3.5 Письма из Греции

Дучич пишет два письма из Греции, из Афин и из Дельф, в которых повествователь, прогуливаясь среди развалин, вспоминает об исторических событиях, связанных с ними, пересказывает мифы Древней Греции, представляя читателю свою интерпретацию. Ядром травелога является образ древних греков и сопоставление их взглядов с взглядами представителей древнего христианского европейского мира на религию, реальность и взаимоотношения между людьми. Возможно, в связи с этим в данных письмах мало материала для исследования современных национальных стереотипов автора. Тем не менее, в двух письмах автор немного всё же рассуждает о греках и сербах его времени.

Так, например, образ греков неоднозначен: с одной стороны, автор чётко разграничивает древнегреческую цивилизацию и их потомков, всё восхищение обращено к величию народа прошлого. Иногда проскальзывает идея, что потомки не имеют ничего общего с предками: «Ништа се више не оставља у Атини на историјску правду, на геније расе, на срећу случаја, на достојанство државе...». Можно также вспомнить упоминания о греках в других письмах: в основном это люди, которых интересуют примитивные земные удовольствия и деньги. Греки, которых повествователь встречает во время своих путешествий, или банкиры, или просто богачи, или торговцы.

С другой стороны, в первом письме в тексте встречается авторский постулат, который, безусловно, распространяется и на современных ему греков: «Величина једног народа, одиста, није у његовој истории, њего у његовој легенди. Стварају само они народи чија се историја претвара у митове, пошто сама историја није довољна. Историја без легенде је убога, и кад је највећа» («Величие какого-либо народа, действительно, не в его истории, а в его легенде. Творят те народы, чья история превращается в мифы, потому что самой по себе истории недостаточно. История без легенды убога, даже если она самая великая»). Дучић Ј. Градови и химере I. Исток: Крф, Делфи, Атина. Београд, 1998. С. 47 Соответственно стереотип о греках в этом смысле обогащается и положительными характеристиками, так как, по мнению писателя, народ, чья культура богата легендами - великий народ. Он также пишет, что несмотря на то, что греки сейчас исповедуют православие, их сознание всё же несёт черты политеизма. Там же. С. 100

Автор, развивая эту мысль, обращается к родной сербкой культуре. История его народа нашла отражениях в мифах и легендах с их такими известными героями, как королевич Марко и князь Милош, а сербские короли считаются святыми в православной сербской церкви. Это, считает Дучич, прямой показатель высокого уровня сербского гения, глубокое возвышенное религиозное его восприятие жизни, которое подразумевает прямую связь земных начал человека с божественными Там же. С. 37. Этот аспект, упомянутый автором, перекликается с идеей, отраженной в травелоге «Письмо из Египта», о ней речь пойдёт дальше, где автор мыслит сербов, если бы не завоевание восточного мира, прямыми потомками эллинов, одной из духовнейших и величайших цивилизаций древности.

3.6 Письмо из Испании

Писмо из Шпаније, шестой травелог в сборнике, написанный в 1923 г., начинается описанием городов, в которых властвуют зной и строгий католический дух. В центре этого письма - стереотип об испанцах, путешествуя по Авиле, автор совершает попытку познать эту культуру. В письмах Йована Дучича часто встречаются метафоризированные стереотипы. Не только природные ландшафты и климат отражают дух народов, но и сама архитектура городов и, конечно, их атмосфера. Например, в Испании много католических церквей из холодного камня, построения которых не бросают теней на землю во время дневного солнцепёка. Такое образное описание говорит о беспощадной религии этого народа и его угрюмости Дучић Ј. Есеји и путопоси. Градови и химере. Нови Сад, 1971. С. 191. Исторически сложилось так, что и испанские властители, и вера, и искусство, и государство угрюмы, с точки зрения Дучича.

Ключевым понятием в формировании стереотипа об испанцах становится их религия. Испания, по мнению повествователя, никогда не могла разделить красоту и грусть, веру и отчаяние. Писатель утверждает, что именно немилосердная вера повлияли на душу испанца. Для подтверждения этой идеи автор использует ряд ярких контрастных образов, передающих трагичность наследия этого народа: «Шпанија је велика локва крви на светом поду цркве, убијство у олтару, злочин у ложници» («Испания - это большая лужа крови на святом церковном полу, это убийство на алтаре, это преступление на брачном ложе») Там же. С. 193. Нет страшнее безумства, рожденного силой веры, нет страшнее преступления, чем убийство во имя Господа, считает автор. Чтобы пояснить особенности влияния испанской религии, автор обращается и к её истории. Он считает, что ислам, который принесли мавры и христианство уничтожил гений этого народа своей вечной борьбой за власть. Дучич пишет о принципиальной разнице итальянского и испанского католичества: религия первых полна эллинского веселья, а вторых - суровости. Писатель также сравнивает отношение к Богу итальянцев, испанцев и сербов через церковные изображения. Образ Бога в итальянских церквях - некто добродушный и полный, его лик напоминает довольного жизнью римского сенатора, в маленьких сербских церквушках - человек, чьё лицо напоминает ночного стража или внимательного родителя, но для испанца Бог кровожаден и ненавидит людей, предаёт суду Там же С. 191.

Как и в письме из Франции, Дучич обращается вновь к понятию свобода, которое, как он считает, является одним из определяющих аспектов в понимании культуры. Испанцы, как и итальянцы, всю историю находились в рабстве, сначала под натиском мавров, а после физического освобождения попали в рабство собственной радикальной религии, породившей страшную инквизицию Средних веков, что стало причиной вечной грусти целого народа. По этой причине «Шпањолац никад неће бити срећан» («Испанец никода не будет счастлив»). Там же С. 194

Испанское искусство, как и религия, цинично и иронично. В нём нет радости и любви. В тексте автор отмечает в живописи любопытную деталь, являющуюся важной для художественной системы Дучича, в которой, как известно, женский образ занимает одно из ведущих мест: в искусстве испанцев вообще отсутствует женский образ Там же С. 193, что подчёркивает общую тендецию трагичности в описании испанского народа.

В письме из Франции автор заявляет, что женщина - основа развития как природного начала, так и человеческого в нации, возможно, поэтому обреченность судьбы испанцев для писателя кажется закономерной и очевидной. Однако Дучич всё-таки найдёт привычный для интерпретации народа женский образ именно в вере. По его мнению, Тереза Авильская, вошедшая в историю как преобразовательница испанского кармелитского монашества, отражает дух своего народа: «Као цела њена шпанска раса, она је очајном љубави за веру испунила све своје бесанице и своје намере» («Как и вся её испанская порода, она в отчаянной любви к вере воплотила все свои бессонницы и намерения»). Там же. С. 198 Её страстную натуру не смогли подавить догмами властители католической испанской церкви. На взгляд автора, она воплощает в себе невозможное, соединяя женское чувственное начало и божественную светлую любовь, она любит Бога по-земному. Поэтому испанки, наследницы духа Терезы Авильской, самые женственные в своей естественной среде: «Нигде жена није већма женско као на шпанској улици» («Нигде женщина так не женственна, как на испанской улице»).

Дучич считает, что у испанцев неправильный взгляд на жизнь в своей основе: они абсолютно неидейный народ. В философии современного ему мира есть античные идеи, германские, англосаксонские, французские, но никаких испанских. Проблема лежит в их религиозности, потому что сила и слабость христианской философии в её стагнации, которая, по мнению писателя, не даёт развития ни общественной, ни политической жизни, буквально понятийный антоним прогресса. По этой причине не было в истории Испании эпохи Возрождения, которая осмыслялась через античную политеистическую культуру, воспринимавшуюся средневековым испанским обществом как ересь и отдаление от Бога Там же. С. 209.

Таким образом, несмотря на то, что в настоящем нет идей, зародившихся в Испании, автор признает, её история богата выдающимися деятелями искусства и правителями. Испанцы в прошлом великий народ, потому что он всегда стремился к первенству на европейской арене. Судьба испанского народа трагична, потому что всё, чего они добились, утеряно во времени Там же. С. 195. Если раньше инструментом успеха испанцев была сила войска и слова, то сейчас их инструменты обман и деньги, поэтому на смену безумным авантюристам пришли заурядные мошенники. Подводя итог, автор заявляет, что вся история Испании «дело срца и лудила» («дело сердца и безумства») Там же. С. 196.

3.7 Письмо из Палестины

Одним из самых больших по объему травелогов является «Письмо из Палестины», написанным в 30-ые годы. Письмо разделено на пять частей. Первые две части письма представляют образ Иисуса и его бытие. Дучич предлагает свою интерпретацию притч Нового Завета. Пейзажи и архитектура Иерусалима напоминают повествователю о легенде, которая кажется ему живой. Автор идёт маршрутом, которому шёл некогда божий посланник, отмечая, что на пути ему никто не встретился. Повествователь через ощущение одиночества духовно связывает себя с Иисусом. Вероятно, по этой причине в данных отрывках национальные стереотипы о европейцах отсутствуют. Однако, необходимо заметить, что он всё же систематизирует свои философские концепции о разных странах, чётко разделяя каждую из них и говоря, что она определила атмосферу этих мест в настоящем: «Све што се роди на једном тлу носи боју и атмосферу тла на којем се родило: у Грчкој, идеја о лепоти; у Египту, идеја о смрти; у Палестини, идеја о Богу». Дучић Ј. Градови и химере. Београд, 2015. С. 322 («Все, что рождается на одной земле, имеет цвет и атмосферу земли, на которой радилось: в Греции - идея о красоте; в Египте - идея о смерти; в Палестине - идея о Боге»).

В третьей части описывается уже жизнь в отеле, где останавливается Дучич. В этом отрывке он рассуждает не о местных жителях и не о культуре народа страны, в которой автор проживает, как это было в предыдущих и последующих письмах, а концентрируется на туристах, что обуславливает возникновение большого количества национальных стереотипов. Турист в данной части травелога рассматривается как определенная категория людей.

Повествователь рассказывает, что встретил в Египте семью шведов. Он создаёт их образ, используя приём иронии. Так, автор описывает своих знакомых как людей, настолько материально обеспеченных, что ни в одной стране им нет покоя, то есть они вечные туристы: «сильно влюбленные в жизнь, и поэтому бежавшие от холеры из Цариграда, из России от полиции, из Неаполя от мошенников, из Греции от клопов, из Германии от проблем». Дучић Ј. Градови и химере. Београд, 2015. С. 331 Родителей в путешествии сопровождают сын и сноха. Данная пара тоже изображена с насмешливой иронией и использованием приёма парадокса. Дучичу кажется, что брак юных шведов выглядит со стороны как христианская идиллия, но при этом девушка его уверяла, что никогда никого в жизни не ненавидела, а муж повествователя автора уверял в том, что он никогда никого не любил. Там же. С. 331 А такая деталь как профессия добавляет оттенок нелепости мужественному шведу: на родине он председатель общества защиты животных. Там же. С. 332 Описание своих знакомых он заканчивает афористичным высказыванием: «Ако немате среће да општите са генијама, желим вам да се општите само са лудацима». Там же. С. 332 («Если вам не повезло общаться с гениями, я вам желаю общаться с безумцами»).

Автор рассказывает, что семья шведов путешествовала по Балканам. Эта культура, по их мнению, без философии и религии. Даже их взгляды Дучич преподносит шутливо: «Ова је породица Швеђана је била на Балкану који је за њих земља без религије и филозофије, и где не само људи не верују у Бога, него не верују и у духове. По градовима терају лопове, а по селима вампире; али и лопови и вампири живе онамо слободније него и политички пторивници и мислиоци» («Эта шведская семья была на Балканах, на земле, у которой нет религии и философии, где люди не только не верят в Бога, но и даже в духов не верят. В городах снуют воры, в селах - вампиры, но и воры, и вампиры там свободней, чем политические борцы и мыслители»). Больше всех остальных жителей Балканского полуострова они любят сербов за доброту и терпеливость. Ирония автора возникнет в объяснении их терпеливости: «и што сваку тиранију трпе по пет векова» («какую угодно тиранию терпят по пять веков») Дучић Ј. Градови и химере. Београд, 2015. С. 332. Хотя, отмечает писатель, всё-таки шведы что-то истинное поняли о сербах: отсутствие знания об этикете. Подтверждая эту идею, Дучич добавляет, что если бы у них было столько манер, сколько достоинств, перенятых от витязей, то они бы были первый народ в мире. Там же. С. 332

В этом тексте автор больше всего обращается к родной культуре. Он рассуждает о своих соотечественниках, подтверждая идею шведов о том, что сербам не хватает чувства такта: искренний человек омрачит жизнь другому человеку своей правдой. И дальше повествователь в шутливой форме указывает недостатки своего народа, включая в ряд с другими: «Нека вас Бог сачува од оног што вам Србин може да каже у очи, Бугарин на ухо, Талијан у новинама, а Грк у рачуну». («Да сохранит вас Бог от того, что вам может сказать в глаза серб, болгарин на ухо, итальянец написать в газетах, а грек - в счёте»). Каждый из этих образных выражений определяет у сербов такую черту как прямолинейность, у болгар, возможно, наклонность к интригам или к сплетням, у итальянцев - лживость газет, а у греков - стремление обманом заработать деньги.

Сербы редко путешествуют по свету: если не по работе, мало где их можно встретить. А если есть средства путешествовать, то непременно отправляются в Париж. Для таких сербов, пишет Дучич, Югославия - главная страна на Балканах, у которой главный город - Париж, а лучший пляж - Ницца. В связи с путешествиями автор вспомнит болгар, которых назовет братьями. Важно отметить, что, скорее, в шутливой форме, чем в патетичной. Болгары обычно путешествуют вдвоём, потому что один умеет писать, другой читать, но обоими навыками никто не обладает. Там же. С. 334

В тексте возникают национальные стереотипы, которые выдаются за стереотипы северных европейских народов в отношении южных. Для них француз - шарлатан, итальянец - шут, англичанин - эгоист, русский - тиран, грек - интриган, испанец - разбойник, житель Балкан - человек недалекий. Однако очевидно, что этот прием отстранения взгляда повествователя не лишает всё же его личного участия в формировании стереотипов. Дучић Ј. Градови и химере. Београд, 2015. С. 332

Образ англичанина содержит, с одной стороны, индивидуальное, так как Дучич рассказывает о человеке, с которым он был знаком лично. Британский путешественник никогда не слышал о Югославском королевстве, поэтому интересуется у него, не английская ли это колония. С другой стороны, эта же характеристика вписывается в общий концепт, где жители туманного Альбиона, по мнению писателя, замкнуты исключительно на своей культуре. Автор в описании включает следующую деталь: британец считает немцев ограниченными, потому что у них в языке пишется существительное с большой буквы, чтобы все знали, что это существительное. Такое использование приёма парадокса, напротив, отражает ограниченность самого англичанина. Там же. С. 333

Любопытно отметить, что основой сопоставления национальных стереотипов в данном травелоге становится и само ведение путевых заметок. Так, например, англичанин все тщательно записывает, но при этом никогда никому записки свои не покажет, что опять же подтверждает закрытость этого народа. Француз понимает эстетику и изысканность, при этом он редко покидает страну, как было указано в «Письме о французах». Вероятно, по этой причине Дучич пишет, что житель Франции, никогда никуда не выезжая, создаст самые прекрасные заметки. Там же. С. 333

Большой ряд национальных стереотипов возникнет благодаря сопоставительному критерию, выдвинутому Дучичем. Он утверждает, что легко угадать национальность по тому, как люди веселятся и как грустят. Если настроение весёлое: француз выдаёт остроумные реплики и неприлично шутит, русский выпивает, итальянец поёт самые грустные песни, а венгр бьёт зеркало. Дучић Ј. Градови и химере. Београд, 2015. С. 334Также появление представителей разных национальностей влияет на атмосферу салона: когда появляется итальянец, остальные стараются натянуть улыбки, когда немец - никто не улыбается. Если придёт англичанин, то присутствующие принимает в красивую позу, стараются не говорить громко и на серьёзные темы. Там же. С. 335 И опять же указанная особенность в описании британца поддерживает общую концепцию стереотипа, в которой он представляется как человек, который, будучи воспитанным по строгому этикету, не желает привлекать к себе лишнее внимание и докучать заумными разговорами.

Четвёртая часть письма освещает различия религий мусульманской и христианской в разных временных эпохах. Каждый подход в понимании Бога, по мнению Дучича, определяет сознание культуры, принявшей веру, и её характер. Он считает, что исконно в христианстве Всевышний одновременно строгий судья и любящий родитель. Там же. С. 339Именно сербская архитектура храмов и их внутреннее убранство времён царствования династии Неманичей является самыми точным воплощением исконной христианской идеи: с одной стороны, искусная роспись стен фресками и роскошные алтари, с другой стороны, без чрезмерной пышности, присущей византийский памятникам религиозной архитектуры. Дучич сравнивает отделку храмов с молитвой короткой и полной смысла. Он считает, что философия сербского православия сформировалась, благодаря славянской душевности и византийской духовности. Там же. С. 339

Средневековые католические храмы противопоставляются сербским православным по своей функции в настоящее время: вторые всё так же предназначены для общения с Богом, а первые, скорее, политические и государственные памятники. Дучич добавляет, что все великие христианские церкви отстраивались для того, чтобы показать могущество правителя, в честь которого их возводили. Дучић Ј. Градови и химере. Београд, 2015. С. 340

Оказавшись перед стеной плача, повествователь описывает еврейский народ. Методом от противного складывается авторский стереотип о своей нации. Так, например, он заявляет, что хоть евреи и были мучениками, настрадались за свою историю, они, считает Дучич, не заслуживают жалость, которую они пытаются вызвать к себе, потому что никогда не боролись за свою свободу. Вновь это понятие возникает в тексте. Ещё в «Письме из Франции» в системе ценностей автора отражено особое отношение к свободе. Данный отрывок он заканчивает экспрессивной фразой: «Да су на њиховом месту били Срби…» («Вот были бы на их месте сербы…»). Он противопоставляет свой народ и еврейский, подчеркивая молчаливое терпение сербов всех невзгод и волю к борьбе, вопреки страшным жизненным обстоятельствам.

У стены повествователь встречает юного плачущего еврея. Между ними завязывается диалог, в ходе которого выясняется, что новый знакомы Дучича прибыл из «польской России или из русской Польши», чтобы отплакать предков по просьбе родственника. Это сообщение напомнило автору об массовом оплакивании Косова и падении царства Неманичей и подтолкнуло к мысли о судьбе русскоого народа, которого Дучич называет братским, но уже не в шутливой форме, как в отношении болгар, что в свою очередь отражает стереотипный взгляд. Он искренне сочувствует русским: «Где ли ће наћи свој велики зид моја православна браћа Руси да се исплачу за оним што су им у земљи и у душама, потпуно недужним, порушили војници Карла Маркса» (« Где найти свою великую стену плача мои русские православные братья, чтобы выплакать всё, что в стране и в душах, абсолютно невинным, порушили солдаты Карла Маркса»). Там же. С. 342

Пятая, последняя часть письма посвящена рассуждениям о сербском народе. Дучич считает, что именно они самые настоящие христиане по нескольким причинам. Во-первых, они обожают героизм и мученичество, то есть понятия, по мнению автора, воплощённые в самой идее Иисуса Христа. Во-вторых, данные представления лежат в основе сербского эпоса. В «Письме с Ионического моря» Дучич чётко обозначил свой взгляд на героические повествования, указав на то, что в них представлены главные ценности и достоинства народа. Ориентиры сербского эпоса, по его мнению, совпадают с христианскими. Дучић Ј. Градови и химере. Београд, 2015. С. 347

Повествователь заканчивает Письмо рассказом о культовой личности сербской истории государства и религии, о Святом Савве. Он убеждён, что ни одна культура не имела такую грандиозную личность. Дучич не знает человека, который бы был таким же гордым, полноценным, уверенным, образованным, исполненным гордости, как этот сербский святой и политический деятель. Если западное христианство славило правителей, то все памятники средних веков: жития, монастыри, храмы, - создавались во имя Господа и любви к нему. Автор обращается к истории, рассказывая о многовековой борьбе сербов за свою веру. Выдающимся событием считается Битва на Косовом поле в 1389 г. Согласно мнению Дучича, уникальность этого сражения заключается в том, что предводители обоих войск, сербского и турецкого, погибли: «Нема у историји света сличних примера да на челу својих војски, са мачем у руци, оваку погину и сами њихови краљеви» («Нет в истории мира подобных примеров, чтоб во главе обоих войск с мячом в руках погибли и их короли»). Там же. С. 349. Там же. С. 349Культовая для сербской истории битва показывает, что сербы во всём «тотални и апсолутни» («тотальные и абсолютные»). Именно сербы приняли на себя удар со стороны Восточного мира, не пустив дальше Балкан своих неприятелей. Косовская битва состоялась не просто за территории, но война двух взглядов на мир, двух систем нравственных ценностей. В этом смысле сербы отстояли мир Западный.

Серб наследовал от греков, отцов православия, жизнелюбие и древние эллинские идеи о взаимоотношениях между небом и землёй. В период, когда жил Святой Савва, были выстроены доверительные отношения между верующим и гражданином, между национальным государством и государственной нацией, и наконец между общим и личным. Дучић Ј. Градови и химере. Београд, 2015. С. 352

3.8 Письмо из Египта

Сборник «Города и химеры» заканчивается травелогом «Писмо из Египта» 1940 года, добавленным уже во второе его издание. Несмотря на то, что путешествие Дучича уже вышло за границы Старого света, в тексте всё же возникают национальные стереотипы о европейцах. Важно отметить, появление стереотипа совершенно нового порядка. Поскольку автор находится в абсолютно другом мире, он часто прибегает к сопоставлению не отдельной нации, двух миров: Востока и Запада. Так, генерализация происходит на более высоком уровне. На грамматическом в тексте часто уровне возникают глаголы множественного числа 1 лица, из-за чего у читателя складывается впечатление, что писатель мыслит себя представителем европейского мировоззрения в целом и вещает от его имени: «Зар ми који смо пецали ситну рибу у каквом потоку нашег завичаја...зар можемо сад без узбуђења помислити како нас у Африци чекају реке у којима живе коњи и крокодили» Дучић Ј. Есеји и путопоси. Градови и химере. Нови Сад, 1971. С. 217 или «Већ са првим погледом, чини нам се да сте у Египту све одједном сагледали, обухватили, објаснили» («Разве мы, ловившие мелкую рыбёшку в какой-нибудь речушке нашей родины,…разве можем сейчас без взволнованности подумать, что нас в Африке ждут реки, в которых обитали гиппопотамы и крокодилы»). Там же. С. 218 Много подобных примеров можно найти в тексте. Если Европа - Старый свет, то Африка для её жителей - ещё более древний, представляется им как возвращение к истокам человечества. Автор считает себя потомком древнеегипетской культуры. Находясь на раскопках своего товарища археолога возле мумии фараона, он испытывает невероятную гордость за свой европейский мир: «Ја сам истински одвећ био охол на своје европејство, стојећи поред мумије овог царског младића»(«Я, по правде говоря, был горд за своё европейство, находясь возле мумии юного правителя»). Дучић Ј. Есеји и путопоси. Градови и химере. Нови Сад, 1971. С. 225

Будучи пресыщенным красотами греческого и христианского мира, европеец видит Египет как страну парадокса: отличный климат, но все жители болеют, древнейшая культура - самый бескультурный народ, богатейшая почва - беднейшие люди и т.д. Там же. С. 222 Дучич пишет «наше ухо» не будет получать эстетического удовольствия от арабского языка, но эта, как он считает, неприятность компенсируется видами безграничной пустыни и древних египетских развалин: «И само велика бојишта смрти и живота, која су овде раширена, учине да је Европљанин на овом тлу у узбуђењу и у усхићењу, које нигде другде није доживео» («И только многочисленные поля битвы жизни и смерти заставляют европейца на этой земле почувствовать возбуждение восхищение, которые ранее он нигде не испытывал») Там же. С. 227.

В отрывках, описывающих Каир, возникает большое количество европейских стереотипов в связи с тем, что одна половина африканской столицы принадлежит мусульманам, но другая - европейцам, в основном англичанам-банкирам и чиновникам, которые диктуют свои законы в Египте, но они не имеют ничего общего с духовным началом этой некогда великой языческой земли, как типичные эмигранты из Великобритании строят свою маленькую страну внутри чужой, ограждая себя от её культуры. Однако Дучич наделяет стереотип англичан не только отрицательными качествами, хотя можно заметить, что их образ в основном состоит из них по авторской системе ценностей, но и положительными: этот добрый и кроткий народ был просветителем необразованных арабов, а также научил богатых английскому языку.

Автор отмечает, что в Каире проживает много и других национальностей, причём каждой из них соответствует определённое ремесло: черногорцы - обслуживающий персонал в банках, итальянцы - адвокаты, греки - банкиры, американцы - археологи, швейцарцы - судьи, а французы - профессора. Дучић Ј. Есеји и путопоси. Градови и химере. Нови Сад, 1971. С. 227 Можно в тексте вычленить стереотип о французах методом от противного. Описывая левантийских французов, проживающих в Каире, автор пишет, что они потеряли основу французского характера: либерализм и духовность.

Дучич говорит, что каждый из народов, проживающих здесь, использует землю в своих корыстных целях: итальянцы фанфаронятся и выставляют патриотизм на показ, англичане вывозят египетскую лиру, из Австрии и Венгрии присылают сюда танцовщиц и певиц, швейцарцы учителей и гувернанток, Словения своих отельных работниц, Сербия завозит свой скот, а из Греции приезжают миллионеры и игроки проматывать своё состояние. Там же. С. 228

Писатель опровергает идею европейских романтиков, воспевающих «очарование Востока», говоря, что ничего здесь прекрасного нет. Он, используя в ряде национальных стереотипов прилагательные в превосходной степени, создаёт яркий контраст между двумя мирами. Так, например, французы - самые мудрые, немцы - самые трудолюбивые, итальянцы - самые весёлые, сербы - самые храбрые. В данном отрывке возникает женский гендерный национальный стереотип: самые красивые женщины, по мнению Дучича, непременно европейки, самые некрасивые соответственно восточные женщины Там же. С. 229.

В завершении «Писма из Египта» писатель рассуждает, почему Египет, наследник могущественной древней цивиллизации, деградировал до нынешнего состояния. Чтобы разъяснить этот вопрос, он обращается к истории: после власти арабского мира в Египте все, что не было разрушено, пришло в запустение. Дучич проводит параллели между историей Египта и Балканской землёй. Он убеждён, что эта же арабская сила принесла разрушительное начало на его родину. Если бы не вторжение враждебного мира, считает автор, сербы, не уступающие в талантливости эллинской расе, стали бы продолжателями её великой культуры. Дучић Ј. Есеји и путопоси. Градови и химере. Нови Сад, 1971. С. 235

Заключение

Таким образом, в сборнике травелогов «Города и химеры» возникает двадцать национальных стереотипов, которые можно поделить на три группы. Во-первых, фрагментарные стереотипы - это значит, что в тексте они упоминаются не более двух раз, освящена какая-то одна сторона образа. К фрагментарным относятся американцы, аргентинцы как народы, наследовавшие европейскую культуру, голландцы, норвежцы, венгры, румыны и черногорцы. Во-вторых, более детализированные стереотипы, но всё же не освещённые писателем со многих сторон, поэтому цельного представления сложиться не может. Среди них шведы, поляки, греки, болгары и албанцы. И, в-третьих, полноценные национальные стереотипы. Дучич формирует их образ из большего количества различных характеристик, часто упоминает эту национальность на протяжении всего текста. К стереотипам, описанным всесторонне, можно причислить французов, англичан, немцев, швейцарцев, итальянцев, испанцев, русских и сербов.

Опираясь на дихотомию «свой»-«чужой», в поле «свой» войдут: русские, словенцы и отчасти болгары. Интересно заметить, что показатель положительности и отрицательности того или иного стереотипа совпадает соответственно с полями «свой» и «чужой». Так, например, можно отметить парадокс: несмотря не то, что стереотип о французах абсолютно положительный, его нельзя отнести к категории «свои». Возможно, по причине того, что их образ идеализирован, и эта нация мыслится Дучичем как образ, к которому нужно стремиться или просто предмет восхищения. Писатель, действительно, считал французов одними из величайших европейских народов, их символистская поэзия казалась ему примером для подражания. Поэт, как известно из его биографии, во многом будет ориентироваться на модернистские тенденции французской литературы. Деретић J. Историја српске књижевности. Београд, 2011. C. 946

Абсолютно положительный стереотип сложился у Дучича о русском народе. Он, несомненно, относится к категории «свой», более того, очевидно нежное отношение писателя к этому народу. Учитывая факт, что стереотип складывается в том числе из исторического наследия, а, как известно, русское государство со времён Петра I не было равнодушным к судьбе сербов, то, безусловно, особое отношение автора небезосновательно. Стереотип о немцах и англичанах логично рассматривать в поле «чужой», но, скорее, он оценивает их нейтрально, а не отрицательно. Здесь личное отношение, на мой взгляд, выражено опосредовано. Дучич скорее показывает, насколько ему кажутся странными эти менталитеты, отчасти непонятны, при этом он просто принимает их качества как данность, вписывая в общую концепцию европейских народов.

К отрицательным стереотипам относятся швейцарцы и итальянцы. Однако, если первые находятся где-то на периферии полей отрицательного, ближе к нейтральному, то вторые однозначно являются его ядром. В «Письме из Франции» национальный стереотип об итальянцах можно рассматривать как антипод идеализированных французов. Природу неприятия этой культуры определить практически невозможно. Нужно помнить, что стереотип по своей сути - apriopri субъективная модель человеческого сознания. Не только исторические события и накопленные знания народа влияют на его формирование, но и личный опыт самого носителя данного стереотипа.

Хочется отметить, что в тексте не встретилось ни одного противоречия в описании национальных стереотипов, несмотря даже на то, что они создавались Дучичем с большими временными интервалами. Если автор прибегает к упоминанию нации, о которой уже речь шла, например, в предыдущих письмах, то использованные им детали либо будут повторять ранее упомянутые качества, либо дополнять уже существующую концепцию.

В «Письме из Палестины» отчётливо прорисовывается этноцентризм. Дучич описывает о превосходстве своего народа в отношении других, опираясь на духовные ценности, которые сложились благодаря героическим событиям и уникальным историческим личностям, и испытывает гордость за них, что свойственно этноцентрическому подходу в познании действительности. Дучич смотрит на мир через призму родной культуры, черты сербов в оценочной системе других народов становятся ориентирами. Однако исследователи разграничивают этноцентризм по степени, в связи с чем нужно заметить, что это явление распространяется далеко не на все качества, упоминаемые в тексте. Не во всем сербский народ, по мнению автора, первый, поэтому этноцентризм Дучича можно определить, как умеренный. Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. Основы межкультурной коммуникации. М., 2003. С. 39-40

Интересными для анализа представились гендерно-национальные стереотипы, так как сложно определить границу между отношением образа к культуре и генерализацией женских черт. В тексте возникнут образы француженки, испанки, итальянки. В этом случае стереотипы отражают особенности народа, к которым они относятся. Однако образы голландки и польки, скорее, гендерные стереотипы, хотя Дучич в анализе этих образов будет часто отталкиваться именно от культуры этих народов. Так, в «Письме с Ионического моря», благодаря спутнице голландского происхождения, возникнет понятие «Ева нашего времени», который будет являться национальным европейским гендерным стереотипом.

В тексте встречаются стереотипы более высокого порядка, то есть стереотипы, соединившие в себя несколько национальностей. Так, например, понятие славяне объединило национальные стереотипы, сделав их одним, этническим. В травелоге «Письмо из Египта» национальные стереотипы о европейцах представлены в превосходной степени: писатель их относит к единой группе при противопоставлении двух принципиально отличающихся миров: европейского и африканского.

Итак, активное использование Дучичем в сборнике травелогов «Города и химеры» национальных стереотипов о европейцах обусловлено тем, что человек испытывает психологическую потребность в систематизации действительности. Поскольку Дучич пишет письма во время путешествий, закономерно его стремление упорядочить постоянно сменяющуюся обстановку при помощи упрощенных моделей, т.е. стереотипов.

Приложение

Таблица 1

«Национальные стереотипы о европейцах»

Примечание к таблице 1:

1. В таблице не рассматриваются фрагментарные стереотипы;

2. П - «положительное», О - «отрицательное», Н - «нейтральное»;

3. С - «свой», Ч - «чужой»;

4. «+» - наличие, «-» - отсутствие.

Таблица 2

«Краткая характеристика национальных стереотипов»

Примечание к таблице 2:

1. В таблице не рассматриваются фрагментарные стереотипы;

2. Женский образ отмечается при наличии.

Список использованной литературы

1. Ashmore R.D., Del Boca, F.K. Conceptual Approaches to Stereotypes and Stereotyping // Cognitive Processes in Stereotyping and Intergroup Behaviour, D.L. Hamilton (ed.), Hillsdale, NJ, 1981.

2. Macrae C., Stangor Ch., Newstone M. Stereotypes and stereotyping. NY, 1996.

3. Skerliж J. Istorija nove srpske knjiћevnosti. Beograd, 1967.

4. Гвозден В. Јован Дучић путописац. Оглед из имагологије. Нови Сад, 2003.

5. Деретић J. Историја српске књижевности. Београд, 2011.

6. Деретић Ј. Кратка историја српске књижевности. Парнасо-симболичка поезија. Београд, 1990.

7. Дучић Ј. Градови и химере. Београд, 2015

8. Дучић Ј. Градови и химере I. Исток: Крф, Делфи, Атина. Београд, 1998

9. Дучић Ј. Есеји и путопоси. Градови и химере. Нови Сад, 1971

10. Дучић Ј. Југословенска идеологија. Истина о „Југославизму“. Београд, 1999.

11. Скерлић Ј. Српске теме. Изабрана дела Јована Скерлића. Београд, 2000.

12. Абдулвахиду Майга Абубакар. Литературный травелог: специфика жанра. Филология и культура. №3(37). 2014. С. 254-259.

13. Вилинбахова Е. Л. Стереотип в лингвистике: объект или инструмент исследования? Проблемы языка: Сборник научных статей по материалам Первой конференции-школы "Проблемы языка: взгляд молодых ученых". М., 2012. С. 19-28

14. Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П.. Основы межкультурной коммуникации. М., 2003.

15. Донец П. Н. К типологии стереотипов. Социальная власть языка/МИОН, Воронежский государственный университет. Факультет романо-германской филологии. Семинар (28-31 октября 2001 года. Воронеж, 2001.

16. Стефаненко Т. Г. Этнопсихология: Учебник для вузов. 4-е изд., испр. и доп. М., 2009.

17. Доронина Р. Ф. Сербская и Черногорская литературы // История всемирной литературы: В 8 томах. М., 1983--1994. Т. 8., 1994.

18. Качмазова А. У. Когнитивная модель этнической стереотипизации "чужие-свои" (на материале вербальных и креолизованных Интернет-текстов). Нальчик, 2015.

19. Кашкин В. Б., Смоленцева Е.М. Этностереотипы и табуированные темы в межкультурной коммуникации (Культурные табу и их влияние на результат коммуникации. Воронеж, 2005. С.246-252.

20. Кон И.С. Психология предрассудка // Новый мир. 1966. №9.1. С. 187-203.

21. Крысько В. Г. Стереотип национальный (этнический) // Этнопсихологический словарь. М., 1999.

22. Липпман У. Общественное мнение. пер. с англ. Т.В. Барчуновой. М., 2004.

23. Львова О.В. «Классический маршрут»: травелог как способ конструирования биографии // Universum: Филология и искусствоведение: электрон. научн. журн. № 8(30). 2016.

24. Межова М. В. Интерпретация стереотипов национальной культуры в пространстве межкультурной коммуникации // На пересечении языков и культур. Актуальные вопросы гуманитарного знания. Вып. 3. 2013.

25. Ослон А. Уолтер Липпман о стереотипах: выписки из книги „Общественное мнение“. Социальная реальность (4). 2006.

26. Пономарёв Е.Ф. Типология советского путешествия. «Путешествие на Запад» в русской литературе 1920-30 гг. СПб., 2014.

27. Стефаненко Т.Г.Этнический стереотип это не всегда нечто отрицательное. Центр Льва Гумилёва. СПб., 2012.

28. Филюшкина С. Национальный стереотип в массовом сознании и литературе (опыт исследовательского подхода). Логос 4(49). 2005.

29. Эткинд А. Толкование путешествий. Россия и Америка в травелогах и интертекстах. М., 2001.

Размещено на Allbest.ru