником, но и носителем исторической памяти народа, которая в свою очередь играет большую, если не ключевую, роль в формировании стереотипов, по мнению американского исследователя Уолтера Липпмана Липпман У. Общественное мнение. М., 2004. С. 107. В этом травелоге автор определяет подлинную любовь к отечеству от противного: она зиждется не на ненависти к другим или на эгоизме отдельной нации, но на гордости своей историей и почитании традиций. С точки зрения писателя, французы - яркие представители такого отношения к отечеству. А надменны они в своём патриотизме, потому что не были никогда под гнётом других. Они, утверждает повествователь, самый свободный и независимый народ не только в буквальном смысле, но и в духовном. В связи с этим хочется отдельно отметить отрицательное отношение Дучича к итальянцам, которое в дальнейшем будет просматриваться во всем тексте. В ряде перечисления покорённых народов, они, во-первых, поставлены на последнее место: «Шпањолци су били робови Арапа, Руси робови Монгола, Срби и Грци робови Турака, Талијанци робови свачији» («Испанцы были рабами арабов, русские - рабами монголов, сербы и греки - рабами турок, итальянцы - всех подряд»). Дучић Ј. Есеји и путопоси. Градови и химере. Нови Сад, 1971. С. 121 Во-вторых, в данном случае на семантическом уровне определительное местоимение «свачији» («принадлежащий каждому, всякому») будет нести оттенок пренебрежительности. Если стереотип о французах, по мнению Дучича, представлен как идеал, то стереотип об итальянцах, скорее, антипод идеала.

В тексте возникает объёмное сопоставление стереотипов этих двух народов, которое можно характеризовать следующей моделью: сначала обозначается качество, являющееся важным и положительным в системе ценностей Дучича, французы - его обладатели, а итальянцы обладатели абсолютно противоположной черты характера. Так, например, французы человечны, а корень их человечности произрастает из храбрости и умения радоваться. У итальянцев такое понятие вообще отсутствует, потому что они трусливы и эгоистичны.

По мнению писателя, итальянцы и французы настроены враждебно по отношению друг другу. Для подкрепления своей идеи, он использует диалог, в котором любой человек берёт интервью у любого француза, а он в свою очередь в качестве ответа от лица француза рассуждает об итальянском национальном характере. Этот приём также показывает, что автор претендует на объективность видения народов, пытаясь разделить повествователя и француза, хотя совершенно очевидно, что собирательный образ француза выражает личное восприятие автора. Обобщая стереотип об итальянцах, нужно сказать, что они ненадежны, злопамятны, неискренни, совершая гнусные поступки, они ими наслаждаются, не любят путешествовать в другие страны, потому что всех ненавидят. Их ненависть писатель объясняет тем, что они большую часть истории были рабами соседних народов. Они никогда не будут свободны, потому что у них рабская ментальность. Итальянцы ненавидят французов, англичан не признают, словенцев боятся, немцев презирают, а «слабым грекам» завидуют. Там же. С. 124 Однако автор не забудет и про итальянское достоинство, заключающееся во вкладе этого народа в развитие искусства, а также скажет, что если бы в мире не было немцев, то мир бы особо не изменился, а если бы не было итальянцев, он бы выглядел абсолютно иначе.

Можно заметить некоторую последовательность сербского писателя в формировании стереотипа о французах: как и в письмах из Швейцарии, он вновь упоминает остроумие и красноречие и веселость как качества, присущие этой нации. Во-первых, остроумие определяет высокую интеллектуальную развитость. Во-вторых, повествователь утверждает, что только добрый человек может быть по-настоящему остроумен, а добрый человек в свою очередь - тот, кто весел, потому что счастлив и любит жизнь. Там же. С. 138 При упоминании этих черт автор обращается к образу англичан, которые, как считает писатель, не способны понять достоинств французского народа, потому что в англо-саксонской культуре присутствует абсолютно противоположное представление о воспитанности. Англичане предпочитают молчать или говорить о бытовых вещах. В высшем обществе философствования считаются неприличными, потому что могут испортить атмосферу веселья, в то время как французская культура с эпохи Возрождения развивалась в салонах, где люди упражнялись в умении изъясняться изысканно.

Весёлость определяется автором как моральный фонд нации, Там же. С. 141 потому что весёлыми могут быть только добрые люди, злые люди не знают веселья. Французы, например, умеют смеяться, а немцы смеются громко и не от души. Когда они развлекаются, выглядят неестественно, по-детски неуклюже. Единственное место, где они смотрятся органично - за кафедрой в университетской аудитории или во время игры на клавире, видимо, иронизирует автор. Чувство юмора англичан принципиально отличается от французов: первые смеются над другими, а вторые, когда радостны.

Дучич также об англичанах напишет, что они по своей природе простые люди, представители «островного сознания». Философия их жизни основана на практичности, их интересует только её материальная сторона. Англичанин эксцентричен, легко может поменять веру, переехать в другую страну, прожить там всю жизнь, так и не выучив языка этой земли. Оставаясь равнодушным к традициям, душе чужого народа, он окружит себя элементами английского быта, чтобы не чувствовать, что находится в другой стране Там же. С. 144.

Стереотип о русских возникнет в связи с описанием французской литературы. Француза чаще вдохновляют изысканные мелочи, нежели тяжелые философские проблемы, однако не потому что несчастье человека их не занимает, а потому что страдание и жертвенность не является основным мотивом судьбы французской нации. Их оптимистичное начало устремляет людей на поиск позитивных моментов в жизни, сосредотачиваться на них и отражать в искусстве. По этой причине романы Ф.М. Достоевского не могут быть поняты французским читателем.

Дучич представляет положение французов в мире ёмким афоризмом: «Данас је Француска за остало људство банкар и апостол»(«Сейчас Франция для остальной части человечества банкир и апостол») Там же. С. 126, потому что именно они профинансировали строительство железных дорог в Африке, России и на Балканах и сформировали современный свод законов свободного человечества. Писатель также описывает отношение французов к остальным народам. Их они понимают исключительно через свою культуру, меря мир своей иерархией ценностей. Героические подвиги, научные прорывы и культурные достижения совершаются французом во имя родной земли, которую он не стремится покидать. Весь остальной мир для него тоже Франция, только какая-то странная, и поэтому смешная, и испорченная.

Все без исключения ученые, занимавшиеся биографией Йована Дучича, отмечают особенно трепетное отношение писателя к женщинам и в целом и, конечно, к любви Деретић Ј. Историја српске књижевности. Београд, 2011. С. 949. В этом смысле француз, по мнению автора, самый искусный любовник. Он изменил концепцию понимания любви у европейцев, вернув ей природное языческое начало. Любовь для рационального француза, сродни не вере религиозных испанцев, а науке. И в этом случае Дучич обращается к истории, вспоминая французских поэтов куртуазного средневековья, которые, как он утверждает, поспособствовали распространению культа женщины и любви к ней. У автора в связи с этим складывается стереотип о французской женщине. Будучи остроумной, невероятно красивой и страстной, она вдохновила француза стать мировым лидером Дучић Ј. Есеји и путопоси. Градови и химере. Нови Сад, 1971. С. 131. Повествователь утверждает, что, например, болгарам и швейцарцам никогда не стать великими, потому что их женщины некрасивы. Помимо этих в тексте возникает ещё ряд национальных женских стереотипов. Чтобы выделить главное в характере француженки, Дучич прибегает к максимальной генерализации, объясняя национальный женский стереотип англичанки, немки и итальянки одним словом: «Љубавница, међутим, то је најпре и можда једино Францускиња, као што је Енглескиња филантроп, Немица пијанисткиња, а Талијанка модел»(«Любовница, между тем, прежде всего и, может, только француженка, как и англичанка - филантроп, немка - пианистка, а итальянка - модель »).

Итак, стереотип о французах - композиционное ядро письма, остальные национальные стереотипы в основном служат контрастом для создания идеального образа. Действительно, с одной стороны, французский стереотип воплощает авторскую систему ценностей: французы - свободный великий народ, французская культура изысканна, мужчины - храбры, их женщины - прекрасны и умны, на мировой европейской арене они занимают ведущие позиции, потому что они первые сформировали понятия гуманизм и человечность и подарили их остальному европейскому миру. С другой стороны, в тексте всё-таки можно найти, на взгляд Дучича, недостаток (поэтому в самом начале было указано, что французы практически воплотили авторский идеал), присущий французскому народу: чрезмерная рациональность. Они доходят до всего умом, чистой логикой и не умеют мечтать. Французы никогда не знали упоения духовным в отличие от русских Там же. С. 144 . Такие их врождённые черты как критичность, трезвость рассудка и сарказм говорят о том, что французская нация (он снова прибегает к метафорической возрастной классификации) зрелая, а гениев мирового уровня, пишет автор, дарят человечеству молодые народы.

3.3 Письмо с Ионического моря

Травелог «Писмо са Јонског мора», написанный в 1911 г., представляет собой путешествие Йована Дучича по Ионическому морю, частью Средиземного моря между Балканским и Апеннинским полуостровами и островами Крит и Сицилия, на пароме. На борту писатель общается с иностранными спутниками: с немецким консулом, его женой голландского происхождения и с их родственником, рассуждает соответственно об этих национальностях и других западных европейцах, например, о французах, а также о восточных европейцах: о своих соотечественниках, русских, болгарах, греках, румынах и об албанцах.

Необходимо отметить, что спутники, описываемые автором, носят как индивидуальный характер, так и черты стереотипа. Например, консул из Германии и его родственник, несмотря на личное в их образах, содержат типизированное: они оба прагматичны, рациональны, неэмоциональны. Им противопоставляется жена консула, которая в свою очередь родом из Голландии, своим природным, иррациональным началом. С точки зрения разбора стереотипного (отнесения к группе людей) и индивидуального, этот образ в травелоге, пожалуй, является самым сложно сплетённым. В первую очередь, хоть автор и определяет её национальность, он всё-таки пишет больше о голландке как об одном из женских типов. Более того, этот образ уникален тем, что он максимально генерализован, то есть превращён в гендерный стереотип. Дучич называет спутницу «Евой нашего времени»Дучић Ј. Есеји и путопоси. Градови и химере. Нови Сад, 1971. С. 158, женщиной с сигаретой в одной руке, а в другой с хлыстом для коня; её губы накрашены красной помадой, под глазами синяки. Женщина нового формата, у которой, считает повествователь, нет мужчины, за которым можно броситься по подъезд, как это делает героиня Анна Каренина в одноименном романе Л.Н. Толстого Там же. С.158.

Писатель, цитируя голландку, демонстрирует этнический стереотип иностранцев о славянах и национальный стереотип о голландцах. Она, рассуждая о морали, любовных отношениях и душе говорит: «Душа је словенска ствар и њу треба оставити томе племену, заљубљеним у несрећу и сузе. Ми Холанђани радије гајимо и лале и тулпане него душе словенског типа» («Душа - вещь славянская, её нужно оставить тому племени, что влюблено в несчастье и слёзы. Мы, голландцы, с большей радостью разводим тюльпаны, чем души славянского типа») Там же. С.155. Таким приёмом писатель пользуется в письмах из Франции, Швейцарии, интервьюируя непосредственно объектов, которые поддаются стереотипизации, с целью придать большую объективность своим представлениям. В репликах голландки также возникнет стереотип о немцах и о французах. Характеризуя повествователю немецкого родственника своего мужа как человека неразвитого интеллектуально, она говорит, что на десять французов приходится один талант, а на десять немцев - один идиот Там же. С.178.

В тексте ещё можно выделить среди стереотипов метафоризированные, где автор переносит особенности пейзажей и природы на черты национальностей, которые проживают на этой территории. Как албанская земля серая и голая, так и албанцы, народ, ничем не выделяющийся. Он считает, что Албания - некрасивая часть балканского полуострова Там же. С.171. Дучич обращается к древнегреческим мифам, рассказывая, что эта земля была отведена в сознании греков ещё в период до возникновения политеизма под Аид.

Он также даёт собственную оценку истории. По его мнению, на территории, заселённой албанцами, находящейся между великими империями, достигшими верха культурной цивилизации, проживает самый бесталанный и бескультурный народ, потому что мировой гений сосредоточился на таких гигантах прошлого, как эллины и римляне, а гордые и грубые албанцы ничего не переняли от своих великих соседей: у них нет своего фольклора, музыки, рассказов, песен, идейных эпических личностей; для них действующим является варварский закон кровной мести Там же. С.164. Впоследствии в травелоге «Писмо из Грчке» возникнет постулат Дучича, где скажет, что народ, чья история не пронизана легендами, народ маленьких людей. Интересно отметить, что повествователь пишет про албанский язык. Он, по его мнению, безобразен по звучанию и настолько несуразен, что ни одни лингвисты мира не могут выяснить историю его происхождения, найти место в языковой классификации. В формировании стереотипа автор будет и в последующих письмах обращаться к языку и судить по его благозвучности.

Повествователь во время прогулок по острову Корфу задумывается о характерах наследников античных народов. Он утверждает, что итальянцы и греки в особенности, будучи наследниками древней культуры, сохранили свои древние примитивные удовольствия: хороший обед, доступная женщина, спокойный сон, крупная монета Там же. С.179. А геройское прошлое их предков вызвало у нынешних народов ненависть к триумфам и отвращение к геройству.

Неравнодушный к природе и пейзажам писатель давал оценку некоторым народам, исходя из их отношения к великолепным видам. В тексте возникает сравнение реакций на красоту француза, русского, серба или немца: француз непременно будет наслаждаться видами с возлюбленной, а немец пообещает себе, что непременно приведет во второй раз жену и ребёнка. Любопытно отметить, что серб и русский писателем объединены разделительным союзом «или», так как их отношение, по мнению автора, будет одинаковым: им необходимо окружить себя толпой близких, каждому из которых он будет выражать своё восхищение. Таким образом, в сознании автора эти два народа близки по своему восприятию окружающего мира Там же. С.174.

3.4 Письмо из Италии

В травелоге «Писмо из Италије» Дучич представляет историю Рима с периода, когда он был центром античного мира по настоящее автору время. Необходимо отметить, что описанию современности автор отводит небольшой отрывок, возможно, в связи с этим в тексте практически отсутствуют национальные стереотипы. Тем не менее, в письме упоминаются итальянцы, и другие европейские народы: испанцы, французы, немцы, бельгийцы, швейцарцы, русские и сербы. Повествователь отмечает, что впервые в Риме познает глубокое и непреодолимое ощущение одиночества, которое нигде в мире невозможно пережить. Он называет современную Италию «једна земља самоће» («единственная земля одиночества») Дучић Ј. Градови и химере: Писмо из Палестине. Београд, 2015. С. 163, потому что в других странах живописные просторы уже застроены зданиями, в них проникла людская суета. Во Франции, например, уже стоят отели, в Швейцарии - санатории, в Германии - казармы, в Сербии - винные погребы, в Бельгии - фабрики, а в России - церкви. Каждое заведение, учитывая более подробные образы о перечисленных национальностях в предыдущих письмах, выбрано неслучайно и логично дополняет стереотип о каждом из народов Там же. С. 163.

Наибольшее внимание Дучича, как и в письме из Испании, концентрируется на религии, так как, по его мнению, католицизм имело и имеет сильное влияние на характер итальянцев. В тексте возникает закономерное сопоставление католицизм испанского и итальянского. Их различие заключается в том, что испанская вера основывается на силе ненависти к еретикам, а итальянская -- на любви ко всем деталям мира, потому что каждая по отдельности и в своём единстве отражают Всевышнего. Писатель поясняет отличающуюся специфику, обращаясь к истории Средних веков, а точнее, к двум значимым историческим личностям западного христианства: к святому Доминику и Франциску Ассизскому Там же. С.171.

Доминимк де Гусмамн Гарсемс -- испанский католический монах, проповедник, основатель Ордена проповедников, более известного как орден доминиканцев. Францимск Ассимзский -- католический святой, учредитель названного его именем нищенствующего ордена -- ордена францисканцев, основанного в 1209 году. Он знаменует собой перелом в истории аскетического идеала, а потому и новую эпоху в истории западного монашества. Ученики Ассизского, пишет автор, вернули итальянскому католичеству нежность христианской церкви, а последователи кастильского монаха внесли ригоризм, строгость, непримиримость и зажгли костры инквизиции. Святой Франциск называл братьями даже животных, в то время как Доминик предавал анафеме и казнил целые селения. Так, по мнению Дучича, итальянское католичество преисполнено светлости и чистоты, а испанское - мрачно Там же. С.172. Оба святых задали впоследствии две различные вехи развития религий, а значит, и народов, которые тесно были с ней связаны: св. Франциск - стремление к благой идиллической вере, св. Доминик - объединение власти и религии.

Дучич воспринимает Рим оторвано от жителей, населяющих его. В тексте противопоставляются «стари свет» («древние римляне») и «нови банкарски Рим» («Рим новых банкиров»). Итальянцы-современники писателя не просто живут среди памятников величия прошедших эпох, но и уничтожают их, считает писатель. Построенные памятники настоящего - «иронија данашњег дегенерисаног уметничког генија ове земље» («ирония сегодняшнего деградировавшего творческого гения этой страны»). Там же. С.178 Автор в конце письма приходит к неутешительному заключению: «Рим је град славе и туге»(«Рим - город славы и печали») Там же. С.180, былой великой славы и печали о том, что она осталась в прошлом, а память о нём медленно погибает.