Россия на фоне стран ОЭСР

Заключение

Наиболее общим выводом из полученных эмпирических свидетельств станет то, что ситуация с образованием взрослых в России имеет свою весьма выраженную специфику при сопоставлении со странами ОЭСР. Более детально эта специфика проявляется в каждом из ракурсов или сюжетов, рассмотренных в основной части данной статьи.

На наш взгляд, были получены три важных эмпирических результата, которые нуждаются в понимании и интерпретации. Во-первых, показано, что интенсивность участия взрослых россиян в образовательных программах, а также их желание принимать участие в таких программах серьёзно уступают аналогичным показателям в странах ОЭСР Причём эта тенденция сохраняется как для «высокообразованных» (имеющих университетский диплом или научную степень), так и для «низкообразованных» респондентов. Тем не менее как в России, так и в странах ОЭСР участие «высокообразованных» в образовании в течение жизни значительно выше, чем аналогичное участие «низкообразованных».

Наиболее существенное отличие участия российских респондентов от респондентов в странах ОЭСР наблюдается в сегменте неформального образования: в России люди участвуют в неформальном образовании значительно реже. Причём это характерно для обеих рассмотренных образовательных групп. В вовлечённости в формальное образование хотя и присутствует разница между Россией и ОЭСР, но она измеряется единицами процентов.

Во-вторых, связь между участием в образовании наших соотечественников в возрасте 25-65 лет и измеренной математической грамотностью, а также грамотностью чтения отсутствует, в отличие от стран ОЭСР Группы участвующих и не участвующих в формальном и неформальном образовании взрослых в России не различаются по показателям измеренной грамотности. В этой ситуации вполне ожидаемо было то, что средний уровень грамотности участников образования в нашей стране ниже аналогичного уровня в странах ОЭСР. Неожиданным же оказался факт большей средней грамотности в России в группе тех, кто не участвует в образовании, по сравнению со средним показателем грамотности в той же группе в странах ОЭСР.

Отдельно следует отметить, что в данном случае применённый метод анализа имеет ограничения. В частности, он не позволяет с уверенностью говорить именно об эффекте (или о его отсутствии) образования, а не других факторов, оставшихся неучтёнными. Кроме того, причинность (логику связи) в рамках данной статистической процедуры также определить невозможно. Для дальнейшего углублённого изучения этого вопроса потребуются исследования в экспериментальной (или квазиэксперимен- тальной) логике.

Наконец, в-третьих, было показано, что факторы, связанные с участием взрослых в образовании, серьёзно отличаются в России и странах ОЭСР. В нашей стране, в отличие от стран ОЭСР, с вероятностью участия в образовании во взрослом возрасте не связаны позиция на рынке труда (профессиональная группа), число лет, потраченных на обучение, состояние здоровья, наличие семьи и ребёнка, показатели квалификации и культурного капитала. Однако в нашей стране имеется связь между участием в формальном образовании и неудовлетворённостью работой, которой нет в странах ОЭСР В этом контексте имеет смысл говорить не просто об отличии факторов, но об отличии социальных ситуаций, в которых люди принимают решение о дополнительном образовании, о чём речь пойдёт ниже.

Участие в образовании и измеренная грамотность

Степень вовлечённости взрослых жителей нашей страны в образование была измерена и в ходе других эмпирических исследований [Бондаренко 2016; 2017], и она близка полученным в данной статье оценкам. Вместе с тем в описываемом исследовании была впервые проведена сопоставительная оценка со странами ОЭСР, в том числе репрезентативных по стране результатов тестов грамотности. Выявленную более низкую вовлечённость россиян в образование в течение жизни целесообразно рассматривать в контексте общей логики вовлечённости в это образование.

В литературе традиционно обозначается различие между образованием как целенаправленным процессом (education) и спонтанным, социализационным процессом (learning) [Billett 2010]. Анкета PIAAC об участии в формальном или неформальном образовании воспринимается респондентами как опрос о систематическом, структурированном извне действии. Можно предположить, что для России, в сравнении с Западом, в целом характерны более низкий уровень институциональной регуляции и меньшая доля формализованных отношений. Соответственно, доля формализованных образовательных практик также снижается. Вместе с тем механизмы передачи навыков и знаний могут существовать и вне формализованной системы, как не вполне рефлексивные и (или) не охватываемые вопросами анкеты. Такая гипотеза позволила бы объяснить и более высокие баллы тех, кто не принимает участие в образовании, в сравнении с аналогичной группой в странах ОЭСР Однако её проверка потребует осуществить дополнительное исследование в качественной эксплораторной логике.

Поиск россиянами неформальных стратегий трансляции знания, о котором речь шла выше, может быть связан с меньшей распространённостью и доступностью адекватных образовательных программ в России по сравнению со странами ОЭСР. Государственное регулирование образования взрослых в России сегодня отсутствует; исключением является обязательное «повышение квалификации» для некоторых категорий работников бюджетных организаций (например, для учителей). Однако эффективность таких принудительных мер, как можно судить на основе полученных эмпирических свидетельств, совершенно неочевидна.

Альтернативная и, возможно, более прямолинейная интерпретация состоит в том, что низкое желание участвовать в образовании может быть связано с наличием ряда социальных препятствий или барьеров. Наиболее известной и цитируемой работой, посвящённой препятствиям для возвращения к образованию, является книга К. П. Кросс «Adults as Learners» («Взрослые как ученики») [Cross 1981]. К. П. Кросс выделяет три группы препятствий: институциональные, ситуационные (касающиеся актуальной жизненной ситуации, например рождение ребёнка в семье) и диспозиционные (связанные с индивидуальными особенностями людей, в том числе с психологическими). Обсуждение вовлечённости в образование в данном контексте может быть связано с вопросом эффективности образования и отдачи от него.

Участие в образовании и связь с социально-экономическими факторами. Мы предполагали, что большое значение для экономики и общества имеет распространённость (или нераспространённость) образовательных практик среди взрослого населения. Однако после полученных результатов ключевой вопрос, связанный с образованием взрослых в России, заключается не столько в популярности этого вида деятельности, сколько в тех смыслах, которые вкладывают в своё образование взрослые респонденты.

Оценить экономическую отдачу образования в течение жизни на срезовых данных очень сложно. Мы видим, что в России, несмотря на отсутствие прироста компетентности, в целом участие в образовании во взрослом возрасте связано с доходами: более высокий доход связан с более высокой вероятностью участия в образовании (за исключением самой низкодоходной группы). Но при интерпретации этого результата возникает проблема причинности -- то ли участие в образовании приводит к увеличению дохода, то ли повышенный доход приводит к участию в образовании. Невозможно и провести оценку по методу Э. Ханушека, учитывающего связь между приростом компетентности и увеличением дохода [Hanushek et al. 2015], поскольку прироста компетентности у взрослых участников образования в России не происходит.

Также заметим, что, если бы обнаружилась связь между компетентностью и участием в образовании, встал бы вопрос о том, в какой мере причина прироста заключается в образовательных мероприятиях, а в какой -- в самих респондентах, участвующих в образовании (вероятно, изначально более активных, ориентированных на поиск и получение нового знания). Однако, поскольку такой связи в нашей стране выявлено не было, следует ставить вопрос иначе: почему дополнительное образование в том виде, в котором оно существует, в России не привлекает наиболее мотивированных и нацеленных на поиск нового знания людей?

На этом фоне впору высказать гипотезу о разных моделях участия людей в образовании во взрослом возрасте. В странах ОЭСР мы видим связь участия в образовании с хорошим здоровьем, межличностным доверием, высокими доходами и занятостью, что позволяет обозначить функцию такого образования как «социализирующую» или «поддерживающую». Образование приводит к развитию, повышение компетентности, по всей видимости, к улучшению позиций на рынке труда, к повышению дохода. Образование, формальное и неформальное, -- это инструмент профессионального развития и саморазвития в широком смысле.

Участие в неформальном образовании в России похоже в целом на эту описанную картину, наблюдаемую в странах ОЭСР. За исключением ряда особенностей: в нашей стране нет связи между участием в неформальном образовании и здоровьем, наличием семьи и детей (ситуационные факторы по терминологии К. П. Кросс), межличностным доверием.

Участие взрослых россиян в формальном образовании носит иной характер. В России участие взрослых в формальном образовании не связано с увеличением шансов попасть в высокодоходную группу. Однако существует связь между участием в формальном образовании и неудовлетворённостью трудом, что отличает российскую ситуацию от того, что мы наблюдаем в странах ОЭСР. Такую модель вовлечённости в образование в нашей стране можно обозначить как «кризисную». Эта модель используется при наступлении трудностей и при необходимости перемещения на рынке труда или -- шире -- в социальном пространстве. Иными словами, образование выполняет аллокативную функцию; формальные дипломы открывают доступ к новым сегментам на рынке труда. Однако полученные данные позволяют предположить, что реальной трансляции знания и увеличения человеческого капитала (в его реальном, а не в номинальном выражении) не происходит.

Литература

Абрамова Н. В. 2011. Социологические интерпретации концепции «непрерывного профессионального образования взрослых». Журнал социологии и социальной антропологии. 4 (3): 83-103.

Бондаренко Н. В. 2016. Вопросы профессионального обучения персонала компаний и сотрудничества предприятий с системой профессионального образования. Информационный бюллетень «Мониторинг экономики образования». 5 (94). М.: НИУ ВШЭ.

Бондаренко Н. В. 2017. Становление в России непрерывного образования: анализ на основе результатов общероссийских опросов взрослого населения страны. Информационный бюллетень «Мониторинг экономики образования». 5 (104). М.: НИУ ВШЭ.

Галицкий Е. Б., Левин М. И. 2005. Затраты домохозяйств на образование детей и взрослых (по результатам третьей волны мониторинга «Экономика образования»). Вопросы образования. 2: 297-313.

Гимпельсон В. Е. et al. 2009. Выбор профессии: чему учились и где пригодились? Экономический журнал Высшей школы экономики. 13 (2): 172-216.

Диденко Д. В., Дорофеева З. Е., Ключарев Г. А. 2011. Некоторые оценки эффективности дополнительного профессионального образования в России (2001-2008). Мир России. 1: 124-146.

Капелюшников Р. 2005. Человеческий капитал России: эволюция и структурные особенности. Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. 4: 46-54.

Ключарев Г. А. et al. 2014. Непрерывное образование -- стимул человеческого развития и фактор социально-экономических неравенств. М.: ЦСПиМ.

Шугаль Н. Б., Кононова А. Е. 2014. Финансовый гольфстрим. Аккредитация в образовании. 69: 3235.

Кузьмина Ю. В., Попов Д. С. 2015. Функциональная грамотность взрослых и их включенность в общество в России. Социологические исследования. 7: 48-57.

Лазарева О. В., Денисова И. А., Цухло С. В. 2006. Наём или переобучение: опыт российских предприятий. Препринт WP3/2006/11. Серия WP3: Проблемы рынка труда. М.: Изд. дом ВШЭ.

Лукьянова А. Л. 2010. Отдача от образования: что показывает метаанализ. Экономический журнал ВШЭ. 3: 326-348.

Попов Д. С., Стрельникова А. В. 2017. Работа, образование и грамотность в России: проблема некон- систентности. Журнал исследований социальной политики. 15 (2): 267-280.

Попова И. П. 2010. Влияние дополнительного профессионального образования на положение работников различных социально-профессиональных групп. Социологические исследования. 2: 92-100.

Рощин С. Ю., Рудаков В. Н. 2015. Измеряют ли стартовые заработные платы выпускников качество образования? Обзор российских и зарубежных исследований. Вопросы образования. 1: 137-181.

Рощин С. Ю., Травкин П. В. 2015. Дополнительное профессиональное обучение на российских предприятиях. Журнал Новой экономической ассоциации. 2 (26): 150-171.

Рощина Я. М., Русских И. С. 2011. Стратегии работодателей в сфере обучения персонала в 2007, 2009 и 2010 гг. Информационный бюллетень. М.: НИУ ВШЭ.

Billett S. 2010. The Perils of Confusing Lifelong Learning with Lifelong Education. International Journal of Lifelong Education. 29 (4): 410-413.

Carnoy M., Khavenson T., Ivanova A. 2015. Using TIMSS and PISA Results to Inform Educational Policy: A Study of Russia and Its Neighbours. Compare: A Journal of Comparative and International Education. 45 (2): 248-271.

Cincinnato S. et al. 2016. The Influence of Social Background on Participation in Adult Education Applying the Cultural Capital Framework. Adult Education Quarterly. 66 (2): 143-168.

Coleman J. S., Hoffer T., Kilgore S. 1982. Achievement and Segregation in Secondary Schools: A Further Look at Public and Private School Differences. Sociology of Education. 55 (2-3): 162-182.

Coleman J. S. et al. 1966. Equality of Educational Opportunity. Washington, DC: US Department of Health, Education and Welfare.

Cross K. P. 1981. Adults as Learners: Increasing Participation and Facilitating Learning. San Francisco, CA: Jossey-Bass.

Desjardins R. 2008. Researching the Links between Education and Well-Being. European Journal of Education. 43 (1): 23-35.

Egerton M. 2000. Pay Differentials between Early and Mature Graduate men: The Role of State Employment. Journal of Education and Work. 13 (3): 289-305.

Gimpelson V, Kapeliushnikov R., Lukiyanova A. 2010. Stuck between Surplus and Shortage: Demand for Skills in Russian Industry. LABOUR. 24 (3): 311-332.

Hanushek E., Woessmann L. 2008. The Role of Cognitive Skills in Economic Development. Journal of Economic Literature. 46 (3): 607-668.

Hanushek E. A., Woessmann L. 2010. The Economics of International Differences in Educational Achievement. In: Hanushek E., Machin S., Woessmann L. (eds) Handbook of the Economics of Education. Vol. 3. 1st ed. Amsterdam: North Holland; 91-192.

Hanushek E. A. et al. 2015. Returns to Skills Around the World: Evidence from PIAAC. European Economic Review. 73 (January): 103-130.

Hatch S. L. et al. 2007. The Continuing Benefits of Education: Adult Education and Midlife Cognitive Ability in the British 1946 Birth Cohort. The Journals of Gerontology: Series B. 62 (6. 1 November): 404-414.

Hong T. et al. 2007. Skills Shortages and Training in Russian Enterprises. IZA Discussion Paper. No. 2751. URL: http://ssrn.com/abstract=982619

Mincer J. 1958. Investment in Human Capital and Personal Income Distribution. Journal of Political Economy. 66 (4): 281-302.

Mincer J. 1970. The Distribution of Labor Incomes: A Survey with Special Reference to the Human Capital Approach. Journal of Economic Literature. 8 (1): 1-26.

OECD and Human Resources Development Canada. 1997. Literacy Skills for the Knowledge Society: Further Results from the International Adult Literacy Survey. Paris; Ottawa: OECD Publishing.

OECD and Statistics Canada. 1995. Literacy, Economy and Society: Results of the first International Adult Literacy Survey, Statistics Canada Catalogue no. 89-545-XPE, OECD and Minister of Industry. Paris; Ottawa: OECD Publishing.

OECD and Statistics Canada. 2000. Literacy in the Information Age: Final Report of the International Literacy Study, OECD and Minister of Industry. Paris; Ottawa: OECD Publishing.

OECD. 2000. Knowledge Management in the Learning Society. Paris: OECD Publishing. DOI: http://dx.doi. org/10.1787/9789264181045-en

OECD. 2013. OECD Skills Outlook 2013: First Resultsfrom the Survey of Adult Skills. Paris: OECD Publishing. DOI: http://dx.doi.org/10.1787/9789264204256-en OECD 2013-1. Technical Report of the Survey of Adult Skills (PIAAC). Paris: OECD Publishing.

Sabates R., Feinstein L. 2006. Education and the Take-up of Preventative Health Care. Social Science and Medicine. 62 (Report No. 12): 2998-3010.

Schleicher A. 2008. PIAAC: A New Strategy for Assessing Adult Competencies. International Review of Education. 54 (5-6): 627-650.

Schuller T. et al. 2004. The Benefits of Learning: The Impacts of Formal and Informal Education on Social Capital, Health and Family Life. London: Routledge.

Stiglitz J. E., Greenwald B. C. 2014. Creating a Learning Society: A New Approach to Growth, Development, and Social Progress. New York: Columbia University Press.

Tett L., Maclachlan K. 2007. Adult Literacy and Numeracy, Social Capital, Learner Identities and SelfConfidence. Studies in the Education of Adults. 39 (2): 150-167.

Usher R., Bryant I. 1989. Adult Education as Theory, Practice and Research: The Captive Triangle. London: Routledge. Russia in Comparison with OECD Countries

References

Abramova N. V. (2011) Sociologicheskie interpretatsii konceptsii “nepreryvnogo professional'nogo obrazo- vaniya vzroslyh” [Sociological Interpretations of Professional Continuing Education Concepts]. Zhurnal Sotsiologii i Social'noj Antropologii = The Journal of Sociology and Social Anthropology, vol. 4, no 3, pp. 83-103 (in Russian).

Billett S. (2010) The Perils of Confusing Lifelong Learning with Lifelong Education. International Journal of Lifelong Education, vol. 29, no 4, pp. 410-413.

Bondarenko N. V. (2016) Voprosy professional'nogo obucheniya personala kompaniy i sotrudnichestva pred- priyatiy s sistemoy professional'nogo obrazovaniya [Questions of Professional Learning of Personnel and Enterprises Cooperation]. Informatsionnyy byulleten' “Monitoring ekonomiki obrazovaniya” [Informational Bulletin “Economy of Education Monitoring], no 5 (94), Moscow: HSE (in Russian).

Bondarenko N. V. (2017) Stanovlenie v Rossii nepreryvnogo obrazovaniya: analiz na osnove rezul'tatov obsh- cherossijskih oprosov vzroslogo naseleniya strany [Formation of Continuing Education in Russia: Analysis Based on Adult Population Surveys]. Informacionnyy byulleten “Monitoringekonomiki obrazovaniya” [Informational Bulletin “Economy of Education Monitoring”], no 5 (104), Moscow: HSE (in Russian).

Carnoy M., Khavenson T., Ivanova A. (2015) Using TIMSS and PISA Results to Inform Educational Policy: A Study of Russia and Its Neighbours. Compare: A Journal of Comparative and International Education, vol. 45, no 2, pp. 248-271.

Cincinnato S., De Wever B., Van Keer H., Valcke M. (2016) The Influence of Social Background on Participation in Adult Education Applying the Cultural Capital Framework. Adult Education Quarterly, vol. 66, no 2, pp. 143-168.

Coleman J. S., Campbell E. Q., Hobson C. J., McPartland J., Mood A. M., Weinfeld F., York R. L. (1966) Equality of Educational Opportunity, Washington, DC: US Department of Health, Education and Welfare.

Coleman J. S., Hoffer T., Kilgore S. (1982) Achievement and Segregation in Secondary Schools: A Further Look at Public and Private School Differences. Sociology of Education, vol. 55, no 2-3, pp. 162-182.

Cross K. P. (1981) Adults as Learners: Increasing Participation and Facilitating Learning, San Francisco, CA: Jossey-Bass.

Desjardins R. (2008) Researching the Links between Education and Well-Being. European Journal of Education, vol. 43, no 1, pp. 23-35.

Didenko D. V., Dorofeeva Z. E., Klyucharev G. A. (2011) Nekotorye otsenki effektivnosti dopolnitel'nogo professional'nogo obrazovaniya v Rossii (2001-2008) [Some Estimations of Adult Vocational Training and its Efficiency in Russia (2001-2008)]. Mir Rossii = Universe of Russia, no 1, pp. 124-146 (in Russian).

Egerton M. (2000) Pay Differentials between Early and Mature Graduate men: The Role of State Employment. Journal of Education and Work, vol. 13, no 3, pp. 289-305.

Galickij E. B., Levin M. I. (2005) Zatraty domohozyaystv na obrazovanie detey i vzroslykh (po rezul'tatam tret'ey volny monitoringa “Ekonomika obrazovaniya”) [Household Spending on Education of Children and Adults (Based on the Third Wave of “Economy of Education” Monitoring)]. Voprosy obrazovaniya = Educational Studies, no 2, pp. 297-313 (in Russian).

Gimpelson V E., Kapelyushnikov R. I., Karabchuk T. S., Ryzhikova Z. A., Bilyak T. A. (2009) Vybor pro- fessii: chemu uchilis' i gde prigodilis'? [Occupational Choice: Where Have We Studied and Where are We Working?]. Ekonomicheskiy zhurnal Vysshey shkoly ekonomiki = The HSE Economic Journal, vol. 13, no 2, pp. 172-216 (in Russian).

Gimpelson V, Kapeliushnikov R., Lukiyanova A. (2010). Stuck between Surplus and Shortage: Demand for Skills in Russian Industry. LABOUR, vol. 24, no 3, pp. 311-332.

Hanushek E. A., Woessmann L. (2010) The Economics of International Differences in Educational Achievement. Handbook of the Economics of Education (eds. E. Hanushek, S. Machin., L. Woessmann), vol. 3, 1st ed., Amsterdam: North Holland, pp. 91-192.

Hanushek E. A. Schwerdt G., Wiederhold S., Woessmann L. (2015) Returns to Skills Around the World: Evidence from PIAAC. European Economic Review, vol. 73, January, pp. 103-130.

Hanushek E., Woessmann L. (2008) The Role of Cognitive Skills in Economic Development. Journal of Economic Literature, vol. 46, no 3, pp. 607-668.

Hatch S. L., Feinstein L., Link B. G., Wadsworth M., Richards M. (2007) The Continuing Benefits of Education: Adult Education and Midlife Cognitive Ability in the British 1946 Birth Cohort. The Journals of Gerontology: Series B, vol. 62, iss. 6, 1 November, pp. 404-414.

Hong T., Savchenko Y., Gimpelson V, Kapelyushnikov R., Lukyanova A. (2007) Skills Shortages and Training in Russian Enterprises. IZA Discussion Paper. No. 2751. Available at: http://ssrn.com/abstract=982619 (accessed 20 March 2019).

Klyucharev G. A., Didenko D. V., Latov Yu. V., Latova N. V. (2014) Nepreryvnoe obrazovanie -- stimul che- lovecheskogo razvitiya i faktor sotsial'no-ekonomicheskikh neravenstv [Continuing Education: Human Development Stimulus and Factor of Socio-Economic Inequality], Moscow: CSPiM (in Russian).

Kuzmina Yu. V, Popov D. S. (2015) Funktsional'naya gramotnost' vzroslykh i ikh vklyuchennost' v ob- shchestvo v Rossii [Adults' Functional Literacy as Mechanism for Their Societal Inclusion]. Sotsiolog- icheskie Issledovaniya = Sociological Studies, no 7, pp. 48-57 (in Russian).

Lazareva O. V, Denisova I. A., Cuhlo S. (2006) Naim ilipereobuchenie: opyt rossiyskikhpredpriyatiy [Hiring or Retraining: Russian Enterprises' Experience]. Working Paper WP3/2006/11, Moscow: HSE Publishing House (in Russian).

Lukyanova A.L. (2010) Otdacha ot obrazovaniya: chto pokazyvaet metaanaliz [Return on Education: What Meta-Analysis Discovers]. Ekonomicheskiy zhurnal Vysshey Shkoly Ekonomiki = The HSE Economic Journal, no 3, pp. 326-348 (in Russian).

Mincer J. (1958) Investment in Human Capital and Personal Income Distribution. Journal of Political Economy, vol. 66, no 4, pp. 281-302.

Mincer J. (1970) The Distribution of Labor Incomes: A Survey with Special Reference to the Human Capital Approach. Journal of Economic Literature, vol. 8, no 1, pp. 1-26.

OECD (2000). Knowledge Management in the Learning Society, Paris: OECD Publishing. DOI: http://dx.doi. org/10.1787/9789264181045-en

OECD (2013) OECD Skills Outlook 2013: First Results from the Survey of Adult Skills, Paris: OECD Publishing. DOI: http://dx.doi.org/10.1787/9789264204256-en

OECD 2013-1. Technical Report of the Survey of Adult Skills (PIAAC), Paris: OECD Publishing.

OECD and Human Resources Development Canada (1997) Literacy Skills for the Knowledge Society: Further Results from the International Adult Literacy Survey, Paris; Ottawa: OECD Publishing.

OECD and Statistics Canada (2000) Literacy in the Information Age: Final Report of the International Literacy Study, OECD and Minister of Industry, Paris; Ottawa: OECD Publishing.

OECD and Statistics Canada (1995) Literacy, Economy and Society: Results of the first International Adult Literacy Survey, Statistics Canada Catalogue no. 89-545-XPE, OECD and Minister of Industry, Paris; Ottawa: OECD Publishing.

Popov D. S., Strelnikova A. V. (2017) Rabota, obrazovanie i gramotnost' v Rossii: problema nekonsistentnosti [Work, Education and Literacy in Russian Society: The Problem of Inconsistency]. Zhurnal issledovaniy sotsial'noy politiki = The Journal of Social Policy Studies, vol. 15, no 2, pp. 267-280 (in Russian).

Popova I. P. (2010) Vliyanie dopolnitel'nogo professional'nogo obrazovaniya na polozhenie rabotnikov ra- zlichnykh sotsial'no-professional'nykh grupp [Influence of Continuing Professional Education on Employees' Position in Different Socio-Professional Groups]. Sotsiologicheskie issledovaniya = Sociological Studies, no 2, pp. 92-100 (in Russian).

Roshchin S. Yu., Rudakov V. N. (2015) Izmeryayut li startovye zarabotnye platy vypusknikov kachestvo obrazovaniya? Obzor rossiyskikh i zarubezhnykh issledovaniy [Do Starting Salaries for Graduates Measure the Quality of Education? A Review of Studies by Russian and Foreign Authors]. Voprosy obrazovaniya = Educational Studies, no 1, pp. 137-181 (in Russian).

Roshchin S. Yu., Travkin P. V (2015) Dopolnitel'noe professional'noe obuchenie na rossiyskikh predpriyati- yakh [Job Related Training on Russian Enterprises/ Zhurnal Novoy ekonomicheskoy assotsiatsii = The Journal of the New Economic Association, no 2 (26), pp. 150-171 (in Russian).

Roshchina Ya. M., Russkih I. S. (2011) Strategi i rabotodateley v sfere obucheniyapersonala v 2007, 2009 i 2010 gg. [Strategy of Employers in the Training of the Personnel in 2007, 2009 and 2010]. Informatsion- nyy byulleten [The Monitoring of Education Economics. The Newsletter], Moscow: HSE (in Russian).

Sabates R., Feinstein L. (2006) Education and the Take-up of Preventative Health Care. Social Science and Medicine, vol. 62, Report no 12, pp. 2998-3010.

Schleicher A. (2008) PIAAC: A New Strategy for Assessing Adult Competencies. International Review of Education, vol. 54, no 5-6, pp. 627-650.

Schuller T., Preston J., Hammond C., Bassett-Grundy A., Bynner J. (2004) The Benefits of Learning: The Impacts of Formal and Informal Education on Social Capital, Health and Family Life, London: Routledge.

Stiglitz J. E., Greenwald B. C. (2014) Creating a Learning Society: A New Approach to Growth, Development, and Social Progress, New York: Columbia University Press.

Tett L., Maclachlan K. (2007) Adult Literacy and Numeracy, Social Capital, Learner Identities and SelfConfidence. Studies in the Education of Adults, vol. 39, no 2, pp. 150-167.

Usher R., Bryant I. (1989) Adult Education as Theory, Practice and Research: The Captive Triangle, London: Routledge.

Received: October 23, 2018

Citation: Voronina N., Popov D. (2019) Vostrebovannost' obrazovanii vzroslykh i faktory, svyazannye s

uchastiem v nem: Rossiya na fone stran OESR [Participation in Adult Education: Russia in Comparison with

OECD Countries]. Journal of Economic Sociology = Ekonomicheskaya sotsiologiya, vol. 20, no 2, pp. 122153. doi: 10.17323/1726-3247-2019-2-122-153 (in Russian).

Таблица П.1

Владение компетенциями участников и неучастников непрерывного образования (в баллах). Россия и страны ОЭСР

Таблица П.2

Распределения и средние значения независимых переменных
и число наблюдений для регрессионных моделей. Распределения значений Число наблюдений

Независимая переменная	или средние значения ОЭСР Россия	ОЭСР	Россия
Профессиональная группа (референтная категория «низкоквалифицированные работники»)	8,37	4,2	6226	35
Высококвалифицированные специалисты	43,14	54,2	31 192	583
«Белые воротнички»	27,30	22,5	19 839	220
«Голубые воротнички»	21,19	19,1	15 379	186
Доход (референтная категория Квантиль «наивысшие доходы»)	31,32	20,1	16 844	198
Квантиль выше среднего	21,37	19,1	11 787	195
Средний квантиль	20,50	20,9	11 322	207
Квантиль ниже среднего	19,46	20,6	10 726	218
Квантиль «самые низкие доходы»	16,48	19,4	9026	206
Доходы отсутствуют	2,65	--	1372	--
Формальное образование (число лет, затраченных на обучение)	12,99	14,28	77 263	2653
Пользование компьютером (референтная категория «никогда не пользовался компьютером»)	11,97	28,1	74405	119
Пользование компьютером	88,03	71,9	10 176	905

Таблица П.2. Окончание

Распределения значений Число наблюдений Независимая переменная или средние значения

	ОЭСР	Россия	ОЭСР	Россия
Образование матери (референтная категория «высшее образование или научная степень»)	11,00	21,2	9048	276
Среднее общее образование или меньше	59,57	37,6	48 883	422
Начальное или среднее профессиональное образование	29,43	41,2	24 157	276
Образование отца (референтная категория «высшее образование или научная степень»)	15,35	22,3	12 394	248
Среднее общее образование или меньше	50,70	34,9	41 038	318
Начальное или среднее профессиональное образование	33,95	42,8	27 714	458
Культурный капитал: количество книг в доме (референтная категория «более 500 книг»)	7,29	9,8	6103	113
Менее 10 книг	14,98	5,9	12 572	35
11-25 книг	15,57	13,1	13 097	121
26-100 книг	31,87	31,7	26 786	322
101-200 книг	16,84	22,7	14 156	246
200-500 книг	13,46	16,7	11 243	187
Пол (референтная категория -- женщины)	52,28	67,9	45 097	685
Мужчины	47,72	32,1	40 656	339
Возраст	44,96	43,49	79 477	2653
Проживание с супругом или партнёром (референтная категория «нет»)	18,73	29,4	13 919	320
Да, проживаю с супругом или партнёром	81,27	70,6	58 838	704
Наличие детей (референтная категория «нет детей»)	25,15	24,3	21 119	231
Есть дети	74,85	75,7	63 414	793
Межличностное доверие (референтная категория «наивысшее доверие»)	4,63	5,2	3762	50
Очень низкое доверие	24,89	21,1	21 271	197
Низкий уровень доверия	43,94	48,7	37 095	513
Средний уровень доверия	9,98	11,6	8442	124
Высокий уровень доверия	16,56	13,4	13 793	140
Самооценка здоровья (референтная категория «очень плохое здоровье»)	4,92	53	4348	9,2
Отличное здоровье	13,95	69	11 828	5,8
Хорошее здоровье	27,81	115	23 444	9,5
Нормальное здоровье	35,88	437	29 781	39,8
Плохое здоровье	17,45	350	15 117	35,6
Удовлетворённость трудом (референтная категория «абсолютная неудовлетворённость»)	1,19	1,8	735	19
Полная удовлетворённость	27,00	17,1	16 716	159
Удовлетворённость	52,48	44,8	32 069	464
Средняя удовлетворённость	14,84	30,1	9085	311
Неудовлетворённость	4,49	6,1	2793	71

VORONINA, Natalia -- Lecturer, Department of Sociological Research Methods, School of Sociology, Faculty of Social Sciences; Analyst, Centre for Qualitative Social Policy Research, Institute for Social Policy, National Research University Higher School of Economics.

POPOV, Dmitry -- Candidate of sciences in sociology; Leading Researcher, Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences; Associate Professor, Department of Social Theory, School of Sociology, Faculty of Social Sciences, National Research University Higher School of Economics

Abstract. The transfer of knowledge and skills is a key social process that supports the functioning of all social institutions, including the economy. Existing research shows that the participation of adults in education throughout their lives has noticeable consequences for wealth, social wellbeing, state of health and cognitive abilities. The learnability of adults provides an additional resource for the economy, which increases its resistance and adaptability during a crisis, allows institutional development and provides an increase of human capital during economic growth. In this paper, we analyze the involvement of adults in education and estimate the effectiveness of adult educational practices in Russia in comparison with OECD countries. The analysis is based on the data of the Program for the International Assessment of Adult Competences (PIAAC). It is shown that adult learners in Russia demonstrate the same level of measured competences (in reading and math) as those who are not involved in any educational activities. The results are quite different for OECD countries. At the same time, we observe dissimilar models of participation of adults in education in Russia and OECD countries. In the latter countries, there is a “supportive” role of adult education, in which a learner has a strong career, income and social wellbeing, while in Russia a “crisis” model is common for those adults involved in formal education.

Keywords: adult education; adult competences; returns to education; human capital; regression analysis; motivation of adult learners; Russia and the OECD countries comparison; PIAAC.

Размещено на Allbest.ru

...