Наследие Ветковской земли

Корни народного зодчества следует искать в тех далеких временах, когда основным строительным материалом было дерево, а самым распространенным населенным пунктом - деревня, названная так потому, что все строения в ней были деревянными. Избы, амбары, сараи, баньки, колодцы, ограды - все это вместе и есть деревня.

Раскинулись деревни по Белой Руси… Десятки, сотни деревень рассыпались на ее просторах. Все они такие разные… В одной деревне дома взбираются по крутому косогору, перекатываются через него и уходят вниз, рассыпавшись вдоль ручья. В другой, утопая в пахучей черемухе, дома стоят цепочкой над обрывом реки или вдоль дороги. В третьей - глядят глазами окон в блестящую гладь пруда. Чтобы рассказать обо всех понадобился бы ни один толстый том. Я же вам расскажу лишь о деревне юго-востока Беларуси.

Белорусская деревня или веска - это целый мир яркий, своеобразный, полный жизни. Важную роль в пространственной организации и композиции белорусских селений играло природное начало. Природная среда подсказала очень много: зрительные границы и направления их развития. Природа была великим и чутким учителем, не позволяла нарушать ее природную гармонию, помогала очень точно находить места для жилых, хозяйственных и общественных построек. Иначе говоря, все, что создавалось руками человека, воспитанного природой, становилось неотъемлемой ее частью. Глянешь на такую деревню со стороны - вроде бы избы и сараи ставили, кто как пожелает. Но, в целом, если присмотреться, в планировке деревни есть нерушимая закономерность: чтобы и хозяину было удобно, и соседу не мешало, и вид деревни не портило.

В прошлом у нас в Белоруссии были различные типы поселений, но все они были небольшие и неблагоустроенные. Показательным является описание одной из белорусских деревень 70-х годов, прошлого века: «Хаты крыты соломой, которая от времени потемнела. Только несколько изб имеют дымовые трубы, прочие курные. Все они покосившиеся, пошатнувшиеся, наклонившиеся вперед. Улица деревни узка и извилиста. Избушки крохотные, окна в них тоже крохотные и одно из них, если два - много, снабжены стеклами из тусклых кусочков, остальные не окна, щели или отдушины, заткнутые тряпицами или задвигающимися дощечками».

Со временем в деревнях увеличивается число усадеб, поэтому усложняется их планировка. Эти поселения отличаются протяженной горизонтальной композицией с четко выраженным направлением улиц, т.е. начинается регулярное уличное строительство деревень. Прокладывается центральная улица и на нее окнами выходят дома. Примером регулярного уличного строительства может быть деревня Поколюбичи. Она формировалась вдоль дороги Гомель - Ветка.

Впервые деревня Поколюбичи упоминается в 8 томе «Географического словаря Польского и других славянских стран» (Варшава, 1887 г.). Уже в то время это довольно большое поселение, насчитывает 153 дома и 523 жителя.

А происхождение названия Поколюбичи довольно любопытное. В названии Поколюбичи выделяется приставка, по-, которая имеет значение «расположенный вдоль или рядом с чем-либо». Основная часть (корень) колюб или колоб скорее всего связана с обозначением взгорка, возвышенности. В восточнославянских говорах встречаются слова колоб, колба как раз в таких близких значениях. Поколюбичами первоначально назывались жители, которые селились рядом с какими-либо взгорками, возвышенностями, существовавшими, видимо, в прирусловой части Сожа. Таким образом, данное название возникло на основе так называемого «коллективного прозвища», обобщенного обозначения жителей соответствующего поселения.

Когда-то, чтобы построить деревню, люди собирались и выбирали место для нее. Можно поучиться у наших предков умению выбирать место: чтобы оно было закрыто от ветров, удобным для земледелия, возможны рыбная ловля, охота. Место для деревни должно было отвечать пяти условиям: во-первых, - должно быть красивым, ведь, красота, как и теперь, так и раньше ценилась в народе; во-вторых, - возле деревни должен быть лес; в-третьих, - река - это опять-таки красиво и удобно; в-четвертых, - под деревню выбиралось место, неудобное для сельскохозяйственных работ. И последнее условие, несколько странное для современных людей, место не должно быть поганым, т.е. чтобы по нему не боялся ходить домашний скот.

После выбора места планировали деревню. Белорусские деревни состояли из усадеб. Жилой дом и амбар всегда располагали у красной линии улицы. Затем шли хлев, навесы, сараи. На некотором удалении располагались гумна. (Гумна предназначались для хранения необмолоченного хлеба и его обмолота). В амбарах («клетях», «свирнах») хранилось зерно, продукты, одежда и другое домашнее имущество. Баню из-за огнеопасности ставили в отдалении от других строений. Набор и количество хозяйственных построек зависели от экономических возможностей и размеров хозяйства. Центром крестьянского двора был дом, а в Белоруссии его называли хатой.

Памятники архитектуры… И мы сразу представляем себе какие-нибудь величественные, монументальные сооружения, слава которых прошла через столетия и страны…Грандиозные египетские пирамиды, древнеримский Колизей, величественные ансамбли Московского Кремля, Новгорода, Санкт-Петербурга… Люди пересекают горы и океаны, чтобы полюбоваться ими, насладиться современным творчеством зодчих. Но помимо грандиозных дворцов и храмов, есть еще один замечательный памятник архитектуры - изба. Простая деревенская изба. Полно, о какой избе идет речь? Быть может, о какой-нибудь необыкновенной, единственной? Нет, о самой обычной деревенской избе, какую мы не раз с вами видели, а может быть, и жили в ней. На стене нет чугунной доски: «Памятник архитектуры. Охраняется государством». Спокойно проходят мимо нее люди, не догадываясь, что перед ними произведение искусства.

Избу срубить не простое дело, это не только четыре угла и крыша. Белорусский крестьянин ставил хату прочно, основательно. И чтобы жить в ней было тепло, уютно и удобно и чтобы всякий порадовался, кто смотрит. Поэтому не каждый может срубить дом, а только лишь хороший, опытный плотник. Таких было немало на Гомельщине.

Инструменты не хитрые - топор, скобель да долото. Пилу раньше, конечно, знали, но употребляли редко. Дерево не пилили, а рубили топором, так, как давно известно, что от ударов топора волокна древесины уплотняются и меньше впитывают влагу, чего не скажешь о распиленной древесине. Такое дерево так и «тянет» воду и, конечно же, загнивает быстрее. Топором было сподручнее, им справные мастер и дерево срубит и обтешет его, и доску «выгладит» по шнурку, да так, что не всякий рубанком выстругает. Всю избу сложит без единого гвоздя. Железная поковка на селе была дорогой. Впрочем, гвозди были не нужны, и без них ни одно бревнышко не сдвинется. Так дед отца учил строить, отец - сына, а тот внука.

Для наших предков дом, деревня (веска) -- это настоящее отражение Космоса, это свое родное, то, что противостоит Хаосу, чужой, неосвоенной природе. Ужо ближайший от дома лес несет на себе враждебные черты Хаосу. Всегда считалось, что «лучше всего селиться на старой усадьбе, где жили деды и прадеды. Перед тем, как строить дом, хозяин старательно выбирал место и выполнял ряд ритуальных действий (обряд пауком). Затем очерчивался квадрат размером с усадьбу и со всех сторон клали камни, которые, как бы, охраняли дом со вcеx четырех сторон. В центре условного квадрата устанавливали молодое деревцо (березка или pя6инкa), которое символизировало Вселенное древо. Особенное, сакральное значение имела укладка первого венца. Под угол дома обычно закапывали голову петуха, которая символизировала начало жизни дома и была своеобразной жертвой, тотемом. Стены и крыша дома изолируют его от внешнего света, а окна и двери связывают с ним. Порог -- это символическая межа между тем и этим светом. Обычно к дверям или над ними прибивали конскую подкову, в косяк часто втыкали нож, топор, косу или серп (нечисть боится металла), вешали чеснок, полынь. Сама трехъярусная конструкция дома (первый ярус-квадрат -фундамент; средний - четыре стены (куб); верхний - крыша (треугольник) соответствовала символическому строению Вселенной, которая также имеет три сферы па вертикали Нижний свет - подземный свет, населенный змеями, рыбами, ящерами. Средний свет - земной, организованный человеком. Верхний треугольник - это сакральный свет, божье начало Вселенной. Посредник между небом и подземельем - Огонь, заключенный в домашнем очаге.

В основе народного жилища всегда лежал сруб. Длительное время срубы жилых построек ставилось прямо на землю. Поэтому для первого венца, как правило, применялись более толстые дубовые или сосновые смолистые бревна, представляющие собой своеобразный фундамент (подруб). Затем стали сооружаться фундаменты каменные и деревянные. Для нашей территории были характерны деревянные. При деревянном фундаменте под углы дома вкапывались толстые дубовые или смолистые кряжи (штандары) высотой до 1 метра. В настоящее время фундаменты делают из кирпича.

Сам сруб - это высокое творение народного строительного искусства. Со стороны посмотреть, так кажется, одно бревно сквозь другое пропущено. Получается это так. Не на самом конце бревна, но, отступая от него, делается вырубка середины, круглая как чаша. Поэтому и говорят «углы в чашу рублены», бревна ложатся вырубками, а концы их торчат наружу, т.е. «остатком» или еще говорят «в обло». Если концы стесываются, то это уже сруб «в лапу» или «без остатка». Способ рубки углов «в лапу» требовал особого мастерства и был под силу только плотникам высокой квалификации. В «лапу» рубились дома представителей зажиточных сословий, прежде всего в городах и местечках, а также культовые постройки. Четыре бревна, связанные в прямоугольник, образуют венец. На него кладется следующий венец, а чтобы между ними не было даже маленькой щелочки и связь их была прочной, в нижней стороне бревна вырубался небольшой паз. Между каждым бревном укладывался слой мха. Который при уплотнении предотвращал продувание стены. Один венец на другой - растет сруб на глазах! Не нужны ни гвозди, ни скобы, все здесь прочно, надежно, выверено многовековым строительным опытом народа.

Процесс рубки и сборки дома был далеко не прост. Строитель по опыту знал: чем суше древесина, тем долговечнее будет строение. Он хорошо знал, что лучше срубить дерево поздней осенью или зимой, тогда древесина наиболее сухая. Из многих пород дерева плотник обычно выбирал наиболее стойкие к загниванию дуб, сосну. На один сруб хорошего дома шло 150 - 170 бревен. Особенно много труда затрачивалось на многократный подъем бревен, на сруб для притески и подгонки их друг к другу.

Ужо хата новая гатова

Прыбраны трэскі ужо і дровы;

Над белым дахам, як карона,

Красуе коменак чырвоны;

Прыветна вокны пазіраюць,

Бы вас у госці запрашаюць -

Ну, добры выгляд хата мае,

Яна і цешыць і здавальняе.

Я. Колас. «Новая зямля»

Тот, кто не почувствует прелести бревенчатого сруба, никогда не познает самой сути деревянного зодчества. Прекрасны четкие, ясные формы его, он хорош, прежде всего, своей первозданной силой, естественной, природной красотой, простым ритмом могучих венцов.

Вот, наконец, хата готова, теперь можно начать ее украшать. В первую очередь украшали фронтон (часть дома, ограниченная скатами крыши и карнизом). Раньше фронтон зашивали соломой, заплетали лозой, позже стали отделывать узкими досками - шалевкой. При сочетании вертикальной и горизонтальной укладки шалевки получался простой и красивый узор в виде разных геометрических фигур - квадратов, прямоугольников. Укладка шалевки наискосок дает красивый узор в елочку или ромбом. На фронтонах домов (преимущественно на Полесье) можно встретить и солнышко, мастерски выполненное шалевкой. Изображали солнышко, чтобы оно чаще заглядывало в избу, чтобы всегда было тепло и уютно, сытно в доме. Мотив солнца в белорусском народном искусстве не случаен. Солнце в первобытное время было одним из главных божеств. Многолепестковые розетки, солнышки, полудиски и сегменты солнца с лучами, выложенные шалевкой, являются отзвуком древнего солярного культа.

Завершали композицию фронтона причелины. Кроме того, что причелины защищают от влаги, они придают определенную законченность крыше. Для украшения причелин широко использовался такой вид резьбы как архитектурная пропиловка. Наиболее богата и разнообразна она у нас на Гомельщине. Причелины украшают резьбой геометрического или стилизованного растительного характера. Обычно так украшают и карниз - место стыковки крыши со стеной. Карниз прикрывает выпуски стропил и балок и защищает их от атмосферных осадков. В деревянных постройках он возник изначально в городских и местечковых домах. В настоящее время карниз обязательный элемент современного дома.

Из двух скрещенных причелин над фронтоном делали конек или вилчак по-белорусски. Такие коньки делали только на двухскатных крышах. Наиболее распространенные мотивы в декоре коньков - это выпиленные из доски контуры конских голов, коровьих рог, фигур птиц и змей, повернутых в разные стороны. Обычай, когда в народе тому или иному животному приписывалась магическая сила, идет еще с глубокой древности. Первобытные люди почти полностью находились во власти природы. Человек считал, что внешний вид и сила дикого зверя могут помочь ему в обороне от врага. Для этой цели другой раз брали просто часть животного: голову, зубы, когти. Зубы и когти люди носили с собой в качестве оберегов. Со временем некоторые животные были приручены человеком. Они помогали ему: кормили, одевали, им же приписывалась функция обороны от бед. Поэтому петух или конь, корова даже после смерти продолжали «служить» человеку: череп коровы или коня прикреплялся к воротам или на самом доме в качестве оберега. Позже стали считать, что достаточно будет и отображения этого животного. Череп их на здании постепенно уступал место рогам коровы, голове коня и силуэтам птиц, вырезанных из дерева.

Со временем их магическое значение теряется и коньки выпиливались по традиции с чисто декоративными целями. В начале ХХ века вместо сдвоенных коньков появляются одинарные, их выпиливают из одной доски и прибивают на перекрещивании причелин. Зооморфные мотивы здесь исчезают их заменяют растительные и геометрические стрелы, пика, цветок. Такие коньки распространены и в наше время.

Одним из первых элементов крестьянской хаты, который за короткое время претерпел значительные изменения, было окно. Размеры его увеличились. Появились рамы со стеклом. Рама окна собиралась отдельно и вставлялась в сруб. Появляются наличники, обрамляющие окно и предохраняющие пазы между рамой и стеной от попадания влаги. Особенно широкой была верхняя доска наличника. Естественно, что такая плоскость, венчающая окно, привлекала внимание резчиков.

Чаще всего верхнюю часть наличника (надоконник) выпиливали в виде двух завитков, напоминающих растительные побеги. По мгновению руки резчика, вдруг преодолев природную прямизну дерева, они начинаются от краев надоконника, идут навстречу друг другу и, столкнувшись, загибаются вниз, выбрасывая по пути новые ростки. Наличники с такими украшениями - завитками встречаются издавна по всей Белоруссии. Особенно красивые и выразительные композиции, в основе которых лежат два завитка, можно встретить на востоке нашей Гомельщины в зоне русско-белорусского заселения). Завитки здесь часто почти растворяются в сложном переплетении узоров и напоминают пышную корону. Сквозная резьба придает венчающей части легкость и нарядность. Прозрачный узор усиливается глубокой светотенью. В результате плавные и свободные линии растительного орнамента еще активнее проявляются на бревенчатом фоне стены.

Оригинально выглядят окна, украшенные силуэтами птиц или животных. На оконных наличниках зооморфные изображения, видимо, первоначально также выполняли роль оберегов (охраны), как и коньки, но потом утратили свое магическое назначение и стали просто красивыми декоративными мотивами. Правда, в отличие от коньков, в украшении наличников распространение получили силуэты птиц: ласточки, голубя, петуха. Видимо, эти птицы, которые связывались с весной, с летом, наилучшим способом подходили для украшения окна. Издавна в украшении наличников широко используются накладные реечки, ромбы, кружочки, зубчики и пр.

В наличниках в основном развивается верхняя часть, подоконная же подвергается художественной обработке в незначительной степени. Резьба в большинстве случаев краевая, и притом белее массивная. Объяснить это можно прежде всего тонким пониманием композиции, ибо верхняя часть лучше обозревается. И в целом наличники представляют законченное художественное произведение, которое занимает центральное место в композиции фасадной части дома. С типичным образцом современного дома мы познакомимся немного позже, в Ветке.

Архитектура крестьянского жилья оказала влияние и на формирование усадебных помещичьих домов, размеры которых и набор помещений определялся состоятельностью владельца. Но композиционное решение всегда было одинаковым - в центре сени и парадные помещения, залы и спальни располагались в глубине дома.

На белорусской земле творили архитекторы, художники, инженеры различных национальностей - Бернардони, Фонтана, Фламанди и др. Но воплотителями их архитектурных и конструкторских идей в жизни являлись они - простые крестьяне. В каком бы стиле не возводились замки, крепости, храмы, усадьбы всегда они приобретали особенные, свойственные только Белоруссии черты.

Одна из таких усадеб, сооруженная в стиле классицизма в начале XIX века, находится в д. Хальч по которой мы с вами проезжаем. Хальч - имение могущественного шляхетского рода Халецких, представители которого занимали государственно-административные и военные должности в Великом княжестве Литовском. Хальч впервые упоминается в 1437 году в связи с тем, что великий князь литовский подарил деревню предку Халецких, Павлу Мишковичу. Этот род известен с XV века и происходит от черниговских бояр. Предок Халецких - Павел Мишкович был приближенным великого князя Великого княжества Литовского Свидригайла, в 1437 году получил от него Хальч. До второй половины XVI века Халецкие православные, потом перешли в католицизм. С 1784 года д. Хальч стала местечком Белицкого уезда Могилевского наместничества, принадлежала в это время князю Игнату Халецкому и княгине Радзивилл. В ХХ в. дома здесь преобладали деревянные, деревянной была и православная церковь Архангела Михаила (восстановлена). С 1886 года местечко Хальч вошло в состав Ветковской волости Гомельского уезда и принадлежало помещику С.П. Войнич-Сеножецкому. Господский дом находился рядом с местечком на высоком берегу реки Сож. Усадьбу когда-то окружал старый парк. Площадь парка и усадьбы составляла 15 гектаров.

Дворец был построен в начале XIX века, тогда же формировался и пейзажный парк. Планировка ансамбля имела симметрично-осевую композицию, два одноэтажных флигеля с портиками на торцах (не сохранились) создавали перед дворцом курдонер с регулярно спланированным партером. Хозяйственные постройки размещались в стороне от дворца. Парк был разбит юго-западнее дворца, на склонах глубокого рва. Сегодня сохранился лишь частично. Сам дворец - двухэтажный прямоугольный в плане, накрыт крышей под скат. Симметрия здания нарушается пристройкой с восточной стороны с дополнительным входом. Центральная часть главного фасада выделена шестиколонным ионическим портиком с треугольным деревянным фронтоном. В центре фасада, обращенного во двор, полукруглая терраса с колоннадой на первом этаже. В целом усадьба в Хальче - типичный пример усадебного строительства в Беларуси конца XVIII - начало XIX вв., в нем нашли свое отражение характерные черты архитектуры русского классицизма.

Сразу после Октябрьской революции пан Халецкий продал поместье и уехал в Польшу. А здесь располагалась дирекция совхоза «Хальч», затем детский дом. В годы Великой Отечественной войны здание занял фашистский гарнизон. Многое из интерьера дома было уничтожено. В настоящее в здании бывшего дворца хранится часть фондов областного краеведческого музея.

В 1943 году в районе усадьбы войска Советской Армии дважды штурмовали реку Сож. В честь погибших на этой переправе установлен памятник у входа на территорию усадьбы. В деревне Хальч построена часовня в память о воинах-уроженцах России, которые погибли, освобождая Гомельскую область от немецко-фашистских захватчиков. Часовня построена из бревен русского леса на средства, собранные жителями Суражского и Красногорского районов Брянской области России. Бои, которые проходили осенью 1943 года на ближних подступах к Гомелю, отличались особой жестокостью. Например, во время форсирования Сожа в деревне Хальч погибло почти семь тысяч воинов-россиян. Большинство из них были призваны в армию с уже освобожденных к тому времени юго-восточных регионов Брянщины. Только из Суражского района на ветковской земле осталось лежать более тысячи русских солдат.

Большое количество жилых домов еще и сегодня возводится народными мастерами, которые используют многовековой опыт, сформировавшиеся архитектурно-строительные традиции. Утилитарные и художественные задачи решаются народными мастерами как единое целое. Типичным образцом современного дома является дом, который вы видите в левые окна автобуса. Характерные черты современного дома: применение разных строительных материалов, изменение планировки, увеличение размеров здания. Окна современного дома украшены повсеместно ажурной сквозной припиловкой растительного характера. Можно встретить и накладную геометрическую резьбу. Выполненная в несколько цветов раскраска делает окна главным украшением всей фасадной части дома. Значительную эволюцию перенесли крылечки, уступив в основном место верандам, которые тоже украшают ажурной резьбой. Художественной укладкой шалевки декорируют также и двери. Доски старательно подгоняют друг к другу и нередко выкладываются в разных направлениях и разными узорами: горизонтально, вертикально, в елочку и т.д.

Все чаще стены современного дома шалюются полностью от фундамента до карниза. Стала обязательной и раскраска дома и ее без преувеличения можно считать новым массовым видом декора современной сельской архитектуры. Раскраска, как правило, делается в несколько цветов, это вызвано не столько практическими, сколько эстетическими потребностями. И в большинстве случаев мастера удачно и гармонично сочетают цвета, их оттенки, добиваясь при этом значительного художественного эффекта.

Таким образом, традиционное деревянное жилище современной деревни нередко составляет целый архитектурно-художественный комплекс, где все, включая ограду, украшено резьбой и раскраской в едином стиле.

Архитектурный декор, обогатившись новыми приемами и мотивами, стал почти повсеместным явлением, причем встречается он не только на традиционном деревянном, но и на каменном жилище, получая соответствующую интерпретацию. Хотелось бы надеяться, что и в дальнейшем он будет получать развитие, не вызовет опасений за свое будущее, т.к. индивидуальное строительство еще широко представлено в сельской местности.

Изба стала для нас такой привычной традиционной формой народного жилища, что мы, наверное, и не задумываемся над тем, что повторяемость ее форм подсказана многовековой житейской мудростью.

Прохладная в летний зной и теплая в зимнюю стужу, изба в основе состояла из трех частей: теплой избы, сеней и каморы. При небольших размерах она всегда казалась просторной. В этом проявилось умение разместить все необходимое, не загромождая помещение. Разместить так, что бы в избе ничего не задеть, не опрокинуть, любую вещь найти с закрытыми глазами. Стол, лавки, полки да полати - вот почти все убранство избы. В углу у входа размещалась печь. Она достойна самого большого уважения. Печь в крестьянском хозяйстве работала круглый год. Чем только не была она для крестьянина. Прежде всего она спасало от холода, и была источником тепла и уюта. Она была кормилицей и поилицей: хочешь хлеб выпекай, хочешь молоко томи, хочешь щи вари. Кроме того, русская печь - отменный лекарь, долгим несильным жаром всякую хворь выбьет. На печи сушили одежду и обувь, готовили впрок грибы, ягоды, мелкую рыбешку, лекарственные травы.

Старики и дети любили спать на печи. А сколько сказок было сказано длинными вечерами на теплой печи! Вспомните Емелю - он разъезжал только на печи. За все это любили, да и сейчас любят в народе матушку-печь.

Традиционная варочная печь (курная или с трубой ) всегда занимала ближний к двери правый или левый угол. Устьем печь всегда обращалась к продольной стене, что было обусловлено оконным освещением и удобством связи с углом, где располагалось все необходимое для приготовление пищи.

Небольшое пространство между печью и окном было отделено дощатой переборкой. Это своеобразная кухня или «бабий кут». Здесь на залавке (нечто среднее между кухонным столом и лавкой) хозяйка готовила пищу. Старые печи отличались простатой, определявшейся конструктивными и утилитарными соображениями. Однако уже во второй половине XIX века печь становится объектом внимания при решении интерьера. Ее лицевая сторона подвергается пластической обработке с помощью карнизов, филенок, а также разных деревянных деталей: околопечного столба (дзядка) и основания печи (апечка). Любопытной деталью старинной печи являлся околопечный столб. Ставился он у внешнего угла и опирался на деревянное основание печи и фигурно обрабатывался. Иногда он использовался как опорная стойка для полатей или же выполнял декоративные функции. В прошлом столб играл также важную роль в обрядах. Возле него врачевали, благословляли молодых, выступали сваты и пр. Предполагается, что обрядные функции столба связаны с далеким прошлым и что некогда он являлся центральной опорой крыши, таким образом служил связью между подземным миром и небом.

По диагонали от печи - красный угол («кут», «покути») со столом и лавками вдоль стен. Это наиболее почетное место в избе. На «покути» развешивали иконы, украшенные расшитыми рушниками (набожниками), пучки освещенных ржаных колосьев и трав. В этом углу сходились неподвижные лавы для многоцелевого назначения шириной до 60см. Особенно ценились дубовые лавы. Размещение мебели в старом крестьянском жилище, продиктованное требованиями удобства, строго регламентировалось, что создало возможность закрепить наглухо лавы, настил для сна («пол»), полати, жерди для развешивания одежды, лучник, полки для посуды и др. Такую мебель, пожалуй, следует считать встроенной.

Неподвижность большинства предметов обстановки давала возможность сохранить просторность помещения. Это было весьма важным для многочисленной семьи. В таком помещении не было ничего лишнего. Здесь все предметы имели определенное назначение и место, что выработалось вековым опытом и стало традицией. Принцип конструктивности характеризовал не только внутреннюю архитектуру, но и мебель. В результате создавался единый гармоничный интерьер, созвучный внешней архитектуре крестьянского дома. Когда в крестьянское жилище конца XIX - начала XX века вводится городская мебель, в интерьере изб, развивавшихся под влиянием городской архитектуры, эта гармония начинает разрушаться. Городская мебель (металлические кровати, стулья, столы, шкафы, зеркала, часы) в недостаточной степени гармонирует с прежней внутренней архитектурой - бревенчатыми обнаженными стенами, потолком , печью.

Занятие домашними промыслами накладывали отпечаток на оборудование жилища. Так, в хате стоял 1 или 2 ткацких станка. А у гончара в хате находилось место и гончарному кругу. Небольшие размеры хаты, большое число проживающих, делали непростым быт крестьянской семьи. Особенно тяжело приходилось в зимний период, когда тут размещались куры и другие домашние животные. Все это требовало определенного размещения каждого бытового предмета.

Несмотря на многие трудности и тяжелые условия, белорусы любили свои хаты. Еще с языческих времен у славян считалось, что всякая изба находится под покровительством духа - домового. Уже при закладке дома духам приносили обильные жертвы - поливали опорные камни фундамента кровью зарезанного петуха. Для богатства под углы венца помещали монеты, для оберега от нечистой силы закладывали ладан, для тепла шерсть. Считалось, что от домового зависело благополучие семьи. Он же приглядывал за скотиной, поддерживал огонь, уберегал от болезней. Жил добрый дух то ли за печкой, то ли под печкой. Ночью он выходил полакомиться чем-нибудь вкусненьким, что хозяйка специально для него оставляла на столе.

В городах традиционные типы жилья получили дальнейшее развитие. Прежде всего, усложнились планировочные решения (тенденция к увеличению числа комнат, появление коридора, несколько входов и т.д.), а затем и объемные построения (использование чердака, слуховые окна и т.д.).

Жилые дома в Ветке с самого начала ее основания с XVII века строились светлые и просторные, в 3 - 5 окон, с плотными ставнями, выходом на улицу. Дворы обносились высоким забором, ставились высокие ворота с крышей и калиткой. Кровля, ворота, заборы украшались красивой деревянной резьбой. У ворот ставили скамьи под навесом, чтобы можно было сидеть в любую погоду. Основали Ветку старообрядцы, которых увел на земли пана Халецкого, в Речь Посполитую, в лихую годину священник-старовер Кузьма из московского посада, спасая их от самогубства и полного пресечения рода. Они обосновались на реке Сож, неподалеку от Гомеля. Там к ним присоединился со своей паствой беглый поп Стефан из приокского города Белева. Потом потянулись сюда и разрозненные старообрядческие семьи, везли они с собой старинные иконы, книги, предметы народного быта. Так, на пустом острове реки Сож москвичи и «мнози великороссийские людие» в 1685 году построили первую слободу (Ветку). Несколько слобод было образовано вдоль реки Сож. «Гнездо раскольников» - так называет Ветку и окружающие слободы книга «Живописная Россия», вышедшая в 1882 году.

В отношении названия Ветки существует несколько версий. Одна рассказывает о том, что около острова, на котором поселились первые жители, протекала речушка - ветка Сожа, другая предполагает, что Ветка - это ветка Москвы, подчеркивая тем самым связь с Москвой. А вот, что писал в 1907 году в этнографическом очерке «Старообрядцы на Ветке» И.С. Абрамов: «Лично нам пришлось слышать от одной старухи такое предание: сидели раз летом старики, первые ветковские насельники, и думали-гадали, как назвать свой новый посад; в это время прилетел рой пчел, покружился он и сел на ветку. «Пусть будет наш посад назван Веткой», решили старцы». Следующая версия рассказывает, что название Ветка происходит от острова того же имени, образуемого рекой Сож и небольшим, отделяющимся от нее заливом, составляющим как бы ветвь реки. И еще одна версия происхождения названия города. В те времена у старообрядцев не было органов власти, у них был совет, что в переводе с русского на старославянский - «веть».

Условия жизни и быт ветковчан были суровыми, связанными с тяжелым трудом и лишениями. Земли пана Халецкого малоплодородные, неосвоенные, покрытые лесами. За них старообрядцы платили пану высокие оброки, но зато беспрепятственно отправляли религиозные обряды. В слободе были построены молитвенные дома, женские и мужские монастыри, жилые дома. Но в дальнейшем ветковчане подвергались неоднократным гонениям.

Вначале русское правительство пыталось воротить методом прощения и милосердия. Но потом стали действовать насилием. В 1735 году, во времена правления Анны Иоановны, полковник Сытин с пятью полками окружил Ветку со всех сторон и нашел в ней 40 тысяч человек. Монахинь и монахов разослали по русским монастырям на покаяние, а мирянам было разрешено возвратиться на прежнее местожительство. Это событие вошло в историю Ветки под названием «первой выгонки».

Вскоре многие возвратились обратно на обжитые места. Со всех концов России к ветковчанам от последователей раскола присылались дары, как «страдальцам за веру», приходили селиться и новые беглецы-раскольники, и через 5 лет Ветка достигла почти прежнего состояния.

В 1764 году пережили ветковчане и вторую высылку. По приказу Екатерины II царские войска вошли в Ветку, согнали всех староверов посемейно и выслали в Сибирь. И с тех пор в Сибири существуют поселения старообрядцев, которые называют семейскими. Стоило регулярным войскам уйти с берегов Сожа, как староверы возвращались на свои пепелища, снова сеяли рожь и пшеницу и с прибылью продавали зерно в Ригу. Они справлялись и с черной, и с тонкой работой. Если вдуматься, все они были люди недюжинные. Они прошли сквозь церковную реформу, уберегли потомство, сохранили в целостности традиционный образ жизни.

Стояла Ветка на перекрестке, где пересекались важные торговые пути на юг, запад и в центральную часть страны. Ветка была богата резчиками, чеканщиками. Ветковчане выделывали кожу, вили веревки, канаты, ковали якоря, строили баржи и вели торговлю. Ветка была хранительницей древней книжной культуры, кроме того, была и местом, где на протяжении почти двух с половиной столетий создавались свои рукописные книги, писались иконы. Старое, устоявшееся переплеталось с новым, приходящим. В рукописных книгах появился новый рисунок. В Ветке стали шить бисером, резьба украшалась золочением. Все это сохранило и дух времени, и колорит ставшей им родной земли.

С раскольниками был связан и руководитель крестьянской войны 1773 - 1775 гг. Е.И. Пугачев. А.С. Пушкин в своем произведении «История Пугачева» приводит следующие данные: «Из показаний самого Пугачева в конце 1772 года привезенного в канцелярию дворцовых дел, известно уже было, что после своего побега скрывался он за польской границей, в раскольничьей слободке Ветке».

Ветковчане прятали Пугачева от преследовавших его царский властей, затем обеспечили его паспортом на другое имя. Именно отсюда уехал славный атаман, чтобы начать крестьянскую войну. Сейчас одна из улиц Ветки носит имя Е.И. Пугачева.

В 1772 году, когда Ветку с восточными землями Беларуси присоединили к России (после первого раздела Речи Посполитой) населения в ней насчитывалось около 40 тысяч человек, а Гомель, который находился радом, имел около 5 тысяч. Но как интересно история распорядилась с городами... В Гомеле сейчас 500 тысяч жителей, а в Ветке всего 8 тысяч. Нас она интересует тем, что является своеобразным «чуланом», музеем минувшей жизни - старинных книг, икон, предметов народного быта. Старообрядцы никогда не говорили, как это у нас сейчас повелось, об экологии культуры. Они просто бережно собирали и хранили культурные ценности - иконы, рукописи, книги. Многие из этих старинных вещей вы увидите в музее народного творчества.

Музей расположен на центральной площади Ветки, называется она Красной. Вот так первые переселенцы из Москвы (позже этих старообрядцев называли «москалями») назвали самое красивое, центральное место в Ветке - красным, по аналогии со своим родным городом Москвой.

Музей занимает здание, построенное по проекту неизвестного итальянского архитектора. Когда-то до революции здесь жил самый богатый человек Ветки - купец Грошиков. Музей создан на основе частной коллекции Федора Григорьевича Шклярова. С 60-х годов начал он собирать старые прялки, иконы, книги, чтобы не пропали, чтобы сохранились, чтобы для сегодня живущих воскрешали мир людей этой земли. Здесь в Ветке и ее окрестных деревнях обнаружены и собраны Шкляровым старинные книги из кремлевских соборов, много книг местного ветковского происхождения. Все они, как и иконы, предметы утвари, плотно заполнили полки в доме. Одну коллекцию рукописных книг отдал он в Московский университет, другую - в Пушкинский дом в Санкт-Петербурге. А основную часть коллекции подарил родному городу - создал музей народного творчества. Больше года был Ф.Г. Шкляров директором музея, а в ноябре 1988 г. он умер.

Мы сейчас получим прекрасную возможность познакомиться с удивительными коллекциями музея народного творчества, оценить значимость Ветки как центра старообрядчества.

Экскурсия в Ветковском музее народного творчества. Результатом творчества не всегда может быть вещь материальная. Не все можно нарисовать, вырезать, вышить. Результатом творчества может быть дар души.

В сфере научного сообщества давно признанным фактом является уникальность традиционного культурного наследия белорусов и высокая степень сохранности наиболее архаичных вариантов бытующих здесь ритуально-обрядовых комплексов. Эта оценка в одинаковой степени касается обрядов традиционного календаря и ритуально-обрядовых комплексов семейно-родовой направленности (родинно-крестильный, предсвадебный, собственно свадебный и послесвадебный циклы, а также сложнейший и весьма продолжительный цикл похоронно-поминальной обрядности). Еще в начале 70-х годов прошлого столетия многовековое наследие наших предков было живым явлением, актуализация которого происходила ежегодно в соответствии со структурой природно-сельскохозяйственного (преимущественно земледельческого) и социокультурного диалога наших современников.

Однако фронтальная экспансия аудиовизуальных средств информации, широкомасштабные миграции и прежде всего отток большей части населения в города привели к тому, что традиционное фольклорное наследие постепенно переживало фундаментальное смещение акцентов: из зоны активной памяти оно переходило в зону востребованности лишь по случаю. Ни с чем не сравнимое ускорение этим трансформационным процессам придала авария на Чернобыльской АЭС, которая накрыла своим крылом отчуждения едва ли не половину духовно-культурного пространства нашего уникальнейшего заповедника славянской языческой архаики под названием Восточное Полесье.

Десятки деревень, в которых до самого последнего времени фиксировались в аутентическом исполнении уникальнейшие обряды встречи и проводов весны, Радуницы, вождения и похорон стрелы, вождение Куста, Юрия были отселены.Самые активные носители этой культурной традиции оказались рассредоточены по различным регионам Беларуси, переселены преимущественно в Гомель и Минск. Всё отмеченное выше неопровержимо свидетельствует о том, что мировое научное и культурное сообщество приняло весьма своевременное и стратегически выверенное решение: разработать и утвердить концептуальные основы Международной конвенции об охране нематериального культурного наследия. Отдав в свое время дань уважения процессам глобализации и приоритетам культуры мира, международное сообщество пришло к осознанию необходимости сохранения и поддержания всевозможных очагов локальных и региональных культурных ландшафтов.

Фольклор (в переводе с английского - народная мудрость) - художественная, коллективная творческая деятельность трудового народа, которая отражает его жизнь, взгляды, идеалы. Это устное поэтическое творчество, музыка, театр, танец, т.е. то, что создано народом и бытует в народных массах.

Фольклор Беларуси создавался народом на протяжении многих веков, передаваясь из поколения в поколение. В нем отражается многовековой опыт белорусского народа, его мудрость, добропорядочность.

Основой фольклора стало устное народное творчество, которое не случайно называют летописью народа. И это закономерно. Достаточно сослаться на такой период истории, как XIX век, когда, по выражению некоторых ученых, казалось, будет положен конец фольклору. Но, к счастью, в те времена мало обращали внимание на простой народ, который жил, пребывал во мраке невежества и питал свою духовную жизнь только устной поэзией. А ведь она была основой белорусской народности и оказалась главным хранителем живой речи.

Особенно большое значение имел он для развития литературы и являлся первой поэтической школой многих белорусских писателей:
Дунина-Марцинкевича, М. Богдановича, Я. Купалы, Я. Коласа. Их творчество вырастало из белорусского фольклора. Еще в эпоху феодализма фольклор был представлен почти всеми жанрами: песнями, танцами, календарной и семейной обрядовой поэзией, сказками, легендами, былинами, пословицами, поговорками, загадками, заговорами, народным театром (Батлейкой), в различных видах социально-бытовой лирики.

Сегодняшнее время можно справедливо назвать временем переоценки моральных ценностей. В жизнь возвращаются понятия, которые народ хранил столетиями, постепенно возрождаются обычаи, обряды, и даже праздники. И это совсем не означает возврат к религии, дело в желании прикоснуться к народным корням, понять истоки морали предков, лучше познать их богатую культуру. Еще В. Даль говорил: «Даже горькая полынь и та не растет без корней». А мы оказались в такой ситуации, что практически забыли свои корни, отказались от них. И относится это не только к народному наследию. Без корней растение засыхает, умирает... Так же и народ...

И знакомя вас с духовным белорусским наследием, буду надеяться, что помогу открыть еще один занавес таинства над одним из самых интересных видов народного творчества - фольклором, в котором ярко проявляется талантливая душа наших предков. А возвращение к давним традициям способно сделать богаче и краше наше духовное существование.

Мы прикоснемся к той части народного поэтического творчества, которая сопровождала аграрные праздники и труд земледельца: Купала, Коляды, зимнее и летнее солнцестояние и др.

Наблюдения древнего человека за круговоротом солнца, изменениями в природе, биологическими циклами растений составили целую систему взглядов, которые нашли отражение в обрядах, песнях, поверьях, календарных приметах, пословицах, поговорках. Человек первобытного общества стремился разгадать силы природы, чтобы вырастить хороший урожай, надеялся достигнуть этого приемом заклинания, обрядами и ритуалами.

Белорусское календарно-обрядовое общество образовалось не позднее, чем в XIV - XVI вв. Циклы календарно-обрядовой поэзии обусловлены природными явлениями. В народной поэзии их насчитывается четыре: весенний, летний, осенний, зимний. Каждая пора года имела свои обряды, обычаи, поверья, песенное сопровождение.

Из всех славянских народов самое наглядное олицетворение времен года встречается именно у белорусов. Весну наши предки называли Ляля, лето - Цеця, осень - Жицень, зиму - Зюзя.

Ляля представляется юною, красивою и стройною девою; существует поговорка: «Пригожая, як Ляля!». В честь ее праздновали накануне Юрьева дня праздник известный под именем Ляльника. На чистом лугу собирались крестьянские девушки; избравшие из своей среды накануне самую красивую подругу, они наряжали ее в белые одежды, перевязывали ей руки, шею и стан свежей зеленью, а на голову надевали венок из весенних цветов: это и есть Ляля. Она садилась на траву, возле нее ставили разные припасы (хлеб, молоко, масло, сыр, творог, сметану, яйца) и клали зеленые венки. Девушки взявшись за руки, водили вокруг хороводы, пели обрядовые песни и обращались к ней с просьбой об урожае… Ляля раздавала им венки и угощала всех принесенными яствами. Венки и зелень, в которую наряжали Лялю, сберегали до следующей весны.

Цеця - дородная, красивая женщина; в летнюю пору она показывается на полях - убранная созревшими колосьями - и держит в руках спелые плоды.

Жыцень представляется существом малорослым, худощавым, пожилых лет, с суровым выражением лица, с тремя глазами и всколоченными, косматыми волосами. Он появляется на нивах и огородах, после уборки урожая, и осматривает все ли убрано как следует в добром хозяйстве. Заприметив много колосьев не срезанных или оброненных жнецами, он собирает их, связывает и переносит на участок того хозяина, где хлеб убран чисто, с бережливостью; вследствие этого на будущий год там, где Жыцень подобрал колосья , оказывается неурожай, а там, куда он перенес связанный сноп, бывает обильная жатва. Когда Жыцень странствует в виде нищего и при встрече с людьми грозит им пальцем, это служит предвестием всеобщего неурожая и голода в следующем году. Во время осенних посевов он незримо присутствует на полях и утаптывает в землю разбросанные зерна, чтобы ни одно не пропало даром. Судя по этим данным, Жыцень принадлежит собственно к эльфическим духам, блуждающим по полям и помогающим росту и вызреванию урожая; белорусы сочетали с ним представление осени, так как к этому времени года относится окончательная уборка урожая и посев озимых хлебов. Имя Жыцень производное от слова жито (рожь), что подкрепляется народными поговорками: «Жыцень хлеба дав», «Барджей на Жытня, кали в засеке хлеба не прытне» (Тотчас на Жытня (сваливают беду), если не окажется хлеба в амбаре).

Зюзя - старик небольшого роста, с белыми, что снег волосами и длинною седой бородой, ходит босой, с непокрытою головой, в теплой белой одежде, и носит в руках железную булаву. Большую часть зимы он проводит в лесу, но иногда заходит и в деревни, предвещая своим появлением жестокую стужу. Чтобы умилостивить Зюзю, белорусы накануне Нового года откладывают несколько ложек кутьи в особую миску и оставляют на ночь на столе, чтобы Зюзя пришел кутьи «паесьцi» и не вредил бы морозами нивам и домашним животным. Когда Зюзя гневается на людей, он ударяет своею булавой в какой-нибудь пень, и тотчас же трескаются стены домов и земля; трескучие морозы приписываются его ударам.

Происхождение имен Ляля, Цеця и Зюзя останется необъясненным. Каждое из них образовалось через удвоение коренного слога и все они уцелели в детском языке: ляля и цаца употребляются как ласкательные названия ребенка (в смысле: милый, пригожий, умница), а также для обозначения игрушки; зюзя употребляется в замену слова «холодно»: «Не ходи на двор, там зюзя!» Белорусское зюзець - мерзнуть, цепенеть от холода.

Обряды и песни зимнего цикла были направлены на то, чтобы заранее повлиять на будущий урожай, спасти озимые посевы. С зимним циклом связан самый интересный из всех календарных обрядов - Каляды, богатые на выдумку и шутку.

По старому стилю Каляды длились с 24 декабря по 6 января, но после того, как в нашей стране календарь был приведен в соответствие общеевропейским, время перешло на 13 дней вперед, и Каляды стали отмечать с 7 по 19 января.

Январь на белорусском языке называется «студзень». Само название первого месяца года говорит о его характере: студзень значит студенный (холодный). По нему крестьяне старались определить и будущий урожай на поле и в огороде: «Студзень пагодны - будзе год плодны». Мокрая погода в начале года не обещала утешения человеку: «Калi ў студзенi дажджы - дабра не жджы».

С января начинается и Новый год. В традиционном белорусском календаре Новый год (в Беларуси еще называется «Василье») органически входил в систему аграрно-календарной обрядности и приходился на период Каляд (14 января), отвечающих западноевропейскому Рождеству. Символически калядование приходилось на то время, когда после зимнего солнцестояния намечался «перелом» и постепенно увеличивался световой день.

С наступлением Каляд заканчивался и Пилиповский пост, который длился на протяжении всего декабря - первого зимнего месяца. А за две недели до наступления Каляд, белорусские крестьяне начинали толочь в ступах ячмень и запасать крупы, чтобы хватило на все Каляды для приготовления кутьи («куццi») - каши из ячменных круп. Каждому периоду Каляд соответствовал традиционный набор блюд и характер продуктов в кутье.

Накануне Каляд готовилась постная кутья с медовой начинкой. 7 января, после поста, наконец, можно было поесть всего вволю. На протяжении всех Каляд нельзя было ничего ни шить, ни плести, ни сечь и т.д. Иначе, говорили, что дети и животные, которые должны были появиться на свет, родятся покалеченными.

Вторая кутья готовилась 13 января, накануне Нового года. Это была богатая кутья - щедрая, с множеством мясных блюд. В народе предупреждали: «Хто не пячэ блiноў перад Новым годам, у таго не будзе гладкай, тлустай жывела, асабiлва цяляты».

«Шчодрым» назывался новогодний вечер, когда девушки, выбрав самую красивую, направлялись петь «шчадроўкi» по селу.

На новае лета

Радзi, Божа, жыта.

Шчодры вячор,

Багаты вячор!

Жыта, пшанiцу,

Усякаму пшанiцу,

Шчодры вячор,

Багаты вячор!

Дай табе Божа,

Пане гаспадару,

Шчодры вячор,

Багаты вячор!

Пiва варыцi,

Сынкоу жанiцi,

Шчодры вячор,

Багаты вячор!

Гарэлiцу гнацi,

Дачок аддавацi,

Шчодры вячор,

Багаты вячор!

Залезь на баляску

I дастань каубаску,

Шчодры вячор,

Багаты вячор!

Стань на драбiнку,

I дастань саланiнку,

Шчодры вячор,

Багаты вячор!

Кошычак маку,

Да таго прысмаку,

Шчодры вячор,

Багаты вячор!

Обряды, песни, игры нередко повторялись изо дня в день на протяжении всех Каляд. Калядовщики переодетые в «казу», «мядзведзя», «кабылку» ходили по хатам, пели колядные песни с поздравлениями и пожеланиями, а щедрые хозяева одаривали их салом, колбасой, яйцами и другой вкусной едой. А жадной хозяйке колядники могли напомнить:

Давай, баба, каўбасу,

Бо я хату растрасу.

Утомленные калядники после обхода дворов, собирались в одной из хат и там продолжали праздновать. До утра играла музыка, звучал смех и шутки.

Но, пожалуй, никогда за год, так как на «Шчодрыка» (перед старым новым годом 13 января, вечером) не увлекалась молодежь гаданием. Девушки обхватывали колья в заборе (плоце) и радовались, когда их было в пару; слушали под окнами, что скажут в какой-нибудь хате и по тому решали, выйдут ли они замуж в ближайшее время или нет; выпекали что-нибудь из муки и кормили собаку - чье первое собака съест, та раньше других и замуж выйдет; прислушивались в какой стороне залает собака - туда и замуж пойдет и т.д.

14 января наступал Новый год. С новогодним праздником были связаны и некоторые табу, отвечающие миролюбивым функциям, добропорядочности. Так, запрещалось ругаться, вспоминать о смерти, допускать плохие поступки. Все обязаны были делать друг другу только приятно. В день Нового года продолжались все забавы предыдущих дней каляд. Если вечером, накануне Нового года щедровали взрослые, то утром ходили «засевать» (сыпали в доме зерно) дети, которые также поздравляли хозяев с Новым годом, прославляли их, говорили или пели различные пожелания.

В новогодних поверьях чувствовалось присутствие «первого дня». Первый день года, проведенный надлежащим образом, якобы гарантировал удачу на весь год. Так, кто из семьи в самый первый день года раньше других принесет воду из колодца и умоется, тот на протяжении года будет бодрым и подвижным.

Если снег на Новый год сыпал с самого утра, то вся зима предвиделась снежной. Если на Василье (Новый год) ветер дул с востока - нужно было ждать горячего и сухого лета; когда с юга - умеренного; западный ветер обещал мокрое лето; северный - холодное, с градом.

В конце Каляд - 18 января подавали к столу третью - постную, голодную кутью. После окончания этой кутьи, сено которое лежало на столе (на него ставилась кутья) на протяжении 2 калядных недель, убиралось и отдавалось коровам, чтобы было много молока, а заодно уберечь их от наговоров ведьм.