"Столыпинская реформа" в свете социокультурного кода русского человека

Размещено на http://www.allbest.ru/

«СТОЛЫПИНСКАЯ РЕФОРМА» В СВЕТЕ СОЦИОКУЛЬТУРНОГО КОДА РУССКОГО ЧЕЛОВЕКА

Булкин В.В.

Среди событий в истории России более чем столетней давности одно из важных мест занимает т.н. «Столыпинская реформа». Отношение к самой идее преобразований, к итогам деятельности П.А. Столыпина, к нему самому - один из постоянных предметов споров и дискуссий, зачастую самого противоположного свойства.

Сравнение отношения к этим вопросам в советское и в послесоветское время показывает полное изменение отношения в среде тех, от кого зависит выбор идеологических и общественно-хозяйственных ориентиров для основной массы населения. В советское время программа действий П.А. Столыпина оценивалась в целом как изначально неудачная. Построение капитализм в преимущественно аграрной стране, когда до 85% населения было связано с сельским хозяйством, рассматривалось как задача, невозможная по определению. Начиная с 90-х годов (в послесоветское время) П.А. Столыпина начали превозносить как человека, который практически в одиночку мог повернуть ход истории, предотвратить Социалистическую революцию и мировую войну, а самое главное - всего лишь за 20 лет построить в России капитализм и привести страну к процветанию.

Могла ли в тех условиях реального положения дел в Российской империи увенчаться успехом задуманная реформация - слишком сложный для краткого анализа вопрос, поскольку необходимо учесть слишком много факторов и интересов слоёв населения, финансовые, людские, промышленные и т.п. резервы, и т.д. Ограничимся анализом стержневой части модернизации - аграрной реформы, а точнее - соответствием предлагавшихся изменений внутренней потребности самих участников аграрного производства - крестьян.

К началу ХХ века общинный принцип землеустройства в значительной степени стал тормозом на пути развития сельскохозяйственного производства. П.А. Столыпиным ставилась задача разрушения общинного землевладения с тем, чтобы дать возможность «крепкому мужику» стать хозяином земли, что, по его мысли, должно было обеспечить существенное повышение производительности труда.

Ставилась задача за короткий период (два десятилетия) перевести огромную страну на капиталистический путь развития, причём за основу был взят прусский принцип организации хуторского хозяйства, при котором хутора формировались «единоличниками», свободными от какого-либо влияния со стороны общины. Иначе говоря, выделение из общины и переход к хуторскому принципу становился основой построения в России «крестьянского капитализма».

Общеизвестно, что в целом принципы земельной реформы были в разной степени проработанности сформулированы такими известными в Российской империи государственными чиновниками, как В.И. Гурко, С.Ю. Витте, А.В. Кривошеин, Н.Х. Бунге и другие. Однако они, похоже, не спешили приступать к практической реализации. Возможно, причина в том, что было понимание противоречия задумываемого с представлениями крестьян.

Крестьянство упорно держалось за общину. Причины были изложены в массе крестьянских наказов и связаны были, в первую очередь, с тем, что такое устройство «мира» казалось им справедливым: так, ещё в 1875 году ленские крестьяне исходили из того, что «Земля -- собственно ничья, а Божья, да государственная, общественная, мирская» [1], а Божье продавать нельзя. Таким образом, крестьянин протестовал против самого капиталистического принципа купли-продажи земли, который, как отмечал В.И. Ленин в работе «Л.Н. Толстой», вызывал «ужас» и воспринимался как «новый, невидимый, непонятный враг, идущий откуда-то из города или откуда-то из-за границы, разрушающий все “устои” деревенского быта, несущий с собою невиданное разорение, нищету, голодную смерть, одичание…» [2]

Почему крестьяне не поддерживали хуторской принцип? Попробуем дать ответ на этот вопрос исходя из такого понятия, как «социокультурный код народа».

Ещё Г.В. Плеханов говорил о наличии ярко выраженного противоречия в устремлениях правящего слоя России, стремящегося проводить изменения по западному образцу, и основной массы населения, отвергающей западный опыт. И судя по всему П.А. Столыпин не озаботился простым вопросом: соответствует ли социокультурный код (менталитет) русского крестьянина западному менталитету и может ли он быть изменён за несколько лет.

Воспользуемся доступной информацией о принципиальных различиях в логике жизнеобустройства между людьми на Западе и в России. Анализ различий между преимущественно русскими в СССР и людьми западной культуры (на примере граждан США) с точки зрения психологии был проведён в [3]. Основу метода составляет одна из модификаций теории К. Юнга - 16-ти элементная классификация Майерс-Бриггс, выделяющая четыре основных группы, которые можно разделить на «коллективистов» и «индивидуалистов». В конце 80-х, начале 90-х гг. доля представителей т.н. индивидуалистских психотипов в США составляла не менее 50% [3, С. 226-227]. Именно эти психотипы наболее ярко проявляются в социальной среде, особенно с учётом активной позиции протестантских воззрений, что и приводит к доминированию индивидуалистского подхода к организации сельскохозяйственного производства.

За аналогичный период среди школьников и студентов Ленинграда доля представителей индивидуалистских психотипов составляла от 8 до 20%, не более, а коллективистских - от 80 до 92 %.

Аналогичные исследования проводились в Муромском институте Владимирского государственного университета. Результаты тестирования за полтора десятка лет показывают, что из 561 протестированного коллективисты составляют от 82 до 86%, а индивидуалисты - от 14 до 18% [4]. Тестирование проводилось среди студентов, преимущественно «технарей». При этом студенты-гуманитарии (100 человек) дают несколько иные результаты, впрочем, в целом совпадающие с общей картиной в принципе: коллективисты - 81% (от 76 до 93% в разные годы), индивидуалисты - 19% (от 7 до 25%. Справедливости ради следует отметить, что в одной из студенческих групп социологического направления единственный раз был получен результат по индивидуалистам - 40%).

Теперь обратимся к окончательным итогам аграрной реформы.

К 1905 г. по переписям крестьянских дворов в Европейской части России было порядка 12, 3 млн. К середине 1914 г. заявлений о выходе из общины с оформлением земельных участков в личную собственность подало 2, 7 млн крестьянских хозяйств (22% от общего числа). По тем же данным согласие сельских сходов на выход (добровольное, или под давлением земских начальников) получили 26, 6% из желающих выделиться.

Общеизвестные результаты (см., например, [5], [6]) показывают, что за 1907-1915 гг. в окончательном итоге из общины вышло 2, 478 млн. семей, что составляло 20% крестьянских семей России. Лишь 47% из этих 2 млн. были из преимущественно русских губерний. При этом «крепкие мужики», на которых рассчитывали авторы реформы, отказывались покидать общину. А существенная часть тех, кто выделился, имели целью не увеличение пахотного надела, не создание условий для более продуктивного труда, а продажу земли: за тот же период 1, 1 млн. выделившихся крестьян продали свои наделы (44% выделившихся или 9% от общего числа хозяйств). Известно, также, что переселенцы в Сибири практически сразу же начали объединять свои отруба в общины.

Процент выделившихся из общины (20%) хорошо совпадает с выявленными в процессе тестирования соотношениями индивидуалистов и коллективистов. Сопоставление этих данных позволяет предположить, что за последние более чем 100 лет принципиального изменения в пропорциях этих двух групп не произошло. Очевидно, в начале ХХ века индивидуалистский (хуторской) принцип Запада никоим образом не совпадал с духовно-нравственными представлениями основной массы российских крестьян.

Известный западный и русский социолог П. Сорокин говорил, что реформа должна соответствовать менталитету народа, его представлениям о добре и зле. И если такого совпадения нет - реформа обречена, и возрастает вероятность революционных изменений. Представляется разумным вывод о том, что т.н. «Столыпинская реформа» менталитету русского народа, скорее всего, не соответствовала, в силу чего успехом увенчаться не могла. Возможно, что правильнее было бы не уничтожать общину, а использовать её преимущества и изначальный (по определению М. Вебера) русский общинный аграрный коммунизм.

Представленные в статье результаты анализа и выводы не претендуют на однозначность и могут рассматриваться как основа для для более подробного исследования вопроса.

столыпинский реформа социокультурный код

Список литературы

1. Громыко М. ЗЕМЛЯ -- БОЖЬЯ / Институт русской цивилизации. -Режим доступа: http://www.rusinst.ru/articletext.asp?id=447&rzd=1 (дата обращения: 4.06.2017).

2. Ленин В.И. «Л. Н. Толстой» / Социал-Демократ, №18, 16 (29) ноября 1910 г.

3. Овчинников Б.В., Павлов К.В., Владимирова И.М. Ваш психологический тип. - СПб.: Андреев и сыновья, 1994. - 235 с.

4. Булкин В.В. Субъект-субъектная образовательная парадигма в условиях провинциальных вузов / Высшее образование в России, № 1, 2013. -С.104-109.

5. Ковальченко И.Д. Столыпинская аграрная реформа (мифы и реальность) / Научно-просветительский журнал «Скепсис». -Режим доступа: http://scepsis.net/library/idhtml (дата обращения: 4.06.2017).

6. Аврех А.Я. П.А. Столыпин и судьбы реформ в России / Научно-просветительский журнал «Скепсис». -Режим доступа: http://scepsis.net/library/idhtml (дата обращения: 4.06.2017).

Размещено на Allbest.ru