Теории среднего уровня в исследовании религии и медиа: медиатизация, медиация и RSST

Размещено на http://www.allbest.ru/

Теории среднего уровня в исследовании религии и медиа: медиатизация, медиация и RSST

Екатерина Гришаева, Валерия Шумкова

Annotation

Ekaterina Grishaeva, Valeriia Shumkova

Middle-Range Theories in Religion and Media Studies: Mediation, Mediatization and RSST

Ekaterina Grishaeva -- Ural Federal University (Ekaterinburg, Russia).

Valeriia Shumkova -- Ural Federal University (Ekaterinburg, Russia).

The article explores three seminal approaches to the study of religion and media: mediatization theory, mediation theory, and religious- social shaping of technology (RSST). The overview gives a comparative analysis of these approaches considering the relation between the genesis and conceptual frame of each approach and the scope and boundaries of its application. Firstly, we focus on the difference in the conceptualization of the relation of media and religion. The theory of mediatization emphasizes the transformation of religion by media, the theory of mediation studies media as a part of religious practices, and RSST is concerned with shaping of media technologies by religious communities. Secondly, we outline that the discussed approaches differ in their interpretations of religion, which is crucial in defining the level of the analysis. While the conceptual frameworks of institutional tradition of mediatization theory and RSST address the institutionalized forms of religions, other approaches are suitable for the study of religious institutions as well as individual “lived religion”. The general optic, the scope and the boundary of each approach is defined by the way religion is related to the media, and by the level of analysis.

Keywords: religion and media, mediatization, mediation, religious- social shaping of technology, middle-range theory.

Основная часть

ДОСТАТОЧНО продолжительное время исследования религии и исследования медиа развивались обособленно. Отчасти это связано с тем, что для многих дисциплин с длительной академической историей рефлексия на тему (масс)медиа не считалась достойным занятием. Однако в последние десятилетия мы наблюдаем возросший интерес к проблеме взаимодействия религии и медиа, который выражается в росте как эмпирических, так и теоретических работ, специализированных журналов и тематических конференций. Настоящий обзор посвящен трем наиболее влиятельным подходам к религии и медиа. Первый подход, медиатизация религии, основан на теории медиатизации (mediatization theory), второй, медиация религии, -- на теории медиации (mediation theory), третий подход, религиозно-социальное формирование технологий (religious-social shaping of technologies, RSST) построен на базе исследовательской области социального формирования технологий (social shaping of technology, SST). Теории, на которых строятся рассматриваемые подходы, относятся к теориям среднего уровня Merton, R.K. (1968) Social Theory and Social Structure, pp. 64-65. New York: The Free Press.. Они предлагают концептуальный аппарат для анализа медиа и религии, позволяя обобщить частные эмпирические исследования, но при этом не претендуют ни на фундаментальное описание и объяснение того, как устроено общество, ни на открытие новых методов.

Каждый подход имеет собственные академические корни (социология, антропология и этнография) и развивается в русле междисциплинарных исследований (коммуникации и медиа, технологии и науки). Это отражается на постановке проблем исследования, выборе методов, а также на понимании ключевых феноменов. Цель нашего обзора -- сравнить эти стратегии исследования религии и медиа, учитывая связь между генезисом каждого подхода, его концептуальным аппаратом, и способами и границами его применения.

Предыдущие исследования и обзоры сравнивали подходы, руководствуясь различиями в определении религии и медиа Lundby, K. (2013) “Theoretical Frameworks for Approaching Religion and New Media”, in H. Campbell (ed.) Digital Religion: Understanding Religious Practice in New Media Worlds, pp. 225-237. London: Routledge; Campbell, H. (2017) “Surveying Theoretical Approaches within Digital Religion Studies”, New Media & Society 19(1): 15-24.. В нашей статье мы смещаем акцент с определения каждой из сторон на то, каким образом концептуализируется их отношение. В частности, понимается ли это отношение как обусловленное медиа или религией, или и тем, и другим в равной мере. Для понимания отношения медиа и религии недостаточно определить каждую из сторон: важно рассмотреть сам процесс взаимодействия религиозных акторов с медиа, т. е. включенность медиа в различного рода социальные и религиозные практики Социальные практики включают в себя форму телесных и ментальных активностей, вещи и их использование, сопутствующие понимание действий, эмоции и мотивацию. Reckwitz, A. (2002) “Toward a Theory of Social Practices: A Development in Culturalist Theorizing”, European Journal of Social Theory 5(2): 243-263.. Этот локус позволяет сопоставить то, каким образом теоретизируется присутствие медиа в религиозных сообществах и жизни индивидов -- как фактор изменений или их интегральная часть. Подобное рассмотрение дает нам возможность представить специфику концептуального аппарата каждого из подходов и указать на различие в их применимости. Наше рассмотрение организовано следующим образом. Мы начинаем с генезиса и подходов и того, как определяется отношение религии и медиа, далее детализируем это отношение, описывая концептуальный аппарат, а в заключение намечаем возможные пути применения этих подходов. Мы также суммировали критические аргументы в отношении каждого подхода, чтобы акцентировать моменты, нуждающиеся в проработке.

Теория медиатизации: изменение религии под влиянием медиа

Фридрих Кротц определяет медиатизацию как метапроцесс, аналогично индивидуализации, глобализации и коммерциализации Krotz, F. (2009) “Mediatization. A Concept With Which to Grasp Media and Societal Change”, in K. Lundby (ed.) Mediatization: Concept, Changes, Consequences, pp. 2141. New York: Peter Lang.. Создавая новые технологические возможности для коммуникации (мобильные телефоны, интернет), замещая традиционные формы или объединяя уже существующие Schulz, W. (2004) “Reconsidering Mediatization as an Analytical Concept”, European Journal of Communication 19(1): 87-101., медиа трансформируют способы социальных взаимодействий, и это приводит к изменению во всех сферах общественной жизни.

Развитие теории медиатизации тесным образом связано с работами Маршалла Маклюэна McLuhan, M. (1964) Understanding Media: The Extensions of Man. London; New York: Routledge., который рассматривал технологические характеристики доминирующих медиа как определяющие развитие того или иного типа общества. Идеи Маклюэна, задавшие направление многих медиаисследований во второй половине ХХ века См.: Meyrowitz, J. (1985) No Sense of Place. The Impact of the Electronic Media on Social Behavior. New York; Oxford: Oxford University Press; Sundar, S.S., Limperos, A.M. (2013) “Uses and Grats 2.0: New Gratifications for New Media”, Journal of Broadcasting and Electronic Media 57(4): 504-525., критикуют за технодетерминизм и медиацентризм. Теория медиатизации переосмысливает это наследие, однако в ее интересе к социальным изменениям, возникшим как следствие распространение медиа, сохраняется медиацентризм.

Теория медиатизации анализирует социальные изменения с двух сторон. Во-первых, документируются новые формы медиа и количественно фиксируется рост их использования Krьger, O. (2018) “The `Logic' of Mediatization Theory in Religion: A Critical Consideration of a New Paradigm”, Marburg Journal of Religion 20(1): 1--31.. Во-вторых, делается качественный анализ того, каким образом изменения в медиа способствуют изменениям в различных сферах жизни общества, и как меняется отношение индивидов к социальным и культурным практикам вследствие использования медиа. Например, под влиянием медиа политика становится зрелищем: политические дебаты уподобляются спортивному состязанию, где не столько важно содержание сообщения, сколько умение «держать удар» и манера поведения Mazzoleni, G. (2008) “Mediatization of Politics”, in W. Donsbach (ed.) The International Encyclopedia of Communication: Vol. VII, pp. 3047--3051. Malden, MA: Blackwell..

В исследованиях медиатизации можно выделить институциональную Hjarvard, S. (2013) The Mediatization of Culture and Society. London: Routledge. и социально-конструктивистскую Hepp, A. (2013) “The Communicative Figurations of Mediatized Worlds: Mediatization Research in Times of the `Mediation of Everything'”, European Journal of Communication 28(6): 615--629; см. также перевод статьи в настоящем выпуске. традиции. Обе традиции сосредоточены на фиксации социальных изменений, возникающих в результате использования медиа. В первом случае акцент делается на способности медиа изменять функционирование социальных практик внутри институтов, согласуя их с собственной логикой. Институты выступают скорее пассивными акторами, которые следуют влиянию медиа. Во втором случае, способность медиа изменять социальные практики уравновешивается способностью акторов адаптировать медиа под свои потребности: использование медиа зависит от специфики социальной области. Таким образом, социальные практики, включающие в себя использование медиа, либо трансформируются под влиянием логики медиа, либо рассматриваются как результат взаимовлияния медиа и социальных акторов.

Институциональная традиция

В центре внимания институциональной традиции -- влияние института медиа на практики внутри других социальных институтов. Согласно Стигу Хьярварду, к концу ХХ века медиа становятся автономным институтом с особым режимом функционирования или логикой медиа, к которой вынуждены адаптироваться другие институты Hjarvard, S. (2008) “The Mediatization of Society. A Theory of the Media as Agents of Social and Cultural Change”, Nordicom Review 29(2): 105., изменяя нормы и способы своей деятельности. Последние попадают в зависимость от медиа, поскольку медиа формируют репрезентации их деятельности. В этой ситуации социальные институты все чаще выступают как поставщики сырого материала, который медиа затем используют и изменяют в соответствие со своими целями Hjarvard, S. (2012) “Three Forms of Mediatized Religion: Changing the Public Face of Religion”, in S. Hjarvard and M. Lцvheim (eds) Mediatization and Religion: Nordic Perspectives, pp. 21-44. Gцteborg: Nordicom. См. также перевод в настоящем выпуске..

Понятие логики медиа является центральным для концептуализации процесса медиатизации, и вместе с тем одним из уязвимых мест институциональной традиции вследствие своей нечеткости. Изначально это понятие было предложено Дэвидом Алтейдом и Робертом Сноу Altheide, D.L., Snow, R.P. (1979) Media Logic. Beverly Hills, CA: Sage. в 1979 году. Этот термин, оставляя в стороне анализ содержания сообщения, указывает на особенности формата медиа: на то, как организован материал, в каком стиле он представлен. При помощи понятия «логика медиа», исследователи стремились показать, что на процесс коммуникации влияет не только и столько содержание сообщения, но и его формат.

Хьярвард помещает этот концепт в институциональный контекст, развивая изначальное определение логики медиа: это понятие используется для объяснения механизма влияния медиа на другие социальные институты. Согласно его определению, логика медиа или modus operandi опосредована технологическими возможностями (печатное, электронное или цифровое медиа), жанровой спецификой медиатекста и коммерциализацией, которая приводит к стандартизации медиатекстов Hjarvard, S. “Three Forms of Mediatized Religion: Changing the Public Face of Religion”.. (Обсуждение критики этого концепта будет приведено нами далее).

Наряду с медиатизацией культуры и политики, Хьярвард рассматривает медиатизацию религиозных институтов. Он подчеркивает, что «медиатизация религии касается способов изменения религиозных организаций, практик и верований в связи с ростом воздействия медиа как внутри, так и вне института религии» Ibid., p. 26.. Медиа не только изменяют modus operandi религиозных организаций и общин, но и перехватывают у них право формировать общественные представления о религии и деятельности религиозных организаций Hjarvard, S. “Three Forms of Mediatized Religion: Changing the Public Face of Religion”, p. 108.. Анализируя влияние медиа на публичные репрезентации религии Как подчеркивает Мия Лёвхейм, подход Хьярварда к религии коренится в когнитивной антропологии. Хьярвард ставит акцент на вере, воображении и объяснении, что связывает религию с конструированием и поддержанием определенного мировоззрения.

Подробный разбор понимания религии Хьярвардом и его теоретических следствий см.: Lovheim, M. (2011) “Mediatisation of Religion: A Critical Appraisal”, Culture and Religion 12(2): 153-166, а также публикуемый в настоящем выпуске перевод., Хьярвард выделяет три формы медиа- тизированной религии: (i) религиозные медиа, (2) журналистика о религии и (3) банальная религия (banal religion), которые соотносятся с метафорами медиа у Джошуа Мейровица Meyrovitz, J. No Sense of Place. The Impact of the Electronic Media on Social Behavior.: медиа как проводники, языки и среды См.: Hjarvard, S. “Three Forms of Mediatized Religion: Changing the Public Face of Religion”..

Зависимость религиозных организаций и индивидов от логики медиа не дает оснований рассматривать их как пассивных участников процесса. Так, Хьярвард указывает на активное освоение медиа религиозными акторами, понимая медиатизацию как двунаправленный процесс:

C другой стороны, медиа оказались глубоко интегрированы в жизненный мир этих институтов. Не в последнюю очередь, цифровые и интерактивные медиа стали неотъемлемой частью повседневной жизни большинства социальных институтов, и позволили и организациям, и индивидам более гибко взаимодействовать, несмотря на пространственно-временные ограничения Ibid., p. 25..

Но этот тезис является скорее поправкой ad hoc и не получает детальной проработки. Эту линию развивает Мия Лёвхейм в своей статье, посвященной применению Хьярвардом теории медиатизации к религии Lovheim, M. “Mediatisation of Religion: A Critical Appraisal”.. Она указывает, что институциональный подход, которым руководствуется Хьярвард, нуждается в доработке: недостаточно просто постулировать агентность религиозных акторов, необходимо включить ее в концептуальный аппарат, пересмотрев при этом определение религии. В своей критике Лёвхейм, по сути, стремится синтезировать институциональную версию теории медиатизации и теорию медиации, о которой речь пойдет ниже.

Социально-конструктивистская традиция

В противоположность институциональной, социально-конструктивистская традиция в исследовании медиатизации выводит на первый план коллективы индивидов и их социальные практики. Сторонники этой традиции, стремясь избежать медиацентризма Медиацентризм характеризует исследования, где в фокусе находятся сами медиа как движущие силы социальных изменений, но при этом слабо учитывается контекст их использования., определяют медиатизацию не как «объективный» социальный процесс, вызванный медиатехнологиями, но как результат взаимодействия индивидов и медиа. Контекстуализированные взаимодействия индивидов с медиа являются той плоскостью, в которой анализируются изменяющиеся медиаландшафт и социальные структуры. Здесь ключевыми являются два концепта: коммуникация и коммуникативная фигурация.

Один из центральных аргументов Андреаса Хеппа заключается в том, что мы конструируем социальную реальность в ходе коммуникации, и теперь в них важную роль играют медиа. В своем понимании коммуникации Хепп основывается на идеях Томаса Лукмана и Питера Бергера Berger, P.L., Luckmann, T. (1966) The Social Construction of Reality. London: Penguin., но развивает их подход применительно к современной ситуации. Коммуникация понимается в широком смысле как «любая форма символической интеракции, которая может быть как сознательной и спланированной, так и опривыченной и ситуативной» Couldry, N., Hepp, A. (2017) The Mediated Construction of Reality. Cambridge: Polity Press.. Ник Коулдри и Андреас Хепп подчеркивают, что коммуникация, формируя наше представление о мире, имеет настолько же осязаемый эффект, что и любые другие физические действия и практики: «Мы “создаем” значение нашего социального мира посредством различных коммуникативных процессов; мы рождаемся в мире, в котором коммуникация уже существует; мы узнаем характеристики этого социального мира (и общества) в (коммуникативном) процессе освоения речи» Ibid..

Для детального анализа роли коммуникации в конструировании социального мира Коулдри и Хепп выделяют несколько уровней. Первый -- это уровень коммуникативных действий (communicative actions), то есть единичных актов коммуникации. Далее они группируются в коммуникативные практики. Так, спрашивать или отвечать на вопрос -- это примеры коммуникативных актов, а обсуждение текстов на семинаре -- коммуникативная практика. Коммуникативные практики материальны, т. е. связаны с определенными физическими действиями и объектами (например, медиа), а некоторые формы деятельности некоммуникативного характера могут в действительности иметь коммуникативное измерение (например общение знаками при строительстве моста). Таким образом, медиа как материальные объекты участвуют в процессе конструирования социальной реальности.

При анализе влияния материальности медиа, или «формирующих сил медиа», важно принимать во внимание процессы институционализации и реификации Hepp, A. “The Communicative Figurations of Mediatized Worlds: Mediatization Research in Times of the `Mediation of Everything'”. (или материализации медиа). Хепп определяет институционализацию как опривычивание «форм взаимодействия, которые выстраиваются вокруг определенного медиа» Ibid., p. 620., другими словами, каким образом различные медиа организуют коммуникацию. Например, общение при помощи мобильного телефона институционализирует отношения внутри триады: «тот, кто звонит», «тот, кому звонят» и «свидетели». Реификация предполагает, что медиа влияют на то, как выстраиваются взаимодействия акторов. Например, приложение Tinder, предлагая поиск партнеров, является материальным выражением функции «сводни».

На последующих уровнях происходит собственно конструирование социального мира. Так, на третьем уровне наборы коммуникативных практик и связанных действий образуют коммуникативные формы. Например, социальное пространство университета составляют такие наборы практик, как участие в заседании кафедры, проведение семинара, планирование лекции и т. д. Важно то, что эти формы внутренне структурированы, а люди вовлечены во взаимодействия сознательно.

На четвертом уровне коммуникативные формы объединяются в паттерны, которые относятся к институциональному уровню. Так, сфера образования составлена из паттернов сложных коммуникативных форм, включая множество взаимозависимых акторов, их действия и практики. На этом уровне становится возможным анализ властных отношений между группами акторов.

Формы и содержание коммуникации неразрывно связаны с той областью социального, где они локализованы. Это нас подводит к тому, что медиатизация должна анализироваться в контексте. Для этого Хепп предлагает концепт коммуникативной фигурации Hepp, A. (2020) Deep Mediatization. London; New York: Routledge.. Основываясь на работах Норберта Элиаса, он определяет ее как «сеть индивидов или, в более широком смысле, акторов, включая коллективы и организации» Elias, N. (1978) What is Sociology? p. 15. London: Hutchinson.. Хепп выделяет три компонента коммуникативной фигурации: констелляция акторов, тематический фрейм, который определяет тематику обсуждений, и коммуникативные практики Hepp, A., Hasebrink, U. (2018) “Researching Transforming Communications in Times of Deep Mediatization: A Figurational Approach", in A. Hepp, A. Breiter, U. Hasebrink (eds) Communicative Figurations: Transforming Communications in Times of Deep Mediatization, pp. 15-48. Basingstoke: Palgrave MacMillan; Hepp, A. (2013) “The Communicative Figurations of Mediatized Worlds: Mediatization Research in Times of the `Mediation of Everything”.. Хепп указывает, что коммуникативные фигурации меняются с изменением медиа ансамбля Совокупность медиа, используемых в определенном социальном поле (social domain). Он также выделяет медиарепертуар: совокупность медиа, используемых индивидом. См.: Hepp, A., Hasebrink, U. “Researching Transforming Communications in Times of Deep Mediatization"., и это дает возможность отследить, как изменения на микроуровне (индивидуальное использование медиа), возникшие вследствие медиатизации, влияют на мезо- и макроуровни.

В отличие от институциональной версии медиатизации, социально-конструктивистский подход не разрабатывается специфически для анализа современных религиозных явлений, поэтому нельзя привести конкретного определения. Как указывают Коул- дри и Хепп, для религиозной сферы характерна трансляция религиозного содержания через специфические коммуникативные формы (например, молитву, проповедь). Несмотря на это, такие формы не полностью независимы и могут использоваться в других социальных контекстах, например, в политической агитации.

Применения подхода

На основе известных нам исследований, мы приводим ниже те направления, где применение теории медиатизации к религии имеет наибольший потенциал, но не ограничивается ими. Характерное для институциональной традиции представление о влиянии медиа на практики внутри институтов делает его наиболее продуктивным в исследовании репрезентации религии в публичном пространстве медиа. Социально-конструктивистская традиция, фокусирующаяся на взаимовлиянии медиа и социальных акторов, лучше приспособлена для исследования того, как религиозные акторы используют медиа.

Медиатизация и секуляризация. Учитывая, что в центре теории медиатизации находятся социальные изменения Schulz, W. “Reconsidering Mediatization as an Analytical Concept”., предсказуемо, что внимание большего числа исследователей направлено на связь медиатизации и секуляризации. Центральный вопрос: каким образом медиа влияют на присутствие религии в публичных сферах и как это отражается на процессах секуляризации Lundby, K. (2016) “Mediatization and Secularization: the Transformations of Public Service Institutions -- the Case of Norway”, Media, Culture & Society 38(1): 28-36; Hjarvard, S. The Mediatization of Culture and Society.. В наиболее развернутом виде этот анализ представлен в работах скандинавских исследователей Niemelд, K., Christensen, H.R. (2013) “Religion in Newspapers in the Nordic Countries in 1988-2008”, Nordic Journal of Religion and Society 26(1): 5-24; Lundby, K. et al. (2018) “Religion and the Media: Continuity, Complexity, and Mediatization”, in I. Furseth (ed.) Religious Complexity in the Public Sphere: Comparing Nordic Countries, pp. 193-249. Cham: Palgrave Macmillan; Lцvheim, M., Linderman, A. (2015) “Media, Religion and Modernity: Editorials and Religion in Swedish Daily Press”, in T. Hjelm (ed.) Is God Back?: Reconsidering the New Visibility of Religion, pp. 28-66. London: Bloomsbury Academic.. Авторы сходятся в том, что в скандинавском контексте массмедиа усиливают присутствие религии в публичном пространстве, но религиозная проблематика фреймируется в соответствии с ценностями секулярного большинства.

Религиозные акторы в публичном пространстве и медиатизация. Здесь исследователи, во-первых, фокусируются на попытках религиозных акторов влиять на общественные репрезентации религии: защищать религиозные ценности Christensen, H.R. (2012) “Mediatization, Deprivatization, and Vicarious Religion. Coverage of Religion and Homosexuality in the Scandinavian Mainstream Press”, in S. Hjarvard and M. Lцvheim (eds) Mediatization and Religion. Nordic Perspectives, pp. 63-79. Gцteborg: Nordicom., использовать общественный резонанс для привлечения внимания общественности к жизни церкви Moberg, M., Sjo, S. (2012) “The Evangelical Lutheran Church and the Media in PostSecular Finland”, in S. Hjarvard, M. Lцvheim (eds) Mediatization and Religion. Nordic Perspectives, pp. 79-95. Gцteborg: Nordicom. и др. Во-вторых, интерес представляет то, каким образом религиозные индивиды используют новые медиа для обсуждения религии вне контроля институции Lцvheim, M. (2013) “New Media, Religion, and Gender: Young Swedish Female Bloggers”, in K. Lundby (ed.) Religion Across Media. From Early Antiquity to Late Modernity, pp. 153-168. New York: Peter Lang..

Детерриторизации религиозных сообществ. Хепп указывает, что новые медиа могут способствовать формированию религиозных сообществ вне зависимости от географических границ, т. е. приводить к детерриторизации Hepp, A., Krцnert, V. (2010) “Religious Media Events: The Catholic `World Youth Day' as an Example for the Mediatisation and Individualisation of Religion”, in N. Couldry, A. Hepp, F. Krotz (eds) Media Events in a Global Age, pp. 265-282. London: Routledge; исследование детерриторизации религиозных сообществ рассматривается в рам-. При этом, как показывает Крюгер, важно критически анализировать это социальное влияние медиа, поскольку здесь работают и другие культурные и исторические факторы. Учитывая распространение христианства в Европе и буддизма в Азии, «история религии -- это история детерриторизации»⁴⁰.

Исследование кросс-медиалъных практик. Религиозные организации используют совокупность различных медиа, чтобы закрепить свое присутствие в публичном пространстве. Использование разных типов медиа для сходной цели или в одной и той же ситуации одновременно (например, поиск дополнительной информации в смартфоне при просмотре телевизора) исследователи обозначают как кросс-медиальность. Этот феномен представляет несомненный интерес. Насколько нам известно, исследования кросс-медиальности до этого не проводилось в отношении религиозных сообществ, но ситуация глубокой медиатизации указывает на его продуктивность и значимость.

Критика и границы применимости

Признавая эвристический потенциал теории медиатизации, ученые указывают на необходимость доработать ряд концептов и на границы ее применимости.

Медиацентризм остается важным критическим аргументом, на который, однако, стремится ответить социально-конструктивистская традиция⁴¹. Сущность его заключается в том, что, рассматривая влияния медиа на общество, теория медиатизации сосредотачивается на технических характеристиках медиа, и не учитывает влияние других факторов: метапроцессов (помимо медиатизации), социальных, политических и культурных особенностей контекста. Например, на присутствие религии в публичном пространстве медиа оказывают влияние такие процессы как глобальная миграция, альянсы политических и религиозных акторов Krьger, O. “The `Logic' of Mediatization Theory in Religion: A Critical Consideration of a New Paradigm”..

На сегодняшний день большая часть критических аргументов адресована институциональной традиции. Пожалуй, самым уязвимым местом институциональной традиции является понятие логики медиа. В своей недавней книге Ник Коулдри критикует это понятие, поскольку оно объединяет различные виды «логик» под видом одной «общей “логики”» Couldry, N. (2008) “Mediatization or Mediation? Alternative Understandings of the Emergent Space of Digital Storytelling”, New Media & Society 10(3): 373-391.. Кнут Лундби, развивая эту мысль, подчеркивает, что не существует универсальной логики медиа: «не имеет смысла говорить о единой логике медиа, но важно уточнить, каким образом различные возможности медиа применяются в различных моделях социальных взаимодействий Lundby, K. (2009) “Media logic: Looking for Social Interaction”, in K. Lundby (ed.) Mediatization: Concepts, Changes, Consequences, pp. 101-119. New York: Peter Lang.

P. 115. Например, пользователи различных возрастов будут по-разному использовать мобильный телефон: таким образом, нельзя говорить о том, что есть логика медиа, присущая мобильному телефону как технологическому артефакту. Логика медиа формируется в результате контекстуализированного взаимодействия с медиа и может изменяться от ситуации к ситуации.

Важно учитывать, что теория Хьярварда исходит из представления о медиа как массмедиа, и для применения к слабо институционализированной интернет-коммуникации нуждается в дополнительной разработке Finnemann, N.O. (2011) “Mediatization Theory and Digital Media”, Communications 36(1): 67-89.. Институциональная традиция часто подвергается критике за то, что недостаточно учитывает агентность религиозных акторов. Лёвхейм указывает на то, что не только медиа трансформируют религию, но сами институты и акторы адаптируют медиа под свои нужды, тем самым привносят изменения в способы их функционирования. В частности, они могут использовать интернет-медиа, чтобы рассказывать о своей вере, таким образом делая медиа средством трансляции религиозных смыслов Lцvheim, M. “Mediatisation of Religion: A Critical Appraisal”.. Помимо этого, исследователи сходятся в том, что применение институциональной версии имеет свои культурно-исторические ограничения. Она хорошо подходит для исследования репрезентаций религии в тех контекстах, где медиа институционализированы Hjarvard, S. “Three Forms of Mediatized Religion: Changing the Public Face of Religion”.. Концептуальный аппарат этой традиции не позволяет полностью уловить специфику не институционализированной интернет-коммуникации Finnemann, N.O. “Mediatization Theory and Digital Media”., и лучше всего работает при анализе массмедиа.

Социально-конструктивистская традиция успешно отвечает на критические аргументы, высказанные в адрес институциональной традиции, помещает взаимодействие агентов с медиа в центр своего рассмотрения. Но это, в свою очередь, порождает новые проблемы. Так, рассматривая концепцию коммуникативной фигурации, Ким Шредер отмечает, что «вследствие масштабируемости коммуникативная фигурация может оказаться пустым понятием: коммуникативной фигурацией можно назвать все что угодно» Schroder, K.C. “Communicative Figurations and Cross-Media Research”, in A. Hepp, A. Breiter and U. Hasebrink (eds) Communicative Figurations: Transforming Communications in Times of Deep Mediatization, p. 416. Basingstoke: Palgrave MacMillan.. Кроме этого, коммуникативная фигурация делает упор на горизонтальные связи между акторами и плохо приспособлена для фиксации отношений власти и неравенства Bilic, P. (2019) “Media, Social Ontology and Intentionality: Notes from MetaTheoretical Borders”, Javnost -- The Public 26(1): 1-16..

Теория медиации: медиа как репозиторий религиозных смыслов

Теория медиации подвергает критике технодетерминизм и медиацентризм, присущие теории медиатизации (в большей степени институциональной традиции), фокусируясь на том, как медиа воспринимаются и используются людьми, а не как медиа влияют на среды, где происходит их использование Lundby, K. “Introduction: `Mediatization' as a Key”.. Похожий ход совершает социально-конструктивистская традиция теории медиатизации, акцентируя то, что использование акторами медиа в различных социокультурных контекстах приводит к их изменению. Вместе с тем теория медиации в большей степени рассматривает медиа как язык и как продолжение социального, нежели как фактор изменений.

Рассматривая медиа как продолжение существующих коммуникативных процессов, теория медиации постулирует диалектику взаимодействия медиа и социума. Помещая в центр внимания специфику социального, она вместе с тем признает многообразие способов влияния медиатехнологий Став медиатором между человеком и миром, медиа способствовали распространению культуры коммодификации и глобализации, что привело к изменению таких социальных институтов как семья, школа, церковь, в целом -- к изменению характера коммуникации в обществе. Martm-Barbero, J. (2006) “A Latin American Perspective on Communication/Cultural Mediation”, Global Media and Communication 2(3): 285.. Так, Мартин-Барберо призывает понимать технологию не как внешний фактор, который воздействует на социальное, а как часть коммуникативных процессов, в нем происходящих. Ник Коулдри указывает на то, как важно учитывать множественность логик медиа, чтобы ухватить многообразие способов, какими они вплетены в социальное. Эта же идея о многообразии способов, какими медиа и специфика контекста могут влиять друг на друга, лежит в основе определения Роджера Сильверстоуна. Он указывает, что использование медиа меняет социальное, а это в свою очередь меняет восприятие и использование медиа и в противоположном направлении:

Медиация является, по сути, диалектическим понятием, которое с необходимостью рассматривает процессы коммуникации как институционально и технологически обусловленные и укорененные. В результате медиация предполагает понимание того, как коммуникация изменяет социальную и культурную среды, в которых она происходит, а также то, как участники, индивиды и институты, относятся к этой среде и друг к другу. Одновременно требуется рассматривать социальное в качестве медиатора (a consideration of the social as in turn a mediator): институты и технологии, как и те значения, которые они несут, опосредуются в социальных процессах рецепции и потребления Silverstone, R. (2005) “The Sociology of Mediation and Communication”, in C.J. Calhoun, C. Rojek, B.S. Turner (eds) The Sage Handbook of Sociology, p. 189. London: Sage Publications..

Концепция социального как медиатора, согласно Сильверстоуну, указывает на то, что восприятие и содержание медиасообщения продолжает транслироваться в ходе социального взаимодействия, другими словами, медиироваться.

Понимание социального как медиатора, одно из центральных для теории медиации, восходит к работам Хесуса Мартина-Бар- беро. Критикуя англоязычную теорию коммуникации и марксизм за инструменталистское понимание идеологии, он подчеркивает, что содержание медиасообщения не воспроизводится получателем в своем первоначальном виде, но подвергается интерпретации или вызывает сопротивление. Коммуникация происходит в контексте жизненного мира и наполняется смыслами с ним связанными: другими словами, медиатехнологии -- это продолжение процесса коммуникации, а медиасообщение интерпретируется получателями в горизонте их жизненного мира. Таким образом, медиация, осуществляемая технологиями, воспринимается, скорее, как часть процесса коммуникации, а в фокус исследовательского внимания перемещается на производство смыслов.

Таким образом, теория медиации, в отличие от теории медиатизации, помещает в центр рассмотрения практики производства и потребления смыслов (meanings). В фокусе ее внимания -- то, что люди делают с медиа и как это влияет на процессы производства смыслов. В этом случае технические характеристики медиа, хотя и определяют этот способ медиации, имеют второстепенное значение. Другими словами, медиа, наряду с другими, являются еще одной социальной средой, где происходит смыслообразование и потребление.

Следуя концепции социального как медиатора, теория медиации отвергает противопоставление религии и медиа, аргументируя, что медиа инкорпорированы в существующие религиозные практики. В частности, мы не можем узнать, каким образом медиа изменили религию, потому что сами медиа -- неотъемлемая часть социальных взаимодействий, и мы не можем представить себе мир без медиа Hoover, S.M (2006) Religion in the Media Age, p. 21. London; New York: Routledge. См. также перевод третьей главы в настоящем номере.. Теория медиации различным образом была применена к исследованию религии Стюартом Гувером, в Центре исследования религии, медиа и культуры Университета Колорадо (Боулдер), а также коллективом исследователей под руководством Биргит Майер в Университете Утрехта.

Гувер подчеркивает, что в современном обществе медиа -- это социальные практики: практики медиапроизводства и медиапотребления Ibid., p. 26.. В связи с тем, что медиа интегрированы в ткань социального, невозможно провести черту, которая разделяет медиированное и немедиированное религиозное смыслообразование. Например, телепрограмма о запрете абортов обсуждает уже сложившиеся в религиозном сообществе представления и может подтверждать существующие установки зрителей; таким образом, невозможно установить, какие смыслы приходят из медиа, а какие существовали до них. Опираясь на работы Стюарта Холла, Гувер использует термин «артикуляция», чтобы концептуализировать эту взаимозависимость. Гувер подчеркивает, что в этом случае неверно понимать медиа как инструмент коммуникации, но они «интегрированы (articulated into) в практики использования и локализованы в материальности (location of materiality Например, жидкокристаллический дисплей, установленный в храме.)» Hoover, S.M. (2020) “Modes of Understanding of the Religion `Object' in North Atlantic Modernity”, Interdisciplinary Journal for Religion and Transformation in Contemporary Society 5(2019): 362..

Гувера интересует, каким образом медиа являются «поставщиком» религиозных символов, ценностей и идей. Вслед за Мартином-Барберо он признает, что в современной культуре медиа принадлежит центральная роль: это связано с их включенностью в политические процессы и тем, что они формируют культуру, будучи сами частью культуры. Центральная роль медиа в культуре может изменить способы медиации религиозных смыслов: медиа могут оттеснить на второй план религиозные институты, которые до этого были их авторитетными и нормативными источниками Согласно Гуверу, мы можем определить специфику религии, только изучая, как производители и потребители медиа конструируют религию в «реальных» ситуациях и практиках, поскольку в современном обществе экзистенциальные смыслы образуются во многом через истории, концепты и в пространстве медиа. В своем понимании религии он основывается на определении К. Гирца: религия -- это «(1) система символов, которая способствует (2) возникновению у людей сильных, всеобъемлющих и устойчивых настроений и мотиваций, (3) формируя представления об общем порядке бытия и (4) придавая этим представлениям ореол действительности, таким образом, что (5) эти настроения и мотивации кажутся единственно реальными» Hoover, S.M. Religion in the Media Age, p. 23.. Для того чтобы понять это влияние, его необходимо локализовать и выбрать соответствующую исследовательскую оптику. Указывая центральное значение проекта «Я» для общества позднего модерна, Гувер полагает, что ухватить роль медиа в процессе религиозного смыслообразования можно анализируя Я-нарративы, или процесс конструирования религиозной идентичности ibid., p. 21.. Ссылаясь на Поля Рикера, он подчеркивает, что идентичность с неизбежностью медиируется посредством различных «символов, знаков, языков, текстов, и других культурно-символических ресурсов» ibid., p. 91..

Необходимость концептуализировать новые медиа стала одним из факторов появления в рамках этого подхода концепции интернета как «третьего пространства» (third space), предложенной Гувером и Аш-Шейби Hoover, S.M. and Echchaibi, N. (2014) “Media theory and the `third spaces of digital religion'”. Center for Media, Religion, and Culture. 24 May 2014. [https:// thirdspacesblog.files.wordpress.com/20i4/05/third-spaces-and-media-theory- essay-2-0.pdf, accessed on 14.03.2020].. В этом случае интернет рассматривается как пространство, отличное от приватного и публичного, где возможна артикуляция гибридных религиозных идентичностей. Онлайн-среда рассматривается как новый контекст, где выражение идентичности происходит вне контроля религиозного института, а религиозные сообщества, взаимодействуя с технологиями, могут создавать новую эстетику и новые авторитеты.

Аналогично Гуверу, Майер указывает на невозможность разделить религиозные практики и практики медиации. Однако ее подход предлагает более радикальный взгляд на их соотношение: любая религиозная практика эта и есть практика медиации трансцендентного. Майер здесь следует расширенной трактовке медиа: различные материальные предметы -- дерево, камень, и проч. могут служить медиумами. Поясним это на простом примере. Архитектура храма выражает представление о трансцендентном через эстетику, таким образом, наша связь с трансцендентным медиируется посредством архитектуры. В этом же смысле Библия является медиатором: текст и его носитель опосредуют нашу связь с трансцендентным. Так, наше выражение религиозного всегда связано с материальностью и опосредовано этой материальностью. религия медиа социальный коммуникация

Майер понимает религию как «специфическую для людей систему идей и практик, соотнесенных с областью неэмпирического, или запредельного, которая становится доступной для наших органов чувств только посредством медиации, и таким образом, нуждается в медиа» Meyer, B. (2020) “Religion as Mediation”, Entangled Religions 11(3) [https://doi. org/i0.i3i54/er.ii.2020.8444, accessed on 23.03.2020].. В подходе Майер к религии как практики медиации важными являются два понятия: эстетическая формация (aesthetical formation) и формы чувственности (sensational forms). Майер отходит от кантовского определения эстетики как чувства прекрасного, и обращается к Аристотелю, который понимает эстетику как способность к чувственному восприятию Meyer, B. (2009) “Introduction: From Imagined Communities to Aesthetic Formations: Religious Mediations, Sensational Forms, and Styles of Binding”, in B. Meyer (ed.) Aesthetic Formations: media, religion, and the senses, p. 6. Basingstoke: Palgrave Macmillan.. Она рассматривает чувственное восприятие или эстетическое переживание как фактор формирования религиозных общностей. Для прояснения этой идеи Майер обращается к работам Мишеля Маффесоли: в своих исследованиях он рассматривает образы (images) как способные мобилизовать сообщества. Любую форму приверженности образу он интерпретирует как религиозную. В этом случае религиозная принадлежность понимается как основанная на материальности, поскольку эстетический опыт всегда предполагает отсылку к материальному носителю.

Для описания того, каким образом происходит сплачивание религиозных людей посредством эстетических формаций, Майер предлагает термин «форма чувственности». Формы чувственности представляют собой «сформировавшиеся способы обращения и организации доступа к трансцендентному, которые структурно воспроизводимы, что позволяет создавать и поддерживать связи между верующими в определенных религиозных контекстах» Meyer, B. (2011) “Mediation and immediacy: sensational forms, semiotic ideologies and the question of the medium”, Social Anthropology 19: 23-39.. Другими словами, совокупность религиозных практик, относящихся к культу материальных предметов, которые позволяют верующим ощутить себя связанными с трансцендентным и формируют их в сообщества. Здесь важны два момента. Во-первых, формы чувственности построены на материальных, физических объектах, которые сплачивают верующих через общность эстетического опыта. Во-вторых, они составлены из различных типов медиа: не только медиа в привычном понимании (книги, телевидение, и т. д.), но и различных материальных предметов -- деревьев, камней, и проч. Например, форма чувственности может быть образована совокупностью ритуалов вокруг каменного идола, или совокупностью богослужебных практик, в которые интегрированы телеэкраны и компьютеры de Abreu, M.J. (2009) “Breath, Technology, and the Making of Community. Canзao Nova in Brazil”, in B. Meyer (ed.) Aesthetic Formations: Media, Religion, and the Senses, pp. 161-183. Basingstoke: Palgrave Macmillan.. Верующие согласуют свое отношение к новым медиа и определяют степень их приемлемости для медиации трансцендентного в соответствии со сложившейся традицией.

Применения подхода

В отличие от теории медиатизации, теория медиации не фокусируется на изменениях, которые привносят медиа, но предлагает посмотреть, каким образом они инкорпорированы в повседневность религиозных акторов.

Анализ роли медиа в конструировании религиозных идентичностей. Предметом анализа могут быть медиа как источник и как пространство конструирования религиозных идентичностей. Вместе с тем сложно проследить, какой именно вес имеют медиасмыслы, в сравнении с нарративами религиозных организаций. Гувер пытается решить эту методологическую проблему с помощью культурологического подхода Стюарта Холла. Основанный на нарративном анализе интервью, этот подход позволяет понять, как религиозные пользователи медиа определяют их роль в формировании своей религиозной позиции. Гувер подчеркивает, что интервью дают нам не описание того, как происходит взаимодействие с медиа в «реальности», но как сами пользователи конструируют свое отношение с медиа. Помимо этого, использование концепции интернета как «третьего пространства» многими исследователями было применено для анализа того, как возможности новых медиа способствуют появлению новых, гибридных религиозных идентичностей Evoli, G. (2017) “Hybrid Muslim Identities in Digital Space: The Italian Blog Yalla”, Social Compass 64(2): 220-232..

Медиапрактики и религиозная повседневность. Схожим образом, подход Гувера к медиации может быть использован для анализа того, как различные медиа практики инкорпорированы в повседневность верующих и тем самым выступают продолжением существующих религиозных практик, а также для анализа медиаритуалов Hoover, S.M. and Clark, L.S. (2002) Practicing Religion in the Age of the Media: Explorations in Media, Religion, and Culture. New York: Columbia University Press..

Исследование различных религий в публичном пространстве. Подход к медиации, предложенный Майер, хорошо подходит для анализа (взаимодействия) различных традиций в публичном пространстве, в особенности в поликонфессиональных контекстах. В частности, он подходит для анализа того, как медиа используются для мобилизации религиозных сообществ в публичном пространстве или того, каким образом медиаприсутствие одной религиозной традиции способно порождать конфликт и конкуренцию за публичное пространство Meyer, B. “Introduction: From Imagined Communities to Aesthetic Formations: Religious Mediations, Sensational Forms, and Styles of Binding”..