Общественные движения как инновационный потенциал местных сообществ в современной России

В последнем параграфе этой главы диссертации «Социологические подходы конца XIX - начала XX вв.: выявление российской специфики» представлен и обоснован их выбор.

Западные теоретические подходы, даже учитывая их адаптацию к российским реалиям и в интеграции с современными российскими научно-теоретическими разработками, касающимися общественных движений и их места на общественной арене, не дают возможности проанализировать российские реалии в полной мере. Представляется очевидной недостаточность учета чисто российской специфики, которая, по нашему мнению, существует и радикально влияет на все сферы жизнедеятельности общества. Это вызвало необходимость обратиться к научным изысканиям российской социологии конца XIX - начла XX вв. Причем был сде6лан выбор в пользу раннего этапа российской социологии: именно этот период наибольшим образом схож с современными российскими реалиями.

В параграфе показано, что отличает российскую социологию этого периода и позволяет эффективно использовать ее подходы сегодня. Это направленность на желательные изменения, ориентация на практику, размышления о характере и миссии русского народа, соотношении традиций и инноваций, консерватизма и модернизма, поиск общезначимого социального идеала, способов согласования интересов различных субъектов действия.

В результате изучения трудов российских ученых был избран ряд теоретических подходов, так или иначе связанных с предметом исследования, касающихся таких явлений как солидарность, традиционализм и инновации, герои и толпа, социокультурные процессы.

В научных разработках российских социологов, посвященных солидарности, происходил поиск тех инструментов, при помощи которых они предлагали это социальное явление анализировать. К ним в первую очередь относится понятие эволюции солидарности. Так, утверждая, что истоки солидарности находятся в доисторическом мире, где она возникает как фатальная необходимость выживания, П.Л. Лавров рассматривает ее эволюцию через объединения в различного рода союзы, с одной стороны, и через дифференциацию - с другой, но в обоих случаях для развития солидарности необходим рост сознания, мысли, условий и фактов Лавров П.Л. Философия и социология. В 2-х тт. Т. 2. - М.: Мысль, 1965. - С. 29, 333.. Это соотношение интеграции и дезинтеграции, ситуативности и осознанности солидарности будут рассмотрены нами при анализе соотношения местного сообщества как некоего целого и его организованной части в форме неправительственных организаций. Наша задача - выявить, кто является в современных местных сообществах и других общностях носителем сознательной солидарности и представляют ли они собой тех акторов, от которых, среди прочих, зависят социальные изменения.

В анализе традиционализма и инноваций, связанных с деятельностью общественных движений и влияющих на современные социальные процессы, следует обратиться к интерпретации российскими социологами культуры как явления и как процесса. По мнению П.Л. Лаврова, культура - это «совокупность форм общежития и психических приемов», обычаев и привычек, «зоологический элемент общества», постоянно обнаруживающий «стремление передаваться от поколения к поколению как нечто неизменное» Лавров П.Л. Задачи понимания истории. Проект введения в изучение эволюции человеческой мысли. - М.: Изд. М. Ковалевского, 1898. - - С. 24.. Именно так и мы будем трактовать традиционалистские основы современного бытия сообществ. Опираясь на классификацию мысли, выдвинутую Лавровым, мы можем выяснить, кто (какие группы) являются носителями критической и некритической мысли (то есть, кто является носителями традиционализма и инноваций).

Осмысливая современное разделение общества на носителей традиционализма и инноваций и понимая, что такого деления в чистом виде не бывает, следует дифференцировать группы по признаку влияния их активности на происходящие трансформации. И в этом случае российская социология предлагает свои подходы, ибо и в период их научной деятельности эти вопросы также стояли в повестке дня. Н.К. Михайловский предлагает осмысление качественного деления индивидуумов - деление на «героев» и «толпу», отнюдь не настаивая на том, что такие характеристики присущи российским сообществам постоянно, но выявляя условия, при которых такое социальное явление вероятно. Изучая современные общественные движения, к этому подходу следует обратиться, поскольку необходимым для полноты исследования является поиск ответов на вопросы о взаимоотношении движений и сообществ - представляют ли собой лидеры движений именно таких «героев» или это деятели принципиально другого качества, каково отношение сообществ к самоорганизации.

Н.К. Михайловский установил комплекс условий, при которых происходит формирование «толпы». В диссертации они сформулированы с учетом современной терминологии: обнищание населения; невостребованность потенциальных работников экономикой; невостребованность личности - отсутствие заинтересованных или ответственных за судьбы людей; низкий уровень умственного развития и образования; скудные и однообразные впечатления; однообразие, рутинность жизни (необустроенный быт, тяжелая, нетворческая работа, не предоставляющая достаточных средств, отсутствие возможностей культурного проведения досуга и пр.) и ее бесперспективность; индивидуализм членов местных сообществ, который не имеет собственного содержания (отсутствие жизненных позиций, устремлений, стратегий) и который может наполниться тем, что вольется в него со стороны.

Глава II «Общественные движения в России: история и современное состояние», содержащая три параграфа, дает общую характеристику общественных движений - в ретроспективе и их современного состояния.

В первом параграфе «Историческая ретроспектива: этапы развития общественных движений и их общие черты» подчеркивается, что, как и любое другое социальное явление, общественные движения имеют свою предысторию. Самодеятельная социальная активность граждан начиналась в нашей стране тогда, когда происходили те или иные трансформационные процессы. В исследовании выявлены четыре исторических этапа развития общественных движений и их организаций в России: (1) период сразу после дарования свободы дворянству (1763 г. - Манифест Екатерины Великой о вольности дворянства); (2) пореформенный период (после реформ 1861 г.); (3) предреволюционный и революционный периоды начала ХХ века; (4) первые годы советской власти.

Изучение возникновения и развития Вольного экономического общества, земства, благотворительных организаций и краеведческих движений позволил сделать вывод о том, что все они сформировались в период начала реформирования, пик их развития приходился на то время, когда трансформации казались свершившимся фактом, после чего свертывание трансформационных процессов приводило к упадку общественных движений, большая часть которых преобразовывалась в новые управленческие институты (то есть увеличивались бюрократические структуры, но одновременно расширялись социальные сферы, которые они обслуживали) и новые научные кадры (появление новых направлений научных исследований). Финалом развития всех общественных движений конца XIX - начала XX вв. стала их ликвидация уже в советские времена.

Полученные данные об исторической ретроспективе развития общественных движений предоставили материал для того, чтобы в диссертации стало возможным произвести их сравнительный анализ с характерными чертами современных российских общественных движений и выявить, насколько деятельность последних является инновационной, а в какой мере они продолжают оставаться носителями традиционализма.

Второй параграф «Возникновение и современное состояние общественных движений (общая характеристика)» представляет общее описание возникновения и развития общественных движений в эпоху трансформации российского общества. Именно они и их организации представляли собой первые ячейки формирующегося гражданского общества.

В параграфе определены причины возникновения общественных движений в конце 80-х годов: сложился способствующий этому социально-экономический и политический контекст, определяемый в социологической теории как «структура политических возможностей»; для успешного формирования новой политической системы необходима была поддержка этого процесса со стороны организованных гражданских структур; общество утратило социальные гарантии, которые предоставляло государство, в результате чего отдельным категориям граждан и социальным группам требовалось оказание помощи неформальными самоорганизованными структурами; предыдущий опыт участия в советских общественных организациях, а также опыт самоорганизации в виде движения студенческих дружин охраны природы, существовавших практически во всех университетах страны, предоставили определенные навыки для нового витка развития движений.

В параграфе представлены данные о численности, составе и структуре российских движений. Констатируется, что, по меньшей мере, пятая часть взрослого населения страны в той или иной степени соприкасается с результатами деятельности неправительственных организаций. Костяк современных российских неправительственных организаций составляют объединения граждан на добровольной основе с целью разрешения конкретной проблемы, во-первых, и тех, чья самоидентификация опирается на близость ценностных ориентаций и установок, во-вторых. Их членами в большинстве своем являются люди среднего возраста, имеющие высшее образование. Ядро организаций составляют профессионалы, увлеченные своим делом, которое соответствует их гражданской позиции. Для участия в крупных акциях привлекаются волонтеры - как правило, это пенсионеры и студенты. Большую часть членов неправительственных организаций составляют женщины, лидерами чаще являются мужчины. Структура общественных организаций уже приобрела некоторую определенность и устойчивость.

Для анализа российской ситуации важно учитывать многообразие и неоднородность функций, целей и задач общественных организаций, т.е. важной составной частью исследования общественных движений является их типологизация, которая может основываться на самых различных факторах, что нашло отражение в параграфе.

Произведен анализ ресурсов общественных движений и способы их мобилизации. В соответствии с теорией мобилизации ресурсов, и в условиях России ресурсы могут определить, изменить или скорректировать цель планируемой акции или кампании неправительственной организации. Они становятся отправной точкой также при выборе стратегии и тактики действий. Более того, в некоторых случаях они могут стать даже самостоятельной целью.

В третьем параграфе «Этапы развития общественных движений и достигнутые результаты: сравнение Россия - Запад» внимание автора сфокусировано на оценке достигаемых движениями результатов и того, каким образом они этого добиваются. На основе анализа указанных параметров произведено выявление этапов развития современных российских и западных движений, а также осуществлено их сравнение (в параграфе аккумулированные результаты представлены в виде таблицы). Обнаружено, что и в России и на Западе история социальных движений демонстрирует четыре таких этапа, правда, в России они пройдены за последние двадцать лет, в то время как на Западе этот процесс занял более шестидесяти, а включая их предысторию - и значительно больше. Социально-экономические, политические и социокультурные условия также были и все еще остаются весьма различными. При обнаруженном сходстве способов и методов действий общественных движений На Западе и в России достигнутые результаты оказываются разнородными.

Глава III «Местные сообщества в России: порождающая среда и контекст деятельности общественных движений» посвящена кругу проблем, связанных с качеством жизни граждан в российской глубинке, сетей их связей на локальном уровне и их отношению к движениям, что представлено в трех параграфах.

Параграф первый «Местные сообщества: соотношение традиций и инноваций в их жизнедеятельности» охватывает анализ общих условий жизни российских локальностей, выявляет типы социокультурных установок, консолидирующих местные сообщества, стили управления и типы социального взаимодействия, носителей традиционализма и инноваций, а также доступ населения к информации.

Данные, представленные в параграфе, во-первых, подтверждают наличие подвижности социальных систем на современном этапе, сопровождающееся сохранением элементов существовавшего ранее уклада (и в советские, и в досоветские времена). Более того, эти изменения базируются на прошлой устойчивости, видоизменяются не только под воздействием происходящего «здесь и сейчас», но и с опорой на прошлое. Во-вторых, отмечается становление новых типов и форм взаимосвязей и взаимодействий, то есть формирование нового социального порядка. В-третьих, эти новые взаимовлияния зависят не только от контекста их становления и развития, но в большей мере являются «продуктом конструирования субъектами». Все это позволяет интерпретировать современную ситуацию как «открытый сценарий», ибо реальность очевидно зависит от конкретных социальных, экономических, политических действий социальных субъектов и от их восприятия/интерпретации отдельными людьми и сообществами, участвующими в построении новой реальности.

Прагматичность выбора местных жителей, получившая отражение в параграфе, заключается в следующем: не ожидать быть востребованным экономикой, но делать для своего выживания то, что возможно, а социокультурные основания такого выбора - делать то и так, что и как умеем, применяя исторически сложившиеся формы и навыки жизнедеятельности, подчас даже избегая инноваций. При этом выявляется недостаточность «практических знаний». Их не хватает обывателю для собственной ориентации в окружающем мире с целью определения, как выжить; субъектам социального действия, поскольку неустойчивость только складывающихся институтов не позволяет выстраивать тактику и стратегию действий; атакже и тем, кто является «конструктором» трансформаций, ибо они имеют слабое представление (и это представление изменчиво) о том, как производящееся реформирование воспринимается «базовым слоем».

Как сторонников деятельносто-активисткого подхода, наше внимание в данном параграфе акцентировалось на метаморфозах практических взаимодействий социальных субъектов, которые являются одной из важнейших причин социальных изменений и устойчивости общественных структур. От активной деятельности конкретных социальных субъектов сегодня часто зависит налаживание взаимоотношений, никто, кроме них, не берет на себя функцию координации действий и налаживания сотрудничества (нередко это зависит от частной инициативы отдельного лица - будь то чиновник или «общественник»).

В параграфе представлены выявленные типы социокультурных установок, консолидирующих местные сообщества, их, как минимум, пять: однонаправленный протест; выживание; сохранение местных условий жизни; ожидание помощи извне в сочетании с обреченностью на выживание собственными силами; ожидание активной поддержки от сильных экономических или культурных акторов - членов данного сообщества.

Качественные различия сообществ определены по критерию особенностей социальных взаимодействий. Они обнаруживаются среди групп внутри изученных местных сообществ. Выделяется группа субъектов социального действия (занимающие активную жизненную позицию граждане, самодеятельные объединения граждан в активистские группы или неправительственные организации), особенностью которой является стремление не только к налаживанию взаимодействий с другими субъектами, но и к отстраиванию механизмов таких отношений, то есть к созданию институтов. Выделяются также акторы (некоторые неправительственные организации), осознанно стремящиеся создавать сообщество неправительственных организаций или сформировать общественное движение, объединяющее различные гражданские инициативы, которые могут целенаправленно и совместно действовать для разрешения стоящих перед ними и обществом проблем. Наконец, группа, включающая в себя местных жителей, выпадающих из сферы социальных взаимодействий. В нее входят, конечно, этого не осознавая, все те, чье поведение называется девиантным. Таким образом, первые две группы активно участвуют в созидании нового социального порядка, третья группа - влияет на этот процесс весьма опосредованно.

Во втором параграфе «Развитие российских городов: стратегическое планирование по инициативе общественности» анализируется конкретный случай (case-study) выполнения проекта локальных неправительственных организаций по разработке экологически ориентированной стратегической программы местного развития в пяти городах России - Твери, Рязани, Пестово (Новгородская область), Семенове (Нижегородская область) и Новозыбкове (Брянская область).

Выявленные устойчивые социальные практики, появившиеся благодаря инициативам местных сообществ, можно трактовать как институты, поскольку они ведут к возникновению новых норм, союзов и даже официальных договоров и других регламентирующих социальную и управленческую деятельность документов, что соответствует институтам и с точки зрения теории неоинституционализма. Клейнер Г.Б. Эволюция институциональных систем. - М.: Наука, 2004.- С. 113.

Анализ полученных данных подтвердил наличие активных субъектов социального действия, отстаивающих, согласно А. Турену, свои интересы в современных условиях. Более того, их влияние необходимо (и осуществляется) для формирования демократических институтов социального управления. Данные убеждают в том, что процесс субъективации может развиваться только в том случае, если имеет место «достаточный контакт между миром инструментальности и миром идентичности». Действительно, взаимодействие общественных объединений местного сообщества («мир идентичности») с составляющими системы местного управления («мир инструментальности») вызвал к жизни конкретные формы сотрудничества различных социальных групп, направленные на вполне определенные и согласованные цели. В результате коллективные действия преобразуются в ту силу, которая, как утверждает А. Турен, защищает права индивидуума и позволяет субъекту выжить Турен А. Способны ли мы жить вместе? Равные или различные // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В.Л. Иноземцева - М.: Academia, 1999. - С. 473..

Исследование показало, что процесс осуществления социального управления (в нашем случае - это целенаправленные коллективные действия власти и сообщества) «отражает специфику общества, взаимосвязь отношений необходимости и свободы, возможности человека как сознательного существа активно влиять на действительность и изменять ее в соответствии со своими целями, идеалами» Голенкова З.Т., Акулич М.М., Кузнецов В.Н. Общая социология. - М.: Гардарики, 2005. С. 234..

В параграфе третьем «Глобализация в России: реакция местных сообществ и общественных движений» предметом анализа является проникновение глобализации на местный уровень и вызванные этим экополитические конфликты. Имеются в виду попытки размещения предприятий ТНК или иная форма их активности в российской глубинке (в районах, районных центрах, других населенных пунктах) и реакция на это представителей местных сообществ (чаще всего в лице экологических неправительственных организаций и их сторонников) и/или общероссийских социальных движений.

Исследование проводилось в 2000-2004 годах в восьми регионах России. Внимание фокусировалось на ситуациях, в которых такая форма глобализации встречает негативное отношение вышеназванных социальных акторов, вступающих в конфликтное взаимодействие с теми, кто одобряет, поддерживает, согласовывает и реализует подобные проекты. По нашему мнению, это «движение сопротивления» опирается на новую гражданскую идентичность: «я - гражданин своей малой родины». Вследствие иммобильности основной части населения страны, многие люди осознают себя, свою жизнь и жизни последующих поколений неразрывно связанными с местом проживания - непосредственной средой обитания. Именно качество этой среды (всех ее составляющих - экономического положения и состояния социальной сферы, действующей системы управления и установившегося способа принятия решений, степени институционализации экологической политики и характеристики окружающей среды) во многом определяют сегодня уровень и образ жизни местных сообществ.

Эта локальная гражданская идентичность выкристаллизовывается в непосредственном столкновении активных членов местного сообщества с конкретными представителями международных финансовых и промышленных структур. Последние все чаще воспринимаются первыми как противники, поскольку привносимые ими инновации не всегда безболезненно вписываются в местный контекст, но локальный мир во многом начинает от этих инноваций зависеть. В результате, как справедливо заметил З. Бауман, «наши зависимости сегодня полностью глобальны, а наши действия, однако, как прежде, локальны» Бауман З. Индивидуализированное общество. - М.: Логос, 2002.. Наличие очевидного оппонента актуализирует данную идентичность, а жизнеспособной она становится благодаря разнообразным ресурсам, имеющимся у ее носителей. В первую очередь, это политические и организационные ресурсы: способность к самоорганизации, объединению, осуществлению коллективных протестных действий; возможности ведения диалога с субъектами власти и другими социальными акторами, участия в процессе принятия решений; поддержка со стороны местного сообщества и доступ к средствам массовой коммуникации и информации.

Глава IV «Общественные движения и власть: формы, результаты и этапы взаимодействия» представляет результаты исследования этапов взаимодействия с властями наиболее устойчивого и насчитывающего несколько десятков лет своего существования экологического движения, а также анализирует конвенциональные и протестные формы этого взаимодействия.

В параграфе первом «Этапы взаимодействия российского экологического движения с властью» анализируется динамика процесса.

Российское экологическое движение существует уже более 40 лет и, по нашему мнению, имеет несколько этапов развития. Каждый из них теснейшим образом связан с тем, что происходит в стране практически во всех сферах жизнедеятельности общества - прежде всего в экологической, но и в экономической, социальной, культурной и пр. Будучи частью российского гражданского общества, экологическое движение во многом зависит от типа политического режима, который на протяжении означенных лет (особенно двадцати последних) находился в перманентном процессе трансформации. Трансформировались и взаимоотношения, взаимовлияние и способы сотрудничества указанных акторов.

Первый этап - это возникновение Движения студенческих дружин охраны природы в конце 1950-х - начале 60-х годов, во времена «оттепели». К началу 1970-х гг. они существовали уже в 28 вузах 22 городов страны. Главным итогом этого этапа было возникновение первой в стране сетевой организации - Движения дружин охраны природы, что положило начало взаимодействия общественности с властями, в первую очередь - с партийными и комсомольскими органами и администрациями вузов, с региональными и местными властными органами.

«Перестройка» конца 1980-х - начало следующего этапа развития российского экологического движения. Структура политических возможностей оказалась благоприятной для самоорганизации населения страны: лидеры государства и перестроечного процесса во главе с М.С. Горбачевым призывали граждан страны к активным самостоятельным действиям - им крайне необходима была массовая поддержка процесса демократизации общества. Экологизация сознания преобразовалась в массовые коллективные действия. Исследования показали, что в большинстве индустриальных и культурных центров СССР экологические общественные структуры возникли, и, как минимум, 80% от их числа действуют по сегодняшний день. Более того, их представители были избраны народными депутатами в 1989 году, выступили как консультанты многих кандидатов в депутаты, то есть члены экологического движения принимали активное участие в политической жизни страны.

Этот этап развития экологического движения завершился тем, что государство под натиском «зеленой» общественности создало первое в истории страны природоохранное ведомство - Государственный комитет охраны природы. Практически, того, за что на Западе экологическое движение боролось 40 лет, движению нашей страны удалось добиться всего за несколько лет «перестройки» - государство начало заниматься защитой природы. Этот период стал этапом активной мобилизации и частичной институционализации не только общественного движения, но и экологической политики в целом.

В начале 90-х гг. рухнула экономика, распался Советский Союз, граждане России - практически все, исключая лишь вновь сформировавшуюся элиту, - оказались на грани выживания. Все органы государственной власти находились в стадии формирования. Таковой оказалась новая структура политических возможностей для развития экологического движения в это время. Единственное, что она предоставила, - это свободу действий: ни ресурсов, ни социальной поддержки населения, ни управленческой государственной активности не существовало.

Но в этот же период формирующиеся государственные институты, в том числе и законодательство, предоставило социальным движениям новые механизмы и ресурсы для развития, которые они с успехом использовали. Законодательная база закрепила роль и место общественных объединений на политической арене страны. Появились законные основания их сотрудничества с властями всех уровней. Теперь и властями они стали восприниматься как вполне легитимные акторы, с которыми следовало считаться, но насколько - зависело от качества самих общественных инициатив.

В целом этот этап развития экологического движения ознаменовался активным процессом институционализации самих экологических неправительственных организаций, а также формированием относительно устойчивых практик взаимодействия движения с властями.

К середине 90-х годов стало активизироваться государственное управление, и в первую очередь, налаживался контроль над субъектами социального действия. Активность экологических общественных организаций, их статус и позиции свидетельствовали об изменениях способов их взаимодействия с властями, что указывает на следующий этап развития этих взаимоотношений. Новый способ, осуществлявшийся в это время властными структурами всех уровней, состоял в том, что в диалоге с общественными организациями участвовать они еще не отказывались, но учета их мнений уже не просматривалось. В результате чтобы быть услышанными, экологическим неправительственным организациям приходилось предварительно оказывать серьезное давление, мобилизуя при этом население самыми различными способами, а также экспертов, способных дать научное заключение по той или иной проблеме.

В 2000 году указом Президента РФ расформирован государственный природоохранный орган. Ликвидация этого ведомства стала первой на этом этапе развития движения проблемой, которая вызвала активную реакцию экологического сообщества. Экологи-общественники посчитали, что разрушение государственного управления в области охраны окружающей среды - это угроза экономической, экологической и социальной безопасности России, и приводили весомые доводы в пользу этого мнения. Была осуществлена попытка проведения общероссийского референдума по этому поводу, однако в его проведении было отказано.

Название нового ведомства - Министерство природных ресурсов РФ - свидетельствовало об очевидной смене государственных приоритетов. Для экологического движения это означало необходимость продолжать поиски путей влияния на процесс принятия решений. Политические реформы 2000-х гг. создали положение, при котором общественные движения не могут выдвигать своих членов в кандидаты в депутаты, а значит - не смогут доносить свое мнение до лиц, принимающих решения. Возникла необходимость создания экологической партии, чем и занялось политическое крыло экологического движения. Продолжается и повседневная деятельность по защите природы, но теперь результаты достигаются все чаще не в рамках переговоров и согласования интересов, а в форме обращений в судебные инстанции, а еще чаще - в виде протестных акций и кампаний.

В параграфе втором «Протестные действия общественных движений: защита Байкала - демократия в действии» показано, что на фоне непрекращающихся и имеющих определенные основания опасений утраты достигнутого уровня развития демократии в нашей стране длительная и многотрудная борьба за убережение Байкала от рисков, которые могут проявиться в связи с реализацией проекта строительство трубопровода, продемонстрировала рост демократии снизу. Оказалось, что местное население (по крайней мере, его активная часть) и сформированные им неправительственные организации не только являются носителями экологических и культурных ценностей, но и способны отстаивать свои позиции, причем вполне конвенциональными способами.

Представленный случай показал, что неправительственные организации способны формулировать цели, разрабатывать программу действий, мобилизовывать население, являющееся их основным, если не единственным, ресурсом. При практическом отсутствии институтов и каналов трансляции позиций общественности и их учета властями, они смогли применить ряд технологий для оказания необходимого влияния на структуры, принимающие решения, осуществить их и в результате достичь поставленных целей. Это старые, давно известные и проверенные в действии технологии массовых акций (митинги, демонстрации), сбор подписей, заявления и обращения, переговорный процесс с региональными властями, авторами и исполнителями проекта строительства трубопровода, поиск и мобилизация сторонников из числа неэкологических движений, политических партий, вплоть до регионального отделения Единой России, опора на экспертное мнение. В ходе кампании протеста возникли и были применены новые технологии: в первую очередь, это интернет-форум, позволивший показать разброс мнений и интенций защитников Байкала в режиме ежедневного информирования пользователей, что было особенно важно в условиях молчания СМИ, а также новые агитационные формы - графити, флеш-мобы и т.п.

В результате анализа развернувшегося противостояния и различного типа взаимодействий внутри него удалось выявить расстановку социальных сил относительно рассмотренной проблемы. С одной стороны оказались те, кто ориентирован на экономические интересы (хотя и с оговорками об экологической безопасности), - федеральные власти, «Транснефть», Государственная экологическая экспертиза, СМИ, судебные органы. Единственным, кто показал себя экономически ориентированным, но выступающим против проекта был менеджмент РЖД, поскольку его интересы вошли в острое противоречие с интересами «Транснефти». Противоположную (экологическая ориентация и резкое неприятие проекта) сторону представили неправительственные организации разной направленности, общероссийское экологическое движение, местное население, экспертное сообщество, отдельные представители Государственной Думы и интеллигенции. В ходе конфликта проявилось и очевидное противостояние сил региональных Центру. Причина «регионалами» была четко сформулирована: действия федеральных властей не учитывают местные интересы. Позицию «наблюдателей» занимали Президент РФ и население страны в целом. Именно эти два актора выступают, в конечном счете, как арбитры, выносящие окончательное решение, предварительно проверяя его верность демократическим способом - выясняя, чья точка зрения победит. Когда перевес очевидно оказался на стороне защитников Байкала, В.В. Путин принял известное решение, которое молчаливо поддержало все общество.

Глава V «Общественные движения и защита интересов социальных групп» демонстрирует итоги исследований общественных движений, целью которых является защита интересов граждан - трудящихся и их трудовых коллективов; рядовых жителей городов России и мелких предпринимателей, проблемой которых является недостаток материальных средств; действующих специалистов-практиков, стремящихся защитить свои права на профессию, поддержать условия для эффективного выполнения профессионального долга.

Параграф первый «Российские профсоюзы и их роль в институционализации трудовых конфликтов»

К рубежу столетий расклад сил внутри профсоюзного движения был следующим. Самой массовой и ставшей наследницей советских профсоюзов оказалась ФНПР. Федерация (как показала практика) восприняла традиции взаимодействия с государством, основная масса членов профсоюзов и их организации на местах остались в ее рядах, ей перешла вся материально-техническая база советских профсоюзов. Практически прежним (советским) остался и отрыв профсоюзной верхушки от своих рядовых членов. Однако полностью оставаться на прежних позициях в новых условиях ФНПР не удается, в основном благодаря тому, что появились новые политические и социальные структуры (в том числе альтернативные или свободные профсоюзы), которые активно выступают в защиту интересов трудящихся. Ярким примером является ситуация, вызванная монетизацией льгот. Стихийные коллективные выступления по всей стране на определенном этапе попытались возглавить радикальные организации (вплоть до НБП), и только тогда проявилась активность ФНПР.

Одним из активизирующих деятельность «старых» профсоюзов факторов явились альтернативные профсоюзы, которые практически лишены всех ресурсов - материально-технических, административных (поддержки властей и работодателей), организационных (всю деятельность приходилось начинать с нуля). Единственное, что оказалось в их распоряжении, точнее сказать, на что они опирались, была и есть их социальная база, то есть их тесная связь и опора на трудящихся. Ее наличие определяется тем, что они действительно представляют и отстаивают реальные и актуализированные интересы трудовых коллективов или их части (конкретной социальной группы): лидеры и все члены их профсоюза - одно целое, а «профсоюзная работа для них - состояние души, цель, смысл и образ жизни» Кацва А.М. Социально-трудовые конфликты в современной России: истоки, проблемы и особенности. - М. - СПб.: Летний сад, 2002..

Укрепление государственной власти, начавшееся с 2000 года, означало формирование новой системы управления, что затронуло все сферы, в том числе и роль профсоюзов в трудовых отношениях и процессе управления на предприятиях. Основным шагом федеральной власти в этой области стало принятие в 2002 г. нового трудового кодекса. Новый КЗоТ был очевидно ориентирован на поддержку развития активности новых экономических акторов - участников рыночных отношений. В результате роль профсоюзов оказалось сниженной. Они превратились практически в совещательный орган. А главная сохраненная за ними функция - заключение коллективного договора - сформулирована таким образом, что реально ограничивает участие в этом процессе альтернативных профсоюзов. Коллективный договор отныне подписывает только тот профсоюз, в котором состоит большинство членов трудового коллектива. Однако к чести свободных профсоюзов следует отметить, что они не снизили своей активности, но оказались в ситуации необходимости усиления ориентации на привлечение поддержки трудящихся.

Кроме того, появилась еще одна сила, связанная и вызванная к жизни процессом глобализации. Все больший вес и значимость приобретают профсоюзы транснациональных корпораций, имеющих свои предприятия на территории России. Сегодня широкой общественности известны именно акции российских отделений международных профсоюзных организаций.

В параграфе подчеркивается, что и на современном этапе развития российского общества профсоюзы остаются субъектом социального и политического действия, то есть, хотя и в разной мере, но являются участниками процесса принятия тех или иных решений, и не только экономических. Вопрос лишь в степени их влияния, которая зависит и будет зависеть впредь от их, профсоюзов, связи с трудовыми коллективами и соответствия их деятельности интересам трудящихся.

Параграф второй «Профессиональная самоорганизация в виртуальном пространстве: работники службы скорой медицинской помощи Москвы в поисках солидарности» посвящен анализу особого типа гражданской самоорганизации. Во-первых, она является профессиональной, поскольку ее цель - защита профессиональных интересов. Во-вторых, процесс самоорганизации осуществляется в виртуальном пространстве, но его результатом оказывается формирование организации, активно действующей в пространстве реальном. Исследование направлено на выявление основных свойств этого нового для России феномена.

Анализ ресурсов российской части Интернет показал, что формирование виртуальных сообществ, ориентированных на сохранение и развитие профессии, явление не единичное. В сети объединяются транспортники, милиционеры, пожарные. Однако именно работникам скорой помощи удалось превратить свой Интернет-ресурс в общественную организацию, и от ее имени начать взаимодействие со СМИ и государственными структурами, а затем зарегистрировать альтернативный профсоюз.

Сообщество, формирующееся в результате процесса самоорганизации, инициированной создателями сайта «Фельдшер.ру» может быть интерпретировано как прообраз профессиональной ассоциации англо-американского типа. Создан профсоюз, защищающий права рядовых работников, предпринимаются попытки найти контакты с властью, распространяются профессиональные знания и формируются этические нормы. Врачи добиваются повышения статуса своей профессии и ее ресурсной обеспеченности. В то же время самоорганизация врачей российской СМП существенно (если не радикально) отличается от западных моделей профессионального саморегулирования, по крайней мере, на ее современном этапе и в существующих условиях.

Процесс создания сообщества и профсоюза «Фельдшер.ру» инициирован рядовыми врачами и фельдшерами. Действия профсоюза направлены одновременно на защиту интересов профессионалов и на сохранение самой профессии, что отличает «Фельдшер.ру» даже от других альтернативных профсоюзов. Профессия выездного врача, фактически не имеющая карьерных перспектив, сама по себе является для членов сообщества «Фельдшер.ру» одной из главных жизненных ценностей. Отношение к профессии как к самой жизни или ее важной части - характерная черта именно российской культуры. И в этом смысле «Фельдшер.ру» в обеих своих ипостасях (сайта и профсоюза) представляет собой российский тип профессиональной самоорганизации, действия ее участников основываются во многом на традиционных для российской культуры установках и ценностях, несмотря на инновационность способа самоорганизации. Традиционными являются и вынужденные изменения этических норм в дозволенных культурой, а не государством, границах; и образ идеального доктора «03» - образованный, интеллигентный, грамотный и т.п.

В деятельности «Фельдшер.ру» нет и конкурентной борьбы за привилегии, равно как и стремления к полной закрытости, свойственных профессиональному саморегулированию западного образца. Сообщество и, тем более, профсоюз Фельдшер.ру остро нуждаются в солидарной поддержке со стороны медиков других специальностей и со стороны населения. Однако больших успехов этот поиск солидарности не приносит. Надежды на то, что публикации и дискуссии на сайте повлияют на общество и на власть не оправдались.

Тем не менее, виртуальное пространство позволило объединить разделенных особенностями организации труда коллег, мобилизовать ресурсы и создать профсоюз, сформировать и развивать сообщество. Кроме того, Интернет оказался средством давления на работодателя, так как анонимность общения многим обеспечила свободу выражения своей позиции. Но действия альтернативного профсоюза и сайта остаются локальными даже в глобальной сети.

Параграф третий «Деятельность структур гражданского общества в экономической сфере» рассматривает весьма специфическую социальную активность неправительственных организаций, которые получили название «кредитные союзы». Их активность направлена на материальную поддержку представителей того слоя населения, от установок, деятельности и поведения которого, по Т.И. Заславской, зависит адаптационный потенциал общества. Социальное самочувствие (которое Т.И. Заславская рассматривает как косвенную характеристику адаптированности) этого слоя зависит от уровня благосостояния его членов, поэтому столь значима направленность действий исследуемых организаций. Особенно ощутимо это было в 1990-е годы, когда рухнула экономика и выживание стало основной заботой большей части наших граждан.

Исследование базируется на мониторинге электронного бюллетеня кредитных союзов России «КС-Новости». Были проанализированы сайты кредитных союзов с целью уточнения на конкретных примерах того, как социальные реалии отражаются в презентациях отдельных неправительственных организаций, подтверждения или опровержения фактов и данных, полученных при осуществлении мониторинга. Изучению подлежали документы и материалы кредитных союзов и их объединений, включая учебные пособия, которые предоставляли для анализа методологические подходы, использовавшиеся инициаторами создания кредитных союзов и используемые ныне лидерами движения для осуществления его дальнейшего развития. Оценки и суждения экспертов выявлялись также методом экспертного интервьюирования двух основных консультантов движения.

Кредитные союзы - организации, целью которых является мобилизация финансовых ресурсов и их последующее распределение, - наиболее яркий пример общественной активности по привлечению и использованию ресурсов. Именно потому, что их деятельность связана с перемещением денежных потоков (пусть и очень малых), востребованными оказываются те ресурсы, которые помогают в обращении с деньгами и в достижении устойчивости управления организацией. Здесь выдвигаются на первый план административные, управленческие, организационные ресурсы и даже ресурсы солидарности. В этой связи анализ опирался на теорию мобилизации ресурсов, которая помогла выявить тип мобилизации (насколько сильны в ней черты традиционализма и инновативности); произвести классификацию используемых ресурсов, что продемонстрировало и основные проблемы данного движения; определить способ организации, позволяющий движению наиболее эффективным образом мобилизовывать ресурсы. В конечном счете сделан вывод о характере самого движения как движения, возникшего «снизу», по инициативе самих граждан, и деятельность которого направлена на разрешение их личных проблем способом коллективного действия.

В Заключении делаются выводы о том, насколько влиятельными оказываются на современном этапе российские общественные движения как часть инновационно-реформаторского потенциала общества.

Исследование показало, что современные местные и другие сообщества оказались (несмотря на 70-летний период тоталитаризма) способными выдвигать из своих рядов инициативных и инновативно ориентированных граждан. Последние, в свою очередь, проявили восприимчивость не только к новым (инновационным) для них ценностным установкам демократического общества, но и готовность к самоорганизации, формированию самоуправленческих начал внутри сообществ, созданию независимых общественных организаций. Следует отметить, что процент таких «активистов» очень быстро (с начала Перестройки и до 2000 года) достиг среднего значения граждан, занимающих активную гражданскую позицию в демократически развитых обществах.

Социальные движения и неправительственные организации сами по себе являются инновационными для современной России социальными структурами - и потому, что при советской власти таковых (за редким исключением) не было, и потому, что они формировались в соответствии с современными западными образцами (хотя и с модификациями, отражающими российскую специфику).

К 2000-ым годам общественные движения и неправительственные организации представляли собой часть инновационно-трансформационного потенциала, поскольку являлись носителями демократических ценностей и последовательно стремились участвовать в преобразовательных процессах. Именно они являлись инициаторами взаимодействия с властями различных уровней и по различным вопросам, что уже к середине 1990-х годов способствовало формированию инновационных для России устойчивых практик во взаимоотношениях общества и государства. Их деятельность сделала актуальной разработку законодательных и нормативных актов, посвященных статусу и активности общественных образований.

Менее всего социальные движения и неправительственные организации преуспели в выполнении функции актора, способствующего развитию адаптационного потенциала базового слоя российского общества. Однако зависит это, прежде всего, от того, что действовать они вынуждены в условиях весьма традиционалистски ориентированного социального контекста. И власти всех уровней (местные - в большей степени), и СМИ, и сообщества (местные, профессиональные, трудовые, соседские и т.п.) продолжают оставаться носителями традиционализма (это и понятно: давно установлено, что ценности и традиции общества не подлежат быстрому изменению). В первую очередь неизменным оказался авторитарный стиль управления, осуществляющийся властными органами, и прагматичность широких слоев населения, выбирающих традиционные и проверенные временем технологии выживания (индивидуальный труд, в лучшем случае - труд дружеской или семейной группы), а не коллективные действия в инновационном для них формате социальных движений или неправительственных организаций.

Таким образом, основной вывод исследования заключается в том, что социально-инновационный элемент российского общества в лице социальных движений, действуя в традиционалистской среде, остается лишь инновационным потенциалом, который при более благоприятных социальных и политических условиях может актуализироваться, а общественные движения смогут преобразоваться во влиятельного актора.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях (общее количество публикаций превышает 80 единиц, общий объем - около 350 п.л.)

социальный сообщество общественный

Монографии

1. Халий И.А. Современные общественные движения. Инновационный потенциал российских преобразований в традиционалистской среде. - М.: Институт социологии РАН, 2007. - 298 с. 19 п.л.

2. Автопортрет местных сообществ. Анализ социологических опросов и глубинных интервью. Коллективная монография / Рук. Авторского коллектива и отв. редактор - И.А. Халий. - М.: Институт социологии РАН, 2006. - 312 с. (личный вклад автора - 9 п.л.).

3. Институционализация экологической политики в России: социальные практики, стратегия государства, управленческие решения / Рук. Авторского коллектива - О.В. Аксенова, отв. редактор - И.А. Халий. - М.: Институт социологии РАН, 2006. - 272 с. (личный вклад автора - 7 п.л.).

Статьи в журналах списка ВАК

4. Халий И.А. Местные сообщества в России - носители инноваций и традиционализма // Власть. 2008. № 5. (0,6 п.л.)

5.Халий И.А. Проблема формирования и законодательного регулирования кредитных союзов // Вестник РУДН. - 2008. - № 1. (0,8 п.л.)

6. // Халий И.А. Экологическое общественное движение и власть: формы взаимодействия // Полис. - 2008. - № 4. (0.8 п.л.)

7. Халий И.А. Общественные движения в России до конца 1920-х годов: развитие в эпоху трансформаций // Социологический журнал. 2008. № 2. (0,9 п.л.).

8. Халий И.А. Защита Байкала: хроника конфликта // Социологические исследования. - 2007. - № 8. (0,8 п.л.)

9. Халий И.А. Информационная политика местных СМИ (на примере публикаций, посвященных гражданскому обществу) // Социологические исследования. - 2006. - № 8. (0,5 п.л.)

10. Халий И.А. Экологическое и национально-патриотическое движение в России: союзники или противники? // Социологические исследования. - 1995. № 8. (0,9 п.л.)

11. Халий И.А. Экологические инициативы в крупном индустриальном центре // Социологические исследования. - 1992. - № 12. (0,8 п.л.)

12. Халий И.А. Инвайронментальная социология: потрясение основ (аналитический обзор) // Социологические исследования. - 1992. - № 12. (0,7 п.л.)

Статьи в научных сборниках

13. Халий И.А. Профессиональная самоорганизация в виртуальном пространстве: работники скорой медицинской помощи в поисках солидарности // Россия реформирующаяся. Ежегодник. Вып. 7 / Отв. ред М.К. Горшков. - М.: Институт социологии РАН, 2008. (1 п.л.)

14. Халий И.А. Местные сообщества в России: соотношение общего и специфического, традиций и инноваций // Региональная социология в России: Сборник материалов социологических исследований / Отв. ред. В.В. Маркин. - М.: Экслибрис-Пресс, 2007. (0,9 п.л.)

15. Халий И.А. Информационная политика местных СМИ // Межотраслевое взаимодействие в социальном управлении (к 20-летию создания Межотраслевого научного коллетива под руководством Т.М. Дридзе): Материалы VI Дридзевских чтений / Отв. ред. Е.М. Акимкин, А.В. Тихонов. - М.: Институт социологии РАН, 2007. (0,7 п.л.)

16. Халий И.А. Институты гражданского общества в современной России. К методологии изучения // Россия реформирующаяся. Ежегодник. Вып. 6 / Отв. ред. М.К. Горшков. - М.: Институт социологии РАН, 2007. (1 п.л.)

17. Халий И.А. Партийное строительство «зеленых»: ответ на вызовы современного политического реформирования // Публичная политика в современной России. Субъекты и институты / Отв. ред. Н.Ю. Беляева. - М.: ГУ-ВШЭ, 2006. (0,8 п.л.)

18. Халий И.А. Стратегия развития местного сообщества: инициатива снизу // Социальное управление, коммуникация и социально0проектные технологии. Материалы Всероссийской конференции / Отв. ред. - А.В. Тихонов. - М.: Институт социологии РАН, 2006. (0,5 п.л.)

19. Халий И.А. Местные сообщества и типы социального неравенства // Неравенство и публичная политика. М.: Горбачев-Фонд, 2005. (0,5 п.л.)

20. Халий И.А. Российская локальность: интродукция глобализации и экополитические конфликты // Россия реформирующаяся. Ежегодник- 2004 / Отв. ред Л.М. Дробижева. - М.: Институт социологии РАН, 2004. (1 п.л.)

21. Аксенова О.В., Халий И.А. Развитие общественных движений в современной России // Россия реформирующаяся. Ежегодник- 2003 / Отв. ред. Л.М. Дробижева. - М.: Институт социологии РАН, 2003. (личный вклад автора - 0,6 п.л.).