Противостояние Н.И. Вавилова и Т.Д. Лысенко по вопросам генетики

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Уровень развития советской генетики в 1920-40-х гг

2. Уровень развития генетики за рубежом в 1920-40-х гг

3. Отношение власти к генетике в СССР

Заключение

Приложение

Введение

Актуальность. Современное развитие науки предполагает взаимодействие отдельных самостоятельных научных школ и направлений наук, а также и междисциплинарное взаимодействие, помогая создавать новые эффективные научные разработки, в том числе и в области сельского хозяйства. Например, биология, включающая такие подразделы как ботаника и генетика, играет вс? большую роль в фундаментальных исследованиях во всем мире, потеснив даже безраздельно господствующую до этого главную естественную науку - физику.

Мы обращаемся к теме научных представлений Н.И. Вавилова и Т.Д. Лысенко потому, что проблема урожайности сельскохозяйственных культур для нашей страны никогда не теряла своей актуальности. Особенную остроту она приобрела в современных условиях, когда на повестку дня встал вопрос обеспечения страны отечественной качественной сельскохозяйственной продукцией. В связи с экономическими санкциями, перенаселением, глобальными изменениями в окружающей среде, такими как потепление климата и загрязнение среды особенно важно использование наработок советских ученых для выведения новых продуктивных сортов зерновых, овощных и других культур.

Н.И. Вавилов провел в свое время колоссальную работу исследователя: объездив полмира, он собрал богатейшую коллекцию генетического материала в виде растений и семян. Сохраненные в музее редкие виды могут послужить резервом для размножения и селекционной работы и в наши дни.

Еще одним аспектом темы исследования является противостояние двух советских научных школ в области генетики - Н.И. Вавилова и Т.Д. Лысенко. Отечественные последователи разных зарубежных течений в генетике под воздействием особенной внутриполитической атмосферы в Советской России 1930- х-начала 40-х гг. вынуждены были перенести свои профессиональные разногласия в

область идеологии. Из-за отсутствия взаимопонимания, тщеславия и личных амбиций научный интерес и, в конечном итоге, истина принесены были в жертву корыстолюбию. В данном случае события развернулись трагически и дело «Трудовой Крестьянской партии» стало одним из самых резонансных политических процессов сталинской эпохи. Последовавшее разрушение научной школы Н.И. Вавилова на долгие годы определило состояние генетики в нашей стране.

Историография. Все исследования по теме можно разделить на две большие и разнообразные по тематике группы по принципу принадлежности к разным историографическим школам и хронологическому принципу - советская и современная историография, а также на отечественную и зарубежную.

Многие ученые в СССР и за рубежом коснулись темы жизни Вавилова. Биограф Николая Ивановича Вавилова С.Е. Резник в научно-популярной форме излагает взгляды ученого и его предшественников и пишет: «Моя первая книга, научно-художественная биография академика Николая Ивановича Вавилова, изданная в 1968 г. в серии ЖЗЛ, несмотря на большие цензурные изъятия, была признана идеологически вредной. Ее 100-тысячный тираж был арестован, поступило указание его уничтожить. Около года шла борьба за спасение книги, после чего, с новыми изъятиями, она поступила в продажу». Это была одна из первых биографических книг о Н.И. Вавилове, его борьбе и гибели за науку. Автор смог ее написать благодаря бескорыстной помощи учеников, друзей и близких Н.И. Вавилова - всем им в книге вынесена благодарность.

Ревенкова А.И. в своей книге широко освещает биографию и научные достижения ученого. Характеризуя работу Вавилова, автор отмечала его как последователя учения Грегора Менделя, которое, как считал Вавилов, открывает путь к планомерному вмешательству человека в творчество природы. Профессор Э.И. Колчинский на основе документов, вновь введенных в научный оборот из партийных фондов Ленинграда и фондов Комакадемии, из Архива РАН, заставляет нас взглянуть на данную тему несколько под другим углом зрения. Его работы по этой теме являются одними из самых содержательных и объективных.

Академик А. Тахтаджян в сборнике публицистических статей о жертвах сталинских репрессий охватывает творческую деятельность Вавилова с юношеских лет до его трагической развязки.

Оценивая достижения биологической науки в СССР в 20-40х гг., можно сделать вывод, что уровень советской генетики, растениеводства, агрономии был очень высоким, обеспечивая бурный рост сельскохозяйственного производства. Повсеместно организовывались новые научно-исследовательские институты, открывались опытные станции и питомники, в том числе и стараниями Н.И. Вавилова, к тому времени занимавшего не один руководящий пост. Проводились дорогостоящие исследования и организовывались хорошо финансировавшиеся экспедиции в дальние страны, например, под руководством Вавилова состоялось около 180 экспедиций по всему миру (кроме Антарктиды и Австралии). Вообще надо сказать, правительство не жалело средств на финансирование исследований в данной области, понимая огромное значение оных для развития народного хозяйства страны. Однако развернувшаяся научная полемика вышла за рамки цивилизованного диалога, начались доносы и кляузы на оппонентов, которые сводили на нет усилия ученых, и зачастую приводили к трагическим последствиям.

Вавилов разделял точку зрения о том, что наследственная информация передается посредством молекул. Закон гомологических рядов, открытый ученым, сравнивают с открытием периодической системы Менделеевым. Он гласит: близкие роды и виды имеют сходные формы рас и разновидностей, по которым на примере одного известного рода можно прогнозировать изменчивость другого. Теория Н. И. Вавилова получила развитие в трудах его сотрудников и учеников -- П. М.

Зарубежные исследователи тоже коснулись предмета нашей тематики. Американский генетик и правозащитник В.Н. Сойфер2 в эмоциональной манере излагает историю расцвета и разгрома медицинской генетики и евгеники.

Шведский генетик Густаффсон О. делится воспоминаниями о работе с Н.И Вавиловым.

Николай Иванович во время своих экспедиций собрал огромную коллекцию растений и семян, выявил очаги происхождения культурных видов растений; основываясь на принципах научного познания, в отличие от своего оппонента, который позиционировался как «босоногий профессор» из народа и за все время своей продолжительной деятельности выпустил незначительное число работ. Самая известная его работа Ї «Агробиология».

Лысенко был приверженцем ламаркизма, который утверждает, что по наследству передаются приобретенные признаки путем тренировки органов и отвергал генетику как науку. Представления Лысенко, сходные со взглядами Ж. Б. Ламарка попали на благодатную почву в СССР. Во-первых, Лысенко обещал, что с помощью его методов возможно получение высокоурожайных сортов (пород) в очень короткие сроки. Во-вторых -- риторика Лысенко в высокой степени соответствовали идеологии коммунистической партии СССР; Лысенко противопоставлял «коммунистическую» и «буржуазную» науку. Под «буржуазной» наукой понималась классическая генетика. Классических генетиков в СССР презрительно называли «вейсманисты-морганисты», в соответствии с фамилиями А. Вейсмана -- создателя представлений о зародышевой плазме, которое является веществом наследственности, и известного американского генетика Томаса Ханта Моргана. В его лаборатории собрались многие выдающиеся генетики того времени, в том числе бывший советский ученый Ф.Г. Добржанский.

Между тем, во многих агрономических приемах Лысенко имел здоровый подход, который в то время шел в разрез с технократическим подходом в сельском хозяйстве, предусматривавшем обильное применение удобрений, оборот пласта при вспашке и т.д. Его экологические идеи мало изучены и переосмысливаются в настоящее время. Весьма интересной представляется задача с учетом современных данных проанализировать научное наследие школ Вавилова Н.И. и Лысенко Т.Д. и дать им объективную оценку.

Подведем итог. Литературы по теме исследования достаточно для того, чтобы сделать следующий вывод: противостояние Вавилова Н.И. и Лысенко Т.Д. было обусловлено разными уровнями подхода к науке. Если Николай Иванович Вавилов имел мировую известность и признание, дружественные связи с зарубежными учеными, то вклад Трофима Денисовича Лысенко более чем скромен - по сути, одна выпущенная книга, речи с трибуны и отсутствие международного сотрудничества.

Объектом исследования является советская генетика довоенного периода.

Предметом исследования стали отношения научных школ в советской генетике -- Н.И. Вавилова и Т.Д. Лысенко.

Цель работы: выяснить как научные концепции и дискуссии разных генетических школ стали поводом для политических процессов.

Задачи:

- охарактеризовать научное наследие Н.И. Вавилова;

- оценить научное наследие Т.Д. Лысенко;

- исследовать причины личного противостояния двух советских ученых и его последствия;

- изучить отношение власти к развитию генетики в СССР и представителям этой науки.

Хронологические рамки. Нижней границей исследования являются 1920-е гг., когда в Советской России начала свое развитие генетика, верхней границей является 1943 г. - гибель Н.И. Вавилова и завершение политического процесса.

Источники. Источники поделены на две группы: 1) официальные документы: приказы, постановления; 2) источники личного происхождения: воспоминания, переписка.

В Москве существует мемориальный музей Н.И. Вавилова, который переживал разные времена - подъем в конце 1980-х, упадок 1990-х. Начало XXI-го в. принесло оживление и стабильность в работу музея. Надеяться на появление новых материалов было трудно, т.к. во время ареста Н.И. Вавилова в 1940 г. было изъято, а затем уничтожено огромное количество документов: 92 папки черновых материалов по заграничным поездкам в Абиссинию, США, Англию, Японию и другие страны, 90 штук записных книжек и блокнотов , 9 папок личной и служебной переписки, 8 папок разных рукописей Вавилова на русском и иностранных языках, 2 папки разных писем на имя Вавилова, книги, фотографии, географические карты, газеты, справки и командировочные удостоверения.

Получение музеем в дар рукописных тетрадей Н. Вавилова было настоящей сенсацией. Одна из тетрадей - студенческий дневник. Дневник - небольшая книжка в коленкоровом переплете, никак не озаглавленная и заполненная едва ли наполовину, состоит из двух частей. Первую часть, строго говоря, нельзя назвать дневником в точном значении этого слова. Это нерегулярные записи, размышления о своем внутреннем мире, о выборе пути, о складывающемся мировоззрении. Здесь впервые сформулирована цель жизни: «…хочу страстно науки. Люблю ее. В ней цель жизни. В ней одной можно испытывать энтузиазм. Верую в ее будущее. Знать, обнимать разумом целость явлений, комбинировать их в стройные гармонические системы, пользоваться ими для разрешения мировых загадок и применять к улучшению жизни на земле - это значит прожить хорошо…».

В дневнике почти ничего нет о студенческой жизни, о членах семьи, о друзьях, о событиях. Но в нем есть интерес к биологическим и агрономическим знаниям, к еще только зарождающейся генетике. Есть раздумья о науке, желание накапливать знания и осмыслять их. Вторая часть - разрозненные заметки на разные темы, дающие представление о широте интересов и методе работы студента Вавилова.

Избранные сочинения Н.И. Вавилова отображают последовательность научных размышлений и географию открытий великого ученого.

Издание публикаций И.А. Захарова-Гезехуса интересно, в частности, наличием переписки Николай Ивановича и американским генетиком Г. Меллером. Эссе Г. Меллера о Н. И. Вавилове, написанное много позже, в 1966 г., было опубликовано на русском языке более полувека назад. Можно привести здесь заключительный абзац этого очерка, который особенно ярко показывает отношение Г. Меллера к его русскому другу: «Вавилов был поистине великим в самых разнообразных отношениях -- как ученый, как администратор, как человек. В противоположность некоторым выдающимся людям он был полным экстравертом, притом без малейшего чувства неполноценности или боязни преследования, но и без чувства превосходства в качестве их компенсации. Он целиком отдавался своему служению, своей работе, разрешению проблем, научному анализу и синтезу, наблюдению и эстетическому восприятию. Обладавший глубокими и широкими познаниями, он был при этом более жизнелюбивым и жизнеутверждающим, чем кто-либо, кого я когда-либо знал. И его усилия так же, как и пример его жизни, поистине не пропали даром».

В сборнике Лысенко В.П. «Вдохновение» мы обнаруживаем письма, документы, воспоминания близких и родных Николая Ивановича.

Из воспоминаний журналиста С.М. Шпицера: однажды ученого пригласили на банкет. Он явился одним из последних, держа в руках вместительный портфель:

? Правда, когда и как находите Вы время для личной жизни? - спросили его.

? А разве наука для меня не личная жизнь? - был ответ.

Академик АН СССР Г.П. Георгиев вспоминает: «На печально знаменитой сессии ВАСХНИЛ в 1948 г. была практически разгромлена советская генетика. Закрылись многие лаборатории. Я был в начале 50-х гг. студентом Первого московского медицинского института. На занятиях преподаватели говорили: «В клетке никаких генов нет, хромосом нет. А то, что наблюдаешь в опытах, так это появляется лишь в мертвых клетках, уже обработанных спиртом». Верили ли они в это сами? Думаю, что нет».

Изучено около сорока научных статей и литературы, из которых четверть - источники. Проблема изучена достаточно хорошо с привлечением, в частности, зарубежных авторов. Наш современник американский историк науки Л. Грэхэм обстоятельно и предельно объективно исследует события того времени.

Положения, выносимые на защиту.

1. Начиная с 20-х гг. прошлого века существовал огромный потенциал, который давал возможность для опережающего развития в сфере перспективной генетической науки, особенно, в свете мирового соревнования за лидерские позиции.

2. Советское государство, несмотря на трудности, в т.ч. финансовые, делало все возможное для поддержки новой биологической науки.

3. Суть научного противостояния двух ученых заключается в разных по качеству научных уровнях каждого.

4. Если изначально правительство СССР всячески поддерживало развитие науки, то начиная со второй половины 20-х гг. просматривается явная идеологизация последней, ученые попадают в опалу, начинаются репрессии. Власть склоняется к популистским заявлениям, что и является решающим моментом в судьбе генетической науки в нашей стране.

Практическая значимость. В работе исследуются принципы политики государства в аграрной сфере в части решения продовольственной проблемы, дана оценка представителей аграрной научной элиты, оценивается влияние партийно- государственной элиты на исход научного противостояния школ. Материалы могут быть использованы при подготовке курса по истории России, а также курсов по выбору по истории государственного управления и истории политических элит.

Научная новизна заключается в постановке проблемы в такой плоскости: ранее вопрос научного сотрудничества и противостояния Н.И. Вавилова и Т.Д. Лысенко не изучался. Автором настоящей работы предпринята попытка изучить суть противостояния двух научных школ, а также отношения власти и ее лидеров к изысканиям советских генетиков того периода. В работе используются малоизвестные источники, в том числе материалы ранее не опубликованные, позволяющие пролить свет на поставленные вопросы.

Методология. В исследовании применяются принципы историзма, объективности и антропологического подхода.

Методы, используемые для исследования данной темы - общенаучные: анализ, синтез, индукция и дедукция; специальные исторические - описательный, сравнительно-исторический и историко-генетический.

Структура - работа содержит введение, три раздела: «Уровень развития советской генетики в 1920-40-х гг.», «Уровень развития генетики за рубежом в 1920- 40-х гг.» и «Отношение власти к генетике в СССР», заключение, список источников и литературы, приложение и методическую часть.

1. Уровень развития советской генетики в 1920-40-х гг

Идеи о наследовании и передаче признаков потомству при помощи молекул занимали умы ещ? древнегреческих натурфилософов, так, Гиппократ полагал кровь ответственной за передачу наследственной информации.

Умозрительная гипотеза, не подтвержд?нная наблюдениями и экспериментами, была выдвинута немецким уч?ным К. Негели в 1884 г. Он предположил существование идиоплазмы, состоящей из молекул, собранных в клетках в крупные нитевидные структуры -- мицеллы. Мицеллы соединяются в пучки и образуют сеть, которая пронизывает все клетки. Идиоплазмой обладают как половые, так и соматические клетки. Остальная часть цитоплазмы в передаче наследственных свойств участия не принимает. Как и гипотеза Ч. Дарвина, не будучи подкреплена фактами, гипотеза К. Негели, тем не менее, предвосхитила данные о существовании материальных носителей наследственности.

Биологическая наука, как и многие другие, в сво?м развитии проходит путь накопления знания, когда прибавляются вс? новые факты, изобретаются и оттачиваются новые методы изучения исследуемого, что вед?т к периодическим сменам научных парадигм и даже к перестройкам психологии восприятия действительности.

К началу XX в. сложилось несколько представлений об эволюции живого.

Первая - теория Ж.Б. Ламарка, которая утверждает, что по наследству передаются приобретенные признаки путем тренировки органов. В 1868 г. Ч. Дарвиным была выдвинута теория пангенезиса, согласно которой от всех клеток организма отделяются мельчайшие частицы-геммулы, которые и участвуют в передаче наследственной информации.

Опыты Г. Менделя, продолжительностью в восемь лет, заключались в поисках закономерностей передачи наследственной информации при скрещивании разных сортов гороха. После опубликования своего эпохального труда «Исследования над растительными гибридами», он был забыт на тридцать пять лет. В эпоху господства в биологической науке методов грубого наблюдения Мендель применил точный эксперимент, основанный на статистике и математической теории вероятности. Этот ученый опередил свое время.

Карл Эрнст фон Бэр (1792-1876 гг.) - исследователь, которого ставят в один ряд с М. Ломоносовым, один из основоположников эмбриологии, академик Петербургской академии наук. Занимался палеонтологией, географией, экологией (до появления этого термина). Явился предтечей генетических исследований. Он сделал открытие яйца млекопитающих, сперва на собаке. Описал так называемый закон Бэра -- объяснение характера берегов рек вращением Земли. В период Крымской войны, когда так называемая «голландская» сельдь не поступала в Россию, удалось ввести в народное потребление каспийскую селедку. Бэр этим на миллионы рублей увеличил национальное богатство. Ученый способствовал организации сибирской экспедиции Александра Федоровича Миддендорфа, одного из крупнейших натуралистов своего времени. Его экспедиция привела к присоединению к России Амурского края.

Вот как писал В.И. Вернадский об ученом: «В Петербурге николаевского времени жил великий естествоиспытатель и великий мудрец. Это исторический факт огромного значения в создании нашей культуры, хотя не многие современники это сознавали. Это начинают понимать потомки».

Как можно видеть, русская биологическая школа ненамного отставала от общемировой. Основатель Лаборатории генетики Юрий Александрович Филипченко и Николай Иванович Вавилов по праву относятся к числу основоположников отечественной генетики. Почти ровесники (Н. И. Вавилов был лишь на пять лет моложе), они около 10 лет работали в одном городе и стали основателями ленинградской генетической школы.

Юрий Александрович Филипченко родился в 1882 г. в Орловской губернии в семье агронома. Среднее образование получил во 2-й Санкт-Петербургской классической гимназии. В 1900 г. поступил в Военно-медицинскую академию, но в следующем году перешел на естественное отделение физико-математического факультета Санкт-Петербургского Императорского университета, который окончил весной 1906 г.

Для подготовки к научно-преподавательской деятельности Филипченко был оставлен в университете. Одновременно Юрий Александрович работал ассистентом по энтомологии у М.Н. Римского-Корсакова на Стебутовских агрономических курсах.

В 1911 г. Филипченко был командирован за границу для прохождения стажировки -- один год пробыл в Германии в лаборатории Рихарда Гертвига в Мюнхене и три месяца в Неаполе на всемирно известной биологической станции. По возвращении из-за границы (1913) Юрий Александрович защитил диссертацию на степень магистра и в должности приват-доцента Петербургского университета читал первый в России курс генетики «Учение о наследственности и эволюции».

Первые научные работы (1905-1912 гг.) Филипченко были посвящены эмбриологии и анатомии низших насекомых. Увлечение эмбриологией сыграло важную роль в становлении Филипченко как ученого-экспериментатора. В 1914 г. он первым в России приступил к генетическим исследованиям в заповеднике Аскания Нова.

В 1917 г. он защитил первую в России докторскую диссертацию по генетике

«Изменчивость и наследственность черепа у млекопитающих», а в 1919 г. был избран профессором и заведующим на организованной им кафедре генетики и экспериментальной зоологии (также первой в стране) Петроградского университета.

Под руководством Филипченко в 1920 г. была организована Лаборатория генетики и экспериментальной зоологии в Петергофском естественнонаучном институте (ПЕНИ) при Петроградском университете. В этой лаборатории в 1923 г. Филипченко начал исследование изменчивости количественных признаков у мягких пшениц, продолжавшуюся до конца жизни. Итогом стала монография «Генетика мягких пшениц», изданная после смерти Филипченко, в 1934 г.

С начала ХХ столетия в научной среде были популярны и неоднократно обсуждались евгенические проблемы, проблемы усовершенствования человека, но только в 1920 г. евгеника оформилась в России в самостоятельное научное направление. Появились первые евгенические учреждения: евгенический отдел Института экспериментальной биологии (ИЭБ) и Русское евгеническое общество. Их организатором был директор ИЭБ Н.К. Кольцов. В сентябре 1920 г. он обратился к Филипченко с предложением сотрудничества в области генетики человека. Тогда же было принято решение о самостоятельных действиях обоих ученых в Москве и Ленинграде, и в феврале 1921 г. Юрий Александрович организовал Бюро по евгенике при Комиссии по изучению естественных производительных сил России (КЕПС) АН СССР.

Сразу два министра (наркома) ленинского правительства -- здравоохранения (Н.А. Семашко) и просвещения (А.В. Луначарский) были заинтересованы разработкой этого направления научной мысли. Наркомат здравоохранения даже выделил для не? финансовую поддержку. Симпатизировал этим идеям также друг Кольцова Максим Горький.

Н.К. Кольцов осознавал значение генетики для практики животноводства. Еще в 1918 г. им была организована Аниковская генетическая станция сельскохозяйственных животных. По результатам экспериментальной работы на станции на I Всероссийском съезде по племенному делу в 1923 г. Н.К. Кольцов убеждал участников в необходимости изучать генетику и решительно отказаться от ламаркизма.

По мнению Николая Константиновича Кольцова евгеника должна заниматься составлением генеалогий; географией болезней; социальной гигиеной и др. Евгенический отдел занимался исследованиями генетики психических особенностей человека, типов наследования биохимических показателей групп крови, наследованием цвета волос и глаз, изменчивостью и наследственностью сложных признаков у однояйцевых близнецов. Благодаря «Русскому евгеническому журналу» широкий круг людей познакомился с родословными А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, Бакуниных, соратников Петра I и Карла Бэра. В публичных лекциях Н.К. Кольцов говорил об уроне, нанесенном революцией и гражданской войной генофонду русской нации.

Кольцов обладал умением мастерски передавать свои идеи в словесной форме, что делало его материал легким для восприятия.

Согласно генетической концепции все люди рождаются неодинаковыми, не равными, принимая разные наследованные качества от родителей. Условия, в которых развивается человек, никак не влияют на передачу этой информации следующим потомкам.

На заседании Русского евгенического общества в 1921 г. Н. Кольцов прочел лекцию о том, что человеческая раса также нуждается в облагораживании по аналогии с растениями и животными. Другое дело, что встает ряд этических проблем: какие именно признаки следует закреплять, и как будет происходить отбор. Известно, что больной эпилепсией, к примеру, может обладать незаурядными умственными способностями, аутист - прекрасно рисовать и т.д.

По мнению Николая Константиновича, выведение пород человека подчиняется тем же законам наследственности, как и у животных, и что единственно правильным способом этого разведения может служить лишь подбор производителей, а отнюдь не воспитание людей в тех или иных условиях, или те или иные социальные реформы или перевороты.

«Лучший и единственно достигающий цели метод расовой евгеники, это -- улавливание ценных по своим наследственным свойствам производителей: физически сильных, одаренных выдающимися умственными или нравственными способностями людей и постановка всех этих талантов в такие условия, при которых они не только сами могли бы проявить эти способности в полной мере, но и прокормить и воспитать многочисленную семью, и притом непременно преимущественно в сравнении с людьми, не выходящими за среднюю норму».

Принцип неравенства резко диссонировал с принципами социалистического равноправия. Идеологические основы советской власти опирались на идеалистические представления философов, а не на биологическую природу человека, не учитывая разнородность наследственных задатков («От каждого по способностям, каждому по потребностям»). В «эпоху лысенковщины» евгенические исследования назвали фашистскими.

Юрий Александрович Филипченко, блестяще образованный биолог, создал ряд учебников и обзорных работ, отличавшихся ясностью и четкостью изложения. Проблему изменчивости он считал главной для генетики. Филипченко дал классификацию явлений изменчивости, проанализировал основные понятия в этой области. Большое значение он придавал исследованию методов математической статистики в генетических исследованиях и одним из первых в СССР стал применять их в своих работах.

В феврале 1930 г. Юрий Александрович принял решение уйти из университета и сосредоточиться на работе в структуре Академии наук СССР. К этому времени он вступил в должность заведующего отделом животноводства Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук им. В.И. Ленина. Однако Юрий Александрович неожиданно скончался в Ленинграде 20 мая 1930 г. Вывод: Филипченко, наряду с Вавиловым, за небольшой промежуток жизни проделал важную научную работу и внес неоценимый вклад в генетические разработки.

Соратник Филипченко, Николай Иванович Вавилов родился в 1887 г. в семье купца в Москве. Учился Московском коммерческом училище, затем закончил Московский сельскохозяйственный институт. Занимался у основоположника школы агрономической химии Д.Н. Прянишникова.

После вторичного открытия менделевских законов голландским генетиком Гуго де Фризом (1848-1935 гг.) началось триумфальное шествие генетики по жизни. Профессор биологии Кембриджского университета Уильям Бэтсон показал, что законы Менделя распространимы на мир животных. В 1913 г. Н.И. Вавилов встретился с ученым в Садоводственном институте, превращенный им в генетический и подружился. Он вернулся на Родину с новыми научными идеями и опытом.

В то время, когда Николай Иванович размышлял об отношении генетики к агрономии, хромосомная теория Томаса Ханта Моргана только начинала складываться. Задача Вавилова состояла в том, чтобы убедить скептиков о необходимости генетики для дальнейшего прогресса с/х производства.

Весна и лето 1921 г. выдались для Страны Советов необыкновенно сложными. Засуха охватила важнейшие сельскохозяйственные районы. И в это время Совет Труда и Обороны принимает решение о зарубежной командировке Вавилова. Это был государственный подход. Принимая во внимание исключительную важность вопросов борьбы с болезнями и повреждениями с/х растений и необходимость в самой полной мере использовать опыт и достижения Западной Европы и Америки за годы войны и революции в области сельского хозяйства, Совет Труда и Обороны постановляет: командировать членов Сельскохозяйственного ученого комитета профессоров А.А. Ячевского и Н.И. Вавилова в Северную Америку и Западную Европу сроком на четыре месяца. Предложить Наркомфину и Внешторгу выдать им золотой валютой двести одиннадцать тысяч семьсот пятьдесят рублей из 20- миллионного фонда…на расходы по приобретению новейшей с/х литературы, научных приборов и на расходы по командировке.

1 июля 1921 г. постановление было утверждено Председателем СНК и СТО В.И. Лениным. На Международном конгрессе по сельскому хозяйству в США в 1921 г. Н. И. Вавилов с успехом сделал доклад об открытом им законе гомологических рядов - титанический труд на фоне Гражданской войны, голода, эпидемий. Это была одна из первых попыток связи советской науки с наукой американской и других капиталистических стран. Н. И. Вавилов смог ознакомиться с постановкой сельскохозяйственного образования и научно-исследовательского дела в США и Канаде. Сельское хозяйство США по производству сельскохозяйственной продукции заняло первое место в мире.

Доклад Н. И. Вавилова на Международном Конгрессе, большой опыт в изучении культурных растений и исключительное знание литературы по иммунитету и географии растений, ботанике, земледелию и генетике произвели на американских уч?ных большое впечатление. Все это открыло Николаю Ивановичу двери во многие научно-исследовательские учреждения США и Канады, а также Англии, Франции, Германии, Голландии и Швеции, которые он посетил на обратном пути из США.

Ученый привез из этой поездки много ценных сортов растений для засушливых районов нашей страны и большую коллекцию семян всех сельскохозяйственных культур из стран, где он побывал. Побывал Н. И. Вавилов и в Вашингтоне в Бюро растительной индустрии Департамента земледелия. За двадцать лет до этого (1898 г.) Бюро растительной индустрии отправило из Вашингтона первую экспедицию в Южную Америку. По всему свету в то время рассылало вашингтонское Бюро так называемых агрономов-разведчиков. Они должны были иметь специальное образование, хорошо уметь «приспособляться к своей деятельности» и обладать недюжинными «дипломатическими» способностями.

Первую самостоятельную экспедицию Николай Иванович предпринял в 1916 г. в Иран для выяснения причин отравления русских солдат местным хлебом. Оказалось, что для хлеба использовалась пшеница, засоренная ядовитым плевелом и пораженная фузариозом.

Николай Иванович решил, что из-за ограниченного бюджета советские экспедиции должны, по-видимому, прежде всего направиться к очагам, где собрано большое количество сельскохозяйственных растений -- к разнообразию ботанических форм. Это позволит найти действительно не известное до сих пор, а также скорее отыскать требующиеся для страны растения, ботанические формы и расы. Несколько раз Николаю Ивановичу отказывали во въезде. И вот, наконец, 1925 г. «Центр формообразования мягкой пшеницы здесь, в Юго-Восточном Афганистане и прилегающих районах Индии, а также чечевицы, бобов, нута». Отсюда ведет начало культура моркови и некоторых бахчевых.

Маршруты ботанических экспедиций будут построены иначе, чем американские. Они пересекут центры формообразования, центры происхождения культурных растений. Эти центры надо изучить и нанести их на карту, тогда станут ясными и маршруты будущих экспедиций, тогда, безусловно, будут открыты и собраны именно новые растения и разнообразные формы и расы уже известных нам растений. Вопреки существовавшей точке зрения о том, что такие центры располагаются в долинах крупных рек, Вавилов установил, что родиной культурных растений являются горные районы тропиков, субтропиков и умеренного пояса. Он исследовал районы происхождения растений и сделал перечень основных географических центров происхождения культурных растений:

1. Южноазиатский тропический центр (около 33 % от общего числа видов культурных растений).

2. Восточноазиатский центр (20 % культурных растений).

3. Юго-Западноазиатский центр (14 % культурных растений).

4. Средиземноморский центр (примерно 11 % видов культурных растений).

5. Эфиопский центр (около 4 % культурных растений).

6. Центральноамериканский центр (примерно 10 %).

7. Андийский (Южноамериканский) центр (около 8 %).

Американские индейцы не знали сельскохозяйственных животных. Необходимость обрабатывать землю вручную не позволяла им засевать большие площади и заставляла особое внимание обращать на само растение. Вот откуда развилась высокая культура земледелия и интенсивная селекция.

Гений американских индейцев создал огромное количество сортов кукурузы, приспособленных к самым разным условиям. Кукурузные поля Мексики были сильно засорены близким родичем кукурузы растением теосинте, и не было никакого сомнения, что основной хлеб Американского континента был введен в культуру в Южной Мексике и Центральной Америке, а не в Перу. Стало ясно, почему американские ученые, двадцать лет изучавшие перуанское земледелие, нашли около 750 сортов кукурузы, а Сергей Михайлович Букасов за несколько месяцев в Мексике собрал их почти 1200.

Двести лет изучали пшеницу до Николая Ивановича Вавилова, и двадцать лет изучал ее Вавилов. За это двадцатилетие число известных науке видов пшеницы удвоилось, а число разновидностей возросло вчетверо.

В Америке Вавилов обнаружил большое разнообразие сортов хлопчатника упланда, какао, несколько видов тыквы, фасоли, чайоту. И для большинства растений сохранились их ближайшие дикие родичи, так что можно было проследить все стадии вхождения их в культуру. Ученый приходит к выводу о возникновении на Американском континенте двух независимых очагов земледельческой культуры -- перуанско-боливийского, накормившего доинкскую и инкскую цивилизацию, южноамериканского и центральноамериканского, вскормившего цивилизации майя, толтеков, ацтеков.

Общим признаком для этих очагов оказалось близкое расположение к тропическим широтам и горным странам с умеренным климатом. «Решающую роль,

? пишет Вавилов, ? в определении за той или иной горной областью формообразовательного центра имели исторические причины, а не только разнообразие среды. Вдумываясь в процесс развития земледельческой культуры, мы должны признать, что периоду великих культур, объединивших многоплеменной состав населения, предшествовал, естественно, период обособленной жизни племен в замкнутых районах, и для этой цели горные районы могли служить прекрасными убежищами. Обуздание больших рек, овладение Нилом, Тигром, Евфратом и др. требовало железной организации, создания плотин, организованных массовых действий, о которых не мог мечтать первобытный земледелец Северной Африки и Юго-Западной Азии. Всего вероятнее поэтому, что так же, как центром сортового разнообразия, очагами первоначальной земледельческой культуры были горные районы. Овладение водой для полива не требует здесь больших усилий. Горные потоки легко могут быть отведены самотеком на поля. Высокогорные районы нередко доступны неполивной культуре в силу большого количества осадков в высокогорных зонах».

Не случайно скопление генов культурных растений приурочено, как правило, к тем горным районам, к которым непосредственно примыкают великие цивилизации древности и где берут начало великие реки. Нил не случайно начинается в горах Абиссинии, Тигр, Евфрат, Инд - в горах Юго-Западной Азии. Очевидно, что земледельческие культуры возникли и первоначально развивались в горных районах и, лишь поднявшись до некоторого уровня, распространились в равнинные области, где и достигли своего расцвета. Концентрация генов культурных растений - более надежный аргумент, чем археологические находки, т.к. растения были введены в культуру много раньше, чем появились исторические документы: надписи, наскальные рисунки. Да и время к ним беспощаднее, чем к генам растительных форм. «Ботаник может поправить историка и археолога», ? уверенно заявляет Н.И.Вавилов.

Первичные центры происхождения культурных растений -- это области, где действовали оба отбора: естественный и искусственный. В первичных центрах отмечаются тесные контакты между культурными растениями, их дикорастущими сородичами и сорняками, обеспечивающие обмен генами между растениями этих трех групп. Теория Н. И. Вавилова получила развитие в трудах его сотрудников и учеников -- П. М. Жуковского, Е. Н. Синской, А. И. Купцова. Современное состояние этой теории осветил В. Ф. Дорофеев (1986).

Академик АН УССР Н.Н. Кулешов вспоминает: «Теория центров происхождения имела очень большое значение во всей поисковой работе ВИРа. Не случайно за рубежом посылали новые экспедиции в те районы, которые впервые исследовали советские ученые. Такой была американская экспедиция в Эфиопию после опубликования Вавиловым результатов его поездки в эту страну, такими были американская и немецкая экспедиции в Центральную и Южную Америку, на родину многих видов картофеля, найденных экспедицией С.М. Букасова и С.В. Юзепчука».

Особенностью синтетического подхода Н. И. Вавилова была нацеленность на решение прикладных задач при помощи дарвинизма.

Большое внимание уделял Вавилов проблемам освоения северных территорий, районов пустынь, и в связи с этим защите растений от засухи, горному земледелию, развитию сельского хозяйства в субтропиках. Под его руководством решалась проблема отечественного каучука, велись поиски для введения в культуру новых каучуконосов.

Наряду с философией, подвергшийся нападкам, объектом критики стала медицинская генетика. Начальный толчок к развитию последней дала евгеника, законы которой сформулировал в последней четверти XIX в. английский уч?ный Фрэнсис Гальтон -- двоюродный брат Чарлза Дарвина. Евгеника (от греч. Eugene -- породистый) ставила целью изучить и улучшить наследственность человека.

Николай Константинович Кольцов пригласил из Петрограда Юрия Александровича Филипченко, который после окончания Санкт-Петербургского университета стажировался два года в Европе и в 1912 г. начал изучать наследственную передачу морфологических признаков у животных, а с 1917 г. приступил к чтению в Петрограде публичных лекций по евгенике и опубликовал первую статью.

В 1927 г. Кольцов сделал фундаментальное открытие: модель строения наследственных молекул. Он приш?л к выводу, что каждая хромосома должна нести одну гигантскую по размеру молекулу, содержащую наследственную информацию. Кольцов гипотезу свою опубликовал и по-русски, и по-немецки, отправил в Европу и США. Милислав Демерец (директор Колд Спринг Харборской лаборатории) ответил ему, что вс? проч?л, но поверить в правоту Кольцова не может. Ученый должен был делать доклад об этом открытии в 1939 г. в Эдинбурге на 7-м генетическом конгрессе, но советских генетиков не выпустили из страны.

Гипотезу о двойных наследственных молекулах в 1953 г. снова предложили американец Джеймс Уотсон и англичанин Фрэнсис Крик. На Кольцова они не ссылались. Крику и Уотсону в 1957 г. присудили Нобелевскую премию.

Иван Владимирович Мичурин проводил работы по сбору коллекций растений и по выведению новых сортов плодовых и ягодных культур. В 1899 г. он приобр?л на окраине города участок (около 13 га), куда перен?с свои растения и где жил и работал до конца жизни (г. Мичуринск). Его творческая работа проходила в несколько этапов. Первые двадцать лет, под влиянием идей садовода Греля, Мичурин пытался акклиматизировать южные сорта путем прививок их на местные растения. Этот период впоследствии он сам признал бесплодным. Только приступив к гибридизации, он добился тех успехов, которые благодаря Вавилову стали известны всему миру.

Т.Д. Лысенко (1898-1976 гг.) родился в Полтавской области, закончил Киевский сельскохозяйственный институт. С 1925 года в Кировобаде разрабатывал метод яровизации. В 1943 году издает работу «Агробиология. Работы по вопросам генетики, селекции и семеноводства».

Термин «яровизация» имел у Лысенко крайне неопределенный смысл: под ним понималось практически все, что делалось с семенами или клубнями растений перед их севом. Так называемая яровизация картофеля, предлагаемая Лысенко, включала в себя проращивание клубней перед посадкой -- практику, которая известна всякому садоводу, выращивающему картофель. Эффективность результатов яровизации, могут быть, вероятно, отнесены на счет использования для посадок в СССР несортовых семян, а также того, что количество экспериментов, проведенных Лысенко, было крайне мало.

К сожалению, И.В. Мичурин недостаточно четко формулировал свои положения, поэтому некоторые его высказывания, особенно в ранних работах, можно понять так, что «воспитание» гибрида приводит к направленному изменению его наследственной природы. Так и истолковывали его высказывания Т.Д. Лысенко, И.И. Презент и др., утверждая, что его успехи в селекции объясняются не подбором пар для скрещивания и не использованием географически отдаленных родительских форм, а направленным изменением наследственности путем целенаправленного «воспитания» гибридов. Через некоторое время воспитание станет основным методом селекции у многих представителей «передовой мичуринской агробио- логии», заявивших о полной независимости «мичуринской селекции» от достижений мировой агрономической и биологической наук.

И.В. Мичурину были свойственны характерные для большинства самоучек низвержение авторитетов и непоследовательность в выражении собственных взглядов: «Напротив, я прямо утверждаю, что мы должны общими усилиями идти вперед в деле улучшения как по качеству, так и по количеству сортов плодовых растений нашей местности… Мы же готовы весь век пестаться с Антоновкой и Анисом, посланными нам случайно судьбой». Были у И.В. Мичурина и откровенные антигенетические высказывания. В 1915 г. в журнале «Садовод» № 5 он опубликовал статью «По поводу неприменимости законов Менделя в деле гибридизации», в будущем широко используемую лысенковцами в дискуссиях о проблемах генетики. В то время среди отечественных растениеводов непринятие законов Менделя было не большой редкостью (см., например, работы А.К. Тимирязева, Б.А. К?ллера, В.В. Пашкевича и др.).

Двоякое отношение к И.В. Мичурину было и у Н.И. Вавилова: «Вопрос этот тем более сложен, что, конечно, в писаниях Ивана Владимировича при всех его больших заслугах есть много элементов ненаучности, так же, как и у Бербанка. Дискутировать эти вопросы можно только в спокойной обстановке при достаточной подготовленности аудитории и судей, что, как Вы знаете, бывает не всегда».

«Несомненно, наследство Мичурина велико и интересно и заслуживает изучения. Но в настоящее время это наследство находится в крайне хаотическом состоянии. Во- первых, несмотря на их значительное число, они были, на наш взгляд, изначально довольно тенденциозно подобраны редколлегией во главе с Т.Д. Лысенко. Очевидна необходимость переиздания его трудов без искусственного укладывания их в прокрустово ложе лысенковской агробиологии. Н.И. Вавилов считал, что «И.В. Мичурин первый в нашей стране выдвинул вопрос о практическом использовании отдаленной гибридизации как радикального метода для сочетания лучших свойств далеких видов и родов и начал свои замечательные работы по улучшению плодовых деревьев путем скрещивания диких видов с культурными, улучшая гибриды повторными скрещиваниями».

Уже после его смерти И.В. Мичурина Т. Д. Лысенко наполнил наследие селекционера преимущественно собственным содержанием и назвал систему своих взглядов «мичуринской биологией». В декабре 1932 г. на первой странице журнала «Яровизация» Т.Д. Лысенко впервые в пропагандистских целях опубликовал посвящение И.В. Мичурину номера своего журнала: «Дорогому учителю Ивану Владимировичу от неизвестного Вам ученика Т. Лысенко». К созданию новой пролетарской биологии И.В. Мичурин имеет куда меньше отношения, чем другой символ творческого дарвинизма - апологет Ч. Дарвина К.А. Тимирязев.

Мичурин не претендовал на создание обобщающей системы биологии, как это делал от его имени Лысенко. Он также не считал абсолютным влияние окружающей среды на наследственность. В конце жизни И.В. Мичурин пришел к пониманию значения менделизма и говорил о том, что некоторые его эксперименты, направленные на опровержение законов Менделя, на самом деле подтвердили их существование.

Сравнивая рассуждения Т. Лысенко и Ламарка, можно увидеть, что, хотя некоторые взгляды последнего и страдали известным анахронизмом, то другие, по крайней мере частично, основывались на научных данных того времени. Ламарк был интеллектуалом в гораздо большей степени, нежели это можно было бы сказать о Лысенко.

Вопрос о том, являлся ли Лысенко ламаркистом в строгом историческом смысле этого слова, является сложным. Сам термин «ламаркизм» от частого употребления настолько утратил свой первоначальный смысл, что следовало бы от него отказаться. Ламарк считал, что только усилия организма, направленные на самосовершенствование, имеют эффект для наследственности, а вовсе не «внешние условия», как подчеркивал Лысенко.

Итак, различия между ламаркизмом и лысенкоизмом существуют. Схожесть их в том, что они содержат в себе принцип наследования организмом приобретенных признаков или свойств. Советские генетики, которые позднее пришли на смену Лысенко, часто характеризовали его систему как «наивный ламаркизм».

В 1920-1930-е гг. советская генетика пользовалась большим авторитетом в зарубежных научных кругах. Именно в СССР удалось преодолеть острые противоречия между генетикой и теорией эволюции; был сформулирован матричный принцип передачи наследственной информации, открылись перспективы для развития молекулярной биологии. Заявляет о себе учение о биосфере.

После войны, при поддержке американских биологов около 15 работ советских ученых было опубликовано в западных журналах, в том числе статьи С. М. Гершензона и Н. П. Дубинина. В научном журнале «Science», был дан обзор состояния советской генетики и противостояния генетиков с Т. Д. Лысенко. В США был издан перевод книги Т. Д. Лысенко «Агробиология», сделанный Ф. Г. Добржанским, для того чтобы западным генетикам стал очевиден уровень аргументации корифея мичуринской генетики.

Н.И. Вавилов одним из первых понял огромное значение генетики для развития растениеводства, селекции и всего сельского хозяйства. Свою самую первую лекцию в 1912 г. прочитанную на Голицынских высших сельскохозяйственных курсах, он назвал «Генетика и ее отношение к агрономии». С тех пор научная деятельность Вавилова в значительной мере была направлена на развитие генетики и селекции. Он не получил специального генетического образования, так как генетика тогда в России только зарождалась, -- первая кафедра генетики была организована в 1919 г. Ю. А. Филипченко в Петроградском университете. Он стремился создать в ВИРе, а затем и по всей стране хорошую генетическую школу.

Подчеркивал Вавилов необходимость взаимодействия селекции и генетики. В генетике на тот момент сменился объект исследования и основной моделью в генетических работах стала дрозофила. Он говорил, что «выведение большинства лучших сортов культурных растений, как это можно проследить на истории селекции XX в., представляет собой применение на практике принципов современной генетики». Проблему генетической устойчивости растений к болезням, вредителям и неблагоприятным условиям среды Вавилов относил к наиболее важным направлениям развития генетики и селекции. Не случайно его первая работа, завершенная в 1914 г., называлась «Иммунитет растений к инфекционным заболеваниям». В итоговом труде 1940 г. «Законы естественного иммунитета растений к инфекционным заболеваниям» впервые был дан всесторонний, генетический, анализ результатов исследований, проведенных в этой области специалистами всего мира, а также богатого экспериментального материала, накопленного самим автором, и сделаны выводы, на многие годы определившие направление работ по устойчивости растений.

Особое внимание обращалось на важность для селекции так называемого группового иммунитета, т. е. на явление, которое впоследствии получило наименование горизонтальной, нерасоспецифической, или долговременной, устойчивости. Именно этот тип устойчивости, как показали исследования последних лет, имеет значение при создании современных сортов и гибридов.

Не менее важны вавиловские работы, посвященные генетической устойчивости растений к засухе и низким температурам. Им впервые была также обоснована необходимость селекции «на отзывчивость к химическим удобрениям». Особенно актуальны работы Вавилова по проблеме устойчивости и лучшей отзывчивости на минеральные удобрения сегодня, когда началось широкое внедрение интенсивных технологий возделывания сельскохозяйственных растений, так как из-за слабой изученности генетики этих признаков и серьезного отставания в селекции мы теряем многие миллионы тонн урожая. Кроме того, растения требуют химической защиты, неэффективно используют минеральные удобрения, а в результате окружающая среда загрязняется пестицидами и другими химическими веществами. И это только одно из многих печальных последствий пренебрежительного отношения к работам Вавилова в нашей стране.

30 июля 1921 г. Совет Труда и Обороны постановил командировать членов Ученого сельскохозяйственного комитета профессоров А. А. Ячевского и Н. И. Вавилова в Западную Европу и Северную Америку на Международный съезд по сельскому хозяйству в США. 15 ноября 1921 г., в письме из США Вавилов сообщил своему единомышленнику П. П. Подъяпольскому: «Тьма дела. Так много хотелось бы увезти книг, сортов, знаний. Заключаем союз Америки и России в области прикладной ботаники».

Президент США B. Вильсон приветствовал еще 13 марта 1918 г. IV Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов от имени американского народа. Но дипломатические отношения между СССР и США были установлены только в ноябре 1933 г.

Важным звеном этого союза на долгие годы стал Михаил Осипович Шаповалов, фитопатолог Бюро растениеводства Департамента земледелия США. Михаил Осипович родился в Виленской губернии в 1880 г., воспитывался в Полоцком духовном училище и Витебской духовной семинарии. В 1903 г. Поступил в Юрьевский (Тартуский) университет на второй семестр юридического факультета, где также посещал лекции по ботанике и физике -- период материального неблагополучия и размышлений о социальной несправедливости. В 1906 г. Шаповалова исключили из университета, позже он был заключен в Виленскую губернскую тюрьму по обвинению в неблагонадежности. Началось долгое разбирательство. Статья «Уголовного уложения», согласно которой выносился приговор, гласила: «Виновный в участии в сообществе, заведомо поставившем целью своей деятельности ниспровержение существующего в государстве общественного строя... наказывается: каторгой на срок не свыше восьми лет или ссылкой на поселение».