Детерминативные структуры общества и глобальные тренды

Жизнь внесла коррективы не только в марксистское учение, но и в его реализацию. Вместо замечательного социалистического общества получилась заставившая вспомнить деспотии исторического прошлого советская общественно-политическая формация общества личной зависимости. Властью, действительно, овладели социальные «низы», которые провели национализацию всей промышленности, транспорта и связи, а позднее - всего сельского хозяйства. Управлять национализированной частной собственностью стал, естественно, партийно-государственный бюрократический аппарат, быстро ставший коллективным собственником всех национализированных средств производства страны - номенклатурой, с мощной идеологической обработкой населения и выстроенной под него подструктурой отношений морально-нравственной зависимости [6]. Вместе с тем в условиях советской общественно-политической формации удалось, во-первых, провести индустриальную модернизацию страны, во-вторых, опираясь на народную поддержку, победить в два с лишним раза экономически более мощного врага в лице подмявшей под себя почти всю западную часть Европы нацистской Германии. Более того, тоталитарное советское общество, после самокритики, перешло в авторитарное общество и пережило новый взлет: выход в космос и образование мира социализма, временами охватывавшего четверть территории земного шара и почти треть его населения. Два десятилетия длилась холодная война насмерть ненавидящих друг друга глобальных социальных систем, обладающих технической возможностью многократного уничтожения не только друг друга, но и всего человечества. В конце концов, бюрократическое торможение развития страны начало преобладать над авторитарным ускорением, «как ком» стали расти внутренние экономические проблемы. Советский Союз распался, а бывшие европейские страны «народной» демократии примкнули к Западу. Во время перестройки оппозиционные силы, размышляя над кризисом советского социализма, пришли к выводу, что в 1917 году под влиянием утопической марксистской теории произошло отклонение от магистрального западного направления развития человечества, и благосклонно восприняли крутой, «шоковый» поворот на запад. И попали россияне из огня да в полымя. Вынеся «на своей шкуре» ужасы ГУЛАГовского экстремального советско-восточного общества, они оказались в экстремально-западном обществе первоначального накопления капитала. Объем произведенного валового внутреннего продукта упал на 40-50%, почти 2/3 населения оказались в бедности и нищете, зато появились богатые и сверхбогатые люди, разбогатевшие на приватизации предприятий по добыче нефти, газа, производству черных, цветных металлов и их экспорте на запад [15]. Поэтому к западным ценностям в современном российском обществе положительно относятся 15-20%, а отрицательно - 80-85% населения [7; 15; 28]. Да и что российский народ видел от Запада? Две войны с почти всей Европой на своей территории: в 1812 году и в 1941-1945 годах да восхваление разрушивших экономику вместе с благосостоянием основной части россиян реформ ГайдараЕльцина, проведенных, кстати, в тесном взаимодействии с западными советниками. На волне народного неприятия разрушительных прозападных реформ стала восстанавливаться авторитарная восточная социальная структура России. Такова канва событий-фактов российско-советско-российской истории и окружающей ее социальной реальности. Вот что в ней обращает на себя внимание: наша восточная страна находилась в тесном интеллектуальном, духовном и социально-материальном контакте с Западом на протяжении трех столетий, пережила три кардинальные социальные реформы-модернизации со сменой общественно-политических формаций и привнесением в нее различных элементов западной цивилизации, но осталась восточной страной. История России, «упрямо» держащейся за свой путь развития, модернизировавшей и сохранившей его в тяжелейших войнах с западными странами, свидетельствует о прочности восточного типа общества. История России говорит о высоком уровне стабильности базовых подструктур восточного общества, обеспечивающей его длительное существование рядом с материально более развитым западным обществом под сильнейшим модернизационным воздействием с его стороны. Итак, выявлены две фундаментальные и устойчивые мегасоциальные структуры: западное и восточное общество. Западное общество включает в себя: доминантную подструктуру отношений вещной зависимости и субдоминантные подструктуры отношений юридической и научно-технической зависимости. Восточное общество содержит доминантную подструктуру отношений личной зависимости и субдоминантную подструктуру отношений морально-нравственной зависимости. Именно в этих внутренних структурах протекает обусловленное, детерминированное ими существование и развитие того и другого общества. Без них ни то, ни другое общество не существует и не может существовать как особая форма реальности.

3

Мировая ситуация коренным образом изменилась в последней трети XX столетия как в социальносоциальном, так и в социально-природном отношении. После победы над мировой системой социализма Запад стал «дожимать» повергнутого врага в лице России, имеющей ядерный потенциал, достаточный для гарантированного уничтожения любого напавшего на нее врага, созданием рядом с ней прозападных режимов. И тут среди ясного неба раздался гром террористических актов, уничтоживших небоскребы мирового центра торговли в Нью-Йорке, произведенных… выпестованной американцами для войны с советской армией в Афганистане организацией «Аль-Каида» и ее лидером Бен Ладеном. Глобальная конфронтация, уничтоженная, было, с мировой системой социализма, появилась в новом, несущем смерть обличии. Самые же главные события происходят в отношениях общества с природой. Выше мы говорили о том, что ограничителем конкретной формы восточного общества в силу консервативной социальной структуры являются порождаемые ею экономические проблемы, которые вызывают смену власти или модернизацию страны в рамках восточного типа общества. Существует ли такой же предел для конкретной формы западного общества? На макроуровне такого предела нет, экономические кризисы в западном обществе - регулярные отрицательные явления, способствующие его обновлению. Но такой предел существует на мегауровне. Развернутое в XX столетии на основе математизированного типа научного знания массовое материальное производство произвело на свет общество массового потребления, а научно-технический прогресс создал потенциально бесконечную жажду массового производства всех последующих технических новшеств. Уже к последней трети XX века появились первые признаки глобальной экологической угрозы существованию человечества, сразу отмеченные в докладах Римского клуба о необходимости глобального ограничения темпов техническо-экономического роста. С тех пор к обострению экологической глобальной проблемы подключились развивающиеся страны. Сначала быстрый техническо-экономический рост продемонстрировала Япония, вслед за ней Гонконг, Сингапур, Тайвань и Южная Корея, за ними Малайзия, Таиланд, Филиппины, наконец, подключились к быстрому росту гиганты: Китай, Индия, Бразилия и приближающаяся к ним Индонезия. Движение к глобальной экологической катастрофе стало ускоренным. Поэтому точка невозврата в развитии отношений общества и природы приблизилась к сегодняшнему дню.

Таким образом, в развитии человечества сформировалась глобальная бифуркация, разветвление на два тренда, траектории дальнейшего движения: летальную, смертельную, и витальную - длительного существования и эволюции, - ведущие к двум глобальным аттракторам: летальному и витальному. Глобальная бифуркация состоит из социальных и экологических глобальных проблем-угроз. Для остановки инерции антикоэволюционного экологического движения требуется время и согласованные эффективные методы контроля и наказания за отклонение от жесткого воплощения принятых совместных действий в жизнь. На это нужны два-три десятилетия. Следовательно, точка невозврата для начала совместного экологического коэволюционного движения вплотную приближается к сегодняшнему дню, так как сначала необходимо разрешить социальные глобальные проблемы, ибо решение экологических глобальных проблем требует согласованных совместных усилий всего человечества. В реальности мы видим, наоборот, усиление социальной глобальной конфронтации. После победы в холодной войне с миром социализма западные страны стали проводить политику вест-глобализации, т.е. превращения всего человечества в мировое западное общество вещной зависимости. Началась всемирная пропаганда западного образа жизни на всей планете и нажим на восточные страны под предлогом универсальности индивидуальных политических прав человека. В ответ на вест-глобализацию радикальный исламизм повернул оружие партизанской террористической войны, выкованное при поддержке Запада в афганской войне с Советским Союзом, против США. Так появился международный терроризм. Ведь, известно: террор - оружие более слабого противника. Началась война с международным террором, в которой объединились ведущие державы Запада и Востока. Началась странно, уничтожением никак не связанного с терроризмом режима С. Хусейна, имевшего несчастье править в богатой нефтью стране. А потом и афганской войной, быстро спровоцировавшей партизанскую войну, из которой западные вооруженные силы уже не знают, как выбраться без ущерба для своей репутации. Пока шел этот «сыр-бор», неожиданно для Запада появился новый мощный восточный противник либерально-рыночной западной цивилизации, занявший второе место в мире после США по размеру своего экономического потенциала, - Китай. События последних лет: уничтожение Западом восточного режима М. Каддафи в почему-то опять богатой нефтью Ливии, гражданская война в Сирии - знаменуют начало длительной и мощной конфронтации, конфронтации Запада, в лице Франции, Великобритании, США, и Востока, в лице России и Китая. Они удивительно напоминают недавнюю глобальную «холодную» войну мировых систем капитализма и социализма со вспыхивающими в малых странах точками «горячих» войн между Западом и Востоком. Значит, победа Запада в конце XX столетия оказалась призраком, а противостояние Запада с миром социализма стало всего лишь прологом уже начавшегося «холодно-горячего» противостояния Запада и Востока. Но начавшееся противостояние Запада и Востока происходит в совершенно другой глобальной обстановке, когда до экологического конца света осталось по разным оценкам 40-60 лет, а социальный конец света при нынешнем уровне напряженности регионально-глобальных отношений может наступить в любое время и даже в локальном конфликте с применением ядерного оружия. В этих условиях конфронтация между Западом и Востоком дополнительно приближает точку невозврата к сегодняшнему дню. Поэтому для остановки инерции антикоэволюционного социального движения тоже требуется время и согласованные эффективные методы контроля и наказания за отклонение от жесткой реализации принятых совместных действий в жизнь. Для поворота с летальной глобальной траектории на витальную глобальную траекторию необходимо коренное изменение не только направления действий, но и направления ментального мышления Запада и Востока. Необходимо понимание того, что продолжение конфронтации вызовет неизбежную гибель и Запада, и Востока, гибель всех людей, животных и растений. Необходимо понимание невозможности полного превращения всего человечества в один только Запад или в один только Восток без полного уничтожения того и другого. В самом деле. Пусть общество вещной зависимости является самым прекрасным для западных людей. Но, во-первых, оно решительно отторгается устойчивым большинством восточных людей; вовторых, у них достаточно воли и средств, чтобы в оставшиеся до социально-природной гибели человечества сроки не допустить собственное исчезновение; в-третьих, такая конфронтация, даже в отсутствии локальной или глобальной ядерной войны между Западом и Востоком, неизбежно приведет к исчезновению человечества в целом. Запад в своих крайностях неприемлем для восточного человека чрезмерной индивидуальной свободой и корыстолюбием; пропагандой бездетного и праздного, т.е. «гламурного» образа жизни; экстремальным рвением стереть границу между полами; бездушной и бездуховной рациональностью и прагматизмом; преуменьшением значимости морально-нравственных норм регулирования социальной жизни. Восток в крайних своих проявлениях отвергается западным человеком из-за чрезмерной зависимости личности от группы и властолюбия лидеров; нерациональной душевности и духовности; принижением значимости правовых норм регулирования социальной жизни. Но в умеренных состояниях восточного или западного общества люди живут в нормальных для себя мерах свободы, принятых в их обществе. В неэкстремальных социальных формах своего бытия восточные люди стремятся к многостороннему счастью существования, готовые после западных людей пользоваться достижениями научно-технического прогресса. Западные люди в умеренных социальных формах своего бытия стремятся к преходящему, но постоянно возобновляемому счастью создания все новых и новых знаний и материальных благ. Оба типа общества прекрасно дополняют друг друга. При конфронтации же в условиях летально-витальной бифуркации они уходят в экстремальные состояния и становятся оба хуже, пока не изменят отношения друг с другом хотя бы ради дальнейшего существования самих себя и человечества.

Положительное решение социальной глобальной проблемы заключается в преобразовании враждебности Запада и Востока сначала в мирное конвергентное сосуществование, а потом - в федеративно-мировое коэволюционное объединение с последовательным и жестким исключением крайностей в мышлении, знании, средствах массовой информации, политической и экономической деятельности. Крайности усиливают враждебность друг к другу и кратчайшим путем ведут всех людей к гибели. Мировое коэволюционное сообщество, по нашему мнению, должно включать глобальнодетерминативные подструктуры отношений природной и духовной, сохраняющей ментальный смысл человеческой жизни, зависимости и две регионально-глобальные детерминативные социальные подструктуры: западную (инновационную) и восточную (консервативную). Обе подструктуры взаимодополняют друг друга. Действительно, на западной стороне общества находится инновационный «мотор», на восточной стороне - «тормозная система» человечества. И то, и другое необходимо для успешного существования социума. В свою очередь западное общество содержит доминантные подструктуры отношений научно-технической, вещной и юридической зависимости; восточное общество - отношения личной и морально-нравственной зависимости. В коэволюционном обществе между западным и восточным обществом существует взаимопроникновение: западное общество содержит в себе субдоминантную государственную составляющую, отвечающую за социальное обеспечение и даже государственную собственность на часть средств производства; а восточное общество - субдоминантный частный сектор, обеспечивающий экономическое и инновационное развитие. На протяжении XX столетия, как показал обзор событий, оба типа общества, несмотря на взаимную конфронтацию, хуже или лучше обзавелись своими субдоминантными противоположностями. Поэтому мы считаем, что движение к мировому коэволюционному обществу имеет реальное внутреннее основание и в том, и в другом регионально-глобальном типе общества. В поисках эволюционной «формулы» развития коэволюционного сообщества обратимся к политической структуре стран с отношениями вещной зависимости. Как мы знаем, на политической сцене действуют два главных «героя»: «правые» и «левые» социал-демократические партии. «Правые» партии - это партии крупного капитала, обеспечивающие политически благоприятные условия для роста производства, прибыли и социальной дифференциации. Социал-демократические партии приходят к власти на почве недовольства населения слишком большим разрывом в доходах и начинают чрезмерно перераспределять доходы в пользу социальных «низов», увеличивают бюрократию и тем самым подрывают стимулы к индивидуальному стремлению к росту производства. Общество замедляет темпы развития, возникают экономические трудности, и к власти снова приходят «правые» партии. Нам представляется, что эта схема развития может быть перенесена с регионального на глобальный уровень, на котором функцию «правых» будет выполнять Запад, а функцию «левых» - Восток. Ведь в современном мировом производстве, существовании и развитии они оба уже принимают активное участие. Такое будущее общество можно будет назвать мировым инновационнокоэволюционным сообществом.

Конечно, предлагаемая модель будущего сообщества ничего общего не имеет со «светлыми» утопиями марксизма и либерально-технологического детерминизма, руководствуясь которыми мы «успешно» дошли до границ существования самих себя. Наоборот, будущее общество требует максимальной и постоянно увеличивающейся ответственности в мыслях и действиях стран, народов, особенно их лидеров, и каждого человека, ибо с каждым новым столетием идет значительное возрастание энергий, находящихся в распоряжении отдельно взятого человека, стало быть, возрастание опасности случайной глобальной катастрофы. Оно требует огромной инновационной энергии для удовлетворения растущих потребностей человечества во все более и более сужающемся под действием научно-технического прогресса коэволюционном «коридоре» существования человечества, за «стенами» которого стоит его гибель, а внутри - желанное бытие с возможностью максимальной реализации творческих способностей человека и человечества. Тонкий характер баланса в социально-социальных и социально-природных отношениях нуждается в повышенном уровне креативности людей, групп и лидеров будущего коэволюционного сообщества. Наконец, оно требует постоянного и жесткого контроля над социально-социальными действиями людей, групп и всего человечества, чтобы эти действия не переходили границы, угрожающие коэволюционному существованию всех стран и народов. В эти экзистенциальные границы, линии невозврата превращаются точки невозврата на всем временном протяжении его существования и развития. Коэволюционное сообщество - это сообщество с более высоким, чем раньше, уровнем душевно-духовных и экологических отношений людей друг с другом и природой, но сообщество, которое будет постоянно существовать в сложных и напряженных отношениях с научно-техническим прогрессом и экономическим ростом из-за социальных и экологических ограничений. Развитие человечества идет в направлении, близком к желаемому, но с осложнениями в виде необходимости считаться с непреодолимыми в каждый конкретный момент развития общества экзистенциальными границами его существования.

К сожалению, никакой измененной структуры в прилегающей к границам существования человечества социальной реальности нет, следовательно, перейти их можно, не заметив перехода. Поэтому необходимо вести постоянный мониторинг положения линий невозврата в отношении к положению в реальности коэволюционного общества. Мониторинг положения в реальности экзистенциальных границ необходим еще и потому, что оно меняется в зависимости от достижений научно-технического прогресса и их реализации в массовом производстве. Угроза глобального изменения климата тоже будет существовать на всем протяжении развития будущего мирового коэволюционного общества. Причем неважно, глобального потепления или глобального похолодания. И в том, и в другом случаях необходимы упреждающие и активные совместные действия всех стран и народов, возможные только в атмосфере сотрудничества, а не конфронтации. Таким образом, мировое инновационно-коэволюционное сообщество - не рай, не утопия, а трудное и сложное будущее человечества. Во избежание неверного толкования проясним нашу позицию. Лично мы не хотели бы жить ни в восточном, ни в западном обществе, а хотели бы жить в идеальном обществе. Но это невозможно. У нас нет чрезмерно отрицательного отношения ни к богатству, ни к власти; ни к обществу вещной зависимости ни к обществу личной зависимости в коэволюционных границах. Но у нас, как у большинства граждан, есть отрицательное отношение к экстремальным состояниям периода первичного накопления капитала или глубокого экономического кризиса в западном обществе и к экстремальным деспотическим или тоталитарным политическим режимам в восточном обществе. У нас есть отрицательное отношение к конфронтации между Западом и Востоком в условиях летально-витальной глобальной бифуркации, потому что из-за нее в том и другом обществе усиливается влияние экстремальных социальных групп, и приближается всеобщая катастрофа. Что же мешает практическому осуществлению витального глобального тренда? Столкновение друг с другом вест- и остглобализации: Запад пытается преобразовать все человечество в соответствии со своими интересами и своей организацией общественной жизни, Восток - в соответствии со своими интересами и своей организацией общественной жизни. В результате появляется уничтожающая разнообразие цивилизаций и культур политика, ведущая в глобально-бифуркационных условиях к скорейшему концу света. Разнообразие считается чем-то ненормальным, недопустимым отклонением от желаемого той и другой стороной конфронтации однообразия всегда и везде одного и того же типа общества. И это происходит несмотря на то, что И. В. Гете еще в начале XIX столетия в своем знаменитом «Западновосточном диване» говорил о необходимости синтеза западной и восточной культур. В конце 1940-х годов группой американских ученых под руководством М. Герсковица Организации объединенных наций предлагалась формулировка прав человека, учитывающая разнообразие обществ. А именно: «В основу должны быть положены общемировые стандарты свободы и справедливости, базирующиеся на принципе, согласно которому… человек свободен в том случае, если он может жить согласно тому пониманию свободы, которое принято в его обществе. И наоборот, нельзя представить себе эффективный мировой порядок, если он не поощряет свободного развития личностей членов, конституирующих этот порядок сообществ (подч. Л. И. - А. А.)» [Цит. по: 10, с. 36]. Против универсализма западной формулировки прав человека, попавшей во Всеобщую декларацию прав человека, принятую ООН, выступал и такой видный культуролог, как Леви-Строс [Там же]. Надо признать радикально осуществившимся предвидение группы М. Герсковица: мировой порядок, связанный с западоцентрической трактовкой прав человека, не только не эффективен, но и приводит к разворачивающейся на наших глазах и опасной для самого существования человечества регионально-глобальной конфронтации. Ведь России, Китаю и остальной части мира, т.е. приблизительно 90% населения Земли, свойственна восточная групповая, а не западная индивидуалистическая ориентация [25, с. 305]

В XX столетии появилась франкфуртская школа и постмодернистская философия. Можно по-разному относиться к выдвинутым ими принципам: что-то принимать, что-то не принимать. Но принцип разнообразия, положенный во главу угла философского рассмотрения общества в нынешних условиях, заслуживает внимания. Представители франкфуртской школы и постмодернизма выступают против основной для прежней философии и научного знания категории тождества, выдвигая на ее место категорию различия, «дифференции» [34, с. 667-668]. В экологии на основе множества фактов сформулирован закон большого и необходимого разнообразия как важнейшее условие сохранения устойчивости социальных, технических, природных и социоприродных систем [8, с. 196-199]. Согласно этому закону, существование одного западного либо восточного общества на всей земле, даже в случае реализации, вносит в его бытие значительный элемент нестабильности Мы, может быть, скажем, социально некорректную вещь для готовых из ненависти к авторитарному обществу уничтожить на Земле всю сознательную и бессознательную жизнь экстремальных либералов, но мы ее скажем. Восток имеет такое же полноценное право на существование, какое имеет Запад, особенно в тех социально-социальных (у обеих сторон есть ядерное оружие) и социально-природных условиях, когда над всеми нами нависла реальная угроза ежедневно надвигающейся глобальной катастрофы. Причем не только в исламских, конфуцианских, православных или других духовно-культурных своих особенностях, но и в политических, экономических своих основаниях. Западное общество нельзя уничтожить, как нельзя уничтожить предметно-социальную сторону человеческой жизни. Но и восточное общество нельзя уничтожить, как нельзя уничтожить персонально-социальную сторону человеческой жизни. Поэтому в допущении возможности уничтожения западного общества была фундаментальная ошибка К. Маркса. Эту ныне смертельную для всех ошибку сейчас повторяют оба общества по отношению друг к другу. Как Западу, так и Востоку нужно успокоиться и научиться коэволюционной жизни в условиях отныне постоянной летальновитальной бифуркации. Продолжать добиваться победы только своих западных либо восточных интересов в мировом масштабе - значит, потерять все. Достойно сожаления то обстоятельство, что мы понимаем необходимость и фундаментальную ценность политического и экономического разнообразия позже понимания необходимости геологического, географического, биологического и исторического разнообразия, а ведь всякое разнообразие - непременная основа стабильности существования даже в потенциально-летальной глобальной ситуации. До сих пор появляются работы, из которых следует, что будущее есть только у западной цивилизации, например, в книге экономиста Д. Аджемоглу и политолога Д. Робинсона «Национальный выбор: происхождение власти, богатства и бедности» [19]. На наш взгляд, в этой работе, во-первых, недооценивается реальная целостность восточной глобальной социальной структуры, обеспечивающая ее восстановление после гибели той или иной конкретной формы. Вовторых, остался за пределами проведенного политическо-экономического исследования факт существенной значимости подструктуры духовной зависимости восточного общества, ярко проявляющийся в исламском мире. В-третьих, из-за политической предвзятости не оценен в полной мере модернизационный опыт Китая по «имплантации» западного сектора в восточную страну и вхождению в мировую экономику. Да, Китай стал подвержен колебаниям мировой экономической конъюнктуры, это, однако, не значит, что его экономика развалится после очередного мирового экономического кризиса. Он вошел в ряд ведущих стран мира и в обозримом будущем из этого ряда не выпадет. В-четвертых, обойдена вниманием временная ограниченность принятия важнейших решений и действий в глобальной летально-витальной ситуации, в которой мы все находимся. Если не будут предприняты и осуществлены меры по резкому ослаблению конфронтации и организации эффективного сотрудничества между Западом и Востоком для решения социально-природных глобальных проблем, то точка невозврата будет пройдена, и все будущие усилия по предотвращению конца света окажутся безрезультатными. Поэтому аргумент авторов об исторически небольшом сроке существования конкретных форм восточного общества, когда на счету каждый год, тем более, десятилетие, «не работает».

Правда, в последнее время на Западе появились работы, признающие существование фундаментальных различий между западной и восточной цивилизацией [17; 25; 40]. Ф. Фукуяма, написал, в получившей мировую известность статье «Конец истории?» (1989 г.) о безусловной всемирно-исторической победе западного общества над восточным обществом. Но впоследствии он пересмотрел свои взгляды, увидел положительные стороны в сильной, авторитарной власти [35]. Мы поддерживаем новую позицию Ф. Фукуямы, потому что переход к мировому коэволюционному обществу нуждается не только в сильном частном инновационноэкономическом основании, но и в сильной государственной власти для жесткого преодоления антикоэволюционных действий частных лиц и социальных групп, как в западном, так и восточном обществе. Наконец, если исследователи и другие представители западной цивилизации, ее лидеры так уверены в превосходстве общества вещной зависимости, то почему они так торопятся, к чему такая спешка, нетерпение в самый неподходящий для этого период? Мы, россияне, слишком хорошо знаем, а западные люди должны помнить трагическую для нашей страны цену такого нетерпения, которое привело в конце XIX столетия к террору «Народной воли», а в начале и середине XX столетия - к смертельной конфронтации Запада и мировой системы социализма, победа в которой дорого обошлась и западному миру. Нынешняя борьба с международным терроризмом в целях общественной безопасности уже привела к резкому ограничению прав личности даже на Западе. До астрономического уровня вырос и продолжает расти государственный долг США вместе с выплатой по нему %. Цена же нетерпению сейчас - общий конец. Да и нет уже былой идеологии смертельной ненависти между Западом и Востоком, по крайней мере, со стороны Востока [39]. «Сладкие плоды» прибыли и научно-технического прогресса «распробованы» не только на Западе, но и на Востоке, более того, там активно ищут разные восточные формы длительного получения и того, и другого. Прокатившаяся по Ближнему Востоку «арабская весна» породила совершенно необоснованные надежды на торжество либерально-демократических, западных идей в арабских странах. Ведь там сторонников либеральных ценностей столько же, если не меньше, чем в России, поэтому никакой либерализации общества в них не произойдет [38]. Да и как демократично могут прийти к власти сторонники общества вещной зависимости и свободы личности, если конституционное большинство избирателей не разделяют эти ценности? А если и придут, долго ли они удержатся у власти?

Конечно, действия правящих кругов западных стран не так привержены только защите индивидуальных прав личности, например, в Ливии и Сирии, как подают их средства массовой информации Запада [31]. Но и эта реальная политика в случае успеха приведет к созданию марионеточных правительств, исправно служащих тем, кто их поставил у власти, но вызовет не подставное народное восстание и появление жестких антизападных политических режимов, т.е. в конечном счете «сработает» на обострение рассматриваемой глобальной конфронтации. Оппозиционные группы с поддержкой Запада, несомненно, захватят вожделенную власть, но использовать ее будут по-восточному, поэтому восточной оппозиции выгодно с помощью либеральной фразеологии манипулировать военно-экономическим потенциалом западных стран для достижения своих, восточных целей. Не думаю, что огромные деньги налогоплательщиков США и других западных стран тратятся разумно на осуществление недостижимых целей вестглобализации, но вполне достаточных для достижимого в небольшие сроки конца света. Самое же печальное заключается в том, что ливийская военная кампания уже вызвала в странах-лидерах Востока меры по усилению оборонного потенциала, а в других восточных странах увеличила стремление обзавестись в оборонительных целях собственным ядерным оружием. То же самое происходит при односторонних действиях крупных восточных государств. В результате тех и других действий все мы в два раза быстрее движемся к концу. Кроме того, по одному из имеющих основание глобальных сценариев будущего хода событий опреснение поверхностных вод Северной Атлантики из-за таяния льдов Гренландии и Северного Ледовитого океана приведет к исчезновению Гольфстрима и превращению Западной Европы в Сибирь [9]. Так, оборотной стороной частных побед может оказаться глобальное экологическое поражение всего человечества. Мы, конечно, далеки от утверждения, что западные организаторы ливийской военной кампании имели целью дать новый импульс гонке вооружений и приблизить это или иное отрицательное природное будущее для Западной Европы. Скорее всего, они преследовали вполне локальные цели. Но в этом-то и заключается беда современного «здесь и сейчас» политического и экономического мышления людей, которые действуют в локальных интересах, не видя глобальных отрицательных последствий.

Кроме того, усиливает конфронтацию непонимание Западом существенной важности для восточного менталитета духовно-культурных ценностей. Например, чрезмерная свобода слова, которая выражается в оскорблении религиозных ценностей Востока, вызывает бурю возмущения во всех мусульманских странах, подливая масло в огонь глобального конфликта. Удивляет реакция западных властей. Канцлер Германии А. Меркель лично награждает датского художника К. Вестергаарда за оскорбительные карикатуры на пророка Мухаммеда европейской премией «М 100 Prize» c формулировкой «за вклад в дело защиты свободы слова и демократии» [27]. Иными словами, датского художника наградили премией «за вклад в дело» движения к самоуничтожению человечества. Здесь «срабатывает» хорошо известная социальным психологам бессознательная межгрупповая асимметрия: «Мы» и «Они». К себе в мы относимся намного лучше, чем к другим, видим друг друга в противоположно кривых зеркалах. Запад и Восток, особенно в средствах массовой информации, преувеличивают свои положительные стороны и преуменьшают свои отрицательные стороны [18; 33]. В итоге мы имеем два чрезмерно искаженных конфронтацией понимания друг друга. Получается, как у В. В. Маяковского: «Лошадь сказала, взглянув на верблюда: “Какая гигантская лошадь - ублюдок”. Верблюд же вскричал: “Да лошадь разве ты?! Ты просто-напросто - верблюд недоразвитый”. И знал лишь бог седобородый, что это - животные разной породы» [24]. Основанием этих предпочтений является преобладание внутренних связей над внешними связями, определяющее существование Запада и Востока как особой формы бытия, о которой мы говорили выше. Но для того нам и дан разум, чтобы сознательным волевым усилием корректировать межгрупповую асимметрию в сторону уменьшения, а не увеличения, если она угрожает нашему общему существованию. Самая большая трудность в построении мирового коэволюционного сообщества заключается в том, что каждой стороне - западной и восточной - нужно начинать с переоценки своих устоявшихся ценностей, чтобы сблизить позиции во имя общих интересов совместного существования; нужно начинать с себя, чтобы найти положительное для той и другой стороны решение глобальных проблем. Смысл перехода от докоэволюционной эпохи человеческого общества к эпохе мирового инновационнокоэволюционного сообщества, на наш взгляд, состоит в переходе от человека разумного к разумному человечеству. Перед каждым реальным действием в конфликтной ситуации западным и восточным странам стоит проводить мысленный эксперимент: на одну чашу весов положить десятки тысяч квадратных километров спорной территории или десятки, сотни триллионов долларов возможной прибыли, а на другую - существование человечества, и посмотреть, какая чаша опустится. Действительно, кому в состоянии небытия понадобятся десятки тысяч квадратных километров территории или десятки, сотни триллионов долларов прибыли, когда неизбежно исчезнет то, к чему их стоит прибавлять?

Что же делать? Прежде всего, необходимо приступить к построению социальной составляющей мирового инновационного коэволюционного сообщества. Иначе все прошлые и будущие международные совещания по согласованным и зафиксированным на бумаге мерам противодействия глобальным климатическим изменениям так на бумаге и останутся, а человечество продолжит ежедневно-ежегодное приближение к своему исчезновению. Для предотвращения гибельного хода событий необходимо введение в сознание, менталитет и деятельность на любом уровне идеи коэволюционного ограничения: исключения из сознания, ментальности и деятельности всего того, что может привести к социальной или экологической глобальной катастрофе. Необходимо искать не пути конфронтации и всеобщей гибели во взаимодействиях Запада и Востока, а пути единства, существования и поступательного развития всего человеческого рода-племени.

В нынешней глобальной ситуации как никогда актуальны слова П. Я. Чаадаева: нет ничего легче, как полюбить тех, кого любишь; но надо немножечко любить и тех, кого не любишь. В наступившую коэволюционную эпоху все действия должны быть подчинены стратегии спасения всечеловеческой цивилизации. В этом смысле любые односторонние западные или восточные действия антикоэволюционны, чреваты всеобщей гибелью. Нужно переходить от конфронтационного политического, экономического, информационного мышления и действий к коэволюционному мышлению и гуманитарноэкологическим действиям. От успешности этого перехода зависит спасение человечества. Американский исследователь Э. Басевич во избежание всеобщей катастрофы предлагает: * «Обговорить “рамки”, которые будут ограничивать прерогативы великих держав, в том числе наши собственные прерогативы, в XXI веке. В частности, речь идет и об ограничениях на применение силы. * Установить нормы, которые будут регулировать борьбу за истощающиеся природные ресурсы. * Сократить вооружение и обуздать торговлю оружием, чтобы сделать менее доступной военную технику, позволяющую продолжать разгоревшиеся войны. * Сфокусировать усилия дипломатии на проблемных точках, события в которых могут привести к столкновению великих держав. В число таких точек входят, среди прочего, Тайвань, Кашмир, корейская 38-я параллель и, разумеется, Палестинские территории» [3]. На наш взгляд, к этому нужно прибавить следующие меры: 1. разработать и распространить коэволюционное мировоззрение, сформировать коэволюционный менталитет во всех землянах; 2. ввести коэволюционные законодательные ограничения на все виды экстремистской и экстремальной деятельности как в международной, так и внутренней жизни государств и меры по их пресечению. Снижение напряженности поможет сразу направить огромные средства, идущие на гонку вооружений, для решения социально-природных глобальных проблем. А это может стать чрезвычайно важным. Только после всего этого можно приступить к согласованному и эффективному решению социально-природных глобальных проблем. Но и тогда нужно понимать, что длительный процесс спасения жизни всех все-таки важнее появления высокого уровня безработицы, снижения материального благосостояния и прочих временных неприятностей.

Таким образом, с каждым все более и более жарким летом (или холодной зимой) нас обдает все более и более горячим (или морозным) воздухом приближающаяся глобальная катастрофа, которая сначала уничтожит производство средств существования, а потом и всех нас. На стене современного человечества, общества и каждого человека горят огненные слова: мене, текел, фарес. И часы начали отсчет от конца света. Отсчет идет в печали и радости, зимой и летом, днем и ночью. Сейчас сложилась уникальная глобально-когнитивная практическая ситуация: обоснован и всем известен летальный конец существования человечества на планете Земля, если не удастся обуздать индивидуальные и групповые интересы людей западного и восточного обществ. Ясно и то, как выйти на витальный тренд развития человечества. В наш XXI век дело не в недостатке знаний для организации оптимальной социальной и экологичной жизни, а в недостатке реализации этих знаний на практике. Дело не в том, что мы не знаем, что и как делать, а в том, что наши «здесь и сейчас» желания сильнее уже имеющихся и обоснованных долгосрочных истинных знаний. Поэтому так важны активные разумно-волевые действия во имя спасения жизни всех и каждого, превращающие разумного человека в разумное человеко-человечество. Удастся это сделать или не удастся, зависит только от своевременности и достаточности сознательно-волевых усилий всех людей доброй воли, особенно лидеров ведущих западных и восточных стран.

формация общество социальный

Список литературы

1. Ананд А. Пять вещей, за которые мы так и не сказали СССР «спасибо» [Электронный ресурс] // Russia India Report. URL: www.inosmi.ru/world/20111228/181567730/html (дата обращения: 15.08.2012).

2. Арыстанбекова А. Х. Экономика, основанная на знаниях // Мировая экономика и международные отношения. 2008. № 6.

3. Басевич Э. Сформировать новый мировой порядок [Электронный ресурс] // Los Angeles Times. URL: http://www.inosmi.ru/usa/20110817/173472918.html (дата обращения: 24.08.2011).

4. Бродель Ф. Динамика капитализма. Смоленск: Полиграмма, 1993. 125 с.

5. Бушуев С. В. История государства Российского: историко-библиогр. очерки. М.: Кн. палата, 1994. Кн. 2. XVII-XVIII вв. 416 с.

6. Восленский М. С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М.: Советская Россия; МП «Октябрь», 1991. 624 с.

7. Галкин А. А. Авторитарные тенденции в России [Электронный ресурс]: итоговый доклад по исследовательскому проекту по авторитаризму. URL: http://viperson.ru/wind.php?ID=286963&soch=1 (дата обращения: 16.08.2012).

8. Горелов А. А. Концепции современного естествознания. М.: Юрайт; Высшее образование, 2010. 335 с.

9. Ждет ли нас новый «ледниковый период»? [Электронный ресурс] // Наука: информационный портал. URL: http://artconfig.ru/nauka/nauka/zhdet-li-nas-noviy-lednikoviy-period.html (дата обращения: 10.08.2012).

10. Ионин Л. Г. Социология культуры. М.: Изд-во Корпорации «Логос», 1996. 280 с.

11. История древнего мира / под ред. И. М. Дьяконова, В. Д. Нероновой, И. С. Свенцицкой. М.: Главная ред. вост. лит-ры Изд-ва «Наука», 1989. Кн. 1. 470 с.

12. История древнего мира / под ред. И. М. Дьяконова, В. Д. Нероновой, И. С. Свенцицкой. М.: Главная ред. вост. лит-ры Изд-ва «Наука», 1989. Кн. 2. 576 с.

Размещено на Allbest.ru