Макс Вебер: вехи интеллектуальной биографии

Тем не менее Вебер счел целесообразным использовать ее в своих лекциях 1920 г. для объяснения таких массовых практик господства плебисцитарно-аккламативного типа, которые сегодня принято называть «популистскими» [Ibid.: 7-8].

Ученый в эпоху социальных перемен: Макс Вебер и его «окружени(я)»

Последние десятилетия в вебероведении отмечены пристальным вниманием исследователей к академическому и интеллектуальному окружению Макса Вебера. Для изучения подобных явлений в современной научно-исследовательской литературе широко используются понятия «кружка» (например, «Венский кружок») и «круга» («круг Стефана Георге»); в наши дни в такой динамично развивающейся дисциплине, как социология интеллектуальной жизни, все большую популярность приобретает понятие академических и социальных «сетей» [Фуллер 2018].

Подобные подходы сегодня получают все большее распространение и в биографических исследованиях, посвященных жизни и творчеству М. Вебера. В частности, современный немецкий биограф Вебера Юрген Каубе использует с этой целью понятие «круга», которое, по его мнению, позволяет наиболее адекватно описать совокупность систематических интеллектуальных и академических контактов М. Вебера. Как отмечает Каубе, «между школами и теоретическими полями существует еще одна социальная форма науки, сыгравшая важную роль в период рубежа веков. Эта форма -- “круг” или “кружок”. В данном случае ученые группируются вокруг журналов, таких как “Архив социальной науки и социальной политики”, “Архив религиоведения”, или “Логос” (печатный орган философской культуры “южно-западногерманского” образца), и создают 30 союзы, как, например, Немецкое социологическое общество (1910), цель которых -- не представительство существующей научной дисциплины или школы, а обеспечение открытой дискуссии. В университетском кампусе ученые общаются, невзирая на междисциплинарные границы, и попутно обмениваются информацией о тех вопросах, над которыми они в тот момент работают. В Гейдельберге для такого общения были все условия -- как раз на рубеже веков в одном этом университете оказался целый ряд профессоров с довольно близкими темами исследования» [Каубе 2016: 300]. В сходном ключе выполнено и недавнее исследование Райнера Марио Лепсиуса [Lepsius2016], посвященное академическому и интеллектуальному окружению М. Вебера.

Самым известным из этих «кругов», описанным еще женой Вебера Марианной в его первой биографии, был гейдельбергский круг академических коллег, которые собирались у Вебера на вилле Фалленштайнов по воскресным дням на светские рауты, где обсуждали самый широкий круг академических, общественно-политических и культурных проблем. Такие журфиксы проводились регулярно с 1910 г., с 1912 г. у них появляется фиксированное время начала: с 16 часов по воскресеньям. Макс и Марианна Веберы выступают здесь в качестве радушных хозяев, хотя беседы нередко выливаются в многочасовые монологи хозяина дома, наконец-то восстановившегося после длительного душевного кризиса. На «воскресниках» у четы Веберов можно было встретить таких звезд тогдашнего немецкого академического мира, как Вильгельм Виндельбанд, глава баденской школы неокантианства, крупный правовед Георг Еллинек, экономист и коллега Вебера по изданию журнала «Архив социальной науки и социальной политики» Вернер Зомбарт, философ и религиовед Эрнст Трёльч, известный социал-либерал и социальный реформатор Фридрих Науманн, политический социолог Роберт Михельс. Бывали здесь и начинающий философ из Будапешта Георг Лукач, в будущем один из отцов-основателей западного неомарксизма, и Карл Ясперс, который учился в Гейдельберге психологии, а затем стал крупнейшим немецким философом-экзистенциалистом.

В свою очередь, как показывает Г. Хюбингер в своей книге, этим кругом, который можно назвать гейдельбергским, окружение Макса Вебера не ограничивалось. Хюбингер считает возможным выделить по крайней мере четыре круга, в которых вращался сам Вебер и которые в той или иной степени вращались вокруг него. Но сначала необходимо сказать пару слов о такой форме самоорганизации академического сообщества, как «круг» или «кружок», и о происхождении самой идеи «круга Вебера».

Можно предположить, что эта идея имеет двоякое происхождение. С одной стороны, она восходит к биографии 1926 г., написанной его женой Марианной. В данном случае под кругом Вебера имеется в виду очерченный выше круг академических коллег, а также молодых ученых, которые были вхожи в дом Веберов, начиная с его профессуры во Фрейбурге, а после того как чета Веберов перебралась в Гейдельберг, принимали участие в регулярных субботних встречах гейдельбергской профессуры. Здесь обсуждались самые разные проблемы академической, общественно-политической и культурной жизни. В Гейдельберге, куда чета Веберов переехала в 1896 г., после того как Вебер стал преемником профессора Карла Книса по кафедре политической экономии, «находятся новые, значительные друзья: Георг Еллинек, Пауль Хензель, Карл Нейман и прежде всего ровесник Вебера, теолог Эрнст Трельч, которого связывает с супружеской четой теплая дружба» [Вебер 2007 (1926): 202]. Эта практика участия Вебера в субботних встречах гейдельбергской профессуры внезапно прервалась в 1897 г. вследствие постигшего Вебера душевного кризиса. Она стала постепенно возобновляться после того, как Вебер в 1902 г. вернулся в Гейдельберг и получил здесь звание почетного профессора; с 1910 г. она принимает форму «воскресников» в родовом особняке четы Веберов.

С другой стороны, о «круге, сложившемся вокруг Макса Вебера» («KreisumMaxWeber») сразу после его кончины будет писать Эмиль Ледерер (1882-1939), который причислял к этому кругу и себя [Lederer1920/1921]. Будучи экономистом и социологом, Э. Ледерер был близок к леворадикально настроенным венским кругам; в период с 1917 по 1922 г. он был ответственным редактором журнала «Архив социальной науки и социальной политики» и в этом качестве часто общался с М. Вебером. Поскольку почвой для контактов Ледерера с Вебером послужило издание журнала, он в своем некрологе, посвященном Веберу, настаивал на том, что «возникший вокруг “Архива” круг собственно был кругом Максом Вебера, и теперь, когда тот ушел от нас, этот круг находится в шоке и темноте.

И никто не сможет поднять копье, выпавшее из его ослабевших рук» [Ibid.: IV].

Однако Марианна Вебер и Эмиль Ледерер были не единственными авторами, писавшими в 1920-е годы о «круге Макса Вебера».

О нем также упоминает и философ Пауль Хонигсхайм [Honigsheim1926] в своей статье «Круг Макса Вебера в Гейдельберге», который не только ввел само это понятие, но и попытался дать набросок характерного для этого круга понимания социологии. Более того, Хонигсхайм сформулировал и критерий, которому необходимо было соответствовать, чтобы иметь шанс на вхождение в сам этот круг.

А именно, по его мнению, для этого надо было отличаться особым, в чем-то даже навязчивым «интеллектуализмом», характерным для «одержимых духом» («BesessenseinimGeiste») [Ibid.: 271]. Еще один важный признак тех, кто принадлежал к кругу Макса Вебера в Гейдельберге в 1910-1920-х годах, -- это обладание ярко выраженной индивидуальностью. По словам П. Хонигсхайма [Ibid.], «Макс Вебер объявил войну всякому институту, государству, церкви, партии, тресту, школьному собранию, т. е. всякому надындивидуальному образованию, все равно какого рода, которое выступает с притязаниями на метафизическую реальность или общезначимость. Он любил каждого, даже если тот был Доном Кихотом, кто пытался отстоять себя и индивида как такового перед необоснованными притязаниями институтов».

В свою очередь, опираясь на эти свидетельства из первых рук, Г. Хюбингер предлагает расширительное толкование того, что собой представляло академическое и интеллектуальное окружение М. Вебера, говоря не об одном, но о нескольких его «кругах». Однако следует сказать пару слов о том, что Хюбингер понимает, с точки зрения социологии знания, под «кругом». По его мнению, «круг» -- это «выражаясь современным языком, совокупность людей; сеть, или структура из образов, идей и образцов порядка действительности; личностный центр и интеллектуальный обмен» [Hubinger2019: 326].

Таковы те базовые критерии, которые автор книги выставляет для идентификации круга Макса Вебера.

Несмотря на то что Вебер часто в качестве иллюстрации отношений, складывающихся в кругу виртуозов-интеллектуалов, приводил пример харизматического вождя и его свиты (примером ему в данном случае служил круг поэта Стефана Георге), круг самого Вебера был устроен иначе. Применительно к нему нельзя вести речь о «наделенном благодатью вожде, ведущем за собой обуреваемое энтузиазмом юношество» [Ibid.]. В отличие от круга Стефана Георге «круг Вебера имел свободную структуру, состоял из индивидуальных личностей, был благодаря Веберу ориентирован на проблемы методического мышления и постижения мира с всемирно-исторической точки зрения, а также нацелен -- в широком смысле слова -- на либеральный диагноз эпохи. В его центре стоял антагонизм между демократией и капитализмом» [Ibid.]. В этом плане гейдельбергский круг Макса Вебера представлял собой в духовном и интеллектуальном плане полную противоположность кругу Стефана Георге. Для того чтобы попасть в него, надо было не подобострастно внимать духовному гуру, а, наоборот, демонстрировать свои выдающиеся «личностные качества» и уметь отстаивать свои индивидуальные убеждения.

Однако круг, который начал складываться вокруг М. Вебера в Гейдельберге с 1902-1903 гг. и принял свою каноническую институциональную форму в 1910-1920 гг., -- лишь один из кругов, с которым он был связан в качестве политика и ученого в своей жизни. По мнению Хюбингера, можно говорить по крайней мере о четырех кругах, связанных с личностью, а также научно-преподавательской и общественно-политической деятельностью Макса Вебера. Два из них еще при жизни Вебера или сразу же после его смерти были признаны современниками и коллегами Вебера, еще два «открыты» впоследствии историками.

Первый круг, который обладает неопределенной и рыхлой структурой, -- это круг противников рейхсканцлера Бисмарка из числа германских политиков и ученых, к которому Вебера можно отнести в силу его стойкого неприятия авторитарных методов правления этого создателя Германской империи. В семье Макса Вебера, отец которого Макс Вебер-старший был муниципальным берлинским политиком либерального толка и депутатом Рейхстага, в лице Бисмарка было принято видеть государственного деятеля, приведшего Германию к национально-государственному единству. Однако Вебер еще с юности довольно критично относился к наследию Бисмарка в немецкой политике, что было нехарактерно для его семейного круга, равно как и для политического окружения его отца. С возрастом критическое отношение Макса Вебера-младшего к авторитарным методам правления Бисмарка только окрепло. В статье «Политическое наследие Бисмарка», опубликованной в 1917 г., Вебер крайне отрицательно оценивает влияние канцлера на судьбы немецкой нации. «Он оставил после себя нацию, -- писал Вебер, -- без какого бы то ни было политического воспитания, гораздо ниже того уровня, которого она уже достигла в этом отношении за двадцать лет до его отставки. И, прежде всего, нацию без какой бы то ни было политической воли, привыкшую, что возглавляющий ее политический деятель уж как-нибудь позаботиться за нее о политике» [Weber1984: 449; Вебер 2003 (1918a): 125]. С этой точки зрения, М. Вебера можно причислить к кругу тех немецких либеральных ученых и политиков (центральная фигура среди них--крупнейший немецкий историк-античник Теодор Моммзен), которые видели в авторитарных методах правления первого канцлера Германской империи (1871-1890) и его нежелании находить язык с парламентом и его большинством одно из главных препятствий для развития немецкого модерна по демократическому пути.

Второй круг составился вокруг Союза социальной политики (VereinfurSocialpolitik), на знамени которого был начертан лозунг 34 «реальной политики». Участие в Союзе социальной политики сыграло большую роль в интеллектуальной и политической эволюции М. Вебера. Союз был образован в 1873 г. Он ставил своей целью эмпирическое исследование самых разных сторон процессов индустриализации и модернизации Германской империи и разработку на этой основе социальных реформ, которые позволили бы интегрировать низшие слои и классы немецкого общества в национально-государственное единство. Членами Союза были социальные ученые, социальные реформаторы, политики и государственные чиновники. Экономическая и социальная политика, за которую ратовали члены Союза, представляла собой противоположность экономическому либерализму с его принципом laissez-faire,с одной стороны, и идеям «социализации», которые развивала немецкая социал-демократия, с другой.

Именно на заседании Союза в Вене в 1909 г. разгорелись знаменитые дебаты, которые впоследствии историки окрестят «спором о ценностях» в социальных науках. На одном из заседаний экономист Ойген фон Филиппович выступил с докладом, в котором помимо всего прочего выдвинул тезис о том, что производительность народного хозяйства следует оценивать «с точки зрения повышения благополучия». Против такой постановки вопроса выступили со своими возражениями М. Вебер и Вернер Зомбарт, которые не преминули указать на то, что в социальной науке не существует объективных критериев измерения благополучия, а ценностные суждения по поводу того, что следует понимать под последним, сильно различаются. Полемика о ценностях в социально-научном знании стала поводом для размежевания Вебера с Союзом и для учреждения Немецкого социологического общества, которое поставило своей целью социально-научное познание немецкого модерна.

Третий круг--это в известной степени превращенная в миф «Гейдельбергская среда». В центре этого круга стоял Вебер, личность которого служила центром притяжения для ученых и интеллектуалов самого разного склада. При этом важное отличие академического круга Вебера от других немецких кругов той поры, например, от юношеского движения (Jugendbewegung) в Германии или же от зародившегося несколько позже «Венского кружка», состояло в том, что у его участников не было общей программы или мировоззрения. Этот круг объединял людей самого разного интеллектуального склада, научных интересов и общественно-политических взглядов. Пожалуй, два общих момента, которые можно зафиксировать у участников светских раутов, которые устраивала чета Вебера, -- это, как правило, общее происхождение из слоев имущей и образованной буржуазии и принадлежность к академическим кругам. Кроме того, участники кружка обладали ярко выраженной индивидуальностью.

Индивидуальная персональность в неустанной борьбе за самоопределение в рамках социальных порядков--так Г. Хюбингер определяет своеобразие тех, кто составлял круг М. Вебера в Гейдельберге. «Если в исторической перспективе, -- пишет Хюбингер [Hubinger2019: 332], -- может иметь значение свобода индивида как культур- либеральная базовая идея, то Хонигсхайм с его антагонизмом индивида и институтов берет Вебера в свидетели для антропологической изначальной грамматики либерализма, и с полным на то правом». Это отграничивало круг Макса Вебера от культа переживания, в котором реформаторы жизни или участники молодежного движения видели царский путь к индивидуальному самоосвобождению. И это же отделяло его от религиозно-общинно-мистического в кружке вокруг Стефана Георге, который Хонигсхайм порицал за то, что «там, естественно, читали и, конечно, католизировали мистиков, и там считалось хорошим тоном презрительно смотреть на XVIII век, который еще Трельч воспевал как прорыв к миру модерна, чтобы и вовсе бранить либерализм по позыву души» [Honigsheim1926: 284].

Наконец, четвертый круг--это круг издателей и авторов журнала «Архив социальной науки и социальной политики», с которым Вебер был тесно связан в первые десятилетия XXвека. После того как в 1904 г. издание «Архива социальных наук и социальной политики» перешло в руки триумвирата в лице Макса Вебера, Вернера Зомбар- та и Эдгара Яффе, журнал стал рассматриваться его издателями как важнейший немецкоязычный форум для всех европейских ученых, занимавшихся проблемами развития капиталистического модерна на Западе. «С точки зрения истории науки, -- пишет Г. Хюбингер [Hubinger2019: 335], -- «Архив» относится к числу важнейших социально-научных журналов XX века».

В написанном Вебером введении к первой тетради новой серии подчеркивалось, что журнал расширит свой прежний круг освещавшихся в нем вопросов до «исторического и теоретического познания общего культурного значения капиталистического развития в качестве той научной проблемы, которой “Архив” служит, и именно потому, что он исходит и должен исходить из вполне определенной специфической точки зрения, а именно: из экономической обусловленности культурных явлений. Он будет находиться в тесном контакте со смежными дисциплинами: с всеобщим учением о государстве, философией права, социальной этикой, социально-психологическими и обычно охватываемыми общим названием социологии исследованиями» [Jaffe, Sombart, Weber1904: V].

Первоначально новая серия журнала была задумана как институциональная площадка, на которой молодые исследователи из Союза социальной политики могли публиковать свои изыскания. Отчасти так оно и было. Авторы «Архива» стремились посредством более тесного увязывания теории и эмпирии обосновать «двойной фронт противостояния Союза социальной политики против манчестерского капитализма», с одной стороны, и «антикапиталистического марксизма, с другой» и преодолеть догматическое противопоставление «исторической школы» теоретической национальной экономии «австрийской школе». В «Архиве» печатались самые разные авторы, чьи социально-научные аналитические исследования и социально-политические модели порядка сильно отличались друг от друга.

Но речь всегда шла о прояснении перспектив либерально-социальной реформистской политики [Hubinger2019: 335].

Иными словами, особенностью круга авторов и сотрудников «Архива» было то, что он был центрирован не на личности Макса Вебера как таковой, а на определенной теоретической программе, разработанной триумвиратом в лице В. Зомбарта, М. Вебера и Э. Яффе при участии Р. Михельса. Программа задавала ту общую систему координат, на которую авторам журнала следовало ориентироваться в своих публикациях. Определяющими темами выступали «реальная политика» в смысле социального реформизма и «капитализм». Во вступительной статье к новой серии журнала подобная ориентация его издателей прослеживается совершенно недвусмысленно. «Если “Архив” и будет заниматься социальной политикой вообще, -- читаем мы здесь, -- то это и в будущем будет “реальная политика” на почве теперь уже неизменно данного» [Jaffe, Sombart, Weber1904: IV]. Не остались без внимания издателей и особенности капиталистического развития обществ модерна и, прежде всего, их культурное значение. Именно вокруг этого проблемного ядра сформировался круг авторов «Архива», который действовал как до, так и после окончания Первой мировой войны [Hubinger2019: 336]. В силу подобных принципов институциональной организации круг авторов и сотрудников «Архива», несмотря на опасения Э. Ледерера, не распался и после смерти Макса Вебера; он прекратил свое существование только в 1933 г. после установления нацистской диктатуры.

Что такое «парадигма Вебера»?

Последние десятилетия в академическом мире современной Германии и на Западе были отмечены активным развитием исследований, проводимых в духе так называемой «парадигмы Вебера». Что следует понимать под «парадигмой Вебера» в гуманитарных и социальных науках? С выходом в свет сборника «Парадигма Вебера. Исследования в области дальнейшего развития исследовательской программы Вебера» [Albertetal. 2003] появилась некоторая определенность в том, что касается содержания данной теоретической программы и путей ее дальнейшего развития.

Отправной точкой для развития «парадигмы Вебера» в социальных и гуманитарных науках послужило предложенное М. Вебером понимание задач «науки о культуре» (Kulturwissenschaft), т. е. социологии как науки, «которая намерена, истолковывая, понять социальное действование и тем самым дать причинное объяснение его протекания и его результатов» [Weber2013: 149; Вебер 2017: 328]. С точки зрения методологии социально-научного познания, «парадигма Вебера» основана на сочетании герменевтически-смыслопонимающих, типизирующе-сравнительных и причинно-сводящих методов. Сам тип теоретико- и историко-социологических построений, созданных в рамках данной парадигмы, ни в коем случае не следует понимать как попытку сформулировать еще один «великий исторический нарратив» наподобие тех, что были подвергнуты критике Ж.-Ф. Лиотаром [1998 (1979)] в его книге «Состояние постмодерна». Совсем наоборот, речь идет исключительно о специфическом «сцеплении обстоятельств» [Weber2016: 101; Вебер 1990 (1920): 44] в открытых исторических ситуациях и об их изучении с помощью аналитических понятий и методологических подходов, характерных для теоретической и исторической социологии Вебера.

Наиболее точное определение, что собой представляет «парадигма Вебера» в социальных и гуманитарных науках, дал Райнер Марио Лепсиус. По его словам, она разворачивается в концептуальном пространстве, «центрированном на трех полюсах: протекании действия, структурных образованиях и проекциях смысла. Все они воздействуют друг на друга, и ни одно из них не сводимо к другому.

Подобное устройство предмета познания придает веберианской социологии ее внутреннюю динамику, которая принуждает к постоянному испытанию констелляций, в рамках которых протекает социальное действие, складываются координаты действия и осуществляется придание смысла» [Lepsius2003: 33].

На что могут рассчитывать ученые сегодня, опираясь в своих исследованиях на «парадигму Вебера»? По мнению Г. Хюбингера [Hubinger2019: 362], «парадигма Вебера» дает историкам шанс написать европейскую историю Нового времени как историю богатой на проблемы и противоречия динамики рационализации бюрократических конституционных государств, капиталистической экономической системы и плюралистических культурных миров. Вопрос заключается в том, сможет ли «парадигма Вебера» послужить надежной основой для адекватной постановки проблемы «кризисов модерна» и для диагностики современной ситуации?

Как отмечают известные немецкие вебероведы Томас Швинн и Герт Альберт, сегодня «востребованы усилия, направленные на развитие и раскрытие веберовской социологии в сопоставлении с современными проблемами... Если в трудах Макса Вебера в центре внимания находится реконструкция и объяснение исторических условий возникновения и утверждения современности, то его актуализированная теория должна подтверждать себя и в диагностике, и в прогнозировании динамики развитого модерна» [Schwinn, Albert2016: 5; Швинн, Альберт 2017: 203].

Спрашивается, какой идеей следует руководствоваться на этом пути? Отправной точкой здесь может служить разложение «западного модерна» в его организованной форме, которое идет с начала 1970-х годов. Если для М. Вебера [Weber2016: 101] было чем-то само собою разумеющимся характеризовать себя как «сына современного европейского культурного мира», то сегодня подобные характеристики, сделанные в единственном числе, давно вышли из моды. Хотя понятия «модерн» и «культура» продолжают активно использоваться в дискурсе современных социальных и гуманитарных наук, употребляются они, как правило, не в единственном, а во множественном числе. Интеллектуалы рассуждают теперь о «постмодерне», социологии-теоретики -- о множественной современности или о множественных модернах (multiplemodernities), а историки -- о «множественных глобализациях» (multipleglobalisations) и о «глобальной истории» (globalhistory).

Для «парадигмы Вебера», которая в качестве предмета своего исследования берет всемирно-исторические взаимосвязи жизненного поведения личности в рамках определенных жизненных порядков и стремится к рациональному прояснению происхождения и антиномий современного жизненного мира, эта перемена точек зрения на современный мир влечет за собой колоссальные последствия. Приуроченная к 150-летию со дня рождения Макса Вебера конференция в Гейдельберге (2014), выявила две основополагающие стратегии, которыми руководствуются в своих исследованиях ученые, работающие в рамках «парадигмы Вебера». Как правило, большинство прибегает к избирательному использованию определенных веберовских понятий в своих собственных эмпирических исследованиях. Так, к примеру, изучают неолиберальную политику либерализации финансовых рынков с помощью понятия «харизмы», заимствованного у М. Вебера, или же говорят о «бюрократизации» структур управления Европейского союза. Меньшая же часть исследователей стремится к критическому переосмыслению веберовской исторической теории модерна и его интерпретации «западного рационализма» [Hubinger2019: 373]. С учетом того, что социальные и гуманитарные исследования академического профиля обладают изрядной инерционностью, не будет большой ошибкой предположить, что именно в этих двух направлениях будут развиваться в ближайшие годы социогуманитарные исследования, проводимые в рамках «парадигмы Вебера».

Библиография / References

вебер творчество рационализация

1. Арон Р. (1993 [1967]) Этапы развития социологической мысли, М.: Прогресс.

2. Аron R. (1993 [1967]) Main Currents of Sociological Thought, Moscow: Progress. -- in Russ.

3. Вебер М. (1990 [1913]) О некоторых категориях понимающей социологии. М. Вебер. Избранные произведения,М.: Наука: 495-546.

4. Weber M. (1990 [1913]) On some categories of interpretative sociology. M. Weber. Selected Works, Moscow: Progress: 495-546. -- in Russ.

5. Вебер М. (1990 [1917]) Наука как призвание и профессия. М. Вебер. Избранные произведения, М.: Наука: 707-735.

6. Weber M. (1990 [1917]) Science as a Vocation. M. Weber. Selected Works, Moscow: Progress: 707-735. -- in Russ.

7. Вебер М. (1990 [1917]) Смысл «свободы от оценки» в социологической и экономической науке. М. Вебер. Избранные произведения, М.: Наука: 547-601.

8. Weber M. (1990 [1917]) The Meaning of "Ethical Neutrality" in Sociology and Economics. M. Weber. Selected Works, Moscow: Progress: 547-601. -- in Russ.

9. Вебер М. (1990 [1919]) Политика как призвание и профессия. М. Вебер. Избранные произведения, М.: Наука: 644-706.

10. Weber M. (1990 [1919]) Politics as a Vocation. M. Weber. Selected Works, Moscow: Progress: 644-706. -- inRuss.

11. Вебер М. (1990 [1920]) Предварительные замечания. М. Вебер. Избранные произведения, М.: Наука: 44-60.

12. Weber M. (1990 [1920]) Preliminary Remarks. M. Weber. Selected Works, Moscow: Progress: 44-60. -- in Russ.

13. Вебер М. (1994 [1920]) Хозяйственная этика мировых религий. Введение. М. Вебер. Избранное. Образ общества, М.: Юрист: 43-77.

14. Weber M. (1994 [1920]) Economical Ethics of World Religion. Introduction.

15. M. Weber. Selections. The Image of Society, Moscow: Yurist: 43-77. -- in Russ.

16. Вебер М. (2003 [1918а]) Парламент и правительство в новой Германии. М. Вебер.

17. Политические работы (1895-1919), М.: Праксис: 107-293.

18. Weber M. (2003 [1918а]) Parliament and Government in Germany under a New Political Order. M. Weber. Selected Political Writings (1895-1919), Moscow: Praxis. -- in Russ.

19. Вебер М. (2007 [1926]) Жизнь и творчество Макса Вебера, М.: РОССПЭН.

20. --Weber M. (2007 [1926]) Max Weber: A Biography, Moscow: ROSSPEN. -- in Russ.

21. Вебер М. (2016) Хозяйство и общество: очерки понимающей социологии. В 4 т. Т. I. Социология, М.: ИД ВШЭ.

22. Weber M. (2016) Economy and Society. In 4 vol. Vol. I. Sociology, Moscow: Publishing House of High School of Economics. -- in Russ.

23. Вебер М. (2017) Основные социологические понятия. М. Вебер. Власть и политика, М.: РИПОЛ классик: 327-410.

24. Weber M. Basic Sociological Terms. M. Weber. Power and Politics, Moscow: RIPOLclassics: 327-410. -- inRuss.

25. Каубе Ю. (2016) Макс Вебер: Жизнь на рубеже двух эпох, М.: ИД «Дело».

26. Kaube J. (2016) Max Weber. The Life at the Turn of Two Centuries, Moscow: Delo. -- in Russ.

27. Коллинз Р. (2009) Четыре социологические традиции, М.: ИД «Территория будущего».

28. Collins R. (2009) Four Sociological Traditions, Moscow: Publishing House "The Territory of the Future". -- in Russ.

29. Лиотар Ж.-Ф. (1998 [1979]) Состояние постмодерна, СПб.: Алетейя.

30. Lyotard J.-F. (1998 [1979]) The Postmodern Condition: A Report on Knowledge, Sankt- Petersburg: Aletheja. -- in Russ.

31. Маркс К., Энгельс Ф. (1955 [1848]) Манифест Коммунистической партии.

32. К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 4, М.: Госполитиздат: 419-459.

33. Marx K., Engels F. (1955 [1848]) The Communist Manifesto. K. Marx, F. Engels. Works, 2nd ed. Vol. 4, Moscow: Gospolitizdat: 419-459. -- in Russ.

34. Токвиль А. де. (1992) Демократия е Америке, М.: Прогресс.

35. Tocqueville A. (1992) Democracy in America, Moscow: Progress. -- in Russ. Фуллер С. (2018) Социология интеллектуальной жизни: карьера ума внутри и вне академии, М.: ИД «Дело».

36. Fuller S. (2018) The Sociology of Intellectual Life. The Career of the Mind in and around the Academy, Moscow: Delo. -- in Russ.

37. Хобсбаум Э. (1999а) Век революции. Европа 1789-1848, Ростов-на-Дону: Феникс.

38. Hobsbawn E. (1999а) The Age of Revolution. Europe 1789-1848, Rostov-on-Don: Fenix. -- in Russ.

39. Хобсбаум Э. (1999b) Век империи, 1875-1914, Ростов-на-Дону: Феникс.

40. Hobsbawn E. (1999b) The Age of Empire, 1875-1914, Rostov-on-Don: Fenix. -- in Russ.

41. Шарль К. (2005) Интеллектуалы во Франции: Вторая половина XIX века, М.: Новое издательство.

42. Charle C. (2005) Intellectuels in France: The Second half of the XIX Century, Moscow: Novoe izdatel'stvo. -- in Russ.

43. Швинн Т., Альберт Г. (2017) Старые понятия -- новые проблемы: социология Макса Вебера в свете актуальных вызовов. Социологическое обозрение, (2): 198-217.

44. Schwinn T., Albert G. (2017) Old Concepts -- New Problems: The Sociology of Max Weber in the Light of New Challenges. Russian Sociological Review, (2): 198-217. -- in Russ.

45. Albert G. u.a. (Hgg.). (2003) Das Weber-Paradigma. Studien zur Weiterentwicklung von Max Webers Forschungsprogramm, Tubingen: Mohr Siebeck.

46. Andreski S. (1984) Max Weber's Insights and Errors, L.: Routledge & Kegan Paul.

47. Baehr P. (2004) Max Weber and the Avatars of Caesarism. P. Baehr, M. Richter ds). Dictatorship in History and Theory. Bonapartism, Caesarism and Totalitarianism, Cambridge: Cambridge University Press: 155-174.

48. Baumgarten E. (1964) Max Weber. Werk und Person, Tubingen: Mohr Siebeck.

49. Bayly C.A. (2014) The Birth of the Modern World, 1780-1914. Global Connections and Comparisons, Oxford: Oxford University Press.

50. Beetham D. (1985 [1974]) Max Weber and the Theory of Modern Politics, Cambridge: Polity Press.

51. Bendix R. (1962) Max Weber. An Intellectual Portrait, N.Y.: Anchor Books.

52. Breuer S. (1991) Max Webers Herrschaftssoziologie, Frankfurt a. M.; N.Y.: Campus. Breuer S. (1994) Burokratie und Charisma: zur politischen Soziologie Max Webers, Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft.

53. Collins R. (1986) Weberian Sociological Theory, Cambridge: Cambridge University Press. Collins R. (1994) Four Sociological Traditions, Oxford: Oxford University Press. Dahrendorf R. (1965) Gesellschaft und Demokratie in Deutschland, Munchen: Piper.

54. Ferrarotti F. (1978) Max Weber. La vita -- il pensiero -- le opere, Milano: Edizioni Accademia.

55. Ferrarotti F. (1982) L'orfano di Bismark. Max Weber e il suo tempo, Roma: Editori Riuniti.

56. Freund J. (1966) Sociologie de Max Weber, Paris: P. U. F.

57. Fugen H. N. (1985) Max Weber, Hamburg: Rowohlt.

58. Giddens A. (1971) Capitalism and Modern Social Thought, Cambridge: Cambridge University Press.

59. Giddens A. (1972) Politics and Sociology in the Thought of Max Weber, L.: Macmillan.

60. Gorges I. (1986) Sozialforschung in Deutschland 1872-1914. Gesellschaftliche Einflusse auf Themen- und Methodenwahl des Vereins fur Socialpolitik, Frankfurt a. M.: Haim.

61. Hanke E., Hubinger G., Schwenkter W. (2010) Die Entstehung der Max Weber-Gesa- mtausgabe und der Beitrag von Wolfgang J. Mommsen. Corneliepen C. (Hrsg.). Ge- schichtswissenschaft im Geist der Demokratie. Wolfgang J. Mommsen und seine Generation, Berlin: Akademie Verlag: 207-238.

62. Hennis W. (1987) Max Webers Fragestellung. Studien zur Biographie des Werks, Tubingen: Mohr Siebeck.

63. Honigsheim P. (1926) Der Max-Weber-Kreis in Heidelberg. Kolner Vierteljahrshefte fur Soziologie, (5): 270-287.

64. Hubinger G. (2019) Max Weber. Stationen und Impulse einer intellektuellen Biographie, Tubingen: Mohr Siebeck.

65. Jaffe E., Sombart W., Weber M. (1904) Geleitwort der Herausgeber. Archiv fur Sozialwis- senschaft und Sozialpolitik (19): I-VII.

66. Jellinek G. (1900) Allgemeine Staatslehre, 1. Aufl. Berlin.

67. Kasler D. (2014) Max Weber: Preufie, Denker, Muttersohn: Eine Biographie, Munchen: Beck.

68. Kaube J. (2014) Max Weber: Ein Leben zwischen den Epochen, Berlin: Rowohlt.

69. Konig R., Winckelmann J. (Hrsg.) (1963) Max Weber zum Gedachtnis: Materialien und Dokumente zur Bewertung von Werk und Personlichkeit, Koln: Westdeutscher Verlag.

70. Lederer E. (1920/1921) Max Weber f. Archiv fur Sozialwissenschaft und Sozialpolitik (48): I-IV.

71. Lepsius R.M. (1990) Interessen, Ideen und Institutionen, Koln: Westdeutscher Verlag.

72. Lepsius R.M. (2003) Eigenart und Potenzial des Weber-Paradigmas. Albert G. u.a. (Hgg.). Das Weber-Paradigma. Studien zur Weiterentwicklung von Max Webers Forschung- sprogramm, Tubingen: Mohr Siebeck: 32-41.

73. Lepsius R.M. (2016) Max Weber und seine Kreise, Tubingen: Mohr Siebeck.

74. Lowenstein K. (1965) Max Webers staatspolitische Auffassung aus der Sicht unserer Zeit, Frankfurt a. M.: Athenaum.

75. Mayer J.P. (1956) Max Weber and German Politics. A Study in Political Sociology, 2nd ed. L.: Faber.

76. Mitzman A. (1969) The Iron Cage. A Historical Interpretation of Max Weber, N.Y.: Knopf.

77. Mommsen W. (1974a) Max Weber und die deutsche Politik 1890-1920, 2. Aufl, Tubingen: Mohr Siebeck.

78. Mommsen W. (1974b) Max Weber. Gesellschaft, Politik und Geschichte, Frankfurt a. M.: Suhrkamp.

79. Muller H.-P. (2007) Max Weber. Eine Einfuhrung in sein Werk, Koln: Bohlau.

80. Radkau J. (2005) Max Weber. Die Leidenschaft des Denkens, Munchen: Hanser.

81. Raphael L. (2011) Imperiale Gewalt und mobilisierte Nation. Europa 1914-1945, Munchen: C.H. Beck.

82. Ringer F. (2004) Max Weber. An Intellectual Portrait, Chicago: The University of Chicago Press. Roth G. (2001) Max-Webers deutsch-englische Familiengeschichte 1800-1950, Tubingen: J.C.B. Mohr (Paul Siebeck).

83. Scaff L.A. (1989) Fleeing the Iron Cage: Culture, Politics, and Modernity in the Thought of Max Weber, Berkeley; Los Angeles: University of California Press.

84. Scaff L.A. (2013) Max Weber in Amerika, Berlin: Duncker & Humblot.

85. Sukale M. (2002) Max Weber: Leidenschaft und Disziplin, Tubingen: J.C.B. Mohr (Paul Siebeck).

86. Schwinn T., Albert G. (2016) Einleitung. T. Schwinn, G. Albert (Hgg.) Alte Beg- riffe -- Neue Probleme. Max Weber Soziologie im Lichte aktueller Problemstellungen, Tubingen: Mohr Siebeck: 1-19.

87. Wagner P. (1994) A Sociology of Modernity. Liberty and Discipline, L.: Routledge.

88. Weber M. (1926) Max Weber. Ein Lebensbild, Tubingen: Mohr Siebeck.

89. Weber M. (1984) Zur Politik im Weltkrieg: Schriften und Reden 1914-1918, hrsg. v. W.J. Mommsen, in Zus.-Arb. m. G. Hubinger (Max-Weber-Gesamtausgabe. Band I/15), Tubingen: Mohr Siebeck.

90. Weber M. (1988) Zur Neuordnung Deutschlands. Schriften und Reden 1918-1920, hrsg. v. W.J. Mommsen, in Zus.-Arb. m. W. Schwentker (Max-Weber-Gesamtausgabe. Band I/16), Tubingen: Mohr Siebeck.

91. Weber M. (1989) Die Wirtschaftsethik der Weltreligionen. Konfuzianismus und Taoismus. Schriften 1915-1920, hrsg. v. H. Schmidt-Glintzer in Zus.-Arb. m. P. Kolonko (Max-We- ber-Gesamtausgabe. Band I/19), Tubingen: Mohr Siebeck.

92. Weber M. (1992) Wissenschaft als Beruf 1917/1919/Politik als Beruf 1919, hrsg. v. W.J. Mommsen, W. Schluchter in Zus.-Arb. m. B. Morgenbrod (Max-Weber-Gesam- tausgabe. Band I/17), Tubingen: Mohr Siebeck.

93. Weber M. (2009) Allgemeine Staatslehre und Politik (Staatssoziologie) -- unvollendet. Mit- und Nachschriften 1920, hrsg. v. G. Hubinger in Zus.-Arb. m. A. Terwey (Max Weber- Gesamtausgabe. Band III/7), Tubingen: Mohr Siebeck.

94. Weber M. (2013) Wirtschaft und Gesellschaft. Soziologie. Unvollendet. 1919-1920, hrsg. v. K. Borchhardt, E. Hanke u. W. Schluchter (Max-Weber-Gesamtausgabe. Band I/23), Tubingen: Mohr Siebeck.

95. Weber M. (2015) Briefe 1903-1905, hrsg. v. G. Hubinger u. M. Rainer Lepsius in Zus.- Arb. m. Th. Gerhards u. S. Ofiwald-Bargende (Max Weber-Gesamtausgabe. Band II/4), Tubingen: Mohr Siebeck.

96. Weber M. (2016) Die protestantische Ethik und der Geist des Kapitalismus. Die protestantischen Sekten und der Geist des Kapitalismus. Schriften 1904-1920, hrsg. v. W. Schluchter in Zus.-Arb. m. U. Bube. (Max Weber-Gesamtausgabe. Band I/18), Tubingen: Mohr Siebeck.

97. Weber M. (2017a) Briefe 1875-1886, hrsg. v. G. Hubinger in Zus.-Arb. m. Th. Gerhards u. U. Hinz (Max Weber-Gesamtausgabe. Band II/1), Tubingen: Mohr Siebeck.

98. Weber M. (2017b) Briefe 1887-1894, hrsg. v. R. Aldenhoff- Hubinger in Zus.-Arb. m. Th. Gerhards u. S. Oswald-Bargende. (Weber-Gesamtausgabe. Band II/2), Tubingen: Mohr Siebeck.

99. Weber M. (2018) Verstehende Soziologie und Werturteilsfreiheit. Schriften und Reden 19081917, hrsg. v. J. Weifi in Zus.-Arb. m. S. Frommer (Max-Weber-Gesamtausgabe. BandI/12), Tubingen: MohrSiebeck.

Размещено на Allbest.ru