Понятие "юродство". Происхождение и характерные черты

Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

Введение

Глава I. Понятие «юродство». Происхождение и характерные черты

1.1 История возникновения и распространения. Термин «юродство». Характерные черты юродства

1.2 История юродства

Глава II. Агиографическая, культурная и общественная иллюстрация юродства

2.1 Жития святых. Сравнительный анализ

2.2 Образ юродивого в русской культуре на примере произведений искусства

2.3 Современные представления о юродстве. Возможно ли оно сегодня

Заключение

Список литературы

юродство исторический агиографический культурный

Введение

Актуальность. После долгих лет господства атеизма и массовых гонений на церковь в России со времен перестройки вновь возродилась религиозная жизнь. Несмотря на то, что в стране нет официальной и государственной религии, православие все же преобладает над другими конфессиями, что дает право рассматривать его как основную религию. Сегодня по данным социологических опросов практически 70 % россиян называют себя православными (по самоидентификации). Так ли оно в действительности или нет, предстоит разобраться. Но, тем не менее, такие цифры показывают как минимум большой интерес к Русской православной церкви и к религии в целом. Люди обращаются к святым за помощью, в том числе и к юродивым. Имена Василия Блаженного, Ксении Петербургской, Матроны Московской известны не только крещеным людям, но и тем, кто далек от церкви. Среди них также встречаются, те, кто хоть раз бы обращался к ним за помощью. Так, к примеру, после смерти Ксении Петербургской с ее могилы была разобрана вся земля. Люди верили в ее целительную силу и юродивая тем самым якобы творила чудеса и после смерти.

Не смотря на то, что юродство существовало как в греческой, так и в западной (католической) традиции, в полной мере оно проявилось именно в русской культурной среде. «Русская православная культура хранит и передает особый духовный опыт - опыт христианского подвижничества и аскетики. Одним из чинов подвижнических является юродство Христа ради, культурный и религиозный феномен социальной действительности, проявляющийся в определенных паттернах поведения и свойствах личности» [8]. Некоторые исследователи и вовсе отвергают значимость юродивых вне православной традиции. Такова, например, точка зрения доктора философских наук, профессора Петра Калитина: «Юродство является уникальным типом святости именно в восточном христианстве. В Византии, как мы знаем, всего 6 святых юродивых, в России их гораздо больше, начиная с первого русского юродивого Исаакия Печерского и вплоть до новомучеников, не говоря уже о местночтимых - таких, как Иоанн Тульский. На сегодняшний день почитаемых святых среди юродивых в России более 40. Причем эта цифра явно занижена. Ни в католической церкви, ни тем более в протестантской, естественно, нет ни одного святого юродивого» [19]. Другие видят в юродстве даже черты русского характера, тем самым еще больше обособляя его от общехристианского понятия. «Упоминания о юродстве часто встречаются в работах, посвященных русской культуре и русскому характеру». [28]. А поскольку мы живем в России, то юродство непосредственно является нашим культурным достоянием и изучение его, несомненно, актуально.

Еще один фактор, определяющий степень актуальности выбранной мной темы, это наличие в обществе людей не таких как все, людей странных, не понятных для других. Поскольку термин «юродивый» очень неоднозначен, то порой люди, не владеющие научной и церковной терминологией, называют им всех, кто просто не соответствует принятым общественным нормам, либо поступает вопреки здравому смыслу. Так, наравне со святыми, «юродивыми» у нас называют и простых сумасшедших. «Сегодня представление о юродстве не всегда связано со степенью осведомленности в религиозной сфере и причастностью к церковной жизни.» [28]. Словари на сегодняшний день содержат несколько значений этого слова, и лишь одно из них подразумевает тип христианской аскетики. Иногда прямой отсылки к христианству мы и вовсе там не обнаруживаем. Например, согласно словарю С. И. Ожегова, «юродивый - безумец, обладающий даром прорицания», а юродство - «бессмысленный нелепый поступок» [30, с. 915]. Таким образом, существует потребность осветить эти вопросы. Следует также научиться различать юродивых «Христа ради» от юродивых в изначальном смысле этого слова, которое трактуется как «дурак», «безумный».

Объектом исследования работы является религиозная традиция русского православия. Предметом исследования - феномен юродства в христианстве в рамках русской православной церкви.

Цель дипломной работы - на примере типичного образа юродивого, живущего в иконах, живописных, литературных и музыкальных произведениях, а также кино, провести параллели с современностью и выяснить, насколько реально подлинное существование юродства сегодня.

Основные задачи работы:

Изучить термин «юродство», разобраться в его происхождении и значении, определить его основные характерные черты.

Изучить историю юродства от зарождения до современного состояния. Показать, как развивалось данное явление до и после его прихода на Русь. Описать отношение к юродивым в историческом аспекте.

Проиллюстрировать жизнь юродивых на примере житийной литературы, ознакомиться с агиографией - наукой, изучающей жития святых.

Определить современное отношение к юродивым. Узнать, существуют ли юродивые сегодня и каковы перспективы их появления в будущем.

Найти отражение юродства в отечественной культуре: иконописи, литературе, музыке, живописи, кино в историческом и современном и историческом контексте.

Методология.

При написании работы мной были использованы следующие методы: аналитический, метод контент-анализа, индуктивный и дедуктивный метод, описание и метод аналогии.

Глава I. Понятие «юродство». Происхождение и характерные черты

1.1 История возникновения и распространения. Термин «юродство». Характерные черты юродства

Прежде чем приступить к исследованию изучаемого феномена, необходимо разобраться в его лексическом значении. Слово «юрод» согласно словарю В. И. Даля имеет старославянские корни и на современный язык переводится как «дурак» или «безумный». Но в религиозной традиции, и прежде всего, в православной этот термин трактуется несколько под другим углом с приставкой «Христа ради», то есть понимается прежде всего как «намеренное безумие». Однако в Священном писании встречается употребление этого термина и в прямом смысле, как у В. И. Даля. Например, в церковнославянском переводе «Притчи о десяти девах» второй стих звучит так: «Пять же бе от них мудры, и пять юродивы» («Из них пять было мудрых и пятьнеразумных») [2, Мф. 25:2]. Но нас в первую очередь интересуют юродивые Христа ради, именно о них и пойдет речь далее.

Если мы заглянем в этимологический словарь русского языка под редакцией А. В. Семенова, то обнаружим родственную связь между словами «юродивый» и «урод»: «урод - древнерусское - «уродъ» (слабоумный, юродивый)» [41, с. 271]. Православные богословы всячески отвергают заявления о том, что юродство непременно связано с каким-либо убожеством либо внешней уродливостью. Это, по выражению Феофана Затворника «есть самопроизвольное мученичество духовное, - невидимо в сердце совершаемое... Мученичество это должно было начаться с той минуты, как в сердце вашем созрела решимость посвятить себя Господу» [47, с. 41]. Вообще же, анализируя биографии известных юродивых, можно обнаружить, что до становления на путь подвижничества, их жизнь ничем не отличалась от жизни своих современников, а зачастую была и гораздо лучше. Просто в определенный момент своей жизни они решили в буквальном смысле последовать совету Иисуса Христа, который он дал одному юноше: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» [2, Мф. 19:21]. Именно с этого шага начинали свой путь Прокопий Устюжский, Исидор Ростовский, Ксения Петербургская.

Что же касается уродства или убожества, то они имели место быть вследствие жизненных условий юродивого и демонстрировались намеренно. Кроме того, А. М. Панченко говорит о том, что существовали не только физически и морально здоровые юродивые, но и интеллигентные. В качестве примера он приводит биографию старообрядческого юродивого Афанасия, которого протопоп Аввакум называл своим любимым учеником. Когда обществу ревнителей древнего благочестия потребовался новый предводитель, то им был выбран именно Афанасий, который писал стихи и прозу и даже хранил у себя нелегальную библиотеку. Впоследствии он был арестован, но продолжал писать и сидя в тюрьме. Там Афанасий написал челобитную царю в резко обличительном тоне, за что после был сожжен. Таким образом, «интеллигентное юродство - не оксюморон и не парадокс. Юродство действительно было одной из форм интеллектуального критицизма» [31, с. 338]. И в качестве параллелей он приводит античных киников и мусульманских дервишей.

Заведующий кафедрой филологии Московской духовной академии В. М. Кириллин называет юродство способом подражания Христу. И, действительно, у юродивых был особый путь, отличавшийся от пути других святых-мучеников. Юродивые терпели унижение и страдали всю жизнь, а не единожды, то есть все мучения воспринимались, грубо говоря, как сами собой разумеющиеся и уходили на второй план, становясь фоном их жизни. Вся их жизнь была направлена именно на окружающих людей. Словом, они постоянно нуждались в публике. «Юродивый - актер, ибо наедине с собою он не юродствует» [31, с. 339]. Все безумие юродивого, его намеренная глупость - это лишь образ, который не имел бы смысла, не будь реакции зрителя. В чем же тогда отличие юродивого от простого шута или скомороха? Помимо религиозной составляющей, современный французский исследователь Жан-Клод Ларше приводит один простой факт: «Шут - это наемный рабочий. Скоморох - это артист. Юродивый - подвижник» [25]. Поскольку хулиганское и развлекательно-увеселительное поведение никак не может быть присуще религиозному деятелю, то, безусловно, мы не можем поставить их в один ряд.

Вот еще одно отличие юродивого от святого-мученика и отшельника. Отечественный филолог, исследователь русской литературы и культуры, академик РАН А. М. Панченко, специалист по юродивым, писал, что юродство имеет две стороны: активную и пассивную. Активная сторона направлена вовне и заключается в том, чтобы обличать окружающий мир («ругаться миру»), указывать на грехи и сильным, и слабым, невзирая при этом ни на какие приличия и нормы морали, включая случаи, когда юродивые срывали богослужения и начинали обличительную проповедь в храмах.

Отношение к этому со стороны духовенства или представителей властей было далеко не одобрительное. К, к примеру, церковная власть при Петре I занималась преследованием так называемых «лжеюродивых» или в простонародье - «ханжей». Таких людей пожизненно помещали в монастыри «с употреблением их в труд до конца жизни». Официальным документом, определяющим меру наказания, являлся указ 1732 года, в соответствии с которым запрещалось «впускать юродивых в кощунных одеждах в церкви» [5, с. 12381].

Пассивная сторона юродства была, соответственно, направлена вовнутрь, то есть на себя. Она выражалась в жесткой аскезе, включая самобичевание и самоунижение вплоть до умерщвления плоти, а также «мнимое безумие, основанное на буквальном толковании Нового завета» [31, с. 338]. Здесь вновь напрашивается параллель с речью Иисуса, описанной в Евангелие от Матфея: «Если кто хочет идти за Мною, отвергни себя и возьми крест свой и следуй за Мною» [2, Мф.16:24]. Активная и пассивная сторона неотделимы и дополняют друг друга в образе каждого юродивого.

Далее следует разграничить два явления - юродство и монашество. Главным отличием юродства от монашества является то, что принимается оно совершенно условно и не закрепляется никакими уставами, а также никак не регулируется. Последнее относится также и к отличию юродивых от церкви, которая является институтом и образцом для поведения и смирения. Юродивый своим демонстративным поведением рушит подобные устои, которые со временем могут превратиться в рутину. Как, например, многократное повторение молитв, обрядов, ритуалов может приглушить живые чувства верующих. Юродивый привносит эмоции и показывает на собственном примере, что значит действительно жить по Божьим заповедям и словно бросает этим вызов всем верующим. Ярким примером можно назвать нелицеприятную смерть юродивого, которая, как правило, происходит на улице на глазах у прохожих от холода, голода или болезней. Церковь же, по выражению А. М. Панченко, «и смерть сделала красивой, переименовав ее в «успение», засыпание» [31, с. 339].

Еще одна черта, ставшая характерной для юродивых, это нагота. Как пишет Панченко, «идеальный костюм юpодивого - нагота». Хотя это довольно спорный и двусмысленный вопрос. С одной стороны, юродивые никогда не обнажали себя намеренно и не вступали на свой путь голыми. С другой стороны, когда их одежда со временем изнашивалась и истлевала, они не искали себе другого одеяния и не принимали его в виде помощи. Так было и с Василием Блаженным, прозванным впоследствии Василием Нагим, и с Ксенией Петербургской и со многими другими святыми юродивыми. Кроме того, святые никогда не ходили полностью обнаженными, нося набедренные повязки. Полагаем, руководством было понимание, что нагота - это, с одной стороны, пренебрежение к собственной плоти, но в тоже время - символ невинности. Но с другой стороны, не стоит забывать и о прямо противоположном восприятии нагого тела, приводящего окружающих в стыд и вызывающего позор.

Также важной составляющей жизни юродивых можно выделить одиночество. Они не объединялись в группы, не взаимодействовали между собой, как, например, монахи в монастыре. Каждый был один и в тоже время всегда был на виду, как уже сказано выше, «работая на публику». Таким образом, юродивых-отшельников никогда не существовало. Поскольку вся жизнь юродивого проходила на виду у людей, то постепенно они становились частью народной культуры, ее фольклором и достоянием. Это отчасти можно объяснить тем, что людям запоминались предсказания или обличения этих мнимых безумцев, которые они порой облекали в незамысловатую поэтическую форму, близкую к народным частушкам. В качестве примера приведем слова юродивого Михаила Клопского, обращенные к посаднику Иоанну Немиру: «Сын мой, то у вас не князь, а грязь!» [39].

Пожалуй, самой горячо обсуждаемой темой становится само значение слова «юродивый» как глупый. В беседе с упомянутым выше профессором В. М. Кириллиным, интервьюер задал ему вопрос: «Вы сказали, что юродивый добровольно надевает на себя личину безумия. Но многие люди рационалистического склада считают, что все юродивые на самом деле были психически больными или страдали умственной отсталостью. Да, может, Бог и говорил через этих юродивых, - считают они, - но все равно там явные психиатрические диагнозы. Как Вы можете прокомментировать такой подход?» На что он ответил: «Мне он кажется очень поверхностным. Во-первых, такие люди довольно слабо знают церковную историю и не способны видеть тот или иной случай юродства ни в духовном, ни в культурном, ни в историческом аспектах. Во-вторых, такой подход некорректен и с медицинской точки зрения. Насколько мне известно, квалифицированные врачи-психиатры избегают ставить заочные диагнозы - им, чтобы говорить о наличии того или иного заболевания, необходимо лично осмотреть пациента. Никакие психиатры, как понимаете, прославленных Церковью юродивых не осматривали» [21].

Опровергает данную «обывательскую точку зрения» и современный французский исследователь Жан-Клод Ларше, называя это «притворным безумием». Ларше пишет, что «Христа ради юродивый на самом деле не безумен; он находится в совершенно здравом уме. Он притворяется безумным. Казаться безумным - его выбор: он прилагает все усилия, чтобы его действительно принимали за безумного, но при этом владеет каждым своим поступком или словом и очень точно просчитывает их воздействие». [25].

Возникает вопрос: для чего это делается? Во-первых, юродивый стремится к спасению. Ответом здесь могут служить слова Иисуса Христа из Нагорной проповеди: «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных». Исходя из этого, можно сделать простой вывод, что юродивые - это прямые последователи Иисуса Христа. Но юродивые не только не противятся злу и благословляют ненавидящих, но и добровольно находят их. В другом интервью Ларше подметил: «Критерий подлинности христианской любви - любовь к врагам» [25].

Еще одной характерной чертой юродивых было их молчание. В. М. Кириллин даже назвал его «идеальным языком юродивого». Они никогда не были ораторами или ярыми проповедниками. Цель их жизни заключалась в безмолвном служении Господу и ближним в качестве примера. Развивая тему молчания, отмечу, что юродивые никогда не давали комментариев о своей деятельности. Так же как и пророки не занимались толкованиями своих пророчеств. В противном случае они бы потеряли свою ценность. Люди должны уверовать и разгадать их сами. И если им это удается, значит миссию пророка или юродивого можно считать выполненной.

1.2 История юродства

В этом параграфе рассмотрим историю зарождения юродства, механизм его распространения по миру и прихода на Русь, его развитие в дальнейшем.

Отметим, что юродство прежде всего понималось как безумие, пускай и намеренное. Так как основным религиозным сознанием людей эпохи становления христианства оставались язычество и иудаизм, то христиане для них казались именно такими. Следовательно, изначально термин «юродивые» был применим к первым христианам. Это было естественно, если вспомнить высказывание апостола Павла: «Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?» [2, 1Кор.1:20] Именно Павла можно считать первым проповедником юродства. В продолжении проповеди говорится: «Ибо когда мир (своею) мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих» [2, 1 Кор.1:21.]. Таким образом, мы видим подтверждение того, что за юродством стоит сам Бог.

Нельзя не упомянуть и всем известные слова Иисуса Христа: «Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» [2, Мр. 10:15] Сам посыл быть «как дети» уже казался безумным, не говоря о заявлении Иисуса: «Царство мое не от мира сего». Заявления подобного рода принимались враждебно в иудейской среде, безоговорочно принимавшей авторитет закона. Архиепископ Лука (Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий) в своей проповеди в Алуште 29 июля 1957 года, посвященной первой главе послания апостола Павла к коринфянам, резко осудил иудеев: «Для погибающих во тьме язычества, лишенных света истинного, ведения и разумения, и для неверующих иудеев, тупых приверженцев мертвой буквы закона, проповедь о кресте действительно была невместима в их крайне узкий религиозный кругозор» [7].

Как и у любого явления, у юродства были свои предтечи. Однако обозначить четко их невозможно. Некоторые исследователи видят их в ветхозаветных пророках. Как отмечает В. М. Кириллин: «Представление о юродстве появляется еще в Ветхом завете. Некоторые пророки юродствовали, к примеру, пророк Исайя» [21]. Другие смотрят еще дальше в прошлое, называя имена древнегреческих философов: Сократа и Диогена. Доктор исторических наук, российский историк-византиист С. А. Иванов в своем труде «Блаженные похабы», посвященном как раз истории развития и распространения юродства пишет: «Воплощением греческой идеи о том, что истинная мудрость может скрываться под маской глупости, был Сократ» [17, с. 26]. Сократ, как известно, занимался обличением догматических утверждений, задавая людям соответствующие интригующие вопросы, что является безусловным признаком юродства. Этот метод получил название «сократовской иронии», а сам философ сравнивал его с «искусством повивальной бабки». Кроме того, он не оставил после себя ни одного письменного сочинения и свои мысли доносил исключительно в форме диалога.

Ни один святой юродивый также не занимался писательской деятельностью, все их проповеди носили характер импровизации. А представители восточной (греческой) патристики впоследствии сопоставляли Сократа с Иисусом Христом. Основным аргументом для этого была смерть философа, который пострадал за свои убеждения.

О сходстве трагической судьбы Сократа и Иисуса Христа писал и Гегель: «Великий человек (пишет он о Сократе) хочет быть виновным и принимает на себя великую коллизию. Так Христос пожертвовал своей индивидуальностью, но созданное им дело осталось» [9, с. 86].

Диоген, принадлежа течению киников, принципиально не посещал храмов, а также не поклонялся алтарям и статуям божеств, так как киники считали, что должны говорить только от своего лица. Если мы вспомним биографии юродивых, то увидим, что все они стояли отдельно от церкви, а иногда и откровенно критиковали ее.

Несмотря на то, что юродство применимо к христианству в целом, наиболее ярко свое выражение оно получило именно в православной традиции. Некоторые исследователи утверждают, что юродство присуще только православной церкви и выступает ее отличием от католической. Такова, например, точка зрения С. А. Иванова: «юродство очень точно отражает промежуточную позицию православия между Востоком и Западом. Если в Европе тварный мир казался слишком почтенным, чтобы над ним издеваться, то для спиритуалистических религий Азии он представляется чересчур ничтожным даже для этого. Именно православие, одновременно и жившее в мире, и тяготившееся им, могло породить такой странный феномен» [16, с. 18].

Мнение о том, что «подвиг юродства является исключительным призванием Русской Церкви» историк и религиозный мыслитель Г. П. Федотов называет «преувеличением истины» [46, с. 161]. Греческая церковь, к примеру, почитает лишь шестерых юродивых, в числе которых Андрей Цареградский, чье житие было популярно и на Руси. Наличие юродивых в католической традиции вообще является спорным вопросом. Некоторые исследователи, например, иеромонах Иоанн (Кологривов) выделяют святых Запада, близких к понятию юродства, например, Франциска Ассизского. Жан-Клод Ларше отвечает на этот вопрос так: «Причина этого в том, что аскетика в православной традиции отличается от католической и протестантской и может принимать более радикальные формы» [25].

Русская православная церковь чествует несколько десятков святых-юродивых, что и дает право рассматривать ее как колыбель юродства и основную базу для исследования. Как отмечает С. А Иванов: «О том, как распространялось юродство на север от Византии, данных почти нет» [17, с. 206]. Поэтому перейдем непосредственно к русской истории данного явления. На Русь юродство, безусловно, пришло из Византии. Еще до его появления на нашей территории высоко почитали Андрея Цареградского, чье житие в XIV веке было переведено на древнерусский и другие южнославянские языки. Самого Андрея у нас даже называли славянином, что свидетельствует о большом почитании и уважении. Именно с этого века и начинается история юродства на русской земле.

Признано, что первым юродивым на Руси был Прокопий Устюжский, имевший однако немецкое происхождение. Его биография будет подробно рассмотрена в главе 2.1. Прибыв на Русь, Прокопий поселился в Новгороде, который благодаря этому становится родиной русского юродства. С этим городом будет связана судьба практически всех юродивых XIV-XV веков. Это Никола Кочанов, живший на Софийской стороне. Свое прозвище он получил благодаря одному довольно странному инциденту, описанному в житии, когда бросил кочан капусты в своего непримиримого врага, еще одного новгородского юродивого блаженного Феодора, жившего на Торговой стороне. При этом, согласно житию, Никола «пошел по Волхову как по суше». Видимо, Феодор находился на противоположном берегу реки. Они не допускали появления друг друга на своей стороне и охраняли каждый свою территорию. Объяснений для этого мы не находим. Как писал Г. П. Федотов, «Когда один из них пытался перейти реку, другой гнал его назад: «Не ходи на мою сторону. Живи на своей». Можно лишь предположить, что друг в друге они видели конкурентов.

Оба юродивых занимались предсказаниями. Например, известны случаи, когда Феодор предсказывал новгородцам голод, сказав простую фразу: «Берегите хлеб». Предсказывал он также и другие события: например, пожары на Торговой стороне, свою собственную кончину, обратившись к людям коротко и ясно: «Прощайте. Далеко иду».

Еще один известный юродивый Михаил Клопский также жил недалеко от Новгорода, о чем говорит его прозвище, указывающее на Клопский Троицкий монастырь. Михаил также занимался пророчествами и имел даже дар ясновидения. Пророчества свои он облекал в поэтическую форму, близкую к фольклору, что также является характерным признаком деятельности юродивого.

Из юродивых, действовавших вне новгородской земли, следует назвать Исидора Ростовского, который, как и Прокопий Устюжский, имел немецкое происхождение. Ростов также не ограничился одним святым. Следующим ростовским юродивым можно назвать Иоанна Власатого, умершего в 1581 году, жившего очевидно уже в XVI веке.

Затем настала эпоха московского юродства, начинающаяся с юродивого Максима, чье житие, к сожалению, до нас не дошло, сохранилось лишь упоминание о нем. В XVI веке появляются такие известные юродивые как Иоанн Большой колпак и Василий Блаженный. Василий Блаженный был первым, кто не гнушался обличениями самого Ивана Грозного, оставшись при этом нетронутым государственной властью. В дальнейшем, после его смерти, резкие высказывания в сторону государя приобрели довольно распространенный вид. Всем известен пример некого юродивого Николы из Пскова, который в 1570 году предложил Ивану Грозному сырого мяса с кровью, спросив: «А кровь христианскую ты пьешь?» Иоанн Большой колпак также вошел в историю юродства и русской православной культуры в целом. О его колпаке написал А. С. Пушкин в известном произведении «Борис Годунов», назвав его железным, так как Иоанн надевал его каждый раз перед выходом на улицу.

В дальнейшем, после XVI века, наблюдается спад юродства. Священный синод на время вообще перестает канонизировать юродивых, а полиция начинает их преследования. Г. П. Федотов, характеризуя этот этап, пишет: «юродство спускается в народ и претерпевает процесс вырождения» [46, с. 171]. XVII век можно охарактеризовать подобным образом: наступило затишье.

Следующей яркой фигурой в истории юродства назовём Ксению Петербургскую, жившую уже в XVIII веке в Санкт-Петербурге, впоследствии канонизированную и являющуюся наряду с Василием Блаженным, пожалуй, самой известной святой-юродивой.

О жизни и деятельности святых-юродивых нам повествуют их жития. Это единственные биографические источники, на которые мы можем опереться. Житие - это отдельный жанр церковной литературы, описывающий жизнь и деяния различных святых, в том числе и юродивых. В истории осталось множество имен авторов-составителей житийных текстов. Изучением составления житий занимается целая наука - агиография. Одним из первых известных европейских агиографов можно назвать Симеона Метафраста, жившего во второй половине X века. Его работа под лаконичным названием «Жития святых» оказала большое влияние на всех последующих авторов, причем как западных, так и восточных, и стала для них основополагающим первоисточником.

Агиография изучает жития святых с четырех точек зрения: историко-богословской, исторической, социально-культурной и литературной (литературно-филологической). Историко-богословская точка зрения изучает богословские воззрения эпохи, в которую создавалось то или иное житие. В первую очередь, это касается авторов жития. Изучаются их мировоззрение, представления о святости, спасении и христианстве в целом. Историческая точка зрения говорит сама за себя: изучается история церкви, а сами жития используются как источник для ее изучения. Социально-культурная точка зрения определяет характер духовности, состояние религиозной жизни, ее роли и функции, а также состояние культуры в обществе в целом. Литературно-филологическая же занимается изучением христианской литературы, ее истории и развития. Жития святых в большей мере являются предметом литературно-филологической точки зрения. Они создаются по установленным канонам, которые правда могут со временем меняться.

Существует определенный набор агиографических неизменных позиций. Например, обязательно указывается происхождение святого, если оно известно (чаще всего от знатных либо просто благочестивых родителей). Далее описывается детство святого, где очень важно подчеркнуть какую-нибудь отличительную особенность ребенка, которая делает его не таким как все. Чаще всего, это отстраненность, одиночество, часто даже бессознательный интерес к духовному, а иногда и совершение различных чудес, в том числе исцелений и предсказаний. Смысл жития заключается не столько в биографическом описании святого, сколько в его стремлении к духовному бытию. Важно показать его путь к совершенствованию в течение всей жизни. Потому факты биографии должны напрямую касаться его духовного развития. Быт и прочие мирские факты уходят на второй план.

Безусловно, жития не создавались бесстрастно, отражая только фактологический материал. В них заложена религиозная составляющая, основанная на глубокой вере.

Среди русских авторов-составителей житий святых первым назовем Нестора летописца, автора «Повести временных лет». Его перу принадлежат «Чтение о житие и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба» и «Житие Феодосия Печерского». Первое произведение описывает историю убийства князей Бориса и Глеба, которые, были впервые канонизированы, но как известно, к юродству отношения не имели. Однако сам жанр произведений, безусловно, является агиографическим. Советский и российский филолог-медиевист О. В. Творогов комментирует данное произведение так: «На примере «Чтения» мы можем судить о характерных чертах агиографического канона -- это холодная рассудочность, осознанная отрешенность от конкретных фактов, имен, реалий, театральность и искусственная патетика драматических эпизодов, наличие (и неизбежное формальное конструирование) таких элементов жития святого, о каких у агиографа не было ни малейших сведений: пример тому -- описание детских лет Бориса и Глеба в «Чтении» [43, с. 53]. Что касается второго произведения, точка зрения О. В. Творогова следующая: «Житие Феодосия Печерского» - типичное монашеское житие, рассказ о благочестивом, кротком, трудолюбивом правденике, вся жизнь которого - непрерывный подвиг. В нем множество бытовых коллизий: сцен общения святого с иноками, мирянами, князьями, грешниками; кроме того, в житиях этого типа обязательным компонентом являются чудеса, которые творит святой» [43, с. 54]. В XV веке над житиями работал митрополит Киприан (1330-1406), автор жития митрополита Петра, а также нескольких других святых. Первым русским агиографом в полном смысле этого слова был серб, иеромонах Пахомий Логофет (умер в 1484 году). В отличие от своих предшественников он строил свои произведения по четкой схеме: предисловие, основная часть и заключение. Как отмечает кандидат богословия, наш современник епископ Митрофан (в миру А. В. Баданин), «именно Пахомием были заложены на русской почве основы некоего «канона», представляющего собой набор готовых клише, пригодных для написания жития практически любому святому, все исторические сведения о котором могли составлять лишь его имя, место подвига и тип подвижнической жизни» [18]. Пахомий около двадцати лет провел в Троице-Сергиевом монастыре, где и работал над составлением житий, а также занимался переписыванием книг. Большинство житий были составлены им по заказу. В 1470 году Пахомий был вызван в Новгород архиепископом Ионой для составления житий новгородских святых. Собственно, агиография и гимнография являлись его специализацией. Перу Пахомия Логофета принадлежат такие произведения, как «Слово похвально честному Покрову пресвятыя Владычица нашея Богородица и Приснодевии Марии», «Похвальное слово и канон преподобному Варлааму Хутынскому», «Канон Божией Матери», «Канон преподобному Сергию Радонежскому», «Канон преподобному Никону Радонежскому», а также жития преподобного Кирилла Белозерского, святителя Иоанна, архиепископа Новгородского, митрополита всея Руси святого Алексия и другие. Однако, учитывая некоторые особенности работы Пахомия над составлением житий, относиться к ним можно и весьма критически. Порой, стремясь к большему количеству написанного, а особенно учитывая посылаемые ему заказы от властей, Пахомий не всегда заботился о качестве своих трудов. Как отмечает историк литературы, член академии наук СССР А. И. Лященко (1871-1931), «в своих сочинениях Пахомий весьма свободно относился к историческим фактам и, ради поучительности рассказа, не стеснялся собственных прибавлений» [26, 3682]. Кроме того, Лященко обвиняет Пахомия в плагиате и недостаточном знании темы: «Работая над своими книгами, Пахомий не видел ничего предосудительного в заимствованиях из чужих произведений, в повторениях самого себя (особенно во вступлениях), в создании своих редакций -- путём небольшой переработки текста, мозаичного соединения и просто дополнения предисловием и послесловием чужих произведений. В короткое время им были составлены многочисленные жития святых, о жизни которых он практически ничего не знал» [26, с. 3682].

Другой известный агиограф, причисленный к лику святых, - Епифаний Премудрый (умер около 1420 года). Прежде всего знаменит как составитель житий преподобного Сергия Радонежского и Стефана Пермского, с которыми был лично знаком. В своем произведении «Похвальное слово Сергию Радонежскому» назвал себя его учеником. В послесловии к «Житию преподобного Сергия Радонежского» Пахомий Логофет писал, что Епифаний «много лет, паче же от самого возраста юности жил вместе с Троицким игумном». Епифаний находился в Троице-Сергиевой лавре, «будучи уже взрослым, грамотным, опытным книжным писцом и графиком, а также склонным к записям летописного характера наблюдательным человеком» [36]. Через год осле смерти Сергия, то есть в 1393 году Епифаний переехал в Москву на службу к митрополиту Киприану, где и принялся за свой главный труд, занявший почти 26 лет. Окончено житие было в 1418 году, а через два года, в 1420 году Епифаний скончался в том самом Троице-Сергиевом монастыре, куда поселился в 1410-е годы по возвращении из Москвы.

XVI век открывает целую эпоху в отечественной агиографии. Связано это в первую очередь с именем митрополита Макария, архиепископа новгородского. В это время создается много новых житий. Сам митрополит прилагает большие усилия по канонизации святых и составляет свои «Великие Четьи-Минеи» - сборник из двенадцати книг на каждый месяц года. Они представляют собой свод почти всех произведений церковно-повествовательного и духовно-поучительного характера.

На рубеже XVII-XVIII веков появляется еще один очень значимый труд - «Четьи-Минеи» ныне святого епископа Дмитрия Ростовского (1651-1709). Составлялись они в течение двадцати лет и состоят из четырех томов. «Четьи-Минеи» составлялись также по образцу Теофраста, но в отличие от Макария Дмитрий Ростовский дополнил их еще и повествованиями о западных святых. Труд оказал большое влияние на всю культурную жизнь России. Ф. М. Достоевский позже отзывался о нем так: «...по всей земле русской… распространен дух Четьи-Минеи… потому что есть чрезвычайно много рассказчиков и рассказчиц о житиях святых. Рассказывают они из Четьи-Минеи прекрасно, точно, не вставляя ни единого лишнего слова от себя, и их заслушиваются… Я сам в детстве слышал такие рассказы… Слышал я потом эти рассказы даже в острогах у разбойников, и разбойники слушали и воздыхали… В этих рассказах заключается для русского народа… нечто покаянное и очистительное» [11]. Величие значения данной работы определяет и то, что в течение всего XIX века возникали пересказы и переработки Четьи-Миней. Среди известных можно выделить Избранные жития, кратко изложенные по руководству Четьи-Миней, изданные в 1860-1868 годах, «Жития святых российской церкви, также Иверских и Славянских», составленные А. Н. Муравьевым, работа «Русские святые, чтимые всей Церковью или местно: Опыт описания жизни их» (1861-1864) Филарета Черниговского и множество других сборников. Все они основаны на трудах Дмитрия Ростовского. Начиная с XX века мы уже не знаем новых имен в этой сфере. И потому, обобщая, следует заключить, что Дмитрий Ростовский был последним крупным русским агиографом.

Ранние жития создавались по образцу Симеона Теофраста и содержали в основном похвалу святому, а недостающие знания и факты дополнялись отвлеченными разговорами на общие темы и различными рассуждениями самого автора. (Например, о детских годах святого, вообще о его жизни до становления на выбранный путь автор за неимением фактов писал собственные предположения). Большинство житий написаны после смерти святых, автор никогда не был их современником. Безусловно, жития святых не должны писаться бесстрастно, как академическая работа, так как их задачей является передача религиозных эмоций описываемого героя. Однако и похвала всегда была обоснованной. Как отмечает патриарх Кирилл, «наличие в житии особых сюжетов и мотивов связано с чином святости прославляемого подвижника» [34].

В заключении данного раздела исследования обозначим следующие выводы:

Жития святых признаны сегодня великими памятниками русской культуры. Агиография является одним из главных жанров древнерусской литературы, уступая только летописанию. Благодаря житийной литературе нам сегодня известны не только многочисленные святые-юродивые: Исидор Ростовский, Прокопий Устюжский, Михаил Клопский, Василий Блаженный, Ксения Петербургская, но и более известные святые, ставшие важными историческими личностями, например, Александр Невский.

Эпохой создания русской житийной литературы можно назвать период от Нестора Летописца и Пахомия Логофета до Филарета Черниговского, то есть примерно с XI по XIX века.

Содержательно и структурно житие представляет собой жанр церковной литературы, в котором описывается жизнь и деятельность святого. Все они четко регулируются каноном, налагающим свои цензурные ограничения. По своей структуре состоят, как правило, из введения, общей (основной) части и заключения.

Глава II. Агиографическая, культурная и общественная иллюстрация юродства

2.1 Жития святых. Сравнительный анализ

В данном параграфе подробно остановимся и проанализируем жития юродивых. В качестве примера, возьмем шесть имен: Прокопий Устюжский, Михаил Клопский, Исидор Ростовский, Василий Блаженный, Ксения Петербургская, Матрона Московская. Наш выбор обусловлен тем, что среди святых юродивых есть имена, знакомые практически каждому, даже неверующему и нерелигиозному человеку, так как они непосредственно связаны с историей и культурой нашей страны (Василий Блаженный, Ксения Петербургская, Матрона Московская), а есть и такие, которые на сегодняшний день известны, в основном, либо в церковной, либо в академической среде (Прокопий Устюжский, Исидор Ростовский, Михаил Клопский). Мы считаем необходимым изучить и тех, и других для более цельного, многогранного и полного восприятия изучаемого явления.

Начнем знакомство с житийными текстами с биографии святого юродивого Прокопия Устюжского. Дата его рождения неизвестна. Также как неизвестны его фамилия, мирское имя и место появления на свет. Единственное, что мы узнаем, открыв житие святого, это то, что родиной его, очевидно, была Германия: «В первой половине XIII века, во дни славы и могущества Новгорода, в числе заморских торговых гостей, приезжавших ежегодно во множестве, прибыл однажды с богатым грузом товаров немецкий купец» [33]. Произошло это событие около 1243 года. Все остальные сведения о биографии юродивого, довольно расплывчаты. В. О. Ключевский отзывался о житии Праведного Прокопия Устюжского довольно критически: «Житие устюжского юродивого Прокопия, плохо написанное, составлено из отдельных эпизодических рассказов, имеющих очень мало литературной связи и разделенных хронологическими противоречиями. Это ряд легенд, сложившихся из различных местных воспоминаний независимо одна от другой и не подвергнутых в житии искусной обработке» [22, с. 450]. Поскольку Прокопий прибыл из Европы, он, безусловно, был воспитан в католической традиции, оппозиционной православию. Кроме того, как уже упомянуто выше, род его был довольно богат, в связи с чем никто бы не мог даже подумать, что этот абсолютно «западный» человек в полном смысле этого слова когда-нибудь останется в чуждой и холодной России, а кроме того полностью переменит свое мировоззрение и всю свою жизнь. До этого был он «купцом от западных стран, от латинска языка, от немецкия земли» [32].

Как сообщает житие, прибыв в Новгород, Прокопия поразили его монастыри и храмы, звуки колоколов, а также усердное отношение верующих к службам и их искренняя набожность. Будущий юродивый пришел в недоумение, поскольку и не думал встретить такого в среде людей, не повинующихся римскому первосвященству. Когда же Прокопий посетил храм Святой Софии, где увидел и прочувствовал на себе церковную жизнь изнутри, «то благодать Божия коснулась его сердца» [33]. Это произвело на него настолько сильное впечатление, что возвращаться на родину он уже не хотел. Он безусловно принял православие. Далее для продвижения духовного роста ему был необходим наставник, который научил бы его догматам веры и уставам церкви. Им стал для Прокопия старец Варлаам Прокшинич.

Из рассказов учителя о Божиих заповедях, житий святых, отеческих писаний больше всего затронули его душу жития святых юродивых. Последствия не заставили долго ждать, и Прокопий раздал все свое имущество, обосновавшись в Хутынской обители, вложив в нее часть денег. Однако людская хвала и слава мешала святому долго оставаться в монастыре и вершить свой духовный рост. Новгородцы стали превозносить его, приходили даже для того, чтобы просто взглянуть на бывшего купца. Не вытерпев всего этого, Прокопий вышел из монастыря в той одежде, что была на нем в тот момент, не взяв ничего с собой, отправившись в еще неведомые ему восточные страны. На пути он столкнулся со всеми испытаниями, традиционно выпадающими на долю юродивого: побоями, оскорблениями, насмешками, голодом, жаждой, поскольку даже если был голоден, есть никогда не просил. В общем, прошел «боевое крещение». Так Прокопий дошел до Устюга. В руках он носил три кочерги или деревянных клюки, что в сочетании с полуистлевшим рубищем и почти обнаженным телом вызывало среди местных жителей, мягко говоря, неприятие. Но тем не менее сам город Прокопию понравился и он решил в нем остаться, продолжая усиленно юродствовать. «Жил» святой на углу паперти храма Успения Божией Матери.

Как и все юродивые, святой Прокопий занимался предсказаниями. Одним из наиболее значимых было предсказание избавления Устюга от истребления каменно-огненной тучей в 1290 году. А случилось все в довольно обычной для христианина обстановке, во время богослужения, когда юродивый обратился ко всем со словами: «Приближается гнев Божий, покайтесь, братия, во грехах ваших, умилостивляйте Бога постом и молитвой, иначе город погибнет от града огненного». Люди ему не поверили. Но в следующее воскресенье, за двадцать верст от Устюга Котовальской области, «упали с градом опаленные каменья».

Прокопий дожил до глубокой старости, оставаясь при этом, как гласит его житие, «бодрым духом и с юношеским жаром продолжал свои изумительные подвиги, что никому из граждан и на мысль не приходило, что великий подвижник доживает уже последние свои дни и что скоро они должны будут расстаться с ним» [33]. Об окончании земного пути Прокопию объявил сам Ангел Божий, явясь ему во время молитвы. Не отрываясь от священного действия, Прокопий умер. Случилось это 8 июля 1303 года. К лику святых Праведный Прокопий Устюжский причислен Московским собором в 1547 году.

Далее рассмотрим личность преподобного Михаила Клопского. Дата рождения нам также неизвестна. Родом Михаил был из Москвы, происходил из боярского рода и даже был родственником Дмитрия Донского. Причины, по которой Михаил решился встать на путь юродивого Христа ради, в его житии мы не находим. Собственно, оно начинается с его прихода в Клопский монастырь Святой Троицы, где служил игумен Феодосий, впоследствии избранный владыкой. Михаил оставил Москву и пришел туда в одном рубище. Находился Клопский монастырь близ Новгорода. Отсюда и его прозвище - Клопский. Настоящая фамилия нам неизвестна.

Приход Михаила в монастырь описан в довольно мистическом ключе: «...пришел в Иванову ночь. Поп Макарий, покадив в церкви на девятой песне, пошел в келью. Пришел к келье - а келья открыта. Вошел он в келью, а там старец сидит на стуле, горит перед ним свеча, а он переписывает деяния святого апостола Павла - рассказ о плавании». [29]. Макарий испугался и вернулся обратно в церковь - рассказать об увиденном игумену Феодосию. Феодосий вместе с братией отправился к келье, которая была к тому моменту уже заперта. Тогда он заглянул в окно и тоже увидел там старца, который что-то писал. Игумен начал читать вслух Иисусову молитву: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, грешных!» Старец в ответ стал делать тоже самое. Так повторилось трижды. Затем потрясенный Феодосий решил задать незнакомцу прямой вопрос. «Вот Феодосий молвит ему: «Кто ты - человек или бес? Как твое имя?» А он ему в ответ те же слова: «Человек ты или бес? Как твое имя?» И Феодосий во второй и третий раз повторил свой вопрос: «Человек ты или бес? Как твое имя?» И во второй и третий раз Михаил отвечал одно и то же: «Человек ты или бес?» [29]. На этом манера Клопского передразнивать и одновременно отражать слова оппонента, словно эхо, не прекращается. Когда разгневанный Феодосий взламывает дверь в келью и начинает кадить на неизвестного старца, тот вдруг прикрывается и одновременно осеняет себя крестным знамением. «И спросил его игумен Феодосий: «Как ты пришел к нам, откуда ты? Что ты за человек? Как имя твое?» А старец отвечал его же словами: «Как ты пришел к нам? Откуда ты? Как твое имя?» [29]. Так и не узнав имени пришлеца, Феодосий обращается к своей братии со словами: «Не бойтесь, старцы, Бог нам послал этого старца». Когда Михаил освоился и начал говорить сам, а не повторяя за другими, то первыми же его словами были пророчества. «Прошло немного времени, и говорит Михаил игумену Феодосию: «Будут к нам гости.» Феодосий спросил его: «Сын мой, что за гости будут?» А он ничего не ответил. Пошли Феодосий игумен и старец из церкви от обедни, отпев обедню, а на монастырском дворе стоят трое неизвестных» [29]. Все они оказались разбойниками. Затем игумен дал им по просфоре, один из них не взял. За трапезой Михаил вдруг сказал гостям: «Не сбудется ваш умысел, с которым вы сюда пришли!» Двое так и не притронулись к еде и после его фразы им стало плохо, они пролежали пять дней, один даже решил постричься в монахи. Постриг его сам Михаил, дав указание: «Иди да передай своим друзьям, чтобы с этой поры они больше не грабили и не разбойничали, оставили бы свои грехи». Далее описывается еще целый ряд чудес. Как-то в Веряже была сильная засуха и вся вода исчезла. Тогда Михаил обратился к местному пономарю с наказом творить молитву и каяться. После чего вода хлынула ключом. Долгое время никто в монастыре так и не знал его имени, пока не навестил его князь Константин, заехавший вместе с женой причаститься. Князь тот час же узнал его по голосу, когда тот читал книгу Иова вслух и сказал: «Да ведь это Михаил, Максимов сын». Предсказывал Михаил и самому Феодосию, с которым очень сдружился впоследствии: «Быть тебе во владычестве, и введут тебя во владычен двор, избранным на владычество, и пробудешь владыкой три года». В это время как раз болел действовавший владыка Иоанн, а вместо него был избран Семен из Спасо-Хутынского монастыря. Но спустя три года (срок пребывания во владычестве) жребий пал на Феодосия, который стал следующим владыкой, как и предсказал Михаил. Собстенно, предсказания и составляют практически все его житие. Вся его жизнь и быт в монастыре сводились к скромному описанию: «Жил в келье один. Ни постели, ни изголовья, ни подстилки, ни одеяла не имел, а спал на песке. Келью топил конским навозом. Прожил в монастыре сорок четыре года, а питался каждый день только хлебом да водой». [29]. Примечательно и то, что умер Михаил Клопский впоследствии на Феодосиев день, затворившись в келье для молитвы. «И погребли Михаила честно у церкви живоначальной Троицы в 11 день января месяца, в день памяти преподобного отца нашего Феодосия Иерусалимского» [29].

Продолжим знакомство с житийными текстами с биографии святого юродивого Исидора Ростовского, по прозвищу Твердислов, которое он заслужил в народе благодаря правдивости своих предсказаний. Само житие святого довольно скудное по объему и составлено очень кратко. Как отзывался известный историк XIX века В. О. Ключевский, «оно лишено каких либо исторических примет, хотя посвящено реальному лицу» [22, с. 385]. Автор жития также остался неизвестным, как и место создания произведения до сих пор находится под сомнением. Как пишет о житии исследователь О. В. Гладкова, «возникшее, скорее всего, в Ростовской земле, «Житие» очень скоро приобрело общерусскую известность» [10]. Но начнем именно с этого святого, исходя из хронологии. Дата рождения Исидора не установлена. Родился он, по предположению Филарета, в городе Бранденбурге, в Пруссии, на территории современной Германии. Воспитывался в религиозной семье, в католической традиции. Однако в юности проникся идеями православия. Причем настолько серьезно, что, как гласит житие, «отрекся от мира, стал юродствовать и покинул богатый дом родителей с посохом в руках» [3]. Под отречением от мира здесь понимается то, что святой раздал все свое имущество бедным, оставив родительский дом и направился в сторону России. Что предшествовало такому шагу, нам, к сожалению, неизвестно, так как никаких сведений на этот счет нет. «Для того чтобы до конца разгадать загадку появления «западного» человека в качестве православного святого, при условии, что этот факт «Жития» взят из реальной жизни (что еще нужно доказать), у нас пока нет данных» [10]. Исидор Ростовский был первым русским святым западного происхождения.