Социокультурная самоидентификация современной молодежи на Тайване

Центр изучения выборов Национального университета Чжэнчжи, одна из организаций по опросу общественного мнения на Тайване сообщает нам, что в июне 2016 года 59,3% опрошенных считали себя тайваньцами, против 17,6% в 1992 году и 43,7% в 2008 году; 3,4% из них считают себя китайцами (25,5% в 1992 году и 4,1% в 2008 году); и 33,6% из них считают себя тайваньцами и китайцами (46,4% в 1992 году и 44,7 % в 2008 году) (см. Рис.1).

Рис.1 Результаты опроса 1992, 2008 и 2016 гг.

Первый вывод из этого опроса состоит в том, что тайваньская идентичность в настоящее время доминирует в обществе, полностью ограничивая китайскую идентичность. Второй вывод заключается в том, что в 1992 году, в начале демократизации Тайваня, люди, заявляющие о китайской идентичности, уже были меньшинством, которое довольно быстро ослабло в середине того же десятилетия, став самой маленькой группой в сравнении с теми людьми, которые считали себя только тайваньцами ещё в 1995 году (20,7% против 25%). Другими словами, когда Тайвань ещё находился на заре демократии, почти половина населения острова имела двойную идентичность, при этом почти две трети считали себя либо тайваньцами и китайцами, либо просто тайваньцами.

По данным опросов за 2017 год молодое поколение тайваньцев расценивают свою этническую идентификацию как тайваньскую, а не китайскую. Такой результат был достигнут не столько посредством национальной пропаганды, сколько сложным генерированием культурных, этнических и политических компонентов, которые сформировали «тайваньское сознание», которое кардинальным образом отличается от «китайского сознания», при этом их одновременное сосуществование возможно.

В проблематике тайваньской идентификации немаловажную роль играет процесс глобализации. Для жителей Тайваня «глобальная культуры» обеспечивает «продолжение существования местной тайваньской культуры». Что касается Тайваня, он был вовлечён в процесс глобализации задолго до возникновения дискуссии относительно данной тенденции в 1970-80-х гг., то есть с начала XVII в., когда остров стал участником международных торговых отношении?.

Для Тайваня процесс глобализации представляет собой, в определённом смысле, альтернативу китаизации и, по сути, эквивалентен интернационализации, о чем упоминает тайваньский учёный Чжэн Циньжэнь: «в современном мире уже создана общая цивилизационная основа, поэтому целью, к которой нужно стремиться, должна быть «интернационализация» (гоцзихуа), а не «китаизации» (чжунгохуа), поскольку «восприятие различных культур извне в конце концов будет способствовать развитию собственной уникальной культуры». По его мнению, «становление государства на основе международного обмена» само по себе заложено в характере «островного государства», к которому относят Тайвань и об особенностях которого речь шла выше. «Впитывание иностранных культур» является «движущей силой культурного развития» подобного государства.

3.3 Отношение Китая к проблеме тайваньской самоидентификации

С усилением тайваньской идентичности и со сменой отношения к Китаю, Пекин стал пристально следить за молодым поколением на Тайване. Правительство КНР понимает, что, некоторые студенты и молодёжь серьёзно относятся к своей идентичности, но считает, что многих можно убедить рассматривать «китайские» и «тайваньские» идентичности не как взаимоисключающие, а как взаимодополняющие. Однако некоторые учёные, такие как Дан Чаошэн, научный сотрудник Института тайваньских исследований Китайской академии социальных наук (ITS), более негативно относятся к тенденции дистанцирования от идеи «китайской» идентичности и предостерегают от усиления локализации тайваньской политики. Страх того, что молодое поколение политических лидеров ещё дальше отойдёт от принципа «единого Китая», привёл к росту попыток воздействия на тайваньскую молодёжь со стороны Китая. Как на встрече в Си-Хун, так и в рабочем отчёте НПКСК за 2017 год, представители китайского правительство подчеркнули необходимость продолжать укреплять взаимодействие с молодым поколением Тайваня. На фоне существующих экономических трудностей на Тайване, Китай с помощью различных стимулов и рычагов создаёт привлекательные условия для карьерного роста и предпринимательской деятельности на своей территории, особенно для молодёжи. Открывающиеся возможности могут привести либо к изменению в формировании идентичности молодого поколения или помочь в привязке экономических условий Тайваня к принятию консенсуса 1992 года и принципа «единого Китая». Несмотря на то, что все больше молодых людей учатся и работают на материке, такое взаимодействие может не принести успеха в долгосрочной перспективе. Тем не менее, это свидетельствует об заинтересованности Китая наладить отношения с молодым тайваньским поколением и примирить различия в идентичности.

Нынешний президент Тайваня от Демократической прогрессивной партии Цай Инвэнь, продолжает курс независимости от КНР, но не путём противопоставления себя Китаю, а за счёт комбинации внутренних социокультурных и глобализационных компонентов. Например, многие представители социальных движении? тайваньского национализма -- это выпускники западных вузов, которые вернулись на родину в Тайвань, после того как изучили ситуацию за пределами привычной среды. Иначе говоря, сознание и потребности жителей острова преобразились, в связи с чем требуется новый глобальный международный подход в политической и национальной программе действий правительства КР.

3.4 Эмпирическое исследование

Во время написания выпускной квалификационной работы автор на протяжении полугода жил в Тайбэе и учил китайский язык в Университете Китайской Культуры. За это время автор провёл ряд интервью среди студентов и преподавателей своего университета, которые легли в основу эмпирического исследования. Вопросы были сформулированы таким образом, чтобы выяснить считают ли респонденты себя тайваньцами, понять в чем, по их мнению, состоит главное отличие жителей Тайваня от жителей материкового Китая, определить какое политическое будущее они видят для своей страны (полный список вопросов находится в Приложении 2).

Опросы и интервью проводились на двух языках: на китайском и английском. К кругу опрашиваемых относились люди, родившиеся на Тайване, от 20 до 33 лет, с законченным средним образованием, подавляющее большинство - с законченным высшим. Автор умышленно не разделял респондентов по гендерному признаку, поскольку в ходе изучения литературы данный признак не был основополагающим.

При ответе на вопросы интервью (см. Приложение 2), все 100% интервьюируемых назвали себя тайваньцами. Ни у кого из опрошенных нет родственников в Китае. Все респонденты заняты в разных областях: от бизнеса и фармакологии до системы образования и сферы услуг.

6 из 10 респондентов оскорбила бы небрежность к их идентичности, в частности пренебрежение различием между тайваньцами и материковыми китайцами, при этом 9 из 10 респондентов считают, что тайваньцы более толерантны по отношению к китайцам, чем китайцы к тайваньцам. Большинство из опрошенных (9 из 10) бывали в материковом в Китае по работе или учёбе, но большинство просто путешествовали.

Все опрошенные смогли сформулировать своё субъективное мнение относительно того, что их привлекает и отталкивает в материковом Китае. Из положительных впечатлений были названы бытовые, «аполитичные» признаки, такие как: красота природы, еда и богатое культурное наследие. К недостаткам, 8 из 10 отнесли отсутствие демократии, свободы слова, коммунизм и другие политические факторы. Абсолютно все респонденты ответили, что главное различие между Тайванем и Китаем заключается в отсутствии демократии в КНР и наличие свобод в КР. По мнению респондентов, к сходствам Китая и Тайваня можно отнести общие культурные традиции, еду, язык, а также уважение к старшим и большую ценность семьи. Трое опрошенных сказали, что между тайваньцами и китайцами нет ничего общего. Во время интервью ни один из опрошенных тайваньцев не сказал, что культура -- это то, что отличает тайваньцев от китайцев, основная масса ответов относилась к политики и идеологии.

В Приложении 2 находится глубинное интервью с 29-летней респонденткой Rainbow Joy, родившийся на Тайване в городе Тайбэй. Её родители и другие родственники являются гонконгцами и в данный момент живут в разных странах. Несмотря на то, что её родители из Гонконга, она считает себя тайванькой, так как родилась и выросла на Тайване. У неё два высших образования в области социологии и журналистики, на момент записи интервью работала в сфере образования.

К различиям между китайцами и тайванцами, респондентка отнесла, то, что, по её мнению, китайцы (и гонконгцы) более сфокусированы на накоплении богатства и выгодных связей, и что в свою очередь тайваньцев больше волнует формирование эмоциональных связей. По мнению интервьюируемой, молодёжь на Тайване склонна заниматься тем, от чего получают удовольствие, то “что они всегда хотели сделать” - заниматься творчеством, собственным бизнесом, не пытаясь угодить чьим-то ожиданиям.

Респондентка сообщила, что, находясь на Тайване, она идентифицирует себя как тайванька, при этом находясь за рубежом, в случае если иностранный собеседник не знает о Тайване, то для доступности объясняет, что Тайвань -- это часть Китая. Девушка сообщила, что может отнести себя как к тайваньцам, так и к китайцам. При этом респондентка признает влияние Японии на формирование тайваньской самоидентификации, подчёркивая при этом более высокий уровень толерантности тайваньской молодёжи во сравнению с предыдущими поколениями тайваньцев: “…в связи с развитием контактов с внешним миром, повышением уровнем образования и в целом с большим пониманием окружающего мира современная молодёжь стала гораздо более толерантной. Наши родители (старшее поколение тайваньцев) были намного более категоричны в вопросах самоидентификации, они либо ненавидели Китай, либо обожали его…”.

В ходе интервью был задан вопрос о независимости Тайваня от материкового Китая. Респондентка полагает, что довольно наивно и легкомысленно выступать за полный суверенитет Тайваня от Китая, так как на её взгляд испорченные отношения с Китаем сильно ударят по различным сферам общественной жизни и по экономике Тайваня. Она считает, что можно абстрагироваться от категорий “Китай” и “Некитай” и при сохранении статус-кво наблюдать за развитием Тайваня. “...Многие иностранцы выступают за независимость Тайваня от Китая, так как любят Тайвань, но можно любить какое-либо место без оглядки на политическую сторону вопроса…” “Тайваньцы по своему мышлению намного более свободные (в сравнении с Китаем), даже по сравнению с жителями Гонконга и Макао”. В конце интервью автор ВКР попросил Rainbow Joy в трёх словах охарактеризовать, что для неё значит быть тайванькой. Она ответила: свобода, возможности и инновации.

Поскольку понятие культуры неразрывно связано с языком, вопрос использования «тайваньского языка» (тайюй или тайваньхуа) является важный аспектом рассматриваемой проблемы. Под «тайваньским языком» подразумевается южнофуцзяньский диалект (миньнаньхуа), распространённый, в основном, среди представителей этнической группы хокло. Следует отметить, что выделение одного из диалектов острова в качестве главного до сих пор вызывает недовольство не только со стороны «вайшэнжэней» , но и других этнических групп острова, прежде всего хакка.

Политика по распространению «государственного языка», проводимая партией Гоминьдан в период действия на острове военного положения и требующая в общественных местах говорить только на «гоюй», также вызывало недовольство многих «бэньшэнжэнеи?». Многие вспоминают наказания или даже денежные штрафы, которым они подвергались за использование своих диалектов или за неправильное произношение слов на «государственном языке» в школе. Что касается приверженности тем или иным политическим идеалам (свободе, демократии, соблюдению прав человека), общественное мнение граждан КР по большей части сходится. Суммируя данные проведённых опросов, можно сделать вывод, что в большинстве случаев они не противоречат статистическим выводам других исследователей.

Благодаря тому, что интервью проводились в неформальной обстановке, «сухие» цифры соцопросов «обрастали» человеческими чувствами, эмоциями, дополнялись личными историями из собственной жизни и жизни своей семьи.

Заключение

Современная социокультурная самоидентификация на Тайване стала результатом взаимодействия многих факторов, от исторических и географических до социальных и политических. Важную роль в этом процессе сыграла неоднократная смена власти на острове, что не могло не сказаться на формировании особой «островной» культуры, свойственной только этому региону. Бесспорно, тайваньская культура и образ жизни на Тайване значительно отличается от материкового Китая. В то же время, невозможно отрицать тот факт, что жители Тайваня являются носителями именно китайской культуры. При этом, они обладают целым рядом черт и особенностей?, которые отличают друг от друга жителей двух сторон Тайваньского пролива. речь идёт, прежде всего, о политических и социальных аспектах, таких как непоколебимая вера жителей острова в идеалы демократии, стремление к экономической либерализации, соблюдение прав человека, высокая политическая культура общества.

История государственности на Тайване наглядно демонстрирует, что зачастую «тайваньская национальная самоидентификация» формировалась не «благодаря», а «вопреки»: вопреки «китаизации» (1949 - 1980), «деяпонизации», политике КНР, проводимой в отношении Тайваня. Проводимая гоминьдановской администрацией политика в отношении жителей острова (насильное насаждение китайской культуры и китайского государственного языка (гоюй), отношение к тайваньцам как к людям «второго сорта», «Инцидент 28 февраля 1947 г». и д р.) рассматривалась тайваньцами, как подавление тайваньской культуры и намеренное воспрепятствование развития у тайваньцев чувства принадлежности к иной, отличной от китайской нации, общности.

На фоне целого ряда других факторов (разница в мировоззрении, политическое и социальное устройство, своя история), постепенно у жителей острова сформировалось стойкое ощущение своей «особости», непохожести на жителей Китая. Возрастающее желание каждого жителя Тайваня «почувствовать себя тайваньцем» наглядно демонстрируется данными социологических опросов и с каждым годом количество людей, считающих себя именно тайваньцами (не китайцами, не тайваньцами и китайцами одновременно) продолжает расти.

Сегодня для многих молодых людей на Тайване подчёркивать свою принадлежность к Тайваню, связывая свою идентичность с местной культурой, строительством новой тайваньской нации и даже стремлением к формальной независимости от Китая. Хотя стремление к собственной независимости все чаще трактуется, как несерьёзное, бесперспективное и даже инфантильное суждение.

Жители Тайваня трезво оценивают уровень развития экономики Тайваня и не питают иллюзий насчёт успешного экономического развития в автономном режиме. Бесспорно, это понимают и на другом берегу Тайваньского пролива. Вполне логично предположить, что КНР не оставит своих попыток повлиять на изменение общественного мнения жителей Тайваня и привязать их экономически к КНР. Сочетание «жёсткой» и «мягкой» сил без труда «читается» в обеспечении рабочими местами на материковом Китае тайваньцев (сейчас более 1 млн жителей острова учатся и работают в КНР), предоставлении льготных условий рыболовам и фермерам Тайваня при экспортировании их продуктов на материк, создание совместных предприятий в различных областях экономики, привлечение студентов КР и многое другое.

Трудно с уверенностью предсказать, перевесят ли экономические выгоды идеалы национальной идентичности тайваньцев. Должны произойти значительные социально-политические реформы в КНР для полноправного полноценного политического диалога между двумя берегами Тайваньского пролива.

Несмотря на разницу мировоззрений и сложившуюся геополитическую ситуацию, есть вероятность, что вопрос о тайваньской самоидентификации не станет со временем камнем преткновения в мирном сосуществовании двух соседних народов.

Литература

идентичность тайваньский общество

1.История Китая с древнейших времён до начала ХХ1 века. В 10 т. // гл. ред. С.Л. Тихвинский. Т. 10. Тайвань, Сянган (Гонконг), Аомэнь (Макао), зарубежная китайская диаспора / А.Л. Верченко, Л.М. Гудошников, А.А. Козлов и др.; сост. Т.Г. Герасимова; отв. ред. Л.М. Гудошников, Г.А. Степанова. М.: Наука, 2014.

2.Каимова А.С. К вопросу о «тайваньской культурной идентичности»// Проблемы Дальнего Востока. 2014. №1.

3.Лавров П.Л. Избранные сочинения на социально-политические темы в 8-ми томах. М. : Всес. о-во политкаторжан и ссыльно-поселенцев, 1934-1935.

4.Липчанская И. В. Самоидентификация человека в культуре: личностный и профессиональный аспекты // Гуманитарий Юга России. 2019. №2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/samoidentifikatsiya-cheloveka-v-kulture-lichnostnyy-i-professionalnyy-aspekty (дата обращения: 14.05.2020).

5.Миранович, В.Н. Социокультурная идентификация личности: социологический анализ: дис. канд. социол. наук. Ставрополь, 2004.

6.Михайловский Н.К. Что такое прогресс? // Михайловский Н.К. Сочинения Т. 1. СПб., 1898.

7.Погодин С.Н., Ван Цзюньтао. Происхождение китайского национализма на Тайване. // Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного политехнического университета. Сер.: Гуманитарные и общественные науки, Т. 8, № 4, 2017.

8.Российская социологическая энциклопедия / Под общ. ред. Г.В. Осипова. - М., 1998.

Размещено на Allbest.ru